Юридическая компания "Футынуткин и партнёры" отмечала в ресторане "Корабль" своё десятилетие. И кого здесь только не было. Руководство, сотрудники, включая их родственников и приглашённых гостей. Компания арендовала на вечер весь ресторан. Была закуска, выпивка, музыка, танцы и хорошее настроение.
Но хорошее настроение на празднике, было не у всех. Интеллектуальный юрист, Лариса Безмозглова, занимающаяся в компании защитой авторских прав, патентов и торговых марок грустила. А грустила она потому, что была безнадёжно влюблена в иммиграционного юриста Дениса Перебежчикова. Молодого человека, отвечавшего в компании за помощь клиентам в оформлении документов для получения вида на жительство, гражданства и разрешения на работу в другой стране.
Лариса несколько раз приглашала Дениса на танец, но он под разными предлогами от её ангажемента увиливал. Сначала отговаривался тем, что ему надо хорошенько поесть и выпить. Затем уверял, что устал. А сам тем временем, как только Лариса от него отходила, выбирался из-за стола и как козлик скакал под музыку с другими девушками.
Отчаявшись завладеть вниманием возлюбленного, Безмозглова подсела к семейному юристу, Повитухиной Зинаиде Ивановне, занимавшейся в компании разрешением семейных споров.
После водочки, совместно выпитой, она пожаловалась Зинаиде Ивановне, что как ни старается, не может соблазнить молодого смазливого Дениса.
- Какая-то ты инфантильная, безынициативная, - по-отечески пожурила её Повитухина. - Сейчас столько средств, столько возможностей. Я в бытность свою, будучи ткачихой, своего мужа голыми руками взяла. Жили в общежитии, бедно. Одни трусы у меня были на все случаи жизни. Вечером постираешь, утром ещё влажные наденешь и на смену идёшь. А сейчас у вас столько всякого завлекательного тряпья, отдельные квартиры, собственные автомобили и апатия. Ну, нельзя так жить, как вы живёте. Нравится тебе этот молокосос, Перебежчиков. Значит надо идти напролом к поставленной цели - положить его на себя.
- Мне тридцать лет, - оправдывалась Безмозглова, - я для него "старуха", ему двадцатилетних подавай, в крайнем случае, двадцатипятилетних.
- Чушь! Чепуха! Смешно слушать такое, - парировала Зинаида Ивановна, - опытная женщина, если захочет, всегда уложит сопляка в постель. Русские сказки надо читать. Там на этот счёт все инструкции даны.
- Какие сказки? - опешила интеллектуальный юрист. - Вы смеётесь?
- Да хоть эту взять. Пришла лиса в курятник, на насесте петух сидит, ей его не достать. Лиса ему и говорит: "У тебя семьдесят жён, ты по уши грешён. Дай-ка я тебя исповедаю". Петушок спрыгнул с насеста на землю, лиса его и скушала. Чем тебе не инструкция. Хитрее надо быть, в достижении своей цели. Как я за своего Казимирыча замуж вышла. Он тоже младше меня и тоже на молоденьких и образованных поначалу заглядывался. На нашу прядильно-ткацкую фабрику, где я тогда работала ткачихой, пришёл он сразу после института. Был молод, красив, образован, его поставили на должность технолога. Технолог - белая кость, на нас, простых работниц он не смотрел. Стал ухаживать за красючкой и модницей Ленкой Пупковой из бухгалтерии. Как я поступила? Я мужиков-ремонтников подговорила, денег дала, и они хорошенько его после работы подпоили. Он в таком виде отправился в бухгалтерию, чтобы значит, Ленку до дома проводить. Она его отшила. Говорит: "В пьяном виде ко мне не подходи. Приходи, когда трезвым будешь". Он на неё разозлился, отправился домой. Вышел с фабрики, ругается. Тут я "случайно" рядом оказалась.
- Иван Казимирович, это вы? Радость какая. Выручайте. У меня день рожденья. Наготовила салатов, купила водки, вина, а отмечать не с кем, подруги на выходные разъехались по своим деревням. Пойдёмте к нам в общежитие, хоть минут пять посидите со мной.
Соседок по комнате в общежитии, я заблаговременно предупредила, чтобы носа к нам не совали.
Выпили мы водочки, поели салатику, технолог домой собираться стал. Говорю:
- Иван Казимирович, мы люди свои. Давайте в карты на раздевание поиграем.
Приём грубый, но верный, всегда срабатывает. Главное здесь -словосочетание "на раздевание". Я сдала карты. Он свои открывает, у него две семёрки, то есть четырнадцать очков. А у меня на руках десятка и туз -двадцать одно. Что делать? Кидаю карты "рубашкой" кверху и говорю:
- У меня шестёрки. Вы победили. Ваша взяла.
Тут же, не дав ему опомниться, всё с себя сняла, включая нижнее бельё. Пока он моргал глазами, я свет погасила, оставив только настольную лампу. Поставила пластинку с лирической музыкой. Только тут он сообразил, чего от него хотят. Да и то сказать, какой молодой, здоровый мужик от голой бабы откажется. Мужики на это дело падкие. До той Ленки из бухгалтерии когда ещё доберёшься, да и доберёшься ли. А тут всё тебе под рукой. Пожалуйста - угощайся. Не совсем же я уродина тогда была. Да и хмель своё дело делал. Исповедовала я Ванюшу нашего всю ночь. Он мне жаловался и на Пупкову, и на родителей. Я же слушаю, поддакиваю и в перерывах между жалобами, удовлетворяю его мужские потребности.
Наутро он протрезвел, стал просить о случившемся никому не рассказывать, в особенности Ленке. Я пообещала молчать, но только в том случае, если он пожалеет мои чувства. Сказала: "Дело в том, что после такой сладкой ночи я не смогу с вами так просто расстаться. Необходимо будет ещё раза два встретиться, завтра и послезавтра". Он и повёлся. Встретились. А там, как в песне у цыган. "Эх раз, ещё раз". Вскоре он про бухгалтершу и вспоминать забыл. Осенью того же года на Покров записались.