Несколько столетий назад в Воллдриме открылась школа. Сразу как грандиозное учебное заведение. И эта грандиозность с годами лишь ширилась, и еще больше поражала. Во все времена школа носила имя своих основателей - супругов Крубстерс. Понятно - другие школы открывать в городе не имело смысла. Ни одна не выдержала бы конкуренции. Со всеми вызовами и по сей день успешно справлялось это выдающееся детище Крубстерсов!
Школа располагалась в самом центре города, аккурат напротив мэрии. Не только в плане убранства, но и в плане знаний она была по-настоящему роскошна. Посещать ее мог любой мальчик или девочка из Воллдрима и его окрестностей. И кстати независимо от доходов семьи или их положения в обществе. Местные знают древнее завещание Крубстерсов: 'Учиться должен каждый, кто пожелает!' Никто за время существования школы не смел нарушить это правило. Да и зачем? За все уплачено! Крубстерсы оставили достаточно средств. А кроме того, школа неустанно генерировала финансы: от снабжения города продовольствием, от организации разнородных празднеств, фестивалей, спортивных состязаний и еще много чего. Плюс меценатство!
Сам город Воллдрим, с разношерстным в плане культур населением, в примерно 47 000 граждан, случайно ли, а может так и задумывалось, располагался прилично поодаль от остального мира. Вокруг него стояла многокилометровая стена довольно плотных лесов и ни одной речки или даже речушки. Возможно, отдаленность населенного пункта и сыграло на руку становлению здесь учебного процесса в столь смелом исполнении. Государственные программы обучения и модели сюда не доезжали. И слава мечте! А избалованные уровнем образования местные воспринимали явно нестандартный учебный уклад вполне себе обыденно. В Крубстерской школе детей не делили на классы, и на абсолютно любых занятиях мог присутствовать любой, кто пожелает. И не обязательно школьник. Дети выбирали предметы по своему усмотрению. Посещали, что им заблагорассудится. В таких условиях о прогулах речь не шла в принципе. Кто хочет - учится, причем столько сколько хочет. Кто не расположен - заставлять некому. Впрочем, самых маленьких знакомили с обязательными предметами.
Уже лет двести, или около того, школа делилась на шесть больших частей: 'Блок Интеллектуалов', 'Зал Спортсменов', 'Гавань Художников', 'Купол Природы', 'Мировые Языки' и 'Уголок Просвещения'. Разделение школы на части заставляло детей принимать важные решения уже в первый день. Предстояло выбрать куда отправиться учиться. Конечно, многие выбирали корпус заблаговременно - дома, в семейном кругу. Ведь от того куда дети отправлялись, полностью зависел их первый год обучения. Малышне, в отличие от остальных учащихся, бегать из корпуса в корпус было непозволительно. Такое ограничение имело смысл. Было крайне важно, чтобы те не метались туда-сюда, хватая в руки, то микроскоп, то волейбольный мяч. Им требовалось посетить множество занятий, и все в одном отделении! Так, с хорошей вероятностью, они должны были чем-то да заинтересоваться. А это и была самая главная задача школы - обнаруживать у детей интересы!
Не поверите, но даже в Воллдриме крайне редко, однако встречались неграмотные ребятишки. Возможно, они не знали о возможности обучения, или же лень овладела ими в совершенстве.
Харма назвать ленивым язык не повернется. Он прилично работал по дому, помогал матери. Мальчишка не слышал о школе, об этом у них не говорили, у Дриммернов вообще мало разговаривали. Поэтому, когда наступил первый учебный день, и воллдримская детвора отправилась на торжественное открытие нового учебного сезона, Харм, как водится, сидел на крыльце своего дома и ковырял палкой землю. То есть занимался 'ничем' в свой перерыв между домашними делами.
Ровесники Харма и дети постарше шагали за забором. Многие давно не виделись, поэтому радостно приветствовали друг друга объятиями или рукопожатием. Ребята бурно обсуждали предстоящие события.
Солнце беззастенчиво их слепило. Щурясь, народ двигался дальше.
Практически любой житель Воллдрима мог угадать по поведению и манерам учеников, нынче заполонивших улицы города, в каком блоке школы они занимаются большую часть года.
Например, интеллектуалы спорили о заковыристых задачах или гипотезах новейшего времени.
Подтянутые; с аккуратно уложенными волосами или бритоголовые; плечистые; ногастые; коренастые; высокие и не очень; худощавые и плотные, - чрезвычайно разные девчонки и мальчишки, но все громогласно обсуждали свои спортивные победы, свои рекорды, достижения.
Художники, в полете собственных фантазий, проплывали мимо, излучая вдохновение, но кое-кто их них нервно топал и не находил себе места даже в этом шествии. А один кучерявый аки-одуванчик мальчишка вовсе брел понуро в сторонке от всех остальных.
Ученики из корпуса Мировых Языков бормотали невнятные слова и фразы. Окружающие их не понимали, и это доставляло языковедам неописуемое удовольствие.
Учащиеся Купола Природы, как бабочки, порхали, очарованные богатством окружающего растительного мира. А небольшое сборище мальчишек, обсуждало поведение лягушки, пойманной три дня назад. Девчонки, рыдая, просили ее немедленно отпустить, однако один рослый брюнет настаивал на необходимости исследования пищевых пристрастий бесхвостой земноводной.
Вся эта кутерьма, шумя и неистово радуясь, словно телега, увешанная колокольчиками, клаксонами и еще невесть чем, продвигалась за неровным забором, не привлекая внимания Харма. Иногда он поднимал голову и наблюдал за шествием, но как будто ничего не видел. Он понимал: это не для него. Мальчишка опускал глаза и сверлил взглядом землю, да так усердно, словно пытаясь зарыться в нее поглубже. Ему хотелось спрятаться, влезть в глубокую нору, засесть там и забыться. Ведь если много думать, то можно привлечь беду.
Детвора двигалась по дороге, поток шума не иссякал, но из общей массы гомона вдруг выделился один еле слышный голосок. Харм уловил сначала далекий, чуть касающийся слуха смех. Мурашки пробежали по телу, и Харм оторопел. Он забыл об осторожности и прислушался. И вот опять - этот смех, чуть ближе и теперь более яркий! Харм вскочил и ощутил головокружение. Его душа, как скомканный листок бумаги, съежившаяся в самом глубоком уголке его существа, вдруг зашелестела. Он почувствовал не уныние, а нечто доброе, почти чудесное. Харм мотнул головой, не понимая новых ощущений, и навострил слух. Мелодия сотен голосов играла в уличной неразберихе, из нее то и дело выпрыгивала одна единственная нота, трогавшая Харма, но раз за разом искра тонула в уличном балагане, пока совсем не потерялась.
- Кто это? Где это?
Харм сосредоточился. Он старался уловить это опять. О! вот оно, снова! Нет - показалось. Слишком шумно. Слишком много голосов. Зачем вообще он прислушался?..
Отчаяние, гнев от бессилия, чувство вины за то, что он чего-то захотел. Он не заметил, но сам уже заплакал. Харм отвернулся, попытался уйти в себя, отгородится, влезть в свою воображаемую нору. Но голоса. Этот ор. Дети мешали.
- Не думай, Харм. Не думай! Плохое сбывается... - повторял он.
Он уже клял себя за желания, за мечту о хорошем...
Но вдруг: что это? У крыльца на макушке перегнойной кучи колыхался маленький голубенький цветочек. Но его здесь не было! Он явился сейчас? Когда он успел вырасти? В голове стукнуло: 'Незабудка!'
- Что? Какая незабудка?
Харм неуверенно подошел и наклонился над хрупким стебельком. Он коротко улыбнулся и резко вырвал цветок, запихнул в карман.
Случилось ли помутнение? Явилось ли любопытство, но не раздумывая, Харм уже выбежал на дорогу.
Ученики, сплошь выглаженные и накрахмаленные, шарахнулись от оборванца в стороны. Кто-то поморщился, другие рассмеялись. Но благо Харм не понимал, что насмешки адресованы ему, иначе у чуда не осталось бы и шанса. Харм стал слушать, он старался изо всех сил...
- Незабудка... Незабудка... - шептал он себе под нос.
Понемногу детвора, потеряв к нему интерес, продолжила свой путь. Подумаешь, чудак какой-то... Харм же выглядывал, прислушивался, ходил, искал. Вскоре он понял, что все напрасно. А еще он понял, что не знает где находится. Он не знает откуда пришел и как ему вернуться. Эмоции, которыми было так трудно управлять, играли в свои игры, и мальчик совершенно растерялся.
Впервые хоть и ненадолго у него появилась цель, и впервые же он ее потерял. Без каких-то мыслей, без того, чтобы решиться, он просто побрел туда, куда повела его толпа.
***
Осень! Первый день! Нетерпение Элфи достигло апогея. Она давно считала дни, оставшиеся до начала занятий. Новое, интересное, дети и игры - всё это будет! Еще немного... И вот, наконец, Элфи шагала с десятками таких же как она, будущими воспитанниками школы имени супругов Крубстерс. Рядом с ней вприпрыжку двигалась подруга. Соседка по Зюжно, Кати Филипп:
- Элфи, когда ты смеешься, я не могу оставаться серьезной. Ты зараза-хохотаза! - от этих слов Элфи и Кати еще больше рассмеялись.
- Хи-хи-хи! А ты сестричка-косичка, нарядная ежевичка, - Элфи ехидно посмотрела на подругу.
- Ох, ежевики бы сейчас. Обо-жа-ю!
- Я знаю! И одета, как ежевичка, хи-хи.
- Да-а-а-а! Держись школа! Мы идем с подружкой-хохотушкой!
- Все ягоды полопаем, - подруги пустились в омут дурачества.
Элфи острила, корчила гримасы, и ее родинка-ежик на щеке плясала в кривляньях своей хозяйки. Подруги бегали, прыгали, а пышные подолы их платьев устало вздыхали, впитывая поднятую дорожную пыль старой части Воллдрима. Впрочем, остальная детвора вела себя примерно так же.
Кого-то дернули за косичку, а девчонка отчего-то улыбнулась обидчику. Некоему угрюмому мальчугану накинули на голову алый букет, тот оскалил зубы и, сдернув 'подарочек', откинул его прочь. Дети без присмотра взрослых веселились, как могли, по-доброму безобразничали.
В десятке метров впереди от Элфи шагал еще один ее друг и самый близкий сосед - Кирк Беккет. Официозный мальчишка преобразился. Сдержанный, строгий, важный. Среди своей как будто свиты, он возвышался над остальными ровесниками на пол головы, лишь его двоюродный брат немного превосходил его по росту. Буквально на пару сантиметров. Кирк был высоким, да и вид у него был возвышенный. Хотя скорее высокомерный. Сейчас он предпочитал не замечать подругу. Элфи знала, дружит он с ней 'незаметно' для остальных. Но главное дружит - так она считала. А как иначе, ведь их родители тоже дружили. И еще с юности. Потому все их сеть лет жизни Элфи и Кирк практически безвылазно просиживали друг у друга в гостях.
Элфи прищурилась, придумывая какую-нибудь мелкую шуточку с ним. Может подойти и сказать: 'Кирк, ты забыл у меня машинку. Вчера, когда мы играли в парк аттракционов'? Вот смеху то будет! Кирк и игрушки! Он точно взбесится. Но ее дерзкие планы прервала Кати. Едва отдышавшись, подруга, красная то ли от жары, то ли от волнения, с внезапной грустью проговорила:
- Я волнуюсь... До сих пор не решила: а куда мне идти? Я люблю природу, гулять с папой в лесу... но я не желаю целыми днями ковыряться в огородах, ловить бедных червяков или лягушек, как Кирк Беккет, - Кати скривила губки и зажала косу в кулак, пошевелила носом, принюхиваясь или готовясь расплакаться. Но плакать она не собиралась, любила пошмыгать, это вроде как помогало собраться с мыслями.
- Кирк обещал отпустить жабу. Он не навредит ей, - Элфи скрутила руки на груди и надула щеки. Так выглядело ее возмущение. Но не тем, что делает Кирк, а скорее от слов Кати.
- Но я не хочу возиться с животными! - настаивала Кати.
- Опять ты все про то же... - Элфи вздохнула, приготовившись в очередной раз успокаивать Кати, и мысли про подшучивание над Кирком, к его удаче, растворились. - А зачем с ними возиться? Можно просто изучать. Ты же слышала, как мой дедушка рассказывал про Африку. Там столько всего: и львы, и зебры, и жирафы. Интересно послушать. Можно читать книги о животных! А бабушка Елизавета...
- Да, ты права, интересно. И смотреть как они играют или кушают тоже интересно. И я люблю свою канарейку, и ежевику хочу вырастить в нашем саду... Ну ладно! Можно и в Купол Природы пойти! А еще я хочу ездить в другие места и выучить много языков, - поглаживая свою длинную косу, размечталась Кати.
- Так вот в чем дело! На самом деле тебе нравятся разные корпусы! А ты думала ничего не нравится, а тебе вон сколько! И птички, и ягодки, и путешествия... - радостно воскликнула Элфи.
- Точно! Вот ты молодец!
Подруги успокоились и, обнявшись, пошли дальше. Они миновали пыльную улицу и прошли мимо фруктового сада. Впереди красовалась центральная площадь Воллдрима.
Парадный вход в мэрию смотрел прямо на невероятных размеров школу. Здание, не похоже на ровные, словно нарисованные под линейку обычные школы, сжимало в объятиях круглую площадь с двух сторон. Оно разрасталось век от века и, как миниатюрный мегаполис с бесконечными лабиринтами, проходами, мостиками, дорожками, отхватывало у города все новые куски земли.
Школа была основной достопримечательностью города, его гордостью! Здесь обучались все жители, а образовательная система отличалась невероятной эффективностью.
Сколько талантов ежегодно выпускала школа? Да тут не было никого заурядного! Специалисты в различных областях всегда востребованы, как ни крути. А спорт, профессиональный и не очень, в Воллдриме во все времена пользовался популярностью.
Существует мнение, что именно по этой причине у местного населения преобладали хорошие привычки, нежели всякие иные.
А так как школа приносила неплохую прибыль, налоги в городской бюджет текли рекой. Поэтому, без каких-либо претензий со стороны жителей и мэрии, школа уверено правила городом, а новые земли поглощала, как ненасытный гигант.
В этом прекрасном заведении Крубстерсов собралось огромное разнообразие форм и размеров: окон, дверей, куполов, шпилей. Глядя снаружи, любой запросто мог определить в каком крыле находится тот или иной корпус знаний.
Извивающаяся лоза виноградника наравне с фиолетовой глицинией, а также с колючими зарослями диких огурцов, укутывали шершавые стены Купола Природы, а окна из грубо обработанной древесины с вырезанными на рамах и откосах птенчиками и бабочками впускали утренний ветерок и всегда в эту пору были открыты для солнца и мелких пташек.
Блок Интеллектуалов, отличающийся сдержанностью в стиле, напоминал всему миру о своей оптимальности. Окна располагались строго на запад или восток. Некоторые классы, выполненные в форме полусферы, смещались вместе с поворотом солнца, что позволяло экономить на освещении.
Экологичные технологии занимали умы интеллектуалов. Посему специальные солнечные панели заслоняли практически все стены и крыши корпуса интеллектуалов. Панели выдавали электричество. И этой энергии хватало на освещение всех корпусов школы, поворот сферических комнат, работу столовых и многое-многое-многое...
Крыло спортсменов отличалось многообразием оконных форм со шпросами, повторяющими рисунки волейбольных мячей, футбольных и всяческих других; а еще ракеток, байдарок, сеток, - уймы спортивных снарядов. Расцветка стен: красный, золотой, серебряный и фиолетовый - цвета чемпионов (как тут считалось). Воллдримские спортсмены многократно завоевывали высшие награды в состязаниях разных уровней, привозили медали и кубки отовсюду. Их изображения украшали цветастые фасады корпуса. А на крыше располагался огромный стадион, огражденный высоким сетчатым забором.
Гавань Художников состояла из множества бухт и причалов, но не фактически, а в плане разнообразия художественных направлений и стилей. Скульптуры, картинные панно, строки из произведений классиков литературы, а также из сочинений учащихся, - всё это, и не только, делало корпус изящным и неповторимым. И это только снаружи! Ходить по коридорам, оформленным творцами, заглядывать в отдаленные уголки самых маленьких и затерянных в лабиринте гавани комнат можно было долгими часами. Сюда частенько заходили учащиеся из других корпусов: кто-то из любопытства, кто-то мечтал проникнуть в суть искусства, но большинство искало вдохновение. Интеллектуалы, языковеды, спортсмены, природоведы, учителя, любой посетитель школы, - все приходили сюда, как в музей.
Полиглоты (или те, кто стремился ими стать) обосновались в дальней части школы. Этот корпус за столетия значительно разросся. По мере развития способов передвижения по миру и связанных с этим странствий, развивалось и само здание языковедов. Поначалу основными направлениями познаний были: германские, балтийские, греческие, кельтские, романские и индоарийские группы языков. В настоящее время языковеды изучали сотни наречий и диалектов, а также философию, социологию, древние трактаты и исторические закономерности.
Однако не только путешествия местных жителей насыщали знаниями библиотеки школы и способствовали расширению корпуса. Время от времени проезжающие мимо странники задерживались здесь, чтобы в итоге остаться навсегда. Они обогащали местную культуру, привнося свое.
Почему так происходило? Да потому что Воллдрим, на самом деле, некое сказочное место. Его окружная природа была богата и широко представлена. Здесь встречались растения практически со всех широт земного шара, а климат, в основном теплый и в меру влажный, лишь на несколько недель в году окунался в непродолжительную, но все же прехолодную зиму. Архитектура города отражала культурное многообразие. Воллдрим был сам, как город-музей! Ну как отсюда уедешь?! Где вы еще такое увидите?
Об Уголке Просвещения, кстати, многого не расскажешь. Редкие посетители неохотно раскрывают его предназначение. Известно лишь, что 'уголок' вовсе и не уголок, а круглый амфитеатр, скрытый за высокими толстыми стенами. Возможно, он и был когда-то угловатым, но в далекие годы, когда сюда пришли первые ученики. Около пятисот лет назад. На тайный корпус, взгромоздился витражный купол из закаленного стекла, прозрачный изнутри и абсолютно непроницаемый снаружи. Время от времени он раскрывается, и нечто чрезвычайно быстрое вылетает из открытого прохода. Это молниеносное устройство (или существо?) всегда возвращается. А может это нечто иное?.. Стремительные движения объекта не позволяют запечатлеть его с достаточной четкостью. И даже современным технологическим устройствам это не под силу. Посему в Воллдриме до сих пор витают догадки, не дающие покоя некоторым особо любопытным горожанам.
На самом деле, такого уж запрета на Уголок Просвещения нет. Учащиеся могут попасть в самый небольшой из корпусов, если пройдут обучение... по всем направлениям школы! О, а это как можно догадаться, вовсе непростая задача. Такой целью задавались многие, однако, когда оказывались в одной из пяти основных частей школы, чаще всего увлекались настолько, что забывали о своих планах попасть в Уголок и оставались в выбранном корпусе до конца обучения. Единицам все же удается пройти этот долгий путь познания, но они, как и их предшественники предпочитают отмалчиваться о тайнах, скрытых в амфитеатре.
И всю вот эту красоту, без того вызывающую восторг, сегодня дополнительно украсили шарами, ленточками и поздравительными транспарантами. Флаги на шпилях школы трепетали от порывов ветра, искажая очертания символов каждого из отделений. Над центральным входом взмыл ввысь самый высокий шпиль. На нем билось огромное полотно с изображением двух ладоней, повернутых ребром. Одна поменьше - видимо женская - улеглась на ту, что побольше. Пальцы двух ладоней 'смотрели' в разные стороны.
Мелодия, разыгранная невидимым взору оркестром, громыхала, заглушая крики сотен птах, которые вырисовывали петли и полукруги, огибая школьные пики. А под ними кипело движение: со всех концов города в центр стекалась людская масса.
Дети в свой первый день шли в школу без сопровождения взрослых, таков был древний обычай. Однако мамы и папы, бабушки и дедушки, тети и дяди, - все, кого интересовала судьба родной малышни, встречали их у входа в школу. Детвора направлялась к школе по нескольким обозначенным маршрутам. Они ориентировались по специальным указателям, немного в обход прямых путей, дабы дать взрослым фору, и те пришли первыми. К тому же витиеватые шествия способствовали тому, что о празднике начала учебного года узнавала большая часть города, а это создавало праздничное настроение у всех. Школьникам-семилеткам предстояло торжественное шествие по широченной ковровой дорожке, располосованной красным и золотым. Которая вела к подножию ступенек и дальше по ним через высокую двустворчатую дверь в два этажа прямиком в парадный школьный холл овальной формы. Все, кто старше семи, выстраивались вдоль нее и хлопали в ладоши, приветствуя новых учащихся.
Элфи с Кати уже приблизились к центральной площади Воллдрима. Горожане в неисчислимом количестве заполонили палисадник перед школой.
Как только Элфи ступила на полосатый ковер, ей преподнесли букет незабудок. Она привыкла к таким совпадениям и поэтому не особо удивилась, но в душе улыбнулась, так как знала - это ее талисман, а значит: все будет хорошо! А Кати получила букет желтых роз.
- Кати Филипп пришла к нам сегодня впервые! Кати, добро пожаловать! - прогремело представление новой воспитанницы, да так резко и неожиданно, что птицы, присевшие отдохнуть, взмыли с карнизов.
- Обратите внимание - маленькая Элфи Смолг! Овации для Элфи! - опять громыхнуло над площадью.
- Элфи, не робей!
- Будет весело!!!
Элфи взяла подругу за руку, и они торжественно направились ко входу.
***
В какой-то момент Харм, сжимая в кармане хрупкий стебель, незаметно для себя шагнул на ковер. Тут же к нему подошел высокий мужчина и всунул в руки букет из белых ромашек, похлопал Харма по плечу, улыбнулся и скрылся в толпе позади. Громогласный уверенный голос, исходивший неизвестно откуда, заявил:
- А вот и молодой Харм Дриммерн! Поприветствуйте нового ученика!
- Ура!!!
- Молодец!!!
- Вперед, Харм!
- Удачи тебе, Харм!
От неожиданности Храм замер. 'Откуда они знают мое имя?' - подумал он, затем обернулся, ища взглядом незнакомца, вручившего ему ромашки. Смятение, смешанное с надеждой, всколыхнулись в его душе от внимания неизвестного ему человека: 'Если б таким был мой папа', - затрепетала мысль. Опять мысль, опять сама появилась. А ведь и вправду, если бы его папа был таким...
Но долго ковыряться в себе, стоя на месте, у Харма не получилось. Овации и торжественное объявление каждого нового посетителя ковра гремели со всех сторон. Взрослые умиленно провожали взглядом детей. Одна из женщин почему-то плакала, другие выкрикивали восторженные слова. Веселые подростки топали и били в ладоши, приветствуя пришедших учиться семилеток. Шум! Гам! Поток людей схватил и понес Харма вперед, но потом мальчишку втащили в толпу встречающих, он выбрался и опять попал в новое течение. Устав и почти падая с ног, Харм пробрался сквозь людскую стену и устроился на скамейке. Обняв букет, Харм принялся изучать необычное здание. Ничего подобного он в жизни не видел. И даже представить себе не мог, что существуют такие огромные дома. Единственно - шпили с флагами он узнал сразу: ведь эти 'палки в небе с простынями' были видны не только с участка Дриммернов, но отовсюду в городе и, кстати, в десятке километров от него.
- Так вот откуда они растут! Но что же здесь такое?
За его спиной стены с непонятными прямоугольными панелями переливались на солнце, а впереди, по другую сторону от людского течения, утопали в бесчисленных растениях. Это все дышало грандиозностью и было так разнообразно, манило разузнать побольше. Но достоин ли он?
Празднество продолжалось довольно долго и постепенно восторг Харма поунялся - он порядком вымотался от пребывания в толпе и от новых впечатлений, но все подходило к концу. Детвора расходилась по корпусам, родители отправлялись по своим делам, а старшие воспитанники целенаправленно топали, точно зная, какая именно их зовет наука.
Харм обрадовался, понимая, что наконец-то все это закончилось. Теперь можно поискать свой дом. Как же он устал и как же все это странно.
Но зря...
К нему уже кое-кто подошел:
- Еще не определился? Решайся, выбирай! - устало выдохнув, рядом с Хармом небрежено грохнулся посидеть все тот же незнакомец. - Чудесный букетик у тебя, - Генри Смолг конечно же узнал свои цветы, он развеселился.
Харм вскочил и, как солдатик, застыл на месте, а ромашки в руках уставились в землю.
- А-а-а, я должен что-то выбрать? - дрожащим голосом произнес мальчик, хотя при такой стойке скорее должен был отрапортовать, как военный.
- Ты видимо не совсем в курсе, куда же ты попал? - Генри уставился на мальчика, тот пожал плечами. - Сейчас я тебе все объясню. Хотя... подожди минутку! - Он вскочил, ища кого-то взглядом. Вот на лице проявилось удовольствие, и он позвал: - Магдалена!..
Она подошла:
- Что у вас здесь? О, красивый букет! - Магдалена глянула на мужа, тот подмигнул ей.
- Похоже парнишка пришел учиться, сам того не зная.
Магдалена наклонилась к Харму:
- Пойдем, мы тебя проводим, малыш. Ты заблудился?
Так, по-доброму, к Харму еще не обращались. В это мгновение сама действительность пошатнулась, все сталось нереальным. Столько впечатлений дал ему этот день, но вид этой женщины в купе с ароматом ее духов Харма добил окончательно. Он никогда не видел никого столь красивого и столь вкусно пахнущего. Он застыл и забыл ответить.
Действительно, Магдалена была красивой. Темные кудрявые волосы и большие голубые глаза, тонкий нос, ровные контуры губ, а в придачу идеальная осанка и уверенность в себе, спокойствие, улыбчивость. Если взять Воллдрим целиком, никто не станет спорить, что прекрасней дамы в этом месте не сыскать. И дело не столько во внешности. Не она очаровывает. Нечто неуловимое, поистине великолепным скрыто от взора. Это недоступное глазу и разуму ты ощущаешь, но объяснить не в силах. Вот и Харм смотрел и не мог объяснить, почему эта женщина самая лучшая на свете.
Харм не шевелился, почти оцепенел, и лишь ресницы то и дело порхали черными радугами. Тогда Генри Смолг, обняв его за плечи и глядя прямо в глаза, слегка тряханул Харма, и тот очнулся.
- Пойдем?
- Куда? Туда? - неуверенно спросил Харм, указывая на большие двери под шпилем.
- Туда-туда, - заулыбался Генри. - Там и выберешь.
- Хорошо, - ответил Харм, не решаясь еще разок взглянуть на Магдалену.
Нельзя сказать, что Харм пошел, он поплелся ко входу в школу.
Этот путь казался ему бесконечным. Он не понимал, что будет дальше. Он рисовал в голове кротовые норы. Там его не трогали, там он был один, а одному намного легче. В голове орало: 'Беги, уходи!', но он не решался, да и не знал куда ему бежать. Супруги Смолг, взявшись за руки, шли следом. Они, как надсмотрщики, вели провинившегося к наказанию. Так чувствовал Харм в тот момент. Перечить им он и не посмел бы.
Но вот он оказался внутри...
Огромный почти безлюдный холл и пять торжественно распахнутых дверей приглашали к себе. Одна оставалась запертой. 'Куда идти? Что именно я должен выбирать?' - гремело в голове. Волнение затмило все иные чувства.
Генри Смолг начал презентацию:
- Смотри, это дверь в часть школы, где изучают точные науки. Обычно ее называют Блоком Интеллектуалов. А эта дверь ведет к спортивным достижениям, здесь почитают здоровье и стремятся побеждать. За этой научат таким языкам, которые, возможно, ты никогда и не услышишь. Так... Тут дверь пока закрыта, туда тебе рано... - сказал Генри, и в то же мгновение инициативу перехватила его супруга Магдалена:
- Посмотри! Здесь творят художники! Те, кто создают красоту и могут слышать музыку собственной души. А если выбрать эту дверь - тебе откроют тайны жизни животных и научат понимать законы природы. Но ты должен выбрать сам!
Харм еще больше запутался. Он был готов войти куда угодно, только бы не раскрывать неуверенность. Магдалена уловила его сомнения:
- Если пока не можешь решить, сделай так: закрой глаза, покружись на месте, затем остановись и... Открывай!
Харм открыл глаза и его мотнуло в сторону. Он резво выровнялся и обхватил букет с ромашками, будто те помогали обрести устойчивость. Перед мальчиком красовался проем, украшенный лозой, бабочками и птенцами.
- Это Купол Природы! Хороший выбор! Кстати, такой способ принимать решения иногда очень даже полезен. Особенно если ты запутался или потерялся, - рассмеялся Смолг. - Вперед! Не бойся! Как только ты войдешь, весь страх исчезнет!
- Вперед, малыш! Все будет хорошо. Верь в мечту, и она воплотится, - добавила Магдалена.