Элфи стояла в группе 'зверей' и смотрела на сцену. Их уже разделили на группы, а понас директор, расчувствовавшись сморкался в платочек. Рядом с Элфи толпилось много знакомых ребят, но были и такие, которых она видела впервые. Кати осматривалась, крутила головой при этом сжимала косу, пытаясь утихомирить свое любопытство. Казалось, если это у нее не получится, она выдернет ее вместе с бантиком. Обе были взволнованы и нетерпеливы. Вокруг царила радость, и блистали улыбки. Вдруг Элфи ощутила легкий приступ тошноты, перед глазами появились блестящие разводы. Она прислонилась к Кати.
- Элфи?..
- Закружилась голова. Я, наверное, сейчас упаду, - промямлила Элфи.
Кати посмотрела на нее и забеспокоилась:
- Твое лицо белое, как гоголь-моголь. Что с тобой?
- Я не знаю... Все поплыло... - она положила голову на плечо Кати и сцепила пальцы у нее за спиной.
- О, Элфи. Попей водички. Сейчас достану. - Кати, аккуратно выворачиваясь в объятиях Элфи, забрала у нее цветы и впихнула их вместе со своими розами в сумку, перекинутую через плечо. Одной рукой вытащила стеклянную бутылку с водой, вырвала зубами пробку и подала подруге. Элфи отпрянула от Кати и выпила несколько глотков. - Стало лучше? Давай отойдем в сторонку.
Они проковыляли к мраморной скамье, одной из многих стоящих тут и там в зале. Элфи присела и склонила голову, прикрыв коленки черными кудряшками. Кати стояла напротив и нервно оглядывалась, боясь пропустить что-нибудь важное:
- Ну что? Ну как ты? Лучше стало?
- Подожди немного. Я сейчас. - От суеты Кати голова кружилась еще больше. - Ты иди. Я посижу...
- Нет, что ты говоришь? Придумала тоже! - Кати никогда бы не бросила подругу в беде, но не могла сдерживаться. Она схватила косу в замок и топнула ножкой. - Вот стану и буду тут стоять, пока тебе не станет лучше! Не пойду я без тебя! Даже если меня будут заставлять! Вот сказала и все, точка! Никакие уговоры не помогут! Бедная моя. Тебе очень плохо? Тебе уже лучше?
Элфи покачала головой и махнула рукой в сторону Кати. Та умолкла.
Учителя и три группы: 'жуки', 'птицы' и 'рыбы' уже расходились. А 'звери', которых пока не забирали, устроили в зале настоящий кавардак. Девчонки и мальчишки носились по барометру, прятались за вазонами, прыгали через скамейки, а некоторые улеглись на пол и изучали надписи и символы. Букеты, полученные накануне, летали и изнывали в руках маленьких проказников.
Госпожа Пенелопа Хайвон, которую назначили в провожатые для группы 'зверей', задерживалась. Она оставалась на сцене, получая указания от усатого мужчины с кольцом в носу.
Его белые волосы, заплетенные в десятки косичек, бились о плечи, когда тот эмоционально жестикулировал. Молодая учительница слушала последние наставления и в нетерпении мяла ладони.
Пенелопа была в узких красных брюках, нещадно сжимающих ее стройные ноги, по ним скользила легкая, волнующаяся от малейшего движения, цветочная туника. А коротенький бордовый жилет без пуговок, одетый поверх туники, так же плотно облегал свою хозяйку.
Пенелопе вручили пачку шуршащих листков и небольшую коробку. Мужчина взял ее за плечо и, глядя в глаза, сказал, по-видимому, что-то важное. Пенелопа замешкалась, но потом ответила. Тогда он кивнул, тепло улыбнулся и неторопливо спустился со сцены. Молодая учительница стояла неподвижно, пялясь ему в спину, пока тот не скрылся в одной из арок. Вдруг, очнувшись, Пенелопа скрутила листки в трубку и отправила их себе под мышку, направилась к своей группе.
Среди веселья двух десятков вэйосов выделялась пара девчонок, усевшихся на скамейке. Обнявшись, они спокойно беседовали. А еще один мальчик скромно стоял в центре отметки 'буря' и не сходил со знака, словно боялся потеряться. Странный потрепанный вэйос вызывал безграничное сочувствие, так несчастно и неуверенно он топтался на месте. Лишь белые ромашки в дрожащих руках придавали штрих торжественности.
Госпожа Пенелопа Хайвон подошла к нему. Заметив появление учителя, дети ринулись к ней со всех сторон. Она осмотрелась: почти все собрались. Только девочки на скамейке не спешили. Пенелопа позвала:
- Вы идете?
Кати посмотрела вопросительно на подругу, и Элфи кивнула, встала. Обе направились к ожидающему их учителю. Пенелопа наблюдала за ними, но тут перед ней сложил руки на груди уверенный в себе мальчик и заявил:
- Здравствуйте, госпожа Пенелопа. Я - Кирк Беккет. Этот мужчина с косичками ваш отец?
- Здравствуй, Кирк. А как ты догадался?
- Интуиция! - Он был доволен собой, и оттого сверкнули его белоснежные зубки, однако кое-где замаячили пустоты, ожидающие появление коренных зубов. Кирк, вспомнив об этом, стиснул губы и быстренько состряпал ехидную ухмылочку.
- Давай подождем остальных, - Пенелопа улыбнулась и, не глядя на довольного Кирка Беккета, провела рукой по его голове. Он, всегда безупречно причесанный, сморщился и сразу же стал поправлять волосы. А Пенелопа Хайвон все еще ожидала пока подойдут Элфи и Кати. Наконец те присоединились к группе.
- Вэйосы, еще раз здравствуйте! - Тут же послышались ответные приветствия. - Я хочу, чтобы вы по очереди представились. Давайте так: первые - девчонки, а потом - мальчишки! Меня можно называть просто - Пенелопой, ведь я сама еще недавно училась, и только первый год буду делиться знаниями сама. Итак, начнем! Девочки, называйте имя, а потом расскажите, почему вы решили прийти именно в этот корпус. Во время рассказа выходите вперед. Я вручу вам талисманы Купола Природы, - ребята оживились.
Кати, оказавшись впереди всех, начала:
- Здравствуйте, госпожа Пенелопа. Меня зовут Кати. Я здесь из-за своей подруги Элфи. Это она уговорила меня пойти в Купол Природы. Потом я обязательно хочу поучиться в Мировых Языках, и еще я немного люблю математику. - Рассказывая о себе, Кати спокойно поглаживала косичку, и не спеша выдавала свою версию выбора Купола Природы.
Пенелопа открыла коробку и достала два блестящих перстня, позолоченный и посеребренный. На их верхушках красовались выгравированные летучие мышки. Каждая из них была копией другой. Они держали в одной лапке фонарь, выставив его перед собой - в точности как на люстрах главного зала. Вэйосы в один голос ахнули.
- Выбирай, - сказала Пенелопа.
- Ух ты, какая красота! - Кати двумя руками приняла позолоченный подарок.
Дети стали толпиться, пытаясь протиснуться в первые ряды. Но Пенелопа не обращала внимания:
- О, рядом с тобой, видимо, та самая Элфи, твоя подруга? Представься, пожалуйста.
Элфи с усилием начала свой рассказ:
- Да, я Элфи... Я люблю цветы и животных... У нас дома оранжерея... поэтому я решила... сюда прийти... - это все, что она смогла рассказать о себе. Дурнота и невесть откуда взявшаяся слабость не позволили ей красочно описать истинные причины своего выбора. Дедушка и бабушка, увлеченные путешественники, столько рассказывали ей о природе! Особенно ей хотелось узнать о жизни африканских львов. А создавать новые гибриды цветов было ее главной мечтой. Но умолчав обо всем этом, она лениво отошла в сторону.
- О, да, спасибо, - Элфи схватила первое попавшееся кольцо и, равнодушно посмотрев на позолоту, уступила место светловолосой девочке-вэйосу.
Прорвавшись к учителю, детвора начинала подробно описывать свои помыслы. Красочно разрисовывать предпочтения и планы на будущее. Нетерпение ровесников не волновало выступающих. Они, как актеры в своей самой главной роли, наслаждались всеобщим вниманием. Получив кольцо, вэйосы отпрыгивали в сторону и примеряли украшение. Благодаря ободку, на котором имелся разъем, кольцо подходило по размеру к любому пальчику.
Девочки получили презенты, и настала очередь мальчиков. Очевидный лидер без толкотни, так как перед ним все расступились, вышел вперед:
- Пенелопа... я начну, - сразу же взяв на заметку возможность фамильярного обращения к учителю, начал свое представление Кирк Беккет. - Я - будущий ученый, который сделает много открытий и обогатит ими этот мир! Я - единственный и безмерно любимый сын своих родителей - Беккет-младший. Я думаю и так очевидно, почему я здесь, но для непонятливых и недалеких, - он, конечно же, имел в виду всех присутствующих здесь вэйосов, маленьких и глупеньких по его мнению, - я все же объясню. Я понял - источник изучения всех наук - природа! Все, что происходит и будет происходить, связано с ней. Дисциплины описывают окружающий мир, каждая со своей стороны, и поэтому, как источник всего в этом мире, я избрал изучение природы. Это основа знаний всех наук, первопричина. Я в этом уверен! С нее я и начну...
После отполированного умозаключения, он деловито, не отводя взгляда от учительницы, приподнял левую бровь.
У Пенелопы закралось подозрение:
- Наверное ты готовился к этой презентации?
- Конечно, нет. Ха!
- Тогда ответь мне. А как же города, созданные людьми, или произведения искусства? Разве это природа? Возможно, первоисточник в мыслях людей? - она хитро улыбнулась.
- Мысли - это тоже природа. Скорее всего, в какой-то момент эволюции понадобились особого склада мысли для выживания. Отсюда и постройки, и всевозможные изобретения. Искусство же... Ну как вам сказать, Пенелопа, - погладил волосики. - Оно для тех, у кого не хватает мозгов понять науку. Такие люди пытаются свою глупость компенсировать чем-то надуманным и ненастоящим, привлечь внимание... - Кирк еще не закончил, а у Пенелопы уже выпучились глаза, готовые выпрыгнуть прямиком в коробку с перстнями.
- О нет, дитя. Откуда такие выводы? - она выставила перед собой ладонь. - Ох, Кирк Беккет-младший, с тобой мы еще поговорим позже, поспорим, обсудим. Возможно, я сумею тебя переубедить.
- Это вряд ли. Я об этом много думал.
- Хорошо, Кирк. Потом. Потом обязательно. Будет, наверное, очень интересно. А сейчас дадим возможность высказаться другим, - Пенелопа вручила Кирку кольцо и пригласила жестом следующего. Но вид у нее был, будто ее шарахнули энциклопедией аккурат по голове.
Беккет принял посеребренный дар. Равнодушно покрутил кольцо в руках и со скучным видом забросил в карман.
Да, очевидно Кирк знатно прибил желания у остальных выступать перед госпожой. Никто не решался, и все будто бы позабыли о перстнях.
- Кто следующий? Давайте, это очень интересно...
Вэйосы медлили. Кто-то стал рассматривать свои ботинки, другие изучать интерьер зала. А две девчонки захихикала, указывая на кого-то пальцем. Но вот, крепкий мальчишка, которому наверняка обрадовались бы учителя из Зала Спортсменов, наконец, шагнул к госпоже Хайвон. Он был самым высоким из присутствующих здесь семилеток. Бойкая походка, плечи пловца и густые светлые волосы - статный парень. Однако взгляд в противовес осанке бегал и прыгал, боясь наскочить на кого-то конкретного. Ежесекундно решимость растворялась в смущении, но потом вместе с выставленным вперед подбородком разгоралась вновь. Он избегал смотреть в толпу детей, которые, естественно, уставились на него. Дошел и попытался держаться перед Пенелопой уверенно.
- Здравствуйте! Меня зовут Карлос Беккет. Я кузен мистера Беккета. - Он кивнул на Кирка. - Почти все лето мы проводили эксперименты вместе. Еще с нами были Нильс и Фред. Это мои друзья, вот они, стоят рядом, - пара вэйосов поклонилась госпоже Хайвон, а Кирк благодушно кивнул Карлосу.
- Все понятно.
- Это оказалось увлекательно, поэтому я решился прийти в Купол Природы. Кроме того, здесь много знакомых ребят. - Карлос глянул в сторону детворы, и щеки бледнокожего мальчишки вспыхнули смущением. Однако он все еще держался. - Спасибо, госпожа Пенелопа. Великолепное кольцо! - он склонил светлые кудри и грациозно отошел.
За ним уже без опаски мальчики поочередно выступали вперед и получали по окончанию презентаций свои перстни. Столпотворение, окружавшее Пенелопу, постепенно растворилось. Многие теперь заворожено вздыхали и охали, поворачивая ладонь под разным углом к свету, любуясь презентами от Купола Природы. Почти все девочки выбрали золотую оправу, а мальчики, поголовно приняв во внимание выбор Беккета, предпочли серебро.
Госпожа Хайвон порылась в коробке:
- Кто-то не выступал. - Она пробежалась взглядом по вэйосам и заметила владельца ромашек, смущенного и растерянного, теперь уже заметно удалившегося от знака 'буря'. - Подойди, твоего имени я еще не слышала.
Харм неуклюже пошел. Одну руку сжатую в кулак он держал в кармане, будто в нем находится нечто ценное, которое он боится потерять, а в другой - торжественно, словно олимпийский факел, он нес свой замусоленный букет.
- Это Харм, - пояснил Нильс. И в знак поддержки махнул в сторону Пенелопы. - Иди! Быстрее!
Харм шепотом начал свой рассказ:
- Меня зовут Харм. Я не знал, что здесь такое необычное место. Школа... Я крутился и открыл глаза... Я пришел, как на табличках указано... - голос становился увереннее. - Мне здесь нравится! Хочу сюда приходить... Если мне разрешат, я и завтра приду!
- Ты не знал о школе? - Пенелопа удивилась, но уже в следующий момент заявила: - Но теперь это не важно. Главное ты здесь! Обязательно приходи завтра и каждый день приходи. Ты узнаешь столько интересного! А еще у нас есть зоосад и ледяная галерея. В школе так много разных классов и лабораторий. Выбирай перстень! - Харм положил букет подмышку и закрыл глаза, крутанулся, схватил. - Теперь он твой! - улыбнулась Пенелопа.
Харм взглянул на свой выбор:
- Хорошо. Я приду... - неуверенно прошептал мальчик. - Здесь хорошо. Это самое лучшее. А можно мне здесь быть? Тут все не такие...
- Тут все такие! Все, как ты! Поверь мне, Харм. - сказала Пенелопа и слава мечте не видела в этот момент ошарашенного лица одного из Беккетов. - Ведь ты придешь? - Дриммерн кивнул. - Вот и отлично! А теперь вперед, знакомиться со школой!
Мальчишка Дриммерн виновато скукожился, но проблеск счастья в этом мальчике засиял и был так очевиден. Да и Пенелопа выглядела сейчас воодушевленной.
Она построила детей по трое. Встала во главе получившейся змейки. Шагая будто в такт веселой песенке, покачивая локтями, покачивая головой; она направилась туда, к дальнему выходу, в котором полчаса как скрылся мужчина с косичками. Харм очутился меж двух девочек, которые недавно посмеивались у него за спиной. Они отчего-то недовольно отвернулись. Элфи, Кати и Нильс оказались в последней тройке.
Малышня разговорилась.
- Элфи, ты вся бледная и рука ледяная, - сказал Нильс. - Все нормально?
- Я, наверное, переволновалась. Но сейчас мне уже лучше. Уже не летает все вокруг.
- Может надо сказать учителю?
- Я тоже так думаю. Надо сказать Пенелопе! - поддержала Кати. Из сумки с перекинутым через плечо ремешком кустом торчали букеты, розы Кати и незабудки Элфи. Кати перевернула сумку за спину, видимо, чтобы цветы ей не мешали.
- Нильс, Кати, все в порядке. Если станет хуже, я скажу.
- Ладно, но на всякий случай возьми меня под руку. Я тебя поведу. - Нильс выставил руку прямым углом и немного наклонился к Элфи. Но вдруг он резко отвернулся в сторону и чихнул прямо на нависшую над ними розовоцветую сакуру.
- Здорово мечтай! - среагировала на чих Элфи и добавила: - Спасибо тебе, Нильс, за участие. - Элфи взяла Нильса под руку, немного облокотившись на маленького джентльмена. Он шмыгнул носом, и Кати непроизвольно шмыгнула в ответ.
Когда цепочка вэйосов-'зверей' вышла из главного зала в коридор, распахнутые окна вдоль одной из стен принесли облегчение Элфи. Понемногу проступил на щечках румянец, и она уже с интересом рассматривала коридор. Эту часть Купола Природы она раньше не видела.
Коридор, выкрашенный в цвета засушливых равнин саванны, выглядел довольно скромно в сравнении с главным залом, но, тем не менее, был увлекателен. На преимущественно бежевом фоне бледнели метровые травы, укрывающие хищников: гепардов, гиен, львов. Стада антилоп и зебр паслись неподалеку. Зубастые орангутанги злобно скалились, сидя на деревьях, а редкие кривые стволы миртов и вербен расплывались вдали. Их изображение искажал жаркий воздух, исходящий от раскаленной солнцем земли. Только искусные мастера живописи могли передать это явление природы так правдоподобно.
Окна коридора выходили во внутренний дворик Купола Природы. Там шел урок огородничества. Как и многое в корпусе, рамы из грубо обработанной древесины, с естественными трещинками и темными овалами спиленных веток, не имели строгой прямоугольной формы. От этого они казались нереальными, будто из иллюстраций к сборнику сказок. Вьюны во многих местах пробрались внутрь и усиками цеплялись за выпуклые части изображений саванны.
Согласно перспективе и задумке художников, из стены выпирали находившиеся на переднем плане детали. Часть стволов деревьев и их кроны вываливались из экспозиции в коридор. Они были сделаны из гибкого слегка растягивающегося материала. В тени мирта пристроился гепард. Свернувшись и подремывая, он подглядывал за детьми. Его ушастая мордочка, на ощупь плюшевая, также выпирала из стены.
Со всей уверенностью можно заявить, что каждый ученик Купола Природы хоть разок, но гладил эту пятнистую головушку, с торчащими из пасти деревянными клыками.
Госпожа Пенелопа развернулась и зашагала задом-наперед, активно жестикулируя:
- Сейчас мы с вами проходим по коридорам моего родного звериного отделения. Справа кабинеты: 'Мелких Млекопитающих', 'Средних Млекопитающих', 'Крупных Млекопитающих'... И кабинет?.. Кто догадается? - наклонилась вперед.
- Громадных лекопитающих, - кто-то продолжил цепочку.
- Да, кого-то громадного, - подхватил чей-то уверенный голосок.
- А вот и нет! Далее кабинет тоже одного из представителей этого класса, а именно кабинет изучения человека, - подытожила Пенелопа, а некоторые детки недоверчиво прищурились, разглядывая дверь, разукрашенную в цвета коридора. Кирк же ухмыльнулся, как будто знал все с самого начала.
- А человек - это млекопитающее?
- Конечно. Так же как маленькая полевая мышь или огромный синий кит.
- Ух ты!
- Ничего себе.
- А вот в этом кабинете, с изображенным на табличке кашалотом, вы можете оставить свои букеты, чтобы они вам не мешали во время экскурсии, а после заберете их. И еще, в коридор с названием 'Саванна', в котором мы с вами сейчас находимся, вы будете приходить по утрам весь первый месяц. Все запомнили? - дети согласно закивали. Пенелопа распахнула дверь в кабинет, где детям предстояло оставить цветы. Вэйосы принялись впихиваться вовнутрь.
На квадратном столе в центре комнаты разместились несколько глиняных горшков с водой. Но детвора раскидала цветы куда попало, и гурьбой вывалилась обратно. Кати, наконец, освободила сумку, и теперь та не цеплялась за все подряд.
Цветочная поляна вперемежку с шуршащей упаковкой озадачили сидевшего там мужчину. Он недовольно покачал головой, подошел и принялся расставлять букеты в воду. Госпожа Хайвон заглянула в кабинет 'Крупных Млекопитающих', завешенный картинами с разбором строения китов, дельфинов, слонов, жирафов...
- Иди, Пенелопа, иди, я сам разберусь. Сорванцы маленькие...
- Спасибо, господин Хайвон, - она почтительно расшаркалась перед ним, хотя самой хотелось выпалить: 'Спасибо, папа!'
Маленькие глазки выстроились в ряд и ждали дальнейших распоряжений. Госпожа Хайвон обратилась к подопечным:
- Внимание! Первый урок, завтра, пройдет здесь, - Пенелопа указала на массивную деревянную дверь с табличкой 'Зоосад'. - А теперь возьмите расписания. - Она прошлась по рядам детей и вручила каждому листок бумаги, там столбиками выстроились слова с названиями предметов на предстоящий месяц. - На обратной стороне вы увидите схему прохода к месту сбора - к этому коридору.
Вэйосы стали рассматривать схему. На зеленом фоне изображался путь, по которому от входа в школу тянулась длинная красная линия в коридор Саванны. На каждом повороте красовались летучие мыши, указывающие направление. Напротив других проходов стояли зверьки и знаками, запрещающими сворачивать в неправильный коридор, предупреждали детвору.
Заяц перекрестил лапки на груди, а львенок, растопырив все конечности, завалился на спину, загораживая неверный путь. Медвежонок одну лапу поместил в пасть, а другую выставил вперед. Сова, так выпучила глаза, что от этого становилось не по себе, и мысли отойти в сторону сразу же улетучивались. Сова эта чем-то напоминала Брегантину, всевидящую и зоркую директоршу школы, с которой вот недавно всем пришлось познакомиться, когда она приветствовала всех на сцене главного зала.
Схема походила на лабиринт. Только теперь, увидев многочисленные повороты и проходы, всем стало понятно, как же огромен Купол Природы! Здесь уж точно найдется, чем заняться каждому вэйосу!
Началась долгожданная экскурсия. Дети шастали из одного отделения в другое. По пути встречались старшие ученики. Оказалось кольца с летучими мышами есть у каждого, кто встречался им по пути. Однако у многих на пальцах было по два, а то и по три или четыре кольца. Кто-то спросил Пенелопу об этом. Молодая учительница развернулась на каблучках, и ее короткие волосы нарисовали круг:
- Многие ученики посещают несколько корпусов школы. Они полюбили разные отрасли знаний.
- А у вас сколько сейчас колец? - спросила Кати.
- Когда я была галином, а это значит шел десятый год моего обучения, то носила три кольца: летучая мышь, монокль и знак бесконечности.
- Ничего себе... - восхитилась Элфи.
- А почему вы остались именно в этом отделении? - поинтересовался кто-то.
- Знания из других корпусов школы мне понадобились здесь, в Куполе Природы. Многие труды древних ученых написаны на языках, которые сейчас нигде не услышишь. Переводов не существует и, чтобы изучать столетние рукописи, мне пришлось овладеть некоторыми из исчезнувших языков. А задачки по логике и математике, - Пенелопа глянула на Кати, - я любила всегда. Как и ты, Кати! - девочка с косичкой просияла и отчего-то смутилась.
Учитель показывала вэйосам все новые школьные достопримечательности. А когда вся школа достопримечательность, можно себе представить, как же долго им пришлось ходить, чтобы все это увидеть! Делегации вэйосов не встретилось ни одного похожего коридора или кабинета. Всюду на стенах корпуса мелькали пейзажи - невероятные, прекрасные. И вершины гор в снежных чехлах, и подводный мир ледяной Арктики, жара тропиков ... А еще уйма народу и уйма кабинетов, лабораторий, аквариумов, террариумов, грибниц и всяких других садов и огородов!..
- Что здесь нарисовано? - спросил Харм, увидав горы, испещренные пиками высотных деревьев.
- Это Канада, Харм. А деревья - секвойи, из семейства кипарисовых. Они вырастают до невероятных размеров и встречаются только в Северной Америке. Кстати, все картины Купола Природы написаны с реальных ландшафтов. Посмотрите, внизу цифры и буквы. Они обозначают широту и долготу точки, с которой открывается такой вид. - Никто ничего не понял, а Пенелопа продолжала: - Вэйосы, вы сможете увидеть все сами. Если захотите странствовать, например, на каникулах или когда подрастете. И тогда вы удивитесь и поймете - в Куполе Природы представлена лишь малая часть из того, что существует на самом деле!
Наверное, в такое было сложно поверить, и рот Харма открылся еще шире, что насмешило Беккета-младшего пуще прежнего.
Пенелопе еще не раз пришлось отвечать на вопросы вэйосов, и по итогу экскурсия заняла больше времени, чем она планировала. Однако госпожа 'зверей' выглядела довольной. Она хорошо сладила с ребятней. И практически на все вопросы смогла найти ответы. И даже на каверзы Беккета.
И вот Пенелопа со сворой вэйосов наконец вошла в очередное круглое помещение хорошего размера. Словно лучики солнца сюда сходились восемь коридоров с разных сторон. Единственная двустворчатая дверь высотой в три метра была заперта. Но ведь не зря вэйосов привели сюда. Наверняка за ней их ждет еще какой-нибудь сюрприз.
'Звери', измученные долгой прогулкой и невероятными впечатлениями, встретились с остальными вэйосами. 'Жуки', 'птицы' и 'рыбы' уже заполонили арену у двери. Их провожатые стояли поодаль кучкуясь. Сюда пришли еще несколько учителей. Педагоги разговаривали, а детвора без их опеки веселилась и играла. Увидав шумное веселье, 'звери' позабыли об усталости, от чего детский гомон набрал новую силу.
Обернувшись к хаосу, созданному сотней вэйосов, Кипарисус попытался докричаться:
- Дети! - Почти никто не повернулся: все обменивались впечатлениями или играли в 'догонялки'. - Попрошу минутку внимания! - никакой реакции - Детки! Послушайте меня! - и эта фраза не дошла до адресатов.
- Вэйосы! Грибница отоварилась, а кроликов опять некуда девать. Всем спасибо. Можете идти по домам. Встретимся через год. - Не то чтобы громко, но уверено сказал монсеньор Шампиньон. Вмиг разлилось непонимание, а местами разразился протест.
- Что? Куда идти?
- Как так?
- А мама говорила...
Взгляд Шампиньона был твердым, и ребятня по-быстрому притихла.
- Спасибо, Шампиньон, - шепнул директор Кипарисус. - Вэйосы, вы должны запомнить: учиться будут только те, кто готов слушать и кому есть, что слушать. - Дети насторожились еще больше, но Кирк был спокоен, будто знал главный секрет. - Что, не понятно? А вы помните завещание Крубстерсов? - почти хором детки с учителями прокричали: 'Учиться должен каждый, кто пожелает!' - Так что не бойтесь, монсеньор Шампиньон немного пошутил. Вы все поймете! Учитесь до отвала! И угощайтесь до отвала! Взрослеть успеете еще, - прокатился восторженный гул. - Сейчас вас накормят праздничным обедом. А потом можно уходить домой. Завтра все должны прийти в назначенное вашими провожатыми время и место. Монсеньор Шампиньон, госпожа Сессиль Фиганро, госпожа Пенелопа Хайвон и я, подробно вам обо всем рассказали. Еще раз поздравляю вас с праздником и вперед за угощениями! Давайте! Веселее!
Дети выдохнули, поняв, что их не выгонят в первый же день со школы. Радостные крики и смех, а с ними и рой вэйосов устремились в столовую комнату.
- Так лучше, чем когда все послушные, - прошептал Кипарисус Шампиньону. Тот согласно кивнул.
Вообще в школе, судя по всему, любили круглые помещения, а еще многие из них были большими. Народу-то много - школа на всю округу одна. Вот и столовая была почти с главный зал Купола Природы, а угощениями заставили многие десятки разно форменных и разно размерных столов. От стен, выполненных в зимних пейзажах, накатывала дрожь. Те, кто придумал изобразить на них холодищу, уверял - так меньше шансов, что дети станут переедать. Ох, наивные. Как же тут не объешься, когда готовят лучше не придумаешь?!
На самом деле, то, что на стенах зима понять можно было не сразу, ведь, зайдя в светлое помещение, считай белое, первым делом скорее бросались в глаза разноцветные бочонки, на глянцевых боках которых плясал свет, а еще цветастый потолок с витражами, кидающий цветные пятна вниз и в стены. Можно сказать, что в столовой царило каждодневное Рождество. Эти ульи - массивные сосуды с водой, соком, компотами и еще какими-то зеленоватыми, фиолетовыми, красными, желтыми жидкостями висели тут и там, болтаясь на цепях, словно шары на елке. Только увеличенные в сотни раз. Прозрачные и каждый с несколькими краниками с разных сторон на разной высоте. Все это хрустело и трещало по мере передвижения сосудов по столовой. Напитки проезжали зал по кругу и практически пустые исчезали в кухне. С противоположной стороны они вскоре выезжали вновь, наполненные и блестящие. Это выглядело настолько же поразительно, насколько поразительным было их опустошение за какие-то полчаса обеда. И их вновь и вновь наполняли пока не утоляли жажду каждого в Куполе Природы.
Вечером, когда витражи тускнели, казалось, будто столовая - большущая юрта. А круглый герб в центре витражного потолка - это оконце-шанырак. На нем сверкала фосфором летучая мышь с фонариком в правой лапке, которую та выставила вперед. В целом герб Купола Природы встречался в корпусе повсеместно. Точно такая же эмблема украшала и колечки вэйосов.
После чрезвычайно беглого осмотра потолка; ульев; неровных столов со стульями, будто бы из той же мастерской что и окна корпуса; глухих 'зимних' стен в сугробах и елках; дети принялись за угощения. Разномастные, разно размерные, разно прозрачные стаканы и чашки замелькали около краников со сладкими напитками. Маленькие бутерброды на шпажках разлетелись, словно их и не было.
Элфи, по-видимому, совсем оправилась. Она лопала картофельные пампушки с мясной начинкой, поливая их вишневым сиропом. Болтала с Кати, Нильсом и Кирком. И это вовсе не мешало ей жевать и смеяться, похрустывая еще и сочным зеленым яблочком. Спесь Беккета тоже куда-то подевалась. Он, измотанный впечатлениями, расслабился и радовался трапезе. Госпожа Пенелопа как-то облегченно выдохнула, наблюдая за его преображением. Он выглядел обычным мальчишкой сейчас. Просто был слишком уж начитанным для своего возраста. К тому же единственный ребенок в семье!
То, что Харм никогда не видел столько еды было очевидно кажется всем. Только мимо капустного супа и вареного картофеля он прошел равнодушно. Поначалу он копировал действия других, но вскоре скованность и неуверенность исчезли. Похоже столовая оказалась самым волшебным местом в школе - тут исчезло все для него тягостное и сомнительное.
Уже не озираясь и совершенно не осторожничая, Харм принялся хватать все подряд: котлетки, какие-то овощи, фрукты, напитки, что-то в чашке... Вдруг он застыл и стал тереть глаза. Слезы брызнули, и он широко открыл рот, пытаясь сделать вдох. Махал ладонями в лицо и уже шатался. Лицо превратилось в бордовое солнце, но он увидеть этого никак не мог. А детвора, находившаяся рядом, с него отчаянно смеялась:
- Он выпил соус!
- Посмотрите, сейчас лопнет...
Харм потерял равновесие и чуть не свалился. Вовремя к нему подоспел Шампиньон. Учитель взял Харма подмышки и усадил на стул:
- Выпей вот это. Станет легче.
Харму всучили стакан, и он проглотил содержимое залпом. Ему становилось лучше. Вытерев слезы рукавом, постепенно приходя в себя, он спросил:
- Что это?
- Это молоко, - удивился Шампиньон.
- Молоко? Надо запомнить! Мне понравилось.
Харм вскочил со стула и направился к ближайшему столу. Не оглядываясь на Шампиньона, он вновь принялся хватать угощения, но теперь избегал пиал с ложечками. Шампиньон удивился. Он проводил взглядом ненасытного мальчугана:
- Бывает же такое.
И вот, объевшись, дети расслабились, и даже стало тихо. Многие лениво развалились на кривоногих стульях с торчащими вовнутрь сучками. Некоторые зевали и готовы были уснуть. И Харм присел, а на его лице играло блаженство. Смотреть сейчас на него было одно удовольствие.
Вскоре, несомненно приятные мысли, набитый вкусностями живот и удивительные впечатления убаюкали Харма - он все-таки уснул.
Дымка. Сквозь нее ничего не видно. Вокруг пусто. В теле скованность.
Кто-то шепчет: 'Нет, не смотри...'
Но Харм знает, что должен. Он повернулся. Эта дымка повсюду, а вот там кто-то есть. Харм присмотрелся.
Вдалеке, в пустоте колыхалась женщина в рваном балахоне с темной ткани. Ее рыжие волосы аккуратно собраны в косу, которая опоясывает голову и свисает до самых до пят. Женщина колышется будто по волнам и танцует. Она сама по себе. На затылке косу держат две длинные заколки, походящие на спицы. Крест-накрест они вонзаются в переплетение волос. Женщина далеко, но Харм видел ее столь отчетливо. Она совершенно бледная, а ткань балахона едва укрывает обнаженное тело. Босая и изможденная, с впалыми глазами, словно давно не ела. А еще синяки и порезы...
Чем больше деталей Харм примечал, тем отчетливее слышал ее пение. Она мурлыкала незнакомый мотив, давящий нестерпимой печалью.
Харм почувствовал жалость к незнакомке, но с дрожью в теле необъяснимо рос страх. Незнакомка подняла глаза. Ее взгляд был безучастен, словно Харма там действительно не было. Рыжеволосая певунья перестала танцевать, и песня перешла в тихое бормотание. Вскоре Харм смог расслышать слова:
- ... пришел? Ты должен был остаться с матерью... Зачем ты бросил ее? Она должна все делать сама? Ты ленивый и наглый! Кто дал тебе право решать, что делать и куда идти?! - голос набирал силу. Она шла на повышение. Харм не шевелился. Он надеялся, что его не заметили и упреки адресованы кому-то другому. - ... Купол Природы? Ха-ха-ха! Черви и собаки, кактусы и водоросли... А этот гаденыш опять во все вмешивается? Да еще его жена! Была вредной девчонкой, стала самоуверенной мечтательницей! Хотя какие они мечтатели? - она покачала головой. - Мыши среди великих... Нет! Настоящие мечтатели иные... Но как же это ПРИМИТИВНО! Фу-у-у! И ты такой же... ЖААААААЛКИИИИЙ! - Харм зажал уши, но это не помогло. Казалось, крик рождается в его собственной голове. - ЖАЛКИЙ! ЖАЛКИЙ! ЖААААААААЛКИЙ!!!
От ярости ее трясло. Она скалила зубы и морщила нос:
- Да ты еще и глупый! Кого же ты родила, убогая? Тупые Дриммерны! И-ди-о-ты... Вы все - ИДИОТЫ! - женщина стала мотать головой и трястись, как в припадке. Она орала, а заколки-спицы слетели с волос. Аккуратный пучок развалился, пряди налипли на вспотевшее лицо. - НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!!! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! - Она безумна, она совершенно не в себе. Вдруг она перестала кричать и отвернулась.
Харм не дышал. 'Она не видит меня! Она не видит меня! - умолял он. - Пой свою песню. Меня здесь нет! Уходи! Уходи!..'
Женщина откинула голову назад и рассмеялась:
- Кому-то стра-а-а-а-а-ш-но-о-о-о. Кто-то бои-и-и-и-и-тся-а-а-а. - Она вновь повернулась. Теперь она смотрела на Харма, она совершенно точно видела его! - Иди ко мне. Я поцелую тебя. Мой ма-а-а-а-ленький, - она сгибала указательный палец, подзывая Харма к себе. - Мой убогонький. Ха-ха-ха-ха-ха!
Невидимые ледяные иголки пронзили все тело. Они жалили, кожа немела. Боль погружалась все глубже. Как же холодно! Харма затрясло. Капелька пота прокатилась по виску и, превратившись в кусочек льда, затрещала и лопнула. Треск подхватило эхо и носило его, не отпуская. Женщина улыбалась. Ей нравилось смотреть. Но вот она поплыла к Харму. Она не торопилась. И песня ее стала веселей, она опять затанцевала. Да так рьяно! Будто гремел оркестр, а она была примой невиданного бала!
- Надо убегать...
- Надо спасаться...
- Поворачивайся и БЕГИ!
- БЕГИИИИ!!!
Харм не успел даже подумать кто кричит, но это точно была не она. Он сжал кулаки. Он постарался повернуться. Он изо всех сил старался. Но тело едва-едва слушалось. Еще... И еще!.. И наконец у него получилось. Женщина оказалась позади. Харм попробовал бежать - но от пустоты не оттолкнуться. Не осознавая, он выбросил руки вперед, и, размахивая, стал грести ими туда, в гущу тумана. Туда, где сможет он укрыться! Он сдвинулся с места... Получается! Он стал усердней загребать под себя. Вот еще немного и... Он оглянулся - она совсем рядом! В панике Харм забарахтался, будто тонет. Он попытался кричать, не выходило. Он захрипел. Он мог лишь хрипеть. Вдруг стало трудно дышать. Ледяные пальцы сдавливали горло. Все сильней. Пульс в висках... Рыжая коса, словно удав обвила его ноги, она сжимает грудь... Ничего не видно... Еще мгновение... Все тело леденеет... Он умирает... Резкий удар... - Харм открыл глаза.
- Ты не ушибся, малыш? - спросила Брегантина.
Харм не отреагировал. Он держался за горло. Он мотал головой.
- Где она, эта... Где эта тетя с косой? - мальчик лежал на полу около стула, с которого свалился. Он глубоко дышал.
- Меня зовут директор Брегантина. Успокойся, малыш...
Он посмотрел на старушку:
- Вы там были, в зале с растениями...
- Да, я была в зале с растениями, я стояла на сцене.
Но Харм бегал взглядом по тройке взрослых, склонившихся над ним, и смотрел им за спины. Он, конечно, не услышал ответа. Он искал что-то взглядом.
- Рыжие волосы, рыжие волосы. - Вдруг Харма стал стряхивать что-то невидимое с ног. Он уж точно был в панике. Но уже через секунду он замер и посмотрел исподлобья: - Я проснулся...
- Да! Ты проснулся!
- Здесь нет никого рыжего, только Кипарисус был раньше рыжеват, - сострила Брегантина. А понас Франклин Кипарисус - директор Купола Природы, - криво улыбнулся, тревожно кивая в знак согласия.
- Это был сон! Всего лишь сон! - уговаривала директриса.
Харм соображал дальше. Он продолжал глубоко дышать, будто не может надышаться. Вскоре он осмотрелся чуть более осознанно.
Да, дети давно разошлись, и теперь в столовой оставались лишь он, два директора (один - всей школы, другой - отделения природоведения), монсеньор Шампиньон, а также кухонные работники, таскавшие тарелки и подметающие полы.
Харм вскочил, схватив поданную ему руку. Шампиньон дружелюбно улыбнулся:
- Все хорошо...
- А уже все съели? - раздосадовано выдал мальчуган.
- О, нет. Есть еще! - у Брегантины отлегло, а мужчины рассмеялись.
Немедля, впрочем, это была решенная задумка, Брегантина прокричала:
- Агнесс, моя дорогая госпожа кухни. - Из окошка в стене вылезла голова. - Соберите кулек с продуктами на шестерых человек. Харму Дриммерну надо будет угостить родных, - приказала она. Агнесс кивнула и скрылась из виду.
Крик Харма напугал директоршу, но теперь она успокоилась: ребенок спрашивает о еде, значит он в порядке.
Все же Брегантина решила немного разобраться, что же взбаламутило Харма. Ну так, а вдруг?..
- А ты не мог бы описать свой сон? Что за женщина тебе приснилась?
- Она была грязная и нездоровая. У нее рыжие волосы и очень длинная коса. И она летала. По-моему, она ненормальная. Она кричала, и ругалась, и пела что-то. Я ничего не понял. - Глаза мальчишки бегали, и прыгали, и отчего-то не смотрели на Брегантину. Казалось, он недоговаривает. Но очевидно было одно - ему очень-при-очень страшно.
- Ты точно не разобрал, что она говорила? - насторожилась директриса.
- Нет, - поджав губы ответил мальчик.
- Все ясно. Это ничего не значит! Может ты читал в какой-нибудь книге о ведьмах, приведениях? Это все впечатления от прочитанного, работает фантазия...
- А кто это? И.. я не знаю, как читать.
- А мама, она читала тебе на ночь? Может папа?
- Нет. У нас только с рецептами одна старая книжка. Мама ее никому не дает.
- Ладно-ладно, я поняла, - закивала она и тут же сообразила: - Тебе обязательно надо научиться читать. Франклин! - рявкнула. Рядом выпрямился Кипарисус, точно зная, что зовут именно его. - Понас, мой дорогой, надо решить вопрос с чтением, назначить дополнительные занятия. И лучше не откладывать! Завтра же, с самого утра! Вы меня поняли? - Кипарисус выпрямился, как в строю перед командиром. Он даже перестал пританцовывать, а это выходило помимо его воли. Он отрапортовал:
- Все выполним, директор Брегантина. В первую очередь! Завтра с утра. Сам лично займусь!
Брегантина пытливо поглядела на Харма:
- Ты ведь придешь завтра к нам? Обещаешь?
Харм кивнул, но глаза выдавали неуверенность. Брегантина повторила:
- Обещаешь?
- Обещаю... - после небольшой паузы промямлил Харм.
- Хорошо, молодец! А вот и Агнесс. Спасибо, дорогая! - Кухарка, расплывшись в добрейшей из всех существующих улыбке, протянула пакет Харму, а Брегантина сказала: - Бери гостинцы и иди домой! Пусть это поможет тебе в непростом разговоре с родными. Прощай, Харм! - Она провела ладонью по его грязным волосам, немного брезгливо потерла пальцы и, отойдя к выходу, опять позвала Кипарисуса. Тот быстренько подскочил. - Франклин, завтра сначала отмой его как следует, а потом уж я поговорю с ним.
- О да, вы правы! Конечно же... - протанцевал свою фразу учитель певчих птиц. Он помахал Брегантине ручкой и помчался обратно к Харму.
- Кто это? - Спросил Шампиньон, подойдя к Брегантине. - Такой забавный. Грязный, в дряхлой одежонке. Его из джунглей привезли что ли? Почти маугли... Но и настолько милый. Как бы это...
- Ты про Харма Дриммерна? - оборвала Брегантина.
- Наверное, да. Здесь только он остался.
- Это внук Ганны Во́лгинич, - нехотя заявила директриса, потирая пальчики.
- Ганны!?
- О, да!
- Но Ганна была утонченной, образованной и, как мне известно, довольно роскошно жила. Была богата и почитаема. А парнишка этот явно не из таких. Не та грибница, понимаете ли... - недоумевал Шампиньон. Он скрутил руки на груди и поежился, будто от холода. - Конечно, я никогда не был близко знаком с этой школьной знаменитостью, но точно знаю, что портрет Ганны в Гавани Художников и поныне чуть ли не место паломничества. О ней много говорят, часто восхищаются. - Брегантина кивала. - Кажется несколько лет назад она пропала...
- Печальная мечта... Что ни говори... - загадочно протянула она.
- Ганна ведь из просвещенных? И даже входила в 'Малый круг Шебишей'?
- Да, В Круг Воллдрима и...
Брегантина задумалась: 'Не очень подходящее место для откровений... Но что поделать? Ей в деле Харма понадобятся помощники, а Шампиньон из тех, кто заслуживает доверия. Тем более, он итак в курсе многих местных дел. Что ж пора ему узнать кое-что еще'.
- Франклин, - начала она. Шампиньона перестали называть по имени, чтобы не создавать путаницу, когда директором Купола Природы стал Франклин Кипарисус. Но Брегантина, как глава школы и самая старшая в ее стенах, называла всех по именам. - Франклин, ты многого не знаешь. Почти никто не знает... На самом деле, Ганна погибла.
- О нет... Как так?..
- Погоди. Это лишь пролог к кошмару.
Шампиньон недоуменно посмотрел на директрису, а она продолжала:
- Но перед смертью. Впрочем, к ней она шла довольно долго и извилисто и вопреки всем нам и как оказалось вопреки самой себе.
- Я не совсем...
- Ох, так не хотелось ворошить все это, что путаю не только тебя, но себе загадками говорю. Скажу без витиеватостей. - Она посмотрела на Франклина. - Говорят, она убила саму себя! - Шампиньон раскрыл рот. Видно, хотел что-то сказать, но Брегантина остановила его жестом. - И даже не поняла этого. Но в муках, перед смертью, она промечтала... она излила свое разочарование собственной дочерью в проклятье всем своим потомкам. Наверное, поэтому они ее не помнят, наверное, поэтому у них не жизнь, а беспросветное уныние.
Шампиньон напрягся:
- Откуда вам это известно?
- Это стало известно не мне. Из-за этого кое-кому даже пришлось покинул Круг Купола. Мы так считаем...
- Купола, который тот самый?..
- Тот самый, - она изменилась в лице и будто откинула неважное. - Но сейчас не об этом надо думать!.. В общем... - на секунду замешкалась.
Шампиньон глядел куда-то вбок, пораженный. Он гладил свой синий шарф из кашемира, размышляя вслух:
- Но как же так? Ведь по идее, мечтатели витают в облаках... творят чудеса... они не про это... Только если не печаль...
- Да, так и должно быть. Но знаешь не всегда. И это проклятие лежит не только на плечах Дриммернов. Оно еще неизвестно каким боком вылезет нам всем. Все-таки мечта из Круга Купола... Она теперь повсюду...
- Как так? Настолько это беда?
- Я не знаю. Я сомневаюсь, что хоть кто-то знает. Есть предположение, что перед всем этим, Ганна побывала в плену у немров. А может не в плену...
- Чтоооо?! Вот это новости!
- Да, дорогой мой Франклин, у пожиратели мечтаний...
Брегантина добавила что-то еще, но Шампиньон явно был слишком ошарашен. Он попытался сглотнуть ком, подкатывающийся к горлу и скрутил руки еще сильней. А еще, казалось, будто его вот-вот стошнит.
- А Харм знает? - выдавил он из себя.
Брегантина положила ладонь на запястье Шампиньону. Миниатюрная директриса рядом с высоченным учителем даров леса не выглядела робко. Ее статус и так называемая 'подача материала' покровительственным тоном с лихвой покрывали рост в полтора метра с гулькой. И эти полтора метра мудрости, уверенности и знаний, прямо сейчас чрезмерным своим спокойствием заставили Шампиньона съежиться еще больше, а она пояснила:
- Конечно же он не знает о своей бабке. Слава мечте, нам даже не пришлось вмешиваться... - она отпрянула, как будто поняла, что ляпнула лишнего. Нервно потрясла рукой, там щелкнуло раз пять... - В общем Дриммерны не имеют понятия о случившемся. Как я тебе уже сказала, они не помнят ее. Дело не в знании, дело в последней мечте разрушенной души, да еще в таком месте... - резюмировала Брегантина.
Такая тяжелая тема прибила бы каждого. Как всякий нормальный человек, желающий выпрыгнуть из тягостной темы, Шампиньон похоже пытался перевести акцент на позитив:
- Мы можем что-то сделать? Помочь беднягам?
- Собственно я и пытаюсь. Мальчик пришел же сюда.
- В смысле...
- Так, Франклин! Ты меня прилично задержал. Мне некогда! - ее незапланированный доклад оборвался, да и вообще ее как подменили. - Я не главный сплетник школы, я главный директор! С вопросами ко мне в кабинет, в приемные часы, - выдала она и зашагал прочь, оставив беднягу Шампиньона в полнейшей растерянности.
- В кабинет? Хм...
Уже через минуту Брегантина мчалась по школе, думая о том, что последняя мечта сбывается вопреки всему. И, если она о проклятии, никуда от той мечты не деться!
Конечно, Брегантина понимала - некоторые вещи не исправить, но сейчас ей не хотелось думать о том, чего ожидать от мечтаний Ганны. Что именно та промечтала?
По правде, Брегантина давненько размышляла, как помочь обреченным Дриммернам. Всем разом сложно, но надо было начать хоть с какого. Сегодня стался черед малыша Харма, а завтра, если повезет, она поможет и другим. Она сделала, что должна была! Она дала шанс невинному ребенку!
Сейчас директриса радовалась: он в окружении сверстников выглядел счастливым. Пусть так, хотя бы и недолго, он был не один. Ведь завтра, может быть, он останется дома и вновь будет горевать рядом со своими близкими.