Подхватив в падении, Коконг сжал меня до хруста костей, заставил сесть в середину раскидистого куста.
- Тише, Виталий Степанович, тише, - зашептал он, укалывая бородой мое ухо.
Делая крутой поворот, в распахнутый зев темного полукруглого туннеля заезжал тяжелый тентованный вездеход, выхлопная труба которого испускала шлейф ядовитого дыма. Почти задев бортом тонкие, похожие на когти ветки, другая машина точно повторила маневр первого грузовика. Гигант откровенно перестраховывался. Мы могли бы горланить изо всех сил и не слышать друг друга за дьявольским ревом моторов.
Двигатели замолкли, когда оба вездехода покинули скромный, едва присыпанный щебенкой проселок. Дыра в скале озарилась щедрым электрическим светом, обнажая замкнутую металлическую камеру. Откинув тенты, из кузовов машин стали выпрыгивать вооруженные, полностью экипированные бойцы, организованно выстраиваясь вдоль бортов грузовиков.
Придя в движение, толстенные створки бесшумно закрылись. Вырываясь из недр горы, свет таял, из полноводной реки превращаясь в ничтожный ручеек. Спустя минуту на камнях остался только полукруглый контур проема. Сами ворота, удачно выкрашенные под цвета скалы, выдавали себя лишь неестественной прямотой поверхностей.
- Переполох, - одними губами произнес Коконг.
- Даже подмогу прислали, - добавил я.
- Сто процентов.
Подчиняясь понятным жестам моего великанского проводника, я согнулся в три погибели и как мог скоро полез в заросли за проворным как куница Коконгом. Путь повел нас под уклон. Относительно узкая ложбина, в которой пряталась дорога, была плотно заперта между все возвышающимся к небесам каменистыми склонами. План гиганта не требовал разъяснений. Если среди выпирающих из зелени глыб стояли хитроумные приборы наблюдения, мы оставались скрыты от их взоров густым кустарником.
Проселок круто свернул, повторяя за изменением в направлении противоположного склона и Коконг распрямился, как настоящая стальная пружина. Так долго напряженная, моя спина затребовала времени и сдержанных стонов. Без тени злорадства глядя на меня, гигант не проявил сочувствия. Он интеллигентно не заметил болезненных конвульсий и в этом оказался абсолютно прав.
Ложбина перестала существовать. Впереди открывалось симпатичное солнечное редколесье. Плавно опускаясь, ближний к нам склон горы тонул в непорочной синеве аккуратного пруда, выгороженного травянистыми берегами и суровыми, баснословно громадными блоками отвесных стен Царских Дворцов. Прямая, добротная плотина решительно отделяла чистую воду от гнилостного беспорядка заболоченной низины.
- База, - тоном экскурсовода сообщил Коконг, прячась за кедром. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать примеру гиганта.
Пробегая еще около четверти километра вдоль избранного склона, покинувшая нас дорога вливалась в запертые деревянные ворота и сразу за ними распадалась на тропинки. Никаких дозоров, вышек для бдительных боевых роботов или бетонных фортификационных изысков с пулеметными гнездами заметно не было, однако все это миролюбивое благоденствие содержалось в подозрительном идеальном состоянии.
Вполне заурядная, безобидная территория, четко намеченная бетонными столбами с колючей проволокой, содержала разрозненный набор хвойных деревьев, маломощный ветряк с вертикальным блоком лопастей и ряд однотипных кирпичных построек, размерами ненамного превосходящих обычнейший деревенский дом. Самое маленькое, но самое высокое здание врезалось банальной шиферной крышей прямо в склон. Мне подумалось, что именно там располагается тайный вход в секретные подземелья, бесконечными муравьиными ходами пронизывающие тело горы.
- Часто тут бываете, Коконг? - спросил я.
- Очень редко, - откликнулся гигант.
- Правильно делаете. Мой жизненный принцип, не нужно лишний раз нервировать военных. Особенно тех, кто утаивает какие-то вещи под землей.
- Верно. Однажды мы с сыном подползли к колючке и наткнулись на вооруженный до зубов патруль. Нас отвели в гулкую железную будку, держали под прицелом автоматов пять часов. Стращали. Орали. Хорошо еще, мы местные, из Утуйска... Что есть, то есть. Не самые удачные впечатления для ребенка, Виталий Степанович.
Слишком опасная авантюра. Представив, как долго Коконгу пришлось объяснять заведомо глухим воякам, по каким причинам отец с шестилетним мальчиком прогуливались там, где любых гостей в принципе не ждут, я не стал домогаться подробностей.
- Любопытно, маскировка у воды... над водой тоже работает?
- Сто процентов действует, Виталий Степанович, - охотно разъяснил мой великанский спутник. - При взгляде с любой из окружающих гор видятся скромные домики с косыми сараюшками на берегу заиленного пруда. Сколько не вглядываются объективами английские шпионы, не находят ни одной фальшивой шишки.
- Снова бледные англичане, медные деньги, - вежливо улыбнулся я.
- Что есть, то есть. Хотя на сегодня главное, это надурить китайские спутники, шпионящие на Иран и подозрительно тихих туркменов.
- Можно и так сказать, Коконг. Союзники России в итоге всегда оказывались хуже очевидных врагов. Историческая правда... Между прочим, уникальная электронная технология. Территория ничем не напоминает военный объект. Медные деньги. Если бы не сама роскошная маскировка, грузовики, ворота в скале, боевой отряд в вездеходах, я бы усомнился в ваших словах.
- Технология. Высокая степень электронной секретности, - многозначительно подняв веки, изрек гигант.
База казалась абсолютно необитаемой. Только в углу периметра кипела работа, робко подчеркивая контраст с тысячелетней величавой невозмутимостью Царских Дворцов. Уродливым оранжевым жирафом отражаясь на безмятежной глади пруда, автомобильный кран вытягивал из ямы груз. Неровная, неуклюжая, тяжесть никак не хотела подчиниться усилиям механизма и, до металлического звона издергивая телескопическую стрелу машины, старалась вывернуться из хвата наложенных строп.
Бестолковой суеты и криков на берегу не было. Два человека в строительных касках и жилетах под цвет автокрана точно знали, что и как следует делать, а в кабине оператора сидел настоящий волшебник. После нескольких пунктуальных, тренировочных подъемов стропы верно уравновесили тяжесть. Зажужжала лебедка. Напрягая выносные опоры машины, весь груз показался из ямы.
- Второй идол, свалившийся с неба. Медные деньги. Взгляните, Коконг, какая глубокая воронка в земле, - ошарашенно выговорил я.
Крановщик опустил черный камень. Выскочив неизвестно откуда, пятеро молодцов сноровисто прикрыли груз, подталкивая под стропы расшитый зигзагами брезент. Крепкие, ловкие, как мой достойнейший спутник, парни были облачены в несерьезные шорты и майки, достойные самых профессиональных пляжных бездельников.
- У них там антенна связи... раньше из земли высовывалась антенна, - поправился гигант, нарушая молчание.
- Уникальное совпадение. Получается, камнями нарочно бьют по целям?
- Что есть, то есть. Снайперская работа.
- Можно и так сказать. Меткие стрелки, проклятый брод.
- Насчет неба... Виталий Степанович... Округлая штука прежде еле-еле торчала из специальной траншеи. Приглядитесь, там целый автомобиль закопан... - медленно произнес мой великанский спутник, показывая в сторону крана. - Вышка просто повалилась, сто процентов... На кромке... зеленая конструкция. Виталий Степанович... Планирование захвата. Утуйск, конечно, не цель англичан... Секретная база, это другое дело.
Понять, о чем хочет сообщить Коконг, было трудновато. У него явно не хватало слов.
Запустив приложение на телефоне, я не только увидел совершенно целую сетчатую антенну для обмена данными по дискретным каналам спутниковой связи, но и рассмотрел ровные края ямы, из которой, словно интересуясь происходящим вокруг, выдавалась вершина металлического фургона. Судя по состоянию изрядно помятой крыши, упакованная в металл аппаратура вряд ли пострадала, а ведь свалившийся из-под облаков идол островитян произвел бы куда более существенные разрушения.
Гигант присел, и я механически повторил его движения. Отчаянно рыча мотором, на дороге показался тягач с мощной платформой. Подняв пыль, огромная машина пронеслась мимо нас, до испуга лихо развернулась между деревьями и задним ходом заспешила вдоль берега пруда, оставляя по правому борту столбы с колючей проволокой. С нашего места чудилось, что платформа обязательно свалится в воду.
В результате удара камнем вышка связи оказалась лежащей на склоне горы. Оборудование пострадало именно при падении инженерной конструкции. Идол лишь хорошенько толкнул, придавил к скале вышку. Попади бешено летящая глыба в подвижную военную станцию, сетчатая антенна комплекса испарилась бы. Да и фургон с траншеей выглядели бы иначе.
- Управляемый полет. Можно и так сказать, Коконг, - произнес я. - Кто-то последовательно разрушает оборудование, пытаясь запретить специалистам базы любые виды связи. Эффектно и бессмысленно. Фантастический просчет разработчиков уникальной операции. Вы по-прежнему полагаете, вскоре база подвергнется атаке?
- Сто процентов, Виталий Степанович, - кивнул гигант.
- Эффектно и бессмысленно, - повторил я. - В распоряжении военных наверняка найдутся добротные мобильные комплексы для выхода на ретрансляторы спутников геостационарной орбиты. Или дошлые англичане на каждую компактную, миниатюрную, молекулярную станцию связи сбросят по глыбе?
- Сомнительное дело. Что есть, то есть, - сделав паузу, признал Коконг.
Группа парней в пляжной одежде вооружилась лопатами, окончательно пряча фургон с аппаратурой. Крановщик вовремя поднял завернутую в брезент тяжесть, четко опустил огромнейший куль на подоспевшую платформу и развернул стрелу механизма, подтягивая на лебедку трос с отцепленными от груза крюками. Пока люди в строительных касках укрепляли глыбу теми же стропами, тягач начал двигаться вдоль пруда. Полностью остановившись всего на какую-то минуту, нагруженная машина заспешила в обратный путь и неплохо, до темного дыма из выхлопной трубы прибавила скорости, когда оставила узкую береговую полоску.
Прикинув габариты платформы, я догадался, что тягач не станет протискиваться ни в ворота огражденной территории, ни юлить между строениями. Так и случилось. Широченными колесами попадая в собственные следы, машина устремилась обратно к дороге. Втянув выносные опоры, автокран последовал за тягачом.
Оранжевая машина неожиданно перекосилась и, потеряв тягу, боком поползла к воде. Раздались хлопки выстрелов. Бросая лопаты, группа пляжных бездельников моментально отступила за ближайшее здание, из которого к пруду вынесся военный отряд в бронированных накидках и шлемах. Короткие автоматные очереди перемежались с размеренным, страшным стуком пулемета, прицельно бьющего по корме автокрана откуда-то из глубины территории. Покинув кабину, водитель выбрался на возвышенность, активно стреляя из пистолета по волнам.
Механизм уже нельзя было спасти. Колеса взрывались, заставляя крупную машину болезненно подрагивать. Вышибая из телескопической стрелы металлические клочья, пули разнесли барабан лебедки, раздробили цилиндры гидравлики, задели топливные баки, повыбивали стекла. Задержавшись на откосе, жутко изуродованная оранжевая махина перевернулась вверх дном. Вдруг устав сопротивляться, автокран ухнул в воду, продолжая совершать кульбиты. Среди волн последовательно показались колесные оси, стрела, кабина, размотанный трос.
Вдарив по воде, мощный крюк возвестил о гибели машины. Пруд оказался неожиданно глубоким, проглотив большой автокран без остатка. Спустя минуту только масляные пятна на поверхности, да тяжелый накат волн напоминали о трагедии. Словно потеряв рассудок, бойцы и крановщик продолжали расстреливать пруд при поддержке непрекращающегося пулеметного стука.
Достигнув дороги, нагруженный тягач резко повернул. Цепляя ветки дерева, брезент громко крякнул и выдернул клок из-под заботливо наложенных строп. Машина немного притормозила, внимательнее минуя сложный участок. Рискуя жизнями, люди в строительных касках поправляли маскировку на ходу.
Коконг схватил меня за плечо, больно сдавливая пальцами. У камня были выпуклые, пронзительные, словно бы светящиеся глаза. Черное, выточенное из единой каменной глыбы изваяние смотрело прямо на нас холодным, немигающим, парализующим взглядом.
Тягач отчаянно зарычал. Ускоряясь, машина выбросила тучу дыма. Приплюснутые к туловищу крылья словно бы сделали попытку раскрыться. Остроклювая птичья голова на теле хищного животного закачалась, создавая у меня впечатление, что идол жив и полон звериной яростной ненависти ко всем, кто оказался рядом.
Свист пули вернул нас в реальность. Странно ойкнув, гигант сделал кувырок, достойный олимпийского чемпиона. Отбросив каски, рабочие в оранжевых жилетах методично стреляли по нам из пистолетов. Успев заметить, что группа тяжело экипированных бойцов мчится по берегу, я побежал вслед за удирающим Коконгом, в чертовской панике нисколько не отставая от спортсмена. Если гигант петлял между стволами и ловко пригибался, то мне теперь вообще не приходили на ум какие-либо военные маневры. Выстрел следовал за выстрелом, однако тягач все-таки удалялся от нас вверх по дороге. Хлопки и страшный свист пуль становились тише.
Вспомнив обо мне, Коконг круто обернулся.
- К горе, - горячо выпалил он, подхватывая меня на лету.
В заросли крапивы мы ворвались, как скоростной поезд на дремлющий полустанок. Среди округлых, расшибленных скал пряталась трещина. Решительно втолкнув меня в темноту, гигант зашелестел поломанными бодылинами жгучей травы, скрывая следы нашего молниеносного прорыва.
Совершенно перекрыв скупой свет, Коконг застыл на входе, и я сообразил, что военный отряд совсем близко. Даже сквозь захлебывающийся свист в моих пылающих легких прорастало тяжелое, сдержанное дыхание гиганта. Нет-нет, не физические нагрузки перевели бесконечные силы моего великанского проводника, а испуг. Не каждый день за нами гонятся и стреляют в затылок. Коконг хвалился, что однажды с сыном подобрался к ограде военной базы. Это случилось в самый первый и в самый последний раз. Сейчас я мог бы поручиться: за все блага мира гигант больше не взглянет в сторону скрытой в распадке территории.
Коконг перестал дышать, бесшумно отползая от разлома. Снаружи донесся стук камней, отрывистые звуки человеческой речи, стальные пощелкивания, глухое бормотание рации. Время остановилось. Напряженные, трагические, эти сверхдолгие секунды никак не хотели сливаться в минуту. Устроившись на камнях, мы ждали. Каждое мгновение мы ждали грубого окрика, выстрела, вспышки и той всеобъемлющей липкой мглистости, с которой не сравнятся обычнейшие пещерные потемки.
- Ушли, - наконец шепнул гигант, жестоко терзая пальцами бороду.
Самообладание явно к нему вернулось. Осторожно выбравшись наружу, Коконг присел и, храбро раздвигая огнедышащие травы, лег. В каменной темнице повеселело. Солнечные лучи заиграли на стенах таинственными блесками.
Когда-то из недр горы вытекал ручей. Столетиями и столетиями размывая скалы, неутомимая вода соорудила короткий, довольно широкий грот с низким потолком, сглаженным полом, надежными стенами. Однажды текучий поток иссяк навсегда; так и не успев сделать прямой рывок на свободу, умудрился прокопать нору сбоку от спасительного разлома.
- Нас будут искать до вечера. За деревьями засада, сто процентов, - произнес гигант, сползая ко мне. Голос в теснине звучал сухо, глухо, незнакомо.
- Ничего, - бодро ответил я и мой голос тоже был чужим.
- Палят без разбора... Разве мы шпионы, диверсанты, террористы... англичане? Любопытствующие российские граждане смирно проходят вдалеке от ограждения... Виталий Степанович, невыносимо обидно, - сознался Коконг.
Мой великанский спутник был восхитительно прост и искренен в своей наивности, как малое дитя. Нервная встряска, бегство, несчастное лицо Коконга всколыхнули во мне отеческие чувства. Захотелось успокоить расстроенного парня, верным, теплым и домашним словом привести его в чувство; даже наставить. К счастью, мне удалось удержаться от нравоучительной беседы, которая вдруг могла бы вызвать и досаду у гиганта.
- Можно и так сказать, медные деньги, - дипломатично произнес я. - Обратили внимание, как они носились вокруг крылатого идола и водоема? Уникальная вещь с уникальной доставкой. Мы с вами оказались в плохом месте в неправильное время. В другой день вояки на базе не заметили бы целой туристической дружины.
- Пруд расстреляли раньше нас. Что есть, то есть, - глубокомысленно подтвердил Коконг и разговор иссяк.
Подозревая засаду, обнаружение, разборки и еще неизвестно что, гигант постарался расслабиться. Вряд ли его усилия имели успех. Прижав спину к скале, Коконг смотрел на вход и прислушивался к каждому шороху, раздающемуся снаружи. Закругленные водой камни были болезненно прохладными, только усталость твердо взяла меня в плен. Пока я откровенно клевал носом, прошел час... полтора... или два.
- Мы над этим пристально работаем, - спросонок брякнул я, ошалело вскакивая.
- За кедрами прятались. По рации передали приказ срочно выдвигаться по дамбе к Царским Дворцам. Засады нет, сто процентов.
- Медные деньги. Уникальный слух, Коконг, - восхитился я. - Повинитесь, иногда разбираете дома в Утуйске бой столичных курантов?
- Что есть, то есть, - сказал гигант, вяло откликаясь на шутку.
Солнце, все еще высокое, заметно снизилось и лучи свежего дня коснулись дальней стены, замыкающей грот. Вековые натеки, похожие на лед, прорисовывали на скале округлый симметричный узор, к которому некогда прикладывались и человеческие руки. Овальное окошко в середине рисунка, созданное исключительно минеральными образованиями, было серым, почти правильным овальным пятном.
- Подойдите, - предложил Коконг, подметив мою заинтересованность. - За годы работы на турагентство я приводил в грот семь... с сыном восемь человек. У всех, от мала до велика одинаковый отклик.
- У меня пока нет реакции, - пожал плечами я.
- Будет. Сначала перепугаетесь. Потом станете размышлять, как так получилось.
- До сих пор темноты не боялся, медные деньги.
- Вы поиграйте с лучом, Виталий Степанович, - подсказал гигант.
Следуя рекомендации, я отступал, приближался к стене и по-разному крутил ладонями, заслоняя солнце, пока не обнаружил путь к изменениям на каменной поверхности. Овал потемнел, с каждым моим жестом открывая все новые подробности орнамента. На камне смазано, не слишком ясно вырисовывались склоненные, наполовину аморфные человеческие фигуры, сидящие спинами к знакомому разлому в скале. Перевернутая на сто восемьдесят градусов картинка сходствовала с промежуточным изображением на фотопленке, точно так же возвращаясь от негатива к позитиву и наоборот при особой направленности света и взгляда.
- Уникальное место, медные деньги, - потрясенно вытянул я, вертясь у замыкающей грот стены.
- Дайте еще немного солнца, Виталий Степанович, - посоветовал гигант.
Размытость отступила. К пламени костра вытягивали руки трое мужчин, любой из которых с честью мог бы оспорить пропорции великана Коконга, густейшей бородищей до пояса совершенно унизив его современную, интеллигентную городскую бороденку.
Продолжая осознанно экспериментировать с лучиками света, я разглядел выражение лиц, плотную зимнюю одежду, инструменты и приборы, напоминающие геодезические. Короткие мечи с широченными обоюдоострыми лезвиями лежали под лапками высокого штатива, удерживающего коробку, похожую на нормальный лазерный дальномер. У стены грота отдыхали походный вьюк, расправленный наполовину чертежный лист, металлическая загогулина ствольного оружия, мешок с торчащими наружу тубусами... За кострищем... за плечами охотников... из ямы поднималась... поднималось... поднимался...
- Проклятый брод! - отпрянув, выкрикнул я.
- Что есть, то есть. Жестокое волшебство, Виталий Степанович. Старожилы Утуйска говорят, прежде вода с горы по подземному руслу вливалась в здоровенное горное озеро, где косяками водились кровожадные демоны. Вход в лабиринт здесь. Заканчивается в мрачной топи болота, удерживающего туристов от походов к Царским Дворцам, - замогильным голосом выговорил гигант и, окончательно изгоняя из себя напряжение последних часов, довольно захихикал.
- Хватит, хватит Коконг. Болота, демоны. Вы уже достаточно нагнали жути. Можно и так сказать, отрекомендовались опытным высокопрофессиональным гидом. В самом деле, мне теперь интересна физическая природа уникального снимка. Утуйск, конечно, знает правду?
- Знает. Объективом послужил узкий вход в грот. Остальное сделали тепло от костра, крепкий мороз, наклон солнечных лучей, особо чувствительное соединение веществ на камне. Один профессор истолковал чудо как мгновенный отпечаток на минеральном слое, щедро омытом, будто проявленном горячей, жидкой соединительной тканью внутренней среды человеческих организмов.
- Медные деньги... Кровью?
- Сто процентов, Виталий Степанович. В дальнейшем, свежие минеральные наплывы надежно закрепили, защитили изображение. Не спрашивайте, когда произошло несчастье. Что есть, то есть. Даже профессор запутался, к каким эпохам, до или после нас относится отпечаток.
По-новому, совершенно по-другому оглядывая сумрачную теснину, я поежился. Неизвестно, произошла ли трагедия в накрепко забытом прошлом Сибири или случится в отдаленном будущем, чуждом настоящему. Атмосфера уникального грота предполагает только худшее из самого плохого.
Коконг оказался абсолютно прав. Первоначальный испуг, отвращение сменило жгучее желание открыть то, что осталось незамеченным предыдущими гостями тайной пещеры. Не охотники, но понятные, симпатичные мне инженеры грелись у огня, мирно обсуждая рабочие планы на завтрашние дни. Готовые отразить нашествие множества врагов среди замороженных стужей гор, богатыри не подозревали о смертельной опасности, уже крадущейся к ним по пещере.
Так и эдак подавая свет на запечатлевшее уникальный миг земной истории минеральное образование, мне не удалось толком разглядеть надежно скрытую темнотой массу, вырастающую в углу грота за спинами мирно отдыхающих у костра людей. Клыкастая, усатая морда твари, кажется, одновременно напоминала мифического китайского дракона и хищную рыбину, а могучие когтистые лапы подходили, скорее, громаднейшему медведю.
Нога скользнула, заставляя меня положить ладонь на сухой, твердый камень рядом с перевернутым изображением богатырей. Под каблуком змеился огрызок полосатого троса, размозженный конец которого чернел подпалиной.
Мой великанский проводник стоял, скрестив руки на груди.
- Виталий Степанович, вы послушайте, - дрожа от напряжения произнес гигант.
- Куранты?
Коконг энергично замотал головой.
- Слышу, медные деньги. Туристов ваших, профессоров, доцентов, докторов наук пугайте, - усмехнулся я.
- Сто процентов... под нами... скребется, - знобко выговорил он, тыча пальцами в проточенную водой дыру.
Вид у гиганта был такой потерянный, что я затаил дыхание. Тихий хруст, скрежет, позвякивание, в самом деле, доносились из ямы. Мне стало откровенно жутко. Кто-то упорно рвался в грот. Медные деньги. Кто-то или что-то подбиралось к нам с Коконгом по подземному ходу, берущему начало в болотах у загадочных утесов Царских Дворцов.