Эxеm
Большой десант на Марс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...теперь везде, и всегда, и где бы он ни был, да в каких частях космоса не бился бы он за Метрополию, пытаясь в этой войне укрыться от внешней и внутренней пустоты. Повсюду его, непрестанно, преследовало, это звездное небо, под нависающей тяжестью которого, открылась, в конце концов, ему истина способная заполнить и небо, и была она для него такова - "нет в жизни смысла, но не так нету, что б найти его, а так что нет, да и черт с ним" И все его существование, в этом звездном небе превратился в счет сбитых, без жалости, без ненависти, без ни-че-го...
  1
  
  Командир, попадание!
  Система предупреждения столкновения - отказ.
  Система автоматизированного управления - отказ
  Нужно немедленно выйти из зоны поражения
  Маневр. Отключение продольной устойчивости, взятие ручки на себя, угол атаки 90. "Мне нужно выйти из зоны поражения, мне нужно выйти..."
  А внутри, в самой середине его что то бьется.., что то стучит там внутри..., хочет вырваться наружу..., взорваться огненным шаром..., оно растет это что то..., растет..., растет..., набирает силу. Еще немного... и... ломая ребра, вынося внутренности, вырвется. Что это там внутри? Страх? Нет я не боюсь! Я никогда не боюсь! Я пилот-истребитель! А снаружи все в красном - и штурвал, и приборная доска и монитор для ввода системных команд. Все в красном. Это от аварийного освещения. В красном, в алом, в пурпурном, мигает часто в такт с тем, что бьется и растет внутри.
  "Командир, попадание!" - слышит он сзади и почему-то боится обернуться.
  Двигатель Љ1 - отказ.
  Двигатель Љ4 - отказ.
  "Сейчас, мы выйдем, сейчас, выйдем.." шепчет он и опять боится обернуться. Ручку на себя, форсаж, полупетля, правый поворот на 180. Марс оставался выше и позади.
  "Сейчас выйдем, сейчас..."
  "Командир..., командир..."
  Он не хочет оглянуться, он не может смотреть туда, он не будет оборачиваться, там что то страшное... Он это знает...
  "Командир..., командир..."
  И он обернулся.
  ... Виктор лежал держась за живот, руки его были в красном, шлем с разбитыми визорами расколот пополам.
  "Командир..., командир...попадание"
  Все в красном вокруг и его руки и живот тоже все в красном.
  "Это не кровь, слышишь, не кровь... это аварийное освещение... это не твоя кровь, слышишь не твоя..."
  Виктор улыбался и еле шевеля губами шептал:
  "Холодно..., мне холодно, командир..., мне не страшно, командир, мне не страшно, мне холодно.. там в ногах холодно..."
  Ему не надо было тогда оглядываться на Виктора. Не надо было...
  Но он оглянулся, увидел тогда, а сейчас все вдруг поплыло и рассыпалось. И уже не было ни звуков ни цвета, ни консоли, ни улыбающегося Виктора - все ушло, а он сам оказался посреди белой пустоты, а сверху лил огненный дождь. И казалось, что это всевидящий бог, изливая с небес свой гнев, по какой то причине, не хотел разбирать кто грешник, кто праведник. А он стоял на коленях, посреди обжигающих молний и хотел читать молитву, но не знал ни одной и только шептал "сейчас мы выйдем из зоны поражения, сейчас мы выйдем, сейчас выйдем.." Он снова чувствовал за спиной что то тяжелое, что то не хорошее, опасное. И снова так не хотелось оборачиваться, что б узнать что же там такое, но обернулся, опять обернулся и увидел там Марс, который остался выше и позади... так и должно было быть - выше и позади, после выполненного маневра. Ручку на себя, форсаж, полупетля, правый поворот на 180... Не надо было оборачиваться. А то что было внутри - так же билось, рвалось наружу. Что это? Что это там внутри? "Это мое сердце", - вдруг понял он - "это мое сердце.."
  И ему тоже стало холодно и не страшно... Все ушло.., ушло..., ушло..., все..., все..., осталось вокруг только все белое-белое... и тут он проснулся и открыл глаза.
   На часах полпятого - до подъема оставалось еще полтора часа. Он приподнялся, откинул одеяло, свесил ноги и сидел так с минуту. Окинул взглядом свой темный кубрик, ища глазами что-то, за что можно было бы зацепиться, как за нить между ночным кошмаром и реальностью, что б ухватиться и вытащить себя в эту самую реальность. И он сразу нашел то, что искал - на стене, над письменным столом, среди множества фотографий, была одна. Несмотря на то, что сейчас, в темноте ее не было видно, он прекрасно ее видел бы и с закрытыми глазами, потому, что знал наизусть. Там на фото, Виктор стоял в пол-оборота, опираясь одной рукой на консоль наземного тренажера, для отработки навыков стыковки и как всегда улыбался своей широкой открытой улыбкой. Выпускной курс летной школы в Липецке 2242 года. Все как будто было еще вчера.
   Он встал, подошел к стене, дотронулся рукой до фото, посмотрел на него долгим взглядом. Ухватил за край и резко сорвал со стены. Открыл ящик письменного стола, закинул ее подальше в глубину его, и так же резко задвинул ящик, с хлопком, так, что железная ручка еще долго позвякивала, раскачиваясь - "цинь-цинь-цинь". Он прошел от стены до стены дважды, остановился, не зная, что бы такого сделать, что б сбросить тяжесть ночного кошмара, решил выпить воды. Налив полный до краев стакан, медленно осторожно, что б не расплескать, подошел к иллюминатору. Мелкими глотками отпивал безвкусную воду, разглядывал мигание бортовых огней кораблей боевого охранения, выстроенных вокруг авиа-базы, в три эшелона.
   Отсюда Марс казался маленьким красным огоньком - не больше тех, что мигали вокруг на бронированных фюзеляжах, окружавших базу, в кромешной черноте космоса, неподвижным кольцом. Смотрел он на этот единственный не мигающий голубой огонек в небе, без всяких мыслей и эмоций, или скорее не понимая их, не слыша своих мыслей и эмоций. Так много было уже связанно у него с этой маленькой точкой в небе, за шесть непрерывных лет войны, что он уже не мог сам себе объяснить, что для него значит она. Если бы кто-то спросил его об этом, то он не смог бы честно ответить - была ли эта точка его великой, все поглощающей целью, или уже стала для него великой бессмыслицей.
   Эта война сильно его изменила, она стала очень странной частью - вырванным куском из всей предыдущей логики жизни. В той жизни не гибли близкие ему люди. На войне они гибли, пока он не перестал иметь таких близких. Можно сказать, что на войне он нашел то состояния духа, которое волей не волей посещает любого, зажатого между пустотами и бесконечностями - слева малый космос, справа звезды, сверху война, внутри какой никакой нравственный закон, который самая трудная из бесконечностей. Координаты можно менять произвольно - звезды сверху, война снизу, или внутри. С человеком, помещенным между такими бесконечностями, происходят странные вещи - человек начинает заполнять окружающие его пустоты собой, ибо взять что-то извне просто негде. Вокруг просто звезды, просто война, просто космос. И тут уж кому, как повезет, кто чем наполнит мир вокруг и мир внутри - бесконечности примут почти все и каждому будет свое. Он заполнял все вокруг и внутри тем, что было в избытке - той же пустотой.
   С войной все было более мене у него ясно. Он был пилот истребитель - такая вот простая работа. Такие вот простые отношения были у него с войной, с этим звездным небом. С этим все было боле мене ясно - он понимал, что обречен в этом смысле, участвовать в естественном отборе цивилизации, крайней и самой эффективной формой которого, всегда была война. Одна неоспариваемая им истина сводилась к тому, что потомство оставляют те, кто в той или иной мере был убийцей в этом отборе, и он был им, обреченным в этом смысле, наследником тысячи поколений убийц. И теперь везде, и всегда, и где бы он ни был, да в каких частях космоса не бился бы он за Метрополию, пытаясь в этой войне укрыться от внешней и внутренней пустоты. Повсюду его, непрестанно, преследовало, это звездное небо, под нависающей тяжестью которого, открылась, в конце концов, ему истина способная заполнить и небо, и была она для него такова - "нет в жизни смысла, но не так нету, что б найти его, а так что нет, да и черт с ним" И все его существование, в этом звездном небе превратился в счет сбитых, без жалости, без ненависти, без ни-че-го... Он только ждал, когда разорвет внутренней пустотой на куски, это самое его сердце.
   Он пока не знал, что в небе есть смыслы и небо нельзя заполнить своими, а только вмонтироваться своим нравственным законом в его великий закон, если повезет и если такой закон внутри есть. У него его не было. А небо жестоко мстит тем, кто его не хочет слышать, а тянет на себя его звездное одеяло. О нет, он пока не знал, что небо надо уметь услышать, что у него есть свой голос. Звездное небо не любит, когда с ним шутят, а если долго усердствовать в шутках с ним, то оно тоже может посмеяться в ответ, да так хорошо посмеяться, как умет смеяться тот, кто смеется последним. Но он уже перестал шутить шутки, когда открыл свой счет сбитым.
   Он одним глотком допил воду, сполоснул стакан под струей воды в рукомойнике и аккуратно поставил его на полку с немногочисленной посудой.
   Он вернулся к своей койке, лег, закрыл глаза, зная, что сегодня уже не уснет. "Хорошо...это очень хорошо, что старшему офицеру положен отдельный кубрик. Это очень хорошо, я наверняка стонал во сне. Хорошо, что никто не слышит этого" - подумал он и поймал себе на мысли вдогонку - "ах, в плену каких же глупых условностей я живу. Какое это имеет значение? В сравнении.. в сравнении с чем? С тем, что Виктора уже нет, а я еще жив и в чем меньше смысла из этих двух фактов еще вопрос. А я..., о чем же я думаю, о каких мелочах... Ну, ладно - пусть так. Надо держаться хоть за что-то. Хоть за мелкие глупости. Окружая себя ими, создаем иллюзию смыслов, а это придает чувства безопасности. Вот так же, как нашей базе в окружении боевого охранения. Мигают огоньки в темноте космоса, мигают... Так и мелкие глупости, которыми мы себя окружаем - это наше боевое охранение в бездонном космосе отсутствия истинных смыслов. Впрочем, довольно хандрить, надо держаться. Раскисать никак нельзя. "
   Он лежал с закрытыми глазами и размышлял какие у него шансы на то, что бы не получить отстранение от полетов, если обратиться к Доку с этими ночными кошмарами. Поразмышляв не долго, решил, что отстранить его не посмеют, у него 1200 боевых вылетов и 85 сбитых и вчера вышел приказ о награждении и его вызывают на Землю, для вручения высшей награды - Ордена Почета Метрополии, уже второго в его жизни ."Нет, не отстранят, сейчас ни за что. Сейчас, как никогда нужны воюющие герои. Герой должен воевать, или быть мертвым - другие не нужны. Я герой, я живая легенда, я Роберт Ли - пилот истребитель - гордость ВВС Метрополии, я неприкасаемый" - так подумал он и ему от чего то стало тошно на душе от всего этого и он закутался в одеяло с головой, решив, что сразу после завтрака он пойдет к Доку, и пусть тот выписывает, каких-нибудь там своих чертовых пилюль, или еще чего. Если так пойдет дальше со сном, то он точно не сможет летать и Метрополия, с каждой последующей такой ночью, имеет все больше шансов наградить его третьим орденом, но уже посмертно.
  "Ох, да что же это... черт меня возьми, взлет-посадка, как бы уснуть хоть на пол часа..."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"