Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
РЕСТОРАН
Снега скрипели. В бурной полынье
резвились утки - глупые созданья.
Мне б - в ресторанчик, чтобы с сомелье
французских вин заучивать названья.
Чтоб в тёмной вазе - палевый тюльпан,
чтобы в кольце серебряном - салфетка,
и джинн-бармен, и розовый тюрбан,
и на стене - сандаловая ветка.
Чтоб углекопы - где-то далеко.
Чтоб пианист наигрывал шансон.
И - сквозь бокал сверкающий, с ледком,
мне улыбался истовый гарсон...
Я шла домой в безжизненной толпе,
и в ней ничто меня не отвлекало,
а под ногами свежий снег скрипел,
но не стекло разбитого бокала.
ПОБЕЖДАЕТ НЕ РАЗУМ
Побеждает не разум,
побеждает гранит,
эпитафии фразы
он надежно хранит.
И не знаешь, как быстро
прозвенит твой звонок.
Побеждают не мысли,
а последний венок.
ПЕРВАЯ СТРОКА
И каждый миг - последний миг,
и ничего не повторится.
Вновь пала тень на светлый лик,
ведь я своей печали жрица.
Моя дорога нелегка:
всё в жизни призрачно и зыбко.
Когда б не первая строка,
когда б не первая улыбка...
Не дай, любовь, пойти ко дну,
наполни сердце новой верой,
не оставляй меня одну,
приди ко мне строкою первой.
Пусть каждый миг - последний миг,
но я цветок, я жажду снова.
Приди, как дождь, и оброни
своё живительное слово.
РАЗЫГРАЛАСЬ ЯНВАРСКАЯ ВЬЮГА
Разыгралась январская вьюга,
и опять закручинилась я:
как найти нам с тобою друг друга
в белом поле без поводыря.
На окне заколочены ставни,
снегом вишню по грудь занесло.
Где же ты, милый друг и наставник,
я не слышу ни песен, ни слов.
Только кто-то порою окликнет
в затянувшемся утреннем сне,
растревожат дрожащие блики
от свечи на холодной стене.
Не тревожь меня, путник далекий,
за собой, неродным, не зови
в чисто поле со снегом глубоким
безнадежной, забытой любви.
У ЗИМЫ ОСКУДЕЛА КАЗНА
У зимы оскудела казна
серебром, жемчугами, алмазами.
И её акварели размазаны,
значит, скоро вернётся весна.
Мир вокруг поскучнел, потускнел, -
нарисованный красками блеклыми,
весь исчирканный серыми ветками.
Не искрится, не падает снег.
Лишь на речке сугробы и лёд.
И её, и дорогу бетонную
фонарей кавалькада бессонная
охраняет всю ночь напролёт.
СКУЧНО
Скучно, няня, няня, скушно
в этом мире равнодушном.
Ты подбрось дрова в огонь и
погадай мне на ладони.
Наша речка пахнет тиной,
в ней застой и в ней итог.
Скучно, няня, и противно
свой оплакивать чертог.
Что на свете много значит?
В кружку истины налей.
Мне ль надеяться на сдачу
с металлических рублей?
Расскажи мне снова сказку:
два конца у всех дорог -
вправо ступишь - будет ласков,
влево - будет очень строг.
Я судьбу лишь пригубила,
что там дальше - расскажи.
Мы с тобой, родной и милой,
няня, наверстаем жизнь.
МАЛЕНЬКАЯ РЕКА
Только прошепчешь "здрасьте",
тут же кивнешь: "пока".
Не признаешь ты власти,
маленькая река.
Радуюсь речке светлой,
будто мы с ней одно,
плыть бы цветущей веткой
и не упасть на дно.
ДОРОГОЙ ЧЕРНО-БЕЛОЮ
Дорогой чёрно-белою
иду я вдоль полос,
и подалась бы влево я,
в страну медвяных рос,
но я полоской чёрною
иду который день,
она лежит меж тёрнами,
а впереди - плетень.
А что же я поделаю
ведь кожа так тонка,
вблизи - полоска белая,
но плата высока:
на белый свет не вырваться,
рук в кровь не изодрав,
не пострадав, не выбраться
под сень высоких трав.
Прошла б свой путь - не сгинула,
но он страшит меня
заложенными минами
у тихого плетня.
ПОСИДИМ-КА НА КУХОНЬКЕ, МИЛАЯ
Посидим-ка на кухоньке, милая.
Напою тебя, дочка, чайком.
Наполняйся ты прежнею силою
с каждым вздохом и с каждым глотком.
От невзгод, от душевной сумятицы
есть убежище в доме родном.
Ты за мною всегда можешь спрятаться,
словно солнце за тихим холмом.
Ты такая же тёплая, нежная,
и разумная не по годам,
и счастливая: небо безбрежное
я тебе по наследству отдам.
Будто лента назад перемотана, -
перед нами былое встаёт.
Если взять не смогу эту ноту я, -
ты подхватишь, а внук подпоёт.
Мир затих перед майскими грозами,
сколько было их в нашей судьбе...
Из заварника с алыми розами
подливаю я чаю тебе.
ВЫ ЗАГОРАЛИ ПОД ДОЖДЁМ НА СОЛНЦЕ?
Вы загорали под дождём на солнце?
Я загорала вечером. Впервые.
Внизу ручьи бежали дождевые,
а я стояла в лоджии. Гасконца
я переплюну нынче в хвастовстве.
Был дождик слеп, а я на редкость зряча,
смотрела я, как дождь по лужам скачет
и пробегает ветром по листве.
О, то не ливень был, а это струны
огромной арфы плыли предо мною,
блестящей невесомою стеною
спускались с неба дождевые струи.
Ласкало солнце мне лицо и плечи,
держало руки на усталой шее.
Переполнялись лужи и траншеи.
И постепенно стыл июньский вечер.
ПЬЕТ МОЛОКО ЖЕНЩИНА
Подозреваю: не быть красивой
плачущей ночью женщине...
Мужчина бы выпил холодного пива -
литра четыре, меньше ли.
Лето. Терпеть жару нет мочи.
Волосы сбрить бы налысо.
Ждёшь, как пришествия, новой ночи.
Лета ждала? Не жалуйся.
Недавно мёрзла, спала в носочках...
К вечеру вены пухнут.
...Свет не включая, в ночной сорочке
пошла тихонько на кухню.
Так раньше на прорубь люди ходили
за ледяной водицей.
Радостно хлюпнул ртом холодильник:
что, и тебе не спится?
Ночью женщина всегда голодная.
Отрезала ломтик хлеба,
в кружку налила молока холодного,
вышла в лоджию. Небо
с нераспустившимися бутонами
из серебристой бумаги.
Эх, окатить бы себя - со стонами -
небесным ковшиком влаги!
Завесить бы небо тучами синими.
Чернеют прутья антенны.
Жару Бразилии с апельсинами
не помнят булгарские гены.
Снова роптанье...старая рана -
как в хрустале трещина...
Скоро рассвет, в спальню пора, но -
пьёт молоко женщина.
ЛЕТНИЙ ДЕНЬ
Новый день наполнился тобой.
Распушилось солнце одуванчиком.
А в траве высокой луговой -