2570 градусов по Фаренгейту: Теория заговора

Особый пациент

В тот вечер троица снова собиралась в своей маленькой комнате отдыха той самой, которую они облюбовали ещё на первой памятной встрече. Мидель и Лоу пришли первыми. Мидель, не теряя времени, занялся приготовлением крепкого кофе того самого, что мог бы поднять с дивана даже спящего медведя. Он осторожно разливал напиток в крошечные чашечки, с видом аптекаря, готовящего редкий эликсир.

Лоу тем временем уже развалился в своём любимом кресле. Он вертел в руках изящную старинную модель земного шара, то подбрасывая её на ладони, то щурясь и высматривал следы цивилизации на крошечных изображениях материков, лоскутами покрывавших мини глобус.

Мидель, закончив с кофе, перешёл к закускам шумел бутылками, бормотал себе под нос, сдвигал тарелки. Потом подошёл к запотевшему окну и, задумавшись, начал выводить пальцем странные геометрические фигуры, похожие одновременно на детские каракули и схемы слишком живой нейросети.

Как только дверь тихо щёлкнула и Хай вошёл ещё даже не успев сбросить через плечо сумку, Лоу и Мидель взорвались заранее подготовленным хором:
На этот раз твоя очередь рассказывать историю!

Будто всю дорогу до встречи они репетировали этот момент, готовясь атаковать его точнее, чем синхронные пловцы. Хай остановился на пороге, как человек, который заранее знал о засаде, но всё равно не успел морально подготовиться.

Вы сговорились! объявил он с театральным возмущением. Но тут же смягчился: Хотя, признаюсь, я подозревал заговор и кое-что приготовил. Готовьтесь я покажу виртуальное лечение одного весьма странного пациента. Правда, если честно, я не уверен, можно ли его вообще так называть.

Что ты имеешь в виду? Мидель вскинул брови. Пациент, как нас учили, это тот, кто страдает от собственных проблем. Если страдают только окружающие, это уже не наш профиль. Для такого есть полиция или другие, скажем так корректирующие структуры.

Хай кивнул:

Ты прав. Но вот человек, о котором пойдёт речь тяжело сказать, к какой категории он относится. Он посмотрел на обоих с особой серьёзностью. Вы сами решите, как его назвать.

Лоу с подозрением сощурился: Подожди. Если это кто-то, кто шумит в подъезде и всех доводит, то это не считается. Иначе мне пришлось бы заняться соседом-саксофонистом.

Хай даже не дрогнул. Мидель хмыкнул:

Ага. Значит, страдают все, кроме самого пациента. Определённо не наш случай.

Хай продолжал сидеть с лицом, напоминающим каменную статую, которая втайне наслаждается тем, что её пытаются разгадать.

Лоу и Мидель переглянулись и, конечно, любопытство пересилило принципиальность.
Ладно в виде исключения мы готовы слушать, сдался Мидель.

Хай будто и ждал этого. Он сделал паузу такую длительную, что Лоу чуть не подался вперёд, чтобы поскорее её прервать. Тогда Хай сжалился и заговорил:

Прежде всего, позвольте описать моего пациента. Его настоящего имени я не назову, но пусть будет Эвон достаточно близкое, чтобы вы могли уловить характер. Ему около тридцати пяти. Среднего роста, с аккуратной бородкой. Живёт один. К концу рассказа вы поймёте, чем он занимается. Хотя при этом он не интроверт и не мизантроп. Если встретить его случайно и поговорить о погоде вполне нормальный, даже приятный человек.

Он сделал паузу и добавил с лёгким нажимом:

Но в нём есть одно но . Он несколько своеобразен. И нет, его профессия тут не причина, хотя и добавляет красок. Я расскажу о ней в конце презентации.

Хай снова посмотрел на друзей, словно собираясь убедиться, что они готовы к погружению:
Я опишу несколько эпизодов из его жизни. А вы потом сами решите: страдал ли он истинно и стоило ли вмешиваться в его психику хоть на шаг.

Утро Эвона

Итак, представим начало вполне обычного дня нашего героя. Эвон просыпается без пяти минут семь. Будильник поставлен на шесть, но звонка он так и не услышал то ли проспал, то ли сигнал просто не прозвучал. В голове мгновенно вспыхивает тревога: что-то не то. Он резко вскакивает с кровати; сердце колотится, в ушах стоит странный шум.

Рефлекторно двигаясь в сторону ванной, он хватает зубную щётку, берёт тюбик пасты и пытается выдавить содержимое. Пусто. Совсем недавно купленная паста и уже закончилась? Или он забыл, когда менял тюбик? И почему это происходит именно сегодня, сразу после того, как не сработал будильник? Странность кажется почти абсурдной.

Эвон замирает, погружённый в тревожные размышления. Затем берёт пустой тюбик двумя пальцами, словно улику. На всякий случай протирает его мокрым полотенцем и аккуратно вкладывает обратно в коробку как возможное вещественное доказательство.

В этот момент за окном раздаётся глухой шум. Проливной дождь яростно барабанит по стеклу, тяжёлые капли стекают вниз, оставляя мутные потёки. Воздух пропитан сыростью. Эвон с раздражением вспоминает, что вчера так и не дошёл до магазина. А значит, сегодня у него не будет ни завтрака, ни даже кофе, который тоже, как назло, закончился. Выходить в ливень нет ни малейшего желания. Тем более неделю назад синоптики обещали сухую погоду.

Уже становится очевидно: всё это не может быть простым совпадением.

Он подходит к окну и вглядывается в серую пелену дождя. Улицы превратились в бурые реки нет, выходить точно не стоит.

Всё сходится бормочет он себе под нос. Слишком много совпадений. Гораздо больше, чем должно быть.

Эвон тревожно оглядывается по сторонам: нужно срочно действовать. Его взгляд падает на старенький радиоприёмник, и он быстро включает его. Ровный, отстранённый голос диктора сообщает о страшной засухе в далёкой стране, о существовании которой Эвон даже не подозревал. Почему-то это сообщение никак не вписывается в его складывающуюся картину мира что делает ситуацию ещё подозрительнее.

Эвон напрягается, пытаясь связать всё воедино. И в этот момент раздаётся телефонный звонок. Он терпеливо ждёт три гудка словно проверяя намерения невидимого собеседника и очень осторожно снимает трубку.

Я знаю, кто вы! резко выкрикивает он, словно вынужден опередить противника. Говорите уже!

В ответ звучит спокойный женский голос: Здравствуйте. Меня зовут Крамара, я провожу социальный опрос

Дальше он не слушает. Резко бросает трубку, будто она обожгла ему руку, и стремглав несётся в рабочий кабинет. Ему нужно немедленно зафиксировать свои идеи, пока они не рассыпались. Он склоняется над большой раскрытой тетрадью и начинает лихорадочно выводить стрелки, знаки, связи, создавая карту невидимого заговора.

Конечно! Это же очевидно! шепчет он, почти захлёбываясь от возбуждения. Всё связано всё управляется!

Эвон аккуратно вписывает дату и время. Затем, сосредоточенно наклоняясь над страницей, добавляет комментарии:

Будильник молчит значит, отсчёт главного события уже начался.

Пустой тюбик знак истощения ресурсов.

Дождь предвестие первого катаклизма, возможно намёк на грядущий Всемирный Потоп.
Сообщение о засухе сразу после дождя явное нарушение равновесия стихий.

Непонятный звонок это приглашение. ОНИ сделали встречный шаг. Теперь главное понять, как ответить .

Хай делает небольшую паузу в рассказе и внимательно смотрит на растерянные лица Миделя и Лоу. Оба уже начинают догадываться, о ком или о чем идёт речь, но всё ещё не решаются комментировать услышанное.

Лоу медленно наливает себе ещё чашку кофе, добавляет кусочек сахара и лениво растворяет его ложкой. Мидель, глубоко вдохнув аромат, повторяет те же действия будто машинально.

Добавлю кое-что для полноты картины, спокойным голосом продолжает Хай. Всё, что я описываю, происходит с ним ежедневно. В его жизни нет ни одного события, которое его сознание не связало бы с предыдущим. Чтобы вы лучше поняли, расскажу ещё один эпизод.

День единиц

На этот раз Эвон просыпается намного позже обычного. Он замечает, что в комнате подозрительно светло, и тревожно бросает взгляд на часы. О ужас стрелки показывают 08:01.

Странно думает он. Я проспал. Но дело не в этом. Я впервые просыпаюсь именно в 01 минуту. Это хитрый знак. Нужно проследить, что будет дальше.

Он идёт в душ. Едва он касается крана, как от лёгкой вибрации падает одна-единственная капля воды.

Одна! отмечает его пытливый ум. Снова единица.

Он кипятит чайник, наливает кипяток в стакан и опускает туда пакетик чая. Засекает время падения пакетика меньше секунды. Если округлить, выходит всё та же единица. С облегчением фиксирует результат: уже третий раз единица . Но Эвон строг и принципиален в сборе доказательств.

Нужно собрать всю цепочку, чтобы установить неопровержимость фактов!

Он включает компьютер и видит сообщение от интернет-магазина: Ваш заказ задерживается на один день".

Один день повторяет он, бледнея. Опять "один". Они усилили сигнал. Чтобы не возникало никаких сомнений.

Он решает выйти на улицу и продолжить сбор доказательств. Заходит в лифт и замечает, что уже светится кнопка первого этажа кто-то вызвал лифт снизу. Любому тупице ясно: это не может быть случайностью.

На улице Эвон всматривается в номера проезжающих машин и наконец находит то, что искал: автомобиль с номером, заканчивающимся на 011. Эвон замирает.
А вот теперь уже не отвертеться, произносит он с мрачной уверенностью.

Он замирает, затем шепчет: Всё. Этого достаточно. Я не должен бороться. Я должен понять и выполнить инструкцию.

Эвон включает мобильник и рассылает срочные сообщения в несколько групп своих единомышленников, снабжая их свежими данными. Спустя некоторое время начинают приходить ответы.

Группа Тайная технология. Ник: Бдительный Страж:

"Мы проверили твои данные. Совпадения подтверждаются. Единица код запуска. Следи за сигналами в электронике, особенно в бытовых приборах. Там будет продолжение".

Группа Мировое Тайное Правительство. Ник: "Борец":

"Ты прав. День единиц их пробный шаг. Мы готовим протокол реагирования. Не предпринимай самостоятельных действий, только фиксируй факты. Они проверяют нашу внимательность".

Группа Соседи подслушивают. Ник: "Бдительный":

"Сегодня мы слышали странные шаги в подъезде ровно в 01:00. Совпадение? Нет. ОНИ рядом. Будь осторожен: даже твои стены подключены к прослушке".

Группа Случайности не случайны. Ник: Закономерный:

Ты уловил суть. Единица ключ к зашифрованной последовательности. Завтра появится двойка, потом тройка. Мы должны проследить всю цепочку. Держись. Ты не один.

Группа Рептилоидные гуманоиды. Ник: Зелёный зубастик:

Сигнал ясен. Единица их знак присутствия. Они усиливают контроль. Сегодня ночью их корабль зависнет над городом. Готовься: контакт неизбежен.

Эвон перечитывает все ответы; его руки дрожат. Он чувствует, что пазл складывается. Все группы убедительно подтверждают: день единиц начало новой фазы.

Хай развёл руками:

Что скажете, коллеги?

Первым не выдержал Мидель:

Ну что ж, теперь я точно знаю, почему у меня вчера закончилась зубная паста. Видимо, я тоже был в заговоре. Надо срочно проверить, не оставили ли рептилоиды мне записку в холодильнике.

Лоу задумчиво откинулся в кресле, медленно помешивая кофе: Ага, и если мой сосед-саксофонист сыграл одну ноту, значит, это был сигнал . Представляю, как Эвон фиксировал: До мажор старт новой фазы .

Мидель добавил, изобразив гримасу серьёзности: Главное, чтобы он не решил, что сахар в твоём кофе это единица , а ложка двойка . Тогда пришлось бы вести протокол прямо на кухне.

Лоу окончательно развеселился:

Ну, если так пойдёт дальше, скоро мы все окажемся в его тетради. Я уже вижу запись: Трое коллег три свидетеля. Совпадение? Нет!

Хай посмотрел на них с каменным лицом, но уголки его губ всё же дрогнули.

Вы смеялись, произнёс он тихо, но твёрдо. А для него это не было шуткой. Для Эвона каждый знак был частью системы, которая поглощала его жизнь. Он не мог остановиться. Он не мог сказать себе: Это случайность . Для него случайностей не существовало. Я рассказал вам это не ради забавы. Его мир был калейдоскопом, сложенным из цифр и совпадений.

Мидель перестал улыбаться. Хай спросил:

Так как нам к этому относиться? Это подпадало под определение страдания пациента или выходило за пределы нашей компетенции?

Этический спор

Лоу покачал головой:

А как этот пациент вообще оказался у тебя? Последователи теорий заговора ведь не относятся к категории тех, кому требуется психологическая коррекция. Не так ли? Сомневаюсь, что твой Эвон сам пришёл.

Хай тяжело вздохнул и посмотрел на приятеля:

Да, признаюсь его привели родственники. Скорее они страдали, а не он. Пожалуй, это был первый случай, когда я сознательно пренебрёг собственными этическими принципами.

Мидель задумчиво провёл рукой по подбородку и тихо произнёс:
Видите ли вопрос не так прост. Что считать страданием? Для Эвона его мир был системой знаков, в которой он чувствовал себя исследователем, почти пророком. Возможно, он вовсе не страдал напротив, ощущал смысл, цель, миссию. Но для его близких всё это выглядело как разрушение привычной жизни.

Он поднял глаза на Хая и Лоу:

Может быть, страдание это не то, что человек осознаёт, а то, что лишает его свободы. Если Эвон уже не мог жить без этих знаков, если они диктовали каждый его шаг, это переставало быть невинной игрой воображения. Это были цепи его личности .

Мидель ненадолго замолчал, подбирая слова:

Так что вопрос звучал иначе: должны ли мы вмешиваться, если человек счастлив в своих иллюзиях, но его счастье разрушает всё вокруг?

Лоу нахмурился:

Ты рассуждаешь слишком широко, Мидель. Для философии это красиво, но для практики бесполезно. Мы не лечили цепи , как ты их называешь, у нас были критерии: страдание, утрата способности вести нормальную жизнь. Если человек был доволен своим миром, даже построенным на иллюзиях, формально он не был пациентом.

Он сделал паузу и добавил жёстче:

Но если его родственники страдали, если не могли жить рядом с ним, это становилось нашей зоной ответственности. Мы лечили не только тело и психику, но и социальные связи. Иначе мы просто закрывали бы глаза на разрушение семьи.

Лоу бросил взгляд на Хая:

Так что твой Эвон не был исключением. Да, он был счастлив в своих теориях, но его счастье было ядом для близких. Если бы мы не вмешались, пострадали бы они.

Хай отхлебнул вина из бокала: Я склонен согласиться с Лоу. По крайней мере, это позволило мне оправдать свои дальнейшие действия.

Он перевёл взгляд на друзей и, словно оправдываясь, продолжил:
Родственники Эвона были в отчаянии. Они не знали, как на него повлиять. Каждый день он всё глубже уходил в свои знаки, в эти бесконечные единицы , а их жизнь превращалась в кошмар. Они пришли ко мне и умоляли о помощи.

Хай на мгновение замолчал:

Конечно, сам он никогда бы не согласился на встречу. Поэтому они пошли на хитрость. Сказали ему, что я владею особой информацией, способной подтвердить его догадки. Что у меня есть доступ к источникам, недоступным другим. Эвон вспыхнул для него это был шанс приблизиться к разгадке. Так он и оказался у меня.

Хай развёл руками:

А дальше я предложил ему виртуальное путешествие. Представил его как возможность увидеть скрытые связи, которые он так усердно искал. Он согласился без колебаний. Для него это было не лечение, а продолжение миссии.

В его голосе прозвучала усталость:

Вот так. Я нарушил свои принципы ради их страданий. Я воспользовался обманом. Ну а теперь перейдём к записи виртуального путешествия.

Все посмотрели на экран.

Виртуальный берег

Эвон лежал на золотистом песке побережья. Море лениво перекатывало волны, оставляя на берегу блестящие полосы пены. Над ним величественно возвышалась кокосовая пальма; её длинные листья мягко шуршали под порывами ветра, а тень от ствола ложилась ему на плечо.

Он медленно приподнялся, огляделся и заметил рядом двух мужчин. Оба были в дорогих костюмах, и их лакированные туфли нелепо тонули в песке. Они озирались с явным изумлением, словно не могли поверить в происходящее.

Эвон нахмурился. Что они здесь делают? Костюмы, туфли На берегу это выглядело абсурдно. Они чужие. Они не принадлежат этому месту.

Он почувствовал, как внутри поднимается тревога. Может быть, это знак? Или часть испытания? Их взгляды были слишком внимательными, будто они искали что-то конкретное.

Эвон сжал ладони, пристально всматриваясь в их лица. Если это иллюзия то зачем она создана? Чтобы проверить его? Убедить, что он не один?

Мужчины переглянулись, и один сделал шаг вперёд, оставив в песке глубокий след. Эвон почувствовал, как сердце ускоряет ритм. Нет это не случайность. Они пришли с целью. Вопрос только с какой?

Где мы? громко спросил первый, мужчина с внушительными густыми усами. Голос у него был такой, будто он привык командовать.

Второй, абсолютно лысый, с ледяным взглядом, поправил манжет и сухо произнёс:
Я участник группы Мировое правительство . Мой ник Борец.

Усатый гордо вскинул голову:

А я активист группы Рептилоидные гуманоиды , известный как Зелёный Зубастик.

Эвон поднял голову и воскликнул:

Я вас знаю! Вы разве не помните? Представители всех наших групп люди особой проницательности, способные распознавать заговоры договорились собраться вместе. Мы зафрахтовали пассажирский корабль, и все наши секретные организации собрались на борту. Хотели отплыть подальше, чтобы обсудить реальную ситуацию, чтобы никто не мог подслушать. Нас было много. Но что-то случилось с судном и мы очутились здесь, на берегу. Я даже не знаю, где остальные.

Он нахмурился, сжимая пальцы в песке:

Очевидно, кораблекрушение устроили они. Они боялись, что мы всё раскроем.

Над морем пронеслась чайка; её крик прозвучал как тревожный знак. Волны ударили о берег сильнее, будто подтверждая его слова.

Зелёный Зубастик резко повернулся к спутнику:

Ты говоришь Мировое правительство Но именно вы всегда скрывали правду! Это ваши агенты устроили кораблекрушение, чтобы мы не собрались!

Борец холодно усмехнулся:

Не смеши меня. Рептилоидные фанатики всегда ищут виноватых. Если кто и устроил диверсию, так это ваши зелёные друзья. Вы слишком шумные. Слишком заметные.

Эвон слушал их, и тревога росла. Даже здесь они не могут договориться каждый видит заговор в другом.

Значит, пробормотал он, сжимая песок, враг среди нас. Они заставили нас подозревать друг друга, чтобы мы никогда не объединились.

Зелёный Зубастик вскинул руки: Вот именно! Разделяй и властвуй их главный принцип!

Борец снова поправил манжет и холодно добавил:

Или это проверка. ОНИ хотят увидеть, кто из нас выдержит испытание и не сломается.

Над морем снова пронеслась чайка. Её крик прозвучал как предупреждение. Внутри Эвона крепло ощущение: всё это часть сценария. И он должен разгадать его до конца.

Логика знаков

Эвон задумался: Я помню, как мы отплыли на корабле, чтобы обсудить реальную ситуацию. Нас было много. Но корабль исчез Я думаю, это они устроили крушение. Наши обсуждения, возможно, кто-то подслушал, и ОНИ решили от нас избавиться.

Он тревожно произнёс: Нас было много на корабле. Кто же нас предал?

Все трое переглянулись так, как умеют только люди, уверенные в своей проницательности и погружённые в теории заговора. Лысый, вдохновлённый словами Эвона, вскочил. Его озарила новая идея.

Нас осталось в живых трое. А остальные, очевидно, были уничтожены, сказал он. Следовательно, предатель кто-то из нас, добавил он уже твёрже.

Эвон немного растерялся: Почему же это следует из того, что вы сказали?

Лысый и Усатый переглянулись и уставились на него с выражением: Неужели он не понимает? Или неужели это он?

Лысый терпеливо пояснил: Ты заметил, что мы все трое одеты нарядно?

Эвону это казалось естественным: все, кто отправился в поездку единомышленников, наверняка оделись соответственно. Но почему же это должно указывать на предателя?

Два его спутника принялись убедительно объяснять. Лысый поднял палец: Во-первых, посмотрите на песок. Он влажный. Значит, мы действительно прибыли сюда по морю. Следовательно, всё, что я говорю, абсолютно верно.

Усатый с торжественным видом добавил: А пальма над нами даёт кокосы. Кокосы круглые. Земля тоже круглая. Значит, наше собрание было предопределено самой геометрией планеты.

Эвон кивнул, будто это было неопровержимо. В этот момент над ними пронеслась чайка и громко закричала.

Лысый резко указал на Эвона: Слышали? Чайка крикнула дважды. Дважды значит двойная игра . Он предатель!

Усатый тут же подхватил: А волна ударила о берег три раза подряд. Три это число рептилоидов. Но нас здесь только двое. Следовательно, третий он, Эвон, скрытый враг!

Лысый шагнул ближе, всматриваясь в рубашку Эвона: На его рубашке четыре пуговицы. Четыре это число сторон света. Но мы собрались всего из двух групп. Значит, он связан с другими тайными силами!

Усатый торжествующе поднял руку: Всё сходится! Чайка, волны, пуговицы неопровержимые доказательства. Он и есть предатель!

Но Лысый не остановился. Его глаза сверкнули новой догадкой:

А ещё такие, как он, контролируют прессу. Именно они много лет назад устроили крушение Титаника, чтобы скрыть правду. И именно они спровоцировали загрязнение окружающей среды, чтобы отвлечь людей от настоящего заговора!

Усатый захохотал, будто это было окончательным доказательством: Вот оно! Титаник, экология, пуговицы всё складывается в единую схему. Он главный агент!

Эвон растерянно огляделся, но море шумело всё громче, словно подтверждая их нелепые выводы. Он хотел возразить, указать на изъяны в их логике, но не успел: Лысый и Усатый начали угрожающе приближаться, сжимая в руках по кокосовому ореху. До него стало доходить, что они вполне могут перейти от логики к линчеванию.

В этот момент что-то щёлкнуло в его сознании: только циничное использование их и своей прежней логики могло его спасти. Но для этого он должен был перестать в нее верить. На кону была жизньИ мозг сам сделал свой выбор

Контратака

Эвон бежал по песку, а за ним мчались Лысый и Усатый, выкрикивая всё новые обвинения. В какой-то момент он резко остановился, развернулся к преследователям и выкрикнул:

Подождите! Вы забыли самое главное!

Они застопорились, настороженно уставившись на него.

Эвон поднял руки к небу:

Посмотрите! Облака сегодня вытянулись в длинные полосы. Полосы это дороги. А дороги всегда ведут к истине. Следовательно, я не предатель, а тот, кто идёт по правильному пути!

С каждой фразой он говорил всё громче и увереннее, хотя прекрасно понимал: это не истина, а лишь умелое использование их же нелепой логики.

И ещё. Мои следы на песке идут ровно. Если бы я был предателем, они бы петляли, как у лисы. Но они прямые значит, я честен!

Усатый уже начал согласно кивать, и Эвон нанёс решающий удар:

И заметьте: на моей рубашке четыре пуговицы. Да, четыре. Но верхняя расстёгнута. Это значит, что я открыт миру и ничего не скрываю. Разве может предатель ходить с открытой пуговицей?

В этот момент над морем пронеслась чайка и пронзительно крикнула и это мгновенно стало для них знаком . Лысый и Усатый переглянулись, а затем почти хором произнесли:

Ты не предатель. Ты наш брат по истине.

Эвон облегчённо выдохнул, а море зашумело мягче, будто подтверждая его победу в этой абсурдной дуэли логик.

Но внутри он ясно понимал: избежать линча удалось лишь потому, что он отказался от собственных принципов и цинично использовал их методы доказательств , в которые сам никогда не верил. Он спасся не благодаря правде, а благодаря умению играть по правилам абсурда.

Раздался гул мотора приближающегося катера. Лысый взвизгнул:

Это Мировое правительство приехало нас добить! и бросился в заросли.

Это куда хуже! в панике вскрикнул Усатый. Это рептилоиды! и кинулся следом.

Эвон остался стоять на берегу, спокойно наблюдая за приближающимся судном. В ослепительном солнечном свете ему и вправду показалось, что на борту стоят ящеры под странным флагом, подозрительно напоминающим знамя Мирового правительства.

Но он выдержал испытание и вгляделся внимательнее: к берегу подходил тот самый корабль, на котором они когда-то отплывали. И теперь он ясно видел это были вовсе не рептилии, а его старые приятели из разных групп теорий заговора.
Одного он так и не понял: каким образом он и ещё двое оказались на берегу. Похоже, он даже не попытался связать этот вопрос ни с чем просто молча сел в шлюпку, которую прислали с корабля.

Экран медленно погас. Лоу и Мидель зааплодировали.

Ты очень ловко довёл его до точки, подвёл итог Лоу. Его застарелая логика заговоров столкнулась лоб в лоб с инстинктом самосохранения. Чтобы выжить, ему пришлось победить собственную абсурдную систему аргументации.

Мидель задумчиво покачал головой:

Хорошо бы применять этот метод и в более судьбоносных для человечества ситуациях. Там, где решения принимают люди с похожими искажениями мышления. Но ты так и не сказал, каков итог лечения и были ли побочные эффекты. И, кстати, ты обещал рассказать о роде занятий твоего героя.

Хай утвердительно кивнул:

Во-первых, у него всё прошло. Любая попытка искать странные связи между явлениями теперь автоматически включает мощный инстинкт самосохранения. Одна только мысль о подобных корреляциях вызывает у него подсознательный ужас примерно такой же, как в тот момент на пляже, когда за ним гнались с кокосами, чтобы прибить. Само виртуальное путешествие он не помнит, но условный рефлекс остался, и со временем это вернуло его к более-менее нормальной жизни.

Он на секунду запнулся и продолжил:

Что касается побочных эффектов Мой клиент был известным математиком. Его слава держалась именно на том, что он умел находить связи между совершенно разными областями математики. К сожалению, после лечения эта способность полностью исчезла. Но согласитесь: вылечить душевную патологию важнее, чем какая-то, простите, ерунда в области чистой математики.

Лоу и Мидель молча кивнули. Все трое подняли бокалы в полном соответствии с их давней традицией.

Один только Хай посмотрел на свой пустой бокал:

Я сегодня выпил одну чашку кофе. А сейчас мне налили один бокал. Неужели совпадение?

Лоу и Мидель испуганно посмотрели на абсолютно серьёзное лицо Хая.

Улыбка сползла с лица Миделя:

Я я тоже сегодня проснулся - всего один раз