Брошенное судно
![[]](/img/f/fedin_w_w/brig01/brig01-1.jpg)
Annotation
Приключения в южных морях.
«Судно без экипажа» — четвертая книга цикла романов, повествующих об увлекательных приключениях и суровых буднях молодого моряка Тода Морана на суше и на море.
- Ховард Пииз БРОШЕННОЕ СУДНО (Тод Моран — 04) Примечания
Ховард Пииз БРОШЕННОЕ СУДНО (Тод Моран — 04)
История судна без экипажа вдохновлена загадочным событием в море, которое действительно произошло — знаменитым случаем с «Марией Целестой», американским бригом, найденным брошенным в море. Несмотря на многочисленные теории, выдвинутые просмоленными морскими волками и сухопутными крысами, загадочный случай до сих пор остается нераскрытым.
Огромный дельфин по прозвищу Жак Таити, который, как лоцман, проводил суда через риф в порт Папеэте, в действительности существовал в Новой Зеландии, но под другим именем. Жители Антиподов знают его как Пелорус Джек, и он был единственным морским существом, имя которого было упомянуто в правительственном указе. Его странная история воспроизведена здесь, по сути, точно в том виде, в каком она действительно произошла.
Предыстория и многие подробности, рассказанные ниже, были исследованы автором и его женой во время тропической зимы, проведенной в Южных морях.
Х. П.
![[]](/img/f/fedin_w_w/brig01/brig01-2.jpg)
Сан-ФранцискоЧетверг, 5 апреляп/х «Араби»Капитан ДжарвисСудоходная компания «Блейкмор»Пирс № 45, отход 16.00на Папаэтэ (только фрахт)Управление порта С.-Фр.
Тод Моран, свежеиспеченный третий помощник капитана грузового парохода «Араби», стоял у борта судна на полубаке, и мысли его были такими же туманными и неопределенными, как силуэт Сан-Франциско, вырисовывавшийся перед ним на фоне неба. Это был его последний день в порту. И он сознавал, что на многие недели — а может быть, и месяцы — это была последняя возможность ступить на американскую землю. Потому что завтра «Араби» под командованием капитана Джарвиса выйдет в Южное море.
Гневная перебранка неподалеку вывела его из задумчивости. Он обернулся и посмотрел на забортный трап, который вел на причал и где стоял на вахте Топпи, маленький рулевой-кокни. Тод увидел, как его тощее тело судорожно дернулось, и догадался, что какой-то портовый бродяга снова попытался пробраться на борт незамеченным.
— Нет здесь никакой работы! — разносился пронзительный голос вахтенного. — Уже неделю назад набрали всех. Черт возьми, по пятнадцать человек настоящих моряков дерутся за каждую койку, а ты не выглядишь человеком, которого когда-либо окатывало соленой водичкой!
Ответ прозвучал тихо, но твердо:
— Да, я никогда раньше не плавал на пароходах, но мне обязательно нужно попасть на Таити — и как можно скорее.
— Ну ты и обезьяна! Хочешь, я перекинусь парой слов с капитаном, и он одолжит тебе свою каюту и поднимет якоря, а?
— Я вполне готов, если надо, отработать свой проезд, — настаивал нарушитель спокойствия. — Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы как можно скорее добраться до Папеэте.
— О нет! Значит, за тобой гонятся копы[2], и тебе надо поскорее смотаться, не так ли?
— Послушайте, как человек человека: позвольте мне поговорить с вашим капитаном!
— Человек человека? Пацан, проваливай! Смотри-ка, покраснел! Убирайся отсюда, «человек»! Да подальше, понятно?
Заинтересовавшись, Тод Моран подошел ближе. На середине трапа стоял молодой человек, стройный и загорелый, одетый слишком хорошо для глаз, привыкших к одежде моряков и портовых работников. Когда его рука легла на поручень трапа, Тод заметил блеск наманикюренных ногтей. Вопросительно поднятое лицо было узким и острым; темные глаза с возмущением сверкали на человека, преградившего ему путь.
— Что-то случилось, рулевой? — спросил третий помощник.
— Нет, нет, пока ничего; но думаю, что все еще может зайти далеко. Этот парень — настоящий упрямый пес, если можно так выразиться. Разве я ему не сказал, что нет у нас для него работы? Вы только взгляните на него!
Маленький матрос плотнее ухватился за поручень, сгорбился и с невероятной точностью плюнул в узкую полоску воды между причалом и судном.
— Ну-ну, Топпи, не теряй самообладания, — с улыбкой посоветовал ему Тод и повернулся к пристально смотрящему на него упрямому незваному гостю.
Карие глаза смотрели на него умоляюще.
— Я не могу добиться вразумительного ответа от этого моряка, — оправдывался он. — При этом я просто ищу работу. Моя просьба не может быть поводом для таких оскорбительных замечаний. — Молодой человек снял мягкую фетровую шляпу и вытер пот со лба. — Я обязательно должен добраться до Папеэте, — продолжил он немного спокойней. — Для меня это вопрос жизни и смерти. Пассажирский пароход отплывает не раньше следующего месяца, да и, откровенно говоря, у меня нет денег на билет.
Тод Моран облокотился о планширь фальшборта. Незнакомец, который не мог быть намного моложе его самого, странным образом привлекал к себе.
— Почему, — спросил Тод, — вам так необходимо немедленно отправиться на Таити?
Юноша сделал еще один шаг вверх по трапу.
— Меня зовут Стен Ридли, и дом моего детства находится на Таиареа, небольшом острове рядом с Таити. А здесь я учился в школе, на восточном побережье. — Он помолчал, и его взгляд скользнул по судну, как будто ожидая от него помощи. — Мне просто нужно как можно скорее вернуться домой, — продолжил он. — Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне найти хоть какую-нибудь работу на вашем судне. Я готов делать все, что угодно — любую работу.
Ухо Тода уловило странный тембр голоса молодого человека; хотя его английский был безупречен, в нем звучала едва заметная нотка иностранного языка, на котором он, возможно, говорил в детстве. Тод пригладил рукой волосы песочного цвета.
— Тоска по дому?
— Нет, не в этом дело, хотя я и скучаю по тропикам. Но что-то... что-то там произошло.
— Что-то плохое?
— Да. — Он опустил руки по швам и стал говорить еще тише. — Я точно не знаю, что происходит дома. но в этом есть что-то настораживающее — возможно, даже что-то ужасное. — Внезапно он вскинул руки вверх, что, казалось, было сродни странному звучанию его слов. — Ах, я не могу рассказывать вам здесь!
Тод Моран испытующе посмотрел на него. Юноша из одной из самых дорогих школ-интернатов на Востоке, размышлял он, и... хм... парень, который слоняется по Сан-Франциско без гроша в кармане. Есть ли у него здесь друзья?
Он озвучил эту мысль.
— Нет, — ответил Стен Ридли. — Я не знаю здесь ни души. Я один. Я разорен. Впрочем, меня это не особо волнует — я уже могу постоять за себя. Только вот мне срочно нужно домой. «Араби», как я выяснил, является единственным судном, отплывающим в Папеэте в течение ближайших трех недель.
Взгляд Тода скользнул назад — туда, где над кормой судна кружили чайки. Никто лучше него не знал, каково это — оказаться в чужом порту одному и без денег. Разве однажды он не был в точно таком же затруднительном положении в Нью-Йорке, а затем снова на юге Франции?
— Ладно! — решил он. — Если рулевой соблаговолит впустить вас на борт, я отведу вас к капитану. — Третий помощник обернулся к вахтенному матросу. — Ну, что думаешь, Топпи?
— Как скажете, сэр. Ваше решение, — ответил маленький кокни. Тем не менее, он громко зарычал, неохотно отходя в сторону. — Надо же, «товарищ» на борту!
Стен Ридли нетерпеливо поднялся на палубу. Он так смерил взглядом Топпи, что маленький моряк почувствовал себя менее важным, чем кружившие над ними чайки.
Третий помощник повел его на корму.
— Я не могу обещать вам койку, — объяснил он, — но я представлю ваше дело шкиперу. Вот увидите, капитан Джарвис — справедливый человек.
Свернув в проход по правому борту, двое молодых людей вскоре прошли мимо шахты тихого и явно пустынного машинного отделения и, наконец, снова оказались на открытой палубе. Они проскользнули под грузовой стрелой, которая в этот момент подавала в третий трюм ящики с консервами, и добрались до кормовой надстройки. Тут Тод поднял руку, чтобы постучать в дверь, за которой находилась офицерская кают-компания, но вспомнил, что он уже стал третьим помощником. Он опустил руку и без дальнейших формальностей вошел в помещение, где за столом сидел хозяин парохода «Араби».
— А, это ты, Джо Макарони[3], — начал капитан Джарвис, но, заметив хорошо одетого молодого человека, стоящего рядом с Тодом, удивленно поднял глаза.
— Кто это? — приветливо спросил он. — Один из ваших бывших друзей по колледжу?
— Нет, сэр. Парень ищет работу.
— Но вам должно быть известно, что у нас больше нет вакансий.
Его глубокий и проникновенный голос звучал теперь далеко не так дружелюбно.
— Я боялся такого ответа, сэр, — признался Тод. — Но я подумал, что мы могли бы найти место для возвращающегося на родину бедняги, который не прочь отработать свой проезд. Видите ли, этот юноша родом с Таити. У него не осталось денег, а там что-то случилось — что-то, требующее его немедленного возвращения.
Капитан Джарвис откинулся на спинку своего вращающегося кресла и закинул руки за голову. Взглянув на Стена Ридли, Тод увидел, как глаза молодого человека расширились от удивления при виде капитана «Араби».
Том Джарвис, старый друг Тода, был хорошо известен среди тихоокеанских моряков. Ростом свыше шести футов, широкоплечий и светловолосый, он однажды в своем прошлом позволил фантазии татуировщика выложиться на всю катушку. Тод мог представить, какое впечатление он производил сейчас на незнакомца: темные облегающие брюки подчеркивали необычную длину его ног; синяя рубашка, открытая спереди, обнажала крепкую шею и грудь, на которой ухмылялись драконьи головы; на правой руке ниже закатанных рукавов рубашки виднелась узкая сетка из маленьких звездочек, а на левой на мощных мышцах извивалась зеленая змейка.
— Почему вы так торопитесь вернуться на Таити именно сейчас? — спросил он.
Стен Ридли сглотнул, пытаясь подобрать нужные слова.
— Это… дело обстоит следующим образом, сэр, — наконец произнес он. — Я был вдали от дома последние два года. Мой отец отправил меня в школу в Коннектикуте. Все шло хорошо до тех пор, когда примерно три месяца назад от него перестали приходить письма. До этого он писал мне каждый раз, когда сюда отправлялся пароход. Первый раз, когда не пришло очередное письмо, я подумал, что он, вероятно, был в Таиарии, где у нас есть кокосовая плантация. Но и следующее судно пришло без известий — ну, и без денег тоже. И я, должен признаться, запаниковал.
Он помолчал, глядя в пол. Тод и капитан Джарвис слушали молча, и молодой человек продолжил:
— Я отправил телеграмму на Таити, но ответа от отца не получил. Вместо этого пришло сообщение, что его нигде не могут найти. Затем я, наконец, получил от него известие — и с этого начинается самая странная часть этой истории. Отец написал, чтобы я не волновался, если не получу от него вестей в ближайшее время. Он посоветовал мне оставаться в школе, потому что там все уже оплачено до конца семестра. Но я ни в коем случае — что бы я ни услышал — не должен возвращаться домой.
— Хм, — капитан Джарвис подался вперед в своем кресле. — И вы не знаете, почему он это написал?
— Нет.
Ответ был едва уловим.
— Чем занимается ваш отец? Он плантатор?
— Да. У него есть плантация, где мы тоже можем жить; от Папеэте до нее всего одна ночь на паруснике. Он также владеет тремя небольшими шхунами, которые курсируют между островами Общества и группой Туамоту — их еще называют Жемчужными островами. Что-то случилось, что-то ужасное, я это чувствую. Но только — что?
Юноша уставился на них, его глаза потемнели от страха.
— И вы не можете дождаться пассажирского лайнера в следующем месяце?
Стен Ридли покачал головой.
— У меня больше нет денег. Те, что у меня были, я истратил, чтобы добраться до Сан-Франциско. Ох, возможно, мне не следовало ехать, но я больше не мог оставаться в школе. Эта история крутилась у меня в голове день и ночь, и мне было невыносимо ничего не делать.
Капитан Джарвис повернулся к Тоду:
— Не могли бы мы где-нибудь использовать этого мальчика?
— Да, сэр, — быстро ответил Тод. — Можно взять его матросом без класса и использовать на дневных работах.
— Добро. — Капитан взял большую бухгалтерскую книгу, лежавшую на столе, и пролистал страницы. — Напишите здесь свое имя, — сказал он молодому человеку. — Завтра утром прибудет представитель судоходной компании, чтобы оформить прием людей на работу.
Юноша поспешно подошел ближе, взял ручку, которую Джарвис протянул ему, и стал писать на указанной строке. Тод, наблюдавший за этой небольшой церемонией с нескрываемым удовольствием, вдруг заметил, что его татуированный капитан как завороженный уставился на имя, записанное в книгу.
Глаза капитана сузились. На его бронзовом лице появилось выглядевшее для него странным растерянное выражение.
— Стенхоуп Ридли! — воскликнул он. Резким движением он встал, повернулся к двум молодым людям спиной и уставился в открытый иллюминатор, под которым располагался стол.
Тод почувствовал, что происходит нечто таинственное, волнующее. Взглянув на Стена Ридли, он встретил удивленный, вопрошающий взгляд друга. Юноша, который стоял такой стройный, энергичный и ухоженный, вдруг, казалось, съежился от близости рослого, сурового капитана. Даже его голос впервые утратил звучание спокойной уверенности.
— Вы... вы знаете моего отца, сэр? — спросил он с дрожью в голосе. — У вас есть какие-нибудь новости о нем?
С полминуты мужчина не отвечал; наконец он откашлялся и заговорил с большим напором:
— Вам лучше не возвращаться домой на Таити, молодой человек. Найдите себе работу. Оставайся здесь!
Тод в замешательстве уставился на него. Эта внезапная перемена — что она должна была означать? Что капитан Джарвис знал об отце этого юноши? И даже если он узнал это имя, то почему его голос приобрел такой отчетливо слышимый холодный отстраненный тон? Тод прекрасно знал, что резкость была в характере этого человека, и все же никто — как знал Тод — не мог быть более сострадательным и понимающим в трудную минуту.
— Почему вы не советуете мне ехать домой? — протестующе заговорил Стен Ридли. — Почему на каждом шагу мне встречаются все новые и новые препятствия? — Он вскинул руки в жесте отчаяния. — Капитан Джарвис, вы знаете что-то о моем отце! Вы что-то скрываете от меня.
Высокий статный мужчина не пошевелился. В сером свете, просачивавшемся сквозь иллюминаторы, его голубые глаза казались темными и непроницаемыми.
— Если я это делаю, — сказал он спустя некоторое время, — то делаю это только для вашего же блага.
— Но я давно уже не ребенок, — ответил юноша неуверенным тоном. — Мне почти восемнадцать. Скажите мне правду, сэр. Я лучше выдержу что угодно, чем испытывать это невыносимое напряжение.
В то же мгновение Тод увидел, что выражение лица капитана смягчилось.
— Если я что-то скрываю, мой мальчик, так это только потому, что я не могу поделиться полученной информацией.
— Даже со мной, не так ли?
Капитан Джарвис кивнул:
— Даже с вами — нет.
Какое-то мгновение в тесной каюте не раздавалось ни звука; затем Стен Ридли медленно повернулся к двери.
Его рука нащупала дверную ручку, задержалась на ней.
Вид поникшей фигуры юноши тронул Тода. Пораженный, даже опечаленный, он посмотрел на капитана, на того человека, который так часто относился к нему по-дружески. Что теперь? Что здесь было не так? Почему упоминание имени Стенхоупа Ридли вызвало недоверие?
Но, глядя на неподвижное лицо Джарвиса, Тод сомкнул губы, прежде чем с них сорвалось задуманное слово протеста.
Под рукой юного Ридли дверь открывалась дюйм за дюймом. Однако внезапно он замер и с видимым усилием взял себя в руки. Повернувшись, он с пылающим лицом посмотрел на Джарвиса.
— Я все равно поеду домой, — произнес он с вызовом. — Да, даже если вы не желаете или не можете мне помочь. Так или иначе, я доберусь туда на следующем судне. Я собираюсь выяснить, что там не так! Я собираюсь это выяснить!
Том Джарвис посмотрел на него одобрительным взглядом. Возможно, одежда юноши, модели, несомненно, с Пятой авеню, первоначально произвела на него ложное впечатление.
При звуке решительного голоса, при виде неудержимого огня, вспыхнувшего в темных глазах, при твердом выражении узкого лица юноши Том Джарвис показал себя цельным человеком. Это был человек, который, как знал Тод, по натуре боец, любил встречаться с другими бойцами; и вот перед ним стоял человек, несомненно, такого же рода.
— Молодой человек, — медленно произнес капитан, — что, если я действительно предоставлю вам койку?
— На «Араби»? — Голос Стена Ридли дрожал от эмоций. — Если бы вы это сделали, капитан Джарвис, я был бы вашим должником и никогда не переставал бы благодарить вас.
Капитан снова опустился в кресло.
— Хорошо. Моран, проследите, чтобы он получил койку и подходящую одежду. Мы не можем позволить ему разгуливать по палубе в том, в чем он сейчас одет.
Он бросил на юношу еще один пронзительный взгляд.
— Как бы вы не пожалели, Ридли, что отправились со мной. Я вас предупреждаю! Оставайтесь здесь!
Лицо Стена Ридли медленно теряло всякий цвет. Его руки нервно двигались.
— Благодарю вас, сэр, — сказал он, - но что бы ни случилось, я еду домой. Все это я перенесу лучше, чем неопределенное ожидание. Я еду!
На следующий день после полудня пароход «Араби» вышел в море. Под затянутым облаками небом старый пароход прошел Золотые Ворота, высадил лоцмана за пределами гавани и направился на юг.
Третий помощник Моран вышел на палубу после ужина в кают-компании. Было уже темно, и в правый борт дул пронизывающий ветер. Он пересек носовую палубу по левому борту, оперся о фальшборт и посмотрел вниз, в непроницаемую глубину. Его сердце пело от радости.
Черт возьми, не было ошибкой бросить колледж и поступить в морскую школу! Он неоднократно уверял себя в этом. Имея солидный опыт работы рядовым моряком, ему было легко сдать все экзамены; предложение этой должности на «Араби» было тогда ответом на его самые сокровенные желания; и вот теперь он совершал свое первое путешествие в качестве офицера. Он снова вышел в море, взяв курс на тропические острова к югу от экватора, о которых он всегда мечтал, — покрытые пальмами острова Южного моря. Он поднял голову и посмотрел на берег, туда, где цепочка крошечных бусинок света была последним, что он мог увидеть из своего родного мира.
Когда дверь матросского кубрика внезапно распахнулась, широкий луч света упал на палубу почти у его ног. Обернувшись, он увидел груду постельного белья, плывущую по воздуху и падающую на палубу в полосе желтого сияния. Сначала летели две простыни, затем соломенный тюфяк, затем дорогой кожаный чемодан, выглядевший совершенно неуместно здесь, на носовой палубе. Из кубрика донесся безудержный смех. Пронзительные голоса разом смолкли и внезапно слились в одно старое шанти[4]; и в такт этой матросской песне был вынесен предмет синего цвета, который остался неподвижно лежать на груде постельного белья.
Удивленный, Тод Моран присмотрелся и увидел, что предмет задвигался. Сначала показалась белеющая нога, затем в поле зрения появилась рука, приподнялась голова. Третий помощник оказался лицом к лицу со своим протеже с прошлого полудня.
В светлом четырехугольнике двери появилась фигура моряка, и чей-то голос крикнул:
— Эй, ты, петухов нам тут только не хватало. «Человек — человеку», убирайся-ка на палубу сегодня, у нас для тебя нет лишнего места. Декоративных обезьян не держим. Спи спокойно, сладенький!
Железная дверь захлопнулась, темнота снова окутала палубу.
Тод Моран онемел от изумления. И в тишине, прерываемой только свистом ветра в снастях и журчанием воды у борта судна, он услышал сдавленный всхлип.
Тод сделал шаг вперед.
— Что случилось, Ридли?
Ничего не ответив, юноша высвободился из-под одеяла, встал и рванулся бежать — как был, босиком.
— Стойте! Куда вы? — крикнул ему вслед Тод.
В темноте Стен Ридли поколебался, остановился и обернулся.
— Кто там? — крикнул он в ответ.
— О, это всего лишь я — третий помощник. Что случилось?
— Они выгнали меня из кубрика — эти хулиганы! Я им еще покажу!
Тод подошел к нему и ободряюще положил руку на плечо юноши.
— Успокойтесь, Ридли. Там есть типы, которые могут сбить тебя с ног одним мизинцем.
— Ах, они могут? — закричал юноша. — Ну, пусть попробуют.
Тод спокойно стал расспрашивать, желая успокоить того:
— Что же там случилось с вами?
— Только то, что я рано лег — вот и все, — гневно произнес Стен Ридли. — Я устал как собака от уборки палуб. Это достаточная причина для того, чтобы придираться ко мне?
— Конечно, нет. Но что вы им сказали?
— Ничего. И я не собираюсь связываться с этим сбродом.
— Может быть, — задумчиво произнес Тод, вспоминая свой предыдущий опыт работы, — может быть, их раздражало что-то, о чем они не говорили... А что это на вас надето? Это синий шелк?..
— Да, это пижама, — подтвердил молодой человек. — А в чем дело?
Тода Морана охватило неудержимое желание расхохотаться. Синяя шелковая пижама в кубрике «Араби»! Небесный владыка, неудивительно, что парню не поздоровилось.
Ему с трудом удалось подавить свое веселье.
— Ридли, — добродушно посоветовал он, — вам лучше немного изменить свои привычки.
— Вы хотите сказать, — подчеркнуто вежливо ответил молодой Ридли, — что я должен приспособиться к образу жизни этих типов?
— Именно так. Я советую вам выбросить за борт все, что у вас есть, и чем скорее, тем лучше.
Стен Ридли обернулся; темнота скрывала выражение его лица.
— Вы офицер, мистер Моран, и в то же время вы единственный человек на борту, который до сих пор удостаивал меня добрым словом. Боцман уже проклинает меня весь день, а матросы унижают меня, где только могут, потому что я так мало понимаю в морском деле. О, мне уже понятно: их нельзя винить. Да и что я знаю об их маленьком мирке? Ничего — да и ничего более я не хочу знать.
— Тогда вам здесь не место, Ридли. Когда вы просились на работу, я думал, что с вами будет все в порядке.
— Я тоже, — поспешно заверил его юноша. — Я искренне благодарен шкиперу за его согласие. И я, конечно, готов пойти на все, чтобы узнать, что случилось с моим отцом. Вы правы, мистер Моран. Мне еще многому нужно научиться. — Он сделал паузу и понизил голос так, что ветер почти унес его слова. — Я последую вашему совету.
Третий офицер Тод Моран шагнул к нему.
— Дайте мне руку, — воскликнул он. — Если вы сделаете это, Ридли, я помогу вам всем, чем смогу.
В темноте его руку схватила сильная, тонкая рука. Ветер трепал тонкую шелковую пижаму вокруг вздрагивающего тела Ридли.
«Чертовски странно, — подумал юноша, подходя к фальшборту, — как можно за два коротких года привыкнуть к благам цивилизации. Дома, на Таиарии, я весь день носил только пареу, набедренную повязку, как носят все туземцы. Я плавал в лагуне, нырял за кальмарами, плавал на своей лодке-аутригере вдоль рифа и ловил рыбу — а теперь у меня волосы встают дыбом, когда те типы в кубрике смеются над моей пижамой».
Он молча и быстро стянул с себя тонкую пижаму. Секунду он держал ее над головой в протянутой руке, затем ветер унес ее в ночную тьму.
— Прощай, цивилизация! — воскликнул юноша. — Я очнулся от твоего морока. — Повернувшись к изумленному Тоду, он вполголоса рассмеялся. — Где я могу взять рубашку и рабочие брюки?
— Стюард открывает свою лавочку каждый день в пять. Там все могут получить то, что нужно; стоимость удерживается из заработной платы. До завтра я одолжу вам кое-какую одежду. Идите за мной, поднимемся в мою каюту.
Каюты палубных офицеров располагались на миделе по левому борту. У третьего помощника она была маленькой и безупречно чистой. В свете единственной лампы на подволоке сверкала белая краска и латунные детали, так как «Араби» хотя и была довольно старой посудиной, но недавно была отремонтирована. Тод вытащил из-под кровати длинный, глубокий ящик, в котором аккуратными рядами лежали стопки белых рубашек и шорт.
— У меня достаточно всего этого, — заметил он. — В тропиках вам это пригодится.
Стен Ридли натянул рубашку без рукавов, затем ловко поймал пару синих рабочих брюк, которые бросил ему Тод. Мгновение спустя он встал, босой.
— Разве я не похож сейчас на идеального моряка? — усмехнулся он.
Рядом с коренастым, крепким корпусом Тода тело юноши казалось тонким и нежным, но мускулы на его руках были хорошо развиты. Годы плавания и катания на каноэ по коралловым лагунам Южного моря, очевидно, наделили его способностями, которых было трудно предполагать в такой стройной и грациозной фигуре. Тод позавидовал молодой энергии этого юноши.
— Расскажите мне больше об этих островах в Южном море, — попросил он. — Что-нибудь самое интересное, что вы можете сейчас вспомнить в этом контексте.
Ридли несколько мгновений молчал, погруженный в свои мысли.
— Две вещи всегда казались мне необычными, — наконец ответил он. — Первое — это древние святилища на острове, где мы живем. Местные жители также называют его Таиарея — святая земля. Глубоко в джунглях находятся огромные каменные террасы, называемые мараэсами; там поклоняются древним богам Таити. Там когда-то также были каменные религиозные изображения.
— А другое?
— Это Жак Таити, большая серая рыба из рода дельфинов. Многие годы он, как лоцман, проводил островные шхуны через рифы в порт Папеэте и обратно.
— В это нелегко поверить, — сухо заметил Тод.
Стен Ридли непроизвольно вздрогнул.
— Это пока вы его не увидите, — возбужденно воскликнул он. — Туземцы откровенно балуют его; они любят его больше всего на свете. Я не знаю, что случится с тем, кто попытается причинить страдания Жаку. Мы наверняка встретимся с ним, когда будем проезжать через единственный доступный для пароходов проход через рифовый барьер. Он будет плыть чуть впереди носа парохода и, подобно тюленю, то и дело будет высовываться из воды. Уверяю вас...
Нетерпеливые слова Ридли были прерваны коротким стуком в дверь.
— Войдите, — крикнул Тод.
Когда дверь распахнулась, по каюте пронесся порыв ветра. В проеме появился невысокий, крепкий моряк с толстым грубым лицом.
— Шкипер хочет поговорить с вами в своей каюте, мистер Моран, — объявил посыльный.
— Прибуду тотчас же, — ответил Тод.
Глубоко посаженные глаза мужчины на мгновение задержались на Стене Ридли, а затем расширились от удивления, когда он увидел, что третий помощник так любезно общается с этим новичком.
— Да, сэр, — ответил он автоматически.
Когда он ушел, Тод поднялся.
— Я вернусь через несколько минут, Ридли. Если вы еще не слишком устали, я хотел бы узнать больше о Жаке Таити.
Стен Ридли просиял от радости.
— Я посмотрю одну из ваших книг, пока вас не будет. В кубрике команды есть только одинокий том Зейна Грея, которого я читал еще в школе.
Он потянулся к книжной доске, прикрепленной над кроватью, затем снова обернулся.
— Может быть, капитан Джарвис расскажет вам что-нибудь о моем отце. Если он упомянет меня, не скажете ли вы ему, что я все понял?
Тод кивнул и вышел в промозгло-холодную ночь.
Когда Тод вошел в каюту, стюард как раз убирал последние блюда. Капитан Джарвис сидел перед зеленым столом, привинченным к полу в центре комнаты, разложив перед собой карту.
— Посмотрим на острова Общества и архипелаг Туамоту, — объяснил он. — Садись, Джо Макарони. Итак, насколько готов мой новый третий помощник к выполнению своих обязанностей?
Тод опустился на одно из вращающихся кресел рядом с капитаном.
— Полностью готов, сэр. Докладываю, что я только что помог нашему недавно нанятому молодому моряку, Стену Ридли, сделать кое-что разумное.
— На твоем месте, — медленно произнес капитан, — я бы не стал слишком церемониться с этим парнем. Видишь ли, я следую сейчас на Таити из-за его отца. Там много чего необходимо расследовать.
Тод удивленно поднял глаза:
— Из-за его отца?
— Чертовски серьезное дело, мой мальчик, и я хочу, чтобы ты соответственно точно рассчитывал свои действия.
Джарвис сделал паузу, затем произнес задумчиво:
— Мы прошли долгий путь вместе, Джозеф Тодхантер Моран, с того раннего утра три года назад, когда ты в качестве камбузника явился ко мне на камбуз «Араби», где я был коком. Ты помнишь?
Тод молча кивнул.
— В то утро я окрестил тебя Джо Макарони. Ты был зеленым от страха и морской болезни. Тогда я просто считал тебя безмозглой деревенской крысой. Но вскоре я узнал тебя получше. — Он улыбнулся при этом воспоминании и с любовью посмотрел на Тода. — С тех пор мы вместе прошли через огонь и воду, мой мальчик, через все трудности. Поэтому сейчас я хочу объяснить тебе, что происходит. На этот раз все может сложиться гораздо опаснее, чем раньше... Но теперь ты взрослый, Джо Макарони, ты мой третий помощник!
Тод почувствовал комок в горле, но взял себя в руки:
— Вы хотите сказать, капитан Том, что судоходная компания отправляет вас на Таити для расследования дела отца Стена Ридли?
— Именно так. Видишь ли, Стенхоуп Ридли, помимо прочего, еще и агент пароходной компании Блейкмора на островах. И слишком много грузов исчезло там, под тропическим небом, для того чтобы компания могла продолжать не замечать этого. Мистер Блейкмор лично дал мне это задание. Я должен выяснить, что происходит.
— Вы это узнаете, сэр, — твердо заявил Тод. — Если где-то есть секрет, который нужно раскрыть, капитан «Араби» Том Джарвис именно тот человек, который им нужен.
Джарвис рассеянно улыбнулся.
— О юность! Всегда уверена, всегда готова выступить. — Он понизил голос и склонился над картой. — Дело серьезнее, чем ты себе представляешь, Джо Макарони. Я не первый человек, которого компания отправила в Папеэте.
Тод, быстро взглянув на капитана, увидел, что бронзовое лицо высокого человека стало серьезным, даже почти мрачным. Светло-голубые глаза сверкали сталью.
— Что… что случилось с этими людьми? — неуверенно спросил Тод.
— Мы не знаем наверняка. Первый, мистер X — дело было настолько секретным, что в офисе мистера Блейкмора его называли именно так, — отправился на острова около шести месяцев назад. Его первые отчеты были оптимистичными. Он писал, что следит за многими вещами; он шел по пятам Стенхоупа Ридли и его помощника, американца с крайне сомнительным прошлым. Американец, как мы узнали, был доверенным секретарем Ридли, но это ни к чему нас не привело, потому что примерно через два месяца мистер X доложил, что закончил расследование и все находится в полном порядке. Улик, которые он надеялся собрать против этих двоих, не существовало. Пропажи, которые случились с грузами компании, были совершенно случайными, и так далее, и тому подобное. Итак, это было все, что мистер X узнал, а он был опытным страховым детективом, человеком, который выслеживал многочисленные пропавшие грузы, расследовал случаи с затонувшими грузовыми судами, который мастерски умел определять причину внезапных пожаров на причалах, в результате которых гибли ценные грузы. Но... он больше не вернулся в Америку, и мистер Блейкмор позже узнал, что он стал жить на обширной плантации, купленной на Таити. На этом расследование мистера X закончилось, и охоту пришлось начинать заново.
Капитан Джарвис сделал паузу и откинулся в кресле. Из кармана своей синей офицерской тужурки он достал трубку и кисет с табаком.
— Следующим, кого компания послала, был один из своих адвокатов — его звали мистер Y. На этот раз инспектор путешествовал инкогнито, чтобы агент в Папеэте ничего не мог узнать о его деятельности. Возможно, ты еще не знаешь, Джо Макарони, что Папеэте славится как худший порт во всей южной части Тихого океана. Мистер Y исчез — исчез, как облачко дыма в небе. Больше о нем никто ничего не слышал.
Капитан замолчал.
Тод сидел молча, странно возбужденный услышанным. Внезапно прохладный ветерок приподнял уголки бумажной карты, лежавшей на столе, и от шелестящего звука у свежеиспеченного третьего офицера по спине побежали мурашки.
— А что случится далее? — спросил он, затаив дыхание. — Вы следующий в очереди?
— Нет, я не следующий. После того, как расследования X и Y оказались неудачными, страховые компании, заинтересованные в этом деле, совместно с судоходной компанией Блейкмора решили отправить частного детектива. Он ехал на «Макуре» как обычный турист. Все говорят, что он был хитрым, умным и одним из лучших профессионалов Тихоокеанского побережья. Даже в офисе о нем не знали, настолько засекреченной была эта третья попытка. Он был известен под именем мистер Z.
— И что он нашел?
— Он ничего не нашел, — ответил Джарвис c расстановкой, в то время как костяшки его сжатых больших кулаков белели на фоне зелени столешницы. — Его нашли с ножом в спине... Однажды утром французская полиция нашла его на берегу в Папеэте. Он лежал под кокосовой пальмой совершенно мертвым.
Несколько секунд Тод сидел совершенно неподвижно, потрясенный этой цепью жутких событий. Затем он вскочил. Его трясло, и он просто не мог больше сидеть во вращающемся кресле и слушать эти невероятные истории. Отступив на шаг, он нервно огляделся. Переборки кают-компании были ослепительно белыми. Под ногами он ощущал легкую вибрацию корпуса от работы винта, который уносил «Араби» на юг, все дальше и дальше на юг, к Папеэте, худшему порту во всей южной части Тихого океана.
С усилием он взял себя в руки.
— А вы, капитан Том, вы тоже выполняете это задание?
Капитан провел рукой по подбородку.
— Я следующий, — добавил он со слегка кривой улыбкой. — Компания назвала меня мистером А в моем новом качестве детектива. «На этот раз начнем с начала алфавита, чтобы имелось достаточно букв».
— Нет-нет, — Тод подошел к столу и, опираясь обеими руками на зеленое сукно стола, пристально взглянул на своего капитана: — После вас буквы больше не понадобятся, капитан Том. Вы все раскроете!
— Я искренне на это надеюсь. — Уверенная улыбка скользнула по грубым чертам лица мужчины. — Нам и раньше приходилось плавать в суровую погоду, не так ли, Джо Макарони? Помнишь переход вверх по реке в Шанхай? Это тоже была далеко не увеселительная прогулка! И на этот раз мы вместе разгадаем этот ребус. Если нам повезет хотя бы наполовину, мы не разочаруем судоходную компанию.
Глаза Тода восторженно засияли.
— А этот агент, этот Стенхоуп Ридли, кто он?
— Американский плантатор и торговец жемчугом — богатый, влиятельный. Компания не хотела бы лишать его должности, пока она, так сказать, не поймала его с поличным. В конце концов, пока нет никакой уверенности. То, что у нас есть, — сплошные догадки. Эти тропические острова Южного моря могут иногда изменить белого человека по самой сути своей, так что он даже отбросит всякое чувство приличия и чести. Возможно, это случилось с Ридли! А теперь и он исчез...
— Вы имеете в виду: исчез, как и X, Y и Z?
Капитан Джарвис поднял глаза:
— Когда я думаю о парнях в кубрике, мне почти хочется надеяться, что это так, но сомневаюсь. Мне кажется, это больше похоже на случай преднамеренного исчезновения. Ридли, возможно, пустился в бегство. Таити принадлежит Франции; раз в месяц из Папеэте в Бордо отправляется пароход. В Париже такой человек мог бы безбедно жить со своим богатством.
— Отец Стена Ридли! — воскликнул Тод. — Я просто не могу в это поверить.
Внезапно он замолчал. По его спине побежали мурашки. Взглянув вверх, на световой люк, он с изумлением увидел за стеклом расплывчатым пятном лицо какого-то человека.
На секунду третий помощник был слишком взволнован, чтобы действовать. Но тут же он подскочил к Джарвису и заговорил с ним тихо и быстро:
— Нас кто-то подслушал! С полуюта — через световой люк!
Шкипер «Араби» поднялся с поразительной скоростью.
— Живо! — быстро приказал он. — Посмотри, кто там.
Тод повернулся к двери и толкнул ее. Он выбежал в темноту, поднялся по трапу правого борта и остановился. Слабый отблеск света от светового люка кают-компании падал на призрачные очертания двух спасательных шлюпок, висевших одна за другой на своих шлюпбалках.
Он бесшумно подкрался к гакабортному поручню на корме и стал напряженно ждать. Слышалось только ритмичное щелканье счетчика механического лага, регулярный стук винтов, бульканье кильватерной струи — и больше ничего. Но его глаза, уже привыкшие к темноте, различили очертания человека, пробиравшегося, согнувшись, по палубе. Пока Тод сообразил, фигура исчезла вниз по левому трапу.
Тод немедленно бросился в погоню. Он выбежал на просвет и, держась одной рукой за поручень, с ловкостью моряка собрался прыгнуть вниз, как тут его схватили крепкие руки и прижали к большому телу, которое только слегка качнулось от толчка.
По темной палубе прокатилось проклятие, и могучий голос взревел:
— Попался! — и руки капитана Джарвиса держали Тода железной хваткой.
— Это всего лишь я, капитан Том. Только что кто-то спустился по этому трапу и побежал в куда-то. Вы его заметили?
— Гром и молния — это ты, Джо Макарони? — с разочарованным рыком капитан ослабил хватку.
— Я сначала предполагал, что ты увидел призрака, мой мальчик. Ты, часом, не ошибся?
— Конечно, нет, — горячо возразил Тод.
— Да, в любом случае мы отличные детективы! — рассмеялся суровый мужчина. — Кто бы это ни был — ему удалось уйти.
Глаза обоих пытались проникнуть в темноту, но и следа движущейся фигуры они не заметили.
На продуваемую ветрами палубу из боковых иллюминаторов кормовых офицерских кают падал свет, а наверху, на шлюпочной палубе, два иллюминатора радиорубки мерцали, как круглые глаза в черной ночи. Корма и проход по правому борту были погружены во мрак и не выдавали никого, кто мог бы в них спрятаться.
— Пойдем на поиски, — прошептал капитан, — Я беру левый борт, а ты иди по правому борту.
Они расстались. Тод пробежал по палубе мимо закрытых трюмных люков, вошел в неосвещенный коридор и снова вышел на кормовую палубу. Там у поручней стоял матрос.
— Кто-нибудь проходил здесь? — спросил Тод.
— Нет, сэр, — ответил тот с явным удивлением. — Здесь все спокойно.
Подойдя к мужчине, Тод узнал в нем маленького коренастого моряка, который недавно звал его капитаном.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Смит, сэр.
— Это ваш первый рейс на «Араби»?
— Да, сэр.
Тод отвернулся, слегка встревоженный. Хотя слова мужчины были достаточно вежливы, в его тоне было что-то, что не понравилось Тоду. Очевидно, парню было трудно проявить должное уважение к молодому офицеру, который был так хорошо знаком с той тонкой натурой, объектом всех насмешек.
На противоположной стороне палубы Тод столкнулся со своим шкипером.
— Ничего не поделаешь, — прошептал капитан Джарвис. — На этот раз он ускользнул от нас. Но давай пока не будем беспокоиться — скорее всего, какой-нибудь любопытный парень, который больше ничего не знает о нашем деле. Ты, конечно, не смог узнать лицо за стеклом?
Тод покачал головой. Какое-то подозрение поднялось в нем из подсознания, подозрение, которое вызвало у него глубокий румянец от шеи до кончиков волос песочного цвета.
В глубине машинного отделения послышались звуки колокола, отбивавшего склянки.
— Мне пора заступать на вахту, — сказал Тод, собравшись с силами.
— Я сейчас схожу на мостик, курс проверить, — кивнул его начальник. — Это будет твоя первая вахта в качестве третьего помощника, Джо Макарони. Удачи тебе!
Но мысли Тода были заняты не предстоящим дежурством.
Он задумчиво шагнул к трапу, ведущему на спардек, где находились жилые помещения офицеров. Открыв дверь своей каюты, он увидел Стена Ридли, сидящего на краю кровати с книгой по навигационным наукам.
— Прости, что я так долго отсутствовал, — пробормотал он. — А теперь мне нужно подняться на мостик.
Стен Ридли поднялся.
— Есть что-нибудь новенькое? — спросил он небрежным тоном.
Тод испытующе посмотрел на юношу. Ему только показалось, что дыхание того участилось, как будто он только что напрягся — может быть, он бежал? Взгляд Тода затвердел.
— Ничего, — ответил он. — Спокойной ночи.
Ридли перешагнул через обитый латунью комингс на палубу спардека. Там он остановился, его фигура была резко очерчена на фоне черноты ночи. Он приоткрыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но не решился. Тод отчетливо видел, как болезненно напряглись мускулы на мальчишеском лице. Он бросил на Тода беспомощный взгляд: умоляющий, мучительный. При виде этого в Тоде что-то шевельнулось. Однако с огромным усилием он подавил порыв ответить на безмолвную просьбу.
Сильный ливень прервал тишину. Стен наконец произнес:
— Спокойной ночи, сэр. И… большое спасибо за все.
Мгновение — и он исчез, а Тод задумчиво стоял, уставившись через открытую дверь на мрачное пенящееся море, не обращая внимания ни на свист ветра в снастях, ни на стук капель дождя по палубе.
Если Тод и ожидал, что теперь он без промедления узнает больше о событиях той первой ночи после выхода из Сан-Франциско, то его постигло разочарование. На «Араби» день за днем проходила монотонная рутина морского плавания, и все его подозрения оставались неподтвержденными. Несомненно, он был полностью поглощен своими новыми обязанностями третьего помощника; но были моменты, особенно во время двух ежедневных вахт на ходовом мостике, когда мысли об отце Стена Ридли и о роли самого Стена в загадочном происшествии той ночью постоянно крутились в его голове.
На пятый день пути, когда бурные воды Севера остались только неприятным воспоминанием, старое грузовое судно вошло в тропические воды. Офицеры сбросили свои синие мундиры и вышли на палубу в белой тропической форме — если можно назвать формой одежду, состоящую из белых шорт и легких рубашек с короткими рукавами. Но большего на «Араби» и не требовалось.
На десятый день пересекли экватор.
— Вы почувствовали толчок? — спросил стоявший за штурвалом маленький рулевой. — Я так чуть не упал. Вам приходилось когда-нибудь пересекать черту, сэр?
Тод усмехнулся:
— Нет, Топпи, я впервые на экваторе. Очень жарко, должен сказать.
— Жарко? — Топпи презрительно пожал плечами. — Ну, если вы думаете, что сегодня жарко, то вам стоит попариться в Красном море. Вы назвали бы его чертовски горячим!
Тод уставился на бак, где матросы, верные старому морскому обычаю, вовсю развлекались за счет товарища, который никогда прежде не пересекал экватор. Коренастый моряк, одетый как Нептун, подгонял своих слуг, которые с шумом и гамом «брили» человека длинным деревянным ножом.
— Кто это там, тот, которого сейчас посвящают в моряка летучей рыбы? — спросил Тод.
— А, это Горилла Смит. Из тех, кто думает, что он крепок, как шкура на барабане. Довольно странный парень! Но он умён. Видите, он не поднимает ни малейшего шума.
Горилла Смит, как заметил Тод, был тем матросом, который вызвал его к капитану, когда они со Стеном Ридли обсуждали странную рыбу-лоцмана в порту Папеэте. Смит так спокойно отнесся к бурному веселью, что люди разочарованно оставили его в покое и обратились к матросу по имени Чепмен, который обещал больше веселья. Громкий, протестующий голос Чепмена тотчас же нарушил утреннюю тишину. Моряки сияли от восторга.
— Малыша, наверно, следует пожалеть, — заметил Топпи, широко улыбаясь. — Теперь, думаю, следующим будет тот ужасный салага, которого зовут Ридли.
— О нет, они этого не должны делать, — возразил Тод. — Ридли уже раз пересекал экватор. Он же родом с Таити. Кстати, как он справляется с работой, Топпи? Дела идут лучше?
— Я бы этого не сказал, нет. — В голосе Топпи звучало презрение. — Этот джутовый пацан слишком скрытный, черт возьми. Так крадется по палубе, как будто ему не хочется с нами разговаривать. Нет, это не делает его слишком популярным, нет-нет.
— Для него это совершенно новая жизнь, — поспешил заверить его Тод. — Я думаю, что он находит судовую жизнь довольно суровой.
— Хм-м-м, сам он как мягкая слива. Мне не нравится этот сорт. Мелкий франт!
Вскоре Тод понял, что мнение Топпи отражает мнение всей команды. Стен Ридли никогда не общался с людьми вне службы. Время от времени Тод видел, как он разговаривает с Гориллой Смитом; но почему Стен выбрал именно этого мало привлекательного человека, Тод не мог понять, если не считать того, что именно непопулярность этого сварливого парня привлекала юношу.
Через два дня после пересечения экватора они впервые увидели сушу. По левому борту в поле зрения выплыл остров. Сначала это была не более чем серия крошечных точек вдали, на горизонте, но для Тода, стоявшего на мостике, это было зрелище, которое он никогда не забудет.
— Это атолл в Южном море, часть группы Маркизских островов, Джо Макарони, — объяснил капитан Джарвис своему молодому третьему помощнику. — Атолл — всего лишь песчаное кольцо с несколькими пальмами на нем вокруг неглубокой лагуны.
Тод с нетерпеливым интересом наблюдал, как далекий атолл медленно обретает форму.
Изящные, стройные пальмы четко выделялись на фоне жаркого неба; вода вокруг была глубокого синего цвета южных морей.
— Наконец-то я вижу остров, — сказал он, глубоко вздохнув, — я с трудом могу в это поверить. Может быть, мы увидим и туземцев?
Том Джарвис рассмеялся.
— Сейчас, наверное, еще нет. Даже туземцу, вероятно, будет трудно остаться в живых на одном из этих коралловых колец.
Теперь новые атоллы появлялись в поле зрения каждые несколько минут, и обычно их было двое или трое. По левому борту море было покрыто этими странными коралловыми венками.
— Есть ли здесь жемчуг? — спросил Тод.
— Не очень много. Чтобы найти жемчуг, нужно искать его к югу от Таити, у Туамоту.
Весь адски жаркий полдень атоллы поднимались из моря и исчезали за кормой, но к шестнадцати часам «Араби» снова одиноко бороздил океанскую гладь, которая тянулась вплоть до Таити, находящегося в двадцати четырех часах пути.
В тот вечер после ужина Тод зашел в радиорубку, чтобы взять книгу из судовой библиотеки, которой заведовал радист. Остановившись на палубе возле дымовой трубы, он увидел на правом крыле открытого мостика капитана Джарвиса, поднявшего к глазам бинокль. Следуя направлению его взгляда, Тод заметил в открытом море крошечную белую шхуну.
Секунду спустя он поднялся по трапу на мост, откуда с возрастающим интересом наблюдал за этим суденышком. Путь «Араби» из Сан-Франциско на Таити проходил по одному из самых уединенных морских маршрутов, и с тех пор, как они оставили позади калифорнийское побережье, им до этого момента не встретилось ни одного судна. Небольшой двухмачтовик примерно в миле от них вел себя очень странно. Он рыскал и приводился к ветру, внезапно кренился, а затем потерял ход, лениво хлопая парусами. Тод спросил себя, какой же дурак стоял там у руля.
Джарвис опустил бинокль и стал отдавать быстрые, отрывистые приказы:
— На руле! Лево на борт! Держать на шхуну!
Тод сразу же почувствовал, как старый пароход накренился на левый борт и по плавной дуге, сбавляя ход, потянулся в сторону странного парусника.
— Там что-то не так, сэр? — спросил Тод.
Шкипер кивнул:
— Вот уже пятнадцать минут я наблюдаю за ним. Черт побери, коробка ведет себя странно! Рулевой уже запросил его сигнальной лампой, нужна ли им помощь, но никакого ответа не наблюдается.
Очевидно, весть об этой странной шхуне уже разнеслась по всему судну, потому что Тод увидел, что команда «Араби» собралась у фальшборта и напряженно смотрит в сторону небольшого судна, к которому они приближались. Тод вцепился в поручни, и в его голове проносилась череда безумных догадок. Был ли это терпящий бедствие туземный корабль — возможно, с заразной болезнью на борту? Произошел ли мятеж, бой, в котором под палубой осталась только пара раненых? Разрази меня гром, если это не было чем-то таинственным!
Грузовой пароход медленно подходил к небольшому паруснику.
— Стоп машина! — крикнул капитан помощнику капитана, стоявшему в рулевой рубке. Было слышно, как в недрах судна пронзительно зазвенел звонок машинного телеграфа. Тут же старый трамповый пароход, теряя скорость, приблизился правым бортом к шхуне.
Через разделявшие их восемьдесят футов воды Тод видел, что на борту все блестело и было прибрано. Шхуна неподвижно лежала на воде; грот и фок мягко хлопали, как усталые крылья; кливер и топсель были аккуратно скатаны и принайтовлены к соответствующему рангоуту. Тод знал, что оно может в любой момент резко рвануться вперед, чтобы потом привестись к ветру и обстенить паруса. За ней садилось солнце во всем своем сияющем великолепии, и на его фоне шхуна казалась пугающе живой. Она напоминала Тоду растерянную морскую птицу, отчаянно жаждущую помощи вдали от твердой земли.
И вот помощь подоспела. Капитан Джарвис поднес к губам мегафон, и его зычный голос разнесся по воде: «Эй, на шхуне!»
Тишина, таинственная, пугающая, обволакивала маленькое суденышко. Взгляд Тода был прикован к нему. Палуба была безлюдна, штурвал закреплен, фока- и грота-шкоты обтянуты. Единственный иллюминатор маленькой рубки на миделе ловил последние лучи солнца и отражал их, как будто желая передать «Араби» кроваво-красное послание.
Капитан еще раз окликнул шхуну, и его люди с нетерпением ждали. Ответа не последовало. Только порыв ветра, ударивший в паруса, заставил шхуну на несколько ярдов продвинуться вперед, чтобы затем накрениться на борт.
Капитан Джарвис повернулся к Тоду:
— Может, там все больные лежат. Моран, бери шлюпку правого борта и отправляйся на шхуну. Мы будем лежать в дрейфе, пока вы там не разберетесь, в чем дело.
Третий помощник начал действовать немедленно. Перегнувшись через поручни, он крикнул вниз, на переднюю палубу:
— Боцман, пошлите людей, чтобы спустили шлюпку правого борта.
Когда Тод повернулся, чтобы уйти, капитан Джарвис предостерегающе положил ему руку на плечо.
— Будь осторожен, третий, когда подниметесь на борт шхуны. Что-то не нравится мне эта история. Одному Богу известно, что вы можете найти под палубой. Если на борту больше никого нет в живых или вообще никого нет, попробуйте найти судовой журнал и узнайте имя владельца и название порта, в котором зарегистрирована шхуна. Затем радист может запросить более подробную информацию. Думаю, это всё. Удачи тебе!
Когда Тод добрался до спасательной шлюпки, боцман уже раздавал матросам необходимые указания.
Умелые руки Йоргенсона и Топпи быстро сняли брезент и приподняли шлюпку достаточно, чтобы она вышла из киль-блоков. Взгляд Тода быстро скользил по собравшимся морякам, выискивая тех, кого он хотел бы взять с собой.
— Топпи, на корму, Йоргенсон — как всегда, на нос!
Он на мгновение заколебался, встретив умоляющий взгляд Стена Ридли, стоявшего рядом с Гориллой Смитом.
— Хорошо, Ридли, — наконец крикнул он. — Смит, ты тоже!
Тод легко забрался в шлюпку. Выбранная четверка поднялась вслед за ним, Топпи на кормовом фалине, Йоргенсон на носовом.
Матросы, остававшиеся на борту, стали вываливать шлюпку за борт.
— Задержать! — раздалась резкая команда капитана. Люди сразу приостановили работу. Джарвис спустился по трапу из рулевой рубки и подошел к шлюпбалке.
— Возьми с собой этот пистолет, Моран, - серьезно сказал он, перегнувшись через планширь и засовывая пистолет в карман Тода. — Черт побери, я подумал, что вам лучше быть вооруженными.
Выражение лица великана было мрачным, когда он отступил в сторону, чтобы не мешать людям.
Проскользив вдоль черного корпуса старого трампа, спасательная шлюпка опустилась на воду. Ридли и Смит отпорными крюками держали ее подальше от стального борта. «Готово!» - воскликнул третий офицер.
Шлюпка опасно накренилась, когда волна приподняла ее.
— Отдать гаки! — скомандовал третий помощник. Он навалился всем своим весом на длинный румпель, чтобы отвести нос от парохода. Мгновение спустя четверо моряков заняли места на банках и разобрали весла.
Тод снова вернулся к наблюдению за странным суденышком, которое им предстояло осмотреть. Какой секрет скрывался под его палубой? Где находилась команда? Были ли люди больны — или что-то похуже? Его сердце билось быстрее по мере того, как таинственная шхуна приближалась все ближе и ближе. Очевидно, она была полностью загружена, так как сидела глубоко в воде, что позволяло Тоду видеть ее палубу со шлюпки. Никаких следов жизни по-прежнему не было видно.
На заднем плане солнце только что скользнуло под горизонт, и тотчас же вокруг корпуса шхуны собрались глубокие тени.
Спасательная шлюпка, рассекая волны, приблизилась к корме шхуны. Там черными буквами было начертано первое указание на ее происхождение:
ВИНДРАЙДЕРПапеэте
Итак, это была шхуна «Виндрайдер»[5], зарегистрированная на Таити! Что ж, им лучше поскорее подняться на борт, пока не стало еще темнее, и посмотреть, что можно там обнаружить.
Он позволил шлюпке скользить вдоль левого борта. Йоргенсон встал, оставив весло, и схватился за узкий планширь над головой.
— Закрепите фалини! — приказал Тод. — Я поднимусь на борт.
Вставая и пытаясь обрести равновесие, он случайно бросил взгляд на Стена. Тот смотрел на него со странным выражением, выдававшим, по крайней мере, беспокойство, если не откровенный страх. Что ж, признался Тод самому себе, он тоже был не слишком уверен в том приеме, который ожидал его. Проворно схватившись за планширь, он подтянулся и, оказавшись на палубе, осмотрелся.
Его взгляд скользнул по прибранной палубе, белым парусам, которые призрачно возвышались над ним в сумерках, безнадзорному штурвалу на корме, открытой двери сходной рубки, ведущей к каюте. В носовой и кормовой частях палубы были сложены жестяные канистры — вероятно, полные бензина или керосина, подумал Тод. Затем он почувствовал едкий сладковатый запах, который, казалось, источала шхуна. Был ли это какой-то особый груз из Южных морей — или запах исходил от чего-то, что ожидало его впереди? При последней мысли он почувствовал, как учащается его пульс. В нем зародился какой-то странный страх; в сознании пульсировало: что-то здесь не так. Здесь что-то не так. Здесь что-то не так.
Наконец он с немалым усилием взял себя в руки.
— Эгей, — позвал он не слишком твердым голосом, — кто-нибудь есть на борту?
Затаив дыхание, он ждал. Слышалось лишь журчание воды вокруг корпуса суденышка и скрежет снастей такелажа. Ни звука не доносилось из открытой двери. С усилием оторвав от него взгляд, он посмотрел туда, где слева по борту лежал в дрейфе «Араби», иллюминаторы которого начали мерцать в сгущающихся сумерках.
Каким бесконечно далеким он казался! А как зловеще повисла эта неестественная тишина над палубой шхуны! Тем не менее, ее нельзя было просто бросить. Такой парусник длиной пятьдесят футов, как этот, стоил несколько тысяч долларов, даже без груза.
Он снова решительно открыл рот:
— Здесь кто-нибудь есть?
На этот раз он получил ответ. Все началось очень тихо - как простой смех; потом тот стал выше и пронзительнее, пока по узкой палубе не разнесся безрадостный, пронзительный визг. Тут же он с ужасом почувствовал, как его сердце колотится о ребра. Пот выступил у него на лбу. Он задрожал.
Отступая к фальшборту, он почувствовал, что его рука инстинктивно сжимает пистолет, который дал ему Том Джарвис. Он вытащил его из кармана брюк; его пальцы с новой уверенностью обхватили гладкую сталь рукояти. Оружие, вместе с памятью об указаниях своего капитана, вернуло ему уверенность.
Из спасательной шлюпки донесся возглас Топи: «О, Всемогущий!», а затем глубокий голос шведа Йоргенсона: «Закрой пасть, братишка!.. Не лучше ли нам тоже подняться на борт, сэр?
— Нет, оставайтесь там, — крикнул им третий помощник, — но будьте готовы в любой момент отвалить от борта.
Шаг за шагом он снова приблизился к маленькой рубке.
— Кто там внизу? — крикнул он. — Отвечайте!
Ничего. На этот раз тишину сумерек не нарушил ни один насмешливый смех. Тод сжал губы в тонкую, решительную линию, затем спустился по трем ступенькам трапа в каюту.
В низком помещении свет был таким слабым, что поначалу он едва мог что-либо разглядеть. Однако через мгновение-другое внутреннее содержание постепенно начало обретать форму. Две пустые койки, одна над другой, находились по левому борту. Рядом с ними стоял четырехугольный стол. Ни одного человеческого существа не было видно.
Стол был накрыт на одного человека: нож, вилка, ложка, тарелка и чашка, в которой было что-то черного цвета — по-видимому, кофе. На клеенчатой скатерти лежала половина буханки хлеба. Тод протянул руку и коснулся его. Хлеб был черств; должно быть, он пролежал тут несколько дней.
Но где же был шкипер шхуны, который, несомненно, был здесь во время ужина, именно тогда — когда... когда что-то произошло? Да, должно быть, произошло что-то необычное, непредвиденное. Но что?
— Кто там? — крикнул он.
В тишине эхо его голоса, отражавшееся от стен тесной комнаты, казалось нереальным. Этот смех! Слышал ли он его на самом деле, или, может быть, это было просто плодом его разгоряченного воображения? Ерунда, Тод Моран, подумал он про себя, ты теперь офицер — третий помощник капитана парохода «Араби». Том Джарвис считает тебя мужчиной, а теперь посмотри, как ты себя ведешь — робеешь, как школьница. При этой мысли его подбородок приподнялся, глаза сузились. Он сделал несколько шагов вперед, мимо стола, и вошел в почти темный камбуз.
На маленькой керосиновой плите стояла сковорода, а в миске рядом с ней лежали два яйца, неразбитые. Что-то в домашней, простой атмосфере этого камбуза вернуло Тоду ощущение почти обыденной защищенности. Здесь люди ели и спали; по какой-то неизвестной причине они покинули свой корабль. Почему? Что ж, ему предстояло найти ответ.
Он как раз собирался вернуться в каюту, когда его взгляд зацепился за высокую деревянную стойку в дальнем углу. Какое-то существо, сидевшее на корточках на вершине тонкого шеста, зашевелилось — что-то маленькое и зеленое с двумя круглыми пронзительными глазами. На его губах заиграла нервная улыбка. Он нашел источник того безрадостного крика. На него из темного угла смотрел попугай.
Его охватило облегчение.
— Привет! — сказал он с дрожью в голосе. — Как же тебя зовут?
В ответ попугай наклонил голову, прищурил один глаз, поднял крыло с зеленой каймой и боком подвинулся на своем шестке.
— Иа орана, — завизжал он. — Иа орана!
Что за безумный язык? — подумал Тод. — Может быть, какой-то диалект Южного моря?
Он подошел поближе, чтобы осмотреть две жестянки, прикрепленных к каркасу. Оба сосуда были пусты. Ну конечно! Малыш, по-видимому, был голоден и просил еды.
Он шагнул к закрытому настенному шкафчику. Открыв дверцу, он скользнул взглядом по его содержимому.
Он зажег спичку и почти сразу нашел наполовину полную упаковку какого-то зернового корма. Он насыпал зерна в один из сосудов, снял другой и подошел к крошечному тазику, над которым висел небольшой резервуар из оцинкованного железа.
Тод наполнил жестяную миску свежей водой и вернул ее на место. Попугай, который уже усердно чистил когтями и клювом одно из крупных зерен, прервал это занятие, сунул клюв в воду, а затем запрокинул голову, чтобы теплая влага стекала по его горлу. Хотя птица не могла произнести ни слова, вся ее реакция указывала на то, насколько она голодна и хочет пить. Набравшись смелости, Тод начал обыскивать каюту в поисках судового журнала — той книги, в которую на каждом корабле должны ежедневно заносить сведения о ходе плавания. Наконец, в шкафчике между каютой и камбузом он наткнулся на книгу в льняном переплете.
Вынув ее, Тод поднял книгу повыше, чтобы воспользоваться последними лучами солнца, падающими сверху через световой люк. Со вздохом облегчения он прочитал написанное по-английски на обложке:
Шхуна «Виндрайдер»Судовой журнал
Он стал нетерпеливо перелистывать страницы. Даже в полумраке он мог видеть, что они были густо исписаны. Правда, он не старался вчитываться в текст. То, что он искал, было именем владельца. Он пролистал обратно до первой страницы и внимательно уставился на нее. На тонкой бумаге четко вырисовывались большие буквы, и сквозь почти полную темноту каюты , казалось, проступало имя: Стенхоуп Ридли.
Позади него раздался скрежещущий звук. Он резко обернулся, охваченный внезапным ужасом. Белое пятно в проеме двери каюты оказалось гибким, стройным юношей с растрепанными волосами. Узнав его, Тод быстро захлопнул книгу. Перед ним стоял Стен Ридли.
— Ты в курсе? — шепотом спросил Тод.
Стен медленно кивнул:
— Да. Это шхуна, на которой мой отец занимался торговлей жемчугом. Он всегда пользовался ей, когда у него были дела где-нибудь на островах. Так почему же здесь так пусто? — Его голос поднялся до пронзительной высоты. — Что случилось, мистер Моран? Что только что произошло? — У него вырвался сухой всхлип, когда он оглядел маленькую каюту. — Стол накрыт для моего отца. Что с ним случилось?
Тод не ответил, и переборки, погруженные в глубокую тень, тоже не дали ответа. Через открытую дверь доносилось тихое журчание воды вокруг корпуса судна.
Дрожащий от возбуждения голос Стена Ридли нарушил тишину:
— Я обыскал и носовую, и кормовую части. На борту никого нет. И каюта тоже пуста! Но вы слышали, как кто-то смеялся в ответ на ваши оклики?
Тод, улыбаясь, повел юношу на камбуз и показал ему на угол, где стоял шест.
— Вот этот парень, который смеялся. Ты узнаешь его?
Стен удивленно уставился на него:
— Попугай! Нет, я его не знаю. У папы никогда не было ничего подобного. — Погрузившись в свои мысли, он на мгновение замолк. — На этих островах нет попугаев, Моран. Должно быть, его привезли сюда из Южной Америки.
— А потом его бросили умирать с голоду, — с жалостью объяснил Тод. — Даже воды у него больше не было.
Стен взглянул на книгу в руке третьего помощника.
— Это что, судовой журнал? — взволнованно воскликнул он. — О, давайте быстро прочитаем это, мистер Моран. Из него мы обязательно узнаем, что произошло. — В его голосе появился оттенок надежды. — Я достану лампу из шкафа.
— Добро. Я прикажу трем матросам свернуть паруса, пока ты здесь приготовишь все для чтения. Но в любом случае нам нужно поторопиться.
Когда Тод вернулся в каюту, он увидел, что Стен уже повесил латунную масляную лампу на крюк в потолке. Двое молодых людей сели на нижнюю койку и положили книгу перед собой на стол.
— Открой сам, — подвинул книгу Тод.
Стен бросил на него благодарный взгляд. Его дрожащая рука откинула потертую крышку переплета. Вместе они склонились над судовым журналом «Виндрайдера».
— Посмотрите, сэр. — Палец Стена ткнул в страницу. — Эта последняя запись журнала написана почерком моего отца. — Его голос слегка дрожал. — Дата записи двенадцатое апреля.
— Как? Прошло уже пять дней, — вскрикнул Тод. — Ты совершенно уверен?
Стен кивнул; его темные глаза изучали страницы.
— Да. Послушайте последнюю запись:
Вторник, 12 апреля.Погода не успокаивается. Постоянная угроза быть выброшенным на рифы. Я работал над вспомогательными двигателями весь день. Без успеха. Ремонт без запчастей из Папеэте невозможен. Хотелось бы, чтобы Коркери был здесь. Местный экипаж, как обычно, в паническом настроении. Возможно, придется покинуть корабль и пересесть на шлюпку; но какой у нас шанс, если ветер не изменится? Думаю, мы находимся в районе острова Ноа-Ноа. Потеря драгоценного груза.Я не смогу пережить еще одну потерю. Если это…
Ридли поднял голову и повернул бледное лицо к Тоду.
— Вот и все, — пролистал он последовавшие за этим пустые страницы. Когда он заговорил, его дрожащий голос упал до шепота. — Плохо дело.
Через секунду он встал, и его тень на стене сразу же стала огромной.
— Шхуна, вероятно, дрейфовала возле одного из этих коралловых рифов, — сказал Тод. — Они опасны, так? Какие шансы у тех, кто находится на борту, если выбросит на них судно?
— Практически никаких, — слетел с губ юноши едва слышный ответ.
— А будет ли у них больше шансов выжить в шлюпке?
Стен взглянул на него, задумался.
— Возможно. Если море не слишком бурное. Но некоторые здешние острова окружены коралловыми рифами, сквозь которые судну не пройти. Поэтому шхуны, которые торгуют между островами, бросают якорь снаружи и перегружают товары на местные лодки, которые перевозят их через проходы в рифах в лагуны.
— Можно ли так же пройти через рифы во время сильного шторма?
— Не знаю. — Юноша опустился обратно на край кровати. Его пальцы нервно сжались, ногти впились в подушечки. — Эти внезапные порывы ветра в Южном море коварны. А в открытом море...
— Но твой отец живет здесь уже много лет, не так ли? Он, должно быть, знает, как пройти на шлюпке через рифовый барьер.
— Я уверен, что он это знает, — нахмурил Стен тонкие брови, и Тод видел, что молодой человек доблестно пытается сохранить самообладание. — Но это не единственное, что меня беспокоит. Вы читали последние строки записи? «Потеря драгоценного груза. Я не могу пережить еще одну потерю». Большинство предприятий моего отца за последние несколько лет преследовали неудачи. — Он помолчал, невидящим взглядом уставившись в иллюминатор. — Я боюсь, мистер Моран, я боюсь!
Увидев белое, напряженное лицо, пристальный взгляд и подергивающиеся пальцы, Тод Моран почувствовал волну сострадания к юноше, сражавшемуся в темноте с неизвестными силами. Глубоко внутри молодого офицера зародилось запоздалое чувство дружбы. Все его прежние сомнения относительно Стена Ридли мгновенно исчезли. Он протянул руку и коснулся руки товарища.
— Послушай, Ридли, — сказал он. — Мы столкнулись с чем-то злым и могучим — мы оба еще не знаем, насколько оно могуче. Но я хочу сказать тебе, что я на твоей стороне в этом деле душой и телом. Все, что я могу сделать, я сделаю. Если я смогу помочь, я помогу.
Юноша медленно обернулся и посмотрел на него почти недоверчиво:
— Вы серьезно, мистер Моран? — запинаясь, промолвил он.
— Не называй меня мистером, — ответил Тод слегка улыбнувшись. — Я не намного старше тебя. Ну, когда мы на службе на «Араби» , будем вести себя по-прежнему; но когда мы одни, разгадывая тайну твоего отца, мы хотим быть товарищами, настоящими друзьями. Как ты на это смотришь?
Не говоря ни слова, Стен Ридли с блестящими глазами пожал ему руку.
— Merci, mon ami, — сказал он, переходя на французский язык своего островного дома и отказываясь от формальной манеры поведения, которую он принял на борту судна. — Я не могу выразить всей моей благодарности. — Он задумчиво пролистал страницы судового журнала. — Понимаешь, мой отец — это все, что у меня есть на свете. Моя мать умерла много лет назад. Она была француженкой и приехала на Таити из Парижа, чтобы навестить двоюродного брата, который в то время работал там в качестве правительственного чиновника. Она встретила моего отца в его доме. Однажды много лет назад я посетил семью моей матери в Париже, но у моего отца нет живых родственников. Нам всегда было немного одиноко.
— Тогда нам нужно обязательно найти твоего отца! Но мы должны поторопиться сейчас, пора возвращаться. Куда направлялась эта шхуна?
Стен Ридли пробежал глазами записи в журнале.
— Вот, здесь. «Папеэте, среда, 6 апреля». Это почерк Коркери. Он помощник папы на плантации, а также наш генеральный директор. В Папеэте он взял на борт хлопчатобумажные изделия, канистры с бензином и бочки со смазочным маслом и должен был отвезти их на острова и обменять на копру.
— Это та штука, которая так ужасно пахнет?
Тод сморщил нос от едкого запаха, доносившегося изнутри шхуны.
— Да, это сушеный кокос. Папа продает копру в Бордо, где из нее делают прекрасное мыло и масла.
Стен перелистнул страницы.
— Судя по всему, «Виндрайдер» отправился в Тайарею, подобрал там папу и взял курс на какие-то отдаленные острова. Коркери, должно быть, остался на плантации. В этот момент папа начинает вести судовой журнал. Шхуна должна была сначала отправиться на Бора-Бора, но так и не добралась... — Он закусил нижнюю губу, чтобы скрыть эмоции в голосе.
— Как далеко могла сдрейфовать шхуна? — спросил Тод.
— Я не знаю точно, где мы находимся, но к юго-западу отсюда наверняка есть несколько островов значительного размера. «Виндрайдер», возможно, прошел несколько сотен морских миль без экипажа.
— Разве не странно, что шхуну раньше не встретило хоть какое-нибудь суденышко?
— Нет, — покачал головой Стен. — Мы находимся в стороне от регулярно посещаемых островных маршрутов. По этому маршруту ходят только два парохода — оба британские лайнеры, и проходят они лишь раз в месяц. Один идет на север, другой на юг между Фриско и Сиднеем. Эти два пакетбота также заходят на Таити. Нет, шхуна могла дрейфовать несколько недель без того, чтобы кого-то встретить. — Стен вдруг поднял глаза. — Mon ami, для «Араби» это означает получение спасательного вознаграждения!
— Мне очень жаль, — ответил Тод.
— Жаль? Мне нет, monsieur. По крайней мере, теперь я знаю, что папа где-то еще жив. В последнее время здесь не сообщалось об урагане, не так ли?
Тод покачал головой:
— Радист обязательно получил бы штормовое предупреждение.
— Тогда это мог бы быть только особенно ужасный местный шторм. — Стен на мгновение остановился и глубоко задумался. — Как ты думаешь, почему «Виндрайдер» не наткнулся на какой-нибудь риф?
— Я тоже ломаю голову над этим, — признался Тод. — Возможно, после того, как люди сели в шлюпку, ветер изменился, и шхуну отнесло от берега… Так, нам пора уже вернуться на палубу.
Стен Ридли не пошевелился. На его узком лице застыло растерянное выражение.
— Знаешь что, Моран, — наконец выдавил он, — что-то не так с этой историей, с этой шхуной… с ней что-то не так.
— Что ты имеешь в виду?
Стен медленно встал и огляделся. В свете лампы лицо его выглядело бледным и напряженным.
— Я не совсем уверен, но… я знаю это судно. Я плавал с ним на Маркизские острова и Туамоту. И именно поэтому я чувствую, что здесь что-то не так.
— А ты не придумывешь, Ридли?
— Возможно, — его голос не звучал убедительно. — Mon Dieu, я чувствую, что что-то не так. — Он резко задержал дыхание. — Оно в воздухе, повсюду вокруг нас!
При этих словах, глубокая серьезность которых дошла до получателя, Тод вдруг почувствовал, как страх охватил его. С тех пор, как он ступил на палубу брошенной шхуны, он боролся с этим жутким чувством страха, которое волной поднималось внутри него и грозило захлестнуть его. В панике его взгляд блуждал по переборкам, которые как будто отступали и оставляли его наедине с невидимым врагом.
— О, и ты тоже это чувствуешь? — Стен уставился на него, широко раскрыв глаза.
Молодой офицер храбро боролся с этим удушающим страхом. Ради всего святого, настойчиво напомнил он себе, разве не он был офицером, возглавлявшим этот маленький абордажный отряд? Разве не именно таким его должны видеть подчиненные?
Он поднял глаза и пристально посмотрел на собеседника.
— Да, — признался он, — думаю, теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. Но, наверное, это всего лишь атмосфера корабля, покинутого экипажем. Мы не можем позволить нашему воображению взять верх, Ридли. — Он взял в руки судовой журнал. — Пошли. Мы возьмем это с собой.
Прежде чем они успели подняться по трапу, высоко над ними в ночи раздался окрик:
— Эй, на шхуне! — Это был громкий голос Джарвиса. — Вы, тупоголовые обезьяны, для чего я вас туда послал? Устроить чаепитие посреди океана?
Сразу после этого до них донеслись жалобные слова Топи:
— Чтоб мне ослепнуть, если это так! Эта штука разговаривает. Она разговаривает, скажу я вам!
— Ой, заткнись уже! — раздался грубый голос Смита.
— Сам заткнись, пьянь чертова!
— Достаточно, Топпи. — Тод вышел на палубу.
Слева над ними во тьме маячил пароход, излучая свет из каждого иллюминатора. Пятидесятифутовая шхуна сразу показалась весьма крохотным судном.
Тод поднес ко рту ладони в виде рупора и крикнул:
— Эй, на «Араби»!
— Ну, наконец-то! — послышалось с высоко расположенного мостика. — Что это за шхуна, Моран?
— «Виндрайдер» из Папеэте. На борту никого нет.
— О, так это дереликт[6]! Судовой журнал нашли? Хорошо. Кто владелец?
— Стенхоуп Ридли.
С мостика парохода донесся едва сдерживаемый крик изумления. На палубе матросы, облокотившись на планширь, с любопытством разглядывали шхуну.
— Мы подадим буксир, — крикнул Джарвис. — Примите и закрепите его на баке. Мы отведем её в гавань.
— Есть, сэр.
С палубы «Араби» донесся шум производимых работ.
Оттуда снова раздался знакомый голос:
— Съестное на борту есть?
— Много, сэр.
— Ничего не трогайте. Мы пришлем припасы. Оставь там двух человек и возвращайся с судовым журналом.
— Принял, сэр.
Позади Тода послышалось высокое тонкое скуление Топпи:
— Не оставляйте меня здесь, сэр, не оставляйте, Джо Макарони!
Третий помощник повернулся к маленькому лондонцу:
— Ты пытаешься нарушить приказ, Топпи.
— Да, сэр, — ответил тот слабым голосом.
— Йоргенсон, вы с Топпи остаетесь здесь, — еле заметно усмехнулся Тод, и начал командовать операцией: — Берегись! Уже подают буксирный трос. Бегом, бегом!
Сообщено по радио:17 апреля, 20:00п/х «Араби»из Сан-Франциско в Папеэтенаходится в 194 милях от ПапеэтеСан-Франциско Кроникл
— Черт знает что! Проклятье! — проревел Джарвис. Он сидел за столом в кают-компании и смотрел на третьего помощника. — Так ты говоришь, что тщательно обыскал шхуну?
— Да, сэр, — ответил Тод. — После того, как мы закрепили буксир, я обыскал каждый угол. На борту никого, кроме попугая, не было.
Джарвис нахмурил брови и посмотрел на раскрытый судовой журнал «Виндрайдера» , который лежал перед ним.
— Я с трудом могу в это поверить.
— Я чувствую то же самое, — согласился Тод.
Джарвис поднял глаза.
— Черт возьми, что-то не так в этой истории, Джо Макарони! — Он встал и, подойдя к кормовому иллюминатору, выглянул в ночь, туда, где за кормой на буксирном тросе шла шхуна «Виндрайдер».
— Кого ты там оставил?
— Шведа Йоргенсона и Топпи, — Тод улыбнулся, вспомнив испуганное лицо маленького лондонца, наблюдавшего за отходом спасательной шлюпки.
Капитан Джарвис снова повернулся к столу и, опустившись в кресло, достал из кармана кисет и трубку.
— Я поручил радисту послушать правительственную станцию на Таити, — признался он Тоду. — Я запросил информацию об этом «Виндрайдере», но никому на острове не сообщил, что мы его подхватили. Ответ должен прийти сегодня вечером. — Он закурил трубку, затем взял книгу со стола. — Мне нужно повнимательнее просмотреть весь этот судовой журнал. Возможно, мы сможем что-то выяснить из этого. Тот факт, что именно мы находим эту шхуну, принадлежащую Стенхоупу Ридли, играет нам на руку, не так ли?
— Нам, конечно, повезло.
— Повезло? — задумчиво повторил Джарвис. — Вот что мне хотелось бы знать. — Внезапно он с легким стуком закрыл книгу. — А что, если попробовать разговорить молодого Ридли? У меня есть ощущение, что он знает о делах своего отца больше, чем рассказал нам.
Тод нетерпеливо наклонился вперед.
— Прямо сейчас, капитан Том? Я точно знаю, что с ним все в порядке. Он хочет знать правду так же сильно, как и мы.
Капитан Джарвис задумчиво почесал тонкую белую рубашку на груди, сквозь которую едва виднелись татуированные драконы.
— Хорошо. Пошли кого-нибудь за ним.
Ночь была темная, но ясная, на небосводе виднелись незнакомые звезды. Южный Крест ярко мерцал, и Тод, глядя на него, на мгновение задумался, когда же он снова увидит знакомое созвездие Большой Медведицы. Он прошел по палубе и подошел к матросу, облокотившемуся о поручень. Когда тот ушел за Стеном Ридли, Тод вернулся в кают-компанию.
Очевидно, шкипер «Араби» тем временем еще глубже обдумал проблему «Виндрайдера» и пришел к какому-то выводу. В уголках его рта играла торжествующая улыбка; светло-голубые глаза над высокими скулами сверкали решительностью.
— Думаю, мне пришла в голову неплохая мысль, Джо Макарони, — начал он своим глубоким, резонирующим голосом. — Еще минуту назад мои мысли были спутаны, я был совершенно сбит с толку. Ничего из того, что я знал об этой шхуне, похоже, не сходилось. Но теперь нити постепенно соединяются, образуя узор.
Тод рухнул в кресло, не сказав ни слова. То, как Том Джарвис пытался решить проблему, было ему знакомо. Его метод, как всегда говорил сам Джарвис, заключался в том, чтобы с математической точностью расставить все известные факты по нужным местам. Эти факты подобны нитям разноцветной пряжи, которую приходится ткать, пока не увидишь законченный узор — точно так же, как это делают ковроткачи в восточных портах. Если процесс плетения проводить аккуратно, ответ вскоре должен стать очевидным.
— Ваш образ обретает форму? — спросил Тод, улыбаясь.
— Да, — подтвердил капитан. — Но одна нить упущена. Сообщалось ли о пропаже шхуны? Если да, то кто сообщал об утрате? Стенхоуп Ридли?
— Я надеюсь, что это так.
— Почему? — коротко отреагировал капитан.
— Потому что тогда мы бы знали, что он определенно все еще жив, что он не погиб, пытаясь добраться до островов Ноа-Ноа. Я думаю о Стене.
Глаза Джарвиса сузились; его голова дернулась вперед.
— Неужели ты думаешь, Джо Макарони, что молодой Ридли предпочел бы услышать, что его отец пытался получить деньги по страховке шхуны, которая не затонула?
Тод сидел неподвижно. Внезапный страх охватил его.
— Так вы верите в это? — воскликнул он. — Вы думаете…
Джарвис сердито ударил кулаком по столу:
— Думать? Полагать? Разве все не указывает именно на это? Почему меня вообще послали сюда расследовать дела Ридли? Потому что у «Ридли и Ко.» было слишком много неудач с грузами и судами. Потому что судоходная компания Блейкмора и страховые компании подозревают его в мошенничестве.
Джарвис встал; глаза его блестели в свете лампы.
— Шхуна должна была затонуть, но этого не случилось.
Тод резко вздохнул, чтобы остановить поток слов, срывающийся с его губ в яростном протесте. Какие причины он мог привести? Ни одного, кроме твердого доверия, вызванного, скорее всего, его дружбой со Стеном Ридли.
Когда Тод не ответил, Джарвис продолжил.
— Ты можешь не поверить в это сейчас, но ты ничего не сможешь с этим поделать, когда узнаешь все факты.
Внезапно он остановился; его взгляд скользнул к двери. Кто-то постучал.
— Заходите, — громко и отчетливо крикнул здоровяк.
Стен Ридли вошел. Тод посмотрел на него с тяжелым сердцем.
Лицо молодого человека было бледным, но спокойным, как будто он не совсем понимал, что его ждет здесь, в присутствии капитана. Когда он заметил третьего помощника, выражение его лица прояснилось.
— Садитесь, Ридли.
Тод с облегчением увидел, что голос капитана приобрел теплый, почти дружелюбный тон. Дружелюбный? Он более внимательно вгляделся в лицо своего начальника. Или то, что он увидел на нго суровом лице, было жалостью?
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — объявил Джарвис. — Возможно, вы ранее упустили из виду один-два момента, которые теперь приобретают существенное значение. Развитие событий проливает новый свет на вашу проблему.
— Я рассказал вам все, что знаю, — немедленно отозвался Стен. — Я не был дома уже два года.
Джарвис кивнул, а затем быстро задал мальчику вопрос:
— Что вы знаете о бизнесе вашего отца?
При этой прямой атаке Стен Ридли в шоке отшатнулся; но его глаза выдержали проницательный взгляд взрослого человека.
— Если вы думаете, что его методы нечестны, капитан Джарвис, вы наверняка ошибаетесь!
— Я просто хочу узнать правду, — мягко сказал Том Джарвис. — Разве вы не говорили мне, когда поднялись на борт, что тоже хотите знать правду?
— Я все так же хочу этого, капитан Джарвис.
Суровый мужчина ссутулил плечи и придвинулся ближе, опершись локтями на стол.
— Правду, даже если она болезненна?
Взгляд Стена не дрогнул:
— Да, сэр, — но эти слова сорвались с его губ приглушенно.
В глазах Джарвиса мелькнуло восхищение.
— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Мы хотим быть честными друг с другом. Ведь так?
Стен кивнул; его бескровные губы сжались крепче.
«Хорошо. Я хочу разобраться в этой ситуации с «Виндрайдером» прежде, чем мы доберемся до порта. Вы сказали мне, Ридли, что ваш отец исчез с Таити, но теперь мы обнаружили, что он был на той шхуне всего пять дней назад. Как вы можете это объяснить?
Тод сидел неподвижно, глядя на лицо своего юного друга. Жалость охватила его, когда он увидел, как тот облизнул пересохшие губы, прежде чем ответить.
— Я не могу этого сделать, капитан Джарвис, — сказал он медленно, с трудом. — Вы помните, что я сказал вам тогда, что мой отец перестал писать мне и присылать мне мой регулярный ежемесячный чек около трех месяцев назад. Наконец я получил короткое сообщение. Я не должен был возвращаться домой... Видите ли, он обещал прислать мне деньги на поездку на Таити, чтобы я мог навестить его. Я не видел его два года, и мне очень хотелось домой. И когда пришло это короткое письмо, я понял, что что-то не так. Я скопил достаточно денег, чтобы доехать до Сан-Франциско. Если у папы были какие-то проблемы, я хотел быть с ним.
Он опустил глаза, глядя на свои сжатые в кулак руки.
— Это естественно, — заметил Джарвис. — Но он явно не хотел, чтобы ты вернулся. Почему? Ему не хватало денег?
Стен поднял глаза.
— Я так не думаю. Хотя время от времени он писал мне, что ему не везет с некоторыми торговыми предприятиями, я не думаю, что ему действительно было плохо. Знаете, он всегда был довольно богат. Если бы у него закончились наличные, разве он не выписал бы мне сначала чек, прежде чем внезапно вообще ничего не отправлять? — Юноша беспокойно заерзал на стуле. — Нет, я думаю, что он просто не хотел, чтобы у меня было достаточно денег для возвращения домой, несмотря ни на что.
— Возможно, что так, — сказал Джарвис. — А у тебя есть мысли, почему твой отец вел себя так странно?
— Нет. За исключением, конечно, того, что я понял — что-то происходит.
— Разве не возможно, что у твоего отца были финансовые трудности, как и у многих других людей?
— Разве вы не полагаете, что он упомянул бы об этом в какой-то момент?, — возразил Стен. — Разве он не написал бы мне, чтобы я был более осторожен с расходами?
— Возможно. Как у него обстоят дела с экспортом?
— Он экспортировал копру и ваниль. Однако он перестал продавать копру в США. Они получают это дешевле из Филиппин. Но он постоянно отправляет свои товары в Бордо.
— Разве твой отец не торговал жемчугом?
— Да, но в последнее время для этого не было большого рынка. Конечно, он отправляет тонны жемчужных раковин во Францию и Америку для производства пуговиц и перламутра.
Джарвис с безразличным видом задал ему следующий вопрос:
— Похоже, ему нужны были деньги, да?
— Этого, пожалуй, следовало ожидать.
— Если бы ему понадобились деньги, нашел бы он покупателя на свои шхуны, пожелав их продать?
— Этого я не знаю. Учитывая, что торговля здесь в целом неторопливая, это может быть затруднительно, — быстро поднял глаза Стен. — Но зачем ему продавать?
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, Ридли, — медленно спросил Джарвис, — что твой отец может продать все здесь и переехать с тобой в Штаты или привезти тебя жить к себе, скажем, в Париж?
Глаза Стена расширились.
— Ох… но, monsieur, он бы никогда этого не сделал! Он любит острова так же, как и я. Никто из нас не мог представить себе жизнь где-нибудь еще.
Джарвис задумчиво кивнул. Он внезапно повернулся к третьему помощнику и задал ему вопрос:
— Моран, когда вы поднялись на борт шхуны, нашли ли вы какие-нибудь признаки того, что она пережила шторм?
Тод неловко поерзал на своем сиденье.
— Вы имеете в виду, сэр, были ли паруса порваны, тросы ослаблены, такелаж сломан? — Он напряженно задумался. — Нет, я не могу утверждать, что нашел что-то подобное. Кажется, все в порядке. Но я плохо разбираюсь в парусном деле.
— А ты, Ридли? Нашел ли ты на палубе какие-либо следы, которые, по твоему мнению, указывают на то, что шхуна в последнее время подвергалась опасности?
Стен сглотнул и бросил на Тода страдальческий взгляд.
— Должен ли товар быть поврежден, сэр? Если вспомогательный двигатель не работал, шхуна легко могла сдрейфовать под ветер на какой-нибудь риф.
— Ты сам моряк? — спросил Джарвис, и Тод увидел, как Стен заерзал под его пристальным взглядом.
— Я могу управлять парусной лодкой, если вы это имеете в виду, капитан Джарвис.
— Ты бы вылетел на риф, если бы дул хороший ветер?
— Нет, — Стен едва смог произнести это слово.
— Но что, если бы не было ветра, как это часто бывает здесь в течение нескольких дней? Без работы двигателя шхуна могла бы дрейфовать прямо к рифу. Я сам подобное видел.
Джарвис внезапно подтолкнул к себе судовой журнал «Виндрайдера», лежавший на столе.
— Прочитай последнюю запись, — приказал он. — Твой отец сам писал, что шторм отнес их прямо к рифу.
У Стена перехватило дыхание. Лицо его было смертельно бледным. Он был загнан в угол — и он это знал.
— Вы хотите сказать, что мой отец всего лишь инсценировал кораблекрушение? — сердито спросил он.
— Да, — ясно сказал Джарвис. Его прямота не оставляла сомнений в его словах. — Капитан этой шхуны хотел потопить свое судно. Но что-то в его планах, как это иногда бывает, пошло не так. «Виндрайдера» что-то отвело. А мы нашли его.
Тод почувствовал, как его бросило в жар, а затем в холод. Но слова протеста замерли у него на устах, когда он увидел неумолимое лицо своего начальника. Его взгляд упал на Стена Ридли, и, к своему ужасу, он увидел, как голова юноши упала на скрещенные на столе руки.
— Ты хотел знать правду, Ридли, — продолжил Джарвис более спокойным тоном, в котором сквозил намек на жалость. — Все указывает на то, что это мошенничество. За всю прошлую неделю в этом районе не было сильного шторма, но запись в судовом журнале «Виндрайдера» была внесена всего пять дней назад. Ни малейших следов не указывает на то, что он попал в непогоду. Все это выглядит плохо, очень плохо. За этим стоят страховые деньги.
— Я не верю в это — Стен резко поднял голову. В его глазах горел блеск. — Это неправда!
Он встал и сделал несколько усталых шагов к жужжащему настенному электровентилятору.
Джарвис тоже встал. Его массивная фигура почти упиралась в подволок[7].
— Тебе есть что нам сказать, Ридли? — Ты что-то скрываешь?
Юноша медленно обернулся и посмотрел на него.
— Я рассказал вам все, что знаю, — повторил он дрожащим голосом. — Почему вы спрашиваете меня?
Джарвис тут же задал ему следующий вопрос — острый и резкий:
— В первую ночь в море кто-то подслушивал нас через световой люк. Это был ты, Ридли?
— Нет, сэр.
— Где ты был в тот вечер? Тебя не было в кубрике. Никто из матросов не видел тебя на баке в течение нескольких часов.
Стен коротко и горько рассмеялся.
— Могу предположить, monsieur, что вам не сообщили, что мои товарищи выгнали меня из кубрика?
— Я могу объяснить, — поспешно сказал Тод. — Ридли был в моей каюте. Мы говорили о Таити Жаке, дельфине…
— Вот как? — Джарвис удивленно посмотрел на своего помощника.
— И ты можешь поклясться, что молодой человек оставался в твоей каюте, пока мы обсуждали его отца?
— Моего отца? — Стен сделал шаг к столу и выжидающе посмотрел на Тода. — Я этого вообще не понимаю.
— Ответь мне, Моран, — строго приказал Джарвис. — Можешь ли ты поклясться, что этот молодой человек не следил за нами и не подслушивал через световой люк?
Тод потупился:
— Нет, — ответил он коротко. — У меня есть только слова Стена Ридли. Но когда я вернулся, он сидел на моей кровати и читал...
Стук в дверь прервал его ответ.
Джарвис сердито махнул рукой:.
— Войдите.
Радист, одетый с головы до пят в безупречное белое, вошел и подошел к столу:
— Ответ на ваш запрос, сэр.
— Спасибо, — коротко ответил Джарвис. — На сегодня все, Спаркс[8].
— Да, сэр, — с любопытством взглянув на напряженные позы троих в помещении, молодой радист снова вышел в темноту. Дверь за ним закрылась очень тихо.
Тод не сводил глаз с непроницаемого лица капитана, читавшего сообщение. Что-то в смертельном спокойствии этого человека заставило Тода внезапно почувствовать страх. Что было написано на машинописном листке бумаги? Неужели Джарвис больше никогда не поднимет взгляд?
Стен Ридли заговорил первым.
— У вас есть новости из Папеэте? — спросил он голосом, прозвучавшим высоким, тонким и болезненным. — Это касается моего отца?
Том Джарвис посмотрел в вопросительные, пронзительные глаза юноши.
— Да, — просто ответил он. — Это касается твоего отца.
Мальчик подошел к столу и так сильно оперся о него кулаками, что костяшки его пальцев побелели.
— Что, действительно мой отец подал заявление в страховую компанию?
— Нет. В радиограмме написано, что компания «Ридли и Ко.» сообщила, что шхуна «Виндрайдер» не прибыла в гавань в срок. Однако, судя по всему, судьба корабля никого не беспокоит.
— Слава небесам за это! — горячо воскликнул Стен.
На губах Джарвиса заиграла улыбка, смягчая строгость его выражения.
— Вот и все, Ридли, — сказал он, небрежно махнув рукой. — Спасибо за помощь.
— Я только боюсь, что не смог быть вам полезен, сэр.
— Ты рассказал мне больше, чем знаешь сам.
Стен какое-то время смотрел на него широко раскрытыми глазами. Затем он, не говоря ни слова, повернулся и вышел в ночь.
Третий помощник обдумал последнее замечание капитана. Наконец он наклонился вперед и начал говорить:
— Вы не рассказали Стену все, что есть в сообщении из Папеэте?
— Ты прав, мой мальчик. Я просто не упомянул, что в нем есть извещение об урагане, который движется с юго-востока в сторону этих островов. Сезон ураганов уже прошел, что никак не улучшает нашу ситуацию.
Но уже слишком поздно, чтобы ситуация стала еще хуже».
—Ураган!
— Да. Барометр падал весь вечер. Но мы должны укрыться в безопасной лагуне внутри огромного атолла до того, как ураган пронесется над нами. Хорошо, что мы успели подхватить шхуну прежде, чем шторм достиг этих вод.
— Я просто не понимаю, — продолжил Тод, — почему владелец до сих пор не подал иск в страховую компанию.
— Потому что владелец еще не вполне уверен, что прошло достаточно времени для подачи иска.
Тод провел пальцами по своим волосам песочного цвета:
— Есть еще возможность, капитан Том, что отец Стена Ридли погиб, пытаясь добраться до острова Ноа-Ноа.
— Ерунда! — Капитан Джарвис покачал головой. — Разве ты сами не видите, что запись в судовом журнале — не что иное, как обман? Это было сделано на тот случай, если шхуна затонет на мелководье и страховая компания отправит на место кораблекрушения водолаза. Конечно, первое, что он искал бы, это судовой журнал.
Тод со вздохом откинулся назад. Страшные предчувствия одолели его.
— Может быть, вы правы.
— Я собираюсь сообщить властям в Папеэте, — медленно произнес капитан, — что мы нашли обломки «Виндрайдера». Если мои догадки верны, это сдвинет дело с мертвой точки. — Он выжидающе улыбнулся. — Да, будет интересно посмотреть, что произойдет, когда мы доберемся до порта.
На следующее утро в шесть часов Тод Моран с трудом встал после слишком короткого сна. Поскольку вчера вечером он был на борту «Виндрайдера», его вахту на мостике взял на себя мистер Миллер, первый помощник, так что Тоду пришлось нести вахту с полуночи до четырех. В результате после завтрака на палубе появился полусонный третий помощник. Однако его расслабленность быстро прошла, когда он осмотрелся вокруг.
Маслянистые волны катились с северо-запада, легкий туман скрывал солнце. Тем не менее, воздух уже был угнетающе горячим и душным. «Черт, — подумал Тод, — если это не предвестники ураганной погоды. Никогда прежде с таким не сталкивался!» Он стоял у фальшборта, уставившись задумчиво на волны, когда к нему подошел боцман, волоча на ходу ногу — видимо, результат какого-то несчастного случая.
— Вы видели капитана, сэр? — спросил он.
— Еще нет, боцман.
Тод посмотрел на невысокую, коренастую фигуру, мускулистые руки и шею, демонстрировавшие необычайную силу, и на редеющие волосы, свидетельствующие о том, что тому около сорока лет. Однако его внимание привлекло выражение смуглого, обветренного лица. Боцман казался растерянным и чем-то очень обеспокоенным.
— С экватора приближается ураган, — заметил третий помощник. — Спаркс вчера вечером получил штормовое предупреждение.
Взгляд боцмана проследил за указанным направлением, и он кивнул.
— Да, сэр. Но дело не в этом. Спаркс… но мне лучше переговорить с капитаном.
Развернувшись на пятках, он поковылял в сторону кают-компании.
Тод следил за ним глазами, гадая, что могло так расстроить этого человека.
Мгновение спустя он увидел, как на палубу вышел капитан Джарвис, за которым следовал боцман. Быстрыми шагами они приблизились к Тоду. Высокий капитан нависал над своим помощником словно башня.
— Пройдем в радиорубку, Третий, — приказал Джарвис на ходу. — Там что-то случилось.
Тод вместе с ними поднялся по трапу на шлюпочную палубу. В ее кормовой части находилась радиорубка, сверкающая белой краской; в дверях стоял Горилла Смит, явно занятый оживленной беседой с кем-то внутри. Когда они подошли, Смит отступил в сторону. Джарвис вошел первым, Тод следовал за ним. Оба остановились у входа.
На узкой кровати напротив радиооборудования сидел Спаркс, подперев одной рукой голову; его лицо в тусклом утреннем свете выглядело бледным. Тод вздрогнул, увидев, что пол лица молодого человека покрыто кровью от основания темных волос до подбородка.
— Что случилось, Спаркс? — спросил капитан Джарвис. — Нет, нет, не вставай, сиди как сидел.
Спаркс, наполовину приподнявшись, опустился обратно на кровать.
Он посмотрел вверх с нахмуренным и растерянным выражением лица. Он выглядел совершенно другим человеком, чем тот, которого Тод привык видеть на палубе безукоризненно одетым. Он сидел без пиджака, его рубашка и штаны были мятые и грязные, как будто он проспал в них всю ночь.
— Я сам не знаю, что все это значит, сэр, — ответил Спаркс с жалкой попыткой улыбнуться. — Кто-то сбил меня с ног прошлой ночью, ударил меня по голове свайкой или чем-то в этом роде. Я сразу вырубился. Затем нападавший связал меня и заткнул рот. Сегодня утром, когда я услышал, как матросы снаружи моют палубу, мне удалось пошуметь. Кто-то из матросов, должно быть, меня услышал, и они вошли в рубку.
Джарвис подошел к кровати и осмотрел рану на голове радиста. Волосы прилипли, все еще наполовину влажные от запекшейся крови.
— Моран, — быстро приказал он, бросив тому связку ключей, — принеси мне йод из лазарета. И пусть боцман обеспечит горячую воду, а также чашку кофе. Нам нужно как следует позаботиться о Спарксе, прежде чем мы сможем услышать его историю, рассказанную более подробно.
— Да, сэр, — Тод поспешил уйти.
Прошло около пятнадцати минут, прежде чем умелые руки Джарвиса перевязали рану, а Спаркс выпил дымящийся кофе.
— Теперь я чувствую себя лучше, — со вздохом облегчения объявил радист.
— Хорошо, — капитан Джарвис коротко кивнул. — Боцман, подождите снаружи со Смитом. Потом я поговорю с вами… Моран, закройте дверь.
Джарвис опустился на вращающееся кресло перед рабочим столом радиста и повернул его лицом к кровати.
— Итак, Спаркс, — начал он любезно, — в какое время произошла эта история?
Тод, опиравшийся спиной на дверь, повернулся лицом к радисту. Когда тот начал говорить, выражение лица молодого человека было задумчивым и напряженным.
— Должно быть, это было сразу после полуночи, сэр. Я установил контакт с «Макурой» — она направляется на Таити с Раротонги. Я пытался узнать больше о траектории урагана, сэр. Когда я уже снимал наушники, сидя за столом спиной к двери, свет внезапно погас. — Он на мгновение остановился и откашлялся. — Я помню, как услышал щелчок и обернулся в кресле, думая, что один из офицеров в шутку выключил свет. Но прежде чем я успел пошевелиться, мне по голове ударил тяжелый предмет. Я сразу потерял сознание. Следующее, что я помню, это то, как я лежу на кровати, связанный, как мумия.
Джарвис наклонился вперед, положив руки на колени.
— Ты уже проверил свои вещи, Спаркс? Чего-то не хватает?
Спаркс покачал головой.
— Ничего не пропало, сэр. Я внимательно проверил. Вот в чем странность, — его голос упал до едва слышного шепота. — Когда я пришел в себя, этот человек все еще был здесь.
— Смогли бы вы его узнать?
— Нет. Свет все еще был выключен. Но он, должно быть, сидел в этом кресле, сэр. Он отправил сообщение.
— Сообщение! — Тод увидел, как руки капитана железной хваткой сжали свои колени. — Ты слышал, что он посылал?
— Очень расплывчато, сэр. Глаза у меня заплыли, и меня подташнивало, но я изо всех сил старался понять щелчки ключа. Он использовал обычную морзянку, но очень медленно, как будто не был уверен в том, что делает, — снова повысил голос Спаркс. — А теперь самое странное, капитан Джарвис: сообщение было связано с ветром. Кто мог передать что-то по ветру прошлой ночью? Ветра не было вообще. На улице стоял мертвый штиль.
— Ветер! — Джарвис поднялся плавным, легким движением, и Тод увидел внезапную вспышку понимания в глазах капитана. — Подумай хорошенько, Спаркс, могло ли то, что ты услышал, означать «наездник ветра»?
Тод резко вздохнул. Неожиданный вопрос привел его мысли в смятение. В то же время он почувствовал нарастающий страх, сжимавший сердце.
— Да, я думаю, вы правы, сэр, — ответил Спаркс, поднимая глаза. — Думаете, это могло быть название шхуны, которую мы нашли? Да, черт возьми, должно быть, это было что-то насчет наездника.
— Ты разобрал какие-нибудь другие слова?
Спаркс печально покачал головой.
— Нет, сэр. Знаете, я все еще был ошеломлен ударом, и, обнаружив себя закутанным и неподвижным, я почувствовал себя чертовски странно. Мне очень жаль, сэр.
— Хорошо, хорошо. По крайней мере, вы хотя бы смогли дать единственную подсказку, которая действительно имеет значение. Что произошло дальше?
— Я, должно быть, пошевелился, потому что услышал, как незнакомец встал, постоял минуту, словно прислушиваясь, затем подошел к двери и вышел. Поверьте мне: когда хлопнула дверь, я почувствовал такое облегчение, будто с меня сняли центнер груза. К сожалению, в темноте я не смог разглядеть, кто это был.
— Вы действительно тщательно осмотрели свою каюту?
— Нет, сэр, еще нет. Я лишь бегло проверил, не пропало ли чего-нибудь, когда матрос развязал меня. Но боцман что-то нашел. Он подошел ко мне с авторучкой и спросил, не потерял ли я ее. Он нашел ее на палубе прямо под столом. Но она не моя, и вчера ее не было, я это знаю точно.
— Авторучка, так-так! Где она?
Спаркс, слегка покачнувшись, встал и подошел к рабочему столу.
— Вот, сэр. — Он протянул капитану ярко-красную авторучку.
Джарвис с задумчивым видом взял ее в руки. Мгновение спустя он взглянул на Тода.
— Моран, ты раньше видел эту ручку?
Тод посмотрел на предмет, о котором идет речь.
— Нет, сэр, — ответил он.
Джарвис несколько секунд повертел ее в руках, затем отвинтил колпачок и осмотрел пишущий наконечник.
— Чернила черного цвета… но это ничего не значит. Однако определить владельца не составит труда. Я не могу себе представить, чтобы многие моряки пользовались такой ярко-красной авторучкой. Что вы думаете, Третий?
— И я нет, сэр.
Тод подошел ближе. Что имел в виду Джарвис?
— Садитесь, Спаркс. Располагайтесь поудобнее, — сказал капитан радисту. — Кто первым вас обнаружил?
— Матрос, который работал прямо у моей двери. Кажется, его зовут Смит.
— Хорошо. Моран, пригласите Смита войти.
— Да, сэр, — Тод распахнул дверь и помахал рукой Горилле Смиту, стоявшему вместе с боцманом около спасательной шлюпки левого борта.
Коренастый моряк — в рабочих штанах, закатанных до колен, с босыми ногами, все еще мокрыми после уборки палубы — вошел в каюту уверенной походкой и остановился у входа.
— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил он глубоким хриплым голосом.
— Да, — Джарвис пронзил его суровым взглядом. — Расскажи нам, как утром ты обнаружил здесь Спаркса.
Небритый подбородок Смита выдвинулся вперед, когда он открыл рот, чтобы заговорить.
— Это было так, сэр, — неловко начал он, его маленькие черные глаза встретились с пристальным взглядом капитана. — Я просто тащил шланг по левому борту и проходил мимо, когда услышал очень странный шум, доносившийся из радиорубки. Как будто кто-то хотел закричать и не смог. Вы понимаете, что я имею в виду? Это странно, сказал я сам себе, и стал прислушиваться. Затем я услышал что-то вроде приглушенного крика. Вы понимаете?
— Продолжай, — приказал ему капитан. Тод заметил, что голубые глаза его друга сияют от возбуждения.
Горилла Смит глубоко вздохнул. Рубашка туго обтягивала его волосатую грудь.
— Ну, я подошел к двери и заглянул. Затем я увидел Спаркса, лежавшего связанным на кровати, его рот заткнут уголком простыни... Ну, я очень испугался, поверьте мне! Я посмотрел еще раз, а затем позвал боцмана — он стоял у трапа, ведущей на мостик. Он пришел, и мы вместе развязали Спаркса.
Джарвис поднял красную ручку.
— Ты когда-нибудь видел это?
— Да, сэр.
— Когда это было?
— Когда боцман поднял ее, сэр. Она лежала прямо под столом, — сказал матрос.
Джарвис на мгновение задумался. Наконец он махнул рукой:
— Можешь идти, Смит. Моран, позовите боцмана.
Боцман появился сразу. Он был явно рад принять участие в этом загадочном деле в радиорубке. Его темные глаза сверкали едва приглушенным энтузиазмом. Невысокий, но коренастый и крепкий, он стоял перед капитаном, кепка сдвинута набок.
Капитан Джарвис говорил спокойно — слишком спокойно, подумал Тод. Он знал заранее, что эта, казалось бы, небрежная манера слишком часто скрывает бурю, которая может разразиться в любой момент.
— Боцман, расскажи мне, что именно ты знаешь по этому случаю.
— Да, сэр. — Судно слегка накренилось, и он перенес свой вес на одну ногу. — Дело было так, сэр: я стоял у мостика и смотрел, как Горилла Смит и Чепмен моют палубу…
— Значит, кроме тебя, там было еще два матроса? — перебил его Джарвис.
Боцман слегка удивленно посмотрел вверх.
— Да, сэр, Смит держал шланг, а Чепмен — швабру. Я видел, как Смит подошел к двери этой каюты и вошел. Чепмен пошел за ним. Вот это недопустимо, подумал я и последовал за ними. Когда я подошел сюда к двери, то увидел, что они оба находились в каком-то шоке. И неудивительно, подумал я, когда заглянул в радиорубку. На кровати лежал Спаркс, обвязанный, как скатанный ковер из Порт-Саида.
Он взглянул на Спаркса, как бы прося его подтвердить историю.
— Продолжай, — приказал капитан.
— Ну, сэр, мы развязали его и выдернули кляп, чтобы он смог сесть.
— Подожди минутку, — прервал его Джарвис. — Кто развязывал радиста?
— Кто?.. А, Горилла Смит и я, сэр.
— А где был Чепмен?
Боцман сдвинул кепку и провел пальцами по редеющим волосам. На его лице появилось выражение растерянности.
— Ну, что ты поделаешь? — воскликнул он разочарованно. — Черт побери! Совсем забыл о нем. Да, после всего, что произошло, я и думать забыл об этом фрукте. Ну, подожди, доберусь я до тебя!
— Кто вообще этот Чепмен? Он новичок, не так ли?
— Пожалуй, так и есть! Никогда не видел его до этого рейса, но если и есть у нас на борту лендлаббер[9]- то это он. Ему бы коров доить где-нибудь у фермеров...
— Оставим пока его. Продолжай свой доклад, боцман.
— Есть, сэр. Спаркс сел и сказал что-то о том, что его ударили свайкой по голове. Тот хотел что-то спереть, сказал я ему, и пусть он внимательно посмотрит, чего может не хватать. Он так и сделал, но сказал...
— А что насчет авторучки? — быстро спросил Джарвис.
— О ней? Ну, сэр, пока Спаркс осматривался, я увидел ручку, она лежала под столом. Я поднял ее и сказал: вот хоть одна вещь, которую не украл вор. А он сказал…
— Где именно ты нашел ручку?
— Вот здесь, — боцман подошел к столу и указал на конкретное место на палубе. — Я видел, где она лежит, даже не наклоняясь. Она лежала там, где ее оставил проклятый вор.
— Что заставляет тебя так думать, боцман?
Боцман снова выглядел озадаченным.
— Ну, сэр, Спаркс сказал, что это не его, и я просто подумал…
— Подожди минутку. — Джарвис обратился к радисту. — Спаркс, вы видели эту ручку раньше?
— Нет, сэр.
— И вы уверены, что она не лежала там перед нападением?
— Абсолютно.
Джарвис развернул кресло.
— Боцман, ты когда-нибудь видел эту ручку?
Мужчина на мгновение отвел глаза. Тод увидел, как на его грубом лице появилось коварное выражение.
— Ну, видите ли, сэр, — начал он и сглотнул, — конечно, вы не любите, когда говорят такие вещи, но, кажется, я уже видел его раньше.
Тода внезапно охватило опасение. Он инстинктивно понял, к чему поведут слова боцмана.
— Ты уверен? — спросил капитан.
— Нечасто случается, чтобы на такой старой лохан… ох, простите, сэр… я имею в виду на «Араби», можно было увидеть такую ярко-красную авторучку. Но однажды вечером я увидел, как один из людей писал ручкой именно такого цвета, когда я зашел в кубрик, чтобы вызвать Топпи.
Капитан нетерпеливо наклонился вперед:
— Ты видел, что кто-то пользовался вот такой ручкой? И кто же это был?
Боцман засунул руки в карманы.
— Ненавижу наушничать, сэр, но раз уж вы так прямо спрашиваете меня, то это была та тощая селедка, которую мы взяли на борт перед самым отходом.
Напряжение, охватившее Тода на протяжении всего доклада боцмана, как ни странно, улеглось. Хотя его ладони увлажнились от пота, при упоминании этого имени он, наконец, почувствовал нечто вроде облегчения.
— Да, сэр, — продолжил боцман таким тоном, что его заверение в нелюбви к стукачеству становилось совершенно невероятным, — это была эта сухопутная крыса, этот школьник. Кажется, его зовут Ридли.
В тишине, последовавшей за заявлением боцмана, с мостика раздался звон рынды[10], отбивавшей склянки: четыре сдвоенных удара.
— Моя вахта, — пробормотал Тод. Он выскользнул за дверь.
На открытой палубе чувствовалось, что воздух был влажным, тяжелым и угнетающе горячим. Нахмурившись, он посмотрел на небо и тут же забыл все мысли об авторучке. Сквозь сгустившуюся мглу едва проглядывало солнце; его окружало призрачное сияние. Слева на далеком горизонте появилась низкая, неровная гряда облаков. Одно из них, казалось, оторвалось от нее и направилось прямо к «Араби».
Пожав плечами, Тод пробежал по железным ступеням в штурманскую рубку, где ждал смены второй помощник. Тод быстро прочитал книгу распоряжений капитана, расписался в ней и, перейдя в рулевую рубку, подошел к машинному телеграфу. Он был удивлен, увидев, что у штурвала стоит Стен Ридли. Тод привык к тому, что вахту с ним нес Топпи, но на мгновение забыл, что маленький лондонец остался на шхуне.
— Можешь поблагодарить свои звезды, — сказал второй, покидая рубку, — легкий ветерок снаружи, похоже, дует мимо нас.
— О, а я думал, что мы ему попадемся, — отозвался Тод.
— Нет, если мы правильно рассчитали. Старик проложил предполагаемый путь урагана на карте в штурманской рубке. Он спускается от экватора в юго-восточном направлении и, по нашим оценкам, проходит мимо нас по корме, к северу от Маркизских островов. — Многозначительно взглянув на юношу у штурвала, он добавил: — Конечно, мы получим достаточно, чтобы подарить всем сухопутным жителям на борту незабываемые впечатления.
Он вышел, и в рубке остался только Тод со Стеном у штурвала. Теперь мостик будет находиться под его опекой в течение следующих четырех часов.
— Что ж, рулевой, — заметил он, — возможно, нам удастся добраться до Папеэте прежде, чем тайфун пересечет наш курс. Однако если ветер задует слишком сильно, нам придется оставаться за пределами рифа.
— Да, сэр. Находиться в лагуне кораллового рифа в ветреную погоду опасно.
Тод посмотрел на носовую палубу, где люди уже снимали легкие навесы из-за приближающегося шторма.
— Тебе приходилось стоять за штурвалом в шторм?
— На пароходе впервые, сэр. Но я плавал между островами на судах моего отца, предназначенных для ловли жемчуга.
Да, подумал Тод, юноша стоял на руле, как заправский моряк: глаза смотрят вперед, плечи отведены назад, ноги широко расставлены, руки крепко сжимают рукоятки штурвала.
— Хорошо, — удовлетворенно проворчал третий помощник, — с тобой все будет в порядке.
Он расстегнул воротник рубашки, чтобы хоть немного почувствовать легкий ветерок, который создавался от хода судна, прорывавшегося сквозь густой суп влажной атмосферы.
— Ридли, — выдохнул он, внезапно приняв решение, — у тебя есть авторучка?
Стен удивлённо посмотрел на него.
— Конечно, сэр. Certainement[11].
— Какого она цвета?
— Красного.
Юноша небрежно взглянул на покачивающуюся картушку компаса, слегка подвернул штурвал и снова стал смотреть прямо перед собой.
Тод с задумчивым интересом посмотрел на его четкий профиль. Не было ни малейшей возможности уйти от дальнейших вопросов. Ответы приходили немедленно, без лишних размышлений. Тод задавался вопросом, возможно ли, что бы Стен до сих пор не заметил того, что он уронил ручку в радиорубке? Уронил?..
Рассердившись, Тод взял себя в руки. Он признал юношу виновным, не дав ему возможности предварительно объясниться! И все же — оставалось ли что-то объяснять?
Он услышал, как открылась дверь на шлюпочную палубу. Вошел капитан Джарвис и подошел к своему помощнику. Тод увидел, как капитан нахмурился, заметив за штурвалом Стена.
— Моран, — сказал он, — скоро нас ждет сильное волнение, и я не уверен, что мы сможем удержать на буксире шхуну. Похоже, этот ураган движется южнее, чем я ожидал. Возможно, нам придется отдать буксир и позволить шхуне следовать за нами самостоятельно.
Мысли Тода обратились к двум матросам, оставшимся на «Виндрайдере».
— Смогут ли Топпи и Йоргенсон сами привести ее в гавань?
— В том-то и дело. Они не смогут. На ее борту должны находиться еще трое моряков. Я пошлю второго помощника с парой опытных матросов на случай, если нам придется отдать буксир. Теперь что касается груза...
— Машинное масло, бензин и копра, — напомнил ему Тод.
Джарвис задумчиво кивнул.
— И больше ничего на борту? Мне нужно знать как можно больше об этом… Мы не более чем в ста милях от Таити. Так что, при достаточной команде привести туда шхуну не составит большого труда.
Он сделал шаг к открытой двери, выходящей на правое крыло мостика.
— Как мы продвигаемся?
— Сорок пять миль за предыдущую вахту.
— Хорошо. Сегодня вечером мы будем стоять в порту Папеэте, если… если эта сумасшедшая дура не сломает нам все расчеты.
Стен Ридли, не поворачивая головы, обратился нетерпеливым тоном:
— Капитан Джарвис, позвольте мне тоже перейти на «Виндрайдер».
Высокий мужчина резко повернулся и всмотрелся в напряженное лицо юноши.
— Нет, это слишком опасно, Ридли. Но почему ты вообще хочешь туда пойти?
— Потому что я знаю эту шхуну, сэр. И я также хочу еще раз тщательно ее обыскать. Мне все это кажется, ну, очень странным... — Он сделал паузу, взвешивая слова. — Я все думаю о последней записи в судовом журнале, ломаю над ней голову.
— Что ты имеешь в виду?
— Я и сам точно не знаю. Хотел бы прочитать это еще раз.
— Послушай, Ридли, — голос Джарвиса был тверд и холоден, как сталь. — Ты уверен, что то, что ты здесь делаешь, — честная игра?
Юноша стоял совершенно неподвижно — почти устрашающе неподвижно, подумал Тод. Ни один мускул не шевелился на его красивом лице, но темные глаза смотрели как глаза затравленного животного.
— Значит, вы все еще мне не доверяете, — наконец ответил он. — Даже сейчас.
Несколько мгновений капитан «Араби» расхаживал взад и вперед по узкому пространству рулевой рубки, затем внезапно обернулся и задал юноше вопрос:
— У тебя есть красная авторучка, Ридли?
— Да, сэр. Но какое это имеет отношение к...
— Где она?
— В моем чемодане, сэр. То есть, нет — вспомнил он. — Вчера вечером я одолжил ее одному из матросов. Он хотел написать письмо домой, чтобы сразу же отправить его в Папеэте.
— Итак, ты одолжил ее? И кому?
— Парню по имени Чепмен, сэр.
— Чепмен! — Капитан Джарвис засунул руки глубоко в карманы брюк и покачнулся на пятках. — Кто, черт возьми, этот Чепмен? Я хотел бы это знать.
— Боюсь, я не могу вам сказать, сэр, — продолжил Стен Ридли. — У него койка подо мной в кубрике. Но почему вы спрашиваете об этой авторучке?
Джарвис улыбнулся, и Тоду показалось, что он увидел выражение облегчения на его обычно спокойном лице.
— Я полагаю, Ридли, — ответил он, — что ты действительно имеешь право поинтересоваться причиной моего вопроса. Видишь ли, Спаркса вырубили прошлой ночью в радиорубке — вероятно, между двенадцатью и часом. Сегодня утром мы нашли эту авторучку на палубе под столом. Это твоя?
Он вынул из кармана руку; красная авторучка лежала на широкой ладони.
Тод подошел к штурвалу и взялся за одну из рукояток.
— Давай, я сменю тебя на минутку, — предложил он.
Стен Ридли отошел в сторону, совершенно ошеломленный. Тод занял его место. Краем глаза он увидел, как юноша, нахмурив брови, осматривал авторучку.
— Да, сэр, — наконец вынужден был признать он. — Она моя.
— Точно твоя?
— Да, сэр, в этом нет никаких сомнений. По краю крышки есть небольшая трещина, видите? Моя, несомненно.
— Знаешь, как она попала в радиорубку?
— Нет, капитан Джарвис.
— Ты все еще утверждаешь, что Чепмен взял ее у тебя?
— Да, сэр. Когда я лег и задернул занавеску, он все еще писал за столом.
— Ну, вот и все! — Капитан Джарвис глубоко вздохнул; белая рубашка туго обтянула его татуированную грудь. — Я верю тебе, Ридли.
— Спасибо, сэр, — если в его голосе и была нотка горечи, то она была настолько слабой, что Тод не мог ее уловить.
— И чтобы доказать это, — продолжал Джарвис, — я даю тебе задание. Найди боцмана и скажи ему, чтобы он немедленно послал этого Чепмена на мостик. Понял?
— Да, сэр.
— Я доверяю тебе безоговорочно. Ты никому не расскажешь эту историю о своей авторучке.
— Понимаю.
— Тогда иди.
Тод, сжимая рукоятки штурвала, смотрел на длинную волну, пенившуюся у форштевня. Позади себя он слышал, как шаги Стена затихали вдали.
Капитан Джарвис подошел к нему.
— Я просто не понимаю, Джо Макарони, какое отношение этот Чепмен мог иметь к моей миссии в Папеэте, — признался он, опираясь на раму открытого иллюминатора. — Я несколько минут назад внимательно просмотрел бумаги этого парня. Кажется, все в полном порядке.
Тод посмотрел на картушку компаса и подвернул штурвал.
— Вы хотите спросить его об авторучке?
Джарвис покачал головой.
— Нет. Я собираюсь провести небольшой эксперимент. Посмотрим, что из него выйдет.
— Привет, это ты, Мак? — Капитан Джарвис стоял у переговорной трубы, связывающей мостик с машинным отделением, и разговаривал со старшим механиком. — Сколько оборотов делает машина?.. Хорошо. Добавьте десять... Что? Пар?.. Черт побери, разве у нас в бункерах закончился уголь?.. Конечно, мы отдадим буксир!.. Хорошо!
Он обернулся и коротко рассмеялся:
— Чиф[12] хотел бы обернуть свою машину ватой и обращаться с ней как с младенцем. Как будто «Араби» не могла идти под всеми парами, не перегружая свои котлы! — Он направился к двери, ведущей на правое крыло мостика. — Я снаружи, Моран. Когда придет Чепмен, поставь его на руль. Молодому Ридли вели ждать на шлюпочной палубе. Мне хватит десять минут, чтобы узнать то, что хочу знать об этом Чепмене.
— Да, сэр, — изумленный взгляд Тода последдовал за мощной фигурой капитана, который подошел к краю крыла и оперся о планширь ограждения. Небольшой дождь, который сейчас шел, казалось, не беспокоил этого человека. Что, черт возьми, он собирался сделать? Тод ломал голову. Почему Джарвис хотел десять минут наблюдать за Чепменом вместо того, чтобы предъявить ему ручку как улику? Кто был этот Чепмен?
Размышляя над этими вопросами, Тод расставил ноги и крепче сжал рукоятки штурвала, заметив, как большая волна приблизилась с крамбола[13] к старому трамповому пароходу и слегка встряхнула его. Туманная морось беззвучно падала во влажном, густом воздухе, которая клубилась, как пар в прачечной, и почти поглотила грот-мачту и бак.
Наконец Стен вернулся и встал рядом с Тодом.
— Подожди на шлюпочной палубе, Ридли, — приказал ему третий.
— Есть, сэр.
Дверь за ним закрылась. Затем на железном трапе, ведущем на левое крыло мостика, послышался стук обуви. В дверях тут же появился высокий матрос.
— Вы вызывали меня, сэр? — раздался тонкий испуганный голос.
— Да. Встань за штурвал, Чепмен.
— Есть, сэр.
— Держи зюйд-вест-тен-вест[14] — приказал Тод. — Внимательней на руле, Чепмен. Волны идут наискосок и растут.
Тод подошел к машинному телеграфу, затем бросил взгляд на человека за штурвалом. Он увидел высокого, стройного моряка средних лет. Под седыми волосами лицо было длинным и худым. В нем не было ничего особенного. Был ли это действительно тот человек, который тайно проскользнул в радиорубку, напал на Спаркса, связал его и заткнул ему рот, а затем смело отправил сообщение в Папеэте?
Даже если все так и было, ничто не указывало на то, что под этой застенчивой внешностью скрывалась такая смелая натура. Чего Джарвис ожидал от наблюдения за этим человеком? Что он надеялся узнать таким образом?
Тод взглянул на правое крыло мостика. Капитан, положив свои татуированные руки на планширь, смотрел в сторону кормы и совершенно не обращал внимания на рулевого. Тод подошел к задней двери рубки, открыл ее и закрепил на крючок. С высоты мостика он мог видеть за кормой шхуну, следовавшую за ними на длинном буксирном тросе. Кто-то стоял рядом с бушпритом — из-за расстояния он не мог сказать, Топпи это или Йоргенсон.
Паруса на ней были свернуты, и маленькое суденышко рассекало волны, как гичка за баркасом, маневренная и легкая; размеры его с мостика океанского парохода казались еще меньше, чем в действительности.
Внезапный крен бросил его на переборку.
— Эй, Чепмен, — предостерегающе крикнул он, — будь осторожен! Держись крепче!
— Да, сэр, — матрос бросил на него короткий взгляд и снова уставился на картушку компаса. Тод нахмурился и задался вопросом: могло ли то, что он увидел в его глазах, быть страхом?
Он внимательно изучил рулевого. Если он и был моряком, подумал Тод, то выглядел он определенно не так. Хотя его длинное туловище было одето в обычную для матросов одежду — рубашку без рукавов и синий комбинезон, на его лице не было и следов загара, возникающего от длительного воздействия ветра, солнца и ливней, а его руки определенно не были похожи на руки моряка. Длинные, тонкие пальцы лучше подходили для работы с авторучкой за письменным столом.
Авторучка...? Пока еще смутная, мысль медленно зарождалась в сознании Тода. Наконец она приняла определенную форму. Дыхание третьего помощника участилось. Возможно ли, что Чепмен намеренно оставил ручку в радиорубке, чтобы направить подозрения на Стена Ридли? Возможно, он для этого и одолжил ее.
В конце концов, у них было только слово Стена Ридли, что не он напал на радиста; а мужчина за рулем понятия не имел, что они безгранично доверяют мальчику. Однако откуда Чепмен мог знать о «Виндрайдере»? Какая связь могла быть между ним и тем, что произошло здесь, в Южных морях?
В этот момент ход его мыслей был прерван появлением капитана. Широкоплечий шкипер «Араби» остановился в дверях; его каштановые, остриженные волосы почти касались верхней перекладины. Он небрежно обратился к рулевому.
— Скажи-ка, Чепмен, ты когда-нибудь бывал в тропиках?
Худое лицо матроса как будто побледнело. Его испуганные глаза тревожно смотрели на вопрошающего.
— Э-э… да, нет, ненадолго, сэр.
— Никогда не пересекал экватор, так?
— Нет, сэр.
— Ты в этом уверен?
— Что… ну, конечно, сэр. Совсем недавно, когда мы пересекли экватор, матросы крестили меня и Смита. — На его губах ненадолго появилась кривая усмешка. — Представляете, это было весело, сэр.
Тед увидел, что капитан Джарвис прищурился, глядя на мужчину.
– Я только что просмотрел твои бумаги, Чепмен.
Мужчина нервно сжал рукоятку штурвала.
— Да? — еле слышно прошептал он.
— Последняя запись а твоей мореходной книжке сделана на пароходе «Санта-Клара».
— Да, сэр. Так называлось это судно.
Джарвис напряг желваки:
— Известно ли тебе, что «Санта-Клара» регулярно курсирует между Фриско и Вальпараисо? Рейсы вдоль западного побережья Южной Америки обычно требуют пересечения экватора.
Тод заметил, что тонкие руки мужчины дернулись. Его глаза были устремлены прямо вперед, вся его поза говорила о том, что он был очень напряжен.
— Как долго, — продолжал Джарвис своим медленным, глубоким голосом, — ты ходил в море?
— Пять лет.
Адамово яблоко мужчины резко шевельнулось.
— Ты, конечно, раньше служил рулевым? Судя по твоим документам, ты опытный матрос.
— Да, сэр.
— Тогда оглянись!
Джарвис подошел к кормовой двери и протянул руку в сторону кормы.
— Посмотри на кильватерный след — как змея, пытающаяся пересечь пруд. — Его голос стал угрожающим и обвиняющим. — Ты лжешь, Чепмен! Ты никогда раньше не стоял за штурвалом.
Мужчина испуганно взглянул на дверь. Руки на рукоятках дрожали.
— Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз выходил в море, сэр. Я… я забыл почти все, что знал.
— В самом деле? — Джарвис подошел к нему поближе; огромное тело капитана возвышалось над тонким, утлым телом мужчины. — И тем не менее в твоих документах об увольнении, давших тебе право на работу, написано, что ты покинул «Санта-Клару» 15 марта, когда она только что прибыла во Фриско из Вальпараисо.
Мужчина вцепился в штурвал, как будто, боясь упасть, держался за опору.
— Я знаю, сэр. Но меня не ставили на руль.
— Ты снова врешь! Моран, возьми штурвал.
Джарвис схватил мужчину за руку и развернул его так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.
— Если ты снова солжешь мне, Чепмен, я поломаю тебе все ребра — ты понял, парень?.. Полагаю, ты купил свидетельство об увольнении у какого-то матроса. Сколько ты за это заплатил?
— Три доллара, сэр, — слова прозвучали сдавленно, и он отвернулся от капитана.
— Хм! Почему тебе так хотелось попасть именно на этот пароход?
— На самом деле я не собирался садиться на это судно — я просто хотел побыстрее попасть на любое судно, сэр. Я хотел уйти.
— И почему?
— Я не могу вам сказать, сэр. — В тонком голосе послышался новый, мужественный тон. Он поднял бледные, опухшие глаза и встретил обвиняющий взгляд Джарвиса.
— Тогда, конечно, и твое имя не Чепмен. Ты просто использовал имя, которое нашел в купленной мореходной книжке, верно?
— Да, сэр.
Джарвис достал из кармана красный предмет.
— Ты видели это раньше? Подумай об этом хорошенько, парень, и постарайся вспомнить.
Тод, посмотрев на него, увидел растерянное выражение на худом, усталом лице.
— Ну да, я так думаю. Да, я знаю эту ручку.
— Откуда?
— Она принадлежит этому пацану Ридли, у которого койка надо мной.
— И ты когда-нибудь им пользовался?
Мужчина посмотрел вверх.
— Да, пользовался. Я одолжил его вчера вечером, чтобы написать письмо.
— Ты потом отдал его обратно?
— Нет, сэр. Когда я закончил писать, пацан уже спал. Было уже очень поздно. Я подумал, что будет лучше вернуть его сегодня.
— Ты это сделал?
— Нет.
Джарвис глубоко вздохнул. Он понизил голос:
— Как эта ручка попала в радиорубку?
Несколько секунд матрос в ужасе смотрел на него.
— В радиорубку? — повторил он. — Это невозможно.
— Можешь ли ты поклясться, что никогда туда не заходил?
— Да, могу. Сегодня утром я заглянул в дверь, но в саму рубку не входил. Да и ручки у меня с собой не было.
— В котором часу ты лег вчера вечером?
Матрос на несколько мгновений замер, размышляя.
Затем он поднес дрожащую руку к подбородку и почесал щетину.
— Думаю, было около двух часов, когда я пошел спать. Было так жарко, что я не мог спать и написал домой длинное письмо. Я помню, как посмотрел на часы — была половина второго.
— Половина второго! — Глаза Джарвиса засияли.
— Ты хочешь сказать, что в половине второго ты все еще писал этой авторучкой?
Тод крепче сжал рукоятки штурвала. Блин, что-то было не так! Спаркс сказал, что его сбили с ног вскоре после двенадцати, самое позднее в половине второго. Если это утверждение было правдой, то как ручка могла в то же время находиться в кубрике на баке? Спаркс... Спарксу было что скрывать?
— Да, сэр, — ответил человек, назвавшийся Чепменом. — Я написал длинное письмо и закончил его только около двух часов. Я определенно знаю. Когда я лег, я услышал, как колокол на баке пробил четыре склянки.[15]
Джарвис не ответил, и Тод понял, что капитан зашел в тупик.
— Как твое настоящее имя? — наконец спросил он.
— Это… я бы предпочел не говорить этого, сэр.
Джарвис раздраженно поднял руку.
— А-а, иди к черту! О деталях я побеспокоюсь позже. Ты прекрасно знаешь, что я могу послать сообщение в Сан-Франциско и разузнать о тебе.
Мужчина напрягся.
— Да, возможно, вы сможете.
В его голосе слышался вызов.
— Ну хватит. Пошел вон!
Джарвис подошел к двери, посмотрел, как долговязый, слегка покачиваясь, спускался по трапу.
— «Будь я проклят, если имею хоть какое-то представление о том, что здесь происходит, Джо Макарони.
— Вы думаете, он говорил правду?
— Черт возьми, откуда мне знать? Если то, что он говорит, правда, мы не добились никакого прогресса.
— Даже хуже, — заметил Тод, — наша маленькая схема совершенно запуталась. Нам придется начинать заново, капитан Том.
— Ты прав. — Джарвис нахмурился. — У нас слишком много болтающихся концов — вот в чем беда. — Он на мгновение остановился, размышляя. — То, что мы нашли «Виндрайдер», не кажется ли тебе немного нереальным?
Тод быстро поднял глаза:
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Только то, что это похоже на совпадение, а я в совпадения не верю. — Он резко развернулся и посмотрел на третьего помощника. — Слушай внимательно, Джо Макарони, — твердо сказал он. — Раньше я считал, что дело, которое мы хотим расследовать, сложное и запутанное, но в принципе объяснимое. А теперь я убежден, что наш противник настолько хитрый, такой тонкий, даже дьявольский, что я впервые не знаю, куда двигаться. Каждый путь, который я выбираю в этом лабиринте, ведет меня в тупик.
Тод взглянул на высокую фигуру татуированного капитана сияющими от волнения глазами.
— Но все будет в порядке, капитан Том! — воскликнул он. — С вами никогда ничего не шло не так.
— Никогда? — Слова прозвучали медленно и решительно. — Ты понятия не имеешь, что со мной шло не так, Джо Макарони. Конечно, то было раньше. Ты прав только для последнего времени. Просто я начинаю потихоньку сомневаться в успехе своей миссии, вот и все.
С удрученным видом он подошел к двери.
— Заходи, Ридли, — позвал он. — Становись на руль.
Мысли Тода путались, когда он возвращал штурвал Стену Ридли. Задумчивый и рассеянный, он смотрел через дверь, мимо радиорубки на шхуну, следовавшую за пароходом. Вдруг глаза его широко раскрылись. Огромная волна обрушилась на «Виндрайдера». Шхуну подняло, словно сухой лист, на гребень волны, а затем она исчезла из виду, пьяно покачивая мачтами. Он тут же повернулся к рулевому и предостерегающе крикнул:
— Держись!
Корпус «Араби» задрожал от носа до кормы. Она легла на борт, ее грот-мачта описала широкую дугу на фоне неба. Нос поднялся, затем стал медленно опускаться, в то время как корпус начал возвращаться в вертикальное положение.
— Настоящая волна-убийца! — воскликнул Джарвис. Он подошел к задней двери. — Надо же, шхуна выжила. Кажется, приближается плохая погода. — Он внезапно замолчал и поднял руку, приказывая остальным замолчать. — Подождите минутку!.. Вы слышите?
Вдалеке слышался гул приближающегося шторма. Сердце Тода бешено колотилось о ребра от этого звука.
Тяжелые капли дождя упали на палубу. Небо потемнело. Сильный порыв ветра сотряс рулевую рубку, задребезжали двери и окна, со стола слетели карты. Тотчас же он снова стих, оставив после себя тишину — опасную, угрожающую тишину, которая была более зловещей, чем краткий всплеск ветра и моря.
— Шторм настигнет нас минут через пятнадцать, — сказал Джарвис как ни в чем не бывало. — Я хочу высадить на «Виндрайдер» еще троих человек. У нас пока есть время сделать это. — Он посмотрел на барометр, висевший на переборке, и его рот сжался в тонкую, твердую линию. — Моран, передай в машину, чтобы сбавили ход, пока мы спускаем шлюпку. И приготовьтесь к одному из самых свирепых штормов, которые вы когда-либо видели.
— Есть, сэр.
Третий помощник устремился к машинному телеграфу. Предстояло проделать много работы, прежде чем буря достигнет их.
— Тебе нужна помощь на руле? — спросил Тод Стена Ридли.
— Нет, сэр. Я могу справиться сам, пока меня не заменят. Уже скоро восемь склянок.[16]
Тод взглянул на корабельные часы, висевшие на переборке. Утренняя вахта прошла так быстро, что он с изумлением увидел стрелки на одиннадцать пятьдесят. У него оставалось совсем немного времени, чтобы завершить рутинные дела, прежде чем его сменит следующий вахтенный помощник.
Он закрыл двери и закрепил броняшки[17] на иллюминаторах. Выйдя на крыло, он взглянул на шхуну. Ее белый корпус ярко выделялся на фоне темно-зеленого моря. Подняв глаза, он увидел черные тучи, которые, казалось, цеплялись за мачты и антенны судна. Неподалеку боцман с помощью матросов спускал спасательную шлюпку. На кормовой палубе другой матрос перекидывал через планширь шторм-трап. «Слава богу, Топпи и Йоргенсон скоро получат подкрепление», — с облегчением подумал Тод. В одиночку у этих двоих было мало шансов выжить на шхуне в приближающемся урагане.
Как только его сменили, Тод спустился в штурманскую рубку, чтобы сделать записи в судовом журнале. Он сел за узкий стол, достал из ящика книгу, открыл ее, указав правильную дату, и тщательно записал курс, по которому корабль следовал с восьми часов, и количество миль, пройденных с этого часа. Затем он продолжил:
Изнуряющая жара. Зыбь, высота волн растет, сильная бортовая качка. Барометр продолжает падать.
На мгновение он ухватился за край стола, когда его маленький мир внезапно сильно накренился на правый борт. Карандаш покатился по столу, он вовремя поймал его и поместил в углубление.
Буксир на шхуну придется отдать буксир. Ветер дует порывами. Облачность увеличивается.
Он прервал запись, когда сильная дрожь сотрясла судно. Его повело влево, но он ухватился за край стола и удержался на месте. Снаружи волна обрушилась на корпус. «Араби» снова задрожал под натиском многотонной массы воды.
Тод протянул руку и включил лампу.
Судно принимает воду на палубу. Небо черное, как ночью.
Он уже собирался вынуть из ящика пресс-папье, но остановился, когда старый трамповый пароход в очередной раз задрожал всем корпусом, а с носа и кормы донесся оглушительный грохот сдвигавшихся с места цепей и прочих железных вещей. Вой ветра перерос в рев жестокой бури, бросающейся со все возрастающей яростью на среднюю надстройку. Тод взглянул через маленький иллюминатор на окружающую обстановку. Что, пароход повернул вправо? Да, погода была ужасной, но он не думал, что будет настолько плохо, что капитану Джарвису придется изменить курс.
Когда качка суда несколько ослабла, он взял пресс-папье и осторожно промокнул написанное. Затем он закрыл судовой журнал и положил его и все остальное в ящичек стола. Затем встал, держась одной рукой за стол, чтобы сохранить равновесие.
Открыть дверь было очень трудно, так как ветер давил на нее со страшной силой. Ему пришлось приложить все свои силы, чтобы постепенно приоткрыть дверь. Небольшую штурманскую рубку тут же наполнил шум шторма. Он быстро выскользнул на шлюпочную палубу и позволил двери захлопнуться за ним.
Свирепый ветер швырнул его на поручни. Вздрогнув, он осмотрелся, но было так темно, что он едва мог различить очертания полубака, который то поднимался на гребень волны, то опускался к ее подошве. Громадные волны перекатывались через фальшборт правого борта и обрушивались на носовую палубу. Под ударом этих тонн падающей воды старый пароход содрогался, словно в смертельном страхе. По палубе хлестал дождь, заливая лицо Тода. Моргая и держась обеими руками за поручни, он нащупал дорогу к железному трапу, ведущему наверх.
Достигнув открытого крыла мостика, он на мгновение заглянул в рубку. Слабый свет подсветки компаса освещал лицо рулевого, и Тод с облегчением увидел, что там больше не стоит Стен Ридли. Слава Богу, юноше стало легче. В такой шторм рулевая рубка была неподходящим местом для такого неопытного моряка. Тод тут же спустился обратно на шлюпочную палубу. Задержавшись на подветренной стороне дымовой трубы, он взглянул за корму в поисках шхуны, но тьма была непроглядная — даже гакабортный планширь не был виден. Обе спасательные шлюпки были поблизости: шлюпка правого борта крепко и надежно покоилась на своем обычном месте, а шлюпка левого покачивалась на шлюп-талях и боцман с командой пытались поспешно закрепить ее.
Тод подошел к ним по продуваемой ветром палубе и повысил голос:
— Вы успели, боцман? Высадили людей?
Боцман повернул к нему сердитое лицо.
— Успели? Какое там! — ответил он, перекрикивая завывание ветра. — Проклятая шхуна стала самостоятельной. Буксир лопнул, а мы не успели даже спустить шлюпку! А сейчас уже нет никакого смысла!
Тод в смятении посмотрел на говорящего, расставив ноги, чтобы противостоять раскачиванию палубы.
— Значит, вы никого не взяли на борт?
Шторм буквально вырвал ответ из уст боцмана.
— Нет, сэр. Мы ждем, может, сможем поймать ее снова.
— Где капитан?
— На корме. Хотел сам увидеть трос.
Боцман повернулся к своим людям.
— Побыстрее разберитесь с брезентом! — крикнул он. — Дождь может начаться в любой момент.
Тод поспешил вниз по трапу и побежал на кормовую палубу. Там ветер снова обрушился на него с полной силой. Пароход резко накренился на правый борт, через фальшборт пролился настоящий водопад. Вода кружилась и пенилась у его ног со злым шипением. Он вслепую нащупал ближайшую крышку люка и держался за нее, пока палуба снова не выровнялась. Когда он, наконец, добрался до трапа на полуют, он на мгновение задержался и с бешено бьющимся сердцем наблюдал, как нос судна поднялся на огромной волне, перевалил гребень и покатился вниз. Черное, сердитое небо, казалось, обрушилось на него. Плотно сжав губы, он поднялся наверх.
Во мраке палубы полуюта, прислонившись своим массивным телом к стойке гакаборта, стоял капитан Джарвис. Справа от него стоял Стен Ридли. Взгляд Тода скользнул мимо них к пенящемуся кильватерному следу их судна.
Никаких признаков «Виндрайдера» не было — все, что он видел, это черные гребни волн, с которых ветер срывал брызги белой пены.
Тод поспешил по качающейся палубе к капитану.
— Он оборвался? — крикнул, цепляясь за гакабортный поручень.
Капитан Джарвис посмотрел на него сердито.
Взмахнув рукой в жесте беспомощной ярости, он ответил:
— О, черт бы побрал все это! Трос перерезан.
— Вы хотите сказать, что Топпи пришлось отдать буксир? — крикнул Тод.
— Я имею в виду, что какой-то злодей на борту нашего судна перерезал трос. Я только что посмотрел на это. Потертостей нет, ровно обрезано. Людей проверить пока не успел.
Джарвис надвинул кепку на уши и сердито обернулся.
Тод недоверчиво посмотрел на Стена Ридли, лицо которого было бледным как воск.
— Когда это произошло? — крикнул он ему на ухо.
— Сразу после вахты. — Стен нахмурился. — Когда я сменился и вышел на шлюпочную палубу, то увидел, как «Виндрайдер» медленно удаляется от нас.
— Конечно, Джо Макарони, мы немедленно изменили курс, — объяснил ему Джарвис. — Я надеялся, что мы могли бы поймать ее. Но это безнадежно. Одному Богу известно, что теперь будет со шхуной.
Тод крепче вцепился в поручни, когда палуба накренилась у них под ногами, и корабль снова почти исчез в глубокой подошве очередной волны. Он отвернулся, чтобы скрыть лицо от резкого ветра.
— Кто-то на борту очень заинтересован в том, чтобы «Виндрайдер» не смог прибыть в порт.
— Именно так, — капитан Джарвис подошел ближе к молодым людям. — Ну, Ридли, — заметил он, положив руку на его плечо, — на этот раз на тебя действительно нет подозрений.
Стен посмотрел на него:
— У вас есть идеи, кто мог это сделать?
Капитан покачал головой:
— Ты знаешь об этом не меньше, чем я.
Вой ветра заглушил его следующие слова. Он помолчал, пока не наступила некоторая передышка.
— Похоже, молодой человек, — сказал он наконец, — что ваша шхуна все-таки не доберется благополучно домой.
Когда смысл этих слов проник в сознание Тода, он почувствовал, что его сердце замерло, в голове возникли ужасные мысли. Он вспомнил умоляющий голос Топпи, которым маленький кокни умолял его не оставлять его на шхуне. И что он ответил? Усмехнувшись, он приказал Топпи и Йоргенсону оставаться на борту. И вот что из этого вышло... Он представил себе, как два отважных моряка мечутся и пытаются пережить ураган на таком маленьком каботажном кораблике — Топпи, всегда нахальный и веселый, вечно огрызающийся и при этом лучший товарищ в любой чрезвычайной ситуации, и Йоргенсон, упрямый, надежный и настолько лишенный воображения, что никакая надвигающаяся опасность никогда не могла его напугать. Смогут ли они, эти двое, справиться с ситуацией и пережить настигший их ураган? Или тяжело нагруженная шхуна не выдержит потрясающе беспощадного шторма и в конце концов беспомощно затонет?
Тод в отчаянии закрыл глаза, когда эти ужасные образы заполонили его разум. Но мужественный голос Стена Ридли вдруг вселил в него внезапную надежду.
— Не беспокойтесь о шхуне, — крикнул юноша. — Она переживала и худшие шторма. Само ее название говорит об этом. Ни одно другое судно между островами не является таким мореходным и безопасным. Если те двое на борту хорошие моряки…
— Хорошие? — почти вызывающе рявкнул капитан Джарвис. — Эти парни омыты всей морской водой на планете. Если шхуна сделает то, что ты говоришь, то они вдвоем обязательно приведут ее в гавань. — Его проницательный взгляд изучал черты лица своего визави. — Но разве ты не предпочел бы, чтобы она погибла? Я бы не стал винить тебя, пожелай ты, чтобы она никогда не достигла Таити и не использовалась в качестве доказательства.
Щеки Стена запламенели.
— Но я хочу, чтобы она добралась до гавани, капитан Джарвис, — возразил он очень серьезным тоном. — Думаете, шхуна даст показания против моего отца? О, это просто потому, что вы его не знаете. Именно для того, чтобы снять с него любые подозрения, я хочу, чтобы «Виндрайдер» был передан властям. Есть много вещей, которые мне хотелось бы внимательно изучить, и если шхуна погибнет… — Он поколебался, лицо его исказилось от беспокойства. — Если она пойдет ко дну, то все доказательства невиновности моего отца она унесет с собой в пучину. Теперь вы понимаете, почему я всем сердцем хочу, чтобы она добралась до Папеэте?
Тод, слушая его, почувствовал растущий интерес к судьбе этого юноши. Темные глаза Стена сверкали от возбуждения, охватившего его. Его стройное тело, стоявшее перед ними в напряженной и решительной позе, слегка покачнулось, когда по палубе пронесся новый порыв ветра. Все его поведение излучало мужество и верность, и Тод почувствовал, как у него участился пульс. Пусть доказательства вины Стенхоупа Ридли одно за другим будут уверенно представлены, пусть все на борту поднимут свой голос и заявят: «Стенхоуп Ридли — виновен», но ничто из этого не поколеблет уверенности молодого Стена. Он знал лучше. И это знание не позволяло ему ни на минуту усомниться.
При виде этой нервной, почти преувеличенной уверенности юноши Тода охватила смесь восхищения и жалости.
Потому что, если Стен ошибался, как он сможет снова посмотреть на него, когда эта ошибка будет доказана? Но нет-нет! Человек, внушавший такое безоговорочное доверие, должен был быть человеком чести, человеком, достойным доверия и уважения.
С душевным облегчением Тод увидел, как Том Джарвис взял Стена Ридли за руку.
— Молодой человек, — услышал он слова капитана, — я уже давно верю вам, но, черт меня побери, если я сейчас не начну верить и в вашего отца!
Над ними гроза торжествующе возвысила свой голос. «Араби» продолжала уверенно приближаться к Таити.
Примечания
1
Этот термин означает, что производятся только грузовые перевозки.
3
Это прозвище дал Тоду Том Джарвис в одном из предыдущих рейсов, когда Тод впервые пришел на море и работал камбузником, затем каютным юнгой, обслуживавшим кают-компанию. С тех пор оно прилипло к нему, употреблялось сначала в ироническом, затем скорее в дружеском смысле. См. первую книгу из серии о Тоде Моране «The Tattooed Man».
4
Шанти — это жанр традиционной народной песни, которая когда-то обычно исполнялась как рабочая песня для сопровождения ритмичного труда на борту больших торговых парусных судов. Их находили в основном на британских и других европейских кораблях, а некоторые уходили корнями в предания и легенды.
5
«Виндрайдер» (англ.) — «Наездник ветра».
6
Дереликт - зд.: брошенное командой судно.
7
Подволок - потолок помещения на судне (корабле).
8
Спаркс - общепринятое прозвище судового радиооператора.
9
Новичок в морском деле, «сухопутный моряк»,
12
Чиф - прозвище старшего механика на англоязычных судах.
13
С крамбола - здесь: справа или слева по носу.
14
Зюйд-вест-тен-вест - здесь: курс 236 градусов.
15
«Бить склянки» — значит отмечать ударами колокола каждые полчаса в течение каждой вахты. 4 склянки – два часа, шесть утра, десять и т.д.
16
Каждые четыре часа в 4, 8, 12 и т.д. Означают конец вахты.
17
Броняшка — стальная пластина по форме иллюминатора, которая прижимается к нему барашковыми гайками при процедуре герметизации судна по тревоге или при плавании в штормовых условиях.
|