Аннотация: Описан драматический переход от теоретической физики к физическому труду без отрыва от физики. Вот что значит перестройка:)
ОПЕРАЦИЯ КРОТ
- Так говорите перестройка, ну-ну. - Николай Иванович положил газету на стол, снова подвинув к себе пачку тетрадок с семестровыми заданиями. Новостей в последнее время хватало, но тетрадей было гораздо больше, и Николай Иванович снова погрузился в работу.
В конце семестра у всех на столах появились такие пачки тетрадей, и они явно мешали обсуждать ежедневные потоки новостей.
- А вы слышали, что Запад хочет отделяться, как Прибалтика? - Снова продолжил разговор профессор Кленцев.
- А если мы не согласимся, они что, будут воевать? - отозвалась Ольга Сергеевна.
- Западенцы? Эти будут! - Профессор знал что говорил. В свои далекие армейские годы он служил именно там, на западе Украины.
- А почему бы и нам от России не отделиться. Промышленность есть, на земле все само растет, чего их кормить? - Николай Иванович снова оторвался от тетрадей.
- Да, заживем..., - с сомнением поддержала Ольга Сергеевна, - если доживем с такой зарплатой.
- Ну что товарищи, - наш зав, Аркадий Борисович, сделал многозначительную паузу, - на ректорате нам сообщили о важных новостях. Во-первых, в бюджет республики на следующий год будет заложено 12% на образование и науку. Двенадцать, вы слышите! Во-вторых, наш институт будет преобразован в университет. А это, сами понимаете, совсем другие деньги.
- У нас уже сейчас совсем другие деньги - меньше ста долларов в месяц. - Я позволил себе шутку с места.
- Дался вам этот доллар, все будет нормально. Да, кстати, скоро состоятся выборы на должность ректора, - продолжил зав, - как вам профессор Куликов?
Профессор Куликов заведовал кафедрой, из которой сыпались статьи, изобретения и новые идеи. А заодно был светлой личностью. Он нам подходил.
Но надо было дожить.
- Вот тебе шесть соток чернозема, справишься? - тесть взирал на меня с сомнением. Должность доцента не внушала доверия. Я смотрел на заросшую травой и сорняками землю. Что с ней делать я пока не знал.
- Ввязаться, а там посмотрим. Это Суворов? Или Наполеон? Беру, - ответил я, - шесть соток на дороге не валяются.
В общем, я ввязался. Тем более что лежали эти сотки как раз посередине моего пути от дома к институту. Ну, то есть, фактически валялись на моей дороге. Тесть привез бак для воды и кабинку для инструментов. Я - лопату. Дело потихоньку пошло. Каждый день после проведенных занятий я работал трактором, переворачивая пласты земли, и вскоре весь участок покрылся черноземом, а трава и сорняки ушли куда-то вглубь.
Шесть соток, это на первый взгляд небольшой участок. Но чтобы вскопать целину мне потребовалось несколько вечеров. За это время жена раздобыла у родственников многочисленные семена и даже рассаду чего-то.
Пора сеять, и не только разумное, доброе и вечное в головы студентов.
Мы высадили и посеяли все что нашли, купили и дали. Но, в отличие от сорняков, само оно не росло. Пришлось купить тяпку и лейку. Стадия оказалась непростой. Сорняки появлялись везде и быстро. Зато то, что мы посеяли, угадывалось по правильным рядам одинаковых росточков, а росло очень медленно. Но, вы правы, моя первейшая задача на этом этапе была борьба с сорняками.
- Аккуратней, аккуратней. - Саша, мой сосед по участку стоит неподалеку и смотрит на мои яростные удары тяпкой, - ты же не в джунглях с мачете.
Саша, относительно молодой человек немного за тридцать. Он здесь старожил, на его участке, раза в два больше нашего, уже стоят серые стены из шлакоблоков, Кое-где чернеют проемы окон. Есть даже крыша, но она еще не окончена. Автор проекта и исполнитель - он сам. Что в итоге получится, зависит от него и от того, что он найдет из материалов. Их по-прежнему надо откуда-то доставать.
Вокруг нас пестрая картина из обработанных и не очень участков. На Сашином участке уже видны правильные четырехугольники разных цветов. Мне повезло с соседом. Но справа от меня никого нет. Хочешь - осваивай целину. А нет - иди в степь донецкую. Но недалеко, где-то рядом уже Макеевка.
- Мы конечно будем увеличивать зарплату, - перед нами сидит небольшой человечек с блеклым лицом без признаков эмоций. Это Горохов, проректор по административной работе нашего института. Он тоже баллотируется на пост ректора. Ровным голосом он рассказывает, как будет хорошо, когда он станет ректором. Оно конечно и сейчас многое чего делается, но не все, и не совсем так. Он обходит со своей программой все кафедры. Без блеска, без суеты, но методично. В его записной книжке наверняка стоит - пять кафедр в сутки. Сейчас он выйдет за дверь и поставит галочку. Мы слушаем, сегодня это обязательное дополнение к заседанию кафедры. Дополнение, наконец, уходит.
- Скатертью дорога, дорогой товарищ Горохов, - говорю я ему на прощанье. Но не вслух.
- У тебя тут как в пустыне, - Саша склонился над хлипкими росточками, которые я вчера полил. Земля вокруг них схватилась корочкой. Многочисленные трещинки вдоль и поперек нее создают причудливый узор.
- Грабли-то тебе на что? - продолжает Саша. И он прав, теперь этот новый инструмент в моей обязательной программе после полива.
Я смотрю на правильные зеленые ряды в лучах заходящего солнца. Погода хорошая, сорняков не видно, энтропия явно уменьшается. Чего еще желать?
- Редиска хорошая, доцентам она, похоже, удается, - шутит тесть, зашедший помочь добрым словом. Ну, может быть, на самом деле с инспекцией. Его шахта находится неподалеку. Тесть - начальник, и каждое его слово весомо, даже если оно не про уголь.
- И картошка обещает быть, - одобряет он после тщательного осмотра пары десятков раскидистых рядов картофеля.
Полосатые жучки уже посетили мой участок.
- Никакой химии, - говорит по этому поводу Саша, показывая густые ряды личинок под листом. - Работаем руками.
Я согласен, химии хватает и без нас. По ночам ее выпускают из соседнего металлургического завода. Судя по нависшей дымке над городом, другие заводы не отстают.
Жуков и личинок мы собираем руками. Полив, грабли, тяпка, а теперь и жуки - в нашей обязательной программе.
- А это что за чудо природы? - тесть подходит к группе высоких растений с мощными стволами и множеством мелких зеленых плодов на каждом.
- Это новый сорт помидоров Мини, дают много, но маленькие. Посмотрим, - отвечаю я туманно.
На самом деле это сорт Бычье сердце. По определению, такие помидоры должны вырастать величиной с арбуз и быть уже красными. Но, я, похоже, увлекся борьбой с сорняками и энтропией. Почти каждый день я окучивал несчастные помидоры на максимально возможную глубину. А между тем бедные корни, пытаясь спастись, уходили все дальше и дальше вглубь. Говорят, три метра для этого сорта не предел. Стволы тоже не дремали, быстро увеличиваясь в диаметре. О плодах растения, конечно, забыли и думать. Саша долго смеялся, но обещал никому не рассказывать. Помидоры Мини на вкус оказались не очень сьедобными. Ну, как-нибудь, в другой раз...
Намеченная ранее командировка теперь создавала проблему: на кого оставить весь этот огород. За помидоры Мини я не волновался, они теперь выживут и без меня. А вот все остальное...
Впрочем, Саша обещал присмотреть, и даже полить если что.
Я задержался на неделю. Измерения в Москве пошли сначала не так и затянулись.
- Где тебя носило? У нас тут новости, - Николай Иванович сделал драматическую паузу. - Выбрали Горохова!
- Не может быть! А наши голосовали?
- Голосовали. Но считали не мы. Да и голосование тайное. Кто его знает кто за кого.
Я был обескуражен, и не только я. Вот тебе и демократия. Куликова в институте все знали и любили.
Или не все?
- Кажется все в порядке, я смотрел. - Саша с трудом разгибается над грядкой.
Да, у него все в порядке, любо - дорого посмотреть.
Я иду по своему участку, теперь уже родному. Сорняки все-таки воспользовались моментом, полезли изо всех углов. Ну, я до вас доберусь! Так, это бамбуковые Мини ростом с Макси, стоят как солдаты Урфин-Джуса, готовые отразить мое пришествие. Группа топинамбуров, кажется, соперничает в росте с бандой Мини. Похоже, поддержка человека им не нужна. Вытянувшиеся и изрядно поправившиеся зеленые цукини тоже самодостаточны. Ну и отлично.
- А это что? - Я подхожу к картофельному участку поближе. Выглядевший издалека монолитным участок явно делится пополам. Несколько рядов ближе к краю выглядят слегка пожухлыми, и даже ниже ростом. Придется разбираться, доцент я, или кто?
Куст выходит из земли легко и просто. Корней снизу не видно. Следующий куст выходит так же. Что за чудеса!
- Это крот, - делает вывод Саша, - с твоего участка справа. Извини, просмотрел.
Я продолжил раскопки, но все восемь рядов были аккуратно очищены. Земля под ними осыпалась, но зигзагообразный проход отчетливо прослеживается от ряда к ряду.
- Догоню, убью! Далеко он не уйдет. - Ход ведет туда, в степь, в прерии. Я стою на краю дикого участка, сжимая в руках лопату.
- Начали! Я не сомневаюсь в успехе, за время моего огородничества я достиг хорошей физической формы. И потом - это не один десяток килограммов уже почти созревшего картофеля, он же не с ведром бегал.
Ход довольно круто спускается вниз. Диаметр около десяти сантиметров меня не устраивает. Я, как угольный комбайн, должен прорубать туннель для себя и своей лопаты. На глубине порядка метра почва становится твердой как камень. Но меня не остановить. На уровне более полутора метров ход по-прежнему идет вниз.
- Тебе принести лестницу? - Это Саша.
- Хорошая мысль. Еще немного и мне будет сложно карабкаться обратно. Да и темно становится.
Я выбрался наверх. Мой трехчасовой труд выглядел как приличных размеров могила. Туда с запасом могла войти тысяча кротов. Но не сегодня.
Несколько дней подряд мы с Сашей обсуждали месть. Вода легко лилась в дыру в любом количестве, но ее было мало. Проволока уходила в глубину и ни на кого не натыкалась. Яд был исключен, все-таки чернозем.
Крот больше не появлялся. Ну что ж, ничья, половину картошки он все-таки оставил.
А помидоры на следующий год удались. И вообще, этот труд мне все больше нравился. Три месяца работы на воздухе давали зримый и весомый результат. Учебный год работы со студентами, наверное, тоже приносил пользу, но не такую заметную. Хотя зарплату немного подняли. Университет все-таки.