Я был деревенским пареньком-малолеткой, который отличником закончил первый класс в нашей восьмилетке. Достиг школьного возраста посреди каждодневных крестьянских хлопот, неотложных нужд по хозяйству. При надобности помогал батьке и матери. У меня сформировалось тогда представление, что одной сноровки для сплетения из соломы шкатулки недостаточно.
Как и мне, впервые севшему в Старых Бобовичах за парту, родителю потребовалась усидчивость. Нельзя ни на минуту отлучиться. Согнутые соломинки начинали понемногу расплетаться. Ещё я чувствовал: случайному человеку ни за что не удастся изготовить шикарную шкатулку. Требовалась внутренняя уверенность в достижении хорошего результата. Она у батьки была, да и у меня тоже. Подарку для крёстной предшествовали другие шкатулки в разное время родительской жизни.
Всякому мастерству надо трудолюбие. И всё-таки я с безошибочной детской интуицией ощущал: даже оно не является главным. Необходимо нечто высшее, от Бога. Поглядит на ходики - пришла пора кормить корову, кур, поросёнка. Всё оставит, как я не раз видел, пойдёт, неся в одной руке коровье пойло, в другой - еду для домашней птицы. Положит в ясли сена, отнесёт в тазу мешань поросёнку. Поставит курам большую миску с толчёной бульбой. Вернётся - жгут аж наполовину расплёлся. Снова терпеливо принимался за работу, восстанавливал его.
Я чутко уловил своей неопытной душой острую необходимость веры в людей, их понимание, добрую оценку шкатулки. Одно дело - длинный жгут из соломы, провинившимся первоклашкой торчавший возле батьки в углу. Другое - когда он занимал положенное место в изящном изделии. Батька, осмотрев с изнанки оклеенную шпалерой крышку, говорил: "Готова". Ладно скроена, крепко сшита. Не зря крёстную подарок восхитил, однако с подобным энтузиазмом встретил его каждый наш гость, которому довелось увидеть рукотворный ларец.