Гил Наиль Фавилович. Габдулла Тукай. Имя скромное мое. Часть

Габдулла Тукай. Имя скромное мое.

ЧАСТЬ -- ТРЕТЬЯ

0x08 graphic

Я дал народу

Феномен молодого литератора заключался в том, что он "старался избегать применения непонятных арабских и персидских слов, редко использовавшихся в татарском повседневном языке". Применял язык "заказанья", который по праву считается колыбелью современного татарского языка, где не последнюю роль сыграл дух "джадидистов" XIX века. Большое влияние на формирования "новометодных" школ в Поволжье, и создания национальной письменности оказали труды татарских просветителей как Ш.Марджани, К.Насыры... "На рубеже XIX-XX вв., -- в своей монографии пишет М.Фридерих, -- еще не существовало нормированного татарского литературного языка". Одним из основоположников нового татарского языка, по праву считается Гадулла Тукай, высказав его выдающеюся роль, в стихотворении "Самому себе" он отмечает:

"Хочу разумным быть, чистосердечным. Душа живет стремлением к свету вечным. Мне счастье татар дороже жизни, Дождусь ли я для них хорошей жизни? До срока думой тяжкою состарен, Я сам татарин, истинный татарин. Я дал народу обещаний много. Исполню ль их -- известно только богу"

....Вот главные его литературные творения: "О свободе", 1905; "Паразитам", "Государственная дума", 1906; "Что рассказывают шакирды...", "Не уйдём!", поэма "Шурале", 1907; "Жизнь", "Националисты", "Ишан", поэма "Сенной базар, или Новый Кисекбаш", баллада "Водяная", 1908; "Осенние ветры", "Гнет", "Дача", 1911; "Чего же не хватает сельскому люду?", "Татарская молодежь", 1912; "Надежды народа...", 1913...

J "До 1927 года татарская письменность строилась на основе арабской графики, с 1927 по 1939 год развивалась на основе латинской графики, а с 1939 года по настоящее время -- на основе кириллицы...". А вот что в своей фантастической повести "Фатхулла-хазрат" пишет Ф.Амирхан, заглянув далеко вперед: "Это наш национальный алфавит, в основу которого положен измененный уйгурский; в нем нет букв с точками, достаточно гласных, он отвечает требованиям нашего языка. Новый алфавит нам удалось принять после долгих усилии. Теперь даже османские турки поняли, что арабский алфавит не подходит для тюрко-монгольских языков, и также приняли уйгурский алфавит с поправками".

И он никогда не умрет

Габдулла Тукай скончался 2 апреля 1913 года, совсем молодым, в возрасте двадцати семи лет. По нынешним меркам -- не прожив и половина жизни. Его земное прибывание обрывается на самом интересном месте, как и жизни его кумиров детства -- Пушкина, Лермонтова, Кольцова. "Пушкин, Лермонтов, их Светлость -- солнце. Я -- луна, -- писал отождествляя себя в их рядах Габдулла Тукай, -- Отражённым светом солнца я сияю, как она". Филолог Джамалетдин Валиди вспоминал эти дни: "Когда умер Тукай, я сотрудничал в газете "Вакыт". За десять лет существования газеты ни один вопрос, ни одно событие не вызывало столько писем и статей, сколько вызвала смерть Тукая. Подавляющее большинство статей и стихов в нашем почтовом ящике было написано полуграмотным сельским людом и рабочими, но чувствовалось, что все написано искренне, от души". Близкий друг поэта Фатих Амирхан, в день погребения Тукая печатает свою статью: "Северные тюрки хоронят сегодня своего самого великого и любимого поэта. Писатели северных тюрок потеряли сегодня самого близкого народу своего товарища. Мы провожаем сегодня народного поэта Тукая".

Перед смертью Тукай озвучивает свое завещание: пятьсот рублей, которые должны были ему издатели, он распорядился использовать в виде стипендии для обучения какого-нибудь татарского ребенка-сироты. В первый день апреля на вопрос Ахмерова ответил одним словом "эжэл" (смерть), и после паузы добавил: "Чувствую себя плохо, наверно, не выдержу больше трех дней". Когда он встрепенулся "как Иисус Христос, который, перед тем как его распяли римляне, переживал чрезвычайно горькие минуты в Гефсиманском саду", в палате клячкинской больницы города Казани, где проходил лечение поэт, дежурили лучшие его друзья: журналист Шихап Ахметов, ученый Фатих Сайфи-Казанлы и Габдулла Кариев. На следующий день, в восемь пятнадцать вечера его не стало.

***

За полтора месяца до смерти, договорившись о месячной оплате в сто пятьдесят рублей "подчинившись настоятельному совету и требованию уважаемых докторов", Тукай соглашается на лечение. В первый день госпитализации, его осматривает сам профессор Клячкин Гирш Давидович, а лечащим врачом назначается Р.А.Лурия: который 31 марта сообщит его друзьям что "состояние поэта плохое, самое большее, сколько он сможет прожить это 3-4 дня". Но не унывающий поэт в первые дни своему прибывания в лечебном учреждении своему другу Амирхану отправляет письмо, следующего содержания: "В больнице у меня спрашивают: "Почему вы не легли в больницу раньше?" Я им сказал, что считаю больницу первой станцией дороги, ведущей к смерти. Хотелось хоть немного пожить на этом свете".

J В нынешний период в этом здании располагается "Министерство здравоохранения республики Татарстан", находится на перекрестке улиц Кави Наджми и Островского. На стене памятная плита с надписью: "дом, в котором 15 апреля 1919 года скончался татарский поэт габдулла тукай".

Умирает поэт конечно же не от венерического заболевания -- чего страшно боялся признать -- а от туберкулеза. Эту "страшную тайну" еще в Санкт-Петербурге развеял ему доктор, высказав следующее как это принято в медицине: "Кроме твоей слабости, нет у тебя никаких болезни. Выздоровеешь, все пройдет". Но тогда же, -- не в присутствии больного -- профессор сказал и следующее: "Последняя стадия туберкулеза, одно легкое уже полностью развалилось, а от второго легкого осталось только половина". ...И не смотря на то что его друзья обходили стороной разговоры о его физическом состоянии, Тукай все же догадывался о своей скорой кончине.

Как-то, -- когда Тукай себя очень плохо чувствовал, -- произошел довольно нелицеприятный разговор, Габдулла спросил -- "Вагиз Эфенди! Я ведь собираюсь умирать. В этом мире для меня не осталось удовольствия. Я охладел к этому миру. Для меня, наверное, лучше умерить в один из дней. Поэтому я особенно и не стараюсь принимать меры для улучшения здоровья. Сам на себя злюсь". А на вопрос "что татарской нации необходимо, чтобы он был здоров", Тукай ответил следующей фразой: "Сама нация не может заботиться о тех, кто заботится о ней". Примерно в таких краеугольных диспутах, в ожесточенных спорах о благополучии народа, о ее культурной целостности... проходили последние годы жизни поэта. Даже в присутствии самого Тукая, некоторые общественные деятели не могли сдерживать своего эмоционального порыва. Например журналист Соловьев Темирша, открыто заявил: "И чего вы удивляетесь этим словам Тукая -- не надо обращать внимания на слова тех людей, которые одной ногой стоят в могиле!". Принудив поэта на следующие строки:

"Я светлым ни один из дней моих назвать не мог. Я сворою врагов гоним; был жребий мой жесток. Затем, что я служить властям и богачам не мог. Хотел я мстить, но ослабел, сломался мой клинок, Я весь в грязи, но этот мир очистить я не мог".

0x08 graphic
Стяжал народную любовь

Тукая похоронили четвертого апреля в Казане, на Новотатарскай слободе. Простится с поэтом, проводить его в последний путь, пришло огромное количество людей. В ходе процессии присоединялись все новые и новые люди. Подле мечети у Сенного базара покойного сфотографировали, а затем понесли по Евангелистовской улице, после повернули налево и по Екатерининской улице направились к Юпусовской площади. ...Молитву над могилой прочитал мулла Зариф хазрат Амирхан, отец Фатиха Амирхана. Выступили с речью: Г.Гисмати, публицист Ф.Агиев, издатели Г.Шараф и Г.Иманаев. А заключительные слова произнес "мулла-прогрессист" Касим хазрат, озвучив строки стихов Габдуллы Тукая "Васыятем": "Кайт, и нэфсе мотмэиннэм! Бар, юнэл, кит Тэнгренэ; Бирден арканны монарчы, инде бир бит эмренэ" (Возвращайся, о моя успокоившаяся душа, иди, направляйся, уходи к своему Божеству. До сих пор подставляла спину, теперь же повернулись лицом к его воле).

В день похорон, в знак траура в издательствах был отменен рабочий день как и книжных магазинах. Также были отменены занятия во всех медресе: можно было видеть как "дети с плачем возвращались домой". В эти дни почти все татарские газеты свои колонки посвятили ему.

Весть о кончине Тукая стала известна не только в Казане и прилагающих территории, но и Крыма, Кавказа, Средней Азии... Г.Абызов писал: "В ту же ночь это горестное известие по телеграфным проводам достигло берегов Волги, Агидели и Оки, башкирских и киргизских степей, сибирских пастбищ и многих областей России". Почти все печатные органы не только в России, но и за ее пределами обратили внимание на это событие. В газете "Вакыт", 10 апреля появляется статья в две страницы с названием "Габдулла Тукаевнын женаза морасимэсе", с подзаголовками -- "Перед смертью и после смерти", "День третьего апреля", "День четвертого апреля", "Фотографирование", "Около площади", "В медресе", "Похоронная процессия", "На кладбище". А через две недели, в Туркестанской газете "Туркестан вилоятининг газити" было помещено такое бъявление: "4 апреля скончался Габдулла Тукаев, один из татарских поэтов, который мыслил по-новому. Его стихи были известны и популярны среди всех татар в России. Да будет над ним милость Аллаха!".

В редакции татарских издании приходили телеграммы письма с соболезнованиями. Не только от отдаленных уголков Российской империи, но и из зарубежья. Казалось что это будет продолжаться бесконечно... Газеты просто не справлялись с поступающей корреспонденцией. Последняя телеграмма в газете "Кояш" была напечатана 24 апреля, за подписью 23 лиц, пришедшая из Китая из города Кульджа. Письма соболезнования в татарских изданиях публиковались до конца апреля в городах Томск, Иркутске, Харбин...

Кончина поэта сплотила ряды татарской интеллигенции, все сконцентрировалось возле одной темы -- "Имя Тукая никогда не уйдет из нашей души...". В печати стали появляться стихи посвященные памяти Габдуллы Тукая; стихи однодневки, стихотворения "по случаю". Но и видные татарские поэты сказали свое слово, не остались стоять в стороне. Фахрелислам Агиев, Зщия Ярмаки, Мажит Гафури, Сагит Сунчаляй... посветили строки безвременно ушедшему национальному гению. Вот как это отметил М.Гафури, в своем стихотворении "На смерть тукая":

"Какая тягостная весть повергла в горе нас: Тукай, любимый наш певец, как рано ты угас! Не потому ли, что была и жалкой и пустой Юдоль земная для певца с возвышенной душой, --Твой гордый дух стремился ввысь! И вот, во цвете лет, Окончил ты земной свой путь... Но ты не умер, нет! Не умер ты! Полны тобой сегодня все сердца, Осиротевший твой народ чтит своего певца. Нам песни -- "Ягоды души" -- поэт оставил в дар, -- Поверь: вовеки будут жить они в сердцах татар. Поэт чудесный, ты стяжал народную любовь, И наши думы обратим к тебе мы вновь и вновь. Скорбит народ! Его в печаль повергла смерть твоя. Но знай, что горестнее всех скорблю и плачу я".

Оставить комментарий © Copyright Гил Наиль Фавилович (gilna94@rambler.ru) Размещен: 16/08/2016, изменен: 16/08/2016. 14k. Статистика. Новелла: Публицистика Иллюстрации/приложения: 3 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Хочу разумным быть, чистосердечным. Душа живет стремлением к свету вечным. Мне счастье татар дороже жизни, Дождусь ли я для них хорошей жизни? До срока думой тяжкою состарен, Я сам татарин, истинный татарин. Я дал народу обещаний много. Исполню ль их - известно только богу

Гил Наиль Фавилович Габдулла Тукай. Имя скромное мое. Часть - Третья

Гил Наиль Фавилович
Габдулла Тукай. Имя скромное мое. Часть - Третья