Исуна Хасэкура
Волчица и пергамент. Том 13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Редакция черновая, работа продолжается

Исуна Хасэкура

ВОЛЧИЦА И ПЕРГАМЕНТ

Том 13

Пиршество агнцев

Часть вторая

0x01 graphic

Перевод с японского: Google, DeepL, Copilot, О.М.Г.

Иллюстратор Дзю Аякура

Пролог

   Гусиное перо в его руке быстро скользило по бумаге при свете свечи. Деревянные ставни были распахнуты настежь, давая свободно вливаться ночной прохладе. На столе лежало множество книг, несколько исписанных листов и луковица - средство от сонливости. Могло показаться, что это была всего лишь одна из его привычных бессонных ночей, когда он обдумывал что-то, но сейчас он не мог отделаться от ощущения, что всё это - сон. Ведь на этих листах бумаги он записывал, каким должен стать мир в будущем.
   Неблаговидные действия Церкви отозвались ей уже длительным, повсеместным осуждением людей. Поток требований тех или иных реформ Церкви, несомненно, не ослабел и сегодня. То, что сейчас выводила его рука, было частью этого потока, но как бы скромно он всегда себя ни держал, обманывать ему уже не удавалось даже себя.
   Излагавшееся им сейчас на этой бумаги дойдёт до папы, вероятно, быстрее любого из тех предложений и будет иметь больший вес. Молодой человек, выводивший сточку за строчкой, был известен миру как Предрассветный кардинал, он работал день и ночь, словно прирос к своему стулу. Ему казалось, что всё это делал кто-то другой, настолько ненастоящим казалось происходившее, казалось, что кто-то другой сидел за столом, держа перо в руке, а сам он наблюдал эа этим откуда-то с потолка. Если бы он себе этого не воображал, то, наверное, осознание собственной дерзости заставило бы его перо остановиться.
   Разве он мог сохранять хладнокровие, когда написанное им было способно установить саму суть Церкви по всему миру и, возможно, изменить сам мир.
   Если бы его рука вдруг остановилась, могло прерваться даже его дыхание. Хор голосов в его голове ругали его и допытывались, правильно ли он поступал.
   Уж не самолюбованием было всё это? Не желанием сделать по-своему, не считаясь с другими? Не были ли его доводы глупыми, как детское препирательство?
   Этот малодушный хор голосов, хватавших его за ноги, державших за пояс, тянувших за плечи в трясину, был всего-навсего его собственным голосом.
   Но слишком поздно поворачивать назад. Продолжать идти вперёд означало нести ответственность за то, что уже зашёл так далеко.
   Он говорил себе это снова и снова, стискивая зубы и сжимая крепче в руке перо.
  
  

Глава первая

  
   Моя вера - меч для меня.
   Моя вера - щит для меня.
   Моя вера - доспех для меня.
   Моя вера - сама жизнь моя.
  
   Эти слова рыцарской клятвы тихо повторял в такт шагам Родос, рыцарь-ученик, подобно тому, как менестрель что-то напевает под нос в часы досуга.
   Он шагал к небольшому деревянному строению на вершине пологого холма. В королевстве Уинфилд, крае овец и лугов, обычно нечему было закрывать обзор, и церковный герб на крыше строения был хорошо виден даже издали.
   Прежде Родос несколько лет прожил на острове Крузы в далёком южном море, стремясь стать настоящим рыцарем ордена святого Крузы, и здешние просторы ему всё ещё были в диковинку.
   Вначале он был искренне тронут, узнав о прибытии священника в это столь отдалённый уголок королевства, чтобы неустанно распространять свет своей веры.
   Вскоре он понял, насколько идеалы могут расходиться с действительностью.
   - Живо-живо, топай, - собратья-рыцари Родоса вытолкали из строения угрюмого, откормленного вида мужчину.
   Судя по всему, этот мужчина однажды пришёл в деревню показал какой-то пергамент - вроде бы подтверждение от архиепископа на получения церковного бенефиция - и поселился в небольшом деревянном доме, пустовавшем..
   Жители деревни, благодарные священнику, приехавшему в их глухую деревню, приняли мужчину с открытой душой, стали отдавать установленные им подати деньгами и живностью, даже одалживали у него деньги под лихву, когда попадали в трудное положение. В итоге большая часть того, чем владела деревня, оказалась в руках мужчины, который в открытую жил с тремя женщинами, а селяне уже ничего с этим не могли поделать.
   Пусть он едва умел читать, сроду не видел священных книг и прочесть мог лишь три молитвы, где-то услышанные, зато умел строить из себя степенного священнослужителя.
   Для деревни стало удачей возвращение Родоса, мальчишкой покинувшего родной дом и уплывшего за море, а теперь вдруг вернувшегося. Повидав мир, он быстро распознал ложь выдававшего себя за священника мужчины и разоблачил его как мошенника.
   Такое в королевстве встречалось довольно часто. К тому же, ближайшая церковь, в приходе которой находилась деревня, притворялась, что ничего не замечает, беспокоясь лишь о получении от мошенника дани.
   Таким образом, это стало известно рыцарям святого Крузы, тайное стало явным. В то же время было трудно судить наверняка, были ли какие-либо дурные намерения у городского священника, долгое время покрывавшего мошенника. В таких удалённых землях мало было тех, кто смог прочитать Святое писание полностью, а если местные священнослужители не были способны даже перечислить имена семи основных святых, то речи не было, чтобы они могли что-то противопоставить мошеннику с хорошо подвешенным языком.
   К тому же они и сами жили на церковные бенефиции. Глупо было поднимать шум из-за одного подозрения, что в приходе мог появиться мошенник. Разумнее молча принимать от него сборы.
   И такое настроение было распространено повсеместно.
   Узнав о широком осуждении Церкви, Родос был, само собой, возмущён этим. Но, покинув остров Крузы и узнав положение дел лучше, он понял оправданность людского гнева.
   Его убеждения были поколеблены, он испытал разочарование. Но упасть на колени, сдаться было бы позором для чести рыцаря. А Родос принадлежал к Уинфилдскому отряду рыцарского ордена святого Крузы, к рыцарям - защитникам веры и доверенным представителям папы. И потому он не мог позволить себе раскисать, как и не мог допустить, чтобы тот, которого называли Предрассветным кардиналом, продолжал изобличать злоупотребления Церкви. Защита истинной веры - первый долг рыцарей святого Крузы, ради чего они должны были, преодолевая любые трудности, идти путём веры и справедливости.
   И потому Родос заново утвердился в данном им обете.
   Спустя некоторое время после избавления деревни от мошенника, обобравшего селян, Родос отправился обратно в город, в котором был устроен командный пункт отряда рыцарей, селяне провожали своего спасителя слезами благодарности.
  
  
   По прибытии Родоса, ставшего в деревне героем, послали за продуктами. И вот он уже стоял у рыночного прилавка и никак не мог заставить себя открыть рот.
   - Хозяин, вон того мяса... - пересилил, наконец, он себя.
   Хозяин лавки, словно только сейчас заметил его появление, заговорил с восхищённым воодушевлением:
   - А-а, надо же, надо же, господин рыцарь. Ваш орден рыцарей снова ради нас покарал Церковь, не выразить благодарности всем вам.
   - А, да... мм... Хозяин, насчёт мяса...
   - А-а, господин рыцарь. Будь снисходителен к бедным торговцам. Мы очень сожалеем, но цены на все товары выросли в последнее время. Мы делаем, что можем, чтобы только обеспечить поставки.
   Родос не знал, насколько можно было внрить торговцу, но кое-что ему было очевидно. Денег, полученных от казначея отряда рыцарей, на требуемое количество еды точно не хватало.
   И речь не шла, конечно, о чём-то роскошном. Орден святого Крузы считался в Церкви орденом монашеским, и что можно и в каком количестве должно употреблять в пищу каждому члену, определялось его должностью.
   Еда - часть обучения служению Господу, недопустимо не обеспечить ордену предписанную пищу, хотел возразить Родос.
   Рядом с Родосом появился его собрат-рыцарь постарше, он должен был закупить пшеничной муки для хлеба.
   - Ладно, торговец. Продай, сколько сможешь за это.
   - Да, да, надо же, как неловко-то.
   Рыцарь покачал головой и перевесил мешок с пшеницей со своего плеча на иула, на котором приехал Родос. Насколько мог оценить юноша, пшеницы в мешке было раза в два меньше, чем предполагалось купить. Колбасы и солонины хозяин лавки взвесил на весах также примерно в половину, чем собирался купить Родос. Ему как-то удалось удержать при себе всё, что хотелось высказать, молча уложить мясо в мешок и увязать на спину мула.
   - Если вспомнишь, как нам на острове Крузы почти нечего было есть, то этим всё же можно как-то прокормиться, - произнёс рыцарь.
   - Может, было бы лучше тогда оставить себе какую-то часть имущества, отобранного у того мошенника? - вырвалось у Родоса, когда он вёл мула с недостаточной поклажей к особняку, в котором остановился отряд.
   У него в памяти ещё были свежи воспоминания о деревне, освобождённой от мошенника, о месте, где его воспринимали как героя.
   - Но наш долг вроде как не в этом состоит. Хотя я понимаю, что ты чувствуешь, - ответил старший товарищ пареньку, а потом рассмеялся. - А те бараньи рёбрышки впрямь выглядели восхитительно!
   Лицо рыцаря стало серьёзным, и он добавил:
   - И рост цен на различные товары ещё не означает недобросовестности этого торговца.
   - Правда?
   В королевстве Родос начал терять уверенность в том, кому можно было доверять, сталкиваясь со свидетельствами тирании Церкви и лицемерия духовенства. Повседневные молитвы становились у него всё длиннее, ибо мир погружался в беспорядок.
   - Во всех лавках почти одно и то же. Должно быть, всё из-за влияния предстоящего Вселенского собора, - пояснил рыцарь.
   Родос посмотрел на него, и тот, пожав плечами, добавил:
   - Люди думают, что будет война. Вот почему всё так дорого.
   - Но... но Собор...
   - Верно. Изначально это подразумевало обсуждение, - сказал рыцарь, и, судя по его лицу, он сам не верил в сказанное.
   Потом его взгляд снова обратился к Родосу.
   - Когда мы были на острове Крузы, я и сам был переполнен решимостью, считал, что Предрассветный кардинал - это не более чем враг веры и злодей, которого следует без промедления казнить, - рыцарь, бывший старше Родоса и по званию в ордене, и по возрасту, тяжело вздохнул и - бомм - звучно хлопнул по крупу мула, вёзшего поклажу. - Теперь всё иначе. Я очень хочу, чтобы Предрассветный кардинал как можно более решительно высказался на Соборе и вернул порядок в разбросанные по окраинам местные церкви.
   Родос не мог спорить с ним, он, если честно, ощущал то же самое. Но его всё же беспокоило одно обстоятельство:
   - Но этот Предрассветный кардинал всё же не кажется тем, кто способен на это.
   Как бы ни было неприятно Родосу признавать это, но если бы все священнослужители Церкви были подобны Предрассветному кардиналу, Церковь, вероятно, не погрязла бы так в злоупотреблениях.
   - Это, может, и так, но, как ни смотри, совершенно неясно, что ещё этот Предрассветный кардинал собирается заявить на Соборе. А предположения могут дать лишь новые предположения.
   - Э? - не понял Родос.
   - Хорошо, давай так. Если мы хотим убрать из Церкви гной, нам придётся разрезать рану, - произнёс рыцарь и положил руку на меч - то ли неосознанно, то ли из желания сделать это своей рукой. - Ведь невозможно будет оставить её совершенно нетронутой, так? И тогда обычный люд увидит, как корчится от боли Церковь, когда ей нанесут эту рану. Иными словами - увидит войну.
   Родос не нашёл слов и посмотрел вокруг: шум, суматоха, это можно было принять за кипение жизни.
   Но причиной этого кипения было беспокойство от того, что Предрассветный кардинал, похоже, собирался вступить в открытое противостояние с Церковью.
   - А что до Собора... У нас и без него есть дела, с которыми надо разбираться, - добавил рыцарь, прибавив к этому самый глубокий вздох за весь день.
   Родос посмотрел на своего старшего товарища, продолжая тянуть мула за повод. Тот пощипывал свою щеку рукой в перчатке. Казалось, какое бы выражение он сейчас не придал бы своему лицу, оно оказалось бы неуместным.
   - Ты о том, призовут ли на Собор нас? - задал Родос вопрос, беспокоивший весь отряд рыцарей, хотя никто не произносил его вслух:
   Рыцарь, слегка кивнув, ответил:
   - Допустим, наш уинфилдский отряд не призовут на Собор. Это будет означать, что нас больше не считают верным клинком папы и по сути отторгают от Церкви.
   Лицо Родоса исказилось болью. С исчезновением язычников и вероотступников орден рыцарей святого Крузы потерял свой ореол славы. И когда великий день борьбы за веру наконец настанет, отряд Родоса и его товарищей может оказаться единственным из ордена, который не будет призван.
   Рука Родоса невольно сжала на груди куртку, его старший товарищ, заметив это, сочувственно улыбнулся:
   - Однако неопределённость нашего положения не разрешится, даже если нас и призовут.
   Неожиданные слова рыцаря ошеломили Родоса.
   - Что означает быть призванным на Собор? - подсказал рыцарь. - Что мы защищаем кого-то от кого-то.
   - Конечно же, мы... а... - оборвал себя Родос, осознав вдруг смысл слов рыцаря.
   - Именно. Если нас призовут на Собор, мы будем защищать его святейшество папу. А враг его святейшества...
   - Это... Предрассветный...
   - Точно. Мы тогда повернём наши мечи против того, кто помог этому королевству выбраться из трудного положения, - рыцарь прикрыл глаза, улыбнулся и со вздохом ссутулился.
   - Моя вера - меч для меня. Моя вера - щит для меня. Моя вера - доспех для меня. Моя вера - сама... жизнь моя, - произнёс клятву рыцарь-ученик и взялся рукой за символ Церкви, висевший у него на шее.
   - Конечно, у нас, простых членов ордена, нет иного выбора, кроме следования твоим приказам, господин командир, - шутливым тоном ответил рыцарь, глядя Родосу в лицо.
   Родос мог лишь кивнуть.
   Учитывая положение и задачи рыцарского места, Собор был местом, куда они не могли бы сами попасть при всём желании. Но ели бы они там всё-таки оказались, Родос и его товарищи встретились бы с Предрассветным кардиналом лицом к лицу. И если дело дошло бы до схватки, первыми обнажили бы свои мечи.
   Представив это себе, Родос закусил губу.
   Нет, даже в этом он не был искренен с собой. Конечно, Родос совершенно искренне не хотел направлять меч против Предрассветного кардинала. Он теперь понимал, о чём говорил этот человек, ему было ясно, что Церковь нуждается в исправлении. Кроме того, Предрассветный кардинал очень много сделал для рыцарей уинфилдского отряда.
   Но Родоса больше беспокоило отношение прекрасной сребровласой девушки к тому, что он обнажит меч против кардинала. Он не мог не опасаться, что тогда эта девушка, которую, кажется, называли святой с солнечной улыбкой или солнечной святой, посмотрит на него как на предателя.
   Возможно, это можно было счесть пятном на его рыцарском достоинстве. Однако он не мог не признать, что от воспоминания о том, как он дарил этой девушке герб своего ордена, у него приятно щемило в груди.
   Родос не мог рассказать об этом никому и потому остаток пути до особняка, занимаемого рыцарями, он прошёл молча, не возобновляя разговора со старшим товарищем по отряду. Он не знал, что будет, что он должен был делать. Родос, всего лишь ученик, не полноправный рыцарь, не мог понять этого, но его душа стремилась верить в одно: направлять меч на Предрассветного кардинала - неправильно.
   По совести говоря, если бы ему это было позволено, он бы с радостью отправился сопровождать Предрассветного кардинала и сребровласую девушку.
   Добравшись до части города, застроенного большими особняками, рыцарь-ученик и его старший товарищ увидели остановившуюся перед особняком рыцарей карету слишком роскошного вида. Родос успел подумать, что к рыцарям с очередной просьбой приехали от какого-то влиятельного лица, когда кто-то вышел из особняка, намереваясь сесть в карету. У Родоса перехватило дыхание, когда он встретился с этой особой взглядом.
   Она походила на коварную лису-королеву. Кажется, она была торговцем, но ощущение от неё исходило совсем иное, нежели от торговцев на рынке. Она села в карету, в которую был запряжён великолепный, мощный вороной конь, и карета в сопровождении нескольких повозок быстро проехала мимо Родоса и его старшего товарища. Вороной конь был вдвое выше мула, которого вёл Родос. Корма на этого коня уходило наверняка столько, что на эти деньги можно было прокормить несколько полноправных рыцаря.
   Старший товарищ Родоса вывел его из задумчивости, и юноша повёл мула дальше.
  
  
   Вскоре после того, как он зашёл в дом, комтур отряда объявил общий сбор. На нём рыцарей известили, что посланник папы объявил о высочайшем указе о проведении Вселенского Собора. Кроме того, вскоре во всех церквях мира одновременно также должны будут сообщить об этом.
   - Наконец-то, - забормотали вокруг Родоса другие ученики и рыцари, выслушав сообщение, затаив дыхание.
   Мир был на пороге серьёзных перемен, которые будут разворачиваться у них на глазах.
   После чего внимание Родоса и остальных рыцарей вновь было привлечено заговорившим комтуром отряда Уинтширом.
   - Его святейшеством папой приказано нам до созыва Собора держаться вблизи Предрассветного кардинала, не прекратившим осуждать Церковь, и следить за ним.
   - Э? Что? - пронеслось бормотание рыцарей, обычно спокойных и выдержанных, им предписывалось не разговаривать без нужды, кроме особо отведённых мест.
   Родос прижал руку к груди, ощущая такое беспокойство, что ему хотелось закричать что есть мочи, чтобы выплеснуть его.
   - Комтур, и что это означает? - нарушая заведённый порядок, спросил один из опытных рыцарей.
   Все разом смолкли.
   Комтур Уинтшир не стал ругать или осаждать, он просто ответил:
   - Мы защитники веры и тайное оружие его святейшества папы. Повторяю: приказано следить за Предрассветным кардиналом до дальнейших распоряжений.
   Рыцари, не подвергая более сомнению приказ - приказ повторный, - приложили ладони к сердцам и отсалютовали комтуру.
   Родос старательно готовился к рыцарской стезе, и сейчас его рука сама повторила их жест. Но под ладонью он ощутил бешеное биение встревоженного сердца.
   Родос и все остальные его товарищи должны были подчиняться приказам. В конце концов, приказы им отдавал самый близкий к Богу человек в мире.
   Пересохший рот Родоса вновь повторил рыцарскую клятву.
  
  
   Покинув особняк, в котором остановились рыцари святого Крузы, Ив вспоминала, как выглядел ученик рыцарей, мимо которого она только что проехала.
   Он ей показался обескураженным, тощий мул, которого он вёл, был не слишком нагружен.
   Сейчас рост цен на всё был в самом разгаре. Вероятно, паренёк получил распоряжение сделать закупки, но, не сумев купить нужное количество, разочаровано поплёлся восвояси.
   Комтур Уинтшир или из последних сил старался держаться, или и впрямь был несгибаемым, но Ив подумала, что её решение захватить несколько гружёных повозок было не слишком ошибочным.
   - Право же, все они такие упёртые, - произнесла Ив, опираясь локтем на окошко в карете.
   Маску великого торговца, закулисно направлявшую ход событий, сохранять даже в карете ей было явно незачем.
   Сидевшая напротив Иления наклонила голову.
   - Они рыцари по своей сути. Оказавшись в отчаянном положении, они рванули в королевство, и теперь ходят по нему, разоблачая злоупотребления духовенства, верно? Но они редко получают за это оплату, и для них совершенно немыслимо брать себе что-то из богатств, накопленных продажными священнослужителями, - говорила Ив, покусывая ноготь мизинца, она была словно потрясена такой глупостью. - Их благородные стремления, проявляемые даже по отношению к продажным церковникам, поистине достойны восхищения.
   Достойная скромность - это, конечно, похвально, но если в решающий момент из-за неё становится невозможным действовать, это всё равно что дереву поменять местами ветки и корни.
   - И потому моя хозяйка привезла так много еды, так? - спросила Иления, открывая на коленях большую книгу.
   - Я же всё равно закупила еды столько, что на складах всё не поместилось.
   Все до бродячих собак в городе знали о предстоявшем Вселенском Соборе, хотя официально об его начале ещё не было объявлено. Заново назначенные представители папы действовали повсюду, они разве что только не кричали об этом на улицах. И потому даже не слишком проницательный торговец мог предположить удорожание мяса и хлеба, а значит, все начнут запасаться, что заставит предположение осуществиться.
   Но проницательный торговец должен был пойти дальше. Например, закупив оптом еды заранее, пока она была ещё дешёвой, всучить её бедствующему ордену рыцарей, сделав их обязанными из благодарности.
   - А раз они так упрямятся, я сомневаюсь, что они вообще понимают, для чего я к ним пришла, - сказала Ив злым голосом.
   На самом деле она была обеспокоена. Несмотря на плотно расписанное под дела время, она всё же нашла время заехать в этот достаточно удалённый уголок королевства Уинфилд, отсюда было совсем недалеко до побережья западного моря. Того западного моря, за которым не было известно земель, и, если верить сказаниям, оно ещё дальше на западе срывалось огромным водопадом в бездну.
   А Ив в своей карете, проехав ворота города, направлялась как раз к морю на западе королевства.
   - Мне кажется, что причин переживать нет, но если тебя что-то беспокоит, скажи, мне, пожалуйста, прямо об этом, - произнесла Иления, не отрывая глаз от книги.
   Ив холодно посмотрела на неё и фыркнула:
   - Защитить Предрассветного кардинала, значит, хоть ценой своей жизни, если так сложится, да? Неизвестно, где могли затаиться соглядатаи, и передать это рыцарям напрямую невозможно, потому-то это поручили передать мне.
   Ив пришлось приложить усилия и попасть в особняк, занятый рыцарями, чтобы передать им приказ Церкви следить за Предрассветным кардиналом. Однако, несмотря на использование слова "следить", это делалось для его защиты. Хотя он и был врагом для Церкви, но если бы с ним что-то случилось, Церковь тоже столкнулась бы с серьёзными неприятностями. И потому она сама была обеспокоена его безопасностью.
   Сознание общества сейчас всюду кипело. В такое время, если бы Предрассветного кардинала даже поразила молния, люди всерьёз поверили бы, что это результат проклятия Церкви. Тем более, если бы на него напал кто-то из самых нетерпимых членов Церкви. Очевидно, что в этом случае тут же разгорелись страсти против Церкви, и справиться с этим было бы затруднительно.
   Конечно, Ив прекрасно понимала, что саму Церковь переполняло желание поскорей свернуть этому деликатному молодому человеку его тонкую шею и аккуратно положить его в подземную усыпальницу, но это надо было сначала должным образом подготовить. Например, использовать то, что на Собор съедутся аристократы со всех частей света, и не будет недостатка в тех, на кого можно было бы свалить вину за убийство. Или же Церковь могла сослаться, что он сам исчез, воспользовавшись большим стечением людей.
   Поэтому главам Церкви было настоятельно необходимо обеспечить безопасность Предрассветного кардинала до начала Собора и защищать от своих же собственных людей.
   Но сами члены Церкви не могли открыто защищать Предрассветного кардинала, поэтому было принято непростое решение использовать уинфилдский отряд святого Крузы, активно действовавший в королевстве. Они должны были находиться рядом с кардиналом под предлогом слежения за ним. Они считались самым верным в мире союзником Церкви и потому признаваться его врагами, что давало рыцарям повод следить за ним.
   В то же время они на самом деле испытывали к Предрассветному кардиналу приязнь и помогали ему разоблачать злоупотребления Церкви в королевстве, что делало их идеальными телохранителями. Трудность состояла в том, что об этом было общеизвестно, и потому представителям Церкви было непросто связаться самим с рыцарями.
   Вот так это дело и попало к Ив, бывшей лишь торговцем и не имевшей отношения к Церкви.
   Всё это было словно истинные чувства, притворство и оправдания были вместе перемолоты меж мельничных жерновов и запечены вместе, любительница заговоров и интриг Ив могла лишь изумляться этому.
   - Мир людей всегда такой сложный, правда? - улыбнулась Иления, изображая наивную овечку.
   Ив глубоко вздохнула, и тогда сидевшая рядом с ней девушка с зонтиком, тоже улыбнувшись, очистила для неё жареный каштан.
   - Что ж, чем старательнее каждая сторона будет разделять истинные намерения от показных, тем легче нам будет скрывать наши собственные, это нам на руку, - ответила Ив и, откинувшись на спинку сидения, откусила кусочек ароматного каштана.
   Не зря говорят: "интриган утонул в своих интригах", но если сделать вид, что тонешь в этих интригах и сам, многое для тебя станет проще.
   - Таким образом, Коул и Миюри - единственные, кажется, кому ты можешь довериться, - произнесла Иления, и губы Ив дрогнули в усмешке.
   Если корабль с грузом контрабанды плывёт сквозь мрак ночи, команде остаётся довериться постоянству единственной звезды в просвете туч.
   В конце концов, именно такие люди становятся главными действующими лицами.
   - Овце, что передо мной, я тоже не могу доверять, - добавила Ив.
   Иления посмотрела на неё и улыбнулась так, будто не поняла.
   Прежде всего, Ив не было нужды идти к рыцарям самой. Она могла просто послать к ним надёжного человека. Однако, когда о происходившем узнала Иления, у неё в голове родился небольшой замысел.
   Нет, подумала Ив, "небольшой" - это слишком скромно. Ив приняла к себе эту девушку-воплощение овцы не просто ради торговли шерстью. Эта девушка-овца, будучи не-человеком, имела идеи, превосходившие человеческое понимание.
   - Значит, острова к северу от королевства. Я сама родилась в королевстве, но там никогда не была. Слышала, там очень холодно, даже летом.
   - Не так уж там и страшно, впрочем... - и Иления показала свои овечьи рога, - волноваться не о чем, шерсть у нас найдётся.
   - Если у меня и идёт холодок по коже, то это из-за того, что ты придумала, - пожала плечами Ив, потом положила каштан в рот и стала его жевать.
   Иления улыбнулась и захлопнула книгу.
   Королевство лежало на вытянутом с севера на юг острове, отделённого на востоке от большой земли проливом. По преданиям во времена старых войн с одного берега пролива до другого можно было добросить копьё. Понятное дело, что судоходство в проливе было весьма оживлённым. Торговля процветала, и на обоих берегах выросло немало крупных городов, в которые заходили суда из разных стран.
   Королевскому семейству и аристократической знати Ив не была известна, но в определённом круге торговцев её знали хорошо. А поскольку обычная её область действий - тёплые воды к югу от королевства, уже одно её появление в холодных серых водах севера могло разжечь пересуды среди торговцев.
   Но для осуществления замысла Илении им следовало остаться незамеченными. Поэтому они решили отправиться на север западным, редко использовавшийся торговцами путём. К тому же, сказала Иления, по пути можно будет передать сообщение рыцарям из ордена святого Крузы.
  
  
   - Какое унылое это море, - произнесла Иления.
   Без перерыва дул западный ветер, поднимая высокие волны. Берег по большей части состоял из крутых скал, он сдерживал яростный натиск волн, напоминая крепкого, испытанного передрягами мужчину. Здесь почти не было сколько-нибудь крупных городов, по берегу были разбросаны одни лишь селения рыбаков вблизи мест, где водилась треска.
   Влияние королевской семьи Уинфилд вряд ли было здесь сколько-нибудь значительным, вероятно, почти единственной связью с внешним миром служили церкви.
   Маленький, замкнутый мир, который, казалось, запросто поместился бы на ладони.
   Но Ив здесь поняла, что ей больше по сердцу не восходы солнца, наполненные надеждой, одиночество унылого западного моря, где она могла бы вечно смотреть на пожар заката, сжигавшего остатки дня. Это было для неё необычным, но ей даже подумалось, что было бы неплохо уединиться в таком месте.
   - До северных островов добираться около четырёх дней? - спросила Ив.
   - Где-то так. Но сначала нам надо попробовать способ, о котором нам рассказывали господин Коул и госпожа Миюри, и если это сработает, четырёх дней не понадобится.
   Если Ив нравилось смотреть с левого борта корабля на пустое западное море, то взор Илении был устремлён к берегу по правому борту. Хотя Ив туда и не смотрела, она не сомневалась, что там, над скалами паслись стада овец.
   - И малышу Коулу с Миюри удалось? Как я слышала, они пробовали это в Раусборне.
   - Да, конечно, но поверит ли мне моя госпожа? В то, что стоит немного постучать камнями под водой моря, и звук тут же достигнет дальних мест, минуя целые страны.
   - В то, что вы все мне понарассказывали, просто невозможно поверить.
   А можно ли было поверить в то, что эта сидевшая напротив кроткая Иления разгромила здание соперничавшего торгового дома? Но поверить в то, что говорили Коул и Миюри - что можно постучать в воде камешками и бросить в воду в качестве условного знака кусок дешёвого драгоценного камня гагата, и мгновенно появится кое-кто - поверить в это было не более трудно.
   - Это будет, как они рассказывают, такой огромный кит, что надо высоко задирать голову, чтобы посмотреть на него, - спокойно сказала Иления.
   Было несколько причин не использовать обычный восточный путь. Но если выбрать из них самую нелепую...
   - Да, если бы мы на нём застряли в проливе на востоке, вышло бы достаточно неприятно, - усмехнулась Ив.
   Конечно, Миюри была склонна преувеличивать, но если и Коул, сама скромность, сказал "огромный", Ив готова была предположить, что кит и впрямь должен быть достаточно большим. В рассказе Коула и Миюри этот кит подбросил вверх большой корабль для дальних морских перевозок, так что вызывать его явно было бы лучше в открытом море.
   - Но, госпожа моя...
   Голос Илении заставил Ив вернуться к действительности. Ив была слегка удивлена небольшим недовольством, прозвучавшим в голосе этой овечки.
   - Как я слышала, когда ты только начинала торговать, то затопила большое судно в реке, чтобы взять в свои руки торговлю мехами.
   Ив с приятной грустью вспомнила тот случай, однако она не помнила, чтобы рассказывала когда-либо её Илении. Надо полагать, ей об этом Коул рассказал. Когда Ив перекрыла реку, посадив на мель большую лодку, другие лодки задержались, и именно тогда, кажется, Коула взяли на свою лодку родители Миюри. Как странно всё тогда совпало, подумала Ив и наконец поняла причину недовольства Илении.
   - Теперь же, - сказала она, - я, пожалуй, попрошу твоей помощи.
   И, представив себе вместо той лодки засевшую в реке Илению в её овечьей форме, Ив невольно улыбнулась. Судя по всему, Иления испытывала некоторую гордость за свои размеры и силу. Ив наняла Илению уже достаточно давно, но вдруг поняла, что многого в ней ещё не знала.
   - Да, - ответила Иления, - пожалуйста, скажи мне, как придёт время действовать.
   Но выглядела она всё ещё слегка недовольной.
   Ив пожала плечами и сказала:
   - Как только причалим к суше, попробуем позвать кита.
   Иления не обнажала клыки, как та волчица, но она какое-то время пристально смотрела на Ив с выражением упорства, присущего овцам, прежде чем её лицо расслабилось, и на нём появилась спокойная улыбка.
  
  
   - А что с волчицей?.. - спросил Осень, воплощение кита, глядя подозрительно на Илению из-под невысохших волос.
   Если бы он ожидал, что его позовёт овца, но, явившись, застал бы волчицу, всё было бы ясно: овцу наверняка съела волчица. Ну, а в противном случае что?
   - Госпожа Миюри и господин Коул находятся на острове далеко к югу.
   - Хмм. А чего надо тебе?
   Осень выглядел тощим, странным на вид отшельником, он и в самом деле жил на северных островах, и там местные жители, кажется, почитали его и называли владыка Осень.
   На землях среди суровых северных морей действительно хотелось держаться рядом с тем, кто был подобен ему. Там вряд ли вызвал бы благоговение отъевшийся священник с круглым, румяным лицом.
   - Это как раз связано с этими двоими. Насколько тебе известно о той шумихе, что поднялась вокруг Предрассветного кардинала? - вмешалась Ив.
   Осень, почти не мигая, уставился на неё.
   - Об этих двоих только и слышно в море на севере. Рассказывают, они сейчас роют дорогу на юг, к Церкви. Ты собралась позвать туда такого, как я?
   - Возможно, ты лучше кого-либо подошёл бы для выравнивания дороги, - пошутила Ив, но Осень даже не пожал плечами в ответ. - Однако не в дороге дело. Я хочу попросить тебя кое о чём в связи с предстоящим Собором.
   Осень продолжал молча смотреть на неё.
   Ив не особо нравился взгляд "рыбьих глаз". Иногда про такой взгляд говорят: "глаза дохлой рыбы", но и у живой взгляд почти тот же. Трудно понять, куда так безжизненно смотрят подобные глаза, которые, вместе с тем, выражали горделивую отстранённость, готовность не допустить чьего-либо вмешательства в дела своего обладателя, и вся эта смесь заставляла чувствовать себя не по себе.
   Именно такими были глаза у Осени, и Ив под его взглядом чувствовала себя довольно неуютно.
   Девушка с зонтиком, то ли почувствовав настроение хозяйки, то ли из присущей ей гостеприимности, налила в чашу подогретого крепкого дистиллята и протянула Ив.
   Несмотря на наступившее лето, море у северных островов оставалось довольно холодным, особенно ночью. Кроме того, Осень был почти раздет, а то, что составляло его одеяние, - мокрым. И хотя этот старик был не человеком, а воплощением кита, и чувствовал не так, как обычные люди, но призвали его именно Иления и Ив. И потому Ив передала чашу с дистиллятом Осени, который послушно взял напиток и сделал небольшой глоток.
   - Ххумм... - издал, прикрыв глаза, Осень с большим чувством, чем могла от него ожидать Ив.
   Это изменило мнение Ив об Осени. По своему опыту она знала, что договариваться проще с теми, кто умеет оценивать и пить крепкие напитки, и такие люди выполняют свою работу как должно.
   - Я хочу кое о чём попросить тебя, - начала она.
   Осень открыл правый глаз и сделал второй глоток.
   - Просьб у меня две.
   - Какая алчность.
   - Пожалуйся на это Коулу и Миюри. Первая просьба: я хочу заполучить большой объём рыбы, вылавливаемой в районе твоего влияния на севере.
   Район северных островов давал огромное количество сельди и трески. Но условия для вылова там сложные: круглый год дули сильные ветры, в зимнее время море сильно штормило. Рыбу на севере могли ловить только местные рыбаки. Собственно, принцесса Хайленд, предвидя войну с Церковью, одним из первых поручений отправила Коула и Миюри на северные острова за рыбой. И сейчас, похоже, было самое время осуществить её замысел.
   - Мы не знаем, когда Вселенский Собор может перерасти в настоящую войну, но торговый люд уже её ожидает и соперничает из-за еды. Нам понадобится много сушёной рыбы, пока Коул с Миюри пребывают на юге, и ещё больше, если война разразится. Мы хотим скупить всю рыбу на севере до того, как она попадёт в руки врага. Ты же сможешь уговорить рыбаков, верно?
   Осень сделал третий глоток и пристально посмотрел на Ив.
   - Думаю, это возможно.
   - Замечательно. И второе: я хочу одолжить твоё большое тело.
   - Ты всерьёз хочешь, чтобы я корячился по суше?
   Если бы огромный кит прополз там, где должна пройти дорога, ровняя все ямы и срывая все скалы, провести её было бы проще простого.
   Ив улыбнулась и произнесла:
   - Наоборот. Хочу, чтоб ты корячился в море.
   - Чего?
   - Это связано с Собором. Собираться будут в святом престоле, на юге, в самом сердце Церкви. Та будет и Предрассветный кардинал. Соберётся много народу, включая не вполне предсказуемых, и чем больше народу, тем больше беспорядка. И потому надо обеспечить запасной отход оттуда на случай чрезвычайного развития событий. Один путь - по суше. А другой, как думаешь, где?
   - Море... Хм, понимаю, - пробормотал Осень, глядя прищуренными глазами в чашу, будто увидел это море там. - Похоже, ты хочешь, чтобы он сбежал, забравшись ко мне на спину.
   - Насколько я слышала, в форме кита ты достаточно сильный, чтобы подбросить к небу торговый корабль для дальнего плавания. Так что, даже если в море будет полно военных кораблей, ты сможешь проплыть мимо них, как в пруду с опавшими листьями на воде.
   - А что же волчица? - спросил Осень, имея в виду, что присутствия одной Миюри уже должно быть достаточно.
   Или же этот кит, прилагавший все силы, чтобы помочь людям выжить в суровом северном крае, по какой-то причине не хотел буйствовать в южном море и наносить вред людям.
   Ив негромко ответила:
   - Мы, конечно, воспользуемся силой этой юной барышни. Но чем больше способов бежать у нас будет, тем лучше. К тому же церковники собирают Собор ни в коем случае просто для обсуждения и не намереваются дать уйти отступникам от их понимания веры. Они решили созвать Собор, потому что у них явно придуман способ одним махом поймать всю рыбёшку.
   - Способ?
   - Посох Господа, - внезапно произнесла Ив, рассчитывая спровоцировать того, кто был не-человеком и прожил очень долго, а значит, мог уже раньше слышать об этом.
   Однако лицо Осени не дрогнуло, он лишь негромко хмыкнул.
   - И что, тебе, прожившему столь долго, ничего не приходит на память?
   - Ничего. Но люди способны на такое, чего мы и представить себе не могли. Скажем... В древности существовало непонятное оружие из чёрного жидкого масла, способного поджечь само море. Понятное дело, что быть готовым никогда не помешает.
   - Да, именно поэтому, прежде чем мы займёмся защитой малыша Коула и его напарницы, я хотела бы тебя попросить немного "поплавать" в этой истории с посохом Господа.
   Осень недовольно нахмурился:
   - Вроде бы речь шла о двух просьбах.
   - Просто считай это попутным, пока ты барахтаешься в море. Насколько мне удалось узнать, посох Господа обнаружили в далёкой стране за пустынным краем, и, как говорят, Церковь оттуда его и заполучила. Его не было ни в наших морях, ни в наших горах, если он существует, он мог находиться только там.
   Осень вздохнул и раздражённо спросил:
   - Ладно, а взамен?
   Могло показаться, что Осень отбросил все мирские желания, но в действительности он не был настоящим священником.
   Края губ Ив дрогнули в улыбке - не только из-за цепкости ума Осени, но и просто потому, что заключать сделки было всегда для неё делом увлекательным.
   - Это само собой. Твои люди, кроме рыбы, торгуете ещё угольно-чёрными статуэтками святой матери. Они считаются чудотворными.
   Глаза Осени загорелись и вряд ли от содержимого чаши в его руке.
   - Звучит, как угроза.
   - Ни в коем случае. Я раньше вырезала изображения святой матери из каменной соли и провозила их контрабандой. И неплохо заработала, - ответила Ив, скрещивая руки на груди. - На Соборе Предрассветный кардинал станет главным гостем. Всё как-то связанное с ним станет чем-то вроде святыни для тех, кому не нравится Церковь. Если хочешь, можно вложить статуэтку ему в руку, чтобы все видели, как он с ней ходит.
   Правая бровь Осени слегка приподнялась, будто он представил это себе.
   - Святые матери из чёрного гагата продавались бы по невероятной цене. Но от богатого юга до этого северного моря имеется определённое расстояние. Вы не можете знать, получите ли когда-либо деньги от проданных чёрных святых матерей, а люди на юге не знают, получат ли статуэтки даже за деньги. К тому же полно всяких мошенников и их подделок. Но я могу выступить посредником между севером и югом.
   - И ты, наверное, спрячешь эти чёрные штуковины в рыбьи животы, прежде чем отправить на юг.
   - Неужели китам так нравятся налоговые сборы?
   Осень моргнул, внимательно посмотрел на Ив и сделал четвёртый глоток.
   - Ладно, пусть так. Эти двое пусть и простоваты, но не какие-то недоумки, в конце концов.
   Вероятно, Осень имел в виду, что Коул и Миюри не стали бы бездумно делиться с кем попало способом вызвать его. Ив пожала плечами, и он продолжил:
   - Хорошо. А почему здесь овца?
   Молчавшая до сих пор Иления деликатно поклонилась:
   - Моё имя - Иления Жизель. Рада знакомству.
   Помолчав, Осень медленно закрыл и открыл глаза, затем спросил:
   - Ты та овца, про которую говорят, что она ищет новую землю, так?
   Ив посмотрела на Илению, девушка-овечка лишь дерзко улыбнулась в ответ.
   Вероятно, в этот миг Осень начал понимать, почему здесь оказалась Иления. Даже не пытаясь скрыть недовольство, он произнёс:
   - Говорили же про две просьбы.
   Он, скорее, не упрекал, а ворчал.
   - Достопочтенный Осень. Я просто хочу найти способ помочь господину Коулу и его спутнице благополучно завершить эту историю с Собором, - произнесла Иления, и поистине преподносить свои желания в виде оказания помощи другому - основополагающее умение торговца. - А новая, неизвестная земля - это ли не лучшее место для побега? Я бы хотела, чтобы достопочтенный Осень, занимаясь поисками посоха Господа, попутешествовал по пустынной стране и изучил тамошние истории. Похоже, слухи о новой земле пришли тоже из страны пустынь.
   Хитроумная Иления использовала в качестве предлога поручение к рыцарям, чтобы вытянуть Ив в путешествие к северному морю - и всё для того, чтобы состоялся этот разговор.
   Конечно, нельзя было с уверенностью сказать, сумела бы скромная девушка-овечка сама уговорить упрямого кита. Но жителям северного края всё необходимое приходилось покупать, и присутствие могучего торговца становилось для них непреодолимой силой.
   Есть сказка о лисе, примкнувшей ко льву и пользовавшейся его мощью, но дерзость Илении превзошла лисью.
   Ну, а Ив не испытывала неприязни к нахальной овце.
   - Я тоже прошу тебя, почтенный Осень. Не сомневаюсь, что чётный гагат будет дорого продаваться.
   Осень посмотрел на наглую овцу, потом на наглую волчицу, потянулся к чаше, стоявшей у его ног, и шумно глотнул в пятый раз.
   - Удача поистине с вами двоими, - произнёс он, и будто бы сияние вековой мудрости распространилось вокруг, вызвав мягкие улыбки у Ив и Илении.
  
  
   На глазах Хайленд большое обтёсанное бревно установили вертикально. Множество людей совместными усилиями волокли огромные камни, расчищая место. Место, по которому прежде бегали одни бродячие собаки, становилось въездом в новый город, обозначенным величественными воротами. Со временем они обрастут стеной, которая станет на пути врага.
   Дорога от горного города Убан на юг из несбыточной мечты превращалась в действительность.
   Даже войско древней империи, путь которой перекрыли крутые горы, отказалась на полпути от своего замысла, но она, выходец из страны овец и лугов - кто бы мог подумать? - взяла на себя смелость вдохнуть в мечту жизнь.
   Хайленд могла лишь усмехнуться тому, как странно всё сложилось, но к этой задаче она относилась со всей серьёзностью и никак не могла бы доверить её кому-либо другому.
   Потому что...
   - Досточтимая Хайленд.
   Повернувшись на голос, она увидела выборщика Дюрана, приближавшегося к ней, опираясь на трость.
   - Господин выборщик, - произнесла принцесса, приветственно подняв руку.
   Дюран лишь чуть приподнял руку, его взгляд не отрывался от возводимых вокруг вертикальных брёвен-опор каменных ворот.
   - Как я смотрю, строительство идёт с устрашающей стремительностью. Даже вьюны летом не так быстро зацветают.
   Род Дюранов происходил от короля-наёмника и славился своей воинской мощью, и Хайленд ожидала столкнуться с грубым, медноголовым упрямцем, однако выборщик оказался довольно утончённым человеком.
   - Даже если мы не успеем к Вселенскому собору, мы хотим довести дело до того, чтобы по этому пути можно было пройти раньше, чем там всё решится. Пока рано судить о том, что решат на Соборе, - ответила Хайленд и, помолчав, продолжила. - Думаю, что вероятность побега Предрассветного кардинала и его товарищей именно этим путём нельзя считать невысокой.
   Ещё молодой человек, но уже поддержанный множеством последователей, нет, это он поддерживал и оказывал помощь многим, и вот он добирается сюда, к этим каменным воротам - покрытый дорожной пылью, уставший, Хайленд живо представила себе это. Конечно же, рядом с ним будет бойкая сребровласая девушка, которой, судя по её виду, не составило бы труда ещё разок сбегать к святому престолу и обратно. Возможно, её непутёвый старший братец, с дорожным мешком на спине, усталый и раздражённый, составит им компанию.
   Будет ли сама Хайленд припорошена пылью, когда это случится, она не знала, но могла сказать наверняка: Каким бы ни был исход Собора, Предрассветный кардинал и его соратники остаться на юге не смогут.
   - Результаты Собора серьёзно повлияют на обе стороны. Крайне мала вероятность, что стороны мирно договорятся и ударят в честь этого в колокола, - сказала принцесса.
   - Думаю, так. Этого юношу либо объявят великим грешником, посягнувшим на истинную веру, и врагом Церкви, либо насильно возведут в степень святого, спасителя веры, сделают живой иконой, - ответил Дюран и, подобно тому, как военачальник доказывает свою ценность, разглядывая карту, а не хватаясь за меч, посмотрел куда-то вдаль в сторону юга. - После этого праздника кому-то надо будет спрятать их в укромное место.
   И выборщик Дюран медленно закрыл глаза. Хайленд слишком хорошо знала, что творилось в его голове, прикрываясь этим суровым выражением лица.
   Потом Дюран вобрал в себя много воздуха, будто вдыхая ароматы изысканно накрытого стола, и добавил:
   - Должен тебе признаться, досточтимая Хайленд. При мысли, что беглецов укроют в этом городе, моё сердце, несмотря на годы, начинает биться сильнее.
   Хайленд невольно улыбнулась, Дюран ответил самоуничижительным смешком.
   - Однако остаётся ещё то дельце с досточтимым Предрассветным кардиналом, - сказал далее Дюран - вроде бы с лёгким смешком в голосе, но Хайленд привыкла общаться при дворе.
   Спокойное течение разговора разом оборвалось, разговор перешёл к теме, душившей, как мягкий шёлковый шнур. Хайленд внутренне собралась, не меняя выражения лица. В следующий миг Дюран спросил:
   - Те требования, которые он собирается предъявить Церкви, они уже более или менее определены?
   Люди повсеместно надеялись, что Предрассветный кардинал очистит Церковь. Однако способов исправления может быть предложено много, и Предрассветный кардинал был отнюдь не единственным приглашённым на Собор. Если все собравшиеся в святом престоле разом начнут говорить, толка из этого не выйдет. Поэтому вопросы для обсуждения необходимо было упорядочить до начала Собора. То, о чём будет говорить Предрассветный кардинал, должно было стать самой сердцевиной обсуждения на Соборе.
   Однако при всей знаменитости имени Предрассветного кардинала о том, чего он, собственно, собирался добиваться от Церкви, люди мало знали.
   Нет, на самом деле этого не знал никто. Потому что это писалось как раз сейчас.
   - Мы оказываем всемерную поддержку, - напомнил Дюран.
   Предрассветного кардинала тайно вывезли из горного города Убан, куда собралось много людей, желавших его увидеть. Вывезли для того, чтобы обеспечить его безопасность, как и для того, чтобы он мог сосредоточиться на подготовке к Собору.
   Эта самая "сердцевина обсуждения" имела особенно большое значение.
   Но вопрос Дюрана серьёзно обеспокоил Хайленд, так как выборщик не стал бы спрашивать по своей собственной инициативе.
   - Послание от императора, он давит?
   Выборщик Дюран даже не кивнул, а лишь улыбнулся под своей бородой.
   Хайленд, посмотрев по сторонам, увидела неподалёку стоявших на страже солдат.
   Та проницательная девушка давно бы всё поняла, иронически усмехнулась про себя Хайленд. Дюран пришёл к ней с таким разговором, для которого ему потребовалась стража.
   - Я могу тебе сказать не особо много. Не потому что что-то скрываю, просто мы пока сами не знаем ничего определённого. Это и потому, что из соображений безопасности мы ограничили связь с Предрассветным кардиналом, насколько могли. И к тому же он сам сейчас снова что-то прорабатывает.
   Дюран, кивнув, сел на складной стул, такие используют военачальники на поле боя, стул этот подготовил ему управляющий.
   - Не сомневаюсь в твоих словах, но... я же не могу то же самое ответить императору, - сказал он. - Это будет несерьёзно.
   Его последние слова выдали, каких переживаний ему стоили уклончивые ответы на беспрерывные вопросы императора.
   - Император ещё не отказался от намерения заставить Предрассветного кардинала потребовать возвращения земель, ставших территорией святого престола? - предположила Хайленд.
   Нынешняя империя претендовала на право быть наследницей древней империи, включая земли, давно отторгнутые папой. Обосновано это или нет, но в империи, вероятно, видели в текущих событиях возможность сделать такой ход. В конце концов, законность - это лишь инструмент утверждения существовавшего положения, и потому владыкам свойственно считать, что следует хвататься за все существующие возможности, а с обоснованностью разбираться потом.
   - Мне неведомы истинные намерения императора, но я уверен в его желании ослабить мощь Церкви. И ключ к этому в руках досточтимого Предрассветного кардинала.
   Хайленд подумала, что некоторая обида во взгляде выборщика Дюрана ей не почудилась. Всё-таки император, владевший одной из крупнейших территорией, если не считать общего влияния Церкви, не мог, однако, возглавить военные действия против Церкви сам.
   Дюран же - в силу своего положения - должен был поддерживать императора. Даже Хайленд, непосредственно знакомая с придворными порядками, не могла представить, какое давление испытывал Дюран со стороны не поспевавшего за событиями императора.
   Причём Дюрану приходилось иметь дело не только с императором. Убан захлестнула волна тех, кто разыскивал Предрассветного кардинала, чтобы, подобно императору, навязать ему собственные запросы. Только благодаря тому, что Дюран не допускал в город всех этих людей, Хайленд смогла организовать печать Священных писаний в Убане и заниматься строительством дороги на юг.
   - Могу лишь испытывать стыд от того, что не в силах помочь господину правителю.
   - Да чего там. Ко мне приходят всё-таки лишь посланники и послания. А не многочисленные враги, нападавшие на нас во времена войн, - ответил Дюран с кривой улыбкой. - Но, похоже, скоро мы увидим кое-что посущественнее посланников и посланий. То, насколько сильно Предрассветный кардинал ударит по Церкви, определит наше поведение и поведение таких, как мы. Мы все готовы отчаянно стараться.
   Напористость аристократов и землевладельцев в их противостоянии с местными представителями Церкви зависела от Предрассветного кардинала. И что хуже, наверняка среди них есть такие глупцы, которые, успев дать волю своему бахвальству, теперь желали во что бы то ни стало заставить Предрассветного кардинала атаковать Церковь. Их судьба зависела от того, насколько далеко зайдёт Предрассветный кардинал.
   - Мы... нет, я сам, если честно, хотел бы как можно скорее узнать, о чём намерен говорить Предрассветный кардинал. С этой целью я прибег к помощи видных канонистов и теологов, однако...
   - Это весьма обременительно, я понимаю. Собственно, речь о том, что он делает набросок будущего мироустройства, если можно так сказать, - с некоторым волнением сказала Хайленд.
   Выборщик Дюран слегка покачал головой и продолжил:
   - А что насчёт королевства? Почтенный Уинфилд, кажется, нечасто высказывается в открытую.
   Конечно же, в королевстве не нашлось бы никого, кто простецки назвал бы короля "почтенным Уинфилдом".
   Хайленд ответила, ощущая нечто новенькое:
   - Насчёт моего королевства, мы были бы довольны, если удалось бы отменить десятину или договориться о каких-либо уступках в этом вопросе. Ну а по поводу территорий, в прошлом наше королевство несколько раз пыталось уже получить их на большой земле, но каждый раз терпело болезненное поражение, так что не думаю, чтобы у нас в настоящий момент появилось желание покуситься на земли Церкви.
   - То есть, вы, похоже, не стремитесь к слишком большому. Так это в итоге может и оказаться путём обрести самое большое, - сказал Дюран, глядя на Хайленд, и на его губах играла ироничная улыбка.
   "Самое большее", что могло быть им во всей этой суете, связанной с Собором, думала принцесса.
   Сам Предрассветный кардинал.
   Когда Собор состоится, всё будет вертеться, несомненно, вокруг Предрассветного кардинала.
   Иначе говоря, Предрассветный кардинал обладал достаточной значимостью, чтобы влиять на всю Церковь как организацию. И для аристократов, рвавшихся к власти, как и для тех, кто собирался в будущем противостоять Церкви, сама личность его приобретёт значение священной реликвии.
   Дальновидные уже смотрели в будущее, что наступит после Собора. Вопрос состоял в том, под чьим покровительством после завершения Собора окажется Предрассветный кардинал, удар которого поразил Церковь.
   Взгляд Дюрана будто с некоторым укором спрашивал: "Королевство, так?"
   Отточенные при дворе навыки общения позволили Хайленд просто улыбнуться, не опровергая и не подтверждая его предположение.
   Но и король, и следующий король, несомненно, уже выстраивали изощрённые пути к достижению этого. Они могли, скажем, напомнить Предрассветному кардиналу, что поддерживали его с самого начала, заставляя его чувствовать себя обязанным, и заставить его выдвинуть те или иные требования на благо королевства на Соборе. Но вместо того, чтобы поступить таким образом и, вероятно, вызвать его недовольство, было решено более выгодным просто оказать ему всемерную поддержку и в итоге дать ему без каких-либо затруднений обосноваться в королевстве.
   Если Хайленд, едва признаваемая членами королевской семьи и встречавшая при дворе прохладный приём, всё же была назначена полномочным посланником королевства, то это потому, что там старались найти того, кто смог бы вернуть Предрассветного кардинала в королевство.
   Хайленд сама хотела этого, так что она как нельзя лучше подходила для этого.
   Самым большим препятствием на данный момент был император нынешней империи с его претензиями на земли святого престола.
   - Ладно, господин выборщик. Что же сказал император? - вернулась к этому вопросу Хайленд.
   Дюран, кивнув, ответил:
   - Приказал без проволочек устроить личную встречу с Предрассветным кардиналом. Официально - для передачи Предрассветному кардиналу приглашения на Вселенский Собор. Похоже, императору доставили указ от Церкви.
   - Э-э? - нелепейшим образом вырвалось у Хайленд. - Прошу прощения... Однако... если папский посланник с указом Церкви о созыве Вселенского Собора прибудет к моему королю...
   Хайленд торопливо думала. Может быть, это странное недоразумение вызвано лихорадочной суматохой в святом престоле...
   Дюран с лёгким недоумением на лице ответил:
   - Чему удивляться? Даже тебе неизвестно, где именно находится Предрассветный кардинал. Значит, почтенный Уинфилд наверняка тоже не знает этого.
   - А... Думаю, так и есть.
   - Конечно, папский посланник с указом Церкви сначала прибыл во дворец правителя королевства Уинфилд. Однако там, по-видимому, не знали местоположения, и ему сказали, что Предрассветный кардинал, похоже, ведёт свою деятельность в империи, и обращаться следует к императору, с тем посланника и отпустили.
   Это объяснение заставило Хайленд почувствовать себя неловко, когда она представила себе состояние короля.
   Вероятно, его успокаивал старший брат Хайленд, первый в очереди на трон, в то время как сам король недоволен ходом событий и сложившимся положением. Он, вероятно, думает, что это он взрастил Предрассветного кардинала от семени до нынешнего расцвета. И теперь король обижен тем, что главная линия противостояния с Церковью переместилась с его королевства далеко на большую землю, в империю.
   - Надо же, мой король... - пробормотала Хайленд.
   Она не хотела говорить ничего плохого о своём отце и короле, в служении которому состоял её долг. Но он просто был вот таким. Начать с того, что он первым бросил вызов Церкви, вероятно, подначиваемый могущественными аристократами королевства, действовать он начал без сколько-нибудь чёткого плана действий, следуя во многом своей прихоти.
   Но отсутствие продуманной стратегии привело короля в затруднительное положение, и теперь у Хайленд, остававшейся до сих пор на обочине, появился шанс себя проявить, таким образом, она могла убить двух пташек одним камнем.
   - Значит, папский посланник, растерявшись, отправился туда, куда ему указали - к императору?
   - Ну, думаю, он должен был слышать о всей этой суете, поднявшейся в Убане. Можно было бы приехать сюла и самому, но, конечно же, он мог подумать, что и здесь сделают вид, что ничего не знают, так? С другой стороны, можно было бы ожидать, что император обязательно захотел бы встретиться с Предрассветным кардиналом.
   Потому что император хотел сам пристроить Предрассветного кардинала к своему замыслу захвата папских земель.
   А папский посланник сейчас рассчитывает на императора, желая вручить Предрассветному кардиналу указ с приглашением присутствовать на Соборе.
   Положение достаточно сложное и запутанное. Всё равно что овце просить волка привести её в своё стадо.
   - И потому, - продолжал Дюран, - император воспользовался этим случаем с папским посланником как возможностью надавить на меня.
   И из-за этого потащился со своей больной ногой сюда, на окраину города.
   Хайленд тихонько вздохнула. Похоже, тянуть время дальше уже не получится.
   - Мне тоже не сообщили, где находится Предрассветный кардинал. Однако, кажется, больше нельзя ограничиваться этим объяснением.
   Способы связи рассчитывались на однократное использование. Если этого не выполнять, рано или поздно кто-нибудь узнал бы о них. Хайленд старалась не пользоваться ими без весомой причины, но тут весомее уже некуда.
   - Пожалуйста, передай гонцу ответ. Досточтимый император и достопочтенное посольство могли бы проследовать из Убана вниз по реке в портовый город Арберк. Когда они прибудут, я смогу показать путь к Предрассветному кардиналу.
   Дюран чуть шире раскрыл глаза, затем медленно кивнул.
   - Спасибо за помощь. Я в долгу не останусь, - ответил он, наконец, улыбнувшись, чуть покачивая головой.
   Казалось, сейчас с его плеч был убран тяжёлый груз.
   Именно Дюран защитил Предрассветного кардинала, когда местные землевладельцы и другие влиятельные лица были готовы засыпать его стрелами своих требований. После тайного вывода кардинала из Убана, он не только содействовал печати Священных писаний в городе, но и готовил путь для бегства после Собора, если бы это понадобилось.
   Может быть, это было больше связано с порядочностью выборщика Дюрана, чем с его дальновидностью. Впрочем, после времени, проведённого Хайленд в Убане, у принцессы сложилось чуть иное впечатление. Кажется, и Дюран тоже поверил в Предрассветного кардинала и верил независимо от своей выгоды или убытка.
   - И потом, моему величеству не привыкать терпеть, - произнёс Дюран, вставая со складного стула и легонько подталкивая Хайленд. - Если честно, так это как раз тебе больше всех хочется броситься к этому молодому человеку.
   - А...
   Хайленд застыла, и Дюран лукаво улыбнулся.
   - Кажется, я не в состоянии скрыть это от тебя, правитель...
   - Надо же, у моего величества дырки от сучков вместо глаз - быть таким слепым, - произнёс Дюран ошеломлённой его предыдущими словами Хайленд. - Ты, кажется, настойчивее всех старалась разузнать, как проводил время в городе Предрассветный кардинал. По тому, как ты смотришь в окно вдаль на небо, любой бы понял это.
   На сей раз Хайленд не смогла запретить лицу залиться краской.
   И тогда, когда Клевенд сообщил ей, что Предрассветный кардинал и его спутница покинули втайне Убан, она тоже не совладала с собой и повела себя подобно раскапризничавшемуся ребёнку.
   Хайленд могла лишь ругать себя за недостаточную зрелость, однако выборщик Дюран улыбнулся ей, словно добрый дедушка.
   - Ты, именно такая, какая ты есть, здесь, вдали от родины, стараешься выполнить то, что должна. Вот почему я решился стать позади тебя, чтобы охранять твою спину. Потому что почти невозможно вести битву в одиночку. И потом, ради Предрассветного кардинала решились, кажется, уже многие.
   Хайленд повернула голову к выборщику Дюрану и низко, почтительно склонила её перед ним.
   - Будем считать, что я смог выиграть достаточно времени. Мне остаётся лишь оставить остальную часть битвы на тебя, - произнёс выборщик Дюран, похлопав себя по больной ноге.
   Это означало, что он останется в Убане и возьмёт прокладку дороги на себя.
   Тронутая мужеством души Дюрана, Хайленд ещё раз склонила перед ним голову. Хотя с учётом разницы в их положении было положено встать перед правителем Дюраном на колено.
   - Я верю, что меня направил сюда Господь, - произнесла наследница Хайленд.
   Дюран, пожав плечами, пошёл обратно. Хайленд медленно последовала за ним, а потом вдруг обернулась.
   Основание каменных врат уже было заложено, собирались брёвна, что составят каркас для укладывания камней. На охране врат, ключевых в их линии обороны, будет стоять человек, чей предок был королём-наёмником.
   В детстве Хайленд не могла даже в мечтах представить, что будет участвовать в подобном приключении. Она совершенно не знала, что могло ожидать её в будущем, но возблагодарила Бога уже за то, насколько по-доброму с ней обошлись в этом месте, лежавшим так далеко от её королевства.
   И вместе с тем её внимание привлекало сейчас и кое-что ещё.
   А именно, какие подарки привезти тем двоим. Подумав пару мгновений, Хайленд спросила об этом Дюрана.
   Она чувствовала, что нашла здесь, вдали от дома, друга, пусть он и был намного старше её и имел более высокое положение.
  
  

Глава вторая

  
   Под водой изумрудного моря белый песок на дне ярко сверкал в лучах солнца. Морская вода была такой тёплой, что можно было забыть, что находишься под водой - словно обдувало лёгким морским ветерком по весне. Когда Миюри, вытянувшись всем телом, вынырнула, ей было легко представить, каково это - летать. Её правая рука тряслась из-за последних попыток бившейся на гарпуне рыбы освободиться.
   Миюри схватилась за край пристани и вытерла лицо.
   - Блестяще, - донеслось до неё сверху.
   Это был Клевенд, протягивавший ей руку.
   - Можно запечь с солью, можно сварить суп, - добавил он.
   - Запечь с солью... хо! Говорят, очень вкусно! - ответила Миюри, хватаясь за руку принца и позволяя ему вытащить её на причал.
   Потом она вытащила спущенную в море корзинку, и положила в неё снятую с гарпуна рыбу.
   Рыбы в южных морях выглядели очень красиво, будто плавающие драгоценности, отличаясь большим разнообразием видов. Но по вкусу Миюри отдавала превосходство рыбе из горных ручьёв.
   - Так, ладно, ты ведь зачем-то пришёл? Мой брат снова закрылся в комнате и не вылезает?
   Её волосы намокли, и она принялась выжимать их. Ей никогда не нравился даже сырой, морской ветер, от которого волосы становились жёсткими и непослушными, но ей так нравилось нырять, что она пренебрегала этим неудобством. Когда-то в Нёххире она даже хотела состричь свои волосы, которыми так дорожила, потому что они мешали ей плавать. Но вся её мальчишечья команда и с ними ещё и её брат дружно воспротивились и тогда отговорили её.
   - Пора бы ему уже проснуться - письмо пришло.
   - Письмо? - переспросила Миюри, ощущая, как солнце припекает её кожу.
   Когда ей сказали, что южное солнце может даже вызвать ожог, она откровенно расхохоталась. Точно так же она не представляла, что можно запекать рыбу с солью, и была поражена, увидев, что здесь это было обычным делом. Но приобрести красивый загар, как у местных жителей, она, к её сожалению, не могла.
   - Большая флотилия движется к острову. К концу лета, вероятно, подойдёт... может, в начале осени, - сказал Клевенд, и на его лице появилась озорная улыбка, как у мальчишек Нёххиры. - Похоже, она везёт императора.
   Миюри, округлив глаза, забросила корзинку с рыбой за плечо и побежала по деревянному причалу. Раскалённые под солнцем доски обжигали на бегу её босые ноги.
   Она выросла в краю, где по полгода лежал снег, и, понятное дело, всё на этом южном острове было для неё новым и интересным. Но если что-то здесь и могло её особенно порадовать, то это возвышавшаяся над островом крепость, возведённая больше тысячи лет назад.
   Перепрыгнув на бегу через оставшееся от древних времён и всё ещё направленное к морю основание большого стреломёта, Миюри обернулась и крикнула:
   - Дядя! Ты чего?! Это же битва!
   Она побежала к крепости, тысячу лет простоявшей на острове и, вероятно, повидавшей немпло морских сражений. Рыцари святого Крузы имели свой пост и на этом острове, когда язычники ещё наводняли южные моря.
   Миюри снова помчалась, возбуждённо подпрыгивая на бегу, потом, не удержавшись, даже вскинула над головой свой гарпун.
   - Брат! Брааааат!!
   Знакомый ей старик, вивший в тени верёвку у ворот крепости, при виде её растерянно заморгал своими выразительными серыми глазами под густыми белыми бровями.
   - Дедушка! Битва, битва же!
   - О... о-о-о... - слабым голосом произнёс старик и, отложив верёвку, поднялся, поднимая рукой трость.
   Он был похож на высохшее дерево, его кожа напоминала портившуюся от времени сушёную рыбу, но, если присмотреться, на ней можно было увидеть многочисленные шрамы.
   - Так, и враг? - спросил он.
   - Сам император империи, вот!
   - Хохх.
   Правый глаз старика внезапно распахнулся, левый остался сонно прищуренным.
   - Врагов хватает. Так вперёд! - выкрикнула Миюри, скрещивая гарпун с тростью старика.
   Эту крепость какой-то торговец переоборудовал в роскошный особняк, неспешно работавшие сейчас во дворе крепости люди с ленивым недоумением посмотрели на Миюри и старика.
   Миюри прошла через кухню, чтобы передать рыбу служанкам, и направилась к спальне.
   - Брат! - распахнула она дверь.
   В нос ей ударил крепкий луково-чесночный дух. Окна перестроенной крепости были расширены, вероятно, из-за жаркой южной погоды, и комнаты хорошо проветривались. Однако молодой человек на кровати, безучастно лежавший на спине и смотревший пустым взглядом куда-то в потолок всё ещё сжимал в руке недоеденную луковицу, источавшую резкий запах.
   Хрусть-хрусть, - такой звук часто будил Миюри по ночам, и она видела жуткую сгорбившуюся фигуру, жующую лук или чеснок.
   - Брат! Император! Император собирается напасть!
   Её брат, настоящий книжный червь, постоянно недосыпал и каждую ночь грыз лук или чеснок, чтобы отогнать сон. Из-за этого у него и днём не было желания поесть, он вообще вёл в это время очень нездоровый образ жизни.
   Видя, как её брат становился похожим на мертвеца, Миюри каждый раз его ругала.
  
   0x01 graphic
  
   - Ну же! Тебе надо есть что-то настоящее, а не один лук! - закричала она. - Или ты не сможешь сражаться с императором!
   Выхватив у него лук, она схватила его за руку и стала стаскивать с кровати.
  
  
   - Мм... пх... - странный звук вырвался у её брата.
   - Э? - переспросила Миюри и поняла. - А-а!
   Отскочив назад, она схватилась за медную пластину, на которую капал воск со свечи, но не успела. Во все стороны испуганно бросились крысы, наблюдавшие за происходившим из-под кровати.
   Предрассветный кардинал, чуть не падая с кровати, изрыгал содержимое желудка.
   Миюри начала поднимать взгляд к потолку и вдруг заметила, что кто-то наблюдал за ними из коридора.
   - Как у вас оживлённо, - заметил с кривой усмешкой Клевенд и позвал слуг.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"