Первая странность, которой он обзавёлся, - отшельничество. На удивление, стать отшельником в муравейнике города гораздо проще, чем кажется. Присмотритесь: мимо вас проходят сотни и тысячи людей со своими горестями и радостями, победами и поражениями. Счастливые, не очень счастливые и абсолютно несчастные. Но вы не нужны никому из них. Главное - "двигаться в потоке". И если ваше движение никак не противоречит их потоку, то вас никто не заметит. Если вы чёрный или белый - вас сомнут. Если серый - то вас нет. Он стал серым. Как большинство.
Он понял, что, обзаведясь привязанностями - друзья, жена, дети, - он не сможет сделать то, что задумал, не причинив им боль: отказаться от Парадиза. Не это ли мучило отца? И не это ли было целью отца, когда тот учил его, казалось бы, всему подряд, не связанному между собой?
Он вздохнул, но глаза так и не открыл. Оказалось, что вот так просто валяться в постели - это здорово. И здорово вспоминать всё: хорошее и не очень. Хотя в его жизни всё было скорее хорошее. Кроме одного - сознательного одиночества.
Дав окружающим привыкнуть к своему одиночеству, он стал космическим путешественником. Нет, не в том смысле, что надел скафандр и ринулся в бездну. Надо отметить, в эту бездну человечество уже не погружалось лет сто пятьдесят. Просто в космосе болталось множество спутников, и один из сервисов предлагал погрузиться в 3D-объективность, используя взгляд из космоса. Но это было не простое убивание времени за рассматриванием безымянных гор или полуразвалившихся строений. Для начала задуманного ему была нужна привязка к точке на местности.
Кроме прочего это было и чертовски любопытно. Детализация картинки была такой, что вы запросто могли бы рассмотреть божью коровку на травинке. Но здесь он впервые столкнулся с молчаливым сопротивлением Системы. Со временем он научился отличать реальную реальность от виртуальной. Он научился задавать маршруты своего путешествия так, чтобы краем глаза коснуться Города. Он научился вычислять тех коллег-путешественников, чьи общедоступные тропы несли хоть толику информации, которая была ему необходима. Феноменальная память позволяла не только отбрасывать всё ненужное, но и из отдельных кусочков формировать карту Города и его окрестностей почти на сто километров вокруг. И вот наступил момент, когда последний осколок лёг в пазл. И это было глубочайшее разочарование: посреди карты было огромное размытое пятно. К краям за размытостью начинали проступать элементы обычного рельефа, но где заканчивается город, он так и не смог определить.
Потерпев, казалось бы, сокрушительное поражение, он не бросил путешествия. Как максимум, это его бы выдало, или, как минимум, поставило бы под удар.
Нужно было думать и нужно продолжать подготовку к Самому лучшему дню. Вывод, который он сделал из попытки составить реальную карту небольшого участка планеты: Система что-то охраняет и что-то недоговаривает. И если путь за пределы города невозможно проложить снаружи, его надо построить изнутри.
Он попытался. Оказалось, что, несмотря на огромную массу подробных планов и карт исторических частей Города, парков развлечений и растений, кварталов для мужчин и для женщин, они между собой просто не пересекались. Точнее - не стыковались. Даже два физически рядом расположенных объекта на картах практически не имели общих границ.
Так он обзавёлся очередной странностью. К странности космических путешествий добавилась странность пеших походов.
По карте, которую он составил на базе "космических" странствий, он определился с направлением. Из десятка вероятных путей он выбрал единственный: серый, блёклый и неприятно неудобный. Остальные были либо действительно невозможными, либо слишком привлекательными, как сыр в мышеловке. Хотя что такое сыр, он мог только догадываться, а вот что за зверь мышь, которая клевала только на сыр, он даже не представлял. Теперь нужно было определиться с направлением изнутри.
Теперь каждое утро выходного дня он выходил рано из дома, садился, казалось бы, в любой выбранный наугад общественный бас и отправлялся в путь. В басах не было сидений, и это опять же было на руку. Он становился, взявшись за поручни, к огромному окну и просто смотрел перед собой. Со стороны это было похоже на пустой взгляд в пустоту. Но на самом деле мозг продолжал трудиться с неутомимостью, с которой электроны вращаются вокруг ядра. Он выходил на "случайной" остановке и брёл "наугад". Хотя все эти случайности были просчитаны настолько, насколько это можно представить.
Чтобы не вызывать подозрений, он изображал заинтересованность в поиске домов с эллипсовидными фронтонами. Такие дома встречались крайне редко, и это его устраивало. Он даже открыл свою страничку в сети, и неожиданно у него появились подписчики. Они не только восторгались или хаяли, но иногда даже выкладывали координаты очередного шедевра. Под координатами, естественно, подразумевались не точка на карте, а способ добраться. Не использовать такую внезапно появившуюся возможность было бы просто глупо.
Сотни поездок - и опять не тот результат, который планировался. Всякий раз, когда он начинал приближаться к границе города, он натыкался на заборы, ограждения и предупреждения. Нет, эти препятствия не были похожи на препятствия из одной старинной книги: "Стой, проход запрещён!" или "Мины!". Таблички были добрыми, почти ласковыми, с пиктограммами, а порой и подсказывали, как можно связаться с теми, кто эту табличку повесил на заборе. Но в конце концов они означали то же, что и сотни лет назад: проход закрыт. Связываться, конечно, он не стал, так же как не обращал внимания на появление маленьких дронов, которые начинали его преследовать перед появлением преград. Ведь он честный гражданин, и поэтому он их просто не видел.
Кроме отрицательного результата были и положительные моменты. У него была подробная карта практически трети города, и он пришёл к выводу, что Парадиз не нравится не только ему, или не нравился его отцу и соседу, но и ещё кому-то.
Очередной странностью стало его увлечение диггерством. Он исходил из простой мысли: такой огромный город не мог не иметь подземных ярусов. Согласно официальной истории, Город существует на этом месте уже несколько тысяч лет и тщательно охраняет своё прошлое. Значит, что-то от него должно было сохраниться. А если на поверхности всё оказывается не старше десяти-пятнадцати лет, то прошлое, по его логике, должно было скрываться под землёй.
К этой странности он подошёл уже с большей ответственностью и с более тщательной подготовкой. Начал он скромно - с древней компьютерной игры "Диггер". После этого оказался в клубе "Риал Диггер", где по трубам и тоннелям народ увлечённо гонял небольших роботов. После этого он поднялся до "свободного охотника". Он оказался среди тех, кто бродил, виртуально, естественно бродил его робот, по подземным коммуникациям города. Он даже представить себе не мог, что под Городом существует ещё один город, без которого верхний город обречён на вымирание.
Кроме тоннелей пассажирского транспорта землю пронизывали ходы доставки всего и вся. Огромные трубы были забиты кабелями всевозможных видов и назначений. По отдельным трубам неслись воды и нечистоты. Реки и ручейки, оказывается, существовали и такие - были закованы в кандалы бетона и куда-то несли свои бурные потоки.
Но всё это хозяйство находилось под чьим-то строжайшим надзором. Тоннели, ведущие в выбранном для побега направлении, один за другим оказывались заблокированными - когда физически, когда программно. В последнем случае робот просто отказывался двигаться вперёд и, если настаивать, возвращался в исходную точку.
Несколько лет ушло на то, чтобы выйти на уровень "профи". Главное достоинство этого уровня заключалось в том, что ему разрешили модернизировать диггера, а потом и построить собственного. Он старался вовсю и вышел в экстрафинал сплава Диггера по Центральному ручью. Это были незабываемые секунды триумфа. Но главный триумф заключался в том, что он без опаски стал заказывать комплектующие для своего второго подземного я.
В одном из подземно-подводных скитаний он краем глаза зацепил что-то, не вписывающееся в общую картину. Это что-то не поддавалось анализу с наскока и было ни на что не похоже. Но на уровне подсознания он почувствовал: это то, что ему необходимо. И это необходимое было из глубины веков, случайно попавшее на глаза.
Так он стал историком. Изучая всякую историческую ерунду, он краем своего внимания цеплял то, что и было целью "исторических изысканий" - крупицы настоящей истории. Какая разница, какого цвета были панталоны на заднице никому не известного, да и ненужного псевдоисторического персонажа? Откуда этот историк знал, о чём рассуждал полководец перед битвой, которую он проиграл вдрызг? Историческую ценность составляют только две вещи: доказанные факты и кусочки материальной культуры, однозначно принадлежащие той или иной эпохе без всяких допущений.
Встреченная аномалия оказалась входом в давно забытые подземные лабиринты старого города. Даже не старого, а города предыдущей цивилизации - цивилизации, когда только начинали изучать атомную энергию, а искусственный интеллект был пугалкой для всех. В своё время первые строители техногенного мегаполиса мудро решили: надо сравнять только видимую часть города и на этой площадке построить новый город. А вот засыпать старые подземелья было не только нецелесообразно из-за бессмысленности самой работы, но и просто ненужно. Проще было запечатать имеющиеся входы, а если вдруг вход когда-нибудь откроется, то его просто повторно запечатать. Хотя, скорее всего, со временем махнули рукой и на это. Подземный мир был миром роботов, а они абсолютно не любопытны.
Синтезом всех последних лет поиска стал подземный дрон-носитель. Для окружающих, если таковые и были, он был фанатом ползанья по подземным каналам, техническим тоннелям и прочим норам, которые, как кровеносные сосуды, поддерживали жизнь города. Как фанат высокого уровня, он даже получил в пользование техническое помещение, где не только творил, но и складировал найденные артефакты. Точнее, всякую ерунду, которую случай занёс под землю. Главная цель артефактов - сохранение веса дрона-диггера по возвращению.
Теперь с завидной регулярностью он запускал своего диггера в подземный мир и, вооружившись шлемом виртуальной реальности, медленно двигался в кромешной тьме по извилистым лабиринтам минусового уровня города. На счастье, законы физики не менялись вот уже миллионы лет, и поэтому сигнал от дрона к шлему периодически пропадал. Для этого были придуманы мыши, маленькие ретрансляторы сигнала и дрон-носитель. Если вдруг после очередного поворота пропадал сигнал связи со шлемом, диггер возвращался назад, цеплял ретранслятор сигнала и брёл дальше в поисках очередного артефакта.
Но среди ретрансляторов, которые периодически ломались или пропадали в тоннеле, диггер прятал мышей. Мыши были его гордостью. Они были не только миниатюрны и всепроникающи, они были оснащены искусственным интеллектом для поиска ответа на главный вопрос: как далеко за город можно проникнуть по подземным коммуникациям. Алгоритм мыши был построен таким образом, что она двигалась только там, где мог бы пройти обычный неподготовленный человек. Учитывалось всё: размер тоннеля, наличие воздуха, освещённость, аварийный выход и прочее. И ещё одной особенностью мыши было то, что она была как божественный ветер. Сделав своё дело, она погибала. Но перед тем как исчезнуть, она разыскивала точку, откуда сигнал мог быть отправлен на поверхность, и коротким цифровым выстрелом передавала на поверхность пройденный маршрут и последнюю точку подземелья, соответствующую искомым критериям.
Всё ещё не открывая глаз, он неожиданно подумал:
- А может, все его ухищрения по маскировке были на грани фобии? Может, он никому и никак не интересен? Почему он вбил себе в голову, что на пути к старости без Парадиза стоят какие-то препятствия?
Но всё позади. Маршрут построен. Прошедших лет не вернуть. Да и если быть честным, это были увлекательные годы борьбы с противником, в существовании которого ты не уверен до конца. Вместе с тем есть глубокая вера в то, что проигрыш равносилен смерти.
Но хватит нежиться, завтра - "Самый лучший день". И он готов к этому дню. Маршрут до выхода за городом умозрительно пройден неоднократно. В глубине, под центром развлечений, его ждётдрон-мул, загруженный всем, на его взгляд, необходимым для путешествия по подземелью и первых автономных дней жизни.
Он даже не представлял, что его ждёт за небольшим проёмом, появившимся когда-то на месте обрушения старинной кирпичной кладки и плотно закрытым дикой растительностью. Из предосторожности последняя мышь погибла именно здесь, перед плотным лиственным занавесом, так и не узнав, что там впереди...
Однако пора. Он поднялся, как это делал на протяжении всей своей жизни тысячи и тысячи раз. Обтёрся бодрящей салфеткой и аккуратно опустил её в утилизатор. Проверил все места хранения - не осталось ли чего личного? Но вещи были собраны ещё вчера и помещены в изящный контейнер с надписью "Парадиз". Как контейнер окажется там, его не интересовало - таков был ритуал.
Завтрак, идеально сбалансированный по всем возможным показателям, он провёл перед огромным окном информатория, прослушивая последние новости жизни города. Эти новости его никогда не интересовали, но это была часть обязательного ритуала благонадёжности.
Аккуратно переместив остатки трапезы в утилизатор, он, не торопясь, подошёл к выходу и за те мгновения, пока дверь сдвигалась в стороны, молниеносно мысленно пронёсся по маршруту, который проходил сотни раз. Но сегодняшний раз - последний.