|
|
||
Book 2 | Книга 2 |
Canto Four | Песнь 4 |
The Kingdoms of the Little Life | Царство Малой Жизни |
A quivering trepidant uncertain world | Трепещущий, тревожный, ненадежный мир, |
Born from that dolorous meeting and eclipse | Рожденный от этой скорбной встречи и затмения, |
Appeared in the emptiness where her feet had trod, | Появился в пустоте там, где ступали её ноги, |
A quick obscurity, a seeking stir. | Деятельная тьма, ищущее шевеление. |
There was a writhing of half-conscious force | Там корчилась полусознательная сила, |
Hardly awakened from the Inconscient's sleep, | Едва пробудившаяся от сна Несознательного, |
Tied to an instinct-driven Ignorance, | Привязанная к ведомому инстинктом Неведению, |
To find itself and find its hold on things. | Чтобы найти себя и обрести власть над вещами. |
Inheritor of poverty and loss, | Наследница скудости и нужды, |
Assailed by memories that fled when seized, | Осаждаемая воспоминаниями, что уносятся едва схваченные, |
Haunted by a forgotten uplifting hope, | Преследуемая забытой, поднимающейся надеждой, |
It strove with a blindness as of groping hands | Она слепо, словно на ощупь, стремилась |
To fill the aching and disastrous gap | Заполнить эту ужасную, мучительную брешь |
Between earth-pain and the bliss from which Life fell. | Меж земной болью и блаженством, откуда пала Жизнь. |
A world that ever seeks for something missed, | Мир, вечно ищущий что-то упущенное, |
Hunts for the joy that earth has failed to keep. | Охотится за радостью, которую земля не способна удержать. |
Too near to our gates its unappeased unrest | Слишком близко к нашим вратам его неудовлетворённое беспокойство, |
For peace to live on the inert solid globe: | Ищущее покоя, чтобы жить на этом инертном, твёрдом земном шаре: |
It has joined its hunger to the hunger of earth, | Оно соединило свой голод с голодом земли |
It has given the law of craving to our lives, | И навязало нашим жизням закон страстного желания, |
It has made our spirit's need a fathomless gulf. | И сделало нужду нашего духа бездонной бездной. |
An Influence entered mortal night and day, | Какое-то Влияние вторглось в смертные ночь и день, |
A shadow overcast the time-born race; | Чья-то тень нависла над рожденной во времени расой; |
In the troubled stream where leaps a blind heart-pulse | В беспокойном потоке, где бьётся слепой пульс сердца |
And the nerve-beat of feeling wakes in sense | И нервный трепет чувства просыпается в ощущении, |
Dividing Matter's sleep from conscious Mind, | Отделяя сон Материи от сознательного Ума, |
There strayed a call that knew not why it came. | Там блуждал призыв, не ведующий, почему он пришёл. |
A Power beyond earth's scope has touched the earth; | Могущество, что запредельно земному измерению, коснулось земли; |
The repose that might have been can be no more; | Существовавший ранее покой не мог уж больше продолжаться; |
A formless yearning passions in man's heart, | Бесформенные тоскующие страсти в сердце человека, |
A cry is in his blood for happier things: | Мольба в его крови о более счастливых вещах: |
Else could he roam on a free sunlit soil | Или же он мог бродить по залитой солнцем, свободной земле |
With the childlike pain-forgetting mind of beasts | С по-детски простым, забывающим боль, умом животного |
Or live happy, unmoved, like flowers and trees. | Или жить счастливым и безмятежным, подобно деревьям и цветам. |
The Might that came upon the earth to bless, | Могущество, пришедшее на землю, чтобы благословлять, |
Has stayed on earth to suffer and aspire. | Осталось на земле, чтобы стремиться и страдать. |
The infant laugh that rang through time is hushed: | Утихает детский смех, звенящий сквозь время: |
Man's natural joy of life is overcast | Омрачается естественная радость жизни человека |
And sorrow is his nurse of destiny. | И скорбь становится кормилицей его судьбы. |
The animal's thoughtless joy is left behind, | Бездумная радость животного остается позади, |
Care and reflection burden his daily walk; | Забота и раздумье обременяют ежедневно его шаги; |
He has risen to greatness and to discontent, | Он поднимается до величия и неудовлетворенности, |
He is awake to the Invisible. | Он пробуждается к Незримому. |
Insatiate seeker, he has all to learn: | Ненасытный искатель, он должен всему учиться: |
He has exhausted now life's surface acts, | Он исчерпывает наконец поверхностные действия жизни, |
His being's hidden realms remain to explore. | Остаётся исследовать скрытые царства своего существа. |
He becomes a mind, he becomes a spirit and self; | Он становится умом, он становится духом и личностью; |
In his fragile tenement he grows Nature's lord. | В своей хрупкой обители он становится властелином Природы. |
In him Matter wakes from its long obscure trance, | В нём Материя пробуждается от своего долгого тёмного транса, |
In him earth feels the Godhead drawing near. | В нём земля чувствует приблизившегося Бога. |
An eyeless Power that sees no more its aim, | Безглазое Могущество, которое больше не видит своей цели, |
A restless hungry energy of Will, | Неутомимая голодная энергия Воли, |
Life cast her seed in the body's indolent mould; | Жизнь бросила своё семя в инертную оболочку тела; |
It woke from happy torpor a blind Force | Она пробудила от блаженного ступора слепую Силу, |
Compelling it to sense and seek and feel. | Принуждая её ощущать, искать и чувствовать. |
In the enormous labour of the Void | В грандиозном труде Пустоты, |
Perturbing with her dreams the vast routine | Беспокоя своими грезами безграничную рутину |
And dead roll of a slumbering universe | И мёртвое вращение дремлющей вселенной |
The mighty prisoner struggled for release. | Могучая пленница боролась за свое освобождение. |
Alive with her yearning woke the inert cell, | Ожила, благодаря её стремлению, и пробудилась инертная клетка, |
In the heart she kindled a fire of passion and need, | Она зажгла в сердце огонь страсти и нужды, |
Amid the deep calm of inanimate things | Среди глубокого покоя неодушевленных вещей, |
Arose her great voice of toil and prayer and strife. | Поднялся её великий голос тяжкого труда, молитвы и борьбы. |
A groping consciousness in a voiceless world, | Сознание, бредущее на ощупь в безмолвной пустоте |
A guideless sense was given her for her road; | Слепое ощущение было дано ей на дороге; |
Thought was withheld and nothing now she knew, | Мысль была удержана и ничего теперь она не знала, |
But all the unknown was hers to feel and clasp. | Но все неведомое вокруг принадлежало ей, чтобы ощушать и крепко схватывать. |
Obeying the push of unborn things towards birth | Подчиняясь побуждению нерожденных вещей, стремящихся к рождению, 134 |
Out of her seal of insentient life she broke: | Она вырвалась из своей запечатанной бесчувственной жизни: |
In her substance of unthinking mute soul-strength | В её субстанции немой немыслящей душевной силы, |
That cannot utter what its depths divine, | Что не может поведать о божественности своих глубин, |
Awoke a blind necessity to know. | Пробудилась слепая необходимость знать. |
The chain that bound her she made her instrument; | Цепь, сковывающую её, она сделала своим инструментом; |
Instinct was hers, the chrysalis of Truth, | Ей принадлежал инстинкт, этот кокон Истины, |
And effort and growth and striving nescience. | Усилие и рост, и борющееся неведенье. |
Inflicting on the body desire and hope, | Навязывая телу желание и надежду, |
Imposing on inconscience consciousness, | Внушая несознанию сознание, |
She brought into Matter's dull tenacity | Она привнесла в тупую цепкость Материи |
Her anguished claim to her lost sovereign right, | Мучительное требование на свое потерянное царственное право, |
Her tireless search, her vexed uneasy heart, | Свой неустанный поиск, свое тревожное, беспокойное сердце, |
Her wandering unsure steps, her cry for change. | Свои блуждающие, неуверенные шаги и свою жажду перемены. |
Adorer of a joy without a name, | Поклоняясь безымянной радости, |
In her obscure cathedral of delight | В своём тёмном соборе восторга, |
To dim dwarf gods she offers secret rites. | Карликовым богам она посвящает тайные обряды. |
But vain unending is the sacrifice, | Но напрасна эта бесконечная жертва, |
The priest an ignorant mage who only makes | Священник невежественный маг, он делает |
Futile mutations in the altar's plan | Лишь бесполезные перемены на алтаре |
And casts blind hopes into a powerless flame. | И бросает слепые надежды в бессильное пламя. |
A burden of transient gains weighs down her steps | Бремя преходящих достижений обременяет её шаги |
And hardly under that load can she advance; | И едва под этим бременем она способна продвигаться; |
But the hours cry to her, she travels on | Но время принуждает её, и она продолжает путь |
Passing from thought to thought, from want to want; | Переходя от мысли к мысли, от желания к желанию; |
Her greatest progress is a deepened need. | Её величайший прогресс это углубляющаяся нужда. |
Matter dissatisfies, she turns to Mind; | Материя её не удовлетворяет, она обращается к Уму; |
She conquers earth, her field, then claims the heavens. | Она завоевывает землю, свою сферу, затем претендует на небеса. |
Insensible, breaking the work she has done | Равнодушно она разрушает то, что сотворила, |
The stumbling ages over her labour pass, | Спотыкающиеся эпохи проходят над её трудами, |
But still no great transforming light came down | Но никакой великий преобразующий свет ещё не снисходил вниз |
And no revealing rapture touched her fall. | И никакой восторг откровения не касался её падшего состояния. |
Only a glimmer sometimes splits mind's sky | Лишь проблеск иногда рассекает небеса ума, |
Justifying the ambiguous providence | Оправдывая двусмысленное провидение, |
That makes of night a path to unknown dawns | Которое делает ночь тропой к неведомым рассветам |
Or a dark clue to some diviner state. | Или тьму ключом к какому-то более божественному состоянию. |
In Nescience began her mighty task, | В Незнании началась её могучая задача, |
In Ignorance she pursues the unfinished work, | В Неведении она продолжает неоконченную работу, |
For knowledge gropes, but meets not Wisdom's face. | Ради знания она бредёт на ощупь, но не встречает лик Мудрости. |
Ascending slowly with unconscious steps, | Медленно восходя несознательными шагами, |
A foundling of the Gods she wanders here | Она скитается здесь подкидышем Богов, |
Like a child-soul left near the gates of Hell | Словно дитя-душа, оставленное у ворот Ада, |
Fumbling through fog in search of Paradise. | Пробирающееся ощупью сквозь туман в поисках Рая. |
In this slow ascension he must follow her pace | В этом медленном восхождении он должен был следовать её путем |
Even from her faint and dim subconscious start: | Даже с её самого незаметного и смутного подсознательного начала: |
So only can earth's last salvation come. | Только так может прийти последнее спасение земли. |
For so only could he know the obscure cause | Ибо только так он мог узнать эту неясную причину |
Of all that holds us back and baffles God | Всего того, что удерживает нас и озадачивает Бога |
In the jail-delivery of the imprisoned soul. | В этом освобождении из тюрьмы пленённой души. |
Along swift paths of fall through dangerous gates | По стремительным путям падения через опасные врата, |
He chanced into a grey obscurity | Он рискнул войти в серую мглу, |
Teeming with instincts from the mindless gulfs | Кишащую инстинктами бездумных бездн, |
That pushed to wear a form and win a place. | Которые теснили друга друга, чтобы обрести форму и завоевать место. |
Life here was intimate with Death and Night | Жизнь здесь была сокровенно близка Смерти и Ночи |
And ate Death's food that she might breathe awhile; | И поглощала пищу Смерти, чтобы подышать ещё немного; |
She was their inmate and adopted waif. | Она была их жильцом и брошенным ребенком. |
Accepting subconscience, in dumb darkness' reign | Принимая подсознание, в немом царстве тьмы |
A sojourner, she hoped not any more. | Временный житель, она ни на что больше не надеялась. |
There far away from Truth and luminous thought | Там вдали от Истины и просветлённой мысли, |
He saw the original seat, the separate birth | Он увидал источник, отделённое рождение |
Of the dethroned, deformed and suffering Power. | Сброшенного с трона, изувеченного и страдающего Могущества. |
An unhappy face of falsity made true, | Несчастное лицо лжи обрело достоверность, |
A contradiction of our divine birth, | Противоречие нашему божественному рождению, |
Indifferent to beauty and to light, | Безразличная к красоте и свету, |
Parading she flaunted her animal disgrace | Гордо она выставила напоказ свой животный позор |
Unhelped by camouflage, brutal and bare, | Неприкрытый, грубый и обнажённый, |
An authentic image recognised and signed | Подлинный образ, признанный и отмеченный, |
Of her outcast force exiled from heaven and hope, | Её отверженной силы, отлучённый от небес и надежды, |
Fallen, glorying in the vileness of her state, | Падшей, упивающейся низостью своего состояния, |
The grovel of a strength once half divine, | Силы, когда-то полубожественной, пресмыкающейся |
The graceless squalor of her beast desires, | В бесстыдной грязи своих звериных желаний, |
The staring visage of her ignorance, | Таращащийся лик её неведенья, |
The naked body of her poverty. | Обнаженное тело её убожества. |
Here first she crawled out from her cabin of mud | Сюда сначала она выползла из своей лачуги из грязи, |
Where she had lain inconscient, rigid, mute: | Где она лежала несознательная, косная, немая: |
Its narrowness and torpor held her still, | Ее узость и оцепенение удерживали её в неподвижности, |
A darkness clung to her uneffaced by Light. | Тьма цеплялась за неё, которую не мог рассеять Свет. |
There neared no touch redeeming from above: | Туда не доходило искупляющее прикосновение свыше: |
The upward look was alien to her sight, | Устремлённый ввысь взгляд был чужд её зрению, |
Forgotten the fearless godhead of her walk; | Была забыта бесстрашная божественность её поступи; |
Renounced was the glory and felicity, | Отвергнуты великолепие и блаженство, |
The adventure in the dangerous fields of Time: | Это приключение в опасных полях Времени: |
Hardly she availed, wallowing, to bear and live. | Погрязнув в грязи, едва она была способна выносить и жить. |
A wide unquiet mist of seeking Space, | Широкий, беспокойный туман ищущего Пространства, |
A rayless region swallowed in vague swathes, | Бессветный регион, окутанный тёмными складками, |
That seemed, unnamed, unbodied and unhoused, | Что казался безымянным, бесплотным, бездомным, |
A swaddled visionless and formless mind, | Скованный, не видящий, бесформенный ум, |
Asked for a body to translate its soul. | Требовал тело, чтобы выразить через него свою душу. |
Its prayer denied, it fumbled after thought. | Отрицая свою молитву, он искал на ощупь мысль. |
As yet not powered to think, hardly to live, | Ещё не имея силы думать, едва способный жить, |
It opened into a weird and pigmy world | Он вошёл в какой-то странный, пигмейский мир, |
Where this unhappy magic had its source. | Где эта несчастная магия имела свой источник. |
On dim confines where Life and Matter meet | На неясных рубежах, где встречаются Жизнь и Материя, |
He wandered among things half-seen, half-guessed, | Он брёл среди полу-видимых, полу-угадываемых вещей, |
Pursued by ungrasped beginnings and lost ends. | Преследуемый неуловимыми начинаниями и утерянными концами. |
There life was born but died before it could live. | Там жизнь рождалась, но умирала, прежде чем начинала жить. |
There was no solid ground, no constant drift; | Там не существовало ни твердой почвы, ни постоянного течения; |
Only some flame of mindless Will had power. | Только какое-то пламя Воли, лишённой ума, имело силу. |
Himself was dim to himself, half-felt, obscure, | Он сам неясно был виден самому себе, полуощущаем, тёмен, |
As if in a struggle of the Void to be. | Как будто Пустота боролась за то, чтобы быть. |
In strange domains where all was living sense | В странных сферах, где все было живущим ощущением, |
But mastering thought was not nor cause nor rule, | Но не было ни управляющей мысли, ни причины, ни закона, |
Only a crude child-heart cried for toys of bliss, | Только грубое детское сердце требовало игрушек блаженства, |
Mind flickered, a disordered infant glow, | Ум мерцал, беспорядочным, лишь зарождающимся пламенем, |
And random shapeless energies drove towards form | И случайные бесформенные энергии стремились воплотиться в форму |
And took each wisp-fire for a guiding sun. | И принимали каждый язычок огня за руководящее солнце. |
This blindfold force could place no thinking step; | Эта слепая сила не могла обдумывать свои шаги; |
Asking for light she followed darkness' clue. | Умоляя о свете, она следовала путями тьмы. |
An inconscient Power groped towards consciousness, | Несознательное Могущество искало ощупью сознание, |
Matter smitten by Matter glimmered to sense, | Материя, сокрушаемая Материей тускло светила чувству, |
Blind contacts, slow reactions beat out sparks | Слепые столкновенья, медленные реакции выбивали искры |
Of instinct from a cloaked subliminal bed, | Инстинкта из скрытого, сублиминального основания, |
Sensations crowded, dumb substitutes for thought, | Ощущения толпились, немые заменители мысли, |
Perception answered Nature's wakening blows | Восприятие отвечало пробуждающим ударам Природы, |
But still was a mechanical response, | Но все же там присутствовал механический ответ, |
A jerk, a leap, a start in Nature's dream, | Толчки, скачки и вздрагивания во сне Природы, |
And rude unchastened impulses jostling ran | И неслись грубые, необузданные, теснящиеся импульсы, |
Heedless of every motion but their own | Не обращая внимания ни на чьё движение, кроме своего, |
And, darkling, clashed with darker than themselves, | И, сталкивались в темноте, с ещё более темными импульсами, чем они сами, |
Free in a world of settled anarchy. | Свободные в мире установившейся анархии. |
The need to exist, the instinct to survive | Необходимость существовать, инстинкт выживания, |
Engrossed the tense precarious moment's will | Поглощали напряженную, непредсказуемую волю мгновенья |
And an unseeing desire felt out for food. | И слепое желание на ощупь искало пищу. |
The gusts of Nature were the only law, | Импульсы Природы были единственным законом, |
Force wrestled with force, but no result remained: | Сила боролась с силой, не оставляя результата: |
Only were achieved a nescient grasp and drive | Лишь слепая хватка и преследование были достигнуты, |
And feelings and instincts knowing not their source, | И чувства, и инстинкты, не знающие своего источника, |
Sense-pleasures and sense-pangs soon caught, soon lost, | Ощущения-удовольствия и ощущения-страдания быстро схваченные и быстро потерянные, |
And the brute motion of unthinking lives. | И грубое движение немыслящих жизней. |
It was a vain unnecessary world | Это был суетный и бесполезный мир, |
Whose will to be brought poor and sad results | Чья воля порождала убогие и печальные результаты |
And meaningless suffering and a grey unease. | Бессмысленное страдание и серую тревогу. |
Nothing seemed worth the labour to become. | Ничто, казалось, не стоило труда, чтобы становиться. |
But judged not so his spirit's wakened eye. | Но не так судил пробужденный глаз его духа. |
As shines a solitary witness star | Подобно тому, как сияет одинокая свидетельствующая звезда, |
That burns apart, Light's lonely sentinel, | Горящая в отдалении одиноким стражем Света, |
In the drift and teeming of a mindless Night, | В медленном течении и кишении бездумной Ночи, |
A single thinker in an aimless world | Одинокий мыслитель в бесцельном мире, |
Awaiting some tremendous dawn of God, | Ожидающий какого-то потрясающего Божественного рассвета, |
He saw the purpose in the works of Time. | Он видел цель в работах Времени. |
Even in that aimlessness a work was done | Даже в этой бесцельности свершалась работа, |
Pregnant with magic will and change divine. | Исполненая волшебной воли и божественной перемены. |
The first writhings of the cosmic serpent Force | Первые корчи космической, змеиной Силы, |
Uncoiled from the mystic ring of Matter's trance; | Стали разматываться из мистического кольца транса Материи; |
It raised its head in the warm air of life. | Она подняла свою голову в теплой атмосфере жизни. |
It could not cast off yet Night's stiffening sleep | Она не могла ещё отбросить удушающий сон Ночи |
Or wear as yet mind's wonder-flecks and streaks, | Или нести в себе вопрошающие зерна и проблески ума, |
Put on its jewelled hood the crown of soul | Или возложить на свой усыпанный драгоценностями покров корону души |
Or stand erect in the blaze of spirit's sun. | Или выпрямиться в пламени солнца духа. |
As yet were only seen foulness and force, | Пока были видны лишь грязь и сила, |
The secret crawl of consciousness to light | Скрытое продвижение сознания к свету, |
Through a fertile slime of lust and battening sense, | Через плодоносящую муть похоти и жирующего чувства, |
Beneath the body's crust of thickened self | Под коркой уплотняющегося я тела, |
A tardy fervent working in the dark, | Медленная, пламенная работа в темноте, |
The turbid yeast of Nature's passionate change, | Мутная закваска страстного изменения Природы, |
Ferment of the soul's creation out of mire. | Фермент творения души из грязи. |
A heavenly process donned this grey disguise, | Божественный процесс облачился в эту серую маску, |
A fallen ignorance in its covert night | Падшее неведение под покровом ночи |
Laboured to achieve its dumb unseemly work, | Трудилось, чтобы выполнить свою немую, непривлекательную работу, |
A camouflage of the Inconscient's need | Маскировка нужды Несознательного |
To release the glory of God in Nature's mud. | Чтобы реализовать великолепие Бога в грязи Природы. |
His sight, spiritual in embodying orbs, | Его взгляд, ставший духовным в воплощенных очах, |
Could pierce through the grey phosphorescent haze | Смог пронзить серый, фосфоресцирующий туман |
And scan the secrets of the shifting flux | И проследить тайны меняющегося потока, |
That animates these mute and solid cells | Который оживляет эти немые, плотные клетки |
And leads the thought and longing of the flesh | И направляет мысль, и страстное стремленье плоти |
And the keen lust and hunger of its will. | И жгучую похоть, и голод её воли. |
This too he tracked along its hidden stream | Это тоже он исследовал вдоль её скрытого потока |
And traced its acts to a miraculous fount. | И проследил её действия вплоть до чудесного источника. |
A mystic Presence none can probe nor rule, | Мистическое Присутствие, которое никто не может исследовать, которым никто не может управлять, |
Creator of this game of ray and shade | Творец этой игры света и тени |
In this sweet and bitter paradoxical life, | В этой сладостной и горькой парадоксальной жизни, |
Asks from the body the soul's intimacies | Выпрашивает у тела сокровенные тайны души |
And by the swift vibration of a nerve | И посредством стремительной вибрации нервов |
Links its mechanic throbs to light and love. | Привязывает свои механические импульсы к свету и любви. |
It summons the spirit's sleeping memories | Он призывает на поверхность спящие воспоминания духа |
Up from subconscient depths beneath Time's foam; | Из подсознательных глубин, таящихся под пеной Времени; |
Oblivious of their flame of happy truth, | Забыв о своём пламени счастливой истины, |
Arriving with heavy eyes that hardly see, | Рождаясь с отягощенными, почти не видящими глазами, |
They come disguised as feelings and desires, | Они приходят, маскируясь, как чувства и желания, |
Like weeds upon the surface float awhile | Подобно сорнякам, плывущим непродолжительное время на поверхности, |
And rise and sink on a somnambulist tide. | Что поднимаются и тонут в сомнабулических приливах и отливах. |
Impure, degraded though her motions are, | Хотя нечистые и падшие её движения, |
Always a heaven-truth broods in life's deeps; | Всегда в глубинах жизни таится божественная истина; |
In her obscurest members burns that fire. | И в самых тёмных частях её пылает тот огонь. |
A touch of God's rapture in creation's acts, | Прикосновение восторга Бога в действиях творения, |
A lost remembrance of felicity | Потерянная память о блаженстве |
Lurks still in the dumb roots of death and birth, | Таится всё же в тёмных корнях рождения и смерти, |
The world's senseless beauty mirrors God's delight. | Бесчувственная мировая красота отражает Божественный восторг. |
That rapture's smile is secret everywhere; | Улыбка этого восторга тайно присутствует повсюду; |
It flows in the wind's breath, in the tree's sap, | Она течёт в дыхании ветра, в соке дерева, |
Its hued magnificence blooms in leaves and flowers. | И расцветает в многоцветном великолепии листьев и цветов. |
When life broke through its half-drowse in the plant | Когда жизнь прорвалась сквозь полудрёму в растении, |
That feels and suffers but cannot move or cry, | Которое чувствует и страдает, но не способном двинуться иль вскрикнуть, |
In beast and in winged bird and thinking man | В животном и легкокрылой птице, и мыслящем человеке |
It made of the heart's rhythm its music's beat; | Она сотворила свой музыкальный ритм из ритма сердца; |
It forced the unconscious tissues to awake | Она заставила пробудиться несознательную ткань |
And ask for happiness and earn the pang | И требовала счастья, и навлекала на себя боль |
And thrill with pleasure and laughter of brief delight, | И трепетала от удовольствия, и смеялась краткому восторгу, |
And quiver with pain and crave for ecstasy. | И корчилась от боли, и страстно желала экстаза. |
Imperative, voiceless, ill-understood, | Настойчивый, безмолвный, трудно различимый, |
Too far from light, too close to being's core, | Слишком далёкий от света, слишком близкий к центру существа, |
Born strangely in Time from the eternal Bliss, | Рождённый непостижимо во времени из вечного Блаженства, |
It presses on heart's core and vibrant nerve; | Он[1] давит на центр сердца и вибрирующий нерв; |
Its sharp self-seeking tears our consciousness; | Его напряженный поиск самого себя раскалывает наше сознание; |
Our pain and pleasure have that sting for cause: | Наши боль и радость несут в себе то жало как свою причину: |
Instinct with it, but blind to its true joy | В нем есть инстинкт, но он не видит свою истинную радость, |
The soul's desire leaps out towards passing things. | Желание души стремится за преходящими вещами. |
All Nature's longing drive none can resist, | Страстный порыв всей Природы, которому никто не может сопротивляться, |
Comes surging through the blood and quickened sense; | Проходит, вздымаясь, через кровь и ускоряет чувство; |
An ecstasy of the infinite is her cause. | Экстаз бесконечного его причина. |
It turns in us to finite loves and lusts, | Он превращается в нас в конечную любовь и вожделение, |
The will to conquer and have, to seize and keep, | В желание захватывать удерживать, владеть, завоевать, |
To enlarge life's room and scope and pleasure's range, | Расширить свои пределы, и сферу удовольствия, и жизненное пространство, |
To battle and overcome and make one's own, | Бороться и преодолевать, и делать своим собственным, |
The hope to mix one's joy with others' joy, | В надежде соединить радость одного с радостью других, |
A yearning to possess and be possessed, | И страстное стремление обладать и принадлежать, |
To enjoy and be enjoyed, to feel, to live. | И радоваться, и доставлять радость, и чувствовать, и жить. |
Here was its early brief attempt to be, | Здесь была её ранняя, краткая попытка существовать, |
Its rapid end of momentary delight | Быстрый результат её мимолетного восторга, |
Whose stamp of failure haunts all ignorant life. | Отмеченного печатью неудачи, которая преследует всю жизнь неведения. |
Inflicting still its habit on the cells | Навязывая всё же свою привычку клеткам |
The phantom of a dark and evil start | Иллюзия тьмы и зла начинает |
Ghostlike pursues all that we dream and do. | Подобно призраку преследовать всё то, о чём мы мечтаем, и что мы делаем. |
Although on earth are firm established lives, | Хотя на земле присутствуют твёрдо установившиеся жизни, |
A working of habit or a sense of law, | Действие привычки или ощущение закона, |
A steady repetition in the flux, | Устойчивое повторение в потоке, |
Yet are its roots of will ever the same; | Все же корни её воли вечно одни и те же; |
These passions are the stuff of which we are made. | Эти страсти материал, из которого мы сотворены. |
This was the first cry of the awaking world. | Это был первый крик пробуждающегося мира. |
It clings around us still and clamps the god. | Он все ещё цепляется за нас и сдерживает бога. |
Even when reason is born and soul takes form, | Даже когда рождается рассудок, и душа обретает форму, |
In beast and reptile and in thinking man | В животном, в рептилии и в мыслящем человеке |
It lasts and is the fount of all their life. | Он продолжается, являясь источником их жизни. |
This too was needed that breath and living might be. | И это тоже было необходимо, чтобы дыхание и жизнь могли существовать. |
The spirit in a finite ignorant world | Дух в ограниченном мире неведения |
Must rescue so its prisoned consciousness | Должен освободить свое порабощенное сознание |
Forced out in little jets at quivering points | Вырваться малыми струйками в трепещущих точках |
From the Inconscient's sealed infinitude. | Из запечатанной бесконечности Несознательного. |
Then slowly it gathers mass, looks up at Light. | Затем постепенно он обретает массу и смотрит на Свет. |
This Nature lives tied to her origin, | Эта Природа живёт, привязанная к своему источнику, |
A clutch of nether force is on her still; | Хватка низшей силы все ещё лежит на ней; |
Out of unconscious depths her instincts leap; | Её инстинкт возникает из несознательных глубин; |
A neighbour is her life to insentient Nought. | Её жизнь соседствует с бесчувственным Ничто. |
Under this law an ignorant world was made. | По этому закону был сотворен мир неведения. |
In the enigma of the darkened Vasts, | В загадке тёмных Беспредельностей, |
In the passion and self-loss of the Infinite | В страсти и само-потерянности Бесконечного |
When all was plunged in the negating Void, | Когда все было погружено в негативную Пустоту, |
Non-Being's night could never have been saved | Ночь Небытия никогда не была бы спасена |
If Being had not plunged into the dark | Если бы Бытие не погрузилось во тьму, 141 |
Carrying with it its triple mystic cross. | Неся с собой свой тройной мистический крест. |
Invoking in world-time the timeless truth, | Воплощая в мировом времени безвременную истину, |
Bliss changed to sorrow, knowledge made ignorant, | Блаженство превратилось в страдание, знание стало неведением, |
God's force turned into a child's helplessness | Сила Бога, превратившаяся в беспомощность ребёнка, |
Can bring down heaven by their sacrifice. | Может низвести вниз небеса посредством своей жертвы. |
A contradiction founds the base of life: | Противоречие лежит в основе жизни. |
The eternal, the divine Reality | Вечная, божественная Реальность |
Has faced itself with its own contraries; | Встретилась лицом к лицу со своими собственными противоречиями; |
Being became the Void and Conscious-Force | Бытие стало Пустотой, а Сознание-Сила |
Nescience and walk of a blind Energy | Неведением и движением слепой Энергии |
And Ecstasy took the figure of world-pain. | А Экстаз принял форму мировой боли. |
In a mysterious dispensation's law | В мистическом законе божественного провидения |
A Wisdom that prepares its far-off ends | Какая-то Мудрость, что подготавливает свои отдалённые цели |
Planned so to start her slow aeonic game. | Спланировала так, чтобы начать свою медленную эпохальную игру. |
A blindfold search and wrestle and fumbling clasp | Слепой поиск и борьбу, и объятия на ощупь |
Of a half-seen Nature and a hidden Soul, | Полувидящей Природы и скрытой Души, |
A game of hide-and-seek in twilit rooms, | Игру в прятки в сумрачных палатах, |
A play of love and hate and fear and hope | Драму любви и ненависти, страха и надежды |
Continues in the nursery of mind | Продолжают в яслях ума |
Its hard and heavy romp of self-born twins. | Свою суровую и тяжёлую возню саморожденные близнецы. |
At last the struggling Energy can emerge | Наконец борющаяся Энергия может проявиться |
And meet the voiceless Being in wider fields; | И встретить безмолвное Существо в более просторных сферах; |
Then can they see and speak and, breast to breast, | Тогда могут они видеть и говорить, грудь к груди, |
In a larger consciousness, a clearer light, | В более широком сознании, более чистом свете, |
The Two embrace and strive and each know each | Двое обнимаются и борются и каждый знает другого, |
Regarding closer now the playmate's face. | Разглядывая теперь ближе лицо товарища по играм. |
Even in these formless coilings he could feel | Даже в этой бесформенной путанице он мог почувствовать |
Matter's response to an infant stir of soul. | Ответ материи младенческому шевелению души. |
In Nature he saw the mighty Spirit concealed, | В Природе он увидел сокрытый могучий Дух |
Watched the weak birth of a tremendous Force, | Наблюдал робкое рождение грандиозной Силы, |
Pursued the riddle of Godhead's tentative pace, | Шёл по следам загадки неуверенных шагов Бога |
Heard the faint rhythms of a great unborn Muse. | И слышал неясные ритмы великой, нерождённой Музы. |
Then came a fierier breath of waking Life, | Затем возникло более пламенное дыхание пробуждающейся Жизни, |
And there arose from the dim gulf of things | И там из смутной бездны вещей возникли |
The strange creations of a thinking sense, | Странные творения мыслящего чувства, |
Existences half-real and half-dream. | Существования полу-реальные, полу-призрачные. |
A life was there that hoped not to survive: | Там была жизнь, что не надеялась выжить: |
Beings were born who perished without trace, | Рождались существа, которые гибли, не оставляя следа, |
Events that were a formless drama's limbs | События, являющиеся звеньями бесформенной драмы |
And actions driven by a blind creature will. | И действия, направляемые слепою волей существа. |
A seeking Power found out its road to form, | Ищущая Сила нашла свою дорогу к форме, |
Patterns were built of love and joy and pain | Были созданы шаблоны любви, радости и боли |
And symbol figures for the moods of Life. | И символические образы настроений Жизни. |
An insect hedonism fluttered and crawled | Насекомое жизнелюбие ползало и порхало |
And basked in a sunlit Nature's surface thrills, | И грелось на трепетной, залитой солнцем, поверхности Природы, |
And dragon raptures, python agonies | И в экстазе бился дракон, и корчился в агонии питон, |
Crawled in the marsh and mire and licked the sun. | Ползая в болоте и грязи, вылизывая солнце. |
Huge armoured strengths shook a frail quaking ground, | Чудовищные, одетые в броню, силы сотрясали хрупкую содрогающуюся почву, |
Great puissant creatures with a dwarfish brain, | Огромные, могучие существа с карликовыми мозгами, |
And pigmy tribes imposed their small life-drift. | И пигмейские племена навязывали свое мелкое течение жизни. |
In a dwarf model of humanity | В какой-то карликовой модели человечества |
Nature now launched the extreme experience | Природа теперь начала свой высочайший эксперимент |
And master-point of her design's caprice, | И главный пункт каприза своего замысла, |
Luminous result of her half-conscious climb | Сияющий результат своего полусознательного восхождения |
On rungs twixt her sublimities and grotesques | На ступенях между величием и гротеском |
To massive from infinitesimal shapes, | От бесконечно малых форм к массивным формам |
To a subtle balancing of body and soul, | К тонкому балансу души и тела, |
To an order of intelligent littleness. | И к порядку разумной малости. |
Around him in the moment-beats of Time | Вокруг него в мгновеньях-ритмах Времени |
The kingdom of the animal self arose, | Возникло царство животных, |
Where deed is all and mind is still half-born | Где действие есть всё, а ум рожден лишь наполовину |
And the heart obeys a dumb unseen control. | И сердце подчиняется немому, незримому контролю. |
The Force that works by the light of Ignorance, | Сила, работающая через свет Неведения, |
Her animal experiment began, | Начала свой животный эксперимент, |
Crowding with conscious creatures her world-scheme; | Наполняя сознательными существами свою мировую схему; |
But to the outward only were they alive, | Но они осознавали лишь внешнее, |
Only they replied to touches and surfaces | Они отвечали лишь прикосновениям поверхностных вещей |
And to the prick of need that drove their lives. | И уколам нужды, которая направляла их жизни. |
A body that knew not its own soul within, | Тело, не знающее своей собственной внутренней души, |
There lived and longed, had wrath and joy and grief; | Там жило и страстно стремилось, и гневалось, и радовалось, и страдало; |
A mind was there that met the objective world | Ум там был, который встречал внешний мир |
As if a stranger or enemy at its door: | Как чужестранца или врага у своих дверей: |
Its thoughts were kneaded by the shocks of sense; | Его мысли рождались от потрясений чувств; |
It captured not the spirit in the form, | Он не ухватывал дух в форме, |
It entered not the heart of what it saw; | И не проникал в сущность того, что видел; |
It looked not for the power behind the act, | Он не искал силу, стоящую за действием, |
It studied not the hidden motive in things | И не исследовал скрытую причину вещей |
Nor strove to find the meaning of it all. | И не стремился обнаружить смысл всего этого. |
Beings were there who wore a human form; | Там были существа, носящие человеческий облик; |
Absorbed they lived in the passion of the scene, | Они жили, поглощенные страстями внешней сцены, |
But knew not who they were or why they lived: | Но не знали, кем они были или почему жили: |
Content to breathe, to feel, to sense, to act, | Довольствуясь тем, чтобы дышать и чувствовать, ощущать и действовать, |
Life had for them no aim save Nature's joy | Они не знали в жизни иной цели, кроме радостей Природы, |
And the stimulus and delight of outer things; | Стимулов и восторгов внешних вещей; |
Identified with the spirit's outward shell, | Отождествленные с внешней оболочкой духа, |
They worked for the body's wants, they craved no more. | Они работали ради нужд тела и не желали большего. |
The veiled spectator watching from their depths | Завуалированный зритель, наблюдающий из их глубин |
Fixed not his inward eye upon himself | Не устремлял свой внутренний взор на самого себя |
Nor turned to find the author of the plot, | Не оборачивался, чтобы обнаружить автора этого сюжета, |
He saw the drama only and the stage. | Он видел только драму и театральные подмостки. |
There was no brooding stress of deeper sense, | Там не было размышляющего давления более глубокого чувства, |
The burden of reflection was not borne: | Бремя размышления ещё не было рождено: |
Mind looked on Nature with unknowing eyes, | Ум смотрел на Природу незнающими глазами, |
Adored her boons and feared her monstrous strokes. | Поклоняясь её дарам и страшась её чудовищных ударов. |
It pondered not on the magic of her laws, | Он не размышлял над магией её законов, |
It thirsted not for the secret wells of Truth, | И не жаждал отыскать тайные источники Истины, |
But made a register of crowding facts | Но лишь регистрировал многочисленные факты |
And strung sensations on a vivid thread: | И нанизывал ощущения на живую нить: |
It hunted and it fled and sniffed the winds, | Он охотился и спасался бегством, и нюхал воздух |
Or slothed inert in sunshine and soft air: | Или нежился лениво в солнечном свете и теплом воздухе: |
It sought the engrossing contacts of the world, | Он искал грубых прикосновений мира, |
But only to feed the surface sense with bliss. | Но лишь для того, чтобы накормить блаженством поверхностное чувство. |
These felt life's quiver in the outward touch, | Они[2] ощущали трепет жизни во внешнем прикосновении, |
They could not feel behind the touch the soul. | И не могли чувствовать позади прикосновенье души. |
To guard their form of self from Nature's harm, | Уберечь свою форму от зла Природы, |
To enjoy and to survive was all their care. | Наслаждаться и выживать только это было их заботой. |
The narrow horizon of their days was filled | Узкий горизонт их дней был наполненен |
With things and creatures that could help and hurt: | Вещами и существами, которые могли помочь или причинить боль: |
The world's values hung upon their little self. | Ценности мира определялись их ничтожным эго. |
Isolated, cramped in the vast unknown, | Изолированные, заключенные в обширное неведомое, |
To save their small lives from surrounding Death | Чтобы спасти свои маленькие жизни от окружающей их Смерти, |
They made a tiny circle of defence | Они сотворили крошечный круг обороны |
Against the siege of the huge universe: | Против осады огромной вселенной: |
They preyed upon the world and were its prey, | Они бросались на мир как на добычу и сами были его добычей, |
But never dreamed to conquer and be free. | Но никогда не помышляли о том, чтобы превзойти себя и быть свободными. |
Obeying the World-Power's hints and firm taboos | Подчиняясь намёкам Мировой Силы и твёрдым табу |
A scanty part they drew from her rich store; | Они пользовались лишь скудной частью её богатых хранилищ; |
There was no conscious code and no life-plan: | Там не существовало сознательного кодекса поведения и жизненного плана: |
The patterns of thinking of a little group | Шаблоны мышления малой группы |
Fixed a traditional behaviour's law. | Устанавливали традиционный закон поведения. |
Ignorant of soul save as a wraith within, | Не ведая о душе, скрывающейся как призрак внутри, |
Tied to a mechanism of unchanging lives | Привязанные к механизму неменяющихся жизней, |
And to a dull usual sense and feeling's beat, | К обычным тусклым ощущеньям и ударам чувств, |
They turned in grooves of animal desire. | Они бродили кругами в колее своих плотских желаний. |
In walls of stone fenced round they worked and warred, | Окруженные каменными стенами, они работали и воевали, |
Did by a banded selfishness a small good | И, посредством группового эгоизма, делали малое добро |
Or wrought a dreadful wrong and cruel pain | Иль совершали ужасающее зло и причиняли жестокую боль |
On sentient lives and thought they did no ill. | Живым и чувствующим существам, но думали, что не совершают ничего дурного. |
Ardent from the sack of happy peaceful homes | Возбуждаясь от разрушения счастливых, мирных домов |
And gorged with slaughter, plunder, rape and fire, | И упиваясь убийством, грабежом, насилием и огнём, |
They made of human selves their helpless prey, | Они делали людей своей беспомощной добычей |
A drove of captives led to lifelong woe, | Стадом пленников, обреченных на пожизненную муку |
Or torture a spectacle made and holiday, | Или пытку, превращая это в зрелище и празднество |
Mocking or thrilled by their torn victims' pangs; | Издеваясь над страданьем или возбуждаясь видом своих терзаемых жертв; |
Admiring themselves as titans and as gods | Восхищаясь собой как титанами или богами |
Proudly they sang their high and glorious deeds | Они гордо воспевали свои высокие и славные подвиги |
And praised their victory and their splendid force. | И восхваляли свои победы и свою великолепную силу. |
An animal in the instinctive herd | Животное в стаде, живущее инстинктами |
Pushed by life impulses, forced by common needs, | Движимое импульсами жизни, принуждаемое нуждами общины, |
Each in his own kind saw his ego's glass; | Каждый из них лишь в своем клане видел отражение своего эго; |
All served the aim and action of the pack. | Все служили цели и действию стаи. |
Those like himself, by blood or custom kin, | Такие же, как те, с кем он был связан кровными иль племенным узами, |
To him were parts of his life, his adjunct selves, | Они были частью его жизни, продолжением его самого. 145 |
His personal nebula's constituent stars, | Звёздами его личной туманности, |
Satellite companions of his solar I. | Спутниками-компаньонами, вращающимися вокруг солнца его я. |
A master of his life's environment, | Хозяин окружения своей жизни, |
A leader of a huddled human mass | Предводитель сбившихся в кучу человеческих масс, |
Herding for safety on a dangerous earth, | Стадом ищущих безопасности на опасной земле, |
He gathered them round him as if minor Powers | Он собрал их вокруг себя, как свои подчинённые Силы, |
To make a common front against the world, | Чтобы выстроить общий фронт обороны против мира, |
Or, weak and sole on an indifferent earth, | Или, ощущая себя слабым и одиноким на безразличной земле, |
As a fortress for his undefended heart, | Пытался возвести крепость для своего незащищённого сердца, |
Or else to heal his body's loneliness. | Или же излечить одиночество своего тела. |
In others than his kind he sensed a foe, | В тех же, кто принадлежал другому клану, он чувствовал врага, |
An alien unlike force to shun and fear, | Чуждую, иную силу, которую надо опасаться и избегать, |
A stranger and adversary to hate and slay. | Непонятную и враждебную, которую надо ненавидеть и убивать. |
Or he lived as lives the solitary brute; | Или же он жил как одинокий зверь; |
At war with all he bore his single fate. | В войне со всеми, он нёс свою одинокую судьбу. |
Absorbed in the present act, the fleeting days, | Поглощённые насущными делами и пролетающими днями, |
None thought to look beyond the hour's gains, | Они не думали взглянуть за пределы того, что им приносит час |
Or dreamed to make this earth a fairer world, | И не мечтали о том, чтобы сделать землю более совершенным миром, |
Or felt some touch divine surprise his heart. | И не ощущали божественное прикосновение, застигающее сердце врасплох. |
The gladness that the fugitive moment gave, | Радость, что дарит убегающее мгновение, |
The desire grasped, the bliss, the experience won, | Схваченное желание, блаженство, завоеванное переживание, |
Movement and speed and strength were joy enough | Движенье, скорость, сила были самодостаточными радостями, |
And bodily longings shared and quarrel and play, | И разделённые телесные страсти, и ссора, и игра, |
And tears and laughter and the need called love. | И смех, и слёзы, и нужда, что называли любовью. |
In war and clasp these life-wants joined the All-Life, | В войне и объятиях эти жизни-желанья соединялись со Всеобщей Жизнью, |
Wrestlings of a divided unity | В схватках разделённого единства, |
Inflicting mutual grief and happiness | Они причиняли друг другу взаимное горе и счастье |
In ignorance of the Self for ever one. | В неведении о вечно едином Боге. |
Arming its creatures with delight and hope | Вооружая свои творения восторгом и надеждой, |
A half-awakened Nescience struggled there | Там боролось наполовину пробужденное Незнание |
To know by sight and touch the outside of things. | Чтобы посредством зрения и прикосновения узнать внешнюю сторону вещей. |
Instinct was formed; in memory's crowded sleep | Был сформирован инстинкт; в заполненном образами сне памяти |
The past lived on as in a bottomless sea: | Прошлое продолжало жить как в бездонном океане: |
Inverting into half-thought the quickened sense | Превращая в полумысль ускорившееся чувство, |
She felt around for truth with fumbling hands, | Она нащупывала истину своими шарящими вокруг себя руками |
Clutched to her the little she could reach and seize | Цепляясь за то малое, до чего могла дотянуться и что могла схватить |
And put aside in her subconscient cave. | И отложить в свою пещеру подсознания. |
So must the dim being grow in light and force | Так это смутное существо должно было расти в свете и силе |
And rise to his higher destiny at last, | И, наконец, подняться к своей более великой судьбе, |
Look up to God and round at the universe, | Устремить свой взор на Бога и окинуть взглядом вселенную, |
And learn by failure and progress by fall | И учиться посредством неудачи, и развиваться через падение |
And battle with environment and doom, | И в битве с окружением и роком, |
By suffering discover his deep soul | Через страдание обнаружить свою глубочайшую душу |
And by possession grow to his own vasts. | И через обладание вырасти до своих собственных широт. |
Half-way she stopped and found her path no more. | Она остановилась на полпути и не могла отыскать дальнейший путь. |
Still nothing was achieved but to begin, | Ничего ещё не было достигнуто, но лишь начало. |
Yet finished seemed the circle of her force. | И, всё же, казался завершенным круг её силы. |
Only she had beaten out sparks of ignorance; | Она лишь выбивала искры из неведения, |
Only the life could think and not the mind, | Только жизнь могла думать, но не ум, |
Only the sense could feel and not the soul. | Только чувство могло ощущать, но не душа, |
Only was lit some heat of the flame of Life, | Был зажжен лишь какой-то жар пламени Жизни, |
Some joy to be, some rapturous leaps of sense. | Какая-то радость существования, какие-то восторженные всплески чувств. |
All was an impetus of half-conscious Force, | Всё было импульсом полусознательной Силы, |
A spirit sprawling drowned in dense life-foam, | Дух лежал погруженный в густую пену жизни, |
A vague self grasping at the shape of things. | Смутное я, хватающееся за форму вещей. |
Behind all moved seeking for vessels to hold | А позади всего действовало, ища сосуды, способные выдержать |
A first raw vintage of the grapes of God, | Первый молодой сбор с виноградников Бога, |
On earth's mud a spilth of the supernal Bliss, | Пролитая в земную грязь частица небесного Блаженства, |
Intoxicating the stupefied soul and mind | Опьяняющее и одурманивающее душу и ум |
A heady wine of rapture dark and crude, | Крепкое вино тёмного и грубого восторга, |
Dim, uncast yet into spiritual form, | Смутное, ещё не воплощенное в духовной форме, |
Obscure inhabitant of the world's blind core, | Неизвестный обитатель слепого корня мира, |
An unborn godhead's will, a mute Desire. | Нерожденная воля бога, немое Желание. |
A third creation now revealed its face. | Третье творение обнаружило теперь свой лик. |
A mould of body's early mind was made. | Была сотворена форма первичного ума тела. |
A glint of light kindled the obscure World-Force; | Проблеск света воспламенил тёмную Мировую Силу; |
It dowered a driven world with the seeing Idea | Он наделил движущийся мир видящей Идеей |
And armed the act with thought's dynamic point: | И вооружил действие динамичным указателем Мысли: |
A small thinking being watched the works of Time. | Маленькое мыслящее существо наблюдало работы Времени. |
A difficult evolution from below | Трудная эволюция снизу |
Called a masked intervention from above; | Призвала скрытое вторжение свыше; |
Else this great, blind inconscient universe | Или же эта великая, слепая, несознательная вселенная |
Could never have disclosed its hidden mind, | Никогда не смогла бы проявить свой скрытый ум, |
Or even in blinkers worked in beast and man | Или даже за занавесом работал в животном и человеке, |
The Intelligence that devised the cosmic scheme. | Разум, разработавший этот космический план. |
At first he saw a dim obscure mind-power | Сначала он увидел смутную, тёмную силу ума |
Moving concealed by Matter and dumb life. | Действующую, скрываемую Материей и немой жизнью. |
A current thin, it streamed in life's vast flow | Тонкой струей, она текла в широком потоке жизни |
Tossing and drifting under a drifting sky | Волнуясь и дрейфуя под проплывающими небесами |
Amid the surge and glimmering tremulous wash, | Среди вздымающихся волн и блеска волнующихся вод, |
Released in splash of sense and feeling's waves. | Высвобождаясь в плеске ощущений и волнах чувств. |
In the deep midst of an insentient world | В глубинах среди бесчувственного мира |
Its huddled waves and foam of consciousness ran | Её теснящиеся волны и пена сознания бежали, |
Pressing and eddying through a narrow strait, | Сталкиваясь и кружась в водоворотах узкого пролива, |
Carrying experience in its crowded pace. | Неся опыт в своем переполненном шаге. |
It flowed emerging into upper light | Она текла, вливаясь в более высокий свет |
From the deep pool of its subliminal birth | Из глубокого омута своего сублиминального рождения |
To reach some high existence still unknown. | Чтобы достичь какого-то высокого, ещё неведомого, существования. |
There was no thinking self, aim there was none: | Там не было мыслящего я, там не было никакой цели: |
All was unorganised stress and seekings vague. | Все было беспорядочным давлением и смутными поисками. |
Only to the unstable surface rose | Лишь поднимались на волнующуюся поверхность |
Sensations, stabs and edges of desire | Ощущения, внезапные уколы и приливы желания |
And passion's leaps and brief emotion's cries, | И всплески страстей, крики кратковременных эмоций, |
A casual colloquy of flesh with flesh, | Случайное общение плоти с плотью, |
A murmur of heart to longing wordless heart, | И шепот сердца жаждущему бессловесному сердцу, |
Glimmerings of knowledge with no shape of thought | Проблески знания, не оформленные мыслью, |
And jets of subconscious will or hunger's pulls. | И импульсы подсознательной воли или принуждения голода. |
All was dim sparkle on a foaming top: | Все было смутным сверканием на пенящейся поверхности, |
It whirled around a drifting shadow-self | Вращающимся вокруг дрейфующей тени я |
On an inconscient flood of Force in Time. | В несознательном потоке Силы во Времени. |
Then came the pressure of a seeing Power | Затем пришло давление видящей Силы, |
That drew all into a dancing turbid mass | Которая втянула все в танцующую, бурлящую массу, |
Circling around a single luminous point, | Вращающуюся вокруг единственной сияющей точки, |
Centre of reference in a conscious field, | Связующий центр в сознательной области, |
Figure of a unitary Light within. | Форма объединяющего Света внутри. |
It lit the impulse of the half-sentient flood, | Она зажгла импульс полу-чувствующего потока, |
Even an illusion gave of fixity | Даже иллюзии придала устойчивость, |
Словно море могло служить ей твердой почвой. | |
That strange observing Power imposed its sight. | Эта странная наблюдающая Сила навязала своё видение. |
It forced on flux a limit and a shape, | Она навязала потоку предел и форму, |
It gave its stream a lower narrow bank, | Она придала его течению более низкие и узкие берега, |
Drew lines to snare the spirit's formlessness. | И прочертила линии, чтобы поймать в западню бесформенность духа. |
It fashioned the life-mind of bird and beast, | Она сформировала витальный ум птицы и животного, |
The answer of the reptile and the fish, | Ответную реакцию рептилии и рыбы, |
The primitive pattern of the thoughts of man. | И примитивный шаблон мыслей человека. |
A finite movement of the Infinite | Конечное движение Бесконечного |
Came winging its way through a wide air of Time; | Неслось на крыльях через просторы Времени; |
A march of knowledge moved in Nescience | Марш знания двигался в Неведении, |
And guarded in the form a separate soul. | Ограждая формой отделённую душу. |
Its right to be immortal it reserved, | Оно оберегало её право быть бессмертной, |
But built a wall against the siege of death | Но возвело стену против осады смерти |
And threw a hook to clutch eternity. | И бросило крюк, чтоб уцепиться за вечность. |
A thinking entity appeared in Space. | Мыслящее существо возникло в Пространстве. |
A little ordered world broke into view | Маленький упорядоченный мир ворвался в поле зрения |
Where being had prison-room for act and sight, | Где существо имело тюремную камеру для видения и действия, |
A floor to walk, a clear but scanty range. | Место для прогулок и ясный, но скудный масштаб. |
An instrument-personality was born, | Была рождена инструментальная личность, |
And a restricted clamped intelligence | И тесный, ограниченный интеллект, |
Consented to confine in narrow bounds | Согласившийся заключить свой поиск |
Its seeking; it tied the thought to visible things, | В узкие пределы; он привязал мысль к видимым вещам, |
Prohibiting the adventure of the Unseen | Мешая приключению Незримого |
And the soul's tread through unknown infinities. | И поступи души через неведомые бесконечности. |
A reflex reason, Nature-habit's glass | Рефлекторный рассудок, зеркало привычки Природы, |
Illumined life to know and fix its field, | Просветлял жизнь, чтобы знать и фиксировать область своего действия, |
Accept a dangerous ignorant brevity | Принимает опасную, невежественную быстротечность |
And the inconclusive purpose of its walk | И неубедительную цель своего пути |
And profit by the hour's precarious chance | И выгоду, даруемую рискованной удачей часа, |
In the allotted boundaries of its fate. | В установленных границах своей судьбы. |
A little joy and knowledge satisfied | Удовлетворенное малой радостью и знанием |
This little being tied into a knot | Это маленькое существо, завязанное в узел, |
And hung on a bulge of its environment, | И висящее на выступе своего окружения, |
A little curve cut off in measureless Space, | Крошечный фрагмент, вырезанный в безмерном Пространстве, |
A little span of life in all vast Time. | Краткий отрезок жизни в бесконечном Времени. |
A thought was there that planned, a will that strove, | Там была мысль, которая планировала и воля, которая боролась, |
But for small aims within a narrow scope, | Но ради малых целей в пределах узких границ; |
Wasting unmeasured toil on transient things. | Растрачивая неизмеримо тяжкий труд на преходящие вещи. |
It knew itself a creature of the mud; | Оно осознавало себя существом из грязи; |
It asked no larger law, no loftier aim; | Оно не просило более широкого закона и более высокой цели; |
It had no inward look, no upward gaze. | Оно не обращало взгляд свой внутрь и не устремляло свой взор ввысь. |
A backward scholar on logic's rickety bench | Отстающий школяр на шаткой скамье логики |
Indoctrinated by the erring sense, | Обучаемый ошибающимся чувством, |
It took appearance for the face of God, | Оно принимал внешнюю видимость за лик Бога, |
For casual lights the marching of the suns, | Видело в случайных огнях парад солнц, |
For heaven a starry strip of doubtful blue; | А в звездном лоскутке неясной сини небо; |
Aspects of being feigned to be the whole. | Фрагменты бытия казались ему целым. |
There was a voice of busy interchange, | Там шум присутствовал суетного взаимообмена, |
A market-place of trivial thoughts and acts: | Рынок тривиальных мыслей и дел: |
A life soon spent, a mind the body's slave | Расстрачиваемая быстро жизнь, и ум, который был рабом тела |
Here seemed the brilliant crown of Nature's work, | Казались здесь блестящим венцом работы Природы, |
And tiny egos took the world as means | И крошечные эго использовали мир как средство |
To sate awhile dwarf lusts and brief desires, | Чтобы утолить на время свои краткие желания и ничтожные страсти, |
In a death-closed passage saw life's start and end | И видели в своем пути, который обрывался смертью, начало жизни и её конец |
As though a blind alley were creation's sign, | Словно какой-то тупик был символом творения, |
As if for this the soul had coveted birth | Словно ради этого душа возжаждала рождения |
In the wonderland of a self-creating world | В чудесной стране самосозидающегося мира |
And the opportunities of cosmic Space. | Среди возможностей космического Пространства. |
This creature passionate only to survive, | Это существо страстно стремилось только выжить, |
Fettered to puny thoughts with no wide range | Закованное в ничтожные, не знающие широты мысли |
And to the body's needs and pangs and joys, | И в нужды, боли и радости тела, |
This fire growing by its fuel's death, | Как пламя, растущее благодаря сжиганию топлива, |
Increased by what it seized and made its own: | Усиливающееся благодаря тому, что оно схватило и присвоило себе: |
It gathered and grew and gave itself to none. | Оно набирало силу и росло, и никому себя не отдавало. |
Only it hoped for greatness in its den | Оно надеялось лишь на величие в своей берлоге, |
And pleasure and victory in small fields of power | На удовольствие и на победу в малых полях силы |
And conquest of life-room for self and kin, | На завоевание жизненного пространства для себя и для своего племени, |
An animal limited by its feeding-space. | Животное, ограниченное своим пастбищем. |
It knew not the Immortal in its house; | Оно не знало Бессмертного, живущего в его доме; |
It had no greater deeper cause to live. | И не имело более великой и более глубокой причины, чтобы жить. |
In limits only it was powerful; | Только в границах оно было сильным; |
Acute to capture truth for outward use, | Проницательное лишь для того, чтоб ухватить истину для внешнего использования, |
Its knowledge was the body's instrument; | Его знание было инструментом тела; |
Absorbed in the little works of its prison-house | Поглощенное малыми работами своей тюрьмы |
It turned around the same unchanging points | Оно кружилось вокруг одних и тех же неизменных точек, |
In the same circle of interest and desire, | В одном и том же круге интересов и желаний, |
But thought itself the master of its jail. | Но мнило себя хозяином своей тюрьмы. |
Although for action, not for wisdom made, | Созданная для действия, а не для мудрости, |
Thought was its apex - or its gutter's rim: | Мысль была его вершиной или кромкой его колеи: |
It saw an image of the external world | Оно видело образ внешнего мира |
And saw its surface self, but knew no more. | И свое поверхностное я и ничего не знало больше. |
Out of a slow confused embroiled self-search | Из медленного, беспорядочного, путанного поиска себя |
Mind grew to a clarity cut out, precise, | Ум вырастал до определённой и точной ясности, |
A gleam enclosed in a stone ignorance. | К проблеску, заточённому в каменное неведение. |
In this bound thinking's narrow leadership | Под этим ограниченным водительством скованного мышления |
Tied to the soil, inspired by common things, | Прикованная к земле, вдохновляемая обычными вещами, |
Attached to a confined familiar world, | Привязанная к ограниченному, знакомому миру, |
Amid the multitude of her motived plots, | Среди множества своих разыгрываемых сюжетов, |
Her changing actors and her million masks, | Своих меняющихся актеров и миллионов своих масок, |
Life was a play monotonously the same. | Жизнь была все той же монотонной игрой. |
There were no vast perspectives of the spirit, | Там не было широких переспектив для духа, |
No swift invasions of unknown delight, | Стремительных вторжений неведомого восторга, |
No golden distances of wide release. | И далей золотых широкого освобождения. |
This petty state resembled our human days | То узкое состояние напоминало наши человеческие дни |
But fixed to eternity of changeless type, | Но в вечности застывшее неизменного шаблона, |
A moment's movement doomed to last through Time. | Движение мгновения, что длиться было обречено все Время. |
Existence bridge-like spanned the inconscient gulfs, | Существование, подобное мосту, соединяло несознательные бездны, |
A half-illumined building in a mist, | Полуосвещенное сооруженье в дымке, |
Which from a void of Form arose to sight | Которое поднялось для виденья из пустоты Формы |
And jutted out into a void of Soul. | И уходило в пустоту Души. |
A little light in a great darkness born, | Малый свет, рожденный в великой тьме, |
Life knew not where it went nor whence it came. | Жизнь, не знающая, куда она движется и откуда она пришла. |
Around all floated still the nescient haze. | Все вокруг было ещё окутано туманом неведения. |
End of Canto Four | Конец четвертой песни |
|
|
|
|
|
|
|
|