Меня разбудил звон посуды. Я открыл глаза, пытаясь понять, что за фигня и увидел, как пушистый кот бродит по обеденному столу в поисках пропитания, расталкивая своим телом препятствия в виде стаканов. "Вот, блин, котяра", - подумалось мне. Я посмотрел на Милу. Она лежала рядом, укутавшись в плед, и сладко сопела. У меня очень чуткий сон, я всегда просыпаюсь при малейших посторонних звуках. "Вот пруха же некоторым. Спят себе и ничего не слышат", - восхищённо глядя на спящую Милу, подумал я. Мила - это моя девушка. Я с ней знаком уже полгода и практически не видел в ней недостатков. Она такая лёгкая, не душная, всегда говорит в тему. Обычно, когда я вижу зачётную деваху, то возникает напряг как её запикапить, что сказать, с какой шутки "зайти", а тут просто подошёл и заговорил. Она тоже не стала морозить и тоже со мной заговорила. Мне это показалось так круто, что мы в лёгкую сконектились и у нас всё гут. Мила зашевелилась и повернулась на другой бок. Наверное, чувствует, что смотрю на неё. Я встал с постели, натянул штаны, залез в тишку. Глянул на часы они показывали пол седьмого. Вышел на крыльцо. На дворе было тёплое июльское утро. Я устроился на ступеньках крыльца. От сюда открывается классный вид на речку, на рощицу вдоль речки. Мы с бабулей часто здесь сидели и вели разные беседы. Меня родаки, начиная с восьми лет, на всё лето сплавляли чилить в этот посёлок к бабуле. Она жила в этом летнем домике с апреля по октябрь. Ковырялась в огороде, на котором росли клубника, малина, кусты вишни и несколько яблонь. Также она сажала много цветов. Часто принимала гостей - своих подружек-бабулек, которые любили к ней приезжать и подолгу гостили у неё. Таких пацанов, как я в посёлке было много. Их, как и меня, родаки отправляли на всё лето на свежий воздух. Мы гоняли на великах, купались в речке, играли в футбол. Надо сказать, что футбол был просто треш. Мы рубились с пацанами из близлежащей деревни. Это была не игра, а битва на выживание. Потом после футбола бабуля латала меня: делала примочки на синяки, мазала зеленкой ссадины. Вот так с восьми до четырнадцати лет тусил летом в посёлке под присмотром бабули. Классное было время! Два года назад она умерла. И вот после её смерти встал вопрос: "Что делать с домом?" У родаков не было желания и времени заниматься им. Всё время жить в доме было не в кайф, так как необходимо было ездить в город на работу, а это шестьдесят вёрст. Каждый день наматывать по сто двадцать километром туда и обратно не вариант. Решили продать дом, но покупатели не стояли в очереди и вот мы, я и родители, периодически приезжали сюда на короткое время, чтобы поддерживать дом в жилом состоянии. В этот раз я привёз сюда Милу, чтобы потусить несколько дней вместе. Это были зачётные три дня. Сегодня решили возвращаться в город. Послышался поступь босых ног. Это Мила проснулась. - Ты куда убежал от меня? Я проснулась, а тебя нет. Хотела уже расплакаться, - сказала она наиграно плаксивым голоском, обняв меня за плечи. Она уселась рядом со мной. На ней не было одежды, она была полностью обнажённой. - Ты хоть оденься, - любуясь её фигурой, сказал я. - А всё равно никто не видит, - ответила она при этом встала и потянулась, разминаясь после сна. "Какая красота!" - восхищённо подумалось мне, глядя на её стройное тело. - И давно ты здесь сидишь? - Сколько сейчас? - Без двадцати восемь. - Получается больше часа... - И не спится же тебе... - Да котяра, сволочь, разбудил меня. По столу шарился в поисках еды. - Не ругайся на него. Так нам и надо! Мы же забыли его вчера покормить. Вот она жестокая кошачья месть! - смеясь сказала Мила и крепче прижалась ко мне своим обнажённым телом. Мы так просидели молча несколько минут. - Электричка в три часа. Можем ещё сходить на речку искупаться. - Только давай что-нибудь перекусим, а то я такая голодная, а потом на речку. - Хорошо, любовь моя, - сказал я и поцеловал Милу. Она ответила мне нежным поцелуем. - Я займусь завтраком, а ты заправляй постель, - отдавала распоряжения Мила между порциями поцелуев. Она набросила на себя халатик и принялась убираться на столе. Я же поплёлся заправлять постель. Позавтракав, мы пошли на речку. Домой вернулись около часа дня. Стали не спеша собирать вещи. Электричка отходила в три часа. До станции топать тридцать минут. Где-то в начале третьего надо выходить, чтобы, не торопясь, добраться до станции. Мы прибрались в доме, расставили мебель по своим местам, оставили котам еду, повесили замок на дверь и пошли на станцию. Я, когда предложил Миле почилить в нашем летнем домике, не сказал ей, что от станции до дома придётся пешеходить тридцать минут. Она узнала об этом, когда мы сошли с электрички. Я уже был готов услышать "плач царевны" по поводу длительного перехода, но, к моему удивлению, она восприняла это совершенно без эмоций. Она даже во время этого перехода умудрялась ещё собирать цветочки, которые росли на поле вдоль дороги, затем они превратились в симпатичный венок. Я же говорю - она супер. И вот сейчас, шагая обратно на станцию, я был спокоен за свою девушку. Мы не прошли и половину пути, как поднялся ветер. Он гнал на нас тяжёлую