Татарка

Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудакам...

народное

Я старая, - тётушка Аля чуть не плачет. Племянник прав, она опять забыла закрыть воду на кухне, но ведь ничего страшного не случилось. И, конечно, он мог бы разговаривать с ней не так грубо. И хотя он не использует плохих слов и не повышает голос, но вечно кислая физиономия и вечно недовольный тон, когда он обращается к ней, ранят тётушку Алю. Племянник рыхл, с близко посаженными бегающими глазками и вечно потными ладонями, и неимоверно нуден. По его мнению, она принимает слишком много снотворного, что приближает её к невменяемому состоянию, но что поделать, если без этих таблеток она вообще не может спать. Впрочем, и с таблетками тоже почти не может. Тётушка Аля не восстановилась после последнего инсульта, да и вряд ли уже когда-нибудь до конца восстановится. Губы её трясутся, руки тоже трясутся, особенно левая и она постоянно роняет предметы. А левая нога почти постоянно запинается и из-за потери чувствительности тётушка Аля теряет обувь. Седая голова её наполнена причудливыми мыслями и иногда её действительно можно принять за сумасшедшую, когда она видит то, чего не существует и помнит то, чего не случалось. В такие моменты тётушка Аля ныряет в тёмные глубины своего искалеченного мозга, и это особенно раздражает племянника и его жену. Тётушке Але рады только двое в этом мире - худая чёрная кошка с облезлыми боками, возраст которой перевалил за второй десяток лет и шестнадцатилетняя внучка Айгуль, которая любит свою бабушку и ухаживает за ней. Кошка почти не выходит из Алиной комнатушки, а Айгуль часто приходит просто посидеть и подержать бабушку за руку.

Здоровье тётушки Али резко ухудшилось , когда несколько лет назад её дочь с мужем насмерть разбились на обледеневшей ночной дороге. Тогда-то племянник и уговорил не помнящую себя от горя старуху съехаться, под предлогом заботы о ней и о ребенке погибшей двоюродной сестры. Тогда он ещё разговаривал заискивающе, но хитрые глазки уже так и бегали по внезапно опустевшей огромной квартире. Черная кошка смотрит на племянника с таким выражением презрения на морде, с каким могут смотреть только кошки. Кошка очень стара и ещё помнит, как тётушку Алю называли достопочтенной Альфиёй и самые важные люди города кланялись, заходя в её дом.

По ночам, когда жена племянника думает, что тётушка Аля спит и не слышит она нашептывает мужу, что старуху давно пора сдать в какую-нибудь богадельню. Но племянник пока ещё не согласен - богадельня по нынешним временам стоит хороших денег, придётся разменять эту большую прекрасную квартиру. И хотя квартира завещана внучке, когда старуха в скором времени врежет дуба, ещё надо будет посмотреть, что кому останется. Тётушка Аля опять не может заснуть, ей наплевать на квартиру, она думает о внучке в которой щедрым даром духов проявилась вся сила их рода, передающаяся по женской линии. Вне всякого сомнений, Айгуль будет Великой сихерче*, достаточно посмотреть в её глубокие чёрные глаза, уж она-то, Аля, знает. И хоть духи скоро призовут её, и сама Аля не успеет обучить внучку, но лежащая в банковской ячейке старая толстая тетрадь, которую Айгуль получит в день совершеннолетия, поможет ей.

На физиономиях троих, вольготно расположившихся в большой гостиной, крупными буквами выписаны неприятности для любого, кто посмеет им не подчиниться. Осведомлённые о проблемах пожилой женщины отморозки потеряли страх. Племянник тётушки Али тоже сидит, только привязанный к стулу и с разбитым в кровь лицом. Жена племянника тихонько плачет на полу, брошенная туда сильной рукой, как старая тряпка. Тихонько потому, что иначе обещали прирезать. Тётушка Аля, утонувшая в глубоком кресле, как обычно трясёт губами и отстраненно разглядывает паркет. Кошка выгнула спину на серванте.

- Быстро сказал, где деньги козёл, - поигрывающий телескопической дубинкой главарь шутить не намерен, - десятилетиями к старухе ходил весь город, не может быть, чтобы ничего не осталось. Сейчас мелкая придёт из школы, и мы сделаем ей приятно. Ей понравится, вот увидишь, - бандит мерзко усмехается, с отвращением глядя на тучную жену племянника.

А вот это он зря сказал. Тётушка Аля поднимает трясущуюся голову, выпрямляется в кресле и в глазах её загорается давно забытый огонь имче карчык**, губы и руки вдруг перестают трястись, а взгляд становится чётким и острым, как кусок алмаза в стеклорезе. Альфия сейчас даже в продавленном старом кресле выглядит как королева на троне. Главарь встречается с ней взглядом и цепенеет - ему кажется, что он смотрит в лицо самой смерти. Но это продолжается не больше мгновения, кошка, сидящая на серванте, шипит, машет лапой и каменная статуэтка совы, свалившись сверху, пробивает бандиту голову.

- А дальше? - Спрашивают мужики покрасневшего Эдика, ведь улучшить комбинацию жаркой бани и холодного пива можно только хорошей историей, а бывший ментовской эксперт знает их немало.

- А всё, - Эдику льстит быть в центре внимания, - когда наши приехали главный бандюган был уже холодный, а его помощники жалобно мычали на полу, свернувшись от ужаса и напрудив себе в штаны. Не знаю, что такое ужасное им старуха показала, говорят когда-то она была известной ведьмой, но я в эту муть не верю. А спросить уже было некого - эти черти окочурились через пару дней в тюремном лазарете, не приходя в сознание от вполне естественного разрыва сердца. Ментовское начальство было очень радо - эту троицу уже долго пытались поймать и глубоко не копало, оформив гибель главаря, как несчастный случай. А старую Альфию разбил последний инсульт прямо в кресле, в котором она сидела, она впала в кому и из неё уже не вышла. После её смерти кошка отказалась от еды, а ещё через два дня открыла форточку и сбежала, хотя раньше никогда так не делала. Больше её не видели, наверное, околела где-то. Айгуль в восемнадцать принесла домой какое-то бабкино наследство, увидев которое её родственники быстро собрали манатки и смотались неизвестно куда, хотя раньше собирались пободаться за часть квартиры.

Единственное, что Эдик никогда никому не рассказывает из финала этой истории, это то, что начальство заставило его убрать из дела не укладывающийся в общую канву результат экспертизы, согласно которому совсем небольшая и не очень тяжелая каменная статуэтка, упавшая с серванта, могла, максимум, оставить на голове крупную шишку. А вместо этого она раскроила ублюдку череп до самого позвоночника так, как смог бы далеко не каждый сильный мужик, привыкший махать топором. Эдик не любит вспоминать этот парадокс - он нарушает его картину мира, и надеется, что сумеет со временем убедить себя, что просто где-то ошибся во время экспертизы.

*сихерче - колдунья (татарск.)

**имче карчык - старуха-заклинатель(татарск.)