Халезов Виктор Николаевич
Торжество демона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В незапамятные времена бог Солнца и Света Флион сразил и изгнал из Карам-Сара своего брата - бога Тьмы Бриона. Дабы закрепить воцарившийся после победы мир, Флион воздвиг две могучие цитадели: одну на западе, а другую - на востоке. И назвал их Тар-Арата и Тар-Госар, что на древнем наречии эльфов Карам-Сара и означало Твердыня Заката и Твердыня Восхода. В этих крепостях обосновались могущественные маги - прислужники и жрецы Флиона, долгое время являвшиеся хранителями мира в Карам-Саре. Однако теперь этому миру должен прийти конец, ибо орды демонского войска вторглись в Карам-Сар.

Торжество демона

  
   В глубине стен защелкало и заскрежетало. Подъемный мост вздрогнул и поплыл вниз. Заскрипели могучие окованные железом створки, начавшие раздвигаться в унисон опускающемуся мосту.
   Но вот шум, возникавший при работе механизмов, стих. Путь был открыт: мост переброшен через ров, ворота широко распахнуты. Из-под арки входа выступила худая фигура в черном балахоне, неестественно крошечная по сравнению с исполинской, вздымающейся ввысь на полтысячи футов, стеной, что опоясывала великую цитадель демонов - Гарат.
   Исмаэль неторопливо двинулся по камню моста. Он провел в этой твердыне десять лет, познавая глубинные тайны высшей магии. Он постиг многое и заслуженно получил титул Повелителя Жестокости, но теперь ему предстояло самое сложное - делом подтвердить свои способности. Его первым заданием в ранге высшего демона было ни много ни мало уничтожить целый мир под названием Карам-Сар. Залтран - верховный демон, Владыка Страха, Повелитель Ужаса, Властелин Кошмара, - не простит ему ошибки, и Исмаэль это прекрасно знал.
   Повелитель Жестокости миновал мост и обернулся, взглядом прощаясь с багровыми бастионами Гарата. Теперь демону предстояло покинуть Забар - затерянный во вневременной пустоте безжизненный континент, являвшийся обителью демонов.
   Вечный, застывший над голыми скалами сумрак, обыкновенно не нарушаемый даже светом двух лун - алой и рыжей, - озарился вспышкой темно-багрового света. Величаво и повелительно зазвучали слова языка демонов, - воздев руки к фиолетовому небу, Исмаэль громко читал заклинание, открывающее врата миров.
   Перед демоном возникло красное облачко. Пульсируя и разрастаясь, этот сгусток быстро принимал очертания уходящего вглубь пространства сводчатого коридора, сотканного из языков пламени.
   Вскоре Повелитель Жестокости умолк. Перед ним с тихим, но докучливым жужжанием переливался алым, рыжим и багровым портал, открывающий дорогу в Карам-Сар. Удовлетворенно выдохнув, Исмаэль опустил руки и шагнул в проход. Спустя мгновение его фигура исчезла в глубинах межмировых путей, а за стенами Гарата поднялся небывалый шум: низко загудели трубы, мрачно зазвенели на башнях колокола, зазвучали резкие команды на зловещем забарском наречии, затопали тысячи ног, зафыркали и захрапели лошади... Несметное войско демонов выступало в очередной поход вслед за своим новым полководцем.
   Бесконечной вереницей потекли из ворот неисчислимые полки. Первыми двинулись деорны - двадцатифутовые багровокожие великаны с желтыми, без зрачков, глазами, облаченные в черные, как безлунная ночь, доспехи и вооруженные огромными мечами, топорами и палицами. Когда-то деорны были пастырями лесов и хранителями гор в одном из уничтоженных демонами миров. Гнусная воля верховного демона Залтрана поработила их, превратив в безжалостных убийц, любящих полакомиться живой плотью. Сильные и умелые воины - деорны обыкновенно служили командирами полчищ демонов, а основной ударной силой забарского войска являлись тормары, которые появились из ворот Гарата, когда первые из деорнов уже давно скрылись в открытых Исмаэлем вратах. Тормары были пониже деорнов - около десяти футов роста, доспехов не носили, так же, как и деорны, имели багрового цвета кожу и желтые буркалы. В качестве оружия они использовали двуручные косы, секиры и алебарды.
   Чуть выше лба у каждого тормара поднимаются два прямых длинных рога. Морды их напоминают крысиные, однако на подбородках у всех из этого племени растет мерзкая козлиная бородка. Туловище у тормаров человеческое, а ноги, скорее всего, бычьи - мощные, покрытые короткой шерстью, оканчивающиеся широкими копытами. Неизвестно в каком мире демоны нашли эту расу, и какими были тормары до своего порабощения. Даже проведший в стенах Гарата десять лет Исмаэль знал лишь то, что тормары раньше других оказались в забарском войске, и вернее прочих несли кровавую службу.
   Долго, очень долго шли из ворот тормарские сотни, но и их число оказалось не бесконечно, пришло время остальным воинам Гарата отправляться в поход. Из крепости появились закованные в черные латы всадники на вороных единорогах. Эти некогда благородные рыцари были превращены магией демонов в не знающих пощады извергов, без трепета уничтожающих все на своем пути.
   За черными наездниками двинулись несметные полки искалеченных порочным разумом Залтрана гномов и троллей мира Тарсиан. Чудовищно выглядели мучимые долгие годы в застенках Гарата подземные мастера и воители - гномы. Их кожа посерела, лица осунулись, бороды выцвели, а глаза налились багровым огнем злобы и ненависти. Оружие карликов не изменилось: все те же топоры, молоты и неуклюжие двуручники, однако перекованная и заклятая гаратскими кузнецами гномья сталь приобрела зловещий гагатовый оттенок.
   Тарсианские тролли - искусные строители, возводившие в своем мире каменные города и крепости, - выглядели ничуть не лучше подземных коротышек: бессмысленный взгляд подернутых алой пеленой глаз, выцветшая до безликой серости кожа и бездонная чернота пластин брони.
   Но рати Забара не ограничивались сухопутными войсками. Одновременно с выступлением наземной армии небо заполонила необъятная туча сейхоров - черных пантер с перепончатыми, как у летучих мышей, крыльями. Летающие кошки споро устремились во вдруг ставший невероятно широким проход. За сейхорами в воздух поднялись куда более могучие и смертоносные бойцы - багровые драконы Забара - ящеры, некогда захваченные демонами в мире, именующемся Грилтон. Темно-красная, с черными прожилками, чешуя рептилий не сияла, как у их зеленых сородичей, лишь кроваво-алые, с вертикальными зрачками, глаза демонических созданий источали неяркое жутковатое свечение.
   Бесчисленные полки еще продолжали покидать Забар, а Исмаэль уже достиг Карам-Сара. Он оказался там, где и планировал, в самой западной точке мира - на небольшом острове, затерянном посреди Закатного моря.
   Демон стоял на серой косе пустынного пляжа. Позади него устремлялась ввысь сплошная скальная стена, впереди - расстилалась бескрайняя морская гладь - и везде ни звука. Одна звенящая тишина. Такое богами забытое место как нельзя лучше подходило для высадки забарской армии.
   Повелитель Жестокости приказал воинам незамедлительно двигаться на восток - к Тар-Арате, Твердыне Заката, - цитадели магов на западном побережье материка Карам-Сар. Деорны и тормары сооружали из прихваченных с собой исполинских бревен плоты и без задержек отчаливали на восход.
   Рыцари на вороных единорогах заклинали своих скакунов, и те начинали скользить по поверхности воды легко и быстро, точно водомерки.
   Тарсианские тролли и гномы подняли в воздух небесные корабли со зловещими черными парусами. Широко взмахивая могучими крылами, понеслись на восток багровые драконы, за ними, рассекая воздушные просторы, едва поспевали сейхоры.
   В незапамятные времена бог Солнца и Света Флион сразил и изгнал из Карам-Сара своего брата - бога Тьмы Бриона. Дабы закрепить воцарившийся после победы мир, Флион воздвиг две могучие цитадели: одну на западе, а другую - на востоке. И назвал их Тар-Арата и Тар-Госар, что на древнем наречии эльфов Карам-Сара и означало Твердыня Заката и Твердыня Восхода. В этих крепостях обосновались могущественные маги - прислужники и жрецы Флиона, долгое время являвшиеся хранителями мира в Карам-Саре. Однако теперь этому миру должен прийти конец, ибо орды демонского войска приближались к Тар-Арате.
   В Твердыне Заката не ожидали нападения, поскольку никто и никогда не решался штурмовать считавшуюся неприступной крепость. Ночью того же дня, утром которого забарские полки высадились на безымянном острове, багровые драконы обрушили на город всю мощь демонического пламени. С воздушных кораблей троллей и гномов на стены и дома Тар-Араты полетели магические заряды, разрывавшиеся и заливавшие все вокруг черно-голубым пламенем, кое испускало густой ядовитый дым.
   К утру город был полностью объят огнем: горели дома, сады и дворцы. Пылал, словно исполинский костер, огромный храм Флиона. По улицам тек расплавленный камень. Лишь единицам из защитников и жителей города удалось сбежать.
   Однако Исмаэль, не останавливаясь и не празднуя победу, погнал свои рати дальше. На севере войска Забара прорвались в Гарлитон, королевство эльфов, на восходе - в людские области, называемые Барнией, а на юге - в земли варваров, носившие имя Дар-Карам.
   Пока деорны и тормары довершали разгром на руинах Тар-Араты, багровые драконы и сейхоры уже превращали в стеклянную пыль дивные хрустальные постройки городов Гарлитона. Горели пастбища, луга и деревни Барнии. Легковооруженные конные копейщики и лучники барнийских степняков, равно как и чванливые маги Гарлитона, ничего не сумели сделать с могучей и многочисленной армией незнамо откуда явившихся захватчиков. Остатки населения Гарлитона и Барнии бежали на северо-восток - в сильное (по меркам этого мира) людское королевство Фрискар.
   Лишь на юге - в степях и пустынях Дар-Карама - Исмаэль встретил достойное сопротивление. Вождь варваров по имени Баниярт, собрав немалое войско и призвав на помощь смуглокожих гномов гор Карам, долго упирался, противопоставляя доблесть и отвагу своих ратников безжалостности и мощи орд Забара, но и ему, в конце концов, пришлось с остатками армии уйти на восток. Дерзкий варвар отнял у Повелителя Жестокости три месяца, сорвав тем самым планы демона на стремительное вторжение.
   Лунный эльф, а когда-то в своем родном мире, именуемом Рокасия, Исмаэль принадлежал именно к этой расе, был вынужден сообщить о произошедшем Залтрану. Верховный демон не выразил недовольства и лишь приказал доставить Баниярта к нему. Задача Повелителя Жестокости усложнялась: для демона оставить кого-то в живых могло оказаться труднее, нежели стереть в пыль целый мир.
  
   Исмаэль стоял на вершине пологого холма - одного из множества в северо-восточной Барнии. Внизу, у подножия, блестели воды неширокой речки, а на противоположном берегу поднимался в небо султан чадного дыма - там войска Забара разорили очередное селение.
   Рядом с демоном, ныне пребывавшем в эльфийском обличье, из земли торчали три древесных ствола. На них были насажены туловища тормаров: конечности отрублены, глаза выколоты, кожа во многих местах сожжена и содрана.
   Глядя, на истерзанные тела своих воинов, Исмаэль зло усмехнулся. Он, носивший титул Повелителя Жестокости, не сумел бы измыслить более изощренных пыток. Вестимо, высшие демоны - властители Забара - черпали силу из разрушения миров и творили чудовищные, по меркам смертных, злодеяния. Но, если бы не Залтран, так иной - более сметливый и дошлый - подчинил бы себе Великий Пламень Хаоса. И тогда нынешние хозяева Гарата являлись бы просто сильными колдунами, запертыми в своих мирах и ожидающими прихода могущественных захватчиков. Для Исмаэля выбор был очевиден: лучше оказаться охотником, нежели добычей.
   Отчего-то Повелителю Жестокости часто вспоминалось, как у него, тогда еще совсем ребенка, пробудились магические способности. Вот и сейчас те давние события предстали перед внутренним взором демона. Они не вызывали у него никаких чувств, но приходили в сознание с завидным постоянством.
  
   В тот год войска Лордании - королевства людей - на редкость удачно сражались с армией Джинфиора - страны лунных эльфов. Рать короля Готфрида I, усиленная наемниками из числа северных варваров и гномов, пересекла реку Рокх и ныне приближалась к Таарегару - столице Джинфиора.
   Джаизар из рода Зара - отец будущего Повелителя Жестокости - простой земледелец - владел усадьбой в четырех лигах западнее столицы - как раз на пути захватчиков.
   Исмаэль - пятилетний эльфийский мальчик - проснулся от донесшихся со двора яростных воплей. Складывалось впечатление, что снаружи выли какие-то жуткие звери. Ходили слухи, что ненавидящие эльфов люди и гномы не оставляют в живых никого, подвергая жестоким пыткам даже малых детей. Страх охватил Исмаэля. Слезы подкатили к горлу, и он отчаянно сжался, силясь не заплакать.
   Из разговоров родителей мальчик знал, что войска Лордании окажутся поблизости от их хутора лишь на следующей седмице, и у семьи еще есть время, чтобы добраться до столицы и укрыться за ее мощными стенами. Но, похоже, передовые отряды находников достигли их дома раньше. В усадьбе Заров некому было сражаться с врагами - кроме родителей и самого Исмаэля, здесь жило лишь полторы дюжины гуратов - людей-рабов, слишком трусливых и жалких, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление.
   Двухстворчатая дверь с шумом отварилась. На пороге возник отец. В руках у него находился обнаженный клинок. Джаизар весьма резко втолкнул в комнату жену.
   - Спрячь Исмаэля, Фирита, - велел он супруге.
   Облаченная в ночную сорочку эльфийка, на щеках которой виднелись следы размазанных слез, судорожно кивнула. В это время дикие крики раздались уже внутри дома. Отец развернулся и захлопнул дверь.
   - Залезай под кровать, Исми, - женщина подхватила мальчика и опустила на пол.
   Ребенок послушно пополз под широкую постель, на которой в последние дни ночевал вместе с родителями.
   - Что бы ни случилось, не издавай ни звука, - напутствовала мать спрятавшегося сына.
   В коридоре, за дверью, пронзительно зазвенела сталь, а затем створки отлетели в стороны, сорвавшись с петель. Исмаэль в ужасе выпучил глаза, поскольку в комнату вкатилась, оставляя на ворсистом ковре кровавую дорожку, голова отца. Мальчик, отчаянно закусил губы, изо всех сил стараясь исполнить наказ матери и не закричать. Он ощутил, как по подбородку побежали теплые струйки, а рот наполнил соленый металлический привкус.
   На пороге возникла низкая кряжистая фигура. Большую, похожую на бочку, голову покрывал рогатый шлем. Рыжая с проседью борода опускалась до самых чресел. Могутный торс защищал начищенный бахтерец, при взгляде на который у ребенка зарябило в глазах. Судя по всему, под доспехами скрывалось несколько защитных амулетов. В пудовом кулаке гном сжимал короткую рукоять боевого молота.
   Карлик подбоченился и окинул взглядом комнату. Узрев возле кровати эльфийку, коротышка глумливо расхохотался.
   - Гляньте-ка, что за пташка угодила к нам в силок, - пожирая женщину маслянистым взглядом, произнес гном.
   До сего мига Исмаэль лишь несколько раз слышал речь людей Лордании, но отчего-то слова карлика были ему понятны.
   За спиной коротышки появились четверо людей. Первый - рыцарь со щегольски подкрученными усами - носил поверх кольчуги сюрко с вышитым на груди гербом. Двое желтоволосых здоровяков с густыми бородами и нечесаными лохмами до пояса не имели брони, верно, хвастаясь мускулистыми, точно у гномов, торсами. Последний - рыжий юнец с жидкой порослью над верхней губой - был облачен в простецкую стеганку. Видно, сей отрок служил оруженосцем у дворянина в сюрко.
   - Хватайте ее, - приказал карлик, похоже, являвшийся главарем шайки.
   Мальчик содрогнулся, когда белобрысые громилы, исторгнув те самые жуткие вопли, побросали оружие и кинулись на его мать. Пытаясь защититься, эльфийка выхватила короткий изогнутый кинжал, но ее запястье тотчас оказалось вывернуто сильной мужской рукой.
   Один из здоровяков опрокинул женщину, а второй ловко сорвал с нее сорочку. Варвары растянули обнаженную Фириту на полу и придавили ее конечности, лишив возможности двигаться.
   - Что ж, пришло время немного поразвлечься, - сказал карлик, подойдя к распяленной на ковре эльфийке.
   - А как же рабы, Болдур. Позволишь им сбежать? - спросил коротышку рыцарь.
   - Плевать на них, - бросил гном, расстегивая широкий пояс.
   Исмаэль завороженно наблюдал, как спустивший штаны карлик лег на его маму и принялся совершать мерные движения задом.
   Позже насытившегося коротышку сменил дворянин, затем - каждый из варваров, а в конце очередь дошла и до оруженосца. Фирита с ледяной стойкостью сносила надругательства. За время насильничания она не проронила ни звука.
   Когда последний из злодеев поднялся на ноги, гном осклабился и произнес, обращаясь к лежащей на полу женщине:
   - Ты неплохо ублажила нас, посему я дарую тебе быструю смерть.
   Карлик ловко опустил боевой молот на лицо эльфийки. Увидев, как оружие коротышки, крушит череп матери, Исмаэль не выдержал и закричал. Пространство перед взором мальчика поплыло из-за наводнивших глаза слез.
   - Энто что еще такое? - гном простер широкую длань под кровать, схватил ребенка за руку и выудил из укрытия.
   - Остроухий выродок, спалим его живьем, - оскалился один из варваров, явив на свет отсутствие переднего зуба.
   - А, может, возьмем его с собой? Вырастим из него нечто, навроде боевого пса. Будем кормить его плотью собственной мамаши, - предложил другой дикарь, кивнув на тело эльфийки.
   - Нет, энти твари слишком хитры и опасны, чтоб держать их в качестве ручных зверей, - покачал головой карлик.
   Больно сжимая запястье Исмаэля, коротышка отвел руку назад, верно, собираясь что есть силы впечатать мальчика в стену. Но завершить движение гном не успел. Дикий страх охватил ребенка. Паче чаяния Исмаэль явственно ощутил под доспехом карлика защитные магические амулеты, и отчего-то мальчику дюже захотелось раздавить эти артефакты. Крохотные кулачки начали сжиматься, ребенок почувствовал будто взаправду сминает нечто твердое, но весьма податливое.
   Внезапный хлопок огласил комнату. Коротышка повалился на пол. Из его развороченной груди валил черный дым. Рука мертвого гнома разжалась, Исмаэль отпрыгнул от бездыханного тела.
   - Что за демонщина? - протянул один из варваров, осоловело глядя, на погибшего карлика.
   - Этот недоносок творит волшбу! Убейте его! - первым пришел в себя рыцарь, ткнув в сторону мальчика острием полутораручного меча.
   Оруженосец наставил на ребенка взведенный арбалет, но нажать на спусковой крючок не успел.
   Повинуясь странному наитию, Исмаэль выставил перед собой растопыренные ладони. Между пальцами мальчика заплясало яркое лазоревое пламя. Страх отчего-то сменился злостью. Ребенок внезапно представил, как убийцы родителей гибнут от рук героев сказок, что рассказывала ему на ночь мама.
   Несколько сгустков голубого огня сорвались с рук Исмаэля и упали на пол, постепенно разрастаясь и обретая форму. Вскоре рядом с мальчиком стояли, неловко покачиваясь, несколько сотканных из лазоревого пламени фигур высотой не более локтя каждая - те самые герои сказок: благородный воин Тиабальд, его возлюбленная - принцесса Риинвиэль, злой волшебник Феарон и свирепый дракон Эрзигор. Выглядели эти создания странно и неуклюже, будто их начертала неловкая детская рука: чересчур большие головы, тонкие, ровно нити, конечности, раздутые шароподобные тулова.
   - И энтой мелюзгой ты хочешь остановить нас? - ухмыльнулся один из варваров и, издав протяжный вопль, замахнулся секирой на ближайшую фигурку - крохотного дракона.
   Свитое из языков голубого огня существо опередило дикаря. Совершив стремительный длинный прыжок, маленький ящер опустился на круглую физиономию воина. Варвар вновь завыл, теперь уже от боли. Оказалось, что лазоревое пламя обжигает не хуже обычного. Но не только огонь наносил урон захватчику, когти и зубы крохотного существа рвали плоть, словно палаческая снасть.
   Ошалело крича, дикарь рухнул на пол, а его соратники в страхе попятились к выходу. Но никто из них не сумел спастись. Оставшиеся трое созданий накинулись на негодяев. Во все стороны брызнула кровь, и полетели ошметки плоти. Спальня наводнилась смрадом горелого мяса. От отчаянных предсмертных воплей у Исмаэля заложило уши. Находники умирали долго и мучительно, дико воя и катаясь по полу в тщетных попытках сбросить с себя огненных бестий.
   Наконец, в комнате воцарилась тишина. Дернулся и замер последний из захватчиков - варвар, кой несмотря на сгоревший до костей торс, так и не выпустил из руки палицы. Свитые из языков голубого пламени создания растворились без следа.
   Мальчик стоял над бездыханным телом матери посреди заваленной трупами спальни. Забранные пестрыми шпалерами стены, густой ворсистый ковер, вычурный балдахин над широкой кроватью - все вокруг было залито кровью.
   Оказался изгваздан алыми разводами и сам ребенок. Долго, возможно, много часов Исмаэль молча смотрел на труп матери. Но боль невосполнимой утраты постепенно отпустила его. Мальчик обвел взглядом разоренную комнату и, узрев поверженных врагов, слабо улыбнулся. Верно, в тот миг он и сделался Повелителем Жестокости.
  
   Тем временем рати Забара достигли рубежей Фрискара - королевства замков и рыцарей. Люди этой страны бились с ожесточением и яростью, умело и изобретательно, однако и им не удалось остановить демонов. Багровые драконы атаковали с воздуха, расплавляя губительным пламенем стены слывших неприступными крепостей. Могучие деорны, словно тараны, врезались в ощетинившееся копьями построения, за считанные удары сердца сокрушая целые полки.
   Войска Забара неминуемо приближались к Фриторонду, столице Фрискара. Король стянул к городу все имеющиеся резервы. В войско вступили остатки гарлитонских и барнийских армий, пришли гномы Железных гор и эльфы Деворона - лесной страны на востоке. Явились даже орки Гоблинского кряжа. И все же объединенных сил четырех рас казалось недостаточно, чтобы противостоять демонам.
   Однако решающее сражение за Фрискар все-таки состоялось. В пасмурный осенний день, когда на затянутом тучами небе место солнца занимает размазанное бледно-желтое пятно, подле стен Фриторонда два войска выстроились друг против друга. Гордо реяли штандарты и стяги воинов Карам-Сара. В рядах защитников мира били барабаны, пели трубы, гудели рога. И безмолвно, внушая ужас и отчаяние, застыла, черно-багровая орда демонов.
   Армии уже готовы были сойтись, давая разыграться сече, доселе невиданной в Карам-Саре. Но тут в стане людей коротко и торжественно протрубили горны. Из строя фрискарцев выехал всадник на великолепном белорожденном жеребце. Грозно смотрелся он - с длинным копьем наперевес, в переливающихся серебром доспехах гномьей работы.
   Это сам король Фрискара вызывал предводителя вражеского войска на поединок.
   Исмаэль не испугался и, одолжив у одного из черных рыцарей скакуна-единорога, в ипостаси лунного эльфа отправился навстречу противнику.
   Правитель людей был с ног до головы закован в лучшую в королевстве броню, в руках у него находились щит и копье. В свою очередь, у Повелителя Жестокости не имелось шлема под надвинутым на лицо капюшоном, под балахоном надежная забарская кираса облекала торс, а рука сжимала удобную рукоять слегка изогнутого демонического клинка, некогда бывшего мечом лунного эльфа. Оружие Исмаэля источало неяркое бледно-серебристое свечение - след заклятья мастера, вложившего в свое творение магию луны Рокасии.
   Без лишних слов и жестов они двинулись друг на друга. Замерев в трепетном молчании, воины обеих армий наблюдали за начинающейся схваткой.
   Повелитель Жестокости мог использовать магию, но решил сражаться мечом, ибо чувствовал, что колдуны всех противостоящих ему сегодня рас наложили самые могущественные из доступных им чар на тело и броню короля Фрискара, что, конечно, не лишало искушенного во всех видах магии демона способности творить волшбу, но значительно затрудняло использование колдовских атак.
   Медленно, нестерпимо медленно тянулись мгновения для двух несущихся друг на друга всадников. И вот они сшиблись, словно схлестнулись две враждебные стихии - Свет и Тьма, День и Ночь, Солнце и Луна. Со стороны никто не смог различить стремительные движения, которыми Исмаэль сначала увернулся от нацеленного в него копья, а спустя миг перерубил крепчайшее в Карам-Саре древко.
   Они сошлись и спустя мгновение откатались в стороны. Воин в серебристых доспехах отбросил бесполезный обрубок копья и взялся за меч, переливающийся в лучах неяркого осеннего солнца голубым и розовым.
   И вновь они сшиблись. Два магических клинка столкнулись, испуская снопы разноцветных искр. И тут меч Повелителя Жестокости вспыхнул темно-багровым пламенем, являя заложенную забарскими кузнецами демоническую сущность. Не выдержав источаемого клинком Исмаэля жара, владыка Фрискара отпрянул. Только этого и ждавший Повелитель Жестокости тотчас срубил противнику голову.
   Не успело мертвое тело упасть на землю, а по объединенным ратям Карам-Сара уже прокатилась волна лишающего сил ужаса. Многие из защитников Фриторонда побросали оружие и, закрыв лица руками, пали наземь, другие со всех ног ринулись к крепости, собираясь укрыться за ее могучими стенами, а третьи, злобно оскалившись, безо всякой надежды одержать верх или хотя бы выжить бросились на врага. И не нашлось среди обороняющихся предводителя, который сумел бы в этот решающий час сплоить вокруг себя остальных.
   Увидев замешательство и суету в рядах вражеского войска, Исмаэль довольно ухмыльнулся - сражение уже было выиграно. И верно, в тот же вечер пал Фриторонд, а орды демонов продолжили разрушительный поход.
   Фрискар перестал существовать. Последний оплот сопротивления в этой стране - Железные горы - был уничтожен. Тарсианские гномы-чародеи с помощью повелевающих недрами заклятий обрушили своды подземного царства на головы своим карам-сарским сородичам. Теперь наступление забарских армий продолжалось южнее, где, преследуя стремительно уходящего на восток Баниярта, войска Гарата сначала безжалостно истребили разумную нежить Сизых равнин, а потом схватились с темными колдунами Чародейского хребта. Эти наивные последователи Бриона, ничего не смыслящие в демонах и их разрушительной природе, сначала хотели присоединиться к забарским ратям. Однако Исмаэль отказал им, и тогда разразился славный магический бой, в подобных которому еще не доводилось участвовать Повелителю Жестокости в Карам-Саре. Чтобы сразить неуступчивых волшебников демону пришлось вспомнить все колдовские навыки, полученные им сначала в Рокасии, а затем в Забаре. Полкам Гарата невероятно трудно было штурмовать затерянные среди горных высей башни, но и сии твердыни, в конечном итоге, не смогли долго противостоять могуществу чар Исмаэля.
   На юге орды Повелителя Жестокости вступили в таинственные Дальние леса, где столкнулись с людеящерами, именующими себя джеранами и ездящими верхом на исполинских жуках и богомолах. Однако несмотря на ужасающую внешность как самих джеранов, так и их скакунов, эти создания не сумели оказать армиям Забара достойного сопротивления, впрочем, как и их соседи - смуглые тощие карлики, летавшие на огромных стрекозах и засыпавшие демонов тучами ядовитых стрел и дротиков. Вскоре Дальние леса, как и другие лежащие севернее земли, превратились в устланную черным пеплом пустыню, а захватчики продолжили решительное продвижение на восход.
   Лига за лигой завоеватели уничтожали все на своем пути. На полуночи в одно большое кладбище обратился некогда славный Фрискар, и полки Исмаэля достигли Деворона, царства лесных эльфов.
   В срединном Карам-Саре, за Чародейским хребтом, орды демонов вторглись во владения дварферов - близких родичей горных гномов, обитающих, тем не менее, на поверхности. Искусные ремесленники и строители - дварферы, как и их подземные собратья, оказались храбрыми умелыми воинами. Несмотря на свои не самые прочные кожаные доспехи и оружие из далеко не лучшей стали, поверхностные гномы, как часто называли дварферов, сумели довольно долго продержаться против стократ превосходящей их числом армии Забара, но и эти отважные коротышки, в конце концов, оказались истреблены.
   Затем было бесконечное песчаное море пустыни Смерти с ее гигантскими пауками и скорпионами, таинственными птицелюдьми, бескрылыми драконами и полчищами громадных плотоядных термитов - вся жизнь, разумная и нет, в Карам-Саре должна быть уничтожена, и низшие демоны, как иногда именовали рядовых ратников забарского войска, с вящим усердием исполняли сей наказ.
   Благодаря могущественным заклинаниям перемещения Исмаэль успевал везде, сражаясь и на юге, и на севере, и в срединных землях, однако даже сильнейшие из чар не позволяли Повелителю Жестокости настигнуть ловкого Баниярта, каждый раз в последний миг ускользавшего от демонского войска. Дерзкий вождь варваров сначала пересек кишащие нежитью Сизые равнины, затем преодолел магические барьеры Чародейского хребта, поднял на войну дварферов и, избежав гибели в пустыне Смерти, скрылся в горах, прозываемых Клыками Тьмы.
   Исмаэль уже приближался к этой исполненной черной магии гряде, когда его сознания достиг холодный голос верховного демона.
   - Отныне я ясно вижу судьбу этого человека, - по обыкновению высокопарно молвил Залтран. - Баниярт совершил немало подвигов и теперь окончательно доказал, что достоин уготованной доли.
   - Баниярт - всего лишь варвар. Он даже не способен творить волшбу... - озадаченно пробормотал Исмаэль, не понимая, что так заинтересовало Повелителя Ужаса в этом заурядном человеческом вожде.
   - Он должен стать новым Владыкой Гнева! - голос Залтрана лязгнул металлом. - Этот варвар прошел сотни лиг с лучшей во всех ведомых мирах армией на хвосте, достиг Клыков Тьмы, лицом к лицу столкнулся с подводным стражем Озера Ужаса и прошел сквозь Врата Гнева...
   - Врата Гнева, - изумленно протянул Повелитель Жестокости, вспомнив древнюю легенду о сокровищнице темного бога Бриона, вход в которую и назывался Вратами Гнева. - Значит, теперь у него на поясе висит меч Бриона?
   - Да, он - избранный, - возникший в начале разговора в сознании Исмаэля образ верховного демона кивнул. - Именно поэтому ты и должен доставить его ко мне живым.
   Последние слова Владыки Страха прозвучали ужасающе грозно. Не повиноваться подобному тону было невозможно. В знак согласия с приказом Повелитель Жестокости склонил голову, а спустя мгновение образ Залтрана распался, перед глазами Исмаэля вновь возникли желтые барханы пустыни Смерти.
   В Клыках Тьмы к ордам демонов присоединились черные гоблины, извечные прислужники Бриона, намеривавшиеся освободить душу своего хозяина из тысячелетнего плена. Повелитель Жестокости принял их, несмотря на приказ из Гарата уничтожить все, что может дышать и двигаться в Карам-Саре. Исмаэль не сомневался, что эти жалкие создания не переживут решающей битвы, а закрыть от лишней сотни стрел основные силы Забара все-таки сумеют.
   Тар-Госар приближался, а, вернее, демоны продвигались к Цитадели Восхода. На юге сопротивление джеранов и джирдов (смуглых тощих карликов на стрекозах) было окончательно сломлено. Не сумели удержать свои границы и люди самой восточной страны Карам-Сара - Флионира, столицей которого и являлся Тар-Госар. На севере оживший лес Деворона дал славный бой ордам Забара, однако победить древесных исполинов оказалось неожиданно просто: они горели в наколдованном Исмаэлем пламени легко, точно сухая солома, и даже их хозяева - могущественные колдуны-эльфы ничего не могли с этим поделать...
  
   И вот решающий для Карам-Сара час настал. Со дня высадки демонского войска на безымянном острове минуло почти два года. За это время в некогда процветающем мире остался лишь один не разоренный клочок земли, на котором и лежал Тар-Госар.
   На востоке, среди девственно белых зубцов Предельного хребта, занимался багряно-алый рассвет - добрый знак для всех намеревающихся сражаться в этот день. Исмаэль стоял на приземистой скале, расположенной в западной части огромной чашеобразной долины. Напротив демона застыли в угрожающем спокойствии могучие бастионы Тар-Госара, сработанные из исполинских глыб белого гранита. Три серые дорожные ленты, рассекая еще кое-где запятнанную зеленью равнину, вели к трем исполинским позолоченным воротам. При взгляде на красующуюся вдали крепость губы Повелителя Жестокости скривились в презрительной усмешке - скоро не останется даже памяти о былом величии Тар-Госара.
   А тем временем широкая чаша долины быстро заполнялась багрово-черным воинством Забара: солдаты демонов строились в боевые порядки, готовясь обрушиться на слывшие неприступными стены древнего города. Исмаэль решил атаковать сразу, не давая армии времени на отдых, - да и нужна ли передышка великой забарской рати, стершей в пыль сотни миров?
   Наконец, возникло движение и на доселе безмолвствовавших стенах Тар-Госара. Запели горны, застучали барабаны - все, кто уцелел в войне с демонами, пришли сюда и теперь готовились к последней в истории их мира битве. Здесь были сребровласые эльфы Гарлитона и их желтокудрые родичи из Деворона. Гномы, закованные в великолепные брони и их собратья дварферы в кожаных доспехах с наклепанными костяными пластинами. Птицелюди из пустыни Смерти стояли рядом с разумной нежитью Серых равнин - вампирами и вурдалаками. Люди готовились принять смерть, сражаясь плечом к плечу со своими злейшими врагами - орками. И даже джирды и джераны из Дальних лесов, позабыв кровавые распри, собирались драться бок о бок, прикрывая спины друг другу. А командовали всем этим пестрым соцветием рас и народов, конечно же, стихийные маги - первейшие слуги Флиона. Повелитель Жестокости был немного удивлен отсутствием на стенах Тар-Госара самого бога Солнца. Однако Исмаэль не сомневался, что еще встретится с хозяином Карам-Сара, якобы обитающим за вершинами Предельного хребта.
   Поднявшееся над горными пиками солнце, нещадно слепя, светило прямо в глаза воинам Забара. Однако необыкновенно яркий жгучий свет не мог послужить поводом для отмены давно запланированной атаки. Повелитель Жестокости, точно неживая статуя, застывший на своем наблюдательном пункте, нарочито медленно поднял правую руку, указывая кончиками бледных изящных пальцев в направлении города. Растекшееся по всему западному краю долины багрово-черное море демонов вздрогнуло и подалось вперед - на восток, на Тар-Госар.
   Первыми с неистовыми воплями бросились в атаку гоблины Клыков Тьмы, за ними, сбив плотные ряды, двинулись многочисленные тормары, среди которых, словно скалистые острова в безбрежных просторах океана, возвышались командиры - деорны. На флангах, сомкнув широкие, походящие на корыта щиты, шли в бой тарсианские тролли, следом за их стальной стеной шагали тарсианские гномы. Рыцари-призраки на черных единорогах пока оставались в резерве, как и багровые драконы с сейхорами.
   Заскрежетали механизмы осадных орудий, и чудовищные по своей разрушительной силе магические заряды устремились в сторону крепости. Тар-Госар ответил заткавшей небо тучей разноцветных стрел - зачарованные хрустальные стрелы лучников Гарлитона, черные стрелы варваров и орков, серые стальные болты арбалетчиков Фрискара, зеленоватые дротики рас Дальних лесов. Треть из возглавлявших штурм гоблинов Клыков Тьмы полегла в первые же секунды сражения.
   Однако и забарцы не оставались в долгу: колдовские снаряды, разбиваясь о белоснежные стены Твердыни Восхода, разбрызгивали окрест струи плавившего даже камень огня, беззвучно и стремительно пожиравшего стены города и его защитников. Несмотря на огромные потери, войско Исмаэля неумолимо приближалось к крепости и, тогда в бой вступили силы куда более могущественные, нежели обычная сталь. Сотни разноцветных молний и потоков пламени ударили в осаждающих, вмиг окончательно сметя с поля боя гоблинов Клыков Тьмы, - это чародеи всех собравшихся в Тар-Госаре рас обрушили на врага свои самые мощные заклятия. Маги воздушной стихии в голубых балахонах, олицетворяющих цвет неба в безоблачный летний день, воздели руки, призывая клубящиеся громады смерчей, что, достигнув земли, начинали бродить среди демонов, внося страшное опустошение. Облаченные в синие мантии чародеи воды нагнали мрачных грозовых туч, которые осыпали противника неестественно крупными градинами, поливали нескончаемым дождем и били смертоносными молниями. Оглушающе зарокотал вызванный колдунами гром. Не бездействовали и маги земли в коричнево-серых нарядах: почва под ногами наступающих заходила ходуном, на поверхности раскрывались провалы, что тотчас смыкались, поглощая десятки воинов.
   С окружающих долину склонов с грохотом покатились огромные валуны - это горные отшельники, повелевающие магией скал, творили свою таинственную волшбу. Не отставали от них и лесные заклинатели, вызывавшие из-под земли толстенные корни, опутывавшие и душившие солдат Забара. Время от времени на стенах мелькали радужные вспышки эльфийских чар - слабых, не шедших ни в какое сравнение с боевой магией эльфов Рокасии, которую намеревался явить защитникам Тар-Госара Исмаэль. И лишь огненные волшебники в оранжево-красных рясах не принимали участия в битве, ибо демонам, порождениям Великого Пламени Хаоса, огонь не причинял никакого вреда.
   Повелитель Жестокости с холодной усмешкой созерцал пестрое зарево вражеских заклятий. Он был уверен в силе своей армии. Вестимо, черного гоблина молния даже не самого умелого колдуна превращала в кучку дурно пахнущего пепла, однако тормар мог выдержать удар боевой магии от искушенного чародея, не говоря уже о деорнах, способных не только отражать вражью волшбу, но и творить собственную.
   И все же Исмаэль не желал терять слишком много воинов, еще не добравшись до стен крепости. И, когда среди его солдат заходили, сея смерть и ужас, подернутые серой дымкой полупрозрачные фигуры - призванные колдунами-защитниками Тар-Госара духи, Повелитель Жестокости бросил на штурм свои магические отряды.
   Совершая исполинские прыжки, вороные единороги доставляли рыцарей-призраков в первые ряды забарской рати. Заклятые мечи темных всадников разили даже бестелесных фантомов. Из гагатовых клинков самых таинственных слуг Залтрана били антрацитовые молнии, сокрушавшие как самую прочную броню, так и любые защитные чары.
   Вдвое участились залпы осадных орудий, и благодаря натиску черной кавалерии полки демонов, наконец, уперлись в крепостную стену. Знамо, для рыцарей-призраков городские укрепления не являлись препятствием: наездники на единорогах в зависимости от обстановки либо проходили сквозь камень, либо совершали громадные прыжки. Однако для иных воинов Исмаэля крепостная стена служила серьезной преградой. Нужно было дать время деорнам разбить ворота, поэтому Повелитель Жестокости направил в бой полчища сейхоров.
   Смоляной тучей заполонила небо орда летающих пантер. Грозно и пугающе хлопали их сильные кожистые крылья. Всеразрушающей лавиной хлынули рати свирепых кошек на защитников Тар-Госара. Впрочем, у оборонявших Твердыню Восхода нашлось чем ответить на эту атаку. Нет, колдуны и лучники не перестали пускать снаряды в пытавшихся сокрушить ворота врагов. В глубине города торжественно пропели трубы, и в воздух поднялись полки закованных в сверкающую броню всадников верхом на крылатых лошадях.
   Исмаэль и бровью не повел: он разбил "летающих" рыцарей на границе Флионира и точно знал, как разделаться с ними сейчас. Не долго Повелитель Жестокости наблюдал, как искрящееся облако человеческих витязей теснит темную тучу сейхоров. Вновь демон небрежным жестом простер десницу в сторону Тар-Госара, на этот раз приказывая багровым драконам вступить в схватку. Несколько сотен крылатых ящеров с неестественной для их громоздких тел скоростью взмыли ввысь, чтобы спустя короткое время обрушиться на противника.
   Забарские драконы ударили в самое сердце бушевавшей между сейхорами и небесными всадниками сечи, поражая темно-алым пламенем и союзников, и врагов. Тысячи обгорелых тел небывалым градом посыпались на подернутую тенью небесного сражения землю.
   Глядя, как редеет строй "летающих" рыцарей, Исмаэль довольно улыбнулся: как хорошо, что в Карам-Саре нет драконов! Однако дальнейшие события показали, что Повелитель Жестокости ошибался.
   Тем временем защитники Тар-Госара бросили в бой, возможно, последние свои резервы: на стенах появились маги в сияющих золотом нарядах - могущественные жрецы Флиона, а в воздух на подмогу небесным всадникам поднялись армады птицелюдей и джирдов на жужжащих страшилищах.
   Набалдашники посохов священников Солнца вспыхнули нестерпимо яркой желтизной, и спустя мгновение сотни подобных солнечным, но куда более смертоносных лучей, рассекая застывший над полем брани сумрак, устремились в воинов Забара.
   Под ударами магии жрецов Флиона валились наземь обугленные тормары замирали, вызывая защитные чары, деорны, распадались на чадящие груды металла рыцари-призраки.
   Впрочем, багровым драконам оказались нипочем лучи служителей Солнца и пришедшие на помощь "летающим" витязям птицелюди с джирдами. Легко расправляясь с противниками в воздухе, крылатые ящеры принимались за наземных врагов.
   Созерцая разворачивающуюся перед ним грандиозную битву, Исмаэль невольно поймал себя на мысли: неужто так легко было сокрушить Тар-Госар?! Ведь он еще не сотворил ни одного заклинания, а крепость уже почти взята.
   Но нет, Повелитель Жестокости сильно заблуждался, уверовав в легкую победу, и уже всерьез задумавшись о втором поручении Залтрана: доставить Баниярта живым в Гарат. Только демон переключился на магическое зрение и нашел на стене казавшуюся крошечной фигуру варвара, как внезапно сияющая всеми цветами радуги туча врезалась в бок теснившим защитников города багровым драконам.
   Исмаэль тотчас спохватился, обратив взгляд на подоспевшее к обороняющимся подкрепление. Изумлению Повелителя Жестокости не было предела, ибо его взору предстали доселе невиданные никем из демонов существа - драконы, обладающие хрустальной чешуей и исторгающие дивное радужное пламя.
   Драконы багровые сшиблись с драконами хрустальными, словно две исполинские морские волны схлестнулись в неистовом противоборстве. Завораживала и пугала разразившаяся в небесах над Тар-Госаром схватка. Даже Исмаэлю стало не по себе при взгляде на те разрушительные силы, что, застив солнце, насмерть бились друг с другом.
   Однако у Повелителя Жестокости не имелось времени безучастно любоваться невероятным сражением драконов, поскольку остальные защитники Твердыни Восхода, воодушевленные появлением могучих союзников, взялись сражаться с утроенной яростью.
   За стенами города коротко пропели рога - демон слышал их звучание раньше - это эльфы Гарлитона готовили атаку. Спустя несколько мгновений бесшумно раздались могучие створы срединных ворот, и из открывшегося прохода на черно-багровые орды Забара хлынуло войско Бардиэля, короля Гарлитона, - сребровласые эльфы в хрустальных доспехах верхом на златогривых единорогах. А возглавлял сию рать сам остроухий владыка. В поддержку дерзкой вылазке усилили волшебную стрельбу маги.
   Не выдержав напора защитников крепости, полки демонов смешались и попятились. Исмаэль недовольно скривился: положение его армии ухудшалось, пора было самому браться за дело. И Повелитель Жестокости, не теряя времени, стал творить чары. Демон раздвинул в стороны обращенные ладонями к небу руки и, погрузившись в магический транс, принялся читать могущественное древнее заклинание. Властно и холодно звучал его голос. Обычно бледная в обличье лунного эльфа кожа заметно покраснела, в миндалевидных глазах заплясало алое пламя. На лбу от небывалого напряжения проступал пот, кой сразу же испарялся с необычайно раскалившейся кожи.
   Долго взывал Исмаэль к Великому Пламени Хаоса. И спустя часы тяжких колдовских трудов Великий Огонь - Светящаяся Тень Первозданной Тьмы - откликнулся на его мольбы: из дланей Повелителя Жестокости вырвались столпы темно-багрового пламени, и он, словно хлебороб, рассыпал огненные семена перед собой.
   Первая часть задуманного была исполнена - крупицы Пламени Хаоса посеяны, теперь им предстояло пустить ростки. Тысячи мерцающих алых огоньков покрывали землю вокруг заклинателя, и он, воздев руки к небу, продолжил творить волшбу.
   Демон презирал стихийную магию и считал ничтожным заклинать погоду. Даже способность читать мысли смертных и управлять их волей не прельщала Исмаэля. Он черпал силу в другом. Пороки - вот, что издревле привлекало забарских владык. Повелитель Жестокости вкладывал в трепещущие багровым пламенем побеги всю безжалостность, беспощадность и ненависть, собранные им в Карам-Саре.
   Волнами, сотрясавшими землю, расходилась источаемая демоном сила, и маленькие темно-алые огоньки, жадно впитывая ее, будто корни растений - живительную влагу, росли и крепли, постепенно обретая форму.
   И вот Исмаэль, умолкнув, опустил руки. А вокруг него, едва заметно подрагивая на ветру, стояли тысячи пламенных воинов. Все в солдатах Великого Пламени Хаоса было соткано из узких, точно плотные швейные нити, огненных языков: и укрепленные пластинами кольчуги, и низкие шлемы-шишаки, и мечи, и короткие копья с зазубренными наконечниками, и даже широкие прямоугольные щиты, сомкнутые в сплошную стену. Лишь лишенные зрачков глаза пламенных ратников имели отличный от остального тела желтый цвет.
   Легкая рябь прошла по огненному воинству, и оно быстро, словно витязи не шли, а парили над землей, поплыло на Тар-Госар. Долину крепости тотчас накрыла пелена нестерпимого жара, а пламенные солдаты пустили первые стрелы, рассекшие воздух багровыми дугами.
   Темно-красная волна огненных бойцов стремительно катилась на бастионы Твердыни Восхода сквозь ряды тормаров и деорнов, не причиняя тем, сотворенным в Великом Пламени Хаоса, никакого вреда. Чем могли ответить на эту атаку маги Тар-Госара? Исмаэль знал чем, как знал и то, что используй чародеи Карам-Сара хоть всю мощь Забытых морей, это вряд ли поможет им остановить огненную рать.
   Однако Повелитель Жестокости, как оказалось, опять недооценил защитников города. Не успело пламенное войско пройти и четверти пути до стен крепости, как из разверзшейся земли с шумом вырвались фонтаны пенящейся воды, а небо заткали свинцово-серые облака, обрушившие на наступающую армию шквал ливня и града, куда более мощный, нежели в первые часы сражения. Хлынувшие со всех сторон в долину неистовые потоки с пронзительным шипением сшиблись с рядами огненных солдат. В одно мгновение все пространство над полем боя подернулось пеленой густого белого пара, в клубах которого то тут, то там мелькали яркие вспышки - пробивавшиеся сквозь мглу отсветы творимых заклятий.
   Волшебный взор Исмаэля легко, словно нож - разогретое масло, пронзил казавшуюся непроглядной завесу. И открывшаяся глазам картина заставила Повелителя Жестокости гневно заскрежетать зубами. Эльфийские витязи Бардиэля уже скрылись в воротах Тар-Госара, а чаша крепостной долины оказалась заполнена клокочущей водной массой. Тонули тысячи тормаров, троллей и гномов. Деорны, едва удерживая громадные головы над поверхностью, яростно боролись с накатывающимися волнами. Кое-где, еще продолжая наступление, прорезали бурлящую жидкость длинные языки пламенного войска, но и они при всем своем упорстве не могли достигнуть стен города. И лишь рыцари-призраки на вороных единорогах как ни в чем не бывало скользили по бушующей поверхности.
   А в небесах тем временем продолжалась битва между драконами двух миров, которая, похоже, совсем потеряла связь с разворачивающимися на земле событиями.
   Недолго думая, скривившийся в порыве недовольства Исмаэль отдал приказ об отступлении. Так закончился первый день битвы за Тар-Госар. Войска Забара не сумели сходу взять крепость, зато Повелитель Жестокости узнал истинную силу защитников города. У демона впереди было много времени для обдумывания и исправления ошибок. И Исмаэль сумел разумно распорядиться этим временем.
   Долго длилась осада Твердыни Восхода, и каждый день Повелитель Жестокости бросал несметные орды на приступ, желая не взять крепость, а лишь измотать противника. В то же время через лишенные жизни просторы Карам-Сара от берегов Закатного моря к демонам нескончаемой рекой текли подкрепления: армия Залтрана, сражавшаяся сразу в десятках миров, имела поистине неисчерпаемые резервы.
   Время шло. Ни на секунду днем и ночью не прекращался яростный штурм. И с каждой атакой таяли силы защитников города. И вот настал день, когда Исмаэль сам решил возглавить приступ - последний день в истории Карам-Сара.
   Войско Забара насчитывало около пятисот тысяч бойцов. И каких бойцов - не людей, эльфов или орков, а представителей самых свирепых и искушенных в военном деле рас - тормаров, деорнов, троллей и гномов. Повелитель Жестокости знал, что в первый день осады Твердыни Восхода число оборонявшихся превышало сто тысяч, однако ныне, спустя почти год, Тар-Госар мог выставить едва ли треть былой армии.
   На рассвете Исмаэль построил бесчисленные полки на берегу озера, заполнявшего долину крепости. Взор Повелителя Жестокости скользнул по мутному зеркалу воды, изгвазданным копотью стенам и уперся в поднимавшееся над вершинами Предельного хребта солнце - ведь именно богу дневного светила демон бросал сегодня вызов. "Что ж, Флион, скоро я встречусь с тобой лицом к лицу", - с презрительным злорадством подумал Исмаэль, скидывая балахон и извлекая из ножен меч. Повелитель Жестокости воздел руки к небу и принялся читать заклинание перевоплощения. Пришла пора показать защитникам города свой демонический облик. С каждым словом древнего колдовского наречия жгучая боль толчками разливалась по телу лунного эльфа. Глаза Исмаэля вспыхнули багровым пламенем, волосы на голове пропали, а на блестящей лысине начала прорастать пара изогнутых рогов. Кожа постепенно приобретала темно-красный оттенок. Ногти обратились в изогнутые когти, а скривившийся в муке рот явил большие желтые клыки. Повелитель Жестокости стал стремительно расти, и вместе с ним становились больше его объявшийся пламенем клинок и вороненая кираса. Широкие крылья, точно веер, распахнулись за спиной тридцатифутового демона. Превращение было завершено.
   Издав свирепый рык, Исмаэль указал острием пылающего меча на Тар-Госар, и, не дожидаясь воинов, полетел в сторону крепости. Могучие крылья, со свистом рассекая воздух, несли Повелителя Жестокости на вжавшихся в стены защитников. Грязно-серая вода озера вскипала от источаемого демоном жара.
   Тем временем за предводителем двинулись его верные войска. Торопливо сооружали наплавной мост тормары и деорны, заскользили по водной глади всадники на черных единорогах, поднялась в воздух несметная туча сейхоров, за крылатыми пантерами последовали багровые драконы. Замаячили в небе и темные громады тарсианских летающих кораблей, несших чудовищные осадные машины.
   И все-таки защитники Тар-Госара недолго пребывали в оцепенении. Колючим облаком разноцветных стрел и еще более пестрым градом колдовских атак встретили Исмаэля обороняющиеся. Одно короткое слово, означающее заклинание защиты, и все вражеские снаряды отвел в сторону увеличившийся клинок Повелителя Жестокости. Не успели осажденные перезарядить свое как обычное, так и магическое оружие, как демон резко простер вперед левую руку и произнес лаконичное заклинание. Поток багрового пламени, вырвавшийся из длани Исмаэля, врезался в стену и, взорвавшись с оглушительным грохотом, распался на множество частиц. Раздались крики и стоны раненых, темно-розовыми струями потек расплавленный камень, от обгорелых тел повалил черный дым, а остатки демонического огня неожиданно обратились в крылатых змей, тотчас накинувшихся на защитников города. Схватившись с призванными Повелителем Жестокости тварями, маги и воины не успели произвести еще один залп. Минуло краткое мгновение, и Исмаэль уже сам довершает работу, так удачно начатую свитыми из пламени бестиями.
   Влетев на стену, тридцатифутовый демон легко, словно капризный ребенок - надоевшие игрушки, разбросал пытавшихся окружить его врагов. Точно укус докучливого комара, ужалила Повелителя Жестокости магическая молния. Исмаэль повернулся к коварно напавшему со спины чародею, взмахнул огромным мечом, и на том месте, где только что стоял дерзнувший бросить ему вызов заклинатель, осталась лишь черная воронка.
   Несколько флионирских небесных всадников пытались атаковать Повелителя Жестокости с воздуха. Для демона такая тактика не оказалась неожиданностью. Со свистом взмыл ввысь клинок Исмаэля, в отсутствие меча окружившего себя стеной пламени. Превратив летающих рыцарей в груду обугленных перьев и расплавленных пластин, клинок послушно вернулся в руку хозяина.
   В это время стен Тар-Госара достигли передовые отряды деорнов и тормаров, а небо заткали черно-багровые тела забарских драконов. Первая линия укреплений была взята - Повелитель Жестокости мог двигаться дальше. Целью демона являлась возвышавшаяся посреди города исполинская хрустальная пирамида, увенчанная огромным золотым диском, - главнейший во всем Карам-Саре храм Флиона. Именно там Исмаэль рассчитывал встретиться с богом Солнца лицом к лицу.
   Однако размышления Повелителя Жестокости были грубо прерваны мощным толчком силы, даже не облеченной в форму заклятья. Демон покинул мрачные коридоры своего сознания и вновь очутился на полуразрушенной стене Тар-Госара. Напротив него с кривой усмешкой на губах раскручивал громадный двуручник немного полноватый, но очень крепко сложенный человек.
   - Эй, мерзавец, не желаешь отведать моего клинка? - дерзко выкрикнул Баниярт, спустя мгновение развалив мечом опрометчиво подскочившего к нему тормара.
   Не дожидаясь атаки варвара, Исмаэль выбросил вперед левую руку, одновременно произнося парализующее заклятие. Однако Повелитель Жестокости запоздал с сотворением чар: Баниярт долей секунды ранее отпрыгнул с того места, куда сейчас, так и не поймав жертву, упала незримая магическая сеть. Несмотря на то, что ему, шестифутовому варвару, противостоял неприятель в пять раз выше, Баниярт со свойственной его народу безрассудной храбростью бросился на врага.
   С гулким звоном сшиблись клинки противников, исторгнув в окружающее пространство такую мощную волну силы, что сражавшиеся поблизости воины разлетелись в стороны. Лишь Исмаэль и Баниярт устояли на ногах.
   На мгновение мечи разошлись, а потом закружились в причудливом танце. Варвар сражался умело и отважно с ожесточенным, иступленным упорством.
   "Взять живым, Залтран. Его-то убить непросто будет!" - про себя посетовал Повелитель Жестокости, отражая очередной выпад Баниярта.
   Действительно, демону нелегко было сражаться с унаследовавшим силу темного бога, однако Исмаэля поддерживали силы и энергии куда более могущественные, нежели мощь всех карам-сарских богов вместе взятых. Повелитель Жестокости понемногу теснил варвара к краю стены. Он видел, как лоб Баниярта покрылся испариной, а вздувшиеся буграми мышц руки дрожали от непосильного напряжения. Демон уже подбирал слова нужного заклятья для того, чтобы быстро пленить упрямого человека, когда древняя традиция одиночной схватки была вероломно нарушена подлым ударом в спину. И это оказалась не подобная укусу комара атака жалкого стихийного колдуна. Мягкий, но очень тяжелый удар едва не согнул Исмаэля пополам, а спустя секунду все тело Повелителя Жестокости обвили невероятно прочные тенета. Чтобы разобраться, в чем дело, демону пришлось раздвоить сознание и взглянуть на происходящее со стороны.
   Над головами Исмаэля и Баниярта в воздухе завис, едва шевеля узорчатыми, словно у бабочки, крыльями, удивительный лев, с изумрудной, точно сочная летняя трава, шерстью и пестрой цветочной гривой. Повелитель Жестокости тотчас узнал наездника небывалого скакуна. Облаченный в позолоченные доспехи, со сплетенной из стеблей растений короной на голове, это был Фэрнеас - владыка Деворона. Именно он только что атаковал демона, метнув в спину Исмаэлю посох, который, воткнувшись в пластину забарской кирасы, ровно дерево, пустил корни, в одно мгновение оплетшие Повелителя Жестокости с ног до головы. Могучий демон ничуть не растерялся, продолжая наблюдать за своими действиями со стороны и управляя телом, будто веревочной куклой.
   Вот Баниярт, воспользовавшись замешательством скованного корнями эльфийского посоха противника, бросается в атаку. Почти парализованный Исмаэль неуклюже пытается уклониться, но, понимая, что уже слишком поздно, с помощью могущественного заклятья дает выход своему внутреннему огню. Мгновение спустя вырвавшиеся из каждой поры кожи Повелителя Жестокости, а также глаз, ушей, носа и рта потоки багрового пламени объяли тело демона, сжигая мерзкие корни и создавая вокруг Исмаэля непреодолимую огненную преграду. И все же Повелитель Жестокости на долю секунды замешкался: за миг до того, как темно-алые струи пламени полностью поглотили фигуру демона, черный меч Баниярта ударил в незащищенное бедро Исмаэля.
   Острая боль пронзила раздвоенное сознание Повелителя Жестокости, туманя разум. Потративший много сил на сложные заклинания демон не смог воспрепятствовать происходящему: в ответ на атаку тело Исмаэля помимо воли хозяина ударило варвара мощнейшей волной магической энергии.
   Хрипло вскрикнув, так и не выпустивший раскаленного докрасна клинка Баниярт свалился со стены. Поглощенный усмирением внутреннего огня Повелитель Жестокости не сумел предотвратить падения варвара, зато смог колдовским зрением проследить за человеком и убедиться, что тот все-таки остался жив.
   Внутреннее пламя вновь едва ощутимо жгло в глубине груди, а исходившая густой кровью рана на бедре быстро затягивалась. Как бы ни хотел демон, он не мог последовать за Банияртом, ибо оставался не повержен еще один противник - лишившийся посоха, но не сломленный духом король Деворона. Эльф обнажил изогнутый золотистый меч, чем-то походящий на лунный клинок Исмаэля, и направил летающего скакуна вниз. Повелитель Жестокости не стал дожидаться остроухого владыку на земле и, взмахнув широкими крыльями, рванулся навстречу Фэрнеасу.
   Клубящееся изумрудное марево застило демону взор, однако ошибки быть не могло: Исмаэль точно знал, куда следует нанести удар. Скрывавший все вокруг смарагдовый туман рассеялся так же стремительно, как и возник. Повелитель Жестокости завис в воздухе над стеной Тар-Госара, а вниз, в воду окружавшего город озера, летели разрубленные надвое лев с цветочной гривой и эльфийский правитель сгинувшего королевства.
   Теперь предстояло найти Баниярта и покончить уже с набившим оскомину Карам-Саром.
   Демон, не встречая врагов, добрался до того места, куда рухнул варвар. Баниярта поблизости не оказалось. Исмаэль гневно скрипнул зубами и направился вглубь города - к хрустальной пирамиде Флиона.
   А на улицах Тар-Госара - среди богато украшенных домов - уже кипела жаркая сеча. Войска демонов, оставляя за собой лишь дымящиеся руины, упорно продвигались вперед.
   Однако защитники Твердыни Восхода бились с небывалым ожесточением, разменивая одного своего на троих врагов. Сражаться в городе оказалось необычайно сложно, в каждом строении, дворе и саду забарцев поджидала засада. Пошли в ход и последние магические резервы колдунов Тар-Госара. Многочисленные, разного размера и вида статуи, стоявшие в Твердыне Восхода повсеместно, неожиданно оживали и бросались на захватчиков. Камни мостовых внезапно рассыпались в прах, и десятки воинов Исмаэля проваливались под землю. Обвивавшие колонны лианы, словно коварные змеи, бесшумно порскали на солдат Гарата, затягивая на шеях смертельные петли. Отовсюду, из каждого проулка, окна и дверного проема, в наступающих лились потоки пламени, били разноцветные молнии, летели громадные глыбы льда.
   Впрочем, Повелителя Жестокости ничуть не пугали, а, вернее, совсем не волновали временные неудачи своей армии. Демон уверенно продвигался к цели - храму Флиона. Вот дорогу ему преградила сверкающая сталью шеренга фрискарских гвардейцев. Исмаэль, разогнавшись, врезался в ряды врага, подобно морскому кораблю, рассекающему форштевнем неподатливые волны океана. О доспехи и кожу Повелителя Жестокости ломались копья и пики, а сам демон одним взмахом пылающего клинка сокрушал по десятку неприятелей.
   Поднялся жуткий гул, сотканный из множества предсмертных воплей, стонов и хрипов, запахло горелой плотью, а по брусчатке побежали ручейки расплавленной стали, смешанной с мгновенно вскипающей кровью.
   Демон продолжил путь. Пара поворотов, и Исмаэль оказался на срединном тракте Тар-Госара. Здесь дорогу ему должны были преградить посерьезнее.
   Несколько колдунов солнца в ярко-желтых одеждах вспыхнули, будто снопы сухой соломы, стоило Повелителю Жестокости направить на них багрово-алую длань. Но на месте сгоревших магов тотчас возникли куда более многочисленные противники. Волшебники в цветных мантиях, лесные колдуны с походящими на молодые деревца посохами, шаманы орков и джеранов, а также ратники всех собравшихся в Твердыне Восхода рас вышли навстречу предводителю демонских полчищ. Вперед разношерстного воинства верхом на прекрасном белом единороге выехал эльф с серебристыми волосами. Торс всадника защищала искрящаяся хрустальная броня.
   Исмаэль уже устал считать убитых им правителей Карам-Сара. Однако Повелитель Жестокости точно знал, что вскоре к их числу прибавится еще один - король Гарлитона Бардиэль.
   Недолго думая, демон простер вперед правую руку и произнес заклинание. В остроухого владыку устремился шар багрового пламени.
   Однако Бардиэль оказался готов к подобному развитию событий, встретив огненную сферу щитом. По зеркальной поверхности стали расходиться круги, подобные тем, что возникают при падении камня в воду: демоническое пламя исчезло, ровно его поглотил бездонный колодец.
   Под следующий сгусток огня правитель Гарлитона вновь подставил щит, впрочем, теперь пламя, отскочив от хрустального полотна, словно упругий шар от стены, полетело обратно в Исмаэля. А следом хлынула целая туча совершенных как из обычного, так и из магического оружия выстрелов.
   Повелитель Жестокости, будто нырнув в воду, окунулся в поток огня. Пламя не нанесло ему никакого вреда, а напротив, окутав, лучше любых доспехов укрыло от многочисленных атак. Когда застилавшая взор огненная пелена рассеялась, демон увидел стремглав несущегося на него с длинным копьем наперевес Бардиэля. Потерявший много сил на создание и укрощение колдовского пламени Исмаэль слишком поздно начал поднимать меч для защиты.
   Страшный удар сотряс Повелителя Жестокости, а спустя мгновение взор демона утонул в поглотившем сознание багровом мареве. Самопроизвольно, следуя некоему наитию, сработало заклинание взгляда со стороны. Исмаэль увидел свое тело, в которое серебристой молнией врезался король Деворона. Разлетевшись в пыль, хрустальное копье Бардиэля исчезло, оставив на кирасе Повелителя Жестокости глубокую вмятину. Ответ демона не заставил себя ждать: все тело Исмаэля окутало багровое пламя, в котором и сгинул дерзкий эльфийский правитель. Глупец! Бардиэль полагал, что, пожертвовав собой, уничтожит врага. Как же сильно он ошибался!
   Ни зачарованное копье, ни волшебный рог королевского единорога не смогли пробить выкованный забарскими кузнецами панцирь. Остроухий владыка и его скакун в мгновение ока обратились в пепел, а Повелитель Жестокости отлетел шагов на двадцать (правда, не своих, а эльфийских или человеческих) и врезался в стену какого-то дома, обратив строение в груду дымящихся обломков.
   Несколько секунд демон лежал неподвижно, словно покойник. Окружавшие его враги замерли, готовые разразиться торжествующими воплями, но никто из них так и не решился подойти к поверженному неприятелю.
   А тем временем тело Исмаэля судорожно дернулось, и он, злобно кряхтя, поднял наполненную звенящим гулом голову. Уже собравшиеся растянуться в улыбках губы противников решительно сжались. Поднятые в робком изумлении брови сошлись на переносицах, придавая лицам людей, орков и эльфов суровое выражение. Они знали, что делать. Вернее, самонадеянно полагали, что знают. "Нужно не дать ему подняться", - наверное, стучало в голове каждого из противостоящих сейчас Повелителю Жестокости.
   Как можно потушить хоть и магический, но все-таки огонь - породившую и питающую демонов стихию? Конечно же, водой - вполне здраво рассудили защитники Тар-Госара и нанесли своевременный, по их мнению, удар.
   Не успел Исмаэль даже подумать о том, что нужно уже и подняться, как на него обрушился целый шквал колдовских и обычных атак, большинство из которых составляли заклинания водной стихии.
   Над распростертым телом Повелителя Жестокости неестественно быстро сгустилась небольшая свинцово-серая тучка, начавшая поливать его дождем, бить крупными градинами и жалить слепящими молниями. Однако к недоумению атаковавших демона чародеев их изощренные попытки не возымели успеха.
   "Решили полить меня дождиком! Что ж, я покажу вам как заклинать погоду!" - впервые за двухлетнее пребывание в Карам-Саре Исмаэля охватил истовый гнев.
   Неожиданно быстро для только что пришедшего в сознание существа Повелитель Жестокости вскочил на ноги и, воздев руки к небу, произнес одно-единственное слово:
   - Залтран!
   Грозовое облако над головой мгновенно рассеялось, будто его никогда и не существовало.
   Раскалившийся над демоном воздух задрожал, угрожая взорваться от напряжения магических сил. Окрест раскатился оглушительный грохот, словно некая невероятно могучая сила разрывала материю небосвода. Стало стремительно темнеть. В вышине заходили иссиня-черные тучи, походящие на источаемый исполинским пожарищем дым. Среди образовавших огромную гагатовую воронку облаков мерцали темно-багровые молнии, сопровождаемые чудовищными раскатами грома. Незнамо откуда поднялся сухой раскаленный ветер, своими неистовыми порывами сбивавший с ног защитников Тар-Госара.
   И вот с неба, буквально разрывавшегося от переполнявшей пространство колдовской энергии, посыпались огромные огненные капли, ровно хвостатые кометы, оставлявшие за собой длинные шлейфы черного дыма. Спустя мгновение первые частицы пламенного ливня ударили в землю, образуя в местах падения исходящие удушливым чадом воронки.
   Окружавшие Исмаэля воины и маги, узрев жуткие плоды демонической волшбы, побросали оружие и с дикими воплями кинулись прочь. А Повелитель Жестокости довольно улыбнулся: Залтран услышал зов и открыл дорогу в Карам-Сар Великому Пламени Хаоса. Теперь этот мир обречен, и даже великий бог Солнца Флион не сможет спасти его от полного уничтожения.
   Исмаэль воззвал к помощи владыки Забара немного раньше, чем планировал, но это никак не повлияло на его дальнейшие действия. Повелителю Жестокости надлежало пленить Баниярта и доставить непокорного варвара в Гарат, а также, если представится возможность, разделаться с самим Флионом, ибо опасно и не дальновидно оставлять в живых творца, уничтожив при этом все, что он создавал не одну тысячу лет.
   Понять, куда делся Баниярт, оказалось несложно. Все защитники города, кто еще мог держаться на ногах, очертя голову неслись к храму Флиона, поскольку только там они еще могли рассчитывать хотя бы на спасение своих душ.
   Исмаэль последовал за отступающими. Несокрушимой хрустальной горой возвышалось над пылающими руинами величественное древнее сооружение. Даже обрушившийся на Тар-Госар пламенный ливень не сумел навредить святилищу. Как только с неба упали первые огненные капли, нестерпимо ярко засиял висящий над плоской вершиной золотой диск, постепенно увеличиваясь и будто растекаясь по ступенчатым граням здания. И вскоре храм оказался полностью накрыт исполинским куполом, сотканным из подобных солнечным лучей.
   Повелитель Жестокости уверенно шагал к пирамиде, почти не встречая сопротивления. Его не страшил окружавший сооружение магический щит. То, что без видимых усилий, точно вода - камни, поглощало, лившиеся с неба огненные потоки, было бессильно против другой враждебной свету стихии. Родившийся в Рокасии, мире солнечных и лунных эльфов, Исмаэль отлично знал, как разрушать барьеры колдунов солнца.
   После довольно длинного и сильно отличающегося от чар демонов заклинания меч Повелителя Жестокости потерял багрово-огненное сияние и стал источать холодный бледно-серебристый свет.
   Подобно тому, как ворвавшийся во вражеский лагерь воин рассекает полог шатра, демон вспорол клинком ограждавший храм солнечный купол.
   Ровно агония по умирающему телу, волна дрожи прокатилась по защищавшему здание колдовскому щиту. Узкая черная полоса, оставленная мечом Исмаэля на поверхности барьера, стала стремительно расползаться, вскоре превратившись в пригодный для тридцатифутового демона проход.
   Не теряя времени, Повелитель Жестокости двинулся внутрь. Сияющий ослепительной желтизной свод над головой, точно умирая от полученной раны, постепенно таял. И, когда Исмаэль достиг инкрустированных золотом и самоцветами хрустальных ворот, магический купол исчез окончательно.
   Меч Повелителя Жестокости вновь запылал огнем после короткого, но могущественного заклинания. А спустя мгновение клинок демона с грохотом обрушился на наглухо запертые створы.
   Когда поднявшаяся пелена пыли несколько рассеялась, Исмаэль увидел внутреннее пространство храма. Казалось, что перед Повелителем Жестокости не помещение, а утопающая в радужном блеске огромная равнина - настолько велики были размеры открывшейся взору залы. Вдоль стен исполинского чертога стройными рядами, будто сосны в лесу, стояли толстенные мраморные колонны, кои перемежались статуями и вычурными саркофагами - здесь покоились все правители Флионира за долгие тысячелетия существования государства. Прямо напротив демона находился громадный постамент, на котором в гордой позе своего несравненного величия застыло мраморное изваяние Флиона, высотой с двух деорнов.
   Исмаэлю не пришлось долго созерцать красоту и роскошь древнего святилища, ибо тотчас, как демон переступил порог, на него с безрассудной обреченностью бросилось полсотни фрискарских мечников и рыцарей Флионира, поддержанных из глубины зала колдовскими ударами магов.
   Несколько легких, едва заметных взмахов огненного меча разметали напавших. Никакого вреда Повелителю Жестокости не нанесли и отсиживавшиеся за спинами ратников чародеи. Расправившись с солдатами, демон, не обращая внимания на бившие в него молнии и жегшее со всех сторон разноцветное пламя, один раз двинул могучими крыльями и оказался возле магов. Никто из волшебников не успел произнести заклинаний полета, невидимости или ускорения, дабы попытаться уйти от смертоносного забарского клинка. Подобно срезающей траву косе - так меч Исмаэля разил врагов.
   - Разойдитесь все! Оставьте его мне! - зычный бас Баниярта раскатился под сводом храма.
   Защитники Тар-Госара спешно расступались, пропуская могучего варвара, шедшего навстречу Повелителю Жестокости.
   И вот окруженные замершей толпой воинов и магов, они оказались друг против друга.
   - Сейчас ты ответишь за то, что сотворил с нашим миром! - ничуть не страшась размеров и внешности демона, немного напыщенно, но от того не менее грозно молвил Баниярт.
   - Ха! С каких пор разбойник Баниярт решил стать заступником Флиона и его прихвостней?! - заносчиво, с издевкой ответил Исмаэль, намекая на то, что варвары никогда не поклонялись богу Солнца и испокон веков враждовали с его жрецами.
   - К чему ты клонишь, демон? Не важно, почитаю я Флиона или нет. Я предан Карам-Сару и буду до последней капли крови сражаться с теми, кто покусится на свободу нашего мира! - яростно выкрикнул Баниярт, верно, не очень понимая, зачем вести разговоры, если все можно решить поединком.
   Но Повелитель Жестокости не разделял мнения варвара.
   - Карам-Сар обречен, Баниярт, - неожиданно вновь заговорил Исмаэль. - Мой владыка впустил в этот мир Всеразрушающий Пламень Хаоса. И теперь только тебе выбирать, останешься ли ты жив или погибнешь здесь, сражаясь бок о бок с теми, кого всю жизнь презирал и ненавидел. Присоединяйся ко мне, дай волю бушующему в тебе гневу, и ты получишь вечную жизнь, власть и могущество, о которых не смел даже мечтать! Признайся себе, Баниярт, ведь ты с юных лет хотел только жечь, разрушать, уничтожать, мечтал свергнуть Флиона и самому занять его место. Демоны дадут тебе даже больше. С нами ты сможешь разорить и отправить в небытие тысячи миров! И знай же, Баниярт, пути назад у тебя уже нет! После того, как ты прошел Врата Гнева и взял в руки меч Бриона, ты стал злейшим врагом Флиона. Если ты останешься жив после схватки со мной, бог Солнца все равно уничтожит тебя.
   Повелитель Жестокости ощутил, как после его слов внутренне заколебался Баниярт. Впрочем, внешне варвар никак не выказал охвативших его сомнений.
   - Кончай болтать, демон! Я не верю ни единому твоему слову! - процедил зардевшийся от ярости Баниярт.
   - Что ж, тогда ты умрешь, - мрачно улыбнувшись, произнес Исмаэль, которого смертельно утомило упрямое тугодумие этого пустоголового дикаря.
   Они уже готовы были броситься друг на друга, когда широкий луч нестерпимо яркого желтого света, казалось, пронзив потолок, простерся с самых небес. Несмотря на слепящее сияние, Повелитель Жестокости явственно различил в этом потоке похожую на каменную лестницу, по которой чинно и гордо вышагивала высокая, около двадцати пяти футов роста, подобная человеческой фигура, вся будто сотканная из искрящихся золотом лучей. Не имевшие зрачков глаза Флиона горели белым пламенем. В руках бог Солнца держал слепящие желтизной щит и меч. Голову хозяина Карам-Сара покрывал островерхий шлем, а тело защищала лучащаяся небесным золотом кольчуга.
   - Ты хотел встретиться со мной, о Исмаэль из рода Зара, и вот я явился, дабы судить тебя за содеянное, - в высокопарности и бессмысленности фраз с Флионом мог потягаться разве что сам Залтран.
   - Посмотрим, так ли ты хорош в искусстве боя, как ловок в умении вести речь, - насчет бога Солнца Повелитель Жестокости получил предельно ясный приказ и не собирался медлить с его исполнением.
   Для любого смертного воина безрассудный прыжок вперед мог обойтись слишком дорого, но не для высшего демона. Флион, явно не ожидавший от сражавшегося до этого не один час противника такой прыти, с огромным трудом уклонился от молниеносного выпада, и клинок Исмаэля, оставляя за собой ярко-багровый шлейф, лишь с шипением рассек воздух. Ответ бога Солнца последовал незамедлительно: из меча хозяина Карам-Сара вырвался направленный в сторону Повелителя Жестокости золотой луч. Однако плод атакующего заклятия Флиона, не достигнув цели, сгинул в возникшем перед демоном клубящемся облаке пламени, а миг спустя уже щит бога Солнца поглотил пущенный Исмаэлем огненный шар.
   Закончив сверкающее представление, противники, наконец, сошлись в рукопашную. За время обмена колдовскими ударами прозорливый Исмаэль успел перезаклять свой меч, снова обратив его в лунный клинок. То, что разрушило солнечный купол, должно было сработать и против его создателя. Повелитель Жестокости не без оснований полагал, что искушенный в боях лишь с тьмой Флион вряд ли сумеет что-либо противопоставить лунной магии эльфов Рокасии.
   Мечи противников, подобные сейчас солнечному и лунному лучам, сшиблись, исторгнув в пространство поток энергии, настолько мощный, что хрустальные стены храма содрогнулись, а несколько могучих колонн рухнули. Высвободившаяся при столкновении клинков сила разбросала наблюдавших за схваткой, словно ветер - невесомую пыль.
   Не обращая внимания на творящиеся вокруг разрушения, демон и бог принялись поочередными выпадами терзать оборону друг друга.
   Довольно легко отразив несколько могучих, но не слишком умелых ударов, Исмаэль даже немного разочаровался в возможностях бога Солнца. Магическая энергия неиссякаемым ключом била из владыки Карама-Сара. Тем не менее Флион, похоже, как и Баниярт, не слишком хорошо использовал свои выдающиеся способности, бестолково расходуя силу на гнев и ярость. И все же в отличии от варвара бог Солнца мог творить довольно сложные чары прямо во время боя. Сначала хозяин Карам-Сара слепил Повелителя Жестокости возникавшими из воздуха лучами. Потом на голову демона обрушился сверкающий дождь колючих золотых искр. Исмаэль нарочито неловко отражал как обычные, так и магические атаки Флиона. Со стороны казалось, что силы Повелителя Жестокости на исходе. Увидав, что их владыка теснит злодея-разрушителя, оживились и прислужники бога Солнца, начавшие со всех сторон бить демона своими примитивными заклинаниями.
   Коварный Исмаэль не тратил силы на ответные атаки, лишь беспомощно отступая, что еще больше распаляло защитников Карам-Сара. Повелитель Жестокости копил силы для решающего удара. Он уже готов был произнести заклинание, когда в дело вмешались люди и эльфы со своими докучливыми попытками нанести демону вред. Исмаэлю пришлось отложить почти сорвавшуюся с губ инкантацию и уделить внимание этим жалким приспешникам Флиона.
   Сначала, дабы не получить предательский удар в спину, Повелитель Жестокости воспользовался способностью взгляда со стороны. Демон увидел две огромные сражающиеся друг с другом фигуры и десятки мельтешащих вокруг силуэтов поменьше. Большинство из врагов не представляли никакой опасности, однако собравшиеся в узкий круг за спиной Исмаэля жрецы в золотистых рясах явно готовили какое-то мощное заклинание. Повелитель Жестокости знал, как остудить воинственный пыл этих трусливых подлецов. Левая, свободная, рука демона отвелась вбок и ударила огненным шаром в стену. Сама пламенная сфера не причинила никому вреда, да и не в этом была ее задача. Разлетевшиеся в стороны ошметки сотканного из багровых языков шара обратились в летающих змей, яростно накинувшихся на уже творивших волшбу священников.
   Следующим движением Исмаэль посеял на полу храма огненные ростки, и через несколько секунд пламенные воины обрушились на разрозненные ряды защитников Карам-Сара.
   Повелитель Жестокости увидел в дальней части святилища могучую, облаченную в черные доспехи фигуру. Баниярт застыл в нерешительности, наверное, вспомнив свои кровавые набеги на Барнию, когда его отчаянные головорезы с криками "конец Флиону!" жгли дома, насиловали женщин и уводили в рабство детей. Тогда варвар хотел только власти, славы и могущества, а сейчас он неуверенно вопрошал себя: что изменилось теперь? Почему он, испепеливший десятки селений и отнявший множество жизней, встал на защиту тех, с кем до этого сражался всю жизнь?
   Пелена сомнений спала с разума Баниярта. Ныне он точно знал, что делать: опущенный было черный меч вновь поднялся для атаки.
   Узрев, как варвар с неистовой яростью принялся рубить недавних соратников, демон самодовольно улыбнулся. Время для победного удара настало. Гулко зазвенели под сводом храма слова языка лунных эльфов Рокасии. Тщательно подготовленное заклятие пришло в действие. Воздух в зале начал клубиться, словно пар, быстро обращаясь в непроницаемую черную завесу. Все внутреннее пространство святилища стремительно наполнялось тьмой. Раздались испуганные крики. Стал боязливо озираться Флион. Ведь даже источаемый богом Солнца свет не мог рассеять наползавший со всех сторон мрак. Повелитель Жестокости неожиданно залучился бледно-серебристым сиянием, точно луна, не рассеивающая ночную мглу, а вливающая в нее свою холодную силу.
   Исмаэль злорадно ухмыльнулся, глядя как тьма жадно пожирает исходящий от хозяина Карам-Сара свет. Постепенно пропадало яркое сияние доспехов и оружия Флиона. Белый пламень в глазах бога Солнца угас. И теперь перед Повелителем Жестокости стоял не купающийся в солнечных лучах владыка мира, а обычный великан, подобный горным или лесным деорнам из сотен ведомых демонам миров. Тело Флиона ныне защищали хоть и прочные, но обычные на вид доспехи. Мертвенно-бледным сделалось окаймленное русой бородой лицо бога Солнца. С паническим страхом смотрели на Исмаэля большие голубые глаза хозяина Карам-Сара. Слишком поздно осознал Флион истинную природу сотворенных Повелителем Жестокости чар. И ныне некогда гордый, почти всесильный бог напоминал загнанного зверя.
   С неистовым ревом, подобным боевым кличам варваров, бросился в последнюю, обреченную на провал атаку хозяин Карам-Сара. Исмаэль встретил его клинок своим. Меч Повелителя Жестокости вновь вспыхнул багровым пламенем, но теперь демонический огонь наносил Флиону куда больше вреда. Незащищенная доспехами кожа бога Солнца, не выдерживая жара, взбухала волдырями, которые, лопаясь, разрывали плоть. Воя, ровно пес, от обиды, боли и отчаяния, бывший некогда грозным владыкой света великан отпрянул. Лицо хозяина Карам-Сара покрылось страшными ожогами, словно у побывавшего в огне человека. Флион застыл в нерешительности. Его боевой порыв угас. Сотворенная Исмаэлем тьма высосала из бога Солнца все силы, и сейчас их не хватало даже на то, чтобы достойно встретить свой конец. Видя всю ничтожность замершего в постыдном страхе противника, Повелитель Жестокости звонко расхохотался. Флион трусливо задрожал и, не пытаясь скрыть нахлынувший на него ужас, отступил назад.
   И тут из тьмы в круг источаемого демоном тускло-багрового сияния вступила еще одна фигура, человеческая, закованная в черные латы.
   - А, Баниярт! Я рад, что ты выбрал правильный путь - наш Великий Путь! - прекратив смеяться, произнес Исмаэль.
   - Благодарю за то, что освободил меня из пут лжи и обмана, демон! Без тебя мне никогда не удалось бы постичь истину, - преклонив колено перед Повелителем Жестокости, молвил варвар.
   - Настоящую истину ты сможешь постичь только в Забаре, о достойнейший, - ответил Исмаэль, жестом показывая варвару, что тому следует подняться. - Но прежде, чем отправиться туда, тебе предстоит еще кое-что сделать. Исполни клятву создателя своего меча. Пусть твой клинок совершит то, ради чего был выкован. Убей Флиона!
   Бог Солнца даже не попытался поднять меч для защиты. Короткий, едва различимый в полумраке взмах черного клинка, и разрубленное надвое тело владыки уничтоженного мира с глухим стуком упало на пол где-то во тьме.
   А несколько мгновений спустя Исмаэль, уже в обличии лунного эльфа, и Баниярт стремительно летели по багровому коридору в Гарат, оставив позади в безбрежном океане миров лишенный жизни островок, некогда именовавшийся Карам-Саром, миром двух крепостей.
  
  
   Глоссарий
   Забытые моря - безбрежные воды, омывающие мир Карам-Сар.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   24
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"