Утро не задалось. Бывает. Не помогли Ивану Ивановичу Протасову даже новомодные аксессуары: ни ортопедический матрас, ни гипоаллергенная подушка. А ведь в армейской казарме тридцать лет назад он даже сидя на тумбочке умудрялся неплохо высыпаться. Но сегодня всю ночь Ваню мучали кошмары, которые и после пробуждения крепко засели в коре его головного мозга. Дурные мысли теперь все утро покоя давать не будут. Умершая еще в младенческом возрасте сестра Ольга донимала брата в его сновидениях. А это не самые позитивные эмоции для человека, проходящего уже седьмой курс химиотерапии.
Но намеков судьбы Протасов не понимал. До стадии "принятие" Иван Иванович еще не дошел, сейчас у него был другой период. Его видавшая виды японская иномарка тратила свой небольшой оставшийся моторесурс на поездки: то к шарлатанам - ясновидящим в пригородные поселки, то к святым местам в отдаленные монастыри. Раз в полгода очередное КТ показывало, что деньги Ваня тратит совсем не в том направлении. Любой мало-мальски толковый бизнес-аналитик посоветовал бы ему инвестировать свой оставшийся капитал в памперсы и противопролежневую кровать с электронным управлением. Циничные там люди трудятся, без души. Эпоха дикого капитализма. А сегодня еще и умершая сестра приснилась... Не задалось то утро.
Собирался на работу Иван традиционно на фоне женщин в национальных костюмах, которые месили голыми руками тесто на втором канале государственного телевидения. Выключая телевизор, Протасов попрощался с ними уже как с родными: "До завтра, мои толстушки! Рекомендую вам все же на диетическое питание переходить".
В прихожей неожиданно прозвучал еще один тревожный звонок: боль в спине не позволила самостоятельно завязать шнурки на ботинках. Пришлось Протасову обувать туфли на резинках. "Вчера, видно, потянул спину, когда багажник разгружал", - в очередной раз откатило Ивана до стадии "отрицание".
"Дайхатсу" в то утро не подвела - завелась с пол-оборота. За поворотом вырулив на проспект, ржавая малолитражка неспешно влилась в городской поток, любезно поблагодарив "аварийкой" пропустившую ее "Жигули" третьей модели еще на советских номерах. Их владельцы одной крови: "Двадцать минут позора и ты на работе". И далее в дороге пошла белая полоса: дорожный трафик попал в "зеленую волну", по радио заиграло "Третье сентября", а на парковке перед офисом оказалось свободное место. Утро стало исправляться. Может, когда захочет.
Поднявшись в свой кабинет и уютно устроившись в любимом кресле, Иван Иванович почувствовал резкий прилив сил. Наклонившись, мужчина смог пальцами рук дотянуться до носков своей обуви. "Динамика положительная, будем наблюдать", - с удовольствием отметил про себя Протасов.
На десять утра было запланировано совещание, до которого нужно было успеть совершить два ритуала. Двадцать минут ушло на чаепитие. Кружка крепкого зеленого чая в приоритете напитков Ивана Ивановича давно победила офисное "пойло" под наименованием "растворимый кофе". Счет "1:0" в матче "Индия - Бразилия". Бывают и такие в мире чудеса.
Времени с запасом, еще аж сорок минут осталось на утренний перекур. Но для этого действа нужно будет спуститься на первый этаж. Во внутреннем дворе для этих целей обустроена деревянная беседка, одна на все семь этажей их здания. И ту хапуга-завхоз все мечтает списать в утиль и свезти себе на дачу. А ведь были времена, когда Протасов свободно курил прямо в своем кабинете, а его фирма закупала в качестве офисных принадлежностей брутальные пепельницы. "Няма таго, што было раней" - констатировал онкобольной четвертой стадии текущее положение вещей. Диктатура в чистом виде, ведь никакого плебисцита не было и в помине. Права курильщиков ограничили в стране без их ведома и право на обжалование. А все потому, что несовершенна наша избирательная система и построена она не по демократическим принципам. Будь иначе, то в бюллетенях для голосования, сразу за пунктом о партийности кандидата, стояла бы еще графа и "курит" или "не курит". Так было бы справедливо. А у нас еще наши родители выбрали, как позже оказалось, не курящего, а сейчас страдать за это приходится и нам. Вот Фидель Кастро был молодец, с сигарой нигде не расставался, как и старина Черчилль. Были раньше достойные лидеры, а сейчас одни зожники нами правят. Но делать нечего: зажигалку в карман, и жмем кнопку лифта на цифру номер "один".
В "курилке" народу было уже прилично. Разговор шел о том, что главный бухгалтер Тамара Николаевна выходит замуж. Тридцать восемь лет человеку, а пока только второй брак у нее - рекорд для их организации. Одни проходимки вокруг.
- Надежный, значит, Тамара Николаевна человек. Метаться по пустякам не любит, - одобрительно гудели дымящие никотином.
Дальше разговор чуть поутих, но Иван Иванович сумел удивить коллег
- А Тома замуж выходит или женится? Вы не уточняли? Это совсем разные вещи, как говорят в Одессе, - заинтриговал сослуживцев Протасов.
- Анекдот какой новый прочитал на больничном что ли? - не поняли намека его коллеги.
- Да нет. Тут все из жизни. Негативное влияние буржуазного общества и до нас добралось. Тома мне по секрету рассказывала, что в институте ее соблазнила подруга по комнате. По пьяному делу. Ей тогда, правда, этот опыт не понравился, но за эти годы вкусы могли у человека и поменяться. Я в юности тоже пиво не употреблял, а сейчас, точнее до болезни, мог хоть ведро выпить. Вот и такие фокусы бывают у скромных с виду людей.
Такого от Тамары Николаевны точно никто не ожидал. Курильщики сильно удивились новой информации о личной жизни своей коллеги и, перемыв женщине все кости, бодро направились на совещание уже с приподнятым настроением. Как мало нам для счастья надо!
Последним не спеша шел немолодой Петр Кириллович, личный водитель директора. Он единственный, кто испытывал только негативные чувства от открывшегося всем секрета. Возле самого лифта его нагнал некурящий начальник службы снабжения:
- Кириллович! Что там такого интересного в "курилке" случилось? Все идут и что-то бурно обсуждают, - спросил мужчина у водителя.
- Плохо все там. Очень плохо,- последовал ответ.- Иван Ивановичу жить осталось на две затяжки, а он себе некролог за одну минуту сумел испортить. И назад уже не отмотать.