Хэн Дэс Нэ
А всё Высокая Трава... Часть 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С приходом весны жизнь обычно хоть чуточку да меняется. Какое "чуточку"! Новое прямо-таки ломится в окна и двери, появляясь там, где его не ждали. Кто-то вдруг получает признание родственников, кого-то поражает встреча со старыми друзьями. Кто-то жаждет славы на воинском поприще, а кто-то не мало не много - государственного переворота. А ещё весна - пора любви. И один вспоминает о ней, улыбаясь сквозь дождь, а другой не теряя времени, мчится её защищать.

А ВСЁ ВЫСОКАЯ ТРАВА ...

Хэн Дэс Нэ

   Часть 4
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
   4.1. ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛОСЬ
   4.2. ЗАМЫСЛЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ КОВАРНЫЕ
   4.3. НА НЕЛЮДЕЙ!
   4.4. ЛУЧШЕ ЛИ НОВЫХ СТАРЫЙ ДРУГ?
   4.5. УЛЫБАЯСЬ СКВОЗЬ ДОЖДЬ
   4.6. ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ
  
  
  
  
  
  
  
  
   4 СПЛОШЬ ЗАМЫСЛЫ
  
   4.1. ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛОСЬ
  
   Краткое пребывание в преисподней сильно изменило г-жу Эрменгильду Штром. Так, по крайней мере, показалось соседям. Нестерпимо крикливая, репьём цепляющаяся из-за пустяков, по возвращении домой дама не казала носу из дома, а, со слов служанки, ахая и охая целыми отлёживалась в постели. Будучи наслышанными про изгнание племянницы (на то и город, чтобы обмениваться сплетнями), все пришли к единому заключению, что жестоковыйную г-жу Штром постигла кара Господня.
   Сам объект пересудов сделал аналогичный вывод несколько раньше. Следом за Великим Гневом и брызгами слюны Оскорблённого Блюстителя Нравственности настал черёд Великого Раскаяния. Она, Эрменгильда Штром, самолично выставила ночью за дверь дочь единокровного брата и тем самым заслужила наказание. Иначе зачем её познакомили с ужасным будущим, которое ожидает за гранью жизни чёрствых, жестокосердных женщин?
   Болели побитые бока и ныло сердце. Были забыты румяна и чернение бровей, хотя вышколенная служанка что ни утро приносила нужное госпоже. Часы Сверху безжалостно отсчитывали время. У этому моменту девица могла оказаться на дне в прямом и переносном смысле слова. Надобно было поскорее исправить содеянное, дабы самой не оказаться ТАМ, где г-же Штром совершенно не понравилось.
   Зная всё это, можно было не удивляться, что спустя неделю после печально (и широко) известного происшествия хозяйка дома "Красные розы", что на улице Быка, требовала от насмерть перепуганного служащего городской управы объяснений, куда дели её племянницу.
   Талант в землю не зароешь. Отдохнувшие за неделю глотка и лёгкие возродили г-же Штром сложившуюся репутацию отчаянно склочной особы. Горемыке Тивуру пришлось срочным порядком явиться в управу и предстать пред разъярённой дамой. Свободно вздохнуть он смог лишь переложив ответственность за девицу на духовное учреждение, в душе порадовавшись столь грамотному ходу. Его триумф малость подпортил приказ сию минуту доставить туда "потерпевшую", но стоило ли обращать внимание на такие мелочи. Г-н Тивур был согласен оттранспортировать даму и обратно, к её "Красным розам", лишь бы это положило конец визитам.
   А Розу между тем настигло счастье. Она купалась в нём, как в озере. Видимо, уставшие колдовать над ней беды покинули её. Счастье... Думаете, это когда богатство, наряды, почести? Отнюдь. Оно нашло пристанище в городском соборе, названном в честь Святого Кроата. будь благословенно его имя. Недолго пробыла Роза в кухонных помощницах. Узнав, что девушка знает грамоте, её определили в переписчицы книг и полезных для дела веры бумаг. Скажете, таких должностей у женщин тогда не было? Опять ошибётесь. Таким особам предоставляли целое помещение, чтоб никто не мешал, ничто не отвлекало. Роза радовалась. Ну, не рождена она для кухонных работ, не то что Агата Росянка. Отец и мать хвалили дочку за умение писать и разбирать написанное. Переворачивая листы, девушка словно возвращалась в дни детства с домом, с мамой, до нашествия чумы.
   Перепись книг только с виду представляется неутомительным занятием. Главным образом тем, кто не сидел согнувшись с утра до ночи, кому не сводило судорогой холодные пальцы, у кого не темнело в глазах от усилий, кто пытался не смежить веки над работой. Роза не сетовала по таким пустякам. Она радовалась. Потому что рядом был отец Нерессия. Заходил к переписчикам и переписчицам, наблюдал за процессом, что-то советовал, что-то поправлял. Говорить особо не получалось: разговоры с особами женского пола не поощрялись. Просто знать, что он где-то рядом, слышит и видит её, вселяло блаженство. За один вид склонённых над столом светлых волос Роза готова была пожертвовать всем на свете (хотя чем может поступиться девушка без средств, да ещё уродина?).
   Узнав что у её кумира есть другое имя, Роза сильно удивилась. Такое ясное, молодое, ему под стать. С этого момента в её мыслях он стал Винцентом. Почему бы не помечтать о несбыточном на сон грядущий? И вот уже они с Винцентом сидели на берегу озера, гуляли по улицам, взявшись за руки и даже... ладно, ладно, это же о несбыточном!
   Освоившись за неделю в статусе переписчицы, Роза не желала более сюрпризов от судьбы. Хватило и издевательств Высокой Травы. Пусть страшненькая, но она нужный работник рядом с замечательным человеком!
   А неожиданности не исчезли, только притихли на время. Спокойно перебеляя документ, Роза услышала лёгкий шёпот товарок. Одна из них, самая несимпатичная Розе (не внешне, а по манере держать себя), проходя мимо её стола как бы по делу, выплюнула: "А к тебе знакомые пожаловали." Слово поставило девушку в тупик. Знакомые? Крисп, наверное. Агата бы подошла, но откуда ей знать о жизненных переменах у подруги? Словом, вопрос так и остался открытым. Вскоре ей велели идти в приёмную: там обычно встречали особ, чающих встречи с родственниками. Беседа через перегородку. Вручение кулёчков с гостинцами.
   С сердечным стуком шарахнулась Роза от решётки: за ней виднелась невысокая женская фигура в тёмном. Не Крисп. не Агата. Вот от чего не сходила с лица сестры Берты ехидная улыбочка! Тётка! Чего ей теперь-то надо? Полюбоваться? Полюбопытствовать? Роза оглянулась на звук шагов: рядом с ней у решётки встал отец Нерессия. Её Винцент. Учтиво поклонившись г-же Штром, он попросил её подождать, покуда не переговорит с её племянницей. Той ничего не оставалось, как опуститься на лавку в ожидании.
   - Тётя пришла за тобой, Роза (он никогда не называл её дочь моя - только по имени). Просит тебя вернуться и жить в её доме на улице Быка.
   - Хочет забрать меня отсюда? Зачем? - не веря повторила девушка.
   - Я помню, как она обошлась с тобой. Но что-то в ней изменилось, ты увидишь. По-моему, она поняла, насколько одинока. Пожилые люди нуждаются в помощи молодых. Молодым поддержка стариков тоже не помешает. У тебя будет дом, свой дом. Ты перестанешь быть зависимой работницей. И у тебя появится родня, это важнее всего.
   - Вы так говорите... У вас, наверное, есть родня?
   Усмехнулся горько.
   - Меня воспитали сильваны.
   Безграничное удивление:
   - Вы сильван?! Как Крисп?
   - Я не сильван, но жил с ними и хорошо понимаю их. Человеку нужны родные люди рядом. Не думай, что здесь от тебя хотят избавиться. Будь я уверен, что тебе там будет плохо, не отпустил бы. Впрочем, - тряхнув гривой светлых волос, - мы заставляем слишком долго ждать г -жу Шром. Что ты решила?
   - Если Вы советуете, я соглашусь. А как же моя работа? книги?
   - Поставим тёте условие отпускать тебя переписывать. Эти двери всегда тебе открыты.
   Кивнула. Что тут скажешь. Поминки по недолгому счастью...
   - Сказать Криспу, где ты?
   Кивок, совсем вялый.
   - Не бойся, сильваны такие же люди. И дети от них рождаются наши. не сильванские. Но об этом потом. Да, никто здесь не знает о моём сильванском прошлом. Это тайна.
   - Я сохраню её, отец ... Винцент.
  
  
   4.2 ЗАМЫСЛЫ, В.ТОМ ЧИСЛЕ КОВАРНЫЕ
  
   Троюродный брат герцога, граф Алевсинский, предавался размышлениям. Стадия гнева на негодных помощников миновала. Хоть бей их, хоть в темницу бросай - план с поимкой сильванов благополучно провалился. Всего и надо было отловить несколько штук, обработать под хворых, заразных и с малого этого толчка (ах. вы собрались перезаразить население Фоссана и Зельда!) развязать войну с Арборикой. Так нет же! Какого-то, правда. схватили, но не удержали. Клялись и божились, что лесному человеку хватило опереться на деревянный посох, чтобы пропасть из глаз охранников. Вместо сильвана нашли лишь кучу стружек. Что ж, магу виднее, на что способны нелюди. Только где он был раньше? Пьянствовал, как водится. Однако связываться с колдунами себе дороже, потому сорвал гнев на стражниках.
   Здешний главный маг по имени Авл (по учёному Стрикс, попросту Неясыть) предложил наловить местных вилланов, выдать за заразных лесных. Дальше действовать в соответствии с прежним планом. Но всё пошло не так, что-то вмешалось. Вроде было чудо, а ещё невесть откуда взявшиеся воины, покромсавшие ловцов на фрагменты.
   - Откуда же тогда это известно?
   - Да выжил один недотёпа. Таким во всех сказках везёт. Он и рассказал.
   - А что за чудо произошло?
   - Никто не слышит? (шёпотом). Трава. Высокая Трава, будь она неладна. Не успели схватить гадов, как ловцам травой опутало ноги - не пошевелиться. И это зимой, снега валом!
   Графу Алевсинскому война нужна как повод сместить братца и занять его место. Здраво рассудив, что теперешнему главному магу это ни к чему (ещё и головой выдаст), брат герцога надумал искать помощи у его недругов, не из Арборики, разумеется. Королю Фоссана служит немолодой, опытный маг, но, увы, беспробудный пьяница. Иметь с ним тайные дела бесполезно: что у трезвого на уме, то у пьяного ... Сын мага вроде подаёт надежды, но молоденек, не дозрел ещё до осуществления государственных переворотов. Ходили тёмные слухи, будто в замке, принадлежащему Фоссану, скрывается некая таинственная особа женска пола. Слишком старая для любовницы, но вполне подходящая для магички. К ней и решил обратиться за помощью брат герцога.
   К колдунье из чужого королевства запросто не подъедешь, но получилось как раз наоборот. Утренняя конная прогулка свиты графа Алевсинского на границе с Фоссаном не осталась незамеченной. Им дружелюбно помахал с башни "беспробудный пьяница-маг", и граф, от которого не скрыли подробностей, ещё раз убедился в том, что колдунам и в нетрезвом виде палец в рот класть не стоит. Рядом с магом на стене видели женщину, тоже в чёрном. Видимо, это была та самая особа, к услугам которой граф собирался прибегнуть. На следующее утро он сам со свитой продефилировал в виду форвинских владений, а в третий раз, уже без сопровождающих, - оказался лицом к лицу с колдуньей.
   - Догадываюсь, какое дело привело вас сюда, г-н граф, - прервала цепь его изысканных приветствий старая женщина. - Я согласна помочь вам сместить герцога.
   - Вы чудо! - воскликнул обрадованный граф. - На каких условиях вы готовы ...?
   Порывом ветра сорвало капюшон накидки. Лицо старой женщины решительное, седая прядь колеблется ветром.
   - Без всяких условий. Просто у меня с ним свои счёты.
   Отойдя за купу деревьев и убедившись, что их никто не слышит, колдунья продолжила:
   - Тем, кто освободил и сильвана и вилланов, был Кэлэр, сын Карана Кайорского.
   - Это нам известно, и что из этого следует? - граф в нетерпении отряхивал снежинки, прилипшие к одежде.
   Ответ ошарашил:
   - Следует то, что Кэлэр Кайорский может стать орудием устранения с трона вашего дальнего родственника.
   Граф Алевсинский сначала вздрогнул, как от удара, потом с сомнением покачал головой. Кайоре необходимо как минимум оказаться в сердце Зельда, представ перед теми, чьих холопов он порубил или выпустил на волю. Не настолько же он сумасшедший.
   - Оскорблённый и ограбленный теперешним правителем Арборики, он вполне может принять приглашение от его противников. Конечно, если ему гарантируют безопасность (Выразительный взгляд). Ваше дело - устроить так, чтобы гость оказался как можно ближе к высокой особе. Тогда в дело вступит магия. Неважно, кто и как покончит с герцогом, зато мы можем объявить его убийцей Кэлэра Кайорского. Путь к трону будет расчищен.
   "Похоже, ведьма тщательно продумывала убийство братца. Выглядит странно, но лучшего варианта пока никто не предложил". Раздумья графа Алевсинского прервал голос колдуньи:
   - Прощайте, ваша светлость. Коли согласны с моим планом, известите меня.
   - Каким образом?
   - Проезжая по границе с Фоссаном, оброните вашу перчатку.
   - И всё?
   -Всё только тогда и начнётся, ваша светлость.
  
  
   4.3. НА НЕЛЮДЕЙ!
  
   Плохо же представляют натуру Стрикса те, кто считал его сложившим крылышки после неудачи с облавой на сильванов. Богатый жизненный опыт подсказывал магу необходимость иной стратегии. Задачей жрецов от века было направление сознания населения в нужное русло. Занятие нескорое, невидное, однако приносящее плоды: пословицы типа "Капля камень долбит", "Птичка по зёрнышку клюёт" родились не на пустом месте.
   Усилиями помощников Неясыти по стране распространялись слухи о ненависти лесных людей к обычным. О порче, кою сильваны наводят на встреченных ими людей; о их "цыганском промысле" - воровстве детей из деревенек; о травле людей дикими зверьми, от которых они недалеко и ушли.
   Слухи эти благополучно переползли границы Зельда и Фоссана с Арборикой, всколыхнув стоячее болото арбориканских священнослужителей, привыкших самим, без посторонней помощи, расправляться с еретиками. Выбор между автономией собственной инквизиции и альянсом с извечными врагами Арборики поставил многих из них в тупик. Мнения церковников разделились. Одни стояли за выжигание ереси калёным железом, иными словами. за ужесточение мер по отношению к лесным "людям"; другие советовали не трогать осиное гнездо сильванов, покуда не прояснится ситуация с воинственными и воинствующими соседями Арборики.
   Два голоса из двух разных стран почти одновременно поднялись в защиту сильванов. Отец Винцент (более известный как Нерессия) из Арболена и Май, сын мага из Фоссана. Первый использовал собор как трибуну, с которой вещал об исконности пребывания народа сильванов на территории Арборики; о том, что лесные люди в своё время испытали вторжение чужих - предков теперешних жителей, но не озлобились, а мирно жили рядом. Второй глашатай истины, Май из Фоссана, ходил по селениям, убеждая народ в том, что разносящиеся слухи не имеют ничего общего с действительностью, проще: их дурачат, вынуждая затеять не нужную простому люду войну против соседнего государства.
   Если простецы в селищах шарлатанов просто гнали в шею, то два лидера, за которыми потянулись многие, опирались на доводы разума, факты, почерпнутые из документов. Незаменимой помощницей защитников сильванов в Арболене стала Роза.
   Знай г-жа Штром, что за бумаги переписывает её родственница, она поседела бы так, что не спасли бы никакие снадобья. В книгохранилище собора по указанию отца Нерессии (а потом и самостоятельно) девушка разыскивала документы, грамоты, записки, подтверждающие факт захвата исконно сильванских владений, а также сведения о мирном характере сильванов, практически не оказавшим сопротивления пришельцам. Читать-то Роза умела, но большинство документов писалось на древних языках, недоступных не то что бывшей пастушке, но и персонам поважнее. Отцу Нерессии приходилось разбирать тексты манускриптов, постоянно обращаясь к грамматикам и глоссариям древних языков. Если это происходило днём, Роза была рядом и подбирала крохи знания.
   Оглушительный удар был нанесён ложным слухам, когда на свет выплыли пожелтевшие, местами даже почерневшие листы, свидетельствующие о преследовании сильванов, занявших якобы церковные угодья. На обороте одного из листов имелась приписка для юриста: представить дело так, будто сильваны незаконно покусились на владения церкви.
   С этого момента церковь всерьёз занялась "отступниками".
   А пока Май из Фоссана бродит по дорогам своей страны, развеивая мифы о нелюдях, а отец Нерессия-Винцент с кафедры собора открывает арбориканцам глаза на их не самое славное прошлое.
  
  
   4.4. ЛУЧШЕ ЛИ НОВЫХ СТАРЫЙ ДРУГ?
  
   Росянка тосковала. Встретить своего кумира не получалось, а остальные - были и такие ухажёры-зубоскалы - в подмётки Сильвану не годились и вызывали одно озлобление: зачем такие уроды бременят землю? Панти и так и эдак пробовал развеселить повариху - тщетно. После приключения в ночном лесу Росянке чуток получшало, но ненадолго: случившееся, как и незабываемая встреча с Сильваном, не имело продолжения.
   Впрочем, безвыходных ситуаций не бывает. Отец Панти, г-н Хофф, он же Крендель, собрался в Арболен за продуктами и кое-каким товаром, и сынок уговоривал папашу взять с собой Агату. У неё там подруга, которую она сто лет не видела, вот и пообщаются, посмеются, посплетничают.
   Отец согласился с предложением: унылая повариха хорошего не приготовит, кроме того, за провоз можно будет сорвать деньжат. Тёща, у которой проживала девушка, пришла к однозначному выводу: зять пустился во все тяжкие, вплоть до весёлого времяпровождения с девкой в городе. Однако сорвать нужную для заведения Кренделя поездку не посмела.
   По получении неожиданного известия грустить стало некогда: постирать, нажарить, напечь в дорогу, подарок подруге приготовить.
   Одетая во всё лучшее, с узелком пирогов и плюшек, Агата чинно уселась в повозку. Сразу вспомнилось, как уезжали из родных домов, из Малых Вальдушек. Перезимовали на новом месте благополучно, дров и еды хватило, а как дальше пойдёт ...
   Попутчики и завсегдатаи встречных кабаков рёвом ревели: война, того и гляди война. С кем? - смотрели в рот знатокам неосведомлённые, по дальним углам проживающие. Может, с Фоссаном? А не дай Боже, с Зельдом. Какие фоссаны. какие зельды! - Грядёт последнее сражение по очистке мира от нечисти. Ага, только вроде не от всех гадов, а от одних сильванов. Верно, сперва от них, а потом ... Да нет, от магов и колдунов, мне кум сказал!
   Г-на Кренделя известие о предстоящей войне не огорчило. Напротив, Якоб Хофф порадовался, что вовремя собрался за продуктами. А вот Агате сплошное расстройство. Чем сильваны так всем не угодили, что их собрались извести под корень? В городе, наверное, лучше знают, спросим.
   Для начала пришлось спрашивать, где здесь улица Быка. Прохожие хмыкали: где вывеска с быком, там и улица. А у них всюду быки: на кузнице, на бойне, опять же на воротах. Любят же тут эту скотину ... Хозяин начал было чертыхаться (не стоило, мол, связываться с поварихой), как вдруг из-за поворота вынырнул нужный знак. Сей зверь по прихоти мастера был опушён красными розами. Оставалось достучаться до хозяев особняка и быка в розах. В сознании Агаты обидно кольнуло: уж не в честь ли Розы Чумички сработан такой рисунок?
   Лицо пожилой женщины, с виду служанки, выразило откровенное удивление при виде посетителей. Она долго расспрашивала, кто да кто пожаловал. Следом поплелась докладывать хозяевам. Крендель закипал от злости: среди бела дня родных на порог не пускают, жлобьё!
   При виде вышедшей к ним хозяйки Якобу Хоффуу пришлось прикусить язык. К этому торжественному моменты гостей уже провели в комнату, стены которой были сплошь в коврах. Неудивительно, что первым вопросом, адресованным владелице, был "Не с мавританских ли базаров попали сюда эти дивные изделия?". Сопроводив словесную атаку низким поклоном, г-н Крендель обеспечил внимание хозяйки к своей особе. Милостиво улыбнувшись, г-жа Штром предложила гостям сесть. Опыт торговли и семейной жизни подсказал г-ну Якобу Хоффу нужное направление беседы. Неучтиво начинать разговор с Хочу или Нам надо. В ход пошли быки, розы. Далее разговор перекинулся на тяжёлые времена и ожидание войны. Своё мнение к последнему предмету старушка выразила кратко "Враньё!". Добавив к этому "Ни Бог, ни правитель не допустят".
   Наконец настал момент истины. Узнав, что подруга приехала повидать Розу (и, слава Богу, не останется на ночь), хозяйка постаралась изобразить сожаление. Роза занята переписыванием книг в соборе Святого Кроата, очень нужным богоугодным делом. На физиономии её гостя изобразилось такое умиление, что г-жу Штром пробило, и она снизошла к нуждам посетителей. В доме вдовы чувствовалась нехватка общения с противоположным полом; солидный пожилой мужчина заполнил эту брешь. Служанка получила распоряжение проводить девушку к собору, но прежде подать напитки и закуски для господина Хоффа, ибо ожидание займёт время.
   Всю дорогу служанка пыталась выжать из гостьи побольше сведений, но та, не зная, что понравится (или наоборот) Розиной тётке, упорно хранила молчание. Так, в молчании, обе достигли желанного предела, точнее придела собора. Старшая взяла на себя роль ведущего, младшая следовала в фарватере, озираясь по сторонам.
   Роза безмерно блаженствовала в комнате для переписчиц. Несколько дней они с отцом Нерессия бились над расшифровкой записи, оставленной на полях свитка. Бились, потому что такие приписки обычно содержат ценные сведения секретного характера. Получилось! Потому что запись была сделана на двух языках: распорядитель не надеялся на лингвистическую компетентность подчинённого. А они с отцом Нерессией хитрости этих языков знали: один читался справа налево, второй состоял из одних согласных. Получилось! Он даже обнял Розу на радостях. Пусть без задней мысли, как соратника, но обнял! Как Винцент в её мечтах.
   Стук в дверь возвращает переписчицу к реальности. В двери вплывает что-то очень знакомое, что-то из прошлого...
   - Роза! Не узнаёшь?
   Боже! Да быть не может! Агата Росянка! Приехала наконец!
   Объятья, снова объятья (что за день!), поцелуи. Времени в обрез: служанка согласилась пройти помолиться, но через полчаса вернётся.
   - Роза, как ты?
   Что на это сказать? Счастлива и несчастна. Со строгой тётей вроде нашли общий язык, а с любовью ... никогда не будем вместе. Почему? Причин несколько.
   - А ты, Агата?
   Ровнёхонько то же. Работа нравится, хвалят. Но того, кого люблю, только раз и видела. Красавца зовут Сильван, здорово, правда?
   Роза вся удивленье:
   - Сильван не имя, это порода лесных людей, сильванов. Я сюда ехала с одним из них, по имени Крисп.
   Росянка аж побледнела:
   - Подруга, ты хочешь сказать, что сильваны - это те еретики, которых осудила церковь? нелюди?
   - Почему сразу нелюди? Такие же, как мы. С некоторой разницей. Почти не выходят из лесу, там и живут. Нашей пищи не едят, только пьют. Ещё ...
   - Ах, с разницей! А я-то, дубина, страдаю по каким-то лесным чудовищам! Спасибо, ты мне глаза промыла.
   - Так твой красавец тебе уже не нужен?
   - А-а-а, найдутся и другие. Конечно, не такие неотразимые, зато люди.
   Переглянулись. Помолчали. Главное сказано. И что не высказано, понятно.
   Прерывая тяжёлое молчание, поинтересовались судьбой Михала Малого, Ангелочка. Ничего не слышно, скорее всего, домой вернулся, овечек пасти и безобразничать. О дарах Высокой Травы нечего и спрашивать. Пусть Чумичка и Росянка сменили селище на город - избавиться от дара никому из них не удалось.
   Стук в дверь: служанка вернулась. Горечь расставания ничто по сравнению с болью от потери подруги.
  
  
   4.5. УЛЫБАЯСЬ СКВОЗЬ ДОЖДЬ
  
   Михал перед сложным выбором: остаться в лесничестве или завербоваться в солдаты. Работа как таковая ему нравится. Загвоздка в том, что, доставляя моральное удовлетворение, она не приносит ни денег, ни славы. А ещё - не попадаются Михалу сильваны, за поимку которых платят, ну никак не хотят попадаться!
   Сидя в своей избушке - снаружи льёт весенний дождь, из ранних, -парень жалуется невидимой незнакомке по имени Ферран:
   - Сама посуди. С виду они люди как люди. Не приставать же к каждому, сильван он или нет.
   - Ну, наловишь ты сильванов, что потом?
   - Продам за хорошую цену, благо на них спрос есть.
   Молчание.
   - Что не так, Звёздочка?
   - Я бы не советовала. Сама когда-то наказала их не за что, теперь жалею, да поздно.
   - Ты встречалась с сильванами? Ну-ка, ну-ка!
   Рассказчики и слушатели поменялись ролями.
   - Давняя история. В юности я как-то встретила в лесу сильвана. Лил дождь, прямо как сегодня. Его тёмные волосы стали от воды совсем чёрными. Он улыбался сквозь дождь. Ты спрашиваешь, как распознать сильванов? Они красивые. Очень красивые! Он улыбался, когда видел меня, и мне казалось ... Но однажды я увидела его с девушкой. Сильванкой. Дивной красоты, забыть невозможно. Разозлившись на неё и на того, кого почему-то считала своим, я сделала так, что все женщины-сильванки исчезли. У меня получилось. Сейчас я бы вернула всё на свои места, но заклинание одностороннее.
   Михал слушал вполуха, думая о своём.
   - Тебя послушать, так лучше в солдаты податься.
   Вздох
   - Хорошо, да не больно. Моя ... знакомая одним движением руки остановила наступление противника. Против магии солдаты бессильны.
   - А, ты вон про что. Да ведь я заговорённый. Чуть опасно - завернусь в кокон, стану как призрак. Самые отмороженные и то стремаются.
   Осторожно:
   - И ты бы не хотел от этого избавиться?
   - Зачем? Мне и так хорошо.
   - Рада за тебя, Михал.
   Судьба, прихотливая не менее Высокой Травы, выкинула очередной фортель, в результате которого Михал оказался ровнёхонько на стыке двух родов занятий - лесничества и солдатчины.
  
  
   4.6 ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ
  
   Усилиями Неясыти и его приспешников слухи о нелюдях проникли в сознание жителей настолько, что даже малые дети знали: сильваны тащат их в лес и пьют кровь (не едят), увидишь такого - беги прочь без оглядки. Одновременно росло число сторонников противоположных лагерей - сильванистов и антисильванистов, как их стали именовать. Дошло до вооружённых столкновений с камнями, палками, цепами и косами по селищам, а в городах и с настоящим оружием. Самым поразительным во всём этом было то, что сами лесные не принимали в разборках ни малейшего участия, словно их это не касалось.
   Церковь Арборики по размышлении зрелом приняла сторону антисильванистов. Лесных людей предали анафеме. Страсти накалялись. Ходили слухи о смельчаках, убитых за несогласие с выводами святош. Правдой было то, что, защищая сына, погиб Орентий, отец Мая из Фоссана. Большинство полагало, что та же участь постигла и сына, но служители церкви скрывают это от народа.
   Флорент, без особых трудностей достигший родных мест, словно растерял привычную беспечность. Из своих приключений поведал товарищам то немногое, что касалось планов фоссанцев, устройства замка, приметы дороги. Сообщил, что его схватили раненым, а вылечил ногу и помог ему бежать маг из Фоссана.
   - Так его вроде убили, - неуверенно произнёс Олорин.
   Флорент, и без того не цветущего вида (в противоположность имени), побелел, вскочил, охнул, потревожив недавно вылеченную конечность:
   - Откуда известно?
   - Говорят, - пожал широкими плечами Гимба.
   - Неправда! - запальчиво выкрикнул сильван. - Я бы знал.
   - Ну, тебе виднее. Говорю что слышал.
   До вечера бродил тёмный как туча, утром огорошил общество заявлением, что ему надо в Фоссан, и побыстрее.
   Переглянулись, пожали плечами. Уж не завелась ли у него там зазноба? Либо в шпионы подался? В обратный путь на хромой-то ноге?
   Хмуро:
   - Попрошу сильванский транспорт.
   Ого! Что-то новенькое.
   - Раз надо, значит надо, - подытожил Кэр Кайорский. И добавил: - Всё равно не удержим.
   Сильванский транспорт. Немногие о нём слыхали. Прибегают к нему в случаях крайней нужды, когда требуется за короткое время покрыть большие расстояния. В лесах - лоси, на открытых пространствах - стаи птиц. Предприятие крайне опасное, почему и используется редко. По лесу ещё можно промелькнуть незамеченным, а вот лететь у всех на виду в сети, влекомой птицами, куда как рискованно: не подстрелят, так сам свалишься.
   Как раз в это время граф Кайорский получил приглашение на празднование именин у самого герцога Ферранского.
   Раз в сезон (четыре раза в год как минимум) Кэлэр навещал меньшого, Корнелия, в его владениях. Заявляться чаще значило бы напоминать о немилости правителя, о своей неудавшемся карьере придворного - и будить зависть брата, не попавшего в прославленный поход под началом графов Кайорских. Появляться чаще значило бы погружаться в атмосферу детства и ранней юности: изнурительных тренировок с отцом, состязаний в молодечестве со старшим братом, добродушных насмешек над младшеньким, любовной тоске по красавице-вилланке Трине. Появляться чаще значило бы отрывать молодого супруга от ещё более молоденькой жены.
   Брак Корнелия был по любви в счастливом сочетании с выгодой. Клелия Эберкросс принадлежала к семейству высшей знати, но не арбориканской, а из Зельда. К счастью, девушка воспитывалась дома, а не в монастыре, вбивающем в головы подопечных массу предрассудков. Это претило бы широким и свободным взглядам Кайорских на природу и общество. Другие бы ещё подумали взять жёну из недружественной державы.
   Пока Картерий с Кэлэром оттачивали воинское искусство, младшенький серьёзно увлёкся механикой. Зачитывался трудами по математике и механике, искал в руководствах наставления, как создавать движущиеся устройства своими руками и пытался воплотить советы в жизнь. Отбытие старших в далёкие земли подогрело интерес к оружию. По признанию Корнелия, он неделями пропадал в оружейных мастерских, дотошно расспрашивая мастеров о тонкостях изготовления видов вооружения. Неудачи перемежались с успехами, и наоборот. Ночи и дни. Корнелий Кайорский прославился как создатель уникального оружия, поражающего в условиях водной стихии.
   Прибыв, как и предупреждал, в положенное время, Кэлэр не застал брата ни в кабинете, ни в зале. Зато о его местонахождении откуда-то издалека громко сообщили выстрелы. Всё ясно: опробовал огнестрельное оружие. Новое?!
   Бросив вещи слугам, помчался на звук. На полдороге к нему подлетела Клелия, и, взявшись за руки, они сбежали с пригорка в лощину, где и происходили испытания. От данного занятия Корнелия не отвлекли ни весело развевающиеся ленты в волосах супруги, ни призывные махи руками самого Кэлэра. Миг - и через плечо Бога Механики заглядывали две головы, две пары любопытствующих глаз: ну как там? получилось? Тот не отрывал взгляда от небольшого стального предмета в форме бочонка, вертел его в руке и наконец, обернувшись к изнывающим от любопытства родственникам, звонко засмеялся и раскрыл объятия. Получилось!!
   Кэлэр и Клелия оказались первыми свидетелями торжества человеческого разума и рук над куском серого металла. Опытный образец при нажатии специальной кнопки выпускал пучок стрел в надежде, что какая-нибудь да попадёт в цель.
   На этом поток новостей не иссяк. Как и Кэлэр, Корнелий граф Кайорский получил приглашение на празднование именин герцога Ферранского. В три головы поразмышляли, откуда бы такое внимание к семье. Ничего подходящего не подобрав, со смехом отнесли за счёт желания полюбоваться молодой супругой Корнелия - сокровищем, вывезённым из Зельда. Если как следует раскинуть мозгами, элемент новизны заключался лишь в приглашении старшего Кайоры. Молодая пара строго придерживалась правил светского этикета, и подобные мероприятия были ей не в новинку. Если порой они откладывались, то исключительно из-за нездоровья супруга. На сей раз преград не имелось, и троице предстояло в ближайшее время посетить торжество во дворце герцога Ферранского.
   Идея! Почему бы не предложить Флоренту проехаться с ними за компанию до Зельда, оттуда проще будет добраться до Фоссана?
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"