У него был большой атташе-кейс. Он положил его на кофейный столик и открыл. Внутри лежал бронежилет; он поднял его, чтобы показать мне.
— Что это? — спросил Борис. — Это бронежилет, Борис, для твоей защиты, — объяснил я ему. — Мне не нужна такая вещь. — Нужна, если только ты сам не пуленепробиваемый, — сказал я.
Он скривился и махнул рукой.
— Борис, я уверен, что кто-то попытается тебя убить, возможно, уже сегодня вечером. И я уверен, что это будет просто стук в дверь и выстрел. — Вы не думаете, что убийца станет выманивать его? — спросил Борга. — Не думаю, что она может позволить себе тратить время. Она будет действовать максимально быстро, чтобы войти и выйти. Она может знать, что это ловушка, но ей нужно схватить Бориса, иначе все остальные убийства будут напрасными. — Опять же, в ваших словах есть смысл, — согласился Борга. — Теперь мы должны убедить его, — сказал я, указывая на Бориса.
Борис был непреклонен и отказывался надевать жилет, но мы наконец заставили его согласиться — надеть его под рубашку перед тем, как открыть дверь.
— Я бы хотел что-нибудь поесть, — сказал он, когда спор был окончен. — Боюсь, вам придётся заказать самому, — ответил я. — Я не хочу, чтобы кто-либо знал, что вы не одни.
Он поднял трубку и начал бороться с рум-сервисом: они пытались понять его, а он — их, пока наконец не договорились.
Я расстелил жилет на спинке дивана, чтобы Борису было легко до него добраться.
— Мы могли бы и сами устроиться поудобнее, — сказал я Борге, снимая куртку. Он увидел мой «Люгер» Вильгельмину в кобуре под левой рукой, но ничего не сказал. — Разве тебе не нужно сейчас играть на шахматном турнире? — спросил он.
Я отмахнулся от этой мысли и сказал:
— Это наименьшее из моих беспокойств на данном этапе игры.
Борга тоже снял куртку. Он носил нечто похожее на револьвер 38-го калибра в набедренной кобуре с левой стороны.
Борис просто сидел на диване, уставившись в пол, изредка бросая взгляд сначала на комнату, где убили его отца, а затем на комнату его матери.
— Может, выпьем? — спросил я Боргу. — Признаться, я не откажусь, — ответил он.
Я пошёл искать бутылку и вспомнил, что одна была в комнате Бельникова. Я был там, когда услышал стук в дверь. Я услышал, как Борга крикнул: «Нет, подожди!» Торопясь вернуться в переднюю, я выхватил Вильгельмину из кобуры. Когда я вошёл обратно в переднюю, то увидел Боргу за спиной Бориса, пытающегося удержать его от открытия двери, но безуспешно.
Дверь была открыта, и я услышал один выстрел. Борга вытащил свой пистолет в тот момент, когда Бориса отбросило от двери, очевидно, силой первого выстрела. Я услышал второй выстрел и крик Борги от боли. Мне пришлось перепрыгнуть через Бориса, чтобы добраться до двери, но к тому моменту, как я это сделал, там уже никого не было.
— Чёрт! — закричал я.
Я оглянулся, разрываясь между преследованием нападавшего и проверкой состояния Борги. Он разрешил мою дилемму, выкрикнув: «Иди! Вперёд, вперёд!»
Я выскочил в холл, низко пригнувшись на случай стрельбы. Когда выстрелов не последовало, мне нужно было решить, куда мог направиться нападавший — вверх или вниз. Судя по расположению лифта, я был уверен, что он не пошёл туда, поэтому я побежал к лестнице, надеясь, что смогу услышать его и определить, поднимается ли он — или, если моя теория верна, она — или спускается.
Я прорвался через выходную дверь, вновь опускаясь на пол, с пистолетом перед собой. Я остановился, чтобы прислушаться к шагам, и никого не услышал. Я понял это так, что нападавший поднялся на крышу, поскольку, если бы он или она вошли на другой этаж, двери выхода были бы заперты со стороны лестницы, и шаги были бы слышны.
Итак, я принял решение и полез на крышу. Если я ошибался, то, возможно, человек Борги внизу поймает стрелка. Если я был прав, то другой человек Борги и я бы заманили его или её в ловушку на крыше.
Когда я добрался до двери на крышу, я услышал обмен выстрелов снаружи и понял, что принял верное решение. Я прошёл через дверь и тут же споткнулся. Я столкнулся с кем-то, лежащим на крыше, и потом понял, что это человек Борги. Он был ранен, но казался живым.
На крыше было темно, единственный свет исходил от полумесяца. Я остался там, где был, лёжа плашмя на крыше, прислушиваясь.
— Ты не сможешь слезть с этой крыши! — закричал я.
Ответа не было, но я слышал, как кто-то торопливо шаркает, вероятно, ища какой-то другой путь с крыши. Я не знал наверняка, что другого пути нет, но надеялся, что стрелок так думает.
Я воспользовался возможностью, чтобы нащупать пульс на шее сбитого человека и нашёл его. Он был довольно спокойным, и я сказал парню, что с ним всё будет в порядке, хотя не знал, смог ли он меня понять.
Я держал пистолет перед собой, хотя предпочёл бы не использовать его. Мой единственный шанс, подумал я, заключался в том, чтобы уговорить нападавшего сдаться.
— Сдавайся, — крикнул я. — Вас в меньшинстве!
Сквозь темноту, когда мои глаза к ней привыкли, я смог различить несколько световых столбов по периметру крыши, но свет не горел. Предположительно, они находились под контролем какого-то главного выключателя внутри отеля или снаружи, там, на крыше. Было бы полезно, если бы выключатель был на крыше, и если бы я смог найти его, не получив пулю.
Я пытался решить, каким должен быть мой следующий шаг, как вдруг крыша оказалась залита ярким светом.
Мы оба замерли, когда свет зажёгся, и наши глаза на время ослепли. Я наблюдал, как нападавший, который, по-видимому, в этот момент выглядывал из-за крыши, встал спиной ко мне и смотрел прямо на свет. Я ясно видел его, когда он пытался протереть глаза, чтобы прицелиться из пистолета.
— Опусти пистолет, — крикнул я ему. Я видел его хорошо и мог выстрелить в любой момент. Я хотел дать ему шанс опустить оружие, но он, кажется, не был к этому склонен. Он продолжал прикрывать глаза, держа пистолет перед собой, словно пытаясь прицелиться в меня.
— Чёрт возьми, бросай оружие сейчас же! — крикнул я, вставая из положения, в котором сидел. Я держал пистолет направленным на него, и он начал скользить вдоль стены, пытаясь избежать выстрелов. Я видел отверстие в стене, где, предположительно, была лестница. Если бы он попытался пройти через это отверстие на лестницу, мне пришлось бы стрелять. То есть, если он вообще знал об этом. Если он был частично ослеплён, он мог просто нырнуть через отверстие случайно и упасть с пятнадцатого этажа.
Его спина была прижата к стене, пока он шёл вдоль неё, и я убедился, что он просто пытался избежать яркого света и не знал об опасности.
— Андре, берегись… — закричал я.
Он отреагировал на своё имя и начал нажимать на курок своего пистолета. Мне ничего не оставалось, как открыть ответный огонь. Я выстрелил дважды, и обе пули попали ему в грудь, как только он достиг этого отверстия в стене. Он провалился в отверстие и пропал.