Очередь на досмотр в аэропорту медленно продвигалась вперёд, почти шестьдесят пассажиров стоически двигались вперёд и назад в ритуальном стриптизе, который все знали и с которым мирились. По крайней мере, у Шерлок не было с собой «Глока», так что ей не пришлось бы заполнять миллиард бланков. Её встреча с главным федеральным прокурором по предстоящему делу об убийстве длилась шесть с половиной часов и, вероятно, продолжалась бы дольше, если бы она просто не встала и не сказала, что ей нужно на самолёт. Она не могла дождаться, когда вернётся домой и поиграет в футбол с Шоном, если, конечно, самолёт вылетит в разумное время. Она с нетерпением ждала, когда выпьет чашечку сногсшибательного кофе Диллона и послушать, как он поёт ей, пока будет тереть ей спину в душе.
По привычке она изучала лица, глаза, одежду и язык тела окружающих, угадывая, о чём они думают, что планируют, куда направляются. Домой? По делам? На свидание? Одно она знала точно: они, как и она, надеялись, что рейсы не задержат и не отменят. Женщина, шедшая впереди, вздохнула. «Всё, чего я хочу, — это вернуться домой, прыгнуть в ванну и смыть с себя все следы Микки Стёрджисса».
Шерлок спросил с улыбкой на лице: «Безумный день с Микки?»
Женщина закатила глаза. «Показания для грязного ведра, которого следует депортировать на Марс».
Шерлок рассмеялся. «Вы юрист?»
«Да, но не адвокат этого идиота. Я оказала его адвокату услугу. Поверьте, я сделаю так, чтобы он знал, что он у меня в большом долгу». Она протянула руку.
«Мелисса Харкнесс».
Шерлок пожал ей руку. «Лейси, Шерлок. Если подумать, я тоже мог бы постирать».
«Только не говори мне, что ты еще и юрист?»
«Я, вообще-то, из ФБР». Мелисса Харкнесс была довольно полной, лет тридцати, в одной руке она держала большой портфель, а в другой — чёрную сумку размером с один из спутников Юпитера. Казалось, она еле волочит ноги, но её ясные глаза светились умом и интересом.
Ее смех при упоминании имени Шерлока завел их, и вскоре они уже говорили об отце Шерлока, федеральном судье, и о работе Шерлока в качестве агента ФБР, пока очередь медленно продвигалась к сотрудникам TSA, расположившимся на высоких стульях и проверяющим каждый билет и удостоверение личности.
Шерлок заметил высокого мужчину на пару человек впереди Мелиссы. Он стоял неподвижно, словно застыв на месте. Человеку позади него пришлось подтолкнуть его, что неслыханно в очереди на досмотр в аэропорту, где все хотели побыстрее пройти. Он был темноволосым и худым. Её внимание привлекло то, что нижняя часть его лица была бледной, как кость, словно он недавно сбрил бороду, возможно, этим же утром. Он выглядел спокойным, но она заметила, что его руки дрожали, когда он снимал чёрные туфли и бросал их в мусорное ведро. Что-то было не так. Она наблюдала, как он сбросил пальто и принялся за ремень. Затем, без предупреждения, он повернулся, оттолкнул двух пассажиров позади себя и схватил Мелиссу за шею. Он вытащил что-то из портфеля – гранату. Он размахивал ею, всё время пятиясь назад и увлекая за собой Мелиссу. Когда окружающие поняли, что происходит, раздались крики и вопли. Все взгляды были прикованы к гранате, которую он теперь держал высоко над головой, засунув палец в предохранительное кольцо. Он закричал, и его голос дрожал так же сильно, как и его руки: «Всё верно, это граната!» Он крикнул агентам TSA, которые теперь говорили по рациям, и некоторые из них двинулись к нему. «Никому не двигаться! От вашего рентгена теперь толку мало, да? Неважно, что я не белый как лилия!» Он направил гранату на высокого чернокожего агента TSA, который пытался обойти его с фланга. «Или чернокожие! Вы все…»
Держитесь подальше, иначе она умрёт, как и все вы». Он остановился, почувствовав за спиной бетонную колонну.
Сотрудница TSA крикнула, и голос ее слегка дрогнул: «Сэр, опустите гранату, и мы сможем поговорить о том, что вы хотите».
Он рассмеялся. «Правда? Я знаю, как вы, идиоты, действуете. Даже без этой гранаты вы бы, наверное, отвели меня в одну из своих комнаток и приказали бы мне раздеться, обращались бы со мной как с преступником – ведь вы выбираете мужчин с ближневосточной внешностью, а это профилирование, и это противозаконно». Его голос теперь был почти криком. Шерлок услышал французский акцент, наложенный на британский, с нотками фарси или арабского. «Потому что я смуглый и ношу бороду?» Неужели он забыл, что сбрил её? «Не выходи…»
«Ближе, или мы все умрем прямо сейчас!» Он крепче обнял Мелиссу за шею.
Ее руки тянули его за руку, ее лицо посинело.
Агенты TSA медленно окружали его, пока он говорил. Шерлок знал, что служба безопасности аэропорта прибудет в любую секунду, все они обучены справляться с такой угрозой, но это не имело значения. Их ещё не было. Она была здесь, в нескольких футах от него, глядя ему прямо в глаза. Его рука всё ещё обнимала шею Мелиссы, палец всё ещё цеплялся за кольцо гранаты. Один рывок – и погибнет множество людей, включая её саму. Сердце колотилось в груди; слюна пересохла во рту. На мгновение воцарилась мёртвая тишина, слышалось только его тяжёлое, частое дыхание. Она крикнула спокойным и лёгким голосом: «Сэр, что вам нужно?»
Он впился взглядом в лицо Шерлока, сжал Мелиссу мёртвой хваткой и направил гранату на неё. «Кто тебе сказал говорить, глупая баба? Возвращайся к остальным дворнягам и заткнись!»
«Сэр, вы, очевидно, знали, что не сможете пронести гранату через рентген, поэтому и спланировали всё таким образом. Зачем? Чего вы хотите? Что, если они просто позволят вам уйти?» Ей хотелось посмотреть, насколько крепко он держится за кольцо гранаты, но она заставила себя не отрывать взгляда от его лица.
Он закричал на неё: «Заткнись, или ты будешь первой погибшей! Эй, агенты, не шевелитесь, слышите меня? Если кто-то ещё сделает шаг в мою сторону, я брошу гранату прямо перед вами!»
Агенты транспортной безопасности замерли, их взгляды переходили с него на Шерлока и неизменно возвращались к гранате, которую он держал в дрожащей руке. Пассажиры застыли, словно камни, как им и было сказано, едва дыша, наблюдая и молясь. Шерлок слышал далёкую какофонию голосов: то убегали, то суетились, чтобы увидеть, что происходит. Нехорошо.
Служба безопасности аэропорта начала медленно приближаться к нему. Он ерзал из стороны в сторону, пытаясь не упустить из виду агентов. Его глаза сузились, по лицу проступил пот. Что он задумал? Шерлок чувствовал, как его окатили ярость и страх. И всё же он не выдернул чеку. Почему? Он передумал или просто ждал, когда можно будет сделать какое-то заявление? Она ясно видела это по его лицу: он боролся с собой, пытался собраться с духом и убить как можно больше людей вокруг, включая Мелиссу. Именно это он и планировал, когда снимал обувь и выбрасывал её в мусорное ведро. Тогда это не имело значения, потому что он знал, что умрёт.
Она посмотрела на лицо Мелиссы, на её глаза. Она была напугана, но была рядом, готовая что-то сделать, если бы могла. Шерлок спросил её: «Как тебя зовут?»
Он отвлекся и автоматически ослабил хватку. Мелисса втянула воздух. «Мелисса Харкнесс».
Теперь он смотрел на Шерлока, сосредоточенно глядя на неё. Хорошо. «А как вас зовут, сэр?»
«Не твоё дело!» Он поднял гранату повыше, провёл языком по губам и снова крепче сжал шею Мелиссы.
«Почему ты не отпустишь Мелиссу? Она ничего тебе не сделала. Может, я позвоню твоей жене, ты поговоришь с ней и с детьми».
«О чём ты говоришь? Ты ничего не знаешь о моей благословенной жене.
Даже говорить о ней — это мерзость». Он продолжал размахивать гранатой, чтобы заставить охранников аэропорта и агентов транспортной безопасности отступить.
Мелисса снова начала задыхаться, ее пальцы вцепились в его руку.
Шерлок теперь говорил быстро. «Твоя жена ожидает, что ты умрёшь сегодня и убьёшь десятки невинных людей вместе с собой? Твоя жена вообще знает, что ты делаешь? Где она сейчас?» Она видела, как охрана приближается всё ближе, и чувствовала страх, едкий запах в воздухе, исходивший от всех вокруг, особенно от него. Он был напуган так же, как Мелисса. Она должна была остановить это сейчас же.
«Я же говорил тебе не говорить о ней. Я гражданин Великобритании, а не какой-нибудь бедняга из Пакистана или Ирана, которым можно манипулировать». Он рассмеялся, и этот жуткий смех был полон насмешки и чего-то глубоко запрятанного, чего-то, что делало его тем, кем он был, и чего-то более глубокого, какой-то отчаянной бравады. Он пытался убедить себя смириться со своей смертью. «Я из Лондона — из того декадентского города, который называют Лондонистаном. Мы будем сражаться, пока не подчиним себе весь мир, во имя Аллаха».
Какой идиот тебя этому научил? Звучало так, будто он репетировал это, именно так. Почему? «Несмотря на твои слова, я не думаю, что ты хочешь умирать. Если ты бросишь гранату, именно это и произойдёт. Ты умрёшь и больше никогда не увидишь свою семью. Ты хочешь стать никем в мгновение ока?»
Лицо его было мокрым от пота, а руки так дрожали, что Шерлок недоумевал, как ему ещё удержать кольцо гранаты. Он оскалил зубы.
«Закрой свой рот».
Шерлок улыбнулся. «Ты бросишь гранату, и в тебя попадёт столько пуль от службы безопасности аэропорта, что твоё тело не сможет удержаться на плаву. Твоя жена тебя не узнает, потому что твоё лицо будет разорвано на части».
Может быть, она узнает твой носок, тот, что с дыркой.
Он автоматически взглянул на свою ногу, и Шерлок бросился на него.
«Мелисса, брось!»
Смелая Мелисса бросилась всем своим весом вперед, потянув террориста за собой.
Он боролся с ней, теряя равновесие, и его палец выскользнул из предохранительного кольца гранаты. Шерлок сделал два быстрых шага назад, отступил назад на пятку её ноги и пнул правое запястье, услышав хруст кости. Он закричал и выронил гранату. Все замерли, наблюдая, как граната с громким стуком ударилась об пол и покатилась. Воцарился хаос: крики, люди разбегались, стараясь отойти от гранаты как можно дальше, расталкивая других, некоторые падали на пол, началась давка, и, наконец, над всем этим кричала охрана:
«Всем пригнуться! Пригнуться!»
Террорист держался за его запястье, проклиная её, но не бросился на неё, а бросился за гранатой. Шерлок бросился за ним и сильно пнул его в почку. Он с шумом выдохнул, падая на четвереньки, и, шипя от боли, пополз к гранате, которую он теперь прижимал к стойке охраны. Она молилась, чтобы никто из охранников не потерял самообладание и не выстрелил, ведь она была так близко к нему.
Она закричала на него: «Не делай этого!»
Он обернулся, чтобы посмотреть на неё, его глаза были полны страха и отчаяния, он выкрикнул проклятия и бросился к гранате, вытянув здоровую руку. Она пнула его в голову. Он упал лицом вперёд, отлетев от гранаты.
Но Шерлок всё же увидел, как его пальцы потянулись и сорвали кольцо с гранаты. К счастью, предохранительный рычаг остался на месте, но надолго ли?
Все застыли на месте, испуганные, и все взгляды были устремлены на гранату.
Одна, две, три мучительно медленные секунды — ничего не происходило.
Наручников у неё не было, поэтому Шерлок уперся ногой ему в спину и надавил. «Послушай, возьми себя в руки. Если не пошевелишься, граната может не взорваться, и ты, возможно, выживешь».
Мужчина тяжело дышал, бормоча что-то непонятное. Молитву? К Аллаху? Глаза его были плотно закрыты, одна рука всё ещё прижата к голове, куда Шерлок пнул его. Он больше не двигался. Другая рука лежала ладонью вверх в трёх дюймах от гранаты.
Он плакал. Он шёпотом сказал: «Ты всё испортила. Теперь они умрут из-за тебя». Она наклонилась ближе, слыша, как он шепчет снова и снова:
«Белла, Белла». Женское имя, имя его жены?
«Кто такая Белла?»
Он даже не видел ее, не видел ничего, кроме себя и того, что произошло.
Она слышала громкий гул голосов вокруг, но не обращала на него внимания. Подняв глаза, она увидела мужчину, направлявшегося к ней, в окружении сотрудников службы безопасности аэропорта с оружием наготове. Она узнала бы Большую Собаку где угодно. Это, должно быть, был начальник службы безопасности здесь, в аэропорту имени Кеннеди, бывший военный, высокий, крепкого телосложения, прямой как дуб, с седыми, коротко стриженными волосами. Он крикнул всем сбившимся в кучу пассажирам: «Без паники!
Агенты TSA выведут вас отсюда прямо сейчас. Медленно, вот именно.
Очистите территорию!»
Когда Шерлок подняла ногу и отошла от мужчины, полдюжины агентов службы безопасности накрыли его, подняли и потащили прочь.
Большой Пес крикнул: «Так, охрана, отойдите за ту бетонную колонну!» — и быстрым шагом повел их всех подальше от гранаты, увлекая за собой Шерлока.
Подбежал усатый мужчина. «Притчетт, сапёры, это граната?
Кольцо выдернули?
Шерлок сказал: «Да, примерно четыре минуты назад. Рычаг безопасности всё ещё на месте».
«Вижу. Какая удача. Он тоже может быть неисправен, но давайте не будем рисковать. Шеф Олпорт, отойдите со своей командой ещё на дюжину футов».
Притчетт сказал по рации: «Граната, кольцо снято четыре минуты назад, предохранитель всё ещё на месте, возможно, неисправна. Не будем рисковать. Сумки с осколками нет, несите PTCV».
Шерлок спросил: «PTCV?»
«Переносной сосуд полной локализации».
Шерлок наблюдал вместе со всеми остальными, как через несколько минут появились двое членов команды по разминированию, похожие на зеленых пришельцев в своих тяжелых доспехах.
В защитных костюмах они неуклюже подошли к гранате. Один из мужчин катил большой белый цилиндр на колёсах, около четырёх футов в высоту и почти четыре фута в ширину, с отверстием в центральной передней части.
Они осмотрели гранату, затем, следуя инструкциям Притчетта, осторожно подняли её за длинные рукоятки и опустили внутрь сосуда. Закрыли отверстие и повернули цилиндр. Раздался громкий коллективный вздох облегчения.
Притчетт сказал Большому Псу: «Ты очень рисковал, подобравшись так близко, Шеф.
Я бы сказал, что нужна дополнительная месса».
Шерлок и шеф наблюдали, как Притчетт следовал за двумя мужчинами в костюмах, катившими контейнер с изоляцией к аварийному выходу. Охранники обходили их стороной. В шести метрах от дверей раздался громкий приглушенный хлопок. Корпус контейнера содрогнулся, но выдержал.
Никто не шевелился секунду. Затем Притчетт крикнул: «Наверное, предохранительный рычаг отвалился, или граната всё-таки была исправна. Вот это да, дерзкий трюк. Можете быть уверены, это попадёт в новости».
Вождь тяжело вздохнул и перекрестился.
Шерлок увидел, что он всё ещё жёсткий, как доска, мышцы на руках и спине напряглись от напряжения, но теперь он улыбался ей. Шерлок повернулся к нему.
«Приятно видеть Большую Собаку в действии».
«Большая Собака?»
Она легонько положила руку ему на предплечье. «Да, я бы вас узнала где угодно. Мой муж — Большая Собака, а вы — редкая порода. Но, должна сказать, это было слишком близко». Она протянула руку. «Специальный агент ФБР Шерлок».
Он пожал ей руку. «Гай Олпорт, начальник службы безопасности этого жуткого зоопарка. Приятно познакомиться. Мои люди рассказывали мне об одной сумасшедшей женщине, которая бросилась ему навстречу, врезала ему по лицу и выбила из него всю дурь».
Безумие, это было почти так, но Шерлок лишь улыбнулся и отвернулся, когда его люди столпились вокруг него. Она молилась, чтобы её больше никогда не испытывали подобным образом. Она пошла искать Мелиссу Харкнесс и нашла её у дверей, в окружении охраны, сотрудников аэропорта и пассажиров. За спиной она услышала сигнал тревоги, а затем громкоговоритель: «Всем покинуть терминал через ближайший выход. Терминал закрыт до дальнейшего уведомления».
А чего она ожидала? Она подумала, когда же вернётся домой. Наверное, в следующем тысячелетии. Охранники заметили её и пропустили. Она легонько коснулась плеча Мелиссы. «Ты молодец, Мелисса. Ты его свалила, спасла положение».
Мелисса Харкнесс схватила Шерлока и крепко обняла. «Огромное спасибо. Даже мой бывший муж благодарит тебя». Снова крепко обняв Шерлока, она прошептала ему на ухо: «Этот придурок, возможно, даже цветы тебе пришлёт. В конце концов, я его золотая жила». Затем она ухмыльнулась. «Не думаю, что я пока сяду на эту низкоуглеводную диету. Мой вес сегодня пригодился».
«Не меняй ничего, ты идеален». Шерлок глубоко вздохнул. «Мы все выжили». Она обернулась, когда её окликнул агент в чёрном костюме. Она сказала Мелиссе: «Извини, нам обоим пока не придётся принимать ванну. А теперь начинается самое интересное».
ФБР из Нью-Йоркского полевого отделения забрали террориста у охраны TSA и службы безопасности аэропорта, в то время как агенты Министерства внутренней безопасности и сотрудники полиции Нью-Йорка отсеивали зевак от свидетелей и согнали их в несколько конференц-залов. Это был алфавитный суп из агентств, каждое из которых хотело взять на себя ответственность. Шерлок знала, что ФБР, а именно Нью-Йоркская объединённая оперативная группа по борьбе с терроризмом, возьмёт на себя инициативу, потому что агент ФБР в аэропорту имени Кеннеди немедленно позвонил бы им. Она также поняла, что выброс адреналина спадает, и знала, что это ещё не конец. Её и Большого Пса разделили, каждого отвели в комнату для допроса. В последний раз, когда она видела Мелиссу, она была в центре группы агентов.
Шерлока проводили в небольшую комнату охраны, заполненную телевизорами и компьютерами, и усадили за потрёпанный прямоугольный стол. Ей вручили чашку кофе и представили двум агентам ФБР. Они включили записывающее оборудование и сразу же принялись за дело, снова и снова повторяя произошедшее, причину её приезда в Нью-Йорк, что именно сказал ей террорист, его поведение, акцент, тон голоса, каковы, по её мнению, были его намерения, и так далее и тому подобное. Шон получит диплом колледжа ещё до того, как она закончит отвечать на вопросы. Она слышала, как агенты говорили о скором открытии аэропорта, когда служба безопасности убедится в отсутствии угроз.
Вот это был бы приятный сюрприз! Ей больше не хотелось уткнуться головой в стол и вздремнуть. Вряд ли она вообще доберётся домой до полуночи, если только кто-нибудь прекратит все вопросы.
Дверь открылась, и она тут же ощутила зловещую тишину в терминале. Ни одного пассажира, спешащего к выходу на посадку, вообще ничего.
Вошла женщина и направилась прямо к Шерлоку. «Я слышала, вы из ФБР».
«Да, специальный агент Шерлок», — она протянула ему свои документы.
Женщина изучила свои кредитные карты, вернула их и встала над ней, обняв ее.
Она была примерно ровесницей Шерлока, с прямыми тёмными волосами до плеч, молочно-белым лицом, точеным телом, мускулистым и костлявым, и полным отсутствием юмора в тёмных глазах. В чёрном костюме, белой рубашке и низких чёрных туфлях она выглядела суровой и жёсткой, но когда она заговорила, её голос был довольно красивым, певучим, с нотками итальянской мелодии. «Это имя… ты, должно быть, шутишь?»
Шерлок рассмеялся. «Мой отец — федеральный судья; ему это даже больше подходит.
Преступники и адвокаты защиты смотрят на это с подозрением».
«Я — старший специальный агент Келли Джусти, ФБР Нью-Йорка. Почему вы не отошли в сторону и не позволили агентам выполнять свою работу? Они все отлично подготовлены именно для таких дел».
Шерлок одарил её лучезарной улыбкой. «Я был там, когда он схватил Мелиссу. Выбора не было».
«То, что ты сделал, было глупо».
«Вы совершенно правы. Вы поставили под большой вопрос мою жизнь, это точно. Скажите, агент Джусти, как бы вы поступили на моём месте?»
Джусти уставился на неё. Неужели это трещинка на его суровых губах, еле заметная улыбка, которая пыталась пробиться наружу? «Наверное, я был бы таким же глупцом, как ты». Они пожали друг другу руки. «Я слышал большую часть твоего интервью по дороге. Думаешь, он собирался пробраться через охрану с гранатой? Чтобы взорвать самолёт в небе?»
Шерлок сказал: «Кажется, это довольно глупая затея. Знаю, знаю, ножи и пистолеты всё равно могли бы проскочить, но это было бы необычно».
«Возможно, вы недооцениваете способность окружающих вас людей к глупости.
Ты забыл того тупого британца, который пытался взорвать бомбу в своем ботинке?
Шерлок рассмеялся. «И благодаря ему теперь все ходят босиком через досмотр. Дело в том, что наш парень даже не пытался пройти рентген, хотя, казалось, собирался. То есть, он снял обувь и бросил её в мусорное ведро. Нет, он оттолкнул двух пассажиров, схватил Мелиссу, вытащил гранату и начал кричать. Думаю, это и был его план с самого начала. Он сказал мне, что я всё испортил, а это значит, что здесь, где-то ещё, может быть, что-то ещё происходит».
«Ладно, предположим, что эта драма была дымовой завесой для чего-то другого.
Шеф полиции Алпорт немедленно начал проверку всех терминалов. По состоянию на три минуты назад в аэропорту имени Кеннеди не было зафиксировано никаких подозрительных событий, поэтому аэропорт скоро снова откроется.
«Возможно, здесь нет ничего сложного. Возможно, он — одинокий волк, который пришёл сюда, чтобы взорвать пост охраны, но не смог решиться на это, пока вы его не разоружили».
«Он также назвал женское имя — Белла . Его жена?»
«Ты имеешь в виду последнее прощание?»
"Может быть."
Джусти открыла свой мини-планшет. «В паспорте, который он держал вместе с посадочным талоном, было указано, что он Насим Арак Конклин, 36 лет, проживающий в Ноттинг-Хилле, Лондон, а не в одном из популярных мусульманских районов, вроде Ньюхэма, например. Интересно, почему он там жил».
«Мы пока ничего больше не знаем. Держу пари, что паспорт не поддельный.
В этом не было бы необходимости, если бы он или его кураторы подставили его, чтобы он сделал то, что он чуть не сделал – взорвал себя вместе со всеми пассажирами, которых он смог взять с собой. Скоро мы узнаем; его отпечатки пальцев сейчас проверяются системой. Он пока не сказал ни слова. Очевидно, он сам с тобой разговаривал. Она встала. – Имя Белла… интересно, может быть, оно снова заговорит с ним. Но тебя это не касается. Преимущество твоего поступка в том, что никто не пострадал, и мы сами поймали террориста-смертника.
«А обратная сторона?» — спросил Шерлок.
«Как только терминал снова откроется, и вы выйдете из-под защиты этой комнаты, СМИ сожрут вас заживо. Когда шеф Олпорт был снаружи терминала, СМИ набросились на него. Он уже шёл ко дну в третий раз, когда подставил вас».
Шерлок на мгновение закрыла глаза. «Это будет невесело, правда?»
«Как быстро ты можешь бежать?»
Шерлок рассмеялся. «Надо позвонить мужу, пока он не узнал об этом и не отключился».
У Джусти завибрировал телефон. «Джусти слушает». Короткая пауза, затем: «Ты шутишь?» И она побежала.
СОБОР СВЯТОГО ПАТРИКА
НЬЮ-ЙОРК
в среду днем
Маддикс Фоли бросил быстрый взгляд на часы, затем возобновил свое бдение, не отрывая взгляда от гроба, покрытого белыми розами, на каталке перед прекрасным алтарем в трех рядах от него.
Внутри этой прекрасной декоративной коробки покоились останки старшего сенатора Нью-Йорка Кардисона Греймана, давнего партийного деятеля, который правил Сенатом с личностью, подобной молотку, утыканному гвоздями, пока его лицо не ударилось о рабочий стол в его собственной палате Сената пятью днями ранее, сразу после того, как он проиграл голосование за законопроект, которого президент особенно хотел, и он умер от сердечного приступа. Жаль, что законопроект был принят, но, с другой стороны, вполне вероятно, что преемник Карда возьмет свой молоток и, несомненно, с толком им воспользуется. Фоли нравился этот старый канюк, который в пьяные моменты утверждал, что может показать кое-что главному герою в сериале « Карточный домик» . Фоли подумал, что это может быть правдой.
Звучала органная музыка – Бах, понял Фоли, – заглушая тихий разговор почти восьмисот скорбящих, собравшихся здесь, чтобы отдать последние почести, и прерываемый редкими всхлипываниями миссис Грейман, у которой две недели назад диагностировали болезнь Альцгеймера, потрясшую Карда Греймана до глубины души. По мнению Фоли, именно осознание потери жены после более чем пятидесяти лет совместной жизни стало причиной сердечного приступа Карда. Теперь горевать по нему пришлось Элеоноре Грейман. Фоли подумал, не было ли бы милосерднее, если бы она жила дальше, чтобы ей не пришлось теперь испытывать это душераздирающее горе.
Фоли вздохнул и снова посмотрел на часы. Было уже больше пяти, и...
Заупокойная месса должна была начаться пять минут назад. Кардинал Тимоти Майкл Долан должен был возглавить шествие священников, алтарников и дьяконов, ритуальные благовония которых наполняли воздух из их качающихся кадил, и вот-вот начнутся последние проводы Карда. Фоли увидел, как один из его агентов Секретной службы говорит в наручный микрофон. Должно быть, он заметил кардинала Долана, а это означало, что они вот-вот должны были начать последнее большое шоу Кардисона Гримана. Он повернулся на своем месте и посмотрел вдоль длинного нефа в сторону нартекса.
В притворе алтарник Ромео Родригес с трудом сглатывал, молясь, чтобы его не стошнило, ведь Его Преосвященство кардинал Долан стоял в шести футах от него, великолепно выглядя в своей ярко-красной рясе. Рядом с ним стоял настоятель собора, монсеньор Ричи, а за ним – отец Джозеф Рейли.
Ромео заметил, что отец Жозеф смотрит на него, и он выглядел обеспокоенным.
У Ромео было ужасное предчувствие, что он выглядит так же плохо, как и себя чувствует, и его вот-вот вырвет. Он снова сглотнул и попытался отвлечься, произнося «Богородицу», изо всех сил сосредоточившись. Он был полноправным алтарником всего семь месяцев, и именно отец Жозеф порекомендовал ему присутствовать на сегодняшней службе. Это была великая честь, отец повторял ему снова и снова, а мать поцеловала его и сказала, как она гордится тем, что он будет исполнять свои обязанности на похоронах этого великого человека. Но теперь его желудок сжался и сжался, и он понял, что больше не может сдерживаться. Его вот-вот вырвет.
Сейчас.
Ромео подбежал к маленькому шкафу, который мало кто открывал, рядом с закрытым пристроем сувенирного магазина. Он едва успел туда попасть, как упал на колени и тяжело повалился на пол рядом с коробками с товарами из сувенирного магазина. Он почувствовал руку на плече, которая его поддержала. Это был отец Жозеф, и его глубокий, успокаивающий голос сказал ему, что всё будет хорошо, ему не нужно идти с ними, достаточно просто дышать лёгкими движениями и расслабиться. Ромео вырвало, он откинулся назад и замер совершенно неподвижно. Он чувствовал, будто его желудок пуст. Затем он увидел большой рюкзак, засунутый в угол шкафа. «Почему он здесь, отец?»
«Что? О, рюкзак. Какой-то прихожанин, наверное, положил его сюда, наверное, забыл. Ромео, мне скоро придётся тебя покинуть, служба начинается.
—”
Ромео притянул к себе рюкзак и открыл его.
И мальчик, и священник с ужасом смотрели на него.
Отец Джозеф Рейли был медиком во время первой войны в Персидском заливе, отслужил два срока, прежде чем вся увиденная им там смерть и жестокость вернули его к истинному призванию. Он мгновенно понял, что видит в рюкзаке, схватил Ромео, выскочил из шкафа и крикнул агенту Секретной службы, стоявшему у огромных бронзовых дверей: «Бомба! Я нашёл бомбу с таймером, которая взорвётся через двенадцать минут!»
Агент Секретной службы подтвердил, что это была бомба, и приступил к действиям.
Вице-президент Фоли был потрясен этой информацией, но затем взял себя в руки.
Прежде чем агенты Секретной службы успели выпроводить его, он бросился к амвону с микрофоном и громко, отчётливо обратился к восьмистам людям, которые с тревогой оглядывались по сторонам. Глубоким, спокойным голосом он приказал им немедленно покинуть собор и отойти как можно дальше.
Никакой давки не было, лишь ощущение спешки: у каждого выхода выстраивались и быстро двигались очереди. Фоли показалось, что он учуял в воздухе запах страха.
Люди хлынули через огромные бронзовые двери на Пятую авеню и из собора на Мэдисон-авеню. Полицейские патрульные машины начали блокировать периметр в два квартала, поскольку времени на возведение физических заграждений не было. Полицейские кричали и махали руками, отгоняя от собора множество покупателей, пешеходов и зевак, когда скорбящие высыпали из дверей, чтобы присоединиться к ним. И всё же, потребуется время, чтобы переместить сотни тел в безопасное место, слишком много времени.
Никто не знал этого лучше вице-президента Фоли. Он настоял, чтобы его агенты Секретной службы взяли с собой миссис Грейман, поэтому один из агентов просто взял старушку на руки и понёс её. Теперь Фоли стоял с ней на Пятой авеню у Рокфеллер-центра, в окружении агентов и трёх полицейских Нью-Йорка, довольно далеко от собора.
Фоли молился, чтобы никто не погиб, молился, чтобы саперы успели вовремя обезвредить бомбу, прежде чем она нанесет огромные разрушения одному из
самые почитаемые религиозные достопримечательности мира. Где же сапёры? В Нью-Йорке самое быстрое время реагирования сапёров в стране. Где они? И разве не должно быть больше полицейских? Скоро будет слишком поздно, и все прекрасные витражи в соборе Святого Патрика будут разбиты, его невероятное искусство уничтожено. Фоли казалось, что все вокруг него думают об одном и том же. Зловещая тишина повисла, пока они стояли и ждали. Фоли молился так же усердно, как и тогда, когда услышал, что его сын попал в автокатастрофу три месяца назад. Все смотрели на собор Святого Патрика.
У Пэтса, у последних рядов скорбящих, спешащих к спасению. Все уже вышли?
Он стоял неподвижно рядом с миссис Грейман, держа ее за одну руку в перчатке, в то время как ее дочь держала другую; она не совсем понимала, что происходит.
Фоли не мог поверить своим глазам. Он смотрел, потрясенный, как кардинал Долан, монсеньор Ричи, священники и дьяконы вывозят гроб сенатора Греймана. Некоторые несли предметы из алтаря, дароносицу и дарохранительницу с причастием. Кардинал спокойно шёл рядом с каталкой, помог поднять её по ступеням и вывезти на улицу, теперь катя её быстрее, в безопасное место. К ним присоединились внук сенатора и полиция. Фоли безумно захотелось рассмеяться. Он знал, как Карду понравилось бы всё это внимание. Он сам этого не знал, но своей смертью Кард стал символом. Возможно, все они были символами, а символы имели значение.
Где же сапёры? Впрочем, это не имело значения, ведь времени не осталось, подумал Фоли, совсем не осталось.
Отец Жозеф знал, что время уходит. Он слышал, как один агент Секретной службы рассказывал другому, что нью-йоркская группа по обнаружению взрывов и более сотни полицейских находятся в аэропорту имени Кеннеди из-за теракта, и они не успеют вернуться вовремя. Вторая группа по обнаружению взрывов тоже не успевала.
Хватило ли взрывчатки, чтобы разрушить собор и десятки бетонных колонн?
Отец Жозеф и все остальные задавались тем же вопросом, но он знал собор лучше, чем они. Он представлял себе, как террористы взрывают алтарь и баптистерий, и все часовни будут разрушены. По крайней мере, сегодня в доме Божьем не будет жертв.
Отец Жозеф проскользнул через улицу и вошел в дверной проем. Он посмотрел за алтарь Святой Елизаветы, на часовню Девы Марии, и понял, что не позволит этому случиться. Он не мог. Он проигнорировал двух полицейских, которые кричали ему с улицы, чтобы он вышел из собора, и побежал к чулану. Он схватил рюкзак и побежал, распахнув одну из боковых дверей на Пятую авеню. Когда он выбегал, полицейский крикнул ему, но не попытался остановить. Он побежал рядом с ним.
Как ни странно, у обочины остался только большой чёрный катафалк сенатора; всё остальное было далеко. Слава богу. Вокруг него царил размытый шум, тысячи гудков водителей, которые вдали…
Он понятия не имел, что происходит. Люди кричали, полиция орала на него, кричала, чтобы он бросил этот чёртов рюкзак и бежал, но он этого не сделал. Он швырнул рюкзак как можно дальше, на Пятую авеню.
Бомба взорвалась в воздухе прямо за катафалком. Удар был настолько сильным, что отца Жозефа и стоявшего рядом с ним полицейского отбросило к бронзовым дверям собора. Ударившись головой, отец Жозеф увидел, как одна из дверей катафалка взмыла в воздух и приземлилась на тротуаре, не далее чем в десяти футах от него. Сила взрыва была настолько чудовищной, что осколки металла – гвозди? Болты? – взлетели высоко в воздух и продолжали падать на улицу и на полицейские машины, некоторые из них приземлялись в толпе позади них. Раздались крики удивления и боли, люди пытались отойти подальше. Он посмотрел на себя и на стоявшего рядом полицейского, чтобы увидеть, насколько серьёзно тот ранен. Полицейский стоял рядом с ним, опираясь на локти, качая головой, глядя на творящийся вокруг хаос, и тут их взгляды встретились. «Вы в порядке, отец?»
Отец Жозеф кивнул, хотя и знал, что осколки металла прорвали его рясу и вонзились в тело, но это не имело значения. Они оба выжили. «А ты?»
«Да. Ты храбрый человек, отец».
«Ты тоже». Они улыбнулись друг другу. Отец Жозеф увидел, что полицейский был пожилым человеком, лет пятидесяти, с лицом, изборожденным годами жизни. Он взял одного из офицеров за руку. Они вместе наблюдали.
Фоли слышал шум сирен машин скорой помощи, видел множество медиков, пробирающихся сквозь толпу, видел, как несколько из них стояли на коленях рядом с отцом Жозефом и полицейским, выбежавшим вместе с ним из собора.
Он видел, как юный алтарник в белом плаще подбежал к отцу Жозефу и упал рядом с ним на колени. Он видел, как священник заговорил с мальчиком, взял его руки, сжал их, видел, как губы мальчика шевелились в неистовой молитве. Агент рядом с Фоли сказал ему, что это юный алтарник Ромео Родригес сообщил им о бомбе. Он видел, что парамедики не пытались увезти мальчика.
Судя по тому, что видел Фоли, собор практически не пострадал – лишь несколько кусков бетона, отколовшихся от огромных передних колонн. Это было не так важно, как спасённые жизни, но всё же огромное облегчение. Сотни миллионов долларов, потраченных на реставрацию одной из величайших икон Нью-Йорка, не пропали даром. Отец Джозеф Рейли спас церковь Святого Патрика, а маленький мальчик спас восемьсот человек, включая его самого. Фоли позаботится о том, чтобы президент лично поблагодарил их обоих. Он позвонил президенту, чтобы сообщить последние новости, пока его везли к лимузину на Шестой авеню.
Теперь, когда опасность миновала, время тянулось очень медленно, и Фоли подумал: разве это не странно?
• • •
Келли Джусти проталкивалась сквозь толпу. Прошло всего сорок три минуты с момента теракта в аэропорту имени Кеннеди, а теперь и взрыва в аэропорту Святого Лаврентия.
Пэт. Из информации, поступившей через наушник, она знала, что есть пострадавшие, но ничего смертельного. Джусти задумалась, существует ли чудо. Затем её охватила такая сильная ярость, что она не могла дышать. Столько людей могло погибнуть, невероятное внутреннее убранство собора могло быть повреждено, и ещё десятки могли погибнуть в аэропорту имени Кеннеди. Джусти не была католичкой, но это не имело значения. Она подняла глаза к небу и поблагодарила Бога за отца Джозефа Рейли, Ромео Родригеса и агента ФБР в аэропорту имени Кеннеди. Она держала под прикрытием Насима Арака Конклина. Она собиралась выжать из него всё. Он должен был знать об обоих нападениях; они были двумя половинками одного целого. Он должен был знать, кто их спланировал.
ОФИСНОЕ ЗДАНИЕ RAYBURN HOUSE
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
Среда, ранее в тот же день
Перед кабинетом конгрессмена от Вирджинии Берта Хильдегарда на третьем этаже Джордж «Спарки» Кэрролл, красивый молодой человек в лучшем костюме, белой рубашке и красном галстуке, сиял такой широкой улыбкой, что обнажал коренные зубы. Он был так доволен, что, казалось, готов был танцевать, хотя никто этого не замечал. Бесконечный длинный зал перед ним, казалось, тянулся бесконечно, битком набитый сотрудниками, лоббистами, секретарями, посетителями и членами комитетов, которые входили и выходили, добавляя движения, все были с какой-то миссией. Миссией. Ему нравилось, как это звучит. Мистер Джордж Кэрролл — Хьюстону: я выполнил свою миссию, готов к старту.
Спарки налетел на двух здоровенных мужчин, похожих на телохранителей, поспешно извинился и позволил себе один небольшой прыжок. Но он умел свистеть, и, пробираясь сквозь толпу по бесконечному коридору учреждения к выходу, где-то к ворчливому охраннику, он насвистывал, громко и красиво, старую знакомую мелодию «I've Got the World on a String».
Никто не обращал на него внимания. Все куда-то спешили, толкая друг друга, увлекаемые звуками тихих разговоров.
Благодаря интенсивному изучению Спарки ценного экземпляра книги его бабушки Власть Позитивного мышления , он набрался сил, выступил с презентацией, и, слава богу, конгрессмен Хильдегарда поставила свою подпись. Контракт на два года, обеспечивающий выполнение всех функций конгрессмена в родном округе, минимум три десятка. Он слышал в голове тиканье старого кассового аппарата своего деда.
А самое главное, собирался ли он сегодня с кем-нибудь переспать? Он знал, что Тэмми, вероятно, таскает с собой свой телефон, ожидая его звонка. Он купит ей цветы, может, стащит бутылку шампанского из кладовки. Тэмми всегда верила в него, задолго до того, как они поженились четыре месяца назад, за месяц до того, как он унаследовал кейтеринговую компанию отца «Eat Well and Prosper». Ему нравилось это название, потому что отец воспитывал его на «Звёздном пути» . Лазанья его отца, а теперь и его собственная, сделала «Eat Well and Prosper» знаменитыми.
Конгрессмен Хильдегард даже упомянул, как сильно ему нравилась лазанья Милта и его фирменные чесночные тосты, а теперь — лазанья Спарки и его фирменные чесночные тосты.
Он все еще насвистывал, когда потянулся за мобильным телефоном, чтобы позвонить Тэмми.
Он набрал её номер, услышал начало первого гудка, а затем её возбуждённый голос: «Спарки! Что случилось? Конгрессмен подписал наш контракт? Спарки, поговори со мной, расскажи мне всё».
Он дико ухмылялся в камеру, пока ее слова сбивались одно с другого, но прежде чем он успел заговорить, на него врезался мужчина, расталкивая людей с дороги, и прижал его к стене. Спарки почувствовал укол холода, когда что-то острое вонзилось ему в грудь. Это было скорее странно, чем больно, ощущение, как его плоть разрывается, а затем его пронзила невыразимая агония, и он знал, он знал , что умирает. Спарки выронил свой мобильный телефон и начал сползать по стене. Он смутно слышал, как Тэмми кричит его имя. Она звучала испуганно, и он ненавидел это. Он слышал, как вокруг него кричали люди. Потом он вообще ничего не услышал.
ДЖОРДЖТАУН
Поздно вечером в среду
С. Авич узнал о террористическом акте в аэропорту имени Кеннеди через минуту после того, как он произошел.
Он ехал на «Порше» из Лэнгли обратно в Джорджтаун после встречи с какими-то начальниками, которые хотели, чтобы ФБР вытащило их из затруднительного положения.
Ему нравилось получать одолжения, особенно от ЦРУ, и он подчинился.
У него была всего минута, чтобы подумать о том, чтобы позвонить Шерлоку, зная, что она могла оказаться в той очереди на досмотр в аэропорту имени Кеннеди, когда его мобильный запел «Achy Breaky Heart» Билли Рэя Сайруса.
«С ней все в порядке», — тут же сказал Олли Хэмиш, его голос был взволнованным.
«С ней всё в порядке, она просила меня позвонить тебе, потому что ей пришлось отключить телефон. Иди домой и посмотри новости. Ты не поверишь, Савич», — и Олли повесил трубку, прежде чем Савич успел спросить его то, во что он бы не поверил.
Савич испугался, что она его проглотит. Нет, Олли сказал, что с ней всё в порядке. Что случилось? Он набрал номер Шерлока, попал на голосовую почту.
Он услышал о взрыве в соборе Святого Патрика, подъезжая к своему дому. Журналисты словно не знали, о каком из них говорить в первую очередь – настолько ужасными были оба. Подробностей было мало, кроме того, что каким-то чудом никто серьёзно не пострадал ни в аэропорту имени Кеннеди, ни в соборе Святого Патрика.
Когда Савич вбежал в парадную дверь, он услышал звук телевизора и замедлил шаг. Он не хотел, чтобы Шон увидел, как он перепуган до смерти. Но Шона рядом не было, только Габриэлла, и она не отрываясь смотрела на телевизор.
Она сказала, не отрывая взгляда от экрана: «Все новостные каналы постоянно показывают видео из аэропорта имени Кеннеди и из Сент-Питерсберга. Почти все там снимали на телефон, плюс все записи с камер видеонаблюдения обоих нападений. Есть даже кадры из Рокфеллер-центра, снятые…
Внизу, у собора Святого Патрика, все спешащие люди, священник, бросающий бомбу, весь этот хаос после взрыва бомбы». Габриэлла подняла взгляд и увидела, что он бледен как смерть. «Нет, нет, с Шерлоком всё в порядке, Диллон. Не волнуйся. Шон играет в футбол с Марти у неё дома. Я не хотела, чтобы он испугался, увидев это». Она одарила его безумной улыбкой. «Подожди, пока не увидишь её…»
Шерлок — герой. Они показывают её фотографию. Вы не поверите, что она сделала». Она переключила канал, и они вдвоем наблюдали, как священник бросает рюкзак, как тот взрывается в воздухе, как священника и полицейского отбрасывает назад силой взрыва, а затем канал переключился на Джона Кеннеди, и он увидел фотографию своей жены.
Он дрожал, слушая, не мог сдержаться, пока его мобильный снова не выдал сигнал Билли Рэя Сайруса. Это был Шерлок. «Диллон, я в порядке, обещаю. Я был с агентом ФБР, когда ей позвонили о бомбе в церкви Святого Патрика, и она убежала. Аэропорт снова откроется, не знаю когда, но я позвоню тебе, когда буду готов сесть на самолёт домой. Мне нужно идти, Диллон. Мой телефон будет на голосовой почте. Напиши мне, если нужно будет со мной связаться». И она отключилась.
Он закрыл глаза, не осознавая чудовищности того, что могло произойти.
С ней всё в порядке. Он снова повернулся к телевизору, когда ведущий снова заговорил о ней. Он видел в реальном времени, как её выводят из конференц-зала – она идёт, говорит, цела и невредима. Десятки микрофонов СМИ окружили её, когда она выходила из терминала; они выкрикивали вопросы, спрашивали, как она себя чувствует, что там произошло, что она сказала террористу, что он сказал ей, хотя им и так было известно, называли её героиней, но она лишь покачала головой и продолжила идти. Затем она остановилась, повернулась ко всем и сказала: «Сегодня все выполнили свою работу, и, к счастью, никто серьёзно не пострадал.
Это всё, что я могу сейчас сказать. Ведётся расследование, и представитель ФБР ответит на все ваши вопросы, как только сможет».
Представители СМИ не отставали от неё, почти наступая ей на голову, тыкая микрофонами ей в лицо. Трое мужчин в тёмных костюмах, очевидно, агенты ФБР, наконец оттолкнули их и проводили Шерлока к ожидающему «Краун Вик», мимо всех представителей СМИ, камер и глазеющих пассажиров, столпившихся у терминала.
Всё это время она сохраняла бесстрастное выражение лица, за исключением тех случаев, когда репортёр выкрикнул, считает ли она, что бомба в соборе Святого Патрика связана с гранатой в аэропорту имени Кеннеди. Её лицо побледнело. Её выразительные глаза сменились с суровых на бесстрастные, когда она закрыла дверь и ничего не сказала, продолжая двигаться. Наблюдая за всем происходящим в аэропорту на видео, которое выложил один из пассажиров, он испытал целую гамму эмоций: от ярости при виде происходящего до бушующего страха, когда Шерлок вступил в схватку с террористом и услышал, что она ему сказала, а затем – такого глубокого облегчения, что он задрожал от этого облегчения.
И гордость, он готов был лопнуть от гордости. Всё кончено, и она выжила.
Он смотрел, как «Краун Вик» отъезжает. Где они ее забирают?
Каждый телеканал переключился с аэропорта имени Кеннеди на аэропорт Святого Патрика и обратно.
Журналисты на месте событий были настолько взволнованы тем, что оказались на самом эпицентре событий, что едва могли говорить. Они рассказывали грандиозные новости, перебивая друг друга.
Естественно, они связали два инцидента воедино – это была проверенная временем стратегия террористов, не так ли? Убрать спасателей с пути главной цели – собора Святого Патрика? Если бы не храбрость отца Джозефа Рейли, бывшего ветерана войны в Персидском заливе, ставшего священником, – и так далее, и тому подобное. Он увидел Ромео Родригеса, алтарника, который едва успел найти бомбу, худенького, бледного мальчика, года на три-четыре старше Шона, и камеры показали его крупным планом рядом со священником, его маленькие ручки сжимали его руки.
Министерство внутренней безопасности привело все аэропорты страны в состояние повышенной готовности. Но как они будут защищать крупные исторические соборы? Выбор был огромным, если террорист вознамерился уничтожить важнейшие символы западной культуры и цивилизации. Савич отвечал на звонки директора Коми; своего собственного начальника, помощника прокурора Джимми Мейтленда; и всех членов CAU; родителей Шерлока в Сан-Франциско; нескольких агентов ФБР в Нью-Йорке, среди которых был Николас Драммонд; и начальника службы безопасности аэропорта имени Кеннеди Гая Олпорта. Савич наблюдал, как его засыпали вопросами, пока он не выглядел готовым сбежать или перестрелять их всех. Олпорт позвонил ему, чтобы сказать, что Шерлок был ужасно хорош, и что Савичу повезло с этой женщиной. Он сказал, что хочет познакомиться с ее мужем, парнем, которого она называла Большим Псом. Он рассмеялся, но тут же протрезвел. «Этого священника в церкви Святого Патрика я бы, конечно, хотел нанять, но Бог меня опередил».
Наконец Савич поставил свой мобильный телефон на вибрацию, перевел стационарный телефон в режим автоответчика и позвонил Шону из соседнего дома.
Когда в одиннадцать часов вечера Шерлок наконец сообщил ему, что она едет домой – аллилуйя! – он оставил Габриэллу присматривать за Шоном и отправился в Национальный аэропорт имени Рейгана, удивлённый тем, что её рейс опоздал всего на три часа. Наконец он увидел, как она проходит мимо багажных лент с пухлым чёрным портфелем ФБР в одной руке и маленькой чёрной сумочкой в другой. Даже издалека он видел, что она измотана, еле дышит, но когда она увидела его, её лицо озарилось. Несколько человек узнали её, но она не обратила на них внимания, глядя прямо перед собой, не отрывая взгляда от его лица.
Когда Савич наконец усадил её в «Порше», охраняемый службой безопасности аэропорта в зоне, где парковка запрещена, он урчал, как по маслу, и отъехал от обочины, обрадовавшись, что репортёров нет. Он молчал, пока не выехал из аэропорта. Он прижал её к себе, крепко держал, пока она не выгнулась в его объятиях. «Я в порядке, ты же видишь, я в порядке. Знаешь что, Диллон? Мне дали место в первом классе на рейсе домой и три бутылки шампанского.
Стюардессы завернули их в салфетки, чтобы они не порвались, а я засунул их в портфель. Знаете, некоторые даже просили у меня автограф в самолёте?
Он рассмеялся и сказал ей, что ей следует принять ванну из всего этого шампанского.
По дороге домой он рассказал ей о звонках президента Гилберта и вице-президента Фоли, и, пожалуй, самое главное, о звонке от генерального директора Virgin America, который предложил Шерлоку пожизненные бесплатные билеты первого класса, куда бы она ни пожелала. Он поинтересовался, пригласит ли Папа Римский Ромео Родригеса в Ватикан на частный приём, а отец Жозеф будет его сопровождать, как только тот оправится от травм.
Он видел, что она всё ещё напряжена, понимал, что ей стоит отвлечься от мыслей о Нью-Йорке, и поэтому рассказал ей о странном убийстве, совершённом ранее в тот же день в здании офиса Рейберн-Хаус. Жертвой оказался молодой человек, заколотый в сердце ножом «атам» – произносите «а-та-мэй», как ему сказали, – ритуальным ножом, используемым в ведьмовских обрядах. Судмедэксперт быстро опознал его, поскольку нож был удобно застрял в груди жертвы вместе с отпечатками пальцев убийцы. Что касается мужчины, нанесшего ему удар ножом, то его тут же схватили несколько человек в коридоре и задержали для полиции. Начальник Савича, Джимми Мейтленд, вызвал Савича, потому что убийца утверждал, что не помнит произошедшего, и потому что судмедэксперт сказал, что он никогда раньше не видел, чтобы нож «атам» использовался в качестве орудия убийства.
Мистер Мейтленд сказал, что я не должен удивляться его звонку. Я поговорил с этим парнем по имени Уолтер Гивенс, автомехаником из Плэкетта, штат Вирджиния. Он не женат, но у него есть серьёзные отношения с девушкой, он любит пиво и тусуется с друзьями. Он был в ужасе, честно говоря, и совершенно не помнит, чтобы кого-то убивал. Он сказал, что наконец пришёл в себя, когда полдюжины человек повалили его на пол. Молодой человек, которого он убил, был Джордж Кэрролл, владелец кейтеринговой компании Eat Well and Prosper в Плэкетте, штат Вирджиния. Он сказал, что знал Спарки — это было прозвище Джорджа Кэрролла…
С тех пор, как они были детьми, и его семья переехала в Плэкетт. Он ему нравился, конечно, нравился, как и всем, и он был очень хорошим поваром, особенно для мужчины. Когда я показал ему атам, он заявил, что никогда в жизни его не видел. Он показался ему странным с этими уродливыми головами дракона на рукояти.
Он не хотел его трогать. Я покажу тебе фото — он называется «Двойной драконий атам», клинок семи дюймов, резные головы драконов с красными рубиновыми глазами.
«Неужели этот Уолтер Гивенс действительно ничего не помнил? Ты уверен?»
«Да, я уверен. Честно говоря, он недостаточно умен, чтобы кого-то обмануть. Доктор.
Хикс согласился. Он считает, что кто-то был достаточно силён, чтобы загипнотизировать его и заставить совершить убийство, во что доктор Хикс с трудом верил. Он хотел загипнотизировать Уолтера, но тот отказался, слишком испугавшись, чтобы позволить кому-то другому морочить ему голову. Он на мгновение замолчал. «Честно говоря, я никогда не видел никого, кто был бы так напуган, как Уолтер Гивенс».
«Не могу сказать, что виню Уолтера, не после того, что с ним случилось».
«Но мы должны знать, как всё это произошло. Может быть, мы поговорим с Уолтером?
Завтра в гипноз. Знаете, доктор Хикс похлопал меня по руке и сказал, чтобы я подумал, как его убедить?
«И жертва, и убийца из одного города? Плакетт, Вирджиния?»
«Да. Плакетт — небольшой городок примерно в тридцати минутах езды к северо-востоку от Ричмонда, с населением около двух тысяч человек». Он на мгновение замолчал. «И убитый, Спарки Кэрролл, и Уолтер Гивенс, его убийца, из одного города — всё это должно быть связано с этим ритуальным ведьминским ножом, этим атамом».
«Значит, у нас на руках разъяренная ведьма, и Спарки Кэрролл каким-то образом попал к ней в немилость?»
«Похоже на то».
«Я однажды видела атам», — сказала Шерлок невнятным голосом, так устала. «По-моему, это средневековый нож. Красивый».
Красивый? Этот жестокий нож с глядящими наружу рубиновыми драконьими глазами показался ему чуждым и зловещим.
Савич заехал на «Порше» в гараж, повернулся на сиденье, взял лицо ее возлюбленной в ладони, наклонился вперед и коснулся ее носа своим.
«Ты меня до смерти напугала. Я люблю тебя». Он поцеловал её, взял её в объятия и прошептал: «Я тоже тебя люблю, и я так счастлив быть здесь и говорить тебе это».
и когда ее глаза закрылись, а губы все еще улыбались, он наконец отпустил свой страх.
• • •
САВИЧ ЛЕЖАЛ НА СПИНЕ, уставившись в тёмный потолок, а голова Шерлока лежала у него на плече. Она была бесхребетной и слегка пьяной, в её крови было полбутылки шампанского. Савич пожалел, что не выпил ещё шампанского, может, тоже задремал бы, но нет, его разум был абсолютно трезв.
Господи, у неё не было времени думать о последствиях, в отличие от директора Коми. Он назначил помощника, который отвечал бы за все запросы СМИ, потоком хлынувшие в Бюро. Он также отправил двух агентов, чтобы они не подпускали фургоны СМИ к переднему двору и подъездной дорожке дома Савича. Он рассмеялся и предложил Савичу и Шерлоку подумать о поездке в Канаду на какое-то время, возможно, взяв с собой Ромео Родригеса и отца Джозефа.
Может быть, Банф, подумал Савич, и его измученный мозг наконец начал проясняться. Хотелось бы посетить Банф на западе Канады. Может быть, поплавать с Шоном в озере Луиз. Нужен для этого гидрокостюм. А разве для Шона делают гидрокостюмы достаточно маленького размера? Конечно, делают.
Последняя мысль Савича перед сном была о том, как кто-то смог проникнуть в разум Уолтера Гивенса, убедить его убить Спарки Кэрролла, а затем заставить его обо всём забыть. И зачем было убивать его посреди коридора третьего этажа здания «Рэйберн Хаус» церемониальным ножом ведьмы?
ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ РЕЙНЕКЕ
РЕЙНЕКЕ, ВИРДЖИНИЯ
Четверг, 5:15 утра
Элли Моран проработала в почтовом отделении Рейнеке двадцать пять лет. Она была женщиной такой же стойкой и простой, как и приземистое здание из красного кирпича, в котором она работала. Оно гордо возвышалось посреди Хай-стрит, между офисом шерифа и Donut Heaven.
Элли знала всех в городе и большинство их секретов. Ей нравилось считать себя центром сплетен в Рейнеке. Пусть она и не была почтмейстером, но именно она управляла почтой, и когда новый почтмейстер появился в городе годом ранее, он быстро понял, что ему выгодно, и подчинился.
Она освоила почти все виды работ и справлялась с каждой хорошо, но больше всего ей нравилось встречать первый ранний грузовик из распределительного центра в Ричмонде, который доставлял большие металлические контейнеры OTR. Ей нравились предрассветные часы, она с удовольствием наблюдала, как небо становится всё светлее и светлее, пока она выкатывала контейнеры OTR из почтового отделения и выгружала их в почтовые корзины. Она знала всех водителей-контрактников из частной службы, которой пользовалось почтовое отделение, знала, какой звук издавал каждый из их больших грузовиков, подъезжая к почтовому отделению, чтобы разгрузить от пяти до десяти контейнеров OTR, вмещавших до пятидесяти посылок каждый. Сегодня утром грузовиком управлял Брейки Элкотт. Он годился ей в сыновья и, как и все молодые люди, всегда пил кофе, чтобы не заснуть так рано утром. Обычно они шутили, пока он выкатывал контейнеры OTR на погрузочную платформу, а он обычно махал ей рукой и называл её красавицей, отправляясь обратно. Но сегодня шуток не было. Он был тихим, немного нервным и с нетерпением ждал, когда выкатит контейнеры OTR.