Не было ни луны, ни звёзд, только низкие, наполненные дождём облака, такие же чёрные, как небо. Диллон Савич вспотел в своём кевларовом жилете, несмотря на то, что на улице было около пятидесяти градусов.
Он опустился на колени, поднял руку, чтобы остановить агентов позади него, и осторожно занял позицию, чтобы заглянуть в комнату.
Окно было грязным, изорванные шторы — коричневыми, как рвота, и горела лишь одна лампа в углу, дававшая шестьдесят ватт. Остальная часть гостиной была тёмной, но он отчётливо видел учителя, Джеймса Марпла, привязанного к стулу, с кляпом во рту и с опущенной головой. Спал он или был без сознания? Или мёртв?
Савич не мог сказать.
Он не увидел Марвина Фелпса, шестидесятисемилетнего владельца этого обветшалого домика 1950-х годов на окраине крошечного городка Маунт-Плезант, штат Вирджиния. Судя по тому, что они узнали за час до того, как подошли к этому маленькому дому, Фелпс был учителем математики на пенсии и владельцем старого «Бьюика», стоявшего на залатанной подъездной дорожке. Савич знал по его водительским правам, что Фелпс высокий, худой, с головой, покрытой густыми седыми волосами. И по какой-то причине он убивал других учителей математики.
На сегодняшний день их двое. Никто не знал, почему. Между первыми двумя убитыми учителями не было никакой связи.
Савичу Фелпс был нужен живым. Он хотел, чтобы этот человек рассказал ему, почему он причинил столько страданий и разрушил две семьи. Зачем? Ему нужно было знать, на будущее. Специалисты по поведенческой бихевиоризму даже не предполагали, что убийца мог быть учителем математики.
Савич увидел, как дёрнулась голова Джеймса Марпла. По крайней мере, он был жив. По лысой голове мистера Марпла зигзагообразной полоской текла кровь – должно быть, от удара, нанесённого ему Фелпсом. Кровь засохла прямо у его рта.
Где был Марвин Фелпс?
Они оказались здесь только потому, что один из осведомителей агента Рут Варнецки прорвался к ним. Рут из Отдела по задержанию преступников (CAU)
Всего год, до этого восемь лет проработала в полиции Вашингтона, округ Колумбия. Она принесла в отдел не только свои великолепные навыки уличной жизни, но и своих стукачей. «Женщина никогда не может быть слишком богатой, слишком худой или иметь слишком много стукачей» — вот её девиз.
Снитч видел, как Марвин Фелпс направил пистолет на парня на парковке небольшого торгового центра, вытащил его из своего универсала «Вольво» и запихнул в старый «Бьюик». Снитч позвонил Рут, когда следил за ними до этого дома, и сказал, что отдаст ей всё за пятьсот баксов, включая номерной знак похищенного. Савич не хотел думать о том, что случилось бы с мистером Марплом, если бы снитч не дошёл.
Но Савич покачал головой, глядя на происходящее через окно. В голове не укладывалось. Двух других учителей математики застрелили в лоб с близкого расстояния, и они умерли мгновенно. Не было ни похищения, ни ночёвок, когда их привязывали к стулу, а шестидесятиваттная лампочка гонялась за тенями.
Зачем ему теперь менять свой подход? Зачем идти на такой риск, привозя жертву к себе домой? Нет, что-то было не так.
Савич внезапно заметил какое-то движение – тень, скользнувшую по дальней стене гостиной. Он поднял руку и сжал кулак, давая сигнал Дейну Карверу, Рут Варнецки и Шерлоку, что хочет, чтобы все оставались на месте и молчали. Они сдержат местные правоохранительные органы Вирджинии, по крайней мере, какое-то время. Все были на месте, включая пятерых бойцов спецназа вашингтонского отделения, готовых разнести это место по первому приказу. Каждый угол дома был проконтролирован. Стрелок Купер находился на своём месте, примерно в шести метрах позади Савича, откуда открывался прекрасный вид на тёмную гостиную.
Савич заметил ещё одну рябь в тусклом свете. Из-за потрёпанного дивана поднялась тёмная фигура. Это был Марвин Фелпс, тот самый человек, чью фотографию он впервые увидел всего час назад. Он шёл к Джону Марплу, нет, скорее, развязно. Что он делал за диваном?
Когда Фелпс оказался всего в футе от Марпла, он произнёс странно низким и приятным голосом: «Ты не спишь, Джимбо? Да ладно тебе, я не так уж сильно тебя ударил, жалкий слабак».
Джимбо? Савич прибавил громкости на своем направленном приемнике.
«Ты знаешь, что рассвет будет через тридцать семь минут? Я решил убить тебя на рассвете».
Мистер Марпл медленно поднял голову. Очки сползли на нос, и, поскольку руки были связаны за спиной, он ничего не мог с этим поделать.
Он слизнул засохшую кровь у рта.
«Да, я не сплю. Чего тебе надо, Филли? Что, чёрт возьми, здесь происходит? Зачем ты это делаешь?»
Филли? Двое мужчин знали друг друга достаточно хорошо, чтобы придумывать себе прозвища.
Фелпс рассмеялся, и Савич почувствовал, как по коже побежали мурашки. Это был безумный старый смех, скрипучий и чёрный, совсем не такой приятный и глубокий, как его голос. Фелпс вытащил из-под фланелевой рубашки нож – длинный охотничий нож, блестевший даже в тусклом свете.
Савич ожидал пистолет, а не нож. Всё должно было пойти не так. Два мёртвых школьных учителя математики, а теперь ещё и это. Не по шаблону.
Что здесь происходило?
«Ты готов умереть, Джимбо, маленький придурок?»
«Я не придурок. Что ты, чёрт возьми, делаешь? Ты что, с ума сошёл? Господи, Филли, прошло уже больше пяти лет! Опусти нож!»
Но мистер Фелпс перекинул нож из одной руки в другую легкими движениями, свидетельствующими о его большой близости.
«Зачем мне это, Джимбо? Кажется, я вырежу тебе мозги. Я всегда ненавидел твои мозги, ты в курсе? Я всегда презирал тебя за то, как ты хотел, чтобы все видели, какой ты умный, как быстро ты можешь выдумывать волшебные решения, маленький ублюдок…» Он смеялся, медленно поднимая нож.
«Еще не рассвело!»
«Да, но я стар, и кто знает? К рассвету я могу умереть от сердечного приступа. Я очень хочу, чтобы ты умер раньше меня, Джимбо».
Савич уже нацелил свой SIG Sauer, открыв рот для крика, когда Джимбо закричал, дико оттолкнулся и отбросил стул назад.
Фелпс бросился за ним, ругаясь и тыкая ножом в воздух.
Савич выстрелил прямо в длинный серебряный клинок. Почти в тот же миг раздался ещё один выстрел — громкий, резкий звук винтовочного выстрела, донесшийся издалека.
Длинный нож взорвался, раздробив руку Фелпса; следующим, что разлетелось вдребезги, были мозги Фелпса, когда его голова взорвалась. Савич видел, как его окровавленные пальцы поднимаются вверх, извергая кровь, и осколки серебра падают вниз, но Фелпс не промахнулся ни по руке, ни по пальцам. Савич резко обернулся, не желая верить в произошедшее.
Выстрелил снайпер Курт Купер.
Савич крикнул: «Нет!», но, конечно же, было слишком поздно. Савич подбежал к входной двери и с грохотом выскочил наружу, а за ним последовали агенты и местные полицейские.
Джеймс Марпл лежал на спине, побледнев, и скулил. Перевернувшись назад, он спас себя от брызг мистера.
Мозги Фелпса.
Тело Марвина Фелпса лежало на боку, его голова была почти отделена от шеи, острые концы серебряного лезвия ножа вонзились в его лицо и грудь, а правое запястье превратилось в кровавый обрубок.
Савич стоял на коленях, развязывая лодыжки и руки Джимбо, пытаясь его успокоить. «С вами всё в порядке, мистер Марпл. Всё в порядке, просто дышите, всё хорошо. Оставайтесь со мной, всё в порядке».
«Фелпс, он собирался убить меня, убить меня — о, Боже».
«Уже нет. Он мёртв. С тобой всё в порядке». Савич освободил его и помог подняться на ноги, держась между Джеймсом Марплом и трупом.
Джимбо поднял взгляд, его глаза остекленели, изо рта капала слюна. «Раньше я никогда не любил копов, всегда думал, что вы — сборище фашистов, но вы меня спасли. Вы фактически спасли мне жизнь».
«Да, ну, мы стараемся это делать время от времени. А теперь давайте вытащим вас отсюда. Вот агент Шерлок и агент Варнецки. Они отвезут вас к медикам на осмотр. С вами всё в порядке, мистер Марпл.
Все в порядке».
Савич постояла немного, слушая, как Шерлок разговаривает с Джеймсом Марплом своим чудесным, успокаивающим голосом, тем самым, которым она говорила на первом дне рождения Шона. Одна перепуганная учительница математики не станет проблемой по сравнению с целой комнатой годовалых детей.
Агент Дейн Карвер поддерживал Джеймса Марпла, пока Шерлок не вышел вперед, после чего она и агент Варнецки сопроводили Марпла к ожидающим парамедикам.
Савич снова повернулся к телу Марвина Фелпса. Купер чуть не снёс ему голову. Отличный выстрел, очень точный, он не мог зарезать Марпла в ответном движении, даже не успел понять, что происходит, прежде чем погиб.
Такого произойти не должно было, но у Купера был четкий приказ открыть огонь в случае возникновения непосредственной опасности.
Он увидел, как к нему бежит шеф полиции Хэллоран, а за ним — полдюжины возбуждённых местных полицейских, все они были возбуждены и улыбались. Всё изменилось, когда они увидели тело Фелпса.
По крайней мере, они спасли парню жизнь.
Но они преследовали не убийцу, Савич был в этом уверен. Их маньяк убил двух женщин, обе учительницы математики в старшей школе. И в каком-то смысле этот маньяк тоже был ответственен за этот бардак. Вероятно, именно поэтому Купер поспешил и убрал Фелпса. Он видел, как спасает жизнь Джеймса Марпла и одновременно убивает убийцу учителя математики. Справедливости ради, Купу было всего двадцать четыре, он был полон тестостерона и всё ещё готов спасти мир. Недостаточно хорошо. Савич позаботится о том, чтобы его надрали, а затем приговорили к драке туалета спецназа – самое жестокое наказание, которое только можно было придумать.
СМИ поначалу игнорировали тот факт, что этот инцидент не имел никакого отношения к двум убийствам учителей математики. Заголовки ранних вечерних газет гласили: СЕРИЙНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ.
УБИЙЦА МЕРТВА? А ниже, мелкими буквами, потому что учителя математики были не очень сексуальны:
УЧИТЕЛЯ МАТЕМАТИКИ ПОДВЕРГЛИСЬ НАПАДЕНИЮ. Первые два убийства снова были подробно описаны. Лишь в самом конце страницы упоминалось, что похищение и покушение на убийство Джеймса Марпла, совершённое Марвином Фелпсом из Маунт-Плезанта, штат Вирджиния, не имеет никакого отношения к двум другим убийствам учителей математики.
Нормально для этого курса.
OceanofPDF.com
2
Савич не был глуп. Он понял это, как только увидел, как красавица с длинными чёрными волосами, заколотыми большой заколкой, в ярко-розовом купальнике начала к нему приставать.
Он не знал её имени, но видел её пару раз в спортзале, и оба раза на прошлой неделе, если подумать. Она была сильной, гибкой и подтянутой – качества, которые он ценил в любом человеке, будь то мужчина или женщина.
Он кивнул ей, сильнее нажал на рычаг наклона беговой дорожки и вернулся к чтению отчета, который Дэн Карвер, один из его агентов CAU, сунул ему под мышку, когда он выходил из офиса тем вечером.
Бернис Уорд, убитая шесть дней назад, была застрелена в лоб с близкого расстояния, когда выходила из магазина 7-Eleven на Гранд-стрит в Оксфорде, штат Мэриленд, в десять часов вечера, неся сумку, в которой находились полгаллона обезжиренного молока и две упаковки рисовых лепешек, которые, по мнению Савича, следовало использовать для упаковки коробок, а не для еды.
Свидетелей не было, и камера видеонаблюдения магазина 7-Eleven и камера банкомата United Maryland Bank, расположенного по диагонали через дорогу, ничего не зафиксировали. Сотрудник магазина 7-Eleven услышал выстрел, нашёл миссис Уорд и сообщил о происшествии.
Пуля 38-го калибра попала прямо между глаз Бернис Уорд. Она была замужем, детей не имела. Полиция охотилась за мужем. Пока не было никаких признаков мотива.
А всего три дня назад вторая жертва, Лесли Фаулер, еще одна учительница математики в старшей школе, была застрелена с близкого расстояния, когда выходила из химчистки Alselm на Хай-стрит в Полетт, штат Вирджиния, как раз перед закрытием в 9 часов вечера.
Опять же, не было ни свидетелей, ни очевидного мотива у мужа, и полиция выжимала из него все соки. У Лесли Фаулер не осталось детей, только две собаки, и, казалось бы, обезумевший муж и семья.
Савич вздохнул. Когда всплыла история о втором случае стрельбы, все в Вашингтоне, округ Колумбия, были на взводе благодаря освещению в СМИ.
Никто не хотел, чтобы в этом районе появился еще один серийный убийца, но это второе убийство выглядело нехорошо.
Дейн Карвер не нашёл доказательств того, что женщины были знакомы друг с другом. Никакой связи между ними пока не обнаружено. Оба выстрела в голову с близкого расстояния, из одного и того же пистолета 38-го калибра.
И на сегодняшний день к делу подключилось ФБР, а точнее, Отдел по задержанию преступников, поскольку существовала вероятность, что серийный убийца разгуливает на свободе, а полиция Оксфорда и Полетт не смогли найти ничего, что могло бы вывести убийц близко к дому. По сути, они знали, что им нужна помощь, и это означало, что они были готовы столкнуться с федералами, чтобы не позволить новым убийствам обернуться против них.
Одно убийство в Мэриленде, одно убийство в Вирджинии.
Будет ли следующий фильм в Вашингтоне?
Дейн написал, что если стрельба была случайной, то убийце было легко найти учителей математики в старших классах — достаточно было заглянуть в местную библиотеку и просмотреть школьные альбомы.
Савич на мгновение потянулся и ускорился. Минут десять он бежал изо всех сил, а затем снова успокоился. Он уже прочитал всё в отчёте о двух женщинах, но перечитал его ещё раз. Пока ничего особо ценного не было, о чём, слава богу, СМИ не знали. Отдел начал с того, что только сегодня утром организовал горячую линию, и звонки хлынули потоком. Многие из них, естественно, пришлось проверить, но пока ничего полезного. Он продолжил читать. Обеим женщинам было за тридцать, обе состояли в браке более десяти лет с одними и теми же супругами, и обе были бездетны – что-то странное, и он отметил это про себя – не хотел ли убийца оставить детей без матери? Оба мужа были тщательно изучены и, похоже, пока не были ни с чем связаны. Трой Уорд, муж первой жертвы, был комментатором «Балтимор Рэйвенс» – спокойный, полный мужчина в толстых очках, который начинал рыдать, как только кто-то произносил имя его покойной жены. Он тяжело переживал свою потерю.
Гиффорд Фаулер был владельцем успешного автосалона Chevrolet в Полетт, прямо на Мейн-стрит. Он был своего рода бабником, но не был замечен в насилии. Он был высоким, худым, как Трой Уорд, с нависшими бровями и таким низким, что голос завораживал. Савич задумался, сколько пикапов Chevrolet продал этот глубокий голос. Всё, что было известно об обоих мужьях, было тщательно детализировано, вплоть до того, где они делали химчистку и какой зубной пастой пользовались.
Эти двое мужчин не были знакомы друг с другом и никогда не встречались. Судя по всему, у них не было общих друзей.
Короче говоря, похоже, что орудовал серийный убийца, и у него не было конкретного учителя математики в качестве жертвы. Подошёл бы любой учитель математики.
Что касается женщин, обе производили впечатление по-настоящему добрых людей, их друзья были опустошены их убийством. Обе были ответственными взрослыми людьми: одна активно участвовала в жизни местной церкви, другая – в местной политике и благотворительности. Насколько всем было известно, они никогда не встречались. Они были почти идеальными гражданами.
Что не так с этой картинкой?
Неужели он чего-то не видел? Неужели это действительно был серийный убийца?
Савич на мгновение остановился в чтении.
Может, это был просто какой-то болван, ненавидящий учителей математики? Савич знал, что убийца — мужчина, просто нутром чувствовал. Но почему именно учителя математики? Какой мог быть мотив? Ярость из-за плохих оценок? Избиения или оскорбления со стороны учителя математики? Или, может быть, родитель, друг или возлюбленная, которую он ненавидел, будучи учителем математики? Или, может быть, это был мотив, который ни один здравомыслящий человек не смог бы даже постичь. Что ж, группа Стива, изучающая поведенческие науки в Квантико, перечислила бы все возможные мотивы во вселенной извращённых умов.
Пока двое погибших, и Стив сказал, что готов поспорить на свои утренние хлопья Cheerios, что их будет больше. Нехорошо.
Он хотел познакомиться с двумя вдовцами.
Савич вспомнил, что его друг Майлз Кеттеринг говорил о двух убийствах учителей математики всего пару ночей назад, когда они с Сэмом пришли на барбекю. Шестилетний Сэм был вылитый отец, вплоть до того, как он жевал кукурузу прямо с початка. Майлз на мгновение задумался, а затем сказал: «Это кажется безумием, но я готов поспорить, Савич, что мотив окажется старым как мир». Савич теперь думал, что Майлз, возможно, прав; он часто бывал в тех времена, когда они с Савичем работали вместе агентами, до пяти лет назад.
Краем глаза Савич заметил мелькнувшее ярко-розовое трико. Она встала на беговую дорожку рядом с его, освободившуюся после развода с парнем из ATF, который говорил Бобби Кёрлингу, менеджеру спортзала, что ему не терпится снова выйти на ринг. Учитывая, сколько одиноких женщин в Вашингтоне, округ Колумбия, у старого мускулистого Арни не должно было возникнуть никаких проблем.
Савич закончил читать отчет Дэна и оглядел спортзал, не видя по-настоящему всех потных тел, но заглядывая глубоко внутрь своего
Убийца был в их собственном дворе.
— Вирджиния и Мэриленд. Заглянул бы он куда-нибудь подальше?
Савичу нужно было сохранять позитивный настрой. Хотя это и не было связано с другими событиями, они спасли Джеймса Марпла от ножевого ранения в грудь или голову. Вчера вечером выяснилось, что у Джимбо был роман с женой Марвина Фелпса, которая затем развелась с Фелпсом и вышла замуж за Марпла пять лет назад.
Но Савич знал, что Фелпса двигала не только измена. Он слышал это прямо из уст Фелпса — ревность, чистейшая и простая ревность, переросшая в ярость. В последний раз, когда Савич видел Джеймса Марпла, его жена Лиз была рядом, обнимала и целовала его.
«Привет, я тебя уже здесь видела. Меня зовут Валери. Валери — рэпер, и нет, Эминем мне не нравится». Она улыбнулась ему очаровательной белозубой улыбкой. Длинная прядь чёрных волос выбилась из-под заколки и обрамляла её щёку.
Он кивнул. «Меня зовут Савич. Диллон Савич».
«Бобби сказал мне, что ты агент ФБР».
Савич хотел вернуться к отчёту Дейна. Он хотел придумать, как поймать этого психа, прежде чем учителя математики в округе впадут в панику на ближайшее будущее. И снова он лишь кивнул.
«Правда ли, что Луи Фри был технофобом?»
«Что?» Савич резко обернулся и посмотрел на нее.
Она лишь улыбнулась, изогнув темную бровь.
Савич пожал плечами. «Люди говорят что угодно о ком угодно».
Конечно, это стандартная чушь ФБР, но у него было в крови отвергать оскорбления в адрес Бюро. Да и что он мог сказать?
К тому же, правда заключалась в том, что директор Фри всегда был очарован MAX, ноутбуком Савича.
«Он был определенно сексуальным», — сказала она.
Савич моргнул и сказал: «У него шестеро или семеро детей. Может, теперь, когда у него больше свободного времени, их будет больше».
«Может быть, это доказывает, что его жена тоже считает его сексуальным».
Савич лишь улыбнулся и демонстративно вернулся к отчёту Дейна. Он прочитал: Рут Варнецки говорит, что с тех пор, как она покинула команду, она дала волю трём стукачам. Вашингтон, округ Колумбия, Полицейское управление, включая бутылки игристого вина в Рождество. Она подарила бутылку «Дом Периньон» осведомителю, который спас её. жизнь Джеймса Марпла, только чтобы он отдал ее обратно, сказав, что предпочитает солод ликер.
Выпивка, которую Рута обычно подсыпала своим осведомителям, наверняка прожгла бы дыру в желудке нормального человека. На этот раз им крупно повезло, но что осведомитель мог знать о каком-то психе, убивающем школьных учителей математики? Речь шла не о мелких наркоторговцах. С другой стороны, большинство дел раскрывалось благодаря информаторам того или иного рода, и это факт.
Он снова попытался представить, почему этот человек считал своей миссией хладнокровное убийство учителей математики. Беспорядочные расстрелы генеральных директоров компаний — это ещё возможно. Судей — иногда. Политиков — хорошая идея. Юристов — однозначно, первоклассная идея. Но учителя математики? Даже профайлеры забавлялись тем, насколько это было необычно и безумно, что никто не мог вспомнить подобного раньше.
Он снова погрузился в свои мысли, когда она снова заговорила. Он чуть с беговой дорожки не упал от её слов. «Правда ли, что Конгресс когда-то был ответственен за прекращение любой связи между ФБР и ЦРУ? И поэтому никто не делился информацией до одиннадцатого сентября?»
«Я слышал это», — вот все, что он сказал.
Она наклонилась ближе, и он уловил запах её духов, смешанный с лёгким ароматом пота. Ему не понравилось, что Валери Рэпер смотрела на него так, словно хотела стянуть с него спортивные шорты.
Она спросила: «Как часто ты тренируешься?»
У него оставалось всего семь минут на беговой дорожке. Он решил сократить их до тридцати секунд. Он уже достаточно разогрелся, чувствовал себя расслабленно и немного запыхался. «Я стараюсь приходить три-четыре раза в неделю», — сказал он и нажал на кнопку для заминки. Он понимал, что ведёт себя как придурок. То, что он переживал из-за этого убийцы, то, что женщина им заинтересовалась, не означало, что он должен быть грубым.
И поэтому он спросил: «Как часто вы сюда приходите?»
Она пожала плечами. «Так же, как и ты — три-четыре раза в неделю».
Не задумываясь, он сказал: «Это видно». Глупость, просто глупость. Теперь она улыбалась, так ясно показывая ему, как ей приятно, что ему нравится её тело.
Он был идиотом. Придя домой, он расскажет Шерлоку, как ему удалось засунуть ногу ему в горло и разбить миндалины.
Он нажал кнопку остановки и сошёл с беговой дорожки. «До свидания», — сказал он и демонстративно направился к гантелям на другом конце комнаты.
В течение следующих сорока пяти минут он усиленно тренировался, заставляя себя, но помня, что она все время находится рядом с ним, иногда стоя менее чем в двух футах от него, наблюдая за ним, пока она тренирует свои трицепсы с десятифунтовыми гантелями.
Шерлок стала намного меньше, ее когда-то худые маленькие руки теперь были покрыты гладкими мышцами, и она работала с весами до двенадцати фунтов.
Тридцать минут спустя он совершенно забыл об убийце учителя математики и Валери Рэпер, когда открыл входную дверь своего дома и услышал крик сына.
«Папа! А вот и самолёт!» — и попал прямо в грудь.
Два вечера спустя, когда Шерлок принимал душ в женской раздевалке после тяжёлой тренировки, а Савич разминал уставшие мышцы в углу, он чуть не споткнулся о гантель, когда Валери Рэппер сказала буквально в шести сантиметрах от его уха: «Привет, Диллон. Я слышала, что пару дней назад ты спас учителя математики от сумасшедшего».
Поздравляю».
Он выпрямился так резко, что чуть не ударил её локтем. «Да», — сказал он, — «иногда такое случается».
«СМИ создают впечатление, что ФБР облажалось, раз уж этому старику оторвало голову».
Савич пожал плечами, словно спрашивая: «Что ещё нового?» Он снова сказал: «Так тоже бывает».
«Может быть, вы захотите выпить чашечку кофе после тренировки?»
Он улыбнулся ей и сказал: «Нет, спасибо. Я жду свою жену.
Наш малыш ждёт нас дома. Он учится делать бумажные самолётики.
«Как восхитительно».
"Увидимся."
Валери Рэппер наблюдала, как он пробирается сквозь переполненный спортзал в мужскую раздевалку. Она снова наблюдала за ним, когда он вышел из раздевалки пятнадцать минут спустя, приняв душ и одевшись, накинув пиджак. Он хотел бы, чтобы в Вашингтоне было больше мужчин. Может быть, стоит познакомить её со старым Арни. Он увидел Шерлока, разговаривающего с Бобби Кёрлингом. Он схватил её и вытолкнул, прежде чем она успела сказать хоть слово.
Садясь в Porsche, она спросила: «Что все это было?»
«Я лучше расскажу тебе, когда мы вернемся домой».
Савич расчесал густую прядь вьющихся волос Шерлока и аккуратно намотал её на большой бигуди. «Я рад, что тебе лучше. Я рад, что ты…
были сегодня вечером в спортзале».
Она смотрела на него в зеркало, сосредоточенно пытаясь идеально разгладить волосы вокруг бигуди. Он почти закончил. Ему очень нравилось это делать с тех пор, как они познакомились с актрисой, которая особенно сексуально обращалась с бигуди. Конечно, бигуди не продержались на её волосах долго. «Почему? Что случилось?»
Он на мгновение замер, накрутил ей волосы на другие бигуди и медленно повернул их. Шерлок закрепил их зажимом. «Вот эта женщина.
Она не понимает намека.
Шерлок откинул голову назад, и она посмотрела мужу в лицо. «Хочешь, я надеру ей задницу?»
Савич молчал добрых тридцать секунд. Он был слишком занят, распутывая последнюю густую прядь волос для последней бигуди. «Вот, готово. А теперь помолчи. Я просто хочу на тебя смотреть. Ты не представляешь, как меня это возбуждает, Шерлок».
Теперь у неё на голове была целая куча толстых бигуди, идеально расположенных, и она смеялась. Она повернулась и протянула руки. «Что теперь, извращенец?»
Он погладил подбородок длинными пальцами. «Хм, может быть, я что-нибудь придумаю».
«А что насчет этой женщины?»
«Забудь о ней. Она потеряет к тебе интерес».
Шерлок действительно забыл о женщине, пока снимали валики в течение следующего часа. Она уснула, прижав большой валик к подколенной ямке.
Телефон зазвонил в пятницу утром, около половины седьмого.
Савич, держа Шона под мышкой, пока Шерлок насыпал хлопья «Чириос» в миску, поднял трубку. Он прислушался. Наконец, он повесил трубку.
"В чем дело?"
«Это был Майлз. Сэма похитили».
OceanofPDF.com
3
Не сдавайся, не сдавайся. Никогда, никогда не сдавайся.
Ладно, он не сдавался, но было тяжело. Он плакал до икоты, но это ему явно не помогло. Он не хотел сдаваться. Только вот Сэм понятия не имел, где он, и он был так напуган, что уже обмочился в джинсы.
Бойся, ничего страшного, просто продолжай пытаться уйти. Никогда не сдавайся.
Сэм кивнул. Время от времени он слышал голос матери, но на этот раз он был другим. Она пыталась помочь ему, потому что он попал в большую беду.
Не сдавайся, Сэм. Оглянись вокруг. Ты можешь что-то сделать.
Её голос всегда звучал мягко и добро; по голосу не было видно, что она напугана. Сэм старался дышать медленнее.
Мужчины в другой комнате едят. Они смотрят телевизор. У тебя есть... двигаться, Сэм.
Он лежал на вонючем матрасе, становясь всё холоднее и холоднее, и прислушивался изо всех сил, не отрывая глаз от замочной скважины, мечтая о свободе, чтобы сжаться и попытаться увидеть, что делают мужчины. Он слышал телевизор; шёл канал «Погода». Синоптик сказал: «Ожидаются сильные грозы в некоторых районах и по всему восточному Теннесси».
Он ясно услышал это: восточный Теннесси.
Он был в Теннесси?
Этого не может быть. Он жил в Вирджинии, в Колфаксе, со своим отцом.
Где находится Теннесси?
Сэм подумал об отце. Сколько времени прошло с тех пор, как ему на лицо наложили тряпку, и он вдохнул этот тошнотворно-сладкий запах, а проснулся совсем недавно, привязанный к этой кровати в этой маленькой спальне, которая выглядела старше всего на свете, даже старше древнего «Камаро» его отца? Может быть, прошло уже не несколько часов, а может быть, и дней.
Он не знал, как долго спал. Он продолжал молиться, чтобы отец нашёл его. Но была одна большая проблема, и он знал её даже тогда, когда...
он молился словами — его отца не было в Теннесси; насколько Сэм мог судить, не было никакой возможности, чтобы отец мог его найти.
Мне очень страшно, мама.
Забудь о страхе. Двигайся, Сэм, двигайся. Освободи руки.
Он понимал, что на самом деле не слышит голос своей мамы в своей голове, а может быть, и слышит, и он тоже мертв, как и она.
Он чувствовал, что его штаны мокрые. Было холодно и чесалось, значит, он действительно не умер. Он лежал на спине, голова на сплющенной вонючей подушке, руки были связаны спереди. Он тянул за верёвку, но это не помогло. Потом его затошнило. Он не хотел блевать, поэтому просто лежал, вдыхая и выдыхая, пока наконец желудок не успокоился. Мама хотела, чтобы он тянул за верёвку, и он снова начал дёргаться и работать ею. Запястья были связаны не слишком туго, и это было хорошо. Он не разговаривал с двумя мужчинами, когда проснулся.
Он был так напуган, что просто смотрел на них, не говоря ни слова, просто смотрел, слёзы текли из глаз, из носа текли. Ему дали воды, и он выпил её, но когда высокий худой парень предложил ему гамбургер, он понял, что не сможет его съесть.
Затем один из мужчин — Толстяк, так Сэм мысленно его называл —
Связал ему руки спереди, но не слишком туго. Толстяк выглядел так, будто ему было его жаль.
Сэм поднес запястья ко рту и начал жевать.
«Проклятый чертов дождь!»
Сэм замер. Это был голос Фэтсо, громкий и сердитый. Сэм так испугался, что задрожал, и дело было не только в сыром, холодном воздухе этой старой развалюхи. Ему нужно было продолжать жевать, нужно было освободить руки. Нужно было двигаться и не замёрзнуть. Он не мог умереть, как мама. Его отец возненавидит это почти так же сильно, как Сэм.
Сэм жевал.
Из другой комнаты больше не доносилось громких голосов, но он всё ещё слышал диктора, который всё больше говорил о надвигающейся ужасной погоде, а затем услышал, как двое мужчин о чём-то спорят. Может, из-за него?
Сэм поднял руки, присмотрелся, а затем начал разматывать завязанную верёвку, двигая руками сначала в одну, потом в другую сторону. Верёвка стала слабее.
О боже, руки действительно стали свободнее, он это знал. Сэм жевал, пока не заболели челюсти. Он почувствовал, как верёвка подалась, потом ещё сильнее, и вот узел просто…
Верёвка развязалась. Он не мог поверить своим глазам. Он вывернул запястья, и верёвка упала.
Невероятно. Он был свободен.
Он сел и потёр руки. Они почти онемели, и он чувствовал, как по ним бегут иголки, но, по крайней мере, они не болели.
Он встал возле грязной, ужасно воняющей кровати, размышляя о том, как давно на этой кровати до него никто не спал. И тут он увидел высокое, узкое, грязное окно на другой стороне комнаты.
Он мог бы пролезть через это окно. Он мог бы.
Как он туда попадет?
Если бы он попытался подтянуть кровать к окну, его бы обязательно услышали.
А потом они приходили и связывали его еще крепче.
Или они убьют его.
Сэм знал, что его вытащили прямо из собственной постели, прямо из собственного дома, а отец спал всего в десяти метрах от него. Он также знал, что всё, что эти люди задумали с ним сделать, было не к добру.
Окно... как он мог подобраться к этому окну?
И тут Сэм увидел в углу старый комод с глубокими ящиками. Он выдвинул первый, чуть не задохнувшись от страха, когда тот заскрипел и застонал.
Он вытащил его. Он был тяжёлым, но ему удалось взвалить его на спину. Он, пошатываясь, подошёл к стене и как можно тише поставил ящик, прижав его носком к влажной стене. Он аккуратно поставил сверху ещё один ящик, затем ещё один, один вверх дном, на другой.
Ему пришлось поднять шестой ящик очень высоко, чтобы установить его поверх остальных.
Он знал, что должен это сделать, и он это сделал.
Поторапливайся, Сэм, поторапливайся.
Он торопился. Он не хотел умирать, хотя и знал, что, вероятно, снова сможет постоянно говорить с мамой. Нет, она не хотела его смерти, она не хотела, чтобы он покидал отца.
Установив последний ящик на самый верх, он отступил назад и увидел, что всё получилось отлично. Теперь оставалось только забраться наверх и дотянуться до окна.
Он осмотрел ящики и слегка приподнял третий, чтобы создать опору. То же самое он проделал и с четвёртым.
Он знал, что если упадёт, всё кончено. Он не мог упасть. Он услышал крик Фэтсо: «Что бы ты ни говорил, мы не можем здесь оставаться, Бо. Всё идёт…»
Вот-вот начнётся дождь. Ты же видел этот ручей позади дома? Гроза поднимет воду, как помёт летучей мыши в ведьмином зелье!
Утонуть? Должно быть, Фэтсо кричал о грозах, о которых он слышал по каналу «Погода». Он тоже не хотел тонуть.
Сэм наконец оказался наверху. Он очень медленно поднялся, чувствуя, как шатается ящик, и не в силах ничего с этим поделать. Он застыл, прижавшись руками к влажной стене, затем его пальцы поползли вверх и коснулись подоконника.
Под ногами всё шаталось, но это ничего. Ощущение было такое же, как на мосту в парке, когда он шёл по нему, именно так. Он мог качаться, даже шататься, но не мог упасть.
Он толкнул окно, но оно не поддалось. Затем он увидел защёлку, настолько покрытую грязью, что её было трудно разглядеть. Он схватил её и потянул вверх.
Он услышал, как Фэтсо крикнул: «Бо, послушай меня, нам нужно отвезти ребёнка в другое место. Дождь вот-вот начнётся».
Так вот его звали, Бо. Бо что-то ответил, но Сэм не разобрал. Он не был таким крикуном, как Фэтсо.
Сэм задвинул задвижку до упора. Медленно, так медленно, что почти перестал дышать, он толкнул окно.
Он громко скрипнул.
Сэм резко дернулся, и ящики закачались, закачавшись сильнее, чем когда-либо.
Он знал, что упадёт. Ящики разъезжались, словно земные плиты перед землетрясением. Он вспомнил, как миссис Милдрейк с хрустом сжимала настоящие обеденные тарелки, чтобы показать классу, как происходят землетрясения.
Он толкнул окно со всей силы, и оно со скрипом вылетело наружу.
Ящики задрожали и задвигались, и Сэм, чуть не плача от страха, ухватился за подоконник. Собрав все силы, он протиснулся головой вперёд через узкое окно. Он застрял, вырвался и вывалился наружу.
Он приземлился на землю почти головой вперед.
Он лежал, дыша, желая пошевелиться, но боялся, что голова расколется, и мозги вот-вот вытекут. Он лежал, прислушиваясь к усиливающемуся ветру, хлещущему в кронах деревьев. Вокруг было много деревьев, а небо было почти тёмным. Неужели уже ночь?
Нет, это просто приближалась буря, та самая гроза, о которой Weather Channel рассказывал в восточном Теннесси. Как он мог оказаться в Теннесси?
Ему нужно было встать. Фэтсо и Бо могли появиться в любой момент. Ящики упали, в этом не было никаких сомнений, и громкий шум быстро привлечёт их в спальню. Они увидят, что он исчез, и прибегут сюда с оружием, ядом и новой верёвкой, чтобы снова его поймать.
Сэм поднялся на колени. Он почувствовал что-то липкое на лице и потрогал его. Он порезался при падении. Он повернулся и посмотрел в окно. Оно было очень высоко над землёй.
Сэму удалось встать, немного пошатнуться, а затем сцепить колени. С ним всё было в порядке. Всё было хорошо. Ему просто нужно было выбраться оттуда.
Он побежал. Он услышал крик Фэтсо в тот же миг, как молния ударила совсем рядом, а раскат грома сотряс его мозг. Они знали, что он пропал.
Сэм бежал в густые деревья, золотистые, красно-жёлтые. Он не знал, что это за деревья, но их было много, и он был маленьким и легко петлял между ними. Если они подходили слишком близко, он взбирался на одно из них – у него это хорошо получалось, слишком хорошо, всегда говорил его отец.
Он услышал крики мужчин, совсем рядом, может быть, чуть левее. Он продолжал бежать, задыхаясь, с колющей болью в боку, но продолжал бежать, изо всех сил.
Молнии сверкали среди деревьев, а гром раздавался так близко, что казалось, будто барабаны играют очень громкий рок-н-ролл, как делал его отец, когда думал, что Сэм играет на улице.
Сэм услышал крик Фэтсо и на секунду замер. Фэтсо даже близко не стоял. А как насчёт Бо? У Бо не было такого живота, как у Фэтсо, так что, возможно, он мог бы очень быстро скользить между деревьями. Он мог бы выскочить из-за дерева, прыгнуть на Сэма и перерезать ему горло.
Сердце Сэма колотилось так громко, что он мог его слышать. Он присел за одним из больших деревьев, сжавшись до размеров тени, и стал ждать. Он перевел дух, прижался щекой к коре и прислушался.
Он ничего не слышал, только гром, который продолжал греметь в небе.
Он потёр бок, и боль прошла. Воздух казался густым, словно шёл дождь, пока первая капля не пробилась сквозь густые листья и не ударила его в челюсть.
Они никогда не увидят его под дождём. Толстяк, наверное, поскользнётся в грязи и приземлится на свой толстый живот. Сэм улыбнулся.
Ты сделал это, Сэм, ты сделал это.
Он всё сделал правильно. Только он не знал, где находится.
Где находится Теннесси?
Даже под густым лесом лил сильный дождь. Он подумал, что если бы лес был настолько большим, он бы вышел из него в Огайо, где бы он ни находился.
OceanofPDF.com
4
Была суббота, полдень, её выходной, но с приближением шторма могло случиться всё, что угодно. Кэти Бенедикт ехала медленно, слушая, как дождь барабанит по крыше её «Сильверадо». Сквозь густой серый дождь было трудно что-либо разглядеть, даже несмотря на работающие сверхурочно дворники. Горы были окутаны туманом – густым, тяжёлым и холодным. И вот теперь надвигается этот шторм, свирепый, как его окрестили синоптики. Интересный выбор слов, но она готова поспорить, что он был уместен. Теперь она понимала, что ей не стоило рисковать, взяв Кили на урок игры на фортепиано, учитывая прогноз погоды, но она всё же взяла. По крайней мере, дождь только начался, и они были недалеко от дома. Она просто надеялась, что на дороге не будет аварий. Если бы они случились, она была бы по уши в работе.
Она согнулась вперёд, всматриваясь сквозь густые пелены дождя. Кили молчала рядом с ней. Слишком тихо.
«Кили, ты в порядке?»
«Мама, я хочу найти радугу».
«Пока нет, милая, но ты продолжай искать. Слушай, я слышал, как ты играла гамму до мажор. Звучало очень хорошо».
«Я упорно трудился, чтобы сделать все правильно, мама».
Кэти усмехнулась: «Знаю, но оно того стоит».
Внезапно Кили подпрыгнула на сиденье, напрягая ремень безопасности, и начала махать рукой через лобовое стекло. «Мама, что это? Смотри, это маленький мальчик, и он бежит!»
Кэти увидела его. Мальчик, промокший насквозь, выбежал из леса слева от неё, не более чем в пятидесяти футах от дороги. Затем она увидела, как из деревьев выскочили двое мужчин. Было очевидно, что они гнались за ним.
Кэти, протягивая руку и быстро отстегивая ремень безопасности Кили, сказала: «Я хочу, чтобы ты присела и оставалась там. Понимаешь?»
Кили узнала этот тон голоса, голос шерифа своей матери, и кивнула, опускаясь на пол.
«Закрой голову руками. Всё будет хорошо. Только не двигайся, хорошо?»
«Хорошо, мама».
Кэти остановилась, быстро перегнулась через переднее сиденье и набрала два номера на замке под задней скамьёй. Она вытащила заряженную винтовку «Ремингтон», готовую к бою. К тому времени, как она открыла дверь, мужчины были уже на расстоянии вытянутой руки от парня. Слава богу, он заметил её и побежал к ней. Он кричал, но ветер и дождь заглушали все его крики.