Из-за туманного дождя Трафальгарская площадь сверкала в желтом свете натриевых ламп. Дымка частично скрывала вершину колонны Нельсона и собиралась в лужах у ее основания. Шла середина недели, девять вечера, но улицы были забиты рождественскими покупателями, спешащими потратить свои деньги. На Пэлл-Мэлл, напротив Национальной галереи, оркестр Армии спасения играл «Hark, the Herald Angels Sing».
Высокий мужчина в темном пальто Burberry и твидовой кепке, низко надвинутой на глаза, остановился, проходя мимо. Одна рука высунулась из-под пальто, и монеты звякнули в кружке. — Благослови вас Бог, сэр.
Мужчина поспешил дальше, ветер хлестал дождем ему в лицо. Перейдя площадь, он двинулся по Уайтхоллу и снова остановился, оглядываясь назад. Скомканная газета пролетела по канаве, задела его ногу и покатилась дальше. Из-за угла выехал автобус. Мужчина ускорил шаг. В последний момент он перебежал широкую улицу и вскочил на подножку у Кенотафа. Когда автобус отъехал от обочины, мужчина пробрался к самому заднему сиденью.
Всю дорогу до Пимлико он не спускал глаз с заднего стекла. На его лице застыло настороженное выражение. Но когда он сошел у Воксхолл-Бридж и пошел по южному берегу Темзы, его черты расслабились. Он свернул в Леффлер-лейн — крошечную улочку, едва ли шире переулка. Здесь здания были узкими и глубокими, и почти в каждом третьем располагался паб или ночной клуб.
У дома №221 он остановился. Двойные двери без окон не могли сдержать рокочущий ритм музыки. В витрине красовалось фото длинноногой блондинки в откровенном костюме. Над дверью кричащая неоновая вывеска гласила: «У ЛОЛЫ».
Ник заметил слабый свет в окне квартиры над клубом. Он толкнул дверь. В крошечном вестибюле за стойкой сидела костлявая женщина средних лет. — Вы член клуба, сэр? — Два фунта двадцать пенсов, — ответил Ник, протягивая банкноту.
Внутри зал был тускло освещен. Полтора десятка столов, сцена с группой и длинная S-образная стойка бара, подсвеченная зеленым и красным. На стойке танцевали полуобнаженные девушки, улыбаясь пустыми глазами. Настоящая жизнь здесь начнется только после полуночи. — Виски, неразбавленное, — бросил Ник толстому лысому бармену.
Оглядевшись, он не увидел Лолы. В дальнем конце бара он заметил нишу с дверью, на которой висела табличка «Частный вход/Закрыто». Дождавшись момента, когда взгляды всех мужчин будут прикованы к танцовщицам, Ник достал связку отмычек. Второй ключ подошел. Он вошел и запер дверь за собой.
Наверху он оказался в узком коридоре. Дверь с надписью «Офис» была слева, а дверь справа — без опознавательных знаков. Из-под нее пробивался свет. На этот раз Ник воспользовался кредитной картой, чтобы отжать защелку. Из глубины квартиры доносился шум льющейся воды. Улыбаясь, Килмастер вошел и тихо закрыл дверь.
За запотевшим стеклом душевой кабины двигалась тень женщины. Когда вода стихла, из-за двери показалась округлая рука, чтобы забрать полотенце. Она вышла — высокая, грациозная, с гривой иссиня-черных волос. Это была зрелая женщина с высокими скулами, ярко-зелеными глазами и чувственным, широким ртом. Даже без макияжа она выглядела ослепительно.
Вытершись, она прошла в раздевалку, надушилась и небрежно провела щеткой по губам. Внезапно она застыла. Тонкий запах табачного дыма достиг ее ноздрей. Она не курила.
Она осторожно вышла в гостиную. В тени у окна она увидела силуэт высокого мужчины, глядящего на улицу. Ее рука нырнула в ящик итальянского комода, пальцы сжали рукоять автоматической «Беретты». — Руки вверх и медленно повернись. Очень медленно.
Фигура повернулась, но руки остались опущены. Мужчина начал движение к ней. — Стой! Я предупреждаю! — Ее палец напрягся на спуске. Мужчина продолжал идти. — Чертов дурак! — выкрикнула она и нажала на курок.
Боек щелкнул впустую. Мужчина шагнул в круг света и разжал ладонь. В ней лежал боек от её пистолета. — Привет, Серена. Ты немного прибавила в весе, не так ли? — Ник Картер! — выдохнула она. — Ты, чертов ублюдок!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Она выбрала клуб «Челси», и когда Картер последовал за ней вслед за метрдотелем, он осознал, почему она спрашивала о его представительском счете.
Ресторан был обставлен со вкусом, без малейшего намека на nouveau riche. Стены были обшиты панелями из настоящего полированного дуба. Старомодные газовые фонари, висящие над столами на стенах, были действительно старыми, их латунь была отполирована до золотистого оттенка. Ковровое покрытие было толстым и мягким, каким может быть только чистая шерсть. Столы были круглыми, из массивных досок и искусно сервированными. Вся комната тонула в мягкой тени от фонарей и свечей, но не так сильно, чтобы это утомляло глаза. Звуки были едва слышны — настолько хорошим был акустический дизайн зала.
Смокинг метрдотеля должен был стоить около четырехсот долларов, и он носил Rolex низко на левом запястье, под манжетой, так, чтобы это нельзя было не заметить. Он вел себя скорее назидательно, чем подобострастно.
— Я предлагаю столик у стены для вас и вашего гостя, мадемуазель. Мы ожидаем довольно значительную толпу сегодня вечером. Так будет спокойнее. — Как скажешь, Доминик, — промурлыкала Лола, ослепив его улыбкой.
— Отличное заведение, — прорычал Картер. — Мне оно нравится. — А что, если бы у меня не было счета на расходы? — Тогда бы тебя здесь не было, — она сказала это, даже не изменив улыбки.
Каждый мужской взгляд в заведении следил за их продвижением. Грудь Лолы без лифчика исполняла дикий танец, пытаясь вырваться из облегающего черного платья длиной до пола. Масштабы этой красоты были открыты для осмотра, поскольку передняя часть платья была разрезана до самого пупка.
За столом Доминик выдвинул их стулья один за другим. Он щелкнул пальцами, и к нему подплыли два официанта, чтобы пододвинуть их обратно к столу. Один из них остался, чтобы принять заказ на напитки.
— Я буду джин, чистый, — сказала Лола. — Месье будет «Чивас», неразбавленный. И, я думаю, у нас будет тарелка креветок, паштет из лобстера, несколько устриц и немного икры. — Белуга, мадемуазель? — Это самое дорогое? — Oui, mademoiselle. — Тогда белуга, — ответила она и сверкнула зубами, глядя на Картера.
— Ах, маленькая Серена, ты изменилась. — Пожалуйста, давай впредь называть меня Лолой. Картер улыбнулся в ответ, стиснув зубы: — Лола, так Лола.
Принесли напитки. Она подняла свой бокал: — За самого большого ублюдка, которого я когда-либо встречала. — За одну из самых красивых сук, с которыми я когда-либо спал.
Она и глазом не моргнула: — Если ты помнишь, Картер, это я постелила ту постель. Она была права. Она напала на него на вилле на Лазурном берегу и продержала его в постели достаточно долго, чтобы кто-то успел подложить бомбу под водительское сиденье его машины.
— Как я могу это забыть, — пробормотал он. Они выпили. Она изящно приложила к своим алым губам салфетку и наклонилась вперед. — Итак, что ты хотел сказать? — Герхард Рауз. Когда-нибудь слышала о нем?
Ее большие зеленые глаза сузились от сосредоточенности. Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила. — Слышала имя. Торговал оружием, не так ли? Также время от времени брал заказы на убийства, когда цена была подходящей?
Картер кивнул: — Он стал очень богатым и очень осторожным человеком. Он ушел на покой около двух лет назад, в Рио, в роскошь. — Хм, это то, что сделала бы я, — задумчиво произнесла она. — Но ты слишком жадная, — сказал Картер.
Ее глаза вспыхнули, а затем она усмехнулась: — Ты прав. А что насчет Рауза? — Он вольный игрок, но в отличие от тебя, работающей на обе стороны, он предпочитал рубли. Вот почему мы так часто пытались прижать его. — Но вы никогда этого не делали. — Никогда, — признался Картер.
Ее улыбка стала шире: — Для меня он уже герой. Картер проигнорировал ее колкость. — Пока он оставался в Рио и не лез в наши дела, мы оставляли его в покое. Но около двух недель назад он всплыл в Мадриде. Прежде чем мы смогли кого-нибудь на него навести, он исчез. Один из наших людей видел его в аэропорту в Мюнхене. Меня послали туда, но он уже сбежал.
— Неуловимый маленький засранец, не так ли? — Очень, — кивнул Картер. — Я получил наводку и последовал за ним в Париж. Я снова упустил его, но узнал, что он собрал команду. — Для чего? — Это то, что мы хотим выяснить. Если Рауз вышел на свет, значит, дело идет о чем-то очень крупном и стоящем огромных денег.
Она пожала плечами и подала знак повторить напитки. — Какое это имеет отношение ко мне? Я не знаю Рауза. Прежде чем Картер успел ответить, появился официант с новым заказом. Прежде чем он ушел, Лола заказала пять блюд, и все — по высшему разряду. — А вино, мадемуазель? — Выбирайте сами, — сказала она и отослала его щелчком пальцев.
Картер содрогнулся. В таком месте, как это, позволить сомелье самому выбрать вино обычно означало счет около двухсот долларов за бутылку. — Извини меня, Лола, но разве не мужчина обычно делает заказ? — Проснись, Ник. — Только не когда ты со мной. Теперь продолжай.
Картер вздохнул и вернулся к делу: — Два дня назад, как раз перед тем, как покинуть Париж, он отправил письмо до востребования в Лондон. Мне удалось добраться до копии, но всё, что я смог из неё вытянуть — это имя и адрес: Нодо, Тоттенхэм-Корт-роуд, 14.
Ее брови нахмурились: — Это тайник, причем с этой стороны закона. Картер кивнул: — Задняя часть букмекерской конторы. Вход находится в переулке. Ящик можно взять напрокат по почте. Просто отправляешь свои десять фунтов в неделю, и никто не видит, как ты забираешь почту. — Итак, всё, что у тебя есть, это контактное имя — Нодо. — Вот и всё. Я прошел через Скотленд-Ярд, ребят из МИ-5 и все контакты, которые они могли мне дать. Рауз опережает меня на два дня, и что бы там ни планировалось, это случится скоро.
— Так ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти Нодо? Картер ухмыльнулся: — Поскольку ты, вероятно, знаешь каждого подонка в Лондоне, я полагаю, что для тебя это будет легко. Одна тщательно выщипанная бровь изогнулась: — Насколько просто? — Тысяча фунтов. — В день, — сказала она, осушая свой бокал. — Ты не в своем уме, — парировал Картер. — Ладно. Семьсот пятьдесят в день, и мы ужинаем здесь каждый вечер. — Пятьсот долларов, и мы едим рыбу с картошкой. Она скорчила гримасу: — Шестьсот пятьдесят, и я готовлю сама. — С каких это пор ты готовишь? — Я и не готовлю. Но у меня есть подруга-проститутка, которая абсолютный гурман. Я зову её в особых случаях. — Договорились, — сказал Картер, и в этот момент принесли еду.
Вернувшись к ней домой, чтобы она могла переодеться во что-то более подходящее для работы, они наняли такси на всю ночь и отправились на охоту. Первым местом была огромная, раскидистая дискотека после закрытия на Виктория-Док-роуд. Каждая женщина там, казалось, только что пришла с панели Сохо, а каждый мужчина выглядел так, будто его только что выпустили из психиатрической лечебницы Бродмур.
— Милое местечко, — прокомментировал Картер. — Просто пей свой лимонад и дай мне пообщаться. Она обходила зал в течение получаса и вернулась ни с чем. Следующее заведение, «У Дюка» на Рэтбоун-стрит, было таким же шумным и захудалым, но контингент там был классом повыше. Парни у Дюка выглядели так, словно могли бросить тебя в реку, даже не перерезав горло. Это заняло еще меньше времени.
В течение следующих двух часов названия мест расплывались. Картер видел больше «джентльменов», избавляющихся от выпитого пива, чем имеющих дело с людьми. Лола проводила свою обычную разведку, повсюду передавая слова о том, что хочет связаться с «Нодо» по деловым соображениям. По большей части это был тупик, но в одном заведении она узнала, чем знаменит Нодо.
— Он водитель. Один из лучших. Говорят, он помешан на всём, что имеет двигатель. — Куда теперь? — спросил Картер с затуманенными глазами. — Мы продолжаем движение.
Около трех часов ночи они добрались до места под названием «Злой Лук». Оно было поменьше остальных и гораздо менее многолюдным. Лола подвела Картера к пустому краю стойки.
— Итак, Лола, милая, что будешь? — Джин, Гленда. А моему приятелю пинту твоего лучшего биттера. Гленда была высокой блондинкой, чей цвет волос колебался между соломенным и платиновым. Картер догадался, что ей было около сорока, но она хорошо сохранилась. Только её глаза убедили его, что она старше, чем выглядит — они видели всё, и удивить их было невозможно.
Она поставила джин перед Лолой, а биттер перед Картером: — Прошу, дорогая. Ее взгляд охватил Ника с оценивающим одобрением — точно так же мясник смотрит на отборный кусок говядины. Картер потянулся за деньгами, но Лола вытащила двадцатифунтовую банкноту и подтолкнула её через прилавок. — Сдачу оставь себе, дорогуша. — Чему я обязана такой щедростью? — промурлыкала блондинка. — Я ищу парня. Говорят, у него хорошие связи и он водит как Стерлинг Мосс.
Глаза Гленды сузились. — И кто бы это мог быть? — Его контактное имя — Нодо. Вы его знаете? Картер сразу почувствовал, что они попали в точку. Он начал доставать ещё одну двадцатку, когда колено Лолы врезалось в его ногу. — Ник хотел бы обсудить с ним дела. — Я знаю его, — сказала Гленда, — но не видела здесь почти полгода. — Но вы могли бы навести нас на него? — Могла бы.
Снова удар коленом, и Картер завершил движение, выложив вторую двадцатку. Гленда улыбнулась, когда купюра исчезла в вырезе её платья. — Сегодня уже поздно, но я могу сделать пару звонков утром. — Мы будем признательны, — сказала Лола, соскальзывая со стула. — Как его полное имя? Гленда ухмыльнулась: — Ну, дорогая, если бы ты его знала, ты бы не давала мне чаевые за звонки, верно? Лола рассмеялась: — Ты права. Позвони мне в клуб. — Сделаю.
Выйдя на улицу и сев в такси, Картер спросил: — Думаешь, она не врет? — О да, она знает, как с ним связаться. — Куда теперь? — Домой, — сказала она. — Сегодня мы сделали всё, что могли.
Был еще один клуб на Темзе, недалеко от Блэкфрайарз, в который они не зашли. Он назывался «Рыбак». Лола не повела туда Картера, потому что им управлял один из её старых любовников, которого она теперь презирала. Именно в тот момент, когда Картер помогал Лоле выйти из такси в Воксхолле и принимал её предложение перекусить, Герхард Рауз появился из тумана над рекой и вошел в «Рыбака».
Рауз был крупным мужчиной с массивным торсом, широкими плечами и бочкообразной грудью. Его загорелое лицо под двухдневной щетиной выглядело обветренным. Подбородок выпирал вперед, словно бросая вызов, а большой нос окружали водянистые глаза. Взгляд был хищным, как у стервятника, постоянно ищущего цель.
Он протиснулся сквозь толпу, его глаза сканировали столы в темной части клуба. Заметив своего человека, он прошел мимо рыболовных сетей, весел и якорей, украшавших стены. — Нодо. — Проснись.
Деймон Нодорамус был долговязым, чисто выбритым мужчиной с уродливым, изрытым оспинами лицом. Он ел рыбу, у которой всё еще была голова, и запивал её пивом большими глотками. Глаза рыбы казались живыми.
— Как продвигаются дела? — спросил Рауз после того, как официантка приняла заказ на пиво. — Фургон готов, двойные задние двери, как ты хотел. Около часа назад угнал «Форд Эскорт». Это машина для сброса. Рауз кивнул: — А машины для перехвата? — «Ровер» и «Кортина». «Ровер» твой. Можешь гнать его прямо в Хитроу и оставить на парковке. Я распоряжусь, чтобы его забрали через пару дней.
Рауз закурил тонкую сигару: — Наш объект прилетает завтра в Хитроу в 6:10 утра. Это значит, что «Ровер» и «Кортина» должны быть на позициях сегодня ночью. Я хочу быть на трассе М4 со стороны Паддингтона к шести утра завтрашнего дня. Проблем не будет?
Нодорамус покачал головой: — Встречаемся у гаража моего брата около пяти. У тебя есть «железо»? — Два «Стэна». Это всё, что нам понадобится. Высокий грек внутренне содрогнулся, но не подал виду. Этот Рауз был хладнокровным ублюдком. Обычно Нодо не брался за работу, где в контракте был пункт «без свидетелей», но в этот раз деньги были слишком хороши.
— Что если парень опоздает на самолет? — Я об этом позаботился, — ответил Рауз. — У меня есть свой человек в аэропорту, он сообщит машину и номер. Что-нибудь еще? — Нет. Ты уверен, что он поедет по М4? — Уверен. Это единственный путь в Уэльс. Послушай, Нодо, тебя рекомендовали как лучшего. Не подведи меня. — Я сказал, что сделаю работу — я её сделаю. — Смотри у меня.
Рауз встал, бросил банкноты на стол и ушел. Он лениво подумал, не стоит ли упомянуть Нодо, что за ним следили через всю Европу. Нет, решил он, чем меньше Нодо знает, тем лучше.
Картер закурил и со вздохом откинулся на спинку стула. — А я думал, ты не умеешь готовить. Лола усмехнулась: — Любой может вскипятить воду и поджарить яичницу. — Это было восхитительно, — сказал он, наблюдая, как она убирает посуду в раковину. — Ты выглядишь так, будто готов уснуть прямо здесь. — Так и есть. Я не спал последние сорок восемь часов. — Тебе есть где остановиться? Он кивнул: — Конспиративная квартира компании недалеко от Чаринг-Кросс. — Боже, это на другом конце города. В утренних пробках потратишь два часа. — Знаю, — он устало поднялся. — Пойду я. Лола остановила его, положив руку на локоть. — Картер... за шестьсот пятьдесят в день я могу позволить тебе переночевать на диване. Он достаточно большой. — Не хотел бы тебя стеснять, — сухо ответил он. — Тогда проваливай, ублюдок. — Но если ты позволишь мне принять душ, то я согласен.
Картер стоял в душе, позволяя теплой воде бить в лицо и барабанить по ушам, поэтому он почти не услышал, как открылась дверь кабинки. Он открыл один глаз. Лола стояла в проеме, поставив одну ногу на край ванны. Она была совершенно обнажена, и вид её груди с темными сосками, направленными на него сквозь пар, заставил его забыть об усталости.
— Не собираешься пригласить меня войти? — Это твой душ.
Она вошла и прижалась к нему под струями воды. Аромат её волос и духов заполнил всё пространство. С закрытыми глазами она нащупала мыло и начала медленно водить им по его груди. — Я думала, ты ненавидишь меня до глубины души. — Так и есть. Мыло опустилось ниже. — Я думала, что проклята в твоих глазах. — Так оно и есть, но я не могу забыть тот день на Ривьере. — Не знал, что произвел такое впечатление. Это тоже входит в шестьсот пятьдесят долларов? — Заткнись и потри мне спину.
Она подалась вперед и поцеловала его, крепко обхватив руками его шею и прижимаясь мокрой грудью к его телу. Картер начал намыливать её спину, его пальцы скользили вниз. Он столкнулся с ней лицом к лицу, её руки скользнули между ними, направляя его. Она сжала ноги, удерживая его.
В ушах Картера звенело от шума воды и её тяжелого дыхания. Соски её грудей стали жесткими и эрегированными. — Я хочу тебя, — прохрипел он. — Здесь? В душе? — Почему бы и нет?
Он поднял её скользкое от мыла тело, держа под мышки, а она обхватила ногами его талию. Он прислонил её к стене прямо под сопло душа. Струи горячей воды каскадом обрушились на них. Он вошел в неё, и Лола застонала. Он начал двигаться, а вода текла вокруг места их соединения. Он прибавил напор, и жалящие капли воды отскакивали от их кожи.
Они двигались в унисон под непрекращающиеся стоны счастья. Она брызгала слюной и задыхалась от воды, попадавшей в рот, но покалывание в теле было слишком чудесным, чтобы останавливаться. Картер тяжело дышал, они извивались в роскошной пене и потоках воды. Когда возбуждение достигло пика, Лола опустила руку ему между ног. Картер издал громкий стон, и они взорвались вместе, сотрясаясь в мощном оргазме.
Она медленно опустила ноги на дно ванны. — Прекрасный способ закончить день. Они вышли из душа и вытерлись огромными толстыми полотенцами. Она прижалась щекой к его шее: — А у тебя бывают отличные моменты, Картер.
Ник чувствовал, как проваливается в туман блаженной усталости. — Ты не будешь против, если мы сейчас ляжем спать? — Ты разделишь со мной постель? — спросила она. Он кивнул: — Я проверил диван, он не так хорош.
Они перешли в спальню, тускло освещенную одной лампой. Всё еще влажная, Лола упала на мягкую кровать. Её рука скользнула по его телу, когда он лег рядом. — Спокойной ночи, — прошептала она. Но Картер уже спал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Картер соскользнул с кровати и плеснул в лицо холодной водой. За окном занимался очередной серый зимний день. Было даже холоднее, чем накануне; казалось, дождь вот-вот превратится в мокрый снег.
Лола свернулась калачиком в центре кровати, зарывшись головой в подушки. Покрывало сползло, обнажая большую часть ее красивых бедер. Ник подумал о том, чтобы оставить записку, но решил, что безопаснее будет поговорить лично. События дня были слишком важны, чтобы полагаться на случай.
Он мягко потряс ее за плечо: — Серена... — У-ух... — Лола, проснись. — Иди к черту. — Я ухожу. Картер улыбнулся. Прежняя Серена проглядывала в ней, как фальшивая монета. — Я буду звонить каждые полчаса. — Попробуй только не позвонить. — Благослови тебя Господь, — сказал он и шлепнул ее по заднице. Ее ругательства были слышны ему до самой улицы.
Перейдя мост, Ник нашел кофейню. Плотно позавтракав, он взял такси до конспиративной квартиры на Чаринг-Кросс. Там он побрился и переоделся. Вчера он разгуливал по Лондону безоружным, но сегодня, когда наступал «День Д», он не стал рисковать. Ник надел наплечную кобуру с «Вильгельминой» — 9-миллиметровым «Люгером», и пристегнул к правому предплечью замшевые ножны «Хьюго» с острым, как бритва, восьмидюймовым стилетом.
Связь со штаб-квартирой AXE в Вашингтоне была установлена немедленно. Трубку сняла Джинджер Бейтмен, правая рука Дэвида Хоука. — Я напал на след, у меня есть помощь, — сообщил Картер. — Но пока ничего конкретного. — У нас тоже пусто, — ответила Джинджер своим певучим атлантским голосом. — Мы прогнали через компьютер все государственные и военные планы на следующий месяц. В Лондоне и остальной Англии — полное затишье. — Это не значит, что Рауз не может быть здесь по личному делу. — Возможно, но это проверить невозможно. — Всё равно проверь, — отрезал Картер. — Рауз здесь ради чего-то важного. Нодо, с которым он связался — профи за рулем. Они собираются что-то украсть.
Картер отправился в Скотленд-Ярд. Благодаря поддержке МИ-5, у него был доступ ко всем базам данных. Он проверил всех водителей по найму, когда-либо попадавших в поле зрения полиции, но имени Нодо в списках не было.
Каждый час он звонил Лоле: — Были звонки? — Пока нет, Ник. — Прошлой ночью ты была потрясающей. — Ты был адекватен, — ответила она сквозь зевок. — Как насчет обеда? — Сиди у телефона.
В час дня он проверил архивы МИ-5 по террористам. Снова ничего. На Стрэнде он нашел уютный паб и снова набрал Лолу. — Бинго! Звонила Гленда. Нодо часто меняет места, его трудно выследить. — Знаю. Что у тебя? — В последнее время он берет оборудование у парня по фамилии Литтл. Харпер Литтл. У него гараж на Кейбл-стрит в Уайтчепеле. — Лола, ты божественна. — Ты должен мне тысячу триста фунтов. — Я заплачу за ужин.
Уайтчепел встретил его серой мглой и дождем. Картер велел таксисту подождать за углом. — Будь осторожен, приятель, — предупредил водитель. — В этом районе тебе перережут глотку и помочатся на рану, чтобы остановить кровь. — Спасибо за совет.
Гараж Литтла был длинным и узким. Впереди — две ремонтные стойки, в глубине — большие двойные двери во второе помещение. В грязном офисе Картер столкнулся с Литтлом — огромным детищем в засаленном комбинезоне, и Джимми — маленьким, похожим на хорька мужчиной в дешевом костюме, который явно злоупотреблял спиртным. — Харпер Литтл? — спросил Картер. — Это я. Чего надо? — Мне сказали, что через тебя можно найти Нодо. У нас есть общее дельце.
Литтл осмотрел Картера как рентгеном. Мастер убийств знал, что его наплечная кобура замечена. В Британии не многие носят оружие — либо очень хорошие парни, либо очень плохие. — Нодо сейчас занят... — начал было Джимми, но Литтл грубо его оборвал и выставил вон. — Ты похож на копа, — сказал Литтл Картеру. — Я американец. — И в колониях есть копы. Картер оставил номер Лолы: — Скажи Нодо, что я жду звонка до вечера. Иначе найду другого шофера.
Выйдя, Ник заметил Джимми в переулке. Тот обиженно заскулил: — Я не хуже Деймона! Я его брат! Мы с ним заодно. Картер прикинул: если Деймон — это и есть Нодо, и у него нет судимости, понятно, почему его нет в базах. — Напиши свое имя и номер, я свяжусь с тобой. Коротышка быстро нацарапал: Джимми Нодорамус.
Через двадцать минут, благодаря связям в Скотленд-Ярде и звонку Бронсону Уайкоффу, Картер получил адрес по незарегистрированному номеру в Хаунслоу: Пекин-Мьюз, 24.
Квартира Нодорамуса была безупречно чистой. В шкафу — дорогие костюмы ручной работы по двести фунтов каждый. В запертом ящике стола Картер нашел порнографические фото (Деймон и какая-то китаянка) и жестяную коробку с четвертью миллиона фунтов наличными. Там же лежала записка:
Ровер Кортина Арфа (Литтл) Получить 7050 реалов по контракту.
Картер понял: засада планируется на четырех машинах. На каминной полке стояло фото китаянки в облегающем чонсаме с надписью: «Деймону, любовь моя... Твоя Лин».
Ник позвонил Клоду Дейкину в Спецотдел. — Клод, мне нужно наблюдение за гаражом Литтла. — Ник, мы на пределе. Сегодня в Хитроу прилетают четыре министра ОПЕК на встречу с премьером. Угрозы сыплются со всех сторон. Но я пошлю команду к гаражу, на всякий случай.
Возвращаясь в такси, Картер размышлял: была ли это охота за дикими гусями или Рауз готовил обычное ограбление инкассаторов? Если так, то это не дело AXE.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
По громкоговорителю в Международном аэропорту Лос-Анджелеса было объявлено об отправлении рейса 716 авиакомпании British Airways. Теперь пассажиры могли подняться на борт после электронной проверки и перехода в зону допуска.
Мужчина прослушал объявление, допил свое пиво и заказал еще одно. Рейс 716 был его рейсом, но он не торопился. Он совершал этот перелет раз в месяц и ему всегда нравилось подниматься на борт одним из последних.
Он выглядел немного неуместно среди типичных банкиров в костюмах в полоску, окружавших его в баре. Его светло-каштановые волосы были длинноваты и завивались над ушами и воротником. Его узкое, худощавое лицо подчеркивалось хорошо подстриженной бородой и каштановыми усами, последние едва прикрывали верхнюю губу. Он был одет в костюм сафари: пиджак с поясом и брюки-клеш. На ногах у него были ботинки цвета красного дерева на молнии.
Он больше походил на состоятельного хиппи, чем на бизнесмена, но это было частью его имиджа. Когда люди спрашивали, чем он занимается, он всегда отвечал, что он агент рок-звезд.
[Страница 34]
На самом деле его звали Иэн Пирс, и он был главным курьером компании «Брандейс Лимитед». «Брандейс» была совместной британской и американской аэрокосмической компанией с офисами в Лос-Анджелесе (Калифорния) и Кардиффе (Южный Уэльс). Их испытательные лаборатории и аналитические центры располагались в районе Мидленд в Уэльсе, где когда-то единственной отраслью промышленности была добыча угля. «Брандейс» была специализированной и уникальной компанией.
В то время как «Локхид», «Мартин-Мариетта» и множество других компаний создавали оружие космической эры и его компоненты, «Брандейс» тестировала их и передавала результаты в Пентагон и Уайтхолл.
Мало кто знал о существовании компании, не говоря уже о целях её деятельности. Именно так этого хотело её руководство. «Брандейс» даже не пользовалась телексом или какими-либо средствами спутниковой связи: когда спецификации и планы передавались из офиса в офис или на испытательный объект, это делалось курьером из рук в руки.
Пирс допил вторую кружку пива, расплатился с барменом и поднял свою сумку из телячьей кожи. Это была уникальная сумка, сочетавшая в себе небольшую ручную кладь для вещей первой необходимости и портфель в центральной части.
Он легко прошел через охрану, так как единственным металлическим предметом у него в руках была золотая зажигалка. Пирс не курил, но всегда носил зажигалку с собой. Как и сумка, она была уникальной. При правильном использовании она могла выбросить пламя шириной в четыре дюйма и длиной до семи футов, способное плавить плоть. Это было эффективное оружие, но Иэну Пирсу никогда не приходилось его использовать.
Он прошел по длинному коридору к выходу на посадку № 716. Человек в форме взглянул на его билет, проштамповал его и вернул вместе с посадочным талоном и номером места.
— Приятного полета, мистер Пирс. — Спасибо.
В дверях появилась стюардесса и снова взяла у него билет. — Место семь-C, мистер Пирс. Отделение первого класса как раз слева от вас. — Её акцент был явно французским, но её фигура, каштановые волосы и карие глаза были прекрасны по любому определению.
Пирс улыбнулся ей и сказал на безупречном французском: — Спасибо. Что такая красивая парижанка делает на борту British Airways? — Ах, вы говорите по-французски? — спросила она, улыбаясь. — Вы американец? — Конечно, почему бы и нет? — Он взглянул на её имя на табличке. — Вы француженка и говорите по-английски.
Другой пассажир заерзал позади Пирса. Тот подмигнул хорошенькой стюардессе, одними губами произнес «Позже» и прошел на свое место.
Самолету потребовался почти час, чтобы оторваться от земли из-за затора на взлетно-посадочных полосах. Он выруливал на несколько ярдов, затем останавливался. Пилот разгонял двигатели до оглушительного воя, затем замедлял их, и самолет проползал вперед еще несколько ярдов. Пирс хотел бы иметь возможность походить по салону вместо того, чтобы просто сидеть. Табло было неумолимо: «Пристегнуть ремни, не курить». «А что, если у парня начнется диарея или его вырвет?» — задумался он.
Несмотря на все преимущества своей работы, Иэн Пирс ненавидел самолеты. Наконец лайнер взлетел, и вздох облегчения скорее почувствовался, чем услышался по всему салону. Через мгновение табло погасло, и воздух стал густым от сигаретного дыма.
Помимо самолетов, Пирс ненавидел сигареты. Он старался не обращать внимания на запах и откинулся на спинку сиденья, рассеянно глядя из окна в сгущающуюся ночь. Хорошенькая стюардесса прошла по проходу и остановилась у его места. — Желаете выпить, месье Пирс? — Une bière, s'il vous plaît. (Пива, пожалуйста). — Mais certainement. (Конечно).
Когда она вернулась с напитком, её сопровождал невысокий плотный мужчина с бахромой аккуратно подстриженных седых волос вокруг лысой головы. Стюардесса подала Пирсу пиво и отошла. — Надеюсь, это место больше придется вам по вкусу, мистер Смайт. — Очень хорошо. Спасибо, дорогая. — Он устроился на сиденье и повернулся к Пирсу. — Надеюсь, вы не возражаете, старина. Мне выписали билет в курящую секцию, а я терпеть не могу эту мерзкую привычку.
Пирс пожал плечами, выдавил улыбку и снова отвернулся к окну. Через несколько минут его надежды на спокойное путешествие были прерваны. — Трэвис Смайт, — сказал мужчина, протягивая руку. — Иэн Пирс, — ответил Пирс, пожимая её.
Пирс заметил, что серый костюм мужчины был высшего качества, но без хвастовства, и на нем был сдержанный сине-черный галстук клуба «Темза». Мужчина резко развернул номер журнала «The Economist», но не пытался его читать. — Я из Банка Англии. Пирс вздохнул. — Я в шоу-бизнесе, музыка. — Музыка, а? Хорошее дело. Помню, много лет назад моя жена немного тосковала по сцене. Думала, что у неё отличный голос, но больше так никто не считал. — Он рассмеялся, и Пирс снова отвернулся к окну. — Теперь она мертва.
Пирс внутренне вздохнул, желая остаться наедине со своими мыслями. Он ответил без энтузиазма: — Мне жаль.
— Все в порядке. Старушка была на несколько лет старше меня. Прожила хорошую жизнь. — Извините меня. — Пирс наклонился к окну и притворно заснул. «Боже, — подумал он, — всё, что мне нужно на пути в Лондон, — это веселый болтун из клуба старых пердунов!»
Картер затушил сигарету на заднем сиденье такси и посмотрел на часы. Было два часа ночи. Они стояли в Хаунслоу с десяти вечера, прямо напротив квартиры Деймона Нодорамуса. Этот человек так и не появился, и никто другой не входил и не выходил из квартиры.
Водитель тихонько похрапывал на переднем сиденье. Картер выбрался из такси и прошел полквартала до телефонной будки. — Да? — Лола. — Все в порядке, Лола, это я. Были звонки? — Нет, ноль, nada. Что я получу за то, что работаю твоим автоответчиком? — Мое прекрасное тело, — прорычал Картер. Последовала короткая пауза, а затем смех. — Я принимаю это.
Картер повесил трубку и вернулся в такси. Он разбудил водителя и дал ему адрес на Чаринг-Кросс. Около Мраморной арки он передумал. Перед ночным клубом Лолы он расплатился с таксистом, добавив щедрые чаевые. — Большое спасибо, шеф. Вот моя визитка, если я вам снова понадоблюсь.
Картер отсалютовал ему и вошел в клуб. Лола «держала двор» за стойкой. Заметив его, она подошла. — Тебе звонили пару минут назад. — Да?
— Джентльмен по имени Клод. Он сказал, что ты знаешь номер. — Да, знаю.
Картер воспользовался телефоном-автоматом и дозвонился Клоду Дейкину. — Ник, в твоем «гараже» никаких движений. Мне пришлось отозвать своих людей, чтобы прикрыть отель в аэропорту. Извини. — Все в порядке, Клод, — ответил Картер. — Я думаю, что в любом случае сражаюсь с ветряными мельницами.
Он повесил трубку и вернулся к бару. Лола уже ждала его. — Ну что, как дела? — Никак, — ответил он, потягивая напиток. — Ты уезжаешь? Он покачал говолой. — Не на пару дней. Нужно досмотреть это дело до конца, что бы это ни было. — Хорошо, — сказала она. — Мне начинает нравиться твоя отвратительная компания. — Она бросила ключ от своей квартиры на верхнем этаже на барную стойку.
После ужина Иэн Пирс проспал весь фильм, больше всего стараясь избежать болтовни соседа. Когда он проснулся, они были примерно в часе езды от Хитроу, и бортпроводники подавали соки, булочки и кофе. Трэвиса Смайта не было на месте.
Пирс взял сумку и пошел в уборную в хвосте самолета. Когда он собирался войти, он увидел Смайта в другом конце прохода: тот курил и наблюдал за восходом солнца. Пирс быстро нырнул внутрь, чтобы избежать встречи. Он запер дверь. Умылся, быстро прошелся по лицу бритвой на батарейках и нанес немного лосьона после бритья.
Он только сел на место, когда стюардесса Кристина принесла поднос. — Извините за это, — сказала она.
— За что? — За зануду, которого я посадила рядом с вами. Но он настаивал на месте для некурящих, а у вас было единственное свободное. — Некурящий...