Солнце приближалось к зениту в лазурном куполе безоблачного неба, когда Ник Картер вел арендованный «Фиат» через суету площади Афины в городке Литохоро. Несмотря на середину недели, причудливая деревенская площадь была заполнена шумными местными жителями и безвкусно одетыми туристами.
Вдалеке, величественно подпирая облака, возвышалась причина этого столпотворения: гора Олимп, вздымающаяся на 9570 футов. Агент AX с тоской посмотрел на бар на углу площади. В горле пересохло, а затекшие ноги и спина требовали разминки — позади была долгая шестичасовая поездка из Афин по дорогам с плотным движением.
Но короткий взгляд на часы развеял мысли об отдыхе. Нужно было двигаться вперед. Человек, с которым он должен был встретиться, не стал бы — или, точнее, не смог бы — ждать.
Картер без труда нашел узкую дорогу, которая, словно испуганная змея, извивалась вверх до отметки в три тысячи футов — места под названием Приония. Здесь, среди густых зарослей горной сосны и бука, смягчавших суровые контуры массивной горы, заканчивался автомобильный путь.
Найдя свободное место для «Фиата», Картер, подражая другим туристам, достал из багажника рюкзак и пару тяжелых походных ботинок. Переобувшись и закинув рюкзак на плечо, Киллмастер запер машину и сверился с картой.
От Прионии в гору вели три узкие тропы. Следуя полученным инструкциям, он выбрал среднюю и начал подъем. Ник органично вписался в поток мужчин, женщин и детей, весело болтающих на пути вверх и вниз. На нем была типичная одежда местного жителя: тяжелый шерстяной свитер ручной вязки поверх синей рабочей рубашки и мешковатые крестьянские брюки. Черный берет лихо сидел поверх седого парика, скрывавшего его темные волосы. Образ дополняла такая же седая бородка «вандейк» и густые усы.
Маскировка была частью инструкций — каждая деталь была прописана до мелочей для безошибочной идентификации. Время от времени Картер останавливался, делая вид, что переводит дыхание. На самом деле он внимательно изучал людей, движущихся по горе вокруг него.
В отличие от праздных туристов, он пришел сюда не для того, чтобы греться на солнце или любоваться красотой Фессалийской равнины, раскинувшейся далеко внизу. Он был здесь ради встречи с советским гражданином, который хотел дезертировать через Болгарию. И что гораздо важнее самого перебежчика — это «бомба замедленного действия», которую тот обещал принести с собой.
Прохожие кивали ему и радостно приветствовали на греческом: — Привет, привет! Прекрасный день! — Это действительно так, — отвечал Ник.
Многие, как и Картер, несли рюкзаки. Другие возились с корзинами для пикника, нагруженными едой и вином. Восхождение на фессалийский склон Олимпа ради обеда и, возможно, мифического общения с древними богами было популярным развлечением.
На высоте шести тысяч футов растительность начала редеть, а тропы становились круче и опаснее. Здесь почти все туристы останавливались и принимались за еду. Картер же избегал толпы, свернув к более уединенному и труднодоступному месту выше среди скал. Он присел у ручья, который каскадом спускался с горы к самому заливу Термаикос, видневшемуся вдали.
Из рюкзака Ник достал белую ткань, на которой разложил холодное мясо, сыр, хлеб и бутылку вина. Убедившись, что он надежно скрыт от посторонних глаз, Картер вытащил из-под свитера девятимиллиметровый «Люгер» и спрятал его под тканью.
«Люгер», которого Картер называл Вильгельминой, был одним из двух его самых верных друзей. Вторым был тонкий, как стилет, нож «Хьюго» в мягких замшевых ножнах, прикрепленных к правому предплечью.
Ник налил вина, нарезал мясо и сыр. Он ел неторопливо, утоляя голод и ожидая назначенного часа. Когда с едой было покончено, он закурил.
Картер уже собирался потушить третью сигарету и прилечь, прикрыв глаза беретом, когда услышал характерный скрежет ботинок о камни позади себя.
ПЕРВАЯ ГЛАВА
Мужчина, одетый в темную грубую фермерскую шерстяную одежду, осторожно пробирался по камням к месту, где сидел Картер. Их взгляды ненадолго встретились, прежде чем Картер отвернулся и зажег другую сигарету. Он почувствовал, как мужчина устроился среди камней метрах в пяти.
Прошло несколько минут, слышны были только звуки усиливающегося ветра и детский смех далеко внизу. Наконец мужчина кашлянул, а затем заговорил на английском с сильным акцентом: — Курение — это порок, который, боюсь, я люблю. Ваши сигареты английские? — Нет, американские. — Интересно, не могли бы вы угостить одной? — Ничего страшного, у меня есть лишняя пачка.
Мужчина преодолел расстояние между ними и присел на корточки лицом к Картеру. У него был высокий умный лоб, острое угловатое лицо, а под шерстяной шапкой темные волосы были пронизаны сединой. Когда он принял сигарету и коробку местных спичек, Картер изучал его бегающие зрачки. В них читался страх.
Громкий вздох сорвался с губ мужчины, когда он открыл коробку спичек и увидел напечатанное внутри слово: MAYFLOWER. Он поднял глаза. — Вы... — Картер. Ник Картер. Вам не нужно знать мое агентство. У меня есть полномочия иметь дело с вами на любом уровне. — Отлично. — Еще один вздох, и узкие плечи расправились, мешковатая куртка с облегчением сползла вниз. — А вы? — Меня зовут Александр Тарлов. Я выпускник Московского университета по специальности «журналистика». Я начал свою карьеру в ТАСС двадцать лет назад, но последние пятнадцать лет работал в иностранном отделе «Известий».
Картер кивнул: — Это все можно проверить. — Уверен, что так и есть. — Бледная улыбка Тарлова сопровождалась пожатием плеч. — Последние четыре года я находился в Софии, Болгария. Именно там я обнаружил информацию, которой хочу торговать в обмен на мое дезертирство. — Что это за информация? — Обо всем по порядку, — ответил Тарлов, пытаясь придать твердость тону. — Я сказал вашим людям, что у меня есть семья: жена и дочь. Они должны уйти со мной. Я делаю все это ради дочери. — Это можно устроить. — И полмиллиона американских долларов, и новые документы? — Это, — прохрипел Картер, — будет зависеть от ваших «козырей». — Я так и думал. Можно немного вина, пожалуйста? В горле пересохло. Я никогда раньше не был преступником. — Угощайтесь.
Он пил дрожащими руками. Картер закурил еще одну сигарету и ждал. Каждая пора тела этого человека источала пот страха. Один легкий толчок — и он может броситься в бега. Наконец, подкрепившись глотком крепкого красного вина, Тарлов начал свой рассказ. Чем больше он говорил, тем сильнее напрягалась спина Картера.
Тарлов не лгал. У него действительно была информация «взрывного» характера. Три года назад в Болгарии он случайно наткнулся на подпольную операцию по контрабанде. Он начал копать, думая, что такое разоблачение добавит ему очков в глазах начальства. Но результаты исследования открыли ему глаза на иное: возможность осуществить давнюю мечту — побег на Запад.
Подземный «трубопровод» контрабанды охватывал не только Болгарию, но и Румынию, Венгрию, Чехословакию и саму Россию. Грузы шли в обоих направлениях. Оружие, нефть и продукты, предназначенные для советских сателлитов, продавались в страны третьего мира. В то же время предметы роскоши ввозились для продажи на черном рынке в СССР. Прибыль была огромной, а средства уходили на секретные счета чиновников почти в каждой стране Восточного блока.
— У вас есть доказательства, Тарлов? — Имена, даты отгрузок, а в некоторых случаях мне даже удалось получить названия банков и номера счетов.
Картер присвистнул: — Можно увидеть образец? Хотя бы один.
Тарлов огляделся вокруг, проверяя, нет ли поблизости «людей в плащах», и извлек два листа бумаги: — Вот имя одного из самых влиятельных участников. И список его деятельности.
Картер прочитал имя и снова присвистнул. Это был Борис Тартеноров, помощник заместителя начальника транспорта СССР. Влиятельная фигура, которой прочили место большого босса. — Как видите, — прошептал Тарлов, — каждый поезд, самолет и грузовик в Союзе дает Тартенорову возможности.
Винтовки, минометы, сырье — всё уходило в обход казны. На вырученные деньги покупались джинсы, пластинки и книги для черного рынка. — Вы думаете, Тартеноров копит на свой побег? — спросил Картер. — Вряд ли. В базе наша система не сильно отличается от вашей, Ник Картер. Деньги и блага покупают лояльность и продвижение. Я думаю, товарищ Тартеноров покупает себе путь к вершине власти. — А другие? — Десять-пятнадцать человек в каждой стране Варшавского договора. В России — в три раза больше. Это целая пирамида. — И КГБ? — В каждой ячейке есть свой человек из КГБ, который прикрывает расследования. — В пропагандистском смысле это атомная бомба, — заметил Картер. — Именно. Моя цена не кажется вам слишком высокой? — Нет. И начальство тоже так не решит. Где остальные бумаги? — В безопасном месте, в нейтральной стране. Доступ к ним вы получите, только когда я буду на свободе. У вас есть план?
Картер наклонился к нему: — В Сересе есть человек по имени Деметриус Разик. Мы работали с ним раньше. Он вор и контрабандист, но честный преступник. Он знает эти горы как свои пять пальцев.
Тарлов достал карту и указал на точку: — Вот Банско. В восьми километрах к югу от села Ваткин, в предгорьях Родоп, есть пастушья хижина. Она старая, но ставни на ней новые и выкрашены в ярко-желтый цвет. Их видно издалека. Через месяц мы будем там. Разик должен нас вытащить. Моя жена и я — лыжники, но дочь не справится в такой местности. Придется тащить её. Скажите это своему человеку.
Тарлов поднялся, его фигура стала темным пятном на фоне заходящего солнца. — До свидания, мистер Картер. Надеюсь увидеть вас в Афинах.
Картер прождал час, пока не стемнело, прежде чем вернуться к «Фиату». В голове кружились мысли о масштабе предстоящего дела. Он поехал на восток, к Сересу.
В Сересе Картер провел сорок восемь часов, безуспешно пытаясь связаться с Разиком. Телефоны молчали. Казалось, человек провалился сквозь землю. Картер уже собирался сделать еще одну попытку звонка, когда услышал тихий стук в дверь отеля.
На пороге стоял красивый юноша лет семнадцати. — Вы американец? Николас Картер? Закройте дверь, пожалуйста. — Кто ты? — Картер скрестил руки, напряженно глядя на него. — Ари. Я принес сообщение. У вас есть документы? Картер швырнул паспорт. Юноша кивнул: — Хорошо. Я верю. — Кто такая Мальва? — Жена Деметрия Разика.
Картер мгновенно оказался рядом, сжав затылок парня: — Где Деметриус? Мальчик улыбнулся, несмотря на боль: — Вы очень сильный. Мальва расскажет вам всё. Но сначала я должен спросить: готовы ли вы пересмотреть условия соглашения? Цену нужно поднять.
Сделка была на 25 000 долларов. Видимо, Разик решил поднять ставки. — Хорошо. Где она? — Знаете «Улицу Мечты»? Бар «Диана». Подождите пять минут, пока я уйду, и идите туда. Я буду следить за вами.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Такси миновало зеленый парк с ухоженными газонами, гребными прудами, тополями и плакучими ивами. Через каждые несколько кварталов город менялся. Такси «Модерн Серес» выехало с широких проспектов. Они были всего в трех кварталах от отеля, когда Картер заметил позади них мальчика на «Веспе». Он почти видел эти темные глаза, блестящие за забралом шлема, который закрывал большую часть лица мальчика.
— «Улица Мечты», — сказал водитель. — Какое место? — Здесь хорошо. Я пройдусь пешком.
Картер заплатил таксисту, поправил легкую куртку и вышел. Краем глаза он увидел, как мальчик паркует «Веспу» и, держа шлем под мышкой, движется по противоположной стороне улицы. Фасад бара «Диана» был лишь немногим менее грязным, чем соседние здания. Основной причиной этого было то, что на вывеске над входом в подвал горели все лампочки, в то время как другие шипели и моргали.
Внутри голые маловаттные лампочки излучали тусклый свет, едва пронзавший туман дыма. Низкая комната была полна звуков: бестелесные голоса, певица из угла, хрипящая жалобную песню о безответной любви, и случайный звон стекла о стекло. Картер двигался сквозь облако дыма и шума, пока не заметил пустой стол у одной из стен. Оттуда он мог видеть всю комнату, и комната могла видеть его.
Официант с усталыми глазами и усами вместо рта появился из мрака. — Вы едите? Картер покачал головой, его желудок скрутило от одной мысли о местной еде. — Узо, бутылку.
Бутылка была на столе через секунду. Рука официанта, словно бросок мангуста, забрала большую банкноту драхм со стола. Сдачи предложено не было. Пока он наливал и пил густую жидкость, глаза Картера привыкли к полумраку. Он увидел её примерно в то же время, когда она заметила его сквозь дымку.
Скуластое лицо под кружевной шалью сохранило остатки красоты. Её волосы были глянцево-черными, обрамляющими круглое лицо. Она была невысокой, с плотным телом и сильными ногами. Она не сделала ни одного движения, не подала знака, что узнала Картера. Но из тридцати или около того женщин в этом месте он знал — это была Мальва Разик. Выразительные темные глаза, казалось, говорили с ним через всю комнату, приказывая сидеть и молчать.
Через двадцать минут вошел мальчик. Он подошел прямо к женщине и что-то прошептал, обнимая её. После этого он исчез в темных недрах заведения. Прошло еще минут десять, а потом женщина встала и медленно двинулась между столами. Время от времени она останавливалась перекинуться парой слов с кем-то, но её глаза неизменно возвращались к Картеру.
Движение поблизости отвлекло его. Гораздо более молодая женщина скользила к нему через смог, её бедра были обтянуты красным платьем с низким вырезом, открывавшим ложбинку между хорошо сформированными грудями. Её волосы, угольно-черные и густые, обильно ниспадали на плечи. Она остановилась прямо перед Картером, и её ярко накрашенные губы расплылись в широкой улыбке.
— Американец? — спросила она. Картер ответил улыбкой и кивком. — Вы говорите по-гречески? — Немного. Наверное, достаточно. — Хороший праздник? — Бизнес. — Очень жаль. Нет времени на удовольствия?
Картер поймал взгляд Мальвы Разик. Она внимательно смотрела на них. — Может быть, — ответил он девушке. — Хорошо. Хочешь купить час? — она рассмеялась. — Если вы не были в Греции достаточно долго, чтобы перенять наши обычаи — тогда две тысячи драхм.
Мальва Разик незаметно кивнула, словно читая по губам Картера и девушки. — Может быть. Пойдем, — сказал Картер, вставая.
В темной лестничной клетке пахло еще хуже, чем в баре. — Это моя комната, — сказала девушка. Это был не более чем шкаф: умывальник, тумба, одно кресло и смятая кровать. Едва они вошли, как дверь в соседнюю комнату открылась, и Мальва Разик шагнула внутрь.
— Заплати ей! — сказала она по-английски. Картер вытащил купюру в тысячу драхм. Мальва бросила через плечо по-гречески девушке, уходившей в другую комнату: — Не забудь, у тебя всего пятнадцать минут. После этого старушка постучит в дверь!
Когда они остались одни, Мальва Разик села на стул и указала Картеру на кровать. — Говори только по-английски, хорошо? — Хорошо. — Ари сказал тебе? Наш друг хочет больше денег, верно? Она кивнула. — Его планы изменились. — Я догадался. Что случилось?
Её руки поднялись в жесте «кто знает?». — С Деметриусом всегда что-то происходит. Он старый ублюдок, но он грек и мой муж, так что я терплю его. Вы будете платить больше? — На сколько больше? — Вдвое. Пятьдесят тысяч. — Пятьдесят? Я не знаю, согласятся ли мои люди... — Должны, — прервала она. — Разику нужно убраться из Греции. Ему предстоит долгий путь. Что скажешь, американец?
Картер колебался несколько секунд, потягивая узо, но уже знал ответ. Деметриус Разик, при всех его недостатках, был единственным, кто мог провести Тарловых через эти горы. У него не было выбора.
— Да, — ответил Картер. — Он будет счастлив. Возвращайся вниз с девушкой и больше не смотри на меня. Полиция наблюдает за мной, понимаешь? — Картер почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Последнее, что ему было нужно — это внимание полиции. — Уходи. Возьми такси до парка Дромена. Объедь парк один раз, медленно. Деметриус будет следить, чтобы за тобой не было хвоста. В северо-западном углу есть три телефонные будки. Зайди в среднюю. Понял? — Понял, — сказал Картер.
Он вышел вместе с девушкой. — У тебя осталось шесть минут. Хочешь меня? — В другой раз. «Rain check», — ответил Ник. — Что такое «rain check»? — моргнула она. — В следующий раз.
Картер снял трубку еще до того, как первый гудок закончился. — Разик? — Николас, мой богатый американский друг, как дела? — Стало бы лучше, если бы я знал, что происходит. — Небольшая проблема с полицией, — донесся приглушенный голос. — На самом деле, считай, что большая.
Голос мужчины звучал странно. Разик никогда не запинался. Картер узнал этот звук — это был страх. — Выкладывай как есть, Деметриус. — С тех пор как мы виделись в Афинах, мне пришлось совершить небольшой акт возмездия. Власти предпочитают называть это убийством. — Черт, — выдохнул Картер. — Трое, если быть точным. Что я могу сказать... они заслужили это. Они решили разделить сделку на троих вместо четверых. Моя доля была четвертой. — И тебе обязательно было убивать их на глазах у полиции? — Оплошность, согласен. Был свидетель. На самом деле, двое. Нет, трое.
Разум Картера лихорадочно строил планы. Разик был незаменим для «Мэйфлауэра». Но если его ищет вся полиция Греции, сможет ли он двигаться по стране с тремя беглецами? — Ты молчишь, мой друг, — сказал Разик. — Я думаю. — Замечательное занятие, но сейчас бесполезное. Либо я нужен тебе для работы, либо нет. — У меня нет выбора, Николас, как и у тебя. Мальва говорила о деньгах? — Да. Пятьдесят тысяч — это больно, но ты их получишь. Будет три человека на выход. — За три жизни пятьдесят тысяч — это честная цена. Видишь огни причала? Арендуй лодку и переправься через озеро. Там увидишь водопад, за ним грот. Я буду ждать.
Линия оборвалась. Картер направился к доку. Пухлый человек взял деньги и махнул в сторону лодок. Картер сел в лодку и начал грести. На озере были и другие пары, но на него не обратили внимания. Водопад находился на темной стороне озера. Пройдя сквозь стену воды, он оказался в гроте.
Там его встретил фонарик. — Сюда, друг, смотри под ноги, камни скользкие. Разик был громадным мужчиной с плечами, которые, казалось, вот-вот разорвут его одежду. Черная борода, низкий лоб и глаза, которые вечно смеялись над миром. Он положил тяжелую руку на плечо Картера. — Добро пожаловать в мой офис. Что у тебя для меня? — Как ты сюда попал? Тут нет второй лодки. — В задней части есть лаз. Я знаю это место с детства, когда прятал здесь краденое. Говори, Николас, время против нас.
Картер быстро рассказал о перебежчиках и дате. Показал карту Тарлова. — Плохо, очень плохо, — прорычал Разик. — Почему? — Там ужасная погода. Нам придется идти через самые высокие пики, там опасные ущелья. И девочка, ты говоришь? — Да. — Мне понадобится снаряжение и еще один человек. — Вот номер счета, — Картер протянул карточку. — «Банко де Свисс». Ваше кодовое имя — «Мэйфлауэр». Первые двадцать пять тысяч будут там завтра утром. — А остальное? — Когда Тарловы будут в Афинах. Как ты собираешься готовиться, если за тобой охотится полиция? — Детские забавы. Мальва и племянник сделают всю беготню. — Разик ухмыльнулся. — Эти Тарловы должны быть очень важными, если вы платите такие деньги. — Они важны, только пока живы, Деметриус. Помни об этом. — Деньги, друг мой, заставляют мою память сиять ярче солнца.
Годы подготовки подходили к концу. Тарлов получил неделю отпуска для лыж в Родопах. Ключ к шифру был в его голове, а сам шифр был вытатуирован на бедре его восьмилетней дочери Катерины в виде бабочки. — Но папа, это будет больно! — плакала она тогда. — Только мгновение, малышка. Это принесет нам чудесную жизнь.
Тарлов готовил её с шести лет, внушая мечты о жизни за пределами России. Он женился на Надежде ради ребенка, но быстро понял, что Надя — карьеристка и фанатик. Поезд в Ваткин пришел вовремя. Тарлов зарегистрировался в отеле. Теперь, глядя в окно на утренний туман, он понимал: нужно сказать Наде. Он отправил Катерину завтракать одну, чтобы поговорить с женой.
Надя вышла из ванной в белом лыжном свитере и обтягивающих штанах. Тарлов не любил её, он просто вожделел её тело. — Ты готов, Алекс? — Почти. Надень все свои украшения. — На лыжах? Зачем? — Сядь, Надя. Нам нужно поговорить.
Он рассказал ей всё. Медленно, размеренно. Её лицо сменилось с недоверия на ярость. — Это измена! — вскричала она. — Ты с ума сошел! — Это богатство на Западе, Надя. Свобода! — Это предательство социалистической мечты! Я русская, я верна стране! Оставайся здесь и сдай этих людей партии!
Она бросилась к телефону. В её глазах была чистая ненависть. Тарлов понял: она выдаст его. Он прыгнул, преграждая путь. Она начала царапать его лицо. Со всей силой он ударил её кулаком под дых, а когда она упала на кровать, нанес два сокрушительных удара за ухо.
Она была жива. Его руки обхватили её горло. Он начал сжимать. Её тело корчилось, грудь вздымалась. Он не смог. Он разжал руки, глядя, как они трясутся. Он не мог её убить. Но и оставить её просто так нельзя. Ему нужно было время.
Он принес из бельевой простыни, разорвал их. Связал её, вставил кляп и засунул в шкаф в позе эмбриона. Запер шкаф, повесил на дверь номер «Не беспокоить» и вышел. Через десять минут он уже вел дочь к подъемнику. — Папа, мужчина сказал, что будет буря. — Мы не боимся бури. — А Надя? — Не сегодня.
Снег падал крупными хлопьями. Разик знал — будет хуже. Он был горцем и чувствовал шторм за часы до его начала. Рядом на снегоступах шел Филиппо. — Мы должны быть у хижины. Надеюсь, этот дурак разжег огонь, — ворчал Филиппо. — Заткнись. Ты не думал, что я плачу тебе пять тысяч за прогулку?
Они увидели дым. Разик вытащил кольт 45-го калибра, дослал патрон в патронник и спрятал руку с оружием в широкий рукав пальто. Филиппо занял позицию в деревьях. Разик подошел к двери. — Привет! Есть кто внутри? Затвор окна приоткрылся. Разик перешел на английский. — Я ищу человека. Мэйфлауэр. — Ваше имя? — Разик.
Дверь открылась. Внутри была одна комната, огонь и маленькая девочка, дрожащая от ужаса. — Где женщина? — спросил Разик. — Она... не смогла. Разик заметил, как Тарлов прячет глаза. — Почему? — Не важно. Только я и дочь. — Мы принесли полозья для саней. Филиппо! — Филиппо вошел и начал мастерить сани. — Ребенок напуган. — Она не понимает, что происходит, — Тарлов обнял дочь. — Поешьте, — скомандовал Разик. — В шесть выходим.
Тарлов занервничал. — Мы не можем ждать. Нужно уходить сейчас. — Почему? Тарлов шепотом рассказал правду об отеле. — Ты дурак! — взревел Разик. — Надо было убить её, тупая ты задница!
Они вышли в сумерки. Небо потемнело. Началась настоящая буря. Гром гремел прямо над головами, а на стволах винтовок заплясали голубые огни — огни святого Эльма. Девочка впала в истерику. Разик объявил привал. Он присел рядом с ребенком и взял её за лицо своей огромной рукой. — Не бойся. Огонь не тронет тебя. Снег — наш друг. — Она не знает английского, — сказал Тарлов. — Она понимает, — отрезал Разик. Она и правда затихла. В грубом голосе великана было что-то успокаивающее. — Идем.
Они шли, пока не стало совсем темно. — Ущелье Дродиш, — сказал Разик. — Граница в пятнадцати километрах. Отдыхаем до рассвета. Огонь разводить нельзя.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Огонь. Под навесом льда и плотно утрамбованного снега трое мужчин прижались друг к другу, держа ребенка между собой.
— Я не голодна, — заявила Катерина. — Ешь, — прорычал Разик, засовывая кусок вяленого мяса девочке в рот своим крошечным кулаком. — Это поможет твоей крови согреться. Ешь это. — Я думал, ты не понимаешь по-русски, — сказал Тарлов. — Нет. Не всегда нужно понимать язык, чтобы понять смысл. Засыпай!
Не говоря ни слова, Филиппо и Разик сменяли друг друга во сне по часу. Даже прижавшись друг к другу в темноте, один из них всегда бодрствовал. Примерно за час до рассвета Разик почувствовал, что шторм стихает. Все они были подняты и пришли в движение за считанные минуты. Филиппо, не спрашивая, понял, что от него требуется, и пошел в сотне ярдов впереди остальных.
— Еще тысяча футов, и станет достаточно светло, чтобы использовать лыжи, — сказал Разик Тарлову.
Через полчаса снег перестал идти, и луна вышла из-за туч, освещая все вокруг четко и ясно. Разик выругался. Они как раз спускались через последнее ущелье. Дальше начиналась открытая местность. Там они могли встать на лыжи и, скорее всего, опередить любую погоню. Прекращение непогоды было чистой неудачей.
Насколько серьезной была эта неудача, Разик узнал на полпути через ущелье.
Снайперов было четверо, по два с каждой стороны ущелья. Все четверо стояли высоко, имея ясный и властный вид на тропу внизу. Они не предупредили, даже не крикнули «Стой!». Четыре крупнокалиберные пули из мощных автоматических винтовок ударили в Филиппо одновременно. Его тело подбросило, как перышко, и почти разорвало вторым залпом, когда он ударился о снег.
Разик схватил девочку одной рукой и нырнул за гряду камней слева. При этом он толкнул Тарлова вправо как раз в тот момент, когда третий залп взметнул снег менее чем в пяти метрах перед ними.
— Лежи, девочка, не двигайся! Тарлов! — Да? — Не показывайся!
Разик метался среди валунов, каждое его движение вызывало новый огонь. К тому времени, как он вернулся к ребенку, у него уже был нужный ответ. Без сомнения, это была команда убийц. Кем бы ни были эти люди, у них был приказ: никто не должен вернуться живым. Он крикнул через открытое пространство Тарлову, сообщая свое предположение.
— Нет, нет, не могут же они быть такими зверями! — прошипел Тарлов. — Не обманывай себя. Поверь мне, русские планируют оставить нас здесь как холодное мясо.
Мужчина начал нести какую-то тарабарщину, в основном по-русски. А потом он стал кричать на людей на скалах. Прежде чем Разик понял, что происходит, Тарлов уже взобрался на один из валунов. Он замахал руками и закричал что-то невнятное.
— Дурак проклятый, ложись! Они не собираются тебя слушать...
Раздался отрывистый автоматный огонь, и Тарлова сбросило с валуна. Он приземлился на спину и перекатился на середину тропы.
— Глупый осел, — прошипел Разик и сполз со своего безопасного места, пока не смог вцепиться пальцами своей мощной руки в капюшон Тарлова. Пока пули взметали снег вокруг, ему удалось втащить русского обратно в укрытие.
— Папа... Папа! — Катерина взвыла и бросилась на грудь отца. — Тихо, девочка! — прохрипел Разик, отталкивая ребенка. — Я должен осмотреть его.
Он разорвал парку Тарлова. Он уже заметил, что одна пуля прошла через бедро мужчины. Кровь быстро замерзала на морозе.
— Папа, папа! — вскрикнула Катерина, раскачиваясь взад и вперед на коленях. — Тише, девочка!
Было еще два попадания: одно высоко в левое плечо, другое — точно в центр груди. Тарлов успел открыть глаза. Его дыхание было не более чем хриплым хрипом.
— Разик... — Да. — Всё плохо? — Плохо. — Скажи мне, грек, я умираю?
Разик кивнул.
— Нет! Не-е-ет, папа! — закричала Катерина, обхватив лицо отца руками. — Ты не можешь умереть, ты не умрешь! Я не позволю тебе! Папа... — Катерина... — простонал Тарлов, используя последние силы, чтобы обнять дочь. — Разик? — Что, русский? — Ты сможешь вытащить её?
Последовало лишь секундное колебание. — Одну?.. Да, привяжу к спине после наступления темноты. — Хорошо. В кармане рубашки... бумажка...
Разик возился, пока не нашел её. — Она у меня. Цифры, буквы и еще цифры. — Это ключ к шифру, Разик...
Голос стих, пока Разику не пришлось прильнуть ухом к губам мужчины, чтобы разобрать слова. Тарлов рассказал ему и о бумагах, и о татуировке. Он сказал, что Картер и американцы дадут ему миллион долларов за шифр, который приведет их к документам.
— Вытащи её, Разик. Половину оставь себе. Всё, о чем я прошу — это чтобы Картер позаботился, чтобы Катерина получила вторую половину, чтобы она была под опекой. — Миллион?.. Американец? — Разик задохнулся. — Да. Сделай это, Разик. Картер — честный человек. Он сказал мне, что ты тоже. Оба вы... — Папа... папа... — Он мертв, дитя.
Внезапно Катерина потеряла сознание. Её тело стало жестким; глаза не мигали, когда она смотрела на ужасные раны отца. Разик занял позицию в скалах и сделал несколько случайных выстрелов в сторону нападавших, чтобы держать их в страхе. Когда он вернулся, ребенок не шевелился. Вообще. Она не двигалась и не мигала. Её глаза застыли в шоке, рот был приоткрыт. Он встряхнул её, но она осталась в том же положении.
Она была в состоянии кататонии. Разик не знал этого слова, но понимал, что произошло. Он начал готовить перевязь. С наступлением темноты он выведет её. Он не сомневался в этом. Не было на свете человека, который смог бы найти или выследить его в этих горах ночью.
«Миллион американских долларов!» — подумал он и начал напевать за работой.
Разик пробирался сквозь завалы камней, таща девочку за собой. Дважды за последние полчаса он отпускал её руку, думая, что теперь она пойдет сама. Она этого не делала. Либо останавливалась как вкопанная и смотрела в пространство, либо садилась на корточки и обнимала колени, пока её тело сотрясали судороги.
Они пересекли границу незадолго до рассвета. С греческой стороны Разик позвонил по номеру, который Картер дал ему в Афинах.
— Плохие новости, мой друг. — Что случилось?
Разик объяснил всё короткими, лаконичными фразами. Он также сообщил агенту AXE, что теперь он — полноправный участник сделки.
— Я запомнил ключ и уничтожил бумагу. Теперь у меня есть половина того, что вам нужно, а у ребенка — остальное. Мы идем в комплекте. — Справедливо, — ответил Картер. — У вас есть то, что мы хотим. Разик усмехнулся. — Ты бессердечный ублюдок, Картер. — А разве ты нет? — Конечно, но от меня этого и ждут... Я вор. — Мой бизнес такой же грязный, как и твой, Деметриус. Постарайся добраться до Афин. Отправляйся в Серес. Я встречу тебя там.
Разик дал ему адрес конспиративной квартиры и повесил трубку. Затем он позвонил Мальве и, не рассказывая всей истории, велел ей ждать его в квартире. Через полчаса он угнал мотоцикл и, надежно привязав руки девочки к своей талии, помчался в сторону Сереса.
Теперь он находился в переулке за «Улицей Мечты», в двух домах от квартиры.
— Мы поднимемся по этой пожарной лестнице, девочка, — прошептал Разик, подсаживая ребенка на спину. — Держись крепко и очень тихо. Он прижал палец к губам, чтобы подчеркнуть свои слова. Её тонкие руки обвили его шею, а ноги обхватили его грудь. Что касается предупреждения о тишине, за последние часы Разик понял, что в нем нет нужды. Девочка не издала ни звука, даже не всхлипнула с тех пор, как они покинули гору.
Максимально тихо он опустил нижнюю секцию лестницы и начал подъем. На четвертом этаже он перемахнул через ограждение и прошел по бетонному выступу к нужному окну. Он вздохнул с облегчением, когда оно поддалось. Мальве удалось ускользнуть от слежки и добраться до убежища. Он спустил девочку через окно, пока её ноги не коснулись комода.
— Спускайся и отойди в сторону.
Она подчинилась как робот, и Разик сам проскользнул внутрь. Дверь в ванную была приоткрыта. В щель Разик видел, что в спальне темно. В длинном коридоре тоже было темно, но в глубине гостиной горел тусклый свет.
«Черт возьми», — подумал он. — «Неужели она пришла, открыла окно и снова ушла?». Она была ему нужна, чтобы присмотреть за девочкой, пока он торгуется с Картером. Взяв Катерину за руку, он потянул её за собой по коридору.
— Мальва... Мальва, ты здесь?
Они были всего в паре дюймов от дверного проема, когда голос жены нарушил тишину: — Беги, Деметриус! Беги! Они узнали про квартиру! Это ловушка!