Когда Докер проснулся, - было самое время. Начинался прилив.
- М-мать! - вода подбиралась медленно, словно вкрадчивый подслеповатый хищник, ощупью нашаривающий добычу, наугад выбрасывая псевдоподии или тентакли - она как раз пробовала ботинок, Докер ощутил ее прикосновение и проснулся без предисловий и потягиваний, не говоря уж о подтягиваниях и отжиманиях - портки успешно пропитывались до колен, едва успел подхватить гитару. Крысенок был таков - как и задумано.
Очевидно, Папа Крыс, в своей бесконечной вычислительной мудрости, уже вовсю "утилизировал восстановленный ресурс", напрочь игнорируя "человеческий фактор". Человек сделал дело, человек может идти на хрен...
- В-в-взаимно, чтоб его. - Докер не вполне уверенно спросонок утвердился на ногах и пошел вдоль отмели, прихрамывая, в сторону ступеней волнореза - в баре ожидалась обширная программа... - эт само собой. "И бухло!" - подсказали внутренние тараканы. Сама мысль согревала, но не мешало согреться, да. Докер бросил через плечо приливу " догоняй, еба!" - и захромал активнее - в ботинке чавкало и это бесило. Впереди была череда луж.
***
- Вот засада! - Данка реагировала буквально, вызывая у Анны неловкость(и Луиза где-то в глубине потемков души была солидарна по-женски, чотам). События ночи таки казались клевой сплетней, в которую ей самой не очень верилось, после душа и короткого сна похожего на забытье. И то верно - как добралась до Данкиной каморки Анна помнила очень смутно... И надо ж тебе - они опять сидят в "Доке" - Даниила Давидовна констатировала у ней шок и чуть свет силком притащила снимать стресс. Не забыв по дружбе подколоть: "Кто тут психолух вообще?"
- Ты много знаешь о крысах?
- Не больше, чем дают в оперативных сводках промокопов стойкие маленькие барабанщики.
- И что твоим стукачам известно?
- Немного. На оперативную проработку захвата пришлось забить - они может и мальчики для битья пролетарских рыл на подхвате у семейных службистов... но инструкции составляют не совсем идиоты. Им тупо запрещено приближаться. Пролы верят, что крысы - это души беспризорных детей... хорошенькие хищные душки - с колониальными ножиками с армейских складов, опасные... порой - взрывоопасные. В ошейниках этих обкаканных. Они... толком непонятно откуда берутся и куда деваются - и ясен корень, раз никто не выяснял толком после нескольких на отличненько провалившихся к Папе в преисподние отстойники облав - как удачно для профсоюза и жилищного комитета...в общем, история эта покрыта м... раком, как Европа быком - больше секса с мозгом, чем фактов.
Анна пропустила анималистскую метафору мимо ушей. Данкины гренадерки благо ничего не слышали, находясь на почтительном расстоянии за куполом молчания. А то б некоторым, например Европии, не избежать расспросов, на че это намекает Даниила Давидовна.
- Слишком удачно. Думаешь, это как-то связано?
- Возможно, это просто им всем на руку. Но...
- Но внутренний конспиролог не даст расслабиться?
- Ага. Он этот твой конский пир... олух, тупо берет тебя за булки и насаживает по самые гланды и прочие головные ганглии! И тут тебе светит легкая шиза и крышу сдвигает как только ты забываешь ее придерживать и стряхивать с ушей местный развесистый фольклор. - Ага, подумалось Анне.Тут же каждый пьяный суслик - Лавкрафт или Фолкнер с готическим оттенком галактического захолустья - дедовским пиломечом или электровилами и всеми причитающимися мраком и тьмой, которые мерещатся с перепою в каждой тени. А парень в броне не знал или пренебрег.
- Что известно о нападавшем?
- Ты, поди, хотела сказать - "пострадавшем"... Немного. Какой-то ветеранский наемник, которому тож федеральная пенсия надоела.
- Издеваешься? - прозрачней Данкиных намеков были только ее фельд-фебельские издевки. Подшофе она случалась серьезной донельзя - трезвой могла заговорить о фантазиях на тему Анкиных эрегированных сосков... Что-то про "мячики и пистолетики". И тут же с гадким смехом выдать "Заслушалась? Нипеля-то прикрой, просвечивают!" Эт про Алистера она сегодня издалека зашла.
- Мне-то что, ты их притягиваешь чем-то... - и тут можно ожидать намека, чем. Анна-Луиза с готовностью подставила раскрытую ладонь. Данка на нее посмотрела в полном недоумении.
- Что?
- Зуб даешь?
Черные, как последняя нефть с накрытой ядерным джихадом прародины, глаза дитя Холокалипсиса стали еще больше. Диковатая, щербатая после многих кабацких и десантно-штурмовых потасовок, улыбка неуверенности стала еще шире, напоминая такой себе оскал незамутненного дружелюбия. Не врубится - вдруг заплачет спьяну-то - а трезвая может и полоснуть... Но вот до нее дошло...
Данка мелко затряслась, как в лихорадке, издавая сиплые звуки на вдохе, словно не хватало воздуха "Ы-ы-ы" - черты лица заострились и обузились, в уголках глаз влажно блестело... Анна поняла "Дошло".
- Ну как до жирафы...
- Ы-ы-ой, мать.... перебьешься. Голову твоего нежданчика промокоронеры как-то... потеряли - неуклонно следуя уставу, понятно. Может, в клюз закатилась. Такшта идентифицировать мы его можем только по старинке - по интимным наколкам склонных к пафосу, позерству, настаящей мущинской дружбе и протчему мазофакофетишизму колониальных спецподразделений и еще па "ассобым" приметам - фигурным родинкам на куске недоеденной этим твоим крысиным дьяволенком бронежопы, например.
- Ты успела найти там фигурные родинки?
- Дык, я ж образно. - Отмахнулась силовичка, глядя Анне в глаза с этакой жалостью к убогим промополицейским психологам, психованным да. - В духе и букве гадания по звездам - что на погонах, то и под ключицами - бывает же!
- Дык, я тоже. - Анна спокойно вернула взгляд и прищурилась. - Проблема, котик?
- ГрЁбаное туше. - Данка приложила ладонь к лицу, ни мало не смущенная. И опять расплылась, демонстрируя острые зупки - глядя почему-то поверх Анны-Луизиного плеча:
- Ну, в общем это ж очевидно, как ее решить.
Музыка накатила как прилив - пробуя пузыри молчания на прочность, затапливая по макушку, сдавливая со всех сторон - и те вибрировали тектонически, давая течь в виде дрожи, идущей откуда-то из трюмного нутра балластных цистерн, - она заставляла стаканы петь звонкими нотами акустических пробоин тишины - словно алмазной твердости струи в абиссальной темноте вышибают заклепки и раздирают швы - то что называется "металл под давлением" - и пробирала до корней зубов. Силуэт на сцене качался в такт волнам - пи-а-но пи-а-нис-симо - и прилив следовал за ним.
Анна упустила момент, когда осталась одна в пузыре осажденном, зажатом стенами сплошного звука, - у Данки была склонность исчезать куда-то под шумок. Ясное дело, про фигурные родинки и прочие нательные созвездия она говорила, соблюдая протокол - неопознанный десантный трупер при жизни имел отношение к нуворуссийской оргпреступности, и это все, что о нем можно было сказать, без вмешательства полевого дантиста. Далековато он от дома... Чем так осенило Данку, оставалось только догадываться - она редко пускалась в объяснения своих ультракраткосрочных планов.
Докер играл явно что-то совершенно новое. Пролы не бессновались как обычно - просто слушали. Впрочем, их гиперактивная моторика находила выход в согласованных сомнамбулических колыханиях десятков поднятых рук с зажженными зажигалками и фальшфейерами - в сочетании с гипнотическим мерцанием открытого огня зеркальные нейроны вводили толпу в автоколебательный резонанс. На коде они поочередно вставали с мест - волна живого огня прокатывалась по амфитеатру антропоморфных теней, выхватывая какие-то фрагменты - лес пламенеющих рук, лица, глаза, с многократно отраженным в них живым морем. Это многоокий, многорукий - гигантский человекоподобный Аргус-пироман внимал музыке прилива, вселяя в "экспромополицейских псевдопостпсихологов" и внатуре мастер-настройщиц БП жутенькое чувство присутствия чего-то сродственного человеку... Но и большего его - а в чем-то и меньшего. И тем чужого. Что-то подобное она чувствовала, первый раз увидев киборга в далеком детстве. При встрече с крысенком это чувство граничило с ужасом. Перья дыбом же.
Когда за спиной музыканта возникли две статные женские тени, Анна насторожилась. Луиза где-то во тьме за глазами впрочем, словно того и ожидала.
- Черт... Они не посмеют. Данка, нет! - но с последним аккордом сцена, как водится... как туманным утречком водица - потонула в дыму - резонанс доканал свежий массив звугенов, без которого эта мелодия будет до тоски узнаваемой - и более не повторимой... Фанаты Докера пришли в согласованное буйство - просыпался человеческий Ктулху-дебошир.
Клубы дыма лениво схлынули, поглощаемые вытяжной вентиляцией, словно отступило море, явив отмель сцены - совершенно безлюдную теперь. Исчезновение Докера походило на хорошо отрепетированный финальный трюк - пролетарии восприняли его с восторгом.
***
- Але, - Данка взяла музыканта за волосы и подняла его буйну головушку ровно для визуального контакта. - Бум сотрудничать или где?
- Тю... Опять к сожительству склоняешь, мать? А хоть все в очередь... в очередь, сукины дочи становитесь, - сказал и подмигнул кому-то - может, Асии. Та и бровью не повела. Данка вела разъяснительную работу как-то с ленцой, без фанатизма - так и гоняли порожняка по кругу. Бить бесполезно, это они тут все понимали - чего-чего, а это местных быдл не впечатляло. Так, фофан-другой лично или добрая плюха от атлетических ассистенток по едва заметному мановению... Бровей, ага - чисто на привлечь уплывающее внимание то и дело расслабляющегося и былинно тормозящего пролского барда. Анне приходилось присутствовать на более жестких дознаниях. На нескольких - даже очень приходилось. С нею-то Данка не церемонилась. Докер только мычал, икал и пускал пузыри.
Пьян, бардский быдл, - пьян он был в дымину на грани умопомрачения - то-то инструменталка вышла за душу берущая и рвущая куда-то вверх по позвоночному столбу... Светло-сиреневенькая кромешно-блюзовая печаль пролетарского шкипера с триппером, берущего этакие барьерные риф-фы на долбанном чайном клиппере под алыми парусами утраченной невинности - аккурат для истинно правоверных подвешенных.
- А по щам? - вопрошала Данка.
- А минет ли чаша? - вторил в тон пропитый баритон с неочевидным дихотомическим подтекстом, когда Докер "прояснялся".
Анна с Луизой наскучили на шестом круге.
- Хорош, пролетария-то корчить, у тебе ж на лбе Внешний Космос нарисован и консерватория по классу смертьпопсе...
- Ш... - одернула ее Данка. Правильно, психолухов забыли спросить.
- Шлюхи... - подсказал баритон шкипера.. То есть, Докер опять соскальзывал в блаженно-блюзовое забытье с азартными и... готовыми на все девственницами - хоть простыни на паруса...
- Все, мать, в полной готовальне. - констатировал кто-то из Данкиных гренадерок. Анна замерла - знакомый такой голос из ночного наркотического морока. Чувство неприятной пустоты в желудке длилось долю секунды. Асия поймала ее взгляд и едва качнула головой "Ну че вылупилась, пернатая?"
- Поднимите его, - скомандовала Данка.
Асия поменялась в лице и выбежала из гримерки, чувствительно приложив А.-Л. плечом.
- Эй! Что с ней такое? - Однако, Данка едва обратила внимание на падеж дисциплины в отряде, всецело поглощенная предстоящим... Колониальный ножик в ее руке не сулил ничего хорошего, будя у Анны с Луизой двойное дежавю - участок, мрак... Мертвый Алистер с торчащей из груди рукояткой. Ника "Победительная" Глория с этой долбанной На-всю-бошку-Клеменцией подхватили музыканта под микитки и держали, обе напряженные, как перед высадкой на кишащие жуками расщелины Д"арм-У-Дая. Данка занесла нож до боли привычным жестом... и полоснула себя по запястью.
- Да, крыс тебя... - Анна Луиза ожидала чего-угодно, только не долбанной мессы...
- Не bog-охульствуй, дура.
Дальнейшее воспринималось как в тумане - как воспоминание о ночных похождениях... Но то ночь - дело темное. А тут Данка, днем с огнем, смазала губы Докера своей кровью. Музыкант шумно вздохнул, дернулся, словно хваченный разрядом статики - гренадерки напряглись, но он уже мирно обвис, облизывая бескровные губы...
- Кто... Кто зовет?
- Долбанный дружелюбный интерфейс, а? - Данка подмигнула А.-Л., словно делясь с ней шоком открытия.
- Запрос не опознан. Кто зовет? - Докер говорил с закрытыми глазами, словно запись с автоответчика на далекой телефонной станции...
Данка в ответ натурально бухнулась на колени:
- Взываю к вам, Нощный Отче и Темная Мати, о защите молю и на вспоможение смиренно уповаю...
- Внесите залог за первые пять минут...
Данка заткнула ему рот раненной ладошкой.
- М... - Докер хищно облизнулся. - Жертва принята... Услышан-на будь, страждущий или страждущая.
- Или? - Даниила Давидовна подозрительно приподняла бровь. - Издеваешься?
- Или укажите третий пол... Согласны в дальнейшем на-называться "оно"?
- А ты хам... Даже с отключенными мозгами. Вот уж дудки!
- Ответ расценен как негативный. Ошибка: половая принадлежность не указан-на... Вы считаетесь человеком?
- Не тупи, дальше давай по протоколу.
- После сигнала, кратко изложите суть... Кодовая фраза "Поехали". Завершением программы служит фраза "Стоп" или "Аминь"...
- Сейчас! - Докер опять подозрительно дернулся. Как Анна поняла, какая-то из гренадерок поигрывала шокером, баловница. Докер обмяк, словно встал... в смысле, прилег, "на паузу". Засуспендился - то бишь, завис этак между гренадерками.
- Такая вот загогулина. - Данка встала, нашаривая в кармане такелажной робы помятую в суматохе похищения пачку. Не спеша прикурила. Пустив едкий дым из ноздрей, отерла заметно намокшую челку и встретилась с Анной глазами: - Ты спрашивала че-то про крыс?
Данка говорила, но Анна слушала больше хрустальную пустоту себя, оставляя Луизе прилежно записывать на подкорку для последующего анализа АБСОЛЮТНО ДИКИЕ ОТКРОВЕНИЯ. Что вот жили-были некий клоношвец да онкожнец, мозгоправ руками, мозгомой словами, нанодей-златокузнец - еще полно всякого такого народу, научного и не очень сброду (это ничего что в рифму и речитативом - так оно проще запоминается) - кто за так, кто на зарплате - и по пьяни гитарец у всех на подхвате...
В общем, не здесь, а где-то на СуЧеРе, когда еще туда непуганные попы не высадились насаждать благолепие... Короче, давно было и не правда - иные старики всяко не припомнят в гостях у сказочника Маразма Кондратьевича - но ютилась на той безымянной пока планетенке некая красноглазая секта ботанов на всю голову... или не секта - а так, тусовка. Баловались они там всяко - то ли с клонами сожительствовали, то ли с клоунами... Планы самоперестройки чертили на песке под пивко, строго в четвертый четверг квартала, синьки еще, кому не хватало - и, конечно, натурные макеты (кто из глины, с обнаженной натуры, а кто - сразу из мяса и силовой арматуры), между делом по науке жарили котлеты, то балетом для роботов увлекались, то ракетами прошлого, то таблетками будущего - мозги друг дружке перепрошивали, или, под настроение, сознание расширяли, или головы целиком форматировали - еще как "пере-за-гружались", да не вдруг сидя в лотосе, как положено, по канонам-то, а стоя на голове, небось, или в кислоте по иным измерениям плавая... Язык непременно трубочкой - а губы соплом Лаваля.
Постгуманисты, известно - одно название, постов-то не соблюдают, ага. Жили они как не люди... Хоронили тож не по-людски - не-посучерски - не в скромных доминах из досок свеженаструганных, не урнах с орнаментами к скорби склоняющим об тщете и смирении, а в холодильниках - не верили, что человек прах и тлен еси, не уповали, стал быть, на жисть вечную и не ждали милостей от природы - или... чем диавол не искушает - не считали себя человеками? - в общем не был им там ни людской закон писан, ни божеский, ни воровской, ни, представь себе, сучерский... да и к объективному материализму исторической неизбежности тоже без пиетету - не могло такое блядство ни чем хорошим кончиться. Что младенцев не ели - так это, конечно, боженька попустил... Но ведь могли же - не было у них ни внутре нравственного стержня, ни снаружи страху божьего.
Особенно по мнению носителей веры в неизбежную победу добра с чистенькими ручками, кто любит в чужую коммуну по интересам прийти со своим монастырским уставом и проповедью вселенской добровольно-принудительной любви. Они об ту пору в метрополии как раз местами в силу вошли - на волне войны с жуками-то. Законники помыслов да охранители традиций, слегка охреневшие от ответственности за судьбы человечества - пасли народы, рулили и педалили, не забывая отвесить пендаля недостаточно истово верующим. Ну и бредили самые радикальные пастыри спасением заблудших колониальных чад кутежа в лучших традициях летних оздоровительных концлагерей. А тут - рассадник в этаких райских кущах, где как раз бы курорт для проверенных безвредных правоверных или превентивно обезвреженных праведников учредить - перед этим кандидатов надлежит взвесить, измерить и проредить... и порешили отцы намекнуть, что Земля-то не забыла своих сыновей...
В общем, долго ли коротко ли, а первого же проповедника оттель послали... Ага. В отель - охолонуть. А то никто не понял, чего он там хотел - а так глядишь, на пяточках попрыгал и перехотел бы. Неровен час, и в Метрополии забористый ладан развеется, всех и попустит... Где нынче СуЧеР - а где Метрополия. Расстояния-то галактические, одно слово, всякие отходняки могут произойти. Но попам что... Упование на Вышних да "токмо волю пославших мя". А где один - там и все они вдруг - "извольте жаловать, нас рать!" Порешили ночью будущие отцы СуЧеРа, а тогда - просто отцы (а кое-кто тайком неоднократно) - с орбиты долбануть энергостанцию колонии - а там и наемным спецназом, с божьей помощью, додавить постгуманистов недоделанных. Сказано - порешено! Только не учли, что покуда они держались корней и схоластов на сон грядущий перечитывали с фонариками под одеялом (которые только сан приняли - неоднократно) - колония кроме душегубства еще и кое-какие штуки-дрюки прокачивала. Был у них какой-никакой стратегический числогрызун - на основе мозга электростимулированной военно-гениальной морской свинки, или какого-то укуренного напрочь гвинейского морпеха загрузили успешно побыть подопытной крысой - в общем ночь длинных ножей едва попам боком не вышла.
Шли их наемнички через поселение в полном недоумении, как раз дым от энергостанции развеялся - а вокруг ни души, хотя сопротивление им обещали минимальное, но не до такой же степени. И решили они разделиться... В общем классика отряд не читал, потери бойца не заметил.
А как потерю отряда с орбиты заметили - поздно было.
- Это присказка в общем. Сказочник вон маленько отдыхает, - Данка потушила окурок о подошву и приподняла голову Докера за подбородок театральным жестом, как что-то странно знакомое - если найти его на кладбище в безлунную ночь.
- Опыт уцелевшие члены сопротивления потом как-то из участников экстрагировали - возможно, вместе с мозгами - нарезали ломтиками - и кому надо пересаживали... А для экономии - могли кому не надо пересадить в детстве, большим шприцом и болгаркой, да так и оставить маньячить до совершеннолетия. На этого тихоню мы случайно вышли. Спалили на горячем пролетарскую дуру-соплюху со свежим спиногрызом в подоле - которая это самое... Молитву в полночь на голосовой ящик Папы Крыса скинула. Мы потом проверяли - в том темном месте трансмиттеры как специально... Ну и голос-то, голос - по спектральному снифачу прогнали - 99 процентов совпадения с этим вот их кумиром нерукотворным. Хотя... Черт их знает, постгуманистов - может, он свой гитаризм себе в ночь бегства с СуЧеРа придумал - и внутривенно загрузил, как у них водится... Дым над водицей - он же завсегда без огня, агась.
Приснился вот попам Суверенный Четвертый Рим на отдельном от остальных юдолей скорби глобусе... А что кошмары по ночам буквально замучают - кто ж знал?
- Сделать хотели Четвертый Рим, после которого Пятому не бысти, вот те крест... А получили - СуЧеР и ночных гостей.
С тех-то пор, с этого самого всенощного ссучивания ходит про тот церковный цирк с конями Апокалипсеца байка, что являются по души святых отцев натурально демоны - всамделишные дети ночи. Тут с одной стороны к пропаганде польза, вроде как - "А мы ж говорили! Были демоны, попробуйте отрицать!" - с другой - кто ж тех демонов видал, да кто их успешно изгонял? Нет ни свидетелей, чтоб выжили - и чтоб не из ума - ни каких синодально заверенных роликов с камер наблюдения - словно демоны те всякий раз самоликвидировались. С серной вонью, шрапнельными шариками и прочими спецэффектами - или просто в ночи растворялись без следа - оставляя только трупы, каличных да блаженных. Даже камеры наблюдения изымая, мистическим образом!
- А как они сюда-то попали?
Данка почесала переносицу.
- Это, мать, тонкий момент... Слабое место всей теории. Я ж малявка совсем была... - она пошарила у Докера в нагрудном кармашеке. Извлекла фляжку, взболтала и принюхалась. - Будь! - Отхлебнув, задохнулась, крякнула одобрительно и вернула на место. - Ух... Большое дело, дезинфекция. Просто однажды проснулась - а вокруг уж гетто и оперативно-тактические хоругвеносцы с архистратигами-канониками... Паладинам их наемным - что постгуманисты, что "конфессионально неблагонадежные"... с моим-то неоднозначным гендерным и расовым статусом - тогда предки - лушь таки поздно, чем погрому дождаться - решили ночью манатки собрать и... фиг с ними, с терниями.
- Ладно... Пrоехали! - раскатистым грассе Давидовна давала понять, что разговор за жизнь собственно "все".
- Ты небось мучаешься щас вопросом - а нафига нам этот фрукт? - она кивнула на Докера. - А он, Анечка, если мы верно угадали - последняя линия обороны нессучившихся под попами из святой администрации Суверенного Четвертого Рима. Через него можно даже с некоторыми пролетарскими божками общаться.
- Че, шаман типа?
- Медиум, ага. Или хз - терминал, периферийное устройство к ихней постгуманитарно-загробной матрице... Был у них такой каламбур: между постгуманизмом и "постгумусом" - гуманитарный такой компост от posthumous - т.е. тем, чем люди становились после загрузки старыми, разрушительными способами, вроде поатомного сканирования... В худшем случае трупами - в лучшем овощами. Или, если религия не позволяла - сами пухли и дохли. Хотя... Это ж как посмотреть. Может он один из добровольцев - или просто кроликом назначили - соломинку вытянул или в карты проиграл... Они ему там мозги хорошо перестроили - он щас поди и не помнит, кто был Докер до операции... - Тут Анна догадывалась, отзывалось эхо Данкиных воспоминаний о собственном кризисе самоопределения. - А поехать и спросить - чтоб да, так нет - лучше б нам туда не поехать и не спрашивать - тебя вон уже хотели из обращения превентивно изъять. А почему? - Данка посмотрела на ван Дейк в пытливом угаре то ли доброжелательного ментора, то ли профессионального дознавателя - глазами, после курева, хоть костер поджигай, - и мурашки от ней под скальпом само собой, как без них. Ответа у Анны не было. У Луизы в заглазных потемках тоже. Впрочем, Данка, кажется, именно в этом и была уверена.
- Вот именно! Нема знатоков знамений - к бабке не ходи. Ходи к уличному магу - не единожды уличенному.
- И с кем через него разговаривали?
- Ну с Папой лично не соединяет - это как бы не второе я, а что-то на грани коллективного бес-сознательного всея пролетарской шелупони, которая дает имена сущностям, которых не понимает... Но сущности, неожиданным образом, понимают ее. Улавливаешь? - Анна знала толк в таких знамениях: отголоски доходили до нее через застольные побасенки, аккуратно преувеличенные выпученными от страха глазами свидетелей, непременно чудесно спасшихся и через то малость поехавших, но непосредствено в момент рассказа на глазах трезвеющих... Отголоски эти обрастают в каждом пересказе домыслами, что твой бар звугенами после концерта - и в таком виде срастаются с традициями. Она сама, словно на поводу у рациональных предрассудков Луизы, до поры особо не верила в Папу Крыса... И кинжалу в груди Алистера имелось простое как трусы пролетарок объяснение - вот только пропажу Мьюта ей не удавалось приписать... Этого просто не было в плане зачистки. - Видали, говорят, на Пирсах какую-то хромую бабищу, которой отморозки из блатных "за ночлег и бутиброт" расплатились бритвой по горлу - и того... В отстойник.
Данка приподняла брови и кивнула: "зачет".
- Такой был нехитрый план - потому что обычно работает же! А она возьми да оживи как есть, с улыбкой от уха до уха... Зубы в семь рядов - "Скучали, касатики?" И рукой так хвать! за это самое... Как думаешь, сколько в этой сказке правды? Этакая аватарка блядской смерти - от не в добрый час опрокинутой сестренки.
- Еще Мама есть. Говорят... Мож, та хромоножка - ее как бы, например, ипостась, а? Или наоборот... Тут вообще темный лес - Докер-то мамой при любом раскладе быть не может - это тебе не песенки лабать, только передает приветы, как диджей на радио. Симпатический маг с песней и пляской во имя Всего Хорошего. Иногда - когда, как говорится, гуморы с началами в равновесие придут - сбывается. Главное чтоб пожелания были конкретными - "мне нужна жизнь человека по имени Кац", а не "чтоб они все сдохли в своих пирамидах". Нельзя целый столбик телефонного справочника в расход списать - это ж не благотворительность. Бабло, правда, втупую не рулит - Тень может принять, а может не принять.
- Что еще за Тень?
- Ну... ХЗ - я тебе что, теолух с училища при епархии? Говорят они так - тень на плетень наводят, чтоб таинственнее.
Анна-Луиза подумала: "про сучилищу - это она в точку", и ощутила, как мурашки под скальпом деловито принялись за корни перьев - догадка потому и содержит корень "гад", что чаще, чем того хочется, служит предвестником неприятных открытий... Отчего кожа на голове зудит - словно колются ости молодых перьев после знатной склоки - когда клочки по закоулочкам, пыль столбом и дым коромыслом. Осведомленность Данки в теневых махинациях Докера и явление крысенка, как раз к раздаче всем что-нито упромысливающим, что-то подозрительно складно легли в пазл событий - или раздача с нуля пошла краплеными картами - примерно так со встречи с Гостьей, чья НТ-вуаль могла быть лишь удобным прикрытием для подставы... или Анне давали понять, что она под колпаком - и Данка с ее гренадерками ей не защита. Что ж, слив засчитан. Осталось понять роль Данки... И не является ли наскучивший федпенсией ветеран с воровскими наколками СуЧеРа не "рукой Синода", вольнодумцев уловляющей через световые годы, через вселенские расстояния, - не куклой на нитях пупенмейстера из Тредов, а простым русловенским Васей, нанятым Гостьей... Или Данкой - через ряженую "Гостьей" актриску, просто для окончательного запудривания тебе (мне) и Луизе оперативных остатков разума - в темную, как уж водится. Но кой смысл в сегодняшных откровениях, ежели все - умысел ? Умом Луизы не поняша. Токмо в подмышах взмокша и... "И крышей поехаша, - дошло до Анны. "Ксилдисле я врен у лась. - Вот офца, блеять. Бе-ее-е..."
О побочных эффектах коктейльчика её, понятно, никто не предупреждал же. Мысли неслись обрывками: "Кок-тейль-чик... Тут тебе и "кок", тут тебе и "тейл" - а перья уж давно при тебе - же не манж па, мон шер, компрене ву? Учи Луизи-Анске сцуко!"
Амен должно быть, был тот еще подонок - если намеренно разрушал текст своих мыслей: "А почему был? А почему раз? А почему не твоих?" - Анну била дрожь и на лбу выступила испарина. Мозг почему-то увлеченно разбирал детали внутренних текстов в перекличке их химерических смыслов, не давая сосредоточиться на явном - наоборот! Дизассемблируя - разбирая связную ткань мыслей до основания... Семеня от осколка к семени через семы "сем", "меня", "я", "кол", дис-семи-нируя, - минируя, подрывая... и рассеивая - не забывая при том вдумчиво полюбоваться каждым кло-ком смысла, пнем от дерева понятий, обрушенного-де на "мысе" девой-ревой... евой... понями "инь" и "янь"... и еще почему-то "пенькой", равноудаленной от культа подвешенных и от отравы, которую только что скурила Данка. По щекам-с текло и капало: "Врот-компот..."
- Ты впорядке, мать? - Данка тряхнула ее за плечо - и зубчатые колеса во взмокшей башке наконец сорвались с закисшей под коктельчиком вокабулярной околесицы - только медленно таяли послеобразы: глаза несытые лисиц и неясытей в темном лесе - словно эхо их, охо-хо-чих до солнечных зайчаток, ускользнувших со дна сетчатки - из-за сыра-бора за забор глаз - шасть! - в удушливые потемки разума.
- Фу, накурила... Глаза ест.
Данка невинно развела руками: рот до ушей, завязочки условно не показаны.
- Валяй! - сказала Давидовна. Сухой треск разряда - блики в глазах Анны - красная жертва - бессмысленное и какое-то одухотворенное лицо музыканта, как бы вслушивающегося, задумчиво шевеля окровавленными губами.
- К-кто зовет? Знакомый вкус...
- Дык, те же и протеже.
- Наш ресурс ограничен. Эта запись сравнительно низкого разрешения. Говорите по существу.
- Проведи нас в пирамиду, а?
Брови Докера причудливо изогнулись, но глаза по прежнему остались закрыты.
- Покончить с жизнью можно быстрее и менее затратным способом.
- Мы настаиваем.
- Вы, сколько вас там, знакомы с понятием публичной оферты?
- Ишь ты, у демонов контракт уж наготове... Многа букаф?
Тонкая улыбка тронула губы музыканта. Она жила как бы своей жизнью на в остальном неподвижном лице - как будто осталась последней, при исчезновении всего остального в восковой неподвижности. Это было как-то неправильно, хотя голос оставался тем же пропитым баритоном.
- Полная версия доступна только ярко выраженным юридическим лицам. Слишком длинная, никто не читает... Позвольте прокси-музыканту ощупать ваше лицо.
- Видали? Прокси-музыкант, не хрен собачий, - Данка взяла ладонь Докера и положила себе на лоб. Музыкант задумчиво провел кончиками пальцев по ее скулам и возгласил:
- Довольно. У вас почти наверняка есть родственники-юристы, но признаки юридического лица на вашем выражены значительно слабее... Ограничимся стандартным упрощенным соглашением. Вы вообще понимаете, что делаете?
- А то! Гиблое дело, почти.
- Клиент относительно вменяем... "Почти" - это слово оставляет надежду. Оставь себе надежду, всяк куда-либо нелегально входящий... Дайте подумать.
Докер обмяк - даже улыбка пропала. На лбу его меж тем разворачивалась некая картина внутренней борьбы - складки рассчетливости и рассудительности вдоль и поперек накатывались друг на друга, покуда некая высшая мудрость не одержала решительную победу, заложив мощный каньон между бровей.
- Быть посему, - молвил Докер каким-то отчетливо не своим голосом. Много старше. - Проводник укажет вам путь через малодоступные горизонты и представит вас системе, - говорящий не указывал это специально, но Анну не оставляло странное чувство, будто Докер говорил о себе в третьем лице, - да не убоитесь вы тьмы смертной тени, как говорится. Иначе все пропало. Дальше пойдете на собственный страх и риск. Это может быть, мать его, немножко смертельно опасно.
- Дык! - Данка скроила привычную гримаску нетерпеливой скуки более чем осведомленного хомосапиенса, которого напрягла чья-то лекция об очевидном.
- Мы еще не оговорили плату.
- Дорого?
- Всех денег не хватит, чтоб выразить цену - они, случается, просто не подходят... Обычно люди гибнут за что-то ощутимо значимое - за металл, пачки красивых бумажек в банковской упаковке, родную хату, лары и пенаты... иные гибнут за идею, но понятную и принятую ими (в конечном счете, и деньги, и родная хата - все идеи) - то, за что они готовы рисковать и бороться. Однажды мы попросим вас взамен об услуге.
- А кто это мы?
- Мы - анонимус постхумус. Имя нам, например, легион. На СуЧеРе по нас осталась злая память... Для них мы - сама тьма (нас было много), а здесь мы - как бы тень той тьмы. Вы можете для простоты считать, что эта оболочка страдает расщеплением личности. Или тот, кого вы зовете Докером, склонен к стремным разговорам со всякими ряжеными бой-бабами без явных признаков юридического лица от имени какого-то там Папы Крыса... Абсурдно, верно?
- Вы - Папа Крыс?
- Нет, Докеру я скорее мама. В меру циническая. Папа Крыс - это ж миф. Самозарожденная эманация пролетарской похмельной паранойи. Не верьте всему, что болтают портовые синяки - их староверы поклоняются Белке, принося в жертву печень, почки и сердечно-сосудистые осложнения. А некоторые думают, что Белка - тоже миф... Но они жестоко заблуждаются - Белка следит за ними, потому что это что-то генетическое. Древнее родовое проклятие. "Чтоб ты так жил!" Еще будут тупые вопросы?
- Конечно. Что за услуга-то?
- Зависит, насколько вы хотите попасть в пирамиду. Кстати, в какую? Их одна-две-много...
- Так это... Хорнетшир, в какую ж еще.
- Технически, у каждой из них есть скучные сходства и разве что специалистам интересные особенности. Дьявол деталей, склонный рушить хитрые планы. В осином гнезде ожидайте наличия жал и отсутствия жалости. Оттуда наследники даром разбегаются. Тоже что-то генетическое, говорят. Об услуге узнаете на месте - когда четко спляшете чечетку с тем конструктивно сложным дьяволом и не запутаетесь в его деталях. Итого... Тень тени смертной еще не испугала вас?
Данка переглянулась с Анной как-то недовольно, свирепо и в то же время с недоумением. Анна двусмысленно помотала головой. Ей эта инфернальная беседа бой-бабы, в прошлом мужика, с запертой в теле другого мужика какой-то в прошлом бабы (хорошо если одной - о каких там шлюхах вспоминал Докер, не считая всяких там внутренних юристов), перестала нравиться почти с самого начала - но Луиза из тьмы завороженно впитывала "болтовню ерунды", возглашаемую Докером, как нечто обыденное - и сопротивляться этой ее заинтересованности становилось все сложнее... Данка из ее пантомимики, судя по лицу, ничего не поняла - и решила разрубить кочан противоречий со всего плеча, до кочерыжки - ее бесили неоднозначные ответы, со спасительной лжи родителей начиная 'Ма-ам, а почему я - оно?'.
- Тень на плетень... Допустим, заметано.
- Допустим, игры кончились, это серьезный бизнес. Внесите залог вашего недвусмысленного согласия.
Данка внесла. С видом "Жри, кровопийца".
- Вот и ладушки. Считай, пол-дела сделано. Но помни - ты связан или связана кровью.
- А ты не хами, как тебя там!
- Во плоти Астартой звали. Но давно и не правда. Докер к нам сам пришел. Скажите громко и четко 'И падет на меня вся тьма смертной тени, если я отступлю от условий договора. Аминь'
- И падет на меня вся тьма смертной тени, если я... э... ступлю... Бла-бла-бла. Ок. Мы покупаем это. Поехали!
Докер выгнулся дугой, стряхнув с себя гренадерок, как котят, упал и скорчился на полу в короткой и мощной пародии на эпилептический припадок.
- У... волчицы, за что бок изжарили? - Теперь голос был его... Если и был какой-то "он", в чем у Анны теперь имелись сомнения. - Не могли толком сказать... Выпить дайте, что ли... На дорожку-то. Путь предстоит не близкий. Не все возвернутся. - Он открыл глаза. - И ты мать... - Над ним склонилась Асия. И когда только вернулась. Анна решила, что та подслушивала - что-то у них с Докером все же было...
- Что? Я... Я не в курсе вообще, о чем вы тут терли с начальством... Меня оно готовое загрузило - теперь бошка болеть будет, пока не исполню... - Асия молча смотрела. Докер отвел глаза и заметил Данку. - Эй, Давидовна... Выпить есть? - В губы ткнулась фляжка из нагрудного кармана. Асия достала ее одним точным движением, Докер аж опешил, словно ему протянули яд. Протянули, будто сдерживаясь, чтоб не двинуть в зубы.
Ей, наверное, было интересно разузнать про эту "в меру циническую Астарту" из прошлого. Глаза ей немножко выцарапать. "Вот я попал", - подумал прокси-музыкант.
Голоса из прошлого, которые ведьма обещала "уйти" из его головы. Его обманули. Астарта лгала ему с самого начала в долгой сучерской ночи, где голой и умелой заговаривала ему зубы и вгоняла в непонятные долги. Она не избавила его от голосов - она стала одним из них, самым громким и властным, а остальные - лишь голоса ее детей или слуг из бесконечного ночного морока, что поют порой хорами и регистрами в неподвластной разумению концертной алхимии "Сухого Дока". Его музыка - это все она... Его темная муза. Женщина со взглядом забирающим душу. Он смотрел в ее глаза - он погиб там, на СуЧеРе... Или нет? Он был руиной себя уже тогда. Она только заселила его вновь, словно пустующий замок, где перекликаются скрипы половиц и тоскливые стоны сквозняков в каминных трубах... Прежние хозяева СуЧеРа не сгинули бесследно, нет. Он, как догадывался Докер, то, что от него осталось, он стал их спасательным плотом, их сраным планом "Б", накануне религиозного погрома... Стремный плот "Б"... They had their plot "B", that hurts and sucks... Wah, they sick my duck again! Всякий раз когда он думал об этом, голову раскалывали сверла боли и начинало тошнить, мешая в голове бейсанглийские слова о блюющей утке с русловенскими ругательствами на букву "М"... Ах ты плохой, нехороший my duck! Гадкий мой утеночек опять не послушался маму... Не пей! Тошнить буду!
Mar 17-24/Y2K+13 (to be continued...)