Аннотация: Читая "Легенду о Великом Инквизиторе" Достоевского "Удрученный ношей крестной Всю тебя, земля родная, В рабском виде царь небесный Исходил благословляя..." Фёдор Тютчев "Скажи мне сам прямо, я зову тебя - отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!" Фёдор Достоевский "Легенда о великом Инквизиторе". ...Один из исторических выводов, сделанных за последние тридцать лет, можно привести к такому ответу: Сатана, предлагавший Иисусу из Назарета, во время сорокодневного поста "превратить камни в хлебы", в качестве орудия влияния на человека, сегодня побеждает за явным преимуществом! Особенно, это стало заметно после развала и дискредитации социалистической идеи в мире. Люди престают думать о свободе и идут за тем, или за теми, кто предлагает им вместо свободы и справедливости - сытое существование под лозунгом "Хлеба и зрелищ". И главное, "Отец лжи" соблазняет каждого лично, показывая на богачей купающихся в материальном довольстве: "Хочешь быть как они - следуй за мной!" Потомки тех, кто совершал Революцию, воевал на Гражданской против сторонников Реставрации, кто миллионами погибал на фронтах Великой Отечественной, словно загипнотизированные Великим Инквизитором, отреклись от идей свободы, равенства и братства и устремились туда, куда их зовёт, соблазняя сытостью - нет не Инквизитор, а сам Сатана. Такова идея Достоевского, изложенная в "Легенде...": "...Он останавливается при входе и долго, минуту или две, всматривается в лицо его. Наконец тихо подходит, ставит светильник на стол и говорит ему: "Это ты? ты? - Но, не получая ответа, быстро прибавляет: - Не отвечай, молчи. Да и что бы ты мог сказать? Я слишком знаю, что ты скажешь. Да ты и права не имеешь ничего прибавлять к тому, что уже сказано тобой прежде. Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать и сам это знаешь. Но знаешь ли, что будет завтра? Я не знаю, кто ты, и знать не хочу: ты ли это или только подобие его, но завтра же я осужу и сожгу тебя на костре, как злейшего из еретиков, и тот самый народ, который сегодня целовал твои ноги, завтра же по одному моему мановению бросится подгребать к твоему костру угли, знаешь ты это? Да, ты, может быть, это знаешь", - прибавил он в проникновенном раздумье, ни на мгновение не отрываясь взглядом от своего пленника..." (Там же) ...В благообразной, сытой Англии, с каждым годом, все больше заметно тяготение людской массы, в лице среднего класса к жизни без тревог, нужды и переживаний. В выходные дни всё больше пьют пиво, а потом идут в ночной клуб. Конечно не все, но в Лондоне, молодые делают это важной чертой современного стиля жизни - и это стало уже стилем жизни. В России, стараются подражать такому стилю, иногда как обезьяны, примеривающие очки, не понимая их значения - предлагают торговлю пивом разрешить на стадионах, заводят новые праздники по распитию пива и радуются, что это похоже на пивные фестивали в Германии. Но ведь "после пива", откровенное подражательство заметно и в культуре: в кино делают бессмысленные и жестокие боевики на западный манер; в литературе осваивают "зады" европейской моды; народных песен больше не поют, а слушают какую-то западную дребедень на непонятном большинству языке. Очевидна утрата русской, национальной культуры, но никого это не волнует, особенно чиновников из департамента "культуры" - они в большинстве "русские образованцы" и их больше волнует отсутствие в "супермаркетах" французского сыра! Вообще, в современной жизни, заметно больше становится не только "хлеба", ради которого живут современные люди, но больше стало и "зрелищ" - никто уже не смеет посягнуть на "свободу сытости", на желание гулять и развлекаться угождая животному инстинкту в человеке: "Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из тайн того мира, из которого ты пришел? - спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, - нет, не имеешь, чтобы не прибавлять к тому, что уже было прежде сказано, и чтобы не отнять у людей свободы, за которую ты так стоял, когда был на земле. Всё, что ты вновь возвестишь, посягнет на свободу веры людей, ибо явится как чудо, а свобода их веры тебе была дороже всего еще тогда, полторы тысячи лет назад. Не ты ли так часто тогда говорил: "Хочу сделать вас свободными". Но вот ты теперь увидел этих "свободных" людей, - прибавляет вдруг старик со вдумчивою усмешкой. - Да, это дело нам дорого стоило, - продолжает он, строго смотря на него, - но мы докончили наконец это дело во имя твое. Пятнадцать веков мучились мы с этою свободой, но теперь это кончено, и кончено крепко. Ты не веришь, что кончено крепко? Ты смотришь на меня кротко и не удостаиваешь меня даже негодования? Но знай, что теперь и именно ныне эти люди уверены
|