Так вышло, что однажды некий путник оказался в белой пустыне. Некому было ведать, откуда от прибыл и что ему нужно здесь. Никто долгими столетиями не обретался в этой подобной костяной муке, томящейся под гнетом пожилого алого солнца, кроме темных духов былых времен. Памяти о былой жизни не осталось, ветра унесли дыхание жизни отсюда далеко.

Остальным не было дела до внезапного путника. В своем вечном покое, призраки дремали в глубине собственных грез о радости и свете былой жизни. Сам путник был словно не живой и не мертвый. Тем он мало отличался от спящих здесь. Слабое солнце на черном как смоль небе беспощадно опаляла светлую гладь. Но незваный гость продолжал путь в сторону рассвета.

Обитый мехом плащ с большим воротником, хороший для далекого севера, что невообразимо далек от здешних и тех мест, будто не отягощал странника и он продолжал еле перебирать ногами. На которых свисали тоненькие ошметки давно истрепанной, но когда-то прекрасно сделанной обуви для путешествия. Трясущиеся как веточки на ветру руки крепко сжимали посох, опору для истощенного тела.

Дряблая шляп укрывала бритую голову от света. Глаза были скрыты под несколькими слоями желтых, пропитанных разными жидкостями и налетевшим песком, просвечивающими бинтами. Не глаза вели его, ноги слушались не его разума. Он сам не мог бы ответить, какая высшая воля оторвала его жизнь от родной земли, вынудив его стать неприкаянным.

Столько стран и мест он видел, что весь мир стал в его голове подобен маленькой шкатулке, наполненной драгоценными камнями. Он изведал их все, от лазуритного покрывала и скачущие по ней стада янтаря, до простых камней, из которых сотканы корни всего пространства. Опалённые рубины сталкивались с алмазной пылью на обсидиановых полях.

Все их красивое разнообразие формы и цвета смешались в бесцветную субстанция, по чьим просторам его вела неведомая воля. Сил уже не было, и он стал ползти, не меняя направления. Неведомо через сколько, дорогу ему преградил крупный камень. Впервые странник остановился. Оставшимися силами он поднялся, чтобы рассмотреть его.

Перед ним возвышался обломок древней статуи. Он не смог бы разглядеть ночную чернь монумента с тоненькими гранатовыми жилами с узорами спирали, оживляющими фигуру перед некогда смотрящими. Мускулистая фигура, коронованная бычьими рогами, властно взирала пустующими полостями для глаз. Жесткий мех, не продуваемый ветрами, походил на царскую мантию. Когтистая ладонь, чуть шире головы, сжимала мраморную сферу, отражая свет, чуть ли не увечащуюся. Среди сыпучего океана забвения, этот монолит вздымался величественно на фоне краснеющего закатного неба.

Уже показались звезды. Странник больше не двигался вперед. Ему стало казаться, что он достиг своей цели. Протянув уставшие руки к монументу, он коснулся чудесным образом холодного камня. Он словно стоял на снежной вершине и памятью ощущал живительные порывы восточного ветра.

Впервые за долгое время Странник заговорил то, что отразилось в его сердце на прохладу темной фигуры:

О, Хладный отец! Спаситель моего духа, Укротитель старого тела! Даруй мне свой приют и успокоение в твоих гладких объятиях. Пусть твоя твердая рука защитит меня от бескрайности белой преисподней.

В молитве Странник налег на статую. Она оказалась не так крепко удержана песками и от давления наклонилась. Белый шар в руке статуи скатился со своего места. Он пролетел до основания монумента и ударившись о угол рухнул в песок. Раздался подобный грому звон, чья волна разогнала во все стороны царившую тишь.

Странник, напуганный случившимся, рухнул ниц перед монументом, закрывая болящие уши и крепко стиснув зубы. Звон принес ему невыносимую боль, пронзившую его словно копье на вылет прямо в голову. Ужасный шум сменился пугающей пустотой слуха. В этом состоянии было намного хуже. В страхе и боли странник стал биться головой об основание монумента.

Придя в себя, он поднял голову. Бинты спали с его глаз и через боль от звездного света он увидел того, к кому взывал недавно. Статуя зашевелилась. Пальцы на ногах сжимались и разжимались. Существо расправило плечи и крутило руками во все стороны. Рогатая голова вертелась, пытаясь оглядеться. Пустой взгляд остановился на небосводе.

Повернувшись к Страннику, он заговорил:

Кто ты такой? Откуда пришел? Вредить что бы другим, шатаешься по тихому месту?

Испуганный Странник еле открыл рот. В отчаянии он взмолился, не зная к кому, и не мог представить, что ему ответят:

Индмар. Так меня прозвали. Жил я спокойно в далеком отсюда краю когда-то. Но по неизвестному зову, покинул я жилище и родных, направившись в случайном направлении. Когда срок моего скитания перешёл в несколько лет, я совсем отчаялся. Снаружи меня отбивали, словно молот и наковальня, ветра, скалы и волны. А изнутри съедаем я был тоской и усталостью. Но я шел дальше. Что бы скорее все закончить я завязал себе глаза. Никак не мог себя заставить спрыгнуть с высоты или проткнуться самостоятельно. Так продолжил я странствовать во тьме, надеясь, что наткнутся на что-то, способное оборвать мои страдания. Так я набрел на вас.

Он хотел продолжать рассказывать про себя, но темная фигура жестом велела остановится. Еще когда Индмар назвал свое имя, пустые глазницы немного расширились, а на каменном лице слегка проявился след печали.

Рогатый повелитель отвечал:

О, Индмар. Если мои слова показались тебе слишком обидными, пусть ветер развеет их, и мы о них забудем. Скажи мне, как называлась твоя родная земля, что за люди населяли ее и как жил там род твой.

Индмар ответил:

Земля моя имеет обычное название. От отца узнал я, что имя ей Ерат, что означает просто Земля. Это маленький островок среди каменистой пустоши, защищенный кольцом холмов. Никто нам не угрожал извне. Но сами мы свой край никогда не покидали. Лишь первый отважился на свое путешествие, и родичи мои сразу объявили меня погибшим, стоило мне только скрыться за холмом.
Как люди оказались в этом месте, не знает почти никто уже. Мой дед когда-то рассказывал, что от своих предков он узнал легенду об этом. Говорил, что люди были всегда на этом кусочке живой земли. Именно на нем и пробудились первые люди и далее расселялись по миру. Ныне забытая нами катастрофа разрушила прежний мир, оставив от него лишь нашу крошечную страну. Деду говорили, что весь мир был пожран великой огненной бурей, чье имя было Войдан. Сам он помнил, не зная откуда, имя Саол, бездна, что, поднявшись, заключила в себе все просторы и исторгнул обратно пустое пространство.

Рассказ Индмара шел долго, пока звезды очертили полукруг на небосводе и заря была уже близко. Оживший монумент внимательно слушал историю чудесной земли. В конце он проронил пару слез. Индмар был очень удивлен и хотел спросить причину. Но тут рогатый повелитель заговорил сам:

Так и случилось, как мне говорили. Еще как сказал ты мне свое имя, ко мне вернулась память о далеких днях, когда пустошь эта была подобием твоей родины. Знал я от своего друга, сведущего в прорицаниях, что носящий имя Индмар нарушит мой долгий покой и призовёт мою память. Пускай я чернее Внешнего мрака, в белый пустынях я словно брошенная в океан лампа. Бросаемая волнами в разные стороны, тонущая в темноте, по-прежнему светит и не намерена гаснуть. Пора уже кому-то выловить Утонувшую лампу, или Энари. Так ты будешь звать меня.

Имя повелителя пришло вместе с алым полотном нового дня. Было оно такое же прекрасное. Индмар поклонился Энари. Встав перед хозяином во весь рост, Странник спросил:

Вижу, здесь моим больным странствиям пришел конец. Но не понимаю я их цели. Вы были богом в старом мире? Вернусь я по своим следам и в местах, где их было больше остальных, будут ваши святилища. Добрейшее от этого мира, что росло в тех краях, будет лежать перед вами. Станете вы новой Звездой Востока, держащей руками наше племя

Энари ответил:

Пожалей ветер, без устали трудящийся, что бы не стало твоих слов. Мне известно о твоем мире, спросил о нем, что бы вспомнить о предсказанном мне. Ничего доброго он мне даровать не способен. Самые высокие горы его были в моем мире лишь обычными курганами, самые дремучие леса не сравнялись бы с чащами из моих воспоминаний. Когда мои реки разделяли миры, нынешние я мог бы перейти и не заметить. Целью твоего пришествия было перенять мои знания. О былом мире и что с ним случилось.

Пустошь вокруг нас появилась не сама по себе. Мой мир умер, чему я посодействовал, оставив малые крохи. Это твой дом и Я. Вы еще не прошли свой путь до конца, но знание о гибели мира прошлого может помочь вам сейчас. Для того Мы вложили память и волю знать правду в твой род и наделили их секретным именем, что ты носишь. Ты уже владеешь словами, чего смысла не понимаешь. Я укрылся здесь от уничтожения и ждал тебя, храня память. Идем и начнем.

Энари покинул свое место. Взяв Индмара на руки, он совершил гигантский прыжок. Мигом они оказались на высоте, с которой была видна вся земная поверхность. Индмар не успел все разглядеть, как путики начали падать. Перед самым столкновением с землей, Энари взмыл в воздух. Они летели на огромной скорости, минуя пустоши и покоящееся вокруг остатки старого мира.

На пути представали потрескавшиеся мрачные идолы, пустые каменные города, кости истлевших лесов. По глубоким долинам, оставшимся от древних рек, они влетели в циклопические ворота. Энари остановился в большом зале. На возвышении у стены стоял каменный трон, что он занял. Все помещение было покрыто песком и от маленьких бугорков напоминала миниатюрную пустыню. В освещенных местах бурно росли травы, кое где текла чистая вода. Упавшие обломки крыши высились над всем как маленькие горы.

Выше всей маленькой вселенной был Энари, у основания трона на коленях сидел Индмар. Бог велел ему:

Сними все свои бинты. Станут они держателем моего мира и кровью вновь будет написана его истоия

Индмар снял их. Свободная кожа с болью дышала воздухом оазиса, глаза стали кровоточить. Странник макал в нее пальцы и записывал рассказы, диктованные ему Энари.

Рогатый повелитель склонил голову в раздумье:

С чего бы начать? Рассказ должен захватить душу слушателя и не отвратить его. Имею в виду не тебя. Людям интересна жизнь других людей, пусть же один из жителей того времени станет вратами нашего творения. Он проведет твое внимание к трагедиям моего времени. Пусть начну я с рассказа о Ари.

Энари начал повесть.