Призраки прошлого... Это так странно - думать, вспоминать и надеяться на что-то.
Беспричинно. Просто, жить надеждой, по примеру: "А вдруг?".
Человек так создан. Это его удел - жить и надеяться.
Но, правила меняются, как и человечество.
Новый - новые правила. Новая жизнь - новые люди.
Я из нового поколения...
Владислава Мека.
Падшие Небеса. Последний Рубеж.
Аннотация:
Призраки прошлого... Это так странно - думать, вспоминать и надеяться на что-то.
Беспричинно. Просто, жить надеждой, по примеру: "А вдруг?".
Человек так создан. Это его удел - жить и надеяться.
Но, правила меняются, как и человечество.
Новый - новые правила. Новая жизнь - новые люди.
Я из нового поколения...
Небольшое отступление.
-"Добро пожаловать в "Последний Рубеж"!" - прочитала я на каком-то старом плакате.
Нарисованные, выгоревшие от солнца, красные буквы."Последний Рубеж"? Смешно. Сами не знают, как точно охарактеризовали свое пристанище эти люди. Они здесь, как кучка столпившихся, сбившихся в стадо овец. Интересно, кто их пастырь? И насколько сильна его паства? Судя по бронированным машинам и арсеналу оружия - очень сильна.
Я бы их обошла стороной, как делаю всегда, но матери нужны медикаменты. К тому же у нас почти закончились припасы, последнее время их все сложнее добывать. Конец света, что тут еще сказать? Вообще-то я не верю, что это конец, но большинство - верят. А я - за толпу. Не стоит прятаться и надеяться, что тебя не найдут - найдут и обязательно убьют. Таковы правила нового мира. Да, пожалуй, мне больше нравится фраза - "Новый мир", а не "Конец Света". Звучит не так пессимистично.
Вообще-то мне повезло. Сейчас, когда рядом нет никого живого я могу здраво мыслить. Раньше даже в одиночестве этого не получалось. С того времени остались обрывочные воспоминания. Что-то вроде "теплая кровь, мясо... еще живое" или "Голод! Мне нужна еда". Это было жутко. Не потому, что я не могла осознавать себя, а потому, что я не могла отличить где еда, а где близкие люди.
И все-таки бывшего соседа я съела. Не специально. В те дни, просто я не могла себя контролировать. Да и сейчас не очень получается. У мутанта, вроде меня, выбор не большой. Или пожирать все с кровью внутри или начать грызть саму себя. Слово "мутант" по-моему ко мне вполне применимо. Конечно, большинство привыкло звать таких, как я - покойниками, но я отличаюсь от общей массы. Покойники или ожившие мертвецы, совсем не такие. Они гниют и разлагаются, единственное их желание - Жрать. С большой буквы. Они Жрут все! Абсолютно все, что шевелится. Я не такая. Ну, по крайней мере, сейчас уже не такая.
Пролог.
Мир не менялся постепенно. Это не было катастрофой по тем меркам, что люди привыкли применять к данному термину. Это был типичный, так всеми ожидаемый Конец Света. Сначала метеоритный дождь, далее глобальный природные катастрофы, следом вставшие после этих катастроф умершие люди, непонятные существа с неба, что вели прицельный обстрел там, где еще теплилась относительно нормальная жизнь и как апофеоз взрыв ядерных и атомных бомб по всей планете. Мир погрузился во мрак за... Семь дней. По неволе начнешь уважать Библию. Бог создал мир за шесть дней. Мир разрушился за эти же шесть дней. На седьмой остались развалины.
Как не странно, погибли далеко не все. На обломках вековых империй продолжала свое бессмысленное копошение жизнь. И среди таких копошившихся оказалась девочка четырнадцати лет вместе со своей семьей. Беспомощные, дезориентированные люди. Те, кто не погиб сразу одурели от паники и сгубили себя сами. Но, девочка и ее семья состоящая из четырех членов, смогла выжить в хаосе. Они сделали то, что велит каждому его инстинкт выживания - они спрятались. Банально - да, но не лишено разумности.
Семья укрылась в бункере. Старом, военном бункере. Его оставили за тем, чтобы водить экскурсии и время от времени использовать, как складное помещение. Толстые двери, звуконепроницаемые стены и относительный порядок. Именно то, что нужно в самом эпицентре хаоса. Маленький островок покоя.
Мир сотрясался, пока они налаживали быт. Мир умирал, пока они продолжали жить. Мир изменился, пока они оставались прежними. Одиннадцать человек в небольшом помещении. Достойное реалити - шоу. Вот только, в рухнувшей жизни больше не осталось таких шоу. Ничего не осталось. Они, эти люди, просто не хотели умирать, но еще больше они не хотели что-то менять.
Почти два года им это удавалось. Пока не кончилась еда. Они тянули до последнего, как могли. Запасы исчезали медленно, но верно и в конечном итоге наступил день, когда пришлось выбирать: или умереть от голода, прямо там, в бункере, или выйти на поверхность и встретиться лицом к лицу с тем, что их ждало за стенами.
Вопрос разрешился со смертью пожилого мужчины, что был с ними все это время. Он умер тихо и незаметно, во сне. Но, этого хватило для осознания того, что ждет их всех, если не выйти.
Они попробовали. Сначала мужчины вчетвером. Дни, что до это определялись по наручным часам, текли медленно. Очень медленно. Время шло, но никто не возвращался. Голод становился сильнее и оставшиеся шесть человек начали сходить с ума. Смотреть друг на друга, как звери на потенциальных противников.
И тогда девочка, скорее уже девушка решилась выйти вместе с двумя женщинами и пареньком своего возраста. Маму и младшую сестру она оставила в бункере, под предлогом, что ребенка брать неразумно, а оставлять девочку в одиночестве невозможно. Именно так она спасла своих близких, правда, тогда еще не до конца осознавая это.
На них напали не сразу. Около двух часов они бродили по выжженному полю. Ничего! Совсем ничего. Дании не было. Ее дома нет. Копенгагена нет. Эресуннского моста тоже. Самого пролива нет. На месте Мальмё равнина не лучше, чем та, по которой они идут. Ничего не осталось? Как такое может быть? Прошло два года, а не вечность.
Видимо, шок в котором находились люди сыграл немалую роль. Они не заметили, как их окружили. Не поняли, что бредущие к ним твари давно уже не люди. А когда осознали,что происходит бежать уже было поздно. Их пожирали на глазах друг друга. Крики, боль и страх в затихающем сознании. Жуткое в своем неправдоподобие действие. Ужасающая смерть. Правда, ненадолго. Замертво падали люди, а вставали уже мертвецы.
Так закончилась история человечества. И началась жизнь после.
Смерть - это только начало.
Глава 1.
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мироздания,
Ад и рай - это две половины души.
Омар Хайям
"Рубеж" оказался не таким гадюшником, как я себе представляла. Неимоверная и немыслимая по нынешним стандартам этого мира крепость. Она, словно, доказывала, что люди еще не до конца изжили себя. Страшное место. Для тех, кто еще не разучился испытывать страх. У меня же с этим чувством явные проблемы. Я вообще не уверена, что способна ощущать что-либо. Последнее, что я чувствовала - это боль. Всепоглощающую, агоническую и непередаваемую словами, боль. После этого - пустота... Заполняемая сумасшедшим Голодом. Я не сильно отличаюсь от мертвецов, скорее, я перестала походить на людей. И меня это не заботит.
Заботит меня другое - решетка из железных прутьев под напряжением. И откуда только электричество взяли? Неужели собственную подстанцию имеют? Если так, то украсть у них лекарства будет сложней, чем я думала. Но, мне все равно. Мать не выдержит еще нескольких дней ходьбы без медикаментов. Я просто не могу подвести ее.
Это было не больно, но запах мне не нравился. Кожа обугливалась на руках и воняла. Гадко. Мертвецы, что до этого бродвшие рядом, от запаха сторонились назад в темноту сгущающихся сумерек. Им тоже не нравился аромат исходящий от меня, перелезающей через решетку.
Спрыгнула я мягко и бесшумно. Еще одно преимущество доставшееся мне от мертвяков. Если ходить босой, не будешь издавать звуков - никаких. Мы не дышим, сердце не бьется, а движения тела не живые, подозреваю из-за эмоций. Человек по сути своей неуклюж и неловок, но только если его тело подчиняется не инстинктам, а чувствам. Что, если чувств нет? Пропадают ненужные движения. Так я думаю. Но, не уверена. За эти месяцы мыслительный процесс вернулся ко мне, но я все равно деградировала. Оттого, стараюсь слишком много не думать, иначе хочется есть. С огромной силой.
Впрочем, есть хочется постоянно. И это тоже больно. Внутри все сжимается в отсутствии еды. Мысли путаются и велика вероятность нападения на любое живое существо. Это первая стадия Голода.
Есть еще вторая. При этом Голоде, пожирать начинаешь все, что съедобно и уже нет мыслей, только желание утолить Голод.
Ну и третья. До которой я дошла в первые недели своего изменения. Голод, который пожирает тебя саму изнутри. Жуткое зрелище, начинаешь грызть собственную плоть, что ускоренно разлагается от нехватки белков и кислорода.
Пропуская через себя запах близкой, желанной и совершенно чужой мне человечины, я старалась думать о чем угодно, только не о людях, что уже были видны. Они свободно передвигались по территории, достаточно большой, чтобы им было страшно это делать. Но, страха в их движениях не было. Только легкая настороженность. Они все имели оружие. Много оружия. Это армия? Против кого? Мертвецов? Монстров? Или быть может тех, кто убивает нас сверху? Я не понимаю.
Далеко от решетки отходить не стоит. Для начала надо осмотреться. Девять двухэтажных зданий. Одиннадцатое в пять этажей. Крепость. Серьезная охрана. Прожектора через два метра от решетки освещают все голое пространство. Снайперы на крышах. Как они сразу меня не заметили? Или? Конечно. Они просто не ожидают, что мертвецы полезут через решетку, да еще и беззвучно. Монстры и лезть бы не стали, просто снесли преграду, а те - сверху, обстреляли бы.
Я упала не землю и поползла. Ждать чего-то глупо. Чем больше я пробуду здесь, тем быстрее меня заметят. Эффект неожиданности. Вот и все, на что я могу надеяться. Мед блок найти легко, я чую место откуда пахнет лекарствами.
Брюхо я неплохо ободрала об камни и грязь уже успела забиться в дыры из-под камней. У человека после такого начнется заражение крови. У меня - грубый шрам, после штопки. Напрасно я не послушалась сестры и не одела куртку. Но, одежда создает лишний шум. Он не нравится мертвецам и живые его тоже слышат. К тому же, я не чувствую холода, мне не нужна одежда.
Свет от прожектора падает попеременно, то в одну сторону - то в другую. Люди совсем близко, не получается сосредоточится, свет и люди мешают. Они сладко пахнут. Кровью. Я хочу их. Всех их. Знаю, что нельзя. Но желание дурманит голову.
Красная пелена перед глазами, мне хочется их потереть, но я знаю, что это не поможет. Никогда не помогает. Мне везет, что мед блок скрыт двумя деревьями и кустами. Они не заметят. Я очень хочу, чтобы не заметили.
Отсюда несет кровью и мертвецами, но унюхать это можно только, если подойти близко. Они держат здесь мертвецов? Они больные? Неужели зараза и их поразила? Но, ведь я отчетливо улавливаю запах живых. И их много. Будь тут мертвецы, живых бы не осталось. Так не бывает, чтобы мертвые были рядом с живыми. Я и моя семья - исключение. Им просто некуда от меня деться. А мне ничего не остается, как только быть рядом. Я давно поняла, что без них не смогу удержать себя и стану такой же, как и все мертвецы. По большому счету, от мертвецов меня отличает только одно - память. Я помню, как быть живой. Не знаю почему. Раньше знала, но теперь не могу понять. Что-то с мозгом, но что? Когда-то я была очень умной и тогда знала почти все. Время от времени, когда я хорошо поем, могу что-то вспомнить. Но, сейчас, полуголодная, я только могу сдерживать себя и не нападать. На это уходят все мысли.
В мед блоке тускло горит лампа над потолком, но даже это слабое свечение режет мне глаза. Не больно. Просто плохо видно. В темноте я вижу лучше. Свет же раздражает что-то в глазу... Что-то, что я знаю, но не помню.
Запах мертвого усиливается. И я не могу противиться чему-то такому, что всегда заставляет меня желать узнать. Это тоже чувство из прошлого, но ему сопротивляться я так и не научилась. Приподнимаясь с колен, но продолжая приседать я быстро двигаюсь, помогая себе руками в сторону запаха. Увидеть мне мешает занавеска. Отдергиваю ее. Вот что не давало мне пройти к цели! На койках лежат двое. Принюхиваюсь. От одного несет мертвецом, от другого - живым. Живой не двигается и глаза закрыты. Мать говорит, что когда я ем - отдыхаю, а когда живой лежит и притворяется мертвецом - отдыхает он. Значит, этот отдыхает. Мертвый смотрит на меня. Он тоже лежит и не двигается. Нос чует, что-то такое не присущее мертвецам. Он почти мертв. Но, еще не до конца. Его кусали. Много. Меньше, чем меня.
-Помоги - произносит он, еле шевеля губами.
Помочь? Дать таблетку? Ему не поможет такое. Даже я это знаю. Перевожу взгляд с него на шкаф в углу. Оттуда идет сильный аромат медикаментов. То, что мне надо. За этим я пришла и без этого не могу уйти. Слегка выпрямляюсь. Непривычно мне на двух ногах стоять и не помогать себе руками, но сейчас руки нужны, чтобы забрать из шкафа лекарства. Я ломаю дверцу и выгребаю все с полок к себе в сумку. Мать пыталась мне объяснить, что нужно брать, а что - нет. Тогда я была не голодна и понимала ее. Сейчас я уже не помню, что она говорила. Все-таки надо было съесть кого-нибудь, прежде чем идти сюда. Но, я не могла быть уверена, что сделаю это бесшумно. А в этом "рубеже" поднимать шум нельзя.
-Помоги - громче стонет почти мертвец.
Я смотрю на него. Подхожу ближе. Оскаливаюсь. Я хочу ему сказать, что не могу помочь. Но, говорить я способна только после того, как съем живого. В отличии от чтения и мыслей, фразы мне даются очень тяжело. Вроде бы я и хочу что-то сказать, но выходит только мычание и стоны. Поэтому я качаю головой и отворачиваюсь.
Он хватает меня за руку. Как он это сделал? Он почти мертвец, у него не может быть сил, чтобы хватать меня. Оборачиваюсь, смотрю на него и опять скалюсь, но уже не для того, чтобы что-то сказать, а лишь за тем, чтобы напугать.
-Добей - четко произносит он - меня. Добей... меня.
Снова смотрю на него. Он хочет, чтобы я съела его? Нет. Он хочет, чтобы убила. Зачем? Он уже почти мертвец. Не понимаю. Я не хочу его убивать. Это лишний шум. Мне не нужен шум. Выдергиваю руку. Он смотрит мне прямо в глаза и кровь идет из его глаз. Нет. Не кровь. Вода. Много воды. Он - странный. Мысли путаются. Скоро первый Голод окончательно поглотит меня. Мне надо уходит. Я чую кровь. Рядом. Рядом с мертвецом. Я должна уйти. Но, этот мертвец смотрит на меня. Убить? Убью. А потом съем того, что рядом с ним. Не стану делиться добычей. Это моя еда!
Я тяну руки к его лицу. Живые должны дышать. Если не дать ему дышать. Он - мертвец. Закрываю ему рот одной рукой. Другой - нос. Он смотрит на меня. Странные глаза. Белые. Смотрит. Не смотрит. Глаза открыты. Но, уже не смотрит. Или?
Додумать не успеваю. Почти мертвец начал грызть мою руку. Я - добыча? Нет. Добыча рядом. Почти мертвец жадно пьет мою мертвую кровь. Зачем? Глаза больше не белые. Я выдергиваю руку. Он закрывает глаза. Почти мертвец. Не мертвец. Все еще почти.
-Тварь! - моя добыча перестала лежать. Она сидит и в руках у нее оружие. Бежать!
И я бегу. Что-то бьет меня. Раз. Другой. Пули. Мне надо уходить, пока добыча не изрешетила меня пулями. Я бегу. Быстро. Пуль становится больше. Кто-то кричит. Они бегут за мной. Много добычи бежит. Они больше не добыча. Добыча теперь я. Решетка. Перескакиваю. Падаю на мертвецов. Они толкают меня. Бросаются к решетки. Там вкусно пахнет. Но опасно. В сумке звенит. Пахнет кровью. Я бегу еще немного. Ровно, пока не перестаю слышать крики живых. Открываю сумку. Кровь. Много крови. В пакетах. В банках. Она почти живая. проглатываю вместе с пакетом первую порцию. Мысли возвращаются. Я - Вибек. Я - мутант. Мысли возвращаются, это приятно. Еще крови и еще. Ровно столько, чтобы хватило понять, что меня подстрелили, пока я мечтала загрызть одного из живых. я так и знала, что надо было поесть, перед тем, как лезть за лекарствами. А что было бы, если бы я не смогла сбежать? Я ведь отчетливо помню, как почти потеряла рассудок. Мне повезло, что в сумку вместе с медикаментами сунула кровь. Иначе сейчас бы бегала вместе с мертвецами у ограды и получала порцию пуль.
Но, даже не это меня волновало. Из головы не выходила мысль, что я напоила инфицированного своей кровью. К чему это может привести? Нет. Думать так, пока еще рано. Иначе Голод вернется. Кровь - это не мясо. Ею я не насыщусь, только продержусь, пока не найду еду. А вот когда поем, попробую подумать снова. А пока надо быстро отнести лекарства матери, а самой идти и искать пищу.
Глава 2.
"Мы из глины, - сказали мне губы кувшина, -
Но в нас билась кровь цветом ярче рубина...
Твой черед впереди. Участь смертных едина.
Все, что живо сейчас, завтра пепел и глина."
Омар Хайям
Еда мне не нравилась. Но, ничего лучше я не нашла. В этом месте было тяжело раздобыть что-то с бьющимся сердцем. Мне хотелось крупного животного, тогда я смогла бы дня три не беспокоиться за свой рассудок. Все еще были слишком свежи воспоминания вчерашней вылазки, когда я почти дошла до предела первого Голода. Эти живые могли убить меня теми пулями или взять в плен. И тогда моя мать осталась бы без лекарств. Допустить что-то такое я не должна. Мне нельзя видеть их, мать и сестру - мертвецами. Разум не вернется, если они станут такими же, как те, что выходят из чащи леса на запах свежей крови.
Близко они не подойдут. Падальщики. Не знаю, что это, но знаю, что правильно называю их. Они доедят за мной остатки. Но, присоединиться к моей трапезе не посмеют. Хоть они и мертвые и тупые, но инстинкты у них ничуть не уступают моим. И их инстинкты говорят им, что слишком опасно приближаться ко мне сейчас. Я дожевываю кусок парного мяса. Осматривая шкуру, я думаю, что сестре неплохо было бы укрываться такой в холодные вечера. Она сильно мерзнет, а я не могу согреть ее. Мое тело тоже холодное.
Достаю нож из-за пояса и срезаю куски мяса со шкуры. Оглядываюсь на мертвецов. Они замерли в нескольких метрах о меня. Я чувствую, что Голод сводит их с ума. Мне жалко их. Они не виноваты, что не могут с ним справляться. Следующий срезанный кусок летит в них. И еще одни и еще. Мертвецы хватают мясо на лету и жрут. Я завидую им. Они могут пожирать любое мясо. Даже, если оно уже завоняло, оно подойдет им. У меня не так. Только свежее. Неостывшее.
Сейчас уже легче. Раньше, мысли возвращались лишь от поедания живых людей. Теперь я могу держаться на любом свежем мясе и даже крови. Но недолго. Если съесть живого Голод придет почти через неделю и не сильный, можно держаться еще около недели. Большое животное тоже дает схожий эффект. Но, мертвец внутри меня знает, что я обманываю его, не давая людской плоти и Голод усиливается.
За несколько лет я научилась распознавать свой Голод и обманывать его искусней. К примеру, если добавить в животное мясо немного людской крови, то Голод отступиться или если пить кровь из пакетов - он тоже на время затихает. Человеческая пища дает обратный эффект. Голод становится сильнее, если съесть что-то, что едят только люди. Контроль - вот чему я научилась за эти годы. Жесткий, порой откровенно жестокий контроль разума над телом.
Я борюсь с собой и пока одерживаю победу. Хоть и не всегда. Иногда мне очень хочется что-то вспомнить, поговорить и тогда я без причины ищу человека. Убиваю, ем, а потом возвращаюсь к сестре и подолгу разговариваю с ней. Думаю, она знает, что я делаю для этого, но она - хорошая. Не знаю точно, что это такое, но от слова "хорошая" я понимаю, что она не нападет на меня.
Оглядываю остатки моего обеда, забираю несколько кусков мяса, для семьи. перебрасываю шкуру на плечо и оставляю это место падальщикам. Мой Голод притуплен. И голова полна мыслей. Я не могу остановиться и не думать о "Рубеже". Скоро наступит самое холодное время. Моя мать - больна. Радиация. Она заболела от этой вещи. Я знаю, что это такое, но не помню. Моей матери нужно место, чтобы "отдыхать", она должна есть и принимать лекарства. Мы больше не можем ходить. То есть, она больше не может и моя сестра тоже. Они должны где-то остаться. В безопасности. "Рубеж" кажется мне безопасным, но там был мертвец. Почти мертвец. Он кусал меня. Я вспоминаю, вчера мне казалось это важным. Меня кусал почти мертвец. Они никогда так не делают. Они понимают, что я - опасна и бесполезна, как еда. Но, тот почти мертвец, этого не понимал. Почему? Голова начинает болеть, когда я об этом думаю. Все еще недостаточно пищи, чтобы думать о таком.
Я снова размышляю о "рубеже". У них есть много оружия и крепость. Они защищены. Лучше меня. Я наблюдала за ними много дней. Тогда я была сыта и хорошо думала. И тогда мне казалось, что этот "Рубеж" интересное место. Могу ли я отвести туда семью? Пока не пройдут холода? Будут ли они там в безопасности от монстров?
Во время холодов монстры голодают и нападают чаще, яростней. Они не разбирают, кто перед ними живые или мертвецы. Я не уверена, что в этот раз смогу остановить их. Это будут пятые холода со времени, как я стала мертвой. Прошлые холода были страшными. Для моей семьи. Они боялись все время. Я не могу допустить, чтобы в эти холода они боялись также.
-Бека вернулась! - улыбается сестра, когда видит меня, согнувшуюся и небольшими скачками приближающуюся к ним.
-Вибек - матери я не нравлюсь, она боится меня и еще жалеет. Я не очень хорошо понимаю, что это за чувства, но они приносят только неприятные ощущения.
-А-й-а - скалюсь я, подскакивая к сестре.
-У тебя почти получилось, Бека! - обнимает меня сестра - еще чуть-чуть и ты сможешь называть меня Майя.
Мы обе знаем, что она говорит неправду. Пока я не съем живого, я не буду способна назвать ее имя. Но, Майя - хорошая, я не буду показывать, что знаю правду. Она радуется, заметив, что я принесла ей шкуру. Говорит "спасибо, за подарок". Когда я съем живого, пойму о чем она, а пока надо только скалится.
-Она не понимает тебя, Майя - говорит мать - она больше ничего не понимает.
-Неправда! Мама, хватит! Бека, столько делает для нас, а ты! - сестра кричит, я зажимаю ей рот рукой.
Майя мгновение смотрит на меня с опаской, но потом в ее глазах видно понимание. Кричать в чаще, где полно мертвецов и просыпаются монстры - нельзя. Пока я рядом мертвецы ничего не сделают, но когда я отойду они попытаются напасть. А монстрам вообще все равно. Они всегда пытаются напасть. Я права, больше нельзя водить их за собой. "Рубеж" - единственный выход. Я смогу проследить, чтобы их не обидели, а когда придет тепло, заберу оттуда.
-А-й-а - мычу я и показываю наш знак, то есть, пробегаю вперед.
-Нам надо уходить? - кивает Майя.
-Куда ты пойдем? Зима почти наступила. Я - больна. Мертвецы кругом. Лучше я здесь сдохну, чем пойду за ней - мать хочет стать мертвой? Нельзя!
Я мотаю головой и смотрю на мать. Она понимает, что я хочу сказать. Она всегда понимает. Я только не знаю, почему она не хочет делать, как я скажу.
-Вибек, я умираю. Я знаю, что ты не понимаешь о чем я. Но, отсюда я никуда не пойду. Хватит. Я так устала. Сил больше нет - говорит она и закрывает глаза. Мать хочет "отдохнуть"? Сейчас не время! Мы должны идти в "Рубеж".
-Мама, кажется, Бека очень хочет, чтобы мы пошли. Давай, пойдем. Пожалуйста - сестра садится рядом с матерью на расстеленную шкуру и берет ее за руку.
-Майя, я больше не выдержу. Мы уже столько прошли. Я чувствую, как проклятая радиация убивает мои органы. Вибек принесла неплохие антибиотики, но они не лечат, а только обезболивают. Она не понимает, но ты-то уже должна это видеть, мне не долго осталось - мать гладит сестру по голове.
-Мама не говори так. Бека, наверняка, придумает что-то...
-Перестань! Ты не глупая девочка, так почему до сих пор не понимаешь? Вибек больше не может что-то придумать. Она ведет себя, как верная своим хозяевам собака. У нее не осталось разума!
Я протестующе мычу. Разум у меня остался. Только из-за него я все еще не съела их! Да, я стала глупой, но если я буду есть смогу быть снова умной. Я знаю. Я уже так делала.
-Да-да, ты можешь нас понимать, Вибек - кивает мать - будь умницей поджарь мясо, что принесла.
Я беру куски и несу к огню. Он мне не нравится. Огонь может уничтожить меня. Но, мать и сестра без огня не способны жить. Поэтому я не противлюсь, когда они его разжигают. Нанизав мясо на длинный нож, я протягиваю руку к огню.
-Ты видишь? - шепчет мать, она думает, что я не слышу - Вибек выполняет любую команду...
-Неправда! Ты ее попросила и она не против.
-Майя, твоя сестра боится огня с того дня, как вернулась и забрала нас из бункера. Но, стоит мне или тебе сказать и она покорно идет к нему.
-Мы все равно пойдем! Бека всегда все делает правильно. И на этот раз она не ошибается. Я помогу тебе идти. Но, прошу не протився - голос сестры дрожит. Она тоже заболела?
-Дурочка моя - я слышу, как мать шатаясь встает - ты ведь не дашь мне спокойно умереть, да?
-Не дам.
-Это будет последний раз, когда я послушаюсь вас.
Они идут к огню. Сестра забирает у меня нож с мясом и смотрит, с какой быстротой я отскакиваю от огня. Мне он совсем не нравится и глаза из-за него ничего не видят. Но, я все же замечаю, как Майя с сожалением смотрит на меня. Я узнаю это выражение потому, что мать очень часто так смотрит на меня.
-Почему ей не становится лучше? - поедая мясо, спрашивает сестра.
-Ей становится лучше, ты просто не помнишь какой она была сначала. Сейчас уже лучше и я очень надеюсь, что это не предел. Твоя сестра была такой умной и находчивой. Я ведь говорила тебе, что бункер она нашла?
-Да, мам, ты рассказывала.
-А потом она ради нас ушла искать еду... Как давно это было.
-Мама, Бека в порядке, правда. Она любит нас...
-Девочка моя, она не любит нас. Я не знаю, что ее держит рядом, но это не любовь. Твоя сестра умерла пять лет назад...
Майя не спорит с матерью, но я знаю, она недовольна. Сестра согласна с тем, что говорит мать. И я тоже не согласна. Я не мертвец. Я - мутант. Вибек. Я сама так решила, когда поняла, что случилось.
-Бека, мы готовы - тронула меня за руку сестра.
Я посмотрела на них. Они успели собрать свои сумки. Мать стоял опираясь на палку. Сестра шаталась под тяжестью вещей. Я быстро схватила ее сумки и закинула себе на плечи. Майя только вздохнула. Раньше она пыталась забрать вещи у меня, но потом, когда я смогла с ней поговорить, я что-то сказала насчет силы и больше сестра не пыталась отобрать сумки.
Мы шли пока желтый шар не стал красным. Я забыла, как он называется, а все из-за Голода. У меня не получилось надолго обмануть его, тот небольшой зверь не смог помочь мне. Но, ничего. Я сейчас отведу их в крепость и смогу пойти поохотиться на живого. Мне стало легче идти, когда я поняла, что смогу охотиться сколько захочу, если мать с сестрой будут в безопасности. Больше не придется искать добычу поблизости. А еще там смогут помочь матери. Сестра будет рядом с живыми. Она обрадуется.
Мы подошли достаточно близко, чтобы семья увидела огни "Рубежа":
-"Добро пожаловать в "Последний Рубеж"!" - прочла мать.
-Бека, мы пойдем к людям? - как я и думала, сестра обрадовалась.
-Не мы, а ты и я - поправляет ее мать - Вибек с нами не пойдет.
-Что? Мама, как ты можешь? - почему Майя опять не рада?
-Вибек, ты пойдешь с нами?
-Э-а - мотаю я головой.
-Слышишь, она не собирается с нами. Твоя сестра привела нас к людям, подозреваю к ним она и бегала последние две недели и у них же и украла лекарства. Она нашла нам безопасное место, да Вибек?
Я согласно тряхнула головой и толкнула рукой сестру в сторону огней крепости. Майя не сдвинулась с места. Я не понимаю? Что не так?
-Я не пойду туда без тебя - у сестры потекла вода из глаз.
-А-й-а! - оскалилась я.
-Нет!
-А-й-а!
-Я говорю, что не пойду!
-Вибек, ты ведь вернешься за нами? - вздыхает мать и смотрит на меня.
-А! - киваю.
-Видишь, она вернется. Только сначала поправит свое самочувствие - объясняет мать.
-Нет! Ты врешь! Ведь ты не веришь в это! Она уйдет и больше не вернется!
-Э-а - мотаю я головой - э-а!
-Да! Бека ты не любишь людей, ты не захочешь прийти сюда!
-Э-а!
-Обещаешь, что вернешься? - сдается сестра.
-А - скалюсь я и помогая себе руками подбираюсь ближе к Майе, утыкаюсь головой ей в живот - а! А!
-Тогда я пойду, но если ты не вернешься через неделю, я выйду оттуда и меня съедят! Ты поняла? - упрямая и глупая сестра.
Я только рычу на ее слова. Я вернусь! Я всегда возвращалась. И если надо я приду прямо туда. Раз она так хочет. Сестра видит это в моих глазах и сама делает шаг к крепости. Мать уже хромает туда. Я правильно поступила. Их место там, среди живых.
Я не ухожу сразу. Следую за ними в тени. Я должна быть уверена, что они войдут внутрь. И они входят. У них что-то спрашивают. Живые окружают мою семью. Много живых. Они не нападают и я понимаю, что мою семью не убьют. Это хорошо. Теперь я могу идти на охоту. Голод гонит меня прочь отсюда. Здесь слишком много живых, от которых кружится голова и живот дрожит.
Я опираюсь на все четыре конечности и бегу. Бегу искать добычу. Очень много добычи. Не меньше трех. Сестра хотела, чтобы я тоже вошла в крепость, а для этого мне надо есть. Голод не должен сожрать меня. Это я должна его проглотить.
Глава 3.
"Надо жить, - нам внушают, - в постах и в труде!"
"Как живете вы - так и воскреснете-де!"
Я с подругой и чашей вина неразлучен,
Чтобы так и проснуться на страшном суде.
Омар Хайям.
Шестой день. Мне надо постараться, чтобы успеть вернуться к "Рубежу". А они неплохо спрятались. Или же это у меня вечные проблемы с ориентирами на местности. Что поделать? Раньше я немного проводила времени на открытом воздухе. Можно даже сказать, что я его вообще там не проводила. Меня заботило, что угодно, но только не общение с сверстниками и погода за окном. Я пару раз терлась в городе, но встроенный в часы GPS - навигатор никогда не подводил. А сейчас таких игрушек уже не осталось. К слову, я бы - не стань мертвецом, оказалась довольно бесполезной единицей в этом новом мире. Все мое умение начиналось и заканчивалось в голове. И по какой-то иронии, стоило мозгам отказать, как реанимировалось все остальное. Правду говорят, дуракам живется легче. Но, как же приятно снова почувствовать власть над своими мозгами. Точнее, снова иметь мозги.
Мне пришлось сожрать восьмерку живых, чтобы вернуть голове почти ту самую давно забытую ясность. Мертвец во мне заходился приступами экстаза. Голод ушел надолго. Я перестраховалась и съела больше положенного. Пожрала целую группу людей. И не скажу, что сильно расстроена по этому поводу. Семеро мужчин и одна женщина, они от голода совсем рехнулись и не хуже меня жрали живых. Я оказала услугу им. Лучше умереть от моей руки, чем от инфицированных или что хуже от модифицированных. О, да! Я вспомнила, как и что произошло.
Меня зовут Вибек, датчанка, двадцать два года, правда после того, как случился инцидент тело прекратило расти и регенерирует только после хорошей порции человечины. Рост - 165 см. Вес - 40 кг. Такие были параметры в последний раз. Блондинка. Особых примет не имею. Я была довольно популярна в узких кругах хакеров. Мою реальную жизнь заменяла виртуальная. Я сплела паутину в "мировой паутине" и ждала. Дождалась. Конца Света.
Сначала были эксперименты на засекреченных базах. Как только верхушки поняли, что из планеты больше не выжать ресурсов и сама планета начала разрушаться, они стали проводить эксперименты по улучшению генов людей. Весьма неудачные. Им нужно было усовершенствовать себя. Приспособить для жизни в космосе и на других жизнеспособных планетах. Некий план эвакуации избранных. И начался он с простых людей.
Как-то я "зависала" в сети, от скуки прошерстила несколько любопытных сайтов и наткнулась на отчеты. Страшные и сухие статистики. Они вели их, чтобы знать, развивается ли эксперимент. Для начала модификация на уровне генома человека. Жуткая вещь. У людей отсыхали конечности или появлялись новые. Увеличивались органы, множились кровеносные тельца. Человек за месяцы превращался в урода, ослепленного болью и страхом. Они были неуравновешенны и дезориентированы. Их усыпляли и приводили новых. А я только и могла зажимая рот рукой смотреть записи с камер наблюдения.
Второй шаг - попытка вылечить смертельно-больных. Этот эксперимент оказался более удачным. Людям становилось лучше. Лучше... Пока они не умирали в палатах, а в коридор выходили уже пустые оболочки жаждущие людской плоти. Их уничтожали - повально. Но, это не помогало, вначале вирус передавался воздушно - капельным путем, приходилось сжигать целые районы. Увы, не помогло. Создали сыворотку и ввели в водоснабжение городов. Изменилось лишь одно - вирус стал передаваться через кровь.
Я продолжала наблюдать за этим, не в силах рассказать хоть кому-нибудь. Все было строго засекречено и я боялась, что стоит мне открыть рот и стану одной из инфицированных или того хуже модифицированных. В конце концов я была четырнадцатилетним подростков.
В это же время самые влиятельные люди планеты построили "Ковчег". Огромную посудину, на которой собирались смотаться с гибнущей планеты. Вот только топливо для этой малышки требовалось особое. То, что было скрыто с недрах планеты. Кольская сверхглубокая скважина дошла до ядра Земли, как раз в срок. Когда уже было невозможно сдерживать модифицированных и инфицированных. Они ударили по ядру и оно отозвалось. Глобальные катастрофы посыпались, как из рога изобилия. Но, пассажирам "Ковчега" уже было все равно. Они поднялись над Землей. И стали наблюдать, как по их вине гибнут люди Земли.
Достигнув критической отметки в четыре миллиарда погибших были взорвано атомное и ядерное оружие. Полная зачистка. Но не особо удачная, поскольку природные катаклизмы просто не позволили уничтожить все целиком.
Я не знала, что делать. Я была в такой безудержной панике, что на ум пришли только стандартные попытки спастись - спрятаться. И я спрятала одиннадцать человек. В бункере, что нашла в "поисковике", пока еще не отрубили интернет. Я могла бы спасти миллиарды, а спасла по сегодняшним подсчетам только двоих - мать и сестру. Осознавать это очень неприятно. В решающий момент я струсила и убила даже саму себя.
Эти воспоминания не из приятных, поэтому когда накатывает Голод даже рада, что перестаю соображать. Долго бы я протянула мучаясь угрызениями совести? Не думаю. А так, я просто время от времени выплываю из забытья. Ведь не существует никаких мертвецов, нет монстров и даже пришельцев тоже нет. Есть только трусливые люди, что сами сгубили друг друга. Ну не мило ли?
Есть только одна мало поддающаяся объяснениям аномалия в виде меня. Почти шесть лет назад меня убили инфицированные. Они загрызли меня. Об этом явственно говорят куски недостающей плоти у меня на теле, почти выцветшие глаза и поведение типичное для инфицированных. Почему же, когда я встала после заражения и сожрала только одного человека ко мне урывками стал возвращаться разум? Почему пожирая людей я могла обретать рассудок? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. И по правда сказать, мне плевать. Пока я могу защищать свою семью мне будет на это плевать.
За эту неделю я побила личный рекорд в убийствах живых. Обычно сжирала одного - двух в месяц. Но, обычно, я и не ходила к людям. Наоборот всячески старалась обходить их стороной. Но, моя глупая сестра пообещала стать мертвецом, если я не приду к ней. Все-таки переходный возраст отразился и на ней. Импульсивная идеалистка. Она сделает, как сказала. А я не могу позволить этому случиться. Майя единственная, кто меня по-настоящему любит и ей неважно, что я сделала и что еще сделаю. Сестру заботит только одно - чтобы я была рядом. В этом мы с ней похожи. Я тоже не могу оставить ее. Поэтому я бегу к "Рубежу". Я успею, прежде, чем она выполнит свою угрозу и всыплю этой дурочке по первое число! Она же пользуется моим невменяемым состоянием и срывает с меня клятвы, которые брать никак не должна.
"Рубеж" показывается неожиданно. На утро седьмого дня. Я не смогла увидеть его заранее потому, что солнце слепит мертвые глаза. И остановилась непростительно близко ко входу. Сразу же услышав, как начали щелкать затворы автоматов. Вскинула голову к небу. Голубое. Небо всегда остается одинаковым, что бы не случалось с этой планетой небо не меняется.
-Стреляйте в нее! Эта та самая тварь! Эта была она! - слышу я крик.
Резко опускаю голову и смотрю на приближающихся к решетки людей. Узнаю одного из них. Того, что орет. Это мой недавний знакомец, уже как-то стрелявший в меня. Ничему его жизнь не учит.
-Стреляйте!
-Зачем? - хриплый с непривычки голос, заставляет их вздрогнуть - Я не кусаюсь.
Маленькая ложь. Но их я кусать не собираюсь. Тот, что кричал смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Он не может поверить, что я - живая. Впрочем, это ведь неправда. Но, люди слишком привыкли, что инфицированные не способны говорить.
-Бека! - раздается крик в толпе собравшихся у решетки.
Майя выбегает мне навстречу и виснет на шеи. Она такая глупая и такая близкая. Моя сестра. Моя.
-Майя - тихо шепчу я.
-Ты пришла - в тон мне отвечает сестра.
-А у меня был выбор? - усмехаюсь, не скалюсь, а именно усмехаюсь.
-Бека, сколько? - шокировано смотрит на меня Майя, впрочем не делая попыток отстраниться.
-Много, сестренка, много - не могу же я ей сказать, что восемь и только за тем, чтобы прийти к ней. Она себя не простит и меня тоже.
-Все равно! Ради того, чтобы ты была в порядке, все равно сколько - целует меня в щеку Майя. Она такой ребенок. Маленький, эгоистичный ребенок.
Я все же вынуждена отпустить ее и взяв за руку подойти ближе к людям. Они смотрят на меня с опаской и страхом. Но, сейчас меня это не возбуждает. Их плоть мне не интересна. Я слишком сыта. Ко мне подходит неудачливый убийца. Он не старше меня. Человеческий мальчик. Его зеленые глаза не упускают не единой детали во мне. Меня это почему-то веселит. Неужели ищет у меня лишнюю конечность, как у модифицированных? Не удивлюсь, если так.
-Майя, кто это такая?
-Это моя сестра - Бека, я говорила про нее - смущенно отвечает Майя, он ей нравится? Ничего удивительно, возраст как раз такой - для первой любви.
-И забыла упомянуть, что она необычная?
-Что же во мне такого необычного? - аккуратно отодвигаю сестру себе за спину и встаю напротив мальчика.
-Твои глаза, они - мертвы - напряженно произносит он и я вижу, как дергается его рука на курке автомата.
-Просто признай, что злишься из-за обчищенного шкафчика с лекарствами - еле сдерживаю я мертвеца внутри себя, который рвется в бой.
-Ты пыталась убить моего брата - с ненавистью смотрит он на меня.
-Я пыталась ему помочь, раз уж он просил. Кстати, помогло?
Ответить он мне не успевает. Запах людей сбил меня и я не заметила его. Модифицированный и не один. Пять особей. Твари. Они хуже мертвецов. Гораздо хуже. Первый раз, когда я их увидела в живую, если бы сама уже не была мутировавшей, наверное, долго бы блевала на месте. Омерзительные создания, давно потерявшие все, даже подобие человека. и эти ничем не отличаются. Впрочем, они стали эволюционировать. Раньше модифицированные никогда не сбивались в кучу. Если один встречал другого, то схватка была неминуема. Сейчас же я вижу группу и с лидером. Этот идет впереди. Из него торчат части ремней, кожа поражена, множество отростков на теле, но не это пугает. Пугают глаза. Они наделены разумом. Примитивным, наверняка. Но, разумом. И не у него одного. Остальные ничем не уступают, кроме габаритов, своему лидеру. Одна из модифицированных почти похожа на человека. Пока не раскрывает пасть. У нее просто раздвигаются челюсти, как распахивает диковинный цветок. Они пришли сюда следом за мной, чтобы убить живых. Среди которых моя семья. Голод возвращается, мертвец меняет приоритеты, сейчас для него не существует людей, они отошли на задний план. Не знаю почему, но моего мертвеца куда больше волнуют модифицированные, чем обычные люди.
Наверное, дело в размере риска. Модифицированные могут порвать меня на лоскуты, люди же уступают мне во всем. И еще кое-что, прошлой зимой на нас напал один из модифицированных. А я тогда уже достигла второй стадии Голода. Я не просто кинулась на него, я его ела. И поняла, что модифицированные не сильно отличаются от людей. В отличии от мертвецов они тоже живые. Их плоть не так сильно действует на меня, как людская, но разум возвращает.
-Что это? - прижимается ко мне Майя, прежде она таких тоже не видела.
-Модифицированные - смотрю я в упор на приближающихся уродов.
-Кто? - о, мальчик меня не понял.
-А как вы их называете?
Он мне не ответил, навел прицел на модифицированных и дал автоматную очередь. Вот почему они такие глупые? Модифицированных злит шум, а пули приводят просто в неописуемую ярость. Особенно этих разумных. Можно было бы убить одного, просто зарезав, а другие бы в силу их примитивного мышления обошли базу стороной. Но эти глупцы разозлили их. Они увеличили скорость и никакие барьеры их теперь не остановят.
-Падальщики! - кричит мальчик.
Я хватаю сестру и кидаю ее за ворота "Рубежа". Сейчас самое главное ее безопасность. Модифицированные подошли уже настолько, что люди без труда могут их рассмотреть. Я оскаливаюсь, позволяя мертвецу взять над собою верх. Я ошиблась с выбором места. Пора признать, что рядом со мной моей семье будет лучше.
-Ну-ка отойди девочка - пытается сдвинуть меня какой-то человек.
Я смотрю на него и понимаю, стоит только ему тронуть меня, как я кинусь. Выпуская Голод я перестаю соображать кого жрать можно, а кого трогать нельзя.
-Не трошшш - шиплю я.
Мужчина, а это именно мужчина, смотрит на меня с удивлением, но тут же переводит взгляд на модифицированных. машет рукой и я слышу летящие пули, прежде чем они врезаются в тела монстров. Это не поможет. Монстры даже не остановятся, они продолжат идти на них и на меня. Нельзя пропустить их. Там моя сестра, за спиной и моя мать где-то внутри. Я сожру их. Их всех. Никто не тронет мое.
Скорость с какой я скольжу к монстрам незаметна для людей. Одну секунду я была рядом с ними а другую стою в ста метрах от них. Рядом с монстрами. Пища! Такая большая и наверное сладкая на вкус. Я помню вкус своего первого монстра. Он был сладким. И я хочу еще. Съесть. Съесть их всех. Они, словно чувствуя мой Голод тянутся ко мне. Медленно для меня, быстро для людей.
Я прыгаю на самого большого. Обвиваю ногами его толстую шею. Я хочу оторвать его голову, а потом съесть ее. Интересно, а есть ли у него сердце? И если, есть, могу ли я вырвать его и сожрать? Сжимая щиколотками его шею, я переворачиваюсь, глаза оказываются на уровне волосатой груди. И ухо улавливает биение. Сердце есть. Ломая пальцы я пробиваю его грудную клетку. Монстр ревет и пытается сдернуть меня. Бесполезно. Я нашла то, что искала. Оно такое мягкое и горячее. Оно бьется у меня в руке. Но, я уже ощущаю, что через несколько мгновений оно будет биться в моей глотке. И это очень приятное чувство. Сейчас, когда у меня есть разум, но руководит мной Голод, я впервые за долгое время чувствую и не просто чувствую, а наслаждаюсь.
Вырываю сердце и впиваюсь в него зубами. Монстр падает, но я успеваю отскочить, держа в зубах сердце их лидера, я смотрю на остальных. Та, что так похожа на человека, начинает отступать. Она не хочет быть моей добычей. Другой, с кучей бивней и пастью полной острых зубов, он похож на гусеницу телом, ползет ко мне. Тоже хочет стать частью меня? Я не против. Я пожру его.
Скалюсь и набрасываюсь на него. Он пытается увернуться. Человек бы не поймал, но я не человек. Я поймаю. И ловлю за бивни. Вырывая их с кишками. Наматываю на руки. Он дергается, ползет от меня. Глупый. Чем дальше ползет, тем больше кишок оказывается в моих ладонях. Я не стану его есть. Он - мерзкий. А я - привереда. Слишком много пищи для одних суток. Рогатый дохнет через десять метров. Оставшиеся двое смотрят на него и отступают. Верное решение. Пусть уходят. Я устала и у меня не двигается правая рука, сломанные пальцы не желают подчиняться. Мертвец во мне утихает. Он нажрался и доволен, что опасность ушла.
Что я сделала?! Я драла и поедала модифицированных на глазах у живых. На глазах у сестры. Медленно оборачиваюсь. Люди смотрят на меня с ужасом. Тот самый мальчик он не целится в меня потому, что сидит на земле и страх поглощает его. Майя. Моя сестра. Она стоит у ворот. Я не хочу смотреть на нее, но смотрю. Ее руки поднимаются и тянутся в мою сторону.
-Бека, все хорошо - сквозь слезы, она силиться улыбнуться, ладони ее подрагивают.
Я вижу, что она боится и начинаю отступать, также, как те модифицированные. Медленно пячусь в чащу леса. Мне нельзя быть с живыми. Я знала это. Зачем я сюда пришла? Я не знаю. Тело начинает опускаться к земле. Упираюсь руками в холодную и сырую от крови поверхность. Надавливаю сильнее и срываюсь на бег. Мне надо скрыться отсюда, как можно скорее.
-Бека! Бека! Не убегай! Бе-ка!..
Все время пока я бегу в ушах звенит голос сестры. Я не стану останавливаться. Мне надо уйти.
Глава 4.
Беспощадная судьба, наши планы круша.
Час настанет - и тело покинет душа.
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
Омар Хайям.
Я так устала. Нет, не физически, духовно. У меня нет сил продолжать бессмысленную борьбу с собой. Как человек, точнее то, что осталось от человека, я не хочу сдаваться и становиться мертвецом. Но, именно, как человек я понимаю, что убивать живых для того, чтобы быть в сознании - тоже не выход. Я живу уже так шесть лет, с подсчетом, что мне нужен живой человек раз в полторы - две недели, я насчитала около ста пятидесяти трупов. И это только в крайней необходимости. А без нее? Человек двести на тот свет отправила. Опять же из тех, кого могу вспомнить.
Разве стоит мой разум таких жертв? Еще пять - шесть недель назад я бы сказала, что да, стоит. Но, теперь, когда моя семья в относительной безопасности... Да кого я обманываю?! Дело не в безопасности! Мать и сестра никогда уже не смогут почувствовать себя расслабленно. Эта роскошь осталась в старом мире. Пока я была с ними, единственно время, когда они могли забыть о страхе - во сне. Сейчас я их и этого лишила. Возможно, стоит вернуться... И что?! Я увижу перед смертью от пуль только дикий ужас в глазах сестры. Нет, это не вариант!
Отчаянно, однако, орут. Живые. А я без еды неделю... Святое дерьмо! Я без еды могу еще месяц ходить! И не стоит поддаваться соблазнам! Пойду дальше!
...Нда, далеко я ушла, прямо до первой развилки, откуда мне навстречу бежала маленькая девочка с пистолетом. Выстрел. Надо же, маленькая, а меткая! Попала мне прямо в сердце, ну или туда, где оно раньше было. Теперь, вот, дырку штопать. Хорошо, что я нитки с иголкой при себе ношу.
Я решила не сворачивать, все-таки ночью был дождь. Дорогу он заметно размыл. А идти по грязи из-за мелкой, живой девчонки, я не намерена. Я шла к ней. Она стреляла, но выстрелы больше не попадали в меня. Видимо, первый был просто удачным. Ее руки дрожали, когда я подошла слишком близко.
-Ну и подавись мной! Жри! Мерзкая тварь! - кричала соплячка на почти чистом немецком.
Я в Германии? Ах, да, из-за этих дрянных пластов Земли, которые так некстати сместились, немцы оказались под боком. Судя по тому, что я три недели иду без остановки, а местами и бегу, нет ничего странного, что я оказалась в Германии.
-Не хочу - хрипло буркнула я на немецком, проходя мимо.
-Что? - кажется, у девочки ступор.
Я прошла мимо, обогнув, выронившую пистолет живую. Мне некогда с ней разговаривать, я занята более важным делом. Обдумываю, как пройти мимо забегаловки у которой столпилось великое множество мертвецов. Нет, дело не в том, что они могут напасть. Просто их будет тяжело обойти и не сойти с асфальтированной дороги. А месить грязь из-за своих собратьев, что так некстати решили устроить аперитив из кучки мужских особей, мне как-то не улыбается.
-Помоги! Умоляю! Помоги! - эта соплячка быстро пришла в себя и без страха дернула меня за полы дождевика. Да-да, я может и мертвец, но и мертвецу мокнуть под дождем нет никакого желания.
-Звони 9-1-1, они помогут - сдернула я ее пальцы с плаща и пошла в толпу воющих мертвяков.
Как я и думала, эти уродцы даже внимания на меня не обратили. Они только вопили, когда я пыталась сдвинуть их с дороги. И тут один из мертвецов толкнул меня, я отлетела к кустам, упала неудачно шея хрустнула. Кажется я ее сломала. Вот только этого мне не хватало. Мертвецы здесь совсем распоясались. Я всегда относилась с поистине швейцарской терпимостью к чужим недостаткам, но это был перебор. Если бы я чувствовала Голод, то немедля бросилась бы в гущу и попыталась кого-нибудь сожрать, пока всех живых на части не поделили. Но, сейчас я была сыта, даже одета и то, что мне пробили дыру в груди, сломали шею, а также вымазали не только ботинки, но и всю одежду в грязи, пробудило в мозгу очень яркую картинку злости. Я ее не совсем чувствовала, точнее совсем не чувствовала, но мозг отдавал команды, а тело было ему послушно. И мертвец внутри меня не делал попыток защитить собратьев.
Проще говоря, во мне кипела холодная ярость прошлой жизни, когда такая же толпа рвала меня на клочья. Я помню, что это было очень больно и я помню, что тоже кричала. А еще эта девочка... Она немного похожа на мою сестру в детстве. И ее пистолет, она стреляла в меня, боялась и стреляла. Сильная девочка. Помочь? Что я теряю? Рассудок? Он все равно через дней десять уйдет сам. Лучше растратить силу здесь, тогда Голод заставит меня искать добычу и я забуду на время, что больше не хочу убивать людей, ради еды.
-Живые! Ну почему вы попадаетесь мне?! - неожиданное разочарование заставило меня чуть ли не кричать. Шея неприятно хрустнула и голова свесилась слегка на бок. Для человека это неестественный наклон. Для трупа вроде меня - терпимо.
Мертвецы замерли. Повернули пасти в мою сторону. Их глаза без выражения смотрели на меня. В толике сознания мертвеца остается такая вещь, как звук. Они реагируют сначала на него, затем чуют запах, а уж после видят свою жертву. Сейчас они слышали звук в гуще свой толпы, но улавливали запах такого же мертвеца и видели только его. Они не могли додуматься свои отсутствующим разумом, что происходит. Я подобрала сломанный кий с асфальта. И пробила глаз одному из них, с чавкающим звуком дерево вошло в мертвые мозги мертвеца. Быстро вытащив свое импровизированное оружие, я ударила следующего, потом еще одного и еще.
Мертвецы уже перестали реагировать на меня и по новой кидались на людей. Но, их немного, штук двадцать, не больше. Такими темпами я перебью их за десять - пятнадцать минут. А если и живые помогут, то еще быстрее. И все-таки они вкусно пахнут, даже голова кружится от этого аромата, но я потерплю. Мне еда не нужна, по крайней мере пока.
Молчаливо работая кием, я время от времени оглядывалась и видела, как мелкая сидит в ста метрах на дороге и сжимая пистолет без пуль, осматривается. Ей пока не о чем переживать. Она слишком маленькая добыча. Пока мертвецы не достанут этих живых, что с таким пылом бьют мертвецов, к девочке никто не сунется. Уж не знаю как, но они чувствуют размеры своей еды.
-Да! Мы побили этих свиней! - вдруг заорал прямо у меня над ухом один из живых.
Он стоял на барной стойке и махал руками. Провоцирует? Я ведь могу не удержаться и укусить. Нет, вряд ли. Он... радуется? Глупый живой. Никого он не победил, на трупы мертвецов скоро подтянуться модифицированные. Вот и первые признаки потери разума, я забыла, как иначе назывались мертвецы. Модифицированных помню, а мертвецов - нет. Надо уходить.
Я развернулась на пороге бара и уже занесла ногу над ним, когда услышала в спину:
-Ты глянь, Клаус, один удирает! Смотри, он уходит! - как и думала, этого на барной стойке надо было укусить, но тогда я бы не остановилась и сожрала его.
-Ты живой? - спросил незнакомый голос.
Не задумывалась. Скорее всего - нет. Жив только мозг питаемый людьми. Впрочем, я не уверена. Поэтому отвечать не имеет смысла. Пора уходить. Дорогу я расчистила, зато сама стала грязнее свиньи. Опять придется искать магазин. А там переодеваться в толпе мертвецов. Ненавижу, когда они смотрят на меня и не понимают, что я делаю. Это сильно раздражает, даже меня.
-Он не отвечает! Значит, мертвый! Убей его, Вольф!
-Стой! Скажи, ты человек? - снова тот же голос.
А вот на этот вопрос еще сложнее ответить. Тут совсем я не понимаю. Иногда, мне кажется, что да, человек. Но, сейчас я все чаще склоняюсь к мысли, что если я не мертвец, то какой-то мутант. Я помню свою теорию, вот только не помню о чем она была, но благодаря ей я могла во время полного насыщения сказать, что я человек. Жаль, сейчас я не знаю, как я себе нечто подобное доказывала.
