Аннотация: Рецензия на стихотворный сборник Сергея Макарова "Однолюб".
Серийность производства предметов труда и быта. Поток, конвейер, век научно-технической революции, унификации, стандарта...
Но человечество никогда не станет тосковать по штампованному изделию материального или духовного свойства. Зато всегда будет искать и хранить непреходящие ценности вещей, несущих в себе черты рукотворной неповторимости народного умельца, оригинальности безвестного или прославленного мастера, личности человека. Эти черты и есть истинное культурное достояние племени, нации, страны.
Не оттого ли в последнее время возник интерес к старой русской иконе, не оттого ли восстановлена знаменитая звонница Ростовского собора и каунасского карильона? Не оттого ли собирают многотысячные аудитории распевки орских или вологодских прях, чудом сохранивших от процесса слияния города и деревни свои "неподдельно русские" слова и мелодии? Не оттого ли быстро расходятся огромными тиражами сборники частушек, пословиц и поговорок, а электрический самовар не вытесняет медного, однажды сделанного?
Передо мной книга стихотворений уже достаточно известного любящим русское слово читателям поэта Сергея Макарова "Однолюб".
Люди несравнимы. Поэты - тем более. Каждый имеет свой мир, по-своему отражаемый. Каждый добавляет во всенародное хранилище словесного искусства горсть или крупицы золотого песка поэзии. Одни моют словесный металл громко. Иные - тихо, задумчиво.
Сергей Макаров принадлежит к задумчивым старателям. Это определение в данном случае не преувеличение, оно почти буквальное. Читая стихи сборника, всякий, кто не глух к звучащему слову, догадается, что они слагались не залпом, не сразу, не вдруг, а долго и любовно складывались, искались, копились и, вероятно, прежде чем положить на бумагу, автор долго слушал их звучание, смаковал, удивлялся краскам и прожилкам народного словца, как геолог, нашедший редкий минерал. И мы, вслед за автором, поначалу упуская из вида сюжет стихотворения, тоже смакуем, любуемся, произнося и разглядывая камень-слово: "спель", "нахлын", "снегокос", "лиховестье". А какие вкусные, "ненаслушные" определения: "мёд-густарь", "соль-лизунец", "ветерок-весновей", "сказки-вранины", "сыч-баюн".
Можно долго перечислять подобные блёстки, являющиеся сами по себе поэзией. Нет, они вошли в сборник не из фольклора или не только из фольклора, как сообщает нам об этом аннотация книги. Они не вычитаны, не заимствованы из народного письма, но подслушаны в российских говорах, найдены в нетронутых городской речью селениях, у старых людей, живых носителей забытых нынче речений.
Долгозванный август-разносол,
На земле вовсю погосударь,
Чтобы вереск пышно цвёл для пчёл,
Напоил бы соты мёд-густарь!
Брусвянеет запад-солносяд.
Облако плывёт, как в речке плот.
Дарит с каждой плодоветки сад
Крупнобелый, с краснобрызгом, плод...
Можно продолжать стихотворение: оно и дальше столь же густое. Так, почти в каждом маленьком произведении сборника, автор щедро дарит нам слово-плод с поэтической плодоветки. Не густовато ли? Не самоцель ли, думается сперва, эта самобытная лексика? Не на ней ли держится строфа и замысел Сергея Макарова?
Если бы это было и так, то и тогда мы должны приветствовать работу. Нынче у многих поэтов и прозаиков язык стёрт, приблизителен, слово вторично, ничьё.
Однако самоцветье слов - не самоцель. Сергей Макаров не просто выкладывает цветными мозаичными камешками орнамент, он чаще создаёт ими поэтический рисунок:
и сорока с дубка хохотала,
дирижируя длинным хвостом...
Создаёт настроение, где и боль оттого, что
остриною с размаху похвастал топор,
свежевали простуху, живя грабежами
,
и радость потому, что
и через миг небосвод
радугу выгнет нарядно,
словно гармонь распахнёт!
И мысль
спит молча дом для престарелых,
не спит крикун - родильный дом.
Главнейший компонент в искусстве слова - образ. Образ не только имеет цену хорошей мысли, но выше её, так как действует на чувства, обновляет не новое, не даёт стареть выражению понятий и эмоций человека.
Сколько их, образов, в книге Сергея Макарова! Иные стихотворения - как спирт, неразведённый водой. И чтобы убедиться в этом, прочтите, например, "Перекрёстки" - ни одной проходной строки!
А сколько их, свидетельствующих об остром зрении поэта, об ассоциативности мышления: "тучи, как жирные рыбы, отнереститься сошлись", "волокуша, как руки, оглобли уронила в отавный покос", "грузной пяткой луна придавила болотце", "и стега заблудилась в лугу меж стогов"...
Я уверен, что стега Сергея Макарова не заблудится, не затеряется меж поэтических " стогов" современных ему поэтов. У него общечеловеческое, доброе сердце: "одинаково беззащитное перед пулей и перед счастьем", - как признался сам автор.
Книга названа "Однолюб". Прочтя её, понимаешь, к какому предмету обращена единственная и неизменная любовь Сергея Макарова - к исконно русскому, народному языку, в конечном счёте к России, к Родине.