Роман Толкователь. Глава 3. Заключительная.

- Опять дыра! Мы снова в какой-то нищебродской дыре! возмущенно проговорила Петля. Я ведь в молодости сбежала как раз от этого, и что? Я снова в знакомой заднице.

Девушка взмахнула рукой словно презентуя Толу их новое жилище, оно представляло из себя помещение с земляным полом, со стенами из дикого камня, размером примерно три на три метра, с парой небольших окон без стекол дырки закрывали занавески, на полу лежал соломенный матрас, на который сверху бросили спальный мешок, где и размещалась обнаженная парочка.

- Что поделаешь, большая часть горских деревень живет в такой бедности , а то и похуже, - меланхолично отметил Тол.

- Не надо мне читать лекции на тему экономического развития региона, я не на уроке политинформации, - - огрызнулась Петля. Я хотела избавиться от всего этого, и под всем этим я имею в виду не конкретно эту халупу, а всю Песчаную республику. Всю.

- Сбежишь, какие твои годы, - все тем же тоном заявил Толкователь.

- Тебе не понять человека, выросшего в нищете и боящегося ее как огня.

- Почему же, понять, только не вижу смысла тратить энергию на критику очевидных вещей.

В этот момент солнце начало пробиваться через тонкую ткань занавески , оно осветило убогий быт помещения и упало на лицо Тола, он сощурился и немного отодвинулся к стене, в тень.

- Ты какой-то бледный, ты ночью вообще спишь? обеспокоено спросила Петля.

- Мало, - буркнул Тол.

Петля обняла его, поцеловала , а после стала гладить голову.

- Ничего, скоро станет легче, ведь когда мы найдем Сокровищницу все изменится.

- Надеюсь, - ответил Тол.

- Конечно, купим себе пару огромных небоскребов в Солнечном королевстве, в одном будем жить мы, а в другом Гриф со своими железками. Как думаешь, ему хватит для его арсенала только одного небоскреба?

Тол молча улыбнулся.

- Ты говорил Алому, что у тебя есть половина кода, в котором указано местоположение Сокровищницы, - сказала Петля продолжая гладить голову Тола.

- Да.

- А по этим цифрам ты можешь понять куда примерно именно указывает код и определить направление поиска? Или эти цифры бесполезны без второй половины?

- Сокровищница здесь, в Горном регионе, но где конкретно, это может подсказать только вторая половина.

- Странное совпадение. Талый не имеет полного кода, но оказывается в Горной провинции, - заметила Петля.

- Бывает и не такое. В один из дней сразу три жулика увидели разные сны: одному приснились три гуся дерущихся с тремя кошками, второму три красивых женщины занимавшихся сексом с тремя мужчинами, третий увидел фейерверк из трех зеленых и трех желтых взрывов. На следующий день все они побежали к моему отцу и попросили его расшифровать сон, но он знал, что эти люди используют любое знание лишь для собственного обогащения, поэтому отказался помогать им, тогда они поочередно и независимо друг от друга обратились к другому сновидцу, менее щепетильному. Тот сказал им, что согласно сновидению надо ставить на лошадь номер три. Они обрадовались, заняли денег у кого только можно, потому что были людьми азартными и как говорил отец не очень умными. В субботу они пришли на бега и поставили все деньги на лошадь номер три. Лошадь проиграла. Они уже собирали вещи в своих квартирах и готовились бежать из города, ведь они одолжили огромные деньги и не могли теперь их отдать, когда вечером, в шесть часов за ними пришла полиция. За всеми одновременно.

- Аааа, помню- помню, как раз в самом конце Закатного Похода Диктатор начал свою компанию по борьбе с преступностью Шестая Печать, вечером начались повальные аресты рецидивистов, - сказала Петля.

- Да, всех троих вроде бы расстреляли, поскольку у них уже имелось несколько ходок в тюрьму.

- Наверное их и шлепнули в шесть вечера, - задумчиво пробормотала Петля.

- Нет , обычно казни проводили в разное время суток.

- Откуда ты знаешь?

- Я в то время служил в пехоте, нас подняли посреди ночи и пригнали в тюрьму, оказалось, мы должны были выполнять роль расстрельной команды.

- И что?

- И ничего, я отказался. Не смог убить.

Петля поцеловала его.

- Это ничего, не каждый может решиться на такое.

- Ты права, не каждый. Меня в итоге посадили в военную тюрьму. Это вынудило отца раскрыть Диктатору , что я тоже обладаю талантом сновидца, может быть даже большим чем у него самого , отец умолял Диктатора освободить меня.

- Отец выступал против того, чтобы ты служил Диктатору? Скрывал тебя ?

- Да. Он вообще не хотел мне судьбы сновидца. Говорил, что это слишком тяжелая ноша.

Толкователь встал с матраса, вышел наружу и огляделся. Деревня, в которой они находились походила на щепоть домов, которую гигант швырнул прямо к основанию, покатой. абсолютно лысой горы. В результате падения стены зданий слегка перекосились, а крыши немного сдвинулись, и в итоге, древня носила отпечаток какой-то невероятной хрупкости, болезненности, казалось, что сильный порыв ветра может окончательно добить ее: растащить по камню полуживые дома, обвалить хлипкие заборы, унести прочь кое-как сбитые деревянные амбары. Дома стояли вкривь и вкось, без соблюдения порядка, несколько кривых тропок поднимавшихся вверх подобно змеям разрывали это нелепое сборище.

Троица с разрешения старосты остановилась в двух пустых домах, чьи хозяева ушли в горское ополчение, Тол и Петля заняли один дом, а Гриф соседний, они не хотели разделяться, но горцы всегда были очень религиозными и могли посмотреть косо на двух мужчин и одну женщину живущих вместе, поэтому посовещавшись решили занять разные хибары, между которыми приютилась их машина. Через минуту из домика напротив вышел Гриф одетый в халат.

- Нам нужно оружие, - сказал он вместо приветствия.

- Нужно, - согласился с ним Тол.

- Тогда сходим к старосте, расспросим его.

- Хорошо, только оденусь.

Тол зашел в дом, накинул на себя просторные черные штаны, продел через голову рубашку без пуговиц с длинным рукавом, после чего облачился в светлый халат, немного испачканный снизу.

- Останься здесь, - сказал он Петле, - если мы через полчаса не вернемся, тогда беги.

Девушка молча кивнула и стала быстро одеваться.

Мужчины дошли до дома старосты расположенного на окраине, он был размером с две обычные хибары и отличался от прочих: более прямой забор, чуть лучше кладка камней ее регулярно подновляли, во дворе бродили козы, казалось, что они едят камни, тогда как на самом деле щипали разбросанный сухой корм.

Как только они подошли к довольно массивной двери и Тол поднял руку чтобы постучать, она распахнулась прямо перед их носом, на порог вышла пожилая женщина в черном, закрытом платье, сухая, седые волосы спрятаны под платком, а на скулах можно было разглядеть ритуальные татуировки

- Здравствуйте, уважаемые. поздоровалась она, - хорошо ли вы спали?

- Спасибо, уважаемая госпожа, - с легким поклоном ответил Тол, - все замечательно, мы бы хотели поблагодарить вашего мужа за гостеприимства, если конечно у глубокоуважаемого старосты есть для нас время.

- Конечно же есть, - кивнула женщина, она говорила дружелюбным тоном , но ее лицо было каменным. Проходите.

Переступив порог Тол и Гриф оказались в прихожей, на стенках слева и справа висела теплая одежда, которую горцы надевали во время выпаса скотины в горах, судя по количеству длинных отороченных мехом курток семья у старосты состояла из пары взводов. За прихожей начиналась огромная гостиная оборудованная не печью, а вполне обычной городской кухней, очевидно староста имел достаточно средств, чтобы регулярно покупать газовые баллоны.

Жена старосты указала им на отдельный гостевой стол, они сели и стали ждать хозяина. Тот вышел спустя пару минут - очевидно набивал себе цену, это был высокий мужчина под шестьдесят, крепкий, с черными пронзительными глазами, буквально сиявшими на фоне белоснежной бороды.

- Доброе утро старейшина, - чуть ли не в голос первыми поздоровались Тол и Гриф.

- И вам доброго утра, уважаемые гости, - ответил он, -меня зовут Проворный.

- Я Гриф, а это Толкователь, - по очереди представились мужчины.

- Очень приятно, - кивнул Проворный, он поочередно оглядел гостей, не нахально или с вызовом, а словно бы хотел запечатлеть их, как люди стараются запомнить что-то важное и необходимое, но, мимолетное. Тем временем женщина принесла на подносе заварочный чайник с чашками, поставила посуду на стол, быстро разлила ароматный чай, заправленный травами и ушла в другой конец кухни.

- Спасибо, - поблагодарил Толкователь, Гриф просто кивнул.

- Вы всем довольны? Я понимаю, что наши дома и столы очень скромные, но к сожалению большего дать гостям наша бедная деревня не может, - сказал Проворный.

- Все хорошо, уважаемый, ведь сказано в Слове: Важно радушие хозяина, а не мягкость постели, - ответил ему Тол.

Проворный довольно заулыбался, хотя глаза оставались направленными прямо на гостей.

- Это замечательно, - резюмировал Проворный.

- Мы бы хотели узнать, где можно приобрести оружие, - спросил напрямую Толкователь.

- Вы не доверяете нашему горскому ополчению, - утвердительным тоном сказал старик.

- Доверяем, но к сожалению ополчение не контролирует все горы провинции, истинные наступают и говорят, что их банды иногда заходят даже сюда, на самый юг, - объяснил Толкователь.

- Вы правы, эта зараза распространяется как болезнь, болезнь разума, своими речами истинные лишают людей способности думать и завлекают к себе. Они извращают Слово, перевирают его, но отчаявшиеся люди с радостью хватаются за их ложь, ведь она простая и понятная, а наш народ там много страдал от королей и от Диктатора, что некоторые люди устали от борьбы и сделались слабыми.

- Не только горцы поддаются истинным, эта безумная идея Строительства Рая захватила всех, даже с континента приезжает молодежь и вступает в их ряды, - сочувственно проговорил Толкователь.

- Страна гибнет, - вздохнул старик. - Насколько я знаю сегодня вы планировали ехать дальше, если отправитесь сейчас, то ближе к вечеру доедете до деревни Круглая, она побольше нашей, почти город, там на центральной площади, в одноэтажном кирпичном доме, есть лавочка по продаже всякой всячины, у нее зеленая дверь, она принадлежит моему родственнику - Пламенному, скажите , что вы от Проворного и хотите купить оружие, он даст вам самый лучший товар.

- Спасибо вам, старейшина Проворный, мы очень благодарны, - с этими словами Тол и Гриф поклонились и вышли.

- Не нужно разочаровывать старика, собираемся и уезжаем, - сказал Тол.

- Хорошо, - ответил Гриф, - у меня все наготове.

- Понял, тогда через полчаса встречаемся у машины

Подойдя к дому Толкователь увидел Петлю выглядывающую из окна, выйти на улицу не привлекая внимание она не могла, поскольку согласно нормам праведного канона женатая женщина не имела права разгуливать по улице без мужского сопровождения и если в городах эту норму не соблюдали, то в горах придерживались очень строго. Толкователь зашел и наскоро объяснил ей положение дел, после чего они принялись готовиться к отъезду.

Минут через десять троица собралась у машины. Гриф сел за руль, и они двинулись по узеньким улочкам предназначенным для телег, а не для автомобилей, сделав пару зигзагов машина спустилась на равнину, обогнула гору на которой приютилась деревня справа, и заехала в ущелье, где начиналось шоссе пересекающее почти всю Горную провинцию. Эту дорогу построили еще полвека назад, при королях, ее целью являлось установка контроля над вечно бунтующей провинцией.

Петля начала доставать карту, но тут вмешался Гриф.

- Не надо, я знаю куда нам ехать.

- Ты ту был? спросила Петля.

- Что-то вроде, - буркнул Гриф.

- Долго нам ехать? - вмешался Тол.

- Часов восемь, путь делает много зигзагов и часто забирается в горы, так что разогнаться особо не получится.

Машина двигалась по дороге продолженной по склону горы, справа от людей возвышалась каменная стена, а слева открывался вид на глубокое ущелье, которое имело очень обрывистые, почти вертикальные склоны. На встречу им попадались легковушки и маленькие грузовички, трасса была достаточно оживленной, ведь Горная провинция в отличие от нынешней республики если и не процветала, то по крайней мере умирала не так стремительно, причина заключалась в том, что международная коалиция активно оказывала помощь горцам, плюс территория традиционно имела более глубокие торговые и культурные связи с соседними странами, нежели с Песчаной республикой, даже Диктатор не смог этого изменить и плотно привязать к себе горцев.

Крутые ущелья сменяли зеленые долины, тянущиеся на много километров, трудно было поверить, что рядом с безразмерной пустыней окружавшей Белокаменный могло располагаться такое изобилие жизни: грушевые, яблоневые, персиковые сады, обширные поля риса, пшеничные нивы, виноградные лозы, окружали поселки и города, а на склонах зеленели полоски диких лесов с вековыми соснами. А затем, машина забиралась высоко вверх, на очередной перевал и вид за окном терял свою яркость и насыщенность сменяясь бесконечными каменными стенами.

Деревня Круглая располагалась в самом начале небольшой долины , она была побогаче их места ночлега: и если на окраинах дома делали из дикого камня, то ближе к центру складывали из обтесанных каменных блоков или даже кирпича, большая часть улиц имела каменную брусчатку, а центральные - залиты асфальтом. Рамы окон и дверные косяки были расписаны красным, чаще всего изображали растительные орнаменты, геометрические узоры, либо наносили цитаты из Слова Единого. Мужчины одевались в традиционные темные халаты и высокие войлочные шапки, а вот женщины, все без исключения носили черные глухие платья и платки.

- Мы про это забыли, - сказали Петля глядя на очередную группу женщин в черном, - про головные уборы.

- У нас есть черные футболки, сейчас принесу и вырежем косынку, - ответил Тол. - Останови машину, Гриф.

Машины заехала в узкий переулок, впрочем, не узких в этой деревне не имелось: она тоже строилась сотни лет назад , когда люди передвигались на лошадях и телегах. Слева и справа нависали дома, сложенные из обработанного камня, деревянные ставни были распахнуты настежь, из труб вился дым, дверей в переулке не было видно, очевидно вход сделали со двора. Тол открыл багажник, покопался в сумках, достал искомую футболку. В машине Гриф распорол ее и вырезал квадрат подходящего размера.

- Я прямо на родину вернулась, - прошипела Петля, - у нас тоже жили с точно такими же религиозными закидонами: никуда не выходи, если выходи только с мужчиной, на мужчин на улице не смотри, вообще никуда не смотри, и прочее. Как же потом было здорово получить власть и тыкать в лицо подобным самоуверенным типам своими документами и видеть, как они чуть ли не мочатся от страха.

Произнося речь она быстрыми и четкими движениями убрала волосы и накинула сверху ткань. Потом подновила ритуальные метки на щеках.

Они решили оставить машину в переулке и добираться до Проворного пешком , как только они вышли на улицу на них стали бросать косые взгляды, пялилась не откровенно: все-таки Круглая не являлась какой-то дикой, изолированной деревней высоко в горах, где до сих пор не знали, что короля больше нет, но все же пустынники появлялись здесь не так часто, не смотря на то, что власти Горной провинции пытались развивать у себя туризм привлекая пустынников своим зеленым изобилием.

К счастью, к ним никто не приставал с расспросами или с претензиями, поэтому они без происшествий добрались до центра деревни. Он представлял собой небольшую площадь двадцать на двадцать метров, на южной стороне высилась обитель Единого, а с трех других сторон располагались магазины и небольшая баня. Кирпичное одноэтажное здание занимало почти всю восточную сторону, оно выполняло роль торговой галереи, поскольку имело множество дверей, за которыми располагались лавки. Зеленая дверь имелась в одном экземпляре, над ней не было вывески в витрине на нескольких полках стояли медные и жестяные чайники , посуда, инструменты, несколько спальников, также виднелась пара армейских сухпайков.

Тол для приличия постучал в дверь и не дожидаясь ответа вся компания вошла в помещение. Внутри горело несколько лампочек без абажуров, освещавших все уголки лавки, которая состояла из прилавка напротив двери высотой в полтора метра и длинной во всю заднюю стенку, и полок у стен слева и справа, в центре лавки стояла пара больших пластиковых контейнеров высотой в метр, в которых находилась одежда.

- Здравствуйте, уважаемый, - поздоровался Тол с продавцом за стойкой, Гриф стоял слева от него, а Петля находилась позади мужчин.

- Здравствуйте дорогие гости, - кивнул тот, он быстро оглядел их, задержав взгляд на Грифе. Продавец был одет в темно-синий халат и черную рубаху, все довольно чистое и достаточно дорогое. Он выглядел лет на пятьдесят, высокий, с шикарной черной бородой без следов седины, с черными же волосами до плеч, его глаза были большие и круглые, нос с горбинкой, и пусть эти органы немного превышали среднестатистический размер это не портило его, благодаря им он резко выделялся какой-то нестандартной притягательностью.

- Мы останавливались у Проворного, и когда мы спросили его о покупке некоторых вещей, он посоветовал обратится к Пламенному живущему в этой деревне

- Я - Пламенный уважаемые, - представился продавец.

- Мы бы хотели купить у вас оружие, - сказал Толкователь.

- Хорошо, - вполне буднично кивнул Пламенный, - вас интересует что-то конкретное?

- А что у вас есть? спросил Гриф.

Продавец окинул взглядом его подтянутую фигуру и кивнул каким-то своим мыслям.

- В основном у нас оружие республики, но есть и континентальное, заокеанское, встречаются отдельные экземпляры из Северного Объединения. Вас интересует стрелковое оружие, мины, снаряды или что-то покрупнее?

- Только стрелковое, пистолеты, возможно один-два автомата, желательно местные, лучше что-то выпущенное во времена Закатного Похода, - сказал Гриф

- О, вы знаток, в основном люди гоняются за всем новым, ярким и блестящим, без потертостей и прочего, не понимая, что именно во времена войны с Древней Империей наша оружейная промышленность работала лучше всего, - Пламенный улыбнулся, - да, тогда республика делала много хороших вещей.

- Именно так, уважаемый, - кивнул Гриф, - так у вас есть?

- Конечно, простите меня, забыл спросить ваши имена.

Троица представилась, продавец подошел к ним для приветствия, не обошел даже Петлю и вполне светским образом пожав ей руку, как это делали во времена Диктатора.

- Значит, вы остались без оружия, и хотели бы пополнить запасы пистолетами времен Похода?

- Я не говорил, что у нас нет оружия, - холодно обронил Гриф, - и да, мы бы желали купить то, о чем я говорил.

- Конечно, сейчас Ласточка все принесет, - после чего он громко закричал, - Ласточка! Иди сюда!

В последнюю секунду Гриф что-то заподозрил, но сделать ничего не успел: из глубины магазина выбежало пять вооруженных мужчин, при этом один из них свистел в свисток, они были одеты в армейскую одежду заокеанского образца, такую любили носить горские ополченцы, буквально через секунду во входную дверь ворвалось еще пятеро, они рассредоточились вдоль стен, чтобы не попасть под перекрестный огонь своих товарищей.

- Странно, что после сделанного ты осмелился приехать в это место, Кинжал, - обратился к Грифу Пламенный, - да, да, мы знаем, как тебя зовут на самом деле.

Гриф молча смотря перед собой, Тол и Петля оглядывались.

- Листва жена Проворного узнала тебя по фото. Именно твое подразделение зачищало ее родную деревню, ей тогда повезло, да, повезло, - Пламенный не просто выделил последнее слово, а словно бы выплюнул, - республиканские солдаты поймали ее когда она пасла коз в горах, и всего лишь изнасиловали, после чего отправили в резервацию на юге, а вот другим жителям деревни обошлись жестче.

С каждым словом он говорил все громче и громче, а солдаты все крепче и крепче сжимали автоматы.

- Им посчастливилось не так сильно, - продолжил Пламенный, - впрочем, мне кажется это слишком мягкая фраза для того, что вы сделали, как ты считаешь, Кинжал? Какие слова лучше всего подходят для того, чтобы описать судьбу людей, попавших под химическую атаку? Для людей, которые часами выхаркивали свои легкие и задыхались в агонии? Есть ли вообще слова способный описать их мучения?

Он сжал губы, потом с силой выдохнул.

- Что-то я разошелся. После гибели Диктатора мы первым делом захватили архивы спецслужб Песчаной республики, чтобы узнать, кто именно проводил операцию Горный воздух , кстати, не знаешь, какой больной человек предложил такое название? Как можно было до такого додуматься?

Не дождавшись ответа, он продолжил.

- Листва проверяла солдат Диктатора, которые воевали здесь, в этой местности, и прочитала, что одним из командиров отряда был ты Кинжал. Там и фотография имелась, и твоя героическая биография была расписана. Фото она сохранила, Пламенный замолчал. И как у тебя хватило ума приехать сюда? В место, где ты убивал горцев газами? Неужели ты думал, что за пятнадцать лет все забудется? Ты на это надеялся?

- Не знаю, на что он надеялся, но приехал он сюда не для того, чтобы умереть, - встрял Тол.

Пламенный перевел на него свои большие глаза, в них стоял смертельный холод, это глаза принадлежали человек принявшему решение убить.

Тол заговорил быстрее.

- Вы знаете, что Диктатор спрятал на территории страны множество тайников, это были и его личные заначки, и средства для ведения партизанской войны. Эта система хранилищ создавалась не один год, в них клали драгоценности, серебро, золото вещи имеющие вечную ценность и не теряющие стоимость. Одно из хранилищ Диктатор спрятал здесь: рядом с долиной, где располагается Круглая, и прятал все Кинжал. Сейчас он приехал сюда, чтобы достать золото и уехать из страны.

Выражение лица Пламенного утратило решимость, теперь он превратился в заинтересованного слушателя. Солдаты немного опустили автоматы и придвинулись чуть поближе к троице.

- И много там? спросил Пламенный.

- Сорок килограмм, - ответил Гриф, - в пятидесятиграммовых слитках.

Солдаты начали переглядываться и совсем опустили оружие. Кто-то из них довольно громко сказал: Сорок!. Пламенный напряженно смотрел на троицу, но ничего не говорил, очевидно он думал. Кто знает, какое решение он бы принял, но тут в лавку вошел мужчина в сопровождении нескольких автоматчиков, ему было около пятидесяти, гладко выбритый, что редкость для горцев, в круглых очках, с густыми волосами с проседью, высоким лбом, прямым носом, несколько узкими глазами, худой. Все вошедшие были одеты в полевую униформу без знаков отличия.

- Что здесь происходит? спросил гость.

- Мы поймали военного преступника, Железный, - ответил ему владелец лавки.

- И кто же он?

- Вот этот, самый здоровый, - Пламенный ткнул пальцев в Грифа. Он травил наш народ газом.

- Ты его опознал?

- Нет, Листва, она позвонила и рассказала нам.

- И почему же ты не известил об этом старейшин кланов? тон Железного был спокоен, но его люди явно нервничали.

- Я только закончил допрос и уже собирался

- Мы пришли сюда забрать золото из тайника Диктатора, - перебил Пламенного Тол.

- Золото, - протянул Железный, - а почему же, Пламенный, ты не начал разговор с этого?

- Они врут, - ответил Пламенный, - пытаются сохранить себе жизнь.

- Мы можем показать место хранилища, в обмен на наши жизни, - сказал Толкователь.

- Ну или мы выбьем из вас информацию пытками, - холодно улыбнулся Железный.

- На пытки потребуется время, а чем дольше мы будем оставаться у вас, тем больше народа узнает о золоте, а значит скоро его придется делить больше чем на двоих.

Железный посмотрел на него, потом на Пламенного.

- Да, чем быстрее мы закончим, тем лучше, - сказал Железный, - я лично готов дать гарантии вашей безопасности, а ты Пламенный?

Несмотря на то, что у хозяина лавки солдат имелось явно больше он не выглядел уверенным в себе человеком, скорее наоборот: глаза его бегали, пальцы тарабанили о стойку, всем своим видом он выражал крайнюю степень нервозности.

- Ты думаешь золотом можно искупить кровь горцев? вместо ответа спросил Пламенный у железного.

- Конечно нельзя, но, на золото можно приобрести оружие и отбиться от наседающих на нас истинных.

- Если мы примем их предложение, то продадим память о нашей трагедии.

- Мы купим время для подготовки победы.

- Пусть будет по-твоему, Железный.

- Только людей надо взять поровну, скажем по шесть человек, таким малым количество легче уйти из деревни не привлекая слишком много внимания. А то ведь кто-то может рассказать центру о нашей неожиданной активности, - улыбнулся Железный.

Пламенный кивнул, потом сказал своим людям:

- Обыщите их на всякий случай.

Двое молодых ребят подошли и тщательно обшарили мужчин, на Петлю сгорбленную, опустившую голову никто не обратил внимание.

- Далеко до места? спросил Железный Грифа

- Полдня пути.

- А где конкретно ваш тайник?

- Вы же не думаете, что мы вам расскажем, - ответил ему Тол, - будем двигаться к Красной горе, а там поглядим.

- Репейник, - обратился к одному из своих Железный, - приведи четверых из первого взвода. Пусть возьмут с собой воду и паек на день. Быстро.

Один из пришедших с Железным буквально пулей вылетел из лавки.

- Тогда, как только мои люди придут, мы выдвигаемся, - Железный говорил спокойно, его не волновало, что он остался всего лишь с одним солдатом в окружении десятка людей Пламенного.

Владелец лавки посмотрел на него исподлобья, но ничего не ответил.

Пока ждали людей Железного, Пламенный определил кто из солдат пойдет с ним, остальных отослал, приказав молчать.

***

Отряд был готов всего лишь через полчаса: принесли рюкзаки с провизией и водой, а лидеры переоделись в походную униформу. Они вышли через заднюю дверь лавки и оказались в маленьком переулке, дальше их дорога состояла из череды точно таких же крошечных улочек и закоулков мест, где почти никого не было. После множества поворотов и загибов они оказались на окраине деревни, на едва заметной тропинке, начинавшейся между двумя заброшенными домами, этот путь весьма круто спускался в заросший кустарником овраг глубиной метров десять. Впереди шел отряд Пламенного, в центре троица, позади Железный со своими людьми. Из-за крутого и узкого спуска они растянулись в цепочку и начали осторожно двигаться вниз. Никто не говорил ни слово, поэтому весь спуск их сопровождал только шум падающих камешков и напряженное дыхание. Тропинка продолжилась и на дне оврага, она змеилась между колючими кустарниками, норовившими вцепиться в одежду, холмы справа и слева закрывали путников от солнца, давая возможность передохнуть от яркого полуденного света. Минут через десять они стали подниматься вверх , эта дорога была легче чем спуск, потому что склон оказался достаточно пологим. Толкователь не заметил, как к ним подошел Железный.

- Как только я крикну Камни сразу падай, - прошептал он Толу, - передай другим.

Тол быстро пересказал полученную информацию, но троица не стала ее обсуждать.

Так как они скрывались от жителей долины, то они шли самыми неудобными местами , проходили там, где нормальный человек никогда бы не осмелился идти. Пару раз они карабкались по дороге, проложенной на большой высоте, эта тропка едва виднелась в теле горы и была настолько узкой, что двигаться по ней можно было только боком - лицом к скале, тогда как внизу, в десятках метрах, шумным телом билась горная река, ее рокот звучал угрожающе и казалось, что она не просто ударяется о каменные стены , а норовит взобраться и схватить людей, это неприятное чувство опасности постоянно подталкивало к тому, чтобы оглянуться и посмотреть, однако делать это было крайне опасно: от высоты могла резко закружиться голова. Так они и шли долгие минуты вжавшись в холодный камень и стараясь игнорировать зверя бившегося о камни внизу.

Чтобы скрытно обойти очередную деревню им даже пришлось пробираться по подземному тоннелю, он был невысокий едва больше метра, поэтому все шли на полусогнутых , так что даже у самых молодых вскоре заболели ноги. По стенкам тоннеля ползали мокрицы, из-под ног, что- то постоянно разбегалось, иногда даже опасно шипело, стоял гнилостный запах, который вкупе с сыростью буквально забивал легкие. А метров через двести ноги принялись отказываться, безумно хотелось опуститься на четвереньки и ползти, но знание о том, кто обитал внизу придавало путникам сил и вливало новую энергию в горящие от боли икры и бедра. Этот путь казался бесконечным и изматывающим, но он закончился, и провонявшая группа вышла к солнцу.

Спустя пару часов подъемов и спусков все, кроме разве что Грифа уже тяжело дышали, одежда пропиталась потом, а пара солдат из отряда Железного натерла ноги, о чем они достаточно громко известили командира.

- Хорошо, сейчас поднимемся и сделаем небольшой привал, - сказал Железный.

Пламенный, идущий сейчас впереди обернулся к Железному и едко бросил:

- Неужели твои люди так и не научились ходить в горах?

- Молодежь, что с них взять, - ответил Железный.

Отряд начал взбираться по тропинке на холм, на вершине которого планировали сделать остановку, солдаты Железного отстали, так как помогали хромающим товарищам. Вдруг Железный страшным голосом закричал:

- Камни!!!

Пленники упали на землю, раздались частые выстрелы люди Железного за пару секунд расстреляли в спину Пламенного и его товарищей. После того, как огонь стих Петля, Гриф и Тол осторожно встали, к лежавшим впереди убитым прошло четверо солдат, они принялись сноровисто обыскивать мертвых, а к троице подошел Железный с двумя солдатами с каждого боку.

- Ну что ж, теперь вы долж, - он не успел закончить, потому что Петля сделала шаг к нему, одновременно с этим вытащила нож и всадила клинок Пламенному в подбородок, стремительно вынула и воткнула нож в горло солдата справа, за это время Гриф расправился с левым солдатом, снял с него автомат и длинной очередью уложил оставшихся четверых, которые в тот момент увлеченно копались по карманам товарищей. Все эти мгновения Толкователь лишь вертел головой.

- Все, - удовлетворённо сказала Петля, - все-таки хорошо, что они не посчитали меня за человека, иначе бы нашли нож.

Гриф лишь кивнул, он был занят тем, что добивал в голову оставшихся в живых. Выстрелы разносились гулким эхо, которое приумножало их, и чудилось будто бы они накладывались на более ранние очереди автоматов, словно горцы и после смерти все еще продолжали битву между собой.

А потом в один миг наступила тишина, она буквально обрушилась на оставшихся в живых подобно гранитной плите начиненной невыносимым напряжением, она сдавливала их, извлекала из легких последний глоток воздуха, пригибала шеи к земле. Глаза троих блуждали словно они надеялись разглядеть эту тишины, найти ее слабое место и выстрелить в него, чтобы расколоть плиту мешавшую дышать. Однако, все исчезло, ушло ощущение невыносимой тревоги приходящее после смертельно опасного события - оно служило напоминанием о том, чего удалось избежать. Горы продолжили жить: были слышны крики птиц, шум ветра, далекий рокот ручья, стук падающих камней.

У Толкователи на глаза навернулись непрошенные слезы, он встряхнул головой, наклонился к трупу Пламенного, достал у того из черного рюкзака бутылку воды. Выпил и оставшуюся воду вылил на голову.

- Жадные идиоты, - сказала Петля, она как раз закончила обшаривать трупы и собрала в две сумки все индивидуальные рационы.

- А разве можно было ожидать чего-то другого от людей, ведь как только появляется возможность обогатится они тут же забывают о долге, - печально сказал Гриф подобравший пару автоматов и боеприпасы из разгрузок.

- А золото и правду тут, рядом? спросила Петля,

- Отчасти, - оборонил Гриф.

- Что это значит?

- Его пять килограмм, а не сорок.

- Мы будем его забирать?

- Какой смысл размениваться на мелочи, если впереди нас ждет такой грандиозный приз, - вмешался в разговор Толкователь.

- Если мы идем в Рай к истинным, тогда золото точно нам пригодиться, у них гуляют все валюты мира, но золото ценится больше всего, - заметила Петля.

- Звучит логично, - кивнул Тол, - возьмем по килограмму на каждого. Гриф, сколько нам добираться пешком до следующей деревни?

- Мы обошли стороной все поселения в этой долине, дальше людей нет потому что начинается непригодная для возделывания земля - настоящий лабиринт из лощин и ущелий. Пройдем его, выйдем на перевал, заберем золото, после чего спустимся в соседнюю долину, в общем, где-то день-полтора пути пешком.

- Неплохо, - кивнула Петля, - еда есть, сейчас лето и мы не слишком высоко, так что ночью не околеем. А ты правда обстреливал местных химическим оружием, Гриф?

- Да.

- И как тебе спалось после этого?

- Нормально, я делал то, чтобы было нужно для защиты страны. Пусть это и выглядело очень неприглядно, но иначе мы бы потеряли республику, - твердым голосом ответил ей Гриф.

- Республиканские генералы часто повторяли эту мантру на международном суде, слово в слово, - ехидно улыбнулась Петля.

Толкователь не вмешивался в этот этический спор, он курил сигареты одного из мертвых солдат.

Троица поднялась на холм, и на другой стороне, чтобы не видеть трупы солдат, организовала небольшой привал. Они перебрали трофеи: индивидуальные пайки, бутылки с водой, охотничьи спички, зажигалки, куртки, карту местности в пленке, компас, пара ножей и мачете, отдельно лежал огромный комок окровавленных рубашек. Гриф наскоро разобрал автоматы, чтобы убедиться в их исправности, затем вынул несколько патрон из рожков, осмотрел и зарядил обратно.

- Жаль, что спальников нет, - подвела итог инвентаризации Петля.

Гриф кивнул и сказал:

- Будем держаться подальше от людей, наверняка к вечеру все в долине и за ее пределами узнают о гибели отряда, начнут расследование и выйдут на трех пустынников, то есть на нас.

- Возьмем транспорт следующей ночью, - предложила Петля

- Попробуем, только тут деревни и города очень хорошо охраняются , некоторые вообще как крепости, - ответил ей Гриф.

Они просидели минут десять, Гриф и Петля съели паштет с галетами, а Тол не мог протолкнуть кусок в горло даже с помощью воды, и в итоге выплюнул сухой рацион. Перед выходом каждый нацепил на себя по паре связанных друг с другом рюкзаков, Петля надела на платье более-менее целую куртку, Гриф нацепил на руку компас, посмотрел на карту, сверил приметы с местностью и двинулся вперед, остальные последовали за ним.

***

Почти сразу же троица зашла в настоящий каменный лабиринт огромную сеть ущелий, протянувшуюся до самого конца долины. Некоторые из лощин были глубиной метр, другие опускались на десятки метров, не всегда один провал в земле переходил в другой ровно и гладко, временами случалось, что, пройдя по ущелью путники оказывались перед глухой стеной через которую не перебраться, или перед зияющей пропастью, или входом в пещеру, тогда им приходилось идти назад и выбирать другой путь. Как только на дороге попадалось высокое место они забирались на него, дабы попытаться проложить самый оптимальный маршрут к перевалу, но сверху было почти невозможно разглядеть пропасти и входы в пещеры укрытые тенями ущелий.

Постоянный вид каменных стен очень утомлял глаза и приводил к тому, что напрочь терялось чувство времени, с какого-то момента начинало казаться, что человек бродит в этом сером месиве уже много часов и никакого выхода из него нет, есть лишь каменные стены, гулкое эхо шагов, собственное тяжелое дыхание и убывающая вода в бутылке. В такие моменты помогал очередной подъем на холм, с его высоты можно было взглянуть сверху на эту мнимую бесконечность и поразиться ее убогости, немного посмеяться на ней, над ее понятностью, и слегка пожурить себя за панику, появившуюся как теперь казалось совершенно на ровном месте, однако после очередного спуска в лабиринт все начиналось сначала: отчаяние и страх.

К наступлению темноты троице удалось пройти не так уж и много. После очередного осмотра местности с холма, и поиска следов погони, они решили спустится в самое глубокое ущелье , в котором их бы не смогли увидеть даже с вертолета , чтобы поесть там не разводя костер и устроиться на ночлег. Выбор оказался огромным, поэтому пошли в ближайшее.

- И почему эти горцы не взяли с собой спальник, мы же ночью околеем , - сказала Петля вынимая из рюкзака рубашки.

- Могло быть и хуже, хорошо, что сейчас не сезон дождей, - заметил Гриф.

- Очень смешно, - язвительно ответила Петля.

Они расстелили рубашки у самой стенки, сделав из них своеобразное сиденье, роль спинки должна была выполнять стена, у которой они положили рюкзаки решили спать сидя, поскольку таким образом уменьшалась поверхность соприкосновения с камнем и, следовательно, меньше терялось тепла, каждый надел на себя дополнительную куртку снятую с убитого. Наступили сумерки и ущелье стремительно погружалось в темноту - ночь заполняла свободное пространство как вода тонущий корабль. Троица села вплотную друг к другу: Гриф слева, Тол справа, Петля оказалась посередине. Путники не спеша ели индивидуальные пайки.

- Все-таки заокеанские умеют делать вещи, вот наши в рационы пихали только галеты и мясные консервы, а здесь полный набор: хочешь первое, хочешь второе жаль нельзя воду вскипятить, но и без этого полного всего, вот, даже варенье в пакетиках - красота, - заметила Петля.

- Такие убогие пайки были у пехоты, спецназу и разведке давали другие, - сказал Гриф.

- Так в республике при Диктаторе всегда так поступали: немногим - лучшее, многим худшее, - ответила Петля.

- Почему же, именно при Диктаторе ввели всеобщее образование, а высшее сделали бесплатным, - заметил Тол.

- Ну да, только в нагрузку к знаниям в школе и институте Народное братство промывало мозги. Вспомни все это политпросвещение, когда часами надо было выслушивать тягомотину про справедливость, равенство, и прочее, и прочее.

- Неужели все было так плохо? голос Тол казался вялым, он не был настроен спорить.

Петля замолчала, а потом сказала.

- Нет, не все, помню, как мы с девчонками из института пошли в столичный парк Роз и Цветов, он только что открылся и народу там было уйма, мы одели наши самые лучшие вещи, хотя какие могли быть лучшие вещи у молодых девушек приехавших из провинции, впрочем, у нас имелось кое-что гораздо красивее любой шмотки наша юностью: розовая кожа, длинные ноги, упругая попа, это совершенней нежели самые дорогие бриллианты, на морщинистом теле. Мы пришли огромной, смеющейся толпой. Я думаю мы просто ошалели от обретенной на время свободы и от изобилия вокруг: кусты роз светились алым и белым, на их роскошные, глубокие бутоны можно было смотреть вечно восхищаясь их идеальными лепестками, на земле росли цветы представлявшие весь спектр радуги, они плавно покачивались, их можно было потрогать и ощутить их невероятную нежность, это напоминало поцелуй, а каждый порыв ветра буквально обволакивал нас сладкими ароматами. Весь мир оказался наполнен ярким солнцем, терпкими запахами и изобилием красок, словно на секунду мы оказались в Раю, или в подобном идеальном месте. Нас всех переполняло невероятное счастье, в тот миг мы стали друг к другу ближе чем наши родные матери и сестры - не понимаю, что тогда на нас нашло, но мы словно подхватили какой-то вирус радости или , нет, я не знаю, как можно назвать наше состояние, - Петля тяжело вздохнула. - Все бы отдала, чтобы вернуться туда хотя бы на минуту, в тот цветочный рай, к ушедшей молодости.

Она замолчала и принялась крошить галету.

- У меня встреча с идеальным произошла по-другому. начал Тол, - я попал в Искристый через день после того, как истинные взорвали дамбу и смели водой и заокеанские войска, и батальоны республики. Город холмистый, поэтому его затопило неравномерно, где-то вода стояла по щиколотку, а в других местах могла быть и по пояс, в ней плавало просто невероятное количество разнообразного мусора, начиная от пластиковых пакетов и бумаги, и заканчивая предметами мебели. Вода была мутная, нечистая, всюду стоял неприятный запах разложения. Я шел по небольшой улице: по обычной ничем не примечательной улочке, за исключением конечно воды по колено, слева и справа возвышались трёхэтажные пустые дома, двери в магазины на первом этаже оказались нараспашку, некоторые стекла были выбиты, штукатурка снизу отсырела и казалось будто бы дом заболел и болезнь распространяется по его телу. Людей вокруг уже не осталось, все убежали опасаясь прихода истинных. Ветер стих и вода стояла недвижимой, как грязное , мутное зеркало в котором отражалось все несовершенство нашей цивилизации. В какой-то момент я осознал, что я один, наверное, впервые в жизни я остался совсем один, не окруженный людьми или городским шумом. Я, был, один. Это чувство оказалось странным, непонятным, но я не успел его полностью осознать как на меня обрушилось откровение тишина, вокруг было невероятно тихо, но тихо не как на кладбище, где между могильными плитами бродит горе, а тихо как в Раю, в том месте, где не нужно натужно прилагать усилия, чтобы выжить во враждебном мире и где ты понимаешь, что у тебя есть всё, и это всё будет с тобой вечно, ибо больше нет страха, отчаяния, нужды, болезней и смерти, да, ничего этого вокруг меня больше не было, тишина укрывала меня от бед всего мира. Тишина. Это было невероятно прекрасно.

Толкователю никто не ответил, Гриф уже спал он мог заснуть в любых условиях, а Петля с последними словами Тола прекратила крошить галеты и повернулась на левый бок, съежилась и прижалась к Грифу. Тол еще некоторое время пялился в темноту, потом осторожно, чтобы не побеспокоить товарищей достал из кармана таблетки со снотворным, принял пару и попытался заснуть.

***

Никому из путешественников не удалось толком выспаться, это было видно по помятым и усталым лицам, даже Гриф и тот сильно зевал и тер бок: всю ночь их периодически будили завывания ветра, иногда настолько сильно походившие на человеческий вопль, что услышавший его невольно начинал напрягаться в ожидании нападения, кроме того, то и дело сыпались камни, и кричали животные, чей голос усиливало горное эко.

Троица позавтракала сухпайком наслаждаясь розовыми лучами света от нарождающегося солнца на короткое мгновение серая, каменная пустыня приобрела нежно-розовый, цветочный ореол, словно бы камни начали расцветать. После завтрака они тщательно убрали все следы своего присутствия.

Из того ущелья, где они находились было видно, что горы, между которыми располагался искомый перевал, приблизились к ним уже вплотную, однако же каменное переплетение ущелий никак не опускало путников, Гриф постоянно заводил их в тупики из-за чего приходилось возвращаться и выбирать новый маршрут. В итоге на пару километров пути они потратили больше часа.

Поднявшись по крутому склону: иногда им приходилось карабкаться на четвереньках, путешественники вошли в седловину между двумя крутыми горами, здесь начинался перевал, который согласно карте должен был привести их в небольшую, безлюдную долину, за которой раскинулась огромная и густонаселённая местность. Возможно где-то здесь имелись тропы позволявшие обойти перевал и долину, и не показываться наблюдателям, но, не местному найти их в было немыслимо, поэтому они молча пробирались по гигантскому огороду засеянному разных размеров камнями и подобно саперам тщательно выверяли свои шаги стараясь лишний раз не задевать окружавшие их булыжники: Гриф тщательно проинструктировал их по поводу ходьбы в горах и объяснил как опасно вызывать шум. Стенки ущелья отбрасывали густую тень, так что было даже немного прохладно. Петля и Гриф шли впереди, а Толкователь немного отстал.

Переход по перевалу занял у них полчаса, после чего они оказались перед входом в долину имевшую форму футбольного стадиона: ее центр занимало более менее плоское поле длинной с километр и шириной метров триста, склоны-трибуны были очень пологими, они имели высоту метров сто, на всем протяжении спуска их украшали мелкие камешки, серые и унылые, впрочем как и вся долина не имевшая даже намека на растительность. Её единственным сокровищем являлся ручей текший у правого склона и огромный булыжник размером с двухэтажный дом располагавшийся поперек ручья примерно в середине долины. За дальним склоном находилось Скальное средних размеров поселение, где они хотели украсть автомобиль.

- Под ним наш тайник, - пояснил Гриф. Приметное место.

- Надеюсь, милый, ты точно знаешь, где именно наше золото, - иронично бросила Петля и дружески толкнула Грифа.

- Да, с правой стороны, в середине, есть глубокая выемка на высоте человеческого роста, прямо в ней и спрятан ящик.

- Надеюсь оно в порядке, - сказала Петля.

- А что с ним сделается? спросил Тол. Золото не ржавеет под дожем, так что оно целое, если конечно какой-нибудь пастух случайно не обнаружил ящик.

Петля посмотрела на него, но ничего не ответила.

Они начали спускаться вниз под шорох потревоженных камней, чем ниже они сходили, тем громче становился звук сдвигаемых камней, но на склоне не имелось крупных валунов, поэтому опасаться им было нечего.

Не смотря на то, что от вершины перевала до низа долины было пятьдесят, в низине под прямыми лучами солнца основательно припекало и уже через пять минут вся троица сильно вспотела , так что ноги сами несли их к ручью . Подойдя к воде, они сняли провонявшие потом вещи, скинули ботинки и голые встали на мелкое дно потока и как могли стали оттирать многодневную грязь. Вода была не слишком теплая, но значительно лучше, чем та, что текла высоко в горах. Первым закончил Гриф, он быстро оделся, взял оружие и ушел за золотом. Толкователь вылез через пару минут и обнаженный сел на свою куртку наблюдая, как голая Петля в десятый, наверное, раз моет свою грудь девушка стояла к нему спиной и не стеснялась его взгляда.

Они не заметили, как со склона довольно быстро спустились двое горцев, они были у себя дома, поэтому не смотря на молодость двигались абсолютно бесшумно - расстояние в сто метров бойцы преодолели за считанные мгновения. Один из них замер прямо за лежавшим Толом и сказал, глядя на идеальную попку Петли:

- Вот это да, - услышал над ухом Тол, после чего получил удар по затылку, он повалился не столько оглушенный, сколько шокированный ударом.

- Не слишком сильно? спросил второй.

- Вроде нет, - ответил ему ударивший, он продолжал пялится на Петлю, которая развернулась к нему лицом показав не менее идеальный перед. Хорошо девка, ой хороша. Я первый ей займусь, а после ты.

Молодой парень ударивший Тола, теперь направлялся к Петле оставив напарника сторожить оглушенного противника. Он шел не спеша, вразвалочку и с ухмылкой, его напарник стоял и наблюдал над ним, он нервничал и в попытках успокоиться сжимал рукоять автомата.

- Ты сама все сделаешь? спросил молодой горец подойдя к Петле вплотную, - или тебя пару раз приложить, чтобы ты поняла свое место?

- Нет, - улыбнулась она, - я все сделаю как ты хочешь.

Горцы не могли засечь Грифа, выглянувшего на шум из-за западного, дальнего от края долины, угла огромного камня, он оценил ситуацию и стал обходить валун, чтобы выйти из-за противоположенного угла, пройти вдоль склона маршрутом горцев, и оказаться позади нападавших невольно ставших добычей

Тем временем Петля вышла на берег, и встала на колени перед парнем, ловко расстегнула ширинку, после чего кулаком врезала ему в область паха. Тот мгновенно рухнул и поджал под себя ноги, он вроде бы должен кричать от боли, но Петля уже зажала ему рот, чтобы его вопли не привлекли других горцев. Напарник несостоявшегося насильника растерянно хлопал глазами, он никак не мог поверить своим глазам и поэтому даже не думал направлять автомат на голую девушку, впрочем, он бы и не успел: пока Петля разбиралась с нападавшим, Гриф подошел к нему со спины и всадил парню нож в легкие, для гарантии ударил еще пару раз чтобы жертва не успела издать ни звука. Горец упал, несколько секунд он скреб камень ногтями после чего затих, его тусклые глаза смотрели прямо на лежавшего Тола.

Гриф снял с автомата убитого ремешок и бросил его Петле, та связала своего несостоявшегося насильник, продолжавшего лежать в позе эмбриона, затем оделась. Гриф отрезал кусок рубашки, которую носил убитый, промочил ткань и протер место на затылке Тола куда пришелся удар. При этом он умудрялся постоянно вертеть головой высматривая противника.

- Мозги не торчат, - вынес вердикт Гриф после первичной обработки раны, - и кожу едва порвало.

Он поводил пальцем перед глазами Тола, чтобы убедиться, что не было сотрясения, еще несколько раз прошелся по ране, Тол попробовал было закричать, но Гриф зажал ему рот рукой. Толкователь морщился, что-то пытался мычать сквозь руку, но терпел.

- Нельзя кричать, Тол: мы не знаем сколько их рядом. Мозги не вываливаются, значит не все так плохо, попробуй встать.

Он взглянул на Петлю, успевшую одеться и сказал ей:

- Спроси пленного сколько с ним людей и где они.

Девушка подошла к рюкзакам путников, достала нож, подошла к горцу, перевернула его на спину и отрезала мочку уха. Под кляпом замычали, но как только горец парень, как Петля приложила палец к губам он немедленно смолк.

- Я не буду с тобой церемонится, и тратить время , либо я снимаю кляп и ты говоришь сколько вас всего, либо я снимаю кляп, ты орешь и после этого я отрезаю тебе член. Ты понял?

Пленник часто-часто закивал. Петля освободила ему рот.

- Нас только двое, нас вообще здесь не должно быть, нам приказали , - он не успел продолжить потому что Петля замахнулась.

- Значит, эта долина не охраняется?

- Нет, а за чем?

- Разве вы не ведете поиски?

- Кого?

Петля и Гриф переглянулись.

- Тогда , что ты тут делаешь?

- Мы пришли в охотничьей домик покурить дурман.

- Ты сам откуда?

- Оттуда, - горец кивнул в направлении Скального, - послушайте мой отец занимает важный пост в региональном ополчении , он может дать за меня выкуп.

- А грузовик он добудет? спросил Гриф, он стоял в паре метров от них напряженно оглядываясь.

- Да, если нужно он десять достанет, - закивал пленный, поняв, что начался торг он заметно расслабился, Петля это заметила и сложенной в горсть ладонью врезала ему по уху, а когда горец попытался закричать воткнула ему в рот заранее приготовленный кусок ткани, затем встала, потянулась и подошла к стоявшему Грифу, Тол сидел рядом с ним прямо земле.

- Пересидим до вечера в этом охотничьем домике, по пути избавимся от трупа, ночью пойдем в Скальное, захватим семью в заложники, дождемся грузовика, погрузим их в кузов и поедем на запад, к границе с Раем истинных. Готовьте пленника, а я пока схожу за золотом, - сказал Гриф.

- Сейчас отведешь нас в домик где кумарил, понял? Рядом с ним есть какой нибудь овраг или что-то типа этого, куда можно сбросить твоего дохлого дружка? спросила Петля.

Связанный уже отошел от оглушающего удара, но судя по тому, как он напряженно вглядывался в лицо Петли слух еще не вернулся к нему полностью или человек просто боялся. Дослушав до конца речь Петли, он кивнул.

- Вставай, поможешь его нести, - девушка разрезала веревки.

Горец, его звали Длинный, сначала неловко поднялся на четвереньки, потом встал на ноги, подошел к своему мертвому другу , остановился и начал смотреть на его бледное лицо. Петля и Тол надели рюкзаки и проверили не оставили ли они что-то на земле.

Раздался звон металла вернулся Гриф с рюкзаком полным золота.

- Домик в том направлении? Гриф показал на запад, откуда и явилась парочка.

Длинный кивнул

- Тогда идем. Петля, Тол берите его за ноги, а мы за руки. Длинный, ты будешь показывать дорогу кивками, не вздумай говорить. Понесли, - приказал Гриф.

Четверка подняла труп, их первые шаги были асинхронными: либо Петля с Толом двигались слишком быстро и толкали впередиидущих в спину, либо Гриф с пленным начинали торопится из-за чего Тол и Петля сбивались с шага и спотыкались, это усугублялось еще и тем, что все они постоянно осматривались и теряли темп, в итоге первые пару сотен метров они не несли труп , а занимались тяни-толкаем, со стороны это выглядело смешно.

Подойдя к склону пленный кивками показал им едва заметную тропинку, она поднималась вверх под углом и скрывалась за гребнем - если бы не горец они бы никогда ее не разглядели. Наверх поднялись очень быстро: никому из троицы не хотелось торчать в этой долине, где они были как на ладони. Пологий склон переходил в каменистый, плоский гребень шириной метров пятьдесят. Горец продолжал направлять их кивками, они прошли по гребню на север, в сторону Скального, затем свернули на запад и оказались перед довольно крутой тропой имевшей наклон градусов в сорок-пятьдесят, она уходила на сотню метров вниз и упиралась в очень большой и зеленый овраг, размером не меньше чем долина из которой они пришли, на севере он переходил в плавный спуск и вел к Скальному, а с других направлений его сжимали высокие горы.

- Мы не можем тащить труп по такой крутизне, - сказа Петля.

- Пожалуй, что так, - Гриф взглянул на тропинку по которой мог пройти только один человек, - сбросим его вниз.

Труп раскачали за ноги и за руки и постарались бросить как можно дальше, чтобы он не зацепился за склон. Они проводили взглядом летящее тело, которое с шумом брякнулось куда-то в зелень.

Опасаясь, что пленник может сбежать от них по тропе, Гриф сделал петлю из автоматного ремня и накинул ее на шею Длинного.

- Ты идешь вниз первым. Если мне покажется , что ты пытаешься сбежать или сбросить меня, тогда полетишь вниз. Шагай.

Спуск был очень неприятным: ветер то и дело толкал в бок, он не имел достаточно сил столкнуть человека с тропы, но его мощи хватало чтобы спускающийся сильно занервничал, поэтому все плелись с черепаший скоростью, а пленник постоянно оглядывался на Грифа словно опасаясь, что тот дернет за ремень и сбросит его. Эти сто метров они шли целую вечность.

Спустившись в овраг путники оказались в настоящем царстве тишины и тьмы: иголки от хвойных деревьев покрывали землю толстым слоем и заглушали шум людских шагов, а густые, пушистые ветки закрывали людей от солнца. Всюду разливался густой запах смолы, такой густой, что казалось в ней можно завязнуть. Все это придавало лесу какую-то таинственность и казалось, будто здесь обязательно что-то должно произойти: просто обязан появиться кто-то и дать начало сказке, но к путникам никто не вышел и не повел их в волшебный мир, вместо этого они пришли на поляну, где напротив них, на южном краю, стоял наскоро сколоченный охотничьей домик. Слева от него, метрах в десяти, находился разделочный стол.

Горец хотел выйти на поляну, но Гриф дернул за импровизированный ошейник и заставил его сесть.

- Стой, - продублировал Гриф, потом повернулся к Петле и Толу. - Петля, уведи пленного и следи за ним, а мы ждем и наблюдаем

Тол и Гриф легли за деревьями с тали смотреть на домик, Петля отошла метров на пятьдесят, положила пленного на землю и села на него как на скамейку.

Прошло полчаса прежде чем Гриф решился подойти к домику, он шел тщательно скрываясь за деревьями, чтобы его не могли увидеть изнутри. Оказавшись у дома, он подкрался к окну сбоку, поднял голову на уровень низа оконного проема и оглядел внутреннюю обстановку. Увиденное ему понравилось, потому что он поднялся и уже более детально осмотрел все, что находилось в помещении, затем Гриф подал сигнал остальным, чтобы они подходили внутри оказалось пусто.

Домик был обставлен очень убого, крошечный стол, пара табуреток, лежанка с матрасом, на стенах, на прибитых гвоздях, висела жестяная посуда, а слева в углу размещалась небольшая печка и ведро с водой.

- Надо бы выставить пост снаружи, но для этого у нас мало людей, поэтому будем смотреть в окно у входа и отслеживать чужаков, - сказал Гриф, - я дежурю первый, а вы ешьте и допросите его.

Пленника положили на лежанку, Тол и Петля расположились за столом, достали пайки, воду, Гриф не разрешил топить печь, чтобы подогреть воду для заваривания блюд в рационах поэтому снова все ели в сухомятку. После еды Петля быстро опросила Длинного, ее вопросы касались точного месторасположения дома, где он живет, количества членов семьи, возможности отца ночью вызвать грузовик и того, как часто охотничью избушку посещают люди. Оказалось, что сейчас в доме осталось мало людей, всего лишь четверо: отец, мать, младший брат и сестра, обоим по восемь лет , отец может вызвать хоть вертолет, хоть танк - все что угодно, дом находился на окраине Скального, буквально в пяти минутах хода от границы города, а в лесном домике околачивалась лишь молодежь, но сейчас она почти вся уехала на учения.

В награду пленнику сунули в рот большую плитку шоколада, влили поллитра воды, развязали и вывели в туалет после чего снова связали и положили на пол.

- Сидим здесь до ночи, дежурим у окна по два часа, те кто отдыхают пробуют заснуть. Этой ночью мы точно не выспимся, - сказал Гриф.

В домике обитало море мух и комаров, казалось будто насекомые слетелись на человечину со всего леса, они небольшими облачками перелетали от одного человека к другому , не обращая внимание на их замахи, впрочем, Петле и Грифу вся эта какофония из писка и гула нисколько не мешала, и они проспали все свое время отдыха, в отличие от Толкователя который первое время только и делал, что махал руками старясь при этом не слишком сильно трясти головой, но усталость и стресс сделали свое дело и в конце концов он провалился в сон не обращая внимание на поедающих его комаров и ползающих по лицу мух.

***

Они подошли к Скальному примерно в середине ночи, с западной стороны, где жил Длинный, для этого им некоторое время пришлось пробираться вдоль скромных огородов и небольших полей в принципе земли в Горной провинции хватало с избытком, но вот конкретно этой долине не повезло и здесь имелось очень мало плодородных участков. Иногда они двигались по мощенным дорожкам между домов, иногда по едва видимым тропкам, пересекли один мост над ирригационным рвом, пару раз приходилось двигаться чуть ли не камням, а учитывая тот факт, что фонарь зажигать было нельзя, то, такие переходы превращались в крайне опасный аттракцион грозивший вывихом или переломом. К счастью звезды сияли достаточно ярко и во время ходьбы путники кое-как могли видеть землю .

Скальный и вправду заслуживал свое звание города: даже на окраине стояли дома не ниже двух этажей, все они были сложены из кирпича или камня, судя по всему камень любили красить либо в темно-зеленый цвет , либо в красный, но из-за ночной темени было очень сложно определить точный цвет и оттенок. Почти все дома в городе стояли с темными окнами: не смотря на наличие электричества люди продолжали жить по крестьянскому распорядку, которым руководил восход и закат Солнца, лишь в редких домах продолжали бдение после захода светила.

Длинному развязали руки, но он шел в импровизированном ошейнике который Гриф всю дорогу дергал, напоминая парню его статус пленника.

- Куда дальше? - просила его Петля.

- Вот тот переулок, - Длинный ткнул пальцев в темное место между домами, - пройдем его до конца, повернем налево и упремся в мой дом.

В переулке Гриф все-таки зажег фонарь, потому что дома стояли почти крыша к крыше и полностью закрывали пространство от любого света. Луч показал путникам кирпичные стены - между домами было едва ли полтора метра, брусчатку, телегу, несколько скамеек установленных перед входом в дома, столик и пару стульев, ведра, несколько метелок. В конце переулка их ждала развилка вправо простиралась такая же тьма что и позади, а слева , примерно метров через двадцать виднелись зажженные окна.

- Родители волнуются, - сказал Длинный.

Вместо ответа Гриф хорошенько врезал пленному по почкам.

- Не говори, когда не спрашивают, - сказал Гриф.

Он снял с Длинного ошейник и подтолкнул, парень пошел к зданию , то и дело испуганно оборачиваясь. Дом стоял подобно одинокому острову, потому что одноэтажное здание находилось на небольшом возвышении, очевидно слева и справа от него был склон холма, в темноте не получалось оценить его высоту, и поэтому по обе стороны от дома зияла глубокая пустота.

В здании горело четыре окна с поднятыми шторами, света хватало , что бы рассмотреть и порог и входную дверь. Длинный подошел к двери первым, троица отстала буквально на шаг, и постучал, буквально через пару секунд словно человек дежурил под ней, дверь открылась и показался седой мужчина, с окладистой бородой, на вид ему было лет шестьдесят, но военная форма сидела на нем отлично и не пучилась безобразным бочонком в районе живота, как это часто бывает у пожилых, длинные волосы стянуты в узел, внимательные глаза походили на дула пистолетов, они быстро оглядели пленника, потом пришедших и, вероятно открывший дверь что-то почувствовал, потому что его рука потянулась к кобуре, но Гриф его опередил, он толкнул Длинного в ноги мужчине и когда тот инстинктивно начал нагибаться , чтобы помочь парню, Гриф ударил его по затылку, он рухнул на барахтавшегося парня, Гриф врезал и ему.

- Тол, занеси их в дом, Петля ты налево, я направо.

Гриф и Петля зашли в дом, а Толкователь остался на пороге перед двумя телами: сверху лежал пожилой, очевидно отец Длинного, снизу находился сам Длинный. Толкователь подхватил под мышки старика и потащил его внутрь, ботинки зацепились за порог и некоторое время не давали внести старика в дом- тело словно бы сопротивлялось нападавшим, Тол пару раз дернул его и смог наконец занести в коридор, в прихожую, потом настал черед Длинного. Толкователь распрямился и огляделся, прихожая имела длину где-то два метра и обклеена желтыми обоями, на стенах с обоих сторон были прибиты вешалки на которых размещалась одежда всех сезонов, в конце коридорчика виднелась развилка, ведущая в левую гостевую, и правую хозяйскую, половины дома. На полу валялись рюкзаки, которые сбросили Гриф и Петля. Через минуту-другую они вышли к Толу.

- Я закончил, -сказал Гриф, - связал детей и оставил в спальне.

- Пожилая женщина вероятно мать, сидела на кухне, курила, - сообщила Петля. Она начала рыпаться, и я дала ей по голове, сейчас лежит на кухне.

- Понял, тогда всех перетаскиваем в глубину дома, подальше от окон, и выключаем везде свет.

Петля принесла с кухни веревки которыми связали старика, женщину и Длинного, после чего их бессознательные тела отволокли в большую ванную комнату располагавшуюся на гостевой половине, в левом углу дома окна там были узкие, так что с улицу никто не смог бы увидеть, что происходит внутри, детей оставили в их спальне.

Мать и сына бросили на пол, старика положили непосредственно в ванну, облили водой и привели в сознание. Его мокрая борода превратилась в мочалку, волосы растрепались и прилипли ко лбу, старик хлопал глазами и открывал рот словно рыба попавшая на берег, на некоторое время его вид стал очень нелепым.

- Ты отец Длинного? спросил Гриф.

Старик кивнул.

- А это значит твоя жена, - утвердительно заметил Гриф, - слушай меня очень внимательно, у нас твои дети и жена, сейчас ты звонишь и вызываешь грузовую машину прямо к своему дому, без водителя, ключи пусть оставят в бардачке, ты понял? спросил Гриф.

- Что вы хотите?

- Тебя это не касается, ты должен делать то, что я тебе говорю, иначе семья начнет сокращаться. ответил ему Гриф.

- Если вы хотите выкуп, то я , - тон голоса мужчины не выдавал растерянности или страха, только голый прагматизм, Грифу не дал старику договорить взял его мизинец и с громких хрустом сломал, лицо мужчины перекосило от боли, но он не закричал.

- Даже так, - протянул Гриф, - значит ты настроен сопротивляться, может быть мне привести сюда твоего младшего сына и начать отрезать у него руки и ноги? Это заставит тебя шевелится?

Старик посмотрел на Грифа и сказал:

- Я все понял.

- Петля, принеси телефон.

Девушка сходила за трубкой радиотелефона.

- Говори только про машину, ни о чем другом, если я услышу, что ты начал рассказывать о своем настроении, или о семье, или говорить еще о чем-то постороннем, что хоть отдаленно похоже на код, я перережу всех. сказал Гриф. - Ты меня понял?

Пленный кивнул. Петля набрала продиктованный стариком номер и поднесла к его уху, разговор состоял из нескольких коротких фраз из которых троица узнала имя старика - Эхо.

- Машина будет через полчаса, ее оставят перед входом. Теперь вы уберетесь? спросил Эхо

Гриф ударил его в висок, и старик потерял сознание.

- Не нравится он мне, - протянул Гриф, - я бы убил его прямо здесь, но он нам понадобится, чтобы держать Длинного под контролем. Петля, я связал детям руки, проверь как они, может я слишком сильно затянул их , потом привяжи детей к кроватям, чтобы не могли выбраться и скажи им: если будут кричать, то мы убьем их родителей.

Петля ушла и Гриф обратился к Толу.

- Помоги связать всем ноги, оставим их пока здесь.

Тол и Гриф буквально спеленали Эхо, Длинного и женщину.

Минут через десять троица собралась в общей комнате: они уселись на большой диван посредине, где очевидно собиралась семья Длинного и стали обсуждать будущий маршрут, свет естественно не зажигали.

- Как подгонят грузовик отсчитываем полчаса, чтобы соседи точно легли спать, загружаем всех кроме Длинного в кузов, Тол и я останемся с ними, Петля, поедешь в кабине с парнем: ты его хорошо запугала, он будет тебя слушаться. Сыграешь роль его жены.

Грифа прервал звук большой машины, подъехавшей к дому, троица напряглась, Гриф из окна осмотрел улицу: в темноте хлопнула дверь грузовика, но в дом никто не постучал, значит солдат выполнил все, как ему приказали.

- Все идет по плану, - сказал Гриф, - ждем полчаса. Петля проверь пленников и потом иди отдыхать в спальню родителей.

- А ты, не составишь мне компанию? игривым тоном спросила Петля.

Гриф промолчал, однако не сказал нет.

- Я найду радио и попробую поймать новости, -сказал Толкователь. Он прошел на кухню, где обычно ставили радио, и под свет звезд начал обшаривать кухню. Радио оказалось на холодильнике, куда он догадался заглянуть лишь в конце. Тол включил аппарат и сразу же раздались заунывные мотивы какой-то горской песни, он начал крутить шкалу частот, ему отвечало либо молчание, либо музыка. Наконец он поймал новостной столичный канал, ведущий радостным голосом зачитывал список очередных достижений республики, он тараторил бесконечный поток цифр: посевы, надои, сборы урожая, выплавка стали - все они превышали прошлогодние показатели. Это должно было продемонстрировать, как республика под новым руководством стремится в светлое будущее, но до боли напоминало тон новостных программ при Диктаторе, тогда тоже очень любили вываливать на граждан потоки абстрактных цифр доказывающих как стремительно улучшается их жизнь.

Затем Тол сел за кухонный стол, достал сигарету и закурил, несмотря на то, что Гриф строго запретил это делать. Тол не замечал, как его голова постепенно клонится вниз: измученный организм требовал отдыха. Тола разбудил Гриф.

- Время. Мы уже перетащили пленных в коридор, сейчас надо разрезать веревки на ногах и забросить их в кузов.

Толкователь встряхнул головой и двинулся вслед за Грифом, в прихожей они прошли прямо по лежащим телам, кто-то под ними протестующе замычал. На улице у бампера шестиколесного грузовика накрытого тентом стояла Петля, одетая в платье с чужого плеча, но сидевшее на ней более-менее ровно.

- Сейчас мы с Толом выводим Длинного и сажаем его в кабину, Петля ты останешься с ним, потом объясни ему еще раз, что если он вздумает выкинуть какой-то фокус, то мы убьем его семью, - приказал Гриф.

Длинный лежал первым от входа, его ноги освободили, подняли и пинками выгнали из дома, после чего развязали руки и посадили за руль, Петля устроилась рядом. Затем они отнесли детей в кузов, после настал черед матери и отца, отец шел спокойно , а вот мать постоянно что-то мычала в кляп, так как их руки были связаны сзади, то Толу и Грифу пришлось загружать их в кузов также, как заталкивают тяжелые диваны . Гриф и Тол вернулись в дом, собрали все одеяла и подушки, захватили свои рюкзаки, оружие коего в доме оказалось навалом, бросили все это под тент грузовика и забрались следом. Гриф постучал по кабине, и машина поехала.

При Диктаторе магистральное шоссе пересекающее Горную провинцию держали в идеальном порядке, его регулярно обновляли и оперативно ликвидировали следы диверсий горских повстанцев, а вот в новое время за ним вообще не следили: камнепады, смена температуры, аварии, естественный износ все это ухудшало поверхность магистрали , неудивительно, что людей в кузове постоянно подбрасывало, кидало, встряхивало, мотало, слегка стукало об дно, поэтому оделяла не помогали не то чтобы заснуть, а даже нормально полежать.

***

Утро они встретили совершенно разбитыми, люди зевали , хлопали глазами, недовольно морщились. Тол и Гриф покормили и напоили пленников прямо на ходу, затем машину остановили и выпустили людей в туалет.

- Я вижу, как ты на меня смотришь Эхо, - сказал Гриф после того, как машина снова поехала, - ты наверняка мысленно дал тысячу клятв в которых грозишься мне отомстить. Советую тебе ничего не предпринимать до конца путешествия , только в таком случае ты сохранишь свою семью живой и здоровой, когда мы доберемся до места вас отпустят нам нет нужды убивать вас, нам требовался транспорт и вы оказались подходящим вариантом. Да это неприятно, но нет смысла охотиться за нами.

- И куда вы едете? спросил Эхо, жена нервно глянула него.

- Все таки ты затаил злобу, - улыбнулся Гриф, - зря, впрочем, это твоя жизнь и если ты хочешь тратить ее на подобные вещи, то дело твое.

- Если бы не наше умение помнить и мстить, то горцы никогда бы не отвоевали себе свободу у пустынников , у вашего проклятого Диктатора, - старик говорил с жаром, но без фанатизма, именно так выражали свои мысли люди сросшиеся с высказываемыми идеями, жившие ими.

- Ты мыслишь узкими категориями: клан, семья, я и ты, враг и друг, есть вещи более важные, -сказал Гриф, - Родина это лишь зародыш чего-то большего и лучшего, она только начало пути к грандиозным преобразованиям, она плацдарм для распространения идей. А у вас идей нет.

- Идей? Какие у вас пустынников могут быть идеи? Когда-то давным-давно вы построили Рай в Безводных Землях и сотни лет то государство не знало себе равных, но потом Рай пал, ваша культура деградировала и вы стали жертвами колонизаторов с континента, а теперь вот этих, из-за океана. Что ты предлагаешь? Рай, который строят фанатики-истинные, эту жалкую пародию на государство? ответил Эхо.

- Нет, я не истинный и я ненавижу все то, что они олицетворяют: невежество, тупая покорность, разрушение вместо созидание. Нет, истинные это болезнь, стоит нам вылечится, и все пройдет, - сказал Гриф.

- И кто же будет доктором? ехидно спросил Эхо.

- Новый правитель республики или другой страны Земель, кто-то сильный, как Диктатор, способный планировать, видеть на многие десятилетия вперед. У Диктатора были в наличии все задатки такого лидера, но к сожалению имелись и большие недостатки, они в конце концов перевесили все его плюсы и погубили республику. Однако, с его гибелью ничего не изменилось, ибо цель осталась неизменной объединение пустынников и создание новой страны, основанной на новых началах.

Старик взглянул на него, и не стал продолжать беседу, вместо этого он наклонился к детям и жене и принялся разговаривать с ними на горском, Гриф откинул голову на борт кузова и посмотрел на Толкователя, словно ища его одобрения, тот склонил голову в немом: да и полез за сигаретами.

Иногда грузовик останавливали на постах горцев для проверки документов, это была обычная практика в военизированной Горной провинции, но при этом никто не лез в кузов: Эхо дал сыну сопроводительное письмо за собственной подписью и оно помогало не только ускорить процедуру изучения документов постовыми, но и отбивало у них желание лишний раз приставать с вопросами, не говоря уж об обыске. Поэтому едущих в кузове не насторожило очередное резкое торможение, после которого они чуть ли не сразу двинулись вперёд, а вот вторая остановка буквально через пять минут после первой, заставила Грифа и Тола сжать автоматы покрепче.

- Красный, зеленый, десять, - произнесла Петля условный код гласивший, что все в порядке, судя по голосу она стояла у самого борта.

Толкователь подобрался ко входу и откинул тент:

- Что случилось?

- На посту сказали, что заокеанское командование готовит операцию против истинных в Приречном. Прямо сейчас в Белокаменном идет совещание высших офицеров заокеанских войск и командиров отрядов горцев.

- Разве такие совещания не должны быть секретом? спросил Тол.

- С дисциплиной у горцев всегда была проблема, впрочем, это не мешало им оставаться хорошими воинами, - в разговор влез Гриф, - больше ничего не сказали? Может быть есть информация о сроках атаки?

- Нет, дорогой, только факт встречи заокеанских и горцев, больше ничего.

- Тогда нет смысла ехать до конца шоссе, у развилки Двузубой, свернем на запад , поедем в Угольную и оттуда двинемся пешком: перейдем горы, выберемся на равнину, обойдем отрог и потом свернем на восток в долину, где располагается Приречный, - сориентировал всех Гриф.

- Это минимум пару дней прогулки, - раздраженно сказала Петля , - разве нельзя добыть бензин и как-то доехать до границы Рая на машине

-. Истинные наверняка знают об угрозе вторжения, у них в республике много сочувствующих, поэтому та часть северной магистрали, которую они уже захватили намертво перекрыта - думаю, что они организовали там несколько обвалов там мы не проедем никак.

- А как быть с пленными? спросила она.

Гриф покрутил головой, они стояли в дорожном кармане вырезанном в центре полуторакилометрового , прямого участка шоссе, слева возвышалась скала, справа на десять метров вниз уходил достаточно пологий склон, на дне росли густые кусты и невысокие деревья, под которыми явно бился ручей.

- Отведем всех кроме Длинного вниз, положим под кустами , взрослых свяжем поплотнее, детям только руки, мелкие выберутся не скоро и пока найдут помощь пройдет много времени. А сынок побудет у нас в заложниках, чтобы старик направил преследователей по ложному следу, на север.

Петля привязала водителя к руля и помогла выгружать людей из кузова. Пленников выводили только после того, как убеждались, что машин рядом нет, после чего людей осторожно спускали в овраг. Первыми стали Эхо с женой, их провели сквозь кустарники до ручья бежавшего под кронами низких, худосочных деревьям и, положили лицом вниз, связали конечности и обмотали рты веревками.

- Слушай меня Эхо, твой сын поедет с нами, мы пробудем в дороге еще пару дней и если мы увидим погоню, то он, нет не умрет, это было бы слишком просто, мы его кастрируем, выколем глаза, проткнем барабанные перепонки и отрежем язык, не факт что он выживет после этого, но он парень молодой, поэтому него есть шанс, а значит твой сын навсегда останется слепым, глухим и немым кастратом. Ты хочешь для него такой судьбы? спросил Гриф.

Эхо не мог ответить, но очень интенсивно помотал головой.

- Значит мы друг друга понял, ваши дети быстро приведут помощь, и ты скажешь, что мы пробиваемся на север, к истинным.

Потом спустили связанных детей и посадили их рядом с родителями, дети ревели от страха и прижимались к папе и маме. Петля села обратно в кабину к Длинному, а Гриф с Толом вернулись в кузов машины, затем двинулись согласно новому маршруту.

Где-то к вечеру они сделали поворот у Двузубой, так называлась гора со сдвоенными вершинами высотой примерно полкилометра, у ее подножья строители шоссе сделали развилку: одна дорога огибала Двузубую и продолжалась на север , другая уходила в влево, к долине Угольной, это была настоящая дыра и никто бы не стал прокладывать к ней путь, но там имелись огромные запасы угля и даже несмотря на открытие нефти уголь до сих пор активно использовался по всей республике из-за его дешевизны: при помощи него топили печи для готовки и обогрева. После гибели Диктатора интенсивность угольных разработок значительно снизилась, потому что Угольная, как и вся страна, упала в теплые объятия депрессии, но кое-какие работы тут все еще велись: судя по звуку моторов, из Угольной то и дело выезжали здоровые грузовики.

На пути к долине они миновали всего лишь один блокпост, там не стали усердствовать и быстро отпустили автомобиль. В Угольную они въехали ночью, так что пассажиры грузовика не могли видеть как сильно её края обглодали огромные угольные комбайны, долгие десятилетия отрезавшие толстые шматы грунты. Перед ними, в паре километров, виднелись уличные фонари поселка Угольный, прижавшегося к правой стороне долины. Туда они и поехали.

Поселок был спланирован и построен в форме квадрата: полкилометра на полкилометра, внутри которого умещалось четыре квартала шести и восьми этажных панельных домов, за поселком размещались угольные склады, заводы, ремонтные мастерские автобазы превышавшие размером Угольный раза в три. Когда машина въехала в кварталы, то пассажиры увидели, что жилые дома города стояли темными - ни единого огонька , а вот дорожное освящение работало сносно, фонари светили через один или через два, что по нынешним временам являлось роскошью. Грузовик проехал поселок насквозь и остановился в промышленной зоне, здесь располагался огромный корпус обогатительной фабрики, рядом с ним стояло несколько десятков стареньких грузовиков с открытыми кузовами это были угольные транспорты, на их фоне грузовик с тентом казался младшим дистрофичным братом оказавшимся рядом с откормленными и сытыми старшими. Никакой охраны на площадке не имелось: никому и в голову не могло прийти, что кто-то по доброй воле захочет тащиться в такую даль и что-то здесь красть.

Гриф и Тол спустились из грузовика на землю, за машиной высилась темная громада фабрики, справа, метрах в ста виднелись огоньки уличных фонарей поселка, и повсюду взгляд натыкался на низкие, почти плоские горы окружавшие долину. К ним подошла Петля.

- Я дала ему по башке, и он пока без сознания, убьем его?

- Нет, свяжем, заткнем рот и бросим в кузов, утром его найдут, но мы будем уже далеко, - ответил Гриф.

- Могли бы всех убить и не мучиться, - заметила Петля.

- Мы не знаем кто родственники Эха, возможно у него в родичах кто-то из главных кланов, тогда его смерть вызвала бы огромный резонанс и нас бы стали искать всерьез, - сказал Гриф.

Девушка равнодушно покачала головой.

Они вытащили тело из кабины перетащили его в кузов и связали.

Затем Петля переоделась в спортивный костюм единственная одежда имевшаяся в доме Эха подходившая для походов, нацепила на спину баул с лямками, Гриф и Тол надели по два связанных рюкзака. Их путь к горам тонул в непроглядной тьме.

***

Рай истинных встретил их видом сожженных трупов. Город под названием Дневной, располагавшийся в начале долины Пыльная, в конце которой стоял тот самый Приречный, перешел под контроль истинных не так давно, поэтому маховик чисток только-только начинал раскручиваться: истинные загоняли в тюрьмы не успевших, или не пожелавших, сбежать полицейских, военных, госслужащих, религиозные меньшинства типа наследников, кому то удавалось откупиться, кто-то принимал веру истинных, у кого-то получалось убедить захватчиков в своей полезности, но большая часть отправлялась либо на костры, либо на виселицы, либо на расстрелы, либо на отрубание головы, все зависело от фантазии и наличия ресурсов у местных командиров. Между ними проходило негласное соревнование на тему того, кто убьет больше врагов Рая, причем, чем более изуверский способ придумывал начальник, тем выше это ценилось: один варил людей в огромных, промышленных поварских чанах по десятку за раз; другой давил их катком, пленников связывали не слишком крепко и они пытались уползти от механизма подобно гусеницам; третий отрубал ноги и бросал истекать кровь; еще один заживо хоронил целыми семьями. Поэтому наличие сожженных тел в клетках, стоящих перед въездом в город не являлось чем-то экстраординарным.

Троица подошла к городу с западного входа, ближе к вечеру, когда солнце начинает терять свою силу , но это пока еще не отражается на силе его лучей, никаких блокпостов истинные пока не установили, так что они беспрепятственно проникла в Дневной. Штурм разрушил часть поселения, на дорогах лежали остатки зданий, кирпичи, поваленные телеграфные столбы , никто это не убирал, так как истинные считали , что главное - уничтожение врагов, а примитивные мирские дела можно оставить на потом. Перед входом в город все переоделись согласно канону: мужчины одели пыльные халаты, Петля черное платье поэтому они не должны были слишком привлекать внимание солдат, но рисковать не стоило.

Они шли по почти целой улице, состоящей из двух и трехэтажных домов, покрашенных в песчаный цвет - первые этажи были отданы под магазины и рестораны, впереди, в самом конце улицы виднелся довольно большой завал рядом с котором стояло множество вооруженных мужчин, очевидно отряд истинных. Компания остановилась.

- Нам надо как можно скорее убраться с улицы, - сказал Гриф. - Ищем заброшенный дом и идем туда.

Казалось, что улица предоставила им огромный выбор: все окна в зданиях были пыльными и грязными, однако не факт, что в этих квартирах никто не жил, просто жители всеми способами старались не привлекать к себе внимание. Гриф повел их в ближайший переулок, они обошли трёхэтажное здание и вышли в грязный , пыльный дворик десять на десять метров с парой засохших деревьев в центре. Эта площадка являлась центром квартала и со всех сторон ее окружали серые панельные трехэтажки с двумя подъездами. Они выбрали ближайшую распахнутую дверь и вошли в нее, путники преодолели небольшую лестницу ведущую на первый этаж и оказались на площадке с тремя квартирами, чьи двери были плотно закрыты.

Гриф знаками показал , чтобы каждый шел к двери и послушал , что делается внутри. Они провели в полусогнутом положении минут десять и не услышали ни звука, да и с этажей выше также ничего не доносилось. Похоже, что живых людей тут не водилось.

- Пойдём в левую квартиру, её окна ведут и во двор, и на улицу, будет удобно вести наблюдение, - сказал Гриф, затем он при помощи топора отжал замок, троица ворвалась в помещение стремясь как можно быстрее нейтрализовать любую потенциальную угрозу, перед ними находился коридор длинной в шесть метров, в середине, напротив друг друга располагалась пара дверей ведущих в жилые комнаты, в конце имелась развилка: справа размещалась кухня, слева - ванная и туалет, обыск ничего не дал, судя по слою пыли и почти полному отсутствия вещей люди уехали недели две-три назад. Троица расположилась в комнате с окнами во двор, бывшие хозяева оставили здесь массивный и безвкусный шкаф, и деревянный остов кровати.

- От Дневного до Приречного километров сто, на машине можно добраться за пару часов, но , здесь всюду блокпосты фанатиков, и без нормальных документов и сопровождения мы засыплемся на первом же из них, - сказал Гриф.

- Нужно попробовать захватить транспорт и прорваться, - начала Петля и тут же замолчала поскольку предлагала этот вариант не один раз, и он никого не утроил, в том числе и ее саму.

- Мне кажется вы мыслите в неверном направлении, - сказал Тол, - вы думаете, как диверсанты и поэтому все ваши варианты довольно агрессивны: штурмы, прорывы, засады, а, так как мы имеем мало сил, то реализовать их мы не сможем. Надо действовать совершенно иными методами, двигаться в потоке, а не против него.

- Мы это уже обсуждали, - резко сказала Петля, - если мы сдадимся им, то потеряем инициативу, после того, как потеряем инициативу мы больше не сможем управлять ситуацией и не сможем решать, что делать, а что не делать. Это верная смерть.

- По -другому не получиться, потому что вы не в состоянии всех убить и прорваться к Талому, это невозможно, единственный способ подобраться к нему сдаться в плен , чтобы истинные сами нас к нему привели, - возразил Толкователь.

- Беда в том, что истинные могут нас прикончить прямо на месте, не вникая в детали, - сказал Гриф, - это меня больше всего беспокоит.

- Значит, нужно сделать себя нужными, тогда они нас не убьют, предложим часть золота в обмен на проезд, с условием, что остаток отдадим, когда будем в Приречном, - предложил Тол.

Петля открыла было рот, но тут земля затряслась, раздались гулкие взрывы, с потолка и со стен посыпалась штукатурка - комната мгновенно превратилась в склад строительного мусора. За окном уже наступила ночь и понять, что же именно атакуют было невозможно. Гриф пытался что-то сказать, но как только он начинал говорить его обрывал очередной взрыв, поэтому он просто схватил Тола и Петлю за одежду и потащил в ванную комнату, здесь не имелось окон однако это не мешало бомба шуметь также громко. Каждый новый взрыв все больше и больше тряс здание, казалось будто какой-то великан хочет избавиться от людей внутри дома вытряхнуть их , как вытряхивают ненужные вещи.

Минут через пятнадцать бомбардировка прекратилась.

- Похоже заокеанский союз скоро начнет наступление, - заметил Гриф.

- Ночью? В пустыне не воюют ночью, - ответила ему Петля.

- У них приборы ночного видения, телевизоры, так что они могут себе это позволить, ночью даже проще, поскольку они смогут разглядеть врагов, а истинные нет, - ответил Гриф, - это наш шанс, сейчас на улицах бардак, оборона истинных развалена, мы можем попробовать поискать машину.

Перед тем как выйти троица подождала десять минут, за это время Тол успел выкурить пять сигарет и задымить всю ванную. На первый взгляд их двор казался целым - в свете звезд было видно, что окружающие здания сохранили свои очертания. Где-то вдалеке разгорался гигантский пожар, алый свет рос буквально на глазах, он пробивался из-за силуэтов домов и стремился к небу. Они зашли в темный переулок, который проходили пару часов назад, луч фонарика освятил расколотые кирпичи и куски бетона.

На улице пылали многочисленные пожары, дорожное полотно во многих местах изуродовано воронками. На тротуаре и проезжей части валялись обломки, складывалось ощущение, что здания начало тошнить стройматериалами из которых они были слеплены, так что в итоге бетонные сооружения просто выплюнули часть себя на улицу: груды кирпичей, арматура в бетоне и без, щебень, все это в изобилии валялось под ногами и было готово поломать ноги каждому у кого хватило ума бродить здесь посреди ночи.

Как они не старались выбрать оптимальный маршрут, все равно часто приходилось перебираться через небольшие завалы, в результате они получали синяки, порезы, одежда в некоторым местах порвалась. Добравшись до конца улицы, троица так и не увидела ни живых людей, ни трупы, то ли они все истинные сбежали, то ли оказались похоронены под завалами.

- И куда дальше? Так и будем бродить по этим кучам пока не переломаем себе шеи?- Петля безуспешно пыталась очистить свое платье.

- Нет, этого делать не стоит, - спокойным тоном ответил Гриф, - выйдем из города на севере, обойдем Дневной и попробуем поискать машину на восточном выезде, может быть за пределами города остался хоть один целый автомобиль.

***

Северное направление города выглядело значительно лучше, чем восточное, может быть таким образом заокеанские военные показывали истинным путь для отступления выгоняли их в непростреливаемое пространство как зверей во время охоты, или же черед севера пока не подошел. Троица старалась идти быстро, но в темноте и при одном фонарике торопиться было крайне сложно и даже смертельно опасно, из-за чего простой путь, который днем занимал минут пятнадцать сейчас отнял у них в четыре раза больше времени. Людей вокруг по-прежнему не было видно ни горожан, ни истинных, казалось, что бомбы убили всех и в живых остались только они.

На северной окраине города свернули на восток и, так как город был небольшой и кольцевой дороги ему не полагалось по статусу, то им пришлось обходить Дневной по песку, этот путь оказался не менее тяжелым, чем дорога по обломкам: песчаная поверхность с удовольствием принимала ботинки внутрь себя и очень неохотно позволяла их вытаскивать - сил на каждый шаг уходило порядочно. Пока они шли мимо города . то могли видеть череду больших и малых пожаров, и слышать редкие взрывы очевидно горели склады боеприпасов истинных, в остальном в городе было тихо: ни звуков оповещения, ни выстрелов, ни криков. Когда они добрались до восточной оконечности Дневного солнце еще не появилось, но это не помешало ему начинать понемногу растворять ночную тьму над самым краешком горизонта.

Из города на восток уходило широкое шоссе, и вдоль него было вытроено несколько кварталов, которые сильно выдавались за пределы городской черты, поэтому троица обходившая этот своеобразный бетонный язык, который Дневной выбрасывал на восток, не сразу заметила блокпост истинных установленный сразу же за одним из последних зданий. Он состоял из пары автомобилей поставленных на обочине и постового пялящегося вверх, наличие поста в этом месте не поддавалось логике, ибо сейчас силы истинных должны были занять позиции внутри города, либо убежать из него, а караулить восточный выезд, там где противника не должно быть - не имело никакого смысла.

Гриф подвел товарищей к угловому зданию, за которым находился пост.

- Значит так, сейчас осматриваемся, потом распределяем цели, - начал было распоряжаться Гриф, но Толкователь его прервал.

- Стоп, остановись пожалуйста, Гриф. Ты планируешь боевую операцию, хочешь решить проблему боем, но , зачем? Мы захватим машину и поедем в Приречный отстреливаясь от бандитов, как это происходит в кинофильмах? А потом что? Возьмем штурмом Приречный? Чего ты добьешься ликвидацией поста? Мы здесь не для того, чтобы вести сражение с истинными, мы здесь с целью отыскать и похитить Талого, и вытрясти из него вторую половину шифра. Ты не забыл это?

Гриф развернулся всем телом к Толу и навис над ним, казалось, что он вот-вот бросится на Толкователя, однако буквально через секунду он отступил и опустил глаза. Петля смотрела на него исподлобья и кусала губы.

- Последние дни я словно вернулся на службу, постоянная опасность, напряжение, я как будто попал в поток реки и мне трудно посмотреть на ситуацию со стороны, - наконец высказался Гриф.

- Хорошо, -сказал Тол. - Возьмем с собой меньшую часть золота и заплатим им за проезд, а остальное закопаем, может быть удастся вернуться за ним.

- Ты хочешь отдать мое золото этим немытым мужланам? чуть ли не прошипела Петля. Мое золото?!

Сейчас это золото может помочь в достижении нашей цели - оно приведет нас к Сокровищнице, возразил ей Тол.

Петля со злостью сбросила с себя сумку и отошла на шаг, мужчины переложили в нее почти все слитки из своих рюкзаков, оставив при себе по паре штуке, затем сумку отнесли к дальнему от поста углу здания и присыпали песком.

- Тогда, выходим, - скомандовал спутникам Гриф, после чего закричал: -Мы сдаемся, не стреляйте!

После этих слов троица вышла из-за здания, пост располагался в пяти метрах, так что они прекрасно рассмотрели и сбитую краску на красном и синем пикапе, и пятна грязи на стеклах машин, и автомат в руках молодого солдата - его оружие очень сильно дрожало.

- Стойте, - истерично закричал парень, - стойте!

Они остановились, ожидая дальнейшей команды, но ее не последовало, оба пикапа стояли пустые, и никого, кроме этого юноши, рядом не было.

- Не стреляй, уважаемый, - повторил Гриф, - мы не враги.

- Кто вы?! голос солдата по-прежнему дрожал.

- Мы ищем нашего друга, Талого, он сейчас в Приречном, - спокойно сказал Гриф.

- Не слышал о нем, - ответил юноша, в этот момент краешек солнца поднялся над горизонтом и золотой слиток в руке Грифа буквально резанув истинному глаза, - что у вас там такое?

- Плата за проезд. Золото.

- Золото? истерика из голоса истинного исчезла, уступив место любопытству.

- Да, четыре пятидесятиграммовых слитка, вот, - он протянул ему правую руку , казалось , что у него в ладони яркая, желтая капля кусочек солнца.

Солдат завороженно уставился на слиток, в этот момент его легко можно было убить, но никто из троих не двинулся с места. Глаза истинного словно бы приросли к золоту, он забыл об осторожности: повесил автомат на ремень и двинулся к Грифу странной, замедленной походкой, словно бы в этот момент его мозг был занят решением крайне важной задачи, и лишь подойдя к Грифу он поднял взгляд, в котором читался вопрос.

- Бери, бери, - поощрительно сказал Гриф.

Юноша взял маленький слиток и подбросил его словно желал убедиться в его реальности. Гриф протянул ему другую руку со слитком и сунул его солдату, потом тоже самое проделал Тол.

- Пятьдесят грамм, - прочитал юноша эмблему, - центральный банк Песчаной республики, значит у меня в руках двести грамм золота. Двести грамм.

- Ты отвезешь нас? спросил Гриф.

- Куда? вопросом на вопрос ответил солдат.

- В Приречный.

- Вот, - парень дал Грифу связку ключей, - забирай синий, а я возьму красный.

- Ты нас не проводишь?

- Зачем? На эти деньги я куплю земли, плуг, маленький комбайн, смогу жениться, да провались пропадом эти истинные с их грошовой зарплатой, - последние слова юноша прокричал уже из кабины автомобиля.

- Надо же, а он оказался не таким уж и идиотом, - сказал Тол.

- Был бы умным, убил бы нас и обыскал наши трупы на предмет оставшегося золота, - вставила Петля.

- Нам повезло, что нарвались на бедного крестьянина, а не на фанатика, - оборвал их спор Гриф.

Кабина пикапа предназначалась для двоих, но и втроем удалось устроиться более-менее комфортно, на лобовом стекле, справа, была налеплена отпечатанная на принтере бумажка пропуск в Рай истинных.

- Едем спокойно, - сказал Тол, - если нас будут останавливать, то скажем все как есть мы направляемся к Талому.

Гриф ничего не сказал, завел машину и поехал на запад, к Приречному. Дорогу изрядно занесло песком, но к счастью в пределах видимости всегда был черный участок асфальта, поэтому они не теряли путь. На двухполюсном шоссе никого не было, то ли почти все истинные уже уехали из Дневного, то ли решили драться там до конца, не смотря на превосходство заокеанских в авиации, артиллерии и танках.

***

До Приречного они добрались за полтора часа, он являлся большим городом, до гибели Диктатора здесь проживало почти двести тысяч человек, сейчас из-за боевых действий количество горожан уменьшилось раз в пять, но все равно в Приречном оставалось достаточно людей, чтобы они посредством покупки продуктов, которые в город привозили истинные, приобретения генераторов и бензина, которые опять же доставляли истинные, приносили фанатикам неплохую прибыль. На въезде находился основательный блокпост в виде нескольких бетонных надолб расположенных в шахматном порядке, слева от дороги, стоял закопанный по башню танк, на котором сидело несколько человек. Увидев подъезжающую машину постовые быстро слезли с металлического насеста и направились к автомобилю - оба пожилые, с седыми бородами, на голове красные повязки, имевшие такой большой размер, что могли уже считаться косынками, изрядно засаленные.

Солдаты подходили вразвалочку, словно бы нехотя, очевидно они осознавали всю важность своей службы и всю ничтожность пассажиров машины.

- Немедленно выходите, - закричал наименее седой из двух, его голос был басовит и раскатист.

Троица покорно вышла, оружие они выкинули еще по пути в Приречный.

- Что надо? - это был не тот вопрос, который в первую очередь задавали проверяемым объектам, но постовые не являлись профессиональными полицейскими.

- Мы прибыли к Талому, - ответил Тол.

Постовые изрядно погрустнели, если пассажиры знали такое высокопоставленное лицо в Раю, то их нельзя было ограбить.

- И что вам надо? складывалось ощущение, что постовых просто замкнуло на одном и том же вопросе.

- По важному делу, касающемуся будущего Рая. Вы знаете, что заокеанские атаковали Дневной? Они сейчас в паре часов езды от Приречного.

Этот факт произвел на постовых гораздо большее впечатление, чем новость о том, что прибывшие знакомы с одним из их лидеров.

- В Дневном? В паре часов? Сколько их? Где они? За чем они идут? вопросы посыпались хором.

- Это мы сообщим Талому, - оборвал вопросы Толкователь.

Один их постовых снял с пояса рацию и вызвал старшего караула, через минуту к машине вышел мужчина лет сорока, его борода была короче чем у постовых и гораздо чернее, длинные волосы завязаны в узел, черты лица были острыми, гармонирующими с поджарой фигурой. Он производил впечатление опасного человека. Его сопровождала пара молодых солдат.

- Я. Громкий,- представился он, проявив обычную вежливость пустынников, потом он обратился к постовым: - Вы их обыскали?

Те принялись торопливо обшаривать одежду мужчин, Петлю они не тронули.

- Кто вы такие? По какому делу прибыли? - вопросы Громкого звучали на порядок осмысленней.

Тол представил всех и повторил цель визита.

- Талый значит, - Громкий внимательно оглядел троицу, - а он вас знает?

- Скажите Талому, что его ищут Гриф и Толкователь, полагаю, как только он услышит наши имена, он тут же захочет с нами увидится, - сказал Тол.

- Это все не быстро, а пока вам придется подождать. Пойдемте за мной.

Не смотря на то, что он сказал за мной на самом деле он шел позади троицы, которую держали на прицеле автоматчики, Громкий давал указания в какую сторону двигаться.

Приречный, как и многие города построенные во время правления Диктатора, возводился по стандартному плану: прямые улицы словно сетка накладывались на кварталы, разбивая весь город на отдельные соты, в которых имелись магазины, химчистки, ремонтные мастерские и прочие организации необходимые для жизни. Границы кварталами отмечали не только улицы, но и деревья посаженные между дорожных полос и домов. Здания строили не выше пяти-шести этажей Диктатор органически не переваривал небоскребы и поэтому даже в столице их было не так уж и много, в основном возводили из панелей, а для членов Народного братства и высших чиновников из кирпичей, однако и те, и другие дома красили в унылый песчаный цвет.

Сейчас вся трава высохла, а пальмы давно упали, лишь кое-где из земли торчали сухие стволы, они рождали у людей тоскливые воспоминания о том, что когда то здесь цвела зелень, летали редкие бабочки, пели птицы. Не смотря на сильно уменьшившееся населения улицы оказались завалены мусором, пищевые отходы страшно воняли, над ними клубились огромные черные рои мух, а снизу эти вонючие кучи подъедали бродячие собаки, впрочем, там копошились и люди. Здания носили следы запустения: облупившаяся краска и кусочки бетона лежали под стенами, то и дело виднелись трещины, многие окна на первых этажах оказались разбиты, а некоторые двери в подъездах просто выдраны с мясом. Во дворах не было видно играющей детворы, а на улицах почти не встречались прохожие, а те, что им попадали стремились как можно быстрее свернуть в ближайший переулок. Из десяти магазинов работал один, продававший стандартный набор: спички, свечи, бензин в канистрах, керосиновые лампы, фонари, батарейки, крупы, консервы, антисептики - ими отчаявшиеся люди лечили все болезни.

Громкий вел компанию по увядшему городу, с каждым шагом становилось все очевиднее, что истинные не следили за ним, впрочем, по своему они его украшали: на каждом перекрестке возвышалась виселица, а то и не одна, на которой болтался труп разной степени разложения , на груди каждого висела табличка , где перечисляли все прегрешения перед Единым и Верующим нынешним лидером истинных.

***

При Диктаторе все госучреждения, кроме разве что детских садов и школ, строили как потенциальные точки обороны против антиправительственных восстаний, а уж здания полиции или военные казармы создавали по принципу долговременных оборонительных сооружений, поэтому двухэтажное здание полиции, перед которым оказалась компания, больше походило на крепость: его обнесли цепью противотанковых бетонных конусов, окна были очень маленькими, похожими на бойницы, а при одном взгляде на стены любому наблюдатели становилось ясно: они очень толстые.

У входа то ли стояли на карауле, то ли просто болтались несколько вооруженных человек, увидев Громкого они прекратили бессмысленное движение и собрались в некое подобие армейского строя. Громкий кивнул им, и повел пленников внутрь. Приемное помещение участка было маленьким, из него вели коридоры в левое и право крыло здания, а также имелась лестница ведущая в подвал и на второй этаж, она располагалась прямо за огромной стойкой, за которой в прежние времена дежурил приемный офицер, а сейчас сидело сразу трое солдат Рая. Как только они увидели Громкого, один из них молодой безбородый парень, тут же подбежал к нему, они о чем-то зашептались, после окончания беседы солдат повел троицу налево, за толстой дверью оказался коридор, справа и слева были врезаны тяжелые стальные двери камер.

Безбородый достал связку ключей, открыл ближайшую ко входу дверь и жестом показал, чтобы путники заходили в камеру. Помещение представляло из себя голый бетонный пол с одним полуторным, грязным матрасом, в роли туалета выступала крайне вонючая дырка в полу, очевидно, канализация плохо работала, либо вообще не работала, прямо над дыркой находилась стальная раковина, в молодости она имела белый цвет, но, к текущему моменту насквозь проржавела, над раковиной была прорезана бойницы забранная решеткой.

- Невероятно, как я могла позволить втянуть себя в такое, - громко возмутилась Петля, она ходила от стенки к стенке, - мы как крысы в стальной бочке и нас сейчас могут хоть поджарить, хоть утопить, вас то просто убью, а меня скорее всего еще и изнасилуют.

- Пока они думают, что мы знаем Талого, нас не тронут, - возразил ей Тол.

- Вряд ли они станут нас допрашивать пока не поговорят с Талым, - поддержал Тола Гриф, - так что, по крайней мере несколько часов у нас есть, а что будет потом зависит от желания Талого встретится с нами.

- А если он откажется? спросила Петля.

- Если Талый не захочет нас видеть, тогда нас убьют, потому что я не вижу способа выбраться из всего этого, - ответил Гриф.

- Убьют! Убьют! Петля буквально задыхалась от злости. - Я подохну из-за этих вот?

- Успокойся, - сказал Тол, - ты сама подписалась на все это и прекрасно знала, чем тебе может грозить наше предприятие.

- Раньше мы не сидели в клетке и всегда контролировали ситуацию: брали в плен людей, убивали, свободно перемещались, а это вот все, - она обвела руками убогую камеру, - это перебор. Хотелось бы знать зачем я так рискую.

- Ради Сокровищницы, - ответил Тол.

- И что там такого, что ты готов поставить на кон свою жизнь? спросила Петля, она перестала ходить , встала у стенки, напротив сидящих на матрасе Грифа и Тола.

- Ты видишь, как Талый за нас взялся, неужели он бы так суетился ради пустышки? вопросом на вопрос ответил Тол. Он пошарил по карманам, но обнаружил лишь пустую пачку сигарет.

- Это звучит очень абстрактно, хотелось бы знать подробности, что именно? Золото, бриллианты, серебро, украшения, картины?

- Да, - коротко бросил Толкователь.

Петля поджала губы, она некоторое время внимательно смотрела на него , потом опустилась по стенке и села на бетонный пол.

Каземат был крайне уныл и однообразен: везде царил бетон, его шероховатая поверхность не вызывала никаких положительных ассоциаций, словно бы создатели камеры специально сделали так , чтобы обстановка вгоняла заключенного в депрессию. Впрочем, его безнадежно серую поверхность разбавляли разнообразные надписи нацарапанные бывшими узниками, в основном это были пьяные или похмельные глупости типа Все твари, Да пошли вы, Не забуду, не прощу, иногда попадались довольно пылкие революционные лозунги написанные еще при Диктаторе Не им, а нам. Не нам, а всем. Так как, смотреть было особо не на что, то заключённые погрузились в себя, Петля продолжала сидеть на голом полу напротив Грифа и Тола, она поджала колени к груди, положила на них руки и опустила голову так, что мужчины видели только ее затылок, черные волосы слегка выбились из-под узла. Мужчины молчали, Тол безучастно пялился перед собой, а Гриф, наверное, в сотый раз обшаривал глазами помещение.

***

Вечером, когда камера уже почти погрузилась в непроглядную тьму по причине отсутствия электричества, за ними пришли. Замок с шумом повернулся, дверь стремительно отворилась и ударилась об косяк произведя страшный грохот, похоже, что с ней специально так поступили, словно бы старались причинить боль. Внутрь вошла пара солдат, которых путники раньше не видели, они сделали пару шагов вперед давая войти Громкому.

- Здравствуйте, уважаемые, - не смотря на вежливость, теплоты в его голосе не было, - Талый хочет вас видеть.

У выхода из участка их ждал темно-синий пикап, троица вместе с охранниками села в кузов, а Громкий расположился в кабине. Пикап тронулся и поехал в центр города, мимо проносились одинаковые дома, в сумерках они утратили свой песчаный цвет и превратились в бесформенные тени населенные тоскливыми мыслями, мощные фары выхватывали мусор и грязь скопившиеся на асфальте, иногда они объезжали баррикады, очевидно, истинные готовились к наступлению заокеанских войск. Минут через десять они остановились рядом с особенно большой бесформенной массой, вскоре стало понятно , что их привезли в городскую тюрьму, перед ее воротами стояли все те же бетонные противотанковые надолбы, между которыми расположились воины Рая. Один из солдат вышел из-за укрепления в свет фар, проходя сквозь поток света он сощурился и прикрыл лицо рукой, оказавшись у кабины , он попросил у водителя пропуск, после чего задал Громкому несколько вопросов о его пленниках, ответы и какая-то бумажка вполне его удовлетворили и машину пропустили без обыска и прочих подобных процедур.

Во двор тюрьмы они въехали когда мир уже полностью погрузился в ночь, прожекторы не работали , поэтому разглядеть окружающую остановку оказалось практически невозможно, впрочем, темнота не мешала осознавать массивность сооружения, его подавляющую человека мощь.

Выйдя из пикапа, компания направили в одну их дверей над которой светилась небольшая красная лампочка аварийного освещения, то ли истинные берегли основную электростанцию, то ли загубили ее и не смогли починить. Коридор по которому они шли освещался все тем же красным светом , он не годился для разгона теней, наоборот, этот свет словно бы помогал тьме плотнее концентрироваться, сбивал ее как сбивают тесто при готовке, накапливал и уплотнял, из-за этого казалось, будто она возвышается над шагающими плотной стеной, буквально на расстоянии вытянутой руки.

Группа шла по административному корпусу, это можно было понять по отсутствию решеток на дверях, но, так как он являлся частью тюрьмы , где все работало на то, чтобы удержать человек внутри, то их путь постоянно преграждали массивные двери, им приходилось ждать пока солдаты по другую сторону подойдут к ним, спросят пароль, осветят их лучами фонариков, зададут пару глупых вопросов, после чего ворота отпирали и они возобновляли движение. Иногда они шли вниз, иногда вверх, иногда прямо, иногда делали подряд несколько поворотов. Спустя десять минут таких блужданий они зашли в коридор, в котором имелось нормальное освещение, по бокам виднелись мирного вида деревянные двери с большими матовыми окнами, в конце коридора стояла дверь ведущая то ли в другой корпус, то ли в очередной коридор. По всей длине коридора был расстелен шикарный зеленый ковер, он блестел так, как будто его только что вымыли с шампунем и просушили специальной машиной, аромат яблок говорил о том, что примерно все так и было. Они немного прошли вперед и остановились у двери с буквенной аббревиатурой, которые так обожало государство. Громкий повел троицу внутрь, охранники остались в коридоре. За дверью оказалась приемная, напротив входа размещался стол секретаря, вдоль стен стояли коричневые стулья обтянутые искусственной кожей, все целые и без потертостей, слева от входа находилась большая, двухстворчатая дверь ведущая в кабинет руководителя, которую украшала скромная стальная вязь на уровне лица пара строчек из Слова Единого. Из-за стола поднялся гладковыбритый пожилой человек в очках, он подошел к Громкому и спросил:

- Это они?

- Да, уважаемый, - с легким поклоном ответил Громкий.

- Вас ожидают, - сказал очкастый и открыл дверь в покои начальства. Кабинет представлял из себя вытянутую прямоугольную комнату, ее большую часть занимал Т-образный дубовый стол, настолько массивный и основательный, что он больше походил на часть линии обороны нежели на предмет мебели. В дальнем конце кабинета, примерно в семи метрах от входа, сидел полный , пожилой человек с изжёванным от усталости лицом: бледная кожа, сморщенный в вечном мозговом штурме лоб, ввалившиеся черные дыры вместо глаз, опущенные уголки рта, борода была немного растрепана, лысина слегка блестела от пота.

- Ты можешь идти, - сказал хозяин кабинета секретарю, после чего он обратился к троице, - садитесь на ближайшие к вам стулья, надо мной бойницы и вас держат на прицеле, если хотя бы пальцем шевельнете в мою сторону, то вас пристрелят.

Гости покорно сели. Толкователь прокашлялся и сказал:

- Здравствуй, Талый.

- Я не знаю и не хочу знать, что именно вас ко мне привело помимо желания добыть часть шифра, мне плевать на это. Главное, что ко мне пришли те, кто знают вторую половину кода указывающего месторасположение Сокровищницы, и я из вас ее вытрясу, - голос Талого был равнодушным.

- Ты даже не поторгуешься? спросил Тол.

- Нет, а зачем? без особо удивления в голосе спросил Талый. - Если вы думали, что я уступлю вам часть Сокровищницы в обмен на код, то вы идиоты: зачем мне платить, когда я могу взять все? Странно, Гриф, что ты не отговорил своих друзей от этого.

- Я пробовал, - сказал Гриф.

- Значит плохо пытался, а что вообще ты делаешь с ними? тут в голосе Талого промелькнула и тут же испарилась первая эмоция удивление. - Я понимаю , что тут забыла эта озабоченная девка, все знают: ее всегда интересовали только деньги, могу представить себе зачем пришел этот любимый мальчик Диктатора, который мнил себя каким-то магом, у него всегда была завышенная самооценка, но чем ты думал, когда шел ко мне, ты ведь много лет провел рядом с Диктатором и со мной, и видел как я действовал.

- Я должен ему, - Гриф кивнул на Толкователя, - когда он сидел в тюрьме, он вызвал меня и сказал, что ему приснилась бомбардировка Белокаменного силами коалиции, он видел смерть своей и моей семьи, и попросил меня предупредить наших родичей, просил начать с его семьи, но я не послушал и прежде направился к своим и они в итоге спаслись, а когда я подошел к его дому, то увидел на том месте огромную воронку весь квартал снесли подчистую, погибли все его родичи.

- Он просто угадал, Гриф, неужели ты веришь в эти байки про сновидение и прочее? Талый говорил почти без эмоций, но не из-за равнодушия, а по причине отсутствия сил.- Впрочем, дело твое, мне все равно,

Талый потер виски.

- Проклятый, я так устал, мы готовимся к атаке уже несколько дней и все равно я ничего не успеваю, - мужчина с силой сжал кулаки. Сегодня переночуете в тюрьме, а завтра вас вывезут в горы, мы устроились в бывшем запасном командном пункте Диктатора, в Хвойных горах, заокеанские нас там никогда не достанут. В бункере есть и тюрьма и прекрасно оборудованная пыточная, там из вас вытрясут все, что мне нужно.

- Подожди - начал говорить Гриф, но Талый оборвал его взмахом руки.

- Всё, свободны, - после этих слов дверь распахнулась и в комнату ворвалось несколько солдат, на троицу тут же надели наручники, после чего подняли со стульев и выгнали из кабинета.

***

Пленников повели к двери в конце коридора, за ней оказалась широкая, винтообразная стальная лестница огибающая столб, сделанный из кирпича. Пленники шли первыми. а сзади их периодически подталкивали охранники, они добрались до первого этажа, это было видно по огромной надписи на стене, а затем начали спускаться дальше. На минус первом им преградила путь тяжелая стальная дверь, сопровождавший их охранник сказал пароль в смотровую щель, дверь распахнулась и они оказались на лестничной площадке которую охранял солдат. Через площадку находилась дверь ведущая на следующую секцию лестницы, справа виднелась еще одна массивная преграда закрывавшая путь в тюремный корпус. Охранники повели их ниже. Минус второй, минус третий, на минус четвертом охранники передали ключи от наручников тюремщику на площадке приказав не спускать с троицы глаз, а сами ушли ниже.

Один тюремщик остался на лестничной площадке погруженной почти в полную темноту - одинокая желтая лампочка над дверь не могла осветить даже саму дверь, не говоря уж о всем пространстве , а второй молодой, безусый парень, открыл дверь и повел троицу за собой. Они оказались в низком сводчатом коридоре, на потолке, через каждый пару метров висели голые лампочки безуспешно боровшиеся за выживание с окружающей мглой, они лишь немного освящали пол и обрисовывали силуэты дверей камер.

Компания двигалась сопровождаемая гулом эха от своих шагов, коридор больше походил на каменную ловушку созданную для того, чтобы хватать людей , а не для того, чтобы позволять им свободно ходить, за время их движения лампочки пару раз гасли, один раз света не было секунд десять и когда он включился то пленники увидели , что охранник повернулся к ним и судорожно сжимает автомат, его ствол смотрел прямо на троицу, лицо безусого было перекошено, губы сжаты, казалось он готов выстрелить немедленно- троица застыла перед дулом автомата словно загипнотизированная добыча перед змеей.

Через пару бесконечно долгих секунд тюремщик взял себя в руки, махнул стволом автомата в конец коридора и сказал:

- Двигай. - После чего отодвинулся к стене, и подождал пока пленники пройдут вперед.

Они дошли до конца двухсотметрового коридора, и оказались у самой последней камеры, охранник отцепил от пояса гигантскую связку ключей размером с небольшой кокос, некоторое время он немелодично звякал ими перебирая, периодически он отвлекался, чтобы взглянуть на лампочку. Наконец он отпер замок и велел пленникам заходить.

Трудно было подобрать подходящее слово для описания камеры, в которой оказалась троица, если место заключения в полицейском участке являлось просто убогим, то это место было царством убогости, если в участке стены навевали депрессию, то в подземной тюрьме стены буквально вколачивали в голову ощущение обреченности. Камера представляла из себя голый бетонный пол, без кровати или матраса; кран, установленный в стене напротив входа , без раковины, под ним находилась небольшая дырка выполнявшая роль туалета, все это богатство нищеты освещала забранная решеткой маленькая лампочка на потолке.

Гриф и Петля отошли от двери и сели у боковой стены, Толкователь же некоторое время простоял у входа в камеру явно к чему-то прислушиваясь, потом прошел в середину камеры.

- Вот и все, - сказала Петля, - плакали мои денежки и шикарное будущее в Солнечном королевстве, я тут умру.

- Пока еще нет, - сказал Гриф.

- Что, у тебя есть план спасения? голос Петли был эталоном иронии.

- Просто, мы еще не закончили разговор с Талым, - бросил Тол.

- Даже так?

- Да, - продолжил Толкователь, - это любимый прием Талого: сначала отнять надежду и загнать в человека в безвыходную ситуацию, а потом прийти к нему и предложить вариант спасения, который конечно же будет не выгоден человека, но крайне прибылен для Талого. Свои первые большие деньги Талый получил именно так: лет двадцать назад, в самом начале Закатного Похода Диктатор запустил очередную компанию против коррупции. В город, где Талый занимал небольшой чиновничьей пост поступило распоряжение об аресте ряда чиновников , они не просто обвинялись в коррупции, на них имелись железные доказательства. Талый , вместе с директором местной политической полиции, решил воспользоваться ситуаций, а заодно показать Диктатору свою преданность. Вместе с отрядом полицейским он прибыл в загородный дом одного из коррупционеров, потребовал от чиновника сдать все украденное, после того, как тот отказался, Талый загнал всю семью : жену, детей, братьев, всего двенадцать человек в подвал и замуровал людей в нем. Через два дня стенку разобрали, несколько детей умерло, жена тронулась умом, один из взрослых перегрыз себе вены, но чиновник был жив, Талый еще раз спросил его о наворованных богатствах, тот ему рассказал. Это были огромные деньги, одного золота под сто килограмм, а еще драгоценные камни, облигации заокеанских компаний

- И, что Талый присвоил все себе? перебила Толкователя Петля.

- Нет, он передал найденное Диктатору, через посредников конечно, но позаботился о том, чтобы Диктатор узнал кто именно добыл все эти богатства. Расчет оказался верным, Диктатору понравилось, как Талый все решил, через некоторое время его перевели в столицу, и он попал в ближний круг правителя. Поэтому, он к нам обязательно придет, - закончил Тол. После этого он подошел к крану, открутил вентиль, но воды не было, он обернулся к двери и закричал:

- А как нам пить?

Из-за двери тут же раздался голос охранника:

- Воду отключили, потом вам принесут ковш.

Тол кивнул, словно нашел подтверждение своим мыслям, он подошел к стальной преграде, прислонился к ней лбом , закрыл глаза и начал говорить обращаясь к охраннику:

- Я видел, как ты реагировал на выключения света, это естественная реакция для человека, в нас заложен страх темноты поскольку самые страшные враги людей дикие звери, всегда прятались в темноте. Ночью они прибирались в пещеры , где жили наши предки или стремительно нападали из темного уголка на путников. Тьма враг, - голос Тола был вкрадчивым, почти интимным. Но, солдат, темнота, которая иногда тут появляется - это еще не самое страшное, потому что ее можно отогнать лампой, фонарем, свечей, керосинкой, за тысячи лет человечество придумало много способов борьбы с ночью. Есть тьма, которая намного, намного страшнее и если она появится перед тобой, то, ты никогда не сможешь ее отогнать, она навсегда останется с тобой - в твоих снах. Я Толкователь, двенадцать лет я служил Диктатору, толковал его сны, ты прекрасно знаешь о том, что через сны Единый разговаривает с людьми, а значит я благословлен Единым, и я умею не только расшифровывать сновидения и отыскивать в них тайные смыслы, я также могу посылать сны. Ты меня слушаешь солдат?

Из-за двери раздалось приглушенное: Да.

- Я могу сделать так, что каждую ночь ты будешь оказываться в начале этого коридора, в нем будет светло и лишь в дальнем его конце, как раз там, где наша камера, не будет гореть несколько лампочек. Ты окажешься в самом начале коридора и станешь вглядываться в это пятно тьмы, потому что ты знаешь, ты всегда это знал и поэтому тебя ужасает тьмы там, что-то есть. На следующую ночь ты снова будешь на том же месте, в этом коридоре и снова примешься вглядываться вдаль, но на этот раз горящих лампочек станет немного меньше, а территория тьмы увеличится, и ты поймешь: то, что скрывается внутри стало больше, сильнее и ближе к тебе. Каждую ночь, тьма станет расти и на короткий миг ты увидишь, что же именно скрывается в приближающейся ночи: огромного, черного паука , ты захочешь уйти, но дверь за твой спиной не откроется, и не смотря на то, что ты примешься барабанить в нее с такой силой, что мясо начнет слезать с кулаков, она останется запертой. Это я проникну в твой сон и буду медленно приближаться к тебе, наслаждаясь твоим страхов, питаясь твоими криками, вдыхая аромат крови, капающей с твоих кулаков. Я навечно поселюсь в твоих снах и ты ничего не сможешь изменить. Даже умерев я все равно останусь с тобой, и самое для тебя страшное, что именно так будет выглядеть твое посмертие, ты никогда не придешь к Единому и не войдешь в Вечный Сад, ибо Он дал мне силу и я позабочусь о том, чтобы ты навсегда застрял в том коридоре вместе с пауком, навсегда, - последние слова Толкователь чуть ли не прошептал, но его шепот был очень громким, словно стук огромных когтистых лап. - Как тебя зовут?

- Гвоздь, - охранник сказал это севшим голосом.

- Вот что Гвоздь, если не хочешь, чтобы случилось, то, о чем я тебе сказал, тогда слушай меня внимательно: скоро сюда придет большой начальник - Талый, он зайдет внутрь один, его сопровождающие останутся снаружи, как только я закричу; Я согласен, ты должен убить их и открыть нам дверь. Ты меня понял?

- Да, - сказал Гвоздь.

Толкователь кивнул.

- Теперь заходи и освободи нас.

Дверь камеры открылась, вошел Гвоздь и по его лицу было видно, что он плакал. Он старался не смотреть на пленников, особенно на Толкователя, юноша без лишних слов отпер наручники, оставив их пленникам, вышел и уже почти прикрыл дверь в камеру, как вдруг, снова ее распахнул.

- В коридор вошло несколько человек, - прошептал он.

- Это Талый, тот кого мы ждем, они сейчас будут здесь, закрывай дверь и помни Гвоздь, если ты меня подведешь, то ты никогда не выберешься из этого коридора, - сказал Толкователь.

Гвоздь закрыл дверь, троица переглянулась, надо было выработать стратегию разговора и бегства, но времени совершенно не оставалось. Единственно, что они успели сделать это сложить руки так, что казалось будто наручники до сих пор заперты.

Буквально через минуту замок щелкнул и в камеру вошел Талый, без сопровождения.

- Не думаю, что вам тут понравилось, а в бункере тюрьма будет не лучше, даже хуже, уж это я вам обещаю, - заявил Талый. Он прошелся по камере туда-сюда, потом остановился в середине, напротив пленников сидящими на корточках у стены - теперь он нависал над ними.

- Так что? У вас было время подумать? Вы готовы отдать все и умереть без мучений, или желаете пострадать? Талый говорил очень и очень быстро.

- А, что? спросил Тол. Других вариантов вообще нет? Ни одного?

- Нет, либо говорите мне шифр, либо пытки. Вы сами пришли ко мне, вот теперь расплачивайтесь за свое скудоумие.

- Я согласен! прокричал Тол, Талый удивленно посмотрел на него, но, тут раздались выстрелы, он обернулся к двери и не увидел, как Гриф вскочил и ударил его в висок, Талый зашатался словно боксер получивший нокдаун, отошел на шаг назад и прислонился к стене держась за голову, Гриф быстро обыскал его и вытащил из кобуры под халатом пистолет.

Дверь в камеру открылась и вошел Гвоздь.

- Я все сделал, их было двое я всех убил, - он смотрел на Толкователя словно преданный пес.

- Хорошо, ты идешь впереди, Гриф сразу за тобой, потом я и Петля несем Талого, нам нужно как можно скорее добраться до выхода с этажа, - скомандовал Тол.

Они вышли из камеры, обошли трупы, взяли их оружие и спешно двинулись к двери, ведущей на лестницу. Им повезло, охранник дежуривший на лестничной площадке вместо того, чтобы вызывать помощь и ждать подкрепления отпер дверь, и если бы он увидел перед собой кого-то из пленников, то он безусловно открыл бы огонь, но впереди, метрах в тридцати от него в тусклом свете лампочки он разглядел знакомый зеленый халат Гвоздя, поэтому он не поднял ствол автомата, а спросил:

- Почему стреляли? Что происходит?

Лишь через секунду он рассмотрел, что за Гвоздем идут заключенные и тащат кого-то на плечах, он снова открыл рот , но тут ему в лоб прилетел пистолет - Гриф не стал стрелять, дабы не производить еще больше шума. Оглушенный охранник начал пятиться, и вероятно он бы так и прошел в открытую дверь спиной вперед и в итоге свалился на площадке, но Гриф подбежал к нему и ударил в пах, человек согнулся и готов был закричать, однако не успел - Гриф свернул ему шею.

- Ты знаешь пароли для прохода вниз, на пятый? спросил Гриф Гвоздя.

- Да, знаю.

- Тогда веди нас, а мы будем держаться вне поля зрения бойницы. Гриф обернулся к Петле с Толом сгорбившимся под весом Талого, который все еще прибывал в полубессознательном состоянии. - На пятом этаже технические помещения, генератор, кабели, и аварийный выход для персонала тюрьмы. Я знаю, работал в таких тюрьмах.

***

Гвоздь отпер ключом дверь на лестницу ведущую вниз на пятый этаж, винтовой спуск сделал несколько поворотов и они оказались на плохо освященной площадке перед последней стальной дверью, Тол и Петля не спускались, так что их не было видно, Гриф прижался к стене, слева, вне поля зрения бойницы. Гвоздь громко постучал, затворка бойницы щелкнула и стали видны глаза очередного охранника, парень сказал пароль и дверь открылась, Гриф тут же хлестко ударил охранника по глазам тыльной стороной раскрытой ладони и после того, как человек прижал руки к глазам, сильно ткнул в горло. Тюремщик свалился как подкошенный.

- Иди, - Гриф толкнул Гвоздя вперед, в проем. Гвоздь оглянулся на Толкователя, зашел в дверь и исчез из вида, никакой стрельбы не последовало и Гриф двинулся за ним, следом пошли Петля и Толкователь.

Эта дверь вела в пустой коридор уходивший вправо и влево в направлении перпендикулярном коридору на четвертом этаже, но, в отличие от мрачного каземата этот был высокий , квадратный, кроме потолка все было выложено черно- белой кафельной плиткой, на стенах висели кабели.

- Нам туда, - Гриф махнул рукой направо.

Света было не слишком немного, поэтому беглецы брели в полутьме, примерно через триста метров, они увидели дверь, она в точности повторяла перегородки установленные на лестнице. Троица вместе с Талым отошла к стене, далее все повторилось как и на лестнице: вопрос, пароль, затем и Гвоздь вошел внутрь и Гриф скользнул следом, через полминуты его лицо показалось из полуоткрытой двери:

- Все в порядке, идемте.

К этому времени Петля и Тол успели изрядно запыхаться, но переложить свою ношу им было не на кого, поэтому они наскоро связали руки Талому, все еще неспособному двигаться нормально, взяли его за предплечья и потащили вперед не давая тому упасть. На сей раз лестничная площадка была гораздо меньших размеров и она вела на обычную двухмаршевую лестницу. Гвоздь шел впереди, за его спиной, слегка пригнувшись, так что его не сразу можно было увидеть сверху крался Гриф, на один пролет отставали Петля и Тол.

На этой лестнице не было установлено дверей, поэтому они беспрепятственно шли вверх, по мере подъема до них стали доносится глухие удары, словно вдалеке, работал какой-то гигантский кузнец. Когда компания оказалась на первом этаже, перед тяжелой, небольшой дверью с вентилем вместе ручки, звуки достигли максимальной громкости, стало понятно идет массированная бомбардировка Приречного.

- Остаёмся или идем? спросила Петля.

- Здесь находится нельзя, - сказал Гриф, - про этот путь знают все.

Затем он обратился к Гвоздю.

- Открывай дверь.

Тот послушно открутил запор ,вместе со свежем воздухом и утренним светом внутрь ворвался звук очередного взрыва. Тол выглянул из двери, и увидел в полутора метрах от себя кирпичную стену , очевидно, дверь выходила в какой-то глухой переулок. Людей рядом не было.

- Гвоздь, давай автомат и иди вниз, - скомандовал Толкователь, Гвоздь сунул ему в руки оружие и покорно побежал вниз. Нам надо найти автомобиль, без него мы из города не выберемся, - обратил Тол к спутникам.

- Может все-таки лучше пересидеть здесь? Петле явно не хотелось идти наружу.

- Нет, здесь мы досидимся только до того, что нарвемся на бегущих из тюрьмы истинных, - отрезал Толкователь. Гриф, иди налево, там вроде улица, а мы с Талым за тобой.

Компания пошла не слишком быстро, этого не позволял сделать Талый, который уже очнулся и периодически пытался вырываться, из-за этого приходилось останавливаться и бить его, да и в целом бомбардировка не способствовала ускоренному маршу: после каждого даже отдаленного взрыва ноги словно бы сами замирали и отказывались двигаться вперед.

Переулок вывел их на улицу, идущую с востока на запад, западный ее конец упирался в тюрьму носившую следы разрушений, а на восток она продолжалась до самых гор громоздившихся не слишком далеко. Дома, выстроившиеся вдоль проезда, стояли почти целые, за исключением пары штук, похоже, что это направление пока бомбили меньше. На улице не было видно ни одной припаркованной машины, вероятно на некоторых сбежали сами горожане, когда истинные приближались к городу, а другие конфисковали захватчики. Они шли по тротуару не приближаясь к домам: из-за бомбардировки от них то и дело отваливались куски разного размера и падали вниз, казалось, что город устав от всего происходящего, решил перестать бороться с мировой энтропией и поддался ее неизбежному хаосу.

Через некоторое время Петля и Толкователь остановились в полном изнеможении, пот катил с них градом, одежда и до этого не пахла розами, а сейчас стала вонять просто нестерпимо. Они положили Талого на асфальт и сели рядом с ним, Гриф стоял и осматривался.

- Надо оставить его с кем-то и искать машину налегке, - сказал Тол.

- Нет, разделяться нельзя, - отрезал Гриф. Спрячемся в переулке и будем караулить.

Талого не стали поднимать, отволокли прямо по асфальту порвав одежду и поранив кожу на коленях, его бросили как куль за каким-то мусорным баком, обмотали ноги, чтобы не сбежал. Гриф встал прямо за углом , а Тол и Петля сели на асфальт и попытались отдышаться.

- Может сбегаем за водой? предложила Петля и указала на магазин, стоявший на противоположенной стороне улицы.

- Придется потерпеть, - ответил Гриф.

Члены группы замолчали, сил говорить после бессонной ночи не было, все постоянно зевали.

***

Взрывы не прекращались, похоже заокеанские войска намеревались провести основательную бомбардировку города прежде чем войти, это была их обычная тактика, которую они применяли с первых дней нападения на Песчаную республику: сначала массированная воздушная атака, потом оценка ущерба и подсчет оставшихся сил противника, затем повторная бомбардировка и только после этого наступала очередь наземной операции в которой участвовала артиллерия, танки, бронемашины и минимум пехоты, людей заокеанские берегли.

Прошел час, Толкователь заснул сидя на асфальте, привалившись к стене, Петля была рядом и клевала носом, Гриф стоял, переминаясь с ноги на ногу, периодически бросая взгляды на связанного пленника. Внезапно раздался шум двигателя машины. Петля тукнула локтем Тола, они встали и подошли к Грифу. С западной стороны улицы ехал синий пикам, кузов зиял пустотой. Машина двигалась медленно, что было разумно в городе, где в любой момент на улицу могла упасть или бомба, или часть здания.

Гриф поднял пистолет и начал вести машину , когда она была в ста метрах от него, он плотнее обхватил рукоять пистолета, когда в пятидесяти начал тщательно целится в район кабины, а когда автомобиль уже почти приблизился к их переулку - до него оставалось метров десять , и водителя сидевшего слева уже почти скрыла фигура пассажира, Гриф сделал выстрел, водитель отчетливо дернулся, затем Гриф выстрелили в пассажира. Машина принялась забирать влево, сбрасывая и так небольшую скорость, и в итоге врезалась в стену здания, где располагался магазин.

- Главное, чтобы завелась, - бросила Петля, затем она оглядела улицу и стремглав понеслась к машине, оставив Тола и Грифа тащить Талого.

Группа пересекла улицу без препятствий, под уже привычный звук бомбардировки. Водитель и пассажир оказались мертвы, а сиденья заляпаны кровью, Петля и Тол взяли у мертвых автоматы и боезапас, вынули тела, сняли с них халаты и попытались наскоро оттереть пассажирские кресла, не ради придания машине приличного вида: с пулевыми отверстиями в лобовом стекле это очень трудно сделать, а ради комфорта никому не хотелось сидеть в луже чужой крови.

Не смотря на аварию пикап завелся нормально, перед тем как поехать Тол и Гриф зашли в брошенный магазин, взяли с прилавка все, что могли: воду, сушенное мясо, шоколадки, какие-то крупы, бросили это в кузов к связанному Талому. В бардачке лежала карта, на ней Гриф быстро описал маршрут Петле, девушка села за руль, мужчины устроились в кузове. Машина тронулась в сторону гор на запад. Самым опасным для них местом являлся выезд из города, потому что истинные могли установить там блокпост с целью задержать дезертиров и мирных жителей, первых они обычно расстреливали, а вторыми защищались как живым щитом. Там и вправду оказалась охрана истинных: один пикап у обочины и солдат рядом с ним, боец помахал требуя остановиться, Петля осмотрелась и не увидев рядом других выстрелила истинному в голову из автомата. Тело упало в пыль, и машина двинулась дальше.

Горы располагались довольно близко от Приречного, всего лишь в километре, поэтому уже через пару минут машина оказалась в неглубоком ущелье по дну которого проходила дорога, слева и справа возвышались довольно пологие склоны, изредка влево и вправо уходили едва заметные сероватые грунтовые дороги.

Когда автомобиль миновал очередной холм под которым стоял дистанционный столб с цифрой 80, он означал, что путешественники отъехали от Приречного на восемьдесят километров, Гриф постучал по кабине напоминая Петле, что они достигли оговоренного места, машина повернула налево - пикап съехал на проселочную дорогу и оказался на плато, полуденное солнце не могло пробиться сквозь огромные клубы пыли поднятые колесами машины, из-за чего скорость пришлось снизить до минимума.

Вскоре пикап остановился перед покосившимся знаком говорившим автомобилистам , что впереди расположена военная часть.

- Нам туда? - спросила Грифа высунувшаяся из кабины Петля.

- Да, это заброшенный военный городок , в нем производили опыты с химическим оружием, местные его бояться до ужаса, так что мы там спокойно отдохнем, - ответил Гриф.

Минут через пять они оказались перед проемом в бетонном заборе, очевидно раньше тут стояли металлические ворота , но их выдрали с корнем и унесли, забор же продолжал исправно тянуться ввысь. Пикап проехал в проем и оказался на территории небольшой части, ее можно было охватить взглядом: слева стояла группа трехтажных, панельных жилых домов песчаного цвета, а справа возвышался длинный, почти сто метров , четырехэтажный научный корпус из красного кирпича, на это указывали огромные окна при Диктаторе всем зданиям, в которых располагались государственные и научные учреждения делали очень большие окна. Впереди, метров через двести, виднелся забор с точно таким же проемом вместо ворот. Через городок шла центральная магистраль, от которой влево и вправо отходили меньшие по размеру автомобильные пути.

- Сворачивай налево, во двор, - сказал Гриф.

Они проехали по вспученной асфальтовой дороге пролегающей между забором и первым от входа панельным домом. За домом оказался двор, когда-то в его центре располагалась детская площадка и какое-то зеленое пространство, сейчас же здесь высились барханы, они захватили не только территорию двора, но и выбросили свои желтоватые языки внутрь домов: в некоторые квартиры на первом этаже можно было пройти пешком непосредственно по песку. Окружавшие двор дома смотрели на пришедших черными оконными проемами , словно это были не жилые здания , а бетонные многоглазые существа.

Пикап оставили прямо за углом первого дома, Гриф отправился на разведку в подъезд, через пару минут он появился в окне первого этажа и приглашающе махнул рукой. Петля с Толом довольно быстро затащили Талого в подъезд, входной двери тут не имелось , поэтому внутрь намело песка по которому и отволокли пленника, они прошли по следам Грифа в правую квартиру. Это было трёхкомнатное помещение, жилые комнаты располагались по правую сторону от входной двери , их окна выходили во двор, а слева были отдельные двери в ванную , туалет и кухню. Талого бросили в жилую комнату в которой расположился Гриф, песка здесь намело примерно по щиколотку, мебели не имелось никакой население городка организованно эвакуировали несколько лет назад.

- Петля посмотри, что есть в пикапе из инструментов, - попросил Гриф, девушка ушла и Гриф обратился к лежавшему Талому, - возможно она ничего и не найдет, но тебе от этого не легче, я могу пытать и без подручных средств голыми руками и поверь, это тоже очень и очень больно.

Гриф вынул изо рта пленного кляп.

- Воды, - прохрипел Талый.

Гриф взял бутылку и позволил ему сделать лишь маленький глоток.

- Теперь, тебе придется постараться, чтобы заслужить и воду и еду, - сказал Гриф и убрал бутылку.

Лицо Талого выглядело крайне измождённым и больным, казалось будто из человека почти полностью высосали жизнь , но голос мужчины по прежнему был полон энергии.

- Послушайте, неужели вы верите в существование Сокровищницы? Ну согласитесь, все рассказы о ней так похожи на легенды и сказки о несметных богатствах , которые мы читали в детстве. Вот и здесь, мы имеем миф о существовании какого-то места, где якобы лежат несметные деньги, оставленные мудрым Диктатором для его людей.

- Ты хочешь сказать, что на самом деле никогда не искал Сокровищницу? Тогда зачем ты хотел узнать у нас ее координаты? спросил Гриф.

В этот момент вошла Петля с тряпкой, в которой звенели какие-то железяки, Гриф знаком показал положить сверток рядом с ним.

- Конечно искал, Диктатор и вправду разбросал по стране тайники с деньгами на случай ведения партизанской войны, но это все были небольшие хранилища на пару-тройку кило золота или горсть драгоценных камней или что-то подобное. Диктатор же не дурак отдавать то, что наворовал у народа. Все его деньги в банках Солнечного королевства, так что Сокровищница это кубышка, она безусловно полезна, но, не является чем-то грандиозным, - ответил Талый.

- Проблема в том, Талый, что я точно знаю о существовании Сокровищницы, - сказал Толкователь, - Диктатор лично обсуждал со мной ход ее строительства.

- Это все чудовищный обман, Диктатор напустил всем пыль в глаза желая изобразить из себя спасителя отечества, и на самом деле Сокровищница не представляет такой ценности, чтобы ради нее портить отношения со всеми истинными, - воскликнул Талый. Вам лучше поскорее отпустить меня. Послушайте, я хорошо знаком лишь с Грифом, а о Петле только слышал, но я знаю, что вы воины, вы солдаты привыкшие служить, выполнять приказ, вам нужна цель для существования, и вот этот шарлатан, - Талый кивнул в сторону Толкователя, - который якобы обладает какими-то способностями , хотя на самом деле он являлся просто мальчиком для развлечений при Диктаторе, убедил вас, что он что-то знает и поэтому ведет вас. Поверьте мне, он всегда был жалким ничтожеством, закомплексованной тварью, и вы нужны ему только для того, чтобы он почувствовал себя важным лидером, этаким минидиктатором, тем, кем он никогда не являлся. Он приведет вас к гибели.

Петля посмотрела на Толкователя и Грифа, Гриф тем временем развернул тряпку, в ней оказалась отвертка, кусачки, плоскогубцы, несколько разводных ключей.

- Талый, мы хоть и не близко, но знаем друг друга: ты был высшим чиновником, я - начальником охраны, так что я имею представление о тебе как о человеке, о твоих качествах, о степени твоей подлости, - Гриф позвенел инструментами, - я видел, что ты творил с людьми и какими методами действовал, если Диктатор был жесток вынужденно, то ты делал страшные вещи просто ради удовольствия. Сколько раз я спрашивал себя , почему же Единый тебя не наказывает за все содеянное, и вот теперь понял , просто тогда было не время, оно пришло сейчас.

- Да послушайте, нет нужды прибегать к насилию! У меня есть деньги, много денег, это не мифическая Сокровищница, а вполне осязаемое золото и драгоценные камни, они в тайнике, я отдам вам все, там много, очень много.

- Сколько? вклинилась в разговор Петля.

- Не помню точно, кажется одного золота там полтонны, - выпалили Талый , при этом он косился на Грифа.

- Странно, что ты не можешь назвать точную цифру , - протянула Петля, - обычно люди знают сколько у них спрятано в тайнике, вне зависимости от его размера.

- Этот тайник стал моим лишь недавно, я отобрал его у другого человека, и я не все пересчитал, - ответил Талый, - но там навалом всего. Гриф, как бы ты ко мне не относился, не делай этого, пожалуйста, я ничего не знаю и не могу знать, потому что Сокровищница - это миф. Толкователь все вам врет, он использует вас для собственных целей, он просто хочет свести счеты с теми, кто раньше унижал его и ни в грош не ставил , - Талый буквально выплевывал слова. Поэтому он желает, чтобы ты мучал меня узнавая несуществующие вещи.

Петля подозвала к себе мужчин..

- Тол, ты ведь никогда мне и не говорил, что в этой Сокровищнице. Может Талый говорит правду? спросила Петля глядя на Тола. В конце концов, никто ее не видел, и, на самом деле там почти ничего и нет, тогда нам нет смысла рвать жилы и тратить море сил на то, чтобы гоняться за пустышкой. Возьмем деньги Талого.

- Он тянет время, - ответил Тол, - чем дольше мы возимся, тем больше шансов, что истинные выйдут на нас. Я знаю Талого, это изворотливая змея готовая на все ради достижения своей цели, на ложь, насилие, на все что угодно.

- Да, возможно, - кивнула Петля, - но, это не значит, что сейчас он нам врет. Мы столько ездим по стране и что? В итоге напластали множество трупов и получили пару кило золота. Какой смысл гоняться за призраком, если Талый предлагает настоящие сокровища? Может быть откажемся от поисков?

Гриф задумчиво слушал Петлю, Тол увидел, как тот опустил руки и наклонил голову в сторону девушки, не дожидаясь следующей фразы Петли он сел на корточки, взял из свертка плоскогубцы и быстро подошел к Талому, перекатил его на живот, схватил скованные наручниками запястья, и сжал ноготь мизинца плоскогубцами. Талый закричал, громко-громко.

Тол перевернул его на спину и сказал, глядя в глаза:

- Вот так оно и будет дальше, если ты не скажешь координаты Сокровищницы.

- Гриф, - Талый тяжело дышал, - послушай, послушай, ваш поводырь - больной человек, безумный, он ничего не может, не знает и не понимает, он ведет вас во тьму, а я предлагаю за свою жизнь много денег, причем реальных. С ними ты сможешь начать новую жизнь в любой стране Безводных Земель, или будешь мстить коалиции за Диктатора, или делать что душе заблагорассудиться.

Гриф молча смотрел на него.

Толкователь сжал плоскогубцами ушную раковину пленника, Талый заорал еще громче чем в прошлый раз хотя казалось, что громче он уже никогда не сможет.

Подождав пока пленный отдышится Тол продолжил.

- Вопрос все тот же, Талый.

Скованный человек перевёл взгляд на Петлю.

- Я знаю тебе, знаю как сильно ты любишь деньги, они все станут твоими, огромные деньги ты таких никогда не видела, убей Толкователя , убей его и освободи меня.

Петля ничего не ответила.

- Я так не могу! Убей его, убей скорее и получишь деньги! Талый громко кричал со страхом глядя на плоскогубцы, в глазах его стояли слезы.

- Он кричит в надежде, что его услышит поисковая партия истинных, - подал голос Гриф.

- Пожалуй , что так, - кивнул Толкователь, он заткнул рот Талого кляпом, - слушай меня внимательно, сейчас я выдеру тебе два ногтя на левой руке, тебе конечно же будет очень и очень больно, причем делать я это буду не очень умело, потому что у меня нет навыков. Потом я выну изо рта кляп и если ты не скажешь мне координаты, то я снова заткну тебе рот и займусь остальными пальцами. Это еще больнее. Потом я буду готов тебя выслушать, и если и в этот раз ты ничего не скажешь, тогда я отрежу тебе пару пальцев на ноге, мизинцы для начала. Трудно представить сколько боли ты испытаешь к этому моменту, поэтому я дам тебе отдохнуть и осознать происходящее. А дальше все зависит от тебя, скажешь координаты, боль прекратится, не скажешь, тогда я отрежу тебе остальные пальцы.

Он поднес к глазам Талого плоскогубцы.

- Все этой боли, ты можешь избежать, если скажешь координаты, ты понимаешь?

Глаза Талого затравлено бегали , по его лицу было отчетливо видно , как разум трудится в попытке найти выход, но в следующий миг Тол перевернул его на живот, Талый громко замычал, начал биться все телом, тогда Гриф сел на него , взял поудобнее левую кисть , затем несколько раз попробовал ухватить плоскогубцами ноготь пленника, лишь с четвертой или пятой попытке он надежно захватил его инструментом , после чего принялся вращающим движением выдирать, а после того, как закончил, выдрал другой. Талый выл сквозь кляп не переставая.

Дав Талому некоторое время полежать, Тол перевернул его и вынул кляп. Пленный тяжело дышал, лицо блестело от пота.

- Хватит, хватит, - глухим, безжизненным голосом молил Талый, - прекрати это, я не могу.

- Координаты, - сказал Тол.

- Гриф, Петля, я не самый идеальный человек в стране, но мной всегда руководили вполне понятные и простые желания: алчность, похоть, зависть, все эти чувства испытывает каждый, - Талый перевел дух, - но, Толкователь, он мыслит совершенно другими категориями. Гриф, ты знал, что именно он создал истинных, что это он виновен в создании движения, которое сейчас уничтожает твою родину? Ты знал, что это именно он предложил истинным взорвать Верхнюю дамбу в Искристом, чтобы остановить наступление международной коалиции? Погибли десятки тысяч людей, миллион с лишним лишился крова. Он хуже меня в сотни раз, хуже. Или Гриф может быть ты забыл, что это именно твой любимый Диктатор посадил его, как раз накануне вторжения заокеанских? А знаешь за, что? За то , что Толкователь сказал властителю, что если он не станет сражаться , тогда страна спасется. Он хотел предать нашу родину, Гриф!

- У меня не было желания говорить об этой странице моей жизни, но если уж это всплыло, то я расскажу, но позже, сейчас не время и не место. Гриф, нам надо вытрясти из него все, как можно скорее, - ответил Толкователь.

Гриф посмотрел на Толкователя оценивающим взглядом, как будто впервые увидел его, это длилось не комфортные для любого человека пять или десять секунд, а добрых секунд тридцать.

- Хорошо, - сказал Гриф, - мы поняли друг друга.

- Я начинаю уставать и могу ускорить допрос, ты этого хочешь? спросил Тол.

Показалось, что на миг вернулся прежний Талый: вместо изможденного , трясущегося от страха пожилого мужчины троица увидела острый, стальной взгляд безжалостного хищника, но потом боль вернулась и смыла это.

- Я скажу, забери вас Проклятый, скажу! выкрикнул Талый, он начал извиваться всем телом, словно пытался биться головой о пол. Какие же вы идиоты, надеюсь вы все сдохните. Координаты розовый, два икс, сильный, звезда, топор, один, морская звезда, солома, метеор, триста, волновой, - он выдохнул.

Услышав это Толкователь принялся чертить что-то песке, какой-то набор цифр, затем взял у Грифа карту и внимательно на нее посмотрел.

- Он не врет, он не мог придумать это или переставить что-то в коде, все совпадает, и теперь я знаю, где Сокровищница. Едем отсюда.

После этих слов Гриф не задумываясь свернул Талому шею. Глядя на труп Петля раздраженно плюнула.

Близился вечер, солнце уже начало опускаться к горизонту и у компании оставалось лишь пара часов на дорогу. Никто даже не подумал хоронить Талого бросили прямо на песке вместе с пыточными инструментами. Они вышли наружу и только вдохнув сухой воздух пустыни поняли насколько же сильно комната в которой пытали Талого провоняла страхом, потом и мочой умершего.

Толкователя вырвало, он пару минут судорожно выплескивал изнутри себя все, что съел за день. Его усадили в кабину и дали воду. Убедившись, что приступ не повторится к нему подсели Петля и Гриф, было слегка тесно, но терпимо.

- Проедем два километра и у дороги мы увидим небольшой столб, там надо повернуть налево в горы, будет гравийная дорога, по ней до конца, - Тол объяснил маршрут Грифу водя пальцем на карте.

- Сегодня мы не доберемся до точки назначения, - сказал Гриф.

- Проедем сколько сможем, - ответил Толкователь.

***

Машина тронулась и поехала к воротам, через которые они прибыли в городок. Больше всего Гриф опасался, что истинные начали организованные поиски и разослали разведывательные партии по всем окрестностям, однако навстречу им никто не попадался, не было ни то что машин, даже птицы и те исчезли. Через два километра возник искомый столб и они свернули на гравийную дорогу.

Трудно было уловить момент, когда плато кончилось и начались горы, это происходило постепенно, сначала начали появился неровные складки, за ним последовали невысокие лысые холмы, следом холмы побольше и с кустарниками, постом в балках между возвышенностями стали появляться небольшие чащи и незаметно холмы превратились в каменные горы сжимавшие дорогу по которой ехал автомобиль. Впрочем, иногда они раздвигались в стороны уступая место очередной долине и когда наступила ночь, троица решила разбить лагерь в одной из них: машина проехала в глубокую балку, так чтобы ее не могли увидеть с дороги. После того, как авто пристроили за деревьями, Гриф взял ветки и замел следы колес ведущих от дороги к балке.

Пока было светло Гриф и Тол набрали сухого хвороста в изобилии валявшегося под куцыми деревьями, разыскали ручей бегущей по дну балки, в котором наполнили пустые пластиковые бутылки. Они вернулись к машине и увидели, что, Петля выложила на бампер несколько банок консервов и шоколад.

- Это все, что мы можем съесть без готовки, для круп нужен котелок, а у нас его нет, - заметила она.

Провизию поделили и каждому досталось по одной банке и полторы шоколадке. Пока члены группы ели, костер неторопливо разгорался, этот клубок света не слишком хорошо разгонял сгущающуюся тьму, но пятно света, отбрасываемое горящими ветками давало хоть какое-то ощущение уюта и надежности посреди черного небытия ночи. Гриф и Петля сели вместе, а Толкователь напротив , лица людей тонули в наступающей ночи и было трудно понять кто что чувствует, но, так как консервы ели ножами, то стук металла о металл давал представление об их эмоции: Петля скребла часто и быстро, словно желала прикончить ненавистного врага, а не доесть банку, Гриф наоборот, ел долго, основательно, чему соответствовал протяжный звук, он словно бы дегустировал этот невзрачный продукт, или о чем-то напряженного размышлял, Толкователь бил редко, словно у него отсутствовал аппетит.

- Ты ведь помнишь Гриф в каком состоянии была страна после десятилетия санкций? спросил Толкователь и не дожидаясь ответа продолжил, - конечно помнишь: всего не хватало, дети рождались без ногтей и кожи, продукты давали по карточкам, то и дело в провинциях случались голодные бунты. Было очень плохо. За полгода до вторжения коалиции Диктатор начал видеть вполне определенные сны, их обстановка была разной: океан, пустыня, суша, но в них он всегда оказывался один, где бы он не появлялся, он всегда был один. Единый посылала ему вполне ясный и четкий сигнал: от Диктатора требовалось оставить свой пост и, либо уехать в страну, откуда не выдавали, либо сдаться коалиции, только так Песчаная республика могла бы избежать вторжения и всех его страшных последствий это было понятно и без всяких снов. Да, стране пришлось бы тяжело, да непросто, но ядро заложенное Диктатором осталось бы в целости и сохранности, и пройдя смутное время мы бы обязательно возродили республику. Однако правитель не слушал меня, ты помнишь Гриф каким он стал после почти сорок лет правления Диктатор потерял связь не только с Единым, но и с реальностью, погрузился в мир фантазий , который питали многочисленные лизоблюды. Месяц проходил за месяцем, а он игнорировал мои толкования и строил планы генерального сражения с коалиций, рисовал на картах наступления, засады, проводил совещания с военными, которые уверяли его, что коалиция неизбежно завязнет еще на периферии нашей страны и не сможет продвинуться дальше несколько десятков километров от границы. В итоге меня посадили в тюрьму, где я познакомился с Верующим, опальным жрецом сидевшим уже пару лет за какую-то мелочь , мы начали общаться, играли в шахматы, которые сами и сделали , гуляли, беседовали о Едином, о стране. Нет, тогда я и не думал о том, чтобы что-то создавать, я лишь хотел поскорее выбраться к семье, но, семья погибла в бомбежке, и я , - Толкователь замялся, - я узнал, что же такое одиночество, оно оказалось подобно яме, в которую я падал, и падал, а конца и края этому полету не было, никакие мои молитвы, слезы, не могли остановить этот полет. Я летел и летел без опоры и без надежды, я чувствовал, как рвались живые нити связывавшие меня с моими родными и с окружающим миром - я оказался один, и это навсегда. Ужас от этого ощущения казался мне не лучше физических страданий. Беседы с Верующим помогали хоть немного отойти от края той бездонно ямы, и вот тогда то я и увидел в Верующем нового лидера для нашей страны, впрочем, тогда я не думал об интересах страны: мной двигала месть, я очень хотел, чтобы заокеанские заплатили за смерть моей семьи и за тот кошмар, в котором я оказался. Верующего не надо было подталкивать к мысли о создании партизанской организации, он думал о борьбе за веру еще со времен Диктатора. Нам очень помог тот факт, что коалиция расформировала республиканскую армию, а часть военных офицеров посадила в тюрьму, в том числе и в нашу, эти военные были очень озлоблены на коалицию и поэтому сразу заинтересовались нашими идеями. Примерно через четыре месяца заокеанские начали выпускать из тюрем всех политических заключённых посаженных при Диктаторе, они считали, что если за политику тебя посадили при Диктаторе, то ты хороший человек. Я оказался на свободе и тут же организовал нападение на тюрьму в которой сидел Верующий , все прошло хорошо, мы выпустили около пяти тысяч человек, из них пятьсот присоединились к нам, они и составили костяк истинных. Я был с ними меньше года, толковал сны Верующего, помогал налаживать контакты с некоторыми бывшими членами правительства Диктатора , давал координаты тайников с деньгами о которых знал, эти деньги очень помогли истинным. Мы планировали сделать из группы ядро нового государства выстроенного на более лучших, чем прежнее, началах, и, мы уже начали захват земель и организацию на этих территория полноценной религиозной страны, земли Единого - Рая, нашего Рая, где человек мог бы реализовать себя именно так, как и задумывал Единый. Но, Верующий погиб, а новый Верующий стал превращать истинных в банальную секту , задача который свелась к обогащению верхушки. Естественно мне это не понравилось и естественно меня попытались убить.

Толкователь перестал мучать банку , отложил ее, сделал большой глоток воды и продолжил.

- Меня спасла бомба сброшенная заокеанским самолётом, иронично, сначала их бомба убила мою семью и подтолкнула меня к созданию истинных, а другая бомба уберегла от того, что я создал, хотя вернее будет сказать, помогал создавать. Меня вели в подвал, на расстрел, когда дом взорвался, мое тело выбросило в окно и я не попал под завал, спустя некоторое время я очнулся и убежал. Потом Гриф я нашел тебя, мы взяли Петлю и отправились искать Сокровищницу.

- А что же с Верхней дамбой? спросила Петля.

- Я лишь расшифровала сон Верующего, не более того, - ответил Толкователь.

- Если бы ты этого не сделал, то не погибло бы множество людей, столько народа за раз в республике умирало только во время самых кровавых сражений Закатного Похода, - сказала Петля.

- Я этим не горжусь, как не горжусь и своей причастностью к истинным, Толкователь громко вздохнул. - Мне не хотелось, но я специально пошел в Искристый, чтобы лично посмотреть на дело рук своих и там я кое-что осознал, что-то важное и фундаментальное.

В отблесках костра было видно, как Петля прижалась к Грифу, тот обнял ее.

- Что ж, - сказал Гриф, - это знание не поменяло моего мнения о тебе, хотя мне жаль, что ты не рассказал об этом раньше, до Талого.

Ночью в горах было холодно, поэтому путешественники забрались в кабину, Гриф сел посередине, а Тол и Петля по краям, они периодически включали двигатель, чтобы обогреть кабину, не сказать, что это сильно помогало, но спать в таких условиях гораздо лучше, чем на холодных камнях, где водились горные львы, шакалы, волки, и прочая живность воспринимавшая людей как шведский стол. Рассвет не принес компании радости: в тесноте и в периодически остывающей кабине очень сложно заснуть, не то что выспаться, поэтому утро встретили хмурым молчанием. Они выбралась на прохладный воздух, сходили к ручью, освежились в ледяной воде, затем съели одну шоколадку и одну банку консервов на всех, Гриф не позволил есть больше, поскольку непонятно как долго они будут скрываться от истинных , заокеанских войск и возможно от горцев.

Поев собрали весь мусор и спрятали под камень, затем сели в машину и двинулись дальше, гравийная дорога не сильно баловала их окрестными пейзажами: холмы сменяли невысокие горы, которые уступали место холмам, ручьи то и дело отражали солнечные лучи прямо в кабину пикапа. Наконец, дорога уперлась в небольшую гору, ее склоны были покатыми и в них чернело несколько входов в пещеры.

Компания подошла к подножью, и Толкователь пояснил:

- Сокровищница здесь, в системе пещер, нам нужна ближайшая к дороге пещера, от входа второй поворот налево, затем второй поворот направо, и мы на месте. Вход внутрь преграждает громадный камень, но он полый и легко отодвигается в сторону за ним спрятана дверь, она замаскирована под скалу, есть кодовый замок под камнем на высоте пояса, шифр для входа нам назвал Талый.

Самая нижняя пещера располагалась в десяти метрах над дорогой, крутизна горы была едва заметна, поэтому Тол и Гриф прошли ко входу по прямой, перед тем как зайти Толкователь обернулся, посмотрел на дорогу, по которой они приехали и сказал:

- Невероятно, мы проделали весь этот путь и достигли цели.

Гриф не ответил, молча включил фонарик и направил луч внутрь пещеры, Петля двигалась за его спиной. Пол был достаточно ровным и не носил следов искусственной обработки, пока они шли, то не заметили никаких следов деятельности человека и лишь камень, который, как и говорил Тол преграждал им дорогу стал свидетельством того, что они и вправду движутся туда куда надо. Эта громадина перегораживала весь коридор и имела высоту почти два метра и столько же в ширину, пятно света смотрелось на ней крошечной монеткой и с виду скала казалось неподъемной, но Толкователь совершил казалось бы невозможное, подойдя к левому краю глыбы, он присел, взялся двумя руками за выступ и поднимаясь вверх начал сдвигать скалу вправо, по мере того как он вставал, валун все больше и больше уходил в нишу и когда Тол полностью распрямился, камень совсем исчез с их пути. Теперь перед мужчина находился тупик, Гриф начал шарить лучок фонаря по поверхности и на уровне пояса, он обнаружил выступающий камень под которым скрывался кодовый замок.

- Набирай, - сказал Толкователь хриплым голосом.

Гриф последовательно ввел цифры услышанные от Талого, скала ушла куда-то вбок и в коридор стало проникать красное свечение. Они прошли вперед и оказались в своеобразном стальном тамбуре длинной около десяти метров, наверху горели аварийные лампочки, окрашивающие все вокруг в красный цвет, в конце помещения виднелась металлическая дверь, которая запиралась вентилем. Гриф отвернул его, дверь тамбура бесшумно открылась и мужчины вошли в очень широкий коридор, его высота составляла примерно три метра, ширина столько же, сверху свисали лампочки без абажуров, их желтоватый свет едва разгонял окружающую темноту, но освящения все же хватало, чтобы понять: они находится в тоннеле естественного происхождения, строители только выровняли пол. Троица двинулась вперед, луч фонаря метался от пола к стенам, сначала их окружал голый камень, но через некоторое время сбоку появились штабели ящиков, Гриф отковырнул ножом доску внутри находилось золото, вроде бы Петля пораженно вскрикнула. Они прошли еще пару метров и Гриф повторил операцию с ящиком и снова в ящике оказалось золото.

- Сколько же здесь? прошептала Петля..

- Я полагаю, здесь столько, что ты можешь не воевать с Заокеанским Альянсом, а просто скупить его на корню, - улыбнулся Толкователь. Мы в главном хранилище, оно тянется на десятки метров и все пространство забито золотом, а еще есть несколько ответвлений, где лежат драгоценные камни. Я пойду посмотрю, что там дальше.

Как только он закончил говорить, то раздался громкий металлический щелчок, с таким звуком пистолет дает осечку. Тол повернулся и увидел, что, Петля целится ему прямо в голову, еще щелчок - осечка. Девушка начала ожесточенно дергать затвор пытаясь выбросить перекосившийся патрон, но застыла потому что дуло оружия Грифа смотрело прямо на нее.

- Единый любит меня Петля, он не даст меня убить, и я снова в этом убедился,- с некоторой печалью сказал Толкователь.

- Гриф, я уже рассказывала, что в молодости у меня был дар толкователя снов, я могла бы пойти по этой стезе, но передумала, я изменила свое решение не просто так, много лет меня мучил один и тот же сон мир погруженный в абсолютную тишину, каждую ночь я бродила по городам и селам республики, по другим поселениям Безводных Земель, по Заокеанскому Альянсу и Континентальному союзу, и я видела, что улицы, дома, проспекты были пусты и всюду меня встречала жуткая тишина. Я осознала данное послание не сразу, поначалу оно просто пугало меня своей нелогичностью и несуразностью, ну как же, если есть город значит должен быть и шум, а тут тишина, и только позже я поняла, что это уже был не живой мир , а могила - данные сны являлись предупреждением о конце света и мне было очень страшно от увиденного. Когда я переехала в Белокаменный я словно бы вырвала корни питающие меня и видения прекратились, я вообще перестала видеть сновидения и нисколько не жалею об этом, но, когда Толкователь рассказал мне о той тишине, которую он осознал в Искристом, я все вспомнила, вспомнила и ужаснулась, ведь то, что меня пугало, его привело в восторг и я поняла - это не может быть совпадением, Толкователь и есть та самая тишина, он смерть. Гриф, я это точно знаю и понимаю, это не безумие и не прихоть, так оно и есть. Теперь когда Сокровищница найдена, его можно убить, Проклятый свидетель, я очень жалею, что Сокровищница существует, лучше бы все это оказалось ложью, мы бы взяли деньги Талого и никогда не приезжали сюда.

Она перевела дух и продолжила:

- Гриф, нам ведь так хорошо вместе

- Моя верность не продается, - сказал Гриф и выстрелил Петле в голову.

Девушка свалилась на землю, ее тело легло нелепо, как-то изломанно, потеряв все грацию и красоту.

- Она никогда ни во что не верила, не разделяла никаких убеждений, всегда работала только ради себя, -тихо произнес Гриф.

Толкователь некоторое время смотрел на труп, затем отвел глаза, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул, они отволокли тело девушки за входной камень и оставили в боковом проходе, потом вернулись, Гриф продолжил смотреть что же находится в ящиках, золото как будто очаровало его и он хотел видеть его снова и снова, а Тол двинулся вглубь коридора, он шел осторожно и медленно: мало того, что из-за плохого освящения было трудно оценить истинное расстояние до угла очередного ящика, так некоторые из лампочек еще не работало и часть коридора оказалась погружена в полную тьму, поэтому потеряв бдительность и сильно разогнавшись можно было легко раскроить себе голову о край ящика. Коридор оканчивался развилкой, Тол постоял и двинулся влево, лампочки здесь не работали или же их вообще не установили, поэтому он шел ощупывая рукой голую каменную стенку, его сопровождал стук ботинок по голому камню и собственное громкое дыхание. В какой-то момент пальцы Тола коснулись холодного металла двери, он нашел ручку, повернул ее и из проема хлынул поток света который ослепил его, на самом деле свет был довольно бледный, но , так как глаза уже адаптировались к пещерной темноте, то теперь им было сложно приспособиться даже к скромному электрическому освящению.

Мужчина вошел в небольшое, холодное помещении при выдохе изо рта вырывался морозный туман, вдоль стены располагались небольшие, около метра в высоту, холодильники, всего их насчитывалось десять. Это не были обычные гражданские рефрижераторы, а тяжелые, лабораторные аппараты рассчитанные и на удар, и другие повреждения. Он подошел к самому дальнему , правому холодильнику, открыл его, изнутри вырвалось облако. Внутри на нескольких полках, лежали продолговатые серые металлические контейнеры размером с кисть взрослого человека. Толкователь достал один из них, открыл, внутри располагалось два плоских пластиковых флаконов толщиной в пару пальцев, Тол достал один из них и убрал контейнер обратно, отщёлкнул крышку, в флаконе лежала пробирка , треть ее пространства занимала пробка, а внутри перекатывалась маслянистая жидкость. Мужчина вынул пробирку из этого и соседнего флакона, и убрал в карман, после чего вышел из холодильной камеры.

Также на ощупь он вернулся обратно в плохо освященный коридор и пошел в сторону входа, к Грифу. Толкователь наткнулся на него, когда тот выходил откуда-то сбоку, в каждой руке Гриф держал по шкатулке.

- Что это? спросил Тол.

Вместо ответа Гриф зажал локтем одну шкатулку, и открыл вторую: внутри контейнера, длинной примерно двадцать сантиметров, шириной около десяти и столько же в высоту , находилось с десяток мешочков из черной материи.

- В этой алмазы, в другой изумруды. Там десятки подобных коробок, - голос Грифа дрожал от возбуждения. Это удобнее чем золотом, мы быстро перетащим их в пикап, приедем в столицу, часть спрячем, а часть пустим в дело.

- Хорошо, - равнодушно произнес Тол, настолько равнодушно, что Гриф пристально посмотрел на него, - покажи, где все лежит.

Гриф отвел Толкователя в хранилище драгоценностей, в него вел едва заметный проход между ящиками с золотом, то ли кто-то специально спрятал его, то ли золота оказалось так много, что пришлось частично заставить им вход в комнату с драгоценными камнями. Это было небольшое , низкое помещение, где на трех трёхъярусных стеллажах метровой высоты, расставленных вдоль стен, помещались те самые шкатулки, Толкователь взял ближайшие к себе и пошел вслед за Гифом. Хотя вход в пещеру и располагался недалеко от пикапа, но к этому пути надо было добавить проход по самому хранилищу, и несколько поворотов в системе пещер, поэтому после десятка пробежек по маршруту мужчины изрядно запыхались и когда они принесли к машине очередную партию шкатулок, то решили сделать перерыв.

Тол сел на плоский камень рядом со входом в пещеру, и пока Гриф ходил к машине, чтобы принести еду, он достал одну из пробирок и начал смотреть на нее.

- Откуда такая штука? - спросил подошедший Гриф в одной руке он держал пару упаковок с шоколадками, а в другой банку консервов.

Тол подбросил на руке пробирку, посмотрел на нее и вдернул пробку. Затем поднял руку с пробиркой над головой и совершил круговое движение разливая содержимое вокруг себя.

- Из лаборатории, это шедевр среди биологического оружия модернизированная оспа. Она передается всеми возможными путями: и через прикосновение, и через дыхание, переносчиками могут быть люди и животные, зараженные заключённые умирали от нее через два дня, а смертность была стопроцентная. Ученые разработали ее в конце Закатного Похода , но так как вакцину от нее не удалось придумать или она получалась крайне слабой, то дальнейшие разработки вируса заморозили. А вот когда стало известно, что коалиция готовит на нас нападение Диктатор хотел извлечь эту оспу на свет: он планировал шантажировать коалицию посредством угрозы ее применением, но я отговорил его, я сказал, что даже думать о таком безумие, - Тол усмехнулся, - а вот теперь я делаю это сам.

- Это шутка? спросил Гриф, - я не понимаю тебя.

- Нет, это всерьез. Тогда я убедил Диктатора изменить свое решение, потому что верил, что и у него, и у всех нас есть будущее, и после гибели семьи, я все равно верил в то, что все можно изменить к лучшему - построить Рай , пусть даже строить его придется на моих костях. Но, затея кончилась полным крахом. Опять. Я видел, как на протяжении многих лет люди делали все те же ошибки, и как самые достойные из человеческого рода поддавались разложению. Люди показали свою органичную неспособность реализовать дары, полученные от Единого , они все извращали , перевирали, уничтожали. Раз за разом одно и тоже, одно и тоже, ничего не менялось. - Тол покачал головой. Для меня все иллюзии рухнули вместе с истинными, после их вырождения у меня уже не осталось никаких ожиданий.

Толкователь замолк, глубоко вздохнул и продолжил.

- Ты ведь знаешь, что Единый посылал пророков не только для того, чтобы напомнить людям о себе, но и для наказания, вот также и я, много лет я исполнял волю Единого и вел людей к свету, к Раю, но, из этого ничего не получилось, а значит настало время для наказания. Впрочем, до самого последнего момента у меня оставалась надежда на то, что я неправильно истолковал волю Единого и на самом деля я просто сошел с ума от горя и потерь. Всю дорогу, что мы сюда ехали я ждал, что Он меня остановит и не даст осуществить задуманное , а может быть я хотел, чтобы Единый не дал этому свершиться, ведь я боялся того, что должен сделать, очень боялся, но нет, я выжил, не смотря на все опасности, значит так угодно Ему.

Толкователь огляделся, его взгляд казался удивленным, словно он проснулся после долгого сна.

- Теперь земля вокруг заражена, а мы с тобой стали переносчиками вируса. Прости, Гриф, но, у тебя не будет армии, теперь, вообще ничего не будет.

Гриф смотрел на Тола, его руки по-прежнему были заняты продуктами, эта дуль взглядов все длилась и длилась, странно, но в глазах мужчин не читалось никакой ненависти, они словно вглядывались друг в друга пытаясь отыскать ответ на ведомый только им вопрос. Внезапно Гриф отбросил еду в сторону, и уже приготовился выхватить пистолет, как вдруг раздалось очень близкое и очень громкое блеяние коз, это произошло внезапно, словно козы появились из под земли, от звука животных Толкователя ощутимо передернуло, но это было не угрожающее движение, на которое бы Гриф среагировал не задумываясь, скорее оно походило на начало какого-то приступа и это удивило Грифа, сбило настрой буквально на секунду и замедлило реакцию, так что он не успел выстрелить первым. Пуля Толкователя попала Грифу в грудь, развернула его на сто восемьдесят градусов, после чего он упал на землю лицом вниз.

- Это ли не доказательство того, что я выполняю Его волю? спросил Тол у трупа, и после паузы добавил, к сожалению.

Затем он подошел к грузовику, открыл одну из шкатулок, взял несколько маленьких мешочков с камнями , ослабил веревку и стал широкими взмахами высыпал содержимое на землю.

- Что тут такое? спросил голос явно принадлежавший мальчику, Тол не видел как подходил пастух и откуда он пришел, он был очень юным, худым, в длинной рубашке, черных джинсах, и сбитых ботинках.

- Я услышал выстрел, отец всегда говорит держаться от стрельбы подальше, но у меня потерялась Ежевика.

- Ежевика? не понял парня Тол.

- Любимая коза матери, она с ней так возится, - словно в подтверждении этих слов раздалось громкое блеяние, только сейчас Толкователь понял, что за спиной худого паренька толпиться стадо из полутора десятка коз. Они блеяли очень громко и очень настойчиво.

Парень должен был увидеть труп, просто обязан был наткнуться взглядом на тело лежавшее у пещеры, но , его взгляд уперся в ладонь Тола, в которой лежали алмазы. Они переливались на солнце, завораживали своей игрой света словно магнит они безраздельно притягивали к себе. Толкователь бросил их на землю, затем развязал следящий мешочек и повторил операцию, он продолжал до тех пор, пока не опустошил шкатулку: земля оказалась усыпана цветными кристаллами, они сверкали на солнце всеми цветами радуги.

- Это алмазы, на один такой ты можешь купить все деревни в округе, а на полученную сдачу трехэтажный дом, - Тол продолжал открывать шкатулки и высыпать на землю кристаллы, которые покрывали землю подобно каплям утренней росы сверкающие, яркие точки.

- Ты можешь взять их, если они тебе нужны, - разрешил Тол.

Парень не спешил подходить к рассыпанным драгоценностям, но, тут, откуда то сборку выбежала коза, очевидно она увидела, как камни переливаются на солнце и решила посмотреть на них поближе, с криком Ежевичка! пастух подбежал к ней, а та, влекомая любопытством ловко увернулась от него и приблизилась к сверкающей штуке, лизнула ее и вознамерилась проглотить, но, пастух выхватил у нее кристалл и сунул в карман. Видя пример Ежевички остальные козы шагнули на участок земли усеянный кристаллами.

Тол вынул вторую пробирку, размахнулся и постарался разбрызгать ее содержимое над стадом и над пастухом, парень не заметил, как маленькие капли влаги оседают на него и на коз поскольку увлеченно собирал камни. Толкователь смотрел как животные ходят по зараженной оспой земле и громко блеют, а парень старательно выковыривает застрявшие между камнями драгоценности, он вздохнул полной грудью, улыбнулся, достал пистолет и выстрелил себе в голову.