Это было в те приснопамятные времена 90-х, когда к власти пришли "спасители"-ельцинисты, а их главарь, вещал: "Берите суверенитета столько, сколько хотите", когда предприятия банкротились, когда инженеры и высококлассные спецы-рабочие шли единым фронтом в грузчики, лифтёры, кочегары, челночники, ехали в Польшу на сбор клубники, женщины шли нянчить чада малиновых пиджаков - кто во что горазд, а станочный парк заводов разбирался на металлолом.
В конструкторском отделе завода им. С.П. Королёва, выпускавшего радио-измерительную аппаратуру, где когда-то работало не менее трёхсот инженеров-радистов и инженеров-механиков, включая автора сей беллетристики, оставался начальником мой старший брат, дорабатывавший до пенсии. Т. к. люди разбегались, я поинтересовался у брата:
- И сколько же сейчас в наличии конструкторов?
- По списку?
- Что значит "по списку"?
- Т. е. людей нет, но есть список потенциальных работников.
- И что делать с этим списком?
- Когда поступает заказ, я обзваниваю людей, кто может выходит на работу, мы в авральном порядке выдаём комплект проектировочной документации, получаем договорную сумму и все разбегаются до следующего заказа.
- Лихо... А сейчас есть работа?
- Да, разрабатываем домкрат.
- Какой ещё домкрат?
- Какой заказали, такой и разрабатываем. Можем проектировать хоть унитазы - людям надо выживать.
Как и весь бывший советский народ, движимый экзистенциально, ваш покорный слуга работал кочегаром сразу на двух котельных в режиме: двое суток работы, двое отдыха. О случае в одной из них мне хотелось с вами поделиться.
На углу Овручской и Нагорной расположен длинный 5-ти этажный дом буквой "Г" в 10 парадных. В этом доме и следующей 5-ти этажке жили работники кабельного завода. Отапливались эти дома необычной угольной котельной, находившейся в подвальном помещении первого дома. Мощность котлов соответствовала отапливаемому метражу двух домов. Длина топки котлов была четыре метра. Загрузка топки углём требовала особой ловкости. Чтобы доставить уголёк в конец топки, нужно было отойти от котла метра на три, и с разбега подбежав практически вплотную к котлу осуществить прицельный бросок так, чтобы лопата оказалась наполовину в топке. Иногда в результате такого трюка лопата вырывалась из рук и влетала далеко в топку. Конечно, можно было набросать уголь кое-как, а затем неудобным скребком с длиннющей пятиметровой массивной ручкой спланировать его по всей топке, но это унижало достоинство профи-кочегара, т. к. эта скучная и лишняя процедура лишала процесс мАстерской виртуозности, понимаете ли.
Котельную, в соответствии со штатными нормами, обслуживали четыре кочегара, работавшие сутки через трое: Андрей Иваныч, его брат Михал Иваныч, Серёга и я. Котлы по договорённости мы чистили раз в сутки перед сдачей смены.
С Серёгой мы редко виделись, т. к. с ним мы работали через день. Но Михал Иваныч, который принимал у него смену, постоянно жаловался мне на его некачественную чистку котлов - самые дальние коржи шлака, толщиной сантиметров 10-12, Серёга "щедро" оставлял сменщику. И спустя сутки общая толщина коржа в глубине котлов доходила соответственно до 25-ти сантиметров - поднять и разломить такой слой было уже проблемно. Приходилось, загнав под корж семиметровый лом, зависать на нём, многократно по-обезьяньи подпрыгивая. И если корж не разламывался, следовало долбить его наконечником лома, как говориться, до потери пульса - и эти все "танцы" проходили перед пышащей жаром открытой топкой.
Когда я, уже многоопытный кочегар, нередко бравший две работы, проработавший в нескольких государственных и ведомственных угольных котельных, первый раз почистил оба котла этой котельной, мне пришлось, переодеваясь в бытовке, простите за подробности, снять майку и трусы и отжать их.
По договорённости люди иногда менялись сменами, и через пару месяцев все трое кочегаров имели возможность убедиться в недобросовестности Серёги. Одним словом, он "умудрился" у всех вызвать недовольство по отношению к себе, и уже все трое дружно, но незлобиво "склоняли" Серёгу перед начальником ЖЭКа и говорили о желательной замене этого сачка.
Почему я сказал - "незлобиво"? Потому, что в целом Серёгу воспринимали доброжелательно. Он был типичным сангвиником. Всегда в ровном позитивном приподнятом добродушном настроении. При росте выше среднего и статном телосложении в нём ощущалось глубинное мужское начало - внешняя жилистость и внутренняя подспудная сила обаяния, как сегодня сказали бы, некая харизма. Его хотелось слушать, за ним интересно было наблюдать в ожидании тех или иных его проявлений. Однако, в полную величину раскрылся его талант гипнотического воздействия на людей в дальнейшем, и неожиданно, и казалось бы при не подходящих для этого обстоятельствах, когда жертва могла легко сопротивляться, но однако же как заворожённая попала под его влияние, подобно кобре, слушающей дудочку заклинателя змей.
Дальний родственник начальника ЖЕКа, Алёша, работал на кабельном заводе дежурным электриком с таким же как у нас режимом - сутки через трое. Это был молодой парень 23-ти лет, и на заводе он ещё с советских времён зарекомендовал себя как человек ведущий здоровый образ жизни, регулярно посещавший бассейн, ответственный и компетентный работник, к тому он же был активным членом коллектива, ведя подписку газет и журналов по отделу.
И вот после очередной жалобы на Серёгу, начальник ЖЕКа пришёл в котельную и объявил: "Андрей Иваныч, вас теперь будет менять Алёша, электрик с кабельного, хороший парень.
Андрей Иваныч провёл с Алёшей короткий инструктаж поддержания горения и чистки котлов. Алёша схватывал особенности этой "науки" для данной котельной легко. Дело в том, что на срочной у него за плечами был годовой опыт работы в кочегарке солдатской столовой.
Вскоре после ухода Андрея Иваныча в бытовку котельной вошёл улыбающийся Серёга, в особо приподнятом настроении:
- Привет, коллега. Давай знакомиться - Серёга.
- Алёша.
- Ты с женой?
- Да, с Леной. Для моральной поддержки, чтоб меня никто не обидел, - пошутил Алёша.
Лена сидела в сторонке на табуретке и только слегка улыбаясь, молча наблюдала за происходящим.
- А я за своими вещами, - объявил Серёга, открыв шкафчик и перекладывая рабочую одежду в сумку. - У меня двойная удача - нашёл себе работу на Нивках, рядом с домом, но это не главное.
Главное, можешь меня поздравить, у меня родился сын! Богатырь - три восемьсот. И э-э-это надо отметить, - широко улыбаясь, игриво проговорил Серёга, настраивая Алёшу на предстоящий расслабон.
С этими словами Серёга стал выкладывать из сумки на стол поллитровку и аппетитный закусон: сервелат, твёрдый сыр, шпроты, баночку маринованных огурчиков и свежий батон.
Рюмок не было, разливали сразу по пол стакана.
- У тебя дети есть? - спросил Серёга.
- Нет.
- Ой, Алёша. Ты не представляешь, как долго мы с женой ждали ребёнка, - стал с чувством торжества излагать Серёга после первой. - Шесть лет. Два раза она лежала на сохранении и оба раза срывался плод. Уже собирались взять детдомовского. Но, счастье улыбнулось - вот будем растить своего, - расплылся в улыбке Серёга. Так-так-так: между первой и второй перерывчик небольшой. Давай за наших жён. Лена, вы с нами выпьете?
- Лена не пьёт, отреагировал Алёша. - Ей нельзя.
- Всё, не задаю лишних вопросов. Вздрогнули. За дам-с.
Выпив, Серёга положил в рот огурчик и, вскочив, бросил на ходу:
- Ты пока закусывай, а я прошвырнусь - гляну на котлы. Я мигом, не беспокойся.
Котельный зал находился в конце длинного коридора. Вернувшись, потирая руки, довольный Серёга разъяснил:
- Всё в ажуре. Подбросил уголёк - на пару часов хватит. Ну давай - разливай. Я тебе расскажу, как я стал женолюбом. Понимаешь, я с отрочества с девчонками держал некоторую дистанцию. Особо влюбчивым никогда не был, и к тому же, чтобы не выглядеть дураком, им надо было постоянно что-то рассказывать - вот такая морока. А свою Веруню я встретил, когда нам обоим было 17. Что уж такого она во мне нашла? Не знаю. Только глаз она с меня не сводила, как бы надышаться не могла. Возможно за мой лёгкий нрав. Я ведь никогда ни на кого не злюсь, не обижаюсь. И с Веруней у нас сложилось всё легко и просто - её невозможно было не полюбить в ответ...
Когда допивали вторую бутылку, Алёша стал кивать за столом.
- Что, Алёша? Да ты расслабься, ляг, прикемарь часок. А я проверю горение и подброшу уголёк, чтоб ещё на пару часов хватило.
Вернувшись из котельного зала, Серёга сказал Лене:
- Всё путём - полный порядок. Будет гореть часа три спокойно. Пусть выспится, не будите. Всё, я пошёл. Будьте здоровы, живите богато, - помахал рукой Серёга с выражением благости на лице.
Лена всё так же продолжала сидеть на табуретке, охраняя сон суженого. Вскоре в котельную зашёл начальник ЖЭКа. Увидев своего протеже на кровати спящим, как говорится, без задних ног, и по натюрморту на столе - а ля "после попойки" - понимая в каком он состоянии, начальник, поджав губы, без единого слова снял с гвоздя ключ от котельного зала и вышел из бытовки. Спустившись к котлам, он в скверном предчувствии открыл топочные дверцы - топки обоих котлов были чернее ночи...
P.S.
Вернувшись в бытовку, начальник растолкал Алёшу и отправил его разжигать котлы, а сам позвонил в ЖЭК и вызвал слесаря в помощь Алёше. Когда уголёк в обеих топках исправно горел, начальник произнёс, отчеканивая слова:
- Так, Алёша. Подробности сабантуя меня не интересуют. Собрался и свободен. Как говорится, с глаз долой - из сердца вон.
Как только Алёша с Леной ушли, а на смене в котельной остался слесарь, начальник позвонил Серёге:
- Сергей, начальник ЖЭКа беспокоит. Я предлагаю вам выйти на следующую вашу смену по графику и остаться работать. Но до первой жалобы.
Серёга согласился и доработал до конца отопительного сезона.