Шутер Джон
Ушаны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чувствуя, как клешни паники проникают все глубже и глубже, разливаясь по сосудам кристаллами ледяного страха, Дэйв вскочил на ноги и со всей мочи, на которую был способен, врезал ногой первой попавшейся на глаза твари.

   Как только он заметил его присутствие, то в ту же секунду бросил свое кушанье и шмыгнул в проем между мусорным баком и стеной.
   - Стой, - крикнул Бред Маллион.
   В который раз его поразила проворность и легкость в движениях этих созданий. Но даже несмотря на это они были не умнее обычного хомяка.
   Бред прошел мимо обглоданной куриной ноги, рядом лежал прорванный полиэтиленовый мешок, из которого как грыжа вываливался мусор, и посмотрел в проем, куда только что забежал зверек. Вонь была ужасной. До этого тоже было не сладко, но после того как он придвинулся ближе к баку, ему показалось, что кто-то дыхнул ему в лицо нечистотами канализации. Поэтому ему пришлось задержать дыхание и заткнуть нос.
   В узком темном пространстве не было никакого движения. Сначала ему показалось что он таки упустил его, но потом услышал шорох и заметил быстрое движение.
   - Ах, вот ты где, - сказал Бред притворно сладким голосом.
   Он отошел от бака и набрал в легкие воздуха, небольшая примесь тухлятины все же была, но это во сто крат лучше той вони которая обволакивала мусорный бак. Неловко осмотрелся вокруг, ему не улыбалась перспектива присутствия кто-нибудь еще. Не хватало еще какой-нибудь вопящей старушенции.
   Никого не было.
   - Спрятался, не спрятался, я иду, - весело проворковал Бред с подлинным наслаждением.
   Он с разбегу всандалил по баку ногой. Не заставив себя долго ждать, оттуда, словно тень, выскочила его жертва. На бегу ее лапки быстро передвигались, словно поршни двигателя. Черная шерсть в свете вечернего майского солнца переливалась целым градом огней. Зверек пробежал уже половину расстояния от бака до поворота в переулок, когда Бред отточенным движением достал из кобуры пистолет, прицелился и выстрелил в него.
   Раздался глухой щелчок, и из глушителя вырвалось хлипкое пламя, которое на свету почти не было видно. Отдача ощутимо дернула руку.
   Выпущенная пуля, попав точно в цель, подбросила тельце маленькое животного в воздух, а потом оно замертво упало.
   Бред неспешно подошел к нему. На губах играла воодушевленная улыбка. Присев на корточки, он перевернул дулом пистолета тело зверька на спину. В области туловища было небольшое сквозное отверстие, оставленное пулей. Вытекшая из раны кровь оставила темно-лиловый отпечаток на пыльном асфальте. Безжизненные глазки-бусинки уставились в лицо своему безжалостному убийце.
   Сколько Бред не смотрел на этих созданий, будь то живые или мертвые, он до сих пор поражался их странной формой. Ни на что живущее на земле они не были похожи, с другими животными можно было сравнивать разве что только их отдельные части тела. Размером взрослые особи были не больше крысы. Морда была похожа на заячью, только челюсть была более вытянутой вперед и имела ряд резцов, предназначенных не для разжевывания коры деревьев и морковки, а для перемалывания мышц и костей. Если такая тварь укусит за палец, то ты живо можешь с ним распрощаться. Но, не смотря на это, случаи нападения на людей были незначительны. Уши были представлены в виде двух перепончатых вееров. Когда ушанам что-то нравилось, они начинали складывать и раскладывать свои маленькие веера, а коротенький мохнатый хвост дрыгался из стороны в сторону, как у щенят. Шерстяное брюшко имело овальную форму и было морщинистое; когда они наедались, живот разглаживался и принимал форму шара, а когда голодны, он походил на выжатую мочалку.
   В народе их называли ушанами, настоящим же названием их было блостеры, но оно было через чур сложным как для восприятия, так и для произношения, а людское племя, особенно представленное в лице обычного обывателя, стремилось к чему-то более простому, легко и непринужденно слетающему с языка. Какое-то время по телеку так и трубили о них, об этом чудо-открытии на планете Полок. Исследовательская группа, отправленная туда, прихватила с планеты пробы почвы, воды, виды интересующих растений и несколько десятков созданий тамошней природы, в число которых вошли и ушаны. Но дотошные ученые не догадывались, что прихватили с собой еще и груз не прошедший таможни - в продуктовом отсеке прятались еще несколько ушанов. После приземления они смогли выбраться из корабля и пуститься во все тяжкие. Первое что они сделали, оказавшись на незнакомой и обжитой до них планете, начали упорно размножаться, и поедать в качестве пищи мелких грызунов. Спустя десять лет уже весь мир не мог мириться с присутствием этих зверьков.
   Бред с нескрываемым удовольствием рассматривал свою жертву. "Сколько же я их убил, - подумал он. - Сотню, две, а может пять сотен?" Он убивал их ради забавы и получения от этого удовольствия. Ему даже в голову не приходило носиться за ними по всему пригороду ради какой-то идиотской наживы в двадцать центов за убитую тварь. Он не представлял себе это игрой в тир, где за попадание в цель дают приз - плюшевого медвежонка, это было для него что-то вроде своего собственного маленького сафари. Он видел вовсе не маленькое мохнатое существо, прятавшееся от него за мусорным баком, а большого кабана, скрывающегося в роще, убийство которого был самый большой подарок для любого охотника; он видел бегущего леопарда, пересекающего бескрайнюю желтую пустыню, слонов идущих на водопой к величественной реке, воды которой столь же чисты, как небо над ней.
   Бред медленно наклонил голову над ушаном, челка черных волос скатилась и закрыла его лоб. Какое-то время он с интересом разглядывал его, а потом плюнул. Слюна, попав в глаз, накрыла его белым куполом, словно раздувшаяся катаракта. Он резко встал, на что суставы коленей отозвались неприятным хрустом, и убрал пистолет в кобуру, болтавшуюся у него на ремне, опоясывающем талию. На металлической поверхности рукоятки блеснуло солнце.
   Сам не зная почему, он снова огляделся вокруг. Никого. Только он и мертвое тело у его ног. Отойдя немного назад, он разбежался и ударил правой ногой по мертвому ушану. Подброшенный в воздух, словно футбольный мяч, посланный опытным игроком в верхний угол ворот точно под планку, он перелетел невысокий ржавый металлический заборчик и упал в кусты. Правда кустами их было сложно назвать, это более походило на воткнутый в землю веник, на котором на удивление всем выросла редкая листва.
   Выйдя на улицу, которая, несмотря на то, что яркий диск солнца заливал ее золотым свечением с безоблачного синего неба, все равно выглядела мрачной и неприветливой, направился вверх, ступая по потрескавшемуся асфальту тротуара. Эта часть пригорода, да и любая его часть, походила больше на старые развалины - пережитки прошлого, где обитали скорее призраки, чем живые люди из плоти и крови. Живописную картину составляли старые, обшарпанные пятиэтажки, потускневшие от времени и атмосферной грязи, со своими прогнившими и нуждающимися в ремонте крышами; глубоко посаженные окна были словно бойницы гротескных замков средневековья; маленькие, пыльные дворики, поломанные и изогнутые заборчики, некогда преграждающие уютные газончики, которые превратились в белые пустыри - плешь, по краям которой, словно редкие волосинки, пробивалась сорная трава.
   По обеим сторонам улицы, стояли уличные фонари, молчаливые и всегда покорные. Как только подступала безмятежная темнота, они, словно маленькие странники в большой машине мирозданья, загорались один за другим, отбрасывая яркие конусообразные клинья света.
   Сегодня была пятница, последний день рабочей недели, а по пятницам он и Дэйв выбирались в местный бар выпить пивка и поточить лясы. Он был знаком с Дэйвом еще со школьных парт, когда они еще дергали девчонок за косички, плевались в одноклассников из трубочек, сделанных из раскрученных ручек, и получали выговоры от учителей за непристойное поведение, и с годами их дружба не увядала, а наоборот крепла и укоренялась.
   Бред посмотрел на небо - ни одной белой тучки, только глубокие просторы голубизны. "Хороший вечерок", - пронеслось у него в голове. Солнечные лучи приятно согревали его спину, шею и плечи. Он прошел мимо магазина "Всякая всячина", миновал жилой дом с небольшим ухоженным газончиком, большой здесь редкостью, и свернул перед перекрестком направо, войдя в густую тень дома.
   Прямо на глазах темнело, тени предметов заметно удлинялись.
   Бред прошел пару кварталов, перешел дорогу и свернул в улочку между домами. Он вышел на небольшую площадку, с обеих сторон перегороженную металлической сеткой забора. Слева от него стоял ржавый остов машины, когда-то синяя краска, если судить по небольшому кусочку краски на правой передней и единственной двери, полностью слезла. Фары и стекла были разбиты. Капот полностью отсутствовал, открывая пустое пространство, где раньше был мотор. Правое заднее колесо было спущено, а остальные отсутствовали. Сидений и руля не было, поэтому машина не имела принципиальной ценности для ребятни, а вот для ушанов она была в самый раз для того чтобы отдохнуть после сытного завтрака или обеда.
   Рассеянным взглядом он осмотрел машину. Внутри бывшего салона машины лежали густые складчатые тени. Сначала он принял лежащий черный предмет за ушана, но, приглядевшись, понял, что это кусок пластика. Для пущей уверенности он ударил ногой по прогнившему корпусу. Ничего. Ни шороха, ни движения, тишина. Если там и были ушаны, то они не выдали себя.
   Оставив площадку позади себя, он пошел дальше.
   На своей планете ушаны, скорее всего, были такими же грызунами-паразитами, как и крысы здесь, на Земле, предполагал Бред. За пять лет своего существования на Земле они стали почти полновластными хозяевами подвалов, развалин и свалок - тех мест, где раньше безраздельно правили крысы, почти полностью искоренив последних. Никому даже в голову не могло прийти, что когда-нибудь крыс - тех, кто мог пережить ядерное заражение - запишут в красную книгу как исчезающий вид, создадут питомники для выращивания и поддержания их популяции. К седьмому году существования на земле они заняли каждый континент, каждую страну, расплодились так, как в свое время кролики в Австралии.
   До дома Дэйва осталось совсем немного: дойти до полицейского участка и дом напротив - его цель. Проходя мимо полицейского участка, он заметил на парковочной площадке, огороженной заборчиком, приходившимся ему чуть выше колена, двух человек, стоящих около патрульной машины. Стоя прямой шеренгой по отношению к нему, облокотившись на машину, они о чем-то живо беседовали. Ближний был копом, он стоял к нему спиной и был одет в синюю форму, а вот насчет второго он не был уверен, так как он был одет в штатское. Вполне вероятно, что он отпахал свою смену, а перед тем как покинуть участок решил перетереть со своим коллегой, предположил Бред. Или же его звание позволяло ему носить штатское одеяние, но и это мог быть просто приятель, зашедший поболтать, или пострадавший, получающий надлежащие инструкции.
   Человек в штатском бросил на него короткий, подозрительный взгляд. Проведя его с верху вниз, он задержал его на болтающейся кобуре, а потом вернулся к разговору со своим собеседником. От этого взгляда Бреду стало как-то не по себе, он поймал себя на том, что чувствует себя виноватым, как будто он только что совершил какое-то преступление, а коп чутко уловил исходящие от него флюиды животного страха. Да, коп. Теперь, у него не было сомнения, что второй в штатском был тоже коп.
   Насчет пистолета он не беспокоился, точно такой же имелся почти у каждого жителя планеты, он продавался в каждом оружейном магазине, и для его покупки не требовалось разрешение. Вся соль была в том, что для человека это оружие не являлось опасным; не то чтобы пули его были не смертельны для выше упомянутого индивидуума, просто пистолет был снабжен своего рода предохранителем - оптическим глазом - если на мушке оказывался человек, то боек блокировался, а курок бесполезно щелкал в холостую, как на игрушечном пистолете. Точно так же он реагировал на всех известных животных - кроме ушанов - в целом он и был сделан специально для их уничтожения. Никаким чудом техники и инженерной мысли пистолет не был, просто "глок" с вмонтированным в него предохранителем (оптическим глазом).
   Бред сделал для себя небольшой вывод, который исходил из соображений его отца и прочитанных им книг: будущее не принесло того, что от него ждали (если отталкиваться от мнения его отца, а что касалось него, то все было, как и должно быть): пневмобусов, бластеров, компьютеров с искусственным интеллектом и тому подобную дребедень, ничего этого в реальной жизни не было, а только передавалось из поколения в поколение ассоциацией писателей-фантастов. В реальной жизни же оставались такие идеалы как "тайота", "форд", наконец "мерседес" и ни на каких-то плазменных движках, а на вполне устоявшихся двигателях внутреннего сгорания; единственное, в чем будущее для его отца, а для него самое обыденное настоящее воплотилось в жизнь, так это гиперпространство - полеты космических кораблей в нем значительно облегчили задачи по достижению дальних миров. Но пока что и это принесло только плоды в виде еще одного вида грызунов. Не шутка ли?
   Перед тем как совсем покинуть полицейский участок он задержался у доски объявлений, на которой вывешивались фотографии разыскивающихся. Среди малого количества разыскиваемых преступников (всего двоих), пестрели фотографии пропавших без вести. Ему показалось, что на прошлой неделе, когда он здесь проходил, их было меньше, но уверенности полной не было.
   Все пропавшие были мужчины примерно его возраста двадцати пяти лет, совсем немногие были старше, от силы на пять шесть лет, исключением был пожилой старик и женщина лет тридцати трех.
   Задержавшись у доски еще не более пары секунды он перешел дорогу, перед этим пропустив бежевый седан. Обогнув дом, он вошел во двор.
   Во дворе, в котором он имел честь находится, имелась баскетбольная площадка с побитым бетонным покрытием, двумя столбами, на которых висели требующие покраски щиты, в центре каждого ниже середины маячило ржавое кольцо, десяток пыльных, изогнутых деревьев и вдоль тротуара тянулась длинная полоса кустов.
   Пройдя по тротуару вдоль кустов, он свернул на дорожку, ведущую к подъезду, поднялся по трем искрошенным ступенькам и вошел в подъезд. В подъезде было темно и пахло сыростью, перегоревшая, ничем не прикрытая лампочка свисала с потолка на черном проводе. Стенки лестницы, начиная от ступенек по самую полосу, где соединялись салатовая краска и побелка, были исписаны незамысловатым текстом, который в основном содержал матерные слова, признания в любви и немалый перечень музыкальных групп. Поднимаясь по лестнице, он даже не обращал внимания на эти излияния местной молодежи: за те многочисленные подъемы и спуски, которые он проделывал с подросткового возраста, он хорошо изучил содержание каждого пролета. Неожиданно ему вспомнилось, как он оказался тут в первые: тогда он был моложе лет на десять, стены еще не были так исписаны, но первые признаки сегодняшнего изобилия имели место. Десять лет, подумал Бред, одна шестая жизни. "Ну ладно хватит нюни распускать, - проговорил у него в голове голос Дэйва, - про то, как безвозвратно покидает нас молодость".
   Дэйв был весельчаком и неисправимым оптимистом. Бред от части завидовал его отношению к жизни, которое сводилось к тому, что как бы не повернулась, какую подлость не приготовила тебе жизнь, все к лучшему. Ему всегда казалось что такие как Дейв должны быть либо сильными, целеустремленными людьми, полагающимися только на себя, старающимися взять от жизни все, что могут, тем самым компенсируя свои потери в прошлом. Или наоборот быть загнанными овечками, которые от каждой подоплеки и выходки неугомонной жизни шарахались, забиваясь в угол, и погружались в свой воображаемый мир. Но если все обстоит именно так, то в отношении Дэйва вся эта аксиома разбивается на осколки, как морская волна о прибрежные камни. Потому что, несмотря на свою жизнь в семье, где роль родительского крыла играла одна лишь хрупкая женщина - его мать, Дэйв вышел из этого испытания на прочность, ничуть не потеряв своего достоинства и веры, прихватив с собой (из черных глубин прошлого) глоток детской наивности и юмора, которого с лихвой хватало на них обоих.
   Поднявшись на пятый этаж, он остановился у оббитой коричневой обшивкой двери и нажал на звонок. Спустя десять секунд за дверью послышались шаги, заскрипел замок, и с тихим стоном распахнулась дверь. В проеме двери стоял, переминаясь с ноги на ногу Дэйв.
   - Привет.
   - Здорова бродяга, - сказал Дэйв, и на его лицо вылилась широкая дружественная ухмылка. На нем были надеты огромных размеров зеленые семейные трусы в горошек, а на тощее тело была надета белая майка с рисунком улыбающейся желтой рожицы. Через плечо было перекинуто полотенце. Средней длины каштановые волосы были мокрыми и торчали в разные стороны. Судя по всему, он был только что из ванной.
   - А что, нельзя было раньше принять душ, до моего прихода? - недовольным тоном проскрипел Бред, проходя через порог.
   - Так я как видишь уже, - Дэйв обошел его и закрыл дверь.
   - Ох, извини меня, а я то принял твою прическу - просто писк моды - за непричесанный бедлам волос, а выходную одежду от Версачи, за семейные трусы и майку, - проворчал Бред.
   - Ладно, не ной, сейчас я буду готов, - он сделал пригласительный жест, - пока разденься и подожди в гостиной. Можешь посмотреть телевизор.
   - Вы мне разрешаете, сэр, - Бред комично сделал поклон, - ох, вашей щедрости нет границ.
   Дэйв улыбнулся.
   - Да, так что не стой столбом, а то его милость рассердится и препроводит тебя за дверь.
   - Ну ты и тухлятина.
   - Зануда.
   Развернувшись, Дэйв прошел в ванную и закрыл дверь.
   Оставшись наедине с собой, Бред присел на пуфик и начал разуваться. Сняв ботинки, он аккуратно составил их в месте. Потом расстегнул ремень с кобурой, положив его на пуфик, прошел в гостиную.
   В маленькой, но довольно уютной комнате (которую к стати говоря трудно было назвать гостиной) он уселся в кресло. Порыскав на рядом стоящем столике среди вороха раскиданных газет, он отыскал пульт от телевизора. В ванной заработал фен. Он щелкнул выключателем на пульте - экран телевизора резво отозвался, выбросив на свою темную поверхность фейерверк цветов. Пощелкав по каналам, он остановился на "Си-би-тэ" (канал специализировался на показе старых фильмов), сейчас по нему шел фильм с Эдди Мерфи, если память ему не изменяла, то это было "Метро". Он подумал о том, как же пагубно технический прогресс повлиял на сегодняшний кинематограф: великолепную игру актеров и тонко запутанную линию сюжета практически заменила компьютеризация и обилие спецэффектов. Сейчас фильм - это до ужаса примитивная линия сюжета, перепрыгивание с одной сцены на другую, а между ними тонны динамитных шашек. Зачем себя мучить интересностью и полноценностью кино, когда можно просто бабахнуть, да так, что бы ад задрожал. Наглая машина Голливуда дошла до своей истиной цели: минимизировать свои затраты и увеличить сборы.
   Сейчас Эдди шел на переговоры с грабителем, который закрылся в банке, и чтобы не скучать прихватил с собою еще с десяток заложников.
   С экрана телевизора он перекинул свой взгляд на часы, стоящие на средней полке шкафа, находившегося чуть правее от двери, ведущей в спальню. Было семь двадцать. Время терпит. Бар работал с одиннадцати до двух ночи. При самом плохом раскладе они окажутся там через час, прикинул Бред, следовательно, времени до закрытия останется шесть часов. Этого времени им вполне хватит, чтобы вдоволь выпить пива и отдохнуть телом и душой от рабочей недели.
   Дэйв работал пекарем на местной фабрике, работа конечно утомительная, а главное нудная, из-за своего однообразия. Зато зарплата была хорошая, конечно не разживешься на нее, но он оплачивал счета и не боялся умереть голодной смертью. Бред же был человек ветреный и частенько менял места работы, точнее его выгоняли, в основном за систематические опоздания. Сейчас он грел свою задницу в виде грузчика в магазине, работенка не пыльная, правда и приходилось попотеть, но платили прилично. В основном в день приходило стабильно по два грузовика, которые нужно было разгрузить, а два, как считал он, это не состав.
   - Дэйв ты скоро там? - крикнул он, это скорее прозвучало не как вопрос, а как просьба поторопиться.
   На свой вопрос никакого ответа он не получил. Его крик был не способен пробиться сквозь вязкое жужжание фена. Вставать и идти в ванную не имело смысла, процесс сушки это бы не ускорило. Поэтому он мирно уставился на экран телевизора. Теперь Эдди гнался на машине за трамваем, в котором находился сумевший улизнуть грабитель.
   Через пару минут скрипнула дверь ванной комнаты, и оттуда вышел Дэйв; войдя в комнату, он присел в рядом стоящее кресло.
   - Метро?
   - Вроде.
   - Клевый фильм.
   Бред косо посмотрел на него. Волосы на голове были высушены и собраны в аккуратный пробор как у Гитлера. Нет, он не был похож на Гитлера ни капельки. Тот был низкорослым с бледным лицом, закомплексованным молодым человеком, и, как следствие этого, его эго было настолько велико, что с легкостью могло заменить Атланта. Дэйв же, напротив, был самокритичен, но в меру. Единственным сходством между ними был его пробор.
   - Я знаю, что он то, что надо, но ты то что тут сидишь?
   - А? - в недоумении спросил Дэйв, не совсем понимая, на что тот намекает. Но это длилось недолго, он был смекалистый парень. Быстро сообразив, он встал, и прошел в спальню.
   - А где Николь? - спросил Бред, слегка повысив тон, чтобы перекричать звук от телевизора и расстояние между ними.
   - Ушла к Норе, - отозвался из спальни Дэйв, - ты же знаешь как она не любит все эти бары? А одной ей оставаться не хотелось.
   Николь была стройной брюнеткой с волосами длиной по пояс и пышной грудью. Дэйв и Николь познакомились в пекарне, где оба работали: Дэйв в хлебобулочном, а она в кондитерском отделе. После года прогулок и встреч они подыскали себе квартирку и съехались. И уже как полгода жили в гражданском браке. В глубине души Бред завидовал их союзу - крепкому как подкова, от части из-за того, что самому ему не удавалось продлить ни одни отношения больше, чем на месяц.
   Спустя пять минут из спальни показался Дэйв. На нем были надеты синие вылинявшие джинсы (какие он любил), желтая рубашка с коротким рукавом, на воротничке была расстегнута пуговица. На поясе у него болталась точно такая же кобура, как у него. Бред специально заказал две одинаковых (одну для себя, другую Дэйву) в стиле, которому он сам придумал название - "А-ля ковбой".
   - Я готов, так что пошли - сказал он, обращаясь к Бреду.
   Бред выключил телевизор, и вернул пульт на столик, с которого его взял.
   - Идем, - он поднял с кресла и проследовал за Дейвом в прихожую.
  
   Бар находился на самой окраине. Через дорогу от него сразу начиналась пустыня, которую пересекала ровная черная полоса - шоссе N64. Солнце уже почти дошло до линии, в которой сливались воедино небо и земля. Краски вечера смешались и растеклись по канавам и трещинам в шероховатой пустынной земле.
   Они зашли на стоянку бара, под ногами шелестел гравий, перемешанный с песком, нанесенным сюда ветром. Стоянка почти полностью была заполнена: машины и мотоциклы теснились, словно тунцы в банке. Из бара отчетливо слышалась музыка и гогот посетителей.
   Дэйв прошел в бар, а Бред на секунду задержался у входа и бросил беглый взгляд через стоянку назад. В метрах трехсот от стоянки виднелась заброшенная автобусная база. Крыши и стены полуразвалившихся гаражей, ржавый корпус, который когда-то был автобусом, в свете предзакатного солнца были окутаны алыми аурами, постепенно переходившими золотистые, а на самых кончиках в светло-желтые. "Вот так наверно выглядел бы изумрудный город, - подумал Бред, - если бы только изумруд был бы не зеленый, а алый".
   Толкнув дверь, он вошел в бар. В нос сразу же ударил запах пива, перемешанный с табачным дымом и не сильный, но довольно уловимый запах пота. Все кабинки, стоявшие вдоль стен были заняты, на площадке, отведенной специально для танцев, стуча своей обувью, плясал народ, вдоль низкого прилавка стойки шел ряд табуретов, почти все, за исключением трех были заняты. Один свободный был по левую стойку бара, а два других стоящих рядышком по правую. Как раз сейчас к ним шел Дэйв, чтобы занять их. Он пошел следом.
   Нагнав его, он уселся на табурет. За стойкой стоял Стив - коренастый хозяин этого заведения (и бармен по совместительству). На его широкую и мускулистую грудь была надета белая майка, серые джинсы плотно прилегали к ногам, так что при каждом его движении было видно, как под их туго натянутой тканью играют мышцы. Вьющиеся волосы темно-каштанового цвета, походили на дикое сплетение ручейков. В руках он держал рюмку, которую вытирал полотенцем. Поставив ее на прилавок перед мужчиной, одетым в синюю джинсовую куртку, он взял рядом стоящую бутылку виски и наполнил ее содержимым рюмку.
   - Стив, - позвал его Бред, когда тот закончил с тем посетителем.
   Стив повернулся, узнав его, поспешил к прилавку напротив.
   - Здорова, - приветствовал его он, и протянул свою здоровенную ладонь. Рука Бреда на фоне этой лапы смотрелась дико смешно, словно ручка маленького сынишки. Когда Стив пожал ее, она утонула в его сжатой руке. Потом он поздоровался с Дэйвом.
   - Как ты тут, - поинтересовался Дэйв.
   - Сам видишь как, - Стив глубоко вдохнул и выдохнул, - пятничные вечера самые тяжелые, весь народ сюда ломиться, конечно и в субботу прорва народу, но пятница самый жаркий день. Первый выходной день, что тут скажешь.
   - Это точно, - подытожил Бред.
   - Чего хотите ребята? - обратился он к ним.
   Бред и Дэйв рассеянно переглянулись, словно не поняли о чем речь.
   Для начала Бред заказал себе двойную порцию виски, а Дэйв пива. Стив на мгновенье отошел от них, а потом вернулся с заказом, успев при этом отругать нерасторопную официантку.
   - Прошу, - сказал он, ставя перед Бредом виски, а Дэйвом пиво.
   - Спасибо, - поблагодарили оба.
   Стив откланялся и поспешил к следующему посетителю.
   Время было половина второго, когда Бред посмотрел на часы. До закрытия оставалось полчаса. Народ все так же веселился, при этом поглощая огромные количества спиртного и выкуривая сотни сигарет. Сигаретный дым, не имеющий как такового выхода из помещения бара, кроме оконных и дверных щелей, стоял густым серым туманом. Люди, сидящие в дальних кабинках, сквозь весь сигаретный смог, казались сейчас Бреду темными силуэтами призраков, которые, вдруг истосковавшись по людским забавам, покинули свои кладбища, гробницы и склепы, и прикатили сюда на своих призрачных такси. Время, которое они здесь находились, сопровождалось многократным, ритмичным стуком десятков пар обуви отделывающим немногозначные па под музыку, льющуюся из динамиков, расположенных по обеим сторонам стены. Звуки стихали только лишь на маленькие промежутки времени, когда сменялась композиция или пары танцующих. Трудно было представить, что через какие-то полчаса вечеринка закончится, что все табуреты вдоль стойки и кабинки опустеют, что единственным звуком на площадке для танцев будет поскрипывание сухих досок, пытающихся вернуть себе былую стройность, а последним вздохом всей этой круговерти будет стук двери, закрываемой за последним посетителем.
   Бред отвернулся от зала и глотнул еще пива. За весь вечер он успел выпить четыре кружки пива - пятую он только добивал, не считая двойного виски. Голова слегка гудела - ответная реакция на выпитое и сигаретный дым. На ногах он держался хорошо (почти хорошо), проверкой служили три похода в туалет, находившийся справа от стойки бара. Походы туда и обратно ему удались на славу, слегка водило, но зато голова была свежая. Первый удар спиртного у него всегда приходился по вестибулярному аппарату, а потом, много позже, и по мыслительному процессу. А если еще перебрать, то все время между первой кружкой и открытием глаз у себя дома (как ни странно, он всегда возвращался домой, в каком бы он ни был состоянии, ему ни разу не приходилось, очнувшись, взирать на синие небо над головой и оторопевших прохожих, спешивших по своим делам) была черная дыра, которую, как он ни старался, не мог заполнить воспоминаниями. Сейчас все было как надо - хорошее настроение, приятная музыка.
   Дэйв за весь вечер не прикладывался ни к чему крепче пива, хоть и выпил на кружку больше, чем он, поэтому был свеж как огурчик. За время, которое здесь находились, они успели обсудить все темы, которые только могли прийти в голову, поэтому между ними образовалась приятная меланхолия, каждый молча сидел, потягивая свой янтарный напиток, и придавался своим мыслям.
   Без десяти два Стив объявил - предварительно заглушив музыку - что бар закрывается. Народ нехотя начал расходится: кто поодиночке, некоторые уходили парами (одни до прихода были вместе, другие, в лоне бара почувствовав друг к другу симпатию, покидали его в крепких и жгучих объятиях), небольшие компании с диким гоготом просачивались через дверь бара, чтобы продолжить вечеринку где-нибудь еще.
   Попрощавшись со Стивом, они пошли на выход, Дэйв перед уходом заскочил в туалет. А Бред тем временем вышел на паркинг, прошуршал подошвой своих кроссовок по гравию, и вышел на дорогу. Солнце давно скрылось за горизонтом, и теперь вместо него на черный небосвод взошла луна. Тени, которые днем прятались в темных закоулках, подвалах и чердаках, смело повылезали из своих убежищ, радуясь неверному свету луны. Единственный работающий фонарь на ближайшие пятьсот метров, стоящий между перекрестком дорог и углом паркинга, отбрасывал вниз белый клин света, который частично приходился на пятачок парковки бара и перекресток. Черные как смоль тени расступились под натиском круга света, словно это был магический знак сил добра, а тени представляли порождение демонической силы, и, проиграв борьбу, они были вынуждены околачиваться возле границ света.
   Уик-уик-уик.
   Звук исходил из оврага с другой стороны дороги. Бред знал этот звук. Его издавали только ушаны, правда, очень редко, в основном они старались соблюдать тишину, чтоб не выдать своего место нахождения. А этот видно понадеялся на темноту, как на хорошую маскировку. "Но тут ты дал промаху дружок", - подумал Бред. Он вынул из кобуры пистолет. Осторожно, стараясь не издавать звуков, чтоб не спугнуть неосторожного путника с других планет, двинулся в сторону оврага, пересекая черный асфальт дороги.
   Овраг был довольно глубокий, и свет от фонаря сюда не доставал, поэтому его дно было черным, как сажа, и от этого не было возможности разглядеть, что там находится, казалось, что там течет черная река теней.
  
   С глубоким удовлетворением покинув туалет, а затем и бар - перед этим махнув на прощанье Стиву - Дэйв вышел на парковку. Последние оставшиеся посетители бара, расплачивались и допивали выпивку. Стоянка была пуста, исключая мотоцикл, голубой "форд" (принадлежавший Стиву) и зеленый джип. Брэда нигде не было видно.
   Пока он озирался в поисках своего приятеля, за его спиной скрипнула дверь. Мужчина в синих джинсах и белой майке со слегка осунувшимся лицом (последнее скорее от выпивки, догадался Дэйв) прошествовал до зеленого джипа. Потоптавшись у водительской дверцы, он полез в карман и выудил оттуда ключи. Раскрыв наполовину дверцу машины, он замер, словно увидел на водительском сиденье гремучую змею, потом прикрыл ее. Вид у него был удрученного человека, который вдруг осознал, что что-то забыл, но вот что никак вспомнить не мог. По истечению небольшой паузы со словами: "Черт с ним", - он распахнул дверцу машины и взобрался внутрь. "Наверное раздумывал, стоит ли в пьяном виде ехать или нет", - предположил Дэйв. Сев за руль, мужчина врубил зажигание, включил фары и направился к выезду стоянки. В тот момент, когда свет фар скользнул по бордюру, огораживающему стоянку по периметру, и лежащей за ним дороге, Дэйв заметил стоящего Бреда, осматривающего (как ему показалось) с озабоченным видом дно оврага.
   - Бред! Ты чего там нашел!? - крикнул он, уже выходя со стоянки.
   Услышав его, Бред повернулся и приложил указательный палец к губам. Не очень понимая, к чему это он, Дэйв все же замедлил шаг.
  
   По немногу глаза привыкли к темноте. На дне оврага он заметил перекати-поле (ветер, загнавший его сюда, терпел крах в своих безнадежных попытках выкатить его на дорогу, единственное чего он смог добиться, так это кротких вздрагиваний), лысую покрышку, казавшуюся черным колодцем в ад и целый ворох сухих веток. Но ушана не было видно. Они были маленькими животными что, несомненно, помогало им скрываться. Наиболее вероятным местом оккупации животного, по разумению Бреда, была покрышка, он вполне мог поместиться в пустое пространство, предназначенное (в лучшие времена) для камеры. Не став долго раздумывать, он пальнул по ней. Покрышка слега дрогнула и замерла. Ушана там не было, конечно слегка затуманенное сознание Бреда, попыталось подсказать ему, что этим своим выстрелом он, наверняка не прогадав, пробил покрышку и убил сидячего там ушана. И чтобы до конца убедится в том, что ничего подобного не произошло, он спустился на дно оврага и тщательно пошарил во внутренностях покрышки веткой, поднятой со дна.
   - Клад что ли ищешь? - с сарказмом спросил Дэйв, стоя на кромке оврага.
   Ничего не обнаружив, Бред с досадой отшвырнул ветку.
   - Да я просто услышал боевой клич племени ушастых, да и решил поубавить им боевой пыл.
   - Ну и как, удачно?
   - Нет.
   - И хрен с ним, - Дэйв махнул рукой в сторону дороги, - покатили по домам.
   Бред еще раз просмотрел беглым взглядом песчаное дно.
   - Пошли, - и уже начал взбираться наверх...
   Уик-уик-уик, раздалось сзади.
   Оба обернулись на звук. Вдалеке, там, где блуждали тени, а лунный свет искрился на песке пустыни, Бред заметил его. Сначала он подумал, что это опять перекати-поле, но, как подсказывала логика, перекати-поле не двигается короткими перебежками.
   - Ты видишь его? - спросил Дэйв, в голосе слышалось возбуждение и интерес.
   - Да, вон там, - Бред вытянул руку, указывая местонахождение, - видишь?
   Проследив за рукой Бреда, он сначала ничего не увидел, но, приглядевшись, заметил его, да и только потому, что тот сделал короткую перебежку вправо и чуть в глубь пустыни, отдаляясь от них. На горизонте, словно развалины какого-то древнего города стояла заброшенная автобусная база. Судя по всему, туда и направлялся зверек.
   - Теперь-то он от меня не денется, - сказал Бред, выговаривая каждое слово по слогам, словно пробуя их на вкус.
   Дэйв спустился в овраг и теперь стоял рядом с ним.
   - Постой, постой, - Бред удивленно уставился на него, - что? - При этом каждый из них старался не выпускать из виду ушана, то и дело бросая короткие взгляды в его сторону.
   Дэйв растянул нахальную ухмылку, так хорошо знакомую Бреду.
   - А то, что мы еще посмотрим, чья эта будет добыча, - он достал свой пистолет, - спорим, что ее чучело будет красоваться над моим камином?
   - Черта с два, - усмехнулся Бред.
   Оба вылезли из оврага и направились в глубь пустыни.
  
   Он наблюдал за ними около семи минут. Круг света от фонаря падал в паре метров от него, и он не беспокоился, что его могут заметить. Черная накидка ночи надежно укрывала его. Ему не хотелось, чтобы его заметили раньше того времени, которое он сочтет нужным. Он и никто другой. Но, судя по всему, даже если бы он встал в паре метров от них, они бы ухом не повели.
   Он поднес сигарету ко рту и затянулся. Горящий табак уже вплотную приблизился к желтому фильтру. Выпуская серый дым, он затушил сигарету о металлический бок машины, рядом с которой стоял, и достал новую. "Зиппо" щелкнула, когда он открыл крышку. Вспышка искр, и в последствие красный язычок пламени. Прикурив, он отправил зажигалку в задний карман джинсов.
  
   Они медленно шли, выбивая небольшие облачка пыли подошвами обуви. Бежать ни в коем случае нельзя было, ушаны проворные и быстрые животные. В одно мгновение он мог рвануть и с быстротой молнии уйти в точку, и вскоре пропасть из поля зрения. И потом ищи-свищи.
   Луна выдалась отменная, яркий, белый диск на звездном небе. Падая, лунный свет ровно ложился на все предметы в округе, придавая пейзажу вид черно-белой фотографии, только большей глубины. Желтый песок пустыни приобрел какой-то сумеречный оттенок, пугающий своим одиночеством и восхищающий необъятностью.
   Ушан постоянно держался на расстоянии двадцати метров, убегая от них вперед, он останавливался, издавал все ту же народную песню клана ушанов и дожидался их. Как только расстояние между ними сокращалось, достигая отметки примерно двадцати метров, он вновь уносился вперед.
   Это странное поведение одновременно раздражало и гипнотизировало. Бреду пришла в голову мысль, что может быть... опять же, может быть, он намеренно их заводит куда-то?
   Он осмотрелся.
   Ничего необычного.
   Рядом шел Дэйв, его сосредоточенный взгляд следил за ушаном. Будто почувствовав кожей, что на него смотрят, он обернулся и бросил короткий, преисполненный решимости взгляд в сторону Бреда. Бред почувствовал, как мышцы живота конвульсивно сжались, еще секунда, и он бы повалился на песок и захлебнулся смехом. Такое выражение лица соответствовало бы Клинту Иствуду в каком-нибудь ковбойском фильме, но никак не Дэйву, со стороны могло показаться, что он выслеживает особо опасного преступника, награда за голову которого пять тысяч (и больше) долларов, а ни какого-то жмурика. Он еле-еле подавил мгновенный приступ смеха, так и рвавшегося наружу, но улыбки сдержать не смог, уголки губ приподнялись, образовав месяцеподобный полукруг. В этот самый момент Дэйв отвернулся, вернув все свое внимание к маленькой фигурке, двигающейся по пустыни, поэтому улыбка Бреда осталась без внимания.
   С каждым шагом они все ближе подбирались к автобусной базе. Снова к Бреду вернулось тревожное чувство опасности. Ушан опять отбежал от них, остановился, пропищал на только ему известном языке и стал дожидаться их приближения. Его поведение было чертовски странным, и даже более того - пугающим. Может быть, он намеренно заманивает их на автобусную базу, где в бетонных развалинах прячутся сотни таких грызунов как он, ждущих своей добычи? В его воображении быстро разыгралась маленькая и кровавая сцена, в которой он и Дэйв заходят на бетонное покрытие автобусной базы, ушан отбегает опять на то же расстояние, останавливается чуть впереди ржавого остова автобуса и издает такой громкий крик, что закладывает уши. Из пустых глазниц автобуса, услышав сигнал к атаке, выглядывают черные морды ушанов. Сначала десять... двадцать... пятьдесят... они повсюду - одни выглядывают из-под днища, даже из тех мест, где раньше были фары, выглядывает несколько пар черных как смоль глаз. С заячьих морд, но со слишком удлиненной челюстью, предвкушая пиршество, капает смолистая слюна, перепончатые уши, очень похожие на веера, складываются и раскладываются, складываются и раскладываются. Этого было не видно, но он готов был поклясться, что их маленькие щенячьи хвостики радостно дрыгаются из стороны в сторону. Неожиданно вся эта черная живая масса пришла в движение: вот спрыгивают первые и приземляются на серый бетон, за ними следующие, и так раз за разом, словно маленькие ручейки, но вот ручейки слились в один кипящий бурный поток реки...
   Бред помотал головой, прогоняя видение. "Перестань думать глупости, - сказал себе он, - все это только твое разыгравшееся воображение, и приплюсуй еще и выпивку". Да, это было воображение, но далеко ли оно было от реальности.
   "Можешь мне поверить так далеко, как только можно, - он сильно удивился, услышав в своей голове голос своего отца, - а если это не так, то можешь представлять себе что пожелаешь: что эта маленькая срань один из членов подразделения "коммандос", собранный и обученный для пополнения продовольственной базы свеженьким мясом - человечиной, ням-ням вкуснятина, просто объедение".
   Он вспомнил наверное самую любимую присказку своего отца (по крайней мере, он не преминул ее использовать в любом удобном случае): "все может быть". Лучше и не скажешь, "все может быть".
   Ушан, вновь дождавшись их приближения к красной линии, которую он сам для себя установил, снова бросился трусцой, убегая от них. По спине пробежал холодный ветерок, каждым позвонком он прочувствовал его холодное щупальце, словно маленькие разряды электричества. Сейчас ему более всего хотелось развернуться и со всех ног нестись отсюда, неважно куда, но как можно дальше. Бежать от этого комка шерсти, от этой чертовой базы, но более всего от гнилого остова... Но вместо этого он продолжал идти, с каждым шагом уходя дальше от шоссе N64 и от бара Стива, находящегося на пересечении двух дорог.
  
   Ржавые двустворчатые металлические ворота, перед которыми они остановились, были перекошены беспощадным временем. Обе решетчатые створки врылись в песок, а бурые металлические стержни, пересекающие их, напоминали ребра доисторического создания, умершего здесь много миллионов лет назад. На обеих створках ворот посередине находились желтые таблички, выступающие пятна ржавчины по краям чем-то напоминали кровяные потеки:
  

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

   Сразу за воротами начиналась когда-то действующая, а ныне медленно, но верно гниющая и превращающаяся в прах автобусная база. Где-то через миллионы лет, когда закончится эра человечества, вот это творение будет одним из напоминаний прошлого, которым вполне может быть, будут восхищаться следующие представители разумной живой природы. Почему-то эта мысль показалась Бреду даже очень забавной.
   - Ты чего лыбишся? - шепотом спросил Дэйв, потом, видно удивившись самому себе, сказал нормальным голосом, - лично я ничего смешного не нахожу, - после короткой паузы мрачным голосом добавил, - странно все это, - и посмотрел на базу, как показалось Бреду, взволнованным взглядом.
   Прежде чем ответить он повернулся и последовал примеру Дэйва. Автобусная база могла быть неплохим наглядным примером полигона для испытания ядерного оружия. Проводя взглядом слева направо, в глаза ему попалась бензоколонка, которую использовали для заправки автобусов, с когда-то работающих автоматов давно уже слезла краска и природа даровала им естественный бурый окрас ржавчины. С одного свисал черный резиновый шланг чем-то напоминающий Брэду щупальце. Чуть правее и дальше от колонки метров на тридцать, стояло кирпичное здание с четырехскатной шиферной крышей. Местами кирпичная кладка дала трещины, а кое-где вовсе рассыпалась. Почти под самой крышей виднелись маленькие прямоугольные окна, стекол уже давно не было (работа местной шпаны), но вот перекрещенные металлические прутья оставались на своих местах. У правой стенки лежала целая гора использованных покрышек, а из-за отсутствия двери вход в здание был доступен любому любопытному. На самом краю базы, протянувшись на многие метры, расположились гаражи. Ранее в них стояли отработавшие день автобусы, с нетерпением дожидаясь наступления следующего, а теперь такое же бесполезное нагромождение бетона и железа, как и все вокруг. Между ними и гаражами расположились два ангара, видимо там производили текущие ремонтные и профилактические работы. Увенчивал весь этот вид, словно вишенка на праздничном торте, гнилой остов автобуса.
   На секунду задержав на нем взгляд, Бред вспомнил свое видение, и невольно вздрогнул. Надо было попытаться пристрелить его по дороге сюда, подумал он, пускай расстояние большое, а он не лучший стрелок всех времен и народов, но надо было. А теперь он прячется где-то на этой базе, дожидается их, что бы опять бросится бежать, от них или?.. Или что?
   Он посмотрел на Дэйва.
   - Не хочется мне туда заходить, - сухо сказал он.
   Не отрывая взгляда от базы, Дэйв ответил:
   - Мне тоже дружок, мне тоже, - в свете луны лицо Дэйва казалось бледным, может быть, если его рассмотреть при свете дня, оно немногим бы отличалось, подумал Бред.
   - Знаешь... я ничего сказать не хочу, но одно я знаю точно, - Бред проглотил сухой комок, который застрял у него в горле, - сейчас у меня огромное желание развернутся и, не оглядываясь, направиться домой.
   Все так же, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от того, что находилось за воротами, Дэйв сказал:
   - Пока мы сюда шли меня не покидало чувство что..., - тут он замялся словно не находя слов, повернулся к Бреду, под глазами застыли черные круги, - что нас заманивают, что этот маленький хрен действует по четко подготовленному плану. - Они встретились глазами, - Черт, ведь мы толком о них ничего не знаем. Ведут они себя как крысы, но...но ведь они не крысы, Бред, не крысы. - Его глаза словно искали помощи, это было так непохоже на него, что Бред удивился.
   - Да, - согласно кивнул Бред, с нескрываемой долей удовлетворения от того, что не ему одному приходили эти мысли, абсурдные или нет, но приходили. Потом он снова перевел взгляд налево. Сквозь стержни ворот виднелась база. Дэйв последовал его примеру.
   Ушел он от них очень просто, пролез между ржавыми прутьями и действовал как всегда в своей манере, но только вот он не стал останавливаться и дожидаться их, как в былые времена, он просто не сбавил хода и, скребя маленькими коготками бетонное основание, скрылся. Одно было ясно, они понятия не имеют, где он сейчас, а, учитывая его размеры, он мог залезть в любой проем, трещину или выбоину в бетоне.
   - Не знаю, как ты, но я не прочь свалить, - шепотом сказал Бред, удивившись этому, он прокашлялся.
   Дэйв некоторое время не отвечал, Бреду уже показалось, что он и не ответит, когда он повернулся к нему, и посмотрел прямо в глаза. В его взгляде Бред прочитал неожиданную решимость, гнев, может быть, ему это показалось - страх.
   - Ты можешь валить, коли в штаны наложил, - голос его звучал грубо и не было намека на его обычную доброжелательность, - а я, - он поднял пистолет на уровень плеча, - найду эту дрянь и размажу по земле. - После этих слов он повернулся направо, прошел пару шагов, и, поравнявшись с воротами, пролез в зазор между ними.
   Бред проводил его взглядом, искренне ошарашенный его поведением. Но, не став тратить время на раздумья на тему "жизнь и ее загадки" (и при этом с точно таким же лозунгом, что и несколькими минутами назад на автостоянке мужчина в синих джинсах и белой майке влезал в свой джип), он направился к воротам, проскочил через зазор и быстрым шагом стал догонять Дэйва, оставив позади себя желтые, с проступившими пятнами ржавчины, похожими на кровяные потеки таблички:
  

ПОСТОРННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

   Он нагнал его недалеко от старого корпуса автобуса. Одного взгляда на эту уже бесполезную груду металла хватало, чтобы у него начинало крутить желудок. Левей находились два ангара, чьи огромные двери были раскрыты нараспашку. Дэйв стоял, держа пистолет на уровне плеча, ноги на ширине плеч, головой он водил слева направо, почему-то глядя на него, Бреду вспомнился Робокоп.
   Поравнявшись, Бред молча встал рядом, не то что бы он обиделся на его последнюю реплику, но разговор заводить желания не было.
   - Слушай, извини, за то, что там произошло, сам не знаю, что на меня нашло, - не поворачиваясь, произнес Дэйв. - Просто мне пришло в голову, ну не знаю, - он глубоко вдохнул, опустив пистолет, выдохнул, - то, что мы, как маленькие дети, то есть мы испугались этой маленькой зверюшки и... меня это разозлило. Черт! Чушь какая-то получается.
   - Ладно, проехали, - Бред похлопал его по плечу. К его удивлению оно было напряжено, как пружина. Несмотря на все эти сантименты, окружающая обстановка действовала не лучшим образом. Воздух был словно наэлектризован. Он поймал себя на том, что с силой сжимает рукоять пистолета, поэтому расслабил руку.
   - Что будем делать да..., - начал, было, он когда...
   - Вы что читать разучились?
   Будь Бред постарше лет так на тридцать, то сердечного приступа точно не миновать. С тяжело бьющимся сердцем он повернулся на голос.
   Позади них, в шагах пятнадцати стоял мужчина, которого Бред сразу не узнал, на нем был черный жакет, под которым пряталась белая хлопчатобумажная рубаха. Синие джинсы, которые как ему показалось, на размер были больше, чем нужно, поэтому ноги хозяина словно тонули в них, а манжеты снизу превратились в некое подобие мешка с битым стеклом. Ботинки были черными и довольно стильными, отметил он. Волосы светлые, коротко стриженные, приглаженные к голове, хотя не все так идеально, как кажется, небольшой пучок слева на макушке все же смог отличится от своей братии, вскочив как прыщ на морде. Он приблизился еще на несколько шагов, сократив тем самым расстояние вдвое.
   - Вы что оглохли? - сказал он, голос звучал спокойно, никаких возвышенных ноток, но что-то в нем не давало ему покоя. Таким голосом мог говорить незнакомец, предлагающий конфетку играющей на детской площадке девочке, которая, заигравшись, не заметила, как ушла от взрослых.
   Теперь с расстояния, образовавшегося между ними, он заметил полоски морщин, расходящиеся от уголков глаз и губ незнакомца. На вид ему было чуть больше сорока.
   - Читать мы умеем, - ответил ему Дэйв.
   - Ах, вот как, а то я уже начал думать, что вы не только безграмотные и глухие, да и еще немы как рыбы. - Его глубоко посаженные глаза смотрели на Дэйва, потом метнулись вниз к его ногам и быстро начали взбираться вверх, словно бы ощупывая его. Закончив с ним, он повернулся к Бреду, задержав на миг взгляд, он повторил туже самую процедуру. Только у него в мозгу начала зарождаться мысля, а не гомик ли он, как тут он вспомнил его: это тот самый коп, которого он видел на полицейской автостоянке, он еще болтал со своим приятелем (правда это еще не опровергало его возможной не традиционной ориентации). Чего ему тут понадобилось, подумал он, но тут же другая мысль вырвалась вперед, полностью игнорируя прошлую: "интересно, он при оружии или нет?" И, как бы получая ответ на заданный вопрос, он заметил, что жакет на левой груди что-то выпячивает вперед. Он не мог сказать наверняка, что это - пистолет или пачка сигарет (такая большая?), потому что безрукавка была застегнута на все пуговицы, видно было только вырез в виде буквы V и воротничок рубашки. Но что-то ему говорило, что знать он этого не хочет.
   - А в чем собственно дело? - спросил Дэйв, голос его как всегда звучал гладко и ровно. Если он и нервничал, то этого не показывал. Бред заметил, что он вернул свой пистолет в кобуру и последовал его примеру.
   - А дело в том, молодые люди, - он полез в задний карман, сам, не зная по чему, Бред напрягся, он посмотрел на Дэйва, на его лице застыло выражение немого ожидания, вернув свой взгляд на незнакомца, он увидел, что тот достал черный кожаный бумажник. Только это оказался не бумажник, после того как незнакомец развернул его, их глазам предстал серебристый полицейский жетон. - Что там было написано, цитирую: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН, - проговорил он это медленно по слогам, словно перед ним стояли умственно отсталые дети. - А так как я представитель законной власти, - сказал он это с ненаигранной гордостью, - я могу препроводить вас в участок, за то, что вы проигнорировали это и зашли на территорию.
   - Сюда уже как полвека не ступала нога человека, - попытался оправдаться Дэйв.
   - Не имеет значения.
   - То есть как не имеет значения? - вставил Бред.
   Коп посмотрел на него и улыбнулся. А он ведь так и не представился, вспомнил Бред.
   - А так. Эта территория находится в ведении государства, даже когда ей не пользуются по прямому назначению, и остается ею до того, как какой-нибудь богатенький пижон не захочет наложить на нее руку, но и тогда она будет вне вашей юрисдикции. Частная собственность. Надеюсь такое понятие вам знакомо.
   - Хорошо, мы все поняли, - сказал Бред и уже направился в сторону ворот, которые загораживал безымянный коп, как тот, вытянув руку ладонью вперед, остановил его.
   - Не так быстро молодые люди.
   - Что еще?
   - Попрошу предъявить мне ваше оружие, - он пристально посмотрел Бреду в лицо. Его глаза, казалось, горели холодным огнем.
   - Зачем? - смутился Бред.
   На лице копа ни один мускул не шелохнулся, будто его лицо изваяли не из плоти и крови, а из камня.
   - Попрошу предъявить мне ваше оружие, - спокойно повторил он. Бреду вспомнился записанный голос оператора сотовой связи, когда ты не дозваниваешься, то миловидный женский голос сообщает тебе что: "Абонент временно не доступен. Пожалуйста, повторите попытку позже". Только вот голос копа был в точности да наоборот. Ему бы только в Аидовом царстве оператором быть, подумал Бред.
   Он глянул на Дэйва, медленно достал пистолет и передал его копу.
   - Вы хороший гражданин, - ласково сказал коп, и на его устах засияла улыбка.
   Коп поднял пистолет на уровень глаз и ничего не выражающими глазами стал, рассматривая, вертеть его в руках.
   - Ничего противозаконного, стан...
   - Заткнись! - рявкнул коп и направил пистолет ему в лицо.
   С перепугу Бред шагнул назад, за что-то зацепился ногой, но устоял.
   - Ох, - послышался сзади удивленный голос Дэйва.
   От былой улыбки не осталось и следа, лицо копа было суровым: ввалившиеся глаза, сведенные брови, плотно сжатые губы, словно шрам. Бред чувствовал, как его сердце ударами молота стучит в грудную клетку. В голове, в такт сердечным ударам, запульсировало. Он уже подумал, что вот-вот свалится в обморок... но не упал. Он посмотрел на копа. Черный глазок пистолета все еще был нацелен ему в лицо.
   - Вы... - начал было, но ничего сказать не смог, горло пересохло и было словно наждачка. Он сглотнул. - Что вы делаете? - вопрос прозвучал глупо, но ничего путного он не смог придумать.
   - Что я делаю? - удивленно вскинул брови коп.
   На секунду Брэду показалось, что сейчас (как это бывает в кино) коп удивленно посмотрит на пистолет, потом все тем же удивленным лицом проведет по сторонам, его рука безвольно повиснет, выронив пистолет на серый бетон и с выражением лица "что же я наделал ребятки" скажет что-то вроде: "где я?" или "как я здесь оказался?" Но он ошибся.
   - Что я делаю? - снова повторил коп. Черные зрачки глаз не отрывались от него, словно он пытался прочесть его мысли. - Я собираюсь проверить, такие ли вы законопослушные граждане, за каких себя выдаете. А знаешь как? - обратился он к нему.
   - Нет, - пискнул Бред.
   - Если я сейчас прицелюсь из этого пистолета тебе в лоб и нажму спусковой крючок - что будет, а?
   Бред заворожено смотрел на ствол пистолета, словно эта была дудка факира, а он змея.
   "Боятся, в общем-то, нечего, - уговаривал себя он, - предохранитель (оптический глаз) должен заблокировать боек. Так как ты не очень-то смахиваешь на маленькое мохнатое существо".
   Этот долбанный коп (что он свихнулся, сомнений уже не было никаких) просто-напросто пощелкает вхолостую и... что и? "А потом бросит пистолет на землю и потянется к безрукавке, чтобы достать свой и прикончит меня".
   Несмотря на оцепенение, мысли его метались, как полчища крыс.
   Бреду припомнилось, что совсем недавно он сидел в баре, попивал пивко и слушал приятную музыку, только теперь эти воспоминания казались такими далекими, будто бы прошло не меньше ста лет. Наверное, вот так вспоминают свою молодость старики, подумал он.
   Он уже собирался было ответить, как коп нажал курок. Шелк!
   Он в ужасе подпрыгнул, с силой выдохнул и как бы издалека, услышал свой собственный стон. Сзади послышался точно такой же вздох облегчения.
   Коп между тем еще несколько раз попытался выстрелить, но выстрела так и не последовало.
   - Да, тебе повезло, - со значением сказал закона служитель, бросив пистолет на землю. Тот со звоном ударился о бетон, отскочил от него, опять упал и замер. В следующую секунду коп получил кулаком по лицу. От неожиданности он даже ахнул и удивленно уставился своими широко раскрытыми глазами на Дэйва. Потом словно в замедленной съемке, он поднял ладонь и приложил к щеке (заметно покрасневшей), по которой пришелся удар. Не дав ему очухаться, Дэйв нанес еще несколько ударов. Под их натиском коп отступил на шаг назад.
   Не которое время Бред с нерешимостью наблюдал за этой сценой. Происходящее с его точки зрения казалось каким-то нереальным, не настоящим, настоящим было только его сердце, бьющееся с силой и грохотом, равной целому табуну лошадей. Понемногу придя в себя, когда краски жизни налились для него привычным цветом, он, повинуясь какому-то животному инстинкту, доставшемуся ему от древних и лохматых предков, кинулся на помощь Дейву. Он прекрасно понимал, что завалить копа это их последний шанс.
   Коп оказался здоровей, чем выглядел, придя в себя после кратковременного шока, он уклонился от удара Дэйва и нанес ответный в грудь. Дэйв сложил обе руки на грудной клетке, словно мать, качающая свое дитя, покачнулся, его ноги подогнулись, и он грохнулся наземь. Видевший это Бред понадеялся улучить момент, чтобы нанести сокрушительный удар, но коп опередил его, блокировал его удар и что есть мочи зарядил кулаком ему в нос.
   От резкой боли Бред вскрикнул, схватился за кровоточащий нос и, повернувшись спиной к копу, на полусогнутых ногах прошел несколько шагов. "Он сломал мне нос", - успел подумать Бред, прежде чем упал, и от резкого соприкосновения коленей с бетоном, он еще раз вскрикнул.
   - Ну что, наелись? - крикнул коп, и пнул его ногой аккурат по ребрам. Боль пронизала тело. Бред снова вскрикнул, схватился за правый бок и начал кататься по бетону, заливая его и рубашку кровью. Всего в нескольких метрах от него, распластавшись на спине, лежал Дэйв, ловя ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
   Коп медленно и властно прошел расстояние от Бреда к Дэйву и несколько раз обрушил на него всю свою сокрушительную силу ноги, ботинок на ней выглядел обшарпанным из-за налипшей на него пыли. Перед каждым ударом он выкрикивал: "Теперь будете знать, как мне перечить!" Шмяк - по спине; "Сволочные отродья!" Шмяк - по заднице; "Коровьи лепешки!" Шмяк - вбок...Дэйв, в свою очередь, сопровождал каждый полученный пинок высокой нотой, наверное, самой высокой на которую был способен.
   - А ну вставайте, лежебоки, - почти ласковым голосом сказал коп.
   Дэйв на его просьбу (по крайней мере, сейчас она звучала как просьба) ответил очередным стоном, а Бред, не став искушать судьбу, решил промолчать, при этом приняв оборонительную стойку - обхватил руками живот и согнулся по направлению к копу.
   - Знаете, я не люблю две вещи: когда мне врут и когда меня не слушаются. От обеих я зверею, и вот вам мое слово: послушайтесь, - мягко сказал он, - а не то пожалеете.
   "Интересно как мы пожалеем, - подумал Брэд, - он вживую с нас шкуру снимет, высушит и сошьет себе пальто или новые ботинки? Нет, он сделает в нас несколько пулевых отверстий, и будет наблюдать, как из них сочится кровь, вплоть до того момента, пока она не вытечет до последней капли, а потом спляшет ча-ча-ча вокруг бездыханных тел, как эдакий язычник, возносящий хвалу богам?"
   - Нападение на полицейского - это тяжкое преступление, - холодно сказал коп. Вскинув голову к черному небу, он продолжил: А в здешних местах, таких как это, приговор вступает в силу сразу после его вынесения. - Оторвавшись от изучения небесных тел, он посмотрел Бреду в глаза. От этого взгляда у него кишки свело судорогой. - Приговор: СМЕРТЬ.
  
   Его тело ныло даже тех местах, в которых он и не думал, что оно может болеть. После того, как коп прошелся мелким маршем по всему его телу, он почти его не чувствовал. Правая половина тела, та, которой больше досталось, была онемевшей, будто он ее отлежал, с той лишь разницей, что она еще и жутко болела. Небывалая смесь, подумалось Дэйву.
   Любое его движение отдавалось жуткой болью в пояснице и ребрах. Он попробовал глубоко вдохнуть, и на половине вдоха его ребра прострелила боль. Стиснув зубы, обхватив бока руками, он выдохнул использованный воздух. Ребра скорее всего не сломаны, к такому он пришел выводу, но он не врач, может быть своей неординарной практикой он и упустил парочку сломанных. Но после того как он услышал, что сказал коп, он потерял всякий интерес к своим болячкам.
   "СМЕРТЬ, он сказал смерть?" - прокричал у себя в голове Дэйв. Мысль эта, словно пуля, рикошетила у него в мозгах. Своими мокрыми от слез и красными глазами Дэйв уставился на господина, имевшего честь их избить и напугать до полусмерти. А теперь он решил завершить цепь математической формулы, которая сводилась к одному: СМЕРТЬ. Да это же так просто, а я и не догадался!
   Коп отступил от лежащего на земле Бреда - обе руки сложены на животе, колени прижаты к груди (поза младенца в утробе матери) - намеренно увеличивая расстояние, чтобы, в случае чего, до него не могли достать его руки, создавая тем самым безопасную зону. Потом его руки потянулись к серому жакету: левая оттянула его от рубашки, высвобождая пространство для правой, которой он достал пистолет. На этот раз никаких предохранителей, самое, что ни наесть смертоносное оружие, одно нажатие на курок СМЕРТЬ.
   - Подонок! - выкрикнул Дэйв. Коп не обратил никакого внимания на его реплику в свою сторону.
   Страх и ужас, которые с недавних пор заняли главенствующую и решающую роль в его жизни, начали меркнуть, уходя в те темные глубины его существа, из которых собственно и повыползали. Злость, вызванная бессилием от того, что он не может помочь, пожалуй, самому близкому человеку, заволокла его разум.
   - Ты грязный подонок! - сквозь зубы выпустил воздух Дэйв.
   - Заткнись или, - коп направил пистолет на него, нацелив его точно в голову, - ты, что-то еще хочешь добавить?
   В горле пересохло, словно он прошел пешком через Сахару, а слюни стали густые как мед. Пошарив языком во рту, он собрал достаточное количество слюны и сглотнул. Высоко в небе светило белое око луны, единственной свидетельницы происходящего, но столь же бесстрастной, как и песок под ногами.
   Песок! "Черт как же я сразу не догадался", - осенило Дэйва. Теперь осталось только выгадать подходящий момент. "Боже не дай нам умереть, - взмолился он небесам, - не дай!". Он слегка подтянул согнутые колени, и правой рукой, используя импровизированную стенку, собранную из согнутых ног, осторожно работая только кистью и пальцами стал наскребать песок, чего-чего, а в песке дефицита не было.
   Надо было как-то выиграть время, полицейский мог в любой момент нажать на курок и прикончить его. Поэтому он притворился, будто читает молитву: его губы беззвучно зашевелились. Коп принял эту пилюлю точно по назначению.
   - Молишься? Молись, молись, но это тебе не поможет, - коп закинул голову вверх и засмеялся.
   Удивленный и не менее напуганный взгляд Бреда перебегал с копа на него, поймав момент, когда их взгляды встретились, Дэйв подмигнул ему. Бред с еще большим удивлением уставился на него, его взгляд как бы говорил: "я что-то пропустил?". Если бы полисмен заметил это, то его планы растаяли бы как снег под жарким весенним солнцем, но он был занят, заливаясь раскатистым смехом, поэтому не заметил его сигнала.
   Наконец коп успокоился.
   - Сказал последнее слово госпо...
   Дэйв резко выпустил руку вперед по направлению к копу и разжал кулак. Песок угодил точно в цель. Коп схватившись свободной рукой за глаза, вскрикнул, и, размахивая из стороны в сторону огнестрельным оружием, попятился назад. Не теряя ни секунды, Дэйв вскочил на ноги и двинулся в направлении матерившегося копа. Уголком глаза он заметил, что и Бред последовал его примеру.
   Услышав (на зрение сейчас он полагаться никак не мог) приближающихся Бреда и Дэйва, коп выстрелил в обе стороны. Первая пуля просвистела рядом в каких-то сантиметрах от головы Дэйва, он даже почувствовал на своем лице ветерок, и от ощущения такой близости холодной руки смерти, он вздрогнул и остановился. Вторым выстрелом коп угодил Бреду точно в правое плечо, тот дико взвыл, ухватился за раненое плечо и повалился на колени.
   - Остановите их! Остановите их! - закричал коп.
   Стряхнув с себя озноб, Дэйв бросился на копа. Схватив за руку, держащую пистолет, он вывернул ее, пальцы, сжимающие рукоять разжались, выронив пистолет. Брыкаясь и извиваясь, как змея, полицейский попытался вырваться, но Дэйв еще сильней вывернул руку и завел ее ему за спину.
   - Вы еще пожалеете, - прошипел он.
   Бред закричал: "Берегись", и не успел, он обернутся, чтобы увидеть то, чего собственно ему поберечься надо было, как что-то схватило его за лодыжку. Стальные иглы впились в кожу, прорывая ее, и вонзая холодные острия в живую плоть. Не особенно понимая, что с ним происходит, Дэйв чисто машинально потянул ногу назад. Но как только он попытался это сделать, его ногу потянуло в противоположную сторону, да с такой силой, что он, невольно вскрикнув, выпустил из своих объятий копа и плюхнулся на землю. Изумленный, он старался освободиться, хватаясь голыми руками за песок, скребя ногтями по бетону, но та сила, что схватила его, была проворней и сильней. То, что держало его ногу, сильнее сжало лодыжку, выжав из него очередной крик и, волоча по бетону, потянуло назад.
   Крича, барахтаясь, молотя ногами, Дэйв пытался высвободиться из державших его ногу тисков. Вдруг давление на лодыжку ослабло, а потом вовсе испарилось (словно и ничего не было), но оставив поле себя как память жгучую боль. Дэйв, почувствовав свободу, вскочил на четвереньки, и отполз вперед. С громко колотящимся сердцем, нервно пульсируемым в горле, он обернулся назад. Истерический крик, который рвался наружу, застыл где-то на середине пути между мыслью и ртом. От ужаса глаза казалось, хотели вылезти из орбит, покинуть свое нормальное положение, выкатится на свежий воздух и укатить отсюда как можно дальше. Тело мгновенно напряглось, мышцы на ногах, руках, животе стали твердые, как сталь, будто бы из земли, за которую он уцепился руками, поступал ток неимоверно высокого напряжения.
   Дэйв видел это, но не мог понять, что же он видит. Его и без того работающий на пределе мозг, уже просто захлебывался в потоке той информации, которая могла захлестнуть все его переживания за всю его жизнь. Всего одна ночь, и казалось, что тот мир, к которому он привык, перевернулся с ног наголову, заняв при этом весьма неблагоприятную позу.
   В первое мгновение ему показалось, что передним, скаля свою огромную пасть, стоит не что иное, как демон, вырвавшийся из темного царства преисподни, пробравшийся через черный туннель, проложенный из самых недр земли, который почему-то из всех жителей этой богом забытой планеты избрал его, для того, чтобы испить его крови, и забрать его бессмертную душу, обрекая ее на вечные и мучительные пытки в Аду.
   Размерами достигая взрослой овчарки, но куда более ужасное и, судя по всему менее дружелюбное существо, смотрело на него своими черными как смоль глазами. Четыре костистых лапы скребли когтями по бетону, звук этот казалось, проникал в самые недра его существа, отравляя его. Большие перепончатые уши были расправлены параллельно голове, напоминая своим видом радиолокаторы. Живот походил на сморщенную тыкву. С огромной, вытянутой, покрытой короткой серой шерстью пасти стекала слюна, собираясь по уголкам рта, она тоненькими струйками стекала по челюсти, а затем капала на бетонное основание, собираясь в маленькую лужицу, которая медленно продолжала расти у ног чудовища. Дэйв заметил что слюна, как в прочем и острые как бритва зубы, имела бордовый оттенок: "кровь... это моя кровь", - заторможено подумал он. Потом в такой же абстракции, как наркоман, вколовший дозу, он посмотрел на ту ногу, которую минуту назад облюбовала эта непропорциональная чудовищная челюсть. Но тут же отвел взгляд. Нет, ничего страшного он не увидел, да и не мог увидеть. Укус пришелся сзади, поэтому в таком положении, в котором он сейчас находился, он не мог увидеть пораженную область ноги. Для того, что бы увидеть рану ему бы пришлось повернуть свою ногу боком, а в ситуации, в которую он умудрился попасть, любое лишнее движение ничего хорошего не сулило. Кровотечение было сильное или не очень, судить он не мог, но то, что оно есть, ему лишний раз доказывало чувство сырости, которое постепенно продвигалось вниз по ноге.
   Откуда-то издалека, ему послышался голос копа:
   - Ну что, спляшем чечетку под луной, - постепенно, как рев приближающегося грузовика, набирая обороты, до Дэйва стал долетать смех копа.
   Выйдя из-за его спины, коп подошел к тому, что стояло перед ним, присел на одно колено и стал поглаживать по голове. Уши чудовища сложились, наподобие того, как складываются веера, и легли вдоль головы. Задрав немного голову и привстав на передних лапах, существо полностью отдалось ласке. Но, не смотря на внешние признаки расслабленности, глаза чудовища были холодны, как смерть, и безжалостны, как лютый холод. К удивлению Дэйва, еще одно такое же нечто подбежало к копу, остановившись справа, присело на задние лапы и стало тереться о его ногу. С умиротворенной улыбкой, коп поднял правую руку, которая не выпускала пистолет, и стал гладить вновь прибывшее существо. Со стороны могло показаться, если бы не слишком ужасная наружность, что радостный собаковод гладит своих питомцев.
   Форма и знакомые черты, но только не размеры, подсказали Дэйву, что перед ним ушаны, только по неведомым ему причинам они стали больше. Может, это своего рода акклиматизация к чужой для них планете подействовала на них? Радиация? Но что бы то ни было, сейчас было не то время и не то место, чтобы пускаться в философские рассуждения на эту тему.
   Впервые с того момента, когда он увидел перед собою это существо, он оторвался от неприглядного зрелища, которое развернулось прямо перед ним, и медленно, соблюдая все меры предосторожности, осмотрелся. Пока он это проделывал - поворот головы до уровня плеча влево, вправо - тело оставалось неподвижным - у него в голове родилось сравнение: словно его голова - это башня танка, которая может двигаться только по горизонтальной оси. Настолько сильно было чувство страха, охватившее его, что он не позволял себе лишних телодвижений.
   Справа и слева позади себя он обнаружил еще парочку этих существ. Сидя на задних лапах, они чем-то напоминали учеников воскресной школы. В метрах двух справа от него, лежа на бетоне и зажимая рукой кровоточащее плече, рыдал Бред. Его непонимающее лицо выражало столько боли и отчаянья, что любая бы чаша весов терпения переполнилась. Не смея выдерживать такое зрелище, он отвернулся, уж лучше видеть рожу этого гада, чем слабость друга.
   - Хорошие вы мои. Спасли меня от этих, - коп поднял глаза, не прекращая поглаживать своих спасителей по голове, их взгляды встретились, - сукиных детей, - опять смешок. Поднявшись, он отряхнул правую штанину от налипшего песка и пыли, обе зверюшки, отбежав в стороны, повернулись в середину квадрата образовавшегося между ними четырьмя, где находился он и Бред.
   - Хорошие, неправда ли?
   - Да, ничего не скажешь, - сказал Дэйв заметно осипшим голосом. Он попытался, чтобы его голос прозвучал как можно ровнее, сдержать нервные нотки и, слыша воспроизводимую речь, остался доволен.
   Коп поднес указательный палец левой руки к виску и сказал:
   - У меня с ними телепатическая связь, мы понимаем друг друга. - Заговорщицки проговорил он. - Не так, как человек человека, но я улавливаю их желания, а они мои. Телепатия. А сейчас они хотят есть. Проголодались детишки.
   На лбу у Дэйва выступила испарина, ему вдруг показалось, что температура на улице резко упала градусов на двадцать.
   Видя его замешательство, коп сказал:
   - А вы что думали, что случайно тут оказались. - Он в пол оборота повернулся назад и хлопнул в ладоши: - пойди сюда, позволь им посмотреть на тебя в последний раз, - последняя фраза резанула Дэйва не хуже любого прута.
   Появившись откуда-то из ночной завесы, прошмыгнув между раздвинутыми ногами полицейского, и чуть впереди последнего остановился ушан. Дэйв мог бы поклясться, хоть и на нем не было никакой майки с надписью "Я ТОТ САМЫЙ ЗАСРАНЕЦ", по которой можно было судить наверняка, но и без малейшей тени сомнения он знал, что это тот самый, за которым они шли сюда, сами не подозревая, какую цену им придется заплатить за столь опрометчивый шаг. Но кто знал? По взгляду Бреда, который прекратил рыдать, взяв себя в руки, он понял, что он тоже согласен, пускай, не зная об этом, с его мнением.
   Между тем ушан, подпрыгнув верх, издал хорошо знакомый писк: уик-уик, как бы говоря: "не ожидали?". Дэйву хотелось схватить свой пистолет, покоящийся у него в кобуре и пристрелить его, но надежда на шанс, может быть и небольшой выбраться от суда, не дала сделать этого. Если бы он это сделал, то в туже секунду еще раз опробовал бы на себе ласкающие движения зубастых ртов. Сделав небольшую дугу около копа, ушан благополучно спрятался за его ногу, могло показаться, что он, прочтя его мысли (что после сказанного копом казалось не столь неправдоподобным) решил не оставлять свою судьбу в бразды безжалостному року.
   - За ними будущее, они ни что иное, как следующее звено эволюции. Человечество уже вдоволь просуществовало, пришел его час, час страшного суда, суда, когда реки крови взметнутся до небес, и наступит полное очищение, - торжественно продекларировал коп, словно священник, читающий проповедь перед своей мессой.
   Безумец и его безумные темы, подумал Дэйв. Но ему надо было как-то потянуть время, может, спасения нет, но тогда он хотя бы ненадолго отложит свой конец.
   - Очищение. От чего?
   - От чего? - коп вскинул брови, - от всей нечисти, от всех ублюдков и, поверь мне, я их повидал немало, по долгу службы я имел дело с такой мразью, которая просто недостойна, чтобы жить.
   Понимая, что задел за нужную струну, Дэйв попытался продлить ее звучание настолько, насколько у него получится.
   - Понимаю, - насколько это было возможно, он попытался придать своему голосу и выражению лица озабоченность, - но как вы будете выбирать... делить их на хороших и плохих?
   - Да никак.
   - Никак?
   - Я... мы... общими усилиями будем поставлять их на небеса, где они предстанут перед Отцом нашим. И он будет делить их на праведников и грешников. Это не моя работа, я всего лишь инструмент в его руках, - указательным пальцем он ткнул в небо.
   Перед ним стоял самый что ни наесть настоящий псих, личность, у которой в мозгах все перемешалось - "сдвинулась кора здравомыслия" - подумал Дэйв. Он возомнил себя эдаким пастором загробного мира, проводником, стоящим по эту сторону ворот, за которыми начинается вечность. До этого ему приходилось видеть повернутых личностей, но только в кино, да и те были куда более... интеллигентнее, да, интеллигентнее, в вопросах своего безумия. Они практически от корки до корки знали библию, могли в любой ситуации примером подкрепить это, что всегда и делали, конечно, отличие состояло в том, что над ними поработала опытная рука сценариста, а этот видно ни разу не брал библию в руки, если видел ее конечно. Сам Дэйв не мог поспорить в вопросе относительно мирового бестселлера всех времен, но догадывался, что все реплики, которые коп произносил, заимствованы не из одного десятка фильмов, и не имеют никого отношения к религиозным убеждениям блюстителя закона.
   - Но как вы можете утверждать, что вы именно та рука, о которой вы говорите?
   - Мне пришло видение, в котором сам Господь указал мне путь в моей жизни, - на его лицо выскочило что-то вроде благоговейной улыбки истинного верующего. Когда коп говорил, его глаза то и дело затуманивались, становились невидящими, пустыми; мысленному взору Дэйва предстал мигающий светофор: желтый то загорался, то тух. Создавалось впечатление, что коп сейчас переносился в то место и время, когда, по его мнению, на него снизошла рука Божья, а Дэйв считал это поворотным моментом, когда его шарики и ролики начали работать не так, как было предусмотрено. - До этого я не мог найти цели в своей жизни... - коп замолчал.
   Неожиданно им овладел гнев, его ладонь на рукоятке пистолета напряглась, что-то хрустнуло, то ли металлическая рукоятка поддалась, то ли это хрустнули суставы руки копа?
   Дэйв напрягся, но не пошевелился и не издал ни звука.
   - Я пошел в полицию в надежде изменить этот грешный мир, но все, во что упирались мои потуги, так это в поимку парочки наркоманов и выписывание штрафов, но это еще не вершина айсберга, еще нет, - казалось каждая черточка, каждый мускул его лица напряглись. - Наши законы - законы цивилизованного мира, - последние слова он словно выплюнул, в надежде на то, что они примут какую бы то ни было материальную форму и, ударившись о бетон, разлетятся в дребезги, - не могут достичь той цели, которой нужно. Потому что надо наказывать не только тех, кто приступил законы эти, но и тех, кто шагнул через Законы Божьи.
   - То есть?
   - Сволочей, которые бьют своих детей, жен, богатеев которые разжились на чужом горе, нечистых на руки политиков, гомиков, проституток.
   Начало тому, что сейчас имело место - беспорядку мыслей, среди которых доминируют наиболее мерзкие и темные, то есть безумию, скорее было положено в раннем детстве, по крайней мере, на этом сходятся большинство криминалистов, и Дэйв был с ними солидарен. Интересно, сколько времени ему приходилось скрывать свою темную личину, от своих сослуживцев, друзей, жены (если она была у него), соседей? Замечали ли они что-нибудь за ним, то, что не укладывалось в рамки нормальности? Как вообще такой человек может спокойно сказать: "Счет, пожалуйста", - вместо того, чтобы схватить какой-нибудь столовый прибор и воткнуть его в глотку? И еще масса вопросов, на которые Дэйв не мог найти ответа. Ясно было одно - если он что-то не придумает, не найдет выхода, то эти вопросы уйдут мертвым грузом в бесконечность. Но если он был, то Дэйв его никак не мог увидеть.
   - Но как же вы достигните таких масштабов? Убивая по двух человек в сутки, вам с такими темпами понадобится тысячелетие.
   - Сейчас нас немного, но скоро будет прибавление, несколько мамаш должны окотиться. И потом я знаю, что я не один праведник, ведущий справедливую войну. Есть еще, я знаю.
   Дэйву не обязательно было спрашивать, откуда такая уверенность, он и так догадывался. Он с легкостью смог представить квартиру копа (только почему-то в его воображении она состояла из одной комнаты - спальни, большего он представить не смог, словно его подсознание считало, что таким личностям, как этот безумный коп, не нужны ванные, туалеты и кухни). Он видел, что у окна, почти впритык к нему, оставляя только небольшое место для тумбочки (в верхнем ящике которой лежит заряженный пистолет) и проход, ведущий к ней, стоит большая двуспальная кровать, в которой он проводит все свои бессонные ночи. Простыни вечно измяты, а в глубоких складках лежат тени. Его черные зрачки открытых глаз смотрят в потолок, и, возможно, там он видит чернеющую расселину, которая с каждым вдохом и выдохом, с каждым тиканьем часов, стоящих на полке шкафа, все растет и растет до тех пор, пока не поглотит его, обернув все его существо черным саванном. И в этой немелодичной тишине он слушает... слушает голос своего Бога...
   Лицо копа вдруг разгладилось, даже показалось, что он помолодел:
   - Что-то я сегодня разговорился, можно подумать, что я на сеансе психотерапии... но я не псих, нет, - последнее он просто выдохнул сквозь зубы, - я не псих, - снова повторил он, будто пытаясь доказать это не только Дэйву, но и себе самому. "Друг, тут ты допустил промашку, - подумал Дэйв, но в слух сказать не решился, - ты болен и болен так сильно, что не один психиатр тебе не поможет".
   Их молчаливые стражники сидели, словно каменные изваяния, не издавая ни вопля, ни скрежета когтей, только слюна, собираясь в уголках рта, стекала по подбородку и капала на бетонное основание - единственное свидетельство, что в них еще теплица жизнь, хотя если считать мнение Дэйва, то он бы не обиделся, если бы Медуза-Горгона сорвалась с книжных страниц и своим холодным взглядом превратила их в гранит. Левее скорчился Бред, зажимая левой, измазанной в крови, ладонью рану на плече. Темный отпечаток на рубашке медленно, но верно разрастался, как раковая опухоль.
   - Сколько? - этот вопрос вдруг так неожиданно выплыл, заняв первоочередную позицию, что Дэйв просто не мог не задать его; почему это произошло, он не знал, но предполагал, что в подобной ситуации, наверное, каждый бы задал его. В прочем ничего необычного в этом не было, куда как приятней получать по репе не одному, а за компанию, и намного легче проиграть, если ты знаешь, что ты не первый потерпевший фиаско, пытаясь взять этот Эверест.
   - Что сколько? - коп несколько озадаченно посмотрел на него, но в туже секунду заулыбался, - Понимаю. Спроси у своего друга, днем он имел честь видеть их во всей красе.
   Брэд непонимающе посмотрел на копа, потом на Дэйва - испуганный, непонимающий и забитый взгляд, взгляд маленького ребенка, которому очень хочется уйти из этого плохого места и лечь в свою кроватку, обнять плюшевого мишку и уснуть.
   - У полицейского участка? - подсказал полицейский. - Вспомнил? Вижу что, вспомнил. Как я уже сказал ранее: вы тут оказались не случайно, и если твой друг не глуп, то он догадался что возрастом пропавшие, чьи фото были пришпилены к доске, немногим старше, а то и моложе вас? И как показывает статистика, именно в этой возрастной категории большее число так называемых охотников, таких как вы. До шестнадцати вам не продадут пистолет, а по мне - это просто пухалка, а в возрасте от тридцати встают другие прерогативы - семья, работа, средства на старость, тут не до погонь за маленькими зверьками.
   - Куда как проще заманить в безлюдные места тех, кто считает развлечением замочить парочку-другую мохнатых сраных комков, - закончил за него Дэйв.
   Лицо копа на мгновенье помрачнело, в холодном свете луны, оно показалось бледным как мел, словно перед Дэйвом стояла изысканно вырезанная изо льда копия копа. От этого вида у Дэйва кровь отхлынула от лица. Вернув себе самообладание, что произошло с большим трудом, коп снова заулыбался хищной улыбкой.
   - Да.
   Посмотрев на часы, он заложил руки за спину (в одной он все еще сжимал пистолет) и, улыбаясь, сказал:
   - Пора.
   Одновременно, или почти одновременно поднялись на задние лапы мутировавшие ушаны и радостно завиляли хвостиками. Выйдя из-за ноги копа, где он все это время прятался, маленький ушан встал между ног.
   - Не надо, прошу Вас, не надо, - заскулил Бред.
   Коп остался нем к его мольбам. Дэйв попытался встать, что заставило его попотеть. Раненая нога уже не так сильно болела - острая боль переросла в навязчивое напоминание: ноющую - но из-за недостатка крови, вытекшей через рану, нога затекла и была не живее, чем старый пенек. Встав, он осмотрелся. Четыре твари медленно сокращали расстояние между ними, словно смаковали каждое мгновение. Коп гадливо улыбался, предвкушая кровавое зрелище; ушан между его ног вопил, как только мог, как неистовый болельщик, встречающий выход своей футбольной команды. Все еще лежа на земле и зажимаясь как только возможно, хныкал Бред и просил все это прекратить. Дэйв не мог винить его, он и сам еле сдерживал себя, чтобы неистово не закричать и позвать на помощь.
   Повинуясь мимолетному, но столь сильному желанию, которое полностью подчинило его, будто это не он, вытащив пистолет, поднял его, нацелился и выстрелил, а что-то другое, вселившееся в него, взявшее под контроль весь его организм. В следующий миг одна тварь с разбегу ударила его в живот, и, одновременно с этим, его выстрел возымел успех: ушан, сидящий у ног копа в последний раз взвизгнул, но уже не как болельщик, а как свидетель дорожной аварии - удивленно и зачарованно, задрав лапы кверху, он умер. Коп коротко вскрикнул, опасаясь, что попали в него, и отступил на шаг назад.
   Упав, Дэйв выронил пистолет, и сразу попытался подняться, но его тут же сбило с ног второе существо. Другая тварь попыталась схватить его за ногу, но он опередил ее, отвесив приличный пинок по морде, тварь досадно взвизгнула и отступила.
   - Убейте этих зараз! - завопил пришедший в себя коп.
   Левее две особи крутились вокруг Бреда, пытаясь ухватить его за что-нибудь. Бред брыкался, крутился, кричал, проклиная их последними словами, но это, похоже, не очень помогало. Одна из них умудрилась схватить его за плечо, Бред закричал от боли и, отпустив кровоточащую рану которую он все это время зажимал, начал колотить по морде животного. Тонкие струйки крови брызнули из-под зубов ушана, окропив лицо Брэда боевым цветом племени апачей. Под натиском ударов тварь отступила, но наступившее было облегчение было нарушено: второе существо, воспользовавшись моментом, ухватило его за ногу, и неистово вгрызаясь в плоть, потянуло на себя, стараясь вырвать кусочек мяса. Он закричал. Бред было попытался отцепить его, врезав свободной ногой, и тут же другая тварь вновь сомкнула свои челюсти на его плече. Обе твари начали растягивать его в разные стороны.
   Чувствуя, как клешни паники проникают все глубже и глубже, разливаясь по сосудам кристаллами ледяного страха, Дэйв вскочил на ноги и со всей мочи, на которую был способен, врезал ногой первой попавшейся на глаза твари. Ушан заворчал и отступил. Воспользовавшись временным затишьем, он бросился на выручку Брэду. Заметивший это ушан попытался отскочить, выпустив из своих клешней плечо Брэда. Замахнувшись, Дэйв ударил ногой по ребрам твари. Ушан кубарем откатился в сторону.
   - Получай, мразь! - закричал он.
   Только он добрался до второй гадины, сомкнувшей челюсти на ноге Брэда, как его схватили за ногу и утянули назад. Острые зубы больно впились, прорвав тонкую джинсовую ткань, въедаясь в кожу, рвя ее.
   - Отпусти, падла, - почти бессознательно выкрикнул он.
   Ушан сильнее сдавил ногу, сомкнув челюсти, посчитав, наверное, это вразумительным ответом. Дэйв приподнял туловище и ткнул пальцем в глаз твари, погружая его как можно глубже стараясь нащупать мозг и расковырять его пальцем. Сжимавшие его ногу челюсти ослабли, а потом вовсе разжались. Ушан дико завыл и закрутил головой, пытаясь вытащить палец, застрявший у него в том месте, где должен был быть глаз. Палец вышел из образовавшегося отверстия с хлюпающим звуком, очень похожим на звук лопающейся улитки под подошвой обуви. Визжа и разбрасывая кровавые слюни, ушан принялся неистово мотать головой, бегая по кругу.
   Дэйв попытался встать, но ноги не слушались его. Приподнявшись, он покачнулся на ватных ногах и припал на колено. Две секунды спустя другая тварь прыгнула на него, метя раскрытой пастью в горло. Он подставил левую руку, в тот же миг в нее погрузились смертоносные клыки чудовища. В нос ударило чем-то сладковатым и запахом перележавшего мяса. Боль, как электрический разряд, вцепилась острыми когтями в его руку, проникая до самых костей, въедаясь в косный мозг. На рукаве рубашки выступили пятна крови. Крича не своим голосом, он бил тварь по ребрам, но от этого было только хуже, от его ударов тело чудовища дергалось, и зажатая пасть на его руке ходила из стороны в сторону, пуще разрывая мышцы и сухожилия.
   Дэйв услышал хруст, похожий на то, как ломается сухая ветка, и, словно в бреду, понял, что сломалась вовсе никакая не ветка, а его рука. Кисть и часть кости свисла из зажатой пасти, держась только на небольшом клочке кожи. Ненадежный канатик, который в былые времена был кожей, порвался, кисть свободно приземлилась ему на ноги, и скатившись, упала на бетон, маяча чем-то белым (кость, я вижу свою кость, вспыхнуло в голове Дэйва), а рваные мышцы и сухожилия были похожи на какой-то сюрреалистический цветок.
   Ушан спрыгнул с него, схватил бывшую Дэйвову руку, отошел в сторону и принялся ее поедать. Дэйв огромными, как блюдца глазами уставился на обрубок своей руки, в то время как в его голове крутилась одна и та же мысль: что с моей рукой, что с моей рукой, что с моей рукой...
   Откуда-то слева появился ушан: из образовавшегося отверстия, на месте которого был глаз, текла кровь и что-то отдаленно напоминающее глаз. Он снова ринулся на Дейва. Ударив его в живот, он повалил Дэйва на бетон, и тут же подав голову вперед, впился клыками в живот.
   Вопя, Дэйв принялся колотил тварь, целой и культей, оставшейся от его левой руки. Извиваясь, как только мог, он пытался скинуть ее с себя, но сволочное отродье намертво вгрызлось ему внутрь, со стороны это было похоже на какой-то дикий танец смерти. Брызги крови разлетались в разные стороны неким подобием фейерверка на четвертое июля; мириады капель крови падая на песок, оставляли на нем гротескно алые рисунки. Когти ушана впились в ноги Дэйва, и он подался назад. Измазанная в крови и чем-то коричневом, голова твари показалась из его живота, зажимая в пасти коричневый канат. Кишки, которые Дэйв принял сначала за канат, натянулись как струна и вот-вот могли лопнуть. Непонимающе он схватился за них и потянул на себя. Тварь, вертя головой, отступала назад, вознамерившись победить в этой смертельной эстафете.
   Мир вокруг Дэйва сгущался: и без того однообразные цвета ночи - черный и белый, начали сливаться во что-то среднее, то, что находилось между...
   (жизнью и смертью)
   словно землю завернули в черный гигантский саван, отсекая лунный свет и мерцание далеких звезд. Он умирал.
   Борьба продолжалась. Склизкие внутренности Дэйва скользили в его руках, сила в которых все убывала, как и разумный огонек в его глазах. Да что там говорить, часть Дэйва та часть, которая когда-то подлила чернил на стул мисс Хадсон в шестом классе, та часть, которая смеха ради приклеивала нитку скотчем к подолу платья, а другой конец закидывала на плечо какой-нибудь из понравившихся девчонок и после того как последняя, находя эту нить, пыталась скинуть (естественно потянув на себя), открывался вид "вот это да", в конечном итоге та часть, которая каждое утро и вечер чистила зубы, выдавливала червячков на своем лице, оставила бразды правления рефлексам и инстинктам. Сам Дэйв уже сдался, продолжало борьбу только его тело. А что ему оставалось? супермен, как всегда оказался занят.
   Наконец, не выдержав, кишки, разорвались, и, все еще держа конец, или скорее начало, пищеварительного тракта, Дэйв чуть подался вперед и завалился на бок. В этот момент прогремел выстрел.
   Он не услышал выстрела, как и не услышал досадного и одновременно яростного крика копа. Он был мертв.
  
   Боль была нестерпимая, казалось, его тело насквозь пропиталось этой не принимающей никаких компромиссов и тем более не дающей никаких поблажек агонией. Бред чувствовал, что жизнь покидает его, как воздух выходит из проткнутого шарика. Его затуманенный рассудок практически ничего не понимал из происходящего. Он даже не знал, кричит ли он, а он кричал, и криком своим мог перекричать всех грешников в Аду.
   По каким-то не понятным причинам он услышал выстрел, но только это было похоже, скорее, на треск сухих веток, нежели на выстрел из "магнума" сорок пятого. Сознание покинуло его.
  
   Стив пришел в ужас от увиденного им. Позвоночник стал холодным, как стальной прут. Идя сюда, он даже и представить себе не мог, что его ждало. Он как раз закрывал бар (посетители разошлись с полчаса назад, пятнадцать минут назад он отпустил официанток, после того, как они прибрались: поставили стулья на столы и помыли пол, а сам решил пропустить стаканчик-другой: нет ничего лучше доброго виски после рабочего дня - такое было у него правило), когда услышал крики. Сначала он их принял за радостный вопль молодняка: "наверняка резвятся, паршивцы", - подумал он. Но потом, когда крики повторились снова, в его голове вспыхнул тревожный сигнал. Если ты полицейский, даже если бывший и лет так семь заправляешь баром, то внутренняя сирена, маячок, встроенный на уровне инстинктов все равно работает исправно, слегка барахлит (без постоянной тренировки), но работает. Своего рода сигнализация есть у каждого человека, но у копов она работает как нюх у натренированных псов, четко не давая сбоев.
   И сейчас она ему подсказывала, что это похоже на довольные, полные радостных эмоций выкрики не больше, чем он на президента бургеров. Застывший на половине оборота ключ он повернул в противоположную сторону и вошел в бар. Быстро прошел до противоположной стены, нащупал выключатель и включил его. Лампы под потолком мигнули, а потом загорелись, заливая бар мягким белым светом. Пройдя мимо барной стойки, он завернул к двери, прятавшейся за ширмой. Выудив из связки ключей нужный, он отдернул ширму, открыл дверь и вошел внутрь. Небольшая комнатка была его офисом: старый письменный стол, не менее древний стул, но все в хорошем состоянии, шкаф для складирования нужных и ненужных бумаг, все как положено. Дойдя до стола, он включил настольную лампу, и снял телефонную трубку. Набрав номер 911, он выдвинул верхний ящик стола и достал деревянную коробку, запертую на ключ, и коробку с патронами. Долгие гудки прервались, и из трубки послышался приятный женский голос: "911 я вас слушаю". С каждой секундой время уходило, Стив не знал, что там происходит, но надо было пошевеливаться. Объясняя по трубке сложившуюся ситуацию, он снова выбрал нужный ключ из вязанки, болтающейся на брелке, и открыл коробку. Диспетчер поблагодарила за звонок, заверив, что помощь скоро будет, и повесила трубку, Стив последовал ее примеру.
   "Магнум" сорок пятого, подаренный ему сослуживцами по случаю его ухода: "Стиву от его братьев по оружию" - гласила надпись на рукоятке, приятно лег в его ладонь. Холод металла вызвал у него приятные ощущения, иногда он выходил на пустырь (откуда сейчас доносились крики), чтобы пострелять по банкам, но это было не то, сейчас было ощущение опасности смешанное с удовольствием, прямо как в старые времена, подумалось Стив. Но тут же укорил себя за это, сейчас от него требовалась помощь (кому, пока он не знал), а он просто-напросто тратит драгоценные минуты на воспоминания. Он открыл барабан, и стал вставлять патроны. Стены бара заглушали посторонние звуки, но он готов был поклясться, что слышит тихие, как шелест, крики, это подстегнуло его ускорить свои темпы. Прежде чем выйти, он запихнул оставшиеся патроны себе в карман, взял фонарь, лежащий в ящике пониже и, вылетел из комнаты, оставив лампу включенной. Выбежав на стоянку, неудасужившись закрыть бар, Стив побежал на крики.
   Круг света, высвечиваемый фонарем, прыгал на песке, как взбесившийся кролик. Стив мысленно поблагодарил полицейский департамент за то, что служба в нем привила ему хорошую привычку, такую, как бег - каждое утро он пробегал дистанцию в десять километров и три раза в неделю посещал спортзал, поэтому, когда перед ним выросли ворота автобусной базы, его дыхание осталось ровным. "Ну вот, друзья, а попадись вам какой-нибудь алкаш, вам бы вообще повезло, что вас услышали", - мысленно обратился Стив к хозяевам голосов (уже на полдороги до цели он понял, что кричат двое человек). Но в следующее мгновение, когда он пролез сквозь ворота, глубоко пожалел, что на его месте не оказалось какого-нибудь алкаша.
   Застывший в руке фонарь освещал место, которое больше всего напоминало скотобойню. Создания, размерами примерно с собаку, но на этом кончалось сходство, грызли двух молодых парней. Один, судя по всему, был мертв, потому что не реагировал на то, что одна тварь грызла его ногу. Чуть в стороне другое создание что поедало, Стиву показалось, что это кисть человека, но он не был уверен, слишком сильно изъедена была эта некогда человеческая часть тела. Другие две собаки-монстры (другого определения им Стив пока не придумал), вцепившись в плечо и ногу, пытались разорвать еще одного парнишку. Его крик сводил Стива с ума, настолько он был нечеловеческий, что ему захотелось убить его, только бы он прекратил кричать. В сторонке от разыгравшейся драмы стоял незнакомец. Что-то подсказывало Стиву: он тут точно не для того, чтобы помочь парням.
   - Какого хрена, - заметивший его незнакомец обратился к нему раздраженным голосом и сразу же стал поднимать руку с зажатым в ней пистолетом. Моментально среагировав - в мозгу не успела еще сформироваться мало-мальски разумная мысль - как его тело сработало безотказно, он отпрыгнул. Прогремел выстрел. Незнакомец промахнулся. Стив почувствовал, как что-то обожгло ему кожу на руке, и только теперь сообразил, что если б он остался стоять, то в его теле прибавилось на одну дырку. Понимая, что это его, наверное, последний шанс, и стоит ему промедлить, то он покойник, Стив, несколько раз нажав на спусковой крючок, выстрелил в незнакомца. Два выстрела прогремели грома подобно; отдача раскатами прокатилась от кисти до плеча.
   - О боже! - сдавленно крикнул незнакомец. Грудь его брызнула кровавым дождем, и он припал на колено, руки петлями свешивались с его обмякших плеч, покачнувшись, он с тихим стоном повалился набок. Собаки-монстры, или как их там, бросив свою добычу, кинулись в сторону Стива. Вовремя заметив это, Стив остановил первую тварь выстрелом из сорок пятого в каких-то парах шагов от себя. В белом пятнышке от фонаря, направленном на приближающееся существо, (только сейчас он заметил, что все еще держит фонарь, и именно так, как учили в полиции, светить туда, куда целишься, а целишься куда светишь) было видно, как правая половина его головы взорвалась. Кровь и частички мозгов брызнули на землю. "Кто бы ты ни был, кровь у тебя красная", - подумал Стив. Второй выстрел был не настолько хирургически точен: второе существо попыталось увернуться, отпрыгнув в сторону. Пуля, словно нож мачете, срезала его переднюю ногу. Приземлившись на оставшиеся три ноги, оно завалилось набок, и, с каким-то хрюкающим звуком суча ногами, попыталось встать. Стив еще раз выстрелил. Существо чуть отбросило в сторону, где оно скорчилось, как дохлая муха на окне.
   Оставшиеся твари видно поняв, что эта добыча им не по зубам, кинулись наутек. Стив проводил их выстрелами, подстрелив ту, что имела неосторожность бежать последней.
   И только теперь он понял как тихо, слышно только далекое шуршание удаляющейся твари. Вдруг он сообразил, что последний парень, который орал как резаный (а так и было), замолчал. Стив пошел к нему, мысленно моля, чтобы тот еще был жив, и было не слишком поздно.
   Парень лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Подойдя к нему, он присел и, к своему ужасу, узнал в нем Брэда. Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы предположить, что второй парень - мертвый Дэйв.
   Рана на плече Бреда была ужасна. Красное мясо клочьями торчало во все стороны, оголяя белую кость. На рубашке огромное кровяное пятно растянулось от пояса до плеча... того, что от него осталось. Желудок Стива скрутило узлом и тошнота начала подкатываться к горлу. Даже годы службы в полиции не подготовили его к такому. Он сделал три глубоких вдоха, и ему вроде как полегчало. Склонившись, он послушал пульс Брэда. Пульс был слабый, но он был жив. Сняв с себя майку, он разорвал ее на две части: одной половиной он перевязал плечо мальчишке - белая повязка сразу же пропиталась кровью, а второй перевязал ногу немного выше раны и как можно сильнее затянул.
   - Держись парень, помощь в пути, - обратился он к лежащему без сознания Бреду.
   Подобрав фонарик, он направился ко второму парню, предположительно Дэйву. Может он тоже без сознания, но, глядя на него, Стив усомнился в своем предположении (но не в том, что это Дэйв). Туловище парня лежало на его полусогнутых ногах, а голова была вывернута под каким-то неестественным углом. Руки, поджатые к животу, сжимали что-то темное и слизкое, свешивающееся со штанины. По запаху фекалий, который ударил в нос, Стив понял что это, и вместе с этим угасла последняя надежда на то, что его можно еще спасти.
   - Мне очень жаль. Мне очень жаль, - прошептал Стив.
   Где-то вдалеке послышались первые звуки сирены. "А вот и бравые парни, и как всегда вовремя", - подумал он. Так выпьем же за удачный день! Вдруг он почувствовал такую слабость, как будто на него взвалили непомерную ношу. Он отошел немного в сторону и присел задницей на бетон, припорошенный песком. Привычный для него мир лопнул, как яичная скорлупа, его любопытство требовало ответов, ясных и четких, на поставленный вопрос: "Что здесь произошло?" Действительно ли он хотел этого? Трудно сказать, но время покажет. Ставлю все, что ответ тебе не понравиться!
   Слушая вой приближающейся сирены, Стив стал перезаряжать пистолет и ждать помощи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"