Спорщики

Рассказ

"Пусть непрочны домашние стены,

Пусть дорога уводит во тьму, -

Нет на свете печальней измены,

Чем измена себе самому".

Николай Заболоцкий

Красться ночью вдоль заборов частного сектора и стен многоквартирных домов, стараясь не попасть в неожиданно возникающие всполохи света, забывая о собственном семидесятилетнем возрасте - занятие неприятное и неестественное. "С другой стороны, - мысленно рассуждал Николай, - говорить о естественности нашего нынешнего бытия - и вовсе глупо". Стараясь не упускать из вида едва различимого в темноте своего давнего приятеля Миколу, он обогнул очередную пятиэтажку и вжался в стену. Неподалёку завязалась перестрелка, а попасть под раздачу не хотелось... Комендантский час в городе объявили заранее, ещё осенью, более полугода тому назад, но последние две недели о нём и не вспоминали. По слухам, линяя фронта откатилась на пару десятков километров западнее, но уличные бои в стратегически важном городе не прекращались. Они затихали и начинались с новой силой в промышленном районе и примыкающих к нему территориях. В дневное время суток сражения обретали некоторую стройность. Ночью, если не случалось воздушных налётов, становилось несколько тише, но увеличивался риск напороться на какую-нибудь разведгруппу, несущихся по улочкам боевых машин пехоты или неорганизованных солдат, шныряющих по округе группами и в одиночку с неведомыми целями.

В двух десятках шагов от Николая взмахнул рукой Микола, предлагая продолжить застопорившееся движение. Коля зашагал вперёд, стараясь не наступать на острые кромки битого стекла, разбросанного вокруг пятиэтажки. Он уже догадывался, куда ведёт его приятель, и недоумевал... В сотне метров от цели ночного путешествия, они оказались в глухой подворотне, и Николай зашептал на ухо спутнику:

- Зачем мы здесь? Ты же сам говорил, что...

- Подивись на окна моей квартиры, Николай! - перебивая его, хмыкнул Микола. Коля осторожно выглянул из подворотни и через минуту вернулся к другу с округлившимися глазами:

- Боюсь, от твоей трёхкомнатной хаты ничего не осталось!

- Так я же тебе две недели толковал, что наши защитнички превратили мои хоромы в огневую точку, а ты не верил. С девятого этажа весь район как на ладони! - с неуместной гордостью горячо зашептал Микола. - В другом крыле здания та же история, тiльки вид оттуда не тот... Но вчера обе точки заглохли... Стены там, может, и остались, не знаю... Обои точно переклеивать придётся.

- Какие обои?! - чуть слышно прорычал Николай. - В твоих хоромах, небось, ни окон, ни дверей...

- А як же... - вздохнул владелец разрушенной квартиры. - Ну, подивился и будет. Здесь теперь тихо. Пойдём к гаражам...

- Зачем?! Там всё растащили давно, - начал протестовать Коля. - Что не пригодилось доблестной армии, присвоило себе уцелевшее городское население, вроде нас с тобой.

- Пойдём-пойдём, я знаю, где пошукати... - усмехнулся его приятель.

Вокруг дома Миколы, и в самом деле, стояла непривычная и оттого зловещая тишина. Но два пожилых, опытных следопыта не желали рисковать понапрасну, пригнулись и, посматривая по сторонам, осторожно двинулись дальше. Из выстроившихся в четыре ряда, трёх дюжин стандартных стойбищ для железных коней целыми выглядели не более десятка. Среди них был и гараж Миколы, откуда давно вынесли все мало-мальски ценные предметы. Свою старенькую "четвёрку" хозяин отдал в аренду сыну, с женой и детьми покинувшему родные места в западном направлении задолго до начала активных боевых действий в городе. Где они обитали нынче? Родители не ведали.

Миколу интересовал другой гараж, на первый взгляд, превратившийся в бесполезные руины. Однако "сталкер" точно знал, что ищет. Пользуясь помощью Николая, он протиснулся под косо лежавшую на кирпичном хаосе створку металлических ворот и спустился в подвал. Коля с трудом проскользнул вслед за ним. Частично обвалившееся перекрытие мешало выпрямиться во весь рост, но Микола упрямо двигался в дальнюю часть подвального помещения, усыпанного штукатуркой и осколками стекла. По всей видимости, до войны здесь хранились многочисленные банки с солениями. Разглядев у стены внушительного вида сундук, Николай сообразил, зачем Миколе понадобилось доставать из рюкзака монтировку. Через минуту надёжный замок пал под натиском бывалого медвежатника и крышка сундука со скрежетом приподнялась. Микола глубоко вздохнул, огляделся по сторонам, прислушался. Помимо его спутника, вокруг не чувствовалось ни единой живой души, даже вездесущих крыс. Огонёк зажжённой спички осветил найденный следопытами клад.

- Ох, ты ж... - вырвалось у Николая.

- Сонькино наследство, - в шёпоте Миколы слышались нежные чувства и уважение к запасливой хозяйке.

Его соседка по подъезду, пятидесятилетняя Софья в первый день войны уехала к родственникам в Берендичев. Женщиной она слыла домовитой, хозяйкой рачительной, что и подтверждало содержимое сундука. Крупы и макароны в надёжных упаковках, консервы, сахар, соль, чай в стеклянных и металлических банках... Даже блок импортных сигарет имелся.

- Сонька же не курит! - прошептал Коля. - Для тебя берегла что ли?

- Чому ж сразу для мене? - фыркнул Микола. - Може для тебе?

- Я курю буржуйские сигареты только от безысходности, - с достоинством ответил Николай. - Да и с чего бы Софье обо мне заботиться? Это ты у неё давно в любимчиках ходишь.

- Так гарна ж краля... - моментально расплылся в улыбке его приятель. - Чому же не подкатить?

- Подкатил и не уехал? - хмыкнул Коля.

- С Сонькой? Куда?! В Берендичев?! Что я там не видел? - горячо зашептал Микола и схватил друга за грудки. - А жинку мою тебе оставить?! Не дочекаєшся!

- Собственник! - тихо засмеялся Коля. - Что не съем, то по-надкусываю...

- Хорош трепаться! - отмахнулся его приятель. - Готовь рюкзак! В один заход мы всё добро не перетащим, а залишати скриню вiдкритим не можна... Враг не дремлет, да и друзья разные бывают.

Наследство Софьи разделили на две части. Первую из них аккуратно разместили в рюкзаках... Обратная дорога выдалась относительно спокойной, но не быстрой. Взглянув на часы, второй заход в Сонькин гараж отложили до следующей ночи. Времени, чтобы обернуться затемно не хватало, а излишне рисковать не хотелось. Не тот случай... Принесённую поклажу передали женщинам.

В "домашнем" подвале помимо двух приятелей ютилась жена Миколы Вера, её старенькая матушка Ярослава, две сестры Инна и Нина - близняшки сорока лет от роду и глубоко беременная молодая женщина Ольга. Дамы ждали добытчиков с тревогой и нетерпением. Благополучному возвращению мужчин они обрадовались больше, чем неожиданно богатому улову. А мужики, прежде чем отправиться на законный отдых, открыли пачку заморских сигарет и закурили в закутке дальней части подвала.

- Интересно, Сонька ещё в Берендичеве или сразу в Иудею укатила? - не унимался Николай, с недоверием посматривая на быстро тлеющую цигарку нездешнего производства. - Всем известно, что у твоей гарной крали и на земле обетованной родня имеется. Эх, засосёт её спокойная, сытая жизнь. Через пару годков мы Соню и не узнаем, а она нас... в упор не увидит.

- Чем дальше, тем спокойнее, - не поддаваясь на провокации, солидно и мудро заметил Микола, но не удержался и приревновал своего друга к посторонней женщине: - Какое тебе дело до Софьи?.. Когда твоя Любка померла? Пять лет прошло? С тех пор ты сильно изменился... Ни на одну юбку спокойно дивитися не можешь, старий розпусник! И гарна Соня тебя интересует, и Верка моя покоя не даёт...

- Неправда, - решительно возразил Коля, - Вера мне всегда нравилась. Любаша до последнего дня меня к ней ревновала.

- И то верно, - откровенность приятеля неожиданно вернула Миколе умиротворённое состояние души и, не отказываясь от продолжения разговора на женскую тему, он сменил его направленность: - Ольке нашей скоро рожать... Надеюсь, не ты - папаша ребёночка? Наш пострел везде поспел... Як не твоё дитя девка носит? Нас тут всего двое гарних хлопцев осталось... Не стал бы я сомневаться и не подумал шутить, призвал бы нахабника к ответу, будь тебе годков на десять поменьше... И що с того, что Ольгин воздыхатель нам хорошо известен? Не мужик он вовсе! Разжалобил дивчину, довёл до греха беззащитную сиротку мягкотелый интеллигент и сбежал. Ищи его теперь... Уж лучше ты, кабы трошки моложе и симпатичнее был...

Раньше Оля жила в одном подъезде с Николаем. Попав под внезапный, редкий в те времена миномётный обстрел, её родители погибли более семи лет назад, вскоре после школьного выпускного бала дочери. За прошедшие годы Ольга схоронила своих бабушек и дедушек, осталась круглой сиротой. С симпатичной чернявой девушкой стремились познакомиться многие мужчины, коих тогда хватало в городе. Но она, будучи дипломированным ветеринаром, предпочитала помогать братьям меньшим и ежедневно общаться с ними. Правда, для своего сверстника, талантливого программиста, Оля сделала исключение. Их альянс казался милым и перспективным, но жизнь обернулась иначе... Владел ли компьютерщик неофициальной информацией или особенным чутьём, сказать сложно. Однако за неделю до начала активных боевых действий он покинул город в неизвестном направлении и с тех пор не объявлялся. Важнейшие, последние недели беременности Ольга проводила не в уютной квартире, а в холодном сыром подвале, оставшись без поддержки молодого человека, настойчиво обхаживавшего её в мирное время.

Мир не без добрых людей. Беззащитной беременной женщине всеми силами и душой помогали товарищи по несчастью. Более всего Олю опекали Инна и Нина, похожие друг на друга до такой степени, что быстро найти внешние отличия неведомым образом удавалось только Николаю. За острый глаз и внимание сёстры относились к нему с особенным уважением. До начала военных действий в городе они работали на заводе по производству минеральных удобрений, где Николай Васильевич возглавлял химическую лабораторию, пока пару лет тому назад не ушёл на давно заслуженную, но смехотворную пенсию. Инна и Нина не отличались красотой и высоким интеллектом, зато славились усердием, трудолюбием и душевной щедростью. Они освободили Олю от тяжёлой работы и старались помогать ей в быту. Конечно, без соответствующего жизненного опыта, им было сложно прочувствовать, как и что ощущает беременная женщина. Но рядом всегда находилась жена Миколы бывший педиатр районной поликлиники Вера и её мама Ярослава.

- Удивительно, что в запаснике Софьи не оказалось сала и горилки, - провоцируя новый спор, заговорил Николай. Без привычной пикировки на сон грядущий старым приятелям не спалось, несмотря на усталость.

- Сало у иудейки? - возмутился Микола. - Ты в гостях у неё бывал? В мирное время Сонечка предпочитала постные, исключительно свежие продукты.

- На них и раздобрела, - с удовольствием фыркнул Коля.

- Не бреши про Соню! - плотоядно усмехнулся его приятель. - Теперь-то я розумiю, чим вона приваблювала тебе. Любаша-то, прости Господи, всегда выглядела худосочной. Не докармливал ты её что ли?

- Не уберёг, - Николай ответил резко, как отрезал, и немедленно вернулся к лишённым отрицательных эмоций гастрономическим спорам: - Скажи-ка мне лучше, какую колбасу ты предпочёл бы салу?

- Все эти сервелаты и салями мне не по нутру, - поёжился и облизнулся Микола. - Под сало и солёный огурчик я даже водку твою проклятущую вместо горилки выпил бы. И не вздумай возражать!

***

Засыпать и просыпаться под грохот канонады люди привыкли давно. Звуки боевых столкновений в городе приближались к подвальному убежищу и удалялись, затихали и разгорались с новой силой. Но сегодня рокот сражения казался особенно угрожающим, оглушительным. Задрожали стены здания, мужчины проснулись, на их седые головы сыпались остатки потолочной штукатурки.

Дождавшись затишья и на всякий случай выждав ещё полчаса, приятели осторожно вышли из подвала. Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на залётную мину-ловушку, они двинулись в сторону соседнего дома, где ещё оставались редкие жильцы. От картины, увиденной друзьями в цокольном этаже здания, сердца ко всему привычных, казалось бы, стариков болезненно сжались... У входа в подвальное помещение стоял и потеряно глядел по сторонам шестилетний соседский мальчик Гриша. Не произнося ни слова, всем видом своим он взывал о помощи добрых людей. Коля с Миколой бросились к нему через двор, не без причины опасаясь появления незнакомцев с автоматами. Испуганный мальчишка не сразу признал соседей, но через минуту прижался к Николаю и заплакал: "Баба... Деда... Они упали и молчат..." Микола нырнул в подвал и вскоре вернулся оттуда с таким выражением лица, что Коля понял всё и сразу...

Хорошо знакомых соседям бабушку и дедушку Гриши хоронили недалеко от детской площадки, во дворе, где едва зазеленели чудом сохранившиеся деревья. На ярко сиявшее с утра солнце наползла тучка, прослезившаяся косым дождём в конце короткой траурной церемонии. Гришу на похороны не позвали. Он остался в подвале под присмотром беременной Ольги.

Слухами земля полнится. Из ближайших домов поодиночке, соблюдая меры предосторожности, подтянулись немногочисленные добрые знакомые погибшей пожилой пары. Люди принесли с собой два искусственных цветка, немного еды из собственных запасов и даже самогон в полулитровой металлической фляге. Толпиться на улице, разумеется, никто не стал. Без лишних слов все дисциплинированно спустились в подвал двух Николаев. Сидели недолго, говорили мало, больше молчали и вздыхали. О наличие других родственников у осиротевшего Гриши никто ничего не знал. Кто-то заговорил о готовности взять мальчика к себе, но, словно прячась от чужаков, Гриня вжался в "дедушку Колю" с такой силой, что не оторвать. Шестилетний мальчуган остался на попечении уже знакомых ему обитателей убежища...

- Не розумiю я, что в городе творится! - поднимая едва ли не каждодневную тему, заговорил Микола, уединившись с приятелем в курилке после успешного похода за местной питьевой водой, употреблять которую внутрь без кипячения категорически не рекомендовалось. - Ещё пару недель назад казалось, что после хаоса взаимных и безрезультатных атак армия Гардарики всё-таки выбьет из промышленного района засевшие там вооружённые силы Лизера. Нынче нового подкрепления у штурмовиков не наблюдается, они приступили к осаде заводских территорий, зато появились чернокожие наёмники, провоцирующие столкновения по всему городу. Зачем? И чьи они вообще? Ваши?

- Какие "наши"? - привычно возмутился Николай. - Если ты снова намекаешь на мою родословную, то разговор не получится. Да и вообще, если тебе кажется, что в Гардарике нынче преобладает негритянское население, то ты глубоко заблуждаешься... Послушай, мы же гостили там вместе с тобой на свадьбе твоей дочери и моего сына!

- Давно дело было. Можливо, все змiнилося... - Микола отмахнулся и горестно запричитал: - Что моя ненаглядная доченька Олеся нашла в твоём охламоне Ваське? Где они сейчас? Здоровы ли?.. Как узнать? Ни слуху тебе, ни духу...

- Можно подумать, что твой сынок Петруха пишет отцу каждый день и приезжает в гости по выходным! - буркнул в ответ Коля.

- Тiльки сообщения на телефон, пока связь працювала, - вздохнул его приятель. - Петро на западе, ты же знаешь. Оттуда к нам сейчас не доехать.

- А Василий, значит, должен появляться с востока, и с женой, и с детьми? - хмуро вопрошал Николай. - Сюда даже при большом желании нынче никто не доберётся, кроме твоих наёмников.

- Да, негры похоже наши... - задумчиво проговорил Микола и немедленно нашёл повод для гордости: - Весь мир поддерживает многострадальный народ Лизера!

- А нас твой цивилизованный мир о чём-нибудь спросил? Кто поинтересовался, нужна ли нам такая... наёмная помощь? - с негодованием воскликнул Коля. - Хотели бы реально поддержать, давно сидели бы мы за праздничным столом в твоей квартире...

- Ясен пень! Моя трёшка - не чета твоей тесной двушке с видом на смiтник! - не желал успокаиваться главный, по собственному мнению, спорщик подвала. - Просторная квартира у меня... была, пока твоя рiдня по ней не шмальнула...

- Окстись! Сам же сказал, что там огневую точку ВСЛ оборудовали! - протестующе взревел Николай. - Скажи ещё, что последний продуктовый магазин в нашем квартале тоже Гардарика разрушила!

- Кто же его разберёт? - стараясь сохранить непроницаемое выражение лица, пожал плечами Микола. - Надписи на осколках попавших в торговый зал снарядов на незнакомом мне языке имелись, своими глазами бачив. А кто ими в магазин стрелял, там не написано.

***

Вера пыталась втолковать мужчинам, что на днях у Ольги подойдёт срок рожать, и откладывать окончательное решение уже невозможно. Принимать роды в подвале, означало подвергать огромному риску, и роженицу, и новорождённого малыша. Олю следовало доставить в специализированное учреждение. Только где найти действующую больницу в бездействующем прифронтовом городе? Мужчины долго спорили и бранились, а отчаявшись прийти к согласию, бросили жребий, тянули спички... Под утро Николай покинул подвал за руку с Оленькой...

Коля не появился ни на следующий день, ни два дня спустя. Вера начала ругаться с мужем. "Ты лизерский язык лучше знаешь, тебе и следовало идти с Ольгой! - восклицала она. - Если наткнулись на патруль ВСЛ, куда их отправила "твоя рiдня"? Подумать страшно!" Микола злился и бурчал: "Тебе думать вредно, Верка! За Николая переживаешь?! Больше грешить с ним не сможешь?.. Не ори на меня! Я же вас обоих знаю, как облупленных, и... кохаю... Коля - парень крепкий. Вернётся, обнимет, поцелует... Тебе хорошо, и у меня будет повод поговорить, поспорить о том, кто из вас двоих мне дороже". Вера даже оторопела от внезапной откровенности мужа и притихла... А Микола разошёлся не на шутку. В кои веки раз обнял тёщу, успокоил Инку с Нинкой и... сел играть в карты с Гришкой.

Николай появился после четырёх суток отсутствия, глубокой ночью. Мать Веры восьмидесятилетняя Ярослава страдала бессонницей и мигом обнаружила мужчину, бесшумно проникнувшего в подвал. Опознав Колю в темноте по запаху, она шагнула навстречу и заключила его в объятия, чего не делала никогда даже по отношению к родному зятю. Словно кошка, ясно видящая в темноте, проснувшаяся Верка глазам своим не верила, но искренне обрадовалась возвращению живого и здорового Николая. Обойдясь без объятий и поцелуев, она накормила мужчину, чем Бог послал, и только после этого разбудила мужа. Сорокалетних сестёр-близняшек и спящего между ними всеобщего любимца Гришу решили не беспокоить.

"Наша Оленька родила здорового мальчика, богатыря! - с улыбкой повторил Коля радостную весть, уже сообщённую Вере, и начал подробный рассказ: - Нам сказочно повезло, хотя сначала показалось, что мы вляпались в неприятную историю... У центральной и, увы, не действующей больницы нас остановил бородатый боец в камуфляже. Пришлось довериться незнакомцу, и... Представляете, этот южанин за пару часов доставил нас в полевой госпиталь, спрятанный в лесном массиве, в полусотне километров от нашего города. Прибыли мы вовремя. Вечером у Ольги начались схватки... Акушерок в госпитале, разумеется, не нашлось, но врачи там - настоящие профессионалы и универсальные специалисты. Оля попала в умелые и надёжные руки. Сутки после родов рядом с Оленькой и её сыном находился не я один... "Дедушке" предлагали остаться и дальше, но мне следовало возвращаться домой. На обратном пути проблемы возникли только в центре города, но мы - люди бывалые... Короче, как видите, я вернулся живым и невредимым".

- Мы уже и не ждали тебя таким... жизнерадостным, - назло восторженным женщинам ляпнул Микола, но улыбнулся вслед своим словам и добавил: - Сто граммов из неприкосновенного запаса ты заслужил и непременно получишь, если... со мной поделишься.

- Как малыша назвали? - грозно взглянув на мужа и с облегчением на его друга, поинтересовалась Вера.

- По её словам, Оля назвала сына в честь людей, ставших ей самыми близкими, - просиял Николай.

- Миколой? - подмигнул главный спорщик компании.

- Колей, - поправил его старый приятель. - Так приятно, что даже неловко...

- Как ты не побоялся довериться незнакомому бородачу с юга? - увёл разговор в сторону растроганный Микола. - У него имя-то имеется?

- Имени не знаю, - пожал плечами Николай, - а позывной "Бур". Честно говоря, сначала опасался я, что увезёт он нас куда-нибудь... не по адресу.

- Мне бы нiтрохи не захотелось связываться с бурым бойцом, наверняка воевавшим в горячих точках... - кивнул его друг.

- Куда же отправят из госпиталя Олю с Коленькой? - заволновалась Вера.

- На большую землю, - удовлетворённо цокнул языком герой дня и пояснил: - У военных устойчивая телефонная связь имеется. Я созвонился с сыном своим, Василием. Он встретит Ольгу с малышом... Кстати, вам привет от дочери, дорогие мои! Беспокоится Олеся о родителях, просит приехать к ней при первой возможности, обещает обеспечить всем необходимым...

- Куда это мы побежим с насиженных мест? Как нам в вашем хвалёном царстве-государстве жить? - нахмурился Микола. - На кого здесь оставим Гришу, Инку с Нинкой? Пусть ты и вернулся, тебе, браток, я бы их не доверил... Кабы не жребий, и Олю бы нипочём с тобой не отпустил.

- Экий ты... недоверчивый домосед, - усмехнулся Николай. - Люди-то везде хорошие в большинстве своём. Кстати, в моём рюкзаке несколько сухих пайков армии Гардарики. Нам дня на три хватит.

***

Полвека тому назад отдавшим долг родине в виде срочной военной службы, мужчины не могли не заметить, как меняются методы ведения войны. Опасность с неба нынче исходила не только от ракет и авиационных бомб... В предрассветный час приятели привычно возвращались домой с четырьмя канистрами особенной питьевой воды. Её ценность определялась источником, имевшимся на территории храма, по счастью ещё не пострадавшего от артиллерии и авиации противоборствующих сил. Путь туда был долог, но результат того стоил. Помимо воды, мужчины несли в себе Божью благодать. Иначе и не объяснишь, как Николай вовремя ощутил опасность, толкнул Миколу за угол соседнего дома и успел распластаться на земле, прикрывая голову канистрой. Взрыв боеприпаса, сошедшего с беспилотного летательного аппарата, повредил стену здания, а люди выжили. Правда, неожиданно для себя упавший на асфальт, следопыт Микола расшиб себе колени. Он чертыхался и привычно бурчал на своего друга вместо благодарности за спасённую жизнь. Коля пострадал больше. Осколки посекли его одежду и кожу, а самый крупный впился в икру правой ноги.

Кое-как добравшись до своего подвала, Николай попал в руки Веры. Она с ним не миндальничала, без анестезии профессионально извлекла инородное тело, продезинфицировала и перебинтовала рану, после чего потребовала у мужа объяснений случившемуся происшествию, о чём сразу же пожалела. "Верка, ты это... - принялся бурчать Микола. - Перестань тискать своего... тайного коханця! Дай тебе волю, ты ще зiгрiвати його почнеш... Вин с дуру спас мне життя. Вишь, как переживает теперь, аж трясёт его бедного... Пусть сестрички его греют, им не впервой стараться для бывшего начальника. А ты, Верка, ребёнком займись, поучи его уму-разуму, объясни, что дрон - ругательное слово... Когда молодёжь начала запускать эти квадрокоптеры, я сразу сказал: натерпимся мы от них".

Коля проснулся на своей лежанке между Инкой и Нинкой, улыбнулся, потянулся и... застонал от острой боли в ноге. Вера гневно отмахнулась от мужа, кинулась к раненному мужчине и принялась разбинтовывать рану... В сыром подвале она заживала плохо, загнаивалась. В ближайшие дни Николай не мог выполнять свои обязанности следопыта и добытчика. Микола привычно бранился и отправлялся на разведку в одиночестве. В первую же ночь после ранения друга он приволок в подвал литровую бутыль самогона... для дезинфекции. Где в городе нашлась подобная ценность, осталось тайной...

- Будь мы моложе, нас непременно мобилизовали бы в ВСЛ, - довольный собой Микола развлекал раненного приятеля разговорами и "трофейным куревом". - Признайся, вiдступник, ты бы не пошёл защищать родной Лизер добровольно?

- Нет, - отрицательно замотал головой Коля. - И ты бы не вступил в армию по собственной воле, братишка.

- Тiльки з примусу, - поколебавшись, признался он. - Старые мы... Но кабы попросили, ты, друже, побежал бы воевать за Гардарику, забыв о старости и немощи своей...

- Нет, - снова покачал головой Николай. - Не хочу я стрелять в свою родню... Кто с кем воюет? Брат с братом? У нас общие корни, мы - один народ!

- Ти анiтрохи на мене не схожий... - принялся спорить Микола. - Мы и говорим по-разному. Мой язык мелодичный, напевный... А твой? Как ты обзываешь цирюльню? "Парикмахерская". Будь ласка, знайдi у цьому словi рiднi коренi! Иноземщина!.. А у нас говорят "перукарня" - красота, да и только! При большом желании на твоём языке можно умные книжки писать, да кто их у вас напишет?.. Все найбiльшi письменники Гардарики родились в Лизере.

- Не юродствуй! - разозлился Коля. - С подобных нелепостей и началась гражданская война.

- О гражданской войне ты не зря заговорил, верно подметил, - неожиданно согласился главный спорщик. - Но начал её не народ, а политики, коих нисколько не интересует наша жизнь, наши чаяния, чи розумiєш.

- Публичные лидеры - только вершина айсберга, - не согласился Николай. - Вот я и думаю... Если верхушка выглядит неприглядно, то, что же там, под ней?

- Жах неможливий! - выпалил Микола.

"Когда же закончится это безобразие?" - разговорилась старушка Ярослава после очередной бессонной ночи. Ночной грохот, рёв сирен и отголоски взрывов за пределами подвала повторялись регулярно. Привыкнуть к ним бабуля не смогла, о чём и говорила: - "Прошедшую зиму мы одолели, Бог знает как. Следующие морозы я уже не переживу. Скажи, зятёк: кто-нибудь побеждать собирается?.. Мне уже не слишком важно даже, кто кого одолеет. Так хочется тишины!" Микола выслушал её с пониманием и задумчиво покачал головой: "Не сыпь ты сiль на мои стари раны, тёша! Света белого не видно, а жить-то хочется... Всем хорош наш подвал, но слишком близок он к промышленной зоне. За неё вояки будут биться до посинения, если кто-нибудь не догадается раздолбать заводы массированной ракетной атакой... В любом случае, уходить нам отсюда надо, пока не стало поздно. Найдём на окраине руины какого-нибудь крепкого в прошлом, кирпичного дома с глубоким подвалом. Там тише и спокойнее будет".

Как водится, Николай категорически не согласился со своим давним приятелем. Он считал, что на новом месте риска меньше не станет, а освобождение и подзабытая тишина быстрее придёт на территории города, близкие к промышленным районам. Естественно, соображения Коли и сомнения женщин нисколько не помешали Миколе начать поиск нового жилья по собственному плану. Изменив традиционный распорядок, он уходил из подвала за пару часов до рассвета и возвращался ближе к полуночи. Тёмное время суток стремительно сокращалось. Что бы ни происходило в городе, весна брала своё!

Две недели рискованных вылазок принесли ощутимые плоды. Упрямый следопыт Микола нашёл то, что искал. Поблизости от кладбища, где покоились с миром его родители, он обнаружил недостроенный прежде и разрушенный ныне кирпичный дом с просторным сухим подвалом, практически нетронутым войной. Приподнятое настроение неожиданно расширило словарный запас Миколы. На причудливой смеси двух родных языков он с удовольствием, в подробностях живописал детали и преимущества нового пристанища и его окрестностей.

***

Сегодня Микола припозднился. Уже забрезжил рассвет, когда с радостными, оптимистическими мыслями о скором переезде он возвращался в старый, сырой, пропахший плесенью и тленом, страшно надоевший ему подвал. Последние сотни метров обратного пути жилистый старик прошагал бодро, на автопилоте... Неожиданность подстерегала его во дворе, знакомом Миколе до мелочей. Там на холостом ходу стоял армейский внедорожник без пассажиров. Водитель в камуфляже отошёл в сторону от автомобиля и мочился на стену дома в десяти метрах от входа в убежище, где следопыта дожидались его друзья.

Никому неведомо, что за мысли гуляли в седой голове Миколы, не затаившегося в подворотне, не переждавшего угрозу, а шагнувшего прямо к незнакомцу. Быть может, он хотел отвлечь внимание бойца, пока тот не обнаружил обитаемый подвал? Не исключено, что маявшийся в последние дни без табака курильщик со стажем понадеялся стрельнуть сигарету у военнослужащего... Он вежливо поздоровался с тридцатилетним бледнолицым парнем. Тот посмотрел на старика равнодушно холодным взглядом белёсых мутных глаз, пробормотал в ответ что-то нечленораздельное, иностранное и... вытащил из кобуры пистолет.

Микола растерялся только на мгновенье, метнулся к распахнутой двери в подъезд. Незнакомец с по-прежнему отсутствующим взглядом дважды выстрелил ему в спину. А через пару секунд из подвала выскочил Николай и, не задумываясь, со всей силы саданул монтировкой по коротко стриженой башке ухмыляющегося вояки...

Две сестры и Вера затащили в убежище притихшего, раненного Миколу. Кряхтя от напряжения, Коля затолкал в просторный салон внедорожника бездыханное, неожиданно тяжёлое тело незнакомца, кивнул женщинам и сел за руль. Словно не желая повиноваться новому ездоку, автомобиль недовольно рыкнул, дёрнулся, нехотя двинулся с места и покинул двор...

Николай вернулся в подвал целым и невредимым, но непривычно хмурым и сосредоточенным. Перехватив взгляд Веры, он прочитал в нём такую гамму чувств, что с трудом сглотнул подкативший к горлу комок и кинулся к другу. "Ты вовремя, браток, - с усилием улыбнувшись, прохрипел Микола. - Эта сволочь... Он не наш... Припёрся из своей Западной Вопы, обкурился и возомнил себя Властителем мира, курва... Куда ты его отправил? Вместе с машиной в овраг с нечистотами?.. Туда ему и дорога!.. Мы с тобой долго спорили, кто друг, кто враг, а жизнь рассудила... У этого гада курева не было?" Не сводя глаз с раненного товарища, Коля утвердительно кивнул, прикурил сигарету и вложил её в протянутую к нему, тёплую дружескую руку. Микола сделал несколько блаженных затяжек и прошептал: "Не обижайся на меня, друг... Лишнее говорил, наверное... Но я же не со зла, а ради истины, мать её... И это... Не оставляй Верку, кохай её до последней минуты". Через несколько мгновений Миколы не стало.

За пару ночей люди с нехитрой поклажей перебрались из своего старого подвала в облюбованное Миколой и даже подготовленное им к переселению новое убежище. Как пожилому мужчине хватило здоровья похоронить друга на кладбище, рядом с его родителями? Николай и сам этого не знал. Задумываться о подобных вещах, не было, ни времени, ни сил. Следовало наладить быт на новом месте, обеспечить людей водой и хоть какой-нибудь пищей.

Потеряв друга, Коля совершал ночные вылазки без сопровождения. Лишь ему были ведомы особые приметы и оставленные Миколой подсказки. Он мыслил с другом одними категориями... Некоторое время спустя на разведку с Николаем начала ходить Вера, объясняя свою инициативу необходимостью прикрывать спину следопыта. "Ты - не он. Спорить и ругаться с тобой я не стану, - бурчал Коля. - Но уж и ты будь добра..." Верка понятливо кивала, без улыбки...

На могилу друга Николай приходил ночью в одиночестве. Однажды вдова Миколы нашла его там после полуночи.

- Не спится мне, - ответила она на вопросительный взгляд мужчины. - А вы продолжаете выяснять отношения, спорщики?

- Мы так привыкли, - столь тепло и безмятежно ответил Коля, словно живой друг сидел рядом с ним. - С годами стало ясно, что никто не понимает нас глубже, чем мы сами. Микола начинает разговор, я продолжаю или наоборот. А спорить у нас получается лучше всего. Не существенно, кто кого переспорил. Мы не соперничаем, не конкурируем, а обмениваемся мнениями, пусть, иной раз и на повышенных тонах. Всегда хочется понять для себя что-то новое, прийти к согласию или отложить дискуссию до момента, когда найдутся новые аргументы. А ещё, меняясь с течением жизни, каждый из нас считает важным не изменить себе самому, своим убеждениям и мечтам.

- Хорошо ты говоришь, красиво и душевно, - вздохнула Вера, кутаясь в старенькое пальто. - Но разве разногласия между вами не исчерпаны? Сидя здесь, о чём спорить-то ещё?

- Не о чём, а о ком, - закуривая и пряча огонёк сигареты в кулаке, улыбнулся Николай. - О тебе, конечно.

- Обо мне? - сдавленно ахнула она. - Со мной всё давно ясно. Виновата я перед вами. Всю жизнь люблю... вас обоих. Так и не сделала выбор, хоть и вышла замуж за Миколу, и родила ему детей...

- В последние месяцы мой друг тебе вторит, - развёл руками Коля, - а нынче пытается убедить меня в том, что непредсказуемая жизнь сама сделала выбор за нас двоих. Честно говоря, я... не спорю даже, но отчего-то сомневаюсь. Пообещал Миколе... сделать тебе предложение на его памятный, сороковой день. Только какой такой муж-то из меня теперь? Слишком мало осталось, чтобы что-то менять...

- Микола утверждал, что ты - тайный эротоман и тот ещё маньяк, - лукаво подмигнула ему Вера. - А много ли осталось, знает только Бог. Сколько ни есть, всё наше... Не робей, Коля! Глядишь, и я тебе отвечу...

Николай промолчал, докурил сигарету до фильтра и... неожиданно запел тихо и проникновенно:

"Нiч яка, Господи! Мiсячна, зоряна:

Ясно, хоч голки збирай...

Вийди, коханая, працею зморена,

Хоч на хвилиночку в гай!

Сядем укупi ми тут пiд калиною -

I над панами я пан...

Глянь, моя рибонько, - срiбною хвилею

Стелеться полем туман.

...

Ти не лякайсь, а що змерзнеш, лебедонько:

Тепло - нi вiтру, нi хмар...

Я пригорну тебе до свого серденька,

Й займеться зразу, мов жар;

Ти не лякайсь, аби тут та пiдслухали

Тиху розмову твою:

Нiчка поклала всiх, соном окутала -

Анi шелесне в гаю!

Сплять твої вороги, знудженi працею,

Нас не сполоха їх смiх...

Чи ж нам, окривдженим долею клятою,

Й хвиля кохання - за грiх?" *

Озябшая и неожиданно резко согревшаяся Вера слушала его с открытым ртом. Слёзы потекли по её щекам, когда-то округлым и румяным, а нынче впалым, но порозовевшим от песенного, душевного признания Николая...

*Текст песни Михаила Петровича Старицкого

***

Девятого мая случился праздник... У "дома Миколы", как стали называть своё новое пристанище его обитатели, появились трое мужчин в камуфляжной одежде, и один из них несколько раз позвал: "Папа! Не пугайся. Это я - Вася... Батя!" Николай не мог поверить в реальность встречи с сыном, даже заключая его в крепкие отцовские объятия. "Папа, живой и здоровый, здесь, тёща, будто помолодевшая, тоже здесь, где же тесть?" - поинтересовался Василий перед тем, как спуститься в подвал. Вера промолчала, Николай указал рукой на кладбище.

Сын приехал к отцу не с пустыми руками. В доме Миколы накрыли стол и даже выпили по глотку за победу и за память. Оставив в стороне печаль и мрачные мысли, Коля затеял тёплую, родственную беседу:

- Как же ты нашёл нас, сынок?

- Не сразу, - улыбнулся Вася. - Прятаться вы умеете, спору нет.

- Новое убежище нам подыскал Микола. Жаль, что сам пожить здесь с нами не успел, - вздохнул Николай и всё-таки рассказал сыну о конфликте, стоившем жизни его другу. Повествование получилось коротким, скупым на подробности, но заставило Василия призадуматься...

- При первом удобном случае я вывезу вас отсюда, - оглядев присутствующих людей, пообещал он.

- Куда же мы уедем от родных могил? - Коля грустно улыбнулся, взглянул на Веру, поглаживающую его по руке, и добавил: - А вот за Гришу я тебя попрошу... У нас здесь относительно тихо, не то, что в старом подвале. Но Григорию в школе учиться надо, а не по убежищам впроголодь мыкаться.

- Пойдёшь с дядей Васей? - обратился к мальчику Василий, мгновенно реагируя на просьбу отца.

- Ага, - заулыбался Гриша, проникнувшийся к сыну деда Николая с первой минуты встречи: - А куда?

- Отправимся в мою квартиру в мирном городе, - радушно ответил Вася. - Там тихо, спокойно, тепло и уютно. Тесновато немного, но это не страшно. Нас с тобой встретит тётя Олеся, вкусно накормит, напоит...

- Поеду! - обменявшись значительными взглядами с названным дедом, уверенно заявил Григорий и поинтересовался: - А тётя Оля со своим малышом там же? Они живут у вас, в тишине?

- Ох, что же это я? - хлопнул себя по лбу Василий. - Докладываю... Мы живём все вместе. Маленький Коленька растёт, как на дрожжах. Оля легко прижилась у нас, даже на подработку устроилась в ветеринарную клинику, что в соседнем доме. Не желает она выглядеть приживалкой... Всем вам передаю душевный и пламенный привет от Ольги и от Олеси, особенно тебе, мама Вера! У твоей любимой дочери и внуков всё хорошо... Я? Мне придётся повоевать ещё, порядок навести. Да и деньги лишними не будут, семья-то у нас большая...

- Ты справишься, сын! - убеждённо произнёс Николай. - Я в тебя верю.

- Спасибо, батя! - улыбнулся Вася. - Освободим родной город, построим новый дом и будем жить все вместе, в мире и согласии.

- Твоими устами мёд пить! - с улыбкой покачала головой Вера, перехватывая восторженные взгляды Инны и Нины на своего зятя. - Закончите войну, восстановите город, хозяйство, тогда и посмотрим...

- Дожить бы! - вздохнула её старенькая мама.

В следующий раз Василий появился здесь через полгода с авангардными подразделениями сил обеспечения правопорядка и восстановления городской инфраструктуры. Николая и Веру он не застал. Со слов исхудавших сестричек и улыбчивой бабушки Васиной жены, старушки Ярославы, как ушли Коля с Верой на разведку в неспокойный центр города две недели тому назад, так и не появлялись больше... Занимаясь поиском близких родственников, Василий не обнаружил их имён в списках погибших и тяжело раненных жителей города. Оставалось верить и надеяться на лучшее.

2022 - 2025