33. А. Л. Ж. И. Р.

  

   Война только началась, а уже 18 июля 1941 г. в Москве и Ленинграде ввели продуктовые карточки на хлеб, мясо, жиры...

   Сахар был в особом дефиците. Очередь, "хвост" начинал расти с раннего утра. Стояли в основном женщины, многие с детьми на руках. Зной ли, дождь, уйти нельзя, выгонят из очереди.

   По первой категории снабжались рабочие "оборонки", транспорта и связи, инженерные работники, верхушка армии и флота. Заводским было "легче". Они питались в столовых своих предприятий.

  

   Промтовары тоже нормировались. Но в реале что-то приобрести в магазине из одежды, обуви было проблематично. Потому и процветал черный рынок.

   Кроме того, население обеспечивалось картофелем, овощами, солью и чаем по нормам, устанавливаемых в регионах исполкомами местных советов.

   Однако, соль и чай тоже были в дефиците.

   Молодые девчонки, голодали, но экономили эти карточки, чтобы обменять на базаре на пару туфель или отрез на платье, а оставшийся хлеб тоже не весь съедали, а сушили сухари, чтобы в деревню отвезти.

  

   Старший мальчик Катерины Юрьевны, которого звали Чарли, привязался ко мне как к отцу. Чтобы пополнить скудное наше пропитание, мы с ним часто ходили на рыбалку - на Москву-реку и на Яузу. Ездили в деревянных, дребезжащих трамваях. Летом в таких трамваях прокатиться было приятно. Окна опускались, и пассажиры ехали, выставив локти наружу, дышали свежим ветром.

   - Почему тебя назвали Чарли? - спросил я как-то мальчика. - Это ведь англо-американское имя.

  

   - Папа так назвал меня в честь Чарли Чаплина. Он очень любил его фильмы. А сестренку мою назвал Верой. В честь артистки немого кино Веры Холодной.

   - Твой отец был фанатом немого кино? - улыбнулся я.

   - Что такое фанат?

   - Ну, это такой поклонник... артистов там или писателей. А ты тоже любишь кино?

   - Очень люблю.

   Мальчик отвернулся и стал смотреть на поплавок. В глазах его стояли слёзы. Я понял, что он вспомнил расстрелянного отца. Не знаю, что он думал про отца, но то, что он его не перестал любить, это точно.

  

   Катерина Юрьевна не получала каточки, которые были только у ее детей.

   - Вам надо устроиться на работу, чтобы получить продуктовые карточки, - посоветовал я.

   - Кто меня возьмет на работу с моей фамилией?

   Фамилия у нее была по мужу Карпович. Древнерусская фамилия, между прочим. "Карп" - болото, рыба и всё, что связано с рыболовством.

   - Мало ли в Москве Карповичей? - настаивал я.

   - Ах, Николай, какой же вы дитя, ничего-то вы не знаете. Впрочем, я сама виновата. Сознаюсь, я вас немного ввела в заблуждение, сказав, что меня и детей не тронули... Тронули и еще как! Пока сюда попасть, в ваш благословенный коридор (она горько улыбнулась), я прошла все круги ада АЛЖИРА.

  

   - Какого Алжира? Это тот, что в Африке?

   Катерина рассмеялась. Отвернулась, стала смотреть в окно, там, на тротуаре, её дети играли в "классики".

   - Ну, а всё-таки где?

   - В Караганде.

   - Я серьёзно. Объясните.

   - И я серьёзно. Это Казахстан.

   И она объяснила.

  

   А.Л.Ж.И.Р. - Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Женский лагерь для репрессированных вдов врагов народа. Это шесть бараков из саманных кирпичей посреди степи, три ряда колючей проволоки по периметру и вышки часовых.

   - Нас водили на заготовку камыша, как опасных зэков-рецидивистов, под дулами ружей, под оглушительный лай овчарок. Если бы вы знали, Николай, какие там жестокие морозы зимой да еще с бешеным ветром...

   Там был и детский барак, где содержались дети до 15 лет как ЧСИР (члены семей изменников Родины) и даже груднички. Матери бегали в этот барак кормить детей грудью... Мои дети там тоже были.

  

   - То, что вы рассказываете, это просто чудовищно!

   - Как жене "врага народа" по ежовскому приказу ! 00486 от 1937 года мне дали шесть лет лагерей. Вот тогда я с детьми и попала в АЛЖИР. Но мне повезло. АЛЖИР - детище Ежова, а когда этого упыря расстреляли и на его место назначили Лаврентия Павловича Берия, он многих амнистировал. Под эту амнистию попала и я. Ладно, скажу вам честно. Меня включили в список амнистированных, после того как я ...переспала с начальником лагеря. Впрочем, у него таких как я было не мало. Он содержал целый гарем из зэчек...

   А какие там женщины были! Сестра расстрелянного маршала Тухачевского, жены Михаила Калинина, Бориса Пильняка, Николая Бухарина и многие-многие другие.

  

   Катерина Юрьевна посмотрела на меня так, что я почувствовал, что краснею. "Эти глаза напротив...", вспомнил я известную песню Валерия Ободзинского.

   - Знаете, что? - сказала Катерина, - давайте пить чай. Я сегодня удачно продала на рынке золотое колечко. Вернее, выменяла его на пачку настоящего индийского чая. Большая пачка. А то морковный чай мне смерть как надоел...

   - А у меня есть сахар, сказал я. - Сумел отоварить талон.

   Я принялся хозяйничать: набрал из ведра воды в чайник, вышел в коридор, зажег фитили в керосинке, поставил сверху чайник.

   Вернулся в комнату. Мы расставили чашки из её "генеральского" сервиза, который был в вещах Катерины.

  

   Стол у меня был круглый. Я его нашел на свалке, вычистил, приделал ему недостающую ножку и установил его ближе к окну. Еще мной были куплены по случаю два венских стула. Это была вся наша мебель. Спали мы все на полу.

   Расставляя чашки, мы вдруг оказались близко друг от друга. Оба взяли одну и ту же чашку.

   "Эти глаза напротив, и больше нет разлук, эти глаза напротив - мой молчаливый друг..."

   - Вдруг дверь распахнулась, и вбежали дети.

   - Эй, люди! У вас там, в коридоре, чайник кипит, - закричал Чарли.

  

  

   --------------------- Продолжение следует -------------------