42. МАРЬИНА РОЩА

  

   Марьина-шмарьина роща, улицы словно овраги.

   Синяя мятая рожа у ханурика-доходяги.

   Здесь у любого мильтона, снижен свисток на пол-тона.

   И кобура пустая - стырит блатная стая....(Е. Евтушенко)

  

   В 21 веке Марьина Роща - благополучный район неподалеку от центра Москвы. Но так было не всегда - долгое время эти места обходили стороной, а темные легенды о них расходились далеко за пределы столицы. Это место считалось прибежищем маргинальных слоев населения и даже нечистых сил. И, как говорят, слухи эти были не беспочвенными.

  

   По официальной версии, примерно в XVII веке на месте района находилась деревня Марьино, в честь которой и назван район. Другие утверждают, что в начале XV века этими землями владел боярин Федор Голтяй, жену которого звали Марьей - возможно, своим названием район обязан ей.

  

   Этот мистический район приманивал именитых писателей - в Марьиной Роще бывали Гоголь, Пушкин, а Жуковский, вдохновившись этими местами, написал произведение, так и назвав его 'Марьина роща'. Что их сюда тянуло? Говорят, Пушкин и Гоголь приезжали сюда на весьма странные народные гуляния, так называемые 'пляски на косточках'.

  

   Еще при Екатерине Великой в эти места свозили усопших нищих, бомжей, самоубийц, разных душегубов и прочий отброс человеческий. Когда после войны облагораживали район, отсюда вывезли тонны костей. И сказывали люди, что часто по ночам можно было увидеть приведения.

  

   Ещё до революции засели здесь не только мелкие сошки по типу уличной шпаны, но и как бы мы сказали сегодня полноценные профессионально сложенные 'ОПГ' с чёткой иерархией, понятийной системой и особыми отношениями с местными управленцами.

  

   Когда мы въезжали в этот сумрачный район, я спросил у Жорика:

   - А правда, что здесь была банда "Черная кошка"?

   - Какая еще кошка? - удивился Жорик и пожал плечами. - Не знаю такой.

   И тогда до меня дошло, что банда "Черная кошка" появится уже после войны. Такая банда действительно была, братья Вайнеры её не придумали. Надо мне быть поосторожнее и не создавать хроноклазмы.

   Жорик крутил руль, уворачиваясь от ям и колдобин на дороге, и рассказывал:

  

   - Я тутошный. Родился здесь и вырос. Мы жили в бараке у линии ЖД рядом с тарной базой. На эту базу свозили из магазинов ящики и бочки, где их ремонтировали и потом снова развозили по складам и магазинами. Часто по Шереметьевской можно было видеть, как едет с базы телега с тарой, запряженная лошадью. Что можно сказать о той Марьиной роще - она была серая деревянная, низкая. Да и сейчас, в общем...

  

   Мы проехали по улице, застроенной казенными двухэтажными домами в пересмешку с частным сектором. В конце улицы, у самого оврага стоял дом в два этажа. Такой крепенький мещанский особнячок - каменный низ, деревянный верх. К большим деревянным воротам мы и подкатили.

   - Вот, приехали, - сказал Жорик, со скрежетом подтягивая ручной тормоз. - Выгружайся.

   Мы вышли из машины. Жорик, зайдя в калитку, стал изнутри открывать ворота. Я осмотрелся.

  

   Держателями 'малины' все было продумано. При "шухере" можно было с черного хода уходить через овраг. Если, конечно, "мусора́" не поставят в овраге засаду. На крыше пристройки к дому возвышалась голубятня, выкрашенная синей краской. Я не понимал этого пристрастия 40-50-х годов - держать домашних голубей. Однако, декоративные голуби в эти времена были предметом любви, обожания даже и спекуляций. Кое-кто имел хорошие деньги на продаже не дурных, конечно, сизарей, а белоснежных 'ангелов' с роскошными хвостами.

  

   Жорик загнал "Победу" во двор. В это время из голубятни на крышу пристройки вылез парень лет пятнадцати, в тельняшке не по размеру. В руке он держал белого голубя.

   - Привет, Жорик! - крикнул парень. - Как съездил? Кого привез?

   - Привет, Тимоня! Нормально съездил. Кого надо, того и привез. А ты все голубей гоняешь?

   - Гоняют салаги, а я тренирую, - огрызнулся мальчишка и запустил голубя в небо, точно камень кинул. Белый красавец распустил крылья и закружил над своим домиком. Тимоня залихватски два раза свистнул, и голубь стал набирать высоту.

  

   - Чей мальчик? - спросил я Жорика, когда мы взошли на крыльцо веранды.

   - Хозяйский. Смышленый парнишка. Моряком хочет быть и капитаном.

   - Пятнадцатилетний капитан, как у Жюль Верна, - усмехнулся я..

   - У кого?

   - Французский писатель Жюль Верн. Не читал, что ли?

   - Некогда нам книжечки читать... Заходи давай, Жюль Верн.

  

   Мы вошли в дом. Жорика потянуло на кухню, где вкусно пахло, ну и я за ним. Его шумно приветствовали две девицы весьма вольных манер, работавшие тут. А меня словно не заметили. Девицы готовили обед, орудуя ножами: резали морковь, шинковали капусту, и тараторили о своих каких-то отношениях с кем-то. Одна сказала, что Мерзляков хочет на ней жениться. Другая засмеялась, ой, да он всем так говорит.. При виде продуктов на столе, у меня потекли слюнки. Неплохо живут блатные, - подумал я. - Не жизнь, а малина.

  

   Жорик схватил кружочек копченой колбасы из тарелки и шутливо получил по рукам, но колбасу все-таки отправил в рот. Смеясь и жуя на ходу, этот молодчик потащил меня в гостиную.

   Там за круглым столом, покрытым вязаной скатертью, сидели два парня и девушка. Они играли в карты.

  

   - О, Жорик прикатил, - сказал один из парней (жгучий брюнет с рассеченной губой.), - садись, четвертым будешь.

   Меня они тоже как бы не заметили. Жорик сел к ним за стол и включился в игру. Играли на деньги, по пятачку. Шлёпали картами и выражались иногда весьма смачно. Причем, девчонка с короткой стрижкой 'каре' от парней не отставала. Была она в цветастом платье с короткими рукавами и плечами 'фонариком'.

  

   Мне делать было нечего, и я уселся на кожаный диван, подобрал какой-то журнал, валявшийся на полу. Это оказался еженедельник 'Огонёк' за 1940 год. На обложке был изображен Маяковский. Бумага была очень низкого качества. Никаких тебе лощеных страниц. Фотографии все черно-белые, вернее, черно-синие какие-то. Почти весь номер посвящался этому 'пролетарскому' поэту. Мне действительно было интересно читать многочисленные статьи: 'Маяковский. Маяковский и Горький. Где жил Маяковский. Творческий путь поэта. Маяковский - карикатурист' и тд. В конце номера Осоавиахим рекламировал свои лотерейные билеты и поместил таблицу выигрышей. О грядущей войне ни слова. Ну и правильно, зачем расстраивать граждан преждевременно.

  

   Часа через два кухонные девушки прогнали картежников, стали раздвигать стол, очевидно, предполагался не то поздний обед, не то ранний ужин. На столе появились блюда с яствами, нехарактерными для голодной военной поры, но очевидно, привычные для бандитского логова.

   Впрочем, бандитов, похожих на членов банды 'Черная кошка' из фильма Говорухина, я здесь не видел. Хотя, как говорится, еще не вечер. Наверняка, матёрые обитатели 'хазы' еще не появились. А эти так, мелкая сошка.

  

   Правда, еще был дед в валенках, который лежал на печке, но его можно не считать за члена банды. Да и банда ли это? Может, просто 'ширмачи', 'щипачи' то бишь карманники, не мокрушники...

   Сели за 'дубок'. 'Пятнадцатилетний капитан' спустился с небес на землю и к нам присоединился. Подперев голову левой рукой, он ел - ковырялся вилкой - и поглядывал на меня исподлобья. Наверное, я ему не нравился. Наконец, он не выдержал и спросил меня:

   - Ты кто, фрайер?

   Девушки прыснули сдавленным смехом.

   - Он Жюльверн, - сказал Жорик.

   - Жюльверн? - повторил мальчишка. - Я о тебе кое-что слыхал.

   - Значит, еще не всё потеряно, - сказал я.

   - Ладно, не задавайся, - насупился малец. - Чего можешь?

   - Могу рассказать тебе историю пятнадцатилетнего капитана.

   - Пятнадцатилетнего?! - удивился парень и перестал есть. - Расскажи.

   - Сейчас доем и расскажу.

  

   За чаем я начал рассказывать историю, сочиненную Жюлем Верном, историю поиска капитана Гранта на яхте "Дункан". Они очень заинтересованно слушали, эти дети войны, дети улицы, дети воровской малины.

  

   Когда Негоро положил топор под компа́с, в дом ввалились матерые члены банды. Это были настоящие уголовники. От них пахло псиной и смертью. Их было пятеро. Четверо несли пятого. Он был тяжело ранен и стонал. Его занесли в комнату и положили на пол.

  

   ------------------------------------

   ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

   ------------------------------------