43. МАРЬИНА РОЩА, продолжение

  

   Над раненым склонились все обитатели "малины". В первом круге были близкие кореша-подельники, во втором круге - Жорик и девочки. Ну а я был в третьем круге вместе с "пятнадцатилетним капитаном". Через спины и головы мне все же удалось разглядеть, что мазурик был ранен в грудь. Точно так же, как и я на фронте, вернее, не я, Андрей Загоров, 75 лет, пенсионер из ХХI века, а ефрейтор Николай Мельников, 21 года, тело которого я занял.

  

   Раненый стонал и просил позвать доктора.

   - Ты же знаешь наши законы, - отвечал ему человек с обрезанным правым ухом. - Куда мы его потом денем?

   Кто-то сказал: "На пирожки" - "На докторскую колбасу", - пошутил другой. Все засмеялись, и раненый тоже попытался засмеяться, но у него горлом пошла кровь. Рот его стал пускать кровавые пузыри. Раненый закашлялся, разбрызгивая кровь. Все брезгливо отступили.

  

   Отодвинув меня, в первый круг втиснулся дед в валенках. Посмотрел, подергал себя за седую бороду. Все как будто ждали, что скажет старец. И он вынес приговор: "На пирожки. Циклоп, реши вопрос". Повернулся и вышел из круга.

  

   Один их уголовников, с жутким стеклянным глазом, высмотрел мальчика, стоявшего со мной, и приказал ему подать подушечку с дивана. Малец подал подушечку красного шелка. Одноглазый, он же по кличке Циклоп, принял подушечку, приложил её к голове раненого и, вынув из кармана наган, выстрелил в подушечку. Раненый дернулся и затих.

   Для меня это был шок. Но обитателям дома, видать, эта экзекуция, была привычной. Даже девчонки не пикнули. И мальчик тихо стоял и смотрел, как мертвого куда-то уносят.

  

   После этой страшной экзекуции, мужики, прихватив девчонок, разошлись по комнатам на втором этаже. Жорика услали в "дозор", и я остался с "пятнадцатилетним капитаном". После того, как я стал рассказывать роман Жюля Верна, он ко мне "привязался".

   - Тим, скажи, кто этот старик? - задал я вопрос мальчику.

   - Это мой дед. Ты не смотри, что он старый, он тут главный.

   - А где у тебя мама, папа, бабушка?

   - Папаня в крытке, бабка померла... а мамка... ай, да ладно, пойдем лучше, я тебе покажу своих голубей.

  

   Через черный ход мы вышли из дома в огород. По приставной лестнице взобрались на крышу пристройки. Тим открыл дверцу голубятни, проворно юркнул туда и позвал меня, чтобы я заходил быстро, не то голуби вылетят.

   Вдвоем нам было тесно в этой голубиной конуре. Пахло пылью и экскрементами. Голубей было до десятка, сидели на насестах как курицы. Один голубь почему-то был посажен в отдельную клетку, в каких держат канареек и попугаев.

  

   - А зачем ты его отсадил? - спросил я, указав на голубя в птичьей клетке.

   - Держу, пока не привыкнет к новому дому. Если выпущу - улетит к прежнему хозяину. Самец, красивый, правда? Это почтарь, его не за какие деньги не купишь. А я выменял его у одного мужика на полмешка картошки.

   - Ценный кадр, - сказал я.

  

   * * *

  

   Вечером за "дубок" уселись одни мужики. Женщины подавали им блюда, но садиться с ними не смели. Таков воровской закон. Дед-пахан устроил мне допрос.

   - Ты, паря, кто такой, откуда здеся взялся? - спросил он, сверля меня, глубоко посаженными в череп глазами. - Как твое погоняло?

  

   Я глянул на Жорика, тот нервно сглотнул и кивнул. Тогда я рассказал деду всё, как было: и про Катерину, про следователя НКВД и про побег. После моего рассказа, отношение ко мне со стороны членов банды определенно стало положительным. Даже дед потеплел взглядом.

   - Так ты, стало быть, энкавэдэшника мордовал, в кандалы закатал вместе с вертухаем... - Херой! - и он зашелся хриплым смехом. - Душевно...

   - Да гонит, фраерок, - сказал одноглазый, у которого кличка было Циклоп. - Фуфло толкает.

  

   Я оглядел воровское собрание. Все они имели какой-нибудь физический ущерб. У кого пальца не хватало на руке, у кого шрам на морде, у кого нос расплющен. У Циклопа один глаз был стеклянный, это было видно по тому, что он никуда не двигался, оттого взгляд бандита был холодный, мертвый.

   - Жорик, так ты кого нам привез? - сказал дед.

   - Век воли не видать, Михалыч! - побожился Жорик. - Я их сразу просёк. Деловые они. И его баба боевая. А у него два ствола.

   - Выкладывай пукалки, - приказал мне пахан.

   Я достал стволы, выложил их на стол и пояснил: - Вот этот "ТТ" следака, а наган - охранника.

   - Знатно, - сказал дед. - Дайкось мне ТуТэ.

   Я передал ему пистолет.

   - Хороша игрушка. - Пахан осмотрел оружие, понюхал, снял с предохранителя, передернул затвор, прицелился в меня. - Ну, колись, давай. Всё как на духу...

   Я проглотил сухой комок в горле и представился:

   - Мельников, Николай Андреевич, 1920 года рождения, был мобилизован...

  

   Палец на курке стал напрягаться, и я заторопился:

   - ... Военно-учетная специальность автомеханик. Отправили меня в отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, парковый взвод. Звание ефрейтор. Год призыва 1940-й. Имею ранение в грудь. Лечился здесь, в госпитале...

   - Покажи ранение, - сказал дед и прикарманил "игрушку".

   Я задрал рубашку и майку.

   - Смотри-ка, зажило, - сказал кто-то из компании - В точности как у Прохора. Может, не надо было его...

  

   - Заткни хлебало, Чижик, - спокойно сказал дед и вынес мне приговор. - Ладно, оставим тебя на испытательный срок. Нам свой автомеханик не помешает. Нужная специальность.... Так ты, значит, не блатной... Просто честный фраер?

   - Виноват, исправлюсь, - сказал я.

   Все заржали.

  

  

   ------------------------------------

   ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

   ------------------------------------