Аннотация: Предлагаю Вашему вниманию лекцию 17 Александра Дугина из цикла Фундаментальная психология.
Александр Гельевич Дугин о современной психологии
Предлагаю Вашему вниманию лекцию 17 Александра Дугина из цикла Фундаментальная психология.
Фундаментальная психология. ! 17
Вильгельм Дильтей. Излечение жизнью
Здравствуйте, вы смотрите цикл лекций по фундаментальной психологии. Сегодня мы продолжим разговор о феноменологической психологии, психиатрии, и начнем с еще одного автора, который параллельно Брентано развивал независимо от Брентано направление дескриптивной психологии.
(Дескриптивная психология (от англ. descriрtive - описательный, наглядный и греч. psyche - душа + logos - учение) - ряд направлений объяснительной психологии. В противоположность экспериментальной психологии, здесь делалась попытка описать и понять психологические феномены сами по себе, не редуцируя их к внепсихологическим явлениям).
Речь идет о Вильгельме Дильтее. Он известен как крупнейший философ, один из ярчайших представителей немецкой философии, главная фигура в направлении философии жизни. И тем не менее Дильтей написал отдельную работу по психологии, развил учение об описательной психологии, или понимающей психологии. Его направление мысли удивительно схоже с направлением мысли Брентано, хотя имеет параллельное происхождение. Лишь постфактум Гуссерль, ученик Брентано, познакомившись с Дидьтеем, вдруг узнал в нем еще один источник становления феноменологии. А Дильтей, познакомившись с трудами Гуссерля, узнал в нем очень близкое себе направление.
Так постепенно линии Брентано и Дильтея сошлись в Гуссерле, и потом у позднейших феноменологов, в частности у Мартина Хайдеггера и его ученика Гадамера философия Дильтея стала одним из главных источников вдохновения.
Так эти два направления дескриптивной психологии Брентано и Дильтея исторически сошлись в Гуссерле, Хайдеггере и дальнейшем продолжении этого направления.
Дильтей известен прежде всего тем, что он предложил по-другому классифицировать европейские науки. Он жил в конце 19 века, родился в 1833 году, умер в 1911 году, на рубеже веков. И тот период в Германии, когда проходило его становление, он был профессиональным философом, написал диссертацию о Шлейермахере, написал его биографию, и считал его своим учителем.
В тот период в Германии шло направление сциентизма, т. е. естественные науки - физические, связанные с механикой, с физиологией, все больше поглощали гуманитарные науки.
Если мы вспомним, как проходило становление ятро-механики, ятро-физики, модели Гербарта и Фехнера, которые все-таки стояли на стороне души, тем не менее и у них мы видим применение естественно-научных методов к исследованию психических феноменов, феноменов сознания. Я уже не говорю о машине Гельмгольца или физиологической психологии и психиатрии, которые представляют собой открытую агрессивную экспансию материализма в сферу внутреннего мира, в сферу сознания и психики.
Это было общее направление, и казалось, что есть только одна точная наука - наука о естественных феноменах, о материальных телах, атомистская наука. И гуманитарные, социальные науки, которые не относятся к естественным, являются менее точными, приблизительными, произвольными. И их судьба, это особенно видно у Конта, у Милля, в нарастающем позитивизме. Судьба гуманитарных наук - в том, чтобы максимально сближаться с естественными. Точность естественных наук, в отличие от Брентано, который говорил наоборот, что естественные науки - приблизительные, и лишь наука о сознании является точной. Так вот в тот период в Германии доминирует прямо противоположное утверждение, что только естественные науки являются точными. А все науки о душе, о человеке, о его внутреннем мире, о мышлении, о восприятии - все это очень приблизительно. И поэтому постепенно гуманитарные науки должны быть поглощены естественными, считали материалисты. Сама психология, даже в таких формах, как Гербарт, Фехнер, которые сохраняют представление о душе, я уже не говорю о физиологах, все они участвуют в этом процессе превращения психологии в естественно-научную дисциплину, и постепенного превращения всех гуманитарных дисциплин в естественно-научные.
И тут появляется Дильтей, который говорит, что это неправильно. Что это неправильный процесс. Он не оспаривает, что естественно-научные методы, законы каузальности могут быть применены к изучению предметов внешнего мира, но по отношению к человеку, к человеческой психике, к мышлению, к сознанию эти методы неприменимы. И он предлагает разделить все науки на два типа: естественные науки и науки о духе. Можно подумать, что мы здесь имеем дело с новым пришествием немецкого идеализма, с Гегелем, с Шеллингом, с Фихте. Но это не совсем так. Потому что Дильтей, как и Брентано, хочет обосновать строгую науку о сознании. Которая была бы строгой по-своему. Не такой строгой, как естественная наука, и тем более не через экспансию методов естественной науки на изучение души, но и без тех априорий об абсолютном духе, и об изначальном субъекте, как у Гегеля или Фихте, как в классической философии. Идея Дильтея заключается в том, чтобы построить науку о сознании, или о психической деятельности без априори того и другого толка. Т.е. без материалистических и идеалистических априори. Потом это стало называться философией жизни, или описательной психологией. Потому что он использует принцип и название описательная психология, и как Брентано противостоит наблюдательной психологии. Брентано говорил, что наблюдать психические явления невозможно со стороны. Потому что они проходят внутри. И только психогност способен наблюдать психические явления в себе. Существует установка единства сознания, поэтому психогност может быть полезен для других. И его исследования себя имеют универсальное значение. Это потом применил Гуссерль в своей философии.
Но тем не менее нельзя рассматривать психические процессы и явления так, как если бы они были материальными, или как ответы на материальные. Т.е. наблюдение, говорил Брентано, в психических процессах невозможно.
Дильтей на другом языке говорил практически то же самое. Правда, он говорил, что когда мы изучаем естественные науки, мы их объясняем или познаем. Это возможно тогда, когда мы устанавливаем каузальную (причинную) связь, выясняем, что было до того, что после, что на что повлияло. Имеем ли мы дело с отдельными телами или со сложными процессами, где одно можно отделить от другого. И такое познание невозможно относительно психической деятельности, потому что она предполагает проживание. Дильтей использует термин нечто совместно сцепленное. До такой степени сцепленное, что если его разделить, оно умрет. Эта некая целостность имеет части, но они имеют смысл только как части целого. И если эти части будут отделены от целого, пропадут и части, и целое. Еще Аристотель говорил, что целое больше, чем совокупность его частей. Целое - это некое средостение, сплетение.
Жизненные процессы, элемент проживания, переживания не могут объектом такого же наблюдения, как то, что мы видим во внешнем мире и изучаем с помощью естественно-научных законов. Здесь должны быть совершенно другие законы.
Дильтей противопоставляет объяснению и познанию понимание. Понимание - это процесс жизни, которая обладает способностью к организации самой себя. Жизнь - это высшее начало для Дильтея. Проживание - это момент жизни. Жизнь складывается из моментов проживания. Совокупность структурных комплексных не столько переживаний, сколько проживаний составляет полноту жизни как процесса, как единства, как особого бытия. Жизнь для Дильтея - это бытие сознания, где сознание и бытие неразделимы. Стихия осознающего бытия. Понимание психических процессов - это свойство психического. В то время как познание или объяснение - это то, как внутреннее относится к внешнему.
Здесь важно, что когда мы относимся к чему-то как к внешнему, мы познаем. Когда мы изучаем что-то внутреннее, мы понимаем. Поэтому духовные науки, согласно Дильтею, должны быть основаны на изучении жизни как совокупности структурных элементов жизни. И поэтому дескриптивная психология, по Дильтею, должна строиться на описании моментов жизни языком жизни, но не языком, взятым из естественно-научных дисциплин или из логики. Дильтей, как и Брентано, не доверяет логике. Он считает, что это некие абстрактные метафизические априории, которые доминируют в логике. Он хочет говорить на языке жизни, и создает определенную структуру для описания сознания-бытия.
Т.е. жизнь для Дильтея - это бытие-сознание. Бытие и сознание неразрывно сцеплены в динамически постоянно изменяющемся процессе.
Духовные науки, по Дильтею, должны быть основаны на психологии. Соответственно дескриптивная психология становится основой наук. Как и дескриптивная психология Брентано является основой наук. Чем позднее занимался Гуссерль. Тот же самый вывод.
Дильтей говорит, что духовные науки вначале должны проживать. Если духовная наука не проживает что-то, она не должна об этом говорить. Поэтому сразу отсюда выносится логика, математика. Потому что невозможно проживать математику, геометрию, логические законы. Духовные науки - это не возврат к немецкому идеализму или к схоластике средневековья. Это нечто новое по отношению и к позитивизму и материализму, доминирующему в Европе 19 века, механицизму, физиологии, эмпирической психологии, которая мыслится в духе машины Гельмгольца, но и по отношению к разным формам идеализма.
Дильтей утверждает совершенно новое научное поле, которое скорее связано с психологией или с сознанием. Или с феноменологией. В этом отношении Дильтей является в значительной мере таким же основателем в феноменологии, как и Брентано. Потому что по силе, глубине, ясности того, что он делает, он очень близок к Брентано.
Духовные науки - это не стремление придать социальным дисциплинам основания идеалистической философии. Скорее это эмпирические науки. Но это другого рода эмпирика. Это эмпирика, не проецирующая на сферу сознания и внутреннего опыта законы классической механики, физики, естественно-научных дисциплин. Это утверждение особой эмпирики, эмпирики, которая строится на основании имманентности без материализма.
И для Брентано,и для Дильтея это очень важный принцип. Здесь нет представления о том, что имманентное сознание предопределяется материей. Это радикально не материализм. Материализм относится к сфере естественно-научных дисциплин.
Но одновременно сферу изучения психологии, изучения сознания необходимо отделать и от идеалистической метафизики, идеалистических догматов. Надо совершить вынос за скобки априорные представления о духе, о материи. И поэтому это имманентность без материализма. Мы выбрасываем атомы, материалистическую метафизику, которая утверждает, что процессы души должны быть аналогами естественно-научных процессов.
Т.е. материалистическую феноменологию как объяснительную базу психической феноменологии мы отбрасываем. Потому что здесь имманентность без материализма. Одновременно мы отбрасываем и трансцендентное.
Имманентную модель описания факта душевной жизни, факта сознания, факта способности проживания мы в каком-то смысле отрываем как от материализма, так и от трансцендентности. Это имманентность без материализма. Но это не трансцендентность. Это постулирование нового поля, новой онтологии, новой эпистемологии.
Это часто упускается из виду. А именно это и является самым важным. Это - главная задача Дильтея. Именно это сближает его с феноменологией, делает его одним из источников такого направления феноменологии, вдохновителя Хайдеггера и Гадамера, и мыслителя, сблизившегося с Гуссерлем.
Поэтому духовные науки Дильтей описывает так: они должны иметь возможность осуществить три действия: проживать, выражать и понимать. Т.е. та наука, которая не основана на проживании, это совсем другое. Схоластика не нуждается в проживании. Проживание - это особая форма осознанного бытия души, человеческого имманентного присутствия.
Это сразу ставит определенные ограничения. Математику и законы Ньютона не проживают. Они выстраиваются сами по себе через познание, наблюдение, объяснение. Но - они не проживаются.
Трансцендентное измерение также ликвидируется из этой анти-материалистической имманентности философии жизни, как и сам материализм.
Итак первое начало - способность к проживаниям. Второе - выражение. Далее, когда проживание прожито, или в процессе проживания, момент жизни выражает себя через какую-то фигуру. Это может быть философия, культура, произведение искусства. Это становится историей.
Дильтей считает, что история состоит из выражений прожитого. Совокупность проживаний отдельной личности, коллектива, культурного или религиозного общества, классов, социальных институтов, государств - все это формирует сумму проживания, которая и творит историю. Эти проживания выражают себя, проявляют, запечатывают в стиле психической жизни. Такое выражение - необходимое свойство проживания. Проживания должны изучать структуры, модели, закономерности, которые приводят к тем или иным культурным формам, сводя их к структурам жизни.
Т.е. сама жизнь как бытие сознания конституирует определенные культурные и исторические формы. Их соотношение, связи, противоречия, диалог создают полноту жизни. Т.е. вся история становится жизнью. Не просто воспоминанием о жизни и фиксацией жизни, а живой жизнью.
Для того, чтобы понять историю, надо прожить историю. Поэтому нельзя понять Бисмарка только на основании тех документов, которые он подписал, тех политических альянсов, которые он заключил, тех шагов, которые он сделал. Бисмарк, кроме того, есть еще и человек, который эмоционально реагирует на те или иные явления. Он - часть среды, часть культуры своего времени. Он едет в Санкт-Петербург, сталкивается с русским проживанием, возвращаясь, он создает Германию. Он находится на пересечении определенных идейных воздействий.
Поэтому для того, чтобы описать историю Бисмарка, историю становления второго немецкого райха, объединения Германии, необходимо прожить историю Бисмарка. И если мы отрываем это описание от проживания, мы получаем заведомо искаженную картину. Поэтому нельзя к истории, к человеку, к произведениям искусства, культуры, философии относиться с точки зрения механической отдельности. Нельзя ее безучастно наблюдать, выяснять закономерности, как в естественных науках. Потому что естественные науки исходят из отсутствия жизни. В конечном итоге даже само существование живых существ, как у Декарта, животных, рассматривается как автоматы. В естественно-научных дисциплинах автоматизм жизни, сведение ее к химическим реакциям, к набору хромосом, к атомарным конструкциям - все это заведомо исключает самобытность и самостоятельность жизни.
Поэтому любое естественно-научное описание факта жизни является заведомо ложным. Брентано говорил, что различие между процессами сознания и процессами внешнего мира заключается в наличии интенциональности. Психическая жизнь сознания интенциональна, т. е. обращена на объект, находящийся внутри сознания. Ничего подобного феномену интенциональности мы не видим в окружающем нас мире.
И Дильтей говорит, что различие между внутренними предметами и внешним миром заключается в том, что жизнь всегда представляет собой сознание. И поэтому мы относимся к миру естественно-научных предметов как к безжизненному, мы пытаемся объяснить их на основании механического взаимодействия тел или химических реакций. И историю, и политику, и культуру мы должны изучать именно с этой точки зрения. Мы должны проживать эту культуру, потому что она является моментом выражения проживания. Произведение искусства, архитектуры, живописи мы должны фиксировать не как нечто готовое целое, некий продукт, мы должны возвращать это произведение к его жизненному комплексу, к его средостению жизненных процессов, которые в нем воплощаются. Если что-то является выражением, возникает вопрос, выражением чего это является. Поэтому дескриптивная психология является основой духовных наук. И соответственно при анализе какого-то произведения или культурного продукта мы должны спросить, какое переживание выражает то или иное произведение искусства, та или иная эпоха, та или иная культура. И мы должны прожить это переживание. Этот грандиозный пересмотр всей истории, всей культуры, революционный для материалистических взглядов в конце 19 начале 20 века предлагал Дильтей.
Сам Дильтей всю жизнь хотел написать критику исторического разума. Он считал, что Кант описывает наш рассудок относительно сферы внешнего мира, пытаясь обосновать его автономию, так необходимо обосновать автономию жизни. Т.е. построить анализ исторического разума, тесно связанного с моментами проживания. Третьим уровнем для Дильтея является понимание, процесс понимания. Это процесс, который основан на жизни, который, сталкиваясь с произведением, приводит нас к потребности сопереживать, сопроживать это произведение, И т.о. круг жизни замыкается.
Т.е. мы живем, сталкиваясь с чьим-то произведением, воспринимаем ту жизнь, которая в нем содержится, обогащаем свою жизнь, и, в свою очередь, производим и создаем какие-то вещи, слова, жесты. В них мы выражаем внутреннее содержание жизни, частью которой мы являемся и которая строит нас, а мы строим ее.
В 1894 году Дильтей публикует книгу "Идеи для описательной и аналитической психологии". И дескриптивная психология становится его главным методом. Потому что для того, чтобы описать жизнь, необходимы новые термины, новые принципы. И в этой книге он говорит, что нельзя рассматривать сознание, состоящее из отдельных элементов. Что сами по себе элементы сознания не существуют. Сознание оперирует с чем-то цельным. И эта цельность сознания, невозможность выделить в нем отдельные атомарные элементы, которые существуют лишь как часть целого, но не сами по себе, и целое существует как существующее из частей, а не само по себе. Поэтому такой анти-атомизм психической сферы является важнейшим элементом учения о психологии Дильтея, прямо противоположный Вундту и другим физиологам. Которые все сводили к телесности и ее проявлениям.
Итак, первый закон, который подчеркивает Дильтей. Невозможно изолировать в сознании отдельные элементы. Второе, очень важное. Согласно Дильтею, нельзя разделить сознание и внешний мир. И поэтому мы не должны рассматривать внешний мир, существующий в полной автономности и независимости от сознания. Это абсолютно необоснованная гипотеза, оставим ее представителям естественно-научных дисциплин, утверждает Дильтей. И для взвешенного изучения процессов жизни необходимо рассматривать то, что мы проживаем - мир, впечатления, предметы, процессы, - как часть этой жизни. Этот мир уже есть, потому что мы живем. Не существует отдельно сознание и отдельно жизнь, и отдельно мир, в котором мы живем. И с предметами и процессами которого мы сталкиваемся. И это есть часть нашей жизни. Это не есть реакция на какой-то отдельно существующий мир. Мы проживаем то, что мы видим, то, что чувствуем, мы соучаствуем в мире в полной мере, и он соучаствует в нас. И здесь нет отдельно сознания и отдельно бытия.
Помните, мы говорили о бытии-сознании? Бытие-сознание не допускает наличия отдельно бытия и отдельно сознания. Дильтей считает, что нужно преодолеть дуализм внутреннего и внешнего мира, души и тела.
С попыткой преодолеть дуализм души и тела мы сталкивались в физиологии и психиатрии у Гризингера, в машине Гельмгольца. Там мы видели попытку описать психику человека как продолжение автомата, либо как животное у функционалистов и Спенсера. Это стремление преодолеть дуализм души и тела Декарта было в психологии, но со стороны имманентности материализма, либо механического, либо животного.
Дильтей же предлагает этот дуализм изменить в другом направлении. Здесь не идет речь об идее Гегеля о развитии духа. Здесь нет априорного, изначального утверждения духа. Дуализм души и тела преодолевается не силой души как субстанции, и тем более не материалистическим утверждением об автономности тела. Дуализм между телом и душой снимается через единство жизни. Жизнь является тем общим и единым началом, которая в каком-то смысле расщепляется, но не до конца, на внутреннее и внешнее. Между ними остается различие, но это различие частей единого целого. Т.е. если отделить полностью внешнее от внутреннего, не будет ни того, ни другого. И отделение души от тела гасит оба мира и внутреннее, и внешнее. И лишь когда душа и тело существуют совместно в процессе жизни, тогда бытие-сознание как область жизни поддерживает и удерживает в себе и то, и другое. В этом специфика имманентности без материализма Дильтея, и она представляет собой новую и оригинальную онтологию.
Иными словами, отмена дуализма души и тела у Дильтея не происходит в пользу ни души, ни тела. А это происходит в пользу единства жизни, и оно представляет собой некое средостение телесного и психического. Причем важны и то, и другое. И они не могут существовать друг без друга. И Дильтей вводит понятие становление внутренним. Когда событие внешнее перемещается вовнутрь, становясь элементом нашей психической жизни. И одновременно когда напряжение нашей внутренней жизни, нашего сознания проявляется во внешнем жесте, действии, произведении, выражении лица. Т.е. то, что мы проживаем, мы одновременно выражаем вовне. И то, что мы выражаем вовне, мы одновременно осознаем внутри. И через проживание, выражение мы достигаем высшей цели психологии - понимания.
Соответственно если бы вся структура психологического анализа, рассмотрения психологических стадий человека, и даже психиатрии была бы построена на этом принципе, то психиатрия, должна была бы стремиться не столько к излечению, и уж тем более не к наблюдению и наказанию, как наказывающая психиатрия крайних материалистов, но она была бы понимающая психиатрия. Когда целью является понимание.
Пришел человек, он болен, привели пациента, он не в себе. На дескриптивной психологии можно было бы основать дескриптивную психиатрию. Карл Ясперс так и пытался двигаться. Такая психиатрия прежде всего стремилась бы понять, что происходит внутри человека. Т.е. не приписывать ему, кем он должен быть, что такое здоровье, правильное сочетание элементов. Вспомним Майнонга и его различные внутренние объекты - мыслительные объекты, объекты представления, объекты чувства и объекты воли. Умножив эти 4 типа объектов на 2, мы получим 8 фундаментальных базовых феноменов, которые могут быть и фантазийными, и серьезными, и все это внутри. И как они могут переплетаться.
С точки зрения Майнонга эти модели, их еще называют гештальтами, или базовыми низшими психическими комплексами, вплоть до бесконечно малых психических феноменчиков. Которые почти совсем не различимы, но они не атомы, а сложные комплексные интенциональные объекты. И уже над ними возводятся психические гештальты. И они уже обретают статус объектов. В модели Майнонга.
А с точки зрения Дильтея мы должны понимать другого, пациента или обратившегося за помощью, за консультацией. Но это означает проживать его опыт, интерпретировать то, как он выражает себя, делиться с ним продуктами другой жизни.
Фактически речь идет о возможности другой, дескриптивной психиатрии, которая лечит с помощью жизни. Т.е. человек, который переживает свою жизнь как болезнь, и которого другие воспринимают как больного, но его болезнь - это тоже часть жизни. Лечить это заболевание можно только жизнью, проживанием, пониманием. В этом подходе совершенно другое отношение к психологии и психиатрии.
Конечно, Дильтей развивает свою дескриптивную психологию в первую очередь для построения законченной теории о духовных науках, и теории о критике исторического разума. Но при этом, если мы остановимся на его психологии, и построим на этой психологии более практический метод, вплоть до техник, методик, и применим это в психиатрии, чего толком никто не делал, хотя позднее мы поговорим о феноменологической психиатрии. Частично кто-то и делал. Например, Гуссерль, вдохновленный Дильтеем. Но можно было довести эту методику до технического совершенства. Потому что все предпосылки для создания полноценной оперативной, действенной, результативной практики в этой дескриптивной психологии Дильтея содержатся.
Соответственно метод лечения психических заболеваний - жизнью. Потому что заболевания - это тоже жизнь, формы жизни. И как переплелись эти сложные фантазийные и серьезные элементы внутри процессов жизни, этих психических комплексов - это надо распутывать и понимать, если человек хочет разобраться и помочь.
На этом основании могла бы быть построена жизненная терапия, жизненная психиатрия. Конструктивно, продуктивно и правильно было бы строить психологию на идее Дильтея.
Для Дильтея главным методом стала герменевтика. Дильтей стал
представитель герменевтического направления в философии.
(Герменевтика - изучение принципов интерпретации, например, принципов интерпретации каких-либо текстов или понятий, так как любые тексты или понятия формулируются)
Герменевтику сделал философским методом Шлейермахер. Ему Дильтей посвятил свою диссертацию. Герменевтика - главный философский метод духовных наук. Соответственно дескриптивная философия Дильтея, и та психология, которую можно было бы вывести из психологии Дильтея, вполне могла бы называться герменевтической психологией.
Несколько слов о том, что такое герменевтика. Герменевтика - это такой философский метод, подробно описанный Шлейермахером, который сводится к тезису Аристотеля, что целое - это больше, чем совокупность своих частей.
Шлейермахер, а это 19 век, задумался о том, как строится здание современных ему наук, наук Нового времени. Одни науки - индуктивные, это науки эмпирические, связанные с физикой, естественно-научные дисциплины. Они пытаются объяснить целое через части.
Отсюда атомизм - предельная форма утверждения первичности частей. Т.е. есть атом и есть пустота, есть разделение между одной частью и другой. И из этих априорно существующих частей создаются разные целостности. Это атомистическая теория Демокрита, Лукреция и Эпикура. Она был известна в Древней Греции, и была отвергнута. Этот атомизм всплыл в Новое время у Галилея, Ньютона, и постепенно этот атомизм захватил научное сознание. Считается, что целое приходит после своих частей. Сначала существуют части, атомы, причем неизвестно, чего части, части Ничего, которые могут стать частями Чего-то. И поэтому они представляют собой некое минимальное целое. Они складываются в вихри, комплексы. У Спенсера мы видели, как эти атомы приходят в движение, начинают бороться друг с другом. Так происходит зарождение жизни. И метание слепых атомов рано или поздно порождает разумную жизнь в борьбе за выживание, согласно Спенсеру и Дарвину.
Но в любом случае базовые основы индукции заключаются в том, что вначале существует часть. Это материалистический подход в естественно-научных дисциплинах.
Второй подход - дедуктивный. Существует Целое, мы его знаем, это Бог, Идея, творение, абсолютный Дух, как считают идеалисты. Это изначальное целое делится на части, и части получают свой смысл, только исходя из целого. Это подход Платона, Гегеля.
Но Шлейермахер говорит, что объясняя целое через части, мы никогда не поймем целое. Потому что цельность этого целого будет условна. Это с одной стороны. Т.е. мы не можем выводить целое из частей. Потому что это не части целого, а просто атомы. Они могут быть частями чего угодно, поэтому они не могут быть частями данного целого. И нам непонятно, как это целое слепилось. И по сути целого нет. И непонятно, как и почему из единого возникает многое. Откуда берутся части.
И в одном случае мы не получаем бытия целого, если исходим из атомизма и индукции, и в другом случае мы не получаем бытия частей, если исходим из дедукции и априорного существовании духа.
Шлейермахер предложил сделать исследование через метод интерпретации. Тогда мы говорим: есть целое, есть часть. Но и части, и целое - неизвестны. Мы не знаем, из чего состоит целое, мы не знаем, каковы его части, и мы не знаем, что такое целое. Шлейермахер предлагает исследовать части в отношении к целому, и исследовать целое в отношении к его частям. Шлейермахер назвал это герменевтикой.
Т.о. мы не расчленяем целое, не составляем его из чего-то, что может существовать до него, но мы и не рассматриваем части как продукты целого. Мы считаем, что части и целое имеют равный статус существования как некое средостение, которое формирует вещь. Поэтому если мы разделим вещь и скажем, что она состоит из двух вещей, значит мы исследуем не вещь. Это некий набор вещей. Но если мы рассматриваем вещь как целое, то в ней могут быть части. Однако эти части не могут быть от нее отделены. Т.е. части существуют вместе с целым, внутри целого. Это как Брентано говорит о различии у Аристотеля между единым и простым. Это есть понятие комплексности. Когда одно сплетено, сложено с другим. Это представление о том, что целое и части вплетены друг в друга. И мы можем изучать их только вместе. Отходя от целого к части, для того, чтобы выяснить структуру одного и другого. В этом и состоит герменевтика.
Герменевтика не может быть линейной, не может быть поступательным познанием. Это скорее вращение. Мы должны ходить и вращаться вокруг одного и того же. С каждым кругом замечая все новые и новые аспекты, что-то можем упускать из виду, обнаруживать ошибки.
И такое движение между целым и частным составляет некоторый ритуал понимания. Это не истерическое накопление знаний, в духе материалистической жадности Френсиса Бэкона, это еще хуже чем безразличие к деталям. Жадность к познанию, которая определяет материалистический порыв в науке Нового времени, это достойно презрения.
Шлейермахер ищет средний путь, между аристократической брезгливостью к деталям и поглощенностью наращиванием знаний в линейном прогрессе Нового времени. Он предлагает двигаться по кругу. Герменевтика - это круговое познание. Мы не знаем ни целого, ни частей. И такое движение вокруг вещи, с вниманием, с уважением к этой вещи, создает эффект, с одной стороны, пристального внимания к деталям, к признанию бытия частей, но именно как частей. И это невозможно, если мы не признаем бытия целого.
В такой модели герменевтического познания и целое, и части признаются в равной мере существующими, но ничто из них не признается первичным. Они существуют друг в друге. И стоит их разъять, создать целое уже невозможно. Если дерево распилить и сложить, это уже не будет дерево.
Герменевтика предполагает тонкую дистанцию по отношению к объекту познания. Мы не должны в ходе познания разрушить объект, слишком навязывать нашу аналитику. Здесь можно вспомнить Брентано, который говорил о том, что такое разделение, или дистинктивность. Это разделение внутри целого. Как понимает Брентано дистинктив, или дистинкционал. Это выделение частей внутри единства. При разрыве эти части прекратят существование, и целое тоже прекратит существование. Т.е. если мы расчленяем целое, мы уничтожаем не только целое, но и его части.
Дистинкционал как специфика выявления различного в одном - этот метод близок к герменевтике.
(Дистинкция (от лат. distinctio "различение") - фигура речи (троп; стилистическая фигура протяжённости), через которую обозначается акт познания, отражающий объективное различие между реальными предметами и элементами сознания)
И фактически Брентано, говоря о психических процессах, тоже использует герменевтику.
Идея того, что целое и части существуют только вместе, является базовым методом Дильтея. Так он рассматривает существование души. Сама по себе душа, жизнь, состоит из частей, переживаний, но без всей жизни момент переживания, проживания не имел бы смысла. Он имеет смысл только внутри структуры жизни. Да, жизнь состоит из проживаний. И не существует проживания без жизни. Пустая жизнь в герменевтике невозможна.
С точки зрения Дильтея тот же герменевтический принцип применим и в отношении человека и культуры, человека и общества. Дильтей уверен, что человек - это жизнь, и состоит из жизненных моментов. И эти моменты проживания у разных людей различны. Человеку свойственно открывать свои переживания другим, радоваться вместе, делиться своими впечатлениями, переживать боль и радость другого.
Человек одновременно является частью жизни, народа, коллектива, и вместе с тем является самим собой. И здесь тоже герменевтика. Нельзя выводить индивидуальную жизнь человека полностью из бытия народа, общества, коллектива, культуры. Да, культура очень влияет на структуру жизни человека. Но с другой стороны, и сам человек способен освободиться от детерминант проживания, быта. Хотя и в быту человек реализует свое проживание. Но это очень узкие рамки, которые детерминируют жизнь, проживание.
Поэт - это тот, кто способен вырваться из этих детерминант и чувствовать, мыслить за их пределами. Внутренне поэт полностью свободен. И тогда поэт доходит до уровня культуры. Иногда целая эпоха называется именем поэта, мыслителя, художника.
Т.о. индивид никак не сводится к маленькой части какого-то механического целого. Если индивид живет только в быту, это будет его микро-жизнь. Но человек может достичь уровня гештальта. И тогда он становится на один уровень с эпохой, с культурой, с историей. И это есть исторический разум. Это не обязательно коллективный или индивидуальный разум. В великом человеке, в поэте, в художнике, в философе индивидуальное и всеобщее уравниваются.
И здесь также важна герменевтика. Мы не поймем человека, отдельного индивида, если мы не понимаем его отражения в культуре. Человек вместе со всеми проживает эти элементы в культуре, элементы, которые преобладают в данной культуре. И может их изменить, встать над ними.
Т.е. сфера жизни, по Дильтею, огромна, определяет все человеческое. И когда мы переходим на уровень базового проживания, то оживает все - прошлое, настоящее и будущее. Проживание будущего как пророчество. Мы проживаем прошлое как историки. Мы проживаем настоящее. Причем если убрать это проживание, может погаснуть все, и настоящее тоже. Если мы воспринимаем его чисто механически, как в машине Гельмгольца, то у нас нет настоящего, нет и будущего.
А для человека жизни, как у Дильтея, есть настоящее, прошлое, будущее. Это основа психологии как отдельной личности, так и целого народа, культуры, истории.
Проживание - это базовый уровень, по Дильтею. Дальше идет выражение. И отсюда такое внимание к творчеству. Это объединение в форме произведения, в форме действия. Историческое действие, произведение искусства, все это создает второй уровень жизни. Эти произведения мы должны на основании герменевтики жизни сочувственно проживать.
И тогда достигается третий уровень. Понимание. Понимание - это высшая форма жизни. Это пик науки и жизни. Это жизнь сквозь нас понимает саму себя.
И тогда жизнь приобретает цель. Ведь цель жизни - не в том, чтобы стать старым. Каждый возраст имеет свою цель. Жизнь ребенка имеет свою самостоятельную ценность. Это становится основанием юности. У юности тоже есть своя цель, свои жизненные ориентиры. Жизнь говорит с юностью другим языком, нежели с детством. И куда-то уходит то, что остается на грани между детством и юностью, и не переходит в юношество.
Заканчивается юность и начинается зрелость. Это не следующий этап, здесь нет никакого накопления. В психологии Дильтея зрелость имеет свою цель - быть зрелым, прожить зрелость, взросление. Старость также имеет самодостаточное бытие. Каждый возраст, каждый пол, каждая культура требует своего проживания, понимания.
И последнее, что можно сказать при анализе - о мировоззрении. Дильтей считает, что мировоззрение формируется как производство жизни. Проживание народа, культуры, отдельных людей - они творят некое произведение, выражают себя, и это выражение подчас приобретает самостоятельное значение. Дильтей называет это мировоззрением. Конечно, это всегда коллективно, исторично. Это более длительный процесс, чем жизнь отдельного человека, и даже одного поколения.
Мировоззрение - это такая самостоятельная форма жизни, которая имеет длительный срок. Как форма жизни мировоззрение меняется, имеет свою цель, свои фазы. И может умереть, как умирает человек.
Интересная идея о психологии истории и мировоззрения. Мировоззрение - это живая сущность,форма жизни, с точки зрения Дильтея. Мировоззрение - это неотчуждаемый продукт проживания. Это нам подсказывает особый взгляд на интерпретацию истории и культуры. Если мировоззрение есть живое существо, которое изменяется, вбирает в себя живые существа, влияет на живые существа, оппонирует другому мировоззрению, тогда оно становится глубоко связанным с бытием сознания. Иногда оно творится коллективно, может провозглашаться пророком или гением. Но оно вплотную походит к истории, эпистемологии, к мировоззренческому анализу исторических эпох.
И если взять это понятие, как оно дается у Дильтея, то мы видим, что это не механическая конструкция, не то, что Шпенглер называл цивилизацией как техническим вырождением культуры. А мировоззрение становится формой жизни. Его творит сама жизнь. И мировоззрение является формой жизни. Конечно, не единственная форма жизни. Она соответствует фазам того, что Дильтей называет историческим разумом. Т. е. исторический процесс, бытие культур, цивилизаций, религий, направлений в искусстве представляет собой жизненное движение различных мировоззрений, в сложном переплетении которых и складывается историческая жизнь.
История есть жизнь. Таков вывод Дильтея.
Дальше мы будем возвращаться к феноменологической психологии и говорить о возможном построении феноменологической психиатрии. Потому что именно это направление по контрасту с материалистической психиатрией представляет собой наиболее ценное направление в психологии.
Да, здесь нет души. Мы не противоречим нашему базовому описанию топологии и эпистемологии науки психологии, которая строится на отсутствии души. Ни Брентано, ни Гуссерль, ни Майнонг, ни Дильтей не восстанавливают душу. Они не являются консервативными реставраторами души. Но они не пускают в психологию материю, которая едва не захватила всю сферу психологии. Они согласились с имманентностью, но они отвергли имманентность в сфере психологии. Они стали создавать новое поле, где речь идет не о душе в богословском смысле, не о бессмертной душе, но скорее о сфере сознания, как у Брентано, или как об области жизни, которая очень тесно сопряжена с областью сознания. Дильтей считает, что всякая жизнь есть сознательное бытие в той или иной степени, по своему. Жизнь - это не рациональный рассудок и не материалистические законы. Сознательность жизни заключается в структурах и комплексах в процессе диалектики проживания. Каждое проживание несет в себе свою сознательную структуру, имеет свои ориентиры, закономерности, складывается в цельные структуры - в гештальты.
На этом мы заканчиваем лекцию, посвященную дескриптивной психологии в версии Вильгельма Дильтея. И к теме имманентности без материализма и к психологии, которая строится на этом основании, мы еще вернемся. Потому что психология, начавшись как наука наступления материи на дух, в каком-то смысле и продолжалась в своих материалистических версиях, но мы видим, как огромная территория была отбита от этих материалистических нападок, и стала превращаться в новое предметное поле. Это предметное поле нас интересует больше всего.