Аннотация: Предлагаю Вашему вниманию лекцию 18 Александра Дугина из цикла Фундаментальная психология. Фундаментальная психология.Лекция № 18 Гештальт-психология
Александр Гельевич Дугин о современной психологии
Предлагаю Вашему вниманию лекцию 18 Александра Дугина из цикла Фундаментальная психология.
Фундаментальная психология. ! 18
Гештальт-психология
Здравствуйте. Это очередная лекция из цикла "Фундаментальная психология". Сегодня мы рассмотрим такое направление в психологии, как гештальт-психология. Но быть может правильнее было бы не посвящать всю лекцию именно этому направлению в психологии, как чему-то самостоятельному. Но одновременно подумать и помыслить о том, что такое гештальт. Потому что прежде чем возникла гештельт-психология, как направление в психологии, до этого гештальт стал центром внимания и осмысления в контексте философии и становления психологии в гораздо более широком контексте, нежели это узкое и конкретное направление в психологии.
Эту лекцию мы посвятим гештальту. Не столько гештальт-психологии, как частному приложению гештальта, сколько гештальту как таковому.
Итак, начнем с того, что термин гештальт встречается у Алексуса Майнонга в его школе и институте в Граце, для обозначения психических явлений, и предметов нашего восприятия, нашего сознания. Они делились на предметы представления, или объекты, предметы мышления, или объективы, предметы чувства, или дегритативы, предметы воли, или дезидеративы.
Все эти предметы, будучи различными, и одновременно слитыми, т. е. представляющие собой комплекс, Майнонг делил на три вертикальных уровня. Психическая деятельность едина. То, что является содержанием психического акта, не существует отдельно от психического акта. Психический акт имеет своим пределом явление, которое называется содержанием. Но это именно сам акт. Поэтому трудно сказать, любим ли мы то, на что обращено наше внимание, или наша любовь или ненависть конституирует объект нашего чувства.
Для дескриптивной психологии предмет любви или ненависти, предмет, к которому мы испытываем чувства, совсем не обязательно существует вне нашего чувства. Это не тот предмет, к которому мы как к объективному предмету испытываем чувства, а в каком-то смысле наши чувства конституируют предмет. Предмет чувства содержится внутри этого чувства, но не вне его.
Так же обстоит дело и с объектом желаний. С точки зрения дескриптивной психологии мы хотим не то, что находится вне нас, а наоборот, наше желание, наша воля создает объект нашего желания. Это параллельно существующая классификация психических содержаний, зависящих от специфики цельного акта. Все предметы комплексно сливаются в один. В каком-то предмете доминирует объект, или в сочетании с объективом. Т.е. мы думаем о том, что мы представляем, или не думаем. При этом мы не можем быть нейтральны ни с точки зрения желаний, ни с точки зрения чувства, ни с точки зрения мысли в отношении представления. А без представления ничего нет.
В каждом психическом акте в большей или меньшей степени интенсивности участвуют все эти предметы. То, что является объектом психического акта, всему этому присуще мышление об этом представлении, чувства, и желания.
В этой комплексности необходимо соблюдать принцип единства, при отсутствии простоты. Это единство не разлагается на части. Каждый объект психической деятельности представляет собой 4 предмета, или 4 части. И они не могут существовать в качестве отдельного целого. Психический акт может быть простым и сложным.
Простой психический акт - нечто бесконечно малое. При этом он также комплексный, состоит из 4-х частей. В изолированном виде его представить трудно. Он всегда присутствует в низших предметах, или простейших психических предметах, которые связаны с чувственным восприятием, например с восприятием цвета.
Что здесь принципиально для Майнонга. Майнонг выделяет высшие предметы психической деятельности. Высший предмет психической деятельности, например, концепция, жизненная ситуация, представление о стране, Майнонг называет гештальтом. Гештальт - это максимально возможная форма психического объекта. Так мы получаем представление, более точное и определенное о гештальте, как продукте психической жизни, максимально обобщенного.
Но это не есть продукт постепенного конструирования. Объект дается целиком. Роза красного цвета не состоит из розы, шипов, лепестков, запаха. Все это дается вместе с объектом. Ощущения не предшествуют объекту.
Гештальт также дается сразу, здесь существует цельность восприятия.
Т.о. гештальт, как нам его представляет Майнонг, это целый класс психических объектов, цельные образы, состоящие из частей. Другой ученик Брентано, Эренфельс, составил концепцию гештальта.
(Христиан Фон Эренфельс - австрийский философ и психолог, ученик Франца Брентано, представитель Австрийской школы)
Мы о нем еще поговорим. Он также был другом и учеником Майнонга.
Если мы остановимся на представлениях о гештальте Майнонга, мы увидим, что гештальт существует сразу. Например красная роза. В себе она имеет части, но мы воспринимаем целостность. И мы воспринимаем как цельный объект. Части мы выделяем после того, как дано целое.
Итак, гештальт не складывается постепенно, дается сразу. И это не абстракция, это объект нашего восприятия. А затем начинаем выделять его составляющие. Это главное правило в феноменологической психологии. И все четыре уровня психического объекта относятся и к гештальту. (объект, объектив, чувства, желания).
Например, мы представляем лес. Это - образ. Затем - мы думаем о лесе, например, что мы в нем находимся. И это - гештальт, и он имеет уже в себе концепцию того, кто этот гештальт осмысляет, ради какого акта это гештальт существует. Поэтому гештальт является и объектом (представлением), и объективом (то, о чем думается), и предметом чувства (нашего чувства), и предметом желания.
Майнонг считает, что гештальт может содержать фантазийные или серьезные моменты. Если мы серьезно относимся к воображаемому, то это будет психическое расстройство, галлюцинация. Так складываются психиатрические диагнозы в модели Майнонга.
Т.е. мы можем описывать гештальт, применяя все инструменты Майнонга. Такой вывод мы можем сделать из представлений о гештальте Майнонга. И продолжая линию Майнонга, мы можем получить методику психологического или психиатрического анализа.
Второй источник представлений о гештальте можно обнаружить у Дильтея. Дильтей вводит понятие о трех законах имагинативных метаморфоз.
(Цель имагинативных техник - образование новых эмоциональных паттернов у человека.)
Т.е. как происходит, по Дильтею, наше восприятие, формирование наших психических актов. Это важно, чтобы понять статус и значение гештальта у Дильтея.
Итак, первый закон метаморфоз. Какие метаморфозы претерпевают представления в ходе психической жизни. Первый закон - исключение нерелевантных восприятий.
(Релевантность в информационной науке и информационном поиске означает степень соответствия найденного документа или набора документов информационным нуждам пользователя.)
Это очень важно для понимания того, как складывается гештальт.
Дильтей говорит, что из всего спектра ощущений мы выбираем не все. Многое отбрасывается. Мы выбираем только релевантные, наиболее важные. И если формируется представление о лесе, туда не включается представление о мхе, о поваленных деревьях. Хотя мы все это видим. И мы говорим, что лес состоит из деревьев, хотя он состоит не только из деревьев. И гештальт составляется не путем накопления, а путем отбрасывания.
То же самое, позднее, в другом контексте, Луман, теоретик систем
применяет для определения систем.
(Системная теория Никласа Лумана - социологическая концепция социальной системы, выделяющаяся среди других отожествлением коммуникации и общества.) С т.з. Лумана система основана на не столько на накоплении факторов, сколько на отбрасывании ненужных.
Наше восприятие, и вообще системный подход - это отфильтровывание важного от неважного.
Неважное отбрасывается, а важное становится строительным материалом представлений, которые постепенно формируют гештальты.
Мы это описываем, как будто это строительство имеет последовательные фазы. Но это все условное описание фаз. Нам дается сразу гештальт, высшее представление, и если мы соотнесем высший психический предмет с низшими, мы увидим постфактум, как много было отброшено для его формирования, и не задействовано. Большинство из того, что мы воспринимаем, в этот гештальт не попадает. Наш внутренний анализ показывает нам такую картину, которую для удобства мы описываем как последовательные фазы, это не может быть доказано или опровергнуто, это форма изложения.
И мы видим в полноте всего, что мы воспринимаем, что какие-то акты участвуют в формировании низших психических объектов, признаются релевантными, и какие-то участвуют в формировании высших психических объектов.
Т.о. гештальт как высшая форма психического акта никогда не бывает отдельным. Он окружен мусорным восприятием. И на теневом фоне сопровождается огромным количеством психических элементов, которые оказываются отброшенными, когда мы одновременно видим гештальт и то, что его окружает. Здесь можно вспомнить принцип суммы ингибиций у Гербарта.
(Социальная ингибиция - понижение эффективности производимых действий индивида в присутствии посторонних зрителей. Наблюдатели могут быть реальными или воображаемыми.)
Когда более яркое представление вытесняет менее яркое, уводя его в теневую зону.
Эти отброшенные элементы восприятия, оказавшиеся ненужными в условиях вспыхнувшего гештальта, могут играть важную роль в анализе психической жизни, и в психоанализе.
Второй закон метаморфоз. Он звучит так: не отброшенные комплексные впечатления меняются и меняют свою интенсивность. Это означает, что сформированные объекты, гештальты не являются данными раз и навсегда. Гештальт способен к пульсации. Он состоит из релевантных составляющих, предполагает отброшенные не релевантные составляющие, и он живет и меняется. И поэтому части гештальта постоянно переопределяются. И он может включить в себя ранее отброшенные элементы. ( Включить в представление о лесе и мох, и грибы, и зайца). Т.е. представление о лесе может расширяться и уточняться. Или наоборот сужаться.
Гештальт - это образ жизни. Гештальт строится на проживаниях, и это есть высшая форма проживания. Иногда гештальт оказывается более жизненным, чем его части. Это очень тонкие и сложные процессы. И Дильтей говорит о метаморфозах. Но не в том смысле, что это воображаемые метаморфозы, а в том смысле, что эти метаморфозы проходят внутри нашего представления. Гештальт - это максимально возможная комплексность единого.
Третий закон имагинативных метаморфоз - закон комплекции или складывания.
Для Дильтея этот закон означает следующее. Когда в психической жизни цельная совокупность психических сочетаний настолько активна, что составляющие ее части начинают меняться. Эта психическая активность проживаний, формирующихся в гештальт, меняясь, аффектирует не только восприятие, но и то, что находится во внешнем мире.
Иными словами, когда мы, проживая, испытываем острое и ясное сознание высокой организации восприятия, доходящего до уровня образа, мы имеем склонность выражать этот образ вовне. Т.е. слова, жесты, эмоции, позы, выражение глаз. Т.е. вся полнота нашей внутренней психической жизни начинает включаться во внешнее существование. Мы начинаем выплескивать гештальт вовне и тем самым придавать ему форму.
И тогда гештальт, который является чем-то глубоко внутренним, суммой наших психических восприятий и переживаний, приобретает внешний характер. Он переплетается с телесной сферой, и телесность вовлекается в гештальт. И сильные ощущения и представления включают в себя внешний мир. И одновременно острое и живое проживание чего-то внешнего (картины, события) делает эти картины и события актами внутренней жизни.
Т.е. гештальт - это не только то, что происходит внутри нас. Когда гештальт становится интенсивным, вбирает в себя большую энергию проживания, этот гештальт включает в себя элементы внешнего мира, внешний мир включается в гештальт как свою часть. Происходит некая складка. Внешний мир складывается с внутренним миром. И наоборот, интенсивность проживания трансформируется сквозь нас, нашу речь, наши поэтические произведения, наше поведение - все это становится выражением нашего гештальта.
Если гештальт мутен, то наши жесты и слова тоже мутны и невнятны. Если гештальт ясен - блеск в глазах.
Третий закон комплекции означает, что достигнувший уровня гештальта выражает это вовне.
Дильтей говорит о том, что гештальт является высшей формой имагинативных метаморфоз. Это не просто конструирование образа из частей, или какого-то психического содержания, и не просто связь этого содержания с внешним миром. Это свойственно любым формам проживания. И примитивные формы жизни тоже связаны с этими метаморфозами (когда насекомое ползет к свету).
Вне интенсивной жизни метаморфозы не становятся гештальтами.
Как определяет Дильтей герменевтического индивида. Вначале - проживание, затем - выражение, затем - понимание. Цель человека, считает Дильтей - создать гештальт. Гештальт может оторваться от человека, стать гештальтом культуры или цивилизации, религии или мировоззрения, философии или государства, или общества. Человек стремится к тому, чтобы стать гештальтом. И гештальт - высший горизонт человека. И гештальт - законченная фигура. И эта фигура связана с фазой выражения (со второй фазой метаморфоз). И когда человек стал гештальтной личностью, начинается третья фаза - понимание. Когда человек начинает понимать структуру гештальта. Без гештальта нет понимания. Гештальт - предельная форма эскалации в человеке жизни.
И затем человек начинает понимать - себя, культуру, религию, и выделять в этих структурах качества доминирующие и подчиненные. Части могут меняться, тогда меняется и целое.
Гештельт - это живая структура, и ее необходимо понять. Структура наделена смыслом.
Дильтей считает, что существуют психически развитые индивиды, и психически не развитые. Психически развитый индивид превращается в характер. У психически неразвитого доминирующие гештальты - заимствованы. И человек подчинен высшим уровням гештальта, оказался под их воздействием, и лишен полноты личности, считает Дильтей. А кто способен преодолеть узкие доминанты, привнесенные извне, становится личностью, как считает Дильтей. Поэт - тот кто способен преодолеть чуждые ему гештальты, выйти из обывательского мира, и утвердить свое жизненное движение на том уровне, на котором находится мировоззрение, идеология. Отсюда вытекает большое значение культуры, философии, политики.
Когда достигается высший уровень, гештальт, он начинает понимать и мыслить себя. И статус человека, считает Дильтей, зависит от интенсивности его проживания. Гештальт объясняет человека. Гештальт может быть индивидуальным. Это - у великого человека. (великий поэт, философ). Его жизнь очень интенсивна, и проживания настолько сильны, и человек их настойчиво конфигурирует, что способен создать высшую форму гештальта. Дильтей считает, что и один человек может стать гештальтом, а обычный человек становится элементом гештальта.
Это создает многофакторную, не линейную модель существования гештальта. И исходя из понимания Дильтея, можно сказать, что понятие гештальта может стать очень важной метафизической, философской категорией, выходящей за рамки того, что нам известно о гештальте в психологии.
А теперь переходим к Гуссерлю. Он - ученик Брентано, учитель Хайдеггера. Гуссерль тоже говорит о гештальте. Он понимает под гештальтом момент наиболее высокого уровня психического и ментального акта.
Но позднее Гуссерль отказывается от этой терминологии, потому что ее стали активно задействовать другие ученики Брентано, например Эренфельс. Гуссерль начинает использовать термин фигуральный момент. Гуссерль говорит о фигуральном моменте, как и о гештальте, что он сплавлен из своих частей. Понятие сплавлен мы встречаем уже у Брентано, в ранней психологии Фехнера и Гербарта мы также встречаем этот термин. Термин смесь также использует Штумпф, еще один ученик Брентано, специалист по психологии музыки. Анализируя музыку как нечто целое, Штумпф мелодию рассматривал как гештальт, в котором ноты, звуки сплавляются в единое целое.
Гуссерль развивает представление о фигуральном моменте через концепцию обобщенного представления о разных частях, сплавленных в одно. Примеры таких фигуральных моментов - стадо, рой, толпа, стая (птиц). Толпа - это не только совокупность индивидов, но и нечто другое.
Итак, в философии Гуссерля фигуральный момент - аналог гештальта.
Переходим к гештальт-психологии. У ее истоков стоял Христиан фон Эренфельс, ученик Майнонга, Брентано, представитель австрийской школы. В 1890 году он издает работу "Гештальт качества", где он тематизирует представления о гештальте. С тех пор представление о гештальте связано с Эренфельсом, но все представления о гештальте уже содержатся в полной мере в учении Брентано, Майнонга. И хотя Эренфельс не ссылается на Дильте, очень важный взгляд на гештальт как на высшую форму комплексных проживаний, как на высшую форму жизни, содержится в философии жизни Дильте. И Дильте поможет нам понять, что имеет в виду Эренфельс.
Итак, Эренфельс тематизирует представление о гештальте, развивает линию Штумпфа, еще одного ученика Брентано, психолога музыки, который говорил, что в мелодии есть нечто большее, нечто цельное, нежели совокупность нот. Ноты вплавлены в мелодию.
Развивая эту идею, Эренфельс говорит о темпоральных и нон-темпоральных гештальтах. Темпоральный гештальт - это мелодия, последовательное представление. Нон-темпоральный гештальт - картина, и ее элементы также сплавлены друг с другом в нечто целое, это синхронное представление.
По представлению Эренфельса, гештальт объединяет в себе физическое и психическое. И он не есть только специфика нашего психического восприятия, и включает в себя физические элементы. Здесь можно вспомнить третий закон метаморфоз Дильтея, который говорит, что на третьем уровне, когда гештальт достигает предельной жизненной силы, он выливается за пределы внутреннего мира, или вбирает в себя внешний мир.
Это подчеркивает Эренфельс. Он говорит, что гештальт не является только психическим. Он включает в себя физическое, но он не является просто отражением физического. Гештальт обобщает внутреннее и внешнее в пределе своей интенсивности.
Эренфельс кроме своей знаменитой работы о качествах гештальта, где он тематизирует представление о гештальте и по сути создает это направление изучения гештальта как фундаментального термина. Потому что и Майнонг, и Дильтей, и Гуссерль, который говорит о фигуральном моменте, используют эти термины время от времени, не придавая им ключевого значения.
Эренфельс говорит только о гештальте, считает его ключом дескриптивной психологии. И по сути создает религию гештальта. Он говорит, что высшим гештальтом является мир. И если этот мир является продуктом не трансцендентного (трансцендентный В идеалистической философии: недоступный познанию, находящийся за пределами опыта) божества, а высшей формой психической жизни, то человек становится его со-творцом. Т.е. мир как гештальт творится мыслящими людьми. Т.о. мир становится сферой сознания, в конфигурации которого активно участвует человек. Эренфельс считал гештальт движением к порядку, свойство гештальта - упорядоченность, сведение к определенной структуре. И если мы рассмотрим все психические предметы, все элементы психических актов, то мы получим хаос. И из этого хаоса гештальт что-то выбирает, а оставшееся - незавершенные элементы психического акта. На этом Эренфельс строит свою религию. Он утверждает, что есть религия порядка, которая контрастирует с большим количеством разрозненных психических восприятий, которые представляют собой несовершенные психические акты, пока они не стали частью гештальта. Они представляют собой некое энтропическое поле.
(Энтропия - широко используемый в естественных и точных науках термин, обозначающий меру необратимого рассеивания энергии или бесполезности энергии).
И если гештальт с ними не справляется, они способны разрушить гештальт. Они вращаются вокруг гештальта и атакуют его.
Можно применить эту концепцию к описанию психических заболеваний. Например, шизофрения представляет собой незавершенный гештальт, или движение к объединению психических элементов в строгую структуру, и это движение прервано. Это происходит потому, что психическая жизнь подвергается атакам от крохотных психических предметов, которые оказались лишними при построении гештальта. У человека не хватает воли, чтобы достроить гештальт до его полноты. И он становится жертвой вторжения этих малых психических ощущений.
Здесь можно вспомнить Юнга и его картину коллективного бессознательного и вторжение из коллективного бессознательного некоторых элементов, которые низшие и часто патологические формы психической жизни.
Эренфельс строит свою религию гештальта как религию порядка, в противовес религии хаоса. Его религия не получила развитие. Еще у Эренфельса была теория сексуальности, где он выступал против моногамии.
Эта теория уводит нас в совсем экстравагантные сферы маргинальных теорий пола. К тому же он развивал расовые теории, боялся желтой расы, китайцев, и того, что сильный гештальт азиатов покорит слабый гештальт европейцев.