Крюк Любовь Олеговна
Камо грядеши, божественная Бобриция? Глава I

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Марк Виниций недоволен жизнью. Читатели то и дело глумятся над его романтической линией, а некоторые обзывают его "тряпкой" и припоминают неудобную правду о церкви. Абсурд современной литературы проникает в реальность классического романа. "Камо грядеши" - уже не нравоучительная история о добродетели, а издёвка над пафосом произведений Сенкевича. Не в силах это терпеть, Виниций пытается сбежать подальше, но куда уйдёшь из собственного текста? Хотя есть один вариант.
  "Камо грядеши" начался, как обычно: Виниций вошёл в тепидарий. Петроний ждал, обёрнутый полотном; он уже успел принять ванну и умаститься, однако лицо его выглядело усталым и осунувшимся.
   - Приветствую тебя, Петроний! - произнёс Виниций первую реплику романа. - Пусть даруют тебе удачу все боги, особенно же Асклепий и Киприда!
   - Добро пожаловать в Рим, и пусть отдых после войны будет для тебя сладостен, - ответил Петроний, протягивая руку между складок полотна. - Что слышно в Армении? Не случалось ли тебе, будучи в Азии, заглянуть в Вифинию?
   - Мне довелось бывать в Гераклее, - сказал Виниций, следуя привычному ходу диалога. - Послал меня туда Корбулон с приказом собрать подкрепления.
   - Корбулон! Клянусь Вакхом! Да, он истинный бог войны, великий полководец, но вместе с тем запальчив, честен и глуп...
   - Корбулон отнюдь не глуп.
   - Возможно ты прав, а впрочем, это не имеет значения. Глупость, как говорит Пиррон, ничуть не хуже мудрости и совсем от неё не отличается.
   Виниций хотел было рассказать Петронию о том, что дела их на войне были всё же плохи - как вдруг замер в изумлении: прямо позади Петрония, в нише, где обычно располагались вазы и статуи, сидел бобр. Виниций будто бы видел такого зверя впервые, но почему-то был уверен, что это существо называется именно "бобр": лохматое, размером с большую собаку. Лапы у бобра были короткие и мощные, а два передних резца выступали из-под длинных усов. Виниций смотрел на бобра, а бобр - на Виниция.
   - Не иначе у тебя тут виварий, - сказал Виниций, пытаясь не выпадать из сюжетной конвы.
   Петроний сперва будто бы не понял, а потом, сообразив, с улыбкой обернулся к бобру.
   - А, да это Castor fiber из Паннонии, - произнёс он, указывая на странного питомца. - Его обменял мне Теребилий Сангвиник на пару умелых рабов-эпиляторов.
   Несмотря на объяснение, Виниций продолжал изумлённо пялиться. Тем временем бобр выпрыгнул из ниши и, не обращая внимания на патрициев, деловито направился к бассейну. Петроний со странной нежностью следил, как хвост бобра волочится по мраморному полу.
   - О, этот Castor fiber! Ах он куртизанка! - воскликнул Петроний, когда бобр остановился на ступеньках, чтобы почесать за ухом. - Клянусь фаллосом Урана, есть ли на свете зверь более удивительный? Я, к примеру, слыхал, что эти дивные создания способны строить огромные плотины из веток. Воистину могучий Дедал животного мира!
   "Да ну нахрен", - подумал Виниций.
   Он резко развернулся и двинулся к выходу. Позади что-то булькнуло. Виниций открыл дверь, вышел - а через секунду вошёл снова.
  - Приветствую тебя, Петроний! - воскликнул он. - Пусть даруют тебе удачу все боги, особенно же Асклепий и Киприда!
  - Добро пожаловать в Рим, и пусть отдых после войны будет для тебя сладостен, - ответил Петроний, протягивая руку между складок полотна. - Что слышно в Армении? Не случалось ли тебе, будучи в Азии, заглянуть в Вифинию?
   Виниций огляделся - и вновь увидел бобра: зверь сидел в той же нише.
   - Слушай, Петроний, - проговорил Виниций, указав на бобра. - А это вообще что такое?
   Петроний сперва будто бы не понял, а потом, сообразив, улыбнулся.
  - А, да это Castor fiber из Паннонии, - произнёс он, указывая на странного питомца. - Его обменял мне Теребилий Сангвиник на пару умелых рабов-эпиляторов...
   - Какой, мать его, Теребилий Сангвиник? - воскликнул Виниций. - Что у тебя в бане делает бобр?!
   Как и в прошлый раз, бобр выпрыгнул из ниши и побежал к бассейну.
   - Лично мне плаванье с бобром дарует невыразимое блаженство, - признался Петроний. - Ты только посмотри на него: милый - и одновременно мощный!
   Стиснув зубы, Виниций повернулся, зашагал к двери и вышел прочь.
   - Приветствую тебя, Петроний! - воскликнул он, вновь заходя в тепидарий. - Хреново выглядишь!
   - Спасибо, - ответил Петроний, - а ты красивый, но туповат и не умеешь себя вести. Что слышно в Армении? Не случалось ли тебе, будучи в Азии, заглянуть в Вифинию?
   Виниций остановился. Проклятый бобр сидел там же.
   - Петроний, что тут происходит? - спросил Виниций.
   - О чём ты, carissime? - не понял Петроний.
   - О том, что у тебя в бане долбаный бобр, которого тут быть не должно! - вскричал Виниций.
   Мгновенно взгляд Петрония похолодел, а на лице появилось презрительно выражение. Бобр выскочил из ниши и побежал к бассейну.
   - То есть ты у нас решаешь, что должно быть в моём тепидарии, а чего быть не должно? - усмехнулся Петроний.
   Добравшись до ступенек, бобр сел и принялся чесать за ухом.
   - Петроний, ты издеваешься? - спросил Виниций.
   - Нет, вы посмотрите на него! - воскликнул Петроний. - Тебе что, бобр мешает?
   - При чём здесь "мешает"? В нём же нет смысла!
   - Откуда ты знаешь? Вдруг бобр несёт в себе символический подтекст?
   - Какой, нахрен, подтекст?!
   - Мало ли, какой! Это может быть, к примеру, символ мудрости или отсылка к твоим лигийцам с их бобровыми шкурами. А возможно, бобр предвещает разорение Римской империи варварами: смотри, он уже в моём доме! Полчища суровых, выносливых, невозмутимых воинов подступают к границам, чтобы нарушить античный порядок...
   Тем временем бобр плюхнулся в воду и поплыл. Виниций смотрел, как ловко, упруго он двигается на фоне мозаики - хотя до этого зверь казался неуклюжим.
   - Что за бред? - произнёс Виниций. - Здесь не было прописано никакого бобра!
   - Не было прописано кем? - спросил Петроний.
   - Как это - кем? Паном Генриком, конечно!
   - Бобр явно прописан кем-то ещё.
   - То есть, по-твоему, это нормально - прописывать бобра в готовом классическом произведении?
   Петроний умолк. Теперь он смотрел уже не презрительно, а скорее изумлённо - так, будто не мог понять, шутит ли собеседник.
   - Виниций, - сказал, наконец, Петроний, - ты и так-то не особо уравновешенный, а в последнее время с тобой вообще разговаривать невозможно... Уже и до бобра докопался.
   - Потому что творится абсурд! - воскликнул Виниций.
   - И чем тебе не нравится абсурд? - удивился Петроний. - По-моему, очень даже любопытный стиль написания текста...
   Виниций почувствовал себя так, будто его предали: Петроний, очевидно, глумился.
   - Мне это надоело, я пошёл отдыхать, - заявил Виниций.
   Он развернулся и в который раз вышел, но возвращаться уже не стал. На террасе ресторана "Пан Генрик" было многолюдно, как и всегда в обед. Между столами двигались официанты: девушки - в белых передниках и блузах с широкими рукавами, парни - в приталенных жилетах и полосатых брюках. Виниций сбросил тогу и, оказавшись в джинсах и футболке, направился на террасу. Приближаясь, он искал глазами Лигию, однако не замечал её среди гостей. Тогда Виниций поднялся по ступенькам и ещё раз огляделся. Со всех сторон слышались обрывки разговоров; на столах стояли огромные пивные бокалы - где полные, а где почти пустые. Под широкой кровлей, чуть покачиваясь от ветра, висели бумажные бело-красные флаги, а также гербы с изображениями птиц, животных, крепостей, корон, кораблей и прочего. Внимание Виниция привлекли необычные крылатые доспехи у двери в ресторан: крылья жёстко крепились к кирасе и были украшены птичьими перьями... Наконец, Виниций увидел возлюбленную: она читала меню за столиком у изгороди. Виниций подошёл и уселся напротив. Лигия подняла на него взгляд.
  - Ты чего такой хмурый? - спросила она.
   - Да ничего, - отмахнулся Виниций. - Поссорился с Петронием из-за бобра.
   Лигия вновь подняла глаза и уставилась на него.
   - Из-за... кого? - удивилась она.
   - Из-за бобра, - повторил Виниций. - Ты только представь: захожу я, значит, к Петронию в тепидарий, а там бобр сидит...
   Несколько секунд Лигия изумлённо хлопала глазами.
   - И чем тебе бобр помешал? - проговорила она, наконец.
   Виниций оторопел. Его любимая, как и Петроний, будто бы не видела чудовищной нелепости, которая проникла в их мир.
   - Тебя вот вообще не смущает бобр в Древнем Риме? - произнёс Виниций.
   - А бобр канадский или обыкновенный? - уточнила Лигия. - Если обыкновенный - то, думаю, беспокоиться не о чем. А вот если канадский...
   - То есть ты сейчас всерьёз ищешь обоснуй для бобра в "Камо грядеши"?
   Последняя фраза была сказана слишком громко. Те, кто сидел за соседними столиками, начали оборачиваться и странно смотреть. Виницию сделалось неловко.
   - Знаешь, это не вчера началось, - проговорил он уже тише. - Творится бог весть что! Всё будто обесценилось. Читатели не видят границы между фарсом и трагедией. Нашу с тобой историю никто уже не воспринимает всерьёз.
   - А чего ты хотел? - ответила Лигия. - Две мировых войны, технологический рывок, сексуальная революция... Тут уж самый романтический читатель - да и автор! - циником станет. Ну и в какую сторону тогда развиваться литературе?
   - Нужно что-то с этим делать.
   - С чем? С современным миром?
   Виниций осёкся, не зная, что сказать, но тут подошла официантка.
   - Уже выбрали? - спросила она.
   Спохватившись, Виниций взял меню. С обложки смотрел бородатый человек; усы были загнуты чуть кверху. "Пан Генрик", - гласила надпись над овальной рамой, и тут же красовался слоган: - "Романтизируем всякое".
  - Урс говорил, здесь вкусно готовят "Помогальник без собственной жизни", - сказала Лигия. - Хороший такой помогальник, бескорыстный...
   - Бескостный, - поправила официантка.
   - Да, именно! Бескостный.
   Смутившись, Виниций открыл меню и пробежался глазами по строчкам. Креативщики явно постарались придумать блюдам необычные названия: "Дрочево панское патриотическое", "Дрочево на воина постоянное", "Насильник-истеричка", "Тюфяк-истеричка (отличается от насильника-истерички степенью духовной готовности)"...
   - Это что за оскорбительные намёки? - возмутился Виниций.
   - В смысле? - отозвалась официантка. - А вы чего ожидали в ресторане с названием "Пан Генрик"?
   - Да я у вас уже сто тридцать лет обедаю! - воскликнул Виниций. - И раньше такого безобразия не было!
   - Так раньше и метаиронию не изобрели, - пожала плечами официантка.
   Виниций умолк, сбитый с толку. В родной реальности он давно устроил бы скандал - но здесь, в метатекстуальном пространстве, приходилось сдерживаться. К тому же, Лигия, которая сидела напротив, смотрела на него испуганно-умоляюще. "Не надо, Марк! - словно бы говорили её глаза. - Нам же в еду плюнут..." "Нашла, чем пугать! - думал Виниций. - Меня вон бо́льшая часть моих рабов ненавидит - и те, что на кухне, в том числе".
   - А "Романтические побегушки" у вас с хреном? - спросила Лигия нарочито непринуждённо.
   - Разумеется, с хреном! - заверила её официантка. - Если без хрена - то это уже платонические.
   - Я бы взяла ещё "Святошу", стандартную, - сказала Лигия.
   - Вообще, она довольно большая, - подмигнула ей официантка.
   - Поможешь мне, Марк? - обратилась Лигия к Виницию.
   Тот ощутил в груди неприятный холодок: любимая, похоже, пыталась вовлечь его в странноватую, кощунственную беседу. Однако тут же откуда-то из-за текста послышались и другие голоса.
   - Не выделывайся, Маркусенька, - посоветовал кто-то. - Жри, что дают.
   - Да, Маркусенька! - поддержал ещё кто-то. - Мы все так делаем, когда приходится читать классическую литературу!
   Виниций рассвирепел: читатели опять лезли ему в душу.
   - А ну заткнитесь! - огрызнулся он. - Это из-за вас тут такой бардак!
   - Ну надо же, какой чувствительный заинька, - засмеялись читатели. - И как только он в армии выжил?
   - Совсем охренели, - сказал Виниций, обращаясь к Лигии. - Читают, как хотят, понимают, как хотят...
   - Могу принести вам ведро "Слёз читателя", - предложила официантка. - Это у нас лимонад такой.
   - Несите, чего уж там! - согласился Виниций. - Пускай поплачут.
   - А десерт будете?
   - "Розовые сопли", пожалуйста, - попросила Лигия.
   - И "Нобеля", - добавил Виниций.
  - Итак для вашего столика, - заключила официантка, - "Романтические побегушки" за стандартной "Святошей". Ведёрко "Слёз читателя", "Розовые сопли" и, в итоге, "Нобель". Всё верно?
   Конечно, всё было верно - и Виниций это знал.
   Обедали молча. Блюда были такие огромные, что хватило обоим, а десерты ещё и завернули с собой.
   - Куда теперь? - спросила Лигия, когда они с Виницием спустились с террасы.
   - Так хочется свалить подальше, - признался Виниций.
   Сытная трапеза его успокоила, но на работу возвращаться всё равно не хотелось. Виниций посмотрел на небо: предвечернее солнце было ещё оранжевым. Его лучи падали на фасад однонефной церковки, и от этого прямые линии её пилястр казались ещё чётче. Между церковью и рестораном лежала круглая площадь с цветущей клумбой посредине. В обе стороны уходила дорога, вдоль которой высились дома: двухэтажные, кирпичные, с металлическими кровлями.
   - Пойдём к машине, - сказал Виниций.
   - Куда это ты собрался? - спросила Лигия.
   - С тобой на свидание, - отозвался Виниций, - в правильное место.
   - Что за "правильное место"?
   - Здесь недалеко средневековый за́мок. Никому и в голову не придёт, что мы туда поехали!
   Несколько секунд Лигия внимательно смотрела на Виниция, словно бы о чём-то размышляя.
   - Хочешь отдохнуть среди эстетики победившего христианства? - проговорила она, наконец.
   Виниций улыбнулся: всё-таки его любимая была не только красива, но и необычайно догадлива.
   - Можно подумать, ты сама не хочешь, - сказал Виниций.
   - Конечно, хочу! - засмеялась Лигия. - Поехали.
   В машине Виниций положил пакет с десертами на высокую узкую площадку, которая была вместо заднего сидения. Пакет причудливо изогнулся - и Виницию показалось, будто портрет человека в овальной рамке подмигнул и состроил рожицу... "Пан Генрик: романтизируем всякое!"
   Они выехали с парковки, потом - из местечка, и вот покатились по загородной трассе. Мимо проносилась яркая, густая зелень; то и дело мелькали придорожные гостиницы: аккуратные постройки с деревянными перекрытиями и цветами на фасадах. Стоило только проехать немного по лесу - как вновь начиналось местечко, где частные коттеджи чередовались с унылыми домами-коробками, из-за которых иногда виднелись шпили костёлов. Ехать было весело; за полчаса в дороге Виниций почти позабыл обо всём неприятном, что случилось за день. Времени на отдых было совсем немного, и Виниций мечтал хоть на пару часов спастись от современного мира, где всё высмеивалось. Родившись перед самой Первой мировой, Виниций никогда не видел ни Средневековья, ни сознания средневековых читателей. Однако за́мок представлялся ему цитаделью порядка, мужества и веры, алтарём утраченного смысла - как и "Камо грядеши" был последним оплотом христианского пафоса перед тем, как человечество разучилось воспринимать жизнь всерьёз, потеряло опору и окончательно спятило.
   Наконец, вдали на холме показался за́мок. С виду он был невзрачный: грубая кладка и редкие маленькие окошки. Тем не менее, туристов было много: на парковке у подножья холма стояли несколько больших автобусов и легковые машины в два ряда. Влюблённые остановились возле выезда, прошли через всю парковку и принялись подниматься - туда, где виднелись крепостные стены. Из-за них выступали круглые башни с треугольными крышами; кое-где в очертаниях замка Виниций с трудом узнавал знакомые романские арки и своды. По дороге он размышлял о том, как бы эту крепость можно было осадить и взять. Сходу бы вряд ли вышло, да и не каждый таран сумел бы пробить такие массивные стены. "Инженеры нужны толковые, - думал Виниций. - Осадных работ месяца на три..."
   Однако попасть в замок получилось намного быстрее. У главных ворот продавали билеты; влюблённые встали в очередь. Забыв о штурме, Виниций принялся разглядывать указатели. На одном было нарисовано привиденьице: по-видимому, замок хранил мрачную тайну. "Выставка современного искусства", - гласил другой указатель.
   - Вам везде или только на экспозицию замка? - спросила кассир, когда Виниций приблизился к стойке.
   - Везде, - отозвался Виниций.
   - Сто тридцать злотых. Аудиогида брать будете?
   Аудиогида не взяли. Влюблённым надели на руки браслеты, с которыми они могли ходить по всей территории. Сначала Марк и Лигия прибились к экскурсии, а потом отстали, блуждая по бесконечным залам и коридорам. Убранство комнат было такое, как Виниций и ожидал: вся мебель тяжёлая, из благородной древесины; везде каменная кладка и полуциркульные своды потолков. Иногда среди сурового рыцарского убранства попадались то неуместный столик эпохи рококо, то хрустальная люстра. Нашлась даже часовенька: небольшое помещение с готическим алтарём. В одной из комнат на стене вверх ногами висела медвежья шкура. Напротив стояли доспехи: кирасы крылатых гусар, знакомые Виницию по кафе "Пан Генрик"; прочные максимилиановские - из крупных пластин, с обилием рёбер жёсткости; остроугольные готические, миланские - с большими напузниками и латными юбками... "Аномальное скопление металла на человеке", - сказал бы Петроний.
   Оказываясь одни в небольшом зале - или в тёмном коридорчике, освещённом только одной тусклой лампой - влюблённые обнимались. "Это я взял замок и тебя пленил", - шептал Виниций, хватая Лигию покрепче. Но вот издали слышался голос гида; влюблённые смеялись и шли дальше. Портреты королей и хозяев замка завистливо смотрели им вслед.
   В подвал вела узкая крутая лестница.
   - Пойдём! - сказала Лигия, увлекая Виниция за собой. - Там, наверное, живут призраки!
   Они спустились. Внизу был коридор; в конце виднелась распахнутая дверь с кованым засовом.
   - ...в апреле 1688 года суд Новы-Виснича отправил на костёр некую Ядвигу из деревни Клай, - донеслось из проёма. - Соседи обвинили женщину в том, что та наслала болезнь на их скот...
   Виницию почему-то сделалось неловко; его радостное, романтически-возбуждённое настроение в момент улетучилось. В проёме виднелись очертания группы туристов.
   - ... годом позже тот же суд приговорил к сожжению вдову Юстину, - продолжала гид, - которую заподозрили в ведовстве, когда она забрала у соседа навоз отелившейся коровы...
   Комната приближалась. Виниций знал, что именно он там увидит, но продолжал идти.
   - ... вашему вниманию представлены многочисленные орудия пыток, с помощью которых святая инквизиция принуждала подсудимых признаться в преступлениях против христианской веры... До наших дней сохранились рукописи о процессе Марии Вукинец 1693 года. Она была посажена на стул с шипами и наручниками, при этом палачи прижигали ей ноги раскалённым железом... На "стуле ведьмы" она провела одиннадцать дней и ночей, а потом скончалась, так и не дав показаний...
   Влюблённые остановились в дверях пыточной. Она была заставлена предметами, о назначении которых Виниций мог догадаться по виду: кресло с шипами, колодки, крюки, деревянное ложе, к которому были прикованы цепи, решётка со следами пригари.
   - ... "утробная кошка" предназначалась для введения в живот - утробу, - продолжала гид, - наматывания и вытаскивания внутренностей заживо... А вот "тесало" - для сдирания кожи с человека, и щипцы для вырывания ноздрей...
   Виниций взял Лигию за руку, и они пошли прочь. Влюблённые уже не улыбались друг другу, не останавливались пообниматься в уединённых нишах. Марк и Лигия просто молча шли - пока, наконец, не оказались во дворике замка. У выхода продавали сувениры; там же влюблённых догнала молодая девушка.
   - Здравствуйте, - сказала она, протягивая флаер, - сегодня выступает рок-группа "Неудобная правда"...
   Не глядя на неё, Виниций двинулся к воротам, таща Лигию за собой.
   - Марк, подожди! - воскликнула та. - Мне нужно в уборную!
   Виниций остановился и выпустил её руку.
   - Подожди меня здесь, - повторила Лигия. - Потом, кстати, можем сходить на выставку...
   Она кивнула, указывая на то, что находилось у Виниция за спиной. Виниций обернулся. Позади него была арка, что вела в следующий внутренний двор. "Выставка современного искусства", - гласил указатель, а рядом было название. - "Абсурд как высшая форма эстетики".
   - Там народу нет совсем, - заметил Виниций.
   - Ну и что? - отозвалась Лигия. - Билеты-то куплены!
   Она удалилась, а Виниций остался ждать. У арки стояла единственная женщина-охранник: невысокая, пышнотелая пани лет пятидесяти пяти. Зато возле сувениров собралась толпа: туристы приобретали брелоки и посуду с изображениями замка.
   - Приходите на концерт "Неудобной правды", - приставала к туристам всё та же девица. - Скидка по флаеру пятьдесят процентов...
   Виниций усмехнулся: "Неудобную правду", похоже, никто слушать не хотел. Они с Лигией уже наслушались - там, в подвале.
   - ... ты, гуманитарий, будешь нам рассказывать? - возмущалась какая-то туристка. - Жить, оказывается, стоит только ради "любви и войны"! Ишь, какая ляля! Сам ни дня нигде не служил, только путешествовал да романтизировал всё это маскулинное дерьмо!
   - Пани, - говорил охранник, - пожалуйста, выйдите вон...
   - Хоть в конце жизни полюбовался на Первую мировую? Понравилось? Ради войны он жить предлагает!
   Дебоширка была, похоже, пьяна. Впрочем, её вскоре вывели, и Виницию сделалось и вовсе нечем себя развлечь. "Где же Лигия? - беспокоился он. - Почему так долго?" Он хотел уже отправиться на поиски, но внезапно ощутил запах нарда... Сначала Виниций даже не понял, что его привлекло; потом он заметил, что внутри павильона с современным искусством горят ароматические лампы. Дворик был укрыт навесом из красной ткани. "Пойти, что ли, глянуть?" - пронеслось у Виниция в голове.
   Он сделал несколько шагов; сотрудница посмотрела на его браслет и не двинулась. Виниций зашёл под навес - и оказался прямо в десятой главе, в атрии собственного дома в Каринах, украшенном по случаю приезда Лигии зеленью мирта и плюща... "И здесь достали!" - раздражённо подумал Виниций. Пришлось идти и работать.
   Петроний и Хрисотемида ждали там же, возлежа на скамьях, и в шутку препирались. Колонны были обвиты виноградной лозой; горели светильники с восьмью и двенадцатью огнями, и было светло, как днём.
   - Вижу, ты облачился в одеяние сирийского жреца, - заметил Петроний. - Так пусть же и манеры твои будут так же великолепны, как наряд.
   Виниций осмотрел себя: в этой сцене он был одет в узорчатую ткань.
   - Не смейся надо мной, - отвечал Виниций так, как полагалось по сюжету, - я места себе не нахожу.
   Он послал за Лигией Атацина с носилками и свитой рабов - как того требовали приличия. В триклинии накрыли стол на четверых, и весь дом готовился к пиру. Петроний начал говорить о предсказаниях Аполлония Тианского, но Виниций не слушал.
   - Они должны были уже свернуть к Каринам, - бормотал он.
   Тем временем рабы внесли украшенные бараньими головами бронзовые сосуды на треножниках; в сосудах были раскалённые угли, на которые рабы стали сыпать измельчённые кусочки мирры и нарда.
   - Он не выдержит, он побежит навстречу, да ещё и с ними разминётся, - сказала Хрисотемида.
   - Да нет, выдержу, - отозвался Виниций.
   Наконец, в передней послышались шаги. Однако вместо Атацина и Лигии в атрий целою толпою вошли рабы.
   - Где Лигия? - кинувшись к ним, закричал Виниций.
   Вперёд выступил Гулон - раб-германец, который няньчил Виниция ещё ребёнком.
   - Господин, - проговорил Гулон, - Лигия по дороге сбежала, и вместо неё мы принесли тебе Бобрицию...
   Виниций оторопел. "Какую, нахрен, Бобрицию?" - пронеслось у него в голове. Сюжет опять выглядел не так, как положено. Из передней вышли ещё несколько рабов; один из них нёс на вытянутых руках бобра, держа его под мышками. Достигнув мозаики на входе в атрий, раб опустил бобра на пол.
   - Вот, господин, - произнёс Гулон, - божественная Бобриция!
   Пытаясь спасти сюжет, Виниций схватил бронзовый светильник и одним ударом раскроил рабу череп.
   - Me miserum! - принялся повторять Виниций, сжав голову обеими руками. - Me miserum!
   - Клянусь кудрями Эроса, - произнёс вдруг Петроний, - зачем так убиваться?
   - Позорище, - сказала Хрисотемида, - не воин, а какой-то заинька.
   - С другой стороны, обидно: он вырядился, как идиот, а Лигия бобра вместо себя подсунула.
   - Ну не хныкать же из-за этого на весь дом!
   - Соглашался бы лучше на Бобрицию: только посмотри, как блестит её мех!
   - Рабы молодцы, не растерялись...
   Виниций умолк, опустил руки и уставился на гостей. Те смотрели с насмешкой.
   - Вашу ж мать, вы издеваетесь? - воскликнул Виниций. - Я вообще-то по тексту себя веду!
   - А кто говорит, что не по тексту? - спросил Петроний.
   - Да я, в отличие от вас, работаю в этой сцене, как следует! - вскричал Виниций. - И откуда здесь опять этот долбаный бобр?
   - По-моему, это капибара, - заметила Хрисотемида.
   - Какая, нахрен, разница?!
   Запах нарда вдруг уступил место зловонию; в эту же секунду бобр сорвался с места и, проскочив между рабами, исчез в передней.
   - Даже Бобриция от него сбежала, - сказала Хрисотемида.
   Виниций взглянул туда, где только что сидел зверь. На мозаике у входа в атрий лежала куча бобрового помёта.
   - Розог! - взревел Виниций нечеловеческим голосом.
   Из глубины дома, со стороны триклиния, послышались деловитые шаги.
   - Чего пан кричит? - услыхал Виниций. - Что случилось?
   Он, в футболке и джинсах, стоял посреди выставочного зала над кучей экскрементов; к нему направлялась та самая сотрудница музея, которую он уже видел.
   - Чего пан кричит? - повторила она.
   - У вас тут дерьмо! - заорал Виниций. - Это, по-вашему, нормально?
   Пани приблизилась и осмотрела пол. Наступила драматическая пауза.
   - Это какашки пана? - недоверчиво спросила сотрудница.
   - Вы издеваетесь?! - взревел Виниций.
   Сотрудница вынула из кармана рацию и что-то в неё сказала. Ей ответили.
   - Сейчас придёт пани искусствоведка, - сообщила сотрудница.
   Виниций сначала обрадовался, что ему удалось навести порядок, а потом опомнился: какая, мать её, искусствоведка? Хотя вокруг и вправду находились произведения искусства: светильники в форме кувшинов, деревьев, животных, птиц; ароматические лампы из алебастра, мрамора и бронзы. На стенах висели картины: абстрактные, но довольно приятные глазу. Кое-где даже можно было понять, что нарисовано. Вдруг на противоположном конце зала мелькнула мохнатая овальная тень... Виниций глянул: в углу сидел бобр. Только Виниций хотел открыть рот, чтобы об этом сказать, как в зал вошла обещанная "пани искусствоведка": молодая, в стильных очках и огромном, не по размеру, пиджаке. За нею вышагивал второй охранник: тучный пан с пышными пшеничными усами.
   - Какие вопросы по выставке? - с ходу обратилась к Виницию пани искусствоведка.
   - Да у вас тут дерьмо на полу! - воскликнул Виниций. - И животные в павильоне!
   Он указал на бобра. Все, кто был в зале, обернулись в ту сторону. Бобр смотрел на людей без тени страха, со спокойным осознанием своей значимости.
   - Пан бобжек - национальная собственность, - важно сказал охранник. - Пан бобжек ходит, где хочет.
   - И гадит он тоже, где хочет? - не унимался Виниций.
   - Экскременты - арт-объект, - заявила пани искусствоведка.
   На секунду Виниций потерял дар речи. Что-то внутри него противилось: он не хотел, не мог принять ту кривую реальность, внутри которой оказался.
   - Вы больные? - воскликнул Виниций. - Что тут вообще происходит?
   Между тем бобр двинулся к выходу. Сотрудники с умилением смотрели, как чинно, и в то же время быстро животное перебирает мощными лапами. "Яке быдло!" - с восторгом произнёс охранник.
   - Без экскрементов данная выставка не имеет смысла, - пояснила пани искусствоведка. - Это перфоманс. Постмодерн. Вы название читали?
   - Мне плевать на название! - закричал Виниций. - Я знаю, что происходит что-то ненормальное!
   Пани искусствоведка криво усмехнулась и посмотрела ему в глаза.
   - Если пану не нравится постмодерн, - произнесла она почти с наслаждением, - тогда пусть пан валит в свой девятнадцатый век и не пудрит мозги современному читателю.
   С этими словами она повернулась и зашагала прочь. Взбешённый, Виниций хотел догнать её и придушить - но вместо этого так и стоял, содрогаясь от гнева.
   - Пан, - обратился к нему охранник. - Проше на выход...
   - Не пойду я ни на какой выход! - вскричал Виниций.
   - Слышь, буйный, - сказал охранник запросто, - в каталажку захотелось?
   - Да пошли вы все! - воскликнул Виниций. - Вы не имеете права!
   - Мы тебе сейчас ещё и штраф влепим, - сказала пани.
   - Это ещё за что?
   - За токсичную маскулинность.
   - Вы что, совсем охренели?
   - Ты сам охренел, - вмешался охранник. - Не знаешь, что в приличном мире за такое штрафуют?
   Виниций осёкся. В каталажку ему было нельзя: тогда христианские персонажи начнут читать ему нотации, Петроний засмеёт, а остальные будут просто злорадствовать.
   - Как же вы свой приличный мир защищать собрались, если у вас за маскулинность штрафуют? - огрызнулся Виниций.
   - Без тебя, придурок, разберёмся, - усмехнулась пани.
   - Ага, - подтвердил охранник. - Тоже мне, раздался голос из-под культурного слоя! Будет нас ещё какое-то ископаемое жизни учить...
   В глазах у Виниция потемнело; он бросился на охранника. Тот закрылся руками; пани тут же ринулась между ним и Виницием.
   - Марк! Марк! - закричала Лигия.
   Виниций почувствовал, как она подбежала и принялась хватать его за руки. Невольно он остановился; в висках стучало. Охранник, сжав кулаки, стоял теперь на некотором расстоянии и злобно смотрел на него. Виниций поднял голову: под потолком висела камера. Пани достала рацию и что-то в неё сказала.
   - Пожалуйста, не надо! - вскричала Лигия и бросилась к ней.
   Пани удивлённо покосилась. Лигия, молитвенно сложив руки, принялась что-то быстро говорить. "Пожалуйста, пани, пожалуйста...", - повторяла она. Иногда в её речи слышалось слово "полиция". Виниций слушал, будто в бреду; наконец, до него начало доходить, что его вот-вот арестуют.
   - Псих-бригаду надо вызывать, а не полицию, - пробормотал пан.
   - Пожалуйста, пожалуйста! - умоляла Лигия.
   "Вот и взял замок", - подумал Виниций.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"