Не успела полиция толком огородить место очередного дерзкого покушения на Дом Романовых и наследника престола Каджаров, как на Крестовский остров начали волнами прибывать журналисты. По мере того, как слухи и известия о произошедшем расходились по Санкт-Петербургу, все репортеры немедля бросали текущие дела ради срочной поездки в "Колизеум": каждый из них правдами и неправдами стремился пробраться за полицейское оцепление - а уж как разыгралась фантазия у пишущей братии! Всего через час мальчишки-продавцы дешевых газетных листков уже срывали голоса, выкрикивая совершенно противоположные по смыслу зазывалки:
- Множество погибших и раненых в "Колизеуме"!!! Покупайте свежий номер с подробностями!
- Схвачены на месте! Подробный список бомбистов только в нашем издании - покупайте прямо сейчас!!!
- Покушение на Великих князей! Изображения с места событий!.. Девица-террористка: от любви до ненависти один шаг!?
- Глазами очевидцев: читайте все интервью с участниками событий в нашей газете!..
Те кто мог, с удовольствием скупали сразу все образчики желтой столичной прессы; самые нетерпеливые начинали читать прямо на месте, скользя глазами по кричащим заголовка передовиц, которые едва ли не сочились свежей кровью. От издания к изданию количество жертв подлых бомбистов неизменно росло, быстро перевалив за сотню "ужасно обезображенных взрывами мертвых трупов" - а оторванные руки-ноги и головы вообще проходили по разряду мелких подробностей. Только к раннему вечеру взбудораженное столичное общество получило хоть какие-то достоверные сведения, и на сей раз не из желтых газетных листков - а со страниц солидных "Аргументов и Фактов", где помимо описания произошедшего, наличествовала и чертова дюжина фотоизображений недурного качества. К ним прилагался большой репортаж на два газетных разворота, написанный языком, более приличествующим полицейскому протоколу; имелся пофамильный список всех погибших и раненых; и конечно же - полдюжины интервью со скромными героями, стараниями которых удалось скрутить не меньше двух дюжин террористов. Не стали скрывать от российской общественности и того, что Великий князь Александр Михайлович получил тяжелое ранение именно в тот момент, когда под свист пуль и грохот бомб пытался спасти жизнь своего адъютанта. Уделили отдельный разворот лежащему едва ли не при смерти главкому ИВВФ, красочно описав, как молодой генерал свалил меткими выстрелами двух преступников - после чего отважно встал на пути летевшей в августейшую родню адской машинки! Мягко заострили внимание читающей публики на решительных и толковых действиях Его императорского высочества Михаила Александровича, организовавшего отпор преступникам и недрогнувшей рукой отправившего в ад минимум четырех бандитов. Мимоходом похвалили молодого княжича Юсупова, без раздумий прикрывшего своим телом младшую сестру государя-императора; и конечно же, выразили искренние соболезнования родственникам всех погибших в этот печальный день. Единственно, что оставалось неизвестным - судьба хозяина "Колизеума", за компанию с высокородными гостями попавшего под град пуль и подрывы адских машинок. Откуда появился слух о том, что князя изувечило близким взрывом и сильно посекло осколками стекла - было непонятно, зато уже через несколько часов об этом говорили, как о свершившемся факте, приводя в качестве доказательства газетное изображение лежащего Агренева, с залитой кровью головой! В смысле, на носилках лежащего, причем их как раз загружали в самоходную карету скорой медицинской помощи. Вот ведь ирония судьбы? Именно князь в свое время пожертвовал столичным станциям неотложной врачебной помощи два десятка специально оборудованных автомобилей - и вот, самому же и пригодилось...
Впрочем, вопросы медицины общество интересовали мало, в отличие от того, кто же унаследует немалое состояние Его сиятельства. Хорошо, что Санкт-Петербургская и Московская биржи к тому времени уже закрылись, иначе там наверняка бы случилась легкая паника и скачки котировок: уж больно много всего было связанно с личностью и капиталами трагически погибшего промышленного магната Агренева. Один только его проект "Химпрома" стоил несколько сотен миллионов рублей, а ведь были и другие, не менее вкусные активы - те же заводы с фабриками, приносящие кучу денег патенты, несколько хороших банков, дорогая недвижимость и ценные бумаги, многое иное... Правда, к активам прилагались и соразмерные долги, но о таких мелочах жизни большая часть доморощенных экспертов-финансистов предпочитала не вспоминать, сконцентрировавшись на личностях предполагаемых наследников покойного архимиллионера. Тем же настойчиво интересовались и различные акулы пера, взявшие в осаду дом нумер сто по Невскому проспекту: в конце-то концов, должен же в нем появиться хоть кто-то, способный ответить на ворох накопившихся вопросов? А то пара дюжих лакеев с пудовыми кулаками заворачивала любых визитеров и повторяла словно парочка попугаев, что "Их сиятельство еще не возвращалися!". В полиции князя Агренева не было, все мертвецкие при больницах проверили на несколько раз, не забыв заглянуть и в приличествующие такой персоне храмы - а станцию медпомощи, чья карета увезла его окровавленное тело, вообще едва не взяли штурмом... Обнаружив в итоге лишь пустую палату и пяток заправленных коек. Даже водителя самоходного экипажа не удалось допросить!.. Э-э, взять у него интервью. Потому что этот подлец взял несколько дней без сохранения жалования, и незамедлительно отбыл в родную деревню. Ну натурально же, какой-то заговор получается?!
Сам князь Агренев, предусмотрительно скрывшийся от столичной общественности в съемной квартире студентки Женского медицинского института Яны Волчковой, упорно молчал. Хотя красивая хозяюшка не только разместила дорогого гостя со всем возможным комфортом... На импровизированном операционном столе, застелив по такому случаю свежую белую скатерть. Но и старательно обиходила любимого дядюшку, со всем бережением самолично сняв с него толстый шелковый пуленепробиваемый жилет, и аккуратно разрезав рубашку под ним - после чего, облегченно вздохнув и как-то подозрительно всхлипнув, убежала намываться и всячески готовиться к неожиданной практике по хирургии. Вернулась Ульяна под своеобразные фанфары из настойчивых трелей телефонного аппарата в прихожей, которые она стойко игнорировала - и будучи уже в белоснежном халате и маске, скрывающей непреклонное выражение ее милого лица. Для начала последовательница Гиппократа бережно вытянула из левого предплечья пациента саблевидную "сосульку", воткнувшуюся в плоть на добрый пяток сантиметров, основательно поковырявшись затем в кровавящей ране на предмет любых осколков и обломков стеклянного ятагана. Заштопав самую заметную пробоину на дядюшке, перешла к его умной голове - однако тут будущему врачу пришлось на время переквалифицироваться в парикмахера и брадобрея, сначала аккуратно выстригая кровавые колтуны волос, а затем решительно орудуя там же бритвой. Вроде как безопасной, но блондинистый затылок все равно украсился дополнительными тонкими порезами и царапинами: в любом деле нужна практика... Особенно если имеешь дело с этими странными мужскими штучками.
- Ложись вот так. Подожди, я тебе из салфетки валик скручу под лоб. Нет, голову держи вот так!..
- Уф-ф!.. Понежнее, Плюшка, я пока живой.
- Будешь так шутить, я тебе... Ух я тебе!.. В бинты как мумию замотаю!
- Гриша, спасай?..
- Да я бы с радостью, командир, только Ульянка такой здоровенный скальпель схватила! Боязно шевелиться!..
- Хе-хе-хе...
- Больной! Лежим смирно и не шевелимся.
За следующие сорок минут окровавленные руки студентки-третьекурсницы где-то бережно, а где-то и безжалостно - вскрыли и прочистили от стеклянного крошева три уже начавших распухать бугорка под кожей головы, затем за компанию с ними зашили и два рассечения. Кои, несмотря на свой невеликий размер, основательно залили кровью и сукровицей его блондинистую шевелюру, заляпали шею и безнадежно испортили рубашку... Чтобы израненный аристократ гость не скучал от гневного сопения своей воспитанницы и не морщился от периодически побрякивающих о кювету инструментов из малого хирургического набора - его развлекал своими речами господин Долгин, засевший на стуле в дальнем углу. Официально Григорий Дмитриевич произошедшее в "Колизеуме" пропустил, находясь в это время на другом конце Санкт-Петербурга, но вот неофициально видел все от начала и до конца, засев со снайперским карабином под револьверный патрон как раз там, где по плану Александра и должно было состоятся небольшое представление чухонской самодеятельности. Нет, шестерка террористов и револьверы в их руках были настоящими, без дураков! Но вот реквизит в виде адских машинок им сделали без начинки в виде самодельных поражающих элементов, да и на динамите немного сэкономили - так, чтобы дыма и грохота было побольше, а ударной волны поменьше. Вышло же... То, что вышло, в виде импровизированного слета всех основных партий профессиональных борцов за народное счастье. Плюс прорезались какие-то явные евреи-уголовники, стрелявшие персонально в Александра: если бы вся эта братия действовала согласовано, совсем не факт, что удалось бы отбиться без больших потерь в великокняжеском поголовье.
"Эх-ха! Разрабатываешь план, подыскиваешь подходящих актеров из чухонских националистов, стараешься учесть все детали... И все равно план живет лишь до столкновения с реальностью. Обидно..."
Вздохнув, перемудривший сам себя князь невольно привлек внимание восходящего светила медицины, тут же заботливо предложившей:
- Может, еще один небольшой укольчик?
Слегка шевельнувшись и изменив положение тела, Александр в очередной раз отказался:
- Нет, новокаина мне хватит... Гриша, так что там с принадлежностью бомбистов?
Долгин, снявший в жарко натопленной комнате сюртук и устроивший руки на спинке своего стула, с готовностью продолжил отчет о первых результатах быстрого, и местами очень жесткого дознания:
- Самая большая группа была у эсеров-максималистов: семь человек, из них пять мужчин и две девушки, погибли все. Отдельно работало три бомбиста от Боевой организации эсеров: два метателя-смертника и один контролер-наблюдатель, которого взяли на отходе. На их конспиративной квартире взяли еще одного: допросили на месте, выяснили изготовителя взрывчатки и источник поддельных паспортов. Финские националисты работали вшестером, четырех положили, еще одного скрутили посетители, а последний пострадал от своей же бомбы: полицейские увозили его живым, но не довезли - он бомбу прямо себе под ноги выронил, ну и... От внутреннего кровотечения. Эсдеки прислали пятерых, выжило двое: наблюдатель-координатор и девица - экзальтированная особа, трое мужчин ее с трудом заломали. Поручику лейб-гвардии прямо сквозь шинель руку прокусила, а подоспевшему чиновнику своими ноготками едва глаз не выбила, и скулу рассадила до мяса. Бомбу эсдеки смогли собрать только одну, так что остальным пришлось покупать револьверы. Бельгийская дешевка, и патроны так себе - видимо, денег было в обрез. Наблюдатель в поднявшейся шумихе ушел, явочная квартира пустая, но приметы известны. Слить его жандармам, или?..
- Нет уж, пусть сами за ним бегают.
Вредничающая Ульяна, только-только заклеившая все раны и царапины клейким пластырем, тут же непреклонным тоном потребовала:
- Не шевелись!
Хотя сама в этот момент была занята там, что стягивала с рук медицинские перчатки из тончайшей полупрозрачной гуттаперчи. Бросив их в большую кювету к остальным окровавленным отходам хирургического производства, сероглазая художница подхватила длинный зажим с накрученной на кончик ваткой, и начала раскрашивать россыпь мелких и средних синяков на торсе своей живой "картины".
- Интереснее всего со стрелками-чухонцами, командир. Те трое, которых ты положил, оказались родными братьями...
- О как? Семейный подряд в терроризме?
- Нет, чистые уголовники: и они, и их выживший дружок. Мало того, еще и из жидов! Приехали в столицу из Ростова-на Дону, вроде как на заработки по специальности - в полицейском околотке записались портовыми биндюжниками. Однако сняли не пару коек в рабочих бараках, а комнату-меблирашку в доходном доме, питались в трактирах и изначально были заряжены именно на тебя. Некий заказчик дал старшему из братьев наводку на то, что ты обязательно будешь в определенный день в "Колизеуме", и умеренно-щедро авансировал - с условием полного расчета по результату.
- Евреи и Ростов на Дону... Там ведь и Одесса недалеко?
Наблюдая за тем, как тонкий ватный тампончик наносит на последний синяк аккуратную йодную сеточку, Григорий Долгин согласился с наиболее очевидной версией:
- Где сидят зерноторговцы и банкиры Рафаловичи, которых мы уже крепко прижали. А еще этим летом Гена Лунев начал в тамошнем порту большой элеватор-"миллионник" строить, такой же как в Новороссийске - считай, через пару-тройку лет всю погрузку-разгрузку зерна под себя заберем. Мотив, однако!..
- Витте не даст их додавить. Уже намекал, что надо непременно мириться и договариваться...
Беззвучно и неоднократно оскорбив честь и достоинство министра финансов Российской империи, докладчик весьма выразительно вздохнул.
- Что полиция?
- Сразу же начала примерять последнего из четверки к возродившейся партии "Бунд". Покушение на Великих князей, то да сё... Дело с ним наверняка переведут в политическое, ну а там - жиденок подпишет все, что ему поднесут, лишь бы самому в петле не оказаться.
В гостиной, где на столе привольно разлегся князь Агренев, на несколько минут воцарилось полное молчание. Не тяжелое, а так... Обычное. Александр думал, его воспитанница неспешно орудовала хромированной "кисточкой", периодически макая ее в бутылочку со спиртовым раствором йода; Григорий же с интересом наблюдал за тем, как на спине его друга понемногу проявляется сельский пейзаж с парой коровок и домиком, окруженным низеньким плетнем.
- Я не совсем поняла: зачем вам понадобилось прятаться от репортеров и всех остальных?
Пошевелившись на жестком лежаке, светловолосый дядюшка негромко пояснил воспитаннице и отчасти, наследнице - что раз уж так все обернулось, то они с Григорием Дмитриевичем устроить членам Совета директоров Компании внеочередную проверку на лояльность. Ну и заодно испытать в деле кое-какие плановые мероприятия на случай возможных недоразумений с властями империи.
- Э-э, а что, таковые возможны? Мы же подчеркнуто законопослушные и хорошие?..
- Это мало поможет, если наш царь-батюшка внезапно начнет дурить: учитывая, какие у него советчики... Да собственно, одной императрицы Аликс может оказаться достаточно - так что добро должно быть с кулаками, и все такое прочее. Посмотрим, как властям понравятся массовые волнения мастеровых на всех наших предприятиях.
Откупоривая склянку со спиртовым раствором "бриллиантина зеленого", в просторечии именуемого "зеленкой", законопослушная студентка с легким сомнением уточнила:
- А эти выступления точно будут? Ведь полиции такое точно не понравится.
Усмехнувшись из своего угла, второй дядюшка заверил: обязательно будут - и еще какие! С правильными речевками без единого политического требования, крестными ходами и молебнами во здравие раненых Великих князей, и под аккуратным присмотром заводских сторожей. Чтобы верные подданные царя-батюшки ненароком не впали в ненужное буйство, и правильно донесли до властей свой праведный гнев на подлых бомбистов, покусившихся на драгоценную жизнь сразу четырех членов Дома Романовых!.. Пафосную и уже не раз отрепетированную речь главного инспектора условий труда невольно испортил сдавленный смех Александра, глухо пояснившего со стола:
- Представил лица чиновников министерства Внутренних дел, когда им донесут о том, что будет намалевано на полотнищах транспарантов мастеровых. Разгонять такие собрания будет нельзя, но и ничего не делать тоже чревато...
Посмеяться всем вместе помешала внезапная телефонная трель из прихожей. Требовательная и настойчивая, что уже само по себе было достаточно удивительным делом. Так как именно сегодня дворник и не уступающий ему габаритами и специфическими навыками истопник, а также пожилой консьерж с обманчиво-добрыми глазами - перестали пропускать любых гостей к квартирующей в доме скромной студентке-третьекурснице Волчковой. Буркнув что-то неразборчивое о своей жене и ее неуместном любопытстве, со своего насеста попытался было встать Долгин: но его опередила сама хозяйка апартаментов, не позабывшая напоследок напомнить неразумному дядюшке:
- Лежи спокойно!
Как только любительница рисовать йодом по обнаженной натуре покинула гостиную, ее "холст" тут же нарушил все предписания, слегка потянувшись и самовольно изменив положение тела.
- Ну что, я был прав: наш одноглазый главком ИВВФ опять выжил. А ты не верил...
Поморщившись, второй участник пари с досадой бросил в ответ:
- Скорее уж надеялся, командир. Этот Циклоп косорукий, пока по бомбистам стрелял, трех посетителей свалил! Одного сразу наповал, один под вопросом, последнему бедро немного зацепил. И за Мишелем еще один легкораненый... Службу внешнего наблюдения вздрючу так, что месяц сидеть не смогут!!! Когда не надо, глазастые спасу нет, километровые отчеты пишут - а тут целую толпу профильных клиентов пропустили... Не понял?
В прихожей характерно звякнула прикрученным к ней колокольчиком входная дверь, и почти сразу же послышался неразборчивый, но явно взволнованный женский голос. Недалеко от гостиной что-то тихо зашуршало, затем на пределе слышимости звякнуло оружейное железо, и в сумрачном коридоре мелькнула неясная тень кого-то из телохранителей - два звена которых отдыхали-дежурили в соседней комнате, и частично на кухне. Частично потому, что ее уже заняли две хорошеньких кореянки, и один крайне недовольный кот, забравшийся по шторам на верх гардин, дабы с безопасной высоты контролировать наглых пришельцев и приготовление ужина. Тем временем смутно знакомый, и довольно приятный голос пришелицы явно начал приближаться к гостиной, и Долгин воленс-неволенс покинул насиженное место: поправив свою "сбрую" с наплечной кобурой, мужчина сделал несколько шагов к выходу из комнаты - и остановился, наконец-то опознав нежный голосок наглой гостьи.
- Княжна Юсупова?!?
Израненный князь узнал его чуть раньше, и огорченно цокнув языком, нехотя зашевелился на своем ложе - но успел только перевернуться на бок и сесть, свесив ноги, когда в гостиную явилась хозяйка апартаментов и ее титулованная подруга. Буквально влетев в комнату, бледная княжна резко встала, вспыхнув неподдельной радостью при виде Агренева:
- Вы живы!!!
Однако затем молодая аристократка зацепилась взглядом за большую кювету с окровавленными отходами медицинского производства, и всего за несколько мгновений стала похожей на статую из белейшего фарфора с большими серо-зелеными глазами. Непринужденно задвинув себе за спину пистолет, князь недовольно поглядел на наглую сводницу, однако Ульяна сделала вид, что больше всего на свете ее волнуют неприбранные хирургические инструменты. Опять же, и наполненная всяким-разным кювета явно была лишней...
- Плюшка, у тебя случайно не найдется рубашки моего размера?
Недоуменно моргнув, девушка перестала изображать пай-девочку и возмущенно поинтересовалась:
- Откуда это у меня в доме могут взяться мужские сорочки?!
- Ну, Григорий Дмитрич как-то рассказывал мне про некоего молодого человека - кажется, его имя Петр? К слову, могла бы уже и познакомить с ним.
Гневно запыхтев, рыжеволосая скромница подхватила кювету и убежала прочь - не заметив, как дядюшки обменялись мимолетными ухмылками. Впрочем, воспитанница быстро реабилитировалась, тут же вернувшись с почищенным и свежевыглаженным противопульным шелковым жилетом, отчасти заменившим погибшую от ножниц рубашку.
- Вы живы...
Замерев, княжна прикипела взглядом к россыпи белых одинаково-прямоугольных кусочков лейкопластыря на затылке и шее князя, опрометчиво повернувшегося к ней спиной - равнодушно проигнорировав мелькнувшую перед ней художественную роспись на сельские мотивы.
- Разве Николя не рассказал вам, как все было? Я же лично усадил его в мобиль и отправил домой.
- Мы не сразу увиделись, и к тому времени он был... Слишком усталым.
В переводе с аристократического на простой русский это означало, что ее переполненный яркими и очень сильными впечатлениями племянник решил немного расслабиться, и пользуясь отсутствием приставленного к нему родителями гувернера-англичанина, принял на грудь несколько бокалов крепкого вина. Тетушка Надия никогда не докучала старшему племяннику чрезмерной опекой, что же касается родителей и младшего брата, то еще на исходе октября они покинули империю и обосновались на вилле в Швейцарии - где бывший личный адъютант покойного Великого князя Сергея Александровича без особой спешки начал поправлять сильно пошатнувшееся здоровье и нервы. Настолько сильно, что в ближайшие год-два возвращаться в империю Феликс Феликсович не планировал от слова совсем - а там, глядишь, и все его "болезни" окончательно успокоятся, перестав досаждать своими глупыми претензиями графу Сумарокову-Эльстон.
- Он так путано все рассказал... А в газетах написали такое, что я подумала... Телефон в вашем доме на вызовы не отвечал, зато номер Ульяны Саввишны был постоянно занят, и я решила, что непременно должна...
За спиной гостьи в дверной проем высунулась явно-девичья рука, удерживающая сюртук князя: продолжая сочувственно кивать порозовевшей щечками княжне и поддерживать ее своим присутствием, хозяйка дома приняла "подношение" и повесила на спинку стула - откуда его затем и подхватил хозяин. Меж тем, объяснения гостьи окончательно иссякли, и она растерянно замолчала, не зная что лучше - продолжить сумбурное общение-объяснение под смущающим взглядом тигриных глаз, либо вспомнить о правилах приличия и позабытой во дворце на Мойке дуэнье, и тихо уйти. Что же касается Александра, то он просто и безыскусно любовался прекрасной княжной, как-то незаметно для себя приняв довольно важное решение. Нет, не так: единственно возможное!
- Надежда Николаевна, вы же умная девушка, и должны понимать, что просто так уйти вам уже не получится.
В какой уже раз побледнев и став еще красивее, аристократка с явной ноткой недоумения поинтересовалась, переводя беседу в привычный ей формат светского разговора:
- О чем вы, князь?
- Ну как же: молодая красивая княжна поздним вечером решительно врывается в покои к беззащитному мужчине... Который еще и отчасти голый. Что скажут обо мне в свете?
Безупречный фарфор живой статуи начал раскрашиваться алыми пятнами, лишающими безупречный облик "Снежной королевы" обычного ее совершенства.
- Моя репутация теперь в ваших нежных ручках, и надеюсь, вы как взрослая и умная девушка возьмете на себя ответственность - как это и положено делать в подобных случаях.
Слушающая весь этот бред воспитанница князя не выдержала, и решительно... Промолчала, поймав его короткий взгляд. А вот Наденька, которую она хотела защитить от некрасивой шутки дядюшки, вдруг улыбнулась и протянула вперед правую ручку:
- Я согласна взять... Ответственность.
На несколько мгновений в гостиной все замерло: в наступившей тишине князь Агренев мягко подхватил и поцеловал девичью ладонь. Не торопясь отпускать теплые пальчики, и глядя в сияющие внутренним светом серо-зеленые глаза своей избранницы, он заметил в сторону будущего свидетеля их скорой помолвки:
- Григорий Дмитрич, вы бы не могли попросить свою супругу поучаствовать в нашей скорой помолвке? Скажем, через два часа?..
Поглядев вслед подскочившему с места дяде Грише, равным образом обрадованная и растерянная Ульяна (в романтических женских романах предложение руки и сердца описывалось совсем не так!) робко поинтересовалась:
- А вы не слишком торопитесь? Да и ночь уже на дворе.
Повернув голову обратно, хозяйка квартиры обнаружила, что ее дядюшка и подруга-княжна самым наглым образом целуются! Прямо при ней!.. Тихонечко покинув гостиную, рыжеволосая студентка не выдержала и поглядела на увлеченную друг другом парочку еще раз, с легкой завистью пробурчав напоследок:
- Я может, тоже так хочу...
***
Массивный капот тяжелого лимузина уверенно продавливался сквозь густой снегопад, зарядивший с полудня над Санкт-Петербургом, порой оглашая проезжую часть уверенным гудением клаксона; ровный звук мотора, отсеченный от пассажирского салона поднятой перегородкой, слышался басовитым урчанием большого зверя, старательно усыпляющего единственного пассажира... Однако тяжелые мысли, ворочающиеся в голове влиятельнейшего из министров Российской империи, не давали покоя ни утомленному телу, ни измотанному нервотрепкой последней недели уставшему разуму. В столице уже наступил вечер, а министерская "Волга-Л", еще в полдень начавшая свой затяжной вояж по самым разным адресам, начиная аж с Госсовета - все так же кружила по заснеженным улицам столицы. Потому как шоффэр за ее рулем правильно понял брошенное ему хозяином указание "надо немного проветриться".
Сергей Юльевич Витте в юности и молодости много общался с обычными мещанами, и посему был неплохо знаком с поговорками и пословицами, бытующими среди простонародья. Вот одна из них как раз и крутилась в его голове весь божий день, начав зудеть во время утреннего совещания, и усилившись после ознакомления с присланными государем-императором документами. Хотя, если подумать и припомнить... Нет! Пожалуй, все началось куда раньше, три недели тому назад - когда ему доложили о чрезвычайном событии на Крестовском острове. Воистину, нет худа без добра! Пусть и неудавшееся, но все равно получившееся очень громким покушение на членов Дома Романовых не только прогремело на весь цивилизованный мир, но и имело довольно неожиданные последствия. Нет, кое-что Сергей Юльевич тогда воспринял с откровенной радостью и облегчением, ибо великокняжеский комплот против его персоны определенно распался. Князь Агренев успел провести необходимые переговоры с братьями-Михайловичами, и повлиять в нужном ключе на остальных - так что голос интригующей против него вдовствующей императрицы Дагмары превратился в "глас вопиющего в пустыне". И вроде все сложилось хорошо... Ан нет! Выскочило то самое худо, в виде непредсказуемых последствий столь наглого и откровенно дерзкого покушения. Большая облава охранки и полиции по всем злачным местам столицы была ожидаемой, но сил полиции для такого не хватало, и ей на помощь в оцепление привлекли рядовых из состава "молодых" лейб-гвардейских полков. В итоге получилась едва ли не армейская войсковая операция, причем нижние чины действовали по-военному решительно и без малейшего такта. Ну и... Наворотили всякого-разного безобразного. Пожалуй, единственная зримая польза от привлечения лейб-гвардейских дуболомов была в том, что Северная Пальмира в кои-то веки очистилась от мелкоуголовной плесени: ее без разбора хватали и отправляли под строгую охрану в старые солдатские бараки за городом - где с ними вдумчиво разбирались полицейские дознаватели. Но вместе с закоренелыми преступниками пострадало немало добропорядочных и законопослушных подданных: а столичные врачи оказались плотно загружены работой, причем в основном они пользовали сильные ушибы и обширные синяки от прикладов солдатских винтовок...
Но даже это было незначительной мелочью на фоне скандала и вспыхнувших затем раздоров в августейшем Семействе. Первой на сем сомнительном поприще отметилась вдовствующая императрица, на все сто процентов оправдавшая свое прозвище "Гневная": чрезмерно увлекшись чтением нотаций младшему сыну и дочери, впавшая в ажитацию мать наговорила много лишнего и неуместного, сильно обидев одного и доведя до слез вторую. Михаил закономерно вступился за сестру, родительница насела на неразумных чад еще сильнее... То, что наговорили в итоге друг другу мать и сын, не смог уладить и примирить даже спешно прибывший в Санкт-Петербург государь-император. Остальные царские родственники тоже не остались в стороне, добавив головной боли самодержцу: самым первым на этом сомнительном поприще проявил себя Великий князь Сергей Михайлович. Почти сразу же после завершения операции на ноге, по всей видимости еще не полностью отойдя от наркоза - главком ИВВФ в полный голос обвинил кое-кого в злоумышлении на его персону. А именно - Великого князя Кирилла Владимировича, четвертого в линии наследования престола, с которым крепко поссорился за месяц до посещения "Колизеума"! И ладно бы Серго заявил подобное в узком кругу своих доверенных свитских - но в тот момент в палате собрался небольшой врачебный консилиум, да и пару сестер милосердия тоже не стоило сбрасывать со счетов... Слава Богу, что лечащий врач Его императорского высочества сообразил распорядиться об срочном уколе морфия явно бредящему пациенту, после чего фонтан невероятных разоблачений и грозных обещаний быстро иссяк. Однако совсем уж избежать слухов не удалось: все участники консилиума вне всяких сомнений сохраняли врачебную тайну, но вот сестры милосердия клятвы Гиппократу не давали. Особенно те, кто подслушивал и подсматривал вне палаты, не говоря уже об охране израненного героя - а орал и матерился тот мало что не в полный голос!
В отличие от младшего брата, старший перенес операцию гораздо лучше, и вел себя куда спокойнее. Однако это не помешало главе Морведа с чего-то заподозрить своих заслуженных адмиралов в желании увидеть любимое начальство в гробу. Что уж там ему стукнуло в голову? А может, наркоз был слишком крепок, либо с каким-то изъяном?.. Так или иначе, но прямо с больничной койки Великий князь организовал сразу десяток внеплановых ревизий и учений в своем ведомстве - вызвав волну пересудов в высшем обществе и при императорском дворе. Особенно на тему того, как удивительно быстро Александр Михайлович изыскал изрядное количество сторонних ревизоров для капитального перетряхивания своего обширного хозяйства! Видимо, были у него какие-то основания подозревать доставшихся ему в наследство от покойного дядюшки адмиралов Флота Российского в чем-то конкретном и нехорошем. Вот и готовился понемногу отделить зерна от плевел в Морском ведомстве - а после почти удавшегося покушения сам бог велел избавится от неугодных!
Где-то там, вне теплого салона, требовательно и зычно загудел клаксон, после чего лимузин заметно вильнул, скрипя закрепленными на шинах тонкими цепями по заиндевелой брусчатке мостовой: мимо окна со сдвинутой в сторону бархатной занавеской проплыла пролетка с поднятым верхом, которую неспешно тащил усталый мерин.
- Н-да, в точности как я...
В последнее время кем-то похожим ощущал себя сам Витте: вал проблем никак не желал уменьшаться, и разрешив одно неприятное дело, минфин частенько обнаруживал сразу два новых. И что хуже всего, доставляли ему работы не враги-недоброжелатели, а те, кого он вроде бы числил в союзниках! Опять то самое худо, приходящее вместе с добром. На следующий день после того, как желтые издания торопливо раструбили о трагической гибели князя Агренева, мастеровые почти всех его предприятий устроили митинги и крестные ходы - на которых требовали. Требовали!!! От властей найти и примерно покарать всех злокозненных бомбистов-террористов и прочих злоумышляющих на основы империи. Полиция против таких народных выступлений оказалась бессильна, потому как все демонстрации в первых рядах несли транспаранты с пожеланиями здоровья пострадавшим Великим князьям, славословия всему Дому Романовых вообще, и его главе в частности. И наособицу - здравницы Великому князю Михаилу Александровичу и Великой княжне Ольге Александровне. Ну вот как ТАКОЕ останавливать и разгонять?!? Хорошо, что через два дня ситуация прояснилась, и все солидные издания напечатали небольшое интервью израненного князя и его же изображение. Пусть в бинтах и полулежа, но промышленный магнат определенно был жив, так что волнения среди его рабочих тут же пошли на спад... И опять случилось то самое худо, чтоб его! Порожденное упертостью и глупостью крупного московского заводчика Гужона: работники его Московского металлического завода пожелали присоединиться к большому крестному ходу во здравие Их императорских высочеств, а этот упертый баран не просто запретил мастеровым это делать, а еще и оштрафовал! Когда же мастеровые-металлисты все равно ушли куда хотели, заводчик привычно обратился к прикормленным чинам в полиции, дабы примерно наказать обнаглевших работников - для чего так же привычно наплел три короба вранья про некие политические требования, которые якобы выкрикивали в толпе разгоряченной мастеровщины. Полиция не менее привычно вызвала для наведения порядка пару эскадронов казаков, но те опоздали перехватить гужоновских рабочих, зато без тени сомнений налетели на мирное собрание работников Мытищенского машиностроительного и Коломенского паровозостроительного заводов. Мастеровые собирались пройтись до кафедрального собора и помолиться там во здравие царской семьи, воспринимая внезапный выходной день как своеобразный праздник - и потому многие были с женами и детьми. И они, и отдыхающие вместе с ними заводские сторожа... Без раздумий начавшие стрелять из служебных револьверов по коням, когда казачье налетело с нагайками на мирно отдыхающих людей. К счастью, непосредственно смертоубийства удалось избежать, но переломанных и избитых хватало с обоих сторон - причем казачкам досталось заметно больше, и особенно пострадала их гордость потомственных воинов, которых едва не затоптала, а затем крепко избила простая мастеровщина. Желтые газетные листки тут же вышли с заголовками о том, что французский фабрикант приказал стрелять по православному люду, идущему молиться за здравие царя... Слава богу что московская охранка быстро арестовала весь тираж дешевых газетенок, и распространила через свою агентуру опровержение!
Московский обер-полицмейстер Трепов после произошедшего имел очень бледный вид, и немедленно сделал представление министру МВД о высылке французского подданного Гужона из пределов Империи. Стараниями Витте этот вопрос пока удалось заволокитить, но чувствовалось - что только пока, потому как этот... Чертов идиот успел досадить не только обер-полицейскому, но и главе Московской охранки Зубатову, наладившему неплохую профилактику революционной пропаганды среди пролетариата старой столицы. Везде отметился и всем нагадил! В таких делах каждое лыко бывает в строку, а тут как раз случился общий доклад министра Внудел Сипягина и командира отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта Пантелеева - в ходе которого, порядком измученный семейными и фамильными дрязгами государь-император в какой-то момент устал выслушивать привычно-размытые словеса, и выказал докладчикам свое Высочайшее неудовольствие. Причем сделал это в очень резкой форме: не просто повысил голос под воздействием возобладавших над ним эмоций и сложного момента - а обматерил в лучших традициях своего недоброй памяти прадедушки, императора Николая первого!.. После чего внятно намекнул охранителям благочиния и законности, что ежели те не найдут в кратчайшие сроки всех виновных и причастных к покушению на членов Дома Романовых, то простой отставкой не отделаются, и могут рассчитывать на персональные тюремные апартаменты в Шлиссельбургском "отеле". На этом самодержец не остановился, через день распорядившись о запрете привлекать полицию, и особенно казаков, к разгону любых волнений среди мастеровых - если только среди их требований не звучат какие-либо политические. Да и тогда действовать с большим разбором и осторожностью! Такие изменения еще только предстояло правильно оценить и уложить в голове, но Сергей Юльевич уже заранее морщился при мысли о длинной череде заводчиков-просителей... Прошедшая неделя вообще была богатой на неприятные либо неоднозначные события - сегодняшняя же пятница по своей паскудности вообще стоила всех предыдущих дней разом. Да еще это нерешенное дело с Рафаловичами саднило и зудело, словно больной зуб!
- М-да. Сколько не оттягивай неизбежное, а решать-то надо! Или уедет князь в швейцарские Альпы горным воздухом дышать, а мне тут...
Мысль про авгиевы конюшни министр озвучивать не стал, но представил очень ярко - в плане тех персон, которых лучше бы было бы смыть в ватерклозет и навсегда забыть. Вроде приснопамятного заводчика Гужона, который своим поведением напоминал Витте клопа, который - ага, прямо как по еще одной поговорке "мал, да вонюч!". Ежели бы не его французские покровители, и влиятельные совладельцы Московского металлургического завода... Торговый дом Вогау, Арманд, Торнтон, Алексеев - солидные и вполне благонадежные партнеры, которых французскоподданный делец изрядно подставил. Впрочем, Гужону уже ничто не поможет, раз дело получило такую огласку - но нервы минфину они немного помотают, да. В какой уже раз за вечер глубоко вздохнув, главный финансист империи решительно нагнулся вперед и сдвинул в сторону окошечко меж салоном и водительским местом:
- Голубчик, вези-ка ты меня на Невский сто.
Обрадованно взрыкнув мотором, "Волга" тут же сменила курс, наконец-то обретя конкретную цель своего передвижения - и всего через десяток минут плавно подкатила к дому-резиденции князя Агренева. Расторопный шоффэр в щегольской "авиаторской" курточке и шлеме шустро оббежал лимузин, выпуская работодателя из теплого салона в холод позднего декабря; сквозящий вдоль проспекта ветер тут же швырнул в лицо вельможи добрую пригорошню влажных снежинок и попытался пролезть холодными порывами под полы шубы... Напрасные старания: подняв бобровый воротник, Витте быстро добрался до входной двери в дом и миновал ее без малейшей задержки. Слугам князя определенно не хватало дворцового лоска и выучки, но принять верхнюю одежду им оказалось вполне посильно: оставшись в сшитом по последней парижской моде однобортном сюртучном костюме радикально-графитового цвета, (ну да, недолюбливал он служебный виц-мундир), Сергей Юльевич с удовольствием проследовал за улыбчивой горничной-кореянкой. Изящной как статуэтка, и столь же экзотически-красивой: пока они поднимались по лестнице в хозяйский кабинет, нестарый еще мужчина несколько раз втянул в себя нежный и свежий запах ее духов, и даже успел мысленно прикинуть, каково это... С такой-то восточной красавицей? И будет ли увольнять столь эффектных горничных будущая княгиня Агренева - или же предпочтет известное зло неизвестной любовнице? Правда не факт, что та появится в обозримом будущем: младшая Юсупова была весьма хороша собой. Даже очень: многие светские повесы с большой радостью узнали о ее помолвке - ведь грядущее замужество открывало перед ними определенные любовные перспективы! Или короткий путь на тот свет, если князь Александр окажется ревнивцем, тираном и деспотом в отношении своей очаровательной жены. Правда, в великосветском обществе тихо поговаривали, что за прекрасным обликом Снежной Королевы скрывался сложный (а ежели говорить прямо, то стервозный) характер, проистекающий из излишней образованности, но к сему слуху относиться стоило с осторожностью, ибо источником его был граф Сумароков-Эльстон. Ранее к его грубоватым шуткам и как бы случайным обмолвкам о свояченнице прислушивались, но теперь, пожалуй, сочувствовали уже самой княжне...
- Прошу.
За время короткого путешествия в обществе молоденькой прелестницы, прескверное настроение гостя как-то незаметно сменилось на хорошее с легкими игривыми нотками - и только вид хозяина дома, сидящего в кресле возле горящего камина, вернул Витте привычный деловой настрой. Глянув на прислоненную к боковине кресла трость-фриц с массивной рукоятью из оленьего рога (неявное свидетельство германофильства князя) он поторопился подойти и первым протянуть руку - стараясь незаметно оценить состояние единственного на всю Россию-матушку архимиллионера Агренева.
- Вечер добрый, Александр Яковлевич. Как ваше драгоценное?
Несмотря на небольшой тюрбан из бинтов на голове, уложенную в перевязь-косынку руку и краешек плотных повязок, выглядывающий из небрежно запахнутого на груди домашнего халата - в общем и целом сиятельный аристократ выглядел неплохо. Особенно для того, кого увозили с Крестовского острова на карете скорой медицинской помощи с залитой кровью головой.
- Добрый, Сергей Юльевич. Благодарствую, понемногу иду на поправку.
Стоило гостю занять второе кресло у камина, как неслышно ступающая горничная удивительно ловко всунула в его руку пузатый бокал с чем-то золотистым и тягучим, распространяющим медвяной аромат.
- Алкоголь мне врачи покамест запретили, но по счастливой случайности, недавно в одном из скупаемых Аграрной компанией поместий нашли десяток закопанных в землю бочек. А в них, представьте себе - знаменитый стоялый мед! Клейма на бочках с годом окончания Крымской войны... Какова выдержка, а? Более сорока лет!
- А что же ваши эскулапы?
- Так я специально уточнил, можно ли мне мед. Сказали, не повредит - и даже будет полезным. Вот, лечусь...
Одобрительно фыркнув, усталый чиновник с удовольствием продегустировал очередную экзотику. Затем еще раз, длинно выдохнув в сторону живого огня, потрескивающего угольками в каминной топке - чувствуя, как его постепенно отпускает накопившееся за длинный день напряжение.
- Весьма!
Глотнув еще, Витте вновь оглядел своего союзника:
- Выглядите хорошо... Надеюсь, и чувствуете себя так же? Какие прогнозы дает ваш врач?
Состроив сложное выражение лица, непослушный больной честно признался:
- Ругается. Сначала на то, что не сразу лег на лечение. Затем на то, что нарушаю предписания... Головой шевелить нельзя, ногу беречь, руку держать исключительно на привязи. Спины вообще запретили касаться!
Досадливо вздохнув, блондин в тюрбане сделал мимолетный жест служанке - и подставил опустевший бокал под кувшинчик с жидким янтарем ставленного меда. С некоторым трудом переведя взгляд от мелькнувшей в разрезе восточного платья стройной ножки в белом шелковом чулке, Витте встревоженно уточнил:
- Все настолько серьезно?
- Да кабы мне знать!.. Вот, к примеру, Григорий Дмитрич - когда в первый раз увидел мою спину после операции, лица не удержал. А он ведь из оренбуржских казаков, да и в Пограничной страже послужил немало, видел всякое... Но всякий раз делает каменное лицо и уверяет, что до свадьбы все непременно пройдет.
- Н-да. Впрочем, главное ведь, что вы живы? А целебные источники Альпийских гор быстро поставят вас на ноги. Если хотите, я могу порекомендовать вам несколько чудесных местечек с живительным воздухом и хорошими больницами?..
- Ну, по чести говоря, сам бы я выбрал скорее пляжи французской Ривьеры, или уехал на свою виллу в Геленджике...
- Но поместье Юсуповых стоит возле Женевского озера?
- Увы. Сами понимаете, помолвка с Надеждой Николаевной требует соблюдения всех традиций.
Заглянув в свой бокал и удивившись его пустоте, гость даже не успел толком огорчиться, как вновь ощутил аромат нежных духов и усладил свой взор девичьей красотой. Это порядком сбивало с делового настроя, однако с другой стороны - благотворно действовало на настроение и общее самочувствие министра финансов, так что подобное неудобство он находил вполне терпимым.
- Да-с, традиции. И кто же будет обсуждать с Зинаидой Николаевной приданное княжны?
- До недавних событий мне немного попечительствовала вдовствующая императрица, но ныне я у Гневной в опале - так что вся надежда исключительно на тетю.
Немилость Ее императорского величества Марии Федоровны было явлением достаточно неприятным, но именно для князя Александра всего лишь временным: рано или поздно Дагмара остынет и пожелает примирится с младшим, и самым любимым сыном - и кто же лучше его близкого друга сможет послужить своеобразным голубем мира? Впрочем, опытный царедворец намек понял правильно и сходу перешел к обсуждению действительно важных вопросов:
- Александр Яковлевич, как вам сегодняшние газеты?
- Вы про отставку министра МВД Сипягина? Разве для вас это новость?
- Для меня новостью, и неприятной, было узнать фамилию нового министра! Фон Плеве печально известен своей беспринципностью и любовью к интригам, и ничего хорошего от него нам с вами ждать не приходится.
- Проходная фигура, Сергей Юльевич, не более того.
Вновь обнаружив пустой бокал, государственный муж не на шутку удивился: ну надо же, какой коварный напиток! А разум ему требовался трезвый, поэтому он не без сожаления отставил хрусталь в сторону.
- Вы полагаете?
- Скорее предполагаю. Плеве известен тем, что умеет действовать решительно, а государь-император уже давно желает навести порядок в Великом княжестве Финляндском. Но в процессе умиротворения чухонцев новый глава Внудел обязательно наломает дров, так что его последующая отставка попросту неизбежна.
Уставившись в огонь, большой вельможа, не успевающий в последнее время за сыплющимися на его еже седеющую голову новостями и изменениями, раздумчиво протянул:
- Значит, все же решились?..
Но тут же очнулся, с трудом удержавшись от вопроса об источниках осведомленности Агренева. Ибо не задавай неуместных вопросов, и не получишь невнятных ответов: и без того гостю несколько раз казалось, что в глазах хозяина мелькал легкий холодок...
- Что же, с этим ясно. А что вы скажете насчет дневных новостей?
С сожалением отдав хрустальный снифтер предупредительной кореянке - владелец заводов, газет и пароходов на всякий случай уточнил:
- Вы о сегодняшнем торжественном открытии государем-императором Мурманской железной дороги? Или о многострадальном и наконец-то утвержденном "Законе о финансовых и кредитных учреждениях Российской империи?"
Глубоко вздохнув, минфин кротко подтвердил:
- Второе.
- Ежели честно, Сергей Юльевич, то я был немало удивлен. Не ожидал столь чеканных и однозначных формулировок: в черновиках, с которыми вы меня знакомили, все выглядело более... Разумно.
Запнувшись на крохотное мгновение, промышленный магнат счел возможным выказать вежливое непонимание, за без труда можно было услышать и явное неудовольствие:
- Особенно неприятно было узнать о безусловном разделении банков - на сберегательные либо инвестиционные.
- Вы были удивлены?! Представьте же мое удивление, князь: я передал государю два варианта закона, а мне утвердили и подписали - третий! После чего Его величество укатил в Петрозаводск, перерезать ленточку на новой железной дороге - а мне сделали большой сюрприз, опубликовав текст нового законоположения во всех правительственных газетах. И не забыв напомнить всем и каждому, про мои усердные труды в разработке именно этого чертового закона!!!
Помимо большого расстройства, в голосе опытного царедворца звучало и неприкрытое раздражение - тем, что его так просто и изящно обыграли. Еще присутствовало едва уловимое напряжение: все же Витте давал всем своим влиятельным знакомым в финансовых кругах разных стран некие обещания... И даже твердые гарантии, насчет определенного содержания статей и формулировок "Закона о финансовых и кредитных учреждениях". А тут такой афронт! Так что теперь Сергею Юльевичу требовалось как можно быстрее донести до всех заинтересованных лиц свои объяснения - чтобы их неизбежное разочарование не стало для него фатальным.
- Ах вот оно что?
Вымораживающий холод тигриных глаз сменился на легкую задумчивость: это не значило, что слова известного своей хитрож... Гм, что удивительную историю, которой поделился Витте, не проверят у нескольких источников при императорском дворе. Но его версию выслушали и приняли, а это уже было немало.
- Сергей Юльевич, а ведь я, пожалуй, знаю того, кто так прелестно нам удружил.
- Наш давний и весьма последовательный друг... Из Департамента Статистики МВД.
Выдохнув, министр не выдержал и ослабил удавку черного галстука на белоснежной стойке-воротничке своей рубашки, расстегнув сюртук и пару пуговиц на жилетке. Затем выразительно поглядел на пустующий бокал возле его правой руки - и пока восточная чаровница его наполняла, устало заметил хозяину дома:
- Александр Яковлевич, право, вы начинаете демонизировать господина Васильева.
- Ну, возможно, вы и правы.
Помолчав немного, гостеприимный аристократ легко переключился на иную тему:
- Вчерашним вечером ко мне заглядывал Мишель, и мы с ним славно посидели возле камина - вот как сейчас с вами. Среди прочего, Великий князь рассказал мне довольно занимательную историю. Я о запрещении полиции разгонять мирно протестующие собрания мастеровых. Интересует?
Поглядев на моментально взбодрившегося минфина, князь понятливо улыбнулся и слегка отсалютовал бокалом:
- Наша дорогая и всеми любимая императрица Аликс регулярно удостаивает аудиенциями одного генерала от статистики: у государыни мало сторонников при дворе, а она, как и любая женщина, любопытна и живо интересуется самыми разными новостями. Как-то Александра Федоровна задала генералу вопрос, почему подданные регулярно бунтуют против помазанника Божия: Васильев же, не будь дураком, ответил, что у тех и в мыслях нет бунта. Просто, когда те же рабочие возмущаются притеснениями нечистых на руку заводчиков, те зовут полицию и заявляют о неких политических требованиях своих работников. Требующих справедливости мастеровых разгоняет и арестовывает кто? Полиция. Которая служит власти, кою в империи олицетворяет государь-император Николай Александрович Романов. В итоге, стараниями лукавых заводчиков и фабрикантов растет народная нелюбовь к Самодержцу Всероссийскому... Довольно простенькая логическая цепочка, не правда ли? Но каковы последствия?.. Особенно для Министерства финансов, куда и побегут жаловаться все промышленники, у которых нелады с работниками. Не к Плеве же им идти - тот ради них и пальцем не пошевелит.
Оценив грядущие проблемы, Витте с трудом удержался от крепкого словца.
- Продолжение истории еще интереснее: запрет для полиции вскорости будет дополнен еще и штрафами на случай ложных вызовов - и вообще, Аликс находит просто возмутительным то, что некоторые промышленники и торговцы позволяют себе... Вольно трактовать Уложения империи и подтачивать устои власти. И даже усматривает в этом политический момент, направленный против священной особы государя-императора.
Не выдержав, министр финансов все же тихо прошептал себе под нос что-то неразборчивое. Возможно, искреннее восхищение незаурядными умственными способностями императрицы?
- Наша царица никогда не скрывала своей нелюбви к вам, Сергей Юльевич - и, как мы знаем, у нее есть один рассказчик занимательных историй, недурно разбирающийся в экономических вопросах. Тут убрать из текста запятую, там добавить пару слов... Генерал Васильев пользуется доверием и благорасположением августейшей четы, а государь, будем честны - изрядно раздражен намеренным затягиванием работы над окончательными формулировками "Закона о финансовых и кредитных учреждениях".
Помолчав, Витте признал:
- Действительно, занимательная история.
- Рад, что она вам понравилась... Но меня с недавних пор занимает совсем иное.
Подхватив трость, князь Александр с заметным усилием вздел себя на ноги, и дохромал до массивного рабочего стола - откуда вернулся с каким-то документом. Передав несколько листков бумаги с характерными вензелями Кабинета Его императорского Величества, израненный бандитскими пулями аристократ с видимым облегчением осел в свое кресло и перевел дух:
- Полюбопытствуйте, Сергей Юльевич.
Ну, чрезмерной скромностью вельможа никогда не страдал, и уж тем более ей не наслаждался, так что без лишних слов вчитался в проект... Арендного договора? По которому некой неуказанной персоне передавались в долгосрочную аренду кабинетские земли Алтайского горного округа. На очень выгодных условиях - на первый взгляд. Но при повторном и уже неспешном прочтении даже у многоопытного министра финансов слегка дрогнуло лицо: было бы не преувеличением сказать, что он держал в руках настоящую хвалебную оду профессионализму чиновников императорского Кабинета. Гарантированные поставки на Транссиб угля, пригодного для паровозных топок? Звучит прекрасно, особенно в той части, где указана среднерыночная по империи цена: арендатору всего-то требовалось провести за свой счет геологические изыскания, заложить угольные шахты, ну и устроить хотя бы узкоколейную железную дорогу, чтобы возить добытый уголек в Новониколаевск, где его были готовы принимать и оплачивать без ограничения поставляемых объемов. Такие же гарантированные поставки крупных объемов чугуна и железа, сталей разных марок и сортового металлопроката - и вновь с небольшой оговоркой, что все это должно быть выплавлено из местного сырья. Ага, опять озадачиваем геологов - все равно ведь в тех местах бродить будут, пусть и железную руду с антрацитом поищут! Ну и так, по мелочи: строим коксохимический завод и металлургический комбинат, а к ним и все остальное, что обычно окружает такие производства. Право, какая ерунда! Вишенкой в проекте арендного договора было пожелание, чтобы уважаемый арендатор поспособствовал разработке одного перспективного нефтяного месторождения близ Новониколаевска. Да-да, того самого, который сам же и открыл - и даже оставил в своем владении треть имеющихся в таежных недрах запасов нефти. Так сказать, чтобы он утрудился и ради своей прибыли, и ради государственной пользы - потому как еще одна треть-то принадлежала казне Российской империи! Про последнюю треть, отошедшую в ведение Кабинета Его императорского величества, составители договора скромно не упомянули, полагая, что это подразумевается само собой.
- Нда-с, занятный документик.
Подметив взгляд, брошенный на ту часть арендного договора, что осталась у него под рукой, князь Александр спокойно пояснил:
- Это список уже имеющихся кабинетских предприятий в Алтайском горном округе, которые Кабинет оставляет за собой и под своим управлением.
Понимающе покивав, известный радетель за развитие промышленности империи отдал бумаги улыбчивой горничной (ах, хороша чертовка!) и потер лицо, разгоняя как-то резко навалившуюся усталость.
- Честно говоря, Александр Яковлевич, даже не знаю, что вам сказать по сему поводу. То ли поздравить, то ли... Посочувствовать?
Кривовато улыбнувшись на последнем предположении, светловолосый аристократ без всяких слов дал понять, насколько он счастлив оказанной ему чести и высокому доверию самого государя-императора.
- Вам ли не знать, Сергей Юльевич, что от некоторых милостей порой бывает очень трудно уклониться. Однако меня интересует другое.
Резковато разведя руки в жесте "чем смогу, помогу", Витте едва не разлил драгоценный напиток, и тут же поспешил понизить его уровень в бокале.
- Мне бы хотелось ясности в двух вопросах, Сергей Юльевич. Во-первых узнать, кто тот мой тайный доброжелатель, что так интересно составил арендный договор.
- Интересно, это не то слово... Или я чего-то не знаю?
Поболтав в своем снифтере тягучий медовый хмель, архимиллионер развеял недоумение министра финансов:
- Проект договора вчера завез мне Мишель, и у меня было время кое-что прикинуть и подсчитать. Удивительно, но все необходимые затраты по развитию Алтайского горного округа вполне укладываются в определенную сумму, которая - вот же совпадение! Совсем недавно была перечислена мне Гезельшафт банком за некоторые наши общие с этим консорциумом дела. Утекло, дорогой мой Сергей Юльевич, именно из вашего министерства, так что вы уж поищите, кто там у вас такой... Неосмотрительный. Вы же понимаете, что у меня были свои планы на эти деньги? И эти планы теперь полетели в...
Запнувшись, князь Агренев длинно выдохнул и успокоился:
- Одним словом, я на вас рассчитываю. Это не генерал Васильев: он разбирается в экономических вопросах, но вот касательно промышленных он слабоват. Я слышал, у государя есть несколько доверенных чиновников: например, некий коллежский советник Алексеев, курирующий затею господина Безобразова с лесными концессиями в Корее...
Просьба князя Александра выглядела полезной и для самого Витте, поэтому он состроил значительное лицо и заверил, что приложит все силы. Ну и раз разговор повернулся таким удобным для гостя образом, он попробовал примерить на себя маску беспристрастного арбитра:
- Александр Яковлевич, не хотелось бы заводить этот разговор, но обстоятельства вынуждают...
- Да?
- Ваши разногласия с Рафаловичами. Положение экономики империи сейчас не самое лучшее, и ваш, будем говорить прямо, конфликт, лишь усугубляет и без того непростую ситуацию...
Видя, что собеседник не спешит хоть как-то реагировать, минфин слегка поднажал:
- Пора уже сесть за стол переговоров и прийти к взаимовыгодному решению: худой мир лучше доброй ссоры.
- А зачем мне идти на уступки? Пока жандармы и полиция усердно копают в сторону еврейского "Бунда", но если им немного подсказать...
- И вызвать неизбежные еврейские погромы как минимум в Одессе? Не знал, что вы столь кровожадны, Александр Яковлевич.
- Не я это начал, и уж точно не я нанимал бандитов с револьверами для кардинального решения нашего с ними конфликта.
- Александр Яковлевич, поверьте: они очень сожалеют. В каждом стаде есть паршивая овца, и в их семействе нашлась такая... Поверьте, я знаю их лично, и они очень порядочные люди! В конце концов, я готов поручится за них.
Уступать просьбе Витте хозяину дома не хотелось, и он этого не особо-то и скрывал. Однако недаром князь Агренев был известен своей широтой взглядов и способностью договариваться даже с недоброжелателями. Предоставил он шанс и одесскому семейству банкиров и торговцев:
- Наши разногласия начались, когда Рафаловичи решили присвоить те предприятия Поляковых, в которых имели участие. Они отдадут их моему Сберегательному банку по номиналу.
- Само собой, Александр Яковлевич: они были неправы, и с радостью исправят свою ошибку.
Кивнув, сиятельный аристократ-архимиллионер продолжил назначать условия чужой капитуляции:
- Русская аграрная компания спокойно построит элеваторы и все необходимое для портовой перевалки зерна в Ростове на Дону и в Одессе.
Минфину от этого условия не было ни холодно, ни жарко. Скорее даже наоборот:
- Очень полезное и своевременное начинание.
- Далее. Рафаловичи имеют пакет акций в Сибирском торговом банке: они продадут его по номиналу директору Русской Дальневосточной компании.
Взор гостя, полный отеческой укоризны, на хозяина дома подействовал слабо. Вернее, не подействовал вообще. Но кое-какой результат Витте все же получил - правда не тот, на который рассчитывал:
- Это для Мишеля.
Замерев, верный подданный российской короны осторожно уточнил:
- А он что же... Знает?
Теперь уже князь Александр вернул ему укоризненный взгляд.
- Конечно. И заметьте, пока не торопится помогать полиции и охранке.
Кашлянув и влив в себя остатки медовухи (кувшин с которой, увы, совершенно опустел), крепко повязанный с одесским кланом евреев чиновник без всякого согласования выдал строго положительный ответ.
- Ну и последнее. Та самая паршивая овца, про которую вы упоминали: она уедет из империи, и более никогда не вернется в ее пределы.
Учитывая, что Рафаловичи имели три больших представительства по продаже российского зерна за рубежом, условие было легко исполнимым и даже необременительным. Что же, не все сложилось так, как желалось министру, но его визит к израненному князю определенно прошел хорошо: поговорив еще немного для приличия о последних тенденциях в многострадальной экономике империи, гость решил откланяться. С последним вышло не все так просто: стоялый мед оказался весьма коварной субстанцией - оставляя разум ясным, он так ловко и незаметно путал ноги, что не старому еще мужчине едва не случилось приложиться носом и лицом к добротно натертому паркету хозяйского кабинета.
- Сергей Юльевич, вы как?
- Э-э... Благодарствую, вполне. Ай да медок!
- Может вам одолжить трость? Хотя бы до машины: право же, мне будет неприятно, если вы покинете мой дом в синяках.
Хохотнув и оценив общее самочувствие, Витте самокритично признал, что в его случае это неплохой выход. Приняв трость-фриц и оценив, насколько приятно лежит рукоять в ладони, он даже чуть-чуть расчувствовался:
- Благодарю! И желаю вам скорейшего выздоровления, Александр Яковлевич!..
Чуть покачнувшись, но вовремя оперевшись на "третью ногу", вельможа успешно преодолел все ступени вниз, финишировав перед ростовым зеркалом. Не торопясь принимать протягиваемую ему шубу, элегантно-отработанным движением подернул полы сюртука, вновь затянул виндзорский узел угольно-черного галстука и с искренним вздохом пожелал самому себе:
- Очень надеюсь, что хотя бы до конца этого года не случиться никаких неожиданностей...
Немногим позже, когда лимузин изрядно поднабравшегося министра отчалил к нему домой, улыбчивая кореянка вернула хозяйскую трость обратно - дополнив это действо несколькими тихими фразами. Наконец-то оставшись в кабинете один, Александр легко встал и с удовольствием потянулся. Затем поглядел на наручный хронометр и чему-то усмехнулся:
- Надеется он. Мечтатель!
И уселся за письменный стол, ибо с этими гостями у "сильно израненного" князя иногда не хватало времени даже на обычную переписку: все его великосветские приятели разом озаботились его драгоценным здоровьем, и все как один желали самолично навестить и развлечь необременительными разговорами. Так что скорое убытие на лечебные воды Женевского озера - для него из полезной затеи превратилась чуть ли не в спасение...