***

- Ой, дорогая, поздравляю тебя с твоим праздником! - радостно написала мне в мессенджер подруга.

Я задумалась:

- Какой сегодня день? День финансиста? День рекламщика? День инвестора или аналитика? Откуда она знает?

- Милая, с каким праздником? - я все-таки решила прояснить приятный момент и искренне поблагодарить за внимание.

- С Днем домохозяйки!

Куча дебильно-радостных смайликов сопровождала этот пассаж. Мое утро разбилось вдребезги...

Поясню. В свои элегантные сорок плюс я так и не научилась отвечать едко, тонко и зло на откровенное хамство. Но это не мешает мне чувствовать даже завуалированные посылы и мучительно страдать от невозможности задать обидчику. Я хлопаю глазами, открываю и закрываю рот, сведенный какой-то судорогой негодования. А долгими ночами, засыпая, конечно же, колко парирую, оставляя за собой последнюю реплику.

Ах, эти ночные монологи! Они достойны драматургии! Антон Павлович, я бы не посрамила ни одного акта в Вашей пьесе.

Я же знаю, что неприлично говорить о погоде. Я честно мусолила томик Бунина, опасаясь, что вот-вот спросят меня в душевной беседе начитанные люди, а я кааак облажаюсь.

Прорывалась, я, кстати, через " Тёмные аллеи ", вынашивая своих сыновей- близнецов. Гормоны напоминали мне, что такое синусоида, а тут еще он - извечный страдалец русской классической литературы. Да, как вы, наверное, заметили, я не люблю Бунина. Ему, конечно, все равно, но все же... Я не уважаю его как мужчину, жаль высказать не доведётся, и это неуважение накладывает определённый субъективизм на мое отношение к его творчеству. Можете закидать меня камнями и не читать дальше ни слова. Я смиренно приму и пойму, но не изменю свою точку зрения.

Так вот, страдали мы с Буниным от обоюдной нелюбви до тех пор, пока моя ироничная мама, видя это, не сказала мне:

- Мариш, ну помилуй! Вспомни где ты живешь. С кем и когда в Мариуполе, в твоем окружении ты собралась говорить о Бунине?

Спасибо, родная, за это избавление!

Что-то меня унесло по волнам литературной критики...

Так вот, считаю просто необходимым сказать в своё оправдание. У меня высшее финансовое образование, стаж работы вторым, первым руководителем и так далее, и тому подобное. А тут, оказывается, у меня новый праздник - День, мать её, домохозяйки. Но главная ирония заключается в том, что поздравила меня с ним женщина, толком никогда и нигде не работавшая, окончившая техникум и получающая образование заочно в сорок лет, дабы закрыть уже, наконец, гештальты и проработать детские травмы. У всех же есть такие "подруги"? Щебетуньи, ласковые, журчащие как реченька и сладкие как мёд.

Храни нас Бог от наших друзей! От врагов мы как-то сами. Не ждем мы от них - злодеев, ничего хорошего, априори, и щетинимся, закрывая себя в амбарах с пулеметом на входе. Но с друзьями мы открыты, доверчивы как дети. Это же друг! Он же не может сделать назло или гадко, иначе зачем такая дружба?

Нужна, милые мои, ещё как нужна многим из нас эта самая женская дружба! Чтоб затолкать во внутренние пустоты и полости мелкие победы в одном им известном соревновании.

Дружить мы начинаем ещё с детских садов. Но я помню школьные годы "чудесные" и очередную "подружку ":

- О, Боже, как тебя обсыпало, бедную! - вскричала она патетично на весь класс, когда я вошла и на моем подростковом лбу сиял единственный прыщ.

Я и так мучилась: идти или не идти в школу с этой пубертатной звездой на лбу. Готова была отсидеться сколько нужно, лишь бы не светить и не испытывать муки. Но синдром отличницы вытолкал меня из дома. Посему, я немного опоздала и реплику лживого сочувствия смог оценить весь класс.

Каждая из нас проживала подростковый ад по-своему. Но у каждой он был - персональный гормональный котёл, в котором сгорали: адекватность, советы умных родителей, сдержанность и объективность.

Ну конечно, милая моя, верная подружка, кто как не ты подкинет дровишек в этот костёр? Подобных моментов можно насобирать на целое ожерелье сожалений.

Как я всегда завидовала женщинам, умеющим дать отпор врагу, скрывающемуся под маской женской дружбы.

Была у меня одна такая знакомая чудесная девочка - Сашенька. Мы не дружили, общались через мою и её общую подругу, лет так в 12-13. Но когда девочки собрались познакомить меня с Сашенькой, они предупредили:

- Она змея!

- В смысле? Что с ней? Почему такое прозвище?

- Сейчас увидишь...

Сашенька появилась на горизонте: рыжевато-каштановые кудри, немного пухленькая, высокая, не красавица. Но как она себя несла! Как томно подавала себя собеседнику, независимо от пола и возраста. Как нежно и неспешно говорила, уверенная в том, что будет услышана. И все время улыбалась.

- Ты заметила, как она улыбается? - шептала моя подружка Лариска.

- Самое страшное, что она всегда так улыбается, даже когда гадости говорит или ей пытаются сказать! Она никогда не выходит из себя!

Я присмотрелась. Мне никогда не казалось стыдным или зазорным приобрести новый навык. Я захотела быть такой же невозмутимой в конфликтах. Но кого я обманывала?

Мой темперамент бурлил вулканом где-то в районе груди при малейших спорных ситуациях. Кровавые мальчики в глазах выстраивались в шеренгу для дикого как-кана.

Тщетно я пыталась. Не была и не буду я Сашенькой, со змеиной улыбкой на устах.

Как я уже говорила, мне давно не 13, я замужем третий раз, за моими плечами два неудачных брака и рождение троих потрясающих детей.

Но я все также не умею облизнуться раздвоенным языком и хладнокровно ответить обидчику. Отличает меня нынешнюю и прежнюю лишь то, что я приняла это и позволила близким защищать меня, когда мне горько плачется от всемирной несправедливости. Я просто жалуюсь им и получаю тонны поддержки:

- Да пусть у них глаза вылезут, у тех, кто тебя обидел! Да ты самая лучшая, самая умная! Да я горжусь такой мамой! - льет бальзам на раненую душу умница дочь.

Муж просто советует послать всех... долой из ближнего круга и жалеет, что некому дать в морду в данной конкретной ситуации.

Мама задыхается от восторга: - Да ты красавица и лучшая дочь в мире!

А я, я наслаждаюсь тем, какие чудесные люди меня окружают!

Пойду праздновать. Почему бы и нет?

****

Что для вас утро?

Как вы встречаете новый день? Радостно, полными сил и планов или, как я, чувстсвуя насколько устану к вечеру?

Недавно подруга прислала потрясающее фото - стол сервирован для девичьих посиделок. На этом чудо-столе с утра как будто кто-то взмахнул скатертью- самобранкой. Чего там только не было! Дымящиеся хачапури, торт "Птичье молоко", фрукты, орешки, конфеты, ликёр, сок, кофе.

- Что это, дорогая? Ты была на дне рождения?

- Ой, это мы с девочками завтракали у одной подружки. Она - шикарная кавказская женщина, обещала испечь нам торт и, вот, позвала в гости.

- Погоди, так это завтрак? Ладно - торт. Допустим, его она пекла накануне. Но, хачапури? Они же свежайшие, дымятся.

- Да, Мариш, представь. Она с утра своей семье жарит чебуреки, печет хачапури перед школой детям.

- Оля, на чем она сидит? Какие препараты принимает? Я тоже так хочу!

Я вспомнила своё утро. Я просыпаюсь в пять утра, чтоб выехать из дому в начале восьмого. Что я делаю два часа? Час я смиряюсь с неизбежным, пью кофе, сваренный мужем, курю в тишине и пытаюсь не так сильно ненавидеть утро или найти достаточно веские причины, чтоб никуда не везти детей и остаться в кровати. Потом готовлю завтрак сыновьям. Ничего в этом завтраке колоритного нет. Бутерброды, сэндвичи - и, не, столь модные сейчас, "Крок мадам " или "Крок месье". Обычные такие, затолканные в бутербродницу куски хлеба с колбасой и сыром. Пока дети едят, я сбегаю в спальню и снова рефлексирую, засекая время на торг и смирение.

Будь благословен человек, придумавший спортивные костюмы! Это - моя утренняя униформа, моя броня и щит.

Меня даже ГАИ не тормозят, хотя я везу в машине от четырёх до шести маленьких пассажиров. Своих собственных детей, детей соседки и детей подруги. Глянут в мои глаза и отворачиваются служители порядка на дорогах. Что они в них видят, что даже денег не хочется сбить с этого "школьного микроавтобуса "?

-Нет, Оль, ну вот ты мне скажи, ты утром хоть раз чувствовала в себе желание испечь что-то? - я никак не могла угомониться.

- Марин, я пью пятую чашку кофе, лежу, ненавижу себя за то, что ничего не делаю и продолжаю это занятие.

А где-то в глубине моей мятущейся души уже зашуршало, заскребло: я просто ленивая, я - плохая жена и плохая мать! Иначе порхала бы с утра по кухне, источая ароматы ванили и корицы.

Мама же как-то успевала с утра приготовить завтрак, накрыть его кружевной салфеточкой, подготовить для самостоятельного подогрева обед для меня, привести себя в порядок и побежать на общественный транспорт, чтобы успеть на работу к восьми.

Один раз она, бедная, так спешила, что не сервировала на столе обычный натюрморт. Все осталось в холодильнике. Я была на каникулах, спала досхочу. Папа, пришедший с ночной смены, тоже спал. Разбудили его мои вопли ужаса:

- Папочка, вставай скорее! Вставай! Просыпайся!

- Что случилось?

- Беда! В доме еды нет! - голосила я, не увидев на столе знакомой салфеточки, а под ней ожидаемого завтрака.

А тут чебуреки... Что движет этими чудо-женщинами? Любовь к семье? Заложенные традиции и воспитание? Самопожертвование?

Все это есть во мне, преисполнена этими чувствами, я задыхаюсь от любви к близким и желания заботиться о них. Но все эти чувства оживают где-то к десяти утра. Я даже завтракать не могу, так мне себя жалко и тошно в начале любого дня.

В далеком и, теперь уже очевидно счастливом, детстве мама оставляла мне на плите кашу, потому что: во-первых - гречневая каша полезна для растущего организма, а во-вторых в чугунной кастрюльке она не остынет к моменту, когда любимое чадо проснется, выползет на кухню и соизволит поесть.

В один из таких дней, увидев гречку на плите, я решила, что будет замечательно употребить её с бифстроганов, источающих аромат из соседней кастрюли. И ничего, что утро, что завтрак - каникулы, вкусно, можно читать за едой и никуда не спешить. Щедрой рукой я смешала два блюда, обильно поливая кашу соусом от мяса и предвкушая трапезу.

Чинно уселась за стол и развернула очередную книгу. Читать во время еды мне, конечно же, не разрешали. Я знала, что это вредно для пищеварения и не способствует сохранности библиотеки. Но кто мог меня остановить? Родители - на работе, я одна - сама себе царь и Бог. Мммм... Первая ложка отправилась в рот. Не вилка! Зачем мелочиться и соблюдать этикет не перед кем.

И тут я поняла, что вкус какой-то не такой, не тот, к которому мой мозг был готов.

Каша предназначалась для завтрака и потому была сварена сладкой, сдобрена маслом и подразумевала добавление молока. А мясо приготовлено заболивой мамой на ужин.

Поздно, поздно было что-то менять... Я росла достаточно совестливой девочкой, не смотря на подстроковые закидоны. Поэтому взять и выбросить еду у меня не поднялась рука. Я ела... Отложив чтение, практически зажмурившись, я старалась побыстрее уничтожить содержимое тарелки.

Кое-как удержав в себе воистину Мишленовский кулинарный эксперимент, я позвонила маме:

- Мамуль, каша очень вкусная, спасибо! Только... я не знала, что она сладкая и добавила туда мясо с подливкой.

- Какая гадость! Ты не стала это есть, надеюсь? Выбросила? - открыла запоздало лавку индульгенций мама.

- Нет, мам, мне так жалко было еду, я все съела. Мне тошнит теперь немного, но ничего.

- Боже мой, дочь, ну зачем ты это ела? Неужели я бы стала тебя ругать? Это же невозможно съесть. Фу.

Возможно, мамочка, ещё как возможно, когда у тебя совестливая душа и доброе сердце. Я как представила, что ты готовила всё это с утра. А я возьму и выброшу? Ну уж нет!

Вспоминая все это, я восхищаюсь и преклоняюсь перед поколением наших мам и бабушек, которые летали по тесным квартирам, создавали уют и тепло, не имея в арсенале кофеварок, микроволновок, тостеров и бетербродниц. А мы даже не задумывались каких усилий им стоит вот эта лёгкость бытия на фоне суровой постсоветской действительности.

Не только Кавказ рождает истинных домашних фей. Дворы, дома и квартиры любого города населяют прекраснейшие представительницы рода человеческого! Вот они - настоящие героини нашего времени. Их тихие, ежедневные подвиги не войдут в историю. Но мне очень хочется оставить эту оду в прозе здесь, для них, раскрывая маленький эпизод истории хотя бы одной семьи.

***

А вы задумывались как верна банальная фраза о первом впечатлении? Ну о том, что мы можем произвести его один раз и так далее.

Да, конечно, я, как любой человек, часто ошибаюсь в людях, принимаю желаемое за действительное, очаровываюсь человеком, а потом вопрошаю в слезах:

- Ну как так-то? Ну почему? Почему люди такие злые? Почему этот (конкретный во временном отрезке) человек оказался таким?

- Да он и был таким, Марина! Ты снова наделила его качествами, которых у него и в помине не было. Восхитилась. А потом разочаровалась. Ты же сама мне говорила: " Не приписывай людям свои способности или душевные добродетели.", - в сотый раз утирает мне сопли муж, пытаясь не орать от бессилия при виде моих слез и стенаний.

Но было же, было первое, найприятнейшее впечатление и ожидание дальнейших радостей от общения.

Когда-то, в далёкой юности, я переехала в общежитие, о котором уже упоминала. Я училась в университете на пятом курсе финансового факультета, была легка статью и характером, казалась себе очень взрослой, умной, перспективной и интеллигентной девушкой.

В комнате, которую мне выделила комендант, уже проживала моя ровесница - Оля. О ней я тоже упоминала. Общительная, веселая бездельница, регулярно вылетавшая из частного платного ВУЗа за прогулы. Она сразу и бесповоротно мне понравилась! Тем более мы обе были родом из одного города - Мариуполя. А это не могло не расположить к себе, буквально с порога. Я заселилась, навела уют, как учила умница мама, и уехала на выходные в отчий дом. Уют, в моем понимании, предполагал наличие штор, скатертей, покрывал и разного текстиля, делавшего убогую комнату, милой и домашней. Это потом, спустя какое-то время, я улучшила интерьер, заставив соседок оклеить обоями страшный встроенный ещё при СССР, платяной шкаф, покрасить двери и всё, что можно было покрасить, чтоб глаз радовало и было чисто.

А пока, текстиль и вперёд - домой к маме и папе, рассказывать, как прекрасно я устроилась на новом месте!

- Мамочка, меня подселили к такой классной девочке! Она тоже из Мариуполя, представляешь. Студентка, моя ровесница, такая милая и доброжелательная!

Воистину, " восторг в глазах смотрящего ". Я так ошибалась. Но кто не ошибался в 20 лет?

- Мариш, умерь пыл, пожалуйста. Поживи с ней в одной комнате, узнай получше, не вываливай всю себя сразу и не начинай дружить навеки. Тебе же не пять лет, пора применять критический и аналитический ум не только в учебе.

- Мама! Ну вот вечно ты не веришь мне. Я разбираюсь в людях. Я уже давно взрослая и опыт есть.

Опыт действительно был: печальный опыт болезненной влюбленности, сожравшей кучу нервных клеток у родителей и годы моей юной жизни; опыт предательства от тех, кого считала подругами и молола своим языком, не задумываясь о последствиях. В общем, как у любой девушки в 20 лет, во все века.

Вернувшись на учёбу, я пережила заселение ещё одной соседки. Аня вломилась с пылом, жаром и принесла с собой дух здоровой сельской еды и простоты, которая хуже воровства, как писал Салтыков-Щедрин. Но сейчас не о ней.

Вернулась и вторая соседка - Оля.

- Оль, а как тут вообще народ, нормальный? У нас же этаж населяют одни женщины?

- Да, не считая семьи Светки уборщицы. Но они забавные, и в кино ходить не надо. Потом увидишь.

Началась обычная студенческая жизнь. Общалась я с жильцами этажа мало - пропадала в университете, у друзей и в вечном полёте молодости.

- Оля, а чего на меня девочки с нашего этажа так странно поглядывают? На вы обращаются. И сегодня, пока тебя не было, какие-то мальчишки принесли мороженное в стаканчике, сказали: " Вы же любите кофейное, да? Вот, вам, от нас... "

Это что за акт дружелюбия?

И вот тут я поняла насчет первого впечатления, своего и чужого, и достоверности оного.

- Ой, Мариш, ты же уехала, а я еще в общаге осталась на один выходной. Все начали заходить, спрашивать: что за соседка новая? Откуда? Где учится? Мне так скучно было. А тут твои салфеточки и скатерти на глаза попались.

Я им и сказала: " Видите салфеточки кругом? Это у неё парень в тюрьме сидит, вяжет и высылает ей в подарок. Тип вообще отбитый, любит её до безумия. Сказал: " Не дай Бог кто обидит - люди приедут и всех накажут, тут же. На воле найдутся друзья. "

- Оля, твою мать! Ну откуда такие фантазии? У меня мама - финансист, папа - инженер, дедушка - офицер военный, бабушка - библиотекарь. Ты что наплела? Какой зэк-парень? Дура ты, что ли?

Вот вам и первое впечатление... Салфеточки, кружева. Мамочка, ты была права!

***

А вы легко засыпаете после праведных трудов? Ложитесь, затихаете, выключаете свет, усталость берёт своё и поток мыслей уносит вас в царство Морфея...

Я делаю все то же самое, но потом, вдруг, чувствую острую необходимость поговорить. Темы непредсказуемы и неожиданны.

Муж уже не пытается найти тонкую логическую нить, приведшую к тому или иному вопросу. Нет, я не выясняю перед сном насколько сильно он меня любит, потолстела ли я или что он будет делать, если я вдруг умру. Мои интересы гораздо обширнее. Например, скопцы. Да-да, те самые, "последователи мистической секты духовных христиан, возводящей операцию оскопления в степень богоугодного дела. ", если верить Всемирной паутине.

- Саааш, Саша, ты спишь?

- Мммм?

- Саш, а кто такие скопцы? Что ты о них знаешь?

- Мариш, ну какие скопцы? Откуда это в твоей голове в двенадцать ночи?

- Ну не знаю, пришло вдруг в голову. Страшно так, да? Зачем они это делают? Ужас!

Муж, смрившись, начинает вспоминать и рассказывать всё, что знает по теме вопроса. Потому что - проще поговорить, чем отложить на утро. Я же полезу в интернет, восполнять прореху в эрудиции. Засыпание откладывается, по воле сектантов, ещё на какое-то время.

- Саша, мы все желаем тебе спокойной ночи! - заканчивается ещё один долгий день.

- Милая, кто все? Вас тут сколько?

Замечу: я не страдаю психическими расстройствами и раздвоением и, уж, тем более, разтроением личности. Просто иногда рот выдает фразу, окончание которой я сама не могу предположить. Мне кажется - это весело.

- Я тут одна, но желаем тебе я и Прасковья Виолеттовна.

- А где Аристарх Эдуардович? - муж включается в словесную игру.

- А он не пришёл, у него подагра на дождь разыгралась. А у душеньки Прасковьи есть зонтик и калоши. Она приковыляла.

- Ой, а помнишь мультфильм, где в стихах про лошадь и калоши?

Цитирую часть детского мульта, мозг безошибочно выдает строки стишков.

- Так что, милый, Прасковья Виолеттовна - мое новое альтер эго. Не спрашивай, почему у неё женское отчество. Матчество - как сейчас модно.

А он и не спрашивает, потому как проще и быстрее поддержать, чем оспорить.

Наверное, потребность нести бред перед сном зародилась во мне еще в далеком студенчестве. Учась на пятом курсе университета, я была вынуждена поселиться в общежитии, не принадлежащем моему ВУЗу. Это было странное пристанище людей, разных возрастов и профессий. На нашем этаже жили только женщины: студентки соседнего техникума; такие, же, как я - студентки других учебных заведений; стриптизерша, которую выгнали из университета, но она нашла пристанище в одном из ночных клубов; очень пожилая женщина, отдавшая квартиру детям; беременная девочка, которая оказалась не нужна отцу ребенка и своим родителям - она опозорила семью в родном селе. Отдельным колоритным элементом выделялась семья, состоявшая из тётки по имени Светка, её мужа и их дочери. А этажом выше жила теща - мама Светки. Она периодически прибегала, когда семейство начинало выяснять отношения с использованием колюще-режущих аргументов. Как они вопили! За дверью и под ней. Куда там страстям на подмостках театров! Жалкие фигляры. Потом они также горячо мирились и затихали на какое-то время.

Я делила комнату с двумя девчонками: Ольгой - патологической врушкой и клептоманкой, и Анькой - студенткой техникума, прыщавой, сбитой первокурсницей, приехавшей за знаниями из одной близлежащей деревни. На других этажах жили мужчины, мальчишки и даже очень старенький дедушка, которого выперли любимые сын с невесткой, соблазнившись дедовой жилплощадью. Но они же не звери какие, не на улицу отца выгнали. Привезли в общагу, поселили и даже приезжали раз в месяц. Ничего, что дед, выходя за хлебом, не мог найти дорогу обратно и вообще слабо понимал где он и что с ним. Кругом людей - помогут, не бросят. Мы и не бросали. Покупали еду, возвращали с прогулок, следили всем общежитием. Заправляла этим Вавилоном - комендант по имени Надежда. Царила и надеялась...

Одинокая бальзаковская женщина, проживающая там же, по месту работы. Дама была пышная, страстная, в расцвете сил, томлений и поиска. Искала свою судьбу, себя и не гнушалась обращаться к девочкам за помощью в подборе эффектных образов. Чем, без зазрения совести, пользовались юные жестокие засранки. Красили, причесывали и наряжали эту перезрелую дуру регулярно:

- Как вам красиво! Вы просто как кинозвезда! Так идет этот яркий макияж, вы же у нас не бледная моль, а женщина - огонь! - доносилось из соседней комнаты. И я уже знала, что придется сдержать вопль при виде этой красоты и похвалить горе-модель, когда она выплывет из доморощенного салона красоты. Она выходила - я ахала. Начес на голове, вся палетка теней на веках и непременно очень яркая, вульгарная до безумия, помада на узких губах. Ну как я могла не хвалить? Она же ждала восторгов. Как можно было разбить этот образ? Меня она уважала и мнение мое ценила:

- Мариночка, ну как? Не слишком ярко? Девочки говорят ещё серьги надеть золотые, большие...

- Нет, что вы! Очень гармонично. Вы - жгучая брюнетка, вам идут сочные цвета и оттенки. - я искала слова и аргументы, пытаясь не заржать.

- А вы на свидание? Такая красотка. Колитесь, куда идете?

- Да что ты! - в притворном смущении махала пухлой рукой Надежда.

- Капузды пойду куплю, борща хочется, сил нет как.

- Капу.. Что? Капусты?

- Ну да, капузды. Русским языком тебе говорю. Интеллигентка ты наша, не знаешь, что ли, что в борще?

Позже я выяснила, что, смеха ради, одна из девочек внушила Наденьке, что все образованные женщины жеманничают и произносят это слово именно так. Мужчины от этого впадают в экстаз и сразу ведут в счастливое "замуж ".

Придя домой с учёбы, можно было обнаружить кота, висящего в пакете на ручке двери.

- Девочки, а чего это Лоркин кот висит у нас снаружи двери и орет?

- А он снова к нам залез в комнату, мы её предупреждали, чтоб следила и не выпускала его в коридоре бродить. Она не слышит. А у тебя же аллергия - мы заботимся! Решили проучить.

Что тут можно было сказать? Акт продиктован заботой о моем здоровье. Я была тронута, но кота все-таки попросила отнести хозяйке. Хозяйка кота - Лорка, заслуживает отдельного абзаца моего повествования. Это была девушка, лет 19-20, рослая, толстая и томная до безобразия. Где она училась и чем занималась - я уже не помню, да и не важно это. Она искала! Искала того самого мужчину, которого не испугают масштабы страсти и Рубенсовские формы. Отчаявшись найти на улицах города, Лорка дала объявление в газету, в раздел знакомств. На дворе стоял 2001 год, интернет уже входил в свои права, но пока еще без засилья сайтов и платформ для общения. Поэтому Лорка ждала откликов, бегая к коменданту за почтой и изнывая от нерастраченной любви.

- Девочки! Написал! Позвал на свидание! Встреча на Главпочтампе! - без стука, тайфуном ворвалась в нашу комнату наяда.

- Ух ты! Что за парень? Сколько ему? Он рассказал о себе?

- Это не парень, а зрелый мужчина. Дуры! Меня может оценить только мужчина постарше. Зачем мне ваши сопляки без жилья и стабильной зарплаты?

- Ларис, ты веди его в ресторан, поешь на халяву. А то, что это за свидание на почте? - мы откровенно ржали, но ещё пытались казаться добрыми из последних сил.

- А если у него нет на ресторан, хоть Дошика зайдите купите в магазин и картошки пару килограммов. Все ж таки не зря сходишь.

- Нет, ну вы точно дуры завистливые! Вот уеду от вас в свою квартиру, к мужу! Посмотрим тогда, кто ржал. Малолетки вы! - Лорка, хлопнув дверью, убежала готовить свои центнеры к ночи страстей и разврата.

- У неё один лифчик и тот застиранный и растянутый как тряпка. - не унимались девчонки.

- Ну снимет в темноте. А потом он ей второй купит и картошки. - я уже откровенно заливалась, представляя это свидание и счастливое будущее Лариски и неизвестного смельчака.

Бедная Лорка в итоге простояла одинокой ивой у почты весь вечер. Загадочный кавалер не появился... Мы понимали, что он, возможно, подсекал из кустов, рассматривая нашу Джульетту - переростка и не решился выйти из тени. А, может быть, глупую, но не злую девочку, просто уберёг Господь от посягательств газетного извращенца.

Так мы и жили, в центре Донецка, но в своём микромире. Выдержать этот колорит можно было только в силу молодости и, свойственного ей, здорового пофигизма.

Засыпая, каждый вечер, мы тосковали по дому, родителям, нормальному быту и желали друг другу спокойной ночи, как самые родные и близкие люди. Но и тут не обходилось без веселья, которое и заложило во мне потребность трындеть перед сном, не взирая на усталость.

- Спокойной ночи, девочки! Сладких снов!

- Спокойной ночи, Марина! И тебе, Оля, тоже, только молчи, не начинай. - не ожидала от вечернего ритуала ничего хорошего Анька.

- Спокойной ночи! Сладких снов!... И ... якорь в жопу! - выстреливала первой репликой Олька.

- Оля! Ну почему в жопу и якорь? Ну что ты за человек такой! Все испортила. - Анька пыталась бороться с ритуалом с горячностью доярки-передовички.

Я начинала просто смеяться, не принимая ничью сторону. Хотя, мой нейтралитет длился недолго.

- Оль, она сопит уже, сейчас храпеть начнет.

- Аня, Ань, ты спишь? Анечка, милая, ну не молчи. Ты обиделась, да? Ну не надо якорь, раз не хочешь. Ты бы сразу сказала, мол не хочу якорь, девочки,я же не моряк.

- Анюта, Нюсенька, ответь. - я подхватывала тему на лету.

- Прости нас, мы не сможем уснуть, зная, что ты обиделась и молчишь.

Мы не унимались, пока наша кровь с молоком не выныривала из дремы и не начинала вопить:

- Марина, ну ладно эта! Но ты! Ты же мне как мама родная тут, в чужом городе! Я же тебя люблю!

Моей "приемной дочери" на тот момент было славных 17 лет, а мне - злой мачехе, 21. Сами понимаете, какой я была "матерью" этому, незатуманенному особым интеллектом, подростку.

- Аня, что так воняет в комнате? Что ты притащила снова из своего села, чтоб мы тут съели потому что: "Вези, доча. Всё пожруть в вашей общаге. Не выкидать же! "

Поводы для вопроса у меня были. Нам привозилось молоко:

- Парное, только из-под коровки! Пейте!

- А сама чего не пьешь?

- Та я сытая, не хочу.

- Тьфу, а чего оно горькое? Аня! Что вы с ним сделали?

- Та ничего страшного! Просто корова беременная, мамка дала в город, чтоб не пропало. Из него же не приготовить ничего и не продать.

Так вот, вонь, на этот раз, стояла в комнате плотным покрывалом. Идентифицировать я ее не могла, пока не глянула на соседку:

- Аня! Что с твоим лицом? Ты что, упала в лужу блевотины? Что ты намазала на себя?

Оля уже просто икала от смеха, силясь прояснить ситуацию:

- А это нашу Клеопатру подружки из 304 комнаты научили маску от прыщей делать, из калины. Вся общага провонялась уже. Они ягоды привезли, давят на морде, размазывают и ходят по этажу. Пацаны забрели в крыло - сбежали тут же.

- Слабаки, красота требует жертв! Но иди отсюда, к подружкам, пока не смоешь эту дрянь.

И все равно, я любила эту дурынду и помогала ей с уроками, с ангельским терпением вдалбливая ей в голову азы бухгалтерского учёта, философии и русского языка.

А на ночь, шутки ради, мы читали вслух философский словарь. Это была наша колыбельная книга, неизвестно как затесавшаяся в комнату трёх юных дурочек.

Надеюсь, дамы и господа, теперь вполне обьяснимо, почему к моему мужу на ночь, в сон стучатся скопцы, питерские старушки и другие персонажи, порождаемые мозгом его беспокойной жены.

Спокойной ночи и... якорей вам...куда захотите!

****

Что для вас свобода?

Для меня это понятие, как портовая девка, затаскано поэтами и писателями. Адепты либерализма визжат о ней из каждой подворотни, прыщавые юнцы грезят ею, как возлюбленной, в отсутствии шансов у прекрасного пола.

Свобода от чего?

Вот один из моих сыновей, как мне кажется, в возрасте двух лет, был абсолютно свободен. Мы гуляли, я томилась и хотела спать, читать, курить. Да что угодно я хотела вместо беготни по детским площадкам. А он, если ему надоедало идти, просто ложился на асфальт, раскидывал руки и смотрел в небо.

- Малыш, что ты делаешь? Это же асфальт. Он холодный, грязный и жёсткий.

- Я устал..., - отвечал мне ребенок на ломанном русском.

Что я могла возразить? Я завидовала свободе собственного детеныша. Но, дурацкий социальный протокол...

Кстати, мой муж утверждает, что о существовании социального протокола знают немногие. И ещё меньшее количество людей используют этот термин в повседневной жизни.

А как вы называете бесконечные ограничения, накладываемые на нас с детства? Ну как мы без них? Во что мы превратимся? На асфальтовых дорожках будут лежать матери младенцев, задумчиво и не стыдясь курить, пуская кольца дыма в синеву небес?

Я становлюсь свободной, когда мне очень плохо или я очень устала. Я отпускаю себя, перестаю контролировать лицо, походку и жесты. Нет, я не виляю задом и не корчу морды прохожим. Я просто плыву по морю людей и событий, как бы созерцая поток сбоку, не погружаясь в него.

- Мама, ты снова смотришь на людей как на говно. - шепчет мне умница дочь.

- Да? А как я это делаю? Покажи!

Я чуть-чуть лукавлю, делая вид, что мне стыдно. Мне любопытно.

Почему, когда моя социальная батарейка на нуле - снобизм становится защитной реакцией?

Мне всегда, с детства, хотелось быть чуточку аристократичнее, чем могла быть советская школьница на стыке режимов и эпох.

После просмотра культового, на то время, фильма "Гардемарины, вперёд! " я представляла себя Анастасией Ягужинской, которую одевают горничные. Я становилась у зеркала, томно напяливала нарядное шерстяное платье в красно-зеленую клетку. Это было единственное платье с застежкой на спине. И мечтала... Вот они меня наряжают, я опальная и ссыльная и, от того, ещё более скорбная.

- Да что ж так чешется это платье! Ну как тут страдать, в таких условиях!

Я извивалась как блохастый щенок, пытаясь самостоятельно застегнуть пуговицы. Со вздохом окидывала взглядом лохматую, худенькую и угловатую девочку в зеркале:

- Н-да, не то что-то. Не похожа. Не нарядно. Нужен кринолин и горничные. Эх!

Моноспектакль заканчивался полным фиаско.

Мои дети, все трое, свободнее меня, и я этому безумно рада.

Они, конечно же, прожили или проживают период:

- Мама, не говори так громко! Все же слышат! Тишшшеее, все смотрят на нас!

- Ах, ты стыдишься матери! - я патетично вопрошаю и заламываю руки.

- Я что, по-твоему, глупая баба, кричащая на всю улицу? - продолжаю я предсказуемо обижаться на нормальную реакцию любого подростка.

И вспоминаю, как в 17 лет на пляже мне стало скучно. Мы отдыхали с подружкой по путевке в одном из пансионатов Азовского побережья. Пансионат был семейный, ведомственный, от предприятия, на котором трудился мой папа.

Кругом мамаши с чадами, мучимые похмельем отцы, арбузные корки, солёная рыба, тёплое пиво и семечки.

Мы загорали, ничего не зная об УФ - фильтрах, старении кожи и вреде солнечных лучей. Самым страшным было загореть с белой полоской от купальника на спине. Поэтому купальники расстегивались, спины плавились и алели.

- Марин, Марина, у тебя сбоку грудь видна, когда лежишь! - в ужасе зашептала Наташка.

Слово " топлесс" мы тогда тоже не знали и не употребляли. "Загорает без лифчика. " - вот потолок лингвистической свободы 90-х.

- Насчет груди ты, конечно, польстила, Наташ.

Я отдавала отчет, что мой первый, с натяжкой, размер вряд ли кого-то шокирует или приведет в трепет.

Я села, взяла верх от своего красного купальника и заголосила с задором командира пионер отряда:

"Мы красные кавалеристы!

И про нас

Речистые былинники

Ведут рассказ... "

Остальных слов этой прекрасной песни я не помнила. Да и зачем? В процессе вокального номера я размахивала лифом над головой, как красным флагом.

Была ли я свободна в тот момент? Наверное, Хотя, скорее, дура я была малолетняя, не лишившаяся желания эпатировать публику.

Номер не вызвал оваций, пляж не замер и не пал ниц, море не забурлило и не накрыло мой стыд волной...

Но мы так хохотали! И потом, вспоминая это лето, этот пассаж - мы были счастливы, немного безумны и все-таки свободны.