Абсурд имеет смысл, когда с ним не соглашаются.

Альбер Камю

Тридцать первое декабря. Канун долгожданного праздника. Предвкушение и предвосхищение. Момент, когда работа не работа, отдых не отдых. Спрашивается: зачем тогда народ мучить? Ясно ведь, что ничего путного работники в этот день не сделают, а если и начнут новое, то всё равно их инициатива к концу праздников забудется.

Сегодня в трудовых коллективах корпоративная вечеринка, если так можно назвать пьянку в первой половине дня. Некоторые пытаются от неё увильнуть и заняться приготовлением к празднику дома. Купить всё заранее не у всех получается, хоть сто списков пиши. Чего-нибудь да обязательно будет не хватать, значит, предстоит очередной поход в магазин, а там очередь из таких же забывчивых. Да что там говорить, не проходит такой фокус в дружном коллективе, поскольку старый год принято провожать на работе и явка для всех строго обязательна.

Шум, смех, шутки и старые анекдоты, первый аперитив у мужчин. Женская половина подмечает такую дискриминацию и ускоряется: из объёмных сумок шустро извлекаются заранее приготовленные салаты, нарезка, холодец, соленья и маринады всё то, что радует сердце и желудки трудящихся. Столы сдвигаются в кучу и заполняются снедью. Мужчины по традиции украшают поляну спиртным: шампанским, винами и водками. В одноразовые тарелки накладывается еда, в пластиковые стаканчики наливаются жидкости. Корпоративы это всё не то, жалкое подобие пирушки сплочённого трудового братства. На ней по-простому, по-домашнему, без понтов, парадных одежд и бриллиантов. К тому же солидная экономия средств, которых никогда не хватает.

Через неполный час народ расслабляется, и разговоры о планах на предстоящий вечер и о подарках для близких сменяются профессиональной тематикой.

Кажется, что настало время сообщить, кто все эти люди, устроившие попойку в начале рабочего дня на рабочем же месте? С другой стороны, какая разница, если праздник всенародный? Допустим, что это учёные-химики, так сказать, мозговая косточка, цвет племени яйцеголовых в лабораторных халатах.

Сама лаборатория во главе с её заведующим Анатолием Петровичем занималась химической кинетикой. Для тех, кто не в курсе, трудовой коллектив занимался измерением скорости проистечения химических реакций. Химия дело тонкое, а ещё опасное, здесь важно всё: и наличие катализатора, и концентрация вступающих в реакцию реагентов, и давление, и температура. Многое ещё чего, но главное не это, а то, что очередной эксперимент руководитель затеял слишком поздно, прямо в канун праздника, упомянутого выше. Никто не знал, что его на это подвигло: досрочно отрапортовать начальству об очередной победе человека над природой или недописанная докторская. Неважно, но прерывать начатый процесс было нельзя, ибо в соответствии с правилом, по которому в случае изменения температуры скорость химической реакции может увеличиться, а это чревато и может жахнуть.

Именно из-за соблюдения правил техники безопасности взрывоопасные эксперименты эти проводились в отдельно стоящем одноэтажном здании за надёжной входной металлической дверью и такими же жалюзи на окнах, чтобы в случае аварии не покалечить осколками разлетающихся стёкол работников, проходящих в это время мимо лаборатории. Вдобавок ко всему, жалюзи оберегали секретные эксперименты учёных от посторонних взглядов.

Между тем время шло, и, немного утолив свою жажду и набив желудки домашними яствами, учёный люд приступил к процессу услады мозгов, ржавевших без дела. Неизвестно кто начал первым, но разговоры закрутились вокруг абсурдных изобретений, регулярно изрыгаемых мозгами их диких коллег. Разомлевший народ веселился.

Всё шло нормально до тех пор, пока один из сотрудников не рассказал свою байку. Видимо, ему не терпелось как можно быстрее попасть на дачу. Это же так романтично встретить Новый год среди зимней природы с горячим шашлычком под водочку.

Прочитал я недавно об одной забавной штуковине: гриле на выхлопной трубе автомобиля. Представьте, что вы битых два часа стоите в пробке на выезде из Москвы. А тут тебе, пожалуйста: кладёшь в специальную железную ёмкость сырую котлету, и за время поездки она поджаривается.

Сотрудники резко приуныли всем сразу захотелось горяченького и домашнего уюта. Приуныл и их руководитель, ежеминутно бросая тревожные взгляды в сторону вытяжного шкафа, где за толстым пластиковым стеклом булькало в колбе на электрической плитке зелье с неведомым никому содержимым. Сотрудники прекрасно знали фобию шефа: гремучее серебро в колбе имело привычку взрываться без всякой на то причины. Готовя с утра свою жуткую смесь, тот по привычке напевал любимый куплет: Наливаешь цвета хаки, получаешь цвета каки. Он напевал, а сотрудники боялись.

Ещё не скоро, недовольно бурчал Анатолий Петрович себе под нос, закусывая очередную рюмку водки солёным огурцом. И это жутко бесит!

Он повернулся к одному из своих подчинённых, младшему научному сотруднику.

Степан, ты нам битую неделю втирал, что заканчиваешь разработку своего ускорительного приборчика. Какие у тебя успехи?

Электронный ускоритель готов, мгновенно отрапортовал юный изобретатель, догадываясь о неуравновешенном состоянии начальника.

Так может, прямо сейчас и испытаем? Чего тянуть, видишь, народ уже копытами бьёт?

Степан в нерешительности почесал маковку.

Я не совсем уверен, промямлил он, почувствовав огромную ответственность перед руководством и опасаясь возможных последствий в случае неудачи. Однако деваться было некуда.

Степан аккуратно поместил своё детище в вытяжной шкаф рядом с кипящей адской смесью и вставил штепсель в электрическую розетку для бесперебойной подачи к прибору электронов. Его чудо-устройство чем-то напоминало небольшую микроволновку кишками наружу. Магнетрон, предназначенный у нормальных людей для разогрева еды путём доведения молекул воды в пище до экстаза, здесь торчал наружу. Хотя мощность его была минимальной, всё могло произойти в точности до наоборот. В том смысле, что прибор мог возбудить весь их небольшой коллектив, состоящий из двадцати захмелевших душ традиционной гендерной идентичности. К слову: сверху к микроволновке был приделан излучатель, напоминающий решётку для сушки грибов и овощей, каковой она, в сущности, и являлась в прошлой жизни.

Коллега, позвольте полюбопытствовать, а на каких принципах функционирует ваш прибор? задал вопрос ведущий научный сотрудник, пожилой, очень умный и дотошный во всех вопросах, касающихся точных наук.

Степан повторно запустил руку в свою густую шевелюру и сделал лёгкий массаж.

Хрен его знает, я же не физик, честно признался он. Как я вам могу объяснить то, чего сам не понимаю?

Ясно. Очередное техническое чудо, о которых мы только что говорили, резюмировал ведущий.

Он оказался частично прав. На самом деле свой аппарат Степан занял у знакомого бывшего физика-практика, а сейчас безработного, живущего на скромное денежное пособие.

Возьми на время, предложил он, выслушав грустную историю соседа, Я его использую, когда хочу сократить время ожидания до очередного обильного приёма пищи.

Степан взял, но не для ускорения химических процессов в колбах и ретортах, а для того, чтобы побыстрее сматываться с работы, поскольку был он влюблён и имел вне стен исследовательского института девушку.

Короче говоря, не поверил ведущий научный сотрудник младшему, не оценил полёта творческой мысли Степана и скомандовал на правах самого мудрого и старшего человека в их коллективе:

Запускай.

Ну Степан и запустил.

Кнопка нажата, но ничего не произошло, лишь загудел вентилятор, охлаждая деталь, предназначенную для нагревания. Один лаборант уже потом, когда начался разбор происшествия, поклялся, что увидел необычное: как будто на секунду воздух в их лаборатории слегка колыхнулся. Ему тогда не поверили, уж слишком рьяно тот налегал на спиртное и редко закусывал.

Через пятнадцать минут руководитель серьёзной лаборатории подошёл к вытяжному шкафу и заявил во всеуслышание: Не работает ни шиша.

Хорошо ещё, что ничего не взорвалось! И на том спасибо, добавил он, и Степан почувствовал, как квартальная премия прямо уплывает у него из кармана.

В помещении воцарилась напряжённая тишина. Взоры присутствующих, направленные в сторону Степана, выражали сочувствие и как бы говорили: Ну ты парень, попал!

Хватит дурью маяться, выключай свою хреновину, сказал Анатолий Петрович Степану, и одновременно с ним выключил электроплитку. Время позднее, два часа уже, пора всем по домам.

Виновник неудачного эксперимента приготовился уже оправдываться, но не успел.

Неожиданно у всех присутствующих, как по команде зазвонили телефоны, причём одновременно у всех. Трезвонил мобильник и у Степана. Он начал на приём и услышал в трубке взволнованный голос любимой:

Стёпа, ты меня бросил?! сквозь слёзы спросила она.

Я, начал он, но его перебили.

В жалюзи и в закрытую на ключ дверь лаборатории громко барабанили. Слышались неразборчивые крики, пронзительно визжала болгарка.

Дверь взломали. На пороге стоял самый главный в их институте, а также пожарный и полицейский. Директор внимательно оглядел банкетный стол и лишь затем тихо спросил у заведующего лабораторией:

Вам что, праздничных дней не хватило? Решили продолжить? начал он и с осуждением покачал головой.

Подождите, дайте сказать мне, вперёд выступил полицейский с большими звёздами на погонах. В руках он держал кипу рукописных бумаг. Вот это всё заявления о пропаже.

Он демонстративно потряс над головой бумагами.

Пропаже чего? не понял Анатолий Петрович, мгновенно протрезвев. Слово пропажа ему совсем не понравилось, так как являлся он материально ответственным за ценности, доверенные страной.

Вас, дорогой мой. И всех ваших подчинённых, тихо сказал директор.

Куда мы пропали? вошёл в ступор завлаб. Мы отсюда никуда не уходили.

Разговор явно зашёл в тупик. Руководитель лаборатории недоумевал, зачем так варварски вынесли дверь, а директор удивлялся выносливости и здоровью своих сотрудников, способных до сих пор пить и есть жирные салаты. Первым из непонятного положения попытался выбраться директор:

Ваши родственники с ног сбились, разыскивая вас. Да что там родственники! Мы подняли на уши всю городскую полицию, больницы и морги, а вас нигде нет. Ни живых, ни мёртвых, зачем-то добавил он, ни на шаг, не приблизившись к разгадке переполоха.

Директор набрал номер своей секретарши.

Леночка, свяжись с родными сотрудников лаборатории Анатолия Петровича и сообщи им, что они живы. Пусть перезвонят своим через полчаса.

Директор повернулся к пропащим:

Можно попросить всех вас на время выключить телефоны? Невозможно разговаривать.

Какофония из непрекращающихся звонков и взволнованных голосов вскоре прекратилась.

Кто-нибудь мне может объяснить, что здесь происходит? окончательно запутавшись, спросил завлаб.

Давайте я попробую, вновь взял слово директор и начал рассказывать: Начнём с того, что тридцать первого декабря уже прошедшего года все вы пропали. Для справки: сегодня восьмое января. Первыми забеспокоились ваши близкие: мужья, жёны, взрослые дети. Пора начинать подготовку к празднику, а вас всё нет и нет. Начали вам звонить, но трубки никто не брал. Затем раздобыли мой телефон и начали звонить мне. Хороший праздничек вы мне устроили!

Почему же вы раньше нашу входную дверь не вскрыли? удивился в нелогичности происходящего Анатолий Петрович.

В первых числах попробовали, но дверь изнутри будто вытяжным шкафом припёрли. Наших работяг я не смог сдвинуть с места, а пришлым надо было допуск оформлять, институт же у нас режимный.

Директор задумался, видать это ему было не впервой, даром что учёный.

Можно подумать, что вас что-то здесь заморозило на несколько дней, замедлило ваш метаболизм.

Превозмогая брезгливость, директор подцепил вилкой из миски кусочек оливье, понюхал, а затем отправил себе в рот.

Странно, как будто только сегодня его заправили майонезом. Вкусно, оценил он салат и потянулся за добавкой.

Завлаб начал о чём-то догадываться.

Кулибин, мать твою! взгляд Анатолий Петрович упёрся в Степана и начал его буквально испепелять. Ещё бы немного и у того бы на коже появились пузыри от ожогов. Сам свой аппарат придумал или надоумил кто?

Деваться было некуда, и Степан чистосердечно признался:

Сосед одолжил. Он у меня физик по образованию, но полгода назад потерял работу. Денег в обрез, как вы понимаете. Живёт на ежемесячное пособие. Возьми, говорит на время прибор, если хочешь сократить время ожидания, на себе проверял. Ну я и подумал, что это ускоритель.

Ускоритель! Подставил ты нас круто! Сам теперь будешь со всеми объясняться.

Собравшиеся загалдели.

Так мы ускорились или затормозились? раздался взволнованный голос молодящейся сотрудницы, интуитивно оценившей полезное изобретение.

Скажите лучше, кто мне компенсирует пропущенные праздничные дни? смело спросил молодой лаборант.

В отличие от своих умудрённых опытом сослуживцев он не боялся задать этот вопрос высокому руководству, поскольку пока не беспокоился о своём карьерном росте.

Все вопросы к нему, руководитель лаборатории кивнул в сторону Степана.

А что, с плохой репутацией жить проще, подумал виновник случившегося, вспомнив мудрое изречение одного философа. При плохой репутации любые срывы простительны.