"Сказки нашего музея"
"ПОРТРЕТ БОГОЛЮБОВА ОТКРЫВАЕТ ТАЙНЫ ДЕТСТВА".

- Художник Репин. Портрет А.П.Боголюбова, - читал табличку под картиной Музейный Домовой.- И написан портрет в 1882 году, когда Боголюбову было 58 лет. На портрете он такой

взрослый, с сединой в окладистой бороде. Интересно, а какой он был в детстве?

Детских портретов Алексея Петровича я не видел, а фотографию тогда еще не изобрели.

Домовой стоял у портрета основателя музея и в ночной тишине рассуждал вслух. Боголюбов на потрете улыбнулся и посмотрел на него.

- Друг мой, я и сам уже не помню, каким был в детстве. Семья наша жила довольно скромно, лишних средств для заказа наших портретов просто не было. Батюшка мой был героем, с

детства я слушал рассказы о его военных походах. Он служил в армии уже с 17 лет, прошел несколько военных кампаний, в том числе и Отечественную войну 1812 года. Когда же мой

батюшка Петр Гаврилович вышел в отставку в звании подполковника, он продолжил службу в корпусе инженеров путей сообщения на должности командира. Матушка моя Фекла

Александровна Радищева не была изнеженной кисейной барышней. Она служила классной дамой в Смольном институте благородных девиц в Санкт-Петербурге, что для дворянок было

большой редкостью.

У нас с братом Николаем были любящие родители. Можно было бы говорить о счастливом детстве, если бы не ранняя смерть нашего батюшки. Он умер от ран, полученных на

Отечественной войне 1812-1814 года, когда мне было 6 лет. Через два года матушка отдала меня учиться в Александровский кадетский малолетний сиротский корпус в Царском селе...

Нет, мой друг, такого не сможет понять тот, кто сам этого не испытал. Каково это восьмилетнему мальчику вдруг быть оторванным от милой матушки и оказаться в казенном корпусе!

Когда вечером нестерпимо хочется есть, и перед глазами стоят пироги любимой нянюшки, а до завтрака еще очень далеко.

Слезы кадету показывать не следовало, разве только ночью в подушку поплакать. Однако учился я хорошо, и через два года был переведен в Морской кадетский корпус в Санкт-

Петербург, куда на три года раньше поступил мой брат Николай.

Правду сказать, был я непоседой и озорником. И еще я все время рисовал, просто не мог без этого. Особенно моим товарищам нравились карикатуры на соучеников и преподавателей.

Вот из-за этих рисунков у меня начались неприятности. Карикатуры были такими узнаваемыми, что переходили из рук в руки и вызывали смех у кадетов. Когда же мои рисунки попали к

преподавателям, был большой скандал и меня собрались отчислить из Морского кадетского корпуса. Но поскольку я хорошо учился, меня простили, однако взяли клятву до конца учебы

карикатур не рисовать. Я поклялся, и до выпуска ничего подобного не рисовал.

Во время учебы меня поддерживали письмами матушка и моя тетушка Екатерина Гавриловна, родная сестра моего батюшки. Это была неординарная личность. Она закончила

Екатерининский институт в Москве и была приглашена в Смольный институт благородных девиц в Санкт-Петербурге. И надо же было судьбе так устроить, что там она служила вместе с

моей матушкой, они были дружны. Матушка не могла не познакомиться с семьей Екатерины Гавриловны и ее братом Петром Гавриловичем Боголюбовым.

Обвенчались мои родители в 1820 году, а я уже родился в 1824 году.

- Алексей Петрович, но Вы же художник! Почему Вы не пошли учиться сразу на художника? - не выдержал Музейный Домовой.

- Мой старинный друг! Стать художником я мечтал с детства. Сколько себя помню, я всегда рисовал. Но в нашей семье было принято обязательно получить серьезную специальность.

Поэтому мы с братом Николаем, так же как и наш батюшка Петр Гаврилович, поступили на учебу в кадетский корпус. Мы старались получить образование, чтобы после этого поступить на

службу. Никакого богатства, как у тех дворян, которые могли не работать, у нас не было. В детстве меня не учили рисовать, и все-таки краски, карандаши и бумага всегда были со мной.

Рисование помогало мне в самые тяжелые времена.

- Так кто же Вы? Моряк или художник?

- "Это прежде моряк, а потом художник", - так наш император Александр II представил меня австрийскому императору в 1873 году на Всемирной выставке в Вене.

Я бы так и остался моряком, но вмешался Его Величество Случай. После окончания Морского кадетского корпуса я служил на корабле "Камчатка". И такое совпадение: когда я

расположился порисовать на палубе, меня увидел путешествующий с нами президент Императорской Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский, мои скромные

любительские рисунки чем-то привлекли его внимание. Герцог угадал мою мечту, он пригласил меня учиться в Академию художеств.

Один вопрос не давал покоя Музейному Домовому, и он его задал:

- А Вам кем больше нравится быть? Моряком или художником?

Боголюбов улыбнулся и покачал головой:

- О, мой старинный друг! Если бы мне в детстве сказали, что я буду писать картины с парусниками и морскими баталиями, и что мне их будут заказывать первые лица государства, я бы

ни за что не поверил! Но чтобы достичь такого уровня мастерства, мне пришлось долго учиться и в нашей стране, и за границей.

Пожалуй, я могу сказать, что счастлив, как художник, который может изображать свою любимую морскую стихию.

Алексей Петрович повернул голову в сторону окна и замолчал. Наступал рассвет, а ночной волшебный час, когда картины оживают, подошел к концу.