Далеко, далеко

Посвящается Василию Дмитриевичу Звягинцеву и многим другим, затронувшим тему белой эмиграции.

Брожу по улицам. В тщетной попытке, изыскать себе, хоть какое-то занятие, способное принести прибыль, или хотя бы развеять скуку.

Приветствую полковника, идущего, встречным курсом. Привычка вторая натура.

У полковника, четыре ордена. А я, даже Станислава, или Анну, не заслужил.

Дед, будучи писарем, выслужил медаль За усердие. А незадолго до отставки, орден Святой Анны, третьей степени.

Мама, называла его знатный бумагомаратель. Бумаги, он действительно, извел не мало, но с пользой для многих. А для себя, почти ничего. После многолетней переписки, Департамент Герольдии Сената, признала за ним право, на титул князь.

При Екатерине Второй, был Николай Иванович Новиков просветитель, издатель, журналист и критик. А также, масон розенкрейцер. Именным указом Екатерины  Второй, он был выпущен из гвардии, в армию, в чине поручика. Унтер офицером, в Измайловском полку, он стал в день переворота. Её же именным указом, был заключен, в Шлиссельбургскую крепость.

Его судьба, напоминает судьбы, многих служивых людей, из которых, состоит, мой род.

Род древний, но от Ивана Третьего, и до Петра Первого, сплошь дети боярские. Часто, они быстро взлетали, а потом, попадали в немилость. На удивление, никто из них, не был казнен. После Отечественной войны, остался только мой, безземельный, малолетний, прадед.

Дедово бумагомарательство, началось с того, что он не смог, подтвердить дворянского достоинства. Его отца, воспитывала троюродная тетка, которая, была замужем за шорником.

Первую попытку, подтвердить потомственное дворянство, дед предпринял, еще при жизни прадеда. Но потомственное дворянство, за ним признали, только после выхода в отставку. Появилось свободное время, и опыт. Не смотря на это, право на княжеский титул, за ним признали, только за полгода до смерти.

Его несостоявшаяся невеста, из-за которой все началось, давным-давно вышла замуж. У её мужа, было имение и титул барона. Как и хотел её отец, отставной титулярный советник. Он, выслужил личное дворянство, но не потомственное. Получал пенсион, но привык жить широко. Поэтому, имел долги.

Сапожник, сын шорника, не был пределом его мечтаний. Он мечтал о титуле, или потомственном дворянстве, хотя бы для дочери. Нищий зять, ему тоже, был не нужен.

Прадед, был против, этого брака. Наверное, поэтому, тогда, из подтверждения дворянского достоинства, ничего не вышло.

Но он не стал возражать, когда сын, решил заплатить по чужим долгам.

Со слов деда, он тогда ему сказал: Это твои деньги. Ты их честно заработал. И то, что на бумаге это оформить не хочешь - твоё право. Вот только, ни к чему это. Не отдаст он её за тебя.

Дед, очень поздно женился. На не молодой уже девице. Экономке. Из того самого имения.

Барон, умер молодым. Второй брак по любви кроме долгов, ничего ни принес. Дед и экономка, пытались спасти её от разорения. Но она, не привыкла, жить по средствам. В итоге, имение могло быть продано, за долги.

Она, нашла своё решение, этой проблемы. Сочеталась третьим браком. Её избранником, стал, состоятельный вдовец. А дед, сделал предложение экономке.

Несмотря на то, что дед, много лет доказывал, что он имеет право на титул князь, он до самой смерти, не гнушался сапожничать и делать упряжь. Да и любой другой работы.

Через его шорную мастерскую, строительную артель и прочее, прошло немало работников. Многие, стали хорошими мастерами. Открыли своё дело. Один, даже газету учредил.

Давать деньги в долг не любил. За то, мог просто так, дать денег.

Хочешь узнать человека, дай ему денег, или власть. И посмотри, как он ими распорядится.

Каждый работник, получал пай, соразмерный его труду.

Маркса и прочих, дед не читал. Тем, кто имел пристрастия, деньги платил, только за выполненную работу. В артели, только по окончанию подряда. Всем, всё, объяснял. Почему так и столько. Но бывало и как в том анекдоте.

Про работу все понятно,

но почему мастеру алтын,

а мне только полушку и вечером.

Где-то, за год до смерти, отошел почти от всех дел. Сапожничал дома.

Не для заработка. С голоду не помрем. А что бы руки и голова были заняты.

К нему, приходили советоваться.

Дать денег конечно можно, но лучше, научи эти деньги заработать. Тогда и бедных не будет.

Деньги. Без них, конечно, сложно. На них, много добра, сделать можно. А могут, у тебя на шее, ярмом висеть. Ты им хозяин, или они тебе. Кроме дел, с собой ничего не заберешь.

Ну, не оставил тебе отец ничего. Его право. Захочешь - сам заработаешь. Надеюсь, я чему-то, тебя научил.

Дед, умер практически нищим. Ко всему, подготовился заранее. Как будто знал, когда умрет. Хотя был еще в силе.

После того, как он стал князем, его стали часто приглашать на свадьбы, именины и прочее. Себя, он, в шутку, называл Свадебный князь. Всегда, брал меня с собой. Заставлял произносить речи

О еде думать не надо. Не завтракал. Не обедал. Ужин позволю себе, самый скромный.

***

Тщательно побрился. Почистил сапоги. Как и каждое утро. Поэтому, выгляжу, вполне прилично. Люди от меня не шарахаются. Значит, внушаю доверие.

Если не кривить душой, то следует признать, одет, я, допустимо, но, не более.

Форма полевая.

Шаровары - поношенные. Поношенная гимнастерка. Фуражка, со следом от кокарды. Из амуниции - только ремень.

Без кобуры, плечевых ремней, тяжести бинокля и Нагана, чувствую себя не уютно.

Наверное, так, себя чувствует человек, оставшийся без пальца. Не без руки или ноги, а именно без пальца. Все можешь делать. И все же, что-то, не так.

Саблю, почти никогда не носил. Так что и отвыкать от неё не нужно.

Сапоги. Хорошие, но далеко не новые. В этом году, менял набойки, на подошве и каблуках.

Предлагал свои услуги местным сапожникам, но в подмастерье, с которым нужно объясняться на пальцах, они не нуждаются.

Ни один из них не говорил на русском, французском, немецком, греческом или латыни. Или просто делали вид, что не понимают.

***

Брожу по улицам. Дремлю на лавочках. И изнемогаю от безделья. С наступлением темноты, тоже брожу и дремлю. Платить за жилье, мне нечем. Мой капитал, составляет две лиры. Их, мне вчера всунул, Митя Пельш. Я бы их не взял. Но Митя сказал Я тебе должен больше. Что в принципе, правда.

Пельш, сошел с парохода, совсем пустой. Кроме отцовского монокля, у него не было ничего. Мне, повезло больше. У меня был походный несессер, в саквояже, наручные часы, Наган и бинокль. На вырученные с продажи бинокля средства, жили, с Митей, до последнего времени.

Третьего дня, Митя, по протекции знакомого, устроился на работу по разоружению береговой батареи.

Для себя, такую работу, счел бы зазорной.

Грязной работы я не боюсь, к любой работе приучен. Ломать - моя профессия. Но

Такое отношение, к поверженному врагу, не для меня. Хотя, оно является нормой. Право победителя, диктовать условия. Будь то феодал, потребовавший, от проигравшего соседа, срыть оборонительные валы. Или Кайзеровская Германия, оккупировавшая часть России.

Какой бы была Франция, если среди победивших, в Отечественной войне, не оказался, Александр Первый. Возможно, размером, с Корсику.

А Германии, могло и вовсе не быть, не будь в истории, Петра Третьего. Без Николая Первого, могло не было Австро-Венгрии.

У России нет друзей. Кроме её армии и флота. И у той страны, что теперь далеко, тоже нет, других друзей.

Отречение Николая Второго. Революции. Одна и вторая. Латышские стрелки. Украинский корпус. Ударный батальон. Интересы союзников. И многое другое

К лучшему, все это было, или к худшему?

Сделано то, что сделано

***

Снова, предлагают вступить, в Иностранный легион.

Русских, там уже много.

Тех, кто уже там, отлично понимаю.

А что я еще умею делать?

Бывший, артиллерист. В бытность вольноопределяющимся, учил детей купца, у которого квартировал. Неплохо, знаю анатомию. Приходилось, удачно, рассчитывать расположение корабля.

Учитель? Счетовод? Приказчик? Фельдшер? Подштурман?

Скорее, санитар или матрос. Но, меня и кочегаром, не берут.

Хочу ли я, снова воевать? Зачем? И ради чего? Денег? Славы? Орденов?

За что еще можно воевать? Воюя за чужую страну.

Вот только своей, уже нет. И наверно, не будет.

Согласится на такую работу, то же самое, что продать сапоги. За сапоги, предлагали пять лир. Но без сапог, форма, будет выглядеть смешно и даже неуместно. Пусть никто, кроме меня, этого и не заметит.

***

Пустая скамейка. Присесть?

На её край, присела женщина, в белом платье.

Что у неё руке? Пистолет? Ну и что от неё ждать?

Когда поравнялись, она, поднесла его к подбородку.

Резким движением, выхватил, у неё пистолет. Пахнет. Из него недавно стреляли.

Откуда он у Вас.

На набережной мужчина застрелился. А я, эту железку подобрала.

И решили застрелиться?

Попыталась повторить его действия.

Есть причина?

Анна Александровна Новикова. Бывшая прачка. В полу шаге от панели.

Хотите быть моим первым клиентом?

Почему-то стало весело. Хмыкнул.

Как прачки?

Какая я теперь прачка. У меня даже мыла нет.

Там, я была сестрой милосердия. Сюда меня привез муж. Как-то жили. Стирала. Подшивала и перешивала платья, девочкам с набережной. Муж тоже пытался, как-то заработать.

Его нашли мертвым. Вчера похоронили. За похороны отдала все. Спасибо хоть нижнюю сорочку оставили. У меня траур, а я в белом. Глупость же. По сравнению с остальным - глупость.

Рано утром ушла из дома. За комнату платить нечем. Бродила без цели. Пришла на набережную. Зачем? Не знаю. Топится, наверное.

На набережной стоял одинокий мужчина. Смотрел вдаль. Достал эту железку. Поднес к подбородку и упал. Выстрела не было.

Проверила пульс. Мертв. Вокруг начали собираться люди. А я подобрала эту железку и пошла, куда глаза глядят. Ни кто не остановил. Долго без цели ходила. Устала. Увидела пустую скамейку. Присела. А дальше, Вы знаете.

Только теперь, обратил внимание, на её ноги. Ступни босые. Да и не платье на ней. Нижняя сорочка.

Присесть, можно?

Присаживайтесь.

"Дамский" Браунинг. В стволе патрон. В магазине ещё один. Холостой. В место пули бумажный пыж.

Из такого пистолета, я учил стрелять Ксению. В десятом году. Я гимназию закончил. Стал вольноопределяющимся. Военно-морского офицера из меня не вышло. Мечта, осталась мечтой. Для того что бы стать вольноопределяющимся во флоте, нужно было высшее образование. А я только гимназию закончил. Зато артиллерист, из меня, получился хороший.

Вам, за эту железку, ящик мыла дадут.

Вы думаете?

И даже торговаться не будут.

Она встала.

Куда Вы?

Куда глаза глядят.

Пошла по улице. Пошел за ней.

***

Она остановилась.

На спуске что происходит. Там, драка. Ну и кто из них прав, а кто виноват? Поднял пистолет над головой. Выстрел. Второй.

Кто убит убит. Кто бежал бежал. На брусчатке лежат три человека. Два, поодаль, не подают признаков жизни. А один, тот, что ближе, шумно и порывисто дышит. Кашляет. Пожилой мужчина. Кого-то он мне напоминает. Присаживаюсь.

Ваше, благородие, я, похоже, всё. Шли бы, вы. А то, еще, набегут. И вы, рядом, ляжете.

Где я его видел? Он похож, на моего деда.

Успокойся отец. Ты будешь жить.

Как черт, из табакерки, появились морские пехотинцы, Их Величества. Я с пистолетом в руке

Откуда они здесь? Это ведь не их район.

Сержант по-французски не понимает. По-немецки тоже.

Слава богу, Анна, нашла с ним общий язык. Наверное, она знает английский.

Морские пехотинцы, хотели передать нас, появившимся на шум, итальянцам. Итальянцы, этому были, очень рады. Принимать нас не хотели. Итальянский язык, Анна, то же знает.

За разговорами, не заметил, куда делись тела. Не подававшие признаков жизни. Были. И нет. Толи сами уползли. А может, кто помог.

***

Закон суров, на то он и закон. Правы мы, или виноваты, будет решать начальство.

Нам приказали сесть в углу комнаты и молчать, если мы не хотим тюрьму. А сами, сели играть в карты.

Потом к ним присоединились французы. Они много шутили. Смысл их шуток, мне, был не понятен. По-видимому, они говорили на каком-то своём не правильном французском. Слова понятны, а смысл в них вкладывали другой.

Анна, обхватила руками колени, а потом уперлась в них подбородком и задремала.

Пожилой мужчина, часто кашлял, а потом тоже задремал.

А вот ко мне, сон не шел. Я так и не заснул.

Утром, появилось начальство.

Майор, был не многословен. Задал только один вопрос Это имеет отношение к политике?. Услышав в ответ нет, приказал гнать нас в шею.

Мне вернули саквояж. А пистолет, не вернули. Что может и к лучшему.

***

Не сговариваясь, пошли в направления порта. Так, как будто, давно знакомы.

Что я о них знаю? Она, была сестрой милосердия, прачкой, умеет шить и недавно у неё умер муж. О нем, не знаю ничего. Кроме того, что он кашляет.

Старьевщик вывешивает два сюртука. Коричневый и черный.

Полу в шутку, полу в серьез, показываю ему лиру и тыкаю в сюртуки.

Даже не торгуясь, жестом показывает забирай.

Удивил. Отдаю лиру. Забираю сюртуки. Очень сильно поношены. Может дело в этом. Гадать можно долго и без толку.

Догоняю случайных попутчиков.

Примерь, отец.

Протягиваю ему коричневый сюртук.

Утро прохладное, а ты похоже не здоров.

Благодарствую, Ваше благородие. Иван, Федорович, Новиков. А то, отец, да отец.

Сергей Иванович Новиков. Бывший, подполковник. Так что, Ваше благородие, тоже не уместно.

Удивленные взгляды.

Я тоже, не встречал, такого количества однофамильцев, сразу. Она тоже, Новикова. И мы, тоже, не родственники.

Только сейчас, рассмотрел лицо Анны. Она, мне, напоминает, Ксению. Хотя, они совсем не похожи. Веснушки. Волосы, с медным отливом. Ростом, выше меня. Гренадер, а не вдовица. И все же, она напоминает мне, Ксению. И не только, её.

Анна примерьте.

Протягиваю, ей, черный сюртук.

Пристальный взгляд.

Мужа, я Вам, вернуть не в состоянии, так хоть это.

Одевает.

Я так понимаю, вы говорите на английском?

На английском, французском, немецком, греческом, латыни, польском, румынском, идиш, итальянском.

На первых пяти читаю и пишу меня мама учила. Она была учительницей. Остальные языки перенимала сама. Люди, которые знают эти языки, меня, понимают и я их тоже.

***

Две женщины с кувшинами. Струйка воды, из трубки в стене. Местные, похоже, берут здесь воду. Почти фонтан.

Анна, дождалась своей очереди. Напилась и умылась.

Достал щетки и бритвенные принадлежности.

Давайте я Вас побрею. Я умею.

Она, подошла к этому со знанием дела. Я и вспомнить не могу, когда меня брили. Всё, как-то, сам.

А потом, она побрила, Ивана Федоровича.

Запах, вареной картошки. Я больше суток ничего не ел. Анна, вероятно, тоже.

Похоже, вон из того заведения.

***

Несколько столов. За одним из них, сидит пожилой мужчина, в черкеске. Дальше грязные шторки. Наверное, отдельные кабинеты. Возле стенки, большой стол и много стульев. На столе лежит гитара и колода карт. Сзади, наверное, кухня. Оттуда вышла молодая женщина, с тарелкой. Поставила её перед мужчиной в черкеске. Он берет ложку и поёт.

Смело, мы в бой пойдем, на суп с картошкой. И мы его убьем, вот этой ложкой.

У него, погоны подполковника. За поясом, кинжал. Наверно, войсковой старшина.

Приветствую, войскового старшину.

Обращаюсь к молодой женщине.

Хозяюшка, а ещё на троих, супа найдется?

А платить чем будешь?

Спросил, как из-под земли выросший, босоногий, поручик.

Достаю из кармана лиру.

Василий - не ты ли говорил, что у нас клиентов не будет.

Сказал, войсковой старшина.

Дарья - неси еще три тарелки.

Деньги убери. Мы ещё не открылись. Я это заведение только вчера, или сегодня, в карты выиграл.

А что. Туз, он и в Африке, Туз. Я выиграл. А мой зять - сапоги проиграл.

***

Доел суп.

Иван Федорович, похоже, знаком с Василием.

Встал. Положил перед Анной лиру.

Это Вам, на первое время.

Поставил перед ней саквояж.

Здесь, кроме бритвенных принадлежностей и щеток, два куска мыла, иголки, нитки, ножницы. Два шила, нож, несколько кусков кожи

Снимаю часы.

Если совсем прижмет, можете продать. Мне за них, десять лир предлагали.

Не смотрите на меня так. Вы, мне, ничего не должны. Я, у Вас, пистолет забрал. А вернуть не могу. Свидимся ли, не знаю. От тюрьмы и от сумы, не зарекайся.

Куда бегу? Или от кого? Глаза упираются в гитару.

Хозяева, гитару, попробовать можно?

Попробуй, коли умеешь.

Взял гитару. Присел на стул. Подстроил. И заиграл первое, что пришло на ум.

Белой акации гроздья душистые

Запела Анна. Войсковой старшина подхватил. А я окончил.

Мне не забыть, не забыть никогда

Встал. Положил гитару.

Войсковой старшина спросил.

Сейчас куда?

В порт. Может, что заработать удастся.

Если вечером зайдешь, денег не обещаю, но накормить, за аккомпанемент и пение, могу.

***

Идем в порт. Как и каждое утро. Раньше, ходил с Митей. Потом сам. Несколько раз, удавалось что-то заработать. Сегодня, со мной пошел Иван Федорович. В этот раз, ничего не предложили.

Иван Федорович, а вы откуда Василия знаете?

Он, мне, приходиться, внучатым, племянником. А, с его, тестем, мы троюродные, братья. У нас, не принято, своих девок, за чужих, выдавать. И чужих, в жены, брать, тоже, не принято. Поэтому, все, друг другу, родня. Вопрос, в каком, колене. А теперь, у меня, другой родни, нет. Там, может, кто и остался, но они, далеко.

За спиной кто-то сказал.

Эй, солдатики, сапоги скидай.

Откуда появились эти два недоросля? Один держит в руке нож. У второго, под мышкой, куча тряпок.

А ремень, нужен?

Ремень давай.

Снял ремень и ударил им по руке с ножом. А потом в лоб, второму.

Недоросли, засверкали пятками. Оставив после себя нож, картуз и кучу тряпок.

Три простыни. Дерюжные рубаха и штаны. Юбка и два фартука. Рубаха и штаны велики, за то легко оделись поверх формы. Даже сапоги снимать не пришлось. Фуражку и все остальное сложили, в вещевой мешок Ивана Федоровича.

***

В этом наряде, доверия, похоже, не вызываю. Солидный господин, с богатой тростью, пристально посмотрел на меня. Нет, мы не знакомы.

Что было, в его взгляде? Призрение? Испуг? А может, он боялся испачкаться, пройдя рядом. Что он забыл, в этом районе. Неужели, он снимает здесь комнату.

Узкая, грязная, улочка. И комнаты, вероятно, такие же. А почему нет? Его карманы, могут быть, такими же пустыми, как и мои.

Господин с богатой тростью, такой же осколок былого, как и я. Он, также не уместен, на этой улочке, как я, в этой стране. Мы продолжаем жить там, хотя находимся здесь.

***

Упитанный мужчина, активно махает руками и бормочет что-то не внятное.

Он понимает французский. Зовут его Али. По-русски, получается, Илья. Он хочет, чтобы мы, помогли разгрузить ящики. Заплатит пол лиры. Немного, но и работа не на весь день. Это лучше чем ничего.

У Али большая семья. Вот только, как у Некрасова мужиков, он, да его новорожденный сын.

После семи дочек, сын. Чудо, за которое я до гроба буду славить Бога.

Ящиков много. Судя по маркировке вино, из Франции.

Не смотри на меня так. Я вина не пью. Это французы отрывают заведение. А я только ящики вожу.

Собираются кормить обедами. С вином. По пол лиры.

Да. На мой взгляд, это дорого. Но я знаю заведения, где кофе стоит дороже.

Мой командир, там официантом.

Али, тоже, в прошлом, артиллерист.

Нет, батарею, мне не жалко. Платили бы там больше, сам бы туда пошел. Мне семью кормить надо.

Да и что её жалеть. Она устаревшая. Возможно, поэтому уцелела.

***

Серж ты на биндюжника похож.

Митя Пельш, а с ним ещё один Разоружитель.

Марк Фукс, был помощником машиниста. На патриотической волне, пошел добровольцем. Охотником. Имел два Георгия.

Услышав, о моих приключениях, Пельш сказал.

Счастливы те народы, история которых скучна и не интересна, но как скучно им живется. Четвертый день таскал снаряды.

Хорошее перышко.

Сказал Марк, и нарисовал символ бесконечности, трофейным ножом.

Нравится дарю.

Оружие не дарят, хоть копейку, но заплатить нужно.

Он достал несколько банкнот, из кармана.

Деньги убери.

Тогда возьми это.

Достал из другого кармана монету и протянул мне.

Двугривенный! Откуда?

В карты выиграл.

А положить его куда.

Снял дерюжное. Надел фуражку.

Меня с утра обещали накормить, бесплатно. За аккомпанемент и пение. Идемте со мной, может и вам, что перепадет. А нет, так хоть музыку и песни послушаете.

Возражений не последовало.

***

Биндюжник, как поживаешь?

Как видишь. Чищу обувь. Бывает и шью.

Сшил сапоги, из дерюжной простыни и обрезков кожи. Для Василия. И туфли для Анны. Из того же материала.

А вечером, музицирую и пою.

Благодаря, аккомпанементу и пению, я при деле. Не так что бы денежно, но сытно и крыша над головой.

А еще, я, грузчик. Гружу и разгружаю. Все что придется. Иногда мне помогают Иван Федорович и Василий.

Иван Федорович, остался при кухне. Анна тоже. По необходимости, она превращается в цирюльника, прачку и швею. Зарабатывает она, наверное, больше чем я.

Мой заработок, не стабилен. Не смотря на это, мой капитал понемногу растет. Так же понемногу, обрастаю вещами.

Шинель ночи прохладные.

Губная гармошка музыкальный инструмент, который помещается в кармане.

В свободное время, учусь играть на ней. Будет еще один номер, в репертуаре.

Приценивался к аккордеону, но не сторговал. Да и не в коня корм. Пробовал играть на гармони. Но именно пробовал, а не играл.

Он протянул мне пол лиры.

К чему такая щедрость?

А почему нет? Или мне с этим, позором, нужно было на набережную идти

***

Сегодня Митя, пришел без Марка. С ним, пришла девица. Хотя, она ему возможно, в матери годится.

Марк, похоже, добрался до набережной. Он, туда, давно собирался. Но приходил сюда. После нескольких чарок дузика, засыпал. А утром, он с Митей, уходил разоружать батарею.

Невысокого роста. Туфли на высоком каблуке. Платье, едва прикрывает колени. Крупная. И бюст солидный. Он, чуть ли не вываливается, из декольте. Волосы, коротко острижены. Радикально черного цвета. Курит. Размалеванная. И духов на себя, целое ведро вылила. Пытается, забить запах, дешевого табака? Или, давно в бане не была?

Однако и вкус, у Вас, товарищ бывший студент. Или мода, теперь такая

Там, Дмитрий Александрович Пельш, был студентом. Читал Кропоткина. Симпатизировал левым. Восхищался Толстым.

Вот только не обрадовало его, когда это все, свалилось ему на голову.

По зову сердца, оказался в Милиции. Но разочаровался.

Убийц отца не нашел. Насмотрелся на всякое.

Где-то, пересекся с Дроздовцами.

Похоже, тоже разочаровался. Но менять шило, на швайку, не стал.

В этом, правда и Ксения виновата. Умная. Правильная. Но увлекающаяся. Сама читала, симпатизировала, восхищалась.

Их мать, умерла, когда Мите было пять. С тринадцати лет, Ксения, главная женщина в семье. Для Мити и сестра, и мать. Командовала кухаркой и Митей. Отцом командовать, у неё не получалось. К её потугам, он относился с иронией. Даже в детстве, он говорил с ней как взрослой и равной. Какие-то её увлечения он поддерживал, где-то пытался переубедить, разъяснить, а бывало, жестко пресекал.

Что происходило в семействе Пельш после революции, большая тайна. Каждое слово по рублю. И вытягивать его, нужно клещами.

Смерть отца, для Мити, стала серьезным испытанием на прочность.

Да и для Ксении тоже.

А голос, у девицы, интересный. Ей бы волосы и платье длинные. Платок, цветастый, на плечи. И цыганские романсы петь. Хотя, можно попробовать и так

***

Молодой щеголь, в английском костюме, не доволен репертуаром.

Прошу прощения. Как, к Вам, обращаться?

Обращайтесь ко мне, господин барон.

Господин барон, что Вы, хотите услышать?

Боже царя храни.

Была в его голосе, какая-то ирония. Не похоже, что он монархист.

Василий скривился, но войсковой старшина кивнул.

Боже, Царя храни! Сильный, державный, царствуй на славу, на славу нам!

Господин барон, снова чем-то не доволен.

Господин барон, есть еще пожелания?

В этом заведении, я такой же гость, как и Вы. Здесь звучит, только та музыка и те песни, против которых, не возражают, его владельцы.

На меня, внимательно посмотрел его сосед, пожилой мужчина. Грустно улыбнулся, и продекламировал.

Посеяв ветер встретишься с грозою?
В источник, плюнув воду будешь пить?
А возносясь, над тем, кто младший в ранге,
Однажды, может, будешь ты, просить.

Предав друзей приобретешь замену?
Любимых предав новых обретёшь?
Себе не лги, проверишь, в жизни это,
И этим, сам себя, на плаху, возведешь.

***

Знакомые ботинки. И отпечаток каблука тоже знакомый. И господин барон тоже.

Женщины

Цыганка напоила Митю и исчезла в неведомом направлении. Зря она так. Митя конечно не принц крови. И не оружейный магнат. Но, о том, во сколько это ему обошлось, он предпочел умолчать.

Марк появился только под утро. В чем мать родила. Пришлось одолжить ему дерюжные рубаху и штаны.

Ну и зачем им все это было нужно?

Необъяснимо

Нужно, и всё

Как Петрарка, который писал, давно умершей, донне Анне. Как братьям Райт было нужно в небо. И Хайраму Максиму тоже. Но, их запомнят, за первый полет. А его, за пулемет. Он, не был первым. Но его фамилия, накрепко связанна, с этим, смертоносным самоваром. А кто вспомнит, его самолет

Каждый получает свое. То ли, что хотел?

Митя, получил брюнетку. За столиком, рядом с собой. И с утра, головную боль. А господин барон Боже, царя храни и отпечаток каблука, на своем ботинке.

А ты, двигай щетками. Потому что для кого-то важны чистые ботинки или сапоги. И им не жалко потратить n-ное количество пиастр, на то чтобы их обувь засверкала на солнце.

Запомнят ли меня за это?

А нужно?

Делай, то, что делаешь, а будет, то, что будет.

Если повезет, я увижу эти ботинки снова. Но здоровья, их владелец, мне не пожелает. И руку, при встрече, не подаст.

Такова жизнь.

***

В зале, остались только Митя и Марк. Василий, курит возле входа. Анна, уже прибралась.

Артиллерист, зажми ты её где-нибудь. А то ведешь себя с ней, как с гимназисткой. Если ты такой правильный сватов засылай.

Возмутился, захмелевший, Марк.

Ему, ответил, Митя.

Марк, я тебе одну вещь скажу, ты только не обижайся.

Ты босяк. И я босяк. И он босяк. По этой причине, моя сестра, ему отказала.

С тех пор, он дует на холодное. Он себя, величиной считал. Подпоручик артиллерии. А теперь, он простой грузчик.

Все так

Ксения, тогда сказала.

Серж, Вы только не обижайтесь. Вы, босяк. И что я буду делать, в этом, вашем гарнизоне.

Мне казалось, что между нами, когда-то проскочила искра. Но два года, наверное, большой срок. Она, как и раньше, мечтала стать поэтессой. А ещё, был молчаливый финн, помощник её отца. Он тоже писал стихи.

Митя, когда узнал об её отказе, сказал.

Ты не обижайся, но ты идиот. Если бы ты пошел с этим вопросом к отцу, ответ получил бы совсем другой. Ни куда бы Ксения не далась. Пельши, во всем в жизни, обязаны Новиковым.

Наверное, он прав. Но и я был прав. Я делал предложение ей, а не Пельшам.

Да и кто кому больше должен, тоже вопрос. Если бы не мой дед, Александр Пельш, никогда не стал бы поверенным. Если бы Александр Пельш, не оттолкнул моего отца, меня наверно вовсе не было. Митин отец остался без ноги. Моего отца контузило. В лазарете, он познакомился с моей матерью.

Отца не помню вовсе. Мать умерла, когда мне было пятнадцать. От похорон деда, до получения аттестата зрелости, я жил в семье Пельшей.

Митин отец, предлагал оплатить мое обучение в университете, но я отказался. Достаток в семье Пельшей был, но сидеть у них на шее, я не хотел.

К тому времени, дважды, летом, ходил юнгой. Пока была жива мать, это не было возможно. Она была против моего увлечения морем. Дед, не возражал против моих увлечений, но готовил меня к тому, что я стану военным.

Я учился в гимназии, потому что мать была против военной карьеры для меня. Мать хотела, чтобы я стал врачом. Наверно, мать и дед хотели, чтобы я достиг тех высот, которых не достигли они. Я не был против этого. Военные врачи, во флоте, тоже нужны.

Но получилось по-другому

На холодное, я не дул. В этом, Митя не прав.

Ксения была первой, но не единственной, кому я делал предложение. Вот только, я не был достаточно внимателен, и всякий раз получал отказ. Возможно, я не осознано выбирал тех, кто мне откажет.

Сергей Иванович, не обижайтесь. Вы, милый молодой человек. А ей нужен, состоятельный мужчина.

Сказала Ольга Львовна. Вдова подполковника, к дочери которой я решил посвататься. Я принял отказ Ксении. Но, как и дед, не осознано, пытался себе что-то доказать.

Её дочь, была полной противоположностью Ксении. Внешне, по характеру и поведению. Может этим, она меня и привлекла. А может тем, что она, была близко.

Я снимал у её матери комнату. И обедали мы, за одним столом.

Вскоре, она вышла замуж. У её мужа, было два ордена. Станислав на шее и Анна на груди.

Ольга Львовна, мне очень напоминала Ксению. Не столько внешне, сколько по характеру и поведению. Она вполне могла стать такой, лет через двадцать. Я ей тоже, делал предложение. И даже, не один раз. Но замуж за меня, она выходить отказалась.

Сергей Иванович, мне льстит ваше предложение. Но, Вы, совсем не понимаете женщин. И не знаете, что Вам от них нужно. Зачем, я, Вам? Детей у меня уже не будет. А зачем, Вы, мне? Если повезет, выйдете в отставку подполковником. Если Вас не убьют, на какой-нибудь войне. Пенсион, за мужа, у меня и так есть.

По её выражению, наши отношения, пропустили остановку роман. И сразу приехали к станции, жизнь пожилых супругов.

Вы разве только на руках меня не носите, что мне ещё желать. Не знаю, сколько мне осталось. Как это будет выглядеть в конце, тоже не знаю. Я не хочу, Вас, этим обременять.

Она часто засыпала, занятая каким-либо делом. Иногда это длилось всего несколько секунд. Но бывало и значительно дольше.

В первый раз, это произошло, ещё до свадьбы её дочери. Когда она уткнулась лицом в стол, я не столько испугался, сколько удивился. Проверил пульс. Прислушался. Дыхание ровное. Пока суд, да дело. Она очнулась. И сильно испугалась.

Сергей Иванович, вы только никому об этом не говорите. За свою репутацию я не боюсь. Я боюсь бросить тень, на репутацию дочери.

Ольга Львовна, называла мя рыцарем, охраняющим её сон. А себя, моим учебником, по предмету Женщина.

Наша жизнь, действительно напоминала, жизнь пожилой пары. В свет, она не выходила. Не хотела бросить тень, на репутацию дочери. Учила меня играть на пианино, гитаре и скрипке. А ещё я писал для неё стихи.

У Ксении, не получилось увлечь меня этим. Возможно, ей просто не хватило на это времени. Будь я студентом, возможно, писал стихи для неё.

Ольга Львовна, помогла мне понять, почему я сделал предложение Ксении. А не пошел к её отцу. И почему, легко принял её отказ.

Вы хотели её видеть рядом с собой, потому что понимали её. Так, Вам казалось. Её отказ, Вам был понятен, как теорема Пифагора. Приняли Вы его легко, потому что не осознано, хотел для неё лучшего.

Наверно, я их любил. Ксению, Ольгу Львовну и даже её дочь, Екатерину. По-разному. А может те образы, который сам себе выдумал. Без сомнения, я хотел для них лучшего. Вот только, что для них лучшее

Ольга Львовна, тихо умерла, в четырнадцатом году.

А потом, началась война.

Иногда мне кажется, что она все знала наперед

Артиллерист, что правда отказала?

Сказал Марк. Прервав мои воспоминания.

Было дело.

Все по ней сохнешь?

Теперь, она, госпожа Виртанен.

Одно, другому, не мешает.

***

По Анне, похоже, сохнут все. Кроме меня.

Вроде и не красавица.

Пошлые, шуточки Марка. Глупые, ужимки Мити. И даже Василий, на неё, как-то, странно косится.

Дарья - такой реакции не вызывает. Может потому что замужем. Или

Я ревную?

Я дарил ей подарки. Она их принимала. Её общество мне приятно. Смею надеяться, ей моё, то же. Вот только, мне от неё, ничего не нужно. И ей от меня, то же.

Сохну ли я по Ксении? Осознанно, нет. А что в глубине? В бреду, я шептал её имя.

За время войны, я не был ни разу ранен. Много раз мог погибнуть, но остался жив и невредим. За то, был на грани смерти, по не боевым причинам.

Меня отправили лечиться. Или умирать.

От вокзала, как в бреду.

Очнулся, уткнувшись носом в чьи-то волосы.

Она встала. Потянулась. Что-то накинула на себя.

Крохотная комната, с одним окном.

Нагнулась. Поправила одеяло. Ксения!!!

Очнулся.

Да, мы спали в одной постели. Ты звал меня, и спать здесь больше негде.

Мне было приятно с тобой спать.

Засмеялась.

Ты был горячий, как печка.

Не вздумай снова делать мне предложение. Между нами ничего не было.

Да, я достаточно опытна, чтобы сказать это.

Не венчанными быть,

Не значит, нагрешить.

Не рядом быть,

Не значит, разлюбить.

Нет, это не мои стихи. И даже перевод, не я делала.

Жалко времени мало, а то закрутила бы с тобой роман.

Ну, хоть целоваться научу.

Не смотри на меня так.

В ваши годы не иметь любовницы!... Это не я, а Антон Павлович Чехов написал.

Не бери в голову то, что тебе написал врач. В этом, я тоже достаточно опытна, чтобы уверенно сказать, он ошибается. И это, не только моё мнение.

Это была странные две недели. Как будто, вышел на пропущенной станции. Жена. Дети и теща. Соседка, бывшая кухарка Пельшей. С четырьмя внуками.

А потом, снова застучали колеса.

Приехал финн. Их свадьба. И отъезд.

***

Этот вечер, был странным. Ничего особенного. Но что-то не так.

Только когда все разошлись, я понял. За вечер, ни разу, не увидел Анну.

Спросил у Дарьи.

А где Анна?

А в ответ.

Где она не знаю и знать не хочу.

Что здесь произошло?

Между Василием и Дарьей, как будто кошка пробежала. Он, весь как на пружинах. А она, в него, разве что молнии не кидает.

Василий и раньше, был изрядно напряжен. Он то, себя хозяином хочет считать. А хозяин не он. А его тесть.

Накалять атмосферу, не нужными вопросами, не счел возможным. Взял шинель. И пошел, куда глаза глядят. Все равно не усну.

***

Ноги, сами привели, к той самой скамейке.

На скамейке, сидит Анна.

Я так и думала Вы, сюда, придете.

Присесть, можно?

Присаживайтесь.

Что, сегодня, произошло?

Василий, проявил ко мне, не нужный, интерес.

Получил каблуком, по своду стопы. Выругался, на меня, грязно. Хотела ему сказать, что и сковородкой могу добавить, но не успела. Получила от Дарьи, полотенцем Вокруг мужиков сколько - выбирай любого. А у меня один. Мне его оборонять надо.

Она потом успокоилась, но сказала, что они в моих услугах более не нуждаются.

Подвинула ко мне саквояж. Положила на него часы, и одну лиру.

Я благодарна Вам. Они мне больше не нужны. Возвращаю.

Столько знакомы, а только заметил она левша.

Спасибо, что сюртук и туфли, вернуть не пытаетесь.

Положила на колени сумку, которую сшила сама. Явно не пустую.

Мне удалось выкупить, некоторые, свои вещи. Деньги у меня есть.

Достала тонкую пачку банкнот. И "Дамский" Браунинг.

На безымянном пальце блеснуло кольцо.

Пистолет, могли и не показывать.

Опустила глаза.

Теперь, Вы, мне, ничего не должны

Положила пистолет на саквояж.

Дарю. Может еще, кому жизнь спасет

Благодарить Бога за то, что кто-то укоротил себе век, нехорошо, но где была бы я, ели бы тот мужчина не застрелился

И Иван Федорович, наверно, был бы там же, где и мой муж

***

Далеко, далеко, лишь осколки.

Нам, для них, не дано говорить.

Те, уверены, знают, где счастье.

Не оставь нас, заблудших, твоих.

Зачернённое, названо, белым.

Над пешнёю, алеет, кумач.

В той стране.

Но другую, себе, не найти