Аннотация: Добравшись в Мишкольц, Андраш и Дью начинают поиски Гая Каллаи. Отправляясь на встречу с его племянницей Кларой, Дью не мог и представить, что окажется подозреваемым в страшном преступлении. И снова Андрашу придётся мчаться ему на выручку...
До Мишкольца мы с Дью добрались без приключений, и слава богам ― итак сыт по горло непредсказуемыми выкрутасами судьбы... По дороге в кои-то веки даже удалось выспаться ― видимо, я так привык к голосу вечно что-то бубнившего спутника, что просто перестал его замечать. Возможно, Дью за это и обижался на молчаливого напарника, но виду не подавал, а может, просто смирился с моим трудным, да что там ― невыносимым характером.
Мы устроились в небольшой гостинице на окраине города, и первым делом сыщик привёл практически глухого и слепого старикашку-лекаря, впрочем, такого же болтливого, как и он сам. Они долго препирались по поводу оплаты, а затем старикан лупил меня своими холодными ладонями и кулаками, назвав это новейшим методом лечения.
После такого откровенного издевательства над неокрепшим организмом я был готов придушить обоих, но вдруг, как ни странно, почувствовал себя гораздо лучше. И хоть после ухода эскулапа высказал Дью свои соображение, что лучше бы нам "не светиться", всё же поблагодарил за эффективное лечение.
― Да что эта старая песочница может о нас рассказать? Он и свой-то адрес постоянно забывает, не то что имена пациентов ― с ним всегда ездит верный слуга... А раньше был очень толковым лекарем, жаль ― время никого нет щадит, ― вздохнул Дью, накрывая стол к ужину, ― кстати, я тут узнал, что у интересующего нас "объекта" в городе есть родня. Племянница по имени Клара. Девица на выданье... хм, попробую познакомиться с ней поближе ― может, дядюшка пожаловал в гости.
Я сел за стол, прислушиваясь к бодрому бурчанию давно молчавшего живота, и, радостно работая ложкой в миске с супом, поинтересовался:
― И когда начнёшь "знакомиться"?
― Да сразу после ужина. Клара сегодня идёт на вечеринку к подруге, там будет много шалопаев-студентов, шансы у меня хорошие, ― он обаятельно улыбнулся.
С жадностью допив остатки супа и пожалев, что воспитание не позволяло вылизать миску, подтащил к себе поближе блюдо с пирожками:
― Выходит, у тебя здесь есть свои "глаза и уши"?
Дью заботливо налил в кружку напарника вина из запотевшего кувшина:
― У меня, увы, нет, а вот у Тайного Сыска... Ты ешь, ешь и отдохни с дороги. Закрой дверь на засов ― сегодня надеюсь заночевать в другом месте, ― озорно подмигнув, балабол скрылся за дверью.
Фыркнув:
― Надо же, какое самомнение! Надеюсь, Клара пошлёт тебя куда подальше, болтун, ― я продолжил набивать изголодавшийся за время болезни живот, не желая признаваться, что завидую его неизменному оптимизму. В жизни Андраша Петефи не было места вечеринкам и свиданиям, только ненавистная работа.
После сытного ужина подумал, а не навестить ли старого знакомого, обещавшего поговорить о беглеце с Главой здешней Гильдии? Но внутренний голос посоветовал пока не торопиться. Сначала надо выполнить заказ ― репутация Андраша Петефи должна оставаться безупречной. А для этого стоит как можно скорее восстановить силы, значит, сегодня наконец-то буду спать, спать, спать...
Я проверил засов на двери, с размаху бросившись на перину и позволив себе утонуть в её ласковых объятиях, до утра забывшись беспокойным сном. В котором, увы, почему-то всё время приходилось носиться по городу, вытаскивая Дью из передряг. Словом, нормально выспаться так и не удалось.
За окном в который раз пропели осипшие петухи, я успел привести себя в порядок и доесть остатки вчерашнего ужина, а Дью так и не вернулся.
"Вот же зараза! Нежится, наверное, себе в чужой постели, совсем стыд потерял... Наверняка даже и не вспомнил, что мы сюда не развлекаться приехали! Где же этого болвана носит?"
Время шло, и на душе становилось всё тревожнее:
"Неужели сегодняшний сон ― в руку? Не дай бог... И где теперь его искать? У меня здесь знакомых нет. Впрочем, о чём это я? Буду действовать как обычно: Гай Каллаи ― человек не бедный, значит, и племянница тоже. Расспрошу о них, трактирщики ― те ещё сплетники..."
Переодевшись, я вышел на улицу и через полчаса уже знал, где вчера проходила вечеринка в честь помолвки дочери одного из самых известных торговцев города. Та самая, на которой и случилось это страшное происшествие ― похитили подружку невесты, некую Клару Каллаи ― ту ещё бесстыдницу. Говорят, она весь вечер флиртовала с красивым темноволосым парнем в кожаном жилете, а потом он её куда-то увёз. Наверное, выкуп потребует. Кругом одно жульё...
Я без труда узнал, что Городская Стража уже приступила к поискам похитителя. Подозревали, что это кто-то из студенческой братии, хотя те божились, мол, видели общительного парня первый раз в жизни. За его голову родственники Клары объявили большую награду, что значило ― скоро на каждой двери будет висеть портрет негодяя.
Впору было биться лбом о стену:
"Что же случилось, Дью? Почему ты увёз девчонку, неужели решил шантажировать "дядюшку"? Нет и ещё раз нет... Опытный сыщик такую глупость ни за что бы не совершил. Хотя он раньше намекал на знакомство с этим типом ― Гаем Каллаи, "заказавшим" мне напарника. Неужели здесь замешано что-то личное? Только этого не хватало."
Пока соображал, с чего начать поиски "похитителя", события приняли совсем уж скверный оборот. Выбежавшая из трактира служанка с выпученными глазами рассказала своей товарке из цветочной лавки, рядом с которой я стоял, о том, что нашли тело страшно изуродованной Клары. И теперь как пить дать к розыску убийцы подключится Тайный Сыск.
Пришлось вернуться в гостиницу, чтобы обдумать ситуацию ― улицы города скоро наводнят сыщики в штатском, а это совсем ни к чему. Наверняка они уже знают, что речь идёт об "их человеке", и постараются замять дело, но искать Дью не перестанут. Нужно их опередить...
Я замер перед дверью, сразу заметив, что оставленная на косяке "метка" ― тонкая шёлковая нить ― уже на полу. Значит, в комнате был, а возможно, и сейчас меня поджидал непрошенный "гость". Или это Дью, нагулявшись, вернулся?
Приготовив кинжал, осторожно толкнул дверь ― смазанные перед выходом петли не скрипнули, пропуская в полутьму небольшого помещения. Двое в чёрном бесшумно скользнули навстречу, и прежде чем я успел с ними покончить, незнакомый голос из темноты сказал так, что спина покрылась мурашками:
― Не спеши, лучший из лучших... Есть деловое предложение ― разыщи убийцу Клары, и я заплачу тебе золотом столько, сколько весит его голова. Давай заключим выгодный нам обоим Договор.
Два бойца отступили в сторону, пропуская меня вперёд, но я остался на месте, не собираясь подставлять им спину:
― Гай Каллаи? Вы знаете, что на Вас составлен...
Скрипучий старческий смех не позволил закончить фразу:
― Я в курсе... Ох уж этот Аурел, столько лет считал его своим верным псом. Плевать ― найди убийцу девочки, а потом уж выполняй заказ мертвеца. По рукам? Что молчишь ― неужели мало золота? Тогда обещаю тебе место в Гильдии Каменеца, самого древнего города Империи ― он ведь недалеко от столицы, а в вашем деле это имеет значение, верно? Принеси голову убийцы, и кроме золота получишь рекомендательное письмо к моему брату, отцу Клары и тамошнему Главе Гильдии. Он не только примет беглеца в клан, но и приблизит к себе. У брата неважные отношения с вашим Мастером, Дьёрдь будет только рад ему насолить.
Усмехнулся в ответ, на всякий случай прощупав метательные ножи за поясом:
― Приблизит, серьёзно? Неужели я выгляжу настолько доверчивым простачком?
И снова от его странного смеха стало не по себе:
― Думаешь, меня так просто убить, мальчик? Я обещал, что не буду мешать выполнению заказа, но это не значит, что тебе удастся переиграть Гая Каллаи...
Это становилось интересно, и я согласился. Один из воинов передал Договор, после чего все трое... просто исчезли, словно растворившись в темноте. И напрасно я обшарил комнату в поисках неизвестного потайного хода ― всё было безрезультатно.
"Что же я наделал ― связался с проклятым колдуном! Это не в моих правилах..." ― но повернуть время вспять было невозможно.
Взбешённый, потянулся за купленной в лавке сдобой с маком. Отломив половину для напарника, убрал её в сумку и, сев за стол, начал есть, отщипывая маленькие кусочки ароматного хлеба и забрасывая их в рот:
"Булочник божился, что хлеб не зачерствеет ещё четверо суток. Интересно, успею ли за это время найти Дью?" ― острая маковая крошка защекотала горло, и я закашлял, чтобы убрать досадную помеху. Это только добавило злости:
"Проклятый старик! Считаешь себя самым умным? Только вот Андраш-мёртвые глаза быстро разгадал твой план. На самом деле тебе ведь плевать на бедную девочку, тут дело в другом: я отказался принять заказ на Дью, а поскольку, как и все, считаешь его виновным, то, наняв меня, тем самым снова вынуждаешь его убить. Настырный тип... Что же вы не поделили?"
Отпив из фляги несколько глотков вина, снова задумался:
"Почему Каллаи так уверен, что это сделал напарник? Потому что у него есть доказательства вины, возможно, им же и сфабрикованные. Или всё ещё проще ― старик сам виноват в смерти племянницы и хочет подставить Дью, потому что люто его ненавидит. Но это вряд ли, хотя..."
Чтобы больше выяснить о преступлении, пришлось снова потолкаться среди сплетников. К вечеру я знал, что Клару обнаружили у пристани в заброшенном лодочном сарае ― кажется, бедняжку задушили с особой жестокостью. Это было похоже на пытку, видимо, убийца стремился что-то выведать у жертвы, но зачем было до неузнаваемости уродовать её лицо? Вроде бы даже мать смогла опознать своего ребёнка только по родимому пятну на плече.
А ночью, пересчитав оставшиеся деньги, я отправился к перебравшемуся в Мишкольц Давиду, прекрасно понимая, что это огромный риск. Но он того стоил. Старый приятель был в курсе всего, что творилось в городе, и хоть, разумеется, мог меня сдать, не сделал этого. И не потому, что помнил добро. Просто знаменитый кинжал Андраша Петефи, спокойно лежавший на столе во время "дружеского" разговора, произвёл на известного вора неизгладимое впечатление и оказался убедительнее любых уговоров или просьб о помощи.
Итак, выйдя из притона, я уже знал, кто убийца ― некий Шарманщик время от времени слетал с катушек, отводя душу на молоденьких девушках. Но в этот раз, как по секрету поведал Давид, жертву ему заказали, но кто это сделал, больной негодяй уже никому не расскажет ― вроде бы его нашли плавающим с перерезанным горлом под досками того самого причала... Однако, в этой истории всё не так просто ― кое-кто утверждал, что покойник был лишь двойником настоящего, живого и невредимого Шарманщика.
А что касается парня в кожаном жилете, то его сделали козлом отпущения, но поймать даже раненого пока не смогли ― сыскари сбились с ног, обещая любые деньги тому, кто найдёт его убежище. При этих словах Давид недвусмысленно скосил глаза в сторону моего кинжала:
― Но тебе, как приятелю, я дам наводку, если пообещаешь уступить эту шикарную штучку с крыльями на ножнах...
Пришлось кивнуть, мгновенно оставив лёгкую, но сильно кровоточившую царапину "штучкой" на его грязной шее:
― Хочешь познакомиться с моим "ангелом" ещё ближе или расскажешь о парне без идиотских условий?
Зажимавший горло рукой Давид с выпученными от страха глазами быстро выложил всё, что знал, сбежав с такой скоростью, что догнать его вряд ли бы смогла даже знаменитая кошка-оборотень с южных островов.
Вздохнув:
― Ну вот, быстроногий Давид ― похоже, больше мы не увидимся, во всяком случае, пока ты мне снова не понадобишься... Однако, надо поторапливаться ― Дью ранен, и в трущобах, где, по словам приятеля, его видели, шансов выжить гораздо меньше, чем на охраняемой гвардейцами площади перед зданием Городского Суда. Надеюсь, не опоздаю.
Внутри трактир "Злобный вепрь" полностью оправдывал своё название: несколько уродливых попрошаек, вооружённых подручными средствами ― от костыля до мясницкого ножа ― окружили загнанного в угол, непривычно бледного Дью. Одной рукой он зажимал бок, пальцы второй побелели, так сильно напарник вцепился в боевую плеть, собираясь дорого продать свою жизнь.
Моя одежда и так уже была в крови ― я торопился на помощь... неужели пришло время сказать это так нелюбимое слово? Другу. Поэтому, ворвавшись в притихшее от ожидания интересной разборки злачное местечко, Андраш Петефи за несколько мгновений расчистил пространство вокруг повеселевшего Дью.
Быстро собрав метательные ножи, успел расслышать его прерывистый шёпот:
― Почему так долго? ― почувствовав, как внезапно потяжелело перекинутое через плечо тело потерявшего сознание напарника.
Служанка с подносом, полным мисок с заказами, выскочила на моём пути, испуганно запричитав, когда "страшный седой человек с ножом" рявкнул на неё:
― Уйди с дороги ― зашибу! ― подобно смазанному пятну промелькнув мимо так и не успевших ничего понять посетителей.
Я снова спешил, и не только потому, что переживал из-за раны Дью или того, что нас могут перехватить его "братья-сыскари" ― старые болячки, оставленные почти десять лет назад незнакомцем со странной рукой, и пролитыми на спину ядами, снова давали о себе знать. Пора было наносить "особенную" мазь, которой, к слову, почти не осталось.
Не зная город, доверясь только интуиции, без какого-либо плана ― на него просто не было времени ― я бежал по грязным закоулкам, чувствуя, как горят начавшие кровоточить кривые шрамы на спине и слабеют ноги. Глаза заливал едкий пот ― так плохо мне давно не было, и, чувствуя, что это последняя минута, когда ещё могу действовать осознанно ― толкнул, к счастью, незапертую дверь какой-то лачуги.
Перед глазами уже плыли разноцветные круги, а боль стала просто невыносимой, когда, опустив друга на пол, на полусогнутых ногах вплотную подошёл к замершей у стола темноволосой девочке-подростку. Миска выпала из её руки, с глухим стуком разлетевшись на глиняные черепки. Меня словно заворожил мрак её огромных зрачков, и, застонав, я рухнул на колени, выплюнув вместе с чёрной кровью:
― Воды! Мазь в кошеле на поясе, спина... ― и потерял сознание.
Очнулся от приятного, почти невесомого прикосновения холодных пальцев к всё ещё горящей адским огнём коже. Кто-то втирал мазь вокруг шрамов, и противоядие уже начало действовать, раз я не только мог дышать, но и слышать заунывную песню, хотя и не разобрал её чудных слов.
― Ты очнулся? Странно... Обычно с такими ранами не живут, но я рада, что тебе помогло.
Я не поверил себе, когда тоненькие руки смогли приподнять тело взрослого мужчины, помогая сесть, и напоили из небольшой миски. Это была не вода, а что-то знакомое, горьковато-солёное на вкус, и, поморщившись, прошептал горящими губами:
― Воды, пожалуйста, дай воды...
Угловатая и длинноногая девочка-подросток в стареньком платье с распущенными волосами и полным непонятного любопытства взглядом, покачав головой, как ни в чём не бывало начала заплетать волнистые волосы в две неровные косы:
― Нельзя, выпей ещё, а потом получишь воду, обещаю. Смотри, твой друг послушался, и ему уже лучше. Так что постарайся сделать ещё хотя бы пару глотков. Меня зовут Эва, я вчера похоронила дедушку и теперь осталась совсем одна. Пей скорее ― не хочу, чтобы и ты умер.
Завороженный её голосом, послушно отпил из глиняной миски, внезапно почувствовав, что могу глубоко дышать, и почти замершее сердце бьётся чаще и ровнее. Увидев, что "больному" стало лучше, Эва обрадовалась, протянув кружку:
― Теперь можешь выпить воды, только немного, а то вырвет.
Я послушно выполнил её указания, осматривая маленькую комнату с убогой обстановкой. Взгляд наткнулся на сидевшего у стены Дью, с увлечением приделывавшего ручку к большому котелку с закопчённым дном. Непохоже, что он страдал от раны.
― Дью, ты в порядке? ― неуверенно окликнул его, ― как себя чувствуешь?
Он ухмыльнулся, закончив работу и с довольным видом протянув котелок девочке:
― Держи, маленькая волшебница! Эта штука ещё послужит... Рад, что ты очнулся, Андраш, и спасибо, что снова спас. Чувствую себя совсем неплохо. После лекарства, что дала Эва, рана быстро затянулась. У девочки просто золотые руки, ― в доказательство своих слов он задрал рубаху, демонстрируя тонкий розовый шрам на боку.
― Не может быть, ни одно лекарство не способно заживить рану за такое короткое время... Или? ― я похолодел, ― сколько мы уже здесь?
Дью спокойно встал на ноги, заправляя рубашку в штаны и натягивая кожаный жилет:
― Больше суток. Малышка нанесла тебе остатки мази, но начался жар. Не поверишь, этой ночью она сама сделала новое лекарство, и поэтому ты всё ещё жив.
Потрясённый его словами, я подтащил к себе упиравшуюся девчонку, приставив нож к её тонкому горлу:
― Чепуха, что за бред! Немедленно признавайся, у кого украла мазь?
― Тихо, тихо... Совсем рехнулся? Понимаю, звучит невероятно, но это факт ― я сам стоял рядом с ней, пока она готовила твоё лекарство в лаборатории деда.
Ещё раз скептически осмотрел убогое жилище нищенки:
― Да ты не здоров, Дью! Алхимическая лаборатория ― здесь?
Оттолкнув Дью, пытавшегося закрыть её собой, Эва вдруг заговорила на удивление уверенным тоном:
― Не веришь? Твоё дело... Но я только что спасла никчёмную жизнь наёмного убийцы. Разве не об этом ты просил, упав вчера на пороге моего дома? Что смотришь, удивлён? Да ваши с Дью портреты сейчас везде ― я могла бы хорошо заработать, но не стала этого делать, смешав придуманное дедушкой зелье. Наверное, зря, да? Неблагодарный...
Её бледные щёки раскраснелись, точёный носик был гордо вздёрнут, в глазах плескались возмущение пополам со злорадством. И я почему-то совершенно не к месту подумал:
"Девчонка-то с характером, а ведь через пару лет она станет настоящей красавицей... Что за чёрт ― откуда в голове подобные глупости?"
Я быстро взглянул на ухмылявшегося Дью, чувствуя, что почему-то заливаюсь краской, словно балабол только что прочитал мои мысли. Теперь, зараза, наверняка воспользуется этим, чтобы подшучивать.
― И где же эта хвалёная лаборатория, в которой ты с дедом якобы создавала "волшебные зелья"? Неужели в грязном подвале под этой лачугой? ― взбесился я, но, подбоченившись, Эва усмехнулась, открывая замаскированную лоскутным одеялом дверь:
― Прошу, только перед тем как войти, не забудь вытереть ноги вон на той тряпке.
Иронично хмыкнув, я преувеличенно тщательно потоптался на огрызке старого половика и вошёл, замерев от удивления: эта комната разительно отличалась от предыдущей. Она была значительно больше и несравненно чище, точно копируя маленькую мастерскую алхимика ― длинный стол, уставленный стеклянными колбами и непонятными штуками из трубок и сфер. Полки, заполненные банками с разнообразными травами и минералами. Даже воздух тут был какой-то особенный...
Внезапно ноги подкосились, и в попытке найти опору я протянул руку к рванувшемуся на помощь Дью, но Эва оказалась проворнее, вовремя поддержав и не дав мне упасть. В её голосе смешались испуг и неподдельное сострадание:
― Надо его покормить ― сутки же ничего не ел... Подержи своего вредного друга, Дью, и выведи отсюда. Я погрею остатки вчерашней похлёбки.
Было чертовски неловко принимать еду от человека, над которым только что смеялся, но голод оказался сильнее стыда и гордости ― я ел так, словно сидел за королевским столом, наслаждаясь изысканными яствами, а не простой похлёбкой из овощей. И ни Дью, ни Эва не проронили ни слова. Когда большая миска опустела, до меня вдруг дошло, почему они не присоединились к трапезе ― я один умудрился съесть то, что предназначалось всем.
Реакция на это была вполне предсказуемой ― гнев:
― Бестолковый балабол, почему не остановил?
Дью вздохнул, пожав плечами:
― Да потому, что сыт. И как с таким несдержанным характером ты умудряешься оставаться "лучшим из лучших", бешеный?
― Вот именно, мы с Андрашем уже наелись, пока ты болел, ― покраснев, Эва отвернулась, пряча голодные глаза и заставляя меня сгорать от стыда.
Остатки "гонорара" я разделил пополам, первую часть отдав Дью, а вторую протянув девчонке:
― Здесь достаточно, чтобы месяц нормально питаться. Извини, я был неправ насчёт лаборатории. Так кем был твой дед?
Эва, как взрослая, засунула монеты в лиф платья:
― Когда-то давно он был очень известным алхимиком, потом... потом что-то случилось, и всё пошло наперекосяк. Его бросила жена, и он остался с дочкой, моей мамой, на руках. Работал как проклятый, но дочь выросла и, родив ему внучку, умерла. Это стало последней каплей, и дедушка начал пить. Да ещё пристрастился к азартным играм. Всё, что я выручала за сделанные нами лекарства, тут же исчезало в карманах мошенников. Но это ещё не самое страшное ― три дня назад он продал внучку одному типу...
Мы с Андрашем одновременно вскрикнули:
― Нет!
Но, усмехнувшись, Эва продолжила свой печальный рассказ:
― Дедушка был очень болен и последние дни плохо соображал. По договору, "хозяин" заберёт меня завтра утром. А чтобы присматривать за "покупкой", этот негодяй приставил охранника. К счастью, я сумела его напоить, подсыпав снотворное, и он не видел, как вы вошли. Если бы не это, ещё вчера ушла в Эгер ― хочу стать подмастерьем у знакомого аптекаря: он добрый человек и не откажет сироте.
Сжав кулаки, спросил, пугаясь дрожи в собственном голосе:
― Так почему не сбежала, бросив нас?
Девчонка, от одного взгляда которой моё сердце то замирало, то начинало беситься подобно своему хозяину, тихо засмеялась:
― Когда дедушка ещё был в своём уме, учил ― настоящий лекарь не может бросить больного человека, даже если ему самому грозит опасность... Помогите с "этим" ― она кивнула на сначала принятую мной за мешок скорчившуюся в углу фигуру человека, а я выведу вас из города.
Я подошёл к охраннику, осмотрев его ― тот был мёртв уже несколько часов.
― Кажется, кто-то не рассчитал дозу снотворного, ― хмыкнул, подмигивая Дью, но перестал насмешничать, увидев, как побелели её сжатые кулачки.
Быстро соображавший напарник взвалил тело невезучего "сторожа" на плечо и, буркнув:
― Пристрою в ближайшей канаве у трактира, ― скрылся в дверях.
Между мной и Эвой установилось тягостное молчание. Не знаю, как эта мысль пришла в голову, но, потрясённый догадкой, я спросил:
― Дедушка... Это ты его?
Эва вскинула голову, дерзко глядя в глаза:
― А как бы ты сам поступил с человеком, продавшим свою родную кровь мерзавцу, о котором ходят ужасные слухи? ― она вдруг отчаянно зарыдала, и мне захотелось утешить её, обняв, обещая защитить от любых бед, как когда-то делала мама. Но я промолчал, не посмев ей солгать, ведь знал цену подобным обещаниям.
Выплакавшись, девчонка вытерла слёзы рукавом:
― Прости. На самом деле, у него была опухоль. Это очень больно, он сам попросил дать ему "капли вечного забвения", когда позавчера пришёл в себя. Напоследок долго просил прощения, допытываясь, не причинил ли мне в своём безумии вреда, ― она горько засмеялась, хлюпнув покрасневшим носом, ― я пожалела его, не сказав жестокой правды. Дедушка ушёл без мучений, а почему умер охранник ― клянусь, не знаю. Доза была совсем маленькой... Но теперь я всё равно такая же как ты, да?
Успел только покачать головой, пытаясь проглотить горький ком в горле:
― Нет, ты ― другая... ― как в комнату вошёл Дью:
― Дело сделано ― решат, что парень перепил. Судя по синим губам, у него было больное сердце. Бери вещи, Эва, и выводи нас из города.
Она вытащила из пыльного сундука приготовленный дорожный мешок, завязав тесёмки длинного плаща с капюшоном:
― Можем идти, здесь недалеко вход в катакомбы. Дедушка настоял, чтобы я выучила короткий путь за городские стены, им обычно пользуются контрабандисты.
Но я поднял руку, останавливая обоих:
― Подождите... Эва, так кому тебя продал дед? Имя знаешь?
― Настоящего имени не слышала, но все называли его Шарманщик. А что?
Мы с Дью понимающе переглянулись:
― Что ж, видно, мне всё-таки суждено выполнить заказ ― мерзавец Каллаи получит убийцу Клары. Вот что, Эва, веди нас к дому Шарманщика и подожди за воротами. Не вмешивайся, что бы ни происходило, а если нас схватят, уходи через катакомбы, поняла?
Она повела новых знакомых грязными переулками, остановившись у богатого дома в одном из благополучных кварталов города. По словам прислуги, здесь жил почтенный купец, отец семейства, филантроп и меценат, собравший самую большую коллекцию музыкальных инструментов, особенно любивший старинные шарманки.
Отправив Эву снять комнату в ближайшем трактире и ждать нас там, сами, разработав план, приступили к его выполнению. Проникнув ночью в дом негодяя, я без особого труда заставил его написать признание в своих многочисленных грехах, в том числе, и убийстве Клары Каллаи. Тем временем, Андраш встретился со знакомыми из местного отделения Тайного Сыска. Вот ему пришлось попотеть, чтобы уговорить их помочь в поимке "опасного преступника". Но недаром же я прозвал напарника балаболом ― он умел не только без конца рассуждать на любые темы, но и убеждать...
Сыщики, вовремя явившиеся в дом Шарманщика, взяли преступника под стражу, ведь я тоже мог быть весьма убедительным. Всё-таки лучший из лучших в своём деле. Недаром перепуганный негодяй встретил своих тюремщиков как спасителей, не просто отдав бумагу с письменным признанием, но и подтвердив показания при свидетелях.
К утру Шарманщика увезли в Тайный Сыск, а с нас были сняты все обвинения... Мы нашли Эву в маленькой комнатушке трактира, метавшейся из угла в угол в ожидании исхода дела. Она внезапно бросилась нам на шеи, обрадовав Андраша, привыкшего к женскому вниманию, и окончательно смутив меня, даже не представлявшего, что это такое.
После короткого рассказа все вместе пообедали в том же трактире, правда, не переставая оглядываться по сторонам, ведь новости о том, что награда за наши головы отменена, не обрадовала мрачных посетителей заведения. Узнав, что Шарманщик арестован, Эва не изменила своего решения покинуть Мишкольц, и нам ничего не оставалось, как проводить её до городских ворот.
Она тепло обняла Дью и, подойдя ко мне, неожиданно спросила:
― А как тебя обычно называют друзья?
Я фыркнул, делая безразличное выражение лица:
― У меня нет друзей, за исключением этого балабола, остальные зовут ― Андраш-мёртвые глаза... Как тебе такое?
Она неожиданно прижалась горячими губами к моей щеке, шепнув на ухо:
― Глупости! Они совсем не мёртвые, а очень красивые ― такие зелёные, как трава весной. Разыщи меня когда-нибудь, ладно? Я буду ждать...
Растерявшись, как последний дурак, Андраш Петефи не придумал ничего лучше, чем просто кивнуть в ответ, кусая губы и долго провожая взглядом уходящую вдаль тоненькую фигурку.
Дью тронул за плечо, протягивая небольшой свёрток:
― Это только что принёс уличный мальчишка ― сказал, от Гая Каллаи.
Мы отошли в безлюдное место, чтобы развернуть послание "заказчика". В свёртке оказался небольшой кошель с деньгами и записка, в которой Гай пояснил, что большего я не заслуживаю, потому что не придерживался Договора ― не доставил ему голову убийцы любимой племянницы. Чем ужасно разочаровал. Кошель с деньгами ― плата за беспокойство. И ещё наглец посоветовал забыть о взятом на него заказе, как можно скорее покинув Мишкольц, ведь теперь город стал для меня по-настоящему небезопасен.
Это была неприкрытая угроза и одновременно вызов для "лучшего из лучших". Он знал, что я не отступлю.