Лобанов Владимир Алексеевич
Революция сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Автобиографию я начал писать 40 лет назад, а публикую её только сейчас, когда мне уже 76 лет
  В конституции государства, теоретически выстроенного на основе АДМД, есть "Статья 66. Каждый кандидат в президенты обязан представиться избирателям, опубликовав для этого свою автобиографию в которой рассказывает о себе с максимально возможной для себя откровенностью"
  Читатель, прочти мою автобиографию и реши: готов ли ты иметь в качестве президента твоего Государства такого человека.
  
   Р Е В О Л Ю Ц И Я С О З Н А Н И Я
   (автобиография и лекарство от вождизма для моего читателя)
   Часть Iа
  
   Предисловие.
   "Придёт время, когда люди перестанут писать романы
   (выдумывать), а будут излагать то, что было, описывать
   действительность так, как сам же писатель её и
   воспринял".
   Л.Н.Толстой.
  
  
   Для меня это время пришло.
   Вдумайтесь в смысл слов классика русской литературы. Лев Николаевич
  сознавал, что он не в силах описывать действительность, что когда он
  пытается описать мир другого человека с его чувствами, мыслями, поступками,
  то получается всегда надуманное. Кто как ни сам человек способен
  передать свои чувства и мысли, объяснить свои поступки и переложить это
  на бумагу с достоверностью максимально приближающейся к действительности,
  к истине. Кто лучше меня способен написать обо мне и объяснить
  почему я в данном случае поступаю так, а не иначе? Никто, кроме меня
  самого!!!
   Писатель-романист творит, а людям читающим не для развлечения,
  необходимо описание действительности, а не плод фантазии (пусть даже
  творческой) человека с сильно развитым воображением.
   Состряпает такой горе-романист произведеньеце, продаст рукопись и
  доволен. Человек берёт в руки его творение, читает и воспринимает написанное
  как отражение действительности. Если это молодой человек, не имеющий
  жизненного опыта, то он, прочитав книгу, может использовать опыт писателя
   - 2 -
  в своей жизни, справедливо предполагая, что писатель изложил всё
  честно. Что из этого может выйти - вы узнаете из этой книги.
   Говорю абсолютно ответственно, что понятия "советский писатель" и
  "лжец" - синонимы. Мой личный горький опыт даёт мне право на такое
  заявление.
   В отличии от советских писателей, я в своей книге постараюсь описать
  ВСЁ, разденусь, и если это будет неприятно читателю - вините СОЗДАТЕЛЯ
  (бога, если он есть) или ПРИРОДУ, а не меня. Я не буду замалчивать, как писатель-
  гонорарщик, ничего что могло бы пробудить интерес у неискушённого человека, у
  человека только вступившего во взрослую жизнь.
   В отличии от советских писателей, я не собираюсь "создавать образы",
  заведомо вводя в заблуждение неискушённого читателя, который находит
  в советской литературе, в описываемых в ней людях что-то законченное,
  например, образ советского коммуниста и т.п. Человек - это космос,
  это бесконечное, необъятное, и пытаться представить человека в виде
  чего-то законченного в виде какой-то метафизической картинки - есть
  глупость (если писатель этого не понимает) или подлость (если понимает,
  но всё равно пишет - пишет для гонорара).
   Только в одном я буду схож с советскими писателями - в тенденциозности
  изложения фактов. Но тут уж ничего не поделаешь: не могу и не
  хочу скрывать ненависти к советской действительности и рождённым ею
  советским писателям-лжецам и преступникам, калечащим миллионы
  человеческих судеб.
   И последнее. Прочитав нижеследующую книгу, идеализировать автора не
  будет никакой возможности. Идеализация приводит к вождизму. Вождь получает
   - 3 -
  право ради "высокой идеи" творить преступления. Именем вождя и его
  идей убивают людей. Человечество заплатило за вождизм миллионами жизней.
  Ленин, Гитлер, Сталин, Моа Дзэдун, Пол-Пот, Фидель Кастро и многие сотни
  вождей умерших и здравствующих, волею несовершенства человека творили
  и творят преступления именем бесправного, безгласного народа.
   Вождизм - болезнь, но я, кажется, знаю от неё лекарство. Если бы писатели
  описывали наряду с нравственными, умственными, волевыми качествами,
  например, Ленина ещё и то как он испражняется, описали бы его половой
  акт с Крупской или Инессой Арманд, то не было бы того патологического
  поклонения вождю, которое привело к власти Сталина и разрешило ему творить
  преступления твёрдо зная, что чем больше он их сотворит, тем более
  отстранит от себя земную ответственность за содеянное.
   "Революция сознания" - книга полностью исключающая возможность
  идеализации автора "Книги обо всём".
   Я не хотел становиться писателем, ибо быть только писателем также
  ненормально и невозможно, как быть только Генеральным секретарём ЦК
  КПСС. Я хотел быть хорошим механиком, любящим мужем и умным отцом-
  воспитателем, но на моём пути встали препятствия. Какие? Читайте - узнаете!
   1983 год.
  
   Д е т с т в о.
   "Важнейшее дело воспитания - есть приспособление молодого
   ума к действительности..."
   А.И.Герцен.
   Я родился 26 июня 1949 года и не помню момента своего рождения,
  как не помнит этого ни один человек на Земле. Мать рассказывала, что
   -4-
  всё протекало нормально; остаётся только ей верить. Но я хорошо помню,
  что детство моё было счастливым (Если считать счастьем плюсовую
  алгебраическую сумму положительных и отрицательных эмоций).
   Я считаю своё детство счастливым потому, что сейчас, когда в моей
  памяти всплывают картинки далёкого прошлого, то сладко ноет в груди и
  на душе становится радостно - было время и были моменты, когда я осязал
  "счастье". И также отчётливо помнится, как я жаждал поскорее вырасти
  и быть свободным как взрослые. Всё познаётся в сравнении.
   Необходимость восстанавливать в памяти счастливые минутки из
  детства вызывалась чёрной полосой жизненных невзгод и душевных мук,
  полосой затянувшейся на долгие годы - годы моего перехода из детства во
  взрослую действительность.
   Смысл существующего в моей голове "идеального", сложившегося за
  детские годы, не соответствовал действительным свойствам "материального",
  то есть существующих вне моей головы и независимо от неё обстоятельств.
  И только благодаря стремлению познать причину несоответствия,
  благодаря постоянно стоящему передо мной вопросу "Почему?.." - я
  остался жить.
   Детство - это своеобразный колпак, защищающий маленьких, то есть
  неполноценных ещё людей, от жизненных противоречий и связанной с этим
  борьбы. Нормальные родители самоотверженно принимают на себя все
  тяжести повседневного существования.
   Но, вместе с тем, чем должно быть детство для любого ребёнка, как
  ни подготовкой к жизни? И могу ли я сейчас сказать о своём детстве как
  о счастливом, если я только физически оказался готов к трудовой и
  гражданской деятельности, после того как жизнь сняла с меня прелестный
   -5-
  "колпак" с прелестным названием - "Моё детство".
   Детство и юность, или тот промежуток времени, когда человек
  непосредственно не участвует в процессе производства, должен давать
  человеку, образно говоря, "инструмент" с помощью которого он уже сам - в
  дальнейшей жизни, совершенствуя этот инструмент, будет познавать бытие,
  находить достойные выходы из жизненных перипетий, а главное - творить.
  Или даже (это сравнение точнее выразит мою мысль) не "инструментом",
  а "фундаментом" лучше назвать всё то, что должно дать человеку
  детство. Посмотрите как строится дом, его основа - фундамент. Плохо заложен
  фундамент и дом долго не простоит; надёжен фундамент и здание горделиво
  свидетельствует на протяжении многих веков об искусстве строителей.
  Фундамент - это основа. Основа заложенная в детстве и определяет
  цену человеку. Если, опираясь на свой "фундамент", человек смело шагает
  по жизни, то и пользы принесёт обществу много больше, чем тот, кому
  приходится ломать неправильно сложенный "фундамент" и строить его заново.
  А если новый "фундамент" построить не удастся, то человек будет приносить
  обществу только вред, Если же таких людей окажется очень много, то
  общество, в конечном счёте, придёт к упадку. Возникнет революционная
  ситуация, а за ней грянет социальная катастрофа - революция.
   И вот на данной стадии своего развития и в данный момент (1976 год)
  я утверждаю, что наше общество даёт своей молодёжи возможность
  приобрести такой "фундамент", который абсолютно непригоден для
  строительства "дома жизни". Мировоззрение, сформировавшееся у советской
  молодёжи, неизбежно, на первых порах взрослой жизни, приходит в негодность и
  требует полной замены. А если индивид не справляется с задачей по замене
   -6-
  "фундамента" - мировоззрения, то его гибель, как полноценного члена
  нашего общества, неизбежна. (Читатель может спросить: "А кто же тогда
  живёт в Стране Советов?" Наберитесь терпения - данный вопрос будет
  разбираться отдельно.)
   Сейчас, в доказательство вывода о несоответствии воспитания и
  действительности, я и пишу нижеследующее.
   Не зная истинного значения детской поры для человека, я в детстве
  был счастлив. Случались, конечно, и неприятности, но они оказывались
  объяснимыми для меня, а когда ясны причины, то это уже половина
  неприятности, ибо их можно избежать в дальнейшем.
   Женщина, которой было суждено стать моей матерью, появилась на
  свет в средней России. Шёл 1918 год. Деревня Григорьевская Тверской
  губернии (ныне Калининская область) насчитывала несколько десятков
  дворов. В семье сына небогатого крестьянина родился первенец - черноглазая,
  черноволосая девочка. Она внешне очень походила на отца и по воле
  последнего девочку нарекли Екатериной.
   Уже в 12 лет Катя, окончив четыре класса местной школы, вынуждена
  была делить с родителями тяжёлую ношу борьбы за существование.1930
  год. Шла великая ломка устоявшихся традиций, а с ней и ломка миллионов
  человеческих судеб. И вот однажды, когда отец и мать Екатерины были на
  заработках, а 12-ти летняя девочка, выбиваясь из сил, старалась поддерживать
  порядок в доме: присматривала за двумя младшими сёстрами шести и
  четырёх лет, пятилетним братом, кормила домашнюю птицу,- в дом вошли
  несколько человек односельчан и, сказав Екатерине какие-то непонятные
  слова, стали выносить домашние вещи.
   Возвратившиеся на следующий день родители, застали в опустевшем
   -7-
  доме испуганных и заплаканных детей.
   Шла великая экспроприация экспроприаторов и двенадцатилетняя Катенька
  с сёстрами и братом попали в число "мироедов, нажившихся за счёт
  трудового народа".
   Не сдержался глава семьи, схватил берданку и айда по деревне искать
  обидчиков, но его опередили другие обиженные. Убивать не стали, но
  всыпали крепко экспроприаторам.
   Четыре года лагерей дали отцу Катеньки. Это был минимальный
  срок, максимальный - 8 лет достался главному зачинщику и, по вполне понятному
  совпадению, одному из богатейших людей деревни. Этот человек
  владел неисчислимыми богатствами: только в хлеву у него стояло две
  коровы, две лошади, а в доме и того пуще - четверо человек детей.
   Свидетелями обвинения на суде выступили: сельская учительница,
  председатель Комитета бедноты и два бедняка: пьяница Матвей, да калека
  Иван (ещё в молодости по пьяному делу пытался колоть дрова и
  вместо чурбана угодил по ноге, да так "удачно", что ногу по коленный сустав
  пришлось ампутировать).
   Позже выяснилось, что мой дед как "середняк" не подлежал раскулачиванию
  и кое что семье вернули, но справедливость восторжествовала уже
  когда дед с тачкой в руках строил "светлое будущее".
   Предприимчивые власть имущие давно заметили, что глупо в тюрьмах
  содержать людской материал без дела и заключённых стали использовать
  на самых грязных, тяжёлых, не требующих квалификации работах. Родилась
  новая разновидность рабства: рабами делались люди своего государства,
  осуждённые к заключению за различного рода проступки. Государство
  стало заинтересовано в людском материале из которого без особых
   -8-
  церемоний можно выжимать прибыль. В тридцатые годы подобного рода
  "материала" для молодого государства Советов поступало в избытке. Страна
  строилась, нужны были миллионы человеческих рук, но одного энтузиазма
  относительно небольшого числа фанатиков - не хватало, их дополняли рабы или
  люди попавшие в рабское положение в силу того, что каждый из них по наивности
  своей полагал, что хорошо он должен делать сначала для себя, а
  затем, по возможности и по личному желанию, для окружающих. Они были
  наивны не ведая того, что великий кормчий с псевдонимом напоминающим
  что-то родное знакомое русское - Ленин установил закон по своей значимости
  соперничающий с природным законом и который гласил примерно
  следующее: "Человек должен жить прежде всего для других, тем самым он
  будет более продуктивно жить для себя". А эти глупцы не хотели
  подчинится новому закону.
   Молодое государство плодило преступников, а преступники укрепляли
  молодое государство. Такова диалектика.
   Как нравилось, в своё время, Ленину повторять, что Пётр I "варварством
  выводил варварство на Руси". Володя Ульянов явно завидовал возможностям
  Петра Романова, но сознаться в том, что осуществляя марксистские
  идеи, он сам и его преемники пойдут путём Петра - Владимир Ильич не
  мог, если вообще осознавал это.
   Отдав на алтарь государственной предприимчивости четыре года, отец
  Катеньки (он же мой дед) вернулся домой.
   "Коллективное хозяйство" - название длинное .Колхоз - вот панацея.
  Партия и вожди, опираясь на теорию усвоенную только некоторыми
  вождями, стали творить историю. Они брали младенца (крестьянина того
  времени) и заставляли его строить новый дом (социализм). Начался
   -9-
  мучительный искусственный отбор: строптивых "младенцев" изолировали,
  ультрастраптивых уничтожали (враг народа). Оставались "младенцы-хамелеоны"
  - люди способные принять ту идею (окраску), которую им "спускали" вожди.
   Я не случайно сравниваю простых людей того времени с младенцами, а
  строительство социализма, к чему их принуждали - со строительством дома.
  Представьте себе бригаду малолетних под руководством одного взрослого
  возводящих дом. Уровень сознания у детей настолько низок, что их
  нужно принуждать строить себе жильё. Уровень социалистического сознания
  крестьянских масс того времени был настолько ничтожен, что ко всему их
  необходимо было принуждать насилием. Но всякое насилие не обходится без
  жертв, а жертвой пала самая производительная часть крестьянства.
   Ко времени возвращения моего деда из заключения в колхозах работали
  преимущественно женщины и юношество. В последствии не случайно был
  брошен призыв к рабочему классу о направлении 25000 лучших пролетариев
  в деревню - поднимать сельское хозяйство.
   Двое из семьи отца Катеньки, то есть её мать (моя бабушка) и сама
  Екатерина - работали в колхозе.
   Деревня Григорьевская увядала; как думали те, кто способствовал
  этому, увядала чтобы возродиться в небывало короткий срок, в небывалой
  красоте и в небывалом богатстве. Свойство выдавать желаемое за действительное
  очень отличало членов Партии коммунистов от беспартийных. Мой
  дед был беспартийным и то, что он видел в действительности, своими глазами,
  давало ему основание сделать единственно верный вывод: здесь
  жизни не будет, а значит надо уезжать.
   Трудно снимались с насиженного места. Мать плакала, а, глядя на
  неё, - и дети... Только отец угрюмо молчал и как заведённый автомат ходил
   -10-
  от телеги в дом и обратно - выносил вещи. Дом бросили - покупателя
  не нашлось. Кто купит, когда столько жилья свободного стоит: кулачество
  ликвидировали как класс и бедняки могли заселять освободившиеся дома.
  Но, почему-то, никто не торопился переселяться, видимо, тяжело строить
  своё счастье на несчастьи других.
   Даже для одного человека смена места жительства сопряжена с
  трудностями, а каково семье с малыми детьми, да ещё в эпоху социальной
  катастрофы?!
   Но время и неустанный труд сделали своё. Обосновались в большом
  селе с каменными строениями и с площадью, с базаром и милицией. В
  Максатихе уже чувствовался порядок, опираясь на который можно было строить
  свою жизнь. Очень скоро все члены семьи поняли, что глава оказался
  прав, когда, не смотря на возражения и советы, настоял на своём - на
  переселении. Много лет спустя, когда по двору максатихинского дома Жуковых
  старших уже бегали внуки, дед не переставал подчёркивать важность и
  верность своего поступка. Даже я помню как дед, особенно под хмельком,
  обращаясь к кому-нибудь из взрослых, не посвящённых в историю
  семьи, говорил: "Если бы я не вытащил их (и показывал на кого-нибудь из
  своих детей) из этой колхозной дыры, они бы там и сгнили". И он был
  прав: деревня Григорьевская пришла в упадок. Об этом я узнал от матери,
  которой довелось быть на родине через 15 лет после описанных выше
  событий. Мать рассказывала, что только по одному внешнему виду её бывших
  односельчан, можно было судить как прав оказался мой дед, когда чутьём
  беспратийного уловил, что эксперимент с колхозами дорого обойдётся и
  правителям, и, тем более, народу.
   Екатерина работала наравне со взрослыми: разгружала вагоны на
   -11-
  железнодорожной станции, работала на лесопильном заводе, на фабрике по
  производству верёвок, работала дома.
   Чёрные как смоль вьющиеся волосы, чистый высокий лоб, большие
  выразительные глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами и чёрными
  тонкими бровями; губы - по своей окраске, форме и резкости очертаний,
  напоминающие лубочный рисунок: симметрично изогнутая верхняя губка
  напоминала лук, принадлежащий какому-то сказочному принцу, потому что только
  принцу может принадлежать лук с таким красивым изгибом; нижняя же
  губка - как подушечка на которой лежало это сказочное древнее оружие.
  Правильной формы, немного раздвоенный книзу подбородок, вписывался в
  нежный девичий овал лица. Чуть- чуть смуглая кожа предупреждала
  излишнюю яркость цветовых контрастов на лице.
   Не удивительно, что городской парень остановил свой выбор именно
  на Катеньке; на танцах среди сельских девчат, даже уступая многим в
  нарядах, моя будущая мама заметно выделялась.
   Ленинград ошеломил Екатерину. Жизнь бывшей российской столицы-
  колыбели революции, протекала по каким-то другим законам о которых, как
  казалось Катенке, не знали ни в Григорьевской, ни в Максатихе. Она боготворила
  своего молодого мужа, гладя как безошибочно тот ориентируется в
  этом кипучем жизненном водовороте.
   Но жизнь с первым муже у Екатерины Ивановны не сложилась. Вторым
  её мужем стал мой отец.
   Второму замужеству предшествовала целая жизнь: война с фашизмом,
  эвакуация в Максатиху, смерть дочери, похоронка на младшего брата,
  развод с опостылевшим мужем - искателем наслаждений; суд о разделе
  жилплощади, после чего моей матери была выделена комната в семь квад-
   -12-
  ратных метров.
   Втроём в одной комнате мы жили, мягко говоря, очень скромно. Чёрный
  лакированный комод с тремя ящиками, платяной шкаф из фанеры, покрытый
  также тёмным лаком, железная кровать полуторка, обеденный стол и три
  стула - так плотно занимали полезную площадь семиметровой комнатки, что
  когда ложились спать, то стулья приходилось ставить на стол, всё это
  сдвигалось вплотную к окну и только тогда в освобождённое место входила
  раскладная кровать для меня.
   Матери приходилось перешивать для своего сына одежду из старой
  отцовской. Война давала о себе знать не смотря на то, то от конца войны
  до моего рождения прошло 4 года. Я, конечно, не ощущал никаких стеснений
  от тогдашнего нашего "благосостояния". Лучший кусок - мне, на лето каждый
  год меня отправляли в Максатиху, а там и парное молочко, и пчелиный
  мёд,и чистый воздух; поэтому болел я мало. Благодаря самоотверженным
  усилиям взрослых и прежде всего, конечно, благодаря маме, в жизнь вышел
  физически здоровым.
   Мне было семь месяцев, когда опасная детская болезнь с характерным
  названием "коклюш" обрушилась на мой детский, а значит и слабый,
  организм. Болезнь была опасна для жизни. И мать, видя, что в городе врачи не
  могут помочь её сыну, с больным ребёнком уехала в Максатиху. Ребёнок
  больной коклюшем страдает от кашля. И вот, как только очередной приступ
  кашля охватывал меня мать, в любое время дня и ночи, брала своего сына
  на руки и шла к реке. Здесь от влажного воздуха наступало облегчение и
  я, измученный болезнью, согретый теплом матери и под мерные покачивания
  своей живой колыбели, засыпал. Сон на свежем воздухе придавал моему
  организму силы для борьбы с болезнью и ... болезнь отступила.
   -13-
   Если считать, что родители это связующее буферное звено между ребёнком
  и действительностью, то роль буфера мои родители выполняли хорошо.
  Но если считать, что воспитание - это "приспособление молодого ума
  к действительности", то можно сказать, что родители моим воспитанием не
  занимались. Воспитывала меня среда. Прямое общение со сверстниками, со
  взрослыми ни в коем случае не опровергали моего мнения о прекрасном
  настоящем и будущем Страны Советов. В дошкольный период общение со
  взрослыми постоянно подтверждало на опыте сложившееся под влиянием
  кино, радио, телевидения, книг в моём детском уме убеждение, что все люди
  хорошие, а плохих обязательно видно из далека как видно пьяных дебоширов.
  Как мне было тогда понять, что человек одновременно может быть и
  плохим и хорошим, что весь вопрос в том - относительно кого он находится
  в том или ином качестве.
   Внешне я был симпатичным ребёнком. Сейчас отчётливо помню как
  единодушно взрослые отзывались о моей внешности: "Ой какой
  большеглазенький!.."- слышалось неизменно, как только кто-нибудь из незнакомых
  взглядывал на меня и у него оказывался повод для выражения своих чувств
  вслух; да и близкие частенько подчёркивали эту особенность моего лица.
  Неприятные чувства теснились в моей душе от таких единодушных словесных
  излияний. Помню каким способом я пытался подправить эту "ошибку"
  природы, заставляющую взрослых постоянно громогласно отмечать её: как только
  я понимал, что вот сейчас вновь могу очутиться в центре внимания, и что
  виной всему станут мои глаза, я начинал жмуриться. Такой способ оказался
  действенным только по отношению к малознакомым взрослым, но и от него
  скоро пришлось отказаться по требованию матери.
   Из-за ограниченности домашнего пространства и отсутствия детских
   -14-
  игрушек, любимыми моими занятиями были: перекладывание пуговиц из одной
  коробки в другую и забивание гвоздей в специальную доску, которую мне
  принесла бывшая свекровь моей матери, а ныне просто наша соседка по
  коммунальной квартире; гвозди для этого шумного занятия также она
  поставляла. И вот иногда (не так часто как бы хотелось) мне позволялось
  забивать гвозди в доску; и пока стук ни доводил нижних соседей до
  необходимости звонить нам в квартиру и требовать прекращения "этого
  издевательства", я с наслаждением ставил очередной гвоздь на доску, тихо
  стукал по шляпке молотком и, когда гвоздь уже не надо было держать, со
  всей силы ударяя по нему, загонял в доску. Меня восхищал сам процесс
  внедрения гвоздя в тело доски; гвоздь неохотно, но неумолимо, подчиняясь
  именно МОИМ воле и силе внедрялся в инородное для него тело. Перекладывание
  пуговиц не менее интересовало меня. Пуговиц было очень много и
  все разные. Среди них не мало старинных перламутровых. Я всматривался в
  каждую пуговицу и порой находил в природном рисунке перламутра целые
  композиции, конечно, построенные моим воображением, но прекрасные. Соседи
  не переставали восхищаться таким тихим ребёнком - часами меня не было
  слышно.
   Телевизор в нашей семье появился когда я учился в классе пятом-шестом,
  но до этого я уже видел его и неоднократно. У моего родного дядьки
   (родного брата отца) телевизор был куплен давно, и я очень жалел, что посмотреть его
  удавалось редко - дядя жил на противоположном конце города. Для меня
  было великим праздником смотреть телевизор, и после я ещё долго жил
  радостным и восторгом от пережитого.
   Помню этот волшебный ящик очаровал меня мгновенно. Кино - ясно: на
  экран светят из аппарата, лента крутится...,но здесь!.. Маленькие человечки
   -15-
  двигались, казалось внутри этого чудо-ящика. Мне представлялось
  будто они там живут, а когда нужно - начинают разыгрывать различные
  сценки, петь, плясать, рассказывать. "Вот если бы потрогать человечков. Я
  никого не обижу и буду брать его в руки только тогда, когда человечек
  сам этого захочет" .Мне не хотелось верить, что всё это передаётся по
  проводу от антенны, а комбинации специальных приборов и устройств
  внутри ящика преобразуют сигналы в видимое на экране.
   До телевизора главным и любимым источником информации и
  развлечений для меня были кино и радио (с 7 до 9 лет книги мало привлекали
  меня, но позже я настолько увлёкся ими, что читал даже по ночам под одеялом,
  освещая страницы фонариком). И вот, слушая сейчас радио, вспоминаю
  как я слушал его тогда: и сказки, и были - вообще все интересующие меня
  передачи, на любую тему - учили добру, внушали юному слушателю желание
  творить добро. И в сказках и в былях добро всегда побеждало зло. Отрицательные
  персонажи, в конечном счёте, или становились положительными, или
  наказывались, или уничтожались. Но то, что произведения "искусства",
  созданные после революции и подобранные соответственно
  дореволюционные, служат одной цели - цели воспитания, я понял много позже. В то
  время, увиденное в кино, услышанное по радио, вычитанное в книгах,
  воспринималось мной как отражение действительности и отражение абсолютно
  правильное, ибо мой опыт личного общения с людьми подтверждал это.
   Мог ли маленький мальчик, находящийся под "колпаком детства"
  предполагать, что наяву всё не так: что не отдельные отрицательные особи
  человеческого рода как "паршивые овцы" бродят по жизни, а вся
  действительная жизнь по отношению к "жизни" в советских произведениях
  искусства - это ПАРШИВАЯ ОВЦА?! Конечно не мог!
   -16-
   Ни мать, ни отец не вмешивались, а общественное воспитание делало
  своё дело.
   Взвейтесь кострами синие ночи.
   Мы пионеры - дети рабочих
   Близится эра светлых годов.
   Клич пионеров - всегда будь готов.
   "Да, мои родители - рабочие; да, я - пионер, но почему же "эра светлых
  годов" только близится?! Она уже наступила!"
   Убеждённость в том, что в жизни всё также как в фильмах, в книгах, в
  радиопередачах сложилась у меня - юнца абсолютная. Юное поколение
  готовили жить по социалистически. Я чётко помню (мне было 14 лет), что точку в моём советском воспитании, поставил художественный фильм "Всё остаётся людям", выпущенный киностудией "Ленфильм" в 1963 году. Режиссёр Г.Натансон, сценарий С.Алешин, в главной роли Николай Черкасов, в ролях Э.Быстрицкая, П.Панков и другие "замечательные" советские актёры. Всех этих людей следовало бы привлечь к уголовной ответственности за обман? И действительно: эти творцы советского кинематографического искусства оставили людям, произведённый ими, сладкий яд. Сегодня 04.08.2025 года пересматриваю этот фильм и вижу - мудрый сценарий, но мудрость его бытовая-поверхностная. Она-то и ввела 14 летнего пацана в заблуждение. Работа актёров - не придерёшься, но как глубоко закопана ложь. Ах, как же я искал "экадемиков Дроновых"; искал и не знал - их не было, их сочинили советские работники советской культуры.
  
   Теперь об отце.
   Выходец из крестьянской семьи Псковской губернии, он появился на
  свет в том же году, что и мать - в 1918.Отец в юности отличался неуёмной
  энергией. Физическая сила, которой он обладал, позволяла ему быть
  драчливым. Шёл по пути наименьшего сопротивления - спорные вопросы
  решал с помощью кулаков и часто оставался правым. Прозвище "таран",
  которое он получил от односельчан, очень соответствовало его характеру,
  образу мышления и действиям.
   Ростом 170 см., ширококостный, с широкими плечами и могучими
  бицепсами - в городских условиях отец присмирел; и только когда приходилось
  переносить какие-то тяжести он неизменно выбирал вещь по-тяжелее.
   Четыре класса образования, тракторист в деревне, шофёр на войне,
  автослесарь в послевоенном Ленинграде - вот весь его послужной список.
   На войне отец был контужен - прямое попадание снаряда в кузов его
  машины, в которой тоже были снаряды. Лейтенанта, ехавшего вместе с
   -17-
  ним, убило, а отец пролежал несколько дней без сознания на госпитальной
  койке, затем несколько недель жил под простынёй на той же койке; под
  простынёй потому, что при снятии её у отца возникало ощущение будто
  его опрокидывает вверх ногами, и он терял способность ориентироваться в
  пространстве.
   Выписался из госпиталя, довоевал, демобилизовался и уехал к брату,
  служившему в то время в ленинградской милиции; а когда встретил
  мою мать, то остался в городе навсегда.
   Умер отец в 54 года от сердечного припадка.
   Мать мне передала, что отце на похоронах одного знакомого его
  сверстника сказал: "Хорошо умер Коля - так звали умершего - ещё никому
  не успел стать обузой". Конечно, он имел в виду обузой для родных, но в
  каком смысле "обузой"? Обузой - когда человек заболевает и за ним приходится
  ухаживать ближним?; или он имел в виду ситуацию складывающуюся
  у нас в семье в то время: вернулся сын со службы в армии, а отделить
  его от себя для самостоятельной жизни отец возможности не имел и это
  угнетало его? И смерть скорую отец тоже чувствовал (умер через полтора
  года после похорон знакомого). Как-то за несколько месяцев до смерти,
  отец показал мне страховое свидетельство на 500 рублей с завещанием
  на меня. Хотел, видимо, подчеркнуть этим, что добра мне желает, а я -
  глупый не понял, перевёл всё в шутку, отмахнулся. Главное же я не понял
  того, что почти безграмотный человек не может противостоять идеологической
  машине огромного государства, не умеет объяснить мне моего же
  положения. Чувство и опыт указывали ему на несоответствие действительности
  и официальной идеологии; его дух восставал против этого противоречия,
  но умственное развитие и экономические условия не позволяли самостоятельно
   -18-
  выйти из затруднений. Он искал и находил отдохновения в
  наркотике - водка была его философией; водка уравновешивала его
  желания с его возможностями.
   Случая, когда бы отец пытался поговорить со мной я не помню. Не
  ласкал он меня своей мужской лаской, очень отличающейся от женской (в
  отличии от женской - мужская ласка менее эгоистична. Женщина ласкает и
  требует или прямо, или косвенно ответных ласк, а мужчина ласкает
  безвозмездно). Не помню чтобы он пытался научить меня тому, что умел сам
  (он был и сапожником, и слесарем, и столяром, и плотником, шофёром,
  трактористом, маляром - вобщем, руки у него были золотые).Отец только раз
  пытался вмешаться в моё воспитание, да и то - под хмельком. Он решил меня
  выпороть за какой-то проступок. Сейчас в памяти отчётливо всплывает
  этот эпизод: помню ужас, который охватил меня, когда я оказался зажатым
  между отцовских ног и помню ход мыслей моих: вот-вот ремень должен
  опуститься на мой оголённый зад, а я решаю какой род сопротивления мне
  оказать чтобы не разозлить ещё больше отца и уйти от ужасного: "Укусить
  отцовскую ногу? Но тогда он ещё больше рассвирепеет, а освободиться
  таким образом из этих тисков мне врят ли удастся. Схватить руками
  обе ноги, приподнять отца и, не давая сохранить равновесия, толчком плеч
  опрокинуть на пол комнаты?.., но в комнате так тесно, что падая, отец
  обязательно ударится обо что-нибудь". Эти мысли вихрем пронеслись в
  моей голове и я уже было остановился на последнем варианте, как вдруг
  неожиданно получил свободу: мать тигрицей бросилась на отца, его ноги
  разжались и я выскочил из комнаты. Эта была последняя отцовская попытка
  вмешаться в воспитание своего отпрыска. Он, видимо, понял что такие
  методы - гнусность, что "народная педагогика", воздействие которой в детстве
   -19-
  он испытал на себе, ни что не меняет в молодом человеке к лучшему. Ни
  одного раза в последствии отец не пытался внести свой вклад в дело моего
  воспитания. Он, видимо, чувством уловил единственно верную для него
  позицию в данном вопросе - полнейший нейтралитет. Пропасть между отцом
  и сыном с годами углублялась и расширялась, и не была преодолена нами
  до самой его смерти.
   Без сомнения, отец не понимал действительности: не понимал почему
  пропаганда кричит об одном, а на самом деле всё не так: были и остались
  богатые и бедные; что одни живут за счёт других только первых стало
  больше, а контраст между богатством и бедностью сгладился. Может быть и
  не пытался понять, а жил и всё, жил как живут сейчас многие - по обывательски,
  то есть ежедневно стараясь отыскать для себя наслаждений во
  что бы то ни стало. Возможности у советского автослесаря в этом вопросе
  ничтожны, но сильное тело и чувствительная душа требовали развития. Водка
  оказалась для отца единственным средством способным сбалансировать
  желания с возможностями.
   Детская память запечатлевает те моменты из жизни, которые произвели
  на ребёнка особенно сильное впечатление. Помню как в детстве меня
  укусила пчела; помню как в Максатихе ещё дошкольником, переходя весной
  дорогу, перепрыгнул с разбега одну колею, а вторую не мог перепрыгнуть,
  так как в середине между колеями не было места для разбега. Я стоял
  на дороге и плакал, представляя что вот пойдёт сейчас машина и задавит
  меня.* Помню как я стоял над гробиком своего маленького братика.
  ==========================
   *Дело было или ранней весной, или в зимнюю оттепель. Если я был в
  Максатихе, значит в школе в то время я ещё не учился - выходит, что мне
  не было тогда и семи лет.
   -20-
  Перед тем как выносить его из комнаты, кто-то из взрослых сказал мне
  чтобы я поцеловал братика в лобик, но я не смог этого сделать - было
  очень страшно. Взрослый понял причину моей нерешительности, сжалился и
  подсказал просто погладить его по головке. Но и на это мне страшно было
  решиться. Кончилось тем, что я дрожащей рукой коснулся лба трупа, но тут
  же отдёрнул руку, ощутив неожиданный холод. Брат родился, прожил
  несколько недель и умер, это произошло в 1957 году - мне было 8 лет. Помню как
  на кухне коммунальной квартиры я нашёл на полу рубль и, конечно, сразу
  понял чей он: под форточкой на столе лежало несколько рублей и счёт за
  квартиру, но я поколебавшись всё-таки взял рубль себе, уж очень он был
  мне нужен. Однако, совесть замучила и на следующий день я во всём признался
  матери. Злосчастный рубль был водворён на место. Помню как приходил
  домой в наши семиметровые "хоромы" пьяный отец, и мать стаскивала с
  него мокрые от мочи брюки, а он ругался, а потом всю ночь то скрипел зубами,
  то выл по-собачьи, видимо думал, что поёт. В молодые годы в деревне
  на молодёжных вечеринках, отец играл на гармошке-трёхрядке, пел, плясал и
  был склонен к безудержному веселью. Судьба сложилась так, что его
  музыкальные способности так и остались не развитыми. Контуженный, он плохо
  запоминал слова песен и глубокая душевная грусть вырывалась у него в
  виде воя и зубовного скрежета. Этот вой мешал мне спать и был неприятен.
  Я не понимал тогда, что это разрывающая отцовскую душу тоска выходит
  наружу бессловесной песней.
   Александр Иванович Герцен, мне кажется, очень точно подметил причину
  склонности русского человека к меланхолической песне:"...в ней (в
  песне) глухо звучал голос, вещавший, что природным силам негде
  развернуться, что им не по себе в этой жизни, которую теснит общественный
   -21-
  строй".
   Помню скандалы в коммунальной квартире и какую радость я испытывал,
  когда взрослые ругались. Ругались на кухне, а я в это время мог прыгать
  на кровати так, как это делается на батуте, зная, что если родители
  и увидят, то ругать не будут, ибо заняты другим. Но они оказывались
  настолько "заняты", что я успевал и напрыгаться, и замаскировать следы
  своей вольности.
   Сейчас можно только предполагать, что толкало отца на пьянку: то ли
  безысходность, то ли его темнота, то ли патологические изменения в его
  организме, вызванные алкоголем. Склонен думать, что и то, и другое, и
  третье. Как-то он сказал матери: "Мне хорошо и весело когда я выпью".
  Выходит, что трезвому было плохо и грустно.
   К концу жизни отец всё чаще стал приходить домой трезвым.
  Придёт, мать его покормит, а он включит телевизор, сядет в кресло и уже
  через несколько минут начинает дремать - уставал на работе. А я - глупец
  чувствуя какой пропастью легла между отцом и сыном разница в
  интеллектуальном развитии, возмущался в душе отцовской пассивности к
  информации, которую телевидение преподносило на блюдечке и которую отец
  так "безответственно игнорировал".
   Человек, давший мне жизнь, ушёл и навсегда оставил неразрешимыми
  вопросы связанные с его "Я".
   Сейчас 1983 год. Прошло 10 лет со дня смерти отца. Я перешил и ношу
  кожаное пальто, оставшееся после него; ношу и благодарность в душе за
  то, что ни водка, ни обстоятельства не заглушили в нём доброты, и он
  предпочёл вообще не касаться моего воспитания, чем уродовать
  маленького человека физически подавляя его индивидуальность.
   -22-
   Но вернёмся к юнцу, который воспринимал фильмы и книги как отражение
  действительности. Время шло и строился мой "фундамент" - моё мировоззрение.
  Каждое лето родители отправляли меня к бабеньке и деденьке
  (так уменьшительно-ласкательно, мы - внуки, звали своих бабушку и дедушку).
  Сейчас вспоминаю это время - как счастливейшее время моей жизни.
  Именно тогда я получил положительный душевный заряд, позволивший мне
  одному, без посторонней помощи, преодолеть трудности вхождения в
  жизнь. Старики не ограничивали моей свободы. Время, в основном, уходило
  на гулянье. Со своими сверстниками купался, загорал, ловил рыбу, ходил в
  кино. В Максатихе все прелести деревенской жизни сочетались с некоторыми
  городскими удобствами: дети могли каждую неделю ходить в кино, чего
  были лишены дети окрестных деревень. Кино показывали в стационарных
  кинотеатрах и качество демонстрации ни чуть не уступало ленинградским
  кинотеатрам. Максатиха - старинное русское село, расположенное на
  возвышенности с небогатой песчаной почвой. Село жило огородами и местной
  промышленностью: верёвочная фабрика, лесопильный завод. Река, протекающая
  не далеко от села, кормила удачливых рыболовов рыбой. Лещ, щука, плотва,
  язь, окунь - вот те сорта рыба, коими разнообразили свой стол максатихинцы.
  Вниз по течению реки в трёх километрах от села, раскинулся
  хвойный лес с грибами и ягодами осенью.
   Дед имел лодку-долблянку и иногда брал меня на рыбалку. В лодке мы
  спускались по течению и оказывались в царстве природы. Неслышно
  скользит лодка по водной глади. Дед сидит на корме, в его руках весло, которым
  он работает очень спокойно, без напряжения - только чтобы незначительно
  ускорить движение лодки относительно течения. Мы тянем "дорожку" (длинная
  толстая леска с грузом и блесной на конце). Если повезёт и на "дорожку"
  попадётся щука, то вечерняя уха обеспечена.
   -23-
   Русло реки петляет в лесу. Высокие песчаные берега круто уходят
  вверх и сразу у обрыва, показывая свои мощные корни, стоят высокие
  корабельные сосны, могучие ели. Я лежу в лодке лицом вверх и смотрю в
  бездонное голубое небо, обрамлённое вершинами деревьев. Кажется, что мы
  попали в сказочный лабиринт и он ведёт нас в неведомое, тревожное. Только
  полоска неба указывает, что там - на высоте в несколько десятков метров-
  ширь, простор, свобода. Весёлый гомон птиц не даёт сосредоточиться на
  мрачных и пугающих мыслях, а игривые всплески рыб зовут в воду:
  по-плескаться ,по-кувыркаться...;но нельзя - мы уже давно приступили к
  делу, а рыболов должен вести себя достойно его промысловому статусу.
  Остаётся только любоваться и мечтать, да иногда вставать в лодке для
  того, чтобы сменить уставшую руку в которой я держу леску дорожки. Встаю
  во весь рост, специально задерживаюсь в такой позе, чтобы насладиться
  приятным для тела изменением положения, перекидываю леску через деда, а
  тот, соответственно, меняет руку на которой при гребле приходится бо'льшая
  нагрузка. И вновь - бесшумное и молчаливое движение.
   Вблизи проплывают белые лилии, жёлтые кувшинки. Приходится
  отказываться от желания нарвать кувшинок и лилий. А бывало: купаешься с
  ребятами, заплывёшь с помощью бревна или какой-нибудь доски, или на камере
  от автомобиля (её привёз мне отец из города, и я с удовольствием использовал
  камеру для игр на воде) в заводь, а там вода тёплая как парное
  молоко; сорвёшь лилию и долго рассматриваешь нерукотворную красоту:
  ослепительно белые лепестки лилии, с кажущейся бархатной шероховатостью
  поверхности, создают яркий цветовой контраст с жёлтыми тычинками.
   И кувшинки как нельзя лучше соответствуют своему названию: оборвёшь
  жёлтенкие лепестки и в руках остаётся маленький зелёный кувшинчик
   -24-
  с закрытым рельефной желтоватой крышечкой, горлышком. А потом точно та-
  кие кувшины всплывают в воображении, когда приходится читать какую-нибудь
  сказку, где кто-то находит клад: зарытый в землю кувшин с драгоценностями.
   Вдруг леску из рук рвануло. Мгновенно мечтательное настроение сменяется
  азартом охотника. Обязанности в данной ситуации известны каждому:
  дед берёт у меня леску и начинает её выбирать. Я, с подсачником* в
  руке, готовлюсь к завершающему моменту кульминационной сцены. Мышцы мои
  напряжены, сердце готово выпрыгнуть из груди, и как только на водной
  глади происходит первый всплеск у меня где-то пониже груди и повыше
  живота начинает покалывать.
   Дед не торопится, он уже, конечно, знает даже сколько весит щука, но
  молчит, а я, опустив сачок в воду, жду его команду. Дед, измотав щуку
  начинает подводить её ближе к сачку. Щука уже не сопротивляется. Я её
  отлично вижу - эту полуметровую великаншу. Не слышу команды "Давай!" - я её
  улавливаю чутьём, подвожу сачок под щуку и начинаю поднимать его
  вверх. Уже в воздухе несколько мгновений щука лежит поперёк сачка как
  полено - вот-вот упадёт в воду, но вдруг под тяжестью собственного тела
  изгибается в середине и как большая проволочная пулька для рогатки, из
  которых мальчишки в городе расстреливают шарики на демонстрациях, падает
  в сачок.
   Всё! Дед берёт щуку двумя пальцами за глаза и высоко поднимает
  её, как бы демонстрируя невидимым зрителям нашу удачу. В воздухе щука
  уже не полуметровая, а гораздо меньше, но - по словам деда - килограмма
  три; а дед редко ошибается в таком деле.
   Затем дед "усыпляет" щуку. Эта сцена мне неприятна, но я понимаю её
  необходимость и скоро, забыв об этой неприятности, споласкивая руки в
  ============================
   *ПОДСАЧНИК - специальный большой сачок треугольной или круглой
  формы для вытаскивания пойманной на крючок рыбы из воды.
   -25-
  реке, ещё раз мысленно переживаю прошедшее. Кажется я всё сделал
  правильно, дед остался доволен моей работой. Бывали случаи, когда по моей
  вине мы упускали хорошую добычу. Как-то у меня не хватило выдержки и
  я, начав сачком ловить щуку в воде, так резко опустил его, что ударил щуку
  по голове и этим сорвал её с крючка.
   Вообще, я не помню случая, чтобы дед меня когда-нибудь ругал, а если
  уж с его уст и слетал "существительных строк с единственным спрягаемым
  глаголом", то относилось подобное лексическое творчество не ко мне, а к
  той неприятности, которую вызывали мои неправильные действия. Свою вину
  я остро чувствовал и переживал, изо всех сил стараясь загладить её и
  успокоить деда.
   Но вот мы на месте. "Светлый ру'чей"*- так оно называется. Здесь в
  Мологу втекает небольшой ручеёк, его прозрачная ключевая вода и
  определила название.
   Близится "вечерняя зорька" - обычное время хорошего клёва и надо
  много сделать до неё: и снасти приготовить, и место для короткого ночлега
  рыболова выбрать, и дров для костра нарубить. Хлопоты приятные, всё
  делается с удовольствием и качественно.
   Дед разделывает пойманную щуку; сооружает для котелка треногу над
  костром и вот уже весёлое бульканье и непередаваемый запах ухи,
  предвещает ещё одно наслаждение.
   Несколько окуней, подъязок, подлещик - итог вечернего лова. Это всё
  дед поймал. А у меня небольшая лёгкая удочка, с которой я бегаю по берегу,
  отыскиваю подходящие места, где бы можно было поймать живца - небольших
  плотичку, костыша, уклейку, пескаря. Улов у меня в ведёрке с водой.
  ====================
   * Местные жители, при произнесении названия, делали ударение на
  первый слог слова "ручей".
   -26-
   Темнеет. Дед забирает мой улов и по берегу расставляет рогатки с
  пойманными мной живцами - это на щуку.
   Мы идём к костру. Ах, как хочется есть и как приятно утолить голод
  именно тогда, когда его почувствовал.
   До рассвета три часа. Нужно отдохнуть, чтобы с утренней зорькой
  продолжить рыбалку. Дед устраивается у костра, а я - в лодке; но он идёт
  спать только после того, как заботливо укрыл своего внука, нежно погладил
  по голове и проверил хорошо ли зачалина лодка. "Спи миленько'й..."-
  это последнее что я слышу. Сон окутывает меня неожиданно, часы
  оборачиваются секундами и, если бы не мухи и не гомон птиц, то неизвестно
  сколько часов ещё проглотило бы это прекрасное "небытие".
   Быстро откинув ватник, я выскакиваю из лодки, но скоро понимаю:
  спешка ничего уже не исправит -"утреннюю зорьку" я проспал. И корить
  деда нет смысла - ответ известен: "Жалко было будить...". "Ох уж эта
  мне жалость взрослых, которая доставляет столько огорчений!.."
   Дед сидит на бревне у воды, перед ним без малого дюжена удочек, не
  отвлекаясь даже на мои шумы, смотрит он на поплавки, поводя головой то в
  одну, то в другую сторону. Но вот лицо его преображается, морщины
  разглаживаются, глаза перестают щуриться, руки, теребившие какую-то
  хворостинку, замирают на коленях. Через мгновение он уже держит в руках удочку
  и... резкий короткий рывок, непродолжительная борьба - очередной окунь
  уже плещется в реке на связке (острая, примерно 20 сантиметров игла из
  проволоки и привязанной к ней тонкой прочной верёвкой с деревянной
  поперечиной на конце), конец которой дед втыкает в берег.
   Зависть переполняет меня: почему я такой соня?! "Всё царство божие
  просплю."- как говорит бабенька. Теперь я начинаю понимать что же
   -27-
  такое - "Царство божие".
   Внизу, за поворотом реки, слышится шум мотора. Это сигнал для сбора.
  Снизу в Максатиху идёт катер и тянет плоты - сырьё максатихинскому
  лесопильному заводу. А мы используем (в корыстных целях) один из
  технологических этапов в производстве древесных строительных материалов.
  Когда буксирчик поравнялся с нами, мы уже были готовы в обратный
  путь.
   Дед подводит лодку к плотам, а я с носа цепляю свой швартовый конец
  за проволоку, стягивающую плот. И опять время вынужденного приятного
  безделия. Хорошо когда дело делается, а силы тратятся на думы,
  мечтания, любование...
   К обеду мы - дома. Бабенька встречает. Конечно, рыбу в дом вношу я, и
  весь триумф достаётся мне.
   За обедом обмениваемся впечатлениями, слушаем радио:
   "Широка страна моя родная.
   Много в ней лесов полей и рек.
   Я нигде такой страны не знаю,
   Где так вольно дышит человек.
   От Москвы до самых до окраин;
   С южных гор до северных морей.
   Человек проходит как хозяин,
   Необъятной родины своей."
   Как хорошо сказано! Как это верно! Как прекрасно и привольно живётся
  в Стране Советов! Какие же они коммунисты-большевики прекрасные
  люди! Это они создали для нас такое счастье!
   Обед кончился и я, поблагодарив бабеньку, бегу на улицу; во дворе
   -28-
  хватаю дедов велосипед и айда на речку - к ребятам.
   Мой дед отличался от бабки тем, что был значительно добрее её.
  Видимо, он получал большое удовольствие, делая приятное людям.Бывало,
  возьмёт из дома денег, идёт на базар в чайную - сам пьёт и угощает своих
  знакомых. (Я не помню чтобы в максатихинских чайных /верхней и нижней/
  был чай, но зато пиво иногда, а вино и водка - всегда.) Бабка же была
  прижимиста и старалась (как мне тогда казалось) только для себя: копила
  деньги, прятала от нас - внуков конфеты. После её смерти в 1975 году
  в укромном месте в доме были найдены спички довоенного производства и
  шоколадные конфеты, которые от долгого хранения превратились в
  несъедобные камешки. Бабка конфеты, присланные ей от своих детей (наших
  мам), прятала от нас и ела их по праздникам или после бани одна. Я частенько
  заставал её за этим занятием, и мне становилось стыдно за бабушку,
  как будто это я сам прячу конфеты и украдкой их ем.
   Дед мог противопоставить бабке только свою физическую силу. Из-за
  её жадности и упрямства и из-за нехватки аргументов, дед иногда бил
  бабку, но это всегда случалось без нас и поэтому о дедовских хулиганствах
  я всегда узнавал от третьих лиц. Мне верилось с трудом в такие
  слухи, так как по отношению ко мне дед оставался неизменно добр и
  ласков.
   Предоставленный сам себе, я был не только безрассудным шалуном, но
  и, для своего возраста, достаточно осторожным человеком, чувствовал, что
  жизнь не только прекрасная, но и опасная штука; что человек тем и
  жив, что умеет обходить опасности, предвидя их (человечество тем и живо
  будет, что научится обходить глобальные опасности). Безгранично доверяя
  близким взрослым, абсолютно уверенный в том, что эти люди желают мне
   -29-
  добра и на опыте постоянно получая подтверждение данному положению, я
  всё-таки был осторожен с незнакомыми мне взрослыми.
   Я несколько нарушу хронологию моего повествования, но в этом
  страшного ничего нет, так как разница между учеником средней школы и
  учащимся первого курса техникума была лишь в размере одежды.
   Итак, это произошло в ленинградской бане. Да, да - именно в одной из
  ленинградских бань. Сейчас я уже не помню когда в последний раз посетил
  подобное заведение. В 1964 году ходить туда мне приходилось еженедельно.
  В то время о домашних ваннах я знал только по кинофильмам. Так вот:
  как-то, уже будучи учащимся первого курса судостроительного техникума, я
  в одну из суббот, как обычно, пошёл в баню. Предпочитая душ, взял билет
  именно туда. Народу было не много и я мог выбрать лучшую среди душевых
  кабин. Облюбовав себе одну из них, я приступил к делу. Ещё не насладившись
  тёплым душем, я был отвлечён от приятного занятия. Ко мне подошёл
  человек и попросил потереть спину. В подобной просьбе не было ничего
  странного и ничего интересного, так поступали многие. Посудите - хорошо
  промыть свою спину самому гораздо сложнее, чем это сделает другой человек.
  Я с готовностью исполнил просьбу, за что незнакомец вежливо поблагодарил.
  Затем он предложил свои услуги, которые я, также с благодарностью,
  принял. Так как кабины наши были рядом мы разговорились. Он спросил
  где я учусь, потом - каким видом спорта занимаюсь, но, не дожидаясь
  ответа, сам назвал его (я в то время занимался в секции гимнастики при
  техникуме) и похвалил мою фигуру. Признаюсь, его прозорливость мне
  понравилась. Дело в том, что он не лицемерил, когда сказал о красоте моей
  фигуры и хорошо развитых мышцах плечевого пояса; это я и сам знал, и он
  не первый говорил мне такое. Но, тем не менее, лишняя похвала не была в
   -30-
  тягость.
   Выглядел, уже ставший приятным для меня, собеседник обыкновенно: на
  вид тридцати с небольшим лет, среднего роста, телосложения обыкновенного,
  но было видно, что он когда-то увлекался спортом. Лицо его - также
  ничем не привлекательное - с правильными чертами. Ясный взгляд давал
  понять, что человек далеко не алкоголик. Воспитанность, манера обращаться
  с людьми моего возраста, также располагала к этому человеку: он всё
  время говорил мне "вы" и ни разу не сбился. Последний факт давал
  возможность сделать вывод, что его вежливость не была показной.
   Мы окончили мытьё и вышли в раздевалку. Перед тем как закрыть воду
  в кабине своего душа, мой новый знакомый предложил после бани выпить по
  кружки пива (и это пятнадцатилетнему юнцу!).Такое предложение меня
  насторожило, но я не подал вида и бодро дал согласие.
   Уже в раздевалке, вытираясь и одеваясь, я размышлял: что этому
  человеку нужно? В друзья я ему не гожусь по возрасту, спортивный тренер
  не предложил бы пивка по кружке, собутыльник, тем более, из меня плохой -
  денег нет, да и он, по всей видимости, не алкоголик. Что же ему от меня
  надо?
   Я уже был почти готов и причёсывался, когда он попросил расчёску.
  Наши места разделялись перегородкой и мы не видели друг друга, но
  это не мешало нам перекидываться словами не повышая голоса. Я подал
  расчёску через перегородку. Он, не изменяя правилам вежливости, её
  принял с благодарностью.. К этому моменту в моей голове уже созрело решение.
  Усыпив бдительность нового знакомого переданной расчёской и пожертвовав ею, я взял
  свою сумку с вещами и осторожно, не хлопнув дверью, шмыгнул на
  лестницу. Я знал, конечно, что он не подумает пуститься в погоню, если даже
   -31-
  через секунду всё поймёт, но тем не менее - для разминки после бани -
  пробежался два квартала.
   Я привёл этот фрагмент из своей жизни для того, чтобы на примере
  показать - уже в то время подход ко мне найти было трудно. Ещё не
  вполне осознавая этого, не смотря на то, что за плечами были годы
  социалистического воспитания, я инстинктивно не доверял людям. В отличии от
  детского восприятия действительности, которое позволяет доверять всем
  без разбора, юношеское - более утончённое, подсказывало, что люди
  отличаются в плохую или хорошую сторону не только по внешним признакам, но
  и ещё по каким-то мною не познанным. И до того как я познаю эти признаки
  - лучше держаться в стороне от сомнительных знакомых. Видимо, это ни
  что иное, как инстинктивная самозащита индивидуальности.
   Кончалось лето; с грустью покидал я родную Максатиху. Меня ждали
  духота и теснота большого города, наша маленькая комнатёнка - после
  деревенского дома она казалась ещё меньше - ждала постылая учёба в
  школе. Я старался не думать о неприятном и, глядя в вагонное окно,
  предвкушал очередные удовольствия: игры в лапту, в футбол, в пятнашки, в
  "двенадцать палочек". А с приходом зимы - катание с горки, которую нам -
  детям устраивали на заднем дворе.
   В играх со сверстниками я чувствовал себя лидером - был ловок,
  достаточно силён и не глуп. Мальчишеское благородство, пожалуй,
  преобладало во мне более всего. Чувство справедливости, воспитанное
  внешними условиями, отражалось в моих поступках, и за это я снискал уважение
  мальчишеского мира - со мной считались. Эти факты сейчас мне приятно
  перечислять, но тогда я об этом не задумывался; не страдал честолюбием
  и охотно уступал лидерство чуть только понимал, что конкурент меня
   -32-
  превосходит. То, что в то время я был далёк от всяких комплексов
  неполноценности - безусловно.
   Учился я не очень хорошо, скажу прямо - посредственно учился. В
  системе обучения советской школы я очень скоро ощутил фальшь: преподаватели
  постоянно внушали ученикам, что надо говорить только правду, что
  ложь - это самое большое преступление и т.д. и т.п., в то же время
  постоянно предполагали в нас лгунов. Например, ежедневно проверяли выполнение
  домашних заданий. "Ведь лгать нельзя, так почему же учитель не верит мне на слово, что
  уроки сделаны?! Обязательно каждый день проверяет!.."- мысленно
  возмущался я.
   Возможно взрослые и среда не разбудили во мне тяги к знаниям, возможно
  не было за мной компетентного контроля, возможно сама система
  коллективного обучения слишком несовершенна для развития ума ребёнка
  на столько, чтобы потребность познавать стала для него такой же приятной
  необходимостью, как игры, кино, телевизор. Одной фразой - учиться в
  советской школе я не любил. А учился только потому, что так надо было, а
  за двойки ругали, да и сам видел, что мои неуспехи в учёбе неприятны
  родителям, особенно матери. Однако, мне было непонятно почему родители так
  сильно желают принудить меня к учёбе. Именно принудить, так как убедить
  своего сына в этой необходимости они не умели. Постепенно за мной
  утвердилась репутация твёрдого троечника, это, как мне казалось, устраивало
  обе стороны, во всяком случае, меня перестали и ругать, и хвалить.
   Способности, без сомнения, у меня были. Ещё в детском саду
  воспитательница, заметив во мне какие-то особенности, сказала матери, что её сын
  будет инженером. Видимо, в сознании малограмотной воспитательницы,
  инженер - это было что-то недосягаемое для смертных и получить столь
   -33-
  высокое звание могли только избранные. Помню такой случай: в школе при
  решении алгебраических примеров весь класс затруднялся, а у меня они
  щёлкались как орехи. Учительница похвалила и даже стала присматриваться ко
  мне, так как, вероятно, почувствовала какую-то не такую как у всех способность
  воспринимать преподаваемый ею предмет. Но я тоже это почувствовал
  и рассудил: зачем мне учить алгебру, если я её и так хорошо
  знаю, лучше по-больше во дворе погуляю. Через некоторое время я сравнялся
  с хорошистами, а затем вернулся на свой пьедестал троечника. После
  этого учительница математики во мне разочаровалась. Вообще, я был
  склонен к зазнайству, но к зазнайству не эгоистичному и заносчивому, а к
  зазнайству ленивому: если, например, я преуспел в каком-то обязательном
  деле, то вместо того, чтобы совершенствоваться в нём, я наоборот - терял
  к нему всякий интерес. От этого учение моё шло в младших классах как-то
  конвульсивно до тех пор, пока, повзрослев, я ни научился искусственно
  регулировать затраты времени на ученический труд и на праздное время
  препровождение - активный отдых; регулировать так, чтобы в учёбе ни в
  ту, ни в другую сторону не выделяться из общей массы.
   Было ещё много примеров, когда я подавал надежды, но не страдая
  честолюбием, уверенный в равенстве людей в то время я мыслил так: я
  люблю технику, вот и буду шофёром, зачем мне эти ботаники, химии,
  литературы и прочие нудные науки... Так и тянул на троечки почти по всем
  предметам. Воспитатели ничего не могли со мной поделать, видимо, им
  казалось, что только от меня всё зависит и что если бы я не ленился, то стал
  бы отличником. Мать пыталась воздействовать на меня убеждением, но они
  сводились к нудным нотациям и я ничего не находил лучше, как просто
  убегать от подобного бесполезного нытья: мать - за нравоучения, а я -
   -34-
  прочь из комнаты. Из класса в класс я переходил исправно, и скоро меня
  оставили в покое.
   Зима и Ленинград хуже - лета и Максатихи, но и зимой я жил не без
  радостей. К чёрту всякую учёбу, к чёрту эти уроки с сидением в нашей
  семиметровой келье на троих, когда такое счастье - ледяная горка ждёт тебя на
  заднем дворе! Мир так прекрасен, когда летишь с горки аж дух замирает и
  скорость такая, что позавидует любой гонщик. Как жаль что двор маленький
  и в конце скольжения приходится выставлять вперёд ноги, чтобы ими защитить
  своё тело от удара о забор, у которого поневоле заканчивается твой
  стремительный полёт. Пятнашки - любимая наша игра на горке. Кругом тебя
  окружают друзья. Они уважают тебя потому, что ты ловок и быстр, а поэтому
  мало водишь, ну а если уж и водишь, то делаешь это по всем правилам
  ребячьей неписанной этики - не пятнаешь товарища, когда тот не по своей
  вине замешкался; в бою честном добываешь победу. А как приятно сложить
  с себя бремя водящего и отдохнуть, наблюдая как "во'да"* гоняется за
  своей жертвой. ...И полминуты не прошло, а тебя уже тянет в "бой". Начинаешь
  провоцировать во'ду, стараясь вызвать его на поединок и, наконец,
  - он клюнул. Взбегаешь по лестнице на горку - он за тобой; по
  скользкой части горки надо пробежать изо всех сил, хотя бы до середины,
  и угодить задом на вовремя подставленную фанерку. И вновь ни с чем
  не сравнимое блаженство свободного скольжения. Но наслаждаться некогда:
  водящий оказался шустрым малым. Обувь у него, видимо, на коже и он
  выиграл несколько долей секунды в тот момент, когда ты вынужден был
  замедлить бег, чтобы получше прицелиться на фанерку, а не плюхнуться мимо -
  задом на лёд. Скольжение у него не плохое, но, конечно хуже, чем у тебя на
  ==========================
   *ВОДА - от слова водить, водящий(ударение на первый слог - во'да).
   -35-
  доске специально для этого подобранной. Однако, не зевать или поймает
  тебя в тот момент, когда ты поневоле должен будешь встретить забор
  ногами, а тут и ловушка, поэтому надо выбрать нужный момент и сойти с
  трассы. Нащупываю край фанерки правой рукой, держу его крепко за
  специальный выступ, который заранее мной приколочен гвоздями, вытягиваюсь в
  струнку вдоль направления скольжения, но точка опоры та же. Вот -
  ответственный момент - от него зависит всё: рывок всем телом на обочину
  катка и замереть не вставая несколько мгновений, тогда твой преследователь
  по инерции прокатится мимо, а все его попытки остановить скольжение так
  же резко, ни к чему не приводят. Даже специально опустившись на лёд, он
  пролетает мимо хитрого преследуемого, а ты, счастливый, бежишь на горку -
  она высока и с земли водящему не достать тебя: желанный отдых
  заработан.
   Незаметно становится темно и вот уже мать зовёт домой. На вопрос
  сделал ли я уроки, ответ готов - сделал. Она же всё равно не проверит,
  так как ей уже не решить те задачки, которые мы проходим, а несколько
  недоделанных примеров спишу у кого-нибудь в классе. Покачиваясь от
  усталости плетусь за матерью. Оглядев меня на свету мать охает: "Ну как
  же так можно вываляться в снегу, ты же весь льдом покрылся?!" Ну уж нет
  - думаю- не весь: плечи сухие, шапка - тоже. Уже поздно - поесть, да
  спать, пока отец не вернулся как обычно пьяный, начнёт приставать,
  полезет с поцелуями, а от него так плохо пахнет и лицо такое колючее.
   Серьёзной ошибкой моего детского мировоззрения была уверенность в
  том, что только старшие должны понимать младших и находить к ним
  подход, но ни в коем случае наоборот. Оказывается всё зависит от умственных
  способностей индивида. В случае со мной получилось так, что меня никто
   -36-
  не понимал, а я должен был выйти на осознание необходимости понимать
  всех не зависимо от возраста; и, конечно, не справился с этой задачей.
   По окончании восьмого класса встал вопрос: что мне делать дальше?
  Я боялся сказать родителям, что хочу стать шофёром. С раннего детства
  мечта об этой специальности вынашивалась в моей душе. Память хранила
  то необычно сильное впечатление, которое произвёл на меня - ребёнка вид
  cтремительно убегающей под меня дороги. Дело в том, что отец работал в
  автобусном парке автослесарем. Среди шоферов у него было много знакомых
  и мне иногда удавалось посидеть прямо в кабине водителя - вот где я
  испытал истинное блаженство. В автобусе ЗИС-155 двигатель находился в
  кабине водителя. Меня сажали на тёплый капот так, что я мог чуть ли не
  носом касаться лобового стекла. Передо мной открывалась обширная,
  несущаяся на меня панорама. Небольшое усилие воображения и вот уже
  я - водитель, и сам веду "этакую махину". Ну а если ещё и маршрут был мне
  известен, то я в воображении и к остановкам подъезжал, и двери открывал, и
  реагировал на гудки кондуктора. Уже тогда появилось у меня жгучее
  желание стать шофёром. Тем более, что В.Маяковский - всеми уважаемый
  взрослый, говорил:
   Кондуктору хорошо. Сдержать нельзя.
   а шофёру - Только скажите,
   лучше. Вам куда надо,
   Я б в шофёры пошёл - Без рельсы
   Пусть меня научат. жителей
   Фырчит машина скорая, доставлю
   Летит, скользя на дом.
   Хороший шофёр я -
   -37-
   Странно, что от отца приходится слышать много всяких замечаний о
  плохой шофёрской доле.
   Родители настаивали, чтобы я шёл учиться дальше. Сложившаяся, в
  процессе моего воспитания, уверенность в абсолютной правоте взрослых,
  помогла им добиться моего согласия продолжать образование.
   Да, обстоятельства сложились так, что я свято уверился в абсолютном
  приоритете взрослых при решении жизненных проблем. Мой опыт постоянно
  подтверждал - взрослые, в конечном счёте, всегда оказываются правы.
  Память моя хранит один такой случай. Сколько мне было тогда лет - можно
  судить по несущественности сюжета этого случая, который, однако, врезался
  в память на всю жизнь. (Думаю, что отроду мне было лет 6.)
   Произошло это в Максатихе. Дед занимался пчеловодством и с дюжину
  ульев стояло в огороде перед окнами. Помню я собирался идти гулять.
  Бабушка дала мне большое красивое яблоко и посоветовала съесть его в
  доме, ибо если я это буду делать на дворе, то могу подвергнуться нападению
  пчёл -"...они очень чувствительны к яблочному запаху". Я не придал
  совету большого значения и решил съесть яблоко всё-таки на улице.
  Но, чувствуя правоту бабушкиного предостережения, я откусил от яблока
  первый кусок не во дворе дома, а уже за воротами, за глухим забором,
  полагая, что уж сквозь забор пчёлы не должны почуять яблочный запах. Я не
  успел сделать и два шага, как ощутил острую боль в руке выше кисти.
  Инстинктивно я схватился другой рукой за больное место и только тогда по-
  чувствовал под рукавом сильно и упруго шевелящуюся пчелу. Меня охватил
  ужас от сознания что под рукавом может быть не одна пчела, а несколько
  и что вот сейчас за одним укусом последует другой и не известно ещё
  сколько их будет... Я взвыл и изо всех сил тряся укушенной рукой,
   -38-
  швырнул яблоко и бросился назад - в дом. На пороге меня встретили -
  испуганные дед и бабушка. Как только выяснилось, что под рукавом всего одна
  пчела я успокоился. Рука распухла и немного поболела.
   Позже, упоминание этого случая, стало неотразимым аргументом которым
  пользовалась бабушка в спорах со мной. На опыте от подобных случаев моя
  впечатлительная натура и строила своё мировоззрение. Женщина у мальчиков
  пользуется меньшим авторитетом чем мужчина, а бабушка, благодаря
  случаю с пчелой и яблоком, надолго закрепила в моём сознании высокую
  значимость своего "я".
   Вот почему я уступил и в этот раз, хотя учиться не чувствовал
  необходимости, а желания и вовсе не было - скорее отвращение.
   Уже в то время в моём мозгу определилось, что "все профессии нужны,
  все профессии важны", а значит и все люди равны. Нет никакой разницы
  между шофёром и министром; между режиссёром театра и уборщицей. Меня в
  этом убедили мои воспитатели, то есть взрослые. Зачем им надо было так
  лгать я понял только сейчас, а тогда и не предполагал, что лгать детям
  это значит воспитывать их.
   При судостроительном техникуме были открыты подготовительные курсы
  для желающих поступить в данное учебное заведение. И вот я и ещё
  несколько ребят из моего класса, по настоянию родителей, поступаем на
  курсы. В последствии я понял: смысла в этом абсолютно не было; но родители
  решили и дело было сделано. После занятий в школе нам приходилось
  ездить на другие занятия и, зачастую, на курсах давалось то, что нам
  только что объясняла учительница на школьном уроке. Конечно, о серьёзном
  отношении к занятиям с нашей стороны не могло быть и речи. Мы часто
  прогуливали или сбегали с последних уроков и шли в кино, гуляли по пир-
   -39-
  су "Гавани" - любовались океанскими кораблями. Тогда я не задумывался
  над тем, что очень скоро свяжу свою жизнь с морем и кораблями на долгие
  14 лет.
   "Зачем заниматься этим скучным делом - учёбой? - примерно так
  рассуждали мы в то время - зачем учиться, когда и без учёбы люди живут;
  а в нашей Социалистической Стране, где нет ни богатых, ни бедных, где все
  люди равны - живётся всем одинаково. Будешь ли ты профессором, или
  слесарем - в любом качестве ты необходим своей родине и можешь
  рассчитывать на уважение и на понимание окружающих".
   А гражданин Лебедев-Кумач с помощью таланта и за вознаграждение
  (на много превышающее вознаграждение уборщицы) усердно подтверждал
  правильность наших умозаключений.
   "...Всюду жизнь и вольно и широко,
   Точно Волга полная течёт.
   Молодым везде у нас дорога,
   Старикам везде у нас почёт."
   В самом деле, кто виноват, что один становится министром, другой так
  на всю жизнь и остаётся простым шофёром? Вопрос этот был для меня
  ясен. Как мне казалось в то время,- я уже твёрдо стою на материалистических
  позициях. Уже к тому времени, то есть к 1964 году, у меня сформировалось
  социалистическое мировоззрение. Я был твёрдо убеждён (если бы
  кто-нибудь попытался меня разубедить в этом, я просто не понял бы такого
  человека, или воспринял бы его попытки как шутку);
   итак, я был твёрдо убеждён в следующем:
  1. Подлецов в нашей стране очень мало. С последними подлецами
  ведётся бескомпромиссная борьба.
   -40-
   2.Добро всегда побеждает зло.
   3.Человек человеку друг. Люди помогают друг другу, причём ни сколько
  не заботясь при этом о личной выгоде.
   4.Старшие стараются понять младших и тактично помогают им. Младшие
  уважают старших и прислушиваются к их советам.
   5.Ложь нетерпима ни при каких обстоятельствах. (В то время я и
  предполагать не мог, что ложь может быть оправдана "воспитанием",
  "дипломатией", "коммерцией" и другими "высшими материями".)
   6.Все профессии нужны, все профессии важны. Рабата всякого, нужна
  одинаково. Из сказанного следует один вывод - все люди равны. Значит и
  жить надо соответственно.
   7.При выборе профессии молодые члены нашего общества исходят из
  одного правила, а именно: как можно больше принести пользы на алтарь
  общего дела; то есть необходимо выбрать профессию, которая была бы тебе
  интересна, а значит давала возможность максимально использовать свои
  способности для общего блага.
   8.Коммунисты! О, эти люди приравнивались мной к святым. Я считал,
  что такими рождаются. Это герои способные жертвовать всем, ради других.
  В то время я считал себя не достойным и не способным стать коммунистом.
  Но я был готов жить по правилам к которым призывали нас любимые
  книжные герои, любимых писателей.
   "Надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту
  огромную счастливую землю, которая зовётся Советской Страной".
   А.П.Гайдар.
   Как можно было не воспринять один к одному такие слова?! Слова,
  сказанные человеком поведавшим миру о Мальчише-Кибальчише, о Тимуре
   -41-
  и его команде...
   "Самое дорогое у человека - это жизнь. Она даётся ему один раз, и
  прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые
  годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы,
  умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному
  в мире - борьбе за освобождение человечества. И надо спешить
  жить. Ведь нелепая болезнь или какая-нибудь трагическая случайность
  могут прервать её."
   Я ощущал искренность этих пламенных строк, сказанных человеком,
  отдавшим своё здоровье в "борьбе за освобождение человечества". А здравый
  смысл и добрая атмосфера, в которой я воспитывался, показывали мне, что
  самую тяжёлую ношу вынесли на своих плечах такие герои как Николая
  Островский. Нам оставалось доделать их дело. Они были первыми - нам
  легче. И основная наша задача - это хорошо, продуктивно, самозабвенно
  трудиться на выбранном поприще. Я был должен всем и не хотел оставаться
  должником.
   Вот таким образом сформировалось мировоззрение одного молодого
  советского гражданина в 1964 году.
   Ещё раз хочу остановить ваше внимание на 6 пункте: "...все люди
  равны". Это ключевой пункт, исходя из которого у меня создалось убеждение
  в том, что я лично необходим государству, убеждение моей личной значимости
  для государства в любом случае. Попав в мои обстоятельства, по
  иному воспринять в детстве нашу действительность, я считаю, невозможно.
   Думаю, что большинство советских людей моего поколения находилось
  в таких же условиях как и я, значит они неизбежно пришли к выводу о равенстве
  в СССР как свершившимся факте. Абсолютное равенство - вот в чём
   -42-
  я был уверен, заканчивая обучение в восьмом классе советской школы. Однако,
  меня очень смущала позиция матери в этом вопросе, я чувствовал, что
  она не может объяснить мне почему её так пугает, что сын станет рабочим
  - "главным человеком в нашей стране". Почему моя мать не верит поэту
  так замечательно сказавшему:
   "Пусть по веткам зреют вишни,
   В мощных домнах плавится руда...
   Ты - хозяин, ты - Всевышний,
   Человек Труда!"
   Но как только нам приходилось обсуждать эту тему, и как только я
  начинал доказывать всю несостоятельность её позиции мать преображалась:
  из ласковой, смелой и доброй, она становилась замкнутой, потерянной
  и иногда мне чудилось, что своими книжными идеологическими
  разглагольствованиями я пробуждаю в ней злобу. Не понимая причин такой
  материнской реакции, я, обычно, умолкал и становилось как-то даже не по себе. "В
  конце-концов, в судостроительном техникуме имеется механическое отделение,
  окончив его, я стану ещё ближе к заветному - к технике."- рассудил
  я.
   Из всей весёлой компании, обучавшейся на подготовительных курсах в
  техникум поступил я один.
   Когда увидел свою фамилию в списке принятых я очень обрадовался -
  долго рассматривал заветную строку с моей фамилией, затем выбрался из
  толпы абитуриентов, обступивших доску объявлений, вышел на улицу и
  направился к остановке трамвая. Подошёл к остановке, постоял, подумал и
  решил вернуться - не верилось что приняли, уж больно плохо я знал материал.
  Вновь протиснулся к доске объявлений, нет - всё правильно, зачислен
   -43-
  на первый курс. Впереди четыре нудных, но безмятежных года. А мать как
  обрадуется!.. Скорее домой!
   Потянулись годы учёбы в средне-техническом учебном заведении.
  Свободного времени стало меньше. С первого сентября зачисленных на первый
  курс, отправили в колхоз убирать картошку. Впервые я попал в условия,
  когда что-либо сделать не просят, а приказывают. В остальном
  жизнь, как я и предполагал, потекла по прежнему руслу. Также как и раньше,
  каждое лето я уезжал в Максатиху; также как и раньше, после занятий
  гулял во дворе своего дома: играл в футбол, катался на выпрошенном у
  товарища велосипеде. Своего велосипеда, о котором мечтал уже в то время
  без малого десять лет, у меня не было. Этот факт огорчал, но не настолько
  чтобы отравлять жизнь.
   Учёба в техникуме протекала также как и в школе: с бронзового пьедистала
  я не сходил.
   Сейчас для меня единственно чем был замечателен техникумовский
  период, так это отказом от сознания абсолютного равенства людей и -
  переходом к сознанию относительности данной идеи. И этот факт меня не
  огорчал - так как по логике, справедливости ради: как я - троечник мог
  рассчитывать на такое же расположение к себе взрослых, как и отличник!?
  В нашей группе было несколько человек отличников. Я с уважением
  относился к этим людям, но между нами постоянно ощущалось какое-то
  отчуждение. Мы были людьми разного образа мыслей, а значит и действий. Если на
  переменках троечники устраивали славные потасовки, то среди "воюющих" я
  никогда не видел наших отличников. Меня это удивляло. Однажды я решил
  выяснить: есть ли сила в их руках, и не за счёт ли тел развиваются их
  головы? Пытаясь сцепиться в шуточной борьбе то с одним, то с другим
   -44-
  отличником, я ощущал различную реакцию и различную физическую подготовку
  испытуемых, но не было среди них ни одного, который превосходил бы меня
  в силе и ловкости. Одного, чувствуя, что в силе он не уступает, я одолевал
  ловкостью, с другим и делать было нечего: когда я схватил его за руку,
  то не почувствовал никакого сопротивления. Сначала я думал, что он
  шутя поддаётся, не желая связываться со мной, но скоро понял: нет, это не
  шутки - его руки были на столько слабы, что я легко преодолевал их
  сопротивление. Понимая, что ставлю этого отличника в неудобное положение
  перед окружающими, я больше не пытался схватываться с ним в борьбе. Я
  был удовлетворён тем, что удалось выяснить: закон сохранения энергии
  действует - выигрывая в умственном развитии, отличники явно проигрывают
  в физическом.
   Я не страдал сильно развитым честолюбием, как не страдаю и сейчас.
  И тем не менее меня смешит, удивляет и настораживает, когда некоторые
  современные писатели социалистического лагеря превозносят это
  "качество"; качество, делающее людей эгоистами, создающими в условиях
  реального социализма (в случае служебного успеха) себе культ, пусть
  маленький - в размере цеха на предприятии, отдела или сектора в
  институте, но - культ.
   "Пусть они отличники, а зато я буду "отличником" среди техников-практиков,
  -наивно думал я,- ведь отличный техник не менее нужен нашему
  обществу, нежели профессор или министр". Такого рода рассуждениями
  успокаивалось моё самолюбие и юный оболтус продолжал тащиться в хвосте
  среди достаточно большого количества ему подобных разгильдяев-троечников.
   Время шло. Меня, как и многих моих сверстников, уже стали серьёзно
   -45-
  интересовать половые вопросы. Это ещё больше отвлекло от учёбы и привело
  к кризису: с третьего курса я чуть не вылетел за неуспеваемость из
  техникума. Но давление родителей и страх что меня сочтут совершенно
  никчему не пригодным,- что может повлечь за собой серьёзные неприятности,
  - заставили подтянуться в учёбе.
   В кризисный период я взбунтовался и заявил родителям, что хочу идти
  работать, а обучение продолжу на вечернем отделении. Родители, конечно,
  восстали против такого варианта, так как были уверены, что их сын
  бросит учёбу как только уйдёт с дневного отделения (и в этом они были
  правы). Трудно предположить как сложилась бы моя жизнь, если бы я
  бросил техникум. Не хочу заниматься бесполезным делом, строить глупые
  гипотезы: "что было бы, если бы ЭТОГО не было". Оставим такого рода
  "изыскания" нашим славным беллетристам.
   Итак, после недолгих сопротивлений я уступил: задолжности ликвидировал,
  перешёл на четвёртый курс и жизнь опять потекла размеренно и относительно
  спокойно, принося будущему младшему командиру производства
  исключительно одни только радости.
   Вернусь назад для того, чтобы рассказать как с годами изменились
  жилищные условия нашей семьи. До пятого класса я жил в семиметровой
  комнатке, с постоянно пьяным отцом по вечерам, с руганью между соседями
  по коммуналке. Затем мы переехали с четвёртого этажа в полуподвал, но
  комната там была не семь, а одиннадцать метров и уже не приходилось
  ставить стулья на стол перед тем как укладываться спать. Однако, появились
  другие неприятности - мыши и сырость. Счастье же юного "оболтуса
  по неволе" не могло омрачиться столь несущественными факторами. Я
  продолжал познавать мир и был уверен, что наша страна самая лучшая, и люди
   -46-
  самые лучшие живут в ней, и все также ютятся и не ропщут. Идеологический
  гипноз действовал.
   А теперь давайте поразмышляем: кто виноват в том, что условия для
  развития были не одинаковы у ребят тех времён? Виноваты ли те дети у
  которых отцы оказались пьяницами, у которых их вообще не было; виноваты
  ли дети прозябавшие со своими родными в комнатках, где на каждого члена
  семьи приходилось по 2 метра квадратных жилой площади, а некоторые жили
  действительно коммунистическим образом - по несколько семей в одной
  комнате?! Были ли они поставлены в такие условия в силу своих отрицательных
  качеств, или отрицательных качеств их родителей? Были ли у них
  возможности так же развиваться, как другая группа их сверстников, у которых
  и комната была отдельная, и отец трезвенник, и мать домохозяйка с
  высшим образованием, и телевизор дома и... так далее? Ответ на данные
  вопросы может быть однозначным. Но тем ни менее, все дети того времени
  находились под одинаковым воздействием советской пропаганды. Ни те, ни
  другие не испытывали горечи, зависти; не проявляли ни высокомерия, ни
  пренебрежения друг к другу. Они были убеждены пропагандой, что если и не
  станет кто-то из них академиком или руководителем, а станет рабочим и
  будет честно трудиться, то разницы между ними нет никакой. И, конечно, они
  не задумывались и не могли задумываться над тем, что уже в детстве были
  поделены на потенциальных: начальников-руководителей, высшую интеллигенцию
  с одним материальным достатком и народ: рабочих, крестьян и
  низшую интеллигенцию с другим достатком, а значит возможности их будущих
  детей не могли стать равными. История повторилась, а всякое повторение
  истории свидетельствует о загнивании.
   Идея равенства, заложенная в детских душах, этот росток истинно
   -47-
  человеческого общественного устройства, безжалостно уничтожается
  "взрослой" действительностью настоящего времени.
   Но я отвлёкся от изложения основной мысли. Кто же виноват, что тому
  или другому юноше или девушке не удалось стать, к примеру, министром?
  Кто, как ни обстоятельства от него не зависящие! Это - материализм. Мне
  могут возразить вопросом: а как же личные качества человека - талант,
  природный ум, смелость, упорство и настойчивость в достижении цели
  и пр.?.. Я отвечу на эти предполагаемые возражения так: некоторые из
  перечисленных качеств приобретаются человеком независимо от него, и
  тогда он не имеет права требовать каких-то материальных субсидий за
  них; некоторые он развил самовоспитанием и тогда это просто непорядочно
  - требовать за них бо'льший "кусок", ибо как можно назвать человека
  действительно мыслящим, если он развивает свои способности только для
  того, чтобы материально выделиться из общей массы себе подобных.(Об
  этом будет сказано позже и подробней.)
   Людей нельзя поставить в равные условия развития и такой возможности
  никогда не будет. Значит идею равенства необходимо удерживать силой,
  то есть так же, как удерживается идея неравенства. Для того, чтобы
  удерживать идею равенства силой, необходимо чтобы люди, обладающие
  властью - правительство, были твёрдо убеждены в правоте данной идеи. Но
  они могут быть твёрдо убеждены в этом тогда, когда пройдут определённую
  жизненную школу, например, ленинскую; но такое невозможно. Ленин и его
  соратники, я уверен, боролись за равенство. Они были убеждены в идее
  материального равенства в будущем потому, что были обстоятельствами
  поставлены в такие условия.("Зарплата партийного работника не должна
  превышать среднего заработка рабочего." ЛЕНИН). Все остальные, то есть
   -48-
  после Ленина и его соратников приходящие к власти, чем дальше от 1917
  года, тем менее будут убеждены в этом (и более - в обратном), так как не
  могут попасть в революционные условия в качестве революционеров.
  Неизбежность отступления от основной идеи коммунизма - материальное
  равенство, очевидна. Природа (обстоятельства) неизбежно выдвигают к власти
  людей не обладающих твёрдой убеждённостью в правоте идеи равенства. И
  эта же природа (обстоятельства) рождает людей твёрдо убеждённых в
  обратном - людей из "низов". Таким образом, здесь вскрыто противоречие,
  которое и движет наше развитие в данный период. Для развития человеческого
  мозга, его способности всё более утончённее воспринимать окружающее,
  не последнюю роль играет неравенство людей; другими словами - обстоятельствами,
  дающими толчок мозговой деятельности, становится неравенство.
  Каждая индивидуальность из низов, ощутив ущемление своего достоинства,
  стремится к преодолению этого противоречия. Каждый индивид, в
  зависимости от своих психологических особенностей, избирает определённый
  путь для преодоления данного противоречия, или стремится устранить
  источник отрицательных эмоций для него. Трусливая и эгоистичная
  индивидуальность предпочитает
   "денег, власти и чинов
   Спокойно в очередь дождаться.";
  натуры менее эгоистичные, но пассивные - смиряются, натуры активные
  входят в оппозицию к правительству и всем "сверхимущим" и становятся
  революционерами, для них - идея путеводная звезда. Так в России зрела
  революция - определённая группа людей была поставлена в гораздо лучшие
  материальные условия, чем основная масса их соотечественников.
  Материальное преимущество передавалось по наследству, а вместе с ним и
   -49-
  убеждённость основной массы избранных в законности такого положения
  вещей. В конечном счёте, произошло загнивание, или "верхушка" заметно
  отстала в развитии от "низов"(если оценивать уровень развития индивида по
  тому, на сколько ему близки и понятны интересы масс, общего).Система
  объединения людей в общество пришла в России к серьёзным внутренним
  противоречиям, к кризису, что и вызвало революционный переворот
  (катастрофу).
   Вывод: если неравенство между людьми - явление неизбежное, то и
  революции также неизбежны, какой бы способ объединения люди ни
  приняли. Какого нормального человека устроит подобная догма?! Жить, зная, что
  ты неизбежно идёшь к катастрофе или ведёшь к ней своих детей, внуков;
  знать это и ничего не предпринимать, - глупо!
   Перспективность способа объединения людей в общество на данном
  этапе исторического развития, определяется остротой внутренних
  противоречий и свободой для личности. Чем нагляднее противоречия для
  большинства людей, тем они активнее стремятся к преодолению этих
  противоречий, к их устранению, то есть - к самосовершенствованию. Чем активнее
  стремление к самосовершенствованию, тем больше требуется свободы для
  каждого. Чем больше свободы для лица, тем больше шансов преодолеть
  противоречия путём мирных реформ, избегая катастрофы.
   Остаётся разобрать вопрос: где больше свободы у личности - в
  капиталистическом, или в социалистическом мире. А это и даст возможность
  предсказать, какой из данных способов объединения людей погибнет первым.
   Возникает вопрос: возможно ли совместить сейчас уравнительное
  распределение материальных благ с современным уровнем развития человека?
  Конечно возможно, после разъяснения людям сущности доктрины. А если
   -50-
  кто-нибудь скажет "нет", то над этим можно будет посмеяться, как смеялся
  когда-то Ленин над теми крепостниками-помещиками, которые высказывались
  против раскрепощения крестьян, обосновывая свой довод
  тем, что, мол, крестьянин слишком ещё глуп, чтобы воспользоваться
  "правильно" дарованной ему свободой. Аналогия здесь вот в чём: крестьянам
  давали относительную свободу в 1861 году, освобождая их от прямой зависимости
  от помещиков, уравнение же в распределении материальных благ, в
  настоящее время, также даёт свободу народу, свободу выдвигать из своей
  среды действительные умы, жаждущие знаний и положения для того, чтобы
  приносить пользу всем, а не ради индивидуальных материальных выгод,
  которые сулит высокий чиновничий пост или высокий титул учёного.
   Некоторые могут возразить: если не стимулировать рублём стремление
  человека к совершенствованию, то самостоятельно он не будет этого
  делать и потенциальный профессор или академик будет работать дворником
  - зачем ему стремиться куда-то или к чему-то, если академик получает
  столько же сколько получает дворник. Это очевидный и смешной софизм
  обывателя. Скорее при материальном стимулировании человек со способностями
  дворника пролезет на место академика, а человек со способностями
  академика предпочтёт остаться "дворником". Соблазнительно же, в самом
  деле, получать большой оклад, пользоваться закрытым распределителем и
  иметь бесплатную шикарную дачу. Вот и вылезает наверх и побеждает человек
  вооружённый беспринципностью, способностью приспосабливаться в любых
  условиях, ибо действительный ум никогда не позволит себе идти к цели
  по головам.
   "Гений и коварство - понятия несовместные..."
   Наша страна сделала великий шаг в области прогресса человеческих
   -51-
  взаимоотношений. Было громогласно заявлено и делом доказано: ВСЕ ЛЮДИ
  РАВНЫ; и рабочий стал управлять заводом, прачка - фабрикой, пастух -
  государством, великий князь пошёл в дворники. А что изменилось?!
  Развалилась страна?! Нет!!! Россия за двадцать лет существования в новых
  условиях смогла создать экономику которая противостояла экономике всей
  цивилизованной Европы; более того, не только противостояла, а и победила
  эту экономику в военном единоборстве 1941-1945 годов. (Прошу учитывать,
  что такие логические конструкции возникали в голове молодого человека - тогда,
  когда в его голове происходило бурное переосмысление результатов советского
  обучения)
   Что же случилось? Почему советские коммунисты были вынуждены
  отказаться от идеи равенства людей? Почему им необходимо было создать
  такое, уже ставшее очень заметным, различие в материальной обеспеченности
  между директором завода и рабочим этого завода? Что заставило наше
  правительство отказаться от ленинской идеи диктатуры пролетариата на
  пути от капитализма к коммунизму? Чем объясняется имущественное
  неравенство в условиях реального социализма? На эти вопросы я постараюсь
  дать ответ в следующих книгах пятитомника.*
   Все эти мысли не только не мучили студента первого курса техникума,
  но даже и предпосылок к появлению подобного в его голове в
  1964-1968 годах не было. (Так я мыслил в 1978 году - двадцати девяти
  лет отроду при выработке нового мировоззрения.)
   Я учился на втором курсе, когда произошло это замечательное событие
  - нашей семье дали квартиру из двух комнат на пятом - последнем
  этаже в углу крупнопанельного дома. Какие были счастливые дни! Квартира
  с сугубо-смежными комнатами, общей площадью 22,5 квадратных метра
  =========================
   * В 1978 году мною было принято решение написать труд, который будет
  состоять из пяти томов. Позже был составлен план пятитомника.
   -52-
  казалась дворцом.
   Нет надобности подробно рассказывать, но упомянуть необходимо, что
  получению "дворца" предшествовали полтора года мытарств: слезам матери
  и её хождению по инстанциям, угрюмого молчания и пьянок отца.Матери
  предлагали разные варианты: в старых домах с печным отоплением, в
  коммунальных квартирах с десятью и более съёмщиками. Мать, конечно, не
  соглашалась, а всё ходила в отдел распределения жилплощади, где её ругали и
  грозили вообще снять нас с очереди на получение нового жилья.
   Примечателен факт, о котором я обязан рассказать. Добрые люди
  подсказали матери, что есть постановление верховной власти о том, что тем
  семьям у которых дети-мальчики и старше 14 лет, местные власти при
  распределении жилья, обязаны предоставлять дополнительную жилую
  площадь. Когда мать робко заявила об этом чиновнику, то тот, по рассказу
  матери, бодро ответил что не знает такого постановления и что не известно
  "...возможно ваш сын окончит техникум о вообще уедет из Ленинграда."
   Вот какой здравый смысл у бюрократа - всё предусмотрел. Ай да чиновник!
  А как радел за интересы государства! Сэкономил на нашей семье
  лишние метры жилой площади и, конечно, отдал их более полезным для
  государства людям (по чиновничьему усмотрению полезным).
   Правда, меня эти мытарства не касались, ибо я всё также был под
  "колпаком" детства и в тумане иллюзий, которыми к тому времени накрепко
  была забита моя голова.
   Но вот один раз, придя домой из техникума, я обнаружил на кухонном
  столе казённую открытку на имя моего отца. Там говорилось примерно
  следующее: "Вам предлагается осмотреть жилую площадь (комнату в
  34 кв. метра) на улице Петра Лаврова дом...".
   -53-
   Радости моей не было предела. Я не стал дожидаться родителей, а
  направился сам смотреть квартиру, с трудом уговорив своего друга,
  разделить со мной эту радость.
   Миновав Таврический сад, мы вышли на нужную нам улицу. У дворца
  бракосочетания толпилась весёлая кучка людей. "Чайка" со сплетёнными
  кольцами на крыше, плавно подкатила к входу. Двери открылись и из машины
  вышли сначала жених, затем невеста... Богиня! Как она была хороша! В
  лучах солнца на белой фате переливались серебряные и золотые блёстки.
  Льняные кудри распущенных волос - обрамляя смуглое от раннего, видимо
  южного, загара лицо - спадали на плечи и тугие груди. Большой рот с
  пухлыми ярко накрашенными губами немного приоткрыт, как будто для
  того, чтобы был выход тому счастью, которое невеста неумело пыталась
  скрыть: она то и дело стыдливо прикрывала глаза и опускала голову и
  тогда были видны чёрные длинные (ну и пусть - хоть накрашенные)
  ресницы...
   А я иду смотреть квартиру!...
   Дверь нам открыла пожилая женщина.
   Из романа А.И.Герцена "Кто виноват":"...дверь отворилась в холодный
  коридор, по которому ползали какие-то дети, жалкие, оборванные,
  бледные..."конец цитаты; - мимо нас медленно прошло какое-то существо
  неопределённого возраста и пола отдалённо напоминающее человека, с огромной
  головой и опухшими кистями рук. Коридор был заставлен грязными ящиками,
  пахло гнилой картошкой и готовящейся пищей. "Какой противоречивый
  мир, - подумал я,- только что мы наблюдали у Дворца бракосочетания как
  счастье хлещет через край, а здесь клоака: страждущие граждане Страны
  Советов, грязь, вонь, разложение, смерть. Нет!.. Пусть я всю жизнь проживу в
   -54-
  подвале, но сюда не поеду. В центре Ленинграда, а отопление печное!.." Мы
  вышли на улицу. Настроение ухудшилось; оказывается и в СССР одни
  блаженствуют - другие страдают, и это в одно и то же время.
   Но молодость скоро взяла своё: бегать, прыгать, дурачиться, ходить в
  кино и наслаждаться жизнью легче, чем думать о непонятных противоречиях.
   Итак, мы переехали жить в новую квартиру. Это произошло вначале
  лета и поэтому целых три месяца - до наступления холодов, мы радовались
  нашему счастью. И я мысленно ещё и ещё раз повторял те высокопарные
  цитаты о патриотизме, о справедливейшей из всех стран стране и счастье
  жить в ней, которые так часто приходилось слышать по всем, доступным
  мне, информационным каналам.
   Поэт Харитонов, композитор Новиков:
   "Будет людям счастье,
   Счастье на века -
   У Советское власти сила велика.
   Сегодня мы не на параде
   Мы к коммунизму на пути
   В коммунистической бригаде
   С нами Ленин впереди."
   Но вот наступили холода и задули ветры. Температура в квартире
  упала до плюс шести градусов. Угол в маленькой комнате (теперь у меня
  была СВОЯ комната!), где я поселился, покрылся инеем примерно на
  полметра в одну и другую сторону от вершины угла. Все старания моих родителей
  утеплить квартиру ни к чему не приводили. Отец и мать открывали все
  внутренние двери, зажигали все конфорки на газовой кухонной плите и таким
  образом поднимали температуру на кухне и в большой комнате; в
   -55-
  маленькой же комнате эффект от такого рода обогрева заключался в том, что
  иней в промёрзшем углу частично стаивал, а на месте белой шубы появлялись
  мокрые пятна. Я сначала возражал и говорил родителям, что нельзя
  так расточительно относиться к топливу. Совесть моя была задета. Я
  считал, что государство не должно страдать из-за строителей, которые
  некачественно собрали дом. Но, в конечном счёте, я перестал сопротивляться
  так как... не замерзать же, в самом деле. Тем ни менее, зимой температура
  в нашем "дворце" не поднималась выше плюс девяти градусов по
  Цельсию. Это была пытка холодом.
   Обучение в техникуме подходило к концу. Нужно было хоть на последок
  подтянуться в учёбе. Но все мои потуги по части повышения успеваемости
  не давали результатов. Помню как, слушая объяснения учителя и усваивая
  без труда данный материал, я удивлялся: зачем это он на таких
  элементарных вещах, ясных для всех (я считал, что если уж мне понятно,
  то, тем более, должно быть понятно другим), так долго останавливаться
  и сразу отключал своё внимание от ясной, а значит неинтересной для
  меня, темы. А когда было что-то непонятно, то чувство стыда мешало
  обратиться с вопросом, ибо зачастую учителя сердились, когда их спрашивали
  элементарное, а ребята смеялись. Вот почему я предпочитал лишний раз
  промолчать. Иногда вызывают к доске - чувствую, что знаю как отвечать, но
  под взглядом десятков пар глаз начинаю ощущать какое-то неудобство, ответ
  мой от этого как-то сворачивается, заикаюсь и чтобы скрыть смущение
  начинаю дурачиться у доски, а результат прежний - тройка. Иду на своё
  место, на душе кошки скребут, а внешне всё такой же весёлый, ловкий в
  движениях, остроумно отвечающий на реплики ребят. Я уже прочно утвердил
  себя как троечник, а всякие попытки изменить положение тревожили - сулили
   -56-
  какие-то дополнительные трудности; полученная мной четвёрка или
  пятёрка, вызывали смешанное чувство радости и тревоги. Не хотелось
  выходить из своего круга троечников, который был довольно многочислен в
  нашей группе. На отличниках уже давно висели ярлыки, а изменение
  статуса-кво(status-quo) влекло за собой какую-то борьбу. А ради чего?! Этого
  я не понимал. Я ощущал в себе недюженные способности в практических
  технических вопросах. Любой судовой механизм, изучаемый нами по
  специальным дисциплинам, я чувствовал. Кажется - допусти меня вот сейчас до
  техники: и разберу, и соберу, и налажу, и будет работать он у меня как
  часики... Скорее бы - за дело!
   Дипломную работу выполнил и защитил на тройку, государственные
  экзамены по всем предметам - на тройку. Тогда мне это было уже не
  безразлично. Я не считал себя хуже других, но объяснить себе не мог причин
  своей посредственности в учёбе. Утешался всё тем же: стану техником, а
  значит любимым делом буду заниматься: обслуживать технику,
  ремонтировать технику, разбираться в технике - мне больше ничего и не надо.
   Ура!!! Вот она - свобода! Наконец-то я буду заниматься настоящим
  делом, а не этой - то скучной, то непонятной учёбой.
   ВЫХОД В ЖИЗНЬ.
   Итак, моя посредственность перестала быть для меня безразличной,
  неприятно тащиться в хвосте. Подсознание подсказывало, что потенциальные
  возможности у меня гораздо выше действительных результатов, но
  понять почему всё так происходит я не мог. Не смотря на то, что в кармане
  лежал диплом техника-судомеханика, детство моё не кончилось. И прежде
  всего потому, что образ мышления у меня оставался детским. Как всё живое
  стремится к лучшему, так и я стремился к перемене своего положения искренне
   -57-
  веря, что жизнь в новом качестве будет приносить неизменно больше
  радости чем прежде. Я рассчитывал, что к детским радостям прибавятся
  взрослые...,да плюс ещё независимое положение взрослого человека. С
  моими представлениями о жизни - было чему радоваться.
   Вообще, человеку свойственно, воспринимая окружающее, испытывать
  положительные и отрицательные эмоции. Алгебраическая сумма положительных
  и отрицательных эмоций даёт возможность определить счастлив человек
  или нет: преобладают отрицательные - несчастлив, положительные - счастлив.
  Всё кажется просто. Только где этот эталон пропорций положительных
  и отрицательных эмоций, который бы дал возможность ответить на вопрос о
  счастье? (Кстати, эталон, видимо, нужен индивидуальный.) Но, конечно, никто
  из нас не подсчитывает количества полученных им эмоций с тем или иным
  знаком, тем ни менее, каждый из нас - людей пытается ответить себе на
  вопрос: "Счастлив я или нет?" И получается, что жизнь наша состоит из
  периодов, и чтобы ответить на вопрос о счастье нам приходится оглядываться
  и сравнивать, или смотреть на ближнего и опять сравнивать - источник
  всех наших эмоций в сравнении. Человек радуется и огорчается -
  сравнивая. В детстве мы плохо умеем сравнивать, да и мало имеем такой
  возможности, ибо оглянуться назад не на что. Кроме того, память ребёнка
  так устроена, что отрицательное он быстро забывает. Поэтому дети - народ
  весёлый. Живёт ребёнок во дворце английского лорда - он веселится. Живёт
  ребёнок в хижине африканского туземца - он также весел. Ему, например,
  доставляет удовольствие еда. В то время, как для сына английского
  лорда это само собой разумеющееся и не представляющее источника радости
  в той степени как это происходит с сыном нищего туземца. И можно сказать
  наверняка, что сумма положительных эмоций у них совсем не зависит от их
   -58-
  благосостояния, и что от жизни и тот и другой получают удовольствие;
  первый - от шикарной игрушки, второй - от сытного обеда. Они счастливы
  тем, что у них есть до тех пор, пока ни узнают (достигнув определённого
  возраста) о существовании друг друга - узнают о имущественном неравенстве.
  Детство для любого ребёнка всегда счастье. Дети умеют находить радости
  и вызывать положительные эмоции теми вещами, которые их окружают:
  будь то шикарная игрушка, напичканная электроникой и не умеющая, разве
  что, быть человеком; или от самодельной куклы сшитой из старой маминой
  юбки. Дети счастливы своим неведением и неразвитостью. Всё идёт
  благополучно - пока человек не научился сравнивать и запоминать. Как только он
  постиг эти премудрости, тут и начинается настоящая жизнь, тут и наступает
  зрелость, тут и приходят испытания. Это порог, переступив который, человек
  навсегда прощается с детством.
   Как и у любого ребёнка, у меня положительные эмоции преобладали
  над отрицательными. Я был счастлив тем, что жил, тем, что у меня было.
  Также как и все подросшие дети, я стремился к свободе, свободу видел в
  самостоятельности, самостоятельность - во взрослости. В то время я не мог
  предположить, что мне заново придётся постигать азы жизни. Я был уверен,
  что мир представляет собой то - чему нас учили в школе, техникуме;
  чему нас учили кино, радио и книги... да и не могло быть иначе. Я был
  восторженным юношей: полный благородства, старающийся идти как можно
  меньше на компромиссы со своей совестью и считающий свои мелкие
  нечестности - детскими шалостями, которые можно простить самому себе, но
  только в детстве; уверенный, что во взрослой жизни даже с такими маленькими
  нечестностями ведётся непримиримая война; уверенный, что меня поймут,
  что справедливость в Стране Советов восторжествовала окончательно
   -59-
  и пронизала все сферы человеческой деятельности. Это фотография моего
  внутреннего мира в 1968 году; или тот "фундамент" (учитывая ещё и
  перечисленные выше пункты) на котором я собирался строить жизнь.
   Молодой специалист направлен на завод судового машиностроения в
  родном городе - Ленинграде. Отпуск, полагающийся после защиты
  диплома, позади.
   Отдел кадров завода. Начальник отдела кадров рассеянно смотрит то
  на меня, то на документы, лежащие перед ним на столе. Впечатлительный
  юноша, способный почувствовать много больше чем понять, стоит перед
  начальником и начинает испытывать неприятное ощущение своей ненужности
  на этом заводе. Предчувствие не обмануло меня: несколько раз направляли
  молодого специалиста то в один, то в другой цех, и везде неизменно он
  слышал, что мест нет, что "начальник отдела кадров ошибся, направив тебя
  к нам" и т.д. Горечь, которую, в свою очередь, услышал начальник отдела
  кадров в голосе молодого специалиста, обратившегося к нему со словами:
  "Зачем же вы направляли требование в техникум, если вам люди не нужны?"
  - не понравилась руководителю и он применил старый испытанный метод
  - прикрикнул на молодого и пристыдил за нытьё. По-видимому, начальнику
  надоела история с моим хождением туда и обратно и он, наконец, решил
  устроить меня окончательно. На этот раз, прежде чем посылать меня, он
  предварительно позвонил по телефону и с кем-то договорился. Перед тем
  как позвонить, он спросил - хочу ли я поездить по командировкам? Я, конечно,
  ответил утвердительно не задумываясь. Уж очень тяжело было на душе
  от этой унизительной неопределённости. В тот миг я был готов согласиться
  на любую работу, только бы поскорее закончилась нудная процедура
  трудоустройства. Долго пришлось бродить по заводу и искать очередное
   -60-
  предполагаемое место моей работы. "Неужели и отсюда мне придётся уйти
  ни с чем?"- с тревогой размышлял я по пути. Но вот, наконец, дверь с
  заветной искомой медной табличкой: "Участок внешних монтажных работ".
  Сердце учащённо забилось, когда рука замерла на холодной дверной
  ручке. После того как на мой стук никто не отозвался, усилием воли заставляю
  себя открыть дверь и это получается резко - совсем не так как
  бы хотелось. События разворачиваются стремительно и размышлять над
  своими ошибками нет времени: вместо ожидаемых станков, механизмов,
  слесарных тисков - передо мной тесная комнатка с пятью письменными столами, с
  картой Советского Союза на стене, на которой красными полосами Ленинград
  соединён с Югом, с Дальним Востоком, с Севером нашей страны. Неожиданно
  тепло встретили меня в этой комнатке и я сразу забыл о неприятных
  часах моего первого "трудового" дня. В этом и сила и слабость молодости;
  быстро забывать неприятное, не выяснив причин породивших подобное
  и ставить всё в вину "господину случаю".
   Высокий молодой мужчина с ясным, умным взглядом карих глаз, с высоким
  чистым лбом под вьющимися, уложенными в причёску, жёсткими чёрными с
  проседью, волосами - оказался начальником Участка. После непродолжительного
  диалога, между мной и начальником, стало ясно - мне здесь трудиться.
  В курс дел меня вводил паренёк по возрасту, как мне показалось,
  не намного старше меня - с такими ребятами не так давно мне приходилось
  играть в футбол на нашем дворе. Из его рассказа я понял, в
  функции "Участка внешнего монтажа" входило следующее: наш завод производил
  различное оборудование для судостроительной промышленности и
  отправлял готовые изделия заказчику. В задачу коллектива, членом которого
  я стал, входило обеспечение шефского руководства монтажом изделий на
   -61-
  заказах ("заказы"- это суда разной грузоподъёмности, строящиеся на
  судостроительных заводах).
   "Принят по плановому распределению в УВМР на должность
   шефмонтажника 3 разряда." - запись, сделанная 4 апреля 1968 г. в
  моей трудовой книжке.
   Иногда нашему предприятию "вешали" различного рода нагрузки в виде
  разработки и производства небольших серий опытного оборудования. На
  один из таких объектов опытного производства я и был направлен моим
  новым начальником. Монтажникам отдела приходилось разъезжать по всей
  стране, а иногда и за границу. Мой же объект находился в Ленинграде.
   Я был шокирован системой труда в которую попал. Нас на "Объекте"
  было двое; мой напарник, также как и я, только что поступил на Участок.
  Напутствуя нас, начальник ни словом не обмолвился о специфике работы.
  Сейчас я понимаю - мы смотрели на одни и те же вещи по-разному. В то
  время я был абсолютно уверен, что иных взглядов, принципов и вообще
  мировоззрения, в корне отличающегося от моего - в Советской России не
  существует... А шок мой был вызван следующим: прибыв на объект и
  представившись местному руководству, я первые несколько дней часами слонялся
  по комбинату (Объект -Ленинградский домостроительный комбинат номер 3.
  Некоторое оборудование одного из вновь строившихся цехов, поставил
  комбинату наш завод).Работы для нас никакой не было, а через несколько
  дней я понял, что и не будет ещё добрых полтора месяца. Я недоумевал:
  как же так, ведь нам платят деньги, а мы здесь изнываем от безделия?!
  Напарник был на много старше меня и, видимо, такое положение его очень
  устраивало и не было ему в диковинку. Я скоро понял, что нет смысла
  обращаться к нему за разъяснениями. Помучившись от безделия несколько
   -62-
  дней,- решил позвонить своему начальнику, наивно думая, что когда тот
  узнает положение, то немедленно отзовёт нас отсюда. Однако, к моему
  неописуемому удивлению, из разговора с ним я скоро понял, что он прекрасно
  обо всём осведомлён. Кроме того, он подтвердил указание - нам находиться
  на объекте; а после того, как я, продолжая убеждать его в бессмысленности
  нашего пребывания здесь, видимо, надоел ему - начальник просто меня
  одёрнул. Стало ясно, что я ничерта не понимаю, пришлось отступить.
   Прошло два месяца, а работа наша шла в том же духе. Я начал
  приспосабливаться. Мы договорились между собой, что неделю на работу
  появляется мой напарник, неделю - я. Приходил к 9 часам, крутился несколько минут
  на глазах у местного начальства и через полтора часа меня уже на
  объекте не было. Как я объяснял своё положение? Да очень просто - эпизод...
  Мало ли что в жизни ни бывает; встречается у нас ещё беспорядок,
  но с ним ведётся борьба... Совесть же моя была чиста, так как попытку
  изменить своё положение и получать деньги за работу, а не за гулянку,
  я сделал - доложил начальнику обстановку. Я понимал, что начальник
  лучше моего знает где его подчинённые должны находиться и чем
  заниматься. "Если так всё здесь происходит,- значит по иному нельзя." И
  молодой специалист не лез на рожон, что делал абсолютно правильно.
   Моё становление во взрослой жизни прервалось едва начавшись. Через
  два с половиной месяца после устройства на работу я был призван на
  "действительную военную службу". К лучшему это было или к худшему,
  затрудняюсь сказать определённо. По-видимому, исходя из аксиомы народной
  философии: "Всё что ни делается - всё к лучшему", то призыв на службу
  именно через два месяца работы, именно на флот и именно на эсминец
  машинистом - был к лучшему.
   -63-
   Чем же стала для меня служба на флоте? Закалкой, позволившей в
  последствии легче преодолевать жизненные трудности? Нет! Служба, наоборот,
  обрушилась на мою, незащищённую ничем юношескую голову, как камнепад.
  Контраст между условиями моей гражданской жизни и военной оказался
  настолько разительным, что выбил меня из колеи нравственного равновесия
  надолго. Я никак не мог понять: почему люди, под начало которых поставила
  меня судьба, настолько злы, настолько несправедливы?.. Что их заставляет
  быть такими?
   Ещё на призывном пункте в Ленинграде, меня поразило с какой лёгкостью
  взрослые в военной одежде со звёздочками на погонах оскорбляют
  достоинство человека: нас призывников - 150 юношей 18-19 лет, собрали в
  маленьком одноэтажном здании, недалеко от Фрунзенского районного военкомата.
  Проводили медицинский осмотр. Мы разделись до трусов и в таком
  виде ходили по кабинетам. Последний врач - хирург заставлял снимать даже
  трусы, но это было объяснимо и я, усилием воли, подавлял неприятное
  чувство, которое испытывает голый взрослый человек перед одетым - тоже
  взрослым. Хирург осмотрел группу из 10-15 человек и сказал, чтобы
  мы, одев трусы, прошли в дверь напротив. Пройдя через эту дверь, я попал в
  комнату, перегороженную составленными вместе и накрытыми зелёным сукном,
  столами. За этим длинным столом сидели несколько старших офицеров и
  несколько гражданских лиц, среди них - две женщины. Помню как у меня
  мелькнула мысль об одежде, но один из офицеров предупредил моё желание,
  заявив для всех, что одеться мы сможем только после решения данной
  комиссии в какой род войск каждый из нас будет направлен. Сразу вспомнился
  фильм "Пётр I"; там рекруты были совсем голые и руками прикрывали свой
  "стыд"...- а мы в трусах - прогресс! В голове у меня мелькнула дерзкая
   -64-
  мысль: предложить "уважаемой" комиссии раздеться - тогда мы окажемся в
  равном положении. Сработал инстинкт самосохранения и я промолчал;
  однако, продолжал искать более безопасный для себя метод выражения
  протеста. Я видел как некоторые ребята как-то стыдливо жались к стене и
  бешенство закипало во мне ещё более. Я, не отрываясь, стал смотреть на
  одну из женщин - помоложе, представляя её раздетой. Через некоторое время
  мой половой член получил твёрдость и я, продолжая смотреть на эту женщину,
  не без усилий отнял руки, которыми маскировал своё состояние. Женщина
  всё поняла и мне показалось, что щёки её окрасились краской стыда.
  Вот каким способом я выразил протест этой группе власть имущих подонков
  под респектабельной внешностью советских граждан носящих душонку
  людишек, получающих удовольствие от унижения ближних.
   Я знал, что служить мне предстоит в морфлоте и знал, что это на год
  Больше, чем в сухопутных войсках, однако, смирился с данным неприятным
  фактом, сознавая, что знания, полученные в судостроительном техникуме,
  обязывают идти на флот: "Ибо там я принесу больше пользы...".Кроме
  того, меня устраивала служба на флоте потому, что я решил полностью
  посвятить себя морской технике. Но, попав в эту гнусную атмосферу
  унижений, я уже не мог совладать с собой и между полковником, который вёл
  заседание комиссии и мной произошёл следующий диалог:
   "Где бы _ты . хотел служить?" - спросил полковник, ознакомившись с
  моими документами.
   " Я бы хотел - в инженерных войсках."- незадумываясь ответил я.
  Полковник: "А почему не _ во* . флоте? Для чего же ты окончил техникум?"
  =======================
   * Позже я узнал, что среди моряков приставка "на" в контексте с
  термином "флот" имеет большое значение. По ней моряки определяли на
  сколько близок человек к их стихии.
   -65-
  Я: "Так неужели для того, чтобы служить на целый год дольше?!"
  Полковник: "Вот видишь - какое у _тебя . сознание. Ну, ничего, там тебе . его
  воспитают (и в сторону, женщине, которая вела протокол). В ВМФ Лобанова".
  
   Шесть месяцев нас продержали в учебном отряде. Там всё выглядело
  благополучно, там я ощущал, если не доброжелательность, то во всяком
  случае и не злобу по отношению к нам - молодым. Атмосфера в отряде
  несколько напоминала атмосферу учебного заведения, правда, с более жёсткой
  дисциплиной. Последний факт ни сколько не огорчал - так как иначе военную
  службу нельзя было себе и представить.
   Дисциплины бывают разные: бывает разумная дисциплина, удерживаемая
  сознанием каждого в необходимости её соблюдения. Здесь преобладает
  убеждение. Дисциплина основанная на такой почве достаточно крепка. Между
  нижними чинами и командирами существует взаимное уважение. То, что в
  армии дисциплина необходима - это бесспорно, но если в прошлом достаточно
  было палочной дисциплины: то есть подчинение за страх, а не за совесть,
  то современная армия предполагает дисциплину сознательную потому,
  что от каждого солдата и матроса требуется индивидуальная инициатива...
  Попробую объяснить свою мысль на примере: припомним Европу
  XVII-XVIII веков. Флота многих государств имели корабли с парусным
  оснащением, но были и вёсельные - с гребцами (галеры). На галерах гребцами,
  обычно, были рабы. Всё дело в том, что гребца гораздо легче уличить в
  саботаже, чем современного матроса. Современный матрос - это специалист.
  В его ратном труде необходимость творческого подхода к делу возникает
  постоянно. Применение же "палки" для поддержки дисциплины, губит
  творчество.
   -66-
   Свободой Рим возрос
   И рабством погублен...
   Поэтому-то палочная дисциплина безусловно отомрёт и та армия,
  которая обретёт сознательно дисциплинированных бойцов имеет все
  предпосылки к тому, чтобы считать себя непобедимой. Сознательность бойцов -
  есть необходимое оружие любой современной армии. Без сознательности ни
  одна армия, как бы ни была она вооружена, не может называться армией
  двадцатого века.
   Закончилось обучение в учебном отряде и нас распределили по
  кораблям.
   Человек так устроен, что ему свойственно скорее забывать плохое, а
  хорошее оставлять в памяти на долго. А что прикажете делать, когда
  плохого так много, что забыть его - значит вычеркнуть из памяти несколько
  лет?
   В первые минуты пребывания на корабле я заметил, что матросы
  смотрят на нас - только что прибывших - как-то странно; ожидаемого
  радушия, гостеприимства и следа не было. В их взглядах и возгласах сквозило
  злорадство, высокомерие, пренебрежение. Мне тогда подумалось сначала, что
  всё это мне только показалось, однако я ошибся. То, что позже мне пришлось
  услышать от "молодых"- направленных с призывного пункта сразу на
  корабль, а не так как мы - через учебный отряд - ошеломило меня. Те
  шесть месяцев, пока мы находились на обучении, представились мне раем по
  сравнению с тем, что выпало на долю наших одногодков на корабле. А выпало
  им следующие: корабль в то время стоял в ремонте, вновь прибывших
  заставляли осваивать устройство корабля по ночам. Утром устраивались
  блиц-экзамены, днём же им приходилось работать. Горе тем, кто проваливался
   -67-
  на утренних экзаменах. Наказанием служила самая тяжёлая, самая грязная
  работа. Эти бедняги засыпали прямо в трюме, у ведра с краской;
  иногда их приходилось вытаскивать из различных закрытых помещений на
  воздух, так как под воздействием ядовитых паров от краски молодые
  здоровые люди впадали в полуобморочное состояние. Бывало заснувших
  обливали водой из шлангов, струёй под давлением в восемь атмосфер; такая
  струя сбивала человека с ног. Это развлечение "господам" старшинам
  очень нравилось.
   К недосыпанию прибавлялось недоедание. За столом лучшие куски
  захватывались старослужащими, а остатки и без того скудного пайка доставались
  молодым. Очень быстро и мой организм отреагировал на изменение в
  питании: в туалет по большой нужде я стал ходить один раз в три
  дня. Видимо, организм мой так усваивал пищу, что на экскременты отводилось
  минимум. Сначала я решил, что у меня запор, но проходили месяцы, -
  полгода, год, а стул всё так же регулярно - 1 раз в 3 дня.
   Запуганные, истощённые физически и психически... о какой творческой
  инициативе могла идти речь в данной ситуации? Сначала я не совсем
  доверял некоторым рассказам наших корабельных одногодков. Но, чем дальше
  шло время, тем больше моё неверие проходило. Рассказы подтверждались
  фактами. Молодым по несколько недель не давали мыться, и я до мельчайших
  подробностей помню как лицемерно командир отделения старшина второй
  статьи Бондаренко журил нас "по отечески": "Вот до чего дошли - грязные,
  как бездомные псы!.." Затем он взял нас двоих (меня и Настю; Чумакова
  - балетмейстера, он искренне презирал) как отличившихся, отвёл в
  душевую, сам настроил воду, и мы, под скучающе-презрительным взором
  командира, мылись. Дорого бы я заплатил, чтобы узнать о чём Бондаренко
   -68-
  думал тогда - сидя на банке, небрежно закинув ноги на перегородку и не
  отводя взора от двоих им униженных его "товарищей по оружию". Неожиданно
  старшина встал и мы услышали как каблуки его "прогар" простучали по
  трапу. "Наконец-то догадался уйти."- подумал я. Но вскоре Бондаренко
  вернулся с целой миской мяса (как позже я узнал: на камбузе служил его
  годок и земляк), уселся на своё место в той же позе (тут я заметил
  нечто вроде улыбки на его неподвижном лице, или мне показалось) и начал
  есть. Больше я в его сторону не смотрел. Было стыдно, гадко, но я не
  подавал вида, бойко мылил Настину спину и подставлял свою под его
  обработку. Мочалок не было; мы мылись мылом и скребли тела ногтями.
   Мне, обладающему бо'льшими знаниями, доставалось меньше. У меня был
  позади судостроительный техникум, а все придирки чинились и наказания
  давались молодым в основном за незнание своих заведований, устройства
  корабля, различных флотских терминов и прочего - тому подобного. Других
  провинностей мы - молодые не совершали. Больше всего страдали люди
  раньше бывшие слишком далеко от флота, моря, техники. Балетмейстер и
  машинист трюмный - можно ли найти профессии более неподходящие друг
  другу?!
   Матроса Чумакова, с гражданской специальностью балетмейстер,
  основная масса годочков* трюмной группы ненавидела. Когда его направляли
  отрабатывать очередное наказание, то ехидно прибавляли: "Поди-ка попляши..."
  и он шёл корщёткой чистить в машинном отделении алюминиевые
  пайолы** ,или краской ПХВ красить эжекторную.
  ======================
   *Годочек или Годок - старослужащий на флоте; то же самое, что в
  сухопутных войсках "дед".
   **ПАЙОЛЫ - настилы в машинном отделении; по ним ходят.
   -69-
   ПХВ - краска пары которой ядовиты. Работать с ней можно было только
  непродолжительное время, и я всегда чувствовал тот момент, когда надо
  было выйти на воздух и отдышаться. Дышать надо было выходить тогда, когда
  обоняние переставало воспринимать остроту паров краски, когда становилось
  приятно вдыхать её испарения и не очень-то хотелось выходить на
  воздух: голова немного кружилась и волнами тебя охватывало безудержное
  веселье, хотелось петь, радоваться...
   Видимо инстинкт самосохранения у Чумакова притупился от полученных
  физических и моральных травм - он не чувствовал того предела, за которым
  нельзя находиться под воздействием паров ПХВ. Его вытаскивали из
  помещения, где он красил, силой: измождённое, счастливое лицо идиота, покрытое
  красными пятнами и воспалённые глаза... Его вели, а он, пританцовывая,
  выкрикивал что-то невнятное. Такие "спектакли" очень веселили старослужащих
  .Обычно, кто-нибудь из них вытаскивал балетмейстера на верхнюю
  палубу и веселясь удерживал его там до тех пор, пока тот ни приходил в
  себя: лицо становилось бледным, глаза-тусклыми, грустными. Удерживать его
  приходилось потому, что если отпустить - он тут же опять побежит "работать".
  Как-то я его вывел на воздух, зачем-то отвлёкся, смотрю - пропал
  Чумаков; туда-сюда, нет его, а мне подсказывают - он опять красит. Я -
  туда. Из далека уже слышу - песни поёт; открываю дверь в кормовой гальюн,
  а он сидит у ведра с ПХВ, опускает большой кусок ветоши в краску да
  так глубоко, что и рука по запястье вся окрашивается, мажет по одному
  месту и поёт, поёт...
   Сложно было Чумакова добудиться на вахту: он не спал; он впадал в
  обморочное состояние. Чтобы привести его в чувство, нужно было его
  трясти долго и безжалостно, изо всех сил, и хорошо если будить его
   -70-
  приходилось нам - молодым; годочки с ним не церемонились - иногда его просто
  сбрасывали со второго яруса коек.
   Постоянные придирки, моральные унижения, зачастую открытые физические
  оскорбления: вот тот арсенал педагогических приёмов коими пользовались
  наши наставники. И всё это происходило на глазах "доблестного"
  советского офицерства. Мало того, они косвенно всячески поощряли подобные
  воспитательные мероприятия. Меня сдерживало только сознание, что
  всё это проходящее, что осталось два года. И всё равно, очень часто я
  оказывался на грани совершения преступления. Несколько раз я просто
  готовился убить одного из самых гнусных старшин в нашей команде машинистов.
  Но, слава богу, не подвернулось случая, да и сам я всячески гнал от
  себя эти мысли.
   Первое время жизни на корабле я очень тяжело переживал. Процесс
  адаптации явно затягивался. Я даже написал родным письмо, надеясь хоть на
  моральную поддержку.
   "Здравствуйте мама и папа.
   Вот и прошло девять месяцев моей службы. Помню как вы мне говорили,
  что первые несколько месяцев будет трудно, а потом всё легче и легче
  потому, что я привыкну; но ваш прогноз не оправдался: с каждым днём
  становится всё труднее и труднее. Трудности не в том, что я устаю физически,
  а в том, что больше и больше вижу здесь всякого дерьма. Вижу и не
  в силах бороться с ним. Старослужащие какие-то звери: прохода и роздыха
  не дают совершенно. В любой момент ожидаешь, что тебя в чём-то обвинять
  и накажут. Для чего всё это?!... Но дождусь!.. Уж когда вырвусь на свободу,
  то, видимо, счастливей меня не будет человека.
   Привет всем нашим.
   Ваш сын Владимир.
   20 февраля 1969 г."
   -71-
   Но письма проходили перлюстрацию и, конечно, письмо перехватили.
  Мать, во всяком случае, его не получила. Ко мне пришёл ответ в котором
  как-то непривычно вежливо объяснялось, что я напрасно пишу матери об
  этом, что она не в силах помочь мне...(это я и сам знал. Письмо было
  криком отчаяния). Тогда я решил, что ответ мне прислал один наш
  родственник. И я последовал его совету. Сейчас я знаю - автором был какой-то
  не глупый военный цензор.
   За три года я возненавидел военную организацию всеми фибрами своей
  души; души и разума замутнённого иллюзиями человеческого братства,
  бескорыстия, самопожертвования ради ближнего, справедливости и прочих
  добродетелей как неотъемлемых признаков социализма.
   Я, опять же, воспринял положение в Военно-Морском флоте СССР как
  эпизод, получивший место исключительно в военной системе. Я решил, что вся
  эта мерзость с унижением ближних, рождена палочной дисциплиной, субординацией
  и другими атрибутами военной организации. Как-то мне довелось
  стать свидетелем публичного издевательства одного старшего по званию
  над несколькими младшими (один контрадмирал гонял трёх молодых
  лейтенантов - строевой на глазах у десятков матросов, сдабривая команды,
  залихватскими глупыми остротами) и, казалось бы, ненависть, рождённая в
  моей душе ко всему офицерскому составу, из-за их либерального отношения к
  системе издевательств над молодыми, должна была вызвать у меня какое-то
  удовлетворение при виде этой картины, однако, напротив - это событие
  вызвало во мне чувство омерзения и ещё большего отвращения к военной
  организации, как причине рождающей возможность одним унижать других.
   Я затаился как змея, как зверь в неволе, готовый в любой удобный
  момент воздать должное своему поработителю. Но я смутно догадывался:
   -72-
  вина людей относительна, причина - не люди, озверевшие люди - несчастное
  следствие чего-то непознанного мной. Однако желание бороться за своё
  человеческое достоинство не смотря ни на что, иногда вырывалось из пут
  здравого смысла и тогда происходило такое - о чём следует рассказать.
  Это живой пример, когда в экстремальной ситуации, в борьбе за существование
  (здесь отстаивая свою индивидуальность) у человека появляются
  способности и обостряется ум в направлении, в котором раньше этот
  человек никогда не проявлял каких-либо дарований.
   В то время, когда я боролся сам с собою, то вынашивая планы уничтожения
  одного гнусного типа, волею человеческого несовершенства получившего
  право издеваться над молодыми матросами, то отказываясь от задуманного;
  в это время мой товарищ, с гражданской профессией балетмейстер
  проявил незаурядную изворотливость, выдумку, техническую грамотность,
  оставив далеко позади в этом вопросе меня - человека с гражданской
  профессией техник-судомеханик.
   В Средиземном море наш корабль несколько раз терял ход из-за
  отсутствия котельной воды.
   У кормового испарителя котельной воды (ИКВ-16) несли вахту я,
  балетмейстер и матрос по прозвищу Настя. По параметрам испаритель работал
  нормально, а запаса котельной воды никак наварить не удавалось. И вот
  однажды балетмейстер мне рассказал как, приоткрывая всего-то один клинкет,
  он изменял режим работы испарителя и тот начинал формально работать
  с хорошими показателями, а фактически из пополнителя котельной воды
  становился потребителем её. (Для сведущих в этом деле скажу, что балетмейстер
  приоткрывал клинкет трубопровода отработанного пара, соединяющего
  испаритель с главным конденсатором. Чумаков приоткрывал клинкет,
   -73-
  после чего затягивал уплотнительный сальник клинкета - тем самым
  намертво заживая шток и создавая видимость, что клинкет хорошо закрыт.)
  Перед сдачей вахты балетмейстер восстанавливал нормальную работу
  испарителя и уходил на отдых, видимо, с приятным чувством сделанного дела.
  Позже этот способ, платить своим господам, балетмейстер передал мне
  - судомеханику и я оказался хорошим учеником. Наш командир отделения
  Бондаренко (тот самый любитель мяса и чистоты), лейтенант - командир
  трюмной группы и даже командир БЧ-5 капитан третьего ранга - все они
  спускались по очереди к испарителю - проверяли его работу. С секундомерами
  простаивали часами, замеряя скорость наварки воды испарителем в
  контрольную цистерну; лазали по трубопроводу котельной воды, надеясь
  отыскать утечки - всё тщетно: испаритель работал отлично, а острый дефицит
  котельной воды вынуждал командира корабля ложиться в дрейф, чтобы
  наварить воды. Возможно Чумаков и не мстил, а просто защищался таким
  способом, ибо за слишком малое количество наваренной воды, следовало
  наказание. Я же воспринял его поступок как месть.
   Не буду рассказывать подробно, но упомяну, что с холодильной машиной
  "Холод-П", обеспечивающей охлаждение ламп приёмо-передатчиков
  "Фут-Н", я проделывал подобные же "штуки". И, иногда, они достигали цели:
  связь, из-за перегрева аппаратуры, приходилось прерывать.
   Вот о каком "творчестве" могла идти речь в такой атмосфере.
   Не только диверсионными методами я боролся с гнусностями военной
  организации; приходилось вступать и в открытую борьбу.
   Объявили тревогу. Я запускал турбо-пожарный насос во второй машине
  и уже вывел его на режим, когда ко мне спустился старшина; по военной
  специальности - водолаз. На переходах, а иногда и по тревогам, он стоял
   -74-
  вахту "Дежурным по котельной воде". Тогда ему надо было пройти в кормовую
  часть машинного отделения к насосу котельной воды. Я посторонился, а
  он всё-таки, проходя мимо, умудрился стукнуться о свисающую трубу. Он
  ударил мне по уху, в голове пошёл звон, но я всё же успел схватить газовый
  ключ номер 2 и с размаха, целясь в левую ключицу, ударить. Его спасла
  всё та же свисающая труба. Я видел растерянность и испуг в его глазах,
  когда готовился второй раз, но уже более точно, нанести удар. Мысль о
  больших для меня неприятностях, в случае удачного удара, остановила мою
  руку.
   Я жил ожиданием - я готовился к гражданской жизни. На заводе, с которого
  ушёл на службу, выпускали рулевые машины; и вот однажды я решил
  посмотреть, что за рулевая машина стоит на нашем эсминце. Спустившись в
  румпельное отделение, я увидел там двух старослужащих и только собрался
  спросить у них разрешения посмотреть машину, как они хором начали гнать
  меня из румпельного. Особенно усердствовал старший матрос по фамилии
  Шпорт. Я не стал возражать и удалился, но было обидно.
   На переходах пресную воду давали на умывание по утрам всего на
  несколько минут. На корабле, конечно, имелись точки, где умыться можно
  было в любое время суток. Одно из таких мест находилось у кормового
  испарителя, где я, на первом году службы, стоял вахту по ходовой. Так вот, как
  то раз стою вахту и вдруг спускается ко мне один из тех, кто выгнал меня
  из румпельного отделения. Если бы не тот случай, то и пусть себе моется,
  но обида, нанесённая этим хмырём, мгновенно всплыла в моей памяти как
  только я его увидел. Он кран открыл и уже собирался намыливаться, но
  я, подавив в себе страх, постучал пальцем по его спине, а когда он обернулся
  - жестом показал чтобы убирался. Рядом работал дизель-генератор и
   -75-
  было очень шумно. "Хмырь" не понял или сделал вид что не понял. Тогда я
  закрыл воду и в самое ухо крикнул ему: "Пошёл на хуй!" Я был готов
  вступить с ним в рукопашную, но он почему-то беспрекословно (единственно
  только бросив удивлённый взгляд) исполнил моё распоряжение. Через
  несколько минут Хмырь возвратился, но уже со Шпортом. У испарителя для
  троих места было мало, видимо, поэтому ко мне спустился только Шпорт. Он
  схватил меня за воротник робы (рабочая одежда матроса) и стал трясти,
  пытаясь головой ударить меня о вентиляционный трубопровод. Мне удалось
  сдёрнуть с себя его руки и тут же в полсилы нанести ему локтём удар по
  лицу. Шпорт опешил. Я думал, что он прекратит эту бесполезную возню, но
  через мгновение понял - сейчас получу удар кулаком в лицо. Не давая ему
  возможности развернуться для удара, я прижал Шпорта к испарителю, сцепив
  руки в замок, обхватил его голову и резко притянул к себе в то же мгновение
  нанеся удар своей головой в его переносицу. Я испугался, когда из
  носа у Шпорта сильно полилась кровь. Враги удалились: Шпорт - тряпкой
  закрывая окровавленный нос, а второй - бросая на меня растерянные
  взгляды и суетясь вокруг своего товарища, тщетно пытаясь найти способ
  быть для него в данный момент полезным.
   Несколько дней я ждал последствий, но так и не дождался. Шпорта я
  как-то видел на юте, когда тот вылезал из румпельного отделения: под
  глазами синяки, чем-то напоминающие очки от солнца, лицо слегка опухшее.
   Я не любил ходить в увольнения. На корабле всякая сволочь, начиная
  с командира отделения, при выходе в увольнение придиралась: то подстрижен
  плохо, то ранты у ботинок обрезаны, а это не по Уставу, то..., да мало
  ли к чему можно придраться, ведь только от настроения очередного
  начальника зависело отпустят тебя на волю на несколько часов или нет. Да
   -76-
  и понятие "ВОЛЯ" в данном случае весьма условно: в Севастополе матроса
  за каждым углом подстерегал патруль, а через каждый метр - военнослужащий
  старший по званию, которому обязательно нужно отдавать честь (Смешно, да?!
  Честь - это моё достоинство за которое меня должны уважать. И вот я должен
  был её отдать какому-то хмырю в погонах со звездочками.)
   Желание ходить в увольнения отпало у меня напрочь, когда один
  сверхсрочник - дежурный по низам, вызывающе нагло выгнал меня из строя
  идущих в увольнение: придрался к неуставным погонам и выгнал. Этот "сундук"
   (так в матросской среде называли сверхсрочников) из БЧ-2* невзлюбил
  меня ,я это сразу почувствовал при первой встрече. Его скуластое, плоское
  из-за маленького носа мясистое лицо и сейчас стоит перед глазами(Кстати,
  его морда есть на одной из военных фотографий: там я стою со змеёй в руках, а он сзади).
   Корабль был отшвартован у Минной стенки в Севастополе. Я заступал
  дежурным трюмным, а этот сверхсрочный кретин - дежурным по низам. Наряд
  выстроился на левом шкафуте, и я уже не помню из-за чего мы сцепились:
  вобщем, он меня, не скрывая злобы, несколько раз назвал евреем, а я его -
  скобарём. Развод закончился и он, как мне показалось, дружелюбным тоном
  пригласил меня к себе в каюту. Ну я уж обрадовался, думаю: вот поговорим
  и прекратится эта глупая беспричинная вражда... Он ударил неожиданно:
  как только за мной захлопнулась дверь каюты; с разворота нанёс удар
  правой рукой в область живота, видимо, метил в солнечное сплетение, но
  или промазал, или я среагировал - удар пришёлся чуть выше - в грудную
  клетку. Чувствуя тошноту и чтобы выиграть время и дождаться пока она
  пройдёт, я оттолкнулся от двери, обхватил руками противника и тем, мешая
  ему нанести повторный удар, ждал. Как только полегчало, я отклонился
  вправо и правой же рукой согнутой в локте, локтём и корпусом нанёс удар
  =====================
   * На военном корабле экипаж делится на боевые части (БЧ):БЧ-1
  штурмана;БЧ-2 артиллеристы;БЧ-3;БЧ-4;БЧ-5 механики.
   -77-
  в мясистое рыло. Лязгнули зубы и "сундук" на мгновение обмяг. Можно было
  воспользоваться этим и, сложив руки вместе, сбить его с ног, но я решил
  вступить в переговоры: успел сказать, что он дурак и что его посадят...
  "Ну и хуй с ним!" - был ответ, и тут же он вновь бросился на меня.
  Несколько раз махнул кулаками, но мне удалось уйти от ударов. Каюта
  тесная, использовать свою реакцию, ловкость - возможности ограниченные.
  Сверхсрочник был тяжелее, но я всё-таки решился: вызвав его на приём,
  перебросить через себя, а там будь что будет: в каюте кругом острые
  углы - можно не только покалечиться, но и... Нырнув под сверхсрочника, я
  схватил обеими руками его правую ногу, оторвал от пола и стал подтягивать
  её к себе. Естественно, чтобы сохранить устойчивость, он обхватил
  обеими руками мою талию, что мне и нужно было. Я мгновенно отпустил ногу
  противника и перенёс свои руки себе за спину, соединил их в замок, чем
  зажал руки "сундука" и лишил его манёвра. Он пытался коленом ударить мне
  в лицо, но в это момент я присел, потянув его за руки на себя, тело противника
  навалилось мне на правое плечо; тяжесть оказалась слишком
  большой и мне не удалось его поднять достаточно высоко чтобы набрать
  амплитуду для броска, но он всё-таки прилично хряпнулся спиной об
  пол. Видимо, "сундук" при падении очень сильно ударил ботинками в
  дверь, так как шум был услышан в соседней каюте. Нас разняли два молодых
  лейтенанта-медика, прибывшие на корабль для отбытия воинской повинности
  после окончания института.
   И на этот раз всё обошлось без последствий. Если не считать, что
  грудь у меня долго болела и в районе где соединяются два последних
  нижних ребра (с противоположной позвоночнику стороны) стало расти вниз
  какое-то хрящевидное образование. Оно болью напоминало о себе даже
   -78-
  после демобилизации, особенно если на этот хрящ нажимать; но сейчас всё
  зажило.
   Ещё один неприятный эпизод борьбы за существование описан мной в
  рассказе "Настя"(рассказ помещён в этой же книге, несколько дальше).
  Всё было так как описано, только Настя не погиб и сцены на баке не
  было. Настоящая фамилия лейтенанта - Клеймёнов. Он действительно бил
  матросов, но я об этом узнал только после того, как сам получил от него
  оплеуху и подал на лейтенанта рапорт.
   Итак, я рассказал как мы защищали свои индивидуальности, выражая
  протест то подпольными методами, то открыто. Но военная организация чем
  и гнусна, и вредна, и требует замены, что в условиях современного уровня
  экономического развития не оправдывает себя. Для того, чтобы эффективно
  отразить предполагаемое нападение врага в современной действительности
  - армия должна состоять из сознательных индивидов, а для этого необходимо,
  чтобы каждый военнослужащий, без всякого исключения, чувствовал себя
  Человеком; чтобы от произвола какого-нибудь самодура начальника независило
  отправление подчинённым его элементарных человеческих потребностей.
  Дисциплина и подчинённость в армии и на флоте необходимы только во
  время боевых или учебно-боевых действий. Распространять же власть
  начальника над подчинённым круглосуточно и на протяжении, к примеру, всей
  трёхгодичной службы - варварство. Подобное положение также болезненно
  для подчинённых, как и для командиров. А вот один пример в подтверждение
  сказанного: по 5 месяцев наш корабль находился на службе в море и
  только дней 10-15 из 150 мы стояли в порту какого-нибудь города. В тот
  раз нам предстоял заход в порт югославского города Котор. Даже не сходя
  с корабля посмотреть на землю вблизи - для моряка истинное удовольствие;
   -79-
  это удовольствие не только для нас - рекрутов, но и для людей сознательно
  пришедших на военный флот. Заход в югославский порт - великая
  радость для всего экипажа. И мы - молодые моряки радовались этому искренне
  тем более, что выход в город в иностранном порту, по слухам, был
  гарантирован для каждого; пусть под присмотром "воспитателя" с
  офицерскими погонами, но - гарантирован. Не помню чем я провинился перед
  нашим командиром отделения - старшиной второй статьи Геворкяном ,но он
  мне категорически заявил: "Тебе - саляга, в городе не будешь". Армянин
  Геворкян здорово коверкал русский язык, но понять его было не сложно.
  Никогда не забуду как я переживал такое жестокое наказание. В тайне
  надеясь, что Геворкяна заставят выпустить меня на берег, я всё-таки был
  склонен думать о неотвратимости наказания. На моей памяти не было случая,
  чтобы вышестоящее начальство отменило распоряжение командира отделения.
  Смирившись с очередным несчастьем, стиснув зубы, я продолжал
  считать дни до демобилизации - оставалось каких-то 547 с половиной
  дней.
   В тот день дежурным трюмным стоял Александр Соболев, Шурик - как
  его все называли. Он запыхавшийся подбежал ко мне, когда я на баке курил,
  уныло глядя на красные черепичные крыши иностранных домов, утопающих
  в зелени. День, как обычно на адриатике - ясный, безоблачный не радовал.
  Чёрная туча тоски, незаслуженно лишённого свободы, застилала субтропические
  яркие краски.
   -Мне - в город, постоишь за меня?
   -Ну что за вопрос, Шурик, конечно постою. А эта сука - Гевор-
  кян, с вами?
   -Не знаю точно, кажется с нами.
   -80-
   Было видно, что Шурику стыдно так открыто проявлять эмоции перед
  товарищем, которого незаслуженно лишили удовольствия. Но он никак не мог
  с собой совладать и поэтому, бушевавшая внутри у него радость, не подчиняясь
  волевым усилиям хозяина, выплёскивалась наружу, и мне от этого становилось
  ещё тоскливие. Чтобы прекратить пытку я поторопил его.
   -Давай, Шура, и за меня погуляй! На вахте всё впорядке?
   -Всё. Только надо одно дельце провернуть. Видишь, у нас крен
  на левый борт? Нужно выровнить - перекачать мазут из носовой бортовой
  цистерны в одиннадцатую. Я сейчас иду переодеваться, а по пути открою
  клинкет и включу насос в первой машине. Ты же идёшь в прачечную открываешь
  одиннадцатую и закрываешь двадцатую цистерны. Годится?- и добавил
  - одиннадцатая пустая, можно не торопиться.
   -Валяй, Шура.- со вздохом сказал я и побрёл по левому шкафуту*
  в прачечную (Там находились выводы от клинкетов на цистернах).
   Я уже стоял в тамбуре прачечной, когда кто-то из молодых, сейчас
  уже и не помню кто (кажется Атаманюк), с вытаращенными от возбуждения
  глазами, неожиданно появился в проёме люка тамбура и заорал: Лобанов, что
  ты здесь ковыряешься, тебя по всему кораблю ищут. Ты в город идёшь!"
   Меня никогда не били "пыльным мешком из-за угла", но после того
  случая я знаю что это такое. От ошеломляющего известия в памяти что-то
  отключилось, и я вспомнил о работающим насосе и закрытом клинкете 11
  цистерны только в городе, когда сопровождающий нас лейтенант сказал, что
  на корабле случилось ЧП (чрезвычайное происшествие). Об этом он узнал от
  замполита БЧ-5, который неожиданно наткнулся на нашу группу, когда, по
  приказу командира корабля, пытался в городе отыскать командира механической
  боевой части.
  ====================
   *ШКАФУТ - (морской термин) средняя часть верхней палубы.
   -81-
   А случилось следующее: Шурик, проделав свои манипуляции с насосом
  и клинкетом, прибежал в кубрик переодеваться. А ему говорят, что он сегодня
  в город не идёт. Расстроенный, куда Соболев забрался, я не знаю, но в
  кубрике его не было и моя память так и не включилась в нужный момент. Я
  прибежал, лихорадочно переоделся и выскочил на верхнюю палубу. У
  кормовой артиллерийской башни уже выстроилась наша группа. Ждали только
  меня. Югославия - это не Севастополь и к внешнему виду не очень
  придирались. Как только группа оказалась в полном составе - мы сошли с
  корабля. Тот знает, что такое ощутить под ногами твёрдую землю, кто по
  несколько месяцев не видел ничего, кроме железяк, опостыливших морд
  товарищей по несчастью и бескрайней водной глади, иногда тихой, но всегда
  бескрайней.
   Тем временем насос из полной цистерны ёмкостью 10 тонн перекачивал
  мазут в восьмитонную цистерну, но до того - уже наполовину заполненную.
  Четыре тонны поместилось в цистерну, остальное через воздушники
  пошло на палубу, а через палубные шпигаты - за борт - замазучивать
  югославскую бухту Адриатического моря.
   Как мне потом рассказали: в тот момент командир корабля встретил
  у трапа группу югославский гостей и повёл их по левому шкафуту к офицерской
  кают-компании. Неожиданно путь гостям и хозяину преградил мазут.
  В воздушнике цистерны сначала зашипело, а затем на палубу плюхнула
  чёрная масса мазута, потом на несколько мгновений его подача как бы
  прекратилась, чтобы с новой силой политься неудержимой струёй. Командир
  по переходу за второй трубой пытался провести гостей по правому шкафуту,
   -82-
  но и здесь путь оказался отрезан всё той же чёрной жидкостью. Сначала
  по корабельной трансляции орали: "Дежурного трюмного наверх!!!"- затем,
  видимо, отчаявшись - "Обесточить корабль!!!" Тем временем на палубу
  и за борт ушло около трёх тонн мазута.
   Мы пришли из города, когда экипаж всего корабля уже трудился по
  авралу, ликвидируя последствия происшествия. Я переоделся и сразу включился
  в работу. Командиру нашего корабля - командир отряда (в порт зашёл
  отряд в составе эсминца, тральщика и дизельной подводной лодки) - адмирал,
  сказал, что если завтра утром он увидит в бухте хоть одно мазутное
  пятно, то командир корабля с этого момента перестанет быть командиром.
  Командиру механической боевой части (БЧ-5) объявили несоответствие
  занимаемой должности. Но главный виновник чрезвычайного происшествия не
  пострадал, а здравствует и по сей день(2002 год) - это отвратительное
  право командира произвольно лишать свободы подчинённого.
   Я за свою жизнь не встречал ни одного правдивого советского про-
  Изведения искусства военной тематики ни в литературе, ни в кинематографе, ни в
  драматургии, которое отразило бы действительность будней матросов срочной
  службы на военных кораблях СССР конца шестидесятых, начала семидесятых
  годов двадцатого столетия. Везде в СССР писатели извергали одну
  напыщенную риторику и пережёвывали личные страстишки с помощью выдуманных
  героев. Кого они обманывали этим?! Своих детей? Нет, не своих детей,
  а детей родителей в силу обстоятельств поставленных в условия верить
  этому писанному и показываемому очковтирательству; родителей -
  живущих исключительно инстинктами, или не способных противопоставить обману
  ничего кроме сознательного одурманивания себя водкой.
   Всю эту систему "воспитания", всю эту идеологическую демагогию, всю
   -83-
  её работу хочется пояснить на примерах, образно.
   Представьте себе молодого человека, почти ребёнка. Он находится
  возле плиты, она раскалена, но так как покрыта ржавчиной, то на глаз
  нельзя определить холодная она или горячая. Ребёнка начинают убеждать
  сесть на плиту, искусственно удерживая его на расстоянии так, чтобы тот
  не мог определить её температуру. Наконец, ребёнка убедили и он, ничего
  не подозревая, садится и тут же получает сильнейший ожёг. Вот так и у
  нас было - в системе воспитания. Только здесь нужно сменить два слова:
  раскалённая плита - это жизнь, ребёнок - советская молодёжь. Ожёг заднего
  места ничто, по сравнению с душевными ожогами, которые получал каждый
  нормальный советский человек (условно пока примем за истину возможность
  совмещения двух понятий: "советский" и "нормальный") как только касался
  "раскалённой плиты" - жизни. Мыльный пузырь иллюзий лопался от
  прикосновения действительности и под удары попадало совсем незащищённое
  человеческое существо.
   Для наглядности ещё одно образное сравнение: молодой человек
  находится в закрытом, без окон, хорошо натопленном помещении (пора
  детства). Его убеждают, что на улице также тепло, убеждают долго, настойчиво и
  не только на словах, но и на примерах - показывают кинофильмы, спектакли
  разыгрывают и т.д. Но вот пришла пора и человека надо выпускать на
  улицу(во взрослую жизнь). И вот этот человек, глубоко уверившийся в
  том, что на улице тепло, выскакивает туда в одной рубашке. На улице мороз
  в 40 градусов по Цельсию, а он в одной рубашке; обман понят, но назад -
  в тёплую комнату (в детство) хода нет. И человек вступает в борьбу за
  выживание.
   Можно только плюнуть в лицо нашим воспитателям за подобную "подготовку
   -84-
  к жизни". Утешаюсь только тем, что гадостей и ошибок жизнь не
  прощает и что моих воспитателей она рано или поздно призовёт к ответу.
  В Уголовных Кодексах многих государств, я уверен, есть статья, которой предусмотрена
  кара за подстрекательство к самоубийству. Я ответственно заявляю,
  что вся политическая и идеологическая надстройка СССР - преступники,
  они своими действиями толкали молодёжь на самоубийство.
   А служба шла. Уволилась в запас вся эта братия "воспитателей самоучек",
  за исключением двоих оставшихся на сверхсрочную. С изумлением
  смотрел я на этих добровольцев. Мне не понятны были мотивы столь глупого,
  по моему мнению, поступка - добровольно остаться в тюрьме!..- это ли
  ни идиотизм?!! На сколько же им должно было быть плохо дома, что они
  согласились на продление своего пребывания в рабстве?! Долго я не мог
  решить этой задачи. Наконец, пришёл к заключению, что и среди людей есть
  особи способные жить только на воле и погибающие в любых клетках, а есть
  люди способные жить не только в "золотых" клетках, но и в железных, да
  ещё и защищать своё положение различными разглагольствованиями, а иные
  - даже с оружием в руках...
   Итак, ушли "воспитатели". Служить стало легче. Теперь уже нам приходилось
  учить молодых. Как я и ожидал: той картины, что была в отношениях
  между нами - молодыми и нашими "наставниками", не повторилось. Были
  незначительные попытки сорвать злость, но они, основной массой моих
  одногодков, не поддерживались и быстро пресекались. Если раньше старши'ны
  как бы объединялись негласно с офицерами для достижения одной цели
  -"воспитания" молодых, то теперь все члены экипажа корабля срочной
  службы, противостояли (также негласно) офицерскому составу и старшинам
  сверхсрочникам. Возник антагонизм между двумя группами: обладающие
   -85-
  властью - меньшая группа, подчинённые - бо'льшая. Всё как при царском
  режиме.
   Считать дни до демобилизации стало легче, оставалось чуть больше
  года до конца срока. Я не оговорился - именно СРОКА. Как-то, стоя на вахте,
  в тот тяжёлый первый год службы и убедившись, что никто не может
  увидеть - я расплакался. Потом, успокоившись, стал размышлять, и пришла
  мне в голову мысль: "А ведь по сути - моё положение не лучше положения
  заключённого. В моральном отношении я даже проигрываю потому, что
  заключённый знает за что сидит, а я - нет."
   Ежедневно я отмечал в календаре и уменьшал на единицу число оставшихся
  дней, тем самым давая себе возможность физически ощущать неумолимый
  ход времени. Уйти на "гражданку" было для меня верхом мечтаний. Воображение
  рисовало всякие прелестные картины будущей гражданской жизни.
  В то время я не мог по иному представить себе, ожидающую меня
  жизнь,как в розовом свете. Всему что я себе надумал суждено было не
  сбыться по объективным причинам; но пока я готовил себя и в мыслях, и в
  делах к жизни "гражданина". Изредка переписывался со своими коллегами
  по работе, с начальником о котором часто и тепло вспоминал. С появлением
  свободного времени я усиленно начал изучать механическую материальную
  часть корабля или всё то,что полагалось знать судомеханику. Не брезгал
  и "второстепенными" знаниями: попался в руки учебник радиотехника -
  принялся за него. С вопросами по радио обращался к своему, хорошо
  понимающему в этом деле, товарищу. Попался в руки учебник английского языка
  - взялся за английский. Идти учиться дальше в планах у меня не было,но
  самообразования я не исключал. В письмах к своему другу, которого знал
  чуть ли не с пелёнок, я предавался мечтаниям и изливал на бумагу плоды
   -86-
  своего воображения.
   "Здравствуй, Вова.
   Служба идёт своим чередом. С каждым днём всё ближе к
  ДМБ*. Ничего здесь меня не радует, в думах я там - в Ленинграде. Чёрт
  побери, но мы же были счастливы!!! Как же мы были глупы, что не ценили
  счастливой действительности.
   Жизнь прекрасна, Вова!
   Надеюсь, ты не думаешь жениться сразу после службы? Мы ещё с тобой
  погуляем. Любимую женщину - спутницу жизни, надо выбирать, а чтобы выб-
  рать - другого пути нет, как менять женщин. Посылаю тебе вырезку из
  югославского журнала "Адам и Ева". Хотел бы ты такую девочку?.. Ух, и
  засадил бы я ей - по самые помидоры!.. Но пока остаётся только щёлкать
  зубками, да иногда прибегать к испытанному средству самоуспокоения: "Сам
  с собою - правою рукою..." Глупо устроена жизнь. Стоим в "точке"
  в Средиземном море, на горизонте Мальта, а там девочек - тьма, но...-
  не моги.
   Ничего, наверстаем упущенное в Ленинграде**. Представь себе: сидим
  мы с тобой где-нибудь в "Метрополе", музыка..., на столе "армянского"
  бутылочка, икорочка чёрная, икорочка красная, фрукты в ажурной хрустальной
  вазе, мы едим салат из крабов и рассказываем друг другу свежие анекдоты.
  После очередной рюмочки коньяка можно и потанцевать. Вон в том углу
  сидит "фея", она уже несколько раз взглянула в нашу сторону, пойди,
  пригласи её. А я эту "мартышку" беру, прелесть какая нежная у неё кожа!
  ======================
   *ДМБ - демобилизация.
   ** Друг мой в то время тоже служил, но солдатом.
   -87-
   Но вот уже закрывается заведение; выходим на Садовую. Такси!..
  Сначала мы с Ленкой отвозим вас, а потом уже и сами по домам.
   Ты у её дома. Машина увезла твоего друга и Елену-прекрасную. Но
  "фея" явно не спешит с тобой расставаться. Понравился ты ей, Вова! Ну
  помоги ей, она же хочет пригласить тебя к себе, но не знает как это сказать,
  чтобы ты не подумал о ней бог знает что. Наконец-то ты догадался и
  сокрушаешься что очень хочется пить, а - негде. Следует предложение на
  которое ты деликатно соглашаешься, спросив сначала, не побеспокоишь ли
  ты столь поздним визитом её домочадцев. Но, по счастливой случайности,
  дома - никого. Чай?! Нет, лучше бокал "сушнечка"* и музыка - тихо-тихо...
  Вы танцуете. Ах, как от неё пахнет, как она хореографична. Но ты, непонятно
  почему, ощущаешь дрожь её тела. Ей холодно? Нет, Вова; она же
  женщина. Не торопись!.. Женщины медленно возбуждаются, но и медленно
  остывают; у тебя ещё масса времени чтобы довести до апогея её
  желание. Она твоя... Гаси свет...
   Мечты, мечты - вот ваша сладость.
   Конечно, для такой жизни нужно много денег, но разве мы не сможем
  себе позволить подобную роскошь, ну хоть раз в три месяца? Конечно
  сможем. Только надо дослужить.
   С Татьяной я завязал. Завязывай и ты со своей "подружкой милой", а
  то женщины, в конечном счёте, имеют способность рожать детей, а у тебя, как
  и у меня со своей, уже пройдены все стадии - осталась последняя. И если
  такое случится - петля на шею пожизненно обеспечена.
   Конечно, последнее слово за тобой, но ещё раз повторяю: мы оба к
  =========================
   *"Сушнечёк,сушняк" - слова из молодёжного жаргона 60-70 годов XX
  столетия.Так мы называли любое сухое вино.
   -88-
  семейной жизни не готовы. Кто-то из классиков сказал: "Желание жениться
  нужно выстрадать". Пока же я "выстрадал" желание разорвать отношения с
  Татьяной. Думаю что и с Иркой тебе до'лжно поступить также. Чтобы познать
  женщин их надо менять.
   Ну вот, кажется, и всё.
   До свидания.
   Твой Вовик(чёрный). 20 июня 1970 г."
   Г Л А В А 2' (глава в главе)
   Мои "амурные дела", или Сексуальное самовоспитание.
   Предисловие.
   То, что гнусно была устроена система воспитания в СССР, я уже говорил
  неоднократно, но необходимо сделать акцент на том, как в Союзе готовили
  молодое поколение к половой жизни. Если в социальных вопросах в
  СССР молодёжь дезинформировали, то о сексе и говорить нечего - действительность
  была искажена до неузнаваемости. Слово "любовь" у нас было
  приравнена к слову "бог". Любовь воспевалась в песнях, в стихах, в прозе;
  в кино показывали как люди целуются и как после этого они вслух выражают
  свой восторг, как мимикой, жестами демонстрируют то блаженство, которое
  их охватывает от общения друг с другом. Как после этого не поверить,
  что любовь и счастье - синонимы. И тем ни менее один из главнейших
  жизненных вопросов, в СССР был укрыт какой-то непроницаемой пеленой
  мистицизма и экзальтированного восторга. После социалистической обработки
  основная масса нашей молодёжи выходила в жизнь калеками. Они заранее
  были обречены на жестокие душевные муки, так как большинство этих
  несчастных, выработала в своих головах стереотип половых взаимоотношений,
  несущий исключительно одни только радости.
   -89-
   Счастье и брак для большинства молодёжи в СССР уже до опыта стали
  понятиями идентичными. В идеальном варианте это относительная правда
  и, прежде всего, правда для женской половины. Но это в идеальном варианте,
  жизнь же диктует, что брак - это прежде всего долг. И в силу физиологических
  особенностей этот долг основной своей тяжестью ложится прежде
  всего на мужчину.
   Здесь я, не изменяя идее этой книжки, хочу рассказать ВСЁ о своём
  становлении как мужчины и в физическом, и в нравственном отношениях .Вам
  встретится много вульгаризмов, но это несовершенство жизни, которое
  необходимо вскрывать, обличать и изживать. А способ изжить пошлости есть
  только один - прямо и открыто говорить о них. Наши воспитатели выработали
  и проводили в жизнь иную концепцию: когда плохо пахнет - затыкай
  нос; перед безобразной картиной - закрывай глаза. Трудно сейчас сказать
  откуда пришла эта страусиная политика*, но, что это так, - абсолютная
  истина. Для молодёжи в СССР единственным спасательным кругом в этом
  вопросе являлось самовоспитание. Но как это мучительно - взваливать на
  неокрепшие плечи такую ношу - я испытал на себе и хочу, чтобы, прочитав
  нижеследующее, и вы ощутили этот груз и осознали весь идиотизм принципа
  полового воспитания в реальном социализме; осознали идиотизм социалистической
  системы калечащей людей из-за неуёмного желания одних (коммунистов) делать
  добро другим (народу) во что бы то ни стало.
   Из моей записной книжки: "Система, воспитывая молодёжь, внушает ей о
  существовании какой-то возвышенной любви, сулящей массу наслаждений.
  Такая дезинформация молодёжи заранее обрекает многие семьи на развал, ибо
  =======================
   * Теперь (2002 год) для меня уже ясно, что в условиях бюрократического
  социализма иначе и не могло быть.
   -90-
  чувство неудовлетворённости, свойственное человеку и сопровождающее его
  всю жизнь, толкает многих волевых, предприимчивых, но поверхностных
  людей, после какого-то времени совместной жизни, к продлению поисков
  той - "единственной", или того -"единственного".
   В результате - безотцовщина, сиротство (при живых родителях). Страдают
  дети, которые в ненормальных семьях ещё более подпадают под влияние
  системы, то есть ещё менее становятся способны к семейной жизни, как иногда
  тяжёлой, но необходимой ноше, которую несут двое ради третьего.
   14 июля 1981 г."
   Взаимоотношения между мужчиной и женщиной...; как много трудов
  посвящено этой теме всеми поколениями людей науки и искусства. И тема
  того стоит. Она неисчерпаема. Каждое поколение понимает её по своему,
  каждый человек - по своему, но главное остаётся для всех и всегда
  неизменно: половая жизнь начинается там, где мужчина и женщина...Как бы
  не называли это: любовью, половым влечением, похотью - всё сводится к
  одному: рождению новой жизни. Так установила природа и мы - люди, на
  данном этапе нашего развития, не можем что-либо изменить. Человек рождён
  для того, чтобы родить себе подобного. И если этого не происходит в силу
  каких-то причин, зачастую независящих от самого человека, то патология
  неизбежна. Как она себя проявит?..- эта тема требует отдельного изучения,
  но то, что проявит отрицательно - сомнению не подлежит. Каждый мужчина
  должен стать отцом, каждая женщина - матерью. Нельзя считать полноценным
  человека бесплодного, а точнее - не поставившего на ноги за свою
  жизнь хотя бы одного ребёнка.
   "Проповедовать с амвона, увлекать с трибуны, учить с кафедры гораздо
  легче, чем воспитать одного ребёнка"
   А.И.Герцен.
   -91-
   Не удивительно, что у Ленина и многих его соратников не было детей,
  а те у кого они были не имели возможности заниматься их воспитанием - эти
  люди готовили революцию. Полноценные люди не могли пойти за
  Лениным. только этим можно объяснить экстремистские наклонности большевиков.
  Своим детям большевики не решились бы оставить наследство в виде
  государства "преемственной монархии" или диктатуры партийной бюрократии
  (в просторечье - диктатуры бандитов)под "псевдонимом" "диктатура пролетариата".
   Любой ребёнок рано или поздно ставит перед взрослыми вопрос: "Откуда
  я взялся?" По-видимому, и я когда-то задал подобный вопрос матери
  и, конечно, получил ответ неопределённый. Как и во многих других вопросах
  моего воспитания так и в этом - всё было пущено на самотёк. Это не упрёк
  моим родителям - так поступали и поступают подавляющее большинство
  по известным причинам. Мы же просто обязаны сделать так, чтобы наши дети
  с нашей помощью развились в этом направлении быстрее и качественней.
   Для того, чтобы полностью осветить вопрос моего формирования как
  мужчины в физическом и духовном плане, я должен вернуться назад - в
  своё счастливое детство.
   Тысячи "почему?" на половые темы рождались в моей голове и только
  на единицы кое-как я находил ответы.
   Сколько лет мне было тогда не знаю, но в память врезалось: вечер,
  семья наша устраивается на отдых - отец и мать на железной кровати-полуторке,
  сын - на раскладушке. Я обычно засыпал быстро, но в тот раз
  что-то не спалось. Прошло какое-то время, слышу мама с папой о чём-то
  перешёптываются. затем заскрипела кровать, а через некоторое время скрип
  кровати приобрёл какой-то странный характер: размеренно-монотонный, как
  будто мои родители вдруг решили побаловаться так, как баловался я, раскачиваясь
   -92-
  на пружинном матрасе в то время, когда родители были заняты
  коммунально-квартирными скандалами. Но - нет, уж больно это не похоже
  на баловство; тогда что же? Всё необъяснимое пугает. Стало страшно и
  мне. Я тихо накрылся одеялом с головой, заткнул уши, чтобы не слышать
  этих пугающих звуков и ...уснул.
   Приятные ощущения от практического знакомства с сексом впервые я
  познал в Максатихе. Как-то мне пришлось ночевать на сеновале вместе со
  своим другом (дальним родственником, который жил в Максатихе с матерью
  в половине, разделённого между двумя сёстрами, дома) Валькой. Валентин
  был старше меня на целый год, а в нашем возрасте это имело большое
  значение.
   Поздно вечером мы лежали на сеновале и, при свете лампы фонарика,
  болтали о всякой всячине. Замолчали, видимо, исчерпав тему, и некоторое
  время, вдыхая аромат сена, прислушивались к ночным деревенским
  звукам. Сон не приходил.
   Валька прервал молчание: "Вовка,- и убедившись, что я не сплю,
  неуверенно продолжил,- а давай сосать письки." Я некоторое время не
  отвечал, взвешивая предложение, и в воображении рисуя сцену, которая должна
  последовать в случае моего согласия. В качестве сосущего я себя представлял
  с некоторым отвращением, а вот в качестве дающего пососать -
  отвращения я не ощущал. Видимо, свои же прикосновения к половому члены и
  вызываемые при этом, хотя и ничтожно малые, но приятные ощущения, не
  давали оснований думать о неприятных физических чувствах в тот момент, когда
  мою письку кто-то будет брать в рот. И в конце раздумий валькино предложение
  мне казалось заманчивым. Я дал согласие, но с условием, что буду
  выступать только в качестве пассивного партнёра нашего "дуэта".
   -93-
   При свете карманного фонарика трудно было рассмотреть лицо моего
  друга, но потому как он неуверенно приступил к делу стало ясно, что и
  ему подобное в диковинку. Видимо, о таком деле он узнал у кого-нибудь из
  старших со слов, и сегодня у него практический дебют. Но вот я почувствовал
  прикосновение чужих рук и после - нежная, мягкая, горячая среда
  поглотила мой половой член. Я ощутил, что член напрягся так, как это часто
  бывало по утрам, когда очень хотелось пи'сать и такого рода изменение
  состояния моей "письки" я связывал до сих пор только с необходимостью
  освободить мочевой пузырь.
   А сейчас странно: 30 минут назад, перед тем как залезть на сеновал,
  я и Валька, смеясь и соревнуясь кто из нас выше обмочит рейку забора,
  обменялись веществами с природой, но не смотря на это, мой половой
  член приобрёл вновь железную твёрдость. Объяснений подобному явлению
  искать было негде и мне ничего не оставалось как ещё раз на время
  просто забыть о непонятном.
   Но вот резкая боль и неприятное жжение от прикосновения грубого
  языка к чему-то нежному и чувствительному вывели меня из состояния
  задумчивого наслаждения.
   Так закончился мой первый в жизни практический урок по сексологии.
   В отличии от нормальной последовательности познания для ребёнка:
  когда теория предшествует практике, советское общество из-за несовершенства
  своих отношений, ставило молодое поколение в глупое и опасное
  положение, пуская жизненно важное направление педагогики на самотёк.
   Много позже я понял, что боль была вызвана попыткой Валентина без
  всякой подготовки оголить на моём пенисе крайнюю плоть. Мой
  секс-воспитатель хоть и был меня старше на целый год, показал абсолютное
   -94-
  незнание азов физиологии и психологии девятилетней (припоминаю,
  приблизительно девять лет мне тогда было) человеческой особи мужского
  пола.
   Как-то, возвращаясь домой с реки, накупавшись вдоволь, я и Валька
  попали под проливной дождь и спрятались под опрокинутую вверх дном
  лодку, лежащую на пустыре за огородами. Дождь лил как из ведра и обещал
  быть затяжным. Мы сидели некоторое время молча, прислушиваясь как
  барабанит дождь по дну лодки, казалось, что он в бессильной злобе пытается
  достать нас, стремится пробить наше укрытие. И от сознания своей
  абсолютной защищённости от этого "врага" - нам было приятно.
   Мягкая трава, тёплая земля, надёжная крыша, затянувшийся дождь,
  невозможность заняться чем-нибудь другим: вот те обстоятельства, которые
  способствовали тому, что Валька вновь предложил, а я не отказался от
  половых развлечений. Я только взял с Вальки обещание не делать мне
  больно, как это получилось в прошлый раз и он сдержал слово.
   Горячая, нежная среда...,а вслед за этим знакомое напряжение полового
  члена и приятное физическое ощущение от действий друга, вновь завладели
  мной. Валька, окончив своё дело, вдруг стал требовать чтобы мы поменялись
  ролями. Я понимал, что он имеет на это право. Чувство физического
  отвращения оказалось слабее чувства мальчишеской справедливости. Воля
  восторжествовала над чувствами и я с помощью первого, поборов в себе второе, взял
  в рот валькину письку, которая, в отличии от моей, к тому моменту уже была
  в напряжённом состоянии. Вкусовые и физические ощущения, испытанные
  мной при этом, оказались вовсе не такими как я предполагал. К моему
  удивлению положительные эмоции преобладали над отрицательными: я, исполняя
  в нашем деле активные обязанности, получал удовлетворение. И более
   -95-
  всего мне было приятно от того, что своими действиями я доставлял
  удовольствие своему другу.
   Дождь кончился, под лодкой стало душно и мы выбрались на волю. Немного
  поплевавшись, чтобы побыстрее освободиться от неприятного привкуса
  во рту, я пошёл домой.
   Такого рода самовоспитание не вошло у нас в систему. Я не помню
  третьего случая. Видимо, для нашего возраста было достаточно много
  других приятных и интересных дел, и они вытеснили из нашего досуга эти
  сеансы сексуального самовоспитания.
   Знания по "любовной" тематике я собирал по крупицам. В духовном
  плане по вопросам взаимоотношений между мужчиной и женщиной материала
  было много (в доступной мне литературе мужчина боготворил женщину,
  молился на неё и вдруг у них появлялись дети. Меня интересовал прежде
  всего пробел между молитвой и появлением ребёнка. Что происходит в этом
  промежутке?!), в материальном - ничтожно мало. Источники были самые
  разные: книги, фильмы - которые шли по телевидению и которые детям до 16
  лет смотреть не рекомендовали - я смотрел с разрешения родителей. Не
  знаю как отец, но мать была твёрдо уверена в том, что я ничего не понимаю.
  Некоторый материал по этому вопросу давала улица: очень редко -
  порнография, чаще - различная литература в виде брошюр: "Гигиена женщины",
  "Гигиена брака", "Венерические болезни" и тому подобные...
   Был у меня товарищ в школе, его мать работала врачом-гинекологом.
  Как-то он притащил в школу учебник гинеколога и мы целую неделю
  изучали его после школы, забравшись в подвал шедшего на слом дома. Бесчисленное
  множество вопросов возникало у нас, но ответы на них приходилось
  откладывать на неопределённое будущее.
   -96-
   Человеческий ум имеет избирательную способность. И знания мои по
  венерическим вопросам накапливались и укладывались в голове постепенно
  и упорядоченно: отбрасывалось - забывалось ненужное и укреплялось -
  запоминалось необходимое...
   В Ленинграде в нашем доме жили и взрослые парни. К нам-малышам
  парни относились доброжелательно. Иногда выходил во двор такой парень и с
  удовольствием гонял с нами в футбол, управляя нами и обучая нас. Один из
  этих парней более всего проявлял благосклонность ко мне; всегда
  предпочитал в футбол играть только в паре со мной. Как-то раз этот парень
  привёл меня к себе домой. Не помню в какой последовательности развивались
  действия, но очень чётко всплывает в памяти кульминационная сцена
  этого эпизода: парень сидит на стуле со спущенными штанами и взяв свой
  половой член в правую руку делает быстрые возвратно-поступательные
  движения. Через некоторое время он, закрыв глаза и постанывая, выгибается
  на стуле, а из "письки" на пол примерно на метр-полтора вылетает мыльная
  пена. (Я отчётливо помню, что как только увидел эту странную жидкость, то
  по цвету и по форме сравнил её с мыльной пеной.) Такое я видел впервые.
  Чувство брезгливости перемешалось с желанием "знать", но когда парень
  предложил мне сделать то же, я на отрез отказался.
   Итак, примерно в 12-ти летнем возрасте я познакомился с онанизмом,
  но пока только на чужом примере. Тогда я ещё не знал, что жизнь заставит
  меня очень часто следовать примеру мифического Онана.
   -------------------
   Несовершенство человеческих отношений заставляет людей находить
  выходы из затруднений в борьбе и в противоречии природе. Какое огромное
  количество спермы, природой предназначенное для женского организма,
  из-за людской глупости просто пропадает! Какой эволюции должен подвергнуться
   -97-
  женский организм, если будет получать всю необходимую ему
  мужскую семенную жидкость? На этот вопрос даст ответ только опыт. Но
  дедуктивный метод мышления выводит на интересные предположения: сперма
  предназначена женскому организму; медициной установлено благотворное
  влияние этой, выработанной мужским организмом, жидкости, на женщину.
  Несовершенство половых взаимоотношений, социальная неразвитость,
  неспособность человека выбирать, сообразуясь с обстоятельствами, благоприятное
  для пары время рождения ребёнка, толкает людей на искусственное ограничение
  половых контактов. Это тормозит психо-физиологическое развитие
  женщины. Разум должен преодолеть природное несовершенство, устранив
  помехи.
   -------------------
   Иногда в Максатиху на лето приезжала моя двоюродная сестра. Мы были
  одногодки, росли, можно сказать, в одной среде и поэтому в развитии
  стояли на одном уровне. Наше физиологическое различие очень интересовало
  меня, хотелось узнать детально - чем мы отличаемся друг от друга. Но не
  скажешь же сестре прямо, мол, дай посмотреть...Пришлось прибегнуть к
  хитрости. Разыгрывая полнейшее безразличие к её половым особенностям, я
  стал, не стесняясь её присутствия, справлять малую нужду, подчёркивая
  этим ненужность различного рода таинств, коими окружают себя в такие
  минуты взрослые. Честно, не проявляя и малейшего интереса, стоял на
  страже, когда она делала то же. И постепенно мне удалось создать у неё
  иллюзию о моей половой индифферентности.
   Наконец, я был вознаграждён за терпение и смекалку.
   В задней части нашего дома дед сделал пристройку и, разделив её на
   -98-
  две части, в одной - устроил хлев и свинарник, в другой - свою мастерскую
  по изготовлению валенков. Пройти в пристройку можно было не выходя
  на улицу: вышел из жилого помещения, миновал большую прихожую или сени
  с верандой и продовольственной кладовой, открыл дверь - массивную, из
  толстых струганных досок и попадёшь на "двор" (так называли это место
  старики, видимо, имея в виду скотный двор), вернее - не на двор, а только
  на небольшую площадку, ибо для того, чтобы подойти к скотине, нужно было
  ещё спуститься по крутой лестнице метра три высотой; а на площадке же
  за тонкой деревянной перегородкой, с такой же дверью, был устроен
  туалет. Однако, нам - детям (мне, как мальчику - тем более) позволялось
  справлять малую нужду прямо на земляной пол, засланный соломой или
  сеном. "Лучше нет красоты, чем по-писать с высоты". Я с удовольствием
  пользовался этой привилегией. Глупые куры, услыхав характерный шум падающей
  воды, сбегались, видимо, думая, что это бросают корм, а я начинал их "расстреливать"
  со снайперской точностью направляя струю на ту или иную куриную
  голову.
   Сестра неоднократно присутствовала на таких "спектаклях". И я, преодолев
  некоторое смущение вначале, впоследствии - уже не испытывал ничего
  кроме необъяснимого удовольствия от того, что за моими действиями
  с плохо скрываемым интересом и смущением, наблюдает инакополое существо.
  Я знал, что женщины лишены возможности вот так вот - управлять струёй
  и это также было слагаемым моего удовольствия.
   На скотный двор имелась вторая дверь - из огорода. Причём, войдя
  через эту дверь, оказываешься вначале лестницы, ведущей к нашей площадке
  и к туалету. И вот как-то дверь была открыта, я вошёл в дверной проём
  неожиданно быстро а сестрёнка писала с высоты и не успела среагировать, когда увидела
   -99-
  меня, поэтому не стала ничего менять, а продолжала пи'сать на сбегающихся,
  по воле условного рефлекса, кур. Сестра сидела очень удобно для наблюдателя,
  стоящего внизу. Маска безразличия видимо мгновенно слетела с меня и я
  стал жадно вглядываться в открывшуюся картину, права взглянуть на которую
  я так долго добивался.
   Успел рассмотреть многое за те долгожданные секунды. А когда сестра
  встала, оправилась и спустилась ко мне, я уже прямо стал просить у
  неё разрешения рассмотреть её всю в непосредственной близости. Я сорвался
  и сестрёнка, видимо, испугавшись странного возбуждения двенадцатилетнего
  юнца, отказалась на отрез от моих предложений и не уступала в
  дальнейшем никаким моим просьбам.
   Однако, в тот раз мне всё-таки удалось рассмотреть наружные женские
  половые органы. Но вопросов не убавилось, а скорее - наоборот. За
  разъяснениями мне приходилось обращаться к своим сверстникам. От Вальки
  я узнал, что у девочек имеются маленькие (как у пацанов)"письки" и что
  они (девчонки) могут писать также как мы, но предпочитают делать это сидя...
  Я поверил, так как сказанное Валькой подтверждалось увиденным в
  натуре. На самом деле у женщины канал мочеиспускания не проходит через
  клитор (который Валька принял за пенис) , но в то время я не мог проверить друга и
  уличить его в дезинформации.
   ---------------------
   Мальчик, проявляющий пока ещё здоровый интерес к половым вопросам
  оказался в полной изоляции. Он не мог удовлетворить своего естественного
  стремления знать только из-за глупости общественных отношений Советской
  России (шёл 1961 год); из-за глупости (педагогического невежества) взрослых
  его окружающих.
  
   -100-
   Когда, например, отец учит сына забивать гвозди, он берёт молоток,
  гвоздь и показывает как это лучше сделать, затем он отдаёт молоток
  сыну, сын получает новый гвоздь и пробует его забить. Здесь чередуются
  теория с практикой, для окончательного усвоения урока такое чередование
  может повторяться неоднократно в зависимости от индивидуальных способностей
  обучать и учиться. В половых вопросах всё не так: по этим вопросам
  добывать знания в СССР приходится самим детям методом проб и ошибок, то
  есть методом времён каменного века.
   "Человеческая особь неповторима, значит и подход к каждому
  формирующемуся индивиду должен быть индивидуальным. Могут ли родители
  воспитать своего ребёнка, сохранив его индивидуальность, ограничиваясь только
  теорией? Нет! Только практикой? Не могут! Не могут потому, что человек
  не способен что-то делать хорошо не будучи твёрдо убеждённым, что его
  деятельность ведёт к положительным результатам. Мозг человека не даёт
  ему возможность жить только инстинктами и рефлексами. Человек стремится
  к свободе.
   Не являются ли "свободная любовь", порнография, всякого рода "популяризация"
  половых отношений - одним из способов освобождения человека
  от зависимости перед половым инстинктом?
   Сняв с половых отношений "вуаль" предрассудков, люди могут добиться
  большей свободы в отношениях между мужчинами и женщинами. В случае
  появления возможности удовлетворения инстинкта по желанию, действие
  инстинкта на человека становится менее могущественным, тем самым человек
  получает возможность подчинять свои действия своему разуму, другими
  словами - влиять на природу."(Из записной книжки 14.03.79г. Мне 30 лет.)
   Итак, в обучении необходимо чередование теории и практики. В настоящее
   -101-
  время, в силу единственно только предрассудков, большинство людей
  пускает вопрос сексуального воспитания молодёжи на самотёк или ограничивается
  только теоретической, абстрактной частью, тем самым нанося
  серьёзный ущерб своему потомству, себе, да и всему человечеству. Вывод: нужно
  менять стереотип половых отношений.
   -------------------------
   У моего отца был брат, а у брата - сын, он был старше меня на два
  года. День рождение у меня в июне, и вот своё 13-тилетие я встретил на
  родине отца: в Псковской области в деревне расположенной не далеко от
  железнодорожной станции Забелье. В деревне жила моя тётка, а у тётки
  была дочь одного года рождения со мной. Я впервые приехал в Забелье, так
  как лето, обычно, проводил в Максатихе. Мой двоюродный брат (который
  старше меня на два года) за это двухлетие несколько опередил меня в
  половом развитии. Как я потом узнал, ему удалось склонить к половым
  занятиям нашу двоюродную сестру. Перед отъездом из Ленинграда брат
  попросил меня купить в аптеке презервативы, а я обратился с этой просьбой к
  своей новой соседке - молодой женщине с ребёнком и мужем, служившим в
  то время в армии. Эта женщина сыграла определённую роль в моём половом
  развитии, но об этом я расскажу несколько ниже. Римма очень скоро
  принесла и тайком передала мне 40 штук презервативов. В деревне я отдал их
  брату.
   Однажды мы втроём: я, брат и наша двоюродная сестра забрались на
  русскую печь в то время, как взрослые внизу устроили очередное застолье,
  уж не помню по какому поводу. На печи было темно и поэтому мне
  оставалось только по звукам, доносящийся сквозь пьяный шум взрослых,
  определять чем занимаются мои брат и сестра. Через некоторое время
  Анатолий толкнул меня в бок и зашептал на ухо: "Иди, теперь твоя
   -102-
  очередь". Я, конечно, понял что он имеет в виду, но для того чтобы выиграть
  время для размышлений, спросил его: "А что делать?". Брат не рассердился
  на мой вопрос, а терпеливо разъяснил, что надо снять штаны и свой член
  засунуть её между ног. Он даже потрогал рукой через трусы: готов ли я к
  половому акту и убедившись, что мой половой член имеет рабочую твёрдость,
  подбадривающе шепнул на ухо: "Ну, давай, не дрефь!" А я "дрефил"-
  боялся, однако усилием воли заставил себя не отступать. Рукой нащупал
  девичье тело. От прикосновения к волосяному покрову на лобке меня бросило
  в жар. А сестра торопила, видимо, опасаясь, что кто-нибудь из взрослых
  вздумает заглянуть к нам. Впервые в жизни я своим телом прижался к
  женскому, осязая его мягкость и теплоту и осознавая это. В теории я знал
  куда я должен ввести свой пенис, но на практике ничего не получалось.
  Сделав несколько попыток, я отчаялся. Провозившись так некоторое
  время понял, что без помощи своей партнёрши мне не обойтись. Но сестрёнка
  позволяла всё это только потому, что уступала настоятельным просьбам
  старшего брата, так сказать - из чувства солидарности, и ни в коем случае
  не могла играть роли сексвоспитателя своего ровесника. Провозившись
  ещё некоторое время я понял, что у меня ничего не получится и молча
  покинул "поле боя". На вопрос брата я ответил - "всё впорядке..."
   -----------------
   Здесь необходимо отметить главное: в то время, когда взрослые пропивали
  свои мозги, отыскивая наслаждение в пьяном угаре - их дети, брошенные
  на произвол случая, вынуждены были самостоятельно, на ощупь прокладывать
  себе путь в развитии. В то время, когда сама природа создала
  возрастное различие, дающее возможность младшему поколению,
  воспользовавшись опытом и знаниями старших - идти дальше; младшие из-за
   -103-
  глупости и эгоизма старших, вынуждены были методом проб и ошибок познавать
  то, что для человечества уже давно прописная истина. Глупо и преступно
  ведут себя взрослые люди, которые, дав жизнь новому человеку, бросают его
  на произвол случая в жизненно важных вопросах.
   -------------------
   Всю следующую ночь, после неудачи постигшей меня на русской печи, я
  спал плохо: во сне преследовал какую-то незнакомую, уже не молодую,
  женщину. Я унижался, молил её "осчастливить" меня и, наконец, добился
  согласия. Когда женщина легла, я стремительно подбежал к ней и, сдёрнув с неё
  трусы, своим лицом оказался в непосредственной близости от желанного
  треугольника. Женщина дала мне возможность налюбоваться открывшейся
  картиной, потом вдруг с неожиданной силой подняла меня за плечи и положила
  на себя. В следующее мгновение я ощутил, что она взяла в руки мою "письку"
  и... проснулся, почувствовав неприятную скользкую мокроту в трусах
  и на простыне. Я испугался, решив что описался в кровати, но мокрые места
  были не только мокрые, но и скользкие. Я понял, что это уже не простая
  водичка, которую по несколько раз в день извергал мой организм. До утра
  я пролежал в кровати, стараясь искусственной вентиляцией высушить
  мокроту.
   В деревне не было общей бани. Каждый хозяин имел свою. Вот в такой
  деревенской бане мне и довелось впервые испытать ни с чем не сравнимое
  половое наслаждение. Мы мылись с братом после того, как мужики,
  напарившись, разморенные и довольные вошли в дом и уселись, как водится, за
  выпивку. Брат залез на верхнюю полку, разорвал упаковку презервативов,
  извлёк один и очень быстро надел на свой половой член, который к
  тому времени уже принял "боевое" положение. После чего брат лёг на
   -104-
  полку спиной и с видимым удовольствием начал двигать рукой так, как это
  делал мой ленинградский "наставник". Я старался казаться равнодушным,
  спокойным, даже пытался мыться, но всё моё внимание было приковано к
  сцене, которую брат разыгрывал передо мной. Через некоторое время он
  вытянулся на лавке, закрыл глаза и оскалив зубы, стал издавать хныкающие
  звуки. Половой член его заметно уменьшился в размерах, но брат рукой
  продолжал его массировать, только уж очень осторожно, а скоро и совсем
  перестал. Повернувшись ко мне спиной, положив голову на веник, он затих и
  мне показалось, заснул. Брат спит, а я намыливаюсь и тёплыми, скользкими
  руками невольно и вольно касаюсь своего полового члена. Это доставляет
  удовольствие. Я сажусь на лавку и начинаю рукой массировать
  член. Брат, оказывается, наблюдает за мной, слышу: "Ты надень резинку-то,
  знаешь здорово - словно по настоящему бабу ебёшь". Я последовал
  совету, но очень долго не мог надеть презерватив, так долго, что уж и
  разозлился на брата. Но вот, наконец, получилось. Несколько движений руки и
  очень скоро приходит ощущение радостного возбуждения. Член напрягся
  так, что кажется - вот сейчас взорвётся. Подчиняясь требованию подсознания,
  продолжаю увеличивать частоту и амплитуду движений руки. Скоро почувствовал
  приятную зудящую ломоту во всём теле, напрягся и замер, но
  правая рука как чужая - повинуясь чьей-то чужой воле - продолжала
  совершать возвратно-поступательные движения. Вдруг зудящая приятная
  ломота мгновенно переросла в яркую вспышку физических наслаждений, которые
  рождаясь внутри полового органа, волнами сладостного озноба прокатывались
  по всему телу и мурашками заканчивались на коже, то в одной, то в
  другой части тела. Я повалился на лавку, не в силах удержаться от сотрясающих
  всего меня конвульсий от физического наслаждения. Обхватив мокрые,
   -105-
  скользкие, тёплые края скамейки, я что есть силы прижался к ней и
  замер, прислушиваясь как всё заглушающее чувство постепенно покидает
  моё тело. Скоро я ощутил сильнейшую усталость, вытянул ноги и погрузился
  в приятную дремоту. Я заснул, а разбудил меня брат. Усталость не прошла и
  я, кое-как смыв мыльную пену, оделся. В доме от еды отказался, ушёл на
  сеновал, где тотчас заснул. Поздним вечером меня растолкал брат, помог
  раздеться и я беспросыпно проспал до утра следующего дня. Так я стал
  полу-мужчиной.
   Я уже говорил, что жилищные условия нашей семьи в Ленинграде
  улучшились, когда мы переехали с четвёртого этажа в полуподвал: из 7-ми
  метровой комнаты - в 11-ти метровую. Кроме нас в квартире жили ещё две
  семьи. В дальней комнате жили: муж, жена и дочь (девочка года на четыре
  младше меня). Однажды моя маленькая соседка, постучавшись, вошла в нашу
  комнату, я лежал на диване с книгой. Девочка присела у изголовья и
  как-то странно стала меня разглядывать. Потом шёпотом сказала: "Я тебя
  люблю". Это признание было большой неожиданностью для меня. Я должен был
  что-то ответить, но не находил слов. Наконец, повинуясь подсознанию,
  приподнялся с дивана, взял её руку и поцеловал. Она отдёрнула руку и выбежала
  из комнаты. И сразу же мною овладело мальчишеское чувство стыда. Позже, пытаясь
  загладить глупость мною совершённую (в сознании мальчика, конечно, глупость),
  я сказал её: "А дураки те, кто руки целует". Она со мной согласилась.
  Кавалеру было 14, а даме - 10 лет. Если бы мне знать, что через 25
  лет за такое признание я буду готов не только руки целовать...
   Скоро эта девочка переехала на новую квартиру. В их комнате поселилась
  молодая женщина с ребёнком. Отец ребёнка в то время служил в армии.
  Женщина оказалась весёлой, доброжелательной и мы быстро сдружились. (Продолжение соелует)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"