Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Две повести Белкина в стихах: "Метель" и "Барышня-крестьянка".
|
ПОВЕСТИ БЕЛКИНА
МЕТЕЛЬ
O Zauberei der ersten Liebe!..
Wieland
1
Одиннадцатый год кончался.
В имении Гаврила жил
Гаврилович - отец так звался.
Хватает на Руси Гаврил!
Гаврила был примерным мужем,
Жену любил, был верен ей.
Гостеприимством и радушьем
Он славился в округе всей.
Он добрый малый был. И дружно
Соседи ездили домой
К нему попить и всласть покушать.
Сыграть в бостон с его женой.
2
И поглядеть им интересно
На дочь их Машу. Было ей
Семнадцать лет. Она прелестна:
Бледна, стройна. За сыновей
Все прочили её: богатой
Была невестою она.
Воспитанная на романах,
Она была уж влюблена.
Он - бедный прапорщик армейский,
В деревне в отпуску он жил.
Родители его любезной,
Хотя и был он Маше мил,
О нём и думать запретили
И принимали, хуже нет.
Но двое в переписке были,
И виделись, презрев запрет.
В сосновой роще утешенья
Искали и в любви клялись,
И делали предположенья,
Как без родни им обойтись.
Та мысль ему пришла сначала,
Потом её смогла смутить.
Романтика! Зима настала.
Пришлось свиданья прекратить.
3
Но переписка всё живее.
Владимир в письмах умолял
Ему предаться. Тайно с нею
Он обвенчаться обещал.
Затем они должны скрываться
И броситься потом к ногам
Родителей. Их постоянство
Тех тронет. Нет конца слезам.
Родители им непременно скажут:
"Ах, дети, мы прощаем вас.
В объятия придите наши!"
Блаженства наступает час.
4
Но Маша колебалась долго.
Вот выбран план. В тот день она,
Страдая головною болью,
К себе пойти была должна.
И после с девушкой своею -
В сад через заднее крыльцо.
Там в сани сесть и ехать с нею
До церкви - в Жадрино-сельцо,
Где должен ожидать Владимир.
И ночь всю Маша не спала.
Писала много писем длинных,
Узлы с одеждой собрала.
С родителями попрощалась:
Сильна, неодолима страсть.
И той минуты дожидалась,
Чтоб к их ногам скорей упасть.
Печаткой письма запечатав
С изображеньем двух сердец,
Она легла (сердца пылали)
И задремала, наконец.
5
И Маше снится сон ужасный:
Она к саням, отец бежит,
По снегу в подземелье тащит.
И вниз она стремглав летит.
Или Владимир умирает,
Окровавленный, на траве.
Он обвенчаться умоляет
Её в пронзительной мольбе.
И безобразные виденья
Пред ней несутся чередой.
К рассвету Маша побледнела
И встала с болью головной.
6
Заметив это беспокойство,
Волнуются отец и мать.
И беспрестанные вопросы
Они ей стали задавать:
"Ты не больна ли? Что с тобою?"
Ей в сердце каждый раз укол.
Она пыталась быть весёлой,
Но не могла. Так день прошёл.
И мысль, что посреди семейства
Она проводит этот день
В последний раз, стесняла сердце.
И Маша превратилась в тень.
И, чуть жива, она прощалась
С предметами, с людьми кругом.
На ужин Маша не осталась;
Простилась с матерью, с отцом.
Они её поцеловали,
Благословили, как всегда,
Спокойной ночи пожелали.
Чуть не заплакала она.
7
И в кресла у себя упала.
Потоком слёзы, как ручей.
Её всё время ободряла
Служанка, бывшая при ней.
Оставить Маше нужно скоро
Дом, комнату свою, постель,
Девическую жизнь - о горе!
А на дворе была метель.
Выл ветер, ставни все стучали.
Во всём угроза и печаль.
Всё стихло в доме, люди спали.
Вот Маша завернулась в шаль,
В капоте тихими шагами
Пошла на заднее крыльцо,
В руках шкатулка. И с узлами -
Служанка. Ветер дул в лицо.
Насилу через сад пробрались,
Дорогою пошли затем.
А там их сани дожидались.
Прозябли лошади совсем.
С поклажей обе в сани сели,
Им кучер помогал. Стрелой
Сквозь ветер кони полетели...
А где ж любовник молодой?
8
Владимир целый день в разъезде.
Священника он уломал,
Среди помещиков-соседей
Троих свидетелей искал.
Один, корнет сорокалетний,
Согласен был; он говорил,
Что прежнее он вспомнил время
Проказ гусарских. Пригласил
Владимира к себе обедать.
И уверял сей офицер -
Других найдёт. И, в самом деле,
В усах и шпорах землемер,
Потом улан явились скоро.
Все клялись, чтобы знал жених,
Что жизнью жертвовать готовы.
В слезах Владимир обнял их.
Потом домой поехал сразу.
Уже смеркалось. Своего
Терёшку с тройкой и наказом
Отправил в Ненарадово.
9
Велел он маленькие сани
В одну лошадку заложить
И в Жадрино поехал рано,
Чтоб в церковь первому прибыть.
Дорога - через рощу, знает.
Но за околицею вдруг
Поднялся ветер, хлопья валят.
Метель такая, что вокруг
Не видно ничего. В минуту
Путь занесло. А снег такой,
Что всё во мгле исчезло мутной,
И небо слилося с землёй.
Хотел Владимир ехать прямо,
Но лошадь лезла то в сугроб,
А то проваливалась в яму,
И сани сразу на бок - хлоп!
Он ехал полем, где овраги,
И лошадь стала уставать,
И пот с него катился градом.
А рощи было не видать.
И он остановился, чтобы
Подумать и припомнить путь.
Вокруг овраги да сугробы.
Так где же он? Куда свернуть?
Метель же всё не утихала.
И, чтоб доехать до сельца,
Решил, что надо ехать вправо.
А полю не было конца.
И опрокидывались сани,
Их поминутно подымал.
Шло время. Лошадь чуть ступала.
И беспокоиться он стал.
Вот что-то в стороне чернеет,
И он туда поворотил.
Там роща, Жадрино за нею.
Во мрак дерев коня пустил.