Луч Светович Физиков
001

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предыстория. В параллельном нам мире с давних времён существовало единое японско-корейское государство, известное там, как Ханва. Оно образовалось в 12 столетии, когда корейская экспедиционная армия установила после продолжительных боёв контроль над всеми Японскими островами. Столица объединённой страны располагалась в Пхеньяне. И спустя много веков даже для самих японцев все эти события уже потеряли какую-либо острую актуальность.Так всё и шло постепенно, до момента Х. У них, как и у нас ,шло 10 июня 1854 года, но в параллельном мире технологическое развитие соответствовало нашему миру образца 1944 года.P.S.Ввиду сверхзапутанной системы публикации и размещения текстов на Самиздате деления на главы не будет - этот файл будет пополняться.
  Около 14 часов дня. Экипаж голландского барка, шедшего по направлению к фактории Дэсима, напряжённо работал. Предстояло наверстать отставание, вызванное штормом — они и так подходили к порту на три дня позже, чем могли бы.
  Внезапно, когда судно оказалось в пятнадцати милях от порта, навстречу им вышел… пароход? Да, это было явно корабль без парусов, с механическим двигателем — но без привычных дымовых труб. Он прошёл в противоположную барку сторону, двигаясь не менее чем двадцатиузловым ходом. Столь сильно торопившихся людей решено было не тревожить, поэтому просто продолжили свой путь.
  Капитан ван Кампен после прибытия в порт был удивлён не меньше своих матросов. Ещё сильнее его поразила новость о том, что страны «Ямато», куда он должен был доставить груз лекарств и взамен получить партию шёлка, больше нет. Вместо неё какое-то государство «Ханва», включающее ещё и Корейский полуостров...
  Около 18 часов. В трёхстах километрах к юго-западу от Окинавы. Патрульный самолёт, срочно поднятый по тревоге в связи с неясностью обстановки и исчезновением сигналов радио во внешнем мире, пошёл на снижение. Пилот решил поближе рассмотреть замеченное внизу судно… «Уже второй парусник в этом районе. Был ещё какой-то музейный пароход. Что же такое творится? Что это за корабли?».Тем не менее, приказ следовало выполнять — поэтому второй пилот вновь запустил бортовой фотоаппарат. Ещё через десять минут самолёт лёг на обратный курс.
  18:50.Эсминец, выдвинутый на разведку акватории в Южно-Китайском море, перехватил архаичного вида судно, перевозившее чай. Как заявили сами моряки, это «британский клипер, идущий из Гонконга».Сразу возникло недопонимание. Капитан «клипера» грозил гневом некоей «королевы», а моряки Ханвы между собой переглядывались недоуменно. «Что за бред? Все ведь знают, что последним королём Англии был Карл I, и потом монархия не возобновлялась. Да и зачем на такой лоханке парусной грузы возить…».В свою очередь, британцы вообще не понимали, кто именно их задержал. Непонятного вида военный корабль внушал уважение одним своим видом. «Но что это? Откуда? И что это за флаг — жёлтый (тёплый солнечный), с невероятным гербом: в центре книга, а по бокам от неё — лопата и отвёртка...». Около 20 часов вечера в тот же день правительство в Пхеньяне собралось на экстренное совещание. Обсуждение сложившейся ситуации растянулось далеко за полночь — то и дело поступали новые сообщения по радио, по телеграфу и по телефону, прибывали и курьеры военного ведомства со срочными донесениями. По сообщениям выходило, что буквально весь мир за границами страны резко изменился. Не только полностью отсутствовали какие бы то ни было радиопередачи. Сам рельеф местности на прилегающей территории был совсем иным, чем ожидалось — облик приграничных городов и деревень, вид дорог и путников на них был совсем непривычен, не соответствовали ничему, что было бы привычным для ханвийских пограничников и таможенников. Уже утром, как только начали поступать необычные сообщения, на авиабазе на севере Корейского полуострова получили приказ «выяснить, что происходит за границами страны». Поэтому оттуда взлетело несколько самолётов-разведчиков с радиусом действия 1700 км. К полудню в распоряжении штаба были фотографии Мукдена, нескольких других точек в Маньчжурии. К вечеру были получены фотоснимки, сделанные дальними разведчиками (с радиусом действия 2500 км) над Пекином, рядом районов Монголии, Харбином, Байкалом. Самолёты вылетали, конечно, и с Окинавы, и с авиабазы на Хоккайдо — поэтому то и дело генеральный штаб получал всё новые подтверждения резко изменившейся реальности. В штабе пришли к тому же выводу, который сформулировали для себя и экипажи самолётов: физическая география не поменялась, а вот «с цивилизацией вокруг явно что-то не то». К тому моменту поток сообщений — с границы, из результатов допросов задержанных иностранных моряков — уже позволил сформулировать верное предположение, но решили пока не делать официальных выводов, и, тем более, не объявлять публично ещё несколько часов. За границу в разных местах отправились пешие разведгруппы — и решено было подождать их сообщений по радио, а в идеале — возвращения и обстоятельных докладов. Не обошлось, увы, и без инцидентов со стрельбой. Купцы, а иногда и контрабандисты, шедшие с сопредельной китайской территории, не ожидали встретить плотную, хорошо обустроенную границу, на которой их уже ждали вооружённые автоматическим оружием патрули. Именно эта ситуация заставила командование действовать решительно. В районе 21 часа 10 июня высшее военное руководство потребовало от разведки срочно предоставить выводы - «всё равно, что они у вас сырые, нам нужно хоть минимально знать, что происходит, чтобы обеспечивать безопасность». Пришлось докладывать «как есть». И вот что доложил министру обороны и начальнику генерального штаба руководитель военной разведки. «Местность в мире вокруг нашей страны, насколько удалось выяснить, не изменилась. Однако существуют серьёзные отличия в технологическом и военном плане, как-то: нет признаков военной или гражданской радиосвязи; не замечены иностранные самолёты-разведчики; обнаружено, что на море используются парусные и паровые суда морально устаревших конструкций; личное оружие моряков, навигационные средства на перехваченных судах крайне примитивны, отсутствуют какие бы то ни было радиостанции; все имеющиеся сведения — пока, к сожалению, отрывочные - о зарубежных армиях, свидетельствуют об использовании дульнозарядных или ранних казнозарядных винтовок, гладкоствольных орудий на чёрном порохе, об отсутствии механического транспорта, бронетехники, авиации». Однако у масштабной дальней авиаразведки, предпринятой 10 июня 1854 года, был и неожиданный побочный эффект. На земле — в Китае, в Восточной Сибири и Монголии — пролетающие самолёты заметило огромное количество людей. Естественно, реакция была… разной. Офицеры и гражданские начальники отправили срочные сообщения о своих наблюдениях. Полицейские и подобные структуры были повсеместно приведены в состояние повышенной готовности, плюс — им было дано указание отслеживать слухи. Каковых, естественно, оказалось просто неимоверное количество. И «наступают последние времена». И «козни демонов» (индуистских, буддийских, христианских) или «происки шайтана». И «знамение свыше». И т. д. на все лады. Но и среди людей вроде бы образованных и не склонных к мистическим и необычным объяснениям, появились самые разные предположения. Так, в среде английских офицеров в Индии распространилось мнение, что это «или наша британская опытная машина, или французская, или американская». А многие военные и чиновники на сибирских просторах полагали, что «англичане ведут разведку и готовятся напасть и с этой стороны». Поэтому срочно проводились смотры и построения войск, началась проверка арсеналов, а офицеры продумывали планы перехода войск в случае возникновения боёв. Поздно вечером 10 июня в Пхеньяне произошло срочное заседание правительства. На нём обсуждали сложившуюся ситуацию, в том числе информацию от гражданских ведомств, от транспортных организаций (в связи с нарушением обычного автомобильного и железнодорожного сообщения по периметру они одними из первых начали поднимать тревогу). Одновременно министр внутренних дел поставил вопрос: что делать с теми иностранцами, которые в 1944 году находились на территории Ханвы — и теперь, совершенно очевидно, не имели возможности продлевать свой визовый статус обычным порядком. После короткого обсуждения решили: необходимо предложить им либо полноценное гражданство в ускоренном порядке, либо выезд в «свои» государства. Естественно, после тщательной проверки контрразведкой. Ещё приняли решение как можно скорее начать налаживать контакты с внешним миром, устанавливать новые дипломатические связи. При этом министр финансов Йон Ги Мун настаивал, чтобы приоритет был отдан взаимодействию с европейскими странами, прежде всего с Англией и Францией: - Насколько мы уже знаем, это мощнейшие экономики тут. А у нас из-за разрыва внешнеторговых связей ожидается сильный экономический спад. Насколько он будет большим, ещё только предстоит подсчитать, но никак не менее 15–20%, а бюджет получит до конца года примерно на треть меньше поступлений, чем ожидалось… Однако министр иностранных дел Тагути немедленно возразил: - Европа далеко от нас, и пройдёт не менее двух—трёх недель, прежде чем наша делегация доберётся туда и установит первые контакты. Даже лучшие самолёты напрямую не доберутся, придётся готовить промежуточные временные аэродромы подскока. А поэтому самое лучшее начать с переговоров с Китаем и Вьетнамом. Просто потому что они ближе. И никто не мешает в то же самое время готовить и отправлять другие делегации, в более далёкие столицы... Первая делегация прибыла в Пекин уже утром 11 июня 1854 года. Нет нужды объяснять, что приземление самолёта с ней вызвало шок и трепет. В последующие несколько часов прибывшим пришлось долго и обстоятельно объяснять, кто они такие и зачем явились. Эти объяснения сначала выслушивали с недоумением, а потом со всё более напряжённым вниманием. Однако вскоре на переговорах была затронута тема, которая заставила на время отложить даже обсуждение проблем экономического взаимодействия и установление чёткой границы. Ханвийские представители узнали о Нанкинском договоре 1842 года, о предшествовавших ему событиях. А «принимающая сторона» сообразила: неожиданных посетителей можно будет использовать для уравновешивания «заморского влияния». Полученная информация привела правительство в Пхеньяне сначала в замешательство. Потом — в состояние холодного бешенства. Особенно когда поступили сообщения «с мест» - 12 и 13 июня корабли, заходившие в китайские порты, вскоре отправляли радиограммы с подтверждением существования многочисленных наркопритонов. Задержанные в море экипажи иностранных судов тоже подтвердили этот факт. 12 июня 1854 года. Авиаремонтный завод в Киото. Весь день в цехах предприятия гудели, жужжали и издавали прочие звуки разные станки. Даже после окончания обычного рабочего дня смены продолжались. В изменившихся обстоятельствах и военная, и гражданская авиация решили срочно инициировать ремонт имеющегося авиапарка. Невозможно было заранее сказать, как скоро, где и как все эти машины понадобятся, но то, что им предстоит немало поработать в ближайшие годы, не вызывало сомнений. Поэтому и пришлось немедленно выполнять все работы, которые были расписаны на несколько недель и даже месяцев вперёд по обычному расписанию. Когда директор предприятия попробовал возразить, ссылаясь на возможный усиленный износ оборудования, на вред такого аврала, ему сухо ответили: - Вы что, хотите развалить нашу оборону? Скажите спасибо, что во всём этом хаосе ваш завод имеет устойчивую загрузку, что вас самого не отправляют в неоплачиваемый отпуск... Какой-либо из европейских столиц новости о появлении неведомого государства пока ещё не достигли. Телеграфного сообщения с Индией или Китаем не было ещё. Безусловно, сам факт появления каких-то неизвестных дипломатов представители посольств заметили — трудно было не заметить прилёт самолёта. Однако информация об этом могла быть доставлена в Европу только спустя 3 месяца минимум — пока курьеры по суше или на кораблях доберутся. А тем временем события разворачивались стремительно. Тратить время на дипломатические экивоки и консультации с нейтральными странами «пришельцы» не собирались, оно было слишком дорого. Уже 14 июня был подписан договор о взаимной обороне. В тот же день ханвийский флот вышел на перехват торговцев смертью, а в «экстерриториальных портах», использовавшихся англичанами, были высажены воздушные десанты, взявшие всю их территорию под полный контроль. Естественно, там было очень много визга и прочего недовольства, но противопоставить что-либо внезапно появившимся вооружённым до зубов солдатам оказалось невозможно. Правда, они понесли всё же потери — пусть и незначительные — но в итоге сопротивление оказалось сломлено очень быстро и эффективно. Основную угрозу теперь представляли уже те представители китайской же администрации на местах, которые сами были по уши втянуты в опиумные дела. Таких имелось немало — недаром ещё даже в 1830-е годы грозные указы и требования из Пекина на местах постоянно игнорировались. С тех пор развращённость стала существенно выше. Так что работать предстояло теперь не только военным, но и оперативникам со следователями… Так как на судах, находившихся в море, о произошедшем ещё не знали, они — одно за другим — следовали обычным курсом. 16 июня 1854 года очередной клипер Ост-Индской компании с грузом опия и некоторыми иными товарами шёл в сторону Гонконга восемнадцатиузловым ходом. Погода явно благоприятствовала рейсу — ветер попутный, солнце светит ярко, на небе ни облачка. Команда уже предвкушала отличную стоянку в порту, заслуженно заработанные фунты и возможность «проскочить» с новым грузом — на этот раз шёлком и чаем, пройдя море в последний раз в году до начала штормов. Капитан объявил, что уже буквально через каких-нибудь два часа они уже войдут в Сянганский залив, и, ещё раньше, чем солнце начнёт закатываться ощутимо, встанут на якорь и начнут разгрузку. Однако этим планам не суждено было воплотиться. Минут через двадцать впереди, на встречном курсе, показался пароход, практически не уступавший клиперу в размерах. Когда суда находились примерно в пятнадцати кабельтовых друг от друга, стало ясно, что пароход — военный, и при этом идёт прямо навстречу паруснику, явно намереваясь его остановить. Распознать флаг не удалось, но в зрительную трубу капитан увидел, что на палубе находятся явно не европейцы… - Совсем обнаглели. Мало мы им вломили одиннадцать лет назад. И откуда только пароход раздобыли. Ну ничего, пусть смиряются, мы идём в порт прежним курсом! Однако пройти далеко не удалось. Когда расстояние сократилось до десяти кабельтовых, на военном корабле началась какая-то суета, и вскоре орудия — необычно тонкие, как разглядел капитан в подзорную трубу — выдали целый шквал выстрелов наперерез курсу судна. - Ах, чёрт! Мы будем торчать тут, под прицелом пушек, пока этот мерзавец Рокстон со своей командой уже отправится праздновать окончание рейса! Чума разрази весь этот Китай! Но в этом он как раз ошибся. Высадившиеся на борту матросы и офицеры — прибывшие на катере, «работавшем как паровой, но… всё-таки не паровой», как только удостоверились в наличии опасного груза, разоружили капитана и его помощника, посадили под арест. Клиперу приказано было следовать в порт, и он даже прибыл вовремя — правда, там находилось уже пара других парусников, среди которых капитан, когда его вели по палубе и везли на сушу, не без удовольствия опознал судно своего давнего соперника Рокстона, неоднократно получавшего премии за быстроту перевозки грузов. Впрочем, об этом долго думать ему не пришлось. Таможенники — непривычно суровые и строгие, в неизвестной ранее форме, практически молниеносно описали весь груз, и… объявили о конфискации и товара, и судна. В поддержку им присутствовал в порту уже и отряд полиции — который сразу, не церемонясь практически, схватил моряков и потащил их в ближайшую тюрьму. Какими только ругательствами не осыпали, сидя в душной тесной камере, капитан Гамильтон и старший помощник Блэкуэлл и китайские власти, и британское адмиралтейство («эти олухи прошляпили заговор мандаринов, и не прислали вовремя пару боевых кораблей, чтобы вразумить как следует»), и свою собственную судьбу! Но делать было нечего, приходилось сидеть взаперти и ждать решения своей участи. Ждать пришлось довольно долго — лишь на следующее утро, причём уже часов в десять, их потащили к следователю. Тот был одет не «по китайскому стандарту 1854 года», а… невообразимо как! И в самом деле, для англичанина середины 19 века, привыкшего к сюртукам, жилетам и котелкам, синий шерстяной костюм с узкими брюками без манжет, белая хлопковая рубашка, галстук, туфли с закрытой шнуровкой были чем-то из ряда вон выходящим… Однако ещё больше удивления вызвала следующая сцена — в помещение вошла… служащая? Невероятно! Ещё и это бесстыдство — открытая до уровня колена нога… Да любая жительница Британии скорее согласилась бы чтобы её повесили, чем вот так! А этот дурацкий колтун (примечание — бабетта)? Впрочем, пришедшая просто села в углу, и не отвлекала более британцев. Только «играла на каком-то музыкальном инструменте» во время допроса, и лишь краем глаза Блэкуэлл удивлённо заметил, что в этом инструменте непонятно зачем движется лист бумаги. Выяснив имена доставленных и выслушав неизбежные в таких случаях угрозы вмешательством британского флота, следователь перешёл к делу: Знаете ли вы, что возить опиум теперь запрещено? Вытаращив поначалу глаза, капитан твёрдо заявил всё же через несколько секунд: Ни о каком запрете я не знаю! А ваш император поплатится за своеволие, это вам твёрдо говорю я, Эдуард Гамильтон! Пришло время удивляться следователю: - И давно в Англии капитанами назначают пациентов Бедлама? Никакого императора у нас уже давно нет… Или вы надеетесь, что выдадите себя за душевнобольного и избежите наказания? Не выйдет! Блэкуэлл вскочил и завопил: - Слушайте, как-вас-там! Не морочьте мне голову! Скоро вы пожалеете, что согласились перейти дорогу Ост-Индской компании и королеве! - Ещё и королеву какую-то выдумали... Гамильтон злобно зарычал: - Если вы не отпустите нас немедленно, сильно пожалеете об этом. Очень сильно! Хозяин кабинета тоже потерял всякое терпение и даже побагровел. - Ах так! Вы ещё смеете угрожать! Что ж, тогда вам предстоит ответить по закону — и за нелегальное вторжение, и особенно — за торговлю опием! И, не слушая больше раздражённых криков, высунулся в коридор, и крикнул: - Уводите! Следующих на допрос. И, немного успокоившись, чиня карандаш, пробормотал: - Может, другие поумнее окажутся. 17 сентября 1854 года. Правление Ост-Индской компании в Индии собралось в этот день на внеочередное собрание. Повод был необыкновенно мощный — доклад капитана фрегата «Сибилл», которому поручили произвести разведку. Несколько ранее перестали возвращаться суда из китайских портов, а от голландцев дошли смутные слухи о неведомо кому принадлежащих пароходах, которые задерживают и осматривают суда, идущие по Южно-Китайскому морю. Потому в середине июля и отправили корабль. Несмотря на весь свой опыт, моряк нервничал: находиться под прицелом неприятельских пушек и то было приятнее, чем под взглядами разозлённых финансистов. Ядро или пуля может обойти стороной, а вот начальство сотрёт в порошок гарантированно. Впрочем, сейчас и начальство-то шатается, и эти, некогда грозные люди, перед которыми трепещет весь Индостан, даже самые решительные раджи и навабы, уже теряют свою власть, которое сыпется, словно песок из продырявленного мешка, который везёт по ухабистой дороге беззаботный возница. - Итак, господа, 40 пушек моего судна оказались практически бесполезны в бою! - В бою? И с кем же вы воевали? Неужели голландцы решили под шумок влезть в это море, или казаки и сюда пробрались уже? - Нет! Мы дрались с пароходами неизвестной ранее страны Ханва, и они чуть нас не потопили! - Дженкинс, вы что, сами опиума обкурились? Какая Ханва? Какие китайские пароходы? У них только джонки трухлявые бывают! - Я офицер и джентльмен, и я не потерплю такого обращения! Можете спросить у моего боцмана Пакстона — ему чуть ногу гадское вражеское ядро не оторвало! После некоторой паузы генерал-губернатор ОИК продолжил уже более миролюбиво, хотя и с плохо скрываемым раздражением: Хорошо, расскажите, что именно произошло? Со слов капитана выходило так. Его корабль приблизился к Шанхайскому рейду, но был встречен неизвестными пароходами, вышедшими наперерез. Командующие всеми тремя военными посудинами вели себя жёстко и неуступчиво. Представились офицерами флота какой-то «Республики Ханва» и отказались даже просто пропустить «Сибилл» в порт. Капитан Дженкинс, видя превосходство противника, приказал уйти в сторону и отправиться в Гонконг. Там, думал он, нет сумасшедших китайских пиратов, купивших американские пароходы каким-то образом и думающих, что им всё позволено. Однако в двадцати морских милях от Гонконга «Сибилл» встретило уже гораздо более крупное судно — и обстреляло. Потом прислали парламентёра, который объявил, что «Республика Ханва находится в состоянии войны с Британской империей». Далее капитан Дженкинс передал генерал-губернатору вручённый неизвестными моряками пакет с официальным посланием, и откланялся — больше его не задерживали.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"