ПО  ДЕЛАМ  НАШИМ

Своих обидчиков прощающие будут прощены,
Не осуждающие обернутся сами в той же мере неподсудны,
Спешащим с помощью небесные помощники окажутся даны,
Творящим милостыню сужден дар воистину нескудный... -
Все, не иначе, по делам судимы будут их и вознаграждены,
Когда для каждого наступит Час неотвратимый Судный
И, наконец-то, совершится Дело Божие тогда уже во всей
Великой и непогрешимой справедливости Своей!


ВЕЧНОСТИ  УСТАМИ

Скудны все звуки, краски и оттенки речи, недостаточен язык,
Чтоб передать словами то души высокое волненье,
Когда, в исканиях её, живой Гармонии неизъяснимый Лик
Приоткрывается ей в некоем внезапном озаренье, -
И миг волнительный тот
                наполненьем кажется, как целый век, велик,
А годы прожитые - словно бы всего одно мгновенье...
Когда воочию пред ней, огнями горними играя, Он блестит
И с нею же как будто Вечности устами говорит!


НЕОБОЗРИМЫЙ  ОКОЁМ

Мысль позволяет продвигаться с неуклонностью вперёд
Даже тогда, когда кромешная стеною плотной темень окружает,
Ногам ли не даёт уверенной опоры тонкий лёд,
Или серьёзная преграда на пути собой его вам заступает, -
Ведь мысль не ведает препон и к новым рубежам ведёт
И, горизонт отодвигая вдаль,
                пределы мира шире перед нами раздвигает...
Чтоб уж, в конце концов, явить воистину необозримый окоём -
Лишь целиком в неё мы жизнь саму свою перенесём!


НЕОЖИДАННЫМ  ЛИЦОМ

В бескрайнем Космосе,
               должно быть, человек воистину не одинок. -
Взор обратить свой в небо
           в тихий ли погожий час ночной, в благоговенье:
Кто звёзды частые рассыпал по нему,
                что тот бесчисленный береговой песок,
Весь необъятный сонм их приведя в согласное движенье?..
Но явным, как известно,
                всё-таки всё тайное становится в свой срок -
И в одночасье принимает мир и вещи все иное освещенье;
И, может быть, он уж не далее чем завтра,
              вместе с наступившим на рассвете днём,
К нам повернётся вовсе новым неожиданным лицом!


ДОБРО  И  ЗЛО

Чтó есть добро и чтó есть зло по существу? -
                где в самом деле между ними
Глубокая ненарушимо-неподвижная граница пролегла?
Мы для удобства нарекаем их привычно именами таковыми,
Хотя бы и была достаточно расплывчата черта добра и зла.
Так между внутренними склонами широкого ущелья теневыми
И освещёнными,
               меняя положение своё, весь день витает полумгла...
Но в том, возможно, мы сумеем всё же лучше разобраться,
Когда над двойственностью всякой
         в духе собственном мы, наконец, сподобимся подняться.