Мааг Виктор
Фартлек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
  • Аннотация:
    Роман в стиле нон-фикшн о вхождении в спортивное плавание больного мальчика, который вел дневниковые записи о преодоленных километрах и пережитых ощущениях, о некоторых мыслях и шагах в личной жизни и поведении во враждебном советском окружении. В представленном бревисном варианте имеются купюры: ограничено количество информативных скриншотов (по лимиту - до 100 илл.), не завершены три строчки одного стихотворения и опущен тактический эпизод (описание спортивного обмана) с парадоксальным подходом для неизбежного выигрыша на дистанции. Полный вариант - 32 МБ, 486 стр., 253 тыс. знаков с пробелами. Шрифт Arial, кегль 22.

Виктор Мааг

Фартлек

Роман

Повествование вольного стиля с опорой на спортивные дневники 1972 - 1978 годов

I

1. Диагноз и его лечение ношением ранца (портфеля) и плаванием

  
   Детская поликлиника располагалась на улице Карташова на 1-ом этаже жилой пятиэтажки белого кирпича, стоящей торцом к упомянутой улице, а, напротив через дорогу, на противоположной стороне, в практически таком же белом доме распахнулся витринами на поликлинику, красуясь товарами, спортивно-хозяйственный универмаг. Два дома - а какая разница: микробы и хоккейные клюшки, каски, щитки, велосипеды и удочки, обилие разной и полезной рыболовной утвари; белые халаты и атмосфера азарта; болезни и боль от невозможности все спортивные и рыболовные предметы приобрести и всем этим спортхозинвентарем владеть. Ходить по универмагу, облизываясь, можно было полдня.
   Но 9-летнего своего сына Сашу мама привела в дом детской печали и ранней скорби с не выветриваемым больничным запахом в коридоре к кабинету номер 20. На двери в комнату никакой вывески не было, кроме блестящего ромбика с обозначением цифр, но Саша знал - там сидит хирург, который режет тело по живому и, накладывая гипсовые повязки, сращивает сломанные в играх кости. Однако мама успокоила: "Больно не будет. Хирург только посмотрит и советы даст, как лечить твое искривление позвоночника. Ты ведь не хочешь быть горбатым и ходить, как согнутая старушка?"
   Дело было в том, что в школе проходил медосмотр: по классу фланировали люди с медицинским выражением на лицах и проверяли осанку у учащихся. К Саше сразу присмотрелись и сказали, что он неправильно сидит. В результате извещенная мама повела сына сначала к терапевту, где больной мальчик сидел на стуле и молчал, а женщины поговорили о правильности сидения за партой, мама получила с рекомендацию посетить с сыном хирурга. Записались тут же в регистратуре, и вот - дожидались своей очереди, сидя у бежевых дверей с жестяным ромбиком и цифирью на нем.
   Из-за двери раздавались крики терзаемых детей. Очередная мамаша выносила орущее чадо с окровавленным ртом, и дверь закрывалась за очередной парой входящих.
   - А что там у них режут во рту? - спросил недоуменно Саша, понимая, что эта непонятная экзекуция ему не грозит, ведь обещано же. Хотя в обещания взрослых, жизнь учила, верить не следовало. Обязательно обманут! А если их обман раскроется в процессе, то изобьют. Ногами. Маленькому мальчику вспомнилось, что как-то надо было посетить еще одного подобного мучителя - врача-хирурга в детской стоматологической клинике, что в центре, на Ленина, у кафе "Весна". Стоя у кафе, Саша слышал, как противно и громко зудели гнусными комариными писками сверлильные машинки на ременных приводах и раздавались звонкие и отчаянные крики врачующихся бедолаг.
   Так вот у Саши во рту стал криво расти зуб, один из премоляров, и была назначена встреча с зубным ортопедом: мать специально отпросилась с работы, сказала, что ортопед сначала осмотрит ротовую полость, но Саша знал, чем заканчиваются подобного рода осмотры - зубодробительными манипуляциями, и наотрез отказался от похода на Ленина. Мать кричала, толкала его, тянула за руку, но мальчик вырвался, и, отбежав в дальний угол, упал на спину, катаясь по полу и сопротивляясь всем попыткам поднять его. Рева было немерено. И тогда разъяренная женщина стала пинать тщедушное тело, крича, что зуб криво вырастет, и сын ни правильно жевать, ни говорить не сможет. В общем, Саша отбился. А немного погодя рядом с проблемным зубом возникла другая беда в виде другого зуба: этот другой зуб подлежал удалению, его санировали, и кривой зуб, которому просто места в ряду не хватало, выправился, встал на освободившееся место, и, таким образом, стойкость мальчугана под материнскими пинками получила запоздалое оправдание.
   Перед кабинетом номер 20 мать продолжала просвещать мальчика: "У детей, которых выносят с криками, хирург уздечки подрезает. - ?! - Просто разрезают лишнюю пленочку, которая соединяет язык с нижней частью челюсти. Иначе жевать трудно, говорить невозможно. Это частое явление. - А что еще детям подрезают? - Пальчики бывают сросшиеся на ногах. Срастаются на уровне первых фаланг у второго и третьего пальцев, считая от большого пальца. Их уже под наркозом режут".
   Много позже Саша узнал, что такое сращение пальцев на ногах было у диктатора Сталина, страшного вождя. А попав в секцию, подобный порок Саша заметил у товарища по команде пловцов, некоего Буска, который плавал всего сезон и исчез. Этот мальчик был красивым и развязным. После ухода пригожего урода из команды Саша встретил его в ДК "Авангард", где Буск громко и нетактично вел себя. Показывали ритмическую постановку по пластинке "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты". И Саша подумал, что подобные пороки, то же сращение в пальцах ног, хотя бы на опыте этих двух примеров - Сталина и Буска, подтверждают одно правило. Если есть у человека телесный порок, то и личность носителя дефекта должна быть ущербной в том смысле, что такой личности совсем не зазорно будет и кучу народа репрессировать, и в концертном зале пошуметь, мешая артистам и зрителям. Мол, не такой уж я ущербный, раз повелеваю народами и вашим терпением.
   А вот у животных, тех же волков, всё проще. Родился порочный волчонок - и природа его сразу выбраковывает: волчица своего ублюдка съедает, радуясь мясу, за которым охотиться не надо. (Об этом "волчьем" пассаже Саша вычитал в одной книжке). Да и слава Богу, ничего сросшегося у себя Саша не замечал, кроме другой уздечки - на крайней плоти; это тоже самый распространенный мальчиковый телесный недостаток, мешающий молодожену, но до этого статуса было еще очень далеко.
   Язык у Саши работал нормально, в пальцах - тоже всё хорошо. Нигде других спаек нет. Значит, мама не съест, а если попинает мимоходом, то, хоть это и неприятно, зато не смертельно. И истинная правда, по всякому, будет на Сашиной стороне. Но что же там его ждет у хирурга?
   Доктор хирург оказалась спокойной тетей. Саше запомнилось, как ему предложили раздеться до пояса, покрутили вокруг оси, поставили к ростовой линейке. Затем тетя взяла в руки мягкий портновский метр и стала измерять на спине мальчика расстояние от угла лопатки до верхней косточки на плече, повторила измерение на другой стороне спины и записала цифры - 19 и 20. (Это были сантиметры). Врач сделала заключение: "Вот. У вашего мальчика искривление позвоночника подтвердилось. Да и сколиоз у него намечается. - Что нам делать? - Купите ему ранец. А если портфель носит, то пусть носит в левой руке. А лучше всего запишите в секцию плавания". С такими рекомендациями Саша попал в бассейн.
   Портфель покупать не пришлось. К нему перед занятиями заходила одноклассница, которая присмотрелась к Саше еще в детском садике, и подросшие детсадовцы, уже "начальники" (учившиеся в начальной школе), шли в школу вместе, так как было по пути, и Саша нес девичий изящный портфель в левой руке.
   Вскоре совместные променады стали очевидны для школьной шантрапы, а участники променадов явились предметами насмешек со стороны сверстников, утрировавших тему "жених и невеста". Девочку насмешки не коснулись, а Саша стоически сносил издевки, резко огрызаясь, что еще больше раззадоривало публику, так что пришлось разбить пару носов. Но вот мама отметила: "Девочка чего-то заходить перестала...". Исправление кривизны путем ношения портфеля отпало само собой.
   Однако в запасе средств по купированию сколиоза оставался спортивный метод - плавание. Мать записала сына в секцию. Ездить в бассейн надо было на трамваях, ходивших под номерами 1 или 2. Всего 4 остановки. Сойдя на нужной остановке, надо было немного пройти по улице имени царского бунтовщика, удравшего в Англию, мимо комиссионного магазина и окон телеателье, в которых маячили старые телевизоры с маленькими экранами и большими лупами на них.
   Эти лупы были большой ценностью: телелинзы здорово фокусировали солнечные лучи, и получалось выжигать - вести черную дымящуюся точку, оставляя кривую черную линию на доске или другому горючему материалу, а комок бумаги даже вспыхивал. Мальчики во дворах линзами жгли ползающих муравьев. Миновав телеателье, следовало перейти дорогу, пройти мимо забора и вот - пришли. В бассейне, имевшем забавное название "Пруд", как раз набирали группу детей, не умеющих плавать.
   Саша с энтузиазмом и трепетом окунулся в новую, неизведанную атмосферу, где обучали правилам купания и элементам спортивного плавания, а уж выплывать из житейских омутов и прочих водоворотов - это, будьте любезны, сами как-нибудь.

0x01 graphic

2. Как тонуть и не утонуть, или Первые шаги в воде, с балеткой и без

   В мальчишеской среде умение быть накоротке с водной средой входило в список таких необходимых навыков, как езда на велосипеде, а стили плавания (в размашку, на боку - его взрослые называли некрасивым словом "оверарм", на спине, лягушкой) напоминали способы оригинальной велосипедной мальчиковой езды (под рамой, без руля, сидя спиной к рулю, сидя на багажнике). С железной машиной проблем не было: на великах или самокатах по микрорайону гоняли все мальчики. Мчась на двухколесном друге и подтренькивая встречным пешеходам велосипедным звонком, можно было почувствовать себя некой величиной, находящейся, впрочем, в точке роста. Катались вокруг желтого трехэтажного дома, по асфальту, который время свело на "нет".

0x01 graphic

   А вот плавать надо было научиться, как тем щенкам, которых бросают в реку и смотрят - выплывут они или нет. (В практике и из века в век всё так: родители бросают своих подросших детей в течение жизни, изредка балуя их денежными подачками и по привычке пичкая советами, но выплывают дети самостоятельно, захлебываясь и гребя руками в той среде, где однозначно, как и в воде, нет точки опоры).
   Сам Саша на реке и в пруду тонул два раза; каждый раз испуг от грозящего утопления заставлял его хвататься за любую соломинку, барахтаться сильнее обычного, и это помогало выплывать.
   В его памяти отложился случай, когда на семейном выходе на реку он вместе с другими мальчишками, совсем незнакомыми, катался с глиняных горок, устроенных на правом крутом тонском берегу путем наезживания пОпами. Скатывающийся по глиняному желобу горочник в итоге падал с брызгами в реку, и его относило течением. И Сашу тоже отнесло, но не к тому месту, откуда выбирались купальщики с не отмытыми, синими от глины задницами, чтобы снова забраться на горку и снова съехать. Сашу отнесло дальше, где склон был круче, а прибрежное течение сильнее. Цепляясь скользящими по глине пальцами и оставляя на глиняной кромке полосы от ногтей, под которые забилась глина (потом ногти болели), мальчик приготовился к худшему: вот-вот его оторвет от берега, унесет на стремнину, где он, уже порядочно хлебнувший воды, точно утонет. (Отца рядом не было. Взяв удочку, он на отдалении вошел в воду, по самый низ живота, и рыбачил, шевеля ступнями дно; в мутный след вплывала рыба, в поисках корма, и ловилась. Процесс ловли и шевеления гальки на дне был более увлекателен, чем сыновние проблемы).
   Второй случай произошел далеко-далеко - на славном море, священном Байкале, в заметном курортном местечке Горячинске, куда Саша попал опять же с семьей, на один день, на экскурсию. (Из поселка Турка доехали до Горячинска на попутке. Обратно трудно и долго шли пешком). В этом местечке имелся пруд шириной метров 25, и его Саша решил переплыть.
   Для преодоления дистанции способ был выбран единственный - собачий, но безопасный в силу того, что под мышками располагались на широком ремешке надувные баллоны, державшие на поверхности воды любого неумеху. Но довелось тому случиться, что самодельная затычка одного из баллонов, свернутая в рулончик бумага, вставленная вместо потерявшейся оригинальной, размокла, раскисла и вылетела, как пробка. Самонадеянный пловец сразу потерял плавучесть, так как один второй баллон его удержать не мог. Увидев учащенные взмахи руками тонущего, но боровшегося сына, отец влез в воду и помог ему выбраться на сухое место. Рыбачить в Горячинске ему было негде.
   Итак, секция плавания. Постоянным спутником будущего чемпиона стал чемоданчик с закругленными краями - балетка, куда укладывались мыло в мыльнице, мочалка в виде вехотки, плавки, резиновая шапочка, вафельное полотенце; позже к плавательно-банным принадлежностям добавились трико, кеды для сухого зала и сланцы.
   Балетка была удобной путевой вещью, она спасла Сашу от травмы или гибели. Когда он спешил в бассейн, перебегая улицу Кирова, то на остановке стоял трамвай старой конструкции с дверями, которые закрывались так, как сдвигается ширма. И этот редко ходивший красный фургон с одиночным фонарем на передке готов был тронуться, а дожидаться нового - это означало одно: точно опоздать на занятие. Но Саша как будто успевал в него заскочить. Мальчик обежал трамвай и первым делом сунул в дверной проем балетку с банно-купальными принадлежностями. Однако проем вдруг стал узким - это ширмовые двери закрылись, и балетку зажало. Вагоновожатый не трогался с места, предлагая опоздавшему пассажиру как-то самому выкручиваться из этой истории. Проще всего было балетку оставить зажатой в дверях и не рисковать здоровьем и жизнью. Но - занятие пропадает! Тренер ругаться будет и, может, вообще выгонит из команды! Имущество пропадет! Где его потом искать? Выкинут балетку по дороге, кто-нибудь подберет и вместо Саши будет в бассейн ходить. А Саша в бассейн не пустят. Спросят: "А где твои банно-купальные принадлежности? Где мыло с мочалкой и сменные плавки? Нету! Пошел вон отсюдова!"
   Все эти мысли с восклицательными и вопросительно-восклицательными знаками вихрем пронеслись в голове опаздывающего на тренировку пловца. Но случилось чудо: кто-то из сильных и решительных пассажиров ухватил балетку за ее угол, вошедший внутрь вагона, и одновременно рванул двери на открытие. Сашу мигом занесло в вагон, так как он крепко держался за ручку балетки. В вагоне мальчик посмотрел на пассажиров, многие улыбались, и он не знал, кого благодарить. Поэтому просто поулыбался всем пару минут, а потом о нем забыли.
   Балетку, побывавшую в переделке - на ней остались косопродольные вмятины на дне и крышке, Саша долго еще носил, пока чемоданчик совсем не развалился. Картонная тара, оклеенная изнутри подкладочным материалом в крупную клетку, приказала долго жить: от сырости ткань отклеилась, а картон расслоился и сломался в месте трамвайного дверного удара.
   В холле бассейна из не умеющих плавать лягушат первый тренер - Волкин, мастер спорта по подводному плаванию, выстраивал шеренгу, производил перекличку, проверял наличие помывочных средств (кто не имел - того отправлял домой); затем шеренга поворачивалась, дети сдавали верхнюю одежду в гардероб, и бегом - девочки направо, мальчики налево - в раздевалки занимать кабинки! Затем прямиком в душевую комнату, где по двое и по трое набивались в ячейку под душ, помогая друг другу: надо было крепко тереть мочалкой между лопатками, тщательно мыть ноги у щиколоток.
   Эти места (между лопатками и у щиколоток) перед выходом в чашу бассейна тщательно проверял дежурный фельдшер (или фельдшерица); если кожа под пальцем у него/нее не скрипела, да еще скатывался тонкий белый валик грязи, то пацана или девочку отправляли на перемывание. Иногда взрослые пловцы, рослые, фигуристые и наглые, заходили в душевую к мальчикам и устраивали шмон и разборки. Эти старшие считали себя неким патрициатом, чуть ли не повелителями хлорных вод, вели себя вызывающе, распускали руки, хамили и сквернословили. Они выговаривали, что "грязь хлебать не будут". Тот мальчик, который почему-то смущался окружающих и пытался мыться в плавках, сразу получал от старших подсрачник (удар ноги футбольной "щечкой") под пару матерных слов. Взрослые ихтиандры также не гнушались лично проверять помывшихся ребят. По выходу из душевой происходило привычное трение пальцами между лопатками и под голеностопными суставами; недостаточно помывшихся провожали криками обратно под душ, уже без матов и пинков, так как рядом стоял тренер, которого они слушались. Но всё равно им приходилось "хлебать грязь". Будущие пловцы сориентировались быстро и мыли в душе только проверяемые места, так что Саша усвоил: любому действию найдется противодействие, любая тирания ударяет тирана по заднице, независимо от того, чувствует он этот удар или нет. Впрочем, Волкин запомнился порядочным тренером.

0x01 graphic

   На первом занятии он, вооруженный пестрой палкой, приказал всем проплыть по очереди 25 метров. Плыть предстояло по 1-ой дорожке при обязательном условии не цепляться за дорожку и края бортика. Это было своеобразной начальной дисциплиной - введением в воду.
   Тонущим и захлебывающимся щенкам тренер пеструю палку подавал и доводил вцепившегося в нее до конца его первой дистанции. На тех, кто упорно цеплялся за дорожку и бортик, падал окрик. Но упорно цепляющиеся за борт лягушата мгновенно ощущали другую подмогу. Помимо палочного зацепа, оказывается, можно было самостоятельно обрести опору под водой: встать на 10-сантиметровый выступ, тянущийся до середины бассейна. Само собой, хороший выступ имелся на стороне стартовой тумбы. А на противоположном торце ванны, где мелко, совсем хорошо. Но на этом хорошем мелком месте занятия мало проводились, потому что надо было не купаться, а учиться плавать, что возможно только на глубине.
   Саше запомнилось упражнение "все вместе ногами, или бурун": вцепившись в бортик по всей длине бассейна, лягушата изо всех сил молотили ногами, отрабатывая "кроль на ногах". Да так, что дорожка напротив - это был капроновый шнур с пенопластовыми колобашками - вытягивалась в дугу.
   А потому то, что понравилось в самом начале, продолжало нравиться и в последствии: плавание с досточкой, отработка ногами кроля и брасса являлось своего рода отдыхом: руки при этом отдыхали. Хорошая доска хорошо держала пловца.
   Большим везением было завладеть перед тренировкой ног правильной досточкой: большой и не тонущей. Ведь имелись гнилые пенопластовые экземпляры, которые совсем не держали тело на воде. Другое дело - почти новая большая пенопластовая доска, на которой даже рисунок не смылся.
   С одним мальчиком, который Саше уступил такую доску, осчастливленный пловец планировал подружиться, хотя бы познакомиться покороче, поскольку и на суше, и на воде дружеское плечо - вещь нужная и порою жизненно необходимая, важная. Так вот этот мальчик увидел, что в воде плавает коричневый кусочек неизвестно чего; может, от колобашки, от буйка на шнуре, этот кусочек отвалился.
   Заметил этот кусочек и тренер, который сказал, чтобы мальчик плавательной доской подогнал кусочек к борту, но обломок то ли буйка, то ли чего другого не поддавался - тонул и выныривал, вилял в сторону и не давался, и мальчик просто взял кусочек в ладонь и протянул его к лицу тренера, а тот, вместо того, чтобы высказать одобрение, взял руку мальчика за запястье, подвел его ладонь к сливной щели, что тянулась вдоль бортов бассейна, и в нее проваливалась лишняя на поверхности чаши вода, и сбросил кусочек в щель.
   И только после появления брезгливой гримасы, проступившей на лице тренера вместе с едкой улыбочкой, вдруг стало ясно, что это плавали экскременты, которые выделил из себя какой-то юный купальщик, несмотря на неоднократные и строгие внушения тренера в воду бассейна не писать и не какать.
   Что тут поделаешь? Холодная вода провоцирует спазмы, в ходе которых детский организм следует природе, избавляясь от лишнего груза, и в итоге все (патриции и лягушата) плавали в компоте из аммиака и хлора, который сыпали в воду немерено.
   А через много лет идею компота владельцы бассейна поддержали открытием сауны, где можно было поздним вечером попариться с девочками в парной. После распарки - ополоснуться в бассейне, окунувшись в воду и оставив в ней и микробов-возбудителей, вызывающих ЗПППП (заболевания, передающиеся преимущественно половым путем), а также как порванные, так использованные, но еще целые средства контрацепции, годные для повторного употребления в виде шапочек. (Бесхозные контрацептивы техничка утром вылавливала сачком, но иногда возрастная подслеповатая женщина не замечала посторонние дрейфующие предметы и пропускала улов).
   Читатель может живо представить, как ловят в бассейне мальчика с непокрытой головой - без шапочки. А он не теряется: подбирает плавающий рядом кондом, растягивает его и надевает на голову; вода защищена от контакта с детской шевелюрой, гигиенические правила соблюдены, только на макушке маленькая сосочка осталась: недавно она послужила для сбора спермы, а сейчас плавать не мешает.
   Вот такой компот, в котором сегодня с утра, после чьих-то загульных ночей, начинают тренировки дети и спортсмены. Это не ново. Еще в 70-х годах прошлого века было противно плавать возле места с плавающими экскрементами. Тогда Саша заметил, как тренерская брезгливая гримаса перекочевала с нотами недоумения на лицо незадачливого ловца фекалий, и Саша отплыл от него, этого мальчика, невзначай оскоромившегося, отскочил, как от прокаженного, и напрочь раздумал с ним знакомиться, находиться рядом с ним. Ведь всегда, когда между людьми протекают, проплывают или проскальзывают нечистоты, то близкие отношения разрушаются, а возможные тесные сближения становятся невозможными.

3. Тренер мой, дорогой, еще тот водяной

   Сам тренер получил высокое спортивное звание и нахватал чемпионских кубков вовремя. Когда российское подводное плавание начиналось как спорт, то новое направление стали осваивать, конечно же, знающие толк в классическом плавании люди. База у них была. Но вот самому корпулентному Волкину в "классике" делать было нечего. Однако подводный рог протрубил - акваланги к бою! В бой пошли самодельные ласты и моноласты - как у дельфинов - сварганенные в подвале университетской общаги.
   Вся эта амуниция на суше выглядела громоздко. А в воде баллоны разогнавшихся подводников стукались о кафельную плитку бассейна, которая трескалась, и кусочки отпадали. (Можно было порезаться об острые расколы кафеля, и купальщики резались). К тому же самодельные ласты - резиновые калоши с ластовыми стеклотекстолитовыми плоскостями, тоже оставляли на кафеле трещины и царапины, да еще акванавты сильно крошили кафель, когда делали скоростные повороты, громко стуча металлом по хрупким поверхностям. Работники бассейна ругались из-за порчи ванны, но подводники дружно отбрехивались, считая законные претензии ретроградными проявлениями, мешающими росту нового и передового плавания.
   Так вот Волкин, человек массивный, вдобавок оснащенный тяжелым подводным оборудованием, уходил на глубину около метра, где он и его амуниция ничего не весили, и развивал чемпионскую скорость, завоевывая призы и кубки, и буровил воду до тех пор, пока подводный рог не протрубил отбой.
   Подводное плавание разделилось на подводное ориентирование и скоростное подводное плавание с аквалангами и без. Ориентировщики плавали в естественных водоемах, погружались в природу; а вот в легкой подводной и скоростной разновидности, оставшейся в бассейнах, спортсмены стали дышать через дыхательные трубки, сначала боковые, как у морских купальщиков, затем появились лицевые трубки, гнутые как бы вдоль профиля лица спортсмена.
   Из этих трубок, после каждого поворота, вылетала проглоченная и выплевываемая вместе со слюной вода, что искусственный водоем по бактериальным показателям не облагораживало. За скоростными подводниками тянулся воздушный след из пузырьков то ли выдоха, то ли усердного подпукивания. Ласты продолжали бить по торцевым бортам и портить кафельную оснастку стартовых тумб. Затем команда разрушителей переместилась в новый бассейн от химического производства, где спортивный вандализм имел продолжение. Позже подводники стали бомбить универовский бассейн родной альма-матер.
   Так вот после того, как подводный спорт разделился, да и нормативы возросли, Волкин подержался под водой какое-то время, получив звание мастера спорта, и одновременно подвизался на скромной должности тренера, обучающего детей умению держаться на воде. На эту работу можно было устроиться, не имея педагогического образования, но при этом надо было быть хорошим спортсменом. Спортивное имя и завоеванное звание позволяли.
   Ах, мастера, мастера! Слава лизала вас на пьедесталах, а время слизывало со стартовых тумб и сплевывало в анналы истории, списывало в архив к пачкам мутных черно-белых фотографий. Ни дна вам и ни покрышки!
   После трех недель занятий лягушата сносно поплыли. Им разрешили, наконец, прыгать с тумбочек. Настал день, и это обозначало то, что занятия скоро закончатся, так как задача научить плавать была выполнена. Им надлежало проплыть 25 метров, весь бассейн, на скорость.
   Плыли парами по одной дорожке, каждый по своей стороне, и Саша первенствовал в группе по итогам заплывов, преодолев дистанцию за 25 секунд. 25 за 25! Это был первый плавательный рекорд, открывший страницу спортивного блока его биографии. Тогда он почувствовал свою включенность в дело, где пот и слезы не видны, но усилия требуются громадные. Где достижения оценивали не недоумки, а искушенные товарищи, увлеченные командной борьбой. Где, наконец, самоудовлетворение успокаивало горячее сердце - на пьедестале, когда чемпиону, но чаще призеру вручали цветастые грамоты с синими печатями и цветные медали на голубых или розовых ленточках.
   Когда Саша считал себя спортсменом и вовсю занимался в команде, то всего один раз встретился со своим первым тренером на одной из сухих тренировок. Бассейн не работал, и пловцы занимались ОФП (общей физической подготовкой), играли в футбол за бассейном. Волкин пришел к ним как к знакомым (оба тренера, старый и новый, были членами одной подводной команды), чтобы поддержать физическую форму. Команда разделилась на 2 группы, в них выбрали капитанов, и понеслась игра с пинками по мячу и по воротам.
   Саша и Волкин оказались в разных командах и пару раз даже противоборствовали при овладении мячом. Футбольное поле было импровизированным, представляло собой простую площадку со слоем гравия, на котором предательски разъезжались ноги. И оба раза Саша выходил победителем, не отдавая, а то и отнимая мяч у титулованного соперника. Волкин вскоре бросил футбол, подошел к Сашиному тренеру со словами: "Не могу я играть по гравию". Конечно, он берег Сашу от травмы, мог, что называется, "задавить массой", и от столкновения корпусами в борьбе за мяч его тщедушный ученик-соперник отлетел бы в сторону, как щенок. Но этого тренер не допустил. Много позже более удачливый игрок в гравийный футбол понял, что дело не в расходящемся под ногами покрытии, а в другом: мужской порядочности, что ли?
   После скоростного преодоления длины бассейна, через пару занятий, Волкин подвел Сашу к незнакомому мужчине (второму тренеру, тоже подводнику) и предложил перейти в команду классических пловцов, чтобы заняться спортом основательно. Тренеры-подводники не случайно вели секции плавания: помимо подработки, они высматривали перспективных пловцов, чтобы потом вербовать талантливую молодежь в подводный спорт.
   В представлении Саши для улыбающегося незнакомца прозвучало "25 за 25", и было предсказано, что "есть куда расти". Чернявый незнакомец рассмеялся, представился Асилием Вановичем, фамилия - Черкасин. Короче - это был Ась-Вась. Оба молодых тренера в этом важном для Саши моменте шутили, но недолго. Действо приглашения в команду происходило в чаше бассейна, у второй тумбочки. Шумела прямоугольная широкая труба принудительной тепловой вентиляции, подававшая теплый воздух в мокрый зал. Шумело у Саши в голове, и двое взрослых ожидали от него ответа на вопрос о желании тренироваться. Шумело в сердце, и Саша сказал: "Да. Хочу!" - "Вот и прекрасно. Приходи через 2 дня. Время - 16-15".

4. Команда пловцов классического стиля и их подводный командор

   Ровно через 2 дня, как указывали, Саша пришел в бассейн в новом качестве. Он чувствовал себя в переходном состоянии: еще вчера он был лишь научившийся плавать мальчик, а сегодня он предспортсмен, которому надо плыть и выигрывать. В холле бассейна его удивило то обстоятельство, что обязательной шеренги со шмоном помывочных средств не было, построения как такового никто не проводил. Какие-то мальчики подходили, самостоятельно входили в гардеробную комнату, чтобы повесить одежду и, подхватывая балетки и сумки, как свои люди проникали в раздевалку. Это были существенные привилегии.
   Просочился к кабинкам и Саша. Переодевшись для разминки в сухом зале, он поднялся по узкой крутой лестнице на второй этаж. Сухой зал являл собой пенал с рядом матов на полу и шведскими стенками вдоль стены напротив арочных широких окон. На матах уже прыгали 2 мальчика - Лёва и Сергунчик (Левинсон и Огинов) - они играли в собачки, притворно нападая друг на друга и борясь, смешно вскидывали свои "пятые точки" и, принимая разные позы, как это делают дрессированные друзья человека.
   Подтягивались в сухой зал другие ребята - рыжий Кымбал (Шибалкин, он же Серый), толстоватый татарин Аля-Улю (Улютдинов), широкий в плечах Фоня (Фонин), со рваным шрамом на щеке Велок (Велковский), кащействующий Силограмм (Моргуляс), вальяжный Вольт (Вантувич), Бергеша, другие пловцы и пловчихи; их командных прозвищ, часто это были производные от фамилий, Саша не знал, так как ребята в диалогах, шутках и приколах себя не называли. Поднялись в зал три девочки: Крыля (она же Ната), Насик (Насатова) и Пельмень (Дмитрова).
   Через год в команду пришла дочь военных врачей, которых помотало по СССР. С ними помоталась по гарнизонам девочка с необычным именем Ирума. На фоне четырех-пятиклассников новенькая отличалась ростом (через пару лет мальчики вытянулись и перегнали ее), поэтому хулиган Кымбал дал ей, за ее рост, прозвище Небаскреб.

0x01 graphic

   Сам Шибалкин тоже тянулся в рост: он был на год младше Саши и занимал в шеренге положение за ним, но как-то Ась-Вась заметил, что по росту мальчики встали неправильно. "Ну, чё ты встал впереди Шибалкина? Он тебя выше. Это и по плечам видно!"
   А появилась Ирума, так она сразу встала ближе к голове шеренги из-за роста; тут же прозвучало неблагозвучное сравнение. Поскольку слово было устным, письменно нигде не закреплялось, произношение прозвища "НебАскрёб" ненадолго приклеилось к ней, пока Кымбал был в команде, причем последние две буквы из ярлыка он не договаривал, предлагая по умолчанию догадаться о матерном завершении прозвища - "ёб".
   (Как-то по дороге домой, с тренировки, Кымбал рассказал Саше матерную поэму про зоопарк в кабаке: "Встали утром рано звери, Потянулись, попе*дели, И сказали - хватит спать, Айда по городу гулять". Это было занимательно: лев и слон соревновались в объемах дефекации, мартышки напускали дурной пар, дикобраз тушил звуком свет, носорог выламывал кое-чем порог, горилла онанировала, а заяц терял яйцо).
   Но рядом с осаждаемой хулиганом девочкой находился мальчик, которому она нравилась в ту пору. Он готов был защитить ее другими словами, даже написал ей несколько стихотворений, не отданных лично в руки, не востребованных, не запрошенных на ментальном уровне, зато посланных на домашний адрес и подписанных псевдонимом "Алекс", или оставшихся лежать в ящике письменного стола в перспективе на то, чтобы обогатить мировую поэзию тонкими тонскими лирическими смыслами. Вот что осталось лежать.
   Это ли не любящее сердце, желающее обрести нечто целое с предметом обожания самым драматическим путем - путем полного растворения в этом обожаемом предмете? Это ли не самый непродуктивный способ завоёвывания девичьего сердца - путем лени и ничегонеделания, что усиливает и отягощает трагедию невстречи, неблизости и нелюбви? Сидеть дома, затворившись в своей скорлупке от белого света, горевать и тлеть душой, когда необходимо гореть и смотреть вместе в одном направлении! Конечно, понятно изменение имени - с Ирумы на Ирину (Ируму стандартизировано звали Ириной в школе), чтобы оттенить драму неправильных, наивных и робких действий в том ромашковом поле, где гадают на любовь.
   А вот что пришло Ируме на домашний адрес по Опытному полю, где их семье наконец-то выделили жилье, и врачи с дочерью съехали с квартиры на втором этаже в красном доме, где располагался медицинский военный институт, откуда выходили курсанты-шприцы.
  
   Я вас любил четыре года.
   Мой ум блуждал в сплошной ночи,
   тоскуя. Тучи с небосвода
   болтались складками парчи.
  
   Я солнц горячих поцелуи
   не жаждал, я искал судьбу.
   А находил одни статУи,
   их бесконечную мольбу.
  
   Я не нашел, я лишь увидел:
   катилась малая слеза,
   и сон, который так обидел,
   и близорукие глаза...
  
   ...Мать устроила дочери выволочку со словами: "Это что такое?" Дочь принесла письмо с четырехлетней любовью в команду, и все сгрудились, чтобы прочитать строчки. Прочитали, ничего не поняли и отправились тренироваться. Это правильно - поэзия не должна быть понятной, но вот будить чувства, расшатывать сознание и поражать деталями, в которых, как известно, кроется дьявол, она непременно обязана ввиду своей божественной сути.
   Небаскр попробовала отыскать "Алекса" среди пловцов. Из команды никто не откликнулся, а вот среди прочих отыскался "автор", который признал за собой писание стихов. Вел себя мальчик развязно, много балагурил, говорил, что еще сочинит, он такой, творческий. Однако это ложное самопризнание походило на стёб: самозванец много пустословил, и стало понятно, что это розыгрыш от лица, не причастного к событиям.
   А что же автор? Ничего. Его лирический герой ничего не сделал, чтобы приблизиться к сердцу избранницы. Он сидел дома и любил, тихо сам с собою разговаривая на бумаге, а над домом тучами болтался занавес парчи, а за занавесом - вот оно - желанное солнце, с его горячими поцелуями. Но нет, герой остался в партере без открытой сцены, сидел меж безгласных статуй и молился про себя. Чему молился? Зачем молился? И каковы эти молитвы, молитвы ни о чем...
   Однако реалии проникли в непонятную поэзию с малой слезой, когда в семье Ирумы произошел денежный скандал, и отец бросил пачку купюр в лицо жены на глазах девочки, которая являлась во снах, но оказалась не способна разглядеть своими близорукими глазами закрытое от внешнего мира, томящееся, любящее сердце.
   О близости душ Саши и Ирумы свидетельствовал разговорный эпизод, когда девушка поделилась эмоциями от прочтения "Куска мяса" Джека Лондона.
   "Надо же, не хватило куска мяса, чтобы победить и выиграть денежный приз!" Саша давно прочел почти всего Лондона и подумал, что у этого писателя есть вещи посильнее, но все равно, душа девочки открыта сопереживаниям, а, значит, понять родную душу, стоящую рядом, ей будет не затруднительно.
   В завершение этого марсельпрустовкого лиропоэтического отступления расскажем о третьем и последнем стихотворении об Ируме, которая, по возвращении с тренировки, поздним вечером сказала мечтательно на трамвайной остановке: "На небе полная Луна".
  
   Я встретил девочку случайно
   (мы вместе плавали). Она
   мне как-то раз сказала тайно:
   "На небе полная Луна".
  
   От этих слов меня не стало,
   я растворился в мыслях весь.
   "Как далеко до одеяла идеала", -
   так думал я, и весь я здесь.
  
   Но это были только мысли,
   и специфические сны
   болтались, а потом повисли,
   разбившись об уступ стены.
  
   Чужая, не моя Ирина,
   я не скажу, что ты одна.
   Что скажешь, каттлея цитрина:
   "На небе полная Луна?"
  
   Ну вот, дождался читатель от лирического героя эгоизма: я, я, я, мне. И метафизические томления, оказалось, у него преют где-то под одеялом. Если то, что должно превратиться в компост, заслуживает тления, то вот мысли, надежды и мечты, как более высокие категории, разбились о реальность и повисли безо всякой перспективы на реанимацию и оздоровление. (А ведь девочка говорила как-то, что ей нравятся Сашины брюки-дудочки!) Так бывает.
   Идет человек по жизни и разбивает голову о плоскость воображаемой стены. И тут ходок понимает, что стена - неправильная, растет она не из земли, как это принято понимать, а откуда-то сверху, откуда даже цветы растут. Понимает также, что вокруг этой неправильной плоскости вертятся его робкие чувства, что стене - по боку, так как она считает, что идущие мимо люди на самом деле идут неправильно. "Да, - говорит герой. - Мы идем, по-вашему, вверх ногами. А на самом деле мы правильно идем, а вот вы, уважаемая и бесчувственная дама, это вы виснете, как редкая орхидея, каттлея цитрина, растущая исключительно в таком положении. Обонять аромат такого цветка еще можно, но сорвать для букета - нет.
   Понимание текущего момента усугубило то обстоятельство, что Саша молчаливо наблюдал за словесными дразнящими и в принципе безобидными нападками Кымбала на Небаскра, надеясь, что девушка будет искать защиты, которую ей не сторонний наблюдатель немедленно окажет. Но Небаскр в ответ окрысилась: назвала Сашу п.......ом. Надо же! Ты девушке несешь цветочные слова в букетах, а она считает поэта за "оно". Немудрено. Так бывает.
   Такое бывает с девушками. Иногда они предстают цветами, висящими вниз головой. И платье им на голову упало, и спортивные ножки разъехались, обнажив те опушенные губы, которые начинают плеваться бранью. А верхние губы, оказавшиеся внизу, уже не доступны для поцелуя, и молчат.
   ...Нашелся, нашелся тот, кто первым сорвал растущую вниз орхидею: им оказался Велок, который тренировался рядом и, чтобы далеко не ходить, стал снимать с девочки очки и посасывать ее, щупать, залезая рукой под футболку и хвастаясь этими достижениями в команде и так далее, по списку развития плотских отношений, вплоть до мордобоя.
   В отдаленном будущем орхидея из Ташкента (туда прибыла Ирума с семьей на помощь местным жителям после страшного землетрясения, и уже оттуда семья врачевателей переехала в Тонск, - вот откуда эта "неправильная стена", как и у Вознесенского, написавшего о губительной ташкентской стене - "Помогите Ташкенту, помогите Ташкенту! Озверевшим штакетником вмята женщина в стенку")...

0x01 graphic

   В будущем неправильно растущая орхидея эволюционировала в черно-белое изображение с перспективой любительницы абсента. Велок ею был отброшен в пользу астматического заболевания. Об этом позже.
   А сейчас, на первой сухой разминке, в зале чернявого тренера не было - это было рядовое событие, так как Черкасин, как действующий подводник, иногда уезжал на соревнования, делал свои ласты; ему надо было получить мастерское звание, что тогда считалось государственной наградой с записью в паспорте. Поэтому в отсутствии тренера каждый пловец разминался в сухом зале в меру своих предпочтений и лени.
   После душа, где у каждого пловца была любимая ячейка и где он тщательно мылся, никого не подпускал и давно наловчился регулировать напор падающей воды и ее температурный баланс несколькими движениями кисти, в чаше бассейна, перед входом в воду, где команда занимала на 2-3 часа 3-тью и 4-ую дорожки, смеющийся Ась-Вась появился, чтобы одну четвертую часть бумаги формата А 4 с записанным заданием упражнений в воде и трехкилометровой суммой под итоговой линией окунуть в воду и прилепить эту мокрую четвертинку к тумбочке. Перед этим он выразил неискреннее удивление.
   - А ты откуда взялся? Кто ты такой? Ась? - спросил тренер Сашу, выделив его в группе обнаженных детей и подростков.
   Саша оторопел. (Он еще не привык к регулярным подколам, которые практиковал чернявый тренер, Ась-Вась, получивший негласно такое прозвище за это переспрашивание - "Ась?").
   "Как? На этом же самом месте, возле 2-ой тумбочки, еще 2 дня назад, Саше предложили по-серьёзному заняться плаванием, делать спортивную карьеру, и этот чернявый, приглашая в команду, так же ехидно улыбался, чтобы сейчас ехидно посмеяться?"
   - Ну, как же! Вы же меня сами же позвали в спортсекцию. Ведь есть же, куда расти...
   - Я звал? Что-то не помню. Говоришь, расти есть куда? Посмотрим. А сейчас приступай к тренировке. Смотри, что и как делают другие. Вот, задание на листочке. Для тебя - все цифры дели на 2. Выполни хотя бы половину задания. Твоя дорожка 4. На ней тренируются младшие.
   Старшие пловцы по очереди, исходя из негласного, но понятного правила (самый сильный пловец всегда стартует первым, чтобы на дорожке не цеплять за пятки менее проворного), стали прыгать, ласточками, легко, в воду на 3-тьей дорожке, считавшейся, как и 2-ая, элитной. (Элитарность вытекала из удобства: 1-ая и 4-ая дорожки имели кафельные края, о которые расплывшийся спортсмен мог травмироваться при проносе руки кролем или дельфином. А потому то, что получше, в смысле, что менее травмоопасно, занимали состоявшиеся или стремящиеся к такому статусу пловцы). И ростовые кабинки в раздевалке, рядом с лавочками, расставленными для удобства части переодевающихся, тоже занимали старшие, не подпуская к кругу своего общения и дислокации мелких и малоумеющих пацанов.
   Подобно тому, как по очереди прыгают со скалы в море пингвины, старшие пловцы ныряли в воду своей элитарной дорожки, и начинался молчаливый тренировочный плавательный процесс. И Саша позавидовал их отточенным движениям, когда вхождение в воду происходило стройным, вытянутым как струна телом, с сомкнутыми ладонями. Саша тоже захотел также прыгать в воду, как бросался в мутную реку Оцеола, вождь сименолов, с острым ножом в руке, чтобы победить крокодила-людоеда, властелина вод, чтобы вспороть ему брюхо.

0x01 graphic

   В этих прыжках в воду было всё: и умение это делать, и стройность летящего тела, и сам быстрый вход, сопровождаемый лишь плеском воды. Начиналась молчаливая работа пловца, без оргазмичных выкриков теннисисток, ухов-ахов штангистов, ойкающих звуков, исходящих из ртов уколотых рапиристов. Именно от того, что в воде много не поговоришь, на суше пловцы компенсировали вынужденное молчание разным говорливым стёбом, часто злым и хамоватым.
   Что стоили пассажи старшего товарища Вантувича, или Вольта, когда он обращался к младшему брату по воде со словами: "Эй, ты, мальчишка с грязной писькой!" Или когда Вольт опускал руку в плавки, чтобы поправить в промежности положение тестикул, чтобы плавки не резали ему между ног - чтобы удобно расположить яйца и тело члена и заодно почесать проблемное место. Затем вытаскивал из плавок щепоть с несколькими кудрявыми паховыми волосками, принимал позу римского оратора и вопрошал на всю раздевалку: "Кому? А вот кому дать рассаду?!" У безволосых еще в лобке мальчиков никакой растительности не наблюдалось, и Вольт победно оглядывал смутившуюся аудиторию, шевеля пальцами, осыпал невостребованную "рассаду" на пол. Паховый растениевод всегда держал себя высоко, сопровождая словесные эскапады замедленными жестами, рисовался, как бывалый человек, требующий уважения по факту своего высокородного происхождения.
   Своего тренера команда уважала. И младшие, которые его просто боялись, и старшие пловцы - за умные речи, подходы, нагрузки, приколы. На день рождения тренеру, как правило, скидывались, предварительно решив, что купить в подарок. Запомнился здоровенный торт, преподнесенный Ась-Васю в качестве презента, но именинник организовал чаепитие и всего полторта унес домой, приговаривая, что "вы по утрам кашу из кастрюли будете есть, а мне кусочка торта будет достаточно".
   Вторым подарком оказался фотоаппарат "Смена-М" за 14 рублей, которым именинник отщелкал все два похода и парочку соревнований. С Ась-Васем соревновался в фотографировании Моргуляс, имевший фотоаппарат "Чайка". Птичий фотик отщелкивал всего по полкадра, но зато в пленке выходило 72 кадра против 36 на фотоаппарате тренера. Среди этих двух фотографов затесался некий Гриня, который плавать вообще не умел, но хорошо щелкал фотоаппаратом, и только за это Ась-Вась взял его в команду.
   Саша удивлялся: тех, кто плохо плыл, но хоть как-то плыл и другими способностями не обладал, тренер выкинул из команды беспощадно, как бросовую вещь; но тот, кто вообще не плыл, а плавал, в куче брызг с кривыми руками и ногами, обладал другими способностями, к тому же фотографированию, тот почему-то при Ась-Васе прижился. В самом деле, кому-то надо было фиксировать историю. Но для спорта это было не справедливо.

5. И снится по ночам длинная белая широкая кафельная лента

   Кафельная лента этаким сетчатым питоном-альбиносом вползла в Сашины сны, и много позже этот удав с квадратно-трапециевидной кожей заполнил его воспоминания о том, где было тепло и сыро, трудно и продолжительно трудно. Вчерашний лягушонок скоро стал узнавать каждую кафельную плитку на мелких местах в бассейне и в ячейках в душевой комнате и, по счету - 96, в туалете, где он иногда запирался во время тренировки, чтобы немного оттянуть надвигающуюся усталость.
   Проходя в кабинет задумчивости, через душевую, Саша постоянно встречал там стоящего под горячей водой Силограмма, красного как рак, отогревающегося от холодной воды в те дни, когда ее подавали в бассейн недостаточно теплой. Такую экономию тепловой энергии Саша не понимал. Кому нужен бассейн с холодной водой, сводящей судорогой ноги? Только хорошенько расплывшись, можно было не обращать внимания на холодную воду, которая хорошо остужала разгоряченное тело.
   А вот Силограмм бедствовал, чуть скинут шутники на водогрейной станции 2-3 градуса по Цельсию. Этого кащейчика, как только Ась-Вась куда-то выходил, прямо-таки сносило с дорожки под горячую лейку, где его иногда застукивал тренер, под возмущенные крики которого красный рак пятился назад и обреченно падал в холодную глубину.
   Часто можно было увидеть Силограмма, прижавшегося спиной к теплой широкой трубе вентиляции, к которой он также прижимал ноги и руки, когда команда ожидала тренера, чтобы получить после тренировки несколько напутственных слов, часть из которых попадала в Сашин дневник.
   Внезапные встречи по поводу отогрева или непланового отдыха Сашу миновали, так как он заходил в туалет, задвигал за собой шпингалетную защелку, быстро ходил по-маленькому, обосновывая, в общем-то, терпимый слив необходимостью не таскать в себе лишний груз жидкости, и считал плитку на стенах, чтобы убить время - отсюда такая точность в ее подсчетах. Посчитав минуты 3-4, Саша возвращался на дорожку, чтобы в команде доделать задание. Какое? Каждый день приносил что-то новое.
   Вот Ась-Вась опять уехал на соревнования, оставив Сашу старшим в команде, которая занималась с утра. (Старшие ребята приходили на тренировки после обеда, когда в школах начиналась вторая смена, и Сашины подопечные шли на уроки). Перед убытием Ась-Вась дал установку утренней группе, что Саша - диктатор, который может освободить нарушителя дисциплины от занятий. Конечно, нарушителем сразу стал беспастушный Кымбал: тренировку не выполнял, в воде баловался, кидался досточками, дразнил Небаскра. Саша сделал ему замечание - ноль эффекта. Тогда диктатор подошел к Кымбалу и сказал, что на следующее занятие тот может не приходить. И нарушитель не пришел. В утренней команде стало тихо и хорошо. А когда тренер вернулся, Саша отчитался в своем "диктаторстве": рассказал о том, что Кымбала он освободил от тренировок, так как тот все равно не тренировался, а только мешал. Ась-Вась принял доклад к сведению.
   О тренировках можно судить по спортивным дневникам - нескольким школьным тетрадям, толстым и тонким, в основном, в клетку; в них велись сначала общие записи рядовых тренировок, например, такой, с неизменным отражением даты и пройденного километража.

0x01 graphic

   Обязательными пометами были три: сведения о самочувствии, оставшихся силах и полученном от тренировки удовольствии. Эти эмоции и ощущения тренер мог анализировать.
   Ась-Вась постоянно настаивал на активности, считая, что его пловцы недорабатывают, что после основательной выкладки на дорожке дома последует неизбежное самовосстановление организмов, которые можно загружать сверх меры. Трудно и тяжело? Так тут малиной никто никого не кормит. Зато приобретенный опыт борения с водой, регулярная накачка мускулов, упорядоченная выносливость, разные и прочие натренированные качества обязательно скажутся на результатах соревнований. Пловцам - медали и грамоты, тренеру - премии за воспитание чемпионов и увеличение финансирования для аренды дорожек.
   (Из-за этого финансирования, когда группа десятиклассников-пловцов собиралась поступать в вузы, не в универ, то Ась-Вась собрал выпускников - Сашу, Велка, Небаскра, Комидаса - и попросил их, после поступления в вуз, не плыть хорошо на соревнованиях. Мол, из-за результатов зависит аренда воды, а к нему звездочка поступила, некий Нагорнов, очень перспективный пловец, ему плавать надо, а воды мало. Выпускники переглянулись - и никто из них, поступивших не в универ, на студенческих соревнованиях общества "Буревестник" не выступал, чтобы не забрать очки у универовской команды. В итоге Нагорнов великим пловцом не стал. Перворазрядник Велок отходил два курса ОФП как физкультурник. О медиках Небаскре и Комидасе вообще ничего не было слышно. Так сильно и убедительно попросил их тренер).
   Помимо внушений в сухом зале насчет активности Ась-Вась постоянно торчал в чаше бассейна, как бы боясь, что без присмотра пловцы разбегутся, и одно его присутствие мотивировало плыть живее, не филонить. Частый самохронометраж показывал, кто как плывет. Вот день 23 октября 1973 года, пятница.

0x01 graphic

   Водная разминка началась с выполнения 200 метров вольным стилем (в/с) - это кролем. Затем последовало очередное задание из списка - 400 метров к. п. (комплексное плавание: дистанция делится на 4 отрезка, по 100 метров, которую надо преодолеть без остановки поочередно на спине, дельфином, брассом и кролем), чтобы расшевелить все мышцы, участвующие в работе при плавании всеми стилями. Следом шла нагрузка в виде самого энергозатратного способа - 800 дельфином (дельф.), причем это было задание с устным уточнением: часть дистанции следовало отрабатывать руками дельфином (между ног пловец помещал досточку), другую часть - ногами, третью - в п. к. (в полной координации). После дельфина организм пловца окончательно разогревался и настраивался на силовую работу. Начиналось умеренно-скоростное преодоление дистанций на выносливость. Следовали две "четырехсотки" и четыре "двухсотки" с отражением хронометража, который вел каждый спортсмен, посматривая на электронный секундомер (циферблат с движущейся стрелкой).
   Подвешенный на стенку квадрат с делениями и не корректно бегущей стрелкой делал важное, несмотря на показываемое "грязное" время, дело: важно было выдерживать режим плавания, чтобы скоростные итоги по каждой серии дистанций совпадали. Если 2 по 400 разошлись на 11 секунд, что много, то 4 по 200 преодолены ровнее. Именно эта ровность была важна. Она учила терпению - тому, чтобы пловец держал на дистанции постоянную скорость.
   В завершение тренировки Ась-Вась поработал секундомером - засек 25-метровку дельфином у каждого пловца, чтобы увидеть, какие силы остались, как каждый подопечный выложился на тренировке.
   Нечастными и нелюбимыми были занятия под названием свободное плавание, когда в выделенное время, например - 80 минут, нужно было проплыть основным стилем (тогда у Саши это был кроль), и отчитаться честно: сказать, сколько проплыл - 4400 метров. Проплыть, и, разумеется, письменно отметить как усталость, так и неизбежную плюсовую эмоцию.

0x01 graphic

   В конце заплыва на длинную дистанцию без отдыха и остановок ощущалось, как кровь циркулировала в капиллярах пальцев, в руках - какой-то шум, так что после 5 минут купания эти физиологические моменты усталости не проходили. После свободного плавания руки становились невесомыми, и легкость в теле (и в мыслях хорошо потренировавшегося пловца) ощущалась необыкновенная.

6. Утят по осени собирают и кое-кого недосчитываются, так как они захотели стать курицами

   Сродни свободному плаванию являлись тренировки в начале спортивного сезона. Это когда после летних каникул, после сочного фруктового августа, в первой декаде сентября, с началом учебного года, совпадавшим с новым плавательным сезоном, проходила установочная встреча тренера с командой, и следом, после небольшого перерыва, связанного с вводом бассейна в эксплуатацию, начинались втягивающие пловцов в напряженный ритм занятия.
   Ввод часто сопровождался подсобными работами: спортсменам предстояло вынести из сухой водной чаши доски, служившие лесами, стоя на которых, рабочие меняли разбитую плитку. Саша написал об этих работах в дневник, Ась-Вась прочитал и разгневался на правду, подумав, что и родители эти записи прочитают, и слушок пойдет о привлечении детей к ремонту, и как бы чего не вышло. Любую проблему тренер всегда решал криком, и Саша привык выслушивать гневные ламентации, принимая позу внимающего человека.
   Вообще-то от такого тренера надо было бежать. Но дома - родители кричат, в школе - учителя орут, в бассейне - тренер выводит дидактические рулады высокими голосовыми модуляциями. Так что бежать было некуда. Крик в социализме был всеобщим погонялом. Это только Ленин безмолвно лыбился с плакатов и делал ручкой в то время, когда в рупор кричали, чтоб тщательнЕе работали на субботниках, ревели в матюгальники - чтобы строились на демонстрацию и ровнее держали ряды перед прохождением трибун с местными вождями и белым лобастым истуканом с протянутой рукой.
   Поэтому, от безысходности приходилось придерживаться привычной линии - терпеть шумовой фон, сносить ор и с тихим голосом в душе заниматься в тяжелых обстоятельствах обучения, раз других условий нет. Учиться - следовало. Перенимать опыт - жизненно необходимо, всегда и везде: ведь учатся у палача чему-нибудь, хотя бы умению доводить оселком лезвие топора до бритвенной остроты, а также опускать орудие казни таким образом, чтобы в намеченной точке острая плоскость метко разделяла шейные позвонки. Ведь такая точность сродни вежливости палача, который может быть топорным и приносить предсмертные мучения, а может - искусным в профессии дарителем легкой смерти. А-а! Вам палач не нравится, милый мой читатель? Так поищите другого точильщика или миллиметровщика в условиях, когда никого другого рядом нет, а палачи в кумачовых рубахах выстроены в шеренгах, рядах и коробках.
   И Саша слушал тренера, тем более что самые первые водные тренировки оказывались самыми замечательными, как бы ознакомительными и вводными - словно после длительного перерыва самого гида проводили по музейным залам, и он вновь знакомился с картинами, которые не видел лет 5-6. В спорте это понятно: если голова помнит о трудах и достижениях, то тело воду основательно подзабыло, словно прошли эти 5-6 лет. И телу необходимо снова привыкать, вникать, вливаться в родную стихию, из которой оно выскочило пару месяцев назад. А потому Ась-Вась давал сентябрьскую установку на максимальное расслабление в воде.
   Такова была тренировка на 16 сентября 1976 года, предпоследнего года Сашиной спортивной жизни в основной команде. Что делать? Воспитанники оперяются, вырастают и вылетают из-под тренерского крыла. Сразу встает вопрос: каким образом плавание влияет на их дальнейший полет? Да самым прямым и непосредственным образом!
   Самостоятельная большая жизнь - это та среда, которая тоже просто так не дается. Она сопротивляется, как вода; достигнутые в жизни итоги - это тоже результат плотного борения и изобретательного упорства, нацеленной на результат стратегии и соревновательной тактики при равномерном распределении сил на известной дистанции, отягощенной предательством друзей, подножками от врагов, но все же преодолеваемой для достижения одной цели - завоевания главного приза: диплома, невесты и отличной должности на работе.

0x01 graphic

   В этот первый постканикулярный день максимальной расслабленности в воде, после разминки в сухом зале - после упражнений на растягивание и разминку суставов, которые скрипели и хрустели, пловцы ровно, без напора и лишних брызг, прошли дистанции: 600 метров - разминка (плыви любым стилем, с остановками), следом - 400 метров руками в/с с досточкой в ногах, затем 2 по 200 метров ногами в/с. Основное задание в виде 2 по 400 метров в/с преодолены в расслабленном состоянии, так что завершающие 200 метров, обозначенные как купание, подчеркивали основополагающую и расслабляющую цель тренировки.
   Однако надо договорить об общих сборах. В эти дни ребята не плавали, а говорили, собравшись перед бассейном в палисаднике, огороженном забором из каменных тумб и кованных железных решеток с вертикально установленными копьями. Саше представлялось, что этими копьями можно было бы вооружить отряд спартанцев. Юные пловцы подтягивались на установку пораньше. Старшие ценили время и подходили к сроку. Посмотрев в окно и убедившись, что команда собралась, выходил на крыльцо тренер.
   До этого, от нечего делать, Саша осматривал палисадник и в углу его, где росли ивы, находил грибы - навозники, остроконечные, грязные столбики, шляпки у некоторых свисали черной гнилой бахромой. Как-то к таким познавательным осмотрам присоединился Огинов, скромный и стеснительный мальчик, Сергунчик, внешним видом напоминавший спортсмена-силовика.
   Он, как и Саша, имел основной стиль: на спине. И Саша помнил сцену со словами старшего товарища-спиниста и аспиранта Обукова, который говорил в раздевалке: "Да посмотрите вы на этого пловца! Какой он пловец - мышцы буграми, ему штангу тягать, гири толкать! Это борец, скорее всего, чем пловец!"
   Когда речь касалась его персоны, Сергунчик потуплял взор и сильно краснел, как девушка от нескромного предложения, сокращал дистанцию в надежде, что с близкого расстояния о нем больше распространяться не будут, и говорил: "Да что ты? Да ты что?"
   Плыл он сильно, но неказисто, поскольку имел серьезный дефект - глубоко заваливался на левое плечо и совершал асинхронные движения руками вместо равномерных циклических круговых махов, т.е. двигался на дистанции рывками.
   ...Сергунчик нашел еще каких-то желтых ложных опят, которые ребята посбивали, а пачкать кеды о навозники не захотели.
   На сборной встрече у кучковавшихся отдельно старших пловцов шли свои, часто взрослые разговоры; каждый год кого-то из них недосчитывались. Это была то ли естественная убыль, то ли человеку просто надоедал спорт, и он решал взрослеть вне плавания. Таким был Бак - чернявый юноша, из евреев - его мать занимала высокую властную должность в Тонске. Всего лишь один сезон Бак отработал дельфином и исчез без объяснений. Пришел на следующий год на общий сбор вместе с посторонним товарищем и огорошил: "У меня воспаление легких. В больницу ложусь", и больше его не видели.
   Пловец Росказов, он же Эрэс, специализировался на в/с, плыл кролем, но Саше не нравилось, как парень барахтается, словно двухколесный пароходишко. Вылезая из чаши на бортик и садясь на скамейку, пароходик продолжал пыхтеть и отдуваться. Росказов отработал 2 года. Первый год тренер его хвалил за недогребок. Пловец, экономя усилия, руку до бедер не доводил и из-за этого держал темп. Призов не брал, но Ась-Вась хвалил его недогребание, которое тогда вошло в моду. Но на следующий год спортивная мода развернулась на 180 градусов: потребовала держать темп, догребая. Эрэс, увидев задницу фортуны, перестроиться не сумел и сразу попал в опалу: тренер стал орать на недогребателя, напряжение росло и выросло в изгнание пловца из команды. Росказов тихо ушел в конце второго своего сезона. Его как бы смыло в историю, о чем никто не жалел и не вспоминал никогда.
   Зато Кымбал здорово насолил тренеру своей неявкой на сбор. Хотя пацан был разгильдяем, но что-то из этого рыжего и конопатого человечка Ась-Вась планировал вылепить. Не получилось. Комковатая, но в целом податливая глина превратилась в жижу и утекла сквозь пальцы. Тренер стал шумно рассуждать о неожиданном предательстве "солнечного" воспитанника, не явившегося на сбор, приговаривая, что этот неблагодарный мальчик, если они встретятся в городе, будет на другую сторону улицы перебегать. А Саше было не жалко. Нет рыжего, и с дисциплиной в команде стало много лучше - однозначно.
   Приходили на сбор два хулигана - за деньгами. Когда старшие пловцы еще не подошли, а тренера и подавно не было, то хулиганы, а их Саша сразу узнал - они приходили во двор по месту Сашиного места жительства, отлавливали мальчишек, били ладонями по карманам и, если у мальчика звенело, заставляли отдавать мелочь, а если мелочи не было, то били по лицу. И вот один из двоих поманил Сашу - мол, иди сюда. Саша замешкался, понимая, что вынут мелочь, и домой идти пешком придется, а не ехать на трамвае.
   Но тут в разговор встрял Велок, заинтересовавшийся тем, во что не следовало соваться. Его попросили за деревянную стену, отделявшую палисадник от боковой стены бассейна, и Велковский пошел узнать, чего от него хотят. Не возвращался минут 10. К тому времени подошли старшие пловцы, и Саша сказал, что Велка, возможно, хулиганы бьют. Фоня и Аля-Улю заглянули за ограду, но Велок дал понять, что всё хорошо, у них беседа идет. Потом он вернулся, и одна его щека отличалась по цвету от другой. А на вопрос о том, что за разговор был, Велок отмахнулся.
   Являлся как-то сумасшедший мальчик, по внешнему виду даун с широким лицом и узкими глазами. (Все больные люди с таким диагнозом похожи друг на друга, как будто многоплодная уродина-мать нарожала их на все времена и на все страны, и некому прекратить это безобразие). Его Саша тоже помнил: в автобусе этот псих размахивал палкой и говорил, что если он кого ударит, то ему ничего не будет, так как у него справка психическая есть. Никто из пассажиров палку не отнял. Помахав и нагнав страху, псих салон автобуса покинул. И этот же даун с той же палкой зашел в палисадник, проговорил фразу о безнаказанности и требовал денег. Никто из старших пловцов с ним тоже связываться не стал: помахав палкой "для порядка" и постучав ею по прутьям железной ограды - для поддержания имиджа безбашенного и ненаказуемого, психобольной в стадии осеннего обострения психоза через двери в деревянной перегородке ушел на стадион.
   Очень не рад был Сашиному бассейну дворовый мальчик Витюк Петрушкин (Петрик), знакомый втянувшемуся в дело пловцу с детского сада. Петрик был большим лгуном: он врал, что нашел планы фашистов о захвате сибирского города Тонска; что знает, где спрятан схрон оружия: автомат "Шмайсер" и 2 ведра патронов к нему.
   Под эти и другие враки Петрик завоевывал себе авторитет в дворовой аудитории. А как Саша выпал из детского партера, врун пришел к решению, что основного потребителя его фантазий надо бы вернуть. И для этого - проучить. На дворовой сходке он закричал: "А-а! Бассейн! Опять бассейн!" и бросился драться. Саша его повалил и зафиксировал на земле. Посидел у него на спине, затем отпустил.
   Но Петрик не успокоился и побежал за палкой, чтобы вернуться и разобраться с непокорным, выпадающим из дворовой среды последователем, наказать его вооруженной рукой. Однако Саша поле боя покинул. К чему ему драки, травмы, разборки? Спорт - вот трамплин, с которого можно выйти на орбиту лучшей жизни, а из дворового общества с их тайным курением, брожением по гнусным окрестностям, незатейливым подглядыванием за моющимися девушками в душевых на цокольном этаже заводского общежития "Сибмотора" и похабными анекдотами в сарае далеко не выпрыгнешь.
   Курильщики, бродяги, вуайеристы и матерщинники никогда за пределы своего порочного времяпровождения не вырывались. Петрик стал бойкотировать прежнего товарища, даже здороваться перестал. Потом, как заядлый врун, неизбежно заделался комсомольским вожаком, беломорщиком (научился по-взрослому сминать гильзы папирос для удобного их всовывания в слюнявый рот) и драчуном, рано стал попивать, пивко и водочку, завел шляпу, задрал нос и выпал из Сашиного общения навсегда.

II

7. Выбор основного стиля плавания как выбор специализации

   Отработав основным стилем в виде в/с - кролем какое-то время, другими словами - нарастив основу, на которой можно было определиться со специализацией в плавании, Саша выбрал в качестве нового основного стиль "на спине". Это как специализация у врачей: после общего курса знакомства с терапией они становятся офтальмологами, гинекологами, отоларингологами...
   Под свой выбор Саша подвел идею: плыть на спине намного лучше, чем другими способами - дыхание ничто не ограничивает, а вот в других стилях вдох и выдох пловец подгадывает под пронос руки и постоянно вертит головой - при плавании кролем, и накрывает голову руками - при дельфине, и выносит выдох руками в брассе.
   К тому же в кроле много нюансов: первые 25 метров можно плыть совсем без дыхания на том запасе, который остался в легких, а потом дышать на каждый третий гребок; как пловец устанет - под каждый гребок правой или левой руки. У дельфина своя специфика - им долго не проплывешь, усталость наваливается моментально, и начинается мучение. Брассом - дико устают ноги. На спине же частоту дыхания можно регулировать самостоятельно: дышать чаще, чем в кроле, и не только тогда, когда гребок поднимает пловца из воды, как в дельфине и брассе. Однако, легких путей в спорте не бывает - в любой специализации необходимо трудиться и дышать часто, терять силы и не жалеть сердца, готового выскочить из груди.
   В палитру своих фишек тренер взял на вооружение такую вещь: контроль над прохождением дистанции с целью добиться именно ее равномерного прохождения пловцом.

0x01 graphic

   День 2 февраля 1974 года Саша отразил в дневнике отработкой ритмичного прохождения полюбившейся дистанции 200 метров на спине, на которой, подучившись, можно было атаковать зарвавшихся старших товарищей. Для этого предстояло отработать этапы дистанции.
   Тренировка началась с разминки: 200 метров к. п., следом 200 метров основным способом с целью настроиться: почувствовать работу рук и ног основного стиля. Отсюда задание на эту 200-метровку: проплыть ее, чередуя сменяемые этапы в 50 метров на руках и 50 метров на ногах. За этим последовала окончательная настройка в виде 3 по 50 метров на спине - не на скорость, а на ощущение того, что скоро нагрузка увеличится, так как надо будет преодолевать уже 3 по 200 метров на спине без рывков и провалов при прохождении "полтинников", из которых эти 200-метровки состоят.
   Раскладка показала, что Саша еще не умеет контролировать равномерную скорость: первые 50 метров он проходил быстро - и это объяснимо: на начало имелся нерастраченный запас сил. Но вот на оставшихся тройках "полтинников" дистанций надо было держаться ровно. А у него получилось, что вторые 50 метров в первой 200-метровке и последние 50 метров в последней 200-метровке он провалил: проплыл хуже, чем остальные "полтинники". Если уж плывешь основную массу 50-метровок за 45 секунд, так этих секунд и держись, и не ослабляй напора! Да и вообще "надо плыть побыстрее", заключил тренер, и эту фразу Саша записал в дневник как лишнее напоминание того, что скоростной вид спорта медлительности не терпит.

0x01 graphic

   На другой тренировке 4 марта 1974 года отработка равномерной активности тоже стояла на первом месте. После комплексной 400-метровой разминки последовали упражнения в воде основным стилем: руками и ногами, отдельно правой и отдельно левой рукой.
   А после базовой отработки 6 "полтинников" кролем и упражнений основным стилем состоялись дистанции на спине по ниспадающей горке. 400 + 2 Х 200 в п. к.
   Характерно подытоживание этого спортивного дня. Дело в том, что вхождение спортсмена в спорт можно отследить по терминологии, тем словам, которые он использует в речи, устной или письменной. Как моряка, например, от пассажира на корабле отличает не только форма, но и произношение слова "компАс", и знание специфических терминов - "камбуз" и "гальюн" (кухня и туалет). Но вхождение Саши в плавание, трудное и неловкое, можно отследить по определению им того, как человек передвигается в воде.
   Глаголы "плавать" и "плыть" близки по значению, но отличаются тем, что знающие, доскональные люди понимают здесь нюансы: плавает на воде не только человек, но и дерьмо. Так что употребление этого глагола в активном контексте показывало, что говорящий о плавании человек еще не достаточно спортивен, если спорт его еще не научил видеть нюансы и понимать запаха слов. А вот глагол "плыть" указывает на необходимый труд, на затраченные усилия по преодолению дистанции, на что экскременты не способны. Со временем Саша разобрался в нюансах спортивной терминологии и старался заполнять дневник правильно.
   Развитие равномерной активности Ась-Вась практиковал также на непрофильных дисциплинах, справедливо полагая, что пловец должен придерживаться принципа равномерности на дистанциях, исполняемых любым стилем плавания. Это Сашу напрягало. Ведь со скоростями на спине он еще мог совладать, а дельфин всегда был провальным на любой дистанции, силы пропадали очень быстро.
   22 марта 1974 года стометровкой дельфином остались недовольны оба: и тренер, и его ученик. Разница в 8,2 секунды между первым и последним "четвертаком" (25 метров) показала неумение Саши держать на дистанции скорость.

0x01 graphic

   Но дельфином не только он один начал за здравие, а закончил за упокой, хотя это не утешало.
   Причем в дневнике первоначальную фразу "проплыл плохо", как оказалось, необходимо было усилить обстоятельством "очень". Знамо дело, что курсовка не понравилась.
   Термин, кстати, возник из того понятия, что корабль вышел из порта и взял курс, не сбавляя и не прибавляя оборотов, до финиша. Но то - машина, а то - 14-летний подросток, которому у машины учиться надо постоянству в работе и при этом не ломаться ни физически, ни психически.

8. "Прикинь, летом ОФП на турнике подтягивал, а результаты на воде выросли!"

   Из всех разнообразных тренировок по выработке достаточных результатов Ась-Вась применял прикидку. Это довольно ответственное мероприятие, так как пловцу диктовалось проплыть дистанцию не в полную силу, но сильно и, главное, точно по заданию.
   В пятницу 27 февраля 1976 года состоялась занятная прикидка на 200 метров основным способом. Тренер предложил график на 2 минуты 35 секунд с раскладкой этапов.

0x01 graphic

   Но вот опять же резвое начало и навалившаяся вслед усталость не позволили выполнить задание, так как потраченные на первом "полтиннике" лишние усилия обернулись провалом на оставшихся трех этапах: на второй 50-метровке потеряно полсекунды, на третьей - полторы, и столько же на финишном этапе.
   А надо было на первом этапе придержать коней, чтобы оставшиеся "полтинники" выдержать в графике, и потерпеть на дистанции, придерживаясь заданных секунд, имея в запасе те самые "лишние" полсекунды от первых 50 метров. Итог прикидки оказался неутешительным, со знакомым выводом: если на тренировках показаны слабые скорости, то откуда взяться результату на контрольном занятии? Всё дело в ОФП, особенно в недостаточных силовых показателях: жиме на перекладине и жиме в упоре лежа. Эти основные дисциплины ОФП следовало держать на уровне, о чем обстоятельный разговор впереди.
   Самой любимой тренировкой у Саши и других членов команды была контрольная точка, что связано с выполнением наименьшего объема работ в ощущении того, что сезон закончился, очередной этап пройден, или сезон только начался, и всё еще впереди.
   В четверг 1 июля 1976 года после самостоятельной разминки спортсмены проплыли короткие дистанции всеми стилями на время для того, чтобы после лета, в начале нового сезона, повторить контрольную точку и посмотреть, "где упало и где выросло". Из представленных выписок из дневника становится ясно, что динамика очевидна.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Несмотря на отсутствие должной водной практики (купание в реке летом не в счет), "четвертак" дельфином улучшен на 0,3 секунды, на спине - на 0,4 секунды, брассом - на 1,5 секунд. Однако! Этот рост произошел на фоне сохранения уровня в кроле и падении на 0,5 секунд в "полтиннике" на спине. Падение в основном стиле объяснимо: летом - ну какая работа над выносливостью на дистанции! А вот взлет в "четвертаках" радовали, что летний отдых прошел с пользой - ведь силы добавились.
   Силы нарастали и в сентябре, когда тренировки начинались, хотя бассейн не работал ввиду продолжающегося ремонта, который в советское время всегда затягивали. Не беда - пловцы на время превращались в легкоатлетов, баскетболистов, футболистов, кроссменов, физкультурников. Хотя последнее слово в команде пловцов было словом ругательным.
   На стадионе "Труд", проходя мимо трибун, где на скамейках пожилые люди в тренировочных костюмах, подложив под себя принесенные покрывала, поочередно задирали скрюченные конечности под угол, стремящийся стать прямым, Ась-Вась презрительно корчил мину. Следом намекал команде, что, вот, занимаются физкультурники в группах здоровья, и тех, кто в команде будет давать слабину, он будет называть этим обидным словом - "физкультурник". Это подхлестывало в плане интенсивной работы в ОФП.
   Типичный день сухой сентябрьской тренировки (или майской, когда бассейн тоже частенько не работал, так как очистительные сооружения не справлялись с вешними водами) выглядел примерно так.

0x01 graphic

   11 сентября 1973 года Саша узнал, что такое парные упражнения, или упражнения вдвоем с партнером, подходящим по росту и весу товарищем из команды. Одно из них заключалось в том, что надо было встать спиной друг к другу, сцепить руки вверху и делать поочередные наклоны: когда один наклонялся, то партнер растягивался у него на спине, чтобы мышцы растянуть и суставы расслабить. Красота! Особенно красота, когда лежать приходилось на Ируме или Насике, или расслаблять их тела на своей спине, но часто девочки составляли совместную пару.
   Пловцы приходили на стадион универа, где беговые дорожки поросли жесткими пучками проволоки какой-то стелящейся травы. Смотритель стадиона, боевой дед, живший в доме при стадионе, говорил: "Ребята, бегайте по этой траве, топчите ее. Я ее керосином поливал, да без толку". Тренер Солякин, который оказался главным, когда вся команда вместе с Ась-Васем перешла под крыло универа, поскольку на прежнем месте дислокации произошли сокращения, как в штатах тренерского состава, так и в численности воспитанников, отметил, что этот смотритель - местная знаменитость: дедок полком командовал у Чапая.
   В конце занятий на универовском стадионе тренеры вспомнили, что член команды и тогда еще аспирант Обуков и студентка юридического Леночка, тоже пловчиха, поженились. Солякин сказал, что у молодых нет стиральной машины, и надо бы скинуться, рублей по пять, а остальное тренера добавят. "Это дорогого стоит. Это первая в нашей команде пара!" - подытожил Ась-Вась. Универовский стадион запомнился Саше еще и тем, что здесь, в забеге, у него открылось второе дыхание - да такое, что по внешнему кругу он обогнал сверстников, которые бежали по внутреннему кругу.
   А на стадионе "Труд", после утомительной беговой работы, когда дыхания катастрофически не хватало, в качестве отдыха и смены обстановки Ась-Вась нашел качели, прямо около входа на стадион. Но так просто качаться тренер на качелях не позволил, что закончилось кровью.
   Творческую тренерскую голову постоянно посещали чудесные мысли, призванные сделать спортивный труд интересным и занимательным. Всегда он старался привнести в сухую разминку очередную изюминку, которая и увлекала, и добавляла азарта. Одним словом, тренер хитрил, поддавая задора туда, откуда дело выходило боком. При этом Ась-Вась развлекался. Расскажем сначала о двух малотравмоопасных эпизодах, а уж затем о кровавых качелях.
   Один раз в роли тренерского развлечения выступила карикатура. Ась-Вась принес в сухой зал плакат автора Обозненко "Я уже давно не ревизор...".

0x01 graphic

   Карикатура изображала вальяжного мужика, пришедшего в ресторан и намекнувшего обслуге, что он ревизор. Обслуга в лице заведующего и шеф-повара усердно подсуетилась: напоила-накормила пришлеца, и тот, уже сытый и пьяный, выдал замечательную фразу, ставшую названием плаката. Повар напоминал члена команды Мезю, а очкастый заведующий - Небаскра, которая носила очки.
   Смеющийся тренер принес ручку и подписал над фигурой негодующего человека в поварском колпаке "Мезя". Мезя в долгу не остался и написал ручкой над фигурой пьяного посетителя "Асилий Ванович". Небаскр также удостоилась от Кымбала надписи. Так вот эту карикатуру Ась-Вась приносил в сухой зал трижды, и удовольствию тренера по третированию подопечных не было конца.
   Саше вспомнился еще один юморной эпизод о том, как на разминке в сухом зале, вместо махов руками, Бергеша начал прыгать на стену. Он пытался с разбега взбежать по стене и достать рукой верхнюю обеленную часть стены. Заводила начал - бараны продолжили. Все стали прыгать с разбега.
   Тренер горячо поддержал новизну: подбадривал, комментировал, подсмеивался. Один Саша не поддержал массовое поползновение по вертикали. Ха! Попробуйте с разбега налететь на нее, до падения успеть ступнями воткнуться в вертикальную поверхность, сделать один-два скребущих движения, не травмировать ни ступню, ни колено. Зачем? Чтобы ладонь белую показать в доказательство того, что барьер взят - чего добился в конце концов Бергеша, или что потолок взят - чего достиг Фоня.
   Однако по окончании веселого козлопрыгания Ась-Вась снова разорался на Сашу, мол, вот ты какой, командные инициативы игнорируешь! "Зато я взъёмы размял не травмоопасным способом! - Размял! А рекорда не достиг! Даже не попытался!"
   То же самое самодурство имело место на качелях. Надо было не просто качаться, а раскачаться и спрыгнуть. Победителем оказывался тот, кто улетал и дальше всех приземлялся. Саша хорошо помнил свои падения с качелей раньше, поэтому поостерегся усердствовать в этой сумасбродной эквилибристике, чреватой весьма травмоопасным приземлением. Фоня, как всегда, улетал дальше всех. Комидасу не повезло: со своих крайних качелей он улетел хорошо, но упал животом в высокую траву, где пьяницы разбили свои бутылки, и пропорол себе бок.
   Ась-Вась отнесся к ранению пловца скептически, так как Комидас не был его воспитанником, плавал брассом слабо, чего его жалеть, однако из команды его не выгонял, как выдвиженца Солякина. Небаскр и Комидас, как будущие врачи, отлучились на перевязку в бассейн к фельдшеру, которого на рабочем месте не оказалось (бассейн ведь не работал и фельдшер прогуливал). Тогда предврачи взяли резину, которой занимались в зале, обмотали ее вокруг раненого живота, чтобы остановить кровотечение, и явились снова на тренировку из-за страха. Таков был страх потерять место в команде.
   Выбор будущей профессии Комидасом и Небаскром сказывался в том, что они увлеклись анатомией человека: подходили к пловцам и говорили, что у них кривые ноги. Точно, начиная от колен и ниже, у каждого наблюдалась заметная кривизна, не смотря на общую стройность ног. А также будущие врачи поразили команду новостью о том, что у мальчиков безымянные пальцы на руках длиннее указательных, а у девочек - наоборот. Назвали они этот эффект индексом Маннинга, обусловленный соотношением тестостерона и андрогена в организме человека.
   По врачебной линии пошла было Пельмень, которая всегда плыла некрасиво, с кривыми руками, но при тотальном девичьем дефиците в спортивном плавании ее Ась-Вась из команды не гнал.
   Как-то за Пельменем заехал на машине отец, чтобы увезти дочь домой. К ним в попутчики набились Бергеша, Моргуляс, Вольт - всем им было по дороге, по Иркутскому тракту. Отец Пельменя вскоре умер, и его автомобиль остался на приколе в гараже. Видимо, невозможность спасти отца толкнула дочь на выбор медицинской специаль-ности в качестве будущей профессии. Однако с первого раза девочке поступить в вуз не удалось. (А ведь можно было задействовать людей по спортивной линии, чтобы поступить. Но ни Ась-Вась, ни спортивные функционеры из мединститута не пошевелились, чтобы пристроить пловчиху). И вот Небаскр удивилась, когда в аудиторию вошла лаборант с анатомическими плакатами, с кадаверами (учебные пособия в виде органов), и студентка узнала в ней свою подругу по команде.
   Такова спортивная жизнь: черные полосы чередуются с белыми, прямо с пьедестала спортсмен шагает в яму жизни, а на тренировке относительно спокойное плавание прерывается ускорениями, требующими усилий, расчета и тактики.

9. Явление фартлека с рассуждениями о термине,

или Тяга ко II взрослому разряду

   С таким упражнением на тренировке, как фартлек, Саша столкнулся 24 декабря 1974 года, когда на тумбочке появилась очередная Черкасинская бумажка с заданием и этим написанным словом. Как плыть эту непонятную дистанцию? Аля-Улю буркнул: "Ускоряйся" и уплыл. А как ускоряться - не объяснил. То ли на каждой стометровке через полтинник ускоряться, то ли на "полтиннике" через "четвертак", или еще как?
   Задавая себе эти вопросы, Саша вошел в воду, решив, что до фартлека необходимо проплыть разминку в виде 600 метров кролем и 2 по 200 метров ногами на спине. И в процессе разминки, этого километрового заплыва, можно было подумать о термине.
   Слово легко распадалось на две части: "фарт" и "лек". Фарт - это удача, еще говорят: "Подфартило!" Понятно. Но вот "лек", что это? В смысле - легко? Тогда куда подевалась буква "г"? Скорее всего, "лек" - это нечто звукоподражательное из ряда: шмяк, бряк, дзинь, дринь, бум, стук и обозначает состоявшееся действие. Типа пришел фарт и звучно лег рядом, мол, возьмите меня! Точно - Фарт лёг. Главное, умеючи его подобрать. Потому что фарт за картами случается, а в спорте на дороге не валяется, его делать надо, пестовать его, ваять надо, и в том числе в плавании, и так делать: уметь ускоряться. Причем не там и тогда, когда от тебя этого ждут зрители и соперники, например, после старта, когда все участники соревнований рвут, как угорелые, чтобы занять позиции. И на финише все тоже рвут, чтобы на последних метрах догнать и перегнать, прилагая последние конвульсии или усилия, что остались в пороховницах.
   Нет, на дистанции надо рвать с умом. А для воспитания ума следует ускоряться на равных и не равных промежутках, чтобы вырабатывать не ожидаемый, а внезапный рывок или ускорение тогда, когда от тебя этого определенно не ждут. Но при этом важно четко рассчитать усилия, чтобы самому на середине дороги или ближе к финишу не потерять инициативу - "не сдохнуть", как говорили в команде старшие пловцы.
   И Саша начал фартлековать, играть со скоростями на дистанции, ощущая по самочувствию, когда он может себя заставить ускориться, что было не просто. Ему никто толком не объяснил, не разложил по полочкам понятие фартлека, но в итоге он самостоятельно додумался о необходимом калейдоскопе скоростей, благодаря которому можно зрелищно выигрывать соревнования, чего ждут зрители, товарищи по команде, тренеры, и, точно - не ждут соперники.
   Выработка скоростных способностей - это хорошо. Но - обратная изнанка динамичного спорта - эта выработка сопровождалась интенсивной работой, что сказывалось на здоровье: после фартлека сердце билось часто-часто, как будто не могло выйти из режима нагрузки, и самочувствие, естественно, было плохое, так как болела голова, тошнило, ломало кости, и было вообще нехорошо. У лошадей это называется коротким словом "запал", когда после забега лошадь по двое-трое суток не может успокоиться. Не проходящей болью Сашин организм как бы говорил: "К чему это? Надо тебе это? От каких зверей или бандитов мы убегаем, что так расходуем силы? Нужна ли тебе она, эта вишенка на торте в виде алюминиевой крашеной медальки на груди? Для чего изнашивать сердечные мышцы? Или что, предполагается их заменить, если что?"

0x01 graphic

   Вот ведь как получилось: тренировка началась в 8 часов утра, через 2 часа закончилась, а сердце опустошено на целый день, и самочувствие до вечера плохое. Но если бы кто тогда Саше сказал: "Бросай плавание! К чему так измываться над собой?", то пловец посмотрел бы на говорившего такими глазами, какими смотрят на сумасшедшего. "Как? Бросить спорт? Да вы о чем говорите? С ума что ли сошли?" Тем более что спортивная карьера у Саши двигалась неуклонно вверх, росла потихоньку, складывалась.

0x01 graphic

   Он уж забыл, когда прошел разрядные юношеские ступени: III, II и I. Добился III взрослого - основным, на спине. А вот II взрослый долго маячил перед ним путеводной звездой, и никак эта звезда не поддавалась.
   А I взрослый разряд казался вообще недостижимой мечтой, являлся отдаленно перспективной надеждой. Саше снился сон, как он пристегивает на груди блестящий и почитаемый значок перворазрядника, как это сделал Велок, который сильно плавал кролем и гордо ходил по улицам, выпячивая грудь колесом и собирая имиджевые дивиденды.
   Перворазрядник и Гапчик, выполнивший норматив выше первого разряда, скинулись... на дефицитный женский купальник из особого черного шелка. Разрезали его пополам: Гапчику достался низ, Велковскому - верх. Если перворазряднику пришлось шить плавки по лекалам из доставшихся кусков, причем выпуклость под женскую грудь идеально подошла под крепкие, как орех, ягодицы Велка, то Гапычу оставалось только продеть опоясывающий шнурок для поддержки плавок на себе. Но вышел казус: женский низ - это, все-таки, не мужской низ, где предусмотрена объемно выпуклая ластовица под не эрегированный член и тестикулы. Женская анатомия не предусматривает пространство для помещения гениталий под одеждой, иное дело - мужская анатомия. Гапыч повелся на шик и стал испытывать неудобство: не выпуклая ластовица, это узкое место, элементарно давило на яйца, что создавало дискомфорт в достижении рекордов, но рекордсмен плыл и терпел, впрочем, недолго плыл.
   С яйцами и терпением был связан и Велок - не в связи с узкими плавками, а неосторожностью своей мамы. Он с семьей поехал копать картошку, сели обедать и мать пролила горячий суп из термоса как раз на тестикулы перворазрядника. Саша подумал, что с обваренными яйцами Велок, наконец, отстанет от Ирумы. Куда там - Велковский стал девушку трахать, поскольку к его горячему темпераменту добавились ошпаренные кипятком органы любви.
   Небаскр стала стесняться. Когда Саша держался за ней, а она плыла на спине, то через очки был виден ее передний нижний кливидж - ложбинка между ног, вилочка, прикрытая материей таким образом, что впадинка отчетливо просматривалась.
   Как это было, рассказывали, у певичек-сестричек английского дуэта Липс: гениталии девушек рельефно проступали сквозь тонкую ткань, практически пленочку, обтягивавшую тщательно выбритую промежность, что на плакате не было видно - только вживую на концерте.
   Небаскр стала останавливаться и пропускать плывущего следом, подозревая, что ее под водой непристойно разглядывают.

0x01 graphic

   Как будто девушка блюла себя, но это было ханжеством, так как Небаскр все равно спуталась с ошпаренными яйцами. В этом Велку Саша помог неосознанно: когда Велок подбивал под Небаскра клинья, то попросил помочь. Когда девушка плыла на спине, мальчики встали друг за другом по ходу ее движения, опустились в воду с головой, и когда она проплывала над ними, вытянули руки и подкинули пловчиху над водой.

0x01 graphic

   За удивлением девушки, не обязательно положительным, следует ее интерес. (На это Велок и рассчитывал). Это событие отражено в спортивном дневнике зашифрованной надписью, разгадать которую, пожалуй, никому не удастся.
   Вообще-то, шифр простой: каждому знаку соответствует буква. Но Саша читал новеллу Эдгара По "Золотой жук", где расшифровка подобного кода подробно представлена. Поэтому наиболее употребительные буквы самодеятельный шифровальщик, пораскинув мозгами, представил двумя знаками, и вследствие этого расшифровка кода стала практически невозможна.
   Велок скоро зазнался: стал козырять в команде матерками: "Система ниппель - туда суй, обратно - ху*", "Я, я - головка от спички", "Лошадь в болоте увязла, давай тащить. Я руками - за узду, а ты зубами - за п*зду" и т. д.
   Саша в то время собирал марки и купил у матерщинника альбом военных марок, выпущенных в Великую Отечественную войну. Велковский, как оказалось, марки угробил: налепил их на альбомные листы, используя канцелярский клей; Саша попробовал отмочить знаки почтовой оплаты от бумаги - с марок сошла краска...
   Вскоре Велок уверовал в свое величие и патрициат, стал распускать руки. Обрел статус ненавидимого человека. Когда он пришел к Саше домой, чтобы вместе пойти в клуб на танцы, Саша сказал родным: "Скажите, что меня нет дома". Велок ушел, а иначе Саше пришлось бы выслушивать, как перворазрядник "кувыркается" в постели с Ирумой, как и куда ей вставляет, что сосут у него, всё это говорилось бы с экзажерацией - с преувеличениями. Зачем слушать всякую хрень?
   В команде горячо обсуждали похабные анекдоты. В ходу были глаголы "вставить", "нае*ать", "о*уеваю", "спи*дить" и т. п. Саша решил не ударить лицом в грязь на фоне того, что сверстник Велок - уже искушенный любовник, а он - еще не целованный мальчик. Саша выдал в команде не глаголы, а определения, числом 12: кольцевидная, полулунная, трубчатая, губовидная, килевидная, дольчатая, бахромчатая, спиральная, лепестковидная, зубчатая, решетчатая, перегородчатая. Это что такое? "Это, сынки, - поучал Саша. - Все известные виды девственных плев, которые вам еще придется е*ать-ковырять!" В команде воцарилась тишина, и Саша подумал о том, как важно черпать знания из книг, чтобы аудитория поражалась и завидовала великой практике рассказчика. Это были тоже своего рода соревнования.
   Но вот приспели очередные состязания не по устному выпячиванию разного рода достоинств, а по плаванию, приуроченные ко Дню Красной Армии, на которые Сашу тренер заявил на дистанции 100 и 200 метров основным стилем. В первый день шла стометровка. Деталь: на значимые соревнования всегда делали теплую и хорошую воду. Саша удивлялся тому, что еще вчера он шлепал руками по мелким хлораминовым пузырям, расползающимся по глади зеленой жижи, а как наступали соревнования, так вода вдруг становилась чистой, голубой, теплой и блестящей от множества горящих ламп, которые, кажется, тоже заменили на новые или более яркие. Но соревнование проходили, и блеск воды мерк: сверкающая праздником чаша бассейна, как в сказке о Золушке, превращалась в душное болото с аммиачно-хлорированной водой под тусклым и кое-где мерцающим неоном. Уже тогда было понятно, что социализм - это иногда пустой праздник, и всегда - отстойное место со стойким запахом дезинфицирующих мыльных средств, маскирующих признаки разложения и упадка.

0x01 graphic

   Суббота 23 февраля выдалась неудачной: Саша был близок к выполнению II взрослого, но не заладилось. До норматива не хватило 0,2 секунды. Всего 2 сотых секунды!
   Это был тот случай, когда чуть-чуть не считается, поскольку показанный результат не обнуляется до твердой цифры. Утешало одно: поставлен личный рекорд, и это был определенный шаг к успеху.
   На второй день соревнований, это было воскресенье, Ась-Вась предложил скоростную разминку, в ходе которой (200 метров к. п. и 200 метров упражнения на спине) последовала отработка руками и ногами основным стилем, спидовая (скоростная) работа на "четвертаках". В этот день на разминке неудавшаяся вчера сотка основным преодолена с худшим результатом - 1.19.00. а вот на 200 метров на спине со старта II взрослый разряд был взят.

0x01 graphic

   Вот как получилось: субботний день полон негатива, и напоминал бочку дегтя с чайной ложкой меда в виде личного рекорда. Но пришел новый день, и с ним пришел фарт: выполнен II взрослый разряд, что зарядило пловца эмоциями надолго и привело к мысли, что любой труд вознаграждаем, если стараться и долго бить в одну точку - так же, как капля долбит камень и в итоге пробивает отверстие.

10. Верным курсом идете, товарищи, а, значит, не пропадете!

   К трудоемкой разновидности тренировок относились упоминавшиеся курсовки. Курсовка - это длинная дистанция, в отличие от уже известной контрольной точки. Дистанцию - основным, базовым (кролем) или другим стилем (каким - указывал тренер) предстояло проплыть сильно и ровно. В отличие от других тренировок, на курсовках тренер много работал, больше обычного контролировал: доставал разорванные заранее продольные твердые отрезки для письма - как правило, это была изнаночная сторона ненужных или испорченных грамот, которые всегда печатались на плотной мелованной бумаге, брал в руки трехкнопочный секундомер, защищенный резиной от случайного падения и разбития (для этих целей тренеры в хоккейной шайбе вырезали круговую выемку, куда помещали секундомер, и через специально проделанное отверстие для стартовой кнопки манипулировали им; эти шайбы болтались у них на шеях на темных лентах и мазали черными полосами судейские белые футболки; поэтому шайбы дополнительно обматывали редким тогда скотчем), давал старт и принимался хронометрировать: засекать на дистанции каждый преодоленный "полтинник" (на 100 и 200 метров) или сотню метров (на дистанции от 200 метров).
   Поначалу, еще в 1972 году, когда Саша был маленьким 12-летним мальчиком, Ась-Вась хронометражной писаниной себя не утруждал. Несерьезные результаты это не требовали. А потому записи в спортивном дневнике получались короткими и похожими на отписки.

0x01 graphic

   Плыл себе курсовку и плыл, без особой задачи и безо всякой сверхзадачи, и потому пловец усталости в конце не ощущал. Проплыть кролем 800 метров почти за 15 минут - это большая роскошь, разминка, купание. Но посмотрите, как в конце сезона, к 14 апреля 1973 года на аналогичной курсовке выросли результаты и подходы к результатам!

0x01 graphic

   Мало того, что прежние цифры улучшены на 2 минуты и 30 секунд, что следовало назвать прогрессом, - так ведь и поведение тренера изменилось. Он стал вести хронометраж по "полтинникам", правда, еще не высчитывал время, затраченное пловцом на каждые 50 метров. В команде из 12 человек Саша занял срединное 4-5 место. (Эта странность занятого места в свое время в дневнике не была объяснена, поэтому, спустя полвека, пояснить позицию 4-5 не представляется возможным).
   Одновременно с хронометражем по завершении курсовки появились ценные замечания: Саша рано поворачивал голову, чтобы сделать вдох. Кислорода пловцу явно не хватало, поэтому, не завершив гребок, он поворачивал голову, чтобы быстрее схватить свежий глоток воздуха. Но этот поворот головы влек за собой нарушение координации в целом, не позволяя завершить гребок нормально, штатно, а, значит, окончание гребка становилось смазанным, неполным. От этого падала скорость. Но в этом был виноват не столько пловец, сколько его организм, попавший в кислородное голодание. Поэтому тренер дал мягкие критические формулировки, которые Саша старательно перенес в дневник: "Рановато делаю вдох".
   Вскоре на курсовках к хронометражу подключились товарищи, кто имел личные секундомеры, а то ведь приходилось замерять этапы курсовок, глядя на циферблат наручных часов с бегущей секундной стрелкой. В спортивных магазинах секундомеры не продавались. Их как-то доставали по блату, не только однокнопочные, но и двухкнопочные. Достать трехкнопочный было фантастикой. Но такой, как у Ась-Вася, которым можно было вести по дистанции сразу двух пловцов, имелся у Рычага, креатуры Солякина. Вот ведь, классная вещь досталась никчемному пловцу, слабосильному и не скоростному.
   Попав в черкасинскую команду, Рычаг сразу стал выделяться тем, что задания не доделывал, филонил, дистанции не доплывал, создавал много брызг и всячески мешал остальным на дорожке. Ась-Вась предложил ему оставить команду. Сказал это в сухом зале на разминке. Как возмутился Рычаг! Слабак в воде за словом в карман не полез: "Не вы меня в команду приглашали. Меня Солякин принимал. Это вы к нам на воду пришли. Я ему пожалуюсь!"
   Конечно, тренеры поговорили, обсудили (Комидас, Рычаг, Рубакин, Обуков и его пассия Леночка были слабыми пловцами), но решили никого не выгонять и разговоров об этом не вести. Рычаг остался, чтобы занимать воду и щелкать своим зыканным секундомером.
   А Саша вспомнил, как его выгоняли из команды.
   После тренировки, когда Саша оделся и готов был выйти в один весенний день 1974 года, Ась-Вась подошел к нему и, смущаясь, промолвил: "Вот и всё. Больше можешь не приходить". Мальчика как громом ударило. Оглушенный, он выпал на улицу и пошел не привычной дорогой на трамвайную остановку, а вдоль решетки горсада, где отродясь не ходил.
   Ярко блестело солнце, текли ручьи и хрустели под ногами пленочки льда, воздух был насыщен влажной радостью, и на глазах мальчика наворачивались слезы. Саша миновал домик сапожника Ли с вывеской в виде женского сапога. Сам Ли, пузатый и кривоногий китаец, в грязном переднике и нарукавниках, покинул свою вонючую каморку, где починял обувь, ел и спал, вышел на крыльцо, чтобы последней весне порадоваться (он скоро умер, но его место быстро занял сын; на фоне тотального домбытовского дефицита порою только у китайца можно было в городе починить обувь). Улыбка играла на и без того улыбчивом лице. "Карашо!"
   Проходя мимо деревьев горсада с застопоренными лодочными качелями и привязанными к поворотному столбу карусельными люльками, Саша поднял голову. Мальчик увидел, как из дупла в старом тополе, у которого сук давно отвалился, и то место, откуда он рос, выгнило, и дупло образовалось - из этого дупла задорно высовывался черный скворец, крикливо возвещавший о том, что у него есть дом, и скоро прилетит подруга, и птенцы у него тоже будут. А у Саши уже не будет ничего. Его выгнали, ничего не объяснив. Ни за что и ни про что.
   С одной стороны - хорошо. Он свободен и, кроме школы, предоставлен сам себе, как раньше, в период после детсада и в начальных классах, отринут от спортивного рабства, тренерской грубости, резких окриков и словесных тычков. Но как жалко и слезно было покидать галеру, на которой гребцы уйдут без него, и далеко уйдут. (Глагол "плавать", по понятной причине, тут для употребления не подходил: они уходили, а Саша оставался плавать в реке, в ручейке, в океане).
   В школе к нему подошли Велок и Комидас, которые учились в одном классе и приятельствовали, спросили: "Что случилось?" - "Выгнал!" - "Выгнал? А за что?" - "???".
   В итоге Саша проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что предложение покинуть команду прозвучало в условном наклонении. Категоричного запрета нет. Если сказано "можешь не приходить", то это можно понять как "можешь прийти". И Саша пришел. Ась-Вась странно на него посмотрел, но последующих окончательных и категорических формулировок не выдал. Такого задора, как у Рычага, на оставление в команде у Саши не было. Все боялись изгнания. Небаскр говорила: "Я тоже боюсь. Выгонит - и всё".
   А Мезю и Клопа выгнали. Сразу вдвоем. Они стали встречаться и бегать по стадиону самостоятельно. Велок, нащупавший груди Ирумы и встречавший пассию на трибунах стадиона перед тренировками, заметил бегущую парочку изгоев. Рассказал на разминке в сухом зале Ась-Васю в присутствии команды. Тот подумал и безапелляционно резюмировал: "Ничего. Их там подберут. Точно подберут". Ан, нет, не подобрали. Спились оба: один при этом сгорел, пролив на себя спирт и закурив. В программе ТВ "Крутой поворот" вещали: "Помогите опознать человека!" Похоронили его в закрытом гробу.
   Серая обстановка загнивающего социализма, хоть и развитого, диктовала молодым жителям страны единую линию поведения - надо пробиваться, выбираться, вываливаться из этого рабочего, плохо смазанного механизма, где каждый член общества крутился колесиком-винтиком в направлении коммунистическом, т.е. заведомо несостоятельном. Так вот спорт позволял скрашивать серые будни тусклой жизни, а чемпион в спорте становился некой величиной, выделяющейся на фоне соцгнили, соцбыдла, соцстада, болтающего пустое по телевизору и горлопанящего в слюнявые горны. Так пробивались цветы сквозь асфальт на том месте, где раньше красовалась клумба, но ее закатали пролетарии, и цветы пробивали головой спаянную битумом гальку, и тем самым зарабатывали антисоциалистические дивиденды, казавшиеся светом в окне.
   Команда спортсменов была тем миром, в котором царила своя субкультура, отличная от общепринятой и мерзкой. Выход из команды означал одно: вернуться в лужу, в которую дружно нассало социалистическое стадо, и где предстояло купаться, в ней - мерзкой луже, до конца дней под ласковым прищуром теплых ленинских плакатных глаз. Удаление из команды было подобно смерти и запустению. В команде Черкасина такого исхода боялись все. Даже Небаскр опасалась изгнания.
   Один Рычаг не боялся, поскольку за него вступился Солякин, а Солякин - начальник Ась-Вася. К тому же, авторитет Рычага незаслуженно поддерживал трехкнопочный хронометр. (Очевидно, Ась-Вась ревновал пловца к секундомеру и решил убрать конкурента с редкой диковиной. Диковина должна быть только у него). Нужная вещица укрепляла Рычага как члена команды, да он сам укреплялся во мнении: я пловец хороший, и хороший секундомер у меня есть. А у Саши его не было, как не было никакого заступника. Но он остался в команде по наитию и плоду душевных терзаний: словесные формулировки спортивной опалы оказались расплывчатыми, что позволило гонимому явиться в команду для окончательного определения своего статуса, но окончательного уточнения на вылет не последовало. В довершение самоубывающей проблемы изгнания небеса, кажется, сжалились над мальчиком-изгоем, поскольку ему в руки упал пересланный по почте неожиданный приз.
   Это был подарок ленинградской тети, "бескаменка" 1953 года (циферблат у секундомера был более позднего времени, "агатовский"), хронометр не простой, поскольку имел дарственную надпись с пожеланием успехов в спорте, что сразу добавило дивидендов в пользу Саши как члена команды. Теперь он тоже был нужен для более точного хронометрирования курсовок, где подарочная вещь была ой как полезна. Да и ее владелец становился как бы перспективным пловцом.

0x01 graphic

   Скоро на курсовках тренер и ребята наловчились выставлять время каждого этапа по ходу дистанции. Обязательно фиксировали пульс - количество ударов за 20 секунд. Сразу увидели, что Саша экономит силы на курсовках: слабо начинает дистанцию, а проплыв половину и почувствовав, что пороха достаточно, начинает выкладываться, да так, что финишная сотня на 10 секунд (!) опережала второй и третий этап. Кому нужна такая экономия?

0x01 graphic

   Курсовки на длинные дистанции комплексным плаванием тоже расписывали по этапам, хотя такой особенной надобности в этом не было - дистанция преодолевалась разными стилями. Может, это было нужно для того, чтобы понять, какие этапы самые провальные по скорости и по стилю? 8 декабря 1973 года 800 метров к. п. плыть предстояло со сменой стилей через 100 метров: т. е. по 2 сотки на дельфин, на на спине, на брасс и на кроль. Что тут анализировать? Вторая сотка любым стилем всяко проигрывала первой, хотя на спине и в брассе пловцу можно было отдохнуть от накала.

0x01 graphic

   Уж очень изматывали такие непрофильные курсовки. На них Саша очень уставал.
   Курсовка-загадка на 1000 метров кролем прошла 10 ноября 1974 года с целью отрегулировать базу плавания. Саша, как всегда, начал дистанцию с того, чтобы на первой ее половине попридержать лошадей, чтобы было хоть на каких-нибудь конях заканчивать курсовку. После первой сотни закономерно произошел "экономный" сброс скорости на целых 10 секунд. А на втором этапе Саша скорость нехотя, но повысил, проплыв в итоге километр за 16 минут без 5 секунд.
   Однако тактика заплыва пошла вразрез с техникой: тренер заявил, что именно первая половина преодолена в лучшем виде, так как Саша плыл без наплыва - это когда начало гребка в кроле задерживается, пловец тянет руку вперед, стремясь как бы скользить вперед; наплыв резко влияет на сброс темпа, время на гребок увеличивается, гребков в итоге становится меньше, и скорость падает. Но наплыв у Саши появился на втором этапе дистанции как защитная реакция: понятное дело, организм устал и замедлил темп путем скольжения рук, чтобы они отдыхали в вытянутом виде. "Наплыв надо ликвидировать!" - строго сказал Ась-Вась, но не объяснил того обстоятельства, что при наплыве скорость у Саши не упала, чего следовало ожидать, а, наоборот, возросла!

0x01 graphic

   И хотя тренерские правильные мысли насчет наплыва Саша аккуратно записал в дневник, даже обвел эти правила заслуженной рамочкой, но факт остался нераспознанным, а против него, как против секундомера, не попрешь. С наплывом Саша плыл быстрее! И это видно по представленной ниже раскладке.
   Другое дело, что скорость при наплыве всегда неизменна, а вот темп можно поднимать при постоянном совершенствовании техники гребка, и скорость, конечно, при этом всегда возрастает.
   Еще один вид курсовки являл собой планово-реальное задание, когда, например, на 400 метров основным стилем (на спине) Ась-Вась расписывал Саше "походовку" на каждые 50 метров, которые предстояло проплывать за 43 секунды. А на второй половине клочка бумаги он вел реальный хронометраж курсовки со строгим отбоем цифр на этапах.
   Если неискушенный читатель спросит, как же пловец, которому сказали проплыть пятидесятиметровку за 43 секунды, может точно проплыть эту дистанцию, ни больше и не меньше ни на секунду; у него, что, в голове особый секундомер работает, что ли, крутится как заведенный, и по нему спортсмен сверяет преодоленные метры? Ведь это невозможно! То искушенный пловец ответит однозначно, что это и возможно, и обязательно. Спортсмен так тонко чувствует воду, дистанцию, свое тело и свою скорость, что, если ему сказали проплыть за указанное время, то он точно выполнит задание, тютелька в тютельку. Причем это не талант - это наработка, стаж, опыт. Чувство скорости нарабатывается долгим тренировочным плаванием. Так 20 января 1976 года 400 метров на спине преодолены практически по графику. Это видно из сопоставления графиков - заданного и реализованного. Судите сами по листку из дневника. Нареканий от тренера Саша на этот раз не получил.

0x01 graphic

11. Спортом в обязательном порядке правит важная трехбуквенная аббревиатура

   К соревнованиям по ОФП, протекавшим внутри команды, Ась-Вась подходил ответственно, с важностью и настраивал всех пловцов на необходимость повышения базы ОФП. В самом деле, подтягивание на перекладине производилось с верхним хватом рук (ни в коем случае не с нижним, так как нижний хват не аналогичен "хвату" воды в гребке кролем). Причем подтягивание происходило не на шведской стенке, где спортсмен корпусом задевал перекладины, а на специальном турнике, прикрепленном к этой стенке, на котором можно было висеть; так вот подтягивание, а также отжимание из упора лежа были прямо связаны с техникой и силой гребка рукой в любом стиле плавания.
   Одна группа мышц руки начинала гребок - а за их силовую подкачку как раз отвечало подтягивание; другая группа мышц гребок заканчивала, и их, эти другие мышцы тренировало отжимание. По-научному, это бицепсы и трицепсы. Поэтому арифметика спорта была проста: чем больше пловец сделает подтягиваний и отжиманий, тем лучше - тем качественней и продуктивнее он поплывет, так как эффективней станет цеплять и проталкивать воду.
   Подъем ног в уголок на 180 градусов пловцы выполняли на шведской стенке, захватив руками самую верхнюю перекладину и делая ногами махи так, чтобы достать носками кед место зацепления. Угол из виса и до захвата по всей длине тела как раз составлял 180 градусов.
   А девочкам ограничивали подъем ног до 90 градусов. Да и отжимались они не от пола, а от скамейки, что много легче, чтобы во время отжиманий не травмировать формирующиеся молочные железы, из "фигушек" превращавшиеся в довольно аппетитные яблочки или апельсинчики, кому как нравится называть, осязать и лобызать. И подъем ног был для девочек тоже ограничен прямым углом по понятной причине. Больше нельзя: ведь девочкам в будущем предстояло рожать, значит - негативно влиять на внутренние органы, отвечающие за деторождение, угнетать и сдавливать их в крутом подъеме ног запрещалось действующими врачебными и прочими педиатрическими установками.
   И вообще, раз в месяц та или иная девочка, а то и сразу два течкующих создания, сразу после облегченной разминки в сухом зале в воду не шли - у них месячные, и девочка/девочки сидели на лавочках, наблюдая за происходящим на водных дорожках и иногда подменяя тренера на контроле. И нормативы по разрядам для девочек всегда были и будут ниже мальчиковых значений. Они-де слабый пол.
   Но скоростные повороты и старты с тумб, которые зависели от подъемов ног в уголок, выполняли все пловцы обоего пола. На хороший старт влияла прыгучесть: тот, кто на земле прыгает в длину хорошо, тот и с тумбы улетит на 20-30 сантиметров дальше. Эти десятки сантиметров создают большое преимущество на дистанции, их пловец преодолевает за десятые доли секунды, но эти "копейки" как важны на финише, когда их так не достает, особенно когда претендент на звание выигрывает касание. Когда нет этих 20-30 сантиметров, то и касание претендент проигрывает, упуская звание чемпиона.
   Помимо прыгучести каждый пловец культивировал в себе, с подачи Ась-Вася, гибкость - чрезвычайно важное физическое качество. К этой установке примыкало то мнение, что дельфины, рыбы и змеи, как самые гибкие существа, чрезвычайно хорошо плавают. Их тела, извиваясь, не создают в воде лишних препятствий, мешающих продвижению вперед. А человек, конечно, не может извиваться как змея, чтобы плыть классическим стилем - у него руки-ноги есть. Но понятие гибкости укладывалось в одно упражнение - пронос рук дельфином назад. Чем меньше при проносе будет расстояние от одной руки до другой, тем лучше. Это свидетельствовало о "шарнирности", т.е. гибкости плечевых суставов, что имело смысл: чем ближе к голове вкладывает руку пловец, грубо говоря - чем Уже у него плечи, тем меньше он создает сопротивления в воде своим корпусом, который как бы сократился вследствие гибкости в плечах, а чем меньше сопротивление, тем больше скорость. И то верно: катерок на реке всегда обгонит баржу.
   Упражнение по измерению гибкости всегда сопровождалось болезненными ощущениями. Попробуй, читатель, схватить руками палку перед собой и сделать из такого положения мах назад таким образом, чтобы эта палка прошла над головой и оказалась за спиной и не упала на пол. Только и всего.
   За первые места в соревнованиях по ОФП Ась-Вась, определявший себя главным судьей, также выдавал грамоты, заимствованные из спорткомитета: всего 6 грамот - 5 по видам и одно - за общее место, судя по набранным очкам. Первые соревнования по ОФП, зафиксированные в дневнике, пришлись на 10 ноября 1972 года.

0x01 graphic

   Судя по результатам, у Саши силовая подготовка лежала на боку. Ну что это за показатель - подтянулся всего 2 раза! Курам на смех! Ноги в уголок немногим лучше - всего 7 раз. Отжимание от пола - 25 раз - столько, сколько подтягивались старшие пловцы. А выкрут рук составил терпимые 3,5 сантиметров.
   "Слабый мальчик", - сказал Ась-Вась. Саша подумал при этом, что некоторые девочки вообще не подтянулись ни разу, та же Конина, которая плавала плохо и всегда сидела на лавочке с широко раздвинутыми ногами, в этаком менспрединге ("Вот, корова, расселась", - сказал на это Кымбал). Корова повисела на турнике, подергалась в усилиях одолеть хоть одно подтягивание, потужилась и мешком упала с перекладины. Но этот аргумент железно выпадал из резерва оправданий, да и Конину скоро отчислили из команды за слабину и неряшливость. "Правда, выкрут рук хорош. Гибкость у тебя есть, и только за счет гибкости ты плывешь", - добавил тренер.
   Кстати, беседа о важности результатов ОФП была продолжительной, и перед ней пловцы расселись на лавочках. Саше места не хватило - быстрые задницы все успели сесть, а на одном не занятом месте на лавочке лежал большой блин от штанги. Саша попробовал его сдвинуть, у него не получилось. Никто из старших помогать не стал, и Саша сел на этот блин, что сразу вызвало ожидаемое оживление в команде и сарказм тренера, сказавшего: "Слезь с блина, а не то прямую кишку простудишь. Попа кашлять будет". Сказал и злорадно рассмеялся. Наконец, сидевший рядом Аля-Улю помог сбросить блин, и беседа началась.
   Тренер говорил о необходимом сочетании силы и гибкости, гармонии этих показателей, чтобы не случилось такого: сила есть, а гибкости нет, или наоборот, как у Саши. Рассказал также, как сила может переливаться из одной руки в другую - по закону природы. Если теннисист лупит по мячу ракеткой в правой руке, то эта рука у него, конечно, становится сильной, тренированной. А вот левая? Левая, оказывается, тоже развивается, приобретает адекватные формы, и сила в ней появляется тоже. "Ах, хорошо было бы получить в руки такой механизм: развиваешь гибкость до полного совершенства, но часть гибкости можно конвертировать - перевести в силу. Но, увы, тут перетока никакого не может быть. А жаль".
   Однако через год ситуация с гибкостью вышла на интригу из-за того, что силу в мышцах Саше поднять до приемлемого уровня не удалось, зато гибкость у него достигла абсолютного максимума, что вызвало в команде шок и трепет.
   Правда, о силовой подготовке он не забывал: сообразив, соорудил дома турник, собрав его следующим образом. Сначала нашел длинную заднюю круглую ножку от гнутого венского стула, брошенного кем-то во дворе дома. В квартире была межкомнатная дверь - так вот, когда дверь открывалась, и образовывался угол, то Саша приспособил эту ножку таким образом, чтобы один конец ножки располагался на краю приоткрытой двери, а второй конец - на панели облицовки дверного проема. В этот конец Саша забил гвоздь, чтобы с панели конец не соскакивал, и подтягивался на таком импровизированном турнике утром и в другое свободное время. А когда турник был не нужен, то ножку стула, вертящуюся на одном гвозде, Саша отводил к стене, где она занимала место над дверным проемом и не падала, и дверь закрывать не мешала.

0x01 graphic

   Вот так, на "венской" палке и ежедневным выкрутом рук, при постепенном уменьшении расстояния проноса, Саша добился своего: и силу подтянул, и первым не только в команде, но и среди всех тонских пловцов стал проносить ноль сантиметров над головой.
   Соревнования по ОФП 6 ноября 1973 года показали, что Сашины успехи в выкруте рук назад дельфином послужили примером для подражания. Товарищи стали проводить утренние зарядки с выкрутом. А Велок, как перворазрядник, побывавший на зональных соревнованиях, говорил, что ничего особенного в проносе нет: он видел в Норильске, как перед стартом некоторые зональные участники разминаются: хватают пальцами правой руки большой палец левой и машут ими, пронося хват над головой от груди до спины и обратно, несколько раз подряд.
   Еще через год, 18 ноября 1974 года Саша стал подтягиваться приемлемо, но вместе с тем заметил, что нельзя одновременно улучшать гибкость и силу. Эти дисциплины конфликтуют между собой, так как гибкость требовала, чтобы плечевые суставы не росли. Но как им не расти, если силовые упражнения увеличивали не только мышцы, но и суставные сумки. Поэтому с проноса нуля Саша скатился до трех, потом пяти, а там и девять сантиметров пронес, что вызвало неудовольствие тренера. Ась-Вась понять эти тонкости не мог, списав падение результата по выкруту рук назад дельфином на зазнайство и лень пловца.

0x01 graphic

   В это время выяснилось, что Небаскр научилась проносить в выкруте нуль над головой. Саша был рад, что уступил ей первенство в ОФП по этому виду подготовки: гибкость у девочек - это природное свойство. Во-вторых, Ирума превратилась в чудесную девушку, вызывавшую эмпатию и первые тайные желания, которые реализовать Саше не довелось, несмотря на тайный язык уступок в нулевом проносе.
   А ведь можно было потренироваться как следует, расшевелить зарастающие суставные сумки и постоянно держать результат на нуле, и тем самым делить 1-ое место по выкруту рук. Но нет, это было время делать реверансы: девушке пьедестал он уступил, наивно надеясь на то, что девушка оценит жертвенную уступку и уступит отступившему в первом поцелуе. Куда там! Нашлись, нашлись другие целовальники, и щупальщики, и обжиматели, и дефлораторы, так что уступка первого места обернулась отступлением по всем фронтам, с оставлением непритязательных пометок в дневниках о том, что если гибкость падает, то взамен необходимо совершенствовать силу.

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

   Время гибкости - детства - прошло, время штанги и силового упорства - наступало неотвратимо. В ход пошла резина для растягивания; ею, протянутой через перекладину шведской стенки, качали мышцы, имитируя гребковые движения. Но Ась-Вась справедливо замечал, что растягивание резинового плоского жгута не соответствует силовой динамике гребка.
   Дело в том, что вода в начале гребка, его середине и конце не меняется по весу; чтобы ее проталкивать по всем этапам гребка, требуется постоянное ровное, одинаковое усилие, а вот резиновая имитация складывается по-другому: вначале маха резина еще недостаточно натянулась и, поэтому она оказывает усилие на кисть и руку пловца наименьшее; в конце же маха, наоборот, сила натянутой до предела резины значительно превышает силу гребка в воде. Поэтому Ась-Вась заставил пловцов изготовить специальный снаряд, при использовании которого проблема не пропорциональных резиновых усилий решилась просто.
   Прибор являл собой металлический стержень с двумя отверстия на одном конце и поворотной шайбой на другом. Суть его использования состояла с том, что вокруг стержня был обмотан крепкий нейлоновый шнур, который попеременно перемещался вокруг стержня, когда пловец одной рукой тянул шнур за один свободный конец и другой рукой - другой свободный конец отпускал. Сила трения шнура вокруг стержня являлась той самой тренировочной силой с постоянным натяжением, которое требовалось попеременно преодолевать то правой, то левой рукой.
   Одна беда - шнур быстро изнашивался и приходилось его постоянно менять. Проушины в головке стержня т поворотной шайбе, через которые он проходил, стачивались тоже быстро. Прибор еле-еле дотягивал до конца второго сезона, а доставать его вновь (Саша просил отца, и тот лично выточил прибор на токарном станке в мастерских НИИ электронной интроскопии) было не с руки. Поэтому, побаловавшись приборами, команда вернулась к знакомой резине, которая часто рвалась, но была легко заменяема: сходил в аптеку и купил хорошо растягивающийся и дешевый моток.
   Необходимость заниматься ОФП часто вызывали такие социалистические явления, как бесхозяйственность, разгильдяйство, халтура. Это было связано также с алкоголизмом - слесарями-сантехниками, жившими в бассейне на цокольном этаже рядом с механизмами, которые они обслуживали в перерывах между пьянками. Поэтому частенько Саша делал такие записи:

0x01 graphic

   В этих случаях вынужденного простоя душевых комнат, ввиду поломок оборудования и неподачи воды, пловцы ездили в баню, чтобы помыться и потом бухнуться в зеленую воду. (Приехав в баню, мальчики увидели странного мужчину, у которого половой член являл собою некий артиллерийский снаряд, что вызвало много шуток после помывки и по обратной дороге до бассейна). Но чаще занимались, волей-неволей, развитием ОФП в упражнениях на свежем воздухе и в подвижных играх, так как проникать на стадион "Труд", рядом расположенный, становилось раз от раза труднее. Беговые дорожки стадиона были заняты легкоатлетами, там и сям метали копья, диски и молоты, чужие рядом не ходили. Иногда по договоренностям со знакомыми тренерами Ась-Васю удавалось запускать свою команду на стадион, чтобы побегать вволюшку. На фоне легкоатлетов, одетых в легкие маечки, спортивные трусы и обутых в шиповки, пловцы в кедах и севшем трико смотрелись некой деревенщиной, настоящими физкультурниками.
   Для проникновения на стадион пловцы пролезали под закрытыми решетчатыми воротами в доступную щель. Саше запомнилось, как за их пролезанием, словно это были бойцы на фронте перед колючей проволокой врага, наблюдал человек с кислой гитлеровской физиономией, который приговаривал: "Ах, вон вы как!" В следующий раз пролезть на стадион не получилось: на створки ворот снизу приварили шипы. Ничего, спортсмены пролезли поверх забора. Так появились шипы и на верху забора!
   Вместо стадиона пловцы ходили в буфф-сад, где на площадке играли в ручной мяч с женской командой мединститута и выигрывали, да так, что одной медичке разбили в азарте лицо. Собирались также на конечной остановке трамвая номер 2, на площади Южной, делали кросс в сторону реки Басадайки, где, недалеко от старого ж.д. переезда находилась лесная спортивная площадка с турниками и брусьями. Занимались там.
   Правда, рядом стояли два дома, и вышедшая из одного из них женщина стала кричать, что в доме человек больной лежит, умирает, а они, молодежь, шумно себя ведут, громко разговаривают и помереть спокойно не дают. Везде и всюду плавательная ОФП натыкалась на всевозможные преграды.
   О том, что ОФП кардинально связано с плаванием, на научной основе Саше преподнес тренер, который говорил, внушал, втельмяшивал в голову знания, которые отразились на странице дневника 4 апреля 1974 года.

0x01 graphic

   Сначала был бег, затем поднятия штанги и занятия с резиной для разглаживания мышц. В воде прошла кролевая тренировка с контрольным "четвертаком" на скорость. Во время реализации километра кролем тренер заметил Сашин короткий гребок и резюмировал по окончании тренировки, что Саша стал подтягиваться хорошо, но одного этого силового повышения недостаточно. Необходимо также подтянуть отжимание по той причине, что если хорошему началу гребка соответствует работа мышц, занятых в подтягивании на перекладине, то за окончание гребка отвечают мышцы, работающие при отжимании в упоре лежа. Если рука не догребает до конца, то отжимание следует подтянуть. Конечно, если Саша отжимался недостаточно, то откуда взяться хорошему окончанию гребка? Вот Вовчик Рубакин отжимался 60 раз, так он и плывет с полным гребком всю дистанцию. Саша подумал: "Надо же! Какие параллели прослеживаются! Куда ни кинь - всё надо подтягивать, по всем дисциплинам ОФП. И с тумбы прыгать тоже далеко надо".

0x01 graphic

   При отсутствии какой-либо воды: горячей, холодной, воды вообще, Саше приходилось заниматься "исправлением силы" - накачкой мускулов, причем в ущерб гибкости. Зато после физической работы со штангой, после отжиманий, можно было расслабиться и поиграть в футбол. Руки-ноги уставали? Значит, сухая тренировка удавалась.

12. В похо-о-од труба зовё-о-от

   Выходы команды на природу были двоякими. Одно дело, когда пловцы в спортивных костюмах - это были обвисшие трикушки из синтетики или х/б - собиралась на Южной и бегом по пересеченной местности добиралась до легкоатлетической лесной площадки, о чем уже говорилось. Там происходила большая сухая разминка с беготней до реки и обратно. Спортсмены много шутили и прикалывались. Дошло до того, что в конце одного занятия, на обратной дороге до Южной, Крыля, ставшая проводницей вагонов на ж. д., что естественно, рассказала анекдот о Чапае и Петьке, который заканчивался словами: "...без окон, без дверей, полна ж*опа огурцов". Речь шла о том, что что-то перепуталось в голове бравого командира.
   (Полностью анекдот звучал так. Приходит как-то Фурманов к Чапаю и говорит: "Василий Иванович, отгадай такую загадку: без окон и дверей - полна горница людей". Чапай подумал и сказал, что это ж*опа. "Нет, это огурец! Отгадай другую загадку: два кольца, два конца - посередине гвоздик". Чапаев подумал и сказал, что это ж*опа. "Нет, это ножницы!" Чапай пошел к Петьке, чтобы проверить его эрудицию. Пока шел, в голове у него все перепуталось. Приходит и говорит: "Петька, отгадай загадку: без окон, без дверцов - полна ж*па огурцов!").
   Саша подумал, что если девушка такие анекдоты рассказывает, то она точно потеряла целомудренную оболочку. И то верно: скромная девственница слова постороннего вымолвить не смеет, а развязная проститутка кроем матом, как шифером крыши кроют, размашисто и широко, не стесняясь.
   (Ната приезжала в спортивный лагерь, когда уже окончила школу. Села к Саше в лодку и взяла весла: "Дай, погребу, побалуюсь!" Ее развязность в общении с парнями в команде и вообще объяснялась просто: девушка искала жениха, сближаясь с кандидатами на супружеское ложе в доступных темах, но никого из команды не присмотрела).
   В отличие от тренировочных выходов дневные походы занимали больше времени, но в походах спортом не занимались - отдыхали. Походы состоялись дважды: от Южной шли к реке, спускались к берегу и шли вдоль него вверх по течению. Саша узнавал знакомые места: вот родник, вот место, где Саша тонул в первый раз, вот прыжок через Басадайку. (Саша надел ботинки, надеясь на сухую погоду, что оправдалось, но пришлось форсировать обмелевшую речку с последующей потерей здоровья).

0x01 graphic

   Девочки, бывшие в кедах, застряли на переправе аналогично. Но, покуражившись над ними как следует разговорами о том, что, если рубля нет, то перевозчики натурой возьмут, Фоня и Гапыч перенесли девочек на спинах. А Сашу переносить не стали, мол, сам перебирайся. Саша подумал: "А не повернуть ли назад? К чему ноги мочить? Промочишь - простудишься. Простудишься - заболеешь, лечиться потребуется, а также придется пропускать тренировки. Ась-Вась опять орать будет. Опять выделит его одного из команды, чтобы гнобить". Саша вспомнил, как на одном из сборищ, когда тренеру вздумалось высказать несколько инвектив команде, он вдруг сказал, обратившись к Саше: "А ты чего за хрупкие девичьи спины прячешься?" Девочки расступились, Саша выступил вперед, экзекуция сосредоточилась на нём. Почему именно на нём, когда ор шел на всех?
   Между тем на переправе Ась-Вась подкарауливал момент, нацеливая фотоаппарат. Ему было интересно, как его подопечный решит проблему переправы. Командной выручки в команде не было, была видимость. А все эти хохмы, приколы, подтрунивания были частью выживания, тренировкой мозга в рамках воспитания стрессоустойчивости. Ведь на соревнованиях постоянно возникали подобные психологические ситуации. Поэтому тренер старался прессинговать везде и всюду: он притапливал тонущего щенка, чтобы посмотреть, какие резервы тонущего при этом раскроются. Вот и подливал масло в огонь, постоянно и помаленьку; всегда был инициатором дерзкого словесного поведения и поощрял воспитанников на выпады, смешки и уколы.
   Также на переправе - Ась-Вась занял удобную позицию, чтобы схватить удачный кадр, вместо того, чтобы распорядиться насчет помощи товарищу по команде. Кадр получился отменный, как и последовавшая выволочка Саше за заболевшее горло и пропуск занятий - ведь ноги прыгун промочил.
   В тот поход шли вдоль берега долго. Вот уж миновали место, по виду напоминавшее Синий Утес. По едва заметной тропе поднялись наверх, чтобы обозреть прекрасные тонские далекие виды, но увидели драматичную картину. У края утеса сгрудились несколько мужчин, поддерживающих свои брюки. Дело в том, что ремни из брюк мужчины вынули, срастили из них ремешок подлиннее, чтобы спасти мальчика. Невдалеке, в окружении стайки девочек, на камне сидела и плакала молодая женщина - учительница, закрывшая лицо ладонями. Выход ученического выводка на природу, без фотоаппарата, поначалу был романтическим, но вскоре потребовалось острое вмешательство по вопросу помощи в лице мужчин, которые прозаически и беспомощно, со спадающими штанами, стояли у обрыва.
   Удлиненный ремешок до застрявшего на утесе мальчика не доставал. Накануне ученики тоже шли по берегу, дошли до утеса, на который забрались по тропинке, чтобы понаблюдать окрестности и восхититься тонским обширом. Лишь один мальчик решил тряхнуть силенками, чтобы перед девочками покрасоваться, учительницу удивить. Полез по камнепаду и, не докарабкавшись метров 10, застрял. Обратным путем спуститься он, конечно, не мог. Так ведь и редкая кошка слезет с дерева так же, как забралась вверх, царапая кору. Лицо мальчика стало серым от пыли. Вцепившись в небольшой уступ дрожащими руками, он лежал на утесе, и мужчины говорили ему: "Лежи. Не двигайся".
   Если к Саше никто на переправе на помощь не пришел (по этому поводу он переживал больше, чем за застрявшего пацана), то в тяжелой ситуации первым сообразил Фоня. Он убежал. Явился минут через 7 и принес на плече метров двадцать многожильного алюминиевого кабеля, отломанного от катушки. Рабочие, тянувшие кабель, возражали насчет отлома, но под напором юноши, спасающего жизнь человека, сдались. 15 метров пропадет - ну и что? Сколько его еще пропадет - немерено. (Этот кабель у населения шел на "ура": из алюминиевых прутков умельцы плели ловушки, чтобы рыбу ловить, и называли их вентилями).
   По доставке кабеля мужчины на краю утеса оживились. На одном конце кабеля свили треугольную петлю, а витки кабеля, оставшиеся от намотки на катушку, пловцы распрямили в линию. Спасатели решили, что мальчик просунет голову и руки в петлю, пропустит ее под мышками, и тогда его потянут наверх. Точно. Операция удалась. Перепуганного верхолаза подняли. Перед у него в низу живота был мокрым, а зад - коричневым. Спасенного передали учительнице, которая заметно повеселела. Когда пловцы проходили мимо нее, ученики громко проскандировали три раза: "Спасибо!"
   Героем похода стал Фоня. Он всегда выглядел первым. Проплывал под водой 50 метров, что удивило Ась-Вася, который сказал: "Фоня вынырнул и от глотка воздуха поморщился: мол, не надо ему". Уходил Фоня на тренировку - ссорился с подружкой, возвращался - мирился. Подружку Саша увидел. Она шла с каким-то парнем, на которого Саша не обратил внимания, так как на джинсах девушки были вышиты цветы, целыми гирляндами, и Саша уставился на эти гирлянды, полагая, что это были заводские нововведения, что так привлекает девушек. "Привет!" - услышал экскурсант. Говорил Фоня, который-то и шел рядом с девушкой.
   После десятилетки удачливый в спорте и в любви парень поступил в универ на химический факультет, откуда с первого курса ушел в армию. Затем стал охранником банка. Кроме того, что стал выпивать еще во время спорта, ничего плохого о нем Саша не помнил. На тренировках и в походах Фоня много шутил.
   В другой поход Саша взял с собой из холодильника, по маминой инициативе, замороженную щуку, размером с шурогайку. Если бы пришлось рыбачить, то подменный улов стал бы отменным. В этот раз пошли вдоль Басадайки и зашли далеко, так как тренер выбирал место, чтобы не было видно строений и крыш: чтобы природа предстала перед спортивными туристами без элементов цивилизации. Много дурачились. Когда Моргуляс стал разматывать удочки, Саша подбил его на хохму, и кащейчик согласился подыграть, взяв на себя главную роль удачливого рыбака. Предварительно о подлоге Саша предупредил тренера, чтобы все держать под контролем: чтобы хохма как-нибудь не развернулась на 180 градусов и не ударила по ее автору. Ась-Вась поддержал идею подмены, и вскоре к костру Силограмм принес на крючке мертвую щуку. Все здорово удивились, а Вантувич тоже достал удочки и пошел на речку, напоминавшую ручей, чтобы поймать экземпляр побольше, но вернулся не солоно хлебавши. Вольт так и не понял, что над ним посмеялись.

0x01 graphic

   Но дальше события стали развиваться по кривой линии, и Саша подумал и догадался, почему это так происходит. Вся кривизна в жизни возникает из-за того, что кто-то задумывает заранее, или импровизирует и воплощает хохму, подлог, озорство, а, значит, в общество входят единым целым скверные идеи и дурные дела. Идея проказы получается заразной, хотя о ней порой никто не догадывается. Но сама атмосфера становится гадкой из-за флюидов, которые испускают подменные замыслы, та же подтаявшая щука, дух подмены начинает толкать других людей на скверное и дурное, чтобы им тоже выделиться, мелькнуть, по-всякому обратить на себя внимание не на позитивном фоне, что трудно, а на негативном, что легко.
   В итоге, после пикника на бережку обмелевшей Басадайки, ответственная Ирума пошла к ручью мыть собранную у костра посуду. Место помывки было ниже тропы, а явившиеся на тропу хулиганистый Бергеша и почему-то примкнувший к нему Сергунчик стали кидать в посудомойку еловыми тяжелыми смолистыми шишками и попали девушке в лоб.
   Саша сразу вспомнил другое хулиганство Бергеши, когда тот играл в сухом зале теннисным мячиком, бросал его с силой и попал Комидасу в глаз. В таких случаях неврастеничный мальчик обычно восклицал: "Вот, бляха-муха!" После этих слов можно было видеть, как катается по полу Комидас. Ась-Вась отнесся к глазной травме равнодушно: ведь это не его пловца травмировали, а пришлую креатуру. Бергеша и травмированный ушли в больницу, где в глаз посмотрели и отправили обратно. Заглянул в больной глаз и Саша: зрачок был расширен. Но через много лет, когда Комидас попьянствовал на встрече с американскими хирургами и пофографировался с ними, а затем выложил фото в сеть, то Саша, увеличив фото, посмотрел в этот глаз и обнаружил, что зрачок у ранее травмированного зрительного органа пришел в норму.
   Пришла к затухшему костру и Ирума с чистой посудой в руках и на лбу - с большой шишкой и с проступившей на ней кровью. Вымытую посуду владельцы разобрали в свои походные мешки, а насчет шишки посмеялись, что это была "бандитская пуля". Ась-Вась юморок поддержал. И Саша понял, что он занимается спортом не в дружном коллективе, а в случайном сброде людей, стремящихся хоть как-то выделиться на фоне социалистической серости, где приносить извинения не принято. Что он плывет в команде, где безнаказанно травмировать девушку или щупать ее в собственное удовольствие и трахнуть ее без последствий, дело как бы само собой разумеющееся; где на словах каждый за всех, но на деле - за себя, и мало кто - на деле за всех, как у тех трех мушкетеров, которых было четверо.

0x01 graphic

   О понимании подобных эпизодов Саша думал как о моментах в жизни, на которые люди просто закрывают глаза из-за нежелания усложнять эту жизнь излишним осознанием своих неблаговидных поступков. Небаскр стерпит, шишка уйдет - так к чему что-то ворошить? Зачем пенять и наказывать? Увольте! Саша вспомнил, как после просмотра очередной серии "Вечный зов" Ась-Вась пришел в сухой зал и стал вслух вспоминать различные телеэпизоды. Была такая сцена, когда персонажи говорили по телефону, и герой Кирьян ответил на вопрос смешно - переносом ударения: "ПОнял? - ПонЯл!" Один говорящий был как бы интеллигентом, а второй простым мужиком, что отражено в коротком диалоге орфоэпически верно. И понимание жизни у обоих было разное.
   После похода на Басадайку, на следующий день, Ась-Вась собрал в сухом зале команду на разбор полетов. Стал укорять пловцов тем, что так спортсмены не поступают: но укор состоял не в том, что девочке лоб разбили хулиганским способом, а в том, что идею похода нарушили - принцип уходить пешком и возвращаться пешком, а не на автобусе пятого номера, несмотря на то, что очень устали. "Какие вы спортсмены, раз из похода на автобусе возвращаетесь?"
   Саша подумал: "Какая чушь! Какая разница, пешком или на автобусе? Выход на природу был? Был! К чему эти придирки? Сам-то укоряющий тоже ехал на автобусе и молчал, а на завтра его чего-то пробило на претензии". Саша думал и понимал, что за невинным подлогом (щукой) всегда следует неповинное хулиганство (шишка), за ним - порочное ханжество, лицемерие и прочее скотство человеческих отношений.
   Другие сцены в сухом зале касались личных проблем Ась-Вася. Получилось так, что младшие спортсмены ушли в душ, а Саша задержался в зале - тут его поймал тренер со своим разговором запросто. Саша узнал, что тренер жил в частном доме с матерью, причем дом шел под снос - и в него уже упиралась строящаяся дорога. Жильцам дорожники предложили выехать в предложенную квартиру, но Ась-Вась отказался от предоставленной однушки. Видите ли, мать и сын - это как бы две семьи, поэтому им должны предоставить две однокомнатные. Вот этот жилищный вопрос Ась-Вась вывалил на Сашу, который соображал: "А я-то тут при чём?" Выслушав словесные нагромождения с жалобами на жизнь, с недоуменным видом Саша вошел в воду. Плыл и думал о том, как все-таки портит квартирный вопрос людей. Кому угодно озабоченный человек может рассказывать об отсутствии крыши над головой, как будто, поделишься с первым или не первым встречным, - и эта крыша моментально над головой появится. Дудки! Выкуси! Однако после скандального затягивания дорожной стройки однокомнатные квартиры были предоставлены, и Ась-Вась был доволен отдельной жилплощадью, где стал спиваться и караулить смерть матери, на жилплощать которой тоже покусился.
   Он также приносил спиртное в бассейн, и часто сухую разминку стала заменять пьяная болтовня тренера о жизни, о возможностях и предрасположенностях. Ухмыляясь, Небаскр сказала Аля-Улю: "Ты, прав, я заметила, что Ась-Вась навеселе". А на универовских соревнованиях, когда в команде появился пришлый суперкролист Фатеев, Ась-Вась получил окорот. Никто из команды ему не пенял на нетрезвый вид, на то, что тренер приходит пьяным, да еще на соревнованиях его терпели коллеги-тренеры. А КМС (камээс, кандидат в мастера спорта) Фатеев подошел к нему и влепил прямо в лоб: "Че ты пьяный в бассейн приперся!?" Ась-Вась обиделся и два оставшихся соревновательных дня пропустил.

13. Хлорированная вода убивает микробы и отбивает желание плавать в бассейне

   В дополнение к саботажу бассейновых алкоголиков-сантехников, осложняющих спортивную жизнь подачей холодной и грязной воды, а то и полным ее отсутствием в любом виде, большой проблемой было (и до сих пор остается) хлорирование. Тот же сантехник, видимо от того, что в наименовании его профессии незатейливо присутствовала сантехническая приставка, занимался закидыванием хлорки в воду.
   Прямо на тренировке к бортику подходил мужлан в кирзовых сапогах, подтаскивал к краю чаши мешок с хлорамином, высыпал в воду половину ноши, размешивал плавающую белую кучу спасательной пестрой палкой и убирался восвояси. Как по команде пловцы останавливались и смотрели друг на друга и без того красными глазами, говоря: "Надо же, еще хлорки подкинули!"
   Несмотря на все санитарные манипуляции, вода все равно оставалась зеленой, зеленая пленка оседала на коже, хлорка разъедала купальники и плавки, сделанные из хлопка. А синтетика держалась молодцом, но выцветала. Велок скреб по голове ногтем и показывал зеленый соскоб, хотя после тренировки пловцы обязательно вставали под душ, предварительно намылившись, чтобы смыть хлорамин с тела.
   В команде гулял популярный анекдот о соревнованиях в Освенциме, когда участников на стартовые тумбы загоняли палками и пинками. "Еще несколько ударов плетью - и все тумбы заняты. Сигнал на старт - выстрел из люгера - и одного участника снесло с тумбы меткой пулей. Оставшиеся бухнулись и поплыли. По третьей дорожке вперед выбился поляк. Вот еще несколько гребков, и он у цели. Да нет, нет, не дотянул, хоть и вылез вон из кожи. Да-а-а, тяжело плыть в соляной кислоте!"
   В несколько лучших условиях, чем в лагерных, плыли тонские пловцы. А потому в дневнике у Саши появились соответствующие записи. 12 мая 1973 года он получил тренерские ЦУ (ценные указания), которые записал аж 2 раза.
   ЦУ касались завершения гребка, который следовало заканчивать у бедер (кроме брасса), а не как ЭРЭС, слившийся в канализацию истории, так как не догребал.
   Курсовка в этот день была так себе. Но, судя по пульсу, потрудиться пришлось: 34 удара за 20 секунд! Эти удары замерялись не привычным наложением пальцев на запястье, а прикладыванием перста к сонной артерии, а то и не приходилось ничего прикладывать, так как сердце стучало так сильно, что было понятно и без прощупывания пульса его учащенное биение. 34 удара означало то, что за минуту это составило 102 удара.

0x01 graphic

   Ась-Вась любил такие цифры, приговаривая, что если после нагрузки пульс меньше 30, то, считай, пловец не работал. Большими цифрами отличался пульс у Левинсона, который много старался, всегда пыхтел, но лучше почему-то не плыл.
   Вскоре от Ась-Вася поступило другое ЦУ относительно хлорированной воды, что ситуацию не меняло, так как перевернувшийся на спину спортсмен хоть и не буровил лицом хлораминовый зеленый компот, и заканчивал дистанцию на спине, но вода все равно попадала в глаза, а также приходилось делать скоростные повороты, вертясь в воде волчком. Так что черкасинские ЦУ выглядели туфтой.

0x01 graphic

   Особенно часто хлорировали воду весной, когда из вспученной реки в городской водозабор поступала мутная вода, хлорки в горводоканале не хватало, и потому ее дополнительно сыпали в бассейн на глазок. И хлорные тренировки продолжались. Отказаться от них никто из пловцов подумать не мог. А то, что вода щиплет, выжигает слизистые и глаза, так ведь и в Первую мировую русские солдаты в атаку по хлору ходили, и это назвали "атакой мертвецов".

0x01 graphic

   Зато хлорные солдаты выполнили воинский долг перед Родиной, которая скоро развалилась. А тут хлоркой детей травил СССР, распавшийся, однако, через 20 лет.
   Запись о том, что тренировка понравилась, Ась-Вась считал обязательной фразой при ведении дневника. Иначе, если не нравится, то ты свободен и пошел на выход. Дикое сочетание слов о плохой воде и понравившейся тренировке напоминало школьную гоголевскую историю об унтер-офицерской вдове, которая сама себя и с удовольствием высекла, - эти несовместимые вещи органично сочетались в советских спортивных дневниках. К тому же самочувствие должно было быть хорошим: а так же - красные воспаленные глаза восстановятся, и следом самочувствие и настроение подымутся. И не к чему огорчать тренера. Поэтому писалось, что "вода нехорошая", а вот "самочувствие хорошее".

0x01 graphic

   Если современный читатель спросит: "А почему плавали без очков? Ведь очки спасают глаза от хлорки!", то пловец середины 1970-х годов ответит: "Да вот и не плавали в очках. Их не было". И только на заграничных фото с соревнований по плаванию было видно, что пловцы имели и очки, и фирменные резиновые шапочки, которые в хлорке не распадались. Но вот в этом аммиачно-хлорном зеленом компоте забрезжил некий просвет.
   Очки добыты неофициальным путем и таким образом. На одном заводике, где подводники из-под полы покупали стеклотекстолитовое полотно для своих ласт, где им лили прозрачные маски для скоростного плавания, Ась-Вась дополнительно договорился с литейщиками пластмассы на новую халтурку. Стимулированные левым рублем, заводчики понаделали заготовок для очков, к которым оставалось прикрепить носовые стойки, прилепить ободок для мягкой посадки на глаза, нарезать резиновые полоски для оголовья, чтобы очки на голове держались, плотно прижимаясь к глазницам. Ась-Вась собрал деньги за очки и принес их заготовки. Дома и в бассейне у воды их надо было дооборудовать.
   Дома Саша нашел черную пористую резину, вырезал по контуру ободок для посадки на глазницы, прилепил его клеем БФ. Прокладки хорошо держались около месяца, потом стали пропускать воду, и их приходилось подклеивать. Носовые столбики Ась-Вась приклеил к очкам с помощью ацетона: смазал маленькие продолговатые нарезки из пластмассы, проводя по краю столбика ацетоном, и тут же соединял детали в единую конструкцию. В столбиках раскаленным шилом выплавил дырочки, сквозь которые продел капроновую нить для постановки очков на переносице. На концах нити завязал узелки и торчащие из них нитяные кончики оплавил спичкой.
   Саша все никак не мог подобрать себе расстояние нити на переносице, обтюрация страдала, так что тренер рассердился и раскричался, что с Сашей он как с писаной торбой возится. "То длинно ему, то коротко!" Тогда Саша сказал, что очки хорошо сидят, и тренер отстал. Дома расстояние пришлось переделывать. Вот каких трудов стоило спасение глаз от хлорки!
   Позже появились очки с мягкой пластмассой для посадки на глазницы, появились даже очки с цветными стеклами, что считалось особым шиком. Для сохранности очков Саша, как и Велок, приобрел в аптеке металлическую коробочку для шприцов, которая не гнулась, не ломалась и спасала хрупкую вещь от случайного раздавливания.

0x01 graphic

   Борясь с хлоркой, еще до очковой эпопеи, пловцы "потрясли" родителей и накупили маски для плавания, хоть это была полумера, паллиатив, поскольку стекла в них быстро потели и часто разбивались. Тогда тренер вырезал из плексигласа новое стекло по контуру старого, но вставка была уже не прозрачной и, хоть не билась, поворот можно было прозевать и врезаться в бортик.
   У Саши была оранжевая маска с горбатым носом, которая вызывала насмешки и быстро разбилась. Но плексигласовое стекло прослужило долго, пока хлорка не разъела резину в целом, и маску пришлось выбросить.
   Чтобы стекла в масках и очках не потели, их смачивали наскоро слюной, затем додумались размазывать по внутренней поверхности тонкий слой мыла, который высыхал, и стекло слегка мутнело. Но пловец бросался в воду, конденсат садился на мыльную пленку, и стекло прояснялось, видимость восстанавливалась.
   Велок использовал другую методику: оставлял в каждом очке немного воды, 3-4 капли, которые при плавании катались внутри очков и снимали конденсат. Саша опробовал этот метод, ему не понравилось: при поворотах приходилось закрывать глаза, чтобы вода на роговицу не попадала, не ударила по ней при резком движении, том же скоростном повороте, иначе это грозило потерей контроля над ситуацией на соревнованиях.
   К очкам в коробочке, пополнившим Сашину балетку, добавились самодельные лопаточки из тонкого текстолита для отработки гребка. В воде с лопаточками на руках плыть было в удовольствие, потому что - быстро. Но быстро уставали руки, так как без лопаточек организм реагировал на нарастающую усталость неосознанным растопыриванием пальцев, чтобы темп не снизился, но воду можно было проталкивать в меньшем объеме, пропуская ее сквозь пальцы. А сквозь лопаточку воду не пропустишь. Падение темпа сразу замечал тренер, и волей-неволей пловец заставлял себя грести воду, тренируя мышцы для более качественного - скоростного и выносливого - плавания.

14. Арифметика необходима для алгебры, как кроль для всех стилей плавания

   Никто не может отрицать того, что в любви необходимы улыбка, а для писания картин и стрельбы из лука - зрение. Так ведь и алгебра невозможна без арифметики, как спортивное плавание любым стилем опирается на самый скоростной вид - кроль. Это аксиома. И когда на соревнованиях объявляют дистанцию вольным стилем, то пловцы, вызвавшиеся ее преодолеть, выбирают кроль - самый быстрый стиль плавания. В свою очередь кролевая скорость требует самой интенсивной отдачи от всех мышц рук и ног пловца, и, если он переходит на другую стилевую специализацию, то база кроля остается доминирующей, чтобы можно было подтягивать результат, полученный дельфином, брассом или на спине, к личному рекорду, поставленному вольным стилем. Кроль - база для плавания.
   А потому любой пловец, стремящийся попасть в спорт и большой спорт, начинает свою "водную" биографию с кроля, где важны сила, выносливость, координация, умение дышать, проводить гребок, доводить его до конца, работать прямыми ногами, имея к тому же гнущиеся ступни.
   В секции спортивного плавания начинающие пловцы попадают из детских групп, где их обучают правилам движения в воде. И если процесс пошел, то смышленого лягушонка зовут в команду. При этом то, как он держит тело на воде, проносит над водой руки, работает ногами, выполняет другие кролевые движения - это является основополагающим моментом в отборе лягушонка при отбраковке прочих двигающихся в воде детей. А в команде начинается настоящая кролевая работа и одновременное знакомство с другими стилями, из которых основательный кролист выберет под себя основной стиль, либо останется в кроле. Кролевая база важна в любом случае. Попав первоначально под шутки-прибаутки "не знаю, не приглашал, посмотрим" к Ась-Васю, Саша вошел в команду и поплыл кролем - для формирования базы.
   Сразу встал вопрос о технике плавания: как двигаться в воде кролем. Самая первая запись о технике появилась у Саши 12 октября 1972 года, когда подробную раскладку по водной тренировке он не привел, подбив общий итог: проплыл 2700 метров, но основное правило по координации плавания вольным стилем усвоил.

0x01 graphic

   Это ошибка начинающего пловца - тянуться за вдохом, как будто от этого больше воздуха захватить получится. Но голова тянется, за головой - шея, шея тянет позвоночник, и его кратковременный изгиб меняет положение корпуса в воде, увеличивая площадь сопротивление и гася скорость. Но дышать все-таки надо, и дышать, поворачиваясь вокруг оси: тогда корпус не ломается, площадь сопротивления не меняется и скорость не падает.
   Изъяны в технике кроля регулярно проявлялись на курсовках, когда Саша уставал, и его организм шел по пути наименьших затрат по преодолению дистанции. А тренер замечал и выговаривал про ошибки: нельзя плыть, как колесный пароход, у которого гребная вертушка с лопастями в стороне от тела судна. К. П. Д. (коэффициент полезного действия) у колесных пароходов был небольшим, и поэтому их заменили винтовыми судами, обладавшими большей скоростью. У парохода площадь сопротивления в воде намного больше, чем у винтового судна, идущего вследствие этого по воде шибче.

0x01 graphic

   Этой тонкости кроля соответствует запись о курсовке, состоявшейся 21 апреля 1973 года, с пометкой о правильности вкладывания правой руки ближе к голове и проводке гребка под туловищем. Всё это сказано и записано для того, чтобы утвердиться в мысли о необходимости постоянно уменьшать сопротивление воды. Правда, в то начальное время тонкости этих "судоходных" характеристик юному пловцу были недоступны. Выкладкам тренера приходилось только верить.

0x01 graphic

   Корректировка кролевой техники имела место и на обычных тренировках при скоростной отработке основного стиля (тогда - кроля), когда 3 мая 1973 года в конце серии из 20 стометровок тренер заметил и не преминул сказать о другом пороке. О неправильном вдохе, который следовало делать при проносе руки над водой, в конце гребка, но никак не на его середине, что мешало качественно гребок завершить.
   И даже когда основным стал стиль на спине, Ась-Вась старался поправлять у Саши кролевую базу, убирать из нее огрехи, которые спортсмен мог перетащить в другую специализацию плавания.
   19 февраля 1974 года он заметил, что на разминке - 400 метров кролем - Саша стал вкладывать руку в воду ребром, чтобы потом сделать лишнее движение: развернуть кисть и захватить воду для последующего проталкивания по траектории гребка. Зачем это лишнее движение? К чему оно? Ведь это и лишняя суета, и неэкономная трата энергии, да и брызги. А чем больше брызг, тем с излишней роскошью пловец тратит усилия, "ибо каждая летящая капелька - это та же капля пота, пролитая непроизводительно".

0x01 graphic

   Выговаривая эту закавыченную фразу, не забывал Ась-Вась догружать Сашу по ОФП, если замечал, что тот раньше остальных закончил задание в сухом зале. (А замедлять темп во вращениях, имитациях гребков, наклонах и т. п. Саша еще не догадывался, так как со спортом был честен).
   Кролевая база неизменно сопровождала уже Сашу-спиниста, который начинал потихоньку отвоевывать призовые места на пьедестале. До полноценного штурма ступенек на наградной тумбе было еще далеко. 21 марта 1974 года контрольная точка по проверке прохождения "четвертака" и сотки на скорость основным способом показали неважные результаты. Дистанция на 25 метров пройдена хуже на 0,4 секунды, чем те же 25 метров в составе стометровки. Понятно, что дистанции пройдены плохо. Виной тому - слабая кролевая подготовка.

0x01 graphic

   Как тени, как неутомимые дымные демоны, все прежние огрехи и ошибки, допущенные Сашей ранее и замеченные тренером, возвращались в кроль вновь, возникали снова и снова, выскакивали, как черти из табакерки, не взирая на устные заклинания Ась-Вася в сухом зале и письменные дневниковые записи источника огрехов.

0x01 graphic

   Снова захромала техника рук, появился наплыв. Всему виной - усталость. На 400 метрах курсовки кролем и 1500 метрах вольным стилем в п. к. ум и тело пловца искали обходных путей для уменьшения энергозатрат, не смотря в ранее сделанные записи, которые для подростка Библией или армейским уставом отнюдь не являлись. Не как правильно, а как полегче - вот что понимал мозг, получавший сигналы от уставших рук и ног, наполненных молочной кислотой.
   На следующий день, 5 ноября 1974 года Ась-Вась посмотрел эти записи, оставил отметку о просмотре, понял, что спортсмен осознает вернувшиеся базовые ошибки - значит, будет над этим работать в упорном и радостном труде, и только поэтому критических замечаний не оставил.
   По этому поводу 25 ноября 1974 года, по вопросу о том, что "говоришь вам, говоришь, а вы выполняете и забываете" состоялась длительная командная беседа в сухом зале. В ходе претензий Ась-Вась отметил положительный момент: только Саша вел дневник с отражением тренерских советов, и у него, пловца, в его голове эти важные и полезные формулировки подольше задерживаются. Прочие пловцы ничего полезного из советов и требований не записывали. Значит, тренерские замечания прошли мимо ушей. В наказание за эти пропуски в этот день прошла самая значительная по объему тренировка. По ее окончании Саша вновь услышал претензии насчет недостаточного кролевого гребка и, как мантру, записал вновь слова о неправильном вдохе и необходимости догребать до конца.
   О длинном гребке шла речь на курсовке 1 декабря 1974 года, которую Саша вновь проплыл на коротком гребке и, по мнению тренера, растерялся на дистанции. Опять же, это была просто усталость. Организм поддавался ей, не выполняя нормативы, а Саша пытался бороться со своим организмом, усилием воли отправляя уставшее тело вперед.

III

15. Дельфин плюс брасс, и получается баттерфляй, которым никто не плавает

   Когда Саша учился плыть дельфином, он слышал слово "баттерфляй", и ему казалось, что тот и другой стили являются одним способом плавания, просто по-разному называются. Ведь там и тут одинаково машут руками над водой и подымают тучу брызг - иначе нельзя. Но ему объяснили в команде, что баттерфляй - это, в переводе на русский - бабочка; пловец порхает бабочкой над поверхностью воды, и только это порхание видит зритель, не догадываясь порой, как при этом двигаются под водой ноги "бабочки". Эта ножная работа незаметна, потому что ноги в баттерфляе действуют брассом, что не очень удобно.
   При плавании дельфином ноги работают, как хвост у дельфина типа афалина или бутылконосого, ноги ходят в воде волнообразно, подбрасывая циклически воду всплесками, и следом, стопами ног, ударяют по воде.
   На всех соревнованиях дистанции дельфином плыл баттерфляем единственный спортсмен, некий Зайцов, хохмач и хам в одном лице. Саша не знал, в какой городской секции ушлый Заяц тренировался, или уже заканчивал спортивную карьеру, а на соревнования ходил, чтобы поразвлечься, плыл только стометровки, не больше, чтобы сильно не потеть. (Он до сих пор сигает с тумбочки в воду на ветеранских соревнованиях в погоне за медальками из цветного алюминия и пестрыми бумажками к ним, которые любят развешивать на коврах и стенах квартир старики, тешащие себя воспоминаниями о рекордных похождениях в молодости).
   Еще на пороге бассейна Заяц начинал хохмить, встречая знакомых старших пловцов, травя анекдоты и всячески балагуря. А на младших участников соревнований смотрел снисходительно, отпуская сальные шутки и намекая, что в плавках у младших - магма от той перепревшей мочи, которую они выпустили волей-неволей, видя в душевой внушительный прибор Зайцова. На старте обладатель прибора вел себя по-барски. Если он хотел предварительно освежиться, то допускал фальстарт, сигая с тумбочки раньше свистка или выстрела. Вальяжно проплывал полбассейна, вылезал на бортик, шлепал к месту старта, вытирался полотенцем и вновь, по свистку, занимал согбенную стартовую позу.
   Его баттерфляй походил на бабочку в сачке, так как пловец сильно дергался в воде, и это дергание возникало от недостаточно согласованной работы рук и ног: ноги должны были проталкивать назад воду, которую уже прогребли руки, порхнувшие бабочкой. Но чего-то в зайцовской координации недоставало. Саша пробовал плыть бабочкой; получалось - мУка и утопление.
   В дельфине импульс заныривания после того, как в воду входили руки, передавался на сгорбленную спину, которую затем выгибало в другую сторону, и волновое движение передавалось на таз, бедра, голени и ступни. Это быстрый стиль. Но после 25-метровки резвости дельфином сразу накатывала усталость. Всего 20-30 рывков воды руками, и вот уже нет сил, чтобы порхать над водой с первоначальной легкостью. К концу 25 метров бабочкой Саша натурально "подыхал", хотя первые метры получались порхающими.

0x01 graphic

   Дельфином хорошо плыл Фоня, за ним тянулся Силограмм, и было забавно наблюдать, как скелетированный тщедушный человечек "гремит костями" на дистанции, поднимаясь и опускаясь в воде. Оба дельфиниста начинали красиво, порхая бабочками, которые к концу 200-метровки напоминали стрекоз, трепещущих на воде мокрыми крыльями в облаке брызг и плесков.
   Помимо успехов в плавании дельфином Моргуляс слыл завзятым фотографом, любителем магнитофонных записей (меломаном рока) и нумизматом.

0x01 graphic

   Широта натуры Силограмма сказалась впоследствии в том, что он стал, не как его родная сестра (она тоже пловчиха и мастер спорта по подводному плаванию) профессором математики, - а сторожем автостоянки. И для этого надо было закончить универ! Если без масла Силограмм входил в любую компанию, то это его ни к чему не обязывало; а свои обязательства, ранее данные, забывал мгновенно, переобуваясь в воздухе. Сейчас эта худая сволочь, когда видит на встречной езде машину знакомого - пловца по бывшей черкасинской команде, перемигивается фарами. Это у него, махать руками - в воде результативно, в жизни - попусту, всегда получалось.
   С дельфином у Саши не получилось не столько из-за трудоемкости стиля, сколько из установочной ситуации, когда психика юного пловца подверглась истязанию. В конце одной тренировки Ась-Вась решил устроить эстафету: разделил команду на 2 группы, чтобы пловцы соревновались, поэтапно преодолевая 25 метров дельфином; а для тех, кто плохо плыл этим стилем, разрешил плыть кролем. Саша посчитал, что последнее условие не для него, полбассейна он сносно преодолевал за 7-8 махов, и потому поплыл свой этап, стараясь, кое-как. А когда закончил его с большим ущербом для группы, то прямо у бортика Черкасин разразился такой отборной бранью, что провинившемуся показалось - этот орущий рот изрыгает проклятия довольно долго, как будто стройку ведет, этаж за этажом, перескакивая с пятого на седьмой уровень. Вот уже прозвучала угроза выброски из команды, если глухой жабенок, размахавшийся тут руками, так команду подводит. Команда молчала. "Ну, еще разок так поорет, и точно из команды можно будет уходить. Но - куда?" - думал Саша. Однако громогласных оскорблений Ась-Вась больше не допускал. В скором времени он стал прикладываться к бутылке, становясь говорливым и добродушным при разборе заплывов.
   Если сложная "бабочкина" техника давалась с трудом, со скандалом и выработкой условного рефлекса на неприязнь баттерфляйевского махания руками, то ведь и относительно не сложный брасс тоже вызывал трения между учителем плавания и его учеником. Казалось бы, чего проще: смотри, как делает лягушка, и повторяй вслед за ней, подражай природе, и всё будет хорошо. Как бы не так!
   Руки в брассе выполняют короткий гребок, всего на свою длину, заканчиваются у груди, затем соединяются предплечьями и следует вывод ладоней вверх на исходную позицию. А воду, которую толкнули под туловище руки, призваны подхватывать ноги, и ступни при согнутых коленях проталкивают эту воду далеко назад. Человек плывет брассом, почти как лягушка, которой, однако, сильно помогают плыть перепонки на лапках. У человека этих перепонок нет.
   (Бывают сросшиеся пальцы, которые вроде создают побольше площади для проталкивания воды, но это в расчет не принимали. Ну, срослись пальцы, ну и что? Вот, срослись у Буска. Никто из спортивной общественности не протестовал, что пловец лягушку напоминает).
   В брассе есть особенность: важно правильно подводить ступни ног к тазу и разворачивать их для толчка. Много позже, лет через 7, Саша учил на Черном море, в Алушке, свою невесту плавать брассом и разворачивал ей белые мягкие ступни, чтобы она толкала воду и плыла; открывались чудесные виды, и мечталось, что из этого милого лона, прикрытого малой тряпицей, будут появляться его дети, и волновали нечаянные прикосновения к бедрам, а то и рука, подведенная под живот, чтобы удержать на водной поверхности брассирующую красавицу, гладила этот живот, как гладят и осязают груди любимых женщин влюбленные мужчины, чтобы на инстинктивном уровне удостовериться в том, что питание для будущего ребенка гарантировано, - а живот поглаживался в приятном ощущении того, что самый первый домик для малыша готов: он нежен, тёпел и чист, и ждет желанного постояльца.
   Однако невеста не состоялась: много курила, сыпала амбициями и воздыхателя не ценила - т. е. неправильно себя подводила к кандидату в супруги, а неправильный подвод ступней к тазу юного пловца грозил очередным наказанием, которое состоялось. Ась-Вась увидел неправильную работу ног брассом, вытащил начинающего брассиста на бортик и приказал работать на суше лежа, толкая ногами воздух, раз в воде не получается. Команда из воды (когда плывешь, то все видно, что творится на берегу) таращилась на неумеху, и Саша научился подводить ноги к тазу, разворачивать ступни, от которых отлегла тяжелая тренерская рука. А рядом с бортиком, на котором лежал лягушонок с неправильными движениями лапок, жарил раскаленный кафель, по которому без сланцев ходить было невозможно.
   Научившись разворачивать ступни и хорошо отталкивать воду, Саша сразу поплыл. Хорошо было плыть первые 25 метров - потом, как и в дельфине, тело уставало, особенно ноги, которые наливались свинцом и не работали на скорость. Да, для брасса тоже важна ОФП: прыгучесть, чего Саше недоставало. (А в дельфине важен другой ОФПэшный показатель: подъём ног в уголок - что тоже надо было подтягивать до приемлемого уровня).
   Поэтому к сложным стилям плавания, техника коих мигом ломалась из-за наваливающейся усталости, Саша испытывал смешанные чувства. Вроде быстро и красиво - и дельфином и брасом, но как сохранить технику стиля и выдержать темп на 200-метровой дистанции? Хоть Саша и записывал в дневник фразы о необходимости соблюдения техники, ее всегда недоставало в конце дистанции, где, на последних соревновательных метрах кроме ожесточения, ничего не было.
   А уж если спортсмен не уставал на тренировке, а техника у него хромала - то это мало куда годилось. Другое дело - интенсивная тренировка или соревнования с бурным финишем. Тренерские установки о необходимости правильного вкладывания рук в воду и другом подобном всегда разбивались об азарт финала, что Саше напоминало сражение древних армий.
   Войско наступает красиво, ощетинившись копьями, стройно, поблескивая щитами, идет ровной греческой или македонской фалангой или в шахматном порядке расположенными римскими легионами, но в ходе сражения, несмотря на крики командиров: "Держать строй!", ровные геометрические построения растворяются, и вот уже одна толпа колотит другую дубинами и обломками копий. Когда приз или гибель рядом, то представления о красотах сражения и ровных рядах бойцов исчезают на фоне разгоревшегося неуправляемого зверства. А потому Саше всегда нравился подвиг 300 спартанцев, державших строй перед полчищами Дария.

0x01 graphic

   В начале своей спортивной карьеры Саша записал одну умную фразу о стиле дельфин, оброненную тренером. Придерживаясь данного постулата, можно было долго плыть этим стилем, но - не пригодилось. Не спешить - это хорошо, но работа тазом выматывала.
   Поэтому несостоявшийся дельфинист не пошел в подводники, где спортсмены плыли исключительно за счет пресса и таза. И ног, работая ими как "ножницами" (в кроле) или в моноласте (дельфином). Подводники накачивали на ногах здоровые банки, животы у них никогда не висели - а поработай-ка прессом, подражая плывущему дельфину или змее.
   (Саше припомнилось, как заорал Ась-Вась на Щерю - кролиста Щерякова, который первым проплыл 50 метров за 29 секунд. Щеря пришел после каникул с немного отвисшим животом. Как орал тренер! Саша смущенно посмотрел на отпустившего живот, Щеря мялся. Он иногда поддерживал Сашу морально, защитил не раз от нападок старших, придумал меткое татарское погоняло - Аля-Улю. Но после ора насчет живота на тренировки больше не ходил. Видимо, он устал от наездов, правых и неправых).

0x01 graphic

   Если уж в классическом плавании ноги устают больше обычного, то в подводном - вообще стали бы отваливаться. Хотя плыть в ластах было престижно и поначалу легко. Гапыч попросил у знакомого подводника ласты поплавать, проплыл 100 метров, сделал 3 скоростных поворота и - ласты на ногах у него рассыпались. Сильными ударами о бортик при поворотах он просто не умеючи разбил стеклотекстолит и стал смеяться: "А что я сделал? Я только три поворота и сделал! А они рассыпались!"
   На одной из прикидок брассом, состоявшейся 20 марта 1974 года, Саша услышал замечание, которое перечеркнуло возможность того, чтобы брасс стал его основным стилем.
   Низкая лежка в воде, возникшая из-за недостаточных гребковых усилий, не позволяла ему развивать приличную скорость в брассе.
   В команде брассом плыл хорошо лишь один пловец - Гапов, Гапыч, выполнивший на областных соревнованиях норматив КМС. Фото Гапыча, завершающего победный заплыв, опубликовала областная газета "Красный стяг", и на мутном, как вода в бассейне, снимке можно было различить контур головы и водный выброс из-под подбородка спортсмена, что в реалии выглядело зрелищно, а в газетенке - погано.
   Как-то Саша и Гапыч вышли вместе из бассейна после тренировки, и, отойдя метров 100, Гапыч достал сигареты и закурил, поразив попутчика. "А ты что, не знаешь, как Фоня поддает - напивается? А я вот курю!" Саша воскликнул про себя: "Так вот чего стоят речевые усилия тренера, воспитавшего чемпиона-курильщика и пьяницу в придачу!" Скоро Гапыч стал игнорировать тренировки, а, встретив Сашу на улице, взял его руку и приложил к своей голове. "Пощупай! Чуешь бугор? Это меня хулиганы ударили. Так и передай тренеру, что лечусь я. Приду через месяц". Сказал и вообще не пришел больше. Скоро Саша его увидел в бассейне химиков: Гапыч учил детей плаванию.

0x01 graphic

   "Вот, теперь это моя работа!" - сказал камээс. "Ну зачем он взялся за обучение плаванию? Не его это дело!" - отозвался о трудоустройстве воспитанника его тренер.
   Комидас отозвался о Гапыче плохо: тот его надул на фотографиях. Кто-то из бывших спортсменов фарцевал, пустился в спекуляцию, а Гапыч приторговывал фотографиями западных рок-групп. Фото были черно-белые, перефотографированные из музыкальных журналов, и шли нарасхват у поклонников. О диких заработках певцов ходили легенды. Даже в раздевалке падкий на рок и роковые заработки Моргуляс так сотрясал воздух разговорами о том, как после концерта во Дворце спорта участники заезжей группы "Цветы" выпивают и делят деньги, складывая купюры стопками по номиналу, так сотрясал, что из тренерской комнаты вышел Ась-Вась и пресек силограммовские россказни: "Моргуляс, ты не имеешь права обсуждать чужие заработки!"
   Как и все, Комидас поклонялся року, и Гапыч его нагрел. "Ох, много денег я ему отдал, - говорил Комидас Саше, которому захотелось подколоть незадачливого покупателя, и он спросил. - А ты какие фото приобрел? - Битлз, Роллинг Стоунз, Криденс... - А как полностью называется Криденс? - ? - Криденс Клируотер Ривайвл!" Кислое лицо Комидаса еще более скисло. Право, быть фанатом рока и не знать названия групп полностью?! Какой же ты фанат?! Да на тебе только и остается, что деньги делать!

16. Спинист под флажками, как волк в окладе

   Наконец, после опробования разных стилей плавания, тренер решил, что Сашин основной - это стиль "на спине", с чем воспитанник был горячо согласен. Спина - как много в этом звуке сочеталось труда и удачи, надежд и сожалений, огрехов и двух громких побед. Одна неловкость преследует любого спиниста: он не видит ничего впереди, ориентируется лишь по флажкам на шнурах над головой перед поворотами, да на гирлянды поплавков, протянутых вдоль бассейна для разделения дорожек.
   Остальным пловцам хорошо ориентироваться по темной донной кафельной ленте, тянущейся строго по середине дорожки, что позволяет придерживаться прямолинейности в заплыве, а на торцах бассейна эти ленты заканчивались широкими прямоугольниками, чтобы можно было точно закончить дистанцию, хлопнув ладонью/ладонями по завершении последнего гребка.
   Саше славно плылось на спине: вертеть головой никуда не надо. Плыви и не думай о поворотах головы и дыши вволюшку, никаких тебе вдохов с вытягиванием шеи на правую или левую руку, что нарушало координацию в кроле. Хорошо и просто. Это в вольном стиле всё сложно: исправил одну ошибку - появились две новых. А в кроле на спине (так иногда красиво называли этот стиль плавания) - дыши свободно, маши руками да повороты угадывай.
   Выбору стиля на спине, как основного, для Саши способствовало именно это обстоятельство: в вольном стиле ошибки в технике плавания проявлялись рецидивно и постоянно. Вечный тренерский крик и ругань. Даже в 1976 году, когда Саша считал себя состоявшимся пловцом, так как уже занимал призовые места в личном и командном первенствах, техника кроля у него, нет-нет да и начинала ни с того и ни с сего хромать.

0x01 graphic

   Опять проявилась, после 4 лет спортивного времяпровождения в воде, ошибка начинающего кролиста, когда на вдох под правую руку голова тянется к правому плечу. Далее - всё то же: за головой идет шея, за шеей - позвоночник, ломается линия плавания, и падает скорость. Об этом какой раз подряд заявил тренер, и какой раз это древнее замечание Саша записал в дневник, в котором 3 года назад, 7 мая 1973 года отметил важную веху своей спортивной биографии: "мой основной - спина".

0x01 graphic

   Хотя проплыл в этот день контрольную точку - 25-метровку на спине за 19,2 секунды, что явилось слабым результатом. Но тренер, кажется, распознал в Саше потенциал спиниста.
   С первых дней плавания этим стилем новоявленный спинист познакомился с парадоксальной механикой движения рук под водой, что отразилось в дневнике без достаточного в то время осмысления.
   В этом необходимо разобраться для того, чтобы законы гидродинамики не вступали в противоречие с материальной логикой и логикой того утверждения, что любое действие имеет закономерные и, главное, объясняемые последствия, не смотря на очевидный абсурд.
   Как понять такой пассаж при описании техники гребка на спине: в начальном этапе гребка рука должна толкать воду наверх. Отсюда следует: толкаем наверх и сразу, естественно, опускаемся вниз, что в классическом плавании недопустимо. Ведь чем глубже лежит в воде пловец, тем тише его скорость ввиду увеличения сопротивления этой самой воды. Однако, движение воды вверх - это не конечная история. Как и в классическом кроле, гребок в кроле на спине имеет не простую траекторию.

0x01 graphic

   Да, рука захватывает воду (1-2) и толкает ее вверх не с целью вытолкнуть на поверхность. Нет! После того, как рука спиниста поднялась к поверхности (3), она сразу же начинает опускаться вниз, при этом кисть руки уже прошла половину гребка, и та вода, которая в этот момент под рукой находится, выполняет роль толчковой опоры, на которую рука опирается (3-4) и - внимание - приподымает тело спортсмена, и следом, в конце гребка, ладонь проталкивает воду ниже, под ноги (4). Такова сложная и противоречивая геометрия гребка на спине.
   При этом происходят активные повороты тела вокруг оси: разворачивать плечи необходимо постоянно для каждого цикла. Об этом 3 ноября 1973 года тренер сказал Саше, и тот, как послушная Маша, внял совету и стал работать правильно руками и корпусом.

0x01 graphic

   И на суше упражнение "пропеллер" ему нравилось, что ему напоминало еще не забытую мечту стать летчиком; но с полетами обломилось из-за намечавшейся близорукости.
   И работа ног на спине важна. По сравнению с руками их вклад в скорость минимален, но существенен, так как другого дополнительного источника скорости нет. А потому ноги у спиниста работали, как надо - "ножницами", но быстро уставали, теряя при этом ритм вплоть до того, что просто болтались в воде, изредка вздрагивая в потугах совершить еще, хотя бы одно "стригущее" движение или серию, ближе к финишу, когда пловец собирал по сусекам последние силы для крайнего рывка. Ногами на спине требовалось работать неустанно от начала до конца.

0x01 graphic

   Саше запомнилась девушка Наташа, тонская вагоновожатая - особь с длинными ногами. Ее привели в бассейн и стали отдельно заниматься с ней сразу оба тренера - Ась-Вась и Солякин. Ноги у начинающей пловчихи, которая вообще плавать не умела, росли прям от ушей, что сулило успех не только на подиуме в доме мод, но и на дорожке, если б эти ноги можно было заставить работать. Два мужика, довольно еще молодых парня, с удовольствием трогали Наташу за коленки, укладывали на живот, чтобы поставить ноги брассом, и наблюдали, как она в кроле стрижет воздух своими стройными конечностями.
   Но, как и все с подобающими статями девушки, Наташа оказалась глупа, нагрузок никаких не терпела, так что разговоры о чемпионстве очень скоро потухли. Через 5 лет Саша видел ее в ресторане "Север", где она была как рыба в воде и, откушав и употребив, уходила с очередным кавалером в номера рядом расположенной гостиницы.
   Как и в кроле, у Саши в стиле на спине стали возникать похожие и пройденные ошибки "пилотирования". Во-первых, уставшие ноги инстинктивно сгибались, а, во-вторых, уставшие руки в целях сохранения темпа переставали догребать.
   Третьим огрехом оказалось "нехорошее начало гребка". Триада поломок в технике на спине, надо отдать должное, Саша быстро устранил и больше подобных нарушений старался не допускать.
   Ликвидированные недостатки сразу сказались в улучшении техники - да так, что сторонний тренер Филиппинус, которого много лет спустя убили на реке вследствие финансовой грызни в ветеранской организации, имел перспективного воспитанника Бельцова, уехавшего в Москву строить спортивную карьеру, и оба, тренер и его воспитанник, когда Саша плыл по крайней дорожке, шли вдоль бортика, и тренер показывал пальцем на образцовое плавание и подсказывал ученику детали.
   В свою очередь Саша хотел научиться у Филиппинуса тому, как он плавал кролем с перебинтованной ногой и ногу не мочил. Он согнул ногу в колене и плыл, как подводная лодка с поднятым перископом. Как велика была тяга этого спортсмена-тренера к воде: раненый, он не упускал возможности поплавать, чем просто ходить по суше и ждать, когда затянется рана.
   Скоростная тренировка, состоявшаяся 4 декабря 1974 года, с четким хронометражем, с кролевой базой - уже никаких огрехов не выявила.
   Зато в дневнике, после некоторых раздумий, стали появляться философские мысли тренера, записанные наскоро и тем сохраненные, но их комментирование сейчас затруднено ввиду имплицитности, субъективной адресности.
   А потому то, о чем хотел сказать о работе ног туманной фразой тренер, можно интерпретировать как угодно, как кому заблагорассудится. Большой крамолы в подобных обобщениях нет, но есть некая мудрость, основанная на опыте.
   В самом деле, в каждом стиле работа ног различна, но четко согласована с руками в едином стилевом подходе. Спортивное плавание имеет всего 4 стилевых подхода в сочетании рук и ног. Больше - не получается. Еще никому не удалось соединить в нечто целое руки кролем и ноги брассом, руки брассом и ноги дельфином и т. д. А в водных упражнениях - пожалуйста, тренируйтесь и экспериментируйте.
   Очередная грубая ошибка обнаружена у Саши 30 декабря 1974 года, когда на тренировке при отработке дистанций комплексным плаванием, тренер заметил у Саши завалы при прохождении этапов на спине.

0x01 graphic

   Завал возник неспроста. Это был очередной обходной маневр организма, стремящегося упростить трудности скоростного передвижения по воде. Конечно, много проще грести прямыми руками, не заморачиваясь на сложную траекторию гребка. Лодка с однозначно прямыми веслами тоже плывет и не жалуется. Но этот "лодочный" огрех не дает скорости расти, т. е. не дает пловцу проводить гребок с более качественным КПД. А потому Саша завал быстро устранил.
   Читатель помнит, что в главе о кролевой технике автор спортивного дневника неоднократно отмечал такой порок, как наплыв, из-за которого нельзя повысить темп. Так вот, если наплыв в одном стиле (кроле) являлся существенным недостатком, то в стиле на спине он вдруг стал преимуществом.

0x01 graphic

   5 февраля 1975 года Ась-Вась подсказал, что руку в спине надо не только разворачивать, что Саша и делал, буквально рубил воду ребром. Но к развороту требовалось добавить дополнительное действие: потянуться перед началом гребка, увеличив тем самым его длину. Но ведь это наплыв! Гонимый в кроле наплыв! А вот в спине, оказывается, это некая возможность для увеличения скорости.
   Саша не стал пенять тренеру насчет наплыва и просить его разобраться в том, почему там и сям это разные категории - вредная и полезная. Однако наплыв в спине он взял на вооружение. Эта метода ему сильно помогла и даже испугала старших соперников, не ожидавших никаких засад на выигрываемых дистанциях. Они, такие степенные и привыкшие к расстановкам на пьедесталах, вдруг получили окорот.
   Особенно испугался Вольт, когда на максимально скоростных 8 по 75 метров ногами на спине Саша стал царапать ему пятки.
   И хотя одновременно с царапанием барских пяток у Саши вскрылся старый кролевой порок, связанный с растопыриванием пальцев в гребке, с намерением захватить как бы побольше воды - этот порок Саша тоже быстро ликвидировал.
   Ладонями со сжатыми "лодочкой" пальцами плыть куда быстрее, хотя непомерное упорство в скоростном преодолении дистанции толкало кисти рук на "растопырку". Возможно, это проснулся в пловце древний животный инстинкт плавания, который был у наших очень древних предков и сохранился до сих пор у лягушек и бобров, которые рассекают воду, работая конечностями с перепонками.
   Пожалуй, одной из последних выявленных и устраненных ошибок при плавании на спине явился недогрёб.
   Организм опять пытался филонить, облегчая себе работу и уводя окончание гребка в сторону в целях экономии усилий. Последнее наблюдение тренера, посчитавшего, что в гребке на спине ладонь должна находиться ниже локтя, встало в легкую конфронтацию с ранее культивируемым убеждением о проводке воды наверх, а потом вниз - в гребке на спине. Но эта конфронтация каких-то последствий не имела и проблем не создала. Саша плыл на спине хорошо.
   27 января 1976 года на прикидке он хорошо размялся на коротких дистанциях, поделал ускорения и проплыл стометровку основным с личным рекордом 1 минута 13,5 секунд при сильном пульсе в 31 удар сердца за 20 секунд. В кои веки тренер при этом отметил "хорошие качества" спиниста, которые оказались высокими. Это и высокая лёжка (при наименьшем сопротивлении тела в воде), и хорошая выносливость, которую важно было сохранить в предстоящих боях на голубых дорожках.

0x01 graphic

   А в таких деталях, как старт и скоростной поворот, Саша разобрался быстро. Эти легкие недочеты он устранил за одну тренировку.

17. Тренер как наставник, деспот и громкоговоритель, и вопросы

без ответа

   Состоявшийся пловец помнит своего первого тренера, научившего его плавать. И второго тренера помнит, научившего плыть, и третьего - поддержавшего его в переходный период. Всего у Саши было три наставника. И второй наиболее плотно занимался им, вкладывал в воспитанника, как говорят в таких случаях, душу. (Первый как бы заметил в руде не ограненный алмаз, третий получил бриллиант после долгой обработки на гранильне - из рук в руки и немного им поманипулировал). Но второй пестун 6 лет стоял над душой, воспитывал, наблюдал, мониторил, лелеял. Впрочем, на шлифовальном круге нежностей было мало, и потерпеть пришлось.
   Сам Черкасин стал мастером спорта благодаря подводному плаванию. Тогда, в благодатные начальные времена подводного спорта, люди массово сигали в воду за спортивными разрядами и золотыми медалями в обыкновенных любительских ластах, купленных в спортивных магазинах. Наиболее смышленые понаделали из купленных изделий удлиненные ласты собственной конструкции, и, пока нормативы не поднялись, поплыли на самоделках и нахватали под шумок мастерских званий, которые пачками раздавались, раз уж попёрло. Таким образом, Солякин, Волкин и Ась-Вась, один за другим, стали мастерами спорта.
   Полученное звание продиктовало мастерам вступление в профессию учителя физкультуры с неизбежной специализацией в обучении классическому плаванию. (В подводное детей сразу не берут, детям сначала классикой необходимо овладеть). Ась-Вась считал себя специалистом на подъеме: беспощадно гонял пловцов как сидоровых коз и скрупулезно вел общие тетради с записями о тренировках, показанных результатах, выявленных недостатках, а также вел анализы и размечал планах. Его мечта - сделать кого-нибудь из воспитанников Олимпийским чемпионом - не сбылась.
   Хотя в бассейне проходили родительские собрания, где Ась-Вась озвучивал олимпийскую тему и советовал вспотевшим от ожидаемого чуда папам и мамам не ставить своих сыновей и дочерей на коньки. На коньках пловцам кататься было запрещено, так как при этом стопа ноги отвердевает и в воде не гнется, не работает как ласта; такой пловец отбраковывается.
   Наполеоновские сверхзадачи Черкасин решал по-бонапартовски. Саша читал у Толстого в "Войне и мире", какой план был у этого завоевателя для Бородинского сражения - "Идите и убейте их!" Поглядывая на императора с вожделением, солдаты тупо шли в мясорубку, колонна за колонной, в корсиканской надежде сломить силой и количеством Багратионовы флеши и батарею Раевского.

0x01 graphic

   То же и Черкасин: к тяжелым водным тренировкам он добавлял дополнительные дистанции и постоянно сидел у чаши бассейна, высматривая фальшивые гребки. Как Наполеон, он гнал пловцов в чашу буровить и рубить воду; пульс ниже 100 ударов в минуту считал пульсом лентяя и физкультурника, и требовал, чтобы на тренировке его воспитанник выкладывался на все 100 процентов - за 100 ударов. Он полагал, что интенсификация нагрузок - залог успеха победившего воспитанника, рядом с фамилией которого обязательно будут упоминать в прессе и спецлитературе фамилию его наставника.
   Однажды Ась-Вась узнал, что молодые российские пловцы Салов и Баринов хорошо поплыли, так как тренировались 2 раза в день: ранним утром и по расписанию. И вот он, подъем в 5-30 утра, скорый завтрак - домашние все спят, а то и без завтрака (в школе будет завтрак: тарелка комковатой каши, сладковатый чай и слойка с повидлом), и на первом трамвае прямиком в бассейн, по спящим улицам. Нырк в воду, с отработкой утреннего заплыва.
   Саша не успевал к урокам: после утренней тренировки надо было успеть забежать домой, мокрые вещи оставить, портфель с учебниками взять. "Да ты что? - удивился Аля-Улю. - С собой надо брать портфель в бассейн, и мокрые вещи - в школу. Иначе никак не успеешь".
   Большим подспорьем для визитов бассейн оказался проездной ученический билет, который стоил много дешевле, чем обыкновенный проездной билет и секретно продавался. Саша увидел заветную проездную корочку у Левинсона, который по секрету рассказал, где достает этот документ. Дождавшись конца месяца, Левинсон и Саша съездили на площадь Батенькова, зашли в старое здание и прошли к окошечку, где тётя выдала им за сумму малую две корочки. Вот же хитрый еврей - добровольно и самостоятельно ничего не скажет, не поделится наработанными благами, а будет тихо ездить и подсмеиваться над дураками, тратящими деньги там, где можно немножко сэкономить.
   Для проездного Саша сразу сделал плексигласовые корочки и, просверлив в них по углам 4 дырочки, вставил проездной в эту импровизированную обложку и завинтил 4 винтика для крепости.
   И в летнем лагере Лёва здорово хитрил, где умел: он поставил мировой рекорд в стометровке вольным стилем, когда вместе со всеми взял старт из воды. Плыл, как и все, по течению, но по самой стремнине, у буйков, и всех маститых обогнал. Даже обогнанный Велок удивился нахальности еврейчика.

0x01 graphic

   В лагере же за улыбчивый и внешне пушистый вид Левинсону дали невинное прозвище - "Птенчик", которое в разговорной форме незатейливо трансформировалось в "Пенчик". Затем Велок привнес в произношение строгость, и понеслось - "Пенис" да "Пенис", на что Левинсон активно отзывался до тех пор, пока лагерные студенты универа не подсказали: "А что это вы своего товарища половым органом зовете?". "Да неужели? - Да, да, да! По-латински penis - это половой член". Поэтому забавное прозвище сразу превратилось в дразнилку, на что Левинсон сильно обижался и показушно лез подраться.
   Если вы говорите, что еврей везде пролезет, то ошибаетесь. Левинсон в вуз не пролез, причем мог это сделать элементарно. Учился он, конечно, плоховато, но в институт автоматизированных систем управления попробовал поступить. А в приемной комиссии на профилирующем экзамене как раз сидел Обуков! Спинист посмотрел на знакомую физиономию, узнал товарища по команде и поставил пятерку. Обрадованный еврейчик выбежал из аудитории в веселии и радости, но вот с другими экзаменаторами Пенчик не плавал, знаний не показал и его прокатили. Обуков сокрушался - да ведь можно было поговорить с экзаменаторами и поступить, но Левинсон чего-то лопухнулся: имевшейся возможностью договориться по спортивной линии не воспользовался. Пошел на завод электромоторов, и вскоре его длинная вытянутая, в фартуке, фигура передового слесаря-сборщика красовалась на первой странице заводской многотиражки. Затем пришли другие времена, и Лёва умотал по родственной линии на историческую родину, а оттуда - в Канаду. Вот такие двойные кульбиты преподносит спортивная судьба.
   А в периоде далеких 1970-х годов двойные тренировки продолжались целый сезон, но чемпионы чего-то не поторопились вылупляться, несмотря на постоянную езду в бассейн и из бассейна и интенсивное буровление воды, отстоявшейся ночью и неспокойной днем.
   Саше запомнился мальчик Туманкин, который в команду записан не был, но у его отца, тоже тренера, был чемпионский бзик, и папаша привел отпрыска к Солякину на заклание. К дуэту воспитателей подключился Ась-Вась. Три мужика навалились на мальчика, гоняли его по бассейну, заставляя ускоряться и выкладываться - чемпиона из него делали. Когда Саша встречал Туманкина в душевой и спрашивал: "Что, сильно гоняют?", то мальчик испуганно вздрагивал, кивал головой и шептал: "Гоняют и гоняют, Спасу нет". Мальчик шептал, а из чаши бассейна уже звучал призывной бас отца: "Ну, где ты, лодырь? Куда запропастился? Вода ждет! Задание ждет, а ты еще моешься, прохлаждаешься! В воду шагом марш!"
   Никаким чемпионом Туманкин не стал, но Саше надолго запомнилась его тщедушная фигура, стремящаяся из душа вон, когда были слышны шаги входящего в душ человека, может, грозного отца, который явится, схватит лопоухого за левое ухо, в чашу выведет, где еще двое мужчин будут его шпынять и склонять насчет нерадивости. Туманкин в сопровождении кого-либо из этих трех наставников часто ходил вдоль борта, наблюдая за Сашиным стилем на спине, а когда на курсовках экскурсант проигрывал ему 100/200-метровку, то заранее печалился и плакал в дУше, потому что за проигрыш отец дома бил его ремнем, попадая пряжкой по попочке. И в бассейне мальчик стыдливо поправлял складки, натягивал плавки на края ягодиц, чтобы синюшных пятен не было видно. Но когда он мылся в душе и поворачивался ненароком, то были видны кровоподтеки домашнего воспитания будущего чемпиона, который, не смотря на удары, все-таки пролетел мимо кубков и медалей.
   Деспотические тренерские авторитеты в тонском плавании были высоки, только от Солякина исходила порой гуманность, что было странным явлением. Ведь Комидас пересказывал, как ему рассказывал Солякин, что, когда он тренировался в сборной СССР по подводному плаванию, то вылезал после тренировки из бассейна, и его тело сразу покрывалось белым налетом - солью, вышедшей из организма ввиду интенсивной работы. Казалось бы, такие же нагрузки должны были испытывать члены команды Солякина, но тренер почему-то щадил личный состав. И от солякинские плыли хуже черкасинских пловцов.
   Дикие нагрузки от Ась-Вася, об объемах которых читатель может судить по скриншотам некоторых дневниковых страниц, давали должное - результаты росли. Но вместе с тем, с этой дикостью, ежедневным вкатыванием в гору Сизифова камня, у Саши болело сердце, которое в итоге дало сбой. За это ведущий тренер, естественно, ничем и никак не ответил. Ведь он хотел как лучше, он медалей хотел и славы, а получил воспитанника с диагнозом. Но до этого диагноза еще следовало докатиться.
   Пока у Саши результаты не росли, не смотря на запредельные нагрузки, и поэтому Саше грозил вылет из команды по причине необучаемости и бесцельного занимания места в воде, а именно по этой причине были изгнаны лентяи и прочие неумехи, целый список: ЭРЭС, Конина, два друга Завгайкин и Подъялов, Олеся Котелок, Буск, Мезя, Клоп и Кисель. Кымбал сам ушел. (После школы он поступил в универ, учился на биолога, оттуда из-за академической неуспеваемости попал в армию. Армия кинула пловца в Афган, где его ранили. Кымбал подлечился, вернулся на учебу, перед строем курсантов на военном деле ему вручили медаль за отвагу. Кымбал стал завсегдатаем ресторанов. Сейчас это одинокий, лысый и картофелевидный человек). Так вот Саша придумал противоядие от своего повторного изгнания из коллектива.
   Видя то, как деспот-наставник распаляется, лает и гавкает, а вода уносит, Саша додумался до хорошего умозаключения. От наследия Аристотеля больше бы осталось, если бы сохранились конспекты его учеников, записывавших лекции и беседы за своим прогуливающимся учителем, поспевая за ним в белых, как и он, одеждах. Аристотелю было наверняка приятно наблюдать усердие столь радивых учеников, которых он, естественно, погнал бы из гимнасии в последнюю очередь.

0x01 graphic

   Поэтому после тренировки Саша стал, помимо цифр прошедшего занятия, вспоминать и записывать дома фразы, сказанные тренером на всевозможных внушениях в сухом зале, в чаше у тумб, на лавочках у бортика, на крыльце бассейна, в раздевалке. Главное, это показывать, что каждый спортивный день тебя радует, что ты еще в спорте.

0x01 graphic

   Что ты хоть не на физическом, а на ментальном, метафизическом уровне не стоишь на месте, развиваешь свою теоретическую базу, что отражается в дневниках, регулярно проверяемых тренером и понимающим, что его слово - живое, оно не пропадает даром.
   Действительно, ученик поступал так, чтобы у тренера не пропало желание заниматься им.
   В самом деле, секция плавания - это не всеобуч, не школа, откуда ленивца и бестолочь изгнать было невозможно. В спортивной секции было проще: тренер открывал двери на выход, говорил "пошел вон", и плыви куда хочешь. Никто не заохает и не пожалеет о потере необучаемой единицы. Здесь вам не Всеобуч!
   Но в самом последнем случае тренер выгонит того, кто рядом с ним, кто является его секретарем и единомышленником, кто думает как он и пытается на личном примере воплотить творческие тренерские замыслы в жизнь. А то, что не получается у секретаря, так это пока не получается. Главное, что этот единомышленник стоит на верном пути и вместе с наставником смотрит в одном направлении. Совсем как у Экзюпери, сказавшего в одном из произведений о том, как важно смотреть не друг на друга, а, вот именно, смотреть вместе и в одном направлении.
   Сашины записки Ась-Вась ценил и ставил в пример другим пловцам, от которых подобной эпистолярной взаимности так и не добился. Даже Фоня, который завел амбарную книгу с твердыми корочками для дневниковых записей, не мог похвастать набором черкасинских афоризмов и прочих умных эпистол от тренера.
   В начале пути, страница за страницей, Ась-Вась терпеливо наставлял преданного и внимающего ученика на путь истинный. Пригожим и ровным почерком он исписывал в дневнике целые страницы, где красиво и четко подводил итоги, ставил конкретные задачи; с длиннотами и канцелярскими оборотами, где "выполнение" сидело на "выполнении", он вводил Сашу в спорт, обращая внимание на интервальную скорость, другую скоростную работу и технику при совершении стартов и поворотов.

0x01 graphic

   А 25 февраля 1974 года Ась-Вась лично ввел в Сашин дневник спортивное понятие "горка", когда среди каракулей плывущего подростка, попеременно и путано обозначавшего силовую работу в воде латинскими буквами "t" (на время) и "v" (на скорость) - что было одно и то же, над группой цифр появилась прочерченная по линейке черта с растянутой надписью "го-р-ка".

0x01 graphic

   Термин вошел в тренировки легко, под напев Бергеши: "Я на горку шла, тяжело несла..." Ась-Вась смеялся находчивости певца, снимавшего напряжение от своих выходок каким-нибудь смехотворным релаксом.
   Однако благодушие наставника по поводу ведущихся конспектов омрачал медленный рост ученических спортивных результатов. Саша с таким трудом добился-таки II разряда, что было отмечено в тренерском комментарии 3 марта 1974 года в рамках постскриптума. А основная черкасинская запись касалась серьезных претензий: тренер пенял на слабую базу ОФП, недостаточный анализ собственного плавания и неумение использовать общий опыт команды.
   Что за обобщенный, непонятный и малообоснованный наезд? Опыт товарищей?! Где он есть, в чем он состоит, с чем его, наконец, едят? Может в том, что Гапыч курил и ходил в камээсах? Что Фоня поддавал и блистал на стометровках в/с и проныривал 50 метров за один дух? Что к Аля-Улю у тренера нет претензий, хотя у этого кролиста ноги в воде вообще не работали, а болтались балластом вслед за плывущим телом? Что на трибунах стадиона "Труд" нацепивший значок перворазрядника Велок пощупывал груди Небаскра, посасывал ее соски и записывал на магнитофон длинные телефонные разговоры с сексуальной подоплекой, чтобы дать прослушать записи разговорившейся Ирумы знакомым пацанам? Нет, такой командный хоккей Саше был не нужен.
   Но тренер, как упертый Наполеон, не только в сухом зале по ушам ездил, но и эпистолярно долбил в одну точку, мотивировал Сашу по всем фронтам.
   Так, месяц спустя - 30 апреля 1974 года, он вновь поднял тему ОФП, как будто за месяц, точнее - за 27 дней, можно было дополнительно подтянуть силовые результаты на 10 подтягиваний и на 20 отжиманий.
   Но поскольку дневниковый канал воздействовал на воспитанника, как дополнительная дудка факира, Ась-Вась не уставал долбить в одном направлении красивыми и четко написанными словами.
   Важный совет дал Ась-Вась своим питомцам по поводу предстартовой подготовки. Ребята видели, как на соревнованиях к тумбам выходят старшие спортсмены в трико и даже халатах, важничают, медленно раздеваются, как бы выполняя стриптиз нехотя, поскольку им за это не заплатили, а номер отрабатывать надо. На самом деле эта вальяжная одетость перед стартом, медленность выхода и важничанье обусловливались элементарной необходимостью: наименьшим раздражением кожи пловца.
   На фото представлена экипировка одного такого вальяжного, хоть и "подводного" - барина.

0x01 graphic

18. Тактика "выжженной воды", до темноты в глазах

   С наращиванием силы и совершенствованием техники Саша учился тактике водного "боя", когда физического контакта с соперником нет (он плывет по другой дорожке), а победа над ним или поражение от него есть. Тактика плавания на короткие расстояния была понятна - рви на всю катушку, и всё. Кто первый, тот и молодец. А на средних и длинных дистанциях работал другой стратегический принцип: важно было распределить или перераспределить силы при прохождении этапов. [...].
   Саша понимал также, что применять часто подобный прием не получится, но лучше всего сделать так: дождаться первенства области и - выстрелить точно в голову, наповал, на вылет. И больше не заморачиваться с побежденным противником. До этих коварных замыслов Саша додумался самостоятельно, с тренерами не советовался, поскольку надо же когда-нибудь удивить и наставников, и прочий тренерский корпус, чванливый в советах и предположениях.
   До самостоятельных Сашиных мыслей Ась-Вась учил воспитанника обыкновенной стратегии: тупому упорству на дистанции, учил выходить и выкладываться, выходить и убивать.
   Троекратная прикидка на 200-метровке основным способом, состоявшаяся 26 января 1974 года, показала, что Саша очень устал, проплыв однотипные расстояния неровно, с предумышленным сохранением сил для последнего этапа, чтобы меньше ругали. Мол, все этапы филонил, да и в конце не постарался.
   В дневнике под тренерские установки, высказанные после прикидки, понадобилось выделить целую ячейку, чтобы описать и "преодоление рубежа", и те необходимые усилия, от которых "в глазах потемнело"; причем эту темноту необходимо было "просветлить" дополнительными потугами, взятыми неизвестно откуда.
   Тактика Ась-Вася напомнила Саше образцовый коммунистический труд, рабский и тупой, которым славились отдельные гегемоны. Вот машинист вместе со своим подговоренным для этой цели помощником, откатав рейс и поставив паровоз в отстой, домой пить водку и тепло общаться с женами не спешили, а оставались после смены в депо и бесплатно производили регламентные работы под луной, не допуская других ремонтников к паровозу. Ж. д. начальство радовалось: в результате добровольного рабского труда высвобождались рабочие кадры. Труд вместо свободного и радостного времяпровождения на производстве обретал каторжные рамки при горячей поддержке партийного руководства.

0x01 graphic

   Или возьмите женскую строительную бригаду в Сталинграде, страдавшего от развалин. Женщины, отработав смену, оставались на вторую по собственному почину, чтобы вновь грести мусор лопатами и стучать кирками по камням.
   Ввиду плохого сырья в ткацких станках часто рвались гнилые нити - так юркие бабенки, перебегая от станка к станку, сращивали порывы, станок запускали и подряжались на беготню между многими десятками и даже сотнями ткацких машиноагрегатов. Напряжение сверх возможностей человека - вот что такое труд в социализме; в плавании - то же. Для Ась-Вася проблема в дозировании нагрузок не стояла: черкасинский пловец должен из плавок выпрыгнуть, хоть с глазами из орбит, но вынь да положь тренеру победный финиш. [...].
   Через 2 дня, 28 января 1974 года, в глазах потемнело не только у Саши, но и у всей команды. Первые 800 метров пловцы проплыли в полном мраке, так как в бассейне не было света. [...].

0x01 graphic

   В этот день ни о каком "рубеже" Ась-Вась уже ничего не говорил, а, наоборот, давил на то, что надо сначала расплыться, а потом плыть сильно с соблюдением техники, равномерно выкладывая усилия на прохождение дистанции. В общем, это рядовая тактика любого заплыва.
   Равномерно рвать для Саши означало одно: держаться за Вольтом, важным и барствующим, иногда снисходительным и всегда язвительным Вантувичем, первым спинистом команды. Через неделю, 6 февраля 1974 года, тренер посоветовал этот приемчик Саше, и тот принял к исполнению установку держаться за лидером, принимая те скорости, которые показывал первый спинист на тренировке.
   Вольт был не рад такой опеке на дорожке. Кому может понравиться, когда за тобой следует хвост, который и пятки цапарает, и со временем здорово щелкнет по носу. На шести скоростных 150-метровках Саша не отпускал Вольта далеко от себя, все время плыл за ним и вымотал лидера, хотевшего увеличить разрыв, но ленившегося отрываться.
   Еще через неделю, 13 февраля 1974 года, Вольт стал Саше не интересен, так как на тренировке владелец пышного куста рассады не тренировался, а отбывал номер, плыл в охотку, сильно не потея. Поэтому "хвостик" стал вилять собакой - отрабатывать длинный гребок на спине, чем удивил впереди плывущего. Вантувич видел, что Саша стал меньше махать руками, чем он сам, но не отставал. "В чем дело?" - размышлял ленивец, и в это время у него, должно быть, чесалось в промежности.
   Помнишь, читатель: надо потянуться, зацепить воду, повернуться вокруг оси, создавая удобное для руки проведение гребка по особой синусоиде: сначала вверх, потом вниз и - до конца, закончив гребок у бедер.

0x01 graphic

   Это было бы идеально - сохранить в конце скоростной дистанции идеальный, хорошо поставленный гребок, который от нарастающей усталости волей-неволей теряет, смазывает участки траектории, что проявляется в пороках: прямая левая рука, завал, недогребание.
   Еще через неделю, 18 февраля 1974 года, в дневнике появилась загадочная запись насчет скорости и силы на дистанции.
   При прохождении восьми "полтинников" и следом - горки, тренер подсказал, а Саша его не понял. В самом деле, ведь и на скоростных дистанциях нужны усилия, и на длинных, стаерских без скорости не обойтись. Что за двуликие советы? Да и техника везде важна: на коротких отрезках и на длинных заплывах. Очень скоро тренерский поучительный фонтан иссяк: советы Ась-Вася стали сводиться к одной дефиниции - надо стараться, и всё. Прыгайте с тумбочки и рубите воду. "Идите и убейте их!"

0x01 graphic

   Но Саша твердо усвоил, что в старание входит соблюдение техники. Главным образом, это удлиненный гребок (дальний захват воды) и догребание до конца. Это также скорость - следовало чаще махать руками. Это также выносливость, проявляющаяся в том, что при длинном гребке надо держать темп.
   В декабре 1974 года тактика переноса усилий с рук на ноги, в соревнованиях, посвященных 30-летию разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, - эта тренерская установка не сработала.
   Дистанция 200 метров на спине коварна, ибо изматывает любого спиниста. Когда в первой половине 200-метровки устали руки, Саша по рекомендации тренера включил ноги, которые как будто устали меньше. Но, работая усиленно на одних ногах, при отступивших на второй план руках, дистанцию точно выиграть нельзя, что и произошло. Хотя Саша установил личный рекорд и взял второе место, в последний раз уступив Вантувичу верхнюю ступеньку пьедестала. Но, уступая, подумал, что тренерская установка на переключение "руки - ноги" перспектив не имеет, во всяком случае, для него. Тренер это так сболтнул, от нечего делать - от того, что у него в запасе больше советов нет. А мог бы порекомендовать нечто экстремальное, психологическое. Например, такое.

0x01 graphic

   В те поры в мир плавания просочилась информация об австралийском пловце Стивене Холланде, который для достижения сверхрезультата на соревнованиях воображал, что за ним гонится акула, и выдавал на стаерских дистанциях дикую резвость.
   Однако Ась-Вась к подобным экспериментам был глух. Он восхищался Эриком Хайденом, который хоть и был конькобежцем, но брал и брал рекорды, как будто ниоткуда у него прибывали силы, как у карточного фокусника. В поисках этого секрета Ась-Вась как-то принес ротапринт воспоминаний американского пловца Марка Спица "Пятидесятиметровые джунгли", дал анонс и установил очередь на прочтение книги. Этот американец в своё время сильно прославился своими рекордами, так что в среде пловцов пошло поветрие о классных волшебных плавках Марка Спица; когда мать Саши поехала в командировку в Москву, то сын наказал ей обязательно купить такие фирменные плавки; мать спрашивала об этих плавках в спортивных магазинах, но на нее продавщицы смотрели недоуменно.
   Книгу забрала для прочтения новая звезда команды Полячка, перешедшая из команды Раймы Гришатиной. Ей понравился стёб, нескушность, постоянные приколы в черкасинской команде, которые девочка наблюдала со стороны. Однако скоро Ась-Вась предложил ей заняться подводным спортом, где пловчиха сразу нарастила банки на ногах и к концу 70-х годов сделала мастерский разряд. Книгу в команду она не вернула. Вероятно, молилась на нее, как на Библию.
   Осталось непонятным, каким образом Спиц тренировался, чтобы достичь чемпионских секунд, но Ась-Вась по наитию, как уже говорилось, практиковал в команде занятия, направленные на сверхмаксимальное утомление.
   В фартовый 1975 год Вольт окончил школу и исчез из Сашиной биографии навсегда. Слышно было, что занялся фарцовкой, был пойман с партией в 20 штук джинсов, получил условный срок за спекуляцию. Из вуза его выгнали. Запомнился как пан, с вечно брезгливым выражением на лице, изредка радостным - раздающим половую "рассаду".
   Личные рекорды у Саши росли. 23 февраля 1975 года личный рекорд на курсовке 200 метров основным обновлен. Тренер отметил и отличную стартовую скорость, и пульс - 111 ударов в минуту!

0x01 graphic

   (По пульсу, пожалуй, это был рекорд! Выматывающий, каторжный и печальный рекорд!) Но этого было недостаточно. Ась-Вась продолжал видеть дополнительные резервы плавания на спине в поднятии скоростной планки в кроле.
   На короткой дистанции - 25 метров на спине должен быть такой результат, как в кроле - 14,8 секунд. А вот кролевую скорость Ась-Вась требовал повысить на этой дистанции через резкое повышение резвости.
   Необходимо отметить, что плавательная база, заложенная тренером в Сашу, осталась надолго. Спустя 3 года после интенсивных занятий плаванием, у него сохранились значительные резервы на короткие дистанции, чем любят щеголять ветераны-пенсионеры.
   Так, что даже возникали шальные мысли о выполнении I разряда, хотя ОФП уходила, стали уставать руки, происходила раскоординация стиля. Гребки становились неполными, руки вкладывались в воду широко - опять же в целях экономии усилий на гребок. Колесный пароходишко как Летучий Голландец снова возник на горизонте закатного этапа в биографии пловца.

19. "Привет участникам соревнований!" И участь участников.

   Такое приветствие долгое время мозолило глаза. Растянутый транспарант висел на торцевой стене бассейна. Во время соревнований, когда проводился парад-выход, Саша проходил под кумачовым приветствием, поглядывая на балкон, чтобы узнать, не пришла ли мама посмотреть на его плавание и, чем черт не шутит, на его победный финиш.
   Мама была всего пару раз и сказала, что о Саше говорили на балконе: как этот мальчик хорошо плывет, старается, как красиво. Заплыв был трудным, а соперник упорным. Саша плыл, считал "полтинники" и сбился со счета. Накал гонки был такой, что арифметика отступала, счет велся не мозгом, а интуицией. Это сейчас перед завершением финального этапа специальный хронометрист, склонившись над поворотом к воде, звонит в серебряный колокольчик. А в те времена плыви сам, рви сам и считай сам. Саша плыл и пытался считать. Ему мучительно было заканчивать дистанцию, не имея представления о том, когда же финиш, где он? И он остановился, а надо было еще плыть туда и обратно. Седой хронометрист сначала посмотрел на секундомер, потом на Сашу и махнул ему рукой, мол, плыви еще. А соперник уже далеко ушел. Саша бросился догонять. "И почти догнал! Как обидно!" - сожалела мама. И голос рядом, что отмечал с балкона хороший Сашин заплыв, тоже сожалел.
   С тех пор боязнь не доплыть или переплыть преследовала Сашу как проклятие, и на крупных соревнованиях он просил Мелкого или Сергунчика выйти к последнему повороту, тем самым помаячить ему, чтоб ясно было, что это последний "четвертак". Плыл он как во сне: темп и ажиотаж высасывали из мышц последние силы и из мозга - последнюю оперативную память.
   Иногда выход-парад проходил без бравурной спортивной музыки, и было слышно, как пловцы шлепают по горячему кафелю сланцами. Флаг на шнуре поднимал к потолку кто-нибудь из прошлых победителей. Парад возвращался на лавочки, расставленные вдоль длинного борта под балконом. Судья-стартер - его роль часто выполнял Ась-Вась, реже - Ника Вишнявский, человек со смешной физиономией. У тумб замирали судьи-хронометристы в белых майках и с секундомерами в шайбах. Действо начинало раскручиваться.
   После объявления первого заплыва Ась-Вась громко подавал продолжительный свисток, чтобы участники разделись (кто-то одевался в трико) и залезли на тумбы, затем следовал короткий легкий посвист - чтобы подошли к краям тумб и в согнутом положении заняли стартовые позиции, следом резко и коротко звучал свист, который как бы захлебывался от напора выдыхаемого воздуха. (Иногда стартер стрелял оглушительно из пистолета, на это жаловались, и стартер возвращался к свистку). Пловцы шлепались в воду.
   Шлепание касалось младших пловцов, которые проникали в воду даже с согнутыми коленями, и часто не обходилось без казусов. Некий Шипукин, сын начальника тонского облОНО, из секции Раймы Гришатиной, прыгнул - и с него слетели трусы. Мальчик сумел их поймать на коленях и подтянуть их к сраму, благо резинка хорошо растягивалась, но дистанцию он не доплыл. Поскольку в довершение казуса на середине пути Шипукин захлебнулся, залез на гирлянду пенопластовых буйков и принялся кашлять. Больше его не видели: мальчик застеснялся казуса и спорт покинул.
   На первых порах Саша тоже боялся стартовать ввиду интимной проблемы - его плавки казались ненадежными, так как были на завязках, которые приходилось крепко завязывать, а сил на это не хватало. А вот совсем не требовалось усилий, чтобы завязать такие плавочки на иноземной красотке - зачем завязывать туго, да еще через двойной перекрут, тесемки для надежного узла, когда возникала необходимость от этих плавок избавиться вообще, под натиском разгоряченного кавалера. И бантики на боку,

0x01 graphic

   Но Саша боялся. Развяжутся бантики - вот тебе и второй Шипукин! Старшие товарищи подсказали к тому же, что в таких плавках с болтающимися концами соревноваться не стоит, так как бантики создают дополнительное сопротивление в воде и гасят скорость. (Многое что еще гасило - парни брили свои волосатые ноги, скребли станками под мышками, освобождали от растительности груди и животы. Волосы тоже в воде тормозят. Так что волосатые обезьяны в воде рекордов не ставили и не поставят). У Саши пока никакой телесной волосатости не наблюдалось, но завязочки сильно мешали, и спрятать их в плавки Саша не мог. Бантики болтались на боку, где материя заканчивалась, и просвечивало тело - так что это были плавки купальщика, но не спортсмена.
   Более того, Саша их неправильно надевал. Посмотрите - два черных треугольника, чтобы спереди и сзади причинные места закрыть. В два отверстия между треугольниками просовывались ноги, и оставалось отверстие для живота. Так вот Саша путался при надевании и вставлял одну ногу в отверстие для живота, вторую - куда надо, и при этом пытался затянуть потуже пару завязок. Конструкция сидела на теле ненадежно. Кто поможет? Кто поможет и не засмеёт?
   Саша просил маму купить другие плавки, ссылаясь на то, с бантиками никто не плавает. Но получил отказ и уверения, что "плавки хорошие, никто не плавает, а ты поплаваешь". "Нет, они нехорошие!" Однако внятно обосновать нежелание носить два бантика на боку Саша не мог. Ему мешала стеснительность, чтобы сказать: "Эти два треугольника косо сидят!" Поэтому он помучился некоторое время, пока не догадался, как правильно эти плавки надевать и подвязывать.
   На соревнованиях бантики и шнурки на боку выставляли приодетого лягушонка неумехой и желторотиком, которому недоступны многие вещи. Позже у Саши появились красные нормальные плавки. Резинку из них он выдернул, вставил в пояс шнурок, на конце которого пристегнул, по совету Велка, булавку, чтобы можно было протянуть в поясе плавок булавку со шнурком снова, если один конец ускользнет.

0x01 graphic

   Команда Черкасина держалась на соревнованиях обособленно и дружно, занимая место на лавочках то в середине, то в конце их ряда. Когда по бассейновому радио объявляли на старт черкасинского пловца, команда его бурно приветствовала, улюлюкая и свистя намного громче, чем это делали остальные команды. Это настраивало, бодрило, заставляло плыть как следует, не ударять лицом в грязь, стараться и выкладываться на все 100.
   На одном из соревнований, на разминке, Обуков сказал, что хорошо, чтобы в такой день быть немного простуженным, с небольшой температурой, чтобы тело хорошо прогрелось, сосуды расширились, чтобы кровь несла к органам и мышцам много кислорода, и можно было реализовать весь запас сил. Мысль была здравая, но опасная: вот после соревнований разыграется ангина, придется лечиться, глотать таблетки аспирина, сульфадимезина, олететрина, пить кружками горячее сладкое молоко с маслом, полоскать горло солевым раствором, пропускать занятия и по возвращении в команду предстояло выдержать тренерский ор.
   Типичные городские соревнования состоялись 28 мая 1973 года, когда после скоростной разминки Саша вошел в воду, чтобы стартовать и преодолеть 100 метровку на спине.
   Это было хорошо, прыгнуть в воду, немного проплыть, вернуться к тумбе, занять старт. Преимущество спиниста было в том, что он стартовал из воды, а не со скользкой тумбочки, откуда можно было травмоопасно упасть. Результат 1.24,9 позволил занять третье место. Дали диплом. Саша был рад.
   В архиве тех времен сохранилась грамота, которую Саша назвал самой дорогой. В личном первенстве среди школьников города в соревнованиях "Веселый дельфин" на приз газеты "Советский спорт" на дистанции 200 метров в/с он боролся с Горбелевым. (Лицо соперника, смущенного от поражения, уж давно выветрилось из памяти). Саша взял первое место, о чем оставил на обороте грамоты запись, в том числе на французском языке, который изучал в школе. Об упорности борьбы можно судить о выигранном времени - это всего 0,3 секунды.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Сильно коробили Сашу отзывы членов команды о его личности, когда Саша поплыл - стал теснить соперников. Как-то он зашел в раздевалку, где Бергеша выставлял его как плохого пловца, негативно отзывался и всячески поносил. Саша застал конец этого поношения, но услышал, как за него заступился Обуков, который Саше всегда проигрывал. "У него есть титулы! Что ты такое говоришь?!" Бергеша заткнулся, и Саша не стал сводить с ним счеты, поскольку начнешь ворошить дерьмо, сам же испачкаешься.
   Официальные соревнования сильно отличались от соревнований внутри группы, когда перед стартами много и активно разминались, и дистанций приходилось плыть больше. 5 декабря 1974 года в один день Саша плыл 4 дистанции. На каждой приходилось основательно выкладываться, что сводило соревнования в скоростную тренировку, при этом надо было запомнить все результаты и в дневнике помечать после цифр короткие комменты в скобках, типа "хорошо", "плохо"...

0x01 graphic

   То ли дело крупные официальные соревнования, на которых судьи - все они тренеры в плавательных секциях - строги и приветливы. И методичны до мелочей: чтобы занять старт для выполнения дистанции на спине, нужно было прыгнуть в воду, вернуться к тумбе, схватиться за поручень, а после финиша необходимо проплыть к лестнице, чтобы, взобравшись по ней, покинуть чашу. На соревнованиях вода всегда была голубая, теплая и прозрачная - всегда бы так.
   Саша знал из бесед с тренером о трех состояниях спортсмена перед стартом. Два из них приходилось переживать как стихийное бедствие, если не удавалось настроиться перед соревнованиями.

0x01 graphic

   Затем понадобилось записать более обширный перечень из правил подготовки и поведения на соревнованиях. В дневниках записи сохранились.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Что это такое, и как это попробовать? Только на практике. Ась-Вась заставил взять под запись свои поучения, справедливо считая, что чем лучше его воспитанники будут знать о технике поведения на соревнованиях, тем легче им будет настраиваться на старты, бороться с лихорадкой или апатией.
   Однако тренеры порою сами виноваты, поскольку приносят, уже принесли дурные вести о классности соперников - тех же пловцах из деревни Белобородово, выросшей в закрытый северный пригород Тонска по производству ядерных зарядов для нуклеарных бомб и ракет. За колючей проволокой белобородовские жили много лучше тонских спортсменов, так как лучше питались по спецпайкам и занимались плаванием вволюшку, им никто не мешал занимать воду столько, сколько требовалось.
   "Едут, едут! Сильны, сильны!" - вещал Ась-Вась, а Солякин многозначительно помалкивал. Эти вещания и тишина нагоняли жуть на команду, в которой младшие спортсмены ожидали нашествия белобородовских как некое вероломное нападение - типа разорванного пакта о ненападении Германии на СССР с последующим жутким избиением младенцев; живо представлялось, как тонских пловцов будут стирать в порошок и развеивать растертое по ветру. О тех событиях в команде, с трепетом ожидавшей наезда ядерной орды на двух автобусах, сохранились рифмованные строки.
   Список ходил по рукам, и никто не признавался в авторстве. Может, это дело Вовчика Рубакина, баловавшегося стишками в то время, когда он не болтался на любимом турнике? Вовчик написал как-то о неизвестной девушке проникновенные строки:
  
   Ты помнишь, звезды в вышине кружили,
   Прекрасным нам казался свет луны.
   Тогда мы для себя лишь только жили.
   Тогда мы наяву смотрели сны.
  
   Всё правильно. Все для себя живут. Едят и пьют для себя. Спят для себя. Не для кого-то другого. Было бы смешно: ты поспал, а другой выспался за твой счет. И посмотрел за тебя твои сны. И с девушкой твоей вместо тебя занялся в то время, когда надо спать, а не спится: над головой светит сумасшедшая Луна, и звезды кружат своим завораживающим хороводом, обещая наслаждение и твердую память в воспоминаниях об этих звездах, лунах, девушках и девушках во снах.
   Вовчик был сильным, но не затейливым парнем. Когда в университетском спортивном лагере "Рубин" у Велка пассию Ируму посмел отбить какой-то туасуровец-астматик, то обиженный любовник подговорил Вовчика на дело: подкараулить астматика с последующим битием кашляющей морды. Астматик сидел в клубе и смотрел телевизор, Велок попросил его выйти для разговора. На крыльце клуба случилась заваруха: бил Велок, бил поэт с накаченными бицепсами и трицепсами. На разборки из клуба повалил народ. Пострадавшее астматическое лицо нашло утешение на плече Небаскра, что вылилось в замужество девушки: хоть и астма у мужа, зато дома телевизор ловил все программы мира, четко и ловко.
   А Велка, Вовчика и почему-то Сашу Ась-Вась, по договоренности со знакомым тренером, отправил в Киев подставками - выступать за топографический техникум на союзных соревнованиях, где подставщики заняли призовые места и принесли землякам желанные очки. Ась-Вась убрал с глаз долой двух хулиганов и непричастного к хулиганству Сашу: двух зайцев убил: и знакомому тренеру помог, и беду руками развел. Деталь: хулиганы в Киеве выступали под чужими именами, а Саша - под своим собственным именем.
   В этой поездке в него влюбилась одна молодая геодезистка - Вена Ратарова, симпатяга. О Саше на соревнованиях она сказала: "Плыл, плыл, махал руками, махал". Киевской теплой звездной ночью молодые беседовали о циклотроне. (О чем же еще?) Саше запомнились ее кисельные губы - не в смысле сладости, а по понятиям желе. И рот, полный слюней. Поэтому Вена стала обижаться, что Саша мало уделяет ей внимания. На обратной дороге, с остановкой в Москве, обиженная обиделась на затянувшееся невнимание и специально опоздала к месту сбора группы для выезда в аэропорт, что вызвало скандал. Старший группы посматривал на Сашу, требуя как бы объяснений, но несостоявшийся любовник промолчал, понимая, что девушка уже распределилась на производственную практику с последующим трудоустройством куда-то на Байкал и искала возможность остаться в Тонске, вернуться в него, хотя бы беременной, чтобы совсем не пропасть в глуши. Саша это понял, да и жениться в 16-летнем возрасте не мог. Вена откуда-то узнала его адрес и пришла к нему домой. Отец вспылил: "Кто это? Что ей нужно?!" Саша проводил девушку на улицу, они переговорили, расстались хорошо. Вена прислала прощальное письмо с претензиями на то, что Саша ее оттолкнул. Киевская история на этом закончилась.
   О поездке в Киев подставкой узнали спортивные функционеры из СДСО "Буревестник" - ведь Сашина фамилия всплыла на каком-то совещании, - и хотели пловца наказать лишением членства в университетской команде. Но дядьки поговорили и в итоге решили, что, мол, съездил - ну, и съездил, опыта набрался.
   Об этом, как об эксперименте с неясным результатом, Саше рассказал Ась-Вась. Саша понял, что в случае чего, он огреб бы по полной программе с проработкой на ковре, и огреб бы не тренер, толкнувший Сашу на спортивный подлог, а сам пловец под разговоры тренера о том, что мог бы в Киев не ездить, отказаться мог, но ведь не отказался. А Велок и Вовчик, пишущий стихи, отделались - о них вообще разговора никакого не было. Они проплыли, и проплыли под чужими фамилиями. Ну и что? Песни об этом складывать, что ли?
   Так вот стихи о нашествии белобородовских начинались так:
  
   Нежеланные известья
   всем Чапаев говорит.
   Гидроокисел, вот бестья,
   молчуном сейчас молчит.
   Лень в своих покоях ходит,
   Логика железом бьет,
   Мелкий места не находит,
   а Медведь один ревет...
  
   Тут все зашифровано: тренеры представлены в действиях говорения и молчания, а некоторые члены команды напоминали некие понятия и качества, соотносимые с 4 мальчиками. Один из них плыл кролем и плохо плыл, зато держался на поверхности, так как был еврейчиком и записывал в книжечку разные услышанные анекдоты, которыми иногда тешил Ась-Вася. (Неужели только за это его держали в команде?)
   Запомнился Саше политический анекдот от Лёвы. На узкой горной тропе встретились Медведь и Заяц. Кто кому уступит дорогу? Заяц спрашивает: "Ты кто? - Я Топтыгин! - А я Косыгин! Уступай дорогу!" Кто такой Косыгин сегодня мало кто вспомнит.
   Второй мальчик уже царапал Саше пятки, с виду был борцом, кряжистым мужичком с мускулами по всему телу, а изнутри - обидчивым и застенчивым, как девушка, да-да, такая девушка из подвида "бой-баба, стеснительная". Третий понимал, что его положение в команде шаткое, так как результаты не росли, понимал и размышлял над уходом из команды, поскольку такое предложение от Ась-Вася ему уже поступило, как в свое время Саше, и его было не жаль, так как Мелкий пришел в команду от Седого тренера, предложившего Черкасину, мол, посмотрите мальчика, может, подойдет - и мальчик не подошел, и стоял на выходе. В самом деле, сколько можно Муму за хвостик дергать? В четвертом угадывался Силограмм, который хорошо плыл брассом и дельфином и готов был противостоять белобородовским.
   Мелкий очень переживал за предложение покинуть команду. Небаскр к нему даже ездила в гости, чтобы успокоить: ведь не выгнал, а предложил уйти самостоятельно. "Вот Сашу выгоняли, но он не ушел. И ты не уходи!" Мелкий подумал и не ушел. Это был добрый хулиган.
   Он принес искусственную муху из пластмассы, - Саша видел, что такие приманки продавались в рыбацком отделе спортхозунивермага, - и, повертев ее в руках, забросил себе в рот. Сашу это не удивило, ну бросил пластик в рот, ну и что? Позже Мелкий сказал, что таким образом он в школе шокировал учительницу. А когда ехали с Мелким в трамвае с тренировки, то Мелкий в вагон не зашел, а попросил подержать его сумку и исчез. Целую остановку он ехал на заднем прицепе трамвая, что грозило травмой и даже смертью, когда трамвай могло тряхнуть на повороте, а Мелкого сбросить на шоссе под колеса машины. А сев в вагон, хулиган пальцами оттаял на заиндевевшем стекле ступню младенца. Мол, жители из деревни приедут и будут удивляться, что так в городе младенцев от холода закаляют, прикладывая их ножки к ледяным стеклам.
   В команде среди сверстников Мелкий распевал частушки, подслушанные у пьяных взрослых и у дворовой шпаны.
  
   Я, бывало, всем давала,
   В день четыре разика.
   А теперь мое давало
   Чуть пошире тазика!
  
   И еще:
  
   В лесу родилась елочка,
   А рядом с нею пень.
   И пень просил у елочки
   Четыре раза в день.
  
   Однако шустрый на безобидные выходки Мелкий при нашествии белобородовской орды оказался совершенным балластом, так как плыл плохо, за что переживал. Он не мог проявить спортивную резвость, и это его угнетало.

20. Мастера интриг разошлись на дорожках, как в море корабли

   Сашиным соперником из северных находников стал некий Бушмакин, худенький мальчик с фингалом - фонарем под глазом. Когда ребята спросили белобородовского спиниста: "Откуда фингал? Где его заработал?", то Бушмакин помедлил с ответом и сослался на хулиганов. "Надо же, и за колючкой, в спецзоне хулиганы есть!" Саша подумал, что с этим мальчиком неплохо бы поговорить, перекинуться парой фраз об ожидаемом результате, о километраже на тренировках, о том и о сем. Но не стал ничего спрашивать, так как общих фраз не хотелось говорить. Мальчик с фингалом выступит, уедет за колючую проволоку - да и черт с ним! Тем более что Бушмакин проиграл, и Саша уверовал, сказав себе о сопернике: "Слабак!"
   Но на следующий год соревновательная ситуация повторилась: тщедушный Бушмакин, уже без фингала, занял дорожку рядом для старта на спине. Бились спинисты на стометровке жестоко, и Саше показалось, что, по традиции, он выиграл, проплыв дистанцию в тучах брызг за 1 минуту 14,6 секунд. Но судьи долго совещались, показывая друг другу секундомеры с зафиксированными результатами, которые решили объявить на награждении. Саша заскочил на второе место. (Первое место занял пловец-перворазрядник, а Ась-Вась, дававший старт, сказал, что касание Саша выиграл). Но Седой, награждавший спинистов, оторопело уставился на Сашу, соображая несколько секунд, потом махнул рукой, приглашая Бушмакина на третье место. Из динамика в этот момент донеслось, что оба пловца показали одинаковые результаты и заняли второе-третье место. Им обоим вручили дипломы с указанием второй и третьей римской цифры. Это было 2 марта 1975 года.
   А уже через три года фонарь под глазом превратился в мощный прожектор, который осветил Бушмакину его дальнейшую счастливую спортивную судьбу. Белобородовский спинист стал мастером спорта, попал в сборную СССР по плаванию, завоевал приз союзного чемпионата, переехал в Москву - короче, выбился в люди, стал человеком с удавшейся биографией и с Сашей больше на тонских соревнованиях не участвовал. Во как! Из плюгавого, битого хулиганами пацана вырос мастер, вознесший свою судьбу взмахами своих же рук. Повезло. А Саше вот не повезло: от перетренировок у него вскоре стало сдавать сердце.
   Но пока все шло хорошо. Саша, помня о придуманной тактике на дистанции, чему тренер его не учил, решил ее применить. Это ему удалось сделать всего 2 раза. Удивлению судей и тренеров не было предела, поскольку считалось, что второразрядник не может обогнать перворазрядника. Это логически, физически и математически невозможно так же, как не может краб обогнать дельфина, муха - сокола, черепаха - быстроногого атлета. А вот и нет - может!
   Поскольку логика, физика и математика - это точные и логические науки. Но вот сама жизнь - это многогранное явление, в котором помимо точности и логики умещаются фантастика, метафизика, мистицизм.
   Вот случай, хорошо известный как парадокс, где страдают расчеты точных и логических наук - Ахиллес и черепаха. Установка такая: быстроногий Ахиллес никогда не догонит тихоходную черепаху, потому что за то время, которое необходимо древнему греку, чтобы достичь черепаху, черепаха немного отползет, и понадобится новое время, чтобы достичь ее. Но за это новое время черепаха не будет стоять на месте и вновь уползет - и так до бесконечности. Логика и точные науки курят нервно в сторонке, жалуясь на жизнь, в которой, оказывается, точные и логичные законы бывают банкротами.
   Вот по этой причине закостенелой логической упорядоченности и точного раскладывания сил на дистанции Саша решил поломать отточенный годами ход соревновательного процесса, где победители выигрывают, а аутсайдеры проигрывают. Как это он сделал? Как ему удалось провернуть эту манипуляцию 2 раза? Вот как.
  
   [Упс! О подробностях и деталях спортивного манипулирования читайте в полной версии романа]
  
   Финиш! Ась-Вась восхищенно смотрит, видом подавая, что касание выиграно. Хронометристы отходят от тумб, таращась в циферблаты и соображая, убавить ли одну десятую секунды от результата победителя, или добавить ее к результату проигравшего?
   К Саше подошла Райма Гришатина и подытожила, блестя глазами: "Саша, ты меня удивил! - Это только тактика. Я его передумал. Все висело на волоске. Но волосок надежным оказался". В команде ребята тоже подходили и жали расслабленную кисть победителя первенства облсовета СДСО "Буревестник", состоявшегося 11 апреля 1976 года, когда Саша показал на своей коронной дистанции лучший результат - 2.35,0.
   На награждении обескураженный соперник Кулябкин позорно занял на пьедестале второе место. Его тренер Седой, как судья по участникам, хмуровато вручил победителю красный диплом, медаль повесил. (Саше Седой запомнился своей хмуростью, которая увеличилась от того, что этот старик взял из детдома мальчика на воспитание, привел его в бассейн, учил плавать, но мальчик играл на стройке, сорвался с высоты и погиб; Райма Гришатина родила от подвального слесаря бассейна; Ась-Вась дружил с бутылкой и мог бы на почве распития познакомиться с подходящей пьянчужкой для продолжения рода, Солякин имел жену-филологиню, но оба тренера остались бездетными; спорт не позволял разбрасываться сперматозоидами, забирал все время и вычерпывал все силы).
   На параде в честь закрытия соревнований Саше поручили опустить флаг, как отличившемуся в первенстве. Из строя Саша вышел к шнуру, тянувшемуся к потолку бассейна, где висел флаг. Под звуки гимна потянул одну веревку - не пошло, вторую - не идет, дернул посильнее, и флаг стал падать, медленно, развеваясь, и упал в руки. "Подыми его над головой и держи, пока гимн не закончится", - подсказали из строя. Саше потом долго снился падающий, как в замедленной киносъемке, флаг. Так же, как снилась долго стелющаяся белыми клетками широкая кафельная лента с черной полосой посередине.
   Ровно через год, 17 апреля 1977 года, ситуация с заплывом повторилась. Благим для Саши стало то обстоятельство, что Кулябкин ушел из спорта, занялся фарцовкой на барахолке на Дальне-Ключевской улице, торговал с рук дефицитными металлическими очковыми оправами, а на вопросы покупателей, на какие расстояния между зрачками оправы предназначены, отвечал фразой: "Без понятия". Прозвучавшая цена - 25 рублей Сашу напугала, хоть он и хотел такую оправу иметь (у него портилось зрение), но не стал даже подходить к бывшему сопернику, занявшему подобающее место в фальшивом социалистическом социуме.
   После Кулябкина, ставшего очковым спекулянтом, новым соперником Саши на 200-метровке на спине обозначился пришлый, т. е. прибывший из другого города на учебу в тонский политех пловец, некий Кидяков, перворазрядник, который в первый день соревнований на сотке на спине обошел Сашу на 2 секунды. "А уж на дистанции 200 метров точно принесу ему 5-10 секунд", - думал политехник, не подозревая о засаде, не веря, что метафизический приемчик по созданию паники имеет право на жизнь так же, как и знакомые и проверенные логика и точные науки. Черепаха приготовилась обгонять легконогого покорителя города-героя Трои. Всё повторилось - Саша выиграл, придя с улучшенным временем - 2.34,3.
   В этот раз подошел Солякин и сказал: "Ты ко мне днем ходил-ходил (т. е. занимался на укороченной воде после обеда, а не утром, когда основная команда Черкасина отрабатывала на дорожках наибольшее время), ходил-ходил, и у перворазрядника опять первенство "Буревестника" выиграл. Молодец!" И пожал руку.
   С тех пор много воды отфильтровано в бассейне. Из всех соревнований Саша запомнил областные соревнования, состоявшиеся в том же победном 1977 году, 2 апреля, на которых дистанция 200 метров основным была пройдена за 2.38,8. А позже, в споре с Кидяковым - за 2.34,3. Получается, что за год результат на стайерской дистанции на спине улучшен на 4,5 секунды. Это много, это рывок. Идя такими темпами - до мастера спорта было недалеко. А на тех областных соревнованиях главный судья Филиппинус, позже убитый, подарил Саше деревянную стилизованную подставку под карандаши. Это был единственный вещный приз, послуживший ему в быту: в карандашной поставке томились ручки и прочие принадлежности, хорошо послужившие автору при написании этого спортивного романа.

0x01 graphic

   Всего за свою спортивную жизнь в плавании Саша проплыл 1427 километров, но латинский девиз In aqva fatum tuum (в воде твоя судьба) не стал его жизненным кредо, хотя пловец заработал 21 грамоту, 16 дипломов и 3 свидетельства. Полученная цифра 40 - знаменательна. Поскольку со спортом все-таки пришлось прощаться.

0x01 graphic

21. Диспансер, больница и свободное плавание.

   Любую спортивную дисциплину опекают спортивные врачи. Комидас хотел стать спортивным врачом, лечить травмы и вывихи, поступил в мединститут, защитил кандидатскую, заделался ринопластом и принялся исправлять гражданам носы, чтобы в чужие дела и разные щели совать их было удобно. Попутно делал женщинам осиные талии, выкачивая жир из проблемных мест. При этом, должно быть, напевал свою любимую песенку: "Черное море спросил я в Крыму: Черным назвали тебя почему?"
   Ирума стала неонатологом, и в этой специальности призывала женщин рожать сидя, чтобы под силой тяжести дитя легко выскальзывало из организма роженицы, ратовала за особые родильные кресла, в которые роженицы помещались перед выходом плода.
   А в бассейне врачебную должность замещал фельдшер, каждый год - новый/новая. В его обязанности входила проверка банных принадлежностей и вторых плавок перед душем, чистота тела купальщиков после душа. У спортсменов в начале сезона он также проверял пальцы на ногах и стопы на наличие микозов - грибка.
   Аля-Улю застукали в сентябре на такой проверке по расщепериванию пальцев на ногах, и на возражение корпулентного татарина, мол, тренироваться надо, плыть, вода зовёт, а вы мешаете, да и нет у меня ничего, молодой фельдшер стал кричать, что на ногах у пловца инфекция, и его он в воду не пустит. Саша знал, что лечить грибок приходилось долго: сначала красящим желтым цветом нитрофунгином, потом микосептином. Через месяц микоз отступал. А месячная потеря в спорте была просто недопустима - поэтому такие несложные инфекции пловцы скрывали. Аля-Улю плыл в команде уже на следующий день.
   Отец Аля-Улю спас от наказания Фоню и Велка, когда те на сухой тренировке, когда бассейн не работал, залезли на крышу подсобных помещений цирка, расположенного рядом, проникли в цирк со снятым за зиму шапито (куполом), прогулялись по манежу и побегали по сидячим зрительским местам, расположенным амфитеатром. Их застукал сторож, вызвал милицию.
   Так вот в милицию пришел отец Аля-Улю, военный в высоком чине, и административное дело как-то само собой затухло, чему любознательные правонарушители сильно обрадовались.
   Ноги у Аля-Улю в кроле, как говорилось, не работали. Но около часа Аля-Улю выстаивал на своих ногах около дома, где жил Левинсон, поджидая, конечно, не члена команды, а девочку, которую провожал в школу и приводил обратно. У татарина была высокая любовь - и татарское сердце, немое в поэзии, долго не снимало осаду и своего добилось.
   Но не понравилось Саше, как Аля-Улю толкал его на воровство: у самого татарина сломалась пластмассовая ручка на портфеле, которую, в принципе, можно было снять с другого однотипного портфеля в школе. Но сам объемистый Аля-Улю этого сделать не мог в силу якобы своей комплектности, доверяя мелкое воровство мелким товарищам.

0x01 graphic

   На фоне этого Саша как-то посмеялся над татарином, чем оскорбил его, и темное татарское лицо побелело и покраснело одновременно. Аля-Улю стал бегать за обидчиком по раздевалке - не догнал. Стал двигать раздевальные секции, чтобы закрыть ими проход для пробега - Саша убежал в душевую и в чашу бассейна, где татарину было его вообще не догнать. Обидевшись окончательно, Аля-Улю ушел в таких же расстроенных чувствах, какие он испытал от общения с фельдшером по поводу ножной инфекции.
   Проверяли ноги на грибок и в диспансере. Замечательными, в смысле неожиданными и волнующими, были командные походы в спортдиспансер. Гурьбой пловцы заходили на второй этаж деревянного дома, где их осматривали телесно, слушали их сердца, измеряли давление, замеряли антропологию, объем легких, динамометрию.
   В первый раз всё было незнакомо и волнительно. Ведь это то самое место, где могут сказать: "Ну, какой это спортсмен? Иди домой, мальчик!" И этим могут зарезать, окончательно и безапелляционно. Ведь позже Саше как-то сказали: "Так-так, год прошел, сил не прибавилось, зато два килограмма наел!" Но пока у Саши всё шло терпимо. И его данные с разницей в 3 года можно сравнить.
   Как возмужал лягушонок!
   Все возросло: рост, вес, объем легких, сила рук.

0x01 graphic

0x01 graphic

   В 1973 году у Саши наметилась одна медицинская проблема по плаванию - сильно уставали руки. Об этом он регулярно писал в дневнике. Но пульс при этой усталости стучал недостаточно интенсивно - менее 90 ударов в минуту. А, значит, мальчик потрудился недостаточно - так решал тренер и увеличивал, все время увеличивал нагрузку, как будто нагружал и нагружал ослика поклажей, не глядя и не ожидая, что у того подломятся ноги.
   От этих нагрузок руки болели еще больше. Каждый день - ноющее состояние в кистях, локтях, плечах, так что ложку в руках держать не хотелось.
   В диспансере работал смешливый доктор Петраш Хохолков, имевший также потешную внешность: узкое лицо и черную козлиную бородку. Говорил эскулап много и картаво, сыпал шутками. "Заходи, пан-спортсмен, раздевайся до пояса. И поворотись-ка, сынку!" (Два литературных образа использовал доктор в одном высказывании).
   Петраш уложил Сашу на кушетку, что пациента сразу встревожило: всех выслушивали через фонендоскоп стоя, а его вдруг положили. Врач заслушался и сказал, что есть шумы. Смерил артериальное давление (АД) - повышенное. Тренер озадачился. Сашу обдало холодным пОтом. "Вот и конец. Отстранят от тренировок по медицинским показаниям. И из секции сразу выгонят. Точнее, Ась-Вась не выгонит - выбросит за порог бассейна, как отработанный материал".
   Сашу от тренировок не отстранили, но направили к терапевту, в подростковый кабинет взрослой клиники. (Не той, где хирург подрезал ланцетом языки).
   В кабинете два врача тоже слушали сердце, отстранили от физ-ры (физкультуры) в школе. Получилось смешно: Саша тренировался в бассейне, а на физ-ру не ходил. Когда оболтусы из класса хором сбежали с физ-ры, и всех прогульщиков вызвал в кабинет завуч, гнусная старушка с часто моргающими глазами - Моргуша, то Саша, внутренне посмеиваясь, на вопрос, где был и почему сбежал, предъявил медицинскую справку. Моргуша выдавила из себя: "К вам претензий нет". Но вот тот же физрук Крючков, (через три года Саша увидел его возле пивного киоска, где экс-учитель в составе потрепанной компании покупал бархатное пиво двумя трехлитровыми банками и приглашал стоящих в очереди дам отведать хмельного напитка; Сашу он, конечно, не узнал) собрал школьных пловцов - Сашу, Велка и Комидаса для выступления на соревнованиях.
   Саша подумал: "А что, проплыву, искупаюсь". Но физрук с собранной командой заехал в поликлинику и прямиком направился в знакомый подростковый кабинет. Оба-на! Туда сразу вызвали Сашу и четыре врачебных глаза укоризненно на него посмотрели. "Да я не соревноваться буду, я купаться буду! - Нет и нет. Этому ученику мы разрешение не дадим". Саша первый раз сидел на балконе и смотрел, как барахтаются в воде участники общешкольного первенства, которых бы он точно "сделал" на "полтиннике" - большие дистанции ученики не плыли.
   Нагрузку для Саши тренеры уменьшили не намного. Силовой комплекс в сухом зале не отменили, а вот в воде сильно не гоняли. Допустим, пять 200-метровок пройдены под пульс 26. И при таком же пульсе преодолены 4 сотки основным.
   Перед занятиями и после Саша подымался на второй этаж бассейна к фельдшерице, чтобы измерить АД.
   Врачиха одевала манжетку на руку больному пловцу и раз 20 сжимала грушу, придерживая на лице недовольный вид из-за того, что ее заставляют работать - безделье было ее работой. Как-то раз Саша зашел в ее кабинет без дверей и увидел, что на кушетке лежит голая девочка. Визитера, пораженного еще девочкиными, не развитыми формами, красивыми, как бывает красив не распустившийся цветочный бутон, - криком выгнали из кабинета. "Без стука вошел! Да провалитесь вы со своим давлением. - А куда стучать? Дверей-то в кабинет нет".
   Разбираться с горлопанкой в белом халате пошел Солякин, который там тоже покричал. Потом сказал: "Я ей не даю [секса], вот ее и выворачивает, колбасит прямо. Аж из халата выпрыгивает, сука молодая". Солякин стал мерить Саше давление сам, приговаривая при этом: "Ты подсказывай, когда стук по артерии пойдет".
   Так Саша узнал, что верхнее АД засекается по первому стуку в руке, стянутой манжеткой, из которой постепенно выпускают накачанный грушей воздух; а нижнее АД - это когда стук проходит совсем. После сверки данных АД до и после тренировки выявлен постоянный казус, который никто не мог объяснить.
   Дело в том, что АД до тренировки - повышенное (150/100), а после - практически нормальное (130/80), взять хотя бы 2 дня - 30 ноября и 2 декабря 1976 года. Ась-Вась регулярно следил за данными по давлению и тоже изумлялся. Поэтому АД стали измерять только до тренировки, а после нее тренеры только спрашивали о самочувствии, которое всегда было хорошим.

0x01 graphic

   Но все же верхнее АД пугало. Так что под одним из измерений Саша написал по-французски: это очень плохо.
   Из подросткового кабинета Сашу известили - подошла очередь, чтобы лечь в больницу им. Саваних на детальное обследование. Тремя годами позже пациент узнал, что внук этого знаменитого доктора Саваних, небольшой больничный музей которому являл собой в коридоре настенный ящик (за стеклом хранились удочки почившего эскулапа), имел в подругах двоюродную Сашину сестру. Она не дождалась близкого приятеля с катрана: на тайной квартире играли по-крупному в карты, на игру ворвались бандиты, деньги отняли, внука зарезали.
   Больница являла собой клинику факультетской терапии, где всех больных клали на обследование и некоторых лечили, но, главное, на практике обучали студентов-медиков профессии. Студенты в белых халатах толпами ходили по коридорам.
   С 1 по 13 января 1977 года Саше мерили давление, брали различные анализы, совали в рот зонд, пугали описторхозом, снимали кардиограммы, смотрели сетчатку. После обследования предлагали пройти некое фонокардиографическое исследование на аппарате, который в клинике установили, но не подключили. Саша несколько раз звонил, чтобы узнать насчет исследований, и бросил это бесполезное занятие, поскольку аппарат так и не подключили. Социализм!
   Ему запомнилось, как рядом лежали люди, умирающие от осложненных диагнозов. Глядя на распадающуюся плоть, что болталась на живых еще мертвецах, пытавшихся шутить, сквернословить и подличать, Саша подумал о том, что если жизнь и смерть идут рядом, то делают они это не в скорбном молчании, а подтрунивая друг над другом - а как иначе скоротать время в пути? В пути - в восхождении к Богу. Восхождении вечном и неотвратимом, как текущая с небес вода и разящая наповал дубина.
   В клинике Саше сильно и стихотворно взгрустнулось несколько раз. Исследуемый написал о сводчатых потолках коридора и посвятил их Любе Ремилер, симпатичной медсестре, которая поступала в мединститут и не поступила, поэтому нарабатывала стаж для рабфака.
  
   На стене растут растения,
   а по бокам стены
   расположилась неврастения.
   Она не видит сны.
  
   Когда идешь по коридору,
   тебе, конечно, невдомек,
   что затевает с сердцем ссору
   куполобразный потолок.
  
   Мелькают белые фигуры.
   Одна из них ко мне зашла,
   и горечь выпитой микстуры
   судьбу в ее глазах прочла.
  
   В руки Любе эти вирши Саша постеснялся отдать. Но перед выпиской положил их под блюдце с цветочным горшком (раз в неделю санитарки протирали подоконники и должны были наткнуться на листок с посвящением).
   "Неврастения" вставлена в строку для рифмы - психических в клинике не лечили, а вот куполообразный потолок и зеленая микстура Бехтерева - это точные реалии. Особенно запомнилась эта настойка из весеннего горицвета, которым Люба потчевала Сашу. Горечью и приятностью отдавало во рту, так как настойку больной принимал из милых рук. В знакомые к Любе Саша набиваться не стал, так как вокруг медсестры вился еще один больной паренек, который прошел лечебный курс и стал являться к ней на свидания; а два медосборщика на один цветок - это уже перебор.
   Помимо Любы, среди мелькающих в коридоре фигур выделялись настоящие красотки, и Саша не понимал следующего положения. Неужели красивые девушки, которым только в кино сниматься и мелькать на обложках модных журналов, готовы трогать, щупать и смотреть в отверстия больных, желтых, синих, дряблых, худых и одутловатых тел, в которых уже нет жизни, и никогда не было красоты?
   (Другое дело - девочка-спортсменка, которую щупает врач или член команды. Что-то смутное вспомнилось, как Насик, брассистка, считавшаяся гадким утёнком, вдруг, после того, как Ась-Вась поставил ей, собственноручно, правильные движения ног брассом, поплыла! И Саша подумал, что не только руки тренера виноваты в превращении гадёнка в лебедя, а, может, и другие органы? Настолько он был в то время наслышан, как тренеры спали со своими воспитанницами, которые побежали, поплыли и стали гибче на брусьях).
   Одна из симпатичненьких, которой повезло с медициной больше, чем Любе, зашла в палату, села на стул и стала расспрашивать Сашу, чтобы составить анамнез. Потом ее костерила на чем свет стоит врач Чернякова за недозаполненную карточку больного: где запись, что у больного руки влажные? Что глаза воспалены? Да и пережитые болезни оказались не все записаны. Сашу покоробило то обстоятельство, что красивая девушка занималась не им лично и не его чувствами, о которых он ей не говорил, а отрабатывала задание по больному и выполнила его плохо. Ее интересовало не Сашино раненое сердце, а чей-то больной кровяной насос, который она дежурно прослушала, кое-чему научилась и ушла. Поэтому новое стихотворение Саша посвятил не этой девушке и не девушке вообще, а своему бедному сердцу, которое не обманет и не предаст, но когда-нибудь точно остановится. Скорбный стих вошел в один из сибирских альманахов, затерявшийся в библиотеках.
  
   Мое сердце - маляр,
   оно трудится в шапке бумажной,
   как и все маляры,
   неустанно качая насос,
   распыляя тепло
   от мизинца руки первой влажной
   до мизинца второй,
   и от пят
   до корней самых верхних волос.
  
   А еще оно вносит,
   ежечасно горя и сгорая,
   вглубь тепло моего стихотворства,
   чтоб путь
   в эпохальной ночи
   современного ада и рая
   осветить всем влюбленным,
   что друг к другу идут как-нибудь.
  
   А когда выйдет срок
   распылять тепло строк
   и калорий,
   оно выбелит стенки предсердья,
   чтоб в усердьи себя превозмочь
   чертыхались врачи, выбирая ту известь,
   как в свое время ямбы и хори,
   я.
   И опустится ночь.
  
   После первого курса универа Саша был еще в спорте, но в сентябре в бассейн не пошел - курс погнали в колхоз. Там он встретился с медиками, также отправленными подымать падающее сельское хозяйство. С одним из них Саша разговорился о допинге. "Ну, кодеин принимают, адреналин... - Адреналин - это сильный допинг. После него при физической нагрузке сердце не выдержит". Но Саша только разговаривал о допинге, а сам запретных веществ и лекарств перед соревнованиями не принимал, кроме горячего чая, глюкозы в таблетках и гранатового сока. Но тема допинга его увлекла, и он узнал, что долгое время лидирующие позиции в различных видах спорта занимали немцы, применявшие... "сексуальное секретное оружие".
   Это касалось женщин-спортсменок. Как-то спортивные обозреватели заметили, что обслуга женских спортивных коллективов ГДР сплошь и рядом укомплектована молодыми мужчинами. Оказалось, что все эти массажисты, экипировщики, врачи, помощники тренеров и т. п. накануне чемпионатов выполняли мужские функции в буквальном смысле. При половых отношениях, когда женщина получала мужские гормоны, её организм приобретал мощный запас "прочности", что позволяло выносить очень большие нагрузки и в итоге выигрывать трудные состязания.
   Когда этот секрет конкуренты раскрыли, то немцы придумали другой. В одном из городов они построили подземный стадион, откуда откачали воздух с таким расчетом, что это стало соответствовать уровню высокогорья. Регулярные тренировки в разряженной атмосфере приучили спортивные организмы переносить значительные перегрузки. Поэтому на нормальном стадионе избыток кислорода действовал на спортсмена как допинг. Бегун бежал быстрее, метатель метал дальше, а прыгун прыгал выше.
   В этом перечне хитрых подходов в добыче на чемпионатах и олимпиадах золотых медальных груд имелся и "русский" метод, изобретенный по принципу "дешево, но сердито". Строить подземные стадионы в СССР было накладно, а моральные устои не повсеместно, но пока держались, и спорт не превращался в бордель. Поэтому советские спортсмены и их тренеры придумали самый легальный способ в "домашней подготовке" спортсмена. Хотя без уколов тоже не обошлось. Но долгое время это удавалось держать в тайне.
   Этот способ называли "предварительной витаминизацией". Задолго до чемпионата команда спортсменов высокого ранга (низкому уровню этот способ был недоступен), выезжала в Сочи на отдых именно в бархатный сезон. Помимо водных процедур будущим победителям была предусмотрена обильная фруктовая диета. Черноморские фрукты поедались килограммами, а соки выпивались литрами. Все для того, чтобы максимально напитать организм витаминами. Затем у спортсмена откачивали пол-литра крови, консервировали её до особой даты. А спустя полгода или более, перед самым стартом, ему эту кровь вливали обратно. Таким простыми и не замысловатым образом, "навитаминизированный" спортсмен имел преимущества перед соперником-чужестранцем, причем результаты его анализов на допинг-контроле оказывались такими чистыми, что специалисты только руками разводили. Наметанному глазу допинг-комиссара неспроста казалось, что русского спортсмена "накачали химией", но в анализах никаких доказательств не было!
   ...Из больницы Саша вышел с диагнозом "нейроциркуляторная дистония по гипертоническому типу (перенапряжение сердца в связи с перетренировкой), а 17 января 1977 года пришел в бассейн и показал тренерам справку.
   - Ну, что они тебе там написали? Ха, перетренировка! Много они в этом понимают!
   Саша стал в бассейне купаться, что Ась-Вася раздражало. А Солякин, наоборот, подбадривал: "Плавай в охотку. Связи с водой не теряй!"
   Купальщик сходил в диспансер, где Петраш, балагуря и шутя ("А-а! Пан спортсмен заявился! Как дела?" - "Надо же, в диспансере и в больнице паном-спортсменом звали, и тут Петраш все не уймется. Как сильны телестереотипы!"), назначил лечение укрепляющими работу сердца лекарствами - 2 бутылки МАН (очень горького тягучего средства по чайной ложке) и таблетки калия оротата и бемитила. Позже добавил резерпин.
   Саша потихоньку плавал. В день выходило около 2,5 км. Рядом пахали пловцы, и с недовольным видом прохаживался вдоль бортика Ась-Вась. Один раз даже высказал недовольство: "Тут люди работают, а ты купаешься". Солякин его остановил: "Пусть пока купается. Там посмотрим".
   Впрочем, и недели не прошло, как, покупавшись в волюшку, Саша вновь включился в губительные тренировки, как будто перед ним зияла амбразура с работающим пулеметом, который надо было заставить замолчать, чем-то закрыть амбразуру с мерцающим в центре огоньком, заткнуть - да хоть собственным сердцем!

0x01 graphic

   Эх, молодость, ты швыряешься беззаботно здоровьем и не знаешь, что преподнесет старость, скупая на телесные щедроты! Всего-то развлечений для дедушки - три "НО": кино, вино и домино!
   Руки у Саши снова стали сильно болеть, как и в начале всех тренировок. Осенью 1978 - весной 1979 года шла скоростная работа, и даже "четвертаки" основным не получались.
   До этого не получились два по 100 на спине, особенно тяжело далась вторая сотня. Саша понимал, что из спорта пора уходить.
   Во всяком случае - пора заканчивать соревновательную практику. Свое он отплавал. Да и физ-ра как дисциплина после второго курса универа уже не велась. И зачеты-автоматы за нее получать уже не надо было. Но доплывать сезон следовало.
   Необходимость сезонного доплыва имела преференции: перед соревнованиями Солякин выдавал талоны на питание, и Саша питался в универовских столовках невкусной, зато бесплатной пищей. А часть талонов, срок которых заканчивался, отдал факультетскому товарищу, который сразу набрал на талоны выпечки и накормил вечно голодных сожителей по общаге - одновременно грызунов научного гранита.
   А после второго года Сашиного обучения, ближе к лету, на универовской лесопилке, не стало хватать чернорабочих, и второкурсников погнали тягать плахи и дышать древесной пылью, погнали всех, кроме Саши, который попросил у Солякина справку о необходимости тренироваться летом в спортивном лагере "Рубин". Справка была нужна, чтобы отскочить от плах и грязи. Тренер, вначале сокрушавшийся о том, что он не может освободить студента-пловца от трудовой практики, все-таки липовую справку выдал. Саша спасся от грязи, пыли и потенциального туберкулеза. Спорт, все-таки, приносил социальные выгоды там, где приходилось вертеться.
   Последний жест в сторону спорта Саша сделал на третьем курсе 29 апреля 1980 года, когда в изнеможении проплыл 200 метров на спине за 2.48,8, что на 14,4 секунд было хуже личного рекорда. И ранее Саша не отказывался по просьбе Солякина плыть на соревнованиях не профильные дистанции, типа 1,5 км в/с, чтобы универовская команда лишнее очко заработала. А это лишние дивиденды и увеличенное финансирование на аренду воды в бассейне. Но тут, на своей коронной дистанции, вымотался так, что решил: "Всё, хана! Хватит Муму за хвостик дергать. Ну, сколько можно? Да и зачем? Тренироваться больше не зачем - это точно". Сказал об этом Солякину, который посмотрел на Сашу печальными понимающими глазами уставшего пожилого человека и ничего не сказал.
   Так Саша ушел из спорта и закончил писать спортивный дневник.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"